Наблюдение, в общем, субъективное. Тем не менее делюсь.

Возникает оно не первый раз — едва начинаю работать над новой рецензией.

После чтения самой книги, как правило, лезешь в сеть, в поисковик — поглядеть, кто что о книге уже написал. Или просто по этой теме или этому автору. Чтобы не изобретать велосипед, а может, и вкусно пополемизировать с кем-то.

И вот что замечаешь: крайне редко, когда один рецензент ссылается на другого. Ни из солидарности, ни для полемики, ни просто даже из тех соображений, что ты не первый пишешь. Скажем, в научном исследовании, хочешь — не хочешь, а укажи, кто здесь копал до тебя. А литературная рецензия — в том числе и мини-исследование.

Сам, правда, тоже не всегда ссылаюсь. Хотя стараюсь по возможности.

Ситуации, конечно, бывают разные. Бывает, что ссылаться не на что. Или есть, но такое, что, простите, не хочется. Или хочется, но ссылка эта не монтируется, «выпадает».

Но каких-то упоминаний, других рецензентов, просто других критиков, пусть не в каждой рецензии, ожидаешь. И — не встречаешь. Возникает ощущение какого-то глухариного токования. Словно каждый пишет, как он слышит; что — об этом же — пишут рядом другие, вроде как и не важно.

Бывает, конечно, и другая крайность: квазинаучная рецензия, утыканная ссылками, так что голоса самого рецензента не расслышишь. Случай не глухоты, а безголосья. Этот сказал то-то, тот справедливо отметил то-то… Так когда-то любили писать — обильно ссылаясь, в основном друг на друга — в кругу «вавилоновской» критики; но сейчас и в этой части литературного поля так почти не пишут, повзрослели.

Но совсем без ссылок рецензия выглядит приблизительно так же, как если бы в ней не было никаких цитат из рецензируемого текста (впрочем, встречаются и такие).

Чтобы не выглядеть совсем голословным, проглядел издания, регулярно публикующие отклики на книги. Сентябрьские номера почти все уже успели выложить в сети.

«Знамя». Десять рецензий, ни одной — с упоминанием других рецензентов и/или авторов.

«Урал». Четыре рецензии, ни одной — с упоминаниями.

«Волга». Пять рецензий, две — с упоминаниями: у Б. Кутенкова (упоминает Д. Бавильского) и у Д. Липатова (Э. Сокольского).

«Звезда». Три рецензии, все без упоминаний.

«Новый мир». Четыре рецензии, две — с упоминаниями: у А. Михеевой (О. Баллы) и у Т. Бонч-Осмоловской (А. Прокопьева).

«Просодия». Девять рецензий, две с упоминаниями — у А. Рослого (Е. Лесина) и у А. Скворцова (Б. Кутенкова).

Наконец, сентябрьская «Лиterraтура». Три рецензии, ноль упоминаний.

Итак, из 38 рецензий — всего шесть, в которых упоминаются другие критики, высказавшиеся о тех же книгах. Одна восьмая часть.

Хорошо бы, конечно, сравнить, как обстояло с этим лет десять-двадцать назад. Но некоторых изданий тогда еще не было, некоторые — не публиковали рецензии… Потом, скажем, в «знаменских» рецензиях и в начале, и в конце нулевых тоже почти не встречается «коллегиальных ссылок». И это — не в упрек журналу и его авторам-критикам (сам в нем с удовольствием публикуюсь); с критикой и живым ощущением критического цеха в «Знамени», возможно, даже лучше, чем у других; просто для упоминаний-ссылок-полемик там есть раздел «Критика» и, отчасти, «Переучет».

Так что на сравнительную статистику опереться здесь не могу. Но могу — на имена. На имена критиков, чьи рецензии конца девяностых — начала нулевых читал порой с большим интересом, чем сами рецензируемые книги. Ирины Роднянской, Аллы Латыниной, Сергея Чупринина, Александра Агеева, Владимира Губайловского, Павла Басинского… Список далеко не полный. Были и упоминания, и выражение солидарности с одними, и полемика с другими. Пусть не в каждой статье, но в большинстве; уж точно — не в одной восьмой. При том что интернет-поисковиков тогда еще фактически не было.

Впрочем, и в 2000 году Александр Агеев писал: «…У многих наших критиков профессиональная доминанта не критическая, а писательская: «новость — это я», а с такой доминантой разве можно… заниматься правильным, систематическим рецензированием?» ¹. Глухариного токования и тогда хватало.

С другой стороны, те, кто умеет «услышать» не только рецензируемый текст, но и то, что о нем пишут другие, есть и среди критиков «призыва 2010-х». Мало, но есть. Ольга Балла, Анна Жучкова, Олег Кудрин, Борис Кутенков… Олег Кудрин уже пятый год пишет о книгах, входящих в короткие списки крупных премий, — уделяя пристальное внимание именно тому, как эти книги освещались критиками.

Но это исключения. В целом — ощущение, что критики друг друга не читают, не видят, не знают. На «Лиterraтуре» пару лет назад стали выкладывать небольшие монологи-размышления критиков о своей профессии и о нынешней критике вообще. Двенадцать критиков, если не пропустил кого-то. Размышления очень интересные. Но, опять же, кого-то из коллег упомянули только двое, Дмитрий Кузьмин и Ольга Балла. Не в упрек остальным, но соотношение показательное.

…И хорошо, что здесь, в «Легкой кавалерии», мы иногда еще друг на друга слегка наскакиваем. Ссылаемся, соглашаемся, спорим, порой жестко. Кто-то, уже не помню кто, и призывал к миру. Еще один критик просто тихо собрал вещи и ушел, обидевшись.

Что сказать? В критике хорошая война лучше худого мира. Мне интересно читать, как Олег Кудрин соглашается и развивает мысль Евгении Коробковой, а Роман Сенчин вступает с ним в спор. Или как Ольга Балла возражает Константину Комарову (хотя Василия Бородина, которого она при этом защищает, я совсем не склонен считать «одним из самых значительных поэтов своего поколения»)…

Все это — нормальная модель существования критики, пусть и ужавшаяся до узкой прибрежной полоски приложения к «Вопросам литературы» (в других местах и этого уже фактически нет). Но и это совсем неплохо.

1. https://magazines.gorky.media/nlo/2000/4/koe-chto-o-reczenzii.html [↩]

Источник (2020)