1. Глухарем токотал под сосной пулемет, что заикой проталкивал трудное слово - Встреч шальному броску - снова, снова и снова Заглушая атаку он рвал, гнул ее.
Застоявшимся эхом ( кричи не кричи) Часть живого, пробитого жаждущей пулей Все кружилось пчелой над расколотым ульем- Терпко пахло смолой, стрекотали сверчки,
Муравей обнимал теплый глаз в полземли, Ветер гладил подросший мальчишеский ежик, Вдоль последнего вдоха страдая и ежась В обостренной, задумчивой святости лик:
в васильковый закат суровел синяком, Догорал. Он сгорал оплывая, как свечка поднимаясь в солдатскую, скромную вечность вверх по зову трубы, в позолоту икон...
ковш скребет под дорогу, хрипатое:- Стоооой! Васильково ромашковая бесконечность,- Костяным косоглазьем встречает нас вечность, что осенних подсолнухов брошенных - строй.
2. мерцает лунная свеча, - роняет брызги. стыдно, хромко лакеи сонные торчат ливреи в дырах, в глотках копоть...
был скоротечен злой артрит отмеренный на тыщи порций, согнувший пальцы тех мортир, что в барабаны били гордо...
а там где скопище карет застыло у ступеней зала, дворца, где бал водила смерть мазуркой огненного газа...
лежат мозаикой пустой следами скорого погрома сто сотен сотенных по сто помолом каменным, герои...
разверстая фигура губ дрожащего от боли лука мозжит из под плиты "АТУ!" гранитно - маятно без звука...
на вдох и выдох небный знак сгорает пламенем астральным. ракетой падает звезда навстречу, - лунными шагами
бездомны хладны и немы скользящие по звездной тропке - шагнувшие на бал войны горячей линией окопов...
3. Ворчит. Проснулся. Колет, лютый зверь, кого- то подхватило странным вихрем. Чуть слышно скрипнула невидимая дверь, как будто вскрикнула, и тут же стихла.
Аккорд рассвета громок но не груб. Уж пламя лижет там, где скоро ступим. Нам в помощь великан плюет из труб, тот что живое обращает в трупы.
Не могут трассеры не вызывать восторг, дырявя небосвод дождем хвостатым. Нас вечность, словно ротного свисток, уж поднимает в рост ведь мы солдаты.
Безумен сердца гул, а тяжесть ног вниз тянет, вспомнилось о маме. Призывно сверху смотрит добрый Бог. Уже пора...с чехла достали знамя.
