Берлин залит дождем огня и стали, Но детский плач был громче, чем война: Потерянно стоит среди развалин Там девочка немецкая одна.
А может быть, отец ее в гестапо Служил, а мать эсэсовкой была... Но вот она лепечет «мама, папа» Из пулями оббитого угла.
И может, старший брат, слепой от злости, Все ближе целит пулеметный ствол... Но тут солдат, чьи дети на погосте: «Огнем прикройте!» – крикнул. – «Я пошел!».
И ринулся к немецкому ребенку Сквозь ливень из немецкого свинца, В шинель дитя закутал, как в пеленку, Собой прикрыл, не разглядев лица.
И вытащил – с того – почти что – света, Солдат в зеленой каске со звездой... И девочка спасенною планетой К плечу его приникла головой.
