Литсеть ЛитСеть
• Поэзия • Проза • Критика • Конкурсы • Игры • Общение
Главное меню
Поиск
Случайные данные
Вход
Главная » Теория литературы » Статьи » Разное, окололитературное

Дмитрий Быков или "Непостоянства общего заложник…"

Автор: Дмитрий Бак
Быков может по-всякому, Быков говорит, как пишет, а дышит, как говорит, – так думают все, кто упускает из виду тот очевидный факт, что Дмитрий Быков не только и не просто прозаик, переводчик, обозреватель, фельетонист, телерадиоведущий, документалист (и прочая, и прочая, и прочая), но еще и поэт; нет, пожалуй, поэт в первую очередь, по преимуществу. Не потому, что опубликовал несколько поэтических книг, – это нынче не велика невидаль! – но по той простой причине, что именно с поэзии начинается его литературное зрение, причудливо воплощенное во множестве разножанровых книг.

Для всех, кто в 1994 году прочитал сборник "Послание к юноше", очевидно, как сильно и во многих смыслах существенно, чтобы не сказать кардинально, изменился Быков-лирик, а он, безо всяких оговорок, именно лирик, один из немногих в сегодняшней поэзии. От гладких, порою намеренно манерных строк (привет красивой игре в куртуазных маньеристов!) – к неровным, иногда демонстративно неряшливым ритмам, от бравирования симпатиями к повседневным радостям – к все чаще беспросветным нотам усталости и совсем не манерной скорби. "Усталость", "скорбь" – понятия почти запретные в сегодняшней поэзии, и особенно – в разговоре о ней. "Новая искренность" Дмитрия Быкова, с которой он некогда входил в литературу, вовсе не сошла на нет, не растворилась в опыте и трезвости зрелого возраста и в упоении литературным успехом.

При всех переменах, даже метаморфозах манеры Быков многие годы играет с читателем в одну и ту же игру. Пункт первый: я говорю то, что думаю, нет, даже не так: я и есть на самом деле тот, кто говорит моими стихами, тождество биографического Быкова и, простите за банальность, литературного героя всячески подчеркивается.

Пункт второй: Быков прямо говорит о том и о тех, что и кого не любит. Настолько прямо, что его стихи кажутся зарифмованной прозой, а иногда и выглядят как проза: стихи записаны в строчку, в подбор! Не любит Быков многих, прежде всего – идеалистов-шестидесятников, кухонных интеллектуалов и вечных энтузиастов-борцов.

Хорошо, что я в шестидесятых
Не был, не рядился в их парчу.
Я не прочь бы отмотать назад их –
Посмотреть. А жить не захочу.
Вот слетелись интеллектуалы,
Зажужжали, выпили вина,
В тонких пальцах тонкие бокалы
Тонко крутят, нижут имена.
А вокруг девицы роковые,
Знающие только слово "нет"…

Но позвольте, той же для многих странной нелюбовью одаряет Быков и вейсманистов-структуралистов семидесятых, а также фигляров-постмодернистов позднесоветских лет.

Нет, уж лучше эти, с модерном и постмодерном,
С их болотным светом, гнилушечным и неверным,
С безразличием к полумесяцам и крестам,
С их ездой на Запад и чтением лекций там, –
……………………………………..
Но уж лучше эти, они не убьют хотя б.
В тот же загон попадают и насельники Серебряного века, а заодно и эмигранты разных волн и разливов, которые котируются лишь как меньшее зло по сравнению с теми, для кого нетчеловеканетпроблемы:
И уж лучше все эти Поплавские, Сологубы,
Асфодели, желтофиоли, доски судьбы, –
Чем железные ваши когорты, медные трубы,
Золотые кокарды и цинковые гробы…

К какому же "поколению" принадлежит Дмитрий Быков, с кем он чувствует себя своим? Отождествление себя с некой группой, генерацией, пусть даже "потерянной" или "рассерженной" – дело для русского литератора, кажется, привычное и непременное! Выбор велик, одни возмужали в "сороковые, роковые", а другие "в пятидесятых рождены, в шестидесятых влюблены". Быков идет поперек течения, он не желает совпадать с каким бы то ни было групповым, коллективным воззрением на жизнь, будь то религиозная соборность либо коммунистическая тотальность. Либерализм? Воспевание личности как высшей ценности? Да нет же, либеральное фразерство, да и либералов как таковых Быков также не терпит – об этом написаны многие тексты, причем с той же последней прямотой, что и только процитированные.

Пункт третий: Быков, прямо говорящий о своих антипатиях, фобиях и идиосинкразиях, предпочитает последовательно умалчивать о своих прямых симпатиях. Тут нужна оговорка. Можно ли надеяться на прямое присутствие в стихах некоего исповедания веры, открыто сформулированного жизненного и художественного кредо? Нет, конечно, в большинстве случаев – нет, но Быков – статья особая: слишком прямо заявлено в стихах тождество автора и героя, слишком явно декларированы точки отталкивания, чтобы не надеяться отыскать области соприкосновения и симпатии. Быков предпочитает говорить о собственной переменчивости, непостоянстве, более того – о каком-то странном присутствии в поле зрения и в сознании одновременно нескольких эмоций.

Но не было ни власти и ни страсти,
Которым я предался бы вполне,
И вечных правд зияющие пасти
Грозят кому-то, но не мне…
Непостоянства общего заложник,
Я сомневался даже во врагах.
Нельзя иметь единственных! Треножник
Не просто так стоит на трех ногах.
И я работал на пяти работах,
Отпугивая призрак нищеты…

Ну, "многостаночность" Быкова-литератора этими (и им подобными) стихами объяснена сполна, но дело не просто в стремлении делать много дел сразу, но в сути, в особом строе души. Одновременное присутствие в сознании несопоставимых разностей и крайностей может вести к последствиям многоразличным. С одной стороны, легкость творческого перевоплощения основана на Протеевом даре, способности к метаморфозам тела и духа ("Пушкин, Протей…"). С другой стороны, Подпольный человек страдает как раз от неспособности вместить разноразмерное: "Они так и кишат во мне, эти противоположные элементы…". К чему это приводит – хорошо известно: "Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым" (из той же повести Достоевского).

Пункт четвертый: Дмитрий Быков при всей своей откровенно демонстрируемой всеохватности и любвеобильности никогда (или почти никогда) не скатывается ни до одной из плоских и банальных крайностей. Он не становится ни сентиментально всеядным, ни циничным и желчным, сохраняет в неприкосновенности живую сердцевину поэтического протеизма, многим не нравящейся способности говорить противоположное, несводимое к единому знаменателю.

С одной стороны: "Жизнь – это роман с журналисткой. Стремительных встреч череда С любимой, далекой и близкой, родной, не твоей никогда…" То есть (поясняю) никакая любимая не становится твоей до последнего предела. Еще более прямо: "И, опасаясь, что изменит эта, – Любить и ту, и ту, и ту, и ту!". С другой же стороны, щемящее ощущение подлинности и единственности чувств и встреч:

Лишь мы с тобою в кольце фронтов лежим в земле, как пара кротов,
Лежим, и каждый новый фугас землей засыпает нас.
Среди войны возрастов, полов, стальных стволов и больных голов
Лежим среди чужих оборон со всех четырех сторон.

С одной стороны, подчеркивание посюсторонности мира, его богооставленности, избавленности от четвертого, метафизического измерения: "Ни божественное слово, ни верещащий соловей не значат ничего другого, кроме бренности своей". С другой стороны, стихи зрелого Быкова просто-таки переполнены метафизикой, за бренностью брезжит вечность:

Мне страшно жить и страшно умереть.
И там и здесь отпугивает бездна.
Однако эта утварь, эта снедь
Душе моей по-прежнему любезна.
Любезен вид на свалку из окон
И разговор, что все насквозь знакомо, –
Затем, что жизнь сама себе закон,
А в смерти нет и этого закона.

Видимая легкость стихоговорения Дмитрия Быкова с годами становится все более затрудненной и отягченной раздумьями, все более несводимой к манерному флирту с жизнью. Однако главная черта его стилистики остается при нем: речь о склонности к афористической ясности, к афоризму как таковому. Вернее будет сказать – к метафорическому афоризму, если подразумевать, что афоризм и метафора – вещи совместные далеко не всегда. Афоризм у Быкова не самоценен, не замкнут в себе, вставлен в обширную рамку расширяющегося смысла. К примеру, лихо закругленная фраза "Небольшая вспышка в точке прицела" из замечательной быковской "Двенадцатой баллады" на поверку означает вовсе не то, что лежит на поверхности: взгляд охотника на только что подстреленную дичь, стрелка – на пораженную цель. Тот, кто наделен даром творческого зрения, оказывается не стрелком, а целью, пораженной выстрелом из совсем иного оружия, нацеленного в сердце любого из смертных: "Посчитать расстояние по прямой. Небольшая вспышка в точке прицела. До чего надоело, Господи Боже мой. Не поверишь, Боже, как надоело".

Трудно предположить, удастся ли Дмитрию Быкову, прошедшему в девяностые сквозь огонь и воду, а в двухтысячные – услышавшему зов медных труб, сохранить в стихах двусмысленную, опасную, но такую трогательно архаичную, чуть наивную двойственность, лукавство искренности и противоречивую афористичность. Но в течение последнего десятилетия, несмотря на все перипетии судьбы успешного литератора, все лучшее оставалось при нем – это факт, на мой взгляд, бесспорный.

Библиография:

Рыцарь отказа // Новый мир. 2000. № 5.
Отсрочка: Книга стихов. СПб.: Геликон Плюс, 2000. 164 с.
Автопортрет на фоне // Новый мир. 2005. № 5.
Последнее время: Стихи, поэмы, баллады. М.: Вагриус, 2007. 505 с.
На стыке умиления и злости // Новый мир. 2007. № 4.
Письма счастья: двадцать баллад и другие стихотворения. М.: Вагриус, 2010. 688 с.
Отчет: Стихотворения, поэмы, баллады. М.: ПрозаиК, 2009. 576 с.
Новые письма счастья. М.: Время, 2010. 512 с.
На самом деле. М.: Эксмо, 2011. 320 с.
Блаженство. М.: Эксмо, 2013. 352 с.



© Дмитрий Бак "Сто поэтов начала столетия"

http://profilib.com/chtenie/31651/dmitriy-bak-sto-poetov-nachala-stoletiya-15.php

Материал опубликован на Литсети в учебно-информационных целях.
Все авторские права принадлежат автору материала.
Просмотров: 1225 | Добавил: Koterina 20/11/15 10:50 | Автор: Дмитрий Бак
Загрузка...
 Всего комментариев: 2

Быков - реинкарнация Бальзака. Та же раблезианская внешность и неистовая плодовитость. Его серьезные стихи - блеск. Жаль, что такой талант он разменивает на рифмованные фельетоны на злобу дня. С либерастическим уклоном. По которым о нем, увы, в основном и судит читающая публика...
Михаил_Матренин  (27/01/16 09:05)    


Не "разменивает", а пишет о том, что ему видится важным.
А таланту позволено многое.
Пушкин себе позволял вещи и похлеще.
Маяковский "разменивался" на "Окна РОСТа" и не только. Грибоедов вообще "утопил" все таланты в политической деятельности.)
Главное, что у талантливого человека - всё талантливо.
Марусенька  (20/05/17 10:53)    

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]