Пусть щемило под рёбрами, но отказать не мог:
посылал повелитель к скрижали у трёх дорог.
Обещал и хоромы, и полные закрома,
если то, что предсказано, силы найду сломать.

Долго ль, коротко ехал — висит на дубу доска,
гвозди чёрные держат исписанных три листка,
краски яркие, будто бы только из-под пера —
колдовства не нарушили ветры, дожди, жара.

И на первом начертано: «Вправо пойдёшь — умрёшь».
Рассмеялся до колик, читая такую ложь:
воевал и разбойничал, щедро у Госпожи
ворожбой и мечом выкупал неблагую жизнь.

На втором золочёным отливом горят слова:
«Коль налево пойдёшь — клад найдёшь, унесёшь едва,
но наложены чары на тяжкие сундуки,
растеряешь добро по неверным волна́м морским».
Мне ль бояться проклятий — и сам проклинать горазд,
не оседлость скупая мани́т, дорога игра —
степь без края и преданный бешеный аргамак,
или парусник верный, прошедший со мной шторма.

Третий лист обещает: «Кто прямо пойти решит —
колея завершится усладою для души,
ждёт прекрасная дева, что станет его женой»…
Я не против услады — но вряд ли такой ценой.
Много женщин приходит себя предложить в ночи,
разве стоит свободу отдать и хомут влачить?

Видно, нет за скрижалью старинной пути под стать,
не наёмнику вольному доли печать ломать.
Уберечься не выйдет, мой княже, седлай коня,
самому доведётся назначенное менять.