О, женщина! Ты — водная стихия,
От ручейка до океана бег.
Ты жизнь даёшь в Нью-Йорке и в Пекине
И на полях растапливаешь снег.
Но есть в тебе слепая жажда власти,
До ведьминской упрямости порой
Решать, каким по цвету будет счастье,
Каким у жизни выдастся покрой.
Летит Пегас — не зря прядают уши:
Ты метким словом прозы целишь в лоб!
Избы горящей пламень враз потушишь,
Да так, что проклинать начнут потоп!
Едва ль не с колыбели ты готова
До самой ветхой старости почти —
Созвучие поставить выше слова,
И в звукописи смысл обрести.
Летишь, паришь, подогнанная ветром
Под праздничный какой-нибудь Париж,
Иль Вену, принимая лишь на веру,
Что ты на твёрдой плоскости стоишь.
И ты всегда, почти всегда стремишься,
Волной интриги водные плетя,
Когда — коварно, чаще — мимимишно,
Шутя, ведь ты "по классике" — дитя,
Фарфоровая нимфа, статуэтка,
Из формы обнажив глубинный гул,
Условностей раскачивая клетку,
Обрызгав пеной скатерть, венский стул,
Обои, створки шкафа платяного,
Косметик Вавилон, трюмо, кровать —
Отринув мысль, что в нём — твоя основа,
Мужчину-берег резво подмывать.