Пригорюнился под вечер
Вседержитель наших душ.
Он глядит на человечка –
Жалок тот и неуклюж:

Скудную тележку катит.
Средь витрин, толпы, огней,
Улыбается некстати,
Спотыкается некстати,
Долго ищет портмоне.

До зарплаты – две недели,
два кредита… всё одно –
наскребает еле-еле
на оливки и вино,

И домой бежит, беспечный,
под шуршание листвы.
Боже, жалко человечка…
Да, ещё, увы, не вечен.
Только… почему «увы»?

Что к бессмертию в придачу
Подарить бы смог ему?
Вечную, как жизнь, удачу?
Вечную, как смерть, войну?

Груз сомнений бесконечных?
Мудрость с болью в унисон?
Нет, уж…к счастью, он не вечен…
Потому и счастлив он.

В радости сиюминутной,
В хрупкой связке «быть» и «я».
В ускользающей как будто
Лёгкой дымке бытия.

Что ж, беги. Ну а пока ты
Жив-здоров, дарую я:
Вечер. Абрис крыш покатых.
Свет мерцающий, закатный
Чистых окон октября.