Третий сон Петра Васильевича

Глубокий сон, судя по всему, длился недолго, поскольку первое, что сказал тайный советник, было:
– Ну, наконец-то. Я уже заждался. Спать надо регулярнее.
– Да я всегда готов, было бы с кем, – пошутил Наливайкин и осмотрелся. На этот раз встреча с музом состоялась не в родной комнате. Было ощущение, что они находятся в каком-то глухом бункере: бетонные стены, минимум мебели, отсутствие окон и закрытая на массивный засов дверь, даже на поверхностный взгляд, тяжеленная – вот что сейчас окружало его.
– Не удивляйтесь, Пётр Васильевич. У нас мало времени. Лёля уже активно ищет вас, а в этой комнате появиться ей будет проблематично. Комната полностью экранирована от любых творческих и связанных с творчеством исканий, так что наша общая знакомая пока не знает, что вы спите, – проинформировал поэта собеседник. – Но к делу. Я осведомлён о состоявшемся у вас разговоре с супругой соседа. Сразу скажу, – понимаю и потому принимаю ваше решение разорвать нашу прежнюю договорённость в том виде, в котором она была заключена. И как следствие, я решил несколько скорректировать наш план и отныне не выступаю против ультимативно предложенного вам музообмена. Дело в том, что Ляля…
– Лёля… – поправил собеседника поэт.
– Нет, именно Ляля. Я сейчас говорю про музу вашего соседа Семиглаза. Её полное имя Илиана, но я зову её Лялей. Она пока ещё совсем юная и нежная фиалка – и только начинает свой путь по озарённому вдохновением полю творческого наставничества. Мы хорошо знакомы и… понимаете, именно это знакомство привело к нашему с Лёлей разрыву отношений, – несколько смущённо объяснил ситуацию муз. – В то время, когда мы впервые разговаривали с вами, я не хотел, чтобы Лёле было известно о том, кому именно покровительствует Ляля. Я надеялся предупредить малышку, чтобы она на время затаилась, – а потому и не видел смысла углубляться в некие нюансы при нашем общении. Это виделось мне совершенно излишним и, более того, опасным. Чем меньше знаешь, тем меньше риска, что невзначай проговоришься. Однако ситуация изменилась: я запоздал с предупреждением, – и дамы успели встретиться. Более того, они повздорили и даже слегка подрались. Мелочи, конечно, – повыдергали друг у друга пёрышки из крыльев и… да вы и сами увидите при встречах с ними, которых вскоре следует ожидать. Так вот, я согласен – пусть именно Ляля возьмёт вас под свой творческий патронаж. К тому же, и я временами буду к вам забегать. В результате вы, Пётр Васильевич, окажетесь в практически уникальной ситуации опекунства сразу со стороны двух творческих вдохновителей. Такому раскладу можно только позавидовать. Но вы должны понимать, что Лёля вас в покое не оставит, – и придётся сопротивляться её воздействию и напору. А напористости нашей общей знакомой только позавидовать можно, уж поверьте. Однако, если выдержите первые пару месяцев, дальше будет легче и, в итоге, всё наладится. Но поначалу будет сложно.
– Ну, поскольку деваться мне всё равно некуда, то уж как-нибудь постараюсь выдержать, – ответил Наливайкин. "Лишь бы только не запутаться между Лялей и Лёлей. А выдержать – выдержу, – почему-то был уверен поэт. – Однако, экий Болик ходок!.." – А теперь выпускайте меня из этой гробницы.

Антураж сна внезапно и кардинально изменился. Берег реки, камыши, рощица, овечки, пасущиеся на лугу, облака и прочие природные красоты беззастенчиво предстали перед глазами слегка растерявшегося от столь резкой смены декораций Петра Васильевича. "А ничего себе так… пасторальненько", – подумал поэт, собираясь с мыслями перед следующей встречей. То, что ждать её придётся очень недолго, он был уверен. Единственное, что вызывало опасения, так это одновременность прихода обеих муз. Да и то…
"Шизофрения для поэта подобна тени…",– внезапно сочинился афоризм.

_______
Начало. Дракон. Творческие коллизии поэта Наливайкина #1
продолжение следует...