Весна расцветает, но ты не стал мне
ни хлебом, ни головой…
Зима от беды запирала ставни,
белила небесный свод.
Чужих отводила метелью в спину,
дороги сплетала в ком,
кудесила кружево из снежинок,
рядила наш тёплый дом.
А ты в нём, снимая рассвет с эспрессо,
впускал через дверь январь,
морозом по голым ступням, и кресло
качалось едва-едва…
Но счастья тебе оказалось мало,
хрустящая простыня
в морозные вторники принимала
какую-то не меня…

Но мельница не устаёт крутиться,
мука насыщает люд.
В апрель возвращаются с юга птицы,
сомненья из рук клюют.
Ничто не меняется в целом, печи,
как прежде, везут Емель.
И письма твои, как осколки речи,
царапают старый мэйл…
Осталось - курить, вспоминать и грезить,
ночами читать Басё.
Зима поставила диерезис
над Е, и в итоге – ВСЁ…