Проблемы прагматики и поэтики жанра литературно-критической рецензии - Теория литературы

Аннотация
В статье рассматриваются актуальные проблемы жанровой теории критики. В отличие от существующих в истории критики и журналистики исследований рецензий, в статье выделен функциональный и прагматический аспект жанра рецензии. Анализируется место рецензии в системе критических жанров, определяется типология жанра. Делается вывод о том, что рецензия выступает важным фактором в формировании литературной репутации писателя и закладывает основы диалога критики и читательской аудитории.

Трудно назвать сколько-нибудь заметного литературного критика, в творчестве которого не было бы рецензий. На протяжении истории русской критики – от ее зарождения во второй половине XVIII в. до начала XXI в. – складывались и эволюционировали определенные типы рецензий, и эта эволюция связана с общими тенденциями литературного развития, с той ролью, которую выполнял институт критики на разных этапах культурного развития.

Рецензия – ведущий критический жанр, в наибольшей степени выражающий существо и основные функции критики. Необходимо учитывать отличие рецензий в науке, носящих вспомогательный характер, от рецензий литературно-критических: «Подобного явления нет в сфере научного познания. Конечно, научные рукописи и книги подвергаются устному и письменному рецензированию: оценки и критические анализы, отзывы и рецензии на научную продукцию часто публикуются в отраслевых журналах. Однако вся эта полезная и необходимая деятельность никак не консолидируется в специальную область, подобную художественной критике, − в некую “научную критику”. У научных рецензий, несомненно, есть нечто схожее с художественной критикой: оценка результатов творческого труда, ориентация читателя по отношению к достижениям творческого процесса − своеобразная лоция в книжном море. Но в науке эти рецензии носят вспомогательный характер. Научные достижения поначалу обращены к специалистам и, лишь будучи проверены и внедрены в практику, становятся достижением широких кругов» [1].

В рецензиях отражается стилистика эпохи, тенденции литературно-критического развития, характер литературной борьбы, индивидуальное своеобразие критика. Поэтому без преувеличения можно сказать, что история функционирования рецензий – это история критики, предпринятая через судьбу одного жанра. Такая «жанровая» история позволяет увидеть тенденции развития критики, смену критериев оценок, по-новому взглянуть на проблему взаимоотношений писателей и критиков и, возможно, скорректировать некоторые устоявшиеся представления о фактах ее истории. Как точно выразился А. Агеев в емкой, но очень содержательной статье «Кое-что о рецензии», «есть в самом жанре что-то, что позволяет профессионально написанным рецензиям, даже вырванным из газетно-журнального контекста и помещенным в собрание сочинений, не превращаться в гербарий, а нести свой контекст в себе» [2]. В рецензиях 1920-х гг. отражены новые функции критики, становящейся все более «инструкторской» [3], диктующей писателю требования нового читателя. Так, концовка рецензии на сборник рассказов А. Толстого «Черная пятница» − это выражение ожиданий нового читателя: «…этот читатель вправе ждать от Толстого нового слова – не о тех, кто погибает на развалинах старой культуры, а о тех, кто призван созидать новую жизнь» [4]. В 1930-е гг. в рабочих критических кружках ставилась задача усиления «борьбы за вытеснение из литературы недоброкачественных в идеологическом и формальном отношении рецензентских сил» [5]. Рецензии создавались в коллективном подробном обсуждении произведения.

«Точечное», конкретно-жанровое исследование высвечивает такие аспекты литературно-критического процесса, которые трудно выявить в «панорамных» трудах по истории критики, написанных либо по принципу смены направлений, течений, критических методов, либо по персональному принципу. Между тем в истории русской литературной критики практически нет трудов, представляющих сквозное прослеживание перипетий одного жанра, подобно имеющимся историко-литературным трудам, таким, как «Русская повесть XIX века» (1973), «История русского романа» (1962−1964), «История русской поэзии» (1968-1969), «Поэтика русской литературы конца XIX − начала XX века. Динамика жанра» (2009).

Один из пионеров жанрового изучения русской критики, Леонид Гроссман, в статье «Жанры художественной критики» (1925) нарисовал своеобразную программу (проспект) изучения русской рецензии: «Жанры <…> являлись на протяжении целого столетия в различных видах и сочетаниях. Они нарождались, развивались, нередко прерывали линию своего развития и затем снова возникали в обновленных формах <…> если рассмотреть разнообразнейшие виды русской рецензии от “Cына Отечества” до “Печати и Революции” <…> – станет несомненным, что за столетие своего существования русская критика выработала разнообразные формы, преемственно развивающиеся и органически сложившиеся, которые ложатся прочным художественным фондом в ее историю и проводят в ней те отчетливые линии разделов и группировок, по которым необходимо изучать ее состав и эволюцию» [6]. К сказанному можно добавить, что почти за 90 лет (советский и постсоветский периоды) народились новые модификации жанра.

Однако чтобы написать такую историю, необходимо теоретически осознать законы жанра, его функции в литературном процессе, его прагматику и поэтику.

Жанр в литературной критике выступает категорией мышления, в которой преломляется метод критика, стилистика эпохи. Он выполняет формообразующую роль, являясь принципом, моделью структурной организации критического дискурса. Наконец, жанр выступает как единица, инструмент классификации литературно-критических явлений. Как в литературе, так и в критике жанр относится к числу тех категорий, которые указывают на огромную роль традиции.

При изучении жанров критики важно учитывать открытость критики, ее способность вступать во взаимодействие с литературой, наукой о литературе, публицистикой, философией.

В процессе исторического развития в критике сложилась своя жанровая система, включающая как особые формы, рожденные задачами критики (рецензия, обзор, литературный портрет и т.д.), так и усвоенные критикой и подчиненные ее собственным задачам литературные и публицистические жанры (письмо, памфлет, диалог, пародия, эпиграмма и др.). Причем в каждый период развития литературы и критики наблюдается своя иерархия традиционных жанров: одни жанры занимают ведущие места, другие находятся на периферии. Так, в книге Б.Ф. Егорова «О мастерстве литературной критики» показано, как у шестидесятников уходит почти на периферию литературный обзор, но увеличивается роль (особенно у Н. Добролюбова) монографической статьи, статьи о группе произведений одного автора, а также кратких монографических рецензий из отдела библиографии. Это было связано со специфическими условиями бытования литературной критики 1860-х гг., когда «на первый план выдвинулись социально-политические проблемы и относительная цензурная свобода давала возможность их обсуждать» [7].

Генологические исследования выделяют несколько аспектов понятия «жанр»: теоретический, исторический, национальный, индивидуально-творческий. «В самом понятии жанра сочетается устойчивое и изменчивое. Жанр устойчив как понятие общетеоретическое. Жанр изменчив в непрерывном историческом развитии и национальном своеобразии. Жанр неповторимо индивидуален» [8]. Каждое направление, литературная школа выдвигают свои эстетические требования, и «происходит отбор соответствующего современности из творчества предыдущих поколений, вносятся коррективы в жанровые понятия» [9].

В процессе исторического развития формирующиеся функции критики (идеологическая, коммуникативная, интерпретационная, прогностическая) порождают соответствующие, закрепленные в конкретных названиях, жанры. Например, формирование понятия «рецензия» происходит в начале XIX в. «Оно пришло в русскую литературу и критическую мысль вместе с переводами статей зарубежных авторов, посвященных этому вопросу» [10]. Сложившиеся жанры могут быть рассмотрены в виде некоей иерархии. Ее «верх» составляют так называемые метажанры – теоретические статьи, трактаты, манифесты. В них обнаруживается наибольшее сближение критики с эстетикой, теорией литературы. В свою очередь, здесь есть две группы жанров: одни обращены к литературе, другие – собственно к критике, к проблемам ее теоретического самосознания. Но самый большой слой выражает практические текущие потребности критики в литературном процессе (рецензия, аннотация, статья, обозрения, портрет и т.д.). «Критический жанр плодотворно рассматривает как исторически сложившийся, устойчивый и вместе с тем динамический тип структуры произведения, содействующий творческой реализации литературно-эстетической и публицистической концепции автора и одновременно выступающий ее своеобразным примечательным аспектом» [11]. М.Г. Зельдович, автор этого определения, связывает жанр в критике с ее программностью, влияющей на активизацию в критическом произведении различных компонентов и жанрообразующих факторов.

Как уже отмечалось в теоретических исследованиях по проблемам генологии в критике, причины изменений жанровых предпочтений и жанровых структур следует искать в совокупности факторов: жанровые и стилевые тенденции развития литературы, программные ориентации критики, индивидуальные требования, предъявляемые журнальными и газетными изданиями, в которых публиковались статьи. Как и в литературе, в критике есть различные пути трансформации жанров: изменение представлений о задачах критики, выборочность в культивировании жанровых «запасов» прошлого, использование прежних жанров в новой функции, за счет внутрижанровых взаимосвязей, обогащение через взаимодействие с литературой, публицистикой, философией. Определенную роль могут играть и критические дискуссии, акцентирующие важность того или иного жанра. Так, критическая статья начала XIX в. воссоздает атмосферу жизни, насыщается бытовым материалом, возрастает значение фона – интерьера. «Сама обстановка, бытовой фон диалога в статьях этого периода сопротивляется появлению ораторских интонаций» [12].

Особое значение приобретает обусловленность возникновения и функционирования жанров критики художественной практикой. На эту проблему обратил внимание В.П. Муромский «Существует вполне определенная, хотя и довольно сложная, непрямая зависимость между развитием литературы и отдельных жанров критики» [13]. Сама литература в конечном итоге создает предпосылки для преимущественного развития некоторых жанров.

Все сказанное может быть отнесено и к рецензии – первичному малому жанру критики. В рецензии, как правило, соединяются информационно-рекомендательная (рекламная), аналитическая и аксиологическая (оценочная) функции. Любая рецензия, сообщающая читателю новость о появлении литературного произведения и возможного обогащения литературы, порой открывающая новое имя, в то же время только первый шаг в осмыслении современной литературной жизни, что определяет специфические возможности этого жанра. Обращенность к отдельному произведению, возможное (в идеале) рассмотрение произведения в единстве формы и содержания – прерогатива только рецензии. Никакой другой жанр критики не ставит перед собой такой цели. Во всех других жанрах произведение становится аргументом для постановки и решения какой-либо проблемы, оно фигурирует как «единица» литературного процесса, как факт биографии автора и т.д.

В первую очередь, нужно учесть малый объем жанра. В.Н. Турбин удачно сравнил рецензию с новеллой [14]. «Законы малого жанра диктуют ряд ограничений: сжатый объем, конкретность темы, известную долю информационности. Однако все эти ограничения при умелом исполнении не только не мешают критику, но и, наоборот, помогают ему высказать то, что можно выразить только средствами рецензии, – в этом неповторимая привлекательность жанра, дающая о себе знать в каждом удачном ее образце» [15].

В отличие от других жанров критики (портрета, обозрения, проблемной статьи и др.), временная дистанция между выходом произведения и временем создания рецензии предельно сокращена. Невозможно себе представить рецензию, например, на произведение, вышедшее два-три года назад. Рецензия в значительной мере связана с практикой «живой» литературной жизни, это жанр прямого действия. Именно через рецензию как оперативный отклик на появление отдельного произведения определяется первоначальное место произведения в картине литературной жизни, дается «первичное структурирование литературного пространства, для чего рецензенту в небольшом тексте необходимо: а) дать хотя бы минимальную информацию о литературном факте; б) явно или “подводно”, “для себя”, соотнести его с другими; в) выразить свое отношение к нему» [16]. В отличие от манифестов, теоретических деклараций, обозрений, рецензия не относится к жанрам с преднамеренно программирующей функцией, в ней это скрыто в способе анализа, в различного рода фрагментах, расширяющих «границы» жанра, в эмоциональном диапазоне рецензий – от лирического, похвального до разоблачительно-сатирического.

В рецензии устанавливаются диалогические связи в системе: критик – автор-современник – читатель через анализ и оценку произведения, через спор с авторской концепцией, привлечение внимания читателя к произведению (и наоборот). В истории критики есть и рецензии на современные издания писателей прошлого, но они в целом находятся на периферии.

Жанр рецензии предполагает «коммуникативные ожидания адресатов (и читателей, желающих узнать, как оценивают данное произведение критики, и автора, которому прежде всего хочется знать основания, причины той или иной оценки своего произведения)» [17]. В случае совпадения авторской установки адресанта (создателя рецензии) и коммуникативных ожиданий автора и читателя возможен плодотворный диалог критика и читательской аудитории.

В рецензии часто ощутима борьба установки на жанровый канон, соблюдение «правил» жанра, требований тактико-полемической линии (журнала, газеты, направления) и, с другой стороны, возможность обойти «диктат» издания, школы, выйти за рамки канона; проявить импровизационность и судить автора «по законам, им самим над собою признанным» (А.С. Пушкин). В этой связи очень важна степень свободы, искренности и независимости критики в отстаивании своего мнения.

Автор волен или не волен прислушиваться к мнению рецензентов (хотя в большинстве своем, пусть открыто не высказывая своего желания, автор интересуется критическими откликами). Любой рецензент, если представляет отрицательную рецензию, сталкивается с проблемой творческого самолюбия. Интересны в этой связи размышления самих критиков о «доле» рецензента. Приведем два отрывка. Первое признание принадлежит В. Белинскому: «Скучно и тошно читать ex officio разные вздоры и нелепости, изобретаемые плодовитою бездарностию и бесстыдною меркантильностью; неприятно и досадно повторять тысячу раз одно и то же или разыгрывать разные вариации на одну и ту же тему; жалко и унизительно высказывать с грубою откровенностию резкие истины рыцарям печального образа и дразнить пискливое самолюбие литературных гусей! Зато как приятно и отрадно, взявши в руки какое-нибудь многотомное произведение российского пера, осудив себя a priori на скуку и зевоту, а перо свое на беспощадную правду, обмануться в ожидании и, вместо пошлости, прочесть что-нибудь сносное и порядочное!» [18]

Второе признание-воспоминание сделал Виктор Буренин: «В качестве рецензента и просто в качестве любителя «изящной словесности», мне пришлось на своем веку прочитать массу романов и повестей, появляющихся в наших ежемесячных журналах. В этой массе, разумеется, встречалось так много посредственных и даже совсем невыносимых, что, право, я имел бы полное право (простите за неумышленный каламбур) охладеть к этому неблагодарному занятию – чтению новых беллетристических произведений, фабрикуемых журнальными авторами. И, однако – cooбщаю это признание для сведения моих будущих биографов – на деле выходит совершенно иначе: я не только не охладел, но всегда с некоторым любопытством принимаюсь за всякий новый плод отечественного творчества, особенно если этот плод подписан именем мало известным или совсем неизвестным, появляющимся впервые на страницах журнала. Мне все думается, что вот-вот неожиданно попаду я на необыкновенно талантливую, свежую вещь; мне, на манер пушкинского Сальери, все кажется, что, быть может, журнал:

Мне принесет внезапные дары,
Быть может, новый Гоголь сотворит
Великое – и наслажуся им...

Конечно, “даров” не обретается в результате знакомства с новыми произведениями, конечно, нового Гоголя даже в эмбриональном виде не находится. Но я, тем не менее, все-таки продолжаю питать надежды, все-таки с экстренным оживлением продолжаю интересоваться новорожденными романами и повестями. Что будете делать: привычка рецензентского ремесла» [19].

Вспоминая начало своей критической деятельности, З. Гиппиус объясняла причину острых, порой нелицеприятных оценок: «Когда я сама сделалась литературным критиком, я была поражена чувствительностью писателей: всякое мнение, если оно не было восторженным, а просто критическим разбором, уже погружало писателя в неврастению и часто делало его моим личным врагом. Особенно если это мнение было, как часто оказывалось впоследствии, правильным и касалось писателя, вкусившего мгновенной славы и окруженного такими же мгновенными поклонниками» [20].

Но через совокупность рецензий осуществляется признание (непризнание) и начинает создаваться образ писателя в общественном сознании. Если собрать сумму рецензий о каком-либо произведении, мы получим синхронный срез живого восприятия литературы современниками. Особый эффект картины жизни литературы, показатель динамики ее эволюции достигается в талантливо составленных книгах (сборниках) рецензий, например, в книге В.Я. Брюсова «Далекие и близкие», в «Письмах о русской поэзии» Н. Гумилева, а в современной критике – в книгах А. Немзера, Л. Данилкина, В. Пустовой и др. Уточним, что книги современных критиков содержат не только рецензии, но и тексты других жанров. Любопытна попытка возрождения гумилевской традиции циклов поэтических рецензий в «Октябре» (Дмитрий Бак «Сто поэтов начала века» с № 2 за 2009 г.), однако, по существу, что отражено в предуведомлении Д. Бака, жанровую основу цикла составили не собственно рецензии, а эссе.

Таких возможностей не несет ни один жанр. «Ведь все последующие устные и письменные разговоры и споры о нем [произведении. – К.В.] неизбежно касаются не только самого произведения, но и мнений о нем» [21]. Поэтому рецензия может оказывать влияние на творческую судьбу автора, становясь одним из факторов, влияющих на литературную репутацию писателя.

Позитивная или отрицательная оценка критиком произведения нередко определяет восприятие творчества писателя читателями и влияет на все его творчество (Белинский − Кольцов, Баратынский, ранний Достоевский, Гоголь; Вл. Соловьев − Фет, Тютчев; писательские судьбы Гончарова, Лескова, Тургенева). Со времени романтизма критика принимает участие в создании литературных репутаций. Роль критики в создании репутации писателя, в формировании и закреплении его успеха и вообще судьбы автора (как в положительном, так и в отрицательном смысле) – тема мало исследованная. Обычно она поднимается в случаях расхождений и даже конфликтов критиков, с одной стороны, публики и писателей − с другой. А между тем социальной функцией критики, как известно, является формирование общественного мнения вокруг произведения через позитивную или отрицательную оценку литературного явления. Можно при этом говорить о возможностях усиления/ослабления средствами рецензирования воздействия произведения на публику: количество положительных откликов, антикритика, полемика привлекают внимание к писателю, что, в свою очередь, оказывает влияние на культурную политику, рекламу литературного творчества. В современной литературе фигурируют почти на правах понятий «PR в литературе», «раскрутка литературная», «литературный рынок», «литературный успех».

О том, как важен «прием» критикой дебюта писателя и как он определяет восприятие творчества писателя читателями и влияет на его последующий путь, можно привести много примеров из истории литературы (обилие рецензий на «Руслана и Людмилу» Пушкина, Белинский о раннем Гоголе, о стихотворении Некрасова «В дороге», о «Бедных людях» Достоевского и т.д.).

Уже в начале XX в. многие писатели достигали быстрой и шумной известности, несравнимой с темпами XIX в. В аспекте отмеченных тенденций весьма любопытен феномен «ускоренных» репутаций таких писателей, как М. Горький и Л. Андреев.

Ситуация с ранним М. Горьким в этой связи приобретает особый интерес. Первый сборник рассказов и очерков 1898 г. имел беспрецедентный успех, кажется, не имеющий аналогов в истории русской литературы, что проявилось в приметах стиля жизни той эпохи (открытие новых работных домов, реконструкция ночлежек, создание клубов т.н. паспортных босяков, появление массы новых сюжетов из жизни низов, сочинения подражателей Горького и т.д.). О зримых проявлениях этого успеха содержится много материалов в воспоминаниях о писателе (например, в мемуарах А. Амфитеатрова, Тэффи, Скитальца, Б. Зайцева, В. Ходасевича); почти все критические статьи о Горьком содержали рассуждения о феномене его успеха. Не последнюю роль в создании литературной репутации Горького сыграли и рецензии на его рассказы и очерки, в которых постоянно проводились параллели между Горьким, его персонажами и героями русской классики. Поэтому интересно посмотреть, как воспринимал столь раннее признание сам Горький. Его письма 1890-х – начала 1900-х гг. содержат немало размышлений о публике, успехе и связанной с ними славе. Горький, вкусивший ранний шумный успех, высказывался и о роли критики в этом процессе. Он полагал, что так много и похвально о нем писать еще рано: «Думаю, однако, что обо мне еще рано писать серьезно и рано возводить меня в величину. Я, кажется, из тех, которые никуда не приходят, а все только идут» (из письма к В.Ф. Боцяновскому 5 (18) ноября 1900 г.) [22]. Не принимая чересчур восторженных оценок своего творчества, Горький однажды иронично заметил: «Иногда мне хочется написать критическую статью о Горьком как художнике. Я уверен, что это была бы самая злая и самая поучительная статья из всех, написанных о нем» [23].

Очень много и выразительно рассказано о влиянии рецензирования на автора и публику (т.е. о прагматическом эффекте жанра) в романе Бальзака «Утраченные иллюзии». Создавая в «Человеческой комедии» художественную модель французского общества своего времени и давая в сценах парижской жизни «картину вкусов, пороков и всех необузданных проявлений жизни, вызванных нравами, свойственными столице, где одновременно встречаются крайнее добро и крайнее зло» [24], Бальзак много размышляет и о критике, и о месте рецензента в культурной жизни (более всего в сатирически-разоблачительном ключе).

Журналист Ластон говорит Люсьену о литературных «войнах», о препятствиях, которые стоят на пути к литературному успеху: «Я живу продажей билетов, которые мне дают директоры театров в обмен на благосклонные статьи в газете <…> Скупец, издай он не роман, а настоящее чудо, все же будет разнесен в пух и прах. <…> Критическая статья, написанная с целью вызвать полемику, больше ценится и дороже оплачивается, чем сухая похвала, которая завтра же забудется» [25]. Циническая откровенность матерого журналиста приводит Люсьена, еще верящего в «священную критику», в замешательство. Когда он становится свидетелем чрезвычайно почтительного отношения известного писателя Натана перед критиком Блонде («одним из владык критики»), его поражает низкопоклонство перед критиком: «Ужели и я дойду до подобного унижения? Ужели настолько поступлюсь своим достоинством? – говорил он себе. – Надень шляпу, Натан! Ты написал прекрасную книгу, а критик всего лишь статью» [26]. Однако вскоре и он становится автором первой рецензии, получив предварительные указания Лусто написать разгромную рецензию против книги Натана: «<…> Начни с того, что произведение превосходно, и тут ты можешь излить свою душу, написать все, что ты и впрямь думаешь. Читатель скажет: «Критик беспристрастен, в нем нет зависти». Итак, публика сочтет твою критическую статью добросовестной. Заручившись уважением читателя, ты выразишь сожаление по поводу приемов, которые подобные книги вносят во французскую литературу <…> Ты объяснишь, что в наши дни возникла новая литература, злоупотребляющая диалогом (самой легкой из литературных форм) и описаниями, избавляющими от обязанности думать. <…> Затем ты обратишь эти доводы против Натана, доказав, что он простой подражатель и что у него лишь видимость таланта. <…> Побольше таких сентенций, публика их подхватывает <…> Но не забудь в заключение пожалеть Натана, как человека, которому литература будет обязана прекрасными творениями, ежели он сойдет с ложного пути» [27]. Такую форму рецензий, предназначенных для разгрома произведения, персонаж романа называет «критическим тараном»: «Для хорошей книги таран безвреден, дурную книгу он пробьет до самой сердцевины; в первом случае он бьет только по издателю; во втором оказывает услугу публике. Эти формы литературной критики применяются также в критике политической» [28]. Вскрытый Бальзаком в романной форме механизм влияния рецензирования, в сущности, сохранился в некоторых разновидностях рецензий и до современности.

Существуют различные классификации видов рецензий. Выдвижение их в типологические группы проводится по разным основаниям, этот вопрос считается спорным. Обобщая имеющиеся классификации и уточняя их критерии, приведем несколько принципов типологии: по объему (большие и короткие (мини-рецензии), по числу анализируемых произведений (монорецензии и полирецензии), по назначению (аналитические, полемические, рекламные) [29], по родо-видовому характеру рецензируемых произведений (рецензии на эпические, драматические, лирические произведения; при этом важно говорить о влиянии книги (ее родовых особенностей) на стиль (и поэтику в целом) рецензирования), на критические выступления («критика критики»: ответ автора на рецензию его сочинения проявился в появлении еще в конце XVIII в. т.н. контррецензий), рецензии на литературоведческие труды (рецензии на литературоведческие труды, выполняя функции экспертного заключения и общения внутри научного сообщества, приближается к типу научных рецензий), по статусу автора рецензии (профессиональные, писательские, читательские), по авторскому отношению к оцениваемому произведению (положительные − хвалебные, дифирамбические, комплиментарные; отрицательные (разгромные); полемические) и т.д. В эпоху Серебряного века высокого уровня достигает рецензия на поэтические произведения, не получившая развития в XIX в. В 1920−1930-е гг. в советской критике заметное место занимает отрицательная (разоблачительная) рецензия. В 1950−1980-е гг. преобладали положительные (комплиментарные) рецензии. Безусловно, нужно различать рецензии на произведения начинающих авторов (особенно оценки дебюта) и рецензии на уже известные и состоявшиеся имена. «Для начинающего автора, – отмечал Ц. Вольпе, – первые рецензии – часто поворотный момент на всем его писательском пути. Молодой писатель знает, как много на его творческом пути связано с первой рецензией. А между тем разве рецензент считается с молодым писателем?! И далеко не всякий способен, так, например, как это сделал для шутки молодой Генрих Гейне, напечатав на свою первую книжку свою же хвалебную рецензию, прикрывшись псевдонимом. <…> Сколько замечательных писателей было встречено совершенно погромными рецензиями» [30]. Второстепенный поэт XIX в. Е.А. Вердеревский написал стихотворение «Рецензенту первых напечатанных моих стихотворений» (подражание Лермонтову):

За все, за все тебя благодарю я,
Газетный шмель, бездарный «Я – я – я»!
За брань твою, за то, что, негодуя,
Своей хвалой не заклеймил меня;
За глупость фраз, растраченных в пустыне,
Где ты святых имен не пощадил…
О, сделай так, чтобы тебя отныне
Я, как теперь, всегда благодарил! [31]

Серьезная аналитическая рецензия способна вдохновить начинающего автора. Так, Л. Андреев всегда считал существенным фактом своей писательской биографии первый отзыв А.А. Измайлова. В автобиографической справке для «Критико-биографического словаря С.А. Венгерова он писал: «Первый критический отзыв, который я знаю, принадлежит А.А. Измайлову, – он очень доброжелательно отнесся к моему рассказу “Жили-были”. Вообще до появления первого тома критических статей обо мне не было» [32]. Из переписки Л. Андреева с критиком А. Измайловым становится понятным отношение Л. Андреева как к критике в свой адрес, так и к критике вообще и ее роли в судьбе писателя, особенно молодого. А.А. Измайлов был одним из первых, кто написал об Андрееве серьезную статью («Признанные и молодые» // Биржевые ведомости. 1901. № 94. Апр., 9). Начинающий автор почти сразу отправил письмо лично незнакомому ему критику, где писал: «Кажется, не принято, чтобы беллетристы возражали своим критикам или благодарили их − но я еще слишком молодой писатель и, боюсь, недостаточно усвоил все профессиональные навыки и обычаи. И поэтому я искренне благодарю Вас, г. Измайлов, за тот хороший отзыв, который Вы дали о моем рассказе “Жили-были”. Ваш отзыв − первый поощрительный отзыв, который был обо мне в печати, если не считать двух-трех коротеньких и официально безразличных заметок» [33].

Исследователи новейших форм рецензии предлагают свои классификации форм рецензий: рецензия-навигатор, рецензия-фильтр, рецензия-стимул [34].

Рецензент, в свою очередь, может использовать различные композиционно-речевые формы, облекать свой отзыв в форму письма, диалога, критического рассказа, эссе и т.д., как, например, критик XIX в. С. Бурачок рецензию на роман Лермонтова «Герой нашего времени» в форме диалога (вернее, диалог дается как вступительный элемент рецензии). Но в любом случае в рецензии «удельный вес слова повышается, она требует экономии слов» [35], придающей рецензии выразительность. Для современной рецензии, с одной стороны, характерен разговорный стиль, с другой – клише, формульность выражения мыслей [36].

Опираясь на данную теоретическую модель, можно исторически реконструировать основные тенденции эволюции жанра, привлекая разного рода метажанровые высказывания (тексты): писательские суждения, зафиксированные в воспоминаниях, дневниках, переписке, материалы дискуссий, теоретические исследования критики.

Как известно, изучение рецензионных жанров велось достаточно плодотворно в конце 1920 − начале 1930-х гг., но в последующие десятилетия внимание к теории и практике рецензирования снизилось. Особую ценность приобретают конкретные исследования жанра рецензий С. Кохановой, С. Лахно, В. Новикова, Б. Дубина, А. Рейтблата, Б. Менцель, О. Шильниковой.

В марте 1998 г. на факультете журналистики Санкт-Петербургского государственного университета прошла научная конференция «Школа литературного портрета и рецензии»; на основе прозвучавших докладов вышел сборник «Русский литературный портрет и рецензия. Концепции и поэтика» (2000), указывающий пути дальнейшего изучения проблем поэтики жанров. В 2001 г. там же состоялась вторая научная конференция «Русский литературный портрет и рецензия в XX веке. Концепции и поэтика», где говорилось о сложной картине развития этих жанров в XX в.: расцвете в первой трети, преемственном развитии в последующие десятилетия, осложненном кризисными явлениями в послевоенные годы и в последнее десятилетие XX в. В аспекте изучения современных тенденций рецензирования имеют значение кандидатские диссертации Т.Е. Нерсесовой «Типы и жанры рецензий в современных печатных СМИ (М., 2012), Башкатовой А.Г. «Литературная рецензия в контексте современных тенденций развития культуры» (М., 2013).

Отметим научную значимость исследования Б.В. Дубина и А.И. Рейтблата «О структуре и динамике системы литературных ориентаций журнальных рецензентов (1820−1978 гг.), в котором сделана попытка прояснить некоторые закономерности рецензирования художественной литературы, критерии, структуру и механизм критической оценки. В нем зафиксирован ряд важных закономерностей динамики рецензионного авторитета и в результате реконструированы критерии, которыми руководствуется рецензент при оценке литературных новинок [37]. Продолжением названного исследования стал анализ журнальных рецензий 1997-1998 гг., проделанный Б.В. Дубиным [38]. Проанализировав журнальные рецензии 1997-1998 гг. (на основе наукометрической методики шведского социолога Карла Эрика Розенггрена), Б. Дубин приходит к выводу, что «литературная критика и рецензирование <…> воспроизводят образ мира и литературы 1970-х годов», «рецензенты в очень смещенном виде отражают современную литературную ситуацию и …не формируют ее» [39]. Вместе с тем на протяжении 1990-х гг. «в организации отечественной литературы как социального института произошли серьезные сдвиги», «все ýже и значимость литературы в качестве классического канона, образца для воспитания», «все шире становится обращение <…> книги на правах потребительского блага, будь то модного haute couture, будь то массового, серийного ширпотреба» [40]. Поэтому в рецензии как жанре меняются доминирующие функции и структурные компоненты, их соотношение. На первый план выходит рекламно-рекомендательная функция, бытовавшая прежде в русской критике на периферии. Ослабляется аналитическое начало. Очень трудно в современной рецензии найти стремление рецензента определить место произведения в литературном процессе, аргументированное обоснование критиком своей позиции. На указанные тенденции обращают внимание и другие исследователи модификаций современных рецензий в контексте культурных парадигмальных перемен. Так, А.Г. Башкатова, рассматривая рецензентскую практику «Коммерсанта», отмечает, что для рецензентов, работающих в рамках «коммерсантовского» формата, «книга оказывается в первую очередь товаром, которому надо назначить цену, и только потом уже проводником неких идей и картин мира» [41]. Характерно, что «товаром становится не только рецензируемая книга, но и сама рецензия на книгу, публикуемая в периодическом издании, которое тоже товар и тоже должно выживать» [42].

Видимо, нельзя эту черту абсолютизировать, но в целом она соответствует переживаемому моменту. Выявленная тенденция совершенно расходится с отечественными традициями XIX-XX вв.: «Литературному критику было важнее донести до читателя не товар, не бумагу с буквами (а также тиражом и прибылью от продаж), а смысл, идею и систему ценностей. Причем систему ценностей, как правило, прежде всего свою, но опосредованную и актуализированную через осмысливаемый текст. Сам же осмысливаемый текст нередко выступал в роли “химического реактива”, позволяющего в литературно- и социально-критической лаборатории выявить и изучить характерные черты современности» [43]. Поэтому в рецензиях появилась «журналистская хватка на поверхностную, внешнюю сенсационность, однако под этой сенсационностью порой нет никакого идейного веса и ценностной обусловленности. Рецензент становится диггером, копателем и золотоискателем, но золотом часто объявляется то, что блестит, или то, что можно натереть до блеска» [44]. Т.М. Колядич отмечает усиление субъективного фактора в современной рецензии: «Стремление обозначить мнение приводит к тому, что критик пишет о собственном восприятии или рассуждает “на тему”, поэтому иногда понять, чему посвящено произведение, бывает весьма сложно» [45], отсутствует адекватный «образ» книги. Немецкая исследовательница российской литературной критики 1986−1993 гг. Биргит Менцель возводит свойство акцентированного личностного начала в рецензиях к периоду перестройки [46]. С обозначенной тенденцией соседствует игровая стихия, проникающая и в жанр рецензии. На букеровской конференции «Литература в эпоху СМИ» Н. Анастасьев очень верно отметил, что в современных рецензиях, «взамен анализа, пусть по необходимости беглого, предлагается некоторая словесная игра, чаще всего невысокого вкуса» [47].

Уже в первой половине 1990-х гг. заговорили о рождении новой газетно-журнальной критики, возникшей по принципу дополнительности к традиционной общественно-публицистической. Н. Иванова одной из первых обозначила новое направление содержания литературно-критических статей – обращение к литературному быту, прежде скрытому от глаз общественности (правда, еще в начале XX в. А. Измайлов в газете «Биржевые ведомости» писал о том, когда автор «Мелкого беса», Ф. Сологуб, встает, обедает, купается и т.д.). Но пределы дозволенного, по сравнению с Серебряным веком, несравненно расширились: «Описание сцен и скандалов, разыгрывавшихся на собраниях писателей, стало одним из новых жанров в “НГ”. И − появился стиль этих писаний; внешне корректный, но по сути “стебный”, по интонации высокомерный. Литература предстала делом не только словесным, но и домашним, если не сварно-коммунальным <...> Литературную жизнь сменил низкий литературный быт, литературное произведение утратило свою значительность на фоне болезненного интереса к частной жизни и стратегии поведения той или иной персоны <...>. Методом воздействия на публику “новой” критикой был избран шок. Эпатаж. Скандал» [48].

История наиболее заметных образцов выбранного жанра всегда сопровождалась рефлексией, оценкой самих рецензий, возможностей совершенствования жанра и т.д. Для выявления прагматических и функциональных аспектов могут использоваться и различные эго-документальные источники – воспоминания, дневники, переписка, черновики и т.д. Для каждого этапа истории могут быть привлечены разные виды источников: трактаты (для раннего этапа – XVIII в.), письма, дневники, писательские статьи, предисловия (XIX в.), в XX в. к ним примыкают анкеты [49], партийные документы по вопросам литературы и искусства [50] и дискуссии о рецензентской практике и статусе критики в целом, историко-теоретические исследования и т.д. Так, в 2009 г. журнал «Иностранная литература» опубликовал ответы литературных обозревателей на вопросы журнала, среди которых большая часть связана с проблемами рецензирования [51].

В изучении жанра рецензии необходимо также шире применять элементы лингвистического, текстоведческого и других междисциплинарных подходов для современного изучения литературной критики.

Такой подход, по нашему убеждению, делает историю жанра «живой», сопряженной с запросами и реакциями публики. Такое исследование может соединить три тесно связанных «сюжета»: эволюцию собственно текстовых примет (особенностей) жанра (поэтика), обусловленность текстов целями и задачами рецензирования, соотнесенность их с контекстом (прагматика), особенности восприятия (синхронного) рецензий (рецепция). Такой замысел становится более сложным, но одновременно и увлекательным. Исследование функционирования рецензий может иметь и теоретическое значение − как обобщение рецензентской практики различных этапов истории критики, журналистики и литературы.

________________

1. Борев Ю.Б. Эстетика. М., 1988. С. 447. (BorevYu.B. Estetika. Moskva, 1988. S. 447.)
2. Агеев А. Кое-что о рецензии // Новое литературное обозрение. 2000. № 44. С. 303. (Ageev A.Koe-chto o retsenzii // Novoe literaturnoe obozrenie. 2000. № 44. S. 303.)
3. Добренко Е. Институт литературной критики и динамика критического метадискурса в советскую эпоху // Русская литература. 2010. № 3. С. 11. (Dobrenko E. Institut literaturnoy kritiki i dinamika kriticheskogo metadiskursa v sovetskuyu epokhu // Russkaya literatura. 2010. № 3. S. 11.)
4. Н.Б. Алексей Толстой. Черная пятница. Рассказы // Новый мир. 1925. № 3. С. 154. (N.B. Aleksey Tolstoy. Chernaya pyatnitsa. Rasskazy // Novyy mir. 1925. № 3. S. 154.)
5. Майзель М. О рабочих критических кружках // Литературная учеба. 1930. № 1. С. 101. (Mayzel' M. O rabochikh kriticheskikh kruzhkakh // Literaturnaya ucheba. 1930. № 1. S. 101.)
6. Гроссман Л. Жанры художественной критики // Искусство. 1925. № 2. С. 75; 79. (Grossman L. Zhanry khudozhestvennoy kritiki // Iskusstvo. 1925. № 2. S. 75; 79.)
7. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Л., 1980. С. 166. (Egorov B.F. O masterstve literaturnoy kritiki. Leningrad, 1980. S. 166.)
8. Копыстянская Н.Ф. Понятие «жанр» в его устойчивости и изменчивости // Контекст-1986. М., 1987. С. 182. (KopystyanskayaN.F.Ponyatie «zhanr» v ego ustoychivosti i izmenchivosti // Kontekst-1986. Moskva, 1987. S. 182.) 9. Там же. С. 185. (Tam zhe. S. 185.)
10. Курилов А.С. Теория критики в России XVIII – начала ХХ в. // Проблемы теории литературной критики. М., 1980. С. 175. (Kurilov A.S. Teoriya kritiki v Rossii XVIII – nachala XX v. // Problemy teorii literaturnoy kritiki. Moskva, 1980. S. 175.)
11. Зельдович М.Г. Программность критики и критические жанры. К постановке проблемы // Русская литературная критика. История и теория. Саратов, 1988. C. 89. (Zel'dovich M.G. Programmnost' kritiki i kriticheskie zhanry. K postanovke problem // Russkaya literaturnaya kritika. Istoriya i teoriya. Saratov, 1988. S. 89.)
12. Куляпин А.И. Жанрово-стилевое своеобразие русской литературной критики 1800-х годов // Проблемы метода и жанра. Томск, 1991. Вып. 17. С. 73-74. (Kulyapin A.I. Zhanrovo-stilevoe svoeobrazie russkoy literaturnoy kritiki 1800-khgodov // Problemy metoda i zhanra. Tomsk, 1991. Vyp. 17. S. 73-74.)
13. Муромский В.П. Из наблюдений над особенностями развития литературно-критических жанров (советский период) // Русский литературный портрет и рецензия. СПб, 2000. С. 121. (Muromskiy V.P.Iz nablyudeniy nad osobennostyami razvitiya literaturno-kriticheskikh zhanrov (sovetskiy period) // Russkiy literaturnyy portret i retsenziya. Sankt-Peterburg, 2000. S. 121.)
14. Турбин В. Тридцать три года спустя // Знамя. 1988. № 12. С. 224. (TurbinV.Tridtsat' tri goda spustya // Znamya. 1988. № 12. S. 224.)
15. Новиков В. Поэтика рецензии // Литературное обозрение. 1978. № 7. С. 18. (Novikov V. Poetika retsenzii // Literaturnoe obozrenie. 1978. № 7. S. 18.)
16. Агеев А. Указ. соч. С. 303-304. (Ageev A. Ukaz. soch. S. 303-304.)
17. Смелкова З.С. Риторические основы журналистики. Работа над жанрами газеты. М., 2002. С. 204. (Smelkova Z.S. Ritoricheskie osnovy zhurnalistiki. Rabota nad zhanrami gazety. Moskva, 2002. S. 204.)
18. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. М., 1953. Т. 1. С. 154-155. (Belinskiy V.G. Poln. sobr. soch.: v 13 t. Moskva, 1953. T. 1. S. 154-155.)
19. Буренин В.П. Критические очерки и памфлеты. СПб, 1884. С. 1-2. (Burenin V.P. Kriticheskie ocherki i pamflety. Sankt-Peterburg, 1884. S. 1-2.)
20. Мережковский Д.С., Гиппиус З.Н. 14 декабря: Роман. Дмитрий Мережковский: Воспоминания. М., 1991. С. 335. (Merezhkovskiy D.S., Gtppius Z.N. 14 dekabrya: Roman. Dmitriy Merezhkovskiy: Vospominaniya. Moskva, 1991. S. 335.)
21. Новиков В. Указ. соч. С. 21. (Novikov V. Ukaz. soch. S. 21.)
22. Горький М. Собр. соч.: в 30 т. М., 1954. Т. 28. С. 139. (Gor'kiy M. Sobr. soch.: v 30 t. Moskva, 1954. T. 28. S. 139.)
23. Архив А.М. Горького. М., 1969. С. 197. (Arkhiv A.M. Gor'kogo. Moskva, 1969. S. 197.)
24. Бальзак О. Предисловие к «Человеческой комедии» // Зарубежная литература XIX века: Реализм. М., 1990. С. 131. (Bal'zak O. Predislovie k «Chelovecheskoy komedii» // Zarubezhnaya literatura XIX veka: Realizm. Moskva, 1990. S. 131.)
25. Бальзак О. Утраченные иллюзии. М., 1950. С. 220-221. (Bal'zak O. Utrachennye illyuzii. Moskva, 1950. S. 220-221.)
26. Там же. С. 241. (Tam zhe. S. 241.)
27. Там же. С. 315−317. (Tam zhe. S. 315−317.)
28. Там же. С. 317-318. (Tam zhe. S. 317-318.)
29. Эта классификация предложена в книге: Колядич Т.М. Русская проза XXI века в критике: рефлексия, оценки, методика описания. М., 2010. (Kolyadich T.M. Russkaya proza XXI veka v kritike: refleksiya, otsenki, metodika opisaniya. Мoskva, 2010.)
30. Вольпе Ц. Практика современной литературной рецензии // Ленинград. 1931. № 3. С. 114. (Vol'peTs. Praktika sovremennoy literaturnoy retsenzii // Leningrad. 1931. № 3. S. 114.)
31. Цит. по: Добролюбов Н.А. Собр. соч.: в 9 т. М.-Л., 1962. Т. 2. С. 89. (Tsit. po: Dobrolyubov N.A. Sobr. soch.: v 9 t. Moskva-Leningrad, 1962. Т. 2. S. 89.)
32. Русская литература XX века (1890−1910) / Под ред. проф. С.А. Венгерова: в 2 кн. М., 2000. Кн.2. С. 37. (Russkaya literatura XX veka (1890−1910) / Pod red. prof. S.A.Vengerova: v 2 kn. Moskva, 2000. Kn. 2. S. 37.)
33. Письма Л.Н. Андреева к А.А. Измайлову // Русская литература. 1962. № 3. С. 193. (Pis'ma L.N. Andreeva k A.A. Izmaylovu // Russkaya literatura. 1962. № 3. S. 193.)
34. Башкатова А.Г. Литературная рецензия в контексте современных тенденций развития культуры: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 2013. С. 22-23. (Bashkatova A.G. Literaturnaya retsenziya v kontekste sovremennykh tendentsiy razvitiya kul'tury: avtoref. dis. … kand. filol. nauk. Moskva, 2013. S. 22-23.)
35. Новиков В. Указ. соч. С. 20. (Novikov V. Ukaz. soch. S. 20.)
36. Колядич Т.М. Русская проза XXI века в критике: рефлексия, оценки, методика описания. М., 2010. С. 58 (Kolyadich T.M. Russkaya proza XXI veka v kritike: refleksiya, otsenki, metodika opisaniya. Moskva, 2010. S. 58.)
37. Дубин Б.В., Рейтблат А.И. О структуре и динамике литературных ориентаций журнальных рецензентов (1820−1978) // Книга и чтение в зеркале социологии. М., 1980. С. 150−177. (Dubin B.V., Reytblat A.I. O strukture i dinamike literaturnykh orientatsiy zhurnal'nykh retsenzentov (1820−1978) // Kniga i chtenie v zerkale sotsiologii. Moskva, 1980. S. 150−177.)
38. Дубин Б. Борьба за прошлое. Образ литературы в журнальных рецензиях советской и постсоветской эпохи // Дубин Б. Интеллектуальные группы и символические формы: Очерки социологии современной культуры. М., 2004. С. 59−73. (Dubin B. Bor'ba za proshloe. Obraz literatury v zhurnal'nykh retsenziyakh sovetskoy i postsovetskoy epokhi // Dubin B. Intellektual'nye gruppy i simvolicheskie formy: Ocherki sotsiologii sovremennoy kul'tury. Moskva, 2004. S. 59−73.)
39. Там же. С. 68. (Tam zhe. 2004. S. 68.)
40. Там же. С. 69-70. (Tam zhe. S. 69-70.)
41. Башкатова А. Инь и янь – два лика одной корпорации (Григорий Дашевский, Анна Наринская) // Октябрь. 2011. № 6. − URL: http://magazines.russ.ru/october/2011/6/ba15.html (Bashkatova A. In' i yan – dva lika odnoy korporatsii (Grigoriy Dashevskiy, Anna Narinskaya) // Oktyabr'. 2011. № 6. − URL: http://magazines.russ.ru/october/2011/6/ba15.html)
42. Там же. (Tam zhe.)
43. Там же. (Tam zhe.)
44. Там же. (Tam zhe.)
45. Колядич Т.М. Русская проза XXI века в критике: рефлексия, оценки, методика описания. М., 2010. С. 45. (Kolyadich T.M. Russkaya proza XXI veka v kritike: refleksiya, otsenki, metodika opisaniya. Moskva, 2010. S. 45.)
46. Менцель Б. Гражданская война слов. Российская литературная критика периода перестройки. СПб, 2006. С. 160. (Mentsel' B. Grazhdanskaya voyna slov. Rossiyskaya literaturnaya kritika perioda perestroyki. Sankt-Peterburg, 2006. S. 160.)
47. Анастасьев Н. Фантомы // Вопросы литературы. 2004. № 4. С. 27. (Anastas'ev N. Fantomy // Voprosy literatury. 2004. № 4. S. 27.)
48. Иванова Н. Между. О месте критики в прессе и литературе // Новый мир. 1996. № 1. С. 207; 209 (Ivanova N. Mezhdu. O meste kritiki v presse i literature // Novyy mir. 1996. № 1. S. 207; 209.)
49. Как мы пишем. М., 1989. (Kak my pishem. Moskva, 1989.)
50. См.: Вопросы литературы. Мат-лы из ГАРФ (фонд Главлита), Центра хранения современной док-ции и др. (1993 (№ 3), 1998 (№ 5), 2004 (№ 5), а также сборники, документально освещающие закулисную историю советской культурной политики (Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП (б) – ОГПУ – НКВД о культурной политике. 1917–1953. М.., 2002; Счастье литературы. Государство и писатели. 1925−1938. Документы. М., 1997. (Sm.: Voprosy literatury. Materialyiz GARF (fond Glavlita), Tsentra khraneniya sovremennoy dokumentatsiii dr. (1993 (№ 3), 1998 (№ 5), 2004 (№ 5), a takzhe sborniki dokumental'no osveshchayushchie zakulisnuyu istoriyu sovetskoy kul'turnoy politiki (Vlast' ikhudozhestvennaya intelligentsiya.DokumentyTsK RKP (b) – OGPU – NKVD o kul'turnoy politike. 1917–1953. Moskva, 2002; Schast'eliteratury».Gosudarstvo i pisateli. 1925−1938. Dokumenty. Moskva, 1997).
51. В поисках хороших текстов // Иностранная литература. 2009. № 7. − URL http://magazines.russ.ru/inostran/2009/7/no21.html (V poiskakh khoroshikh tekstov // Inostrannaya literatura. 2009. № 7. − URL http://magazines.russ.ru/inostran/2009/7/no21.html

© Крылов Вячеслав Николаевич
доктор филологических наук, профессор кафедры русской литературы и методики преподавания Казанского (Приволжского) федерального университета, krylov77@list.ru

http://www.mediascope.ru/1595

Материал опубликован на Литсети в учебно-информационных целях. Все авторские права принадлежат автору материала.
« Назад \| Вперед » Просмотров: 1127 \| Добавил: Алекс_Фо 22/10/19 20:31 \| Автор: Крылов В. Н.

Загрузка...

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]