Cерёга Титанов блуждал в стельку пьяным по Гарлема грязном дну,
он ждал приключений, чтоб жизни качели сумели его жизнь качнуть.
Ещё в средней школе, всегда на приколе, он на переменах бродил,
стихи сочиняя, кликуха такая за ним закрепилась - дебил.

Потом “самиздаты“ /всегда был поддатый, укуренный в жуткий навоз/,
растил себе патлы, вопил : Суки! Падлы! - духовно над миром возрос.
Мир духа нетленный, и он, как Джон Леннон, чтоб дать несогласным пример,
всему непокорный пошел на балкон, и - там продемонстрировал хер.

Завыли москвички, мол так неприлично, вломились в квартиру менты,
его к прокурору, чтоб срок за забором. За эти шальные понты
он сел бы надолго, подальше за Волгу, и был на параше бы он,
но случай отец нам, и социум тесен: заметил Глинтвейзер Семён,
случайно идущий в людской нервной гуще, тот демонстративный эксцесс,
когда присмотрелся к серёгину перцу, он понял, что это - обрез.

А корни Семёна из тайных мормонов, а также друзья в Би-Би-Си,
гуманности ради/не все люди - бляди/ он их за него попросил.
Всё радиоточки кудахчут, как квочки, мол вновь притесненья в Совке,
и взяли Серёгу за руки и ноги, и - брысь “за бугор“ налегке.

/потом оказалось, что вся эта жалость была ну совсем ни к чему,
Серёги подруга, простая Маруха, чуть-чуть надкусила ему/

А там “за бугрищем“, лишь Гарлема днище, и нет “самиздата“ никак,
и бродит Серёга, как будто бы логос, никто не предложит велкам.
Не нужен он неграм, бетонные дебри больших небоскрёбов чужды,
так, будучи в стрессе от этих депрессий, пришёл и набрал он воды
в глубокую ванну, а дальше нирвана по курсу - и в клуб 27.
Так в местной газетке возникла заметка, Титанофф, мол, помер совсем.

Мораль этой повесть/в ней ум, честь и совесть/ - дружи завсегда с головой,
ты будь адекватен, себя не истратив, талант демонстрируя свой.