Опять не спится мне в ночи,
бока помяты.
Считаю, лёжа на печи,
овец отряды...

Забыл представиться: Иван из русской сказки.
Когда-то был я сыт и пьян да жил по-барски.
Вы помните каким я был? Плейбой России!
Теперь утрачен прежний пыл, виски седые...

Но тут влюбился дуралей, да не в простую.
Сватов десятки королей к ней шлют впустую.
Она прекрасней всех невест слывёт недаром,
К тому же не сыскать окрест богаче пары:
Царя единственная дочь – краса Ирина.
С неё художники не прочь писать картины...
Мои мечты прервал отец привычным криком.
Давно на пенсии кузнец, но шит не лыком:

– Опять разлёгся! Слышишь, Вань,
(ругнулся матом)
Ты зад свой оторви и встань
с печи проклятой.
Живу единственной мечтой,
недоедая:
Женись! Не то отец родной
подохнет к маю!

Жениться был я не готов, но ради бати
Послал к царю своих сватов, двух старших братьев.
Они вернулись в отчий дом с плохою вестью:
Царевна будет с Дураком тогда лишь вместе,
Когда умом блеснёт Иван на блицтурнире.
Иначе с плеч его кочан с мечтой об Ире.
Я понял, что доить коров – удел Ивана,
А папе, чтоб он был здоров, по барабану:

– Тебя проводят поутру
в дорогу братья.
Давай, сынок, по стопарю
и по кроватям!

Во сне вонзался в плоть кинжал под звуки храпа.
С утра в дорогу провожал словами папа:

– Роится мыслей кутерьма
в мозгу помехой.
Ты отдели их от дерьма
и в замок ехай!
На блицтурнире ты, сынок,
упрись-ка рогом!
Напутствие моё усёк?
Ну, ехай с Богом.

***

На конкурс прибыл я один, как перст, без свиты,
Потомственный крестьянский сын, серпом побритый.
Соперники, как будто бы с картин РембрАндта,
А я побрызгаться забыл дезодорантом.
Зато ни капельки не сник в строю степенном.
Никто не вырастит из них картошку с хреном!
В глазу толпы бельмом торчал в рубахе мятой,
Пока не влез на пьедестал крикун-глашатай:

– Сразитесь вы на поэти–
ческом турнире.
В стихах сумейте донести
любовь до Иры!
Царевна выйдет лишь за ин–
теллектуала.
Крестьянин или дворянин–
волнует мало!..

Свершилось чудо наяву! Мечтой согретый,
Писал я каждый день в хлеву тайком сонеты.
Отец и братья, словно пса, меня гоняли,
Твердили, что стихи – попса и трали-вали.
Теперь крестьянский сын босой, дурак-Ванюша,
Царевну этою "попсой" возьмёт за душу.

***

Гляжу, соперников кругом, как посдувало:
Умом сразиться с дураком охочих мало.
Остался рядом наглый тип – жених из Рима.
К царевне взором он прилип теплей Гольфстрима.
Всего лишь несколько минут нам судьи дали.
Кого-то грифы заклюют, кому – медали.
Покуда сопли я жевал и тратил нервы,
Приезжий, как девятый вал, ударил первый:

– Я Вас любить, родная мать!
О, Bella Donna!
Я Вам богатство обещать
большая тонна.
Я Вам отдать сердечко мой,
звезда и море.
Я Вам, Ирина, песня пой,
Moment'amore!

В душе подумал я о нём:– Хороший парень!
Играет смело он с огнём и не бездарен.
Доволен итальянский гость. А я чем хуже?
В окрУге эхом понеслось:– Давай, Ванюша!
В России путь в кумиры прост: владеешь словом,
Залезь на дикторский помост и ври толково!
Уму да разуму меня учили братья,
Но корм, как видно, не в коня, не стану врать я.
В моих карманах ни гроша, одет в лохмотья,
Зато открытая душа. Глядите, вот я:

– Давно покоя не найду
в тиши деревни.
Пишу сонеты на беду
моей царевне.
Теряю над собою власть,
когда мы рядом.
Любовь по венам разлилась
пьянящим ядом.
Непревзойдённых Ваших чар
счастливый пленник
я сердце Вам вручаю в дар,
склонив колени.

Царевна воспарила на седьмое небо,
А царь, как будто с бодуна, вскочил нелепо:

– Не нужен мне убогий зять!
За что мне это?!
Эй, стража, голодранца взять!
Казнить поэта!
Но тут Ирина за меня вступилась рьяно:
– Без Вани мне не жить ни дня!
Хочу Ивана!!!

Что хочет женщина иметь, то дать ей надо,
И целиком, а не на треть, доставить нА дом.
Всплакнул отец, не жаждал он такого зятя,
Который печь на царский трон махнёт, не глядя.
Царевне солнца луч упал фатой на плечи...
Любовь над миром правит бал. Пылают свечи.

***

В России много дураков,
ПлохИ дороги,
Сатрапы испокон веков
С народом строги.
Пускай достаток небольшой,
Изба – не терем,
Но мы не бедствуем душой
И в сказки верим.