Яков Есепкин

Лилии Стикса

XVI

Во надмирной юдоли гореть
Феям тьмы с божедревкой наскучит,
Положат нам еще умереть,
Несоцветность бессмертию учит.

Вновь ли Марфа обносит столы,
Ночь вифанская дышит глубоко,
Фарисеи ль опять веселы
О лафитниках – око за око.

И дадут Господь-Богу вино,
Апронахи сменят багряницы,
И в кадящейся цвети равно
Он узрит ледяные свечницы.

XVII

Вертограды чадящий нефрит
Изольют во сады юровые,
И увиждим – всетронно горит
Наше вретище, мы ли живые.

Аще мгла, это мы ль, вопия
Славим небы, молимся аллее
С тенью звезд, август, чаша сия
Паче неб и парчи тяжелее.

Со перстов наших воски текут,
Прелились оне в черные свечи,
Где по барве и цвети влекут
Нас порфирные млечные течи.

XVIII

Стража тьмы опочинет в садах
Елеонских, умчат колесницы
Герцогинь -- мы о нощных звездах
Совием тусклой кровью стольницы.

Аще плачут сильфиды по нам,
Яко чахнут юдоли язмины,
Мы доверимся вещим ли снам
И разбавим их мглою кармины.

Ах, тогда и начнут пировать
Фарисеи, по амфорной чаше
Желть вести и язмин обрывать,
На столы воск порфирный лияше.

XIX

Алавастры темней и темней,
Низа полнит начиние хмелем,
Это пир соваяний теней,
Их диаментным чествуют элем.

Нас июльская сень поманит
И оцветятся барвой лампады,
Всяк обручник теперь именит,
Сад ночной восхищают цикады.

Сколь Господе заглянет в окно
Венцианское – узрит о цвети,
Как становится кровью вино
И молчат фарисеи и дети.

ХХ

Эльфы пурпуром дышат однем,
Ночью тихой, елико живые,
Гипс фамильных аллей оминем,
Совиясь, удивим пировые.

Стол августа всещедр и богат,
Звезды смерти юнетки считают,
За нефритом – и темный агат,
Дивно Фреи цвета сочетают.

Ах, над всем этим вишни, гляни,
Сукровичные с чернью виньеты,
И каждятся в порфирной тени
Наши витые мглой силуэты.