Лифостротон – каменный помост римского прокуратора. Уроборос – древний символ, изображение змеи, поедающей свой хвост.
Спустилась ночь на Гефсиманский сад и город, знавший яростные битвы, огонь и кровь бесчисленных осад, но не слыхавший искренней молитвы... Сомненья рвали душу в лоскуты. Слова слетали с губ, ища ответа. Отец! Пусть будет так, как хочешь Ты! И всё ж молю – да минет чаша эта!
Ершалаим гасил свои огни... Тринадцатый день месяца нисана – назавтра, в полдень, возопят "Распни!" ещё недавно певшие "Осанна!"
Внизу в долине рокотал Кедрон. С щеки текла слеза (иль капля пота?) И отсвет факелов дрожал тавром в расширенных зрачках Искариота. Но "Радуйся!" – промолвили уста, хотя глаза кричали: "Уничтожу!" И обжигающ, как удар хлыста, поспешный поцелуй ошпарил кожу. Апостолы схватились за мечи, но жестом удалось избегнуть сечи. Ученики рассеялись в ночи, тем подтвердив слова застольной речи...
...Костёр пылал в стенах хананова двора, и челядь спорила о малом и великом, а за оградой разносился вой Петра, поверженного петушиным криком.
Синедрион вершил свой скорый суд, не оставляя никакой надежды, перевирая Тору и Талмуд и раздирая напоказ одежды. Претория гудела, как притон. Толпа бурлила, бушевали страсти. Что истина?.. Высок лифостротон, но человек на нём – лишь символ власти. Венец терновый – брат лаврового венка, и багряница – царской мантии подруга. Никто не в силах знать наверняка: не суждено ли им сменить друг друга? Толпа бывает предсказуемой – за плату. Народный глас ревел: "Спаси Варавву!" Вода ржавела от холёных рук Пилата, предвосхищая страшную расправу... Боль жертвы и усердность палача – едины, словно стороны монеты. И плеть хлестала – по нагим плечам, хмелея кровью Нового Завета.
Что жизнь – во имя целого народа? Порочный круг сплелся – в уробороса. И ноги, что легко прошли по водам, едва шагают. Via Dolorosa! Путь Плача, помнишь ли ты всех, кто, волочась, шёл здесь, согнув под скорбной ношей спину? Увы, Симон, в недобрый день и час ты встретил Человеческого Сына... Последний шаг. И цель уже близка... Доска со стоном принимала плоть металла, покорна грубой силе молотка, и кровь на руки палачам хлестала.
Час в радости – как миг. Иная грань – минута муки длится дольше часа. Как уксус, воздух обжигал гортань. Ещё глоток – и опустеет чаша! Светилом, раскалённым добела, застыла в небе солнца колесница. Но вдруг – в мгновенье – мгла обволокла иссушенные земли плащаницей. Пространство вспышкой света озарилось! За миг до судьбоносной катастрофы я, глядя в небо, прошептал: "Свершилось!"
Интересная работа получилась. И не слушайте глупостей в ее адрес Фарисеи прекрасно понимали, с Кем встретились и Кого распинают, по этой модели ведет себя и человеческое Эго, когда встречается с Богом Живым. И понимает, что надо либо сдаться и покинуть лифостротон, либо распять Бога и сохранить власть. Весь Ветхий Завет наполнен пророчествами и знамениями, которые невозможно было не заметить и не понять, но возможно оказалось проигнорировать. Кстати, надо иметь в виду тот неумолимый и упрямый факт, что, в результате апостольской проповеди после Пятидесятницы, первыми пришли ко Христу именно те, кто кричал "распни!".
Согласно Символу Веры, Христос и приходил, чтобы принести себя в жертву за грехи мира. Думаю, человечество живо до сих пор только благодаря Завету, который Бог заключил с человечеством после всемирного потопа (обещал больше не уничтожать его), и искупительной жертве Христа. До Христа, по достижении определенного порога накопления негатива, человечество уничтожалось. Так что Его продолжают распинать до сих пор, этот процесс для искупления каждого совершаемого греха происходит "здесь и сейчас". Следующий приход Мессии происходит уже изнутри каждого, из того Царства, что "внутрь вас есть", и каждый сам решает, отправить Его на распятие за себя, или пойти на сораспятие вместе с Ним, разделив Его боль.
Маугли, честно говоря, мне искренне жаль Вашего времени, потраченного на этот, поистине титанический, стихотруд. Помимо того, что чисто поэтических достижений я тут не вижу (рифмы - затёртые донельзя, с ритмикой - катастрофа), так еще и опорные "быки" смысловой конструкции: "Синедрион... перевирая Тору и Талмуд..." и "И ноги, что легко прошли по водам, едва шагают..." как-то не очень соответствуют сегодняшнему историческому видению: на тот момент Христос являлся, с точки зрения иудеев, обычнейшим лже-мессией, одним из многих вероотступников, и подлежал самому суровому наказанию. Если Вы христианин, то верьте своему богу на здоровье и сколько угодно; но христианничать, да еще и с камешками в руках... не надо. ((
Потрясающе. История, рассказанная до этого многие тысячи раз обретает новый свет лаконичных, но чётких образов, почти каждая строка просится в скрижали афоризмов. Особенно это:
Синедрион вершил свой скорый суд, не оставляя никакой надежды, перевирая Тору и Талмуд и раздирая напоказ одежды. Претория гудела, как притон. Толпа бурлила, бушевали страсти. Что истина?.. Высок лифостротон, но человек на нём – лишь символ власти. Венец терновый – брат лаврового венка, и багряница – царской мантии подруга. Никто не в силах знать наверняка: не суждено ли им сменить друг друга? Толпа бывает предсказуемой – за плату. Народный глас ревел: "Спаси Варавву!" Вода ржавела от холёных рук Пилата, предвосхищая страшную расправу... Боль жертвы и усердность палача – едины, словно стороны монеты. И плеть хлестала – по нагим плечам, хмелея кровью Нового Завета.
И банальных рифм, кроме "Страсти - власти", пожалуй, немного.
Зато эмоции есть.
каждое слово как ожог или пощёчина
восхитительное стихотворение, сопру в любимое перечитывать и смаковать
Мне кажется, сколько бы раз ни приходил на землю Мессия, его распнут - в любом веке в любой стране...
Синедрион вершил свой скорый суд, не оставляя никакой надежды, перевирая Тору и Талмуд и раздирая напоказ одежды.
Претория гудела, как притон. Толпа бурлила, бушевали страсти.
Что истина?.. Высок лифостротон, но человек на нём – лишь символ власти.
Венец терновый – брат лаврового венка, и багряница – царской мантии подруга. Никто не в силах знать наверняка: не суждено ли им сменить друг друга?
Толпа бывает предсказуемой – за плату. Народный глас ревел: "Спаси Варавву!" Вода ржавела от холёных рук Пилата, предвосхищая страшную расправу...
Боль жертвы и усердность палача – едины, словно стороны монеты. И плеть хлестала – по нагим плечам, хмелея кровью Нового Завета.