• Поэзия
• Проза
• Критика
• Конкурсы
• Игры
• Общение
| Начинающим [62] |
| Учебники и научные труды [43] |
| Психология творчества [39] |
| Об авторах и читателях [51] |
| О критике и критиках [42] |
| Техника стихосложения [38] |
| Литературные жанры, формы и направления [105] |
| Экспериментальная поэзия и твердые формы [11] |
| О прозе [45] |
| Оформление и издание произведений [21] |
| Авторское право [2] |
| Справочные материалы [12] |
| Разное, окололитературное [84] |
| Главная » Теория литературы » Статьи » Разное, окололитературное |
«Х… какую-то понаписали здесь» (18+) Автор: А.Н. Баранов |
| Лингвист Анатолий Баранов рассказал The New Times о том, как «интеллигентно» использовать обсценную лексику, когда в словарях появилась «жопа» и почему надо запретить мат, чтобы его сохранить. Осторожно: в тексте использована ненормативная лексика Вы помните, когда услышали свое первое обсценное слово? Я вот классе в пятом. Одноклассник спросил меня, что такое «блядь». Я не знала. Тогда он сказал: «Блядь — это голая женщина»… и получил портфелем по голове. Я свое первое обсценное слово, конечно же, не помню — наверное, слишком долго живу. Когда началось табуирование обсценной лексики? С чем оно связано? Одна из правдоподобных гипотез связывает этот феномен с приходом на Русь христианства — это 988 год. Христианство стало бороться с язычеством и с его проявлениями, а обсценные слова были частью разнообразных языческих культов, в том числе культа плодородия. Известны обряды славянских народов, когда в период засухи для вызывания дождя в небо бросают топор, произнося при этом те самые обсценные слова, которые в русском языке табуированы. Следы этой борьбы видны в фольклоре — я с детского сада помню прибаутку «Встань передо мной, как лист перед травой» — лист не встает перед травой, это явный эвфемизм. За обсценной лексикой стоит культурная традиция, язычество — часть русской культурной традиции, это бессмысленно отрицать. Мат как-то менялся со временем или это стабильная языковая сфера? Ничего толком по этому поводу сказать нельзя — очень мало материала. Относительно недавно стало известно, что мат использовался в общении жителей Новгорода — в новгородских берестяных грамотах есть обсценная лексика. Первая проблема — отсутствуют достоверные источники. Второй очень существенный фактор — академическая традиция не поощряет изучение обсценной лексики. Если вы посмотрите на словарную традицию, то в серьезных словарях обсценная лексика впервые появляется в словаре Даля в редакции Бодуэна де Куртенэ. А это начало XX века. В советское время бодуэновское издание Даля не переиздавалось. Даже слово «жопа» впервые появилось в словарях относительно недавно — в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой в редакциях 2000-х годов. Раньше и слова «жопа» в словарях не было вообще. Бодуэну приписывается сентенция: «Как же так? Жопа есть, а слова нет». Все это осложняет изучение этого слоя лексики. Лишь по эвфемизмам можно проследить какие-то тенденции. Скажем, выражение с формой «хер» — «послать на хер», «по херу» и пр. «Хер» — это же буква алфавита, но слово «хер» было эвфемизмом, который со временем потерял свои эвфемистические свойства и сейчас воспринимается таким грубым, что вполне конкурирует с обсценным прототипом. Из-за долгого использования эвфемизмы теряют свою эвфемистичность и тоже приобретают черты табуированных выражений. По какому принципу образуются эвфемизмы? Это вещь спонтанная. Конечно, должно быть какое-то фонетическое сходство. Если слово оказывается слишком близким к своему прототипу, это смотрится плохо. У Солженицына есть авторский эвфемизм — «фуй». Он не стал общепринятым именно из-за близости к обсценному прототипу. Слово «блин» в функции эвфемизма более приемлемо — здесь есть фонетическое сходство, но внутренняя форма очень отличается от заменяемой обсценной формы. Слово «блин», кстати, используется сравнительно недавно. Есть ли что-то подобное русскому мату в других языках? Иностранцы, изучающие русский язык, как правило, быстро понимают, что это не то же самое, что английские формы типа fuck off — там другое стилистическое наполнение и эмоциональное содержание. Когда эти выражения переводят на русский с помощью обсценной лексики (таковы, например, «гоблинские» переводы англоязычных кинофильмов) — это не вполне корректно. Обсценная лексика в русском языке стилистически и семантически выделена. Это связано с тем, что ее табуированность выше, чем в других европейских языках. В некоторых языках она отличается и по внутренней форме. Есть такое понятие — «внутренней формы», это те смыслы, которые присутствуют в морфемах слов и в прямых значениях компонентов фразеологизмов, это такой способ указания на актуальное значение. Скажем, в немецком языке наиболее популярные бранные слова содержат во внутренней форме отсылку к физиологическим отправлениям. Там самое любимое слово — Scheiße — дерьмо. По-русски это слово тоже употребляется, но не так часто, как та лексика, которая по своей внутренней форме связана с сексуальными отношениями. Но, как писал Достоевский, когда русский народ использует эти выражения, он ничего плохого не имеет в виду — это самый целомудренный народ в мире. Посылая кого-то на три буквы, он имеет в виду — «я не хочу с тобой иметь дела» — актуальное значение этих выражений — вовсе не обсценное и тем самым не запретное, но из-за того, что используется лексика, которая табуирована, все такие выражения в целом оказываются табуированными. Можно провести параллель с испанским языком, в котором внутренняя форма этих ругательств такая же, как в русском. Но Борхеса никто не переводит с испанского при помощи обсценной лексики, и это правильно, потому что в испанском эти выражения имеют такой же стилистический оттенок, как в русских выражениях: «пошел к черту», «пошел на фиг». Значит, мат — наше уникальное культурное достояние? Может быть, не надо ограничивать его употребление в публичной сфере? В других языках ничего подобного русскому мату нет. Именно поэтому многие исследователи считают, что если его разрешить и он будет свободно использоваться в публичном пространстве, то он потеряет эту часть семантики, а было бы обидно, потому что мат — это очень мощное стилистическое средство. Именно потому, что с этой лексикой была жесткая борьба, сейчас она обладает таким мощным стилистическим эффектом. Правда, я должен оговориться, такой стилистический эффект есть только в специальных режимах использования языка. Принято различать фоновое и фигурное использование мата. Фоновое — это когда обычные литературные слова оказываются фигурой на фоне мата, когда обсценная лексика используется без разбора для обозначения всего, чего угодно. Такой режим использования мата типичен для молодежи, для малообразованных людей. Весьма редкий случай фонового употребления обсценной лексики в литературе — это сочинения Баркова. А есть такое «фигурное», или, условно говоря, «интеллигентное» использование мата — у Алешковского, Сорокина, Пелевина, у некоторых носителей языка, которые обсценной лексикой не злоупотребляют. Есть анекдоты, которые без мата выглядят странно. Например, анекдот про слепого, которому дали пощупать мацу. Он говорит: «Х… какую-то понаписали здесь». Если сказать «фигню», то это будет восприниматься совершенно по-другому, реализуется уже другой слой семантики, поэтому в таком анекдоте обсценное выражение выглядит уместным. А фоновое употребление крайне негативно в том смысле, что оно типично для людей, которые владеют русским языком на примитивном уровне, которые не способны, если выражаться высокопарно, использовать все богатство лексического состава русского языка. Для них большая проблема адекватно передать свои мысли и чувства собеседнику, то есть правильно вербализовать их, а это бывает очень важно, когда вы надеетесь на ответ от адресата — эмоциональный, интеллектуальный, фатический (контактоустанавливающий). Люди, которые используют мат в фоновом режиме, не могут получить такой ответ. Этот феномен очень похож на явление полуязычия, когда человек, оказывающийся в новой языковой среде, не в состоянии (из-за возраста, индивидуальных особенностей) в достаточной степени выучить новый язык, при этом он теряет и свой родной язык. Часто полуязычие становится основой разнообразных психологических стрессов и когнитивных дисбалансов. И в этом смысле фоновое употребление мата опасно, это то, с чем следовало бы бороться, но это трудно, потому что феномен обсценной лексики принадлежит к устной, разговорной традиции — фигурному использованию мата в школе, как известно, не учат, и это правильно, но с другой стороны улица учит фоновому использованию мата, а это минус. Но почему так высока потребность в мате в фоновом режиме? Это легко, не затрудняет человека требованиями к форме выражения. Мы экономим свои речевые усилия. Нас ограждает от упрощенного использования языка — от «бейсик рашен» — лишь то, что адресат требует более подробного изложения наших мыслей. Для адресата экономия мыслей — это плохо, а для говорящего — хорошо. При фоновом употреблении оказывается, что этот порог достаточности выражения сильно снижается, оказывается, что вы двумя-тремя словами можете выразить все что угодно. Вообще этот эффект типичен не только для русского мата. Английское слово fuck столь же многозначно и может использоваться для описания разных ситуаций. Используя различные интонации, жесты, можно вполне успешно общаться. Но такое использование языка (и мата в том числе) возможно, если вы очень хорошо знаете проблемную сферу и ваш собеседник как бы включен в ваше языковое сознание — вы, что называется, находитесь на одной волне. Но это обманчиво — стоит перейти на более сложный уровень общения, на более абстрактные категории — все, вы этим не обойдетесь. Но в некоторых ситуациях представить себе, что можно обойтись без мата, я вообще не могу. Я не знаю, есть ли на Руси хоть одно здание, построенное без мата. Или армейская сфера. Или когда человек забивает гвоздь и попадает себе молотком по пальцу — представляю себе, что он скажет в такой ситуации. В советское время мат в повседневной речи использовался меньше? Нет. Такой вывод очень часто делается, но он абсолютно некорректен. Во-первых, отсутствуют исследования на эту тему. Во-вторых, у каждого человека есть свои субъективные впечатления на этот счет. По моим личным впечатлениям, и в советское время вся уличная коммуникация состояла из мата. Есть, например, предположения, что в женской среде использование мата больше табуировано. Но и оно чисто гипотетическое. Я бы не делал выводов без серьезных исследований на эту тему. А с исследованиями непросто — не очень ясно, кто будет их заказчиком. Это очень трудоемкое дело — разработать опросник, чтобы, скажем, отсечь случаи, когда люди врут. Это целая наука. Не будешь же звонить по телефону и спрашивать: «Вы используете мат?» Зато можно в ответ услышать пример его употребления. Да-да. Знаете этот анекдот — «Алло, это прачечная?» — «Х**чечная. Это Министерство культуры». В советское время русский язык имел статус языка «межнационального общения». Насколько его обсценная составляющая была усвоена народами СССР? Хорошо была усвоена. Когда я учился в университете, мы ездили в союзные республики по государственной программе изучения языков народов СССР. Я был в Киргизии, Казахстане, Таджикистане. Многократно слышал, как люди говорили по-таджикски, по-киргизски, используя русский мат. Эта часть русской речи была чрезвычайно распространена и активно использовалась народами СССР, даже когда они говорили на своих языках. Потребность в такого рода лексике высока, и если в родном языке ее нет, то происходит заимствование в результате межкультурных и межъязыковых контактов. Говорят, что в одной хорошей московской школе классный руководитель на родительском собрании обратилась к родителям с просьбой «оставить эту интеллигентскую привычку материться при детях». Есть ли какие-то социальные и профессиональные круги или, может быть, коммуникативные ситуации, в которых использование мата меньше табуировано? Есть ситуации, ослабляющие запрет на использование обсценной лексики — это игровые ситуации, когда рассказывается анекдот, когда общаются два друга, находящиеся на одном уровне социальной иерархии. В советское время это было распространено в партийной среде, когда люди общались друг с другом, используя одновременно имя, отчество, обращение на «ты» и мат. Отчасти это было связано с тем, что в советское время новояз, этот «речекряк» советской эпохи, оккупировал сферу высокой лексики, это привело к тому, что высокая лексика — «честь», «совесть», «долг», «правда», «истина» — все эти слова, которые по идее принадлежат высокому регистру и которые указывают на высокие чувства, в речи воспринимались как ложь и обман. И вот тогда обсценная лексика стала их заменять, выступая как маркер искренности коммуникативного намерения говорящего. У меня был такой жизненный опыт, когда я работал грузчиком на обувной фабрике. Надо было срочно развезти бидоны с клеем по цехам, а практически все грузчики то ли были пьяны, то ли были заняты чем-то другим. Ко мне подошла главный инженер, вполне интеллигентная женщина, которая никогда не использовала обсценную лексику, хотя это была естественная форма функционирования русского языка на этой фабрике. Она сказала: «Толя, ну надо же, ... твою мать, в конце концов довезти клея». То есть она использовала это выражение, чтобы продемонстрировать, что ее коммуникативное намерение совершенно искренно и просьба неотложна. По какому принципу формировался словарь «Русская заветная идиоматика» Василия Буя, вышедший под вашей редакцией и редакцией Д. Добровольского? Там ведь не только обсценная лексика представлена? Там есть идиомы со словом «жопа», например. Дело в том, что понятие обсценности — оно не то чтобы на 100 % очевидно. Есть три корня, которые стопроцентно обсценные — не будем их повторять, они достаточно очевидны. Но относительно других форм имеются разные мнения: некоторые исследователи расширяют список нецензурных выражений до десяти корней. Из-за того, что есть сильные ограничения на использование обсценной лексики и в словарях она отсутствует, в те времена, когда 130-я статья была в Уголовном кодексе, а не в КоАПе, как сейчас, у нас было много экспертиз по делам об оскорблении. Но у экспертов не было возможности сослаться на академический словарь. Лишь в 2007 году вышел академический словарь («Словарь-тезаурус современной идиоматики»), где есть идиомы с маркером «нецензурное». Это позволяет использовать его как необходимый справочный источник для экспертиз, на который можно сослаться. Это первое академическое словарное издание, где обсценные компоненты получают соответствующую квалификацию. Для экспертной лингвистической оценки текста это очень важно. А какое обсценное слово самое популярное? Думаю, слово из трех букв может претендовать на это — которое не слово «мир». Как язык будет реагировать, если запрет на использование мата станет тотальным? Я бы использовал тут идиому, которую воспроизвел как-то наш президент: «Замучаетесь пыль глотать». Можно любые законы напринимать, но это не будет иметь серьезных последствий для использования мата на улице — это разговорная стихия, не поддающаяся внешнему нормированию. Ебать, ети (русский) — совокупляться. В других славянских языках слова с аналогичным корнем имеют также значения — «бить», «проклинать», «ругать» (чешский, польский). Родственно древнеиндийскому yabhati — «совокупляться». Идиома: «Еб твою мать» — выражение досады и недовольства в связи с отрицательно оцениваемыми факторами ситуации, не вписывающимися в представления говорящего о нормальном устройстве мира. (Василий Буй. Русская заветная идиоматика. Веселый словарь народных выражений. М., 2005) Пример употребления: Иностранные гости в колхозе просят выступить на собрании простого колхозника. Он выходит на трибуну: «Как еб твою мать, так еб твою мать, а как еб твою мать, так еб твою мать». Переводчик переводит: «Как работать — так Кузьмич, а как деньги получать — так другие». (Фольклор) Блядь (старославянский) — пустая болтовня, бред, заблуждение; (древнерусский, русский-церковнославянский) — обман, вздор, обманщик, прелюбодейка; (русский) — публичная женщина, проститутка. Это отглагольное существительное (от старославянского глагола «блясти — болтать, говорить вздор, развратничать) первоначально обозначало соответствующее действие, а впоследствии — субъекта этого действия. Идиома: «Бля(дь) буду» — выражение готовности в качестве наказания существенно снизить свой социальный статус и вызвать презрение окружающих, в случае если его речевой акт окажется неискренним. (Василий Буй) Пример употребления: «Гадом буду, бля буду, только пусти, / В свою веру меня не крести! / Дураки да Штыки, да Госстрах, да Собес, / Елы-палы, сыр-бор, темный лес!» (Т. Кибиров) Хуй (русский) — мужской детородный орган. Этимология этого слова до конца не прояснена. Наиболее вероятно, восходит к праславянской форме xujь, которая дала соответствующие рефлексы в разных славянских языках (болгарский — huj, чешский — chuj в значении «мужской член»). По мнению лингвистов, праформа «xujь» связана с другой праславянской формой «хvoja» («хвоя»), а следовательно, слово «хуй» связано с семантикой хвои («иголка»). Идиома: «Идти на хуй» — выражение говорящим сильного желания прервать любое взаимодействие или связь с кем-либо, осуществляемое в унизительной для адресата форме пожелания переместиться в место, находящееся за пределами личной сферы говорящего. (Василий Буй) Пример употребления: «Идите вы все на хуй!» Хорошо звучит, а?» (Э. Лимонов) См. также: Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. М.: «Наука», 1974–2007. Вып. 1–33. (с) Анатолий Николаевич Баранов — доктор филологических наук, заведующий отделом экспериментальной лексикографии, профессор кафедры русского языка факультета теоретической и прикладной лингвистики Института лингвистики РГГУ. (с) Людмила Жукова Новое время |
|
Материал опубликован на Литсети в учебно-информационных целях. Все авторские права принадлежат автору материала. | |
|
|
Просмотров: 1889
| Добавил: Алекс_Фо 07/11/13 19:02
| Автор: А.Н. Баранов
| |
| Всего комментариев: 5 | ||||||
| ||||||