Я помню - замерзал в плену блокады И вёл дневник, в котором потихоньку Писал, как бродит смерть по Ленинграду И души горожан кладёт в котомку... Кромешный голод множил метастазы, С небес не манна падала, а «зёрна», Они взрывались - горе прорастало В пластах из человеческого дёрна. Но верил в то, что вырвусь из объятий Зимы-старухи лютой, хладнокровной; Я помню - той зимой едва не спятил, Во сне читал свои стихи Харону, А он платил за это хлебной коркой (Поэтому я с голоду не сгинул). Прошли года... Везут меня на скорой, Но я уже одной ногой в могиле, И чудятся замёрзшие каналы, Медбрат-харон... О, как же лихорадит! А может, мне всего лишь показалось, Что выжил я в блокадном Ленинграде?
Не знаю, как было, но то, что есть мне нра.