Любовь, как тяжелейшая ОРВИ, Проникла в одночасье нам под кожу. Она живёт, мутируя, в крови И убивает нас самих, похоже. Мы при смерти, но это не предел… И всё, что в этой жизни нам осталось - Лечить любовь слияньем жарких тел, Превозмогая жуткую усталость. И верить в кущи райские – лишь там Не обжигает душу свет лучистый, И всех объемлет первозданный штамм Любви неиссякаемой и чистой!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
Антибиотик "Ли-Фактор"
Когда я читала стихи Мандельштама тебе, обнимавшему градусник ртутный, внезапно притихли проворные штаммы и дрейф антигенный заглох на минуту. Когда я читала Чухонцева в спешке тебе, раскурившему мёд в чайной ложке, колония штаммов сместилась в кишечник и вызвала даже тревогу, но ложно. Когда я шептала Кутилова строки - в тебе вирулентность утратила силу и твой эпителий, впитав лакто-соки, стал чистым, здоровым, блестящим, красивым... - Сейчас будет Бродский!, - сказала я чётко. а штаммы завыли, как будто Латану явился с Ибли́сом; достали - кто чётки, кто - крест, кто - тотем, кто - божка, кто - сутану, но... всё б е с п о л е з н о, точнее, полезно тебе - тридцать шесть поцелуев в экватор и муза с трепещущей чувственной "пьезо" сгубила все штаммы - азартом атланта) L&L
В стихи погружаясь китом большеротым, Я плотную взвесь поглощаю кубами; И быстро приблизившись к низким широтам, Я встречные волны ласкаю губами. И это не важно, что винт корабельный Оставил зарубки на теле китовом – Ты вмиг успокоишь меня колыбельной, Излечишь своим чудодейственным словом!
А разве ты болен? Иллюзия боли преследует сердце морского гиганта. Зачем оживлённый бесчувственный голем до точки Кюри́ был сочнее граната, до точки Нее́ля магнитил железно, кусал губы встречно в готической ночи. Сняв шкуру, ступала в заброшенный гейзер, шагреневу шкуру, что стала короче, но это неважно... Как льактов у инков, ничто не спасёт от начала кончины. Насаживать плоть на нептунову вилку - Устав океанский пророчит - по чину. Назвался китом, значит, жду тебя в Гринвич, пройдёшь сухопутно, найдёшь Куинс-хаус, зарубки залечит бесследно Док Лыбич... И нет больше боли... Тебе показалось!) L&L
Когда я читала стихи Мандельштама
тебе, обнимавшему градусник ртутный,
внезапно притихли проворные штаммы
и дрейф антигенный заглох на минуту.
Когда я читала Чухонцева в спешке
тебе, раскурившему мёд в чайной ложке,
колония штаммов сместилась в кишечник
и вызвала даже тревогу, но ложно.
Когда я шептала Кутилова строки -
в тебе вирулентность утратила силу
и твой эпителий, впитав лакто-соки,
стал чистым, здоровым, блестящим, красивым...
- Сейчас будет Бродский!, - сказала я чётко.
а штаммы завыли, как будто Латану
явился с Ибли́сом; достали - кто чётки,
кто - крест, кто - тотем, кто - божка, кто - сутану,
но...
всё б е с п о л е з н о, точнее, полезно
тебе - тридцать шесть поцелуев в экватор
и муза с трепещущей чувственной "пьезо"
сгубила все штаммы - азартом атланта)
L&L
Я плотную взвесь поглощаю кубами;
И быстро приблизившись к низким широтам,
Я встречные волны ласкаю губами.
И это не важно, что винт корабельный
Оставил зарубки на теле китовом –
Ты вмиг успокоишь меня колыбельной,
Излечишь своим чудодейственным словом!
преследует сердце морского гиганта.
Зачем оживлённый бесчувственный голем
до точки Кюри́ был сочнее граната,
до точки Нее́ля магнитил железно,
кусал губы встречно в готической ночи.
Сняв шкуру, ступала в заброшенный гейзер,
шагреневу шкуру, что стала короче,
но это неважно... Как льактов у инков,
ничто не спасёт от начала кончины.
Насаживать плоть на нептунову вилку -
Устав океанский пророчит - по чину.
Назвался китом, значит, жду тебя в Гринвич,
пройдёшь сухопутно, найдёшь Куинс-хаус,
зарубки залечит бесследно Док Лыбич...
И нет больше боли... Тебе показалось!)
L&L
"Удивительное стихотворение, в котором есть все - и тайна, и наука, и немного... эротики))"
Молодец, Саша.