Она приходила к нему по ночам,
в квартиру, где залежи пепла,
и лампа на кухоньке, будто свеча,
тревожно моргала и слепла,
где ёж из окурков, в салатнице – мёд,
а в рамке цитата на синем:
«Трясина заманит, сожмёт, засосёт.
Любовь – это та же трясина».
Ей не было страшно (лихая душа),
ему было как-то до фени.
Он плавился, если она не спеша
садилась к нему на колени.
Плевали они на этический ГОСТ,
дурили всерьёз, без страховки.
Он ей говорил: «На конечной – погост,
мы спрыгнем за две остановки».
И время от них ускользало в ночи,
трезвея, стонало невнятно.

Он утром на сумочку клал ей ключи,
она возвращала обратно.