Институт современной литературной критики — явление достаточно позднее. Сейчас кажется, что литературная критика была всегда. Писатели, поэты, прозаики и драматурги писали тексты и выпускали их в свет, и литературные критики тут же набрасывались на эти тексты: комментировали, хвалили, порицали, ругали, вырабатывали какие-то ранжиры, расставляли приоритеты. Такая система устройства литературы появилась не ранее начала XVIII века. В Англии начинали издаваться знаменитые журналы Spectator и Tatler, начали свою работу журналисты Аддисон и Стил. Журналистика была и во Франции, а к середине XVIII века она появляется в России (например, сатирический журнал «Трутень», который издавал известный журналист Николай Иванович Новиков).

Однако в качественно новом смысле институт литературной критики и метод критического анализа текста появились чуть позже. И человеком, с которым тесно связано создание этого института, был Фридрих Шлегель — известный немецкий философ, историк, критик, писатель, яркий представитель йенского романтизма. Вокруг него в Йене в последние годы XVIII века сложился целый кружок, куда входил Август Вильгельм Шлегель, его брат, его жена, философ Шлейермахер, писатель Новалис и многие другие писатели, поэты и философы того времени.

Что же произошло в последние годы XVIII века в йенском кружке с критикой, что на столетия задало новый вектор развития литературной критики?

Фридрих Шлегель заново определил, что отныне литературная критика должна перестать быть сведением счетов, полемикой и разбором стиля. Он предложил три базовые идеи. Условно их можно разделить на идеи, связанные с прошлым, настоящим и будущим.

Если говорить о прошлом, то литературный критик должен одновременно стать и историком литературы. Важно помнить, что тогда не существовало жесткого дисциплинарного разделения на историков литературы, критиков, философов, университетских преподавателей. Все эти границы между сферами и науками были размыты. И поэтому нам сейчас трудно определить, кем был Фридрих Шлегель. Историком литературы? Критиком? Философом? Он сочетал в себе все эти профессии. И критик, в концепции Фридриха Шлегеля, должен заново переписать всю историю литературы и как бы создать ее и стать историком литературы.

Если говорить о настоящем, то критик должен превратиться в человека, продолжающего текст, который он анализирует. Он должен заниматься сотворчеством. Ему следует превратиться в полупонимающего читателя, который не до конца как будто бы понимает критикуемый текст и должен истолковать и объяснить его читателю. Сейчас нам это кажется банальным и тривиальным. Мы привыкли, что все так делают. После выхода очередного романа мы заходим на сайт или на страницы еще бумажного журнала в поисках критической статьи, которая объяснит нам, в чем смысл нового романа того или иного автора. Но тогда идея понимания текста казалась новацией. Шлегель впервые поставил очень амбициозную задачу перед критиком: он должен был понять внутренний дух произведения, как бы проникнуть в голову автору и сказать за него то, что автор не хотел или не мог в тексте окончательно проговорить.

Такой вариант критики Фридрих Шлегель предложил на примере только что вышедшей тогда литературной новинки — ставшего позднее знаменитым романа Гёте «Годы учения Вильгельма Мейстера». И знаменитая статья прославила Фридриха Шлегеля и его метод. В статье о Вильгельме Мейстере Шлегель объясняет, в чем смысл и значение этого романа Гёте для литературы, копается в устройстве, архитектонике этого романа. Такой тип критики Шлегель предложил назвать «характеристикой» в противовес термину «полемика». Характеристика должна заниматься только текстом, а не сводить полемические счеты. В Англии и Франции, например, критики определяли, соответствует ли автор стилистическим тенденциям или литературному направлению.

Если говорить о будущем литературы, то Шлегель предложил новую концепцию критики, по которой она становится куратором, наставником литературы. Он обратился к фигуре своего великого предшественника — немецкого филолога, историка, драматурга Готхольда Эфраима Лессинга. За тридцать лет до Шлегеля он пересоздал институт немецкой критики и написал знаменитый трактат «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии» и цикл статей «Гамбургская драматургия», где описывал устройство национального немецкого театра. Опираясь на мнение Лессинга, Шлегель считал, что, в отличие от античной литературы, где у греков и древних римлян литература предшествовала критике и теории (сначала были пьесы Софокла и Эсхила, а потом появилась «Поэтика» Аристотеля, которая объяснила, как устроены эти трагедии), в новых литературах все наоборот: критика предшествует литературе.

Разумеется, немецкая литература на немецком языке существовала до того, как пришел Шлегель и Лессинг и заявили о воссоздании литературы. Но в концепции Шлегеля имелось в виду, что критика должна выработать научные основания, новые рельсы, по которым будет развиваться отныне национальная литература, а шире — культура.

В такой концепции критику отводилась уникальная и очень широковещательная роль: критик должен был стать управляющим всей литературы. Фактически он должен был стать фигурой крупнее писателя. Авторы отныне должны были подчиняться дирижерской палочке или указке критика. И Фридрих Шлегель предполагал, что такая роль в этой новой немецкой культуре, где главенствует критика, будет отведена ему самому или ему подобным.

Эти три идеи Фридриха Шлегеля оказались очень популярными и плодотворными не только в Германии, но и в Европе. И как показывают исследования 1980–2000-х годов, эти идеи действительно переформатировали поле литературной критики. Все большее количество критиков в Германии, а потом в Англии и России восприняли эти идеи как руководство к действию.

Во Франции литературная критика была устроена немного иначе, и, как писал Шлегель, французы оказались совершенно невосприимчивы к новой идее литературной критики. Но во Франции появился человек, который стал продвигать идеи философа. И таким человеком стала Анна Жермена де Сталь, которая познакомилась со Шлегелями и йенским кружком в начале XIX века. Вдохновившись этими идеями, она написала книгу «О Германии», где, в частности, изложила новую концепцию критики и стала пропагандировать эти идеи во Франции.

И уже буквально через 10–15 лет, в начале 1820-х годов, эти идеи проникли и в Россию. Впервые они появились после публикации главы «Лессинг и Винкельман» из книги мадам де Сталь «О Германии», которая была переведена на русский язык и напечатана в 1822 году в журнале «Соревнователь просвещения и благотворения». Она оказала огромное влияние на формирующуюся русскую критику. А чуть позже, в 1830-е годы, работы Шлегеля были прочитаны в оригинале другим очень важным и крупным русским критиком Степаном Петровичем Шевыревым. Он осмыслил их, придал более подходящий для России вид и стал очень настойчиво пропагандировать их на страницах сразу нескольких журналов, таких как «Московский наблюдатель» и «Вестник Европы».

К концу 1830-х годов идеи того, что критика должна сконструировать как будто бы не существовавшую доныне национальную литературу и культуру, очень прочно овладели умами всех вступающих в критическое и литературное поле деятелей и авторов. Как раз в это время на литературную и критическую сцену вступает литературный критик Виссарион Белинский.

В Европе и России была крайне благоприятная почва для этих идей. В первые десятилетия XIX века все европейские культуры были сосредоточены на строительстве автономной национальной культуры. И мировоззрение, в основе которого лежали идеи национализма, так называемого романтического национализма, к 1830-м годам стало доминировать в этих странах и России. Именно с политическим и идеологическим феноменами связан отчасти расцвет литературной критики и идеи «романтического программирования» литературной критикой развития литературы в ту эпоху.

Продолжаем ли мы жить с таким представлением о литературной критике сегодня? Существуют разные точки зрения на то, как сейчас развивается институт литературной критики в мире и, в частности, в России.

Но если смотреть на развитие литературной критики как института за последние двести лет — от Шлегеля до Льва Данилкина, — то, как мне кажется, мы увидим, как сохраняется скелет парадигмы, заданный Фридрихом Шлегелем. Если мы откроем литературные журналы, мы увидим, что критик по-прежнему видит свою задачу в объяснении читателю литературного, политического и социального смысла того или иного текста. Вписать его в существующее поле и попытаться предсказать, что будет дальше и куда будет развиваться литература.

Но есть и существенные различия по сравнению со Шлегелем. Часть функций, которую он приписал критику, отошла к историкам литературы, филологам, литературоведам, которые занимаются интерпретацией текста в том понимании характеристики, глубинного анализа архитектоники текста, о котором писал Шлегель. Современный критик не занимается таким глубинным анализом поэтики текста.

Второе очень важное отличие заключается в том, что цифровая эпоха, демократизация всех средств массовой информации, распад системы толстых журналов в России и переход на электронные платформы очень существенно изменили экспертное мнение. Наличие форумов, сообществ, где есть свои лидеры мнений, сильно расшатало жесткую систему, в которой во главе пирамиды стоят один-два критика, которые задают общий вкус. И изначальная система сейчас уже не может существовать в том виде, в котором ее спроектировал Фридрих Шлегель.

(с) Алексей Вдовин, 2018

Оригинал с видео здесь