Ты занавесишь тусклое окошко и растворишься безразлично в нём, когда моя любовь бездомной кошкой нарочно будет мокнуть под дождём, чтоб смыть навек твой незабвенный запах, чтоб позабылся вкус волос твоих и бедный рот освободить от кляпа застывших чувств. Уже так много их, стеснившись в горле и прижавшись робко, не смея сбить отчаянья забор, развязки ждут, как на Садовом пробка, как будто вечно красный светофор, сломавшись, дерзко целым миром правит, связав в узлы канаты зла и бед… Устав дорожных и любовных правил наруш. Прошу: включи зелёный свет. Хоть на чуть-чуть… Я ни глагола злого, ни пошлости промолвить не смогу. Я выберу тебе всего три слова из тысячи, роящихся в мозгу, из этих слов моей безумной страсти (не сдавшейся ни смыслу, ни врачу):

          «Любимая, спасибо, был я счастлив с тобой…»

и оставаться не хочу совсем один в дождливом мрачном мире среди одних таких же, но других, ни в Греции, ни в солнечной Пальмире, и не хочу закончить этот стих. Он, словно нить, как тоненький шнурочек, связал последний вечер мой и твой… Прости, родная, мой корявый почерк, читай… Я буду дальше головой упрямо биться в окна сновидений, в стекло мечты и неостывших чувств… Зловеще надо мной сгустились тени, но я опять настойчиво шепчу слова своих тебе рождённых строчек - в них небо, море, лето, я и ты, в них твой наряд венчальный оторочен печалью не свершившейся мечты…
          Мои стихи наивны и топорны, они собой заполнят эту ночь, в них влита песней утреннего горна любви моей оставшаяся мощь, что я сберёг, доселе не растратив, до нашей встречи вовсе не любя… А может, ты права? А может, хватит? Настало время, может быть, тебя забыть, а жизни смысл сменить на виски? Скажи, зачем она – такая жизнь, когда тебе невероятно близкий вдруг станет поразительно чужим… Бессмысленно чужим до безразличья, до искренней апатии, до лжи… Напуган, словно загнанная дичь, я мечусь в углу… но палец положил уже охотник на курок взведённый и мысленно добычу разделил… Прости мне, что и ночно я и дённо блаженно жил в плену твоей любви.
          И этих дней прошедших кинолента - бескрайний сериал в моей судьбе; а самые счастливые моменты случались лишь, когда дарил тебе наивной светлой радости мгновенья, что затерялись во вчерашнем дне. Тебя был счастлив видеть каждый день я - ты верила, что счастье лишь во мне… Пылали жаркой страстью… и мечтали о дивных пляжах солнечных лагун…
          Мне так обидно знать, что мы расстались, и бесконечно жаль, что не смогу стереть любовь из сердца. С ней я тронусь, раз вместе быть теперь не суждено. Сквозь с фонаря упавший жёлтый конус смотрю всю ночь в знакомое окно: Любимая, прошу, ну покажись мне, услышь мотив моих прощальных дум… Негаданно подкралась осень жизни, в ночной холодной мороси иду. А под ногой опавших листьев стая, слетевшихся, как бабочки на свет, и завтра утром дворник, их сметая, Сметёт листву моих прошедших лет. Немного дней висит ещё на ветках души моей, «шагнувшей на карниз» неспешно … и уже спешит повестка, но держит жизнь последний желтый лист…
          И буду я любить ещё сильнее, ведь лишь в любви короткой жизни цель, покуда небо ясное синеет, любви светиться на моём лице. С ней жизнь опять, как прежде, засияла, и Бог, остаток дней моих укрыв святой любви лоскутным одеялом, меня не оставляет до поры, когда драконы тьмы разинут пасти…
          И не прими же исповедь за лесть… Пока ещё живу, я буду счастлив... лишь от того, что ты на свете есть.