А ночью откроется ящик стола.
Беззвучно. Невидимо. Это же чудо.
И буквы ожившие лягут в слова,
Заполнив пространство от бака до юта.

Не форточка хлопнет, а строй парусов
Как выстрелом пушки застрелится ветром
И брызги солёные бросит в лицо
Тугая волна бирюзового цвета.

Моя бригантина, ты снова летишь.
Ревёт океан, упиваясь свободой.
Забыта и проклята пыльная тишь
Стола в кабинете с окном-небосводом,

Где город, ползущий по швам от грехов,
Долгов, нормативов предписанных истин,
Где слова жестокого гулкий хлопок
И парус крылом обессиленным виснет…

Но души ожившие старых стихов
Поймали ветра на поникшие крылья
Уже пожелтевших бумажных листов,
Расписанных волнами строчек чернильных.