Никто, никак… Таланта нет в порожнем.
Бездетный, одинокий, холостой.
Огонь горел, но как-то заполошно,
Не первый был и даже не второй.
Худел, себя ругая и жалея, -
Все занято,  кругом один расчет.
Остались на закуску плац и рея,
Да шансы в педагогике ещё.
Всё белое - давным-давно цветное,
Писал он, по привычке торопясь,
Боясь прослыть отверженным изгоем,
Искал в случайных встречах Божью власть.
В толпе имущих милости канючил,
Порою дебоширил, как смутьян,
Не веря, что вернется добрый случай,
Частенько закрывался в стельку пьян.
Мечтая о Тоскане, раз в неделю,
О Родине великих мастеров:
Да Винчи и Веспуччи, Боттичелли
Вещал он в окружении котов.
Картины всё же редко продавались,
А если нет, покорно он говел,
Но как-то раз смертельная усталость
Добила, оторвав от важных дел.
Схватил в порыве диком кисть и краски,
Метнул, разлив в сердцах на полотно,
Размазал их, зубами гневно клацнув,
Изрек, бледнея: - Ценится не то.
Внезапно боль невидимым удавом
Скрутила, не давая вновь вздохнуть.
Не вымолвив по-прежнему о главном,
Упал, схватившись пальцами за грудь.
И в тот же миг, истошно замяучив,
Вскочили перепуганно коты,
Дурея от потери неминучей,
Вцепились в бесполезные холсты.

Предав останки автора могиле,
Открыл товар расчетливый народ.
Последний холст, однако, оценили:
- В нём тайный смысл оставил сумасброд.