Шум выхлопов пряча под плеск переката,
Масксетью скрывая лицо,
К воде прижимаясь, ползет бронекатер,
Матросским соленым словцом

Моля, чтобы сумрак непрочного неба
Не треснул от трассеров пуль,
И, шнапса набулькав, заев нашим хлебом,
Уснул бы фашистский патруль.

Не выдала полночь, волна не плеснула,
Не дав бронекатер засечь.
И ввысь поднялись орудийные дула,
Сверкнув, будто огненный меч…

Став памятью прочной о грозном моменте,
Когда сотрясались столпы,
Плывет он теперь на своем постаменте
Средь праздничной майской толпы.

Нечасто глядят благодушные люди
На свод безмятежных небес…
Что держится только стволами орудий,
Когда-то сражавшихся здесь.

© Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОВеликойОтечественнойВойне #СтихиОВойне #StixiOVoine@pvelikzhanin #StihiIstoria@pvelikzhanin #СтихиКоДнюПобеды #ДеньПобеды #ВОВ

Дед

Он жизнь-то толком не узнал,
Он в ней едва лишь оперился:
В июне свадьбу он сыграл,
А сын у мертвого родился.

Он написать едва успел
Одно письмо супруге с фронта,
Но со стены на нас смотрел
Всегда, после любых ремонтов.

Он форму не успел обмять
Для снимка: мешковата слишком…
Так странно дедом называть
Его – совсем еще мальчишку.

Он слишком юн был для того,
Чтобы героем притворяться…
Я старше деда своего,
А мне всего лишь девятнадцать.

20.07.41

Месяц рвался блицкриг на восток,
Наглый, сытый: откушал Европами.
Пали Витебск, Смоленск, Городок –
Белорусский завязан мешок…
Окруженцы, не чувствуя ног,
Еле шли полуночными тропами.

А на самой границе, у берега Буга,
В старой крепости каменной, загнанный в угол,
Стиснув злым кулаком окровавленный уголь,
Кто-то пишет слова – не родным и не другу –
А для тех, кто придут, кто придут, кто придут…
Ждать умеют и камни. И камни все ждут…

Подмосковье, Смоленск, Беларусь –
Сколько трудных дорог было пройдено,
Чтобы знал весь огромный Союз
Те слова на стене наизусть:
«Умираю, но не сдаюсь.
Прощай, Родина».

Утром двадцать второго

Мы три года с излишком
Шли от бед до побед:
В сорок первом мальчишка,
А сейчас – уже дед.

Помнишь ад летней бани?
«Мессер» бреет овраг,
А у нас до Кубани –
Только в небо кулак.

И от пыли седые,
Не могли мы вдохнуть,
Зарываясь России
В материнскую грудь…

Да ведь кто, кроме нас-то?
Тот январь сохраню:
Сталинградского наста
Мы ломали броню.

И на запад сметая
Паутину траншей,
Шла фронтов цепь литая,
Только раны зашей!

Шрамы Родины долго
Не сходили с лица:
Обожженная Волга,
Беспризорный пацан.

Потому так сурово
В предрассветную даль
Утром двадцать второго
Смотрит мой календарь.

Вспышка магния

Говорят, остается на фото частичка души.
Хорошо, если б так… Видел прадеда я лишь на фото:
Опьяняющий запах сирени в объятьях душил
Одного, кто дошел до Победы из маршевой роты.

Он смотрел в объектив, как до этого тысячу раз
Он заглядывал смерти в свинцово-пустые глазницы,
Когда прочь ее гнал от испуганных девичьих глаз
По изрытой металлом земле через три госграницы.

Эта девочка станет когда-нибудь бабушкой мне,
Но об этом мой прадед уже никогда не узнает.
Для меня он навечно остался в берлинской весне –
Вспышкой магния вырванном миге победного мая.

Он глядит на меня: ну-ка, правнук, ровнее дыши!
Дескать, всюду протопает матушка наша пехота…
Говорят, остается на фото частичка души –
Хорошо, если б так. Ну, хотя бы для этого фото…


Наполовину был убит

Я дважды шел землицей нашей:
Шел на восход и на закат.
Шагал вдвоем с моим «папашей»
Тому, что жив еще, был рад…

… Прошла война, но грудь щемит…
Ведь я, согласно строгим сводкам
Статистики по одногодкам,
Наполовину был убит…

Фронтовик

Отрезав будто речь о том,
Чья здесь вина,
Пустой рукав запавшим ртом
Сказал: «Война».

Был год послевоенный лих:
Разор, расстрой.
Пришлось ворочать за двоих
Одной рукой.

Твердела мышцами рука,
Росла в кости,
И мало кто фронтовика
Мог обойти.

Жену он крепко обнимал,
Жил в полный рост,
И сына с дочкой поднимал
До самых звезд.

Безымянный солдат

Ранив листья навылет в парке,
Греет солнце граненый камень
Письменами – как те, без марки
Доходившие даже в пламя.

Здесь и в смокинги, и в фуфайки,
Те, кто рядом стоят, одеты,
Пробегают детишек стайки,
И невесты кладут букеты.

Память с временем – бой неравный,
Сколько будут цветы живыми?
Безымянный солдат… Неправда!
Ведь Солдат – это тоже Имя!

Тень журавлиных крыльев

Словно медали деда,
Солнечный диск надраен:
Небо на День Победы –
Как небеса над раем.

Реки людские в мае
Вверх устремляют русло:
Лестницей на Мамаев,
Тропами Приэльбрусья.

Там шли в атаку роты,
Вязли в тягучих глинах...
Павшими за высоты
Кладбищ полны низины...

Тем, кто навек уснули,
Белый журавль – попутчик.
Ветры свистят как пули,
Гонят седые тучи.

Тучи плывут, не зная,
Что под небесной крышей
С каждым девятым мая
Линия фронта – выше.

Гром отгрохочет медный,
Ливень все слезы выльет.
Горечь на дне победы –
Тень журавлиных крыльев.

Последний ветеран

Как вынуть нам осколки те и пули,
Что плоть живую жгут с сороковых?
… Дошли они до сердца, не свернули.
Застыли годы в скорбном карауле:
Он демобилизован из живых.

Последний ветеран, кому свое ты
Дежурство боевое передашь?
Шагают вверх неотвратимо роты,
Шагают вверх невозвратимо роты,
На белый цвет меняя камуфляж.

Гранитный генерал

Генерал с лицом темнее гранита –
Въелся дым, впечатал в память зарубы –
Скорбно замер с головой непокрытой:
Не разжать ему недвижные губы,

Не назвать своих бойцов поименно,
Прямо с марша уходивших в былину.
Сколько в землю полегло батальонов
На пути от Сталинграда к Берлину?

И ни мрамора, ни бронзы не хватит,
Чтобы каждому воздать по заслугам…
Но взгляни: в могилах спящие рати
Прорастают зеленеющим лугом!

Жизнь всегда, в итоге, смерти сильнее –
Тихий сквер облюбовали мамаши:
Вечерами здесь, пока не стемнеет,
Дети бегают, ручонками машут.

В центре шумной озорной переклички
Генерал следит, как дедушка строгий,
Чтоб стихали мимолетные стычки,
Чтоб смотрели непоседы под ноги.

Улыбается гранитною складкой,
Мягче взгляд, что был в бою тверже стали:
«Из таких же, как вот эти ребятки,
И мои богатыри вырастали...»

Ведь солдаты не за то умирают,
Что им памятников мы понастроим...
Рядом с памятником дети играют –
Это лучшая награда героям.

© Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОВеликойОтечественнойВойне #СтихиОВойне #StixiOVoine@pvelikzhanin #StihiIstoria@pvelikzhanin #СтихиКоДнюПобеды #ДеньПобеды #ВОВ

На работу придорожной рощею
Люди шли – кто с мыслями, кто без.
Вдруг с утробным лаем псина тощая
Выскочила им наперерез.

Люди тормознули, шансы взвешивая:
Электричка тронется вот-вот.
«Да она, наверно, просто бешеная!» –
Крикнул чей-то искривленный рот.

«Бей ее, а то сейчас набросится!» –
Камни слов гремят меж слюнных брызг…
Но над суеты разноголосицей
Жалобно взлетел щенячий визг.

Шум затих. Все повернули головы:
Под кустом, на травянистой кочке,
Копошились маленькие, голые,
И подслеповатые комочки –

Мира новорожденные жители…
Замер торопившийся народ.
Расступился очень уважительно
И пошел тихонечко в обход.

© Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОСобаках #СтихиОЖивотных #StixiOZhivotnyh@pvelikzhanin #StihiOptimizm@pvelikzhanin #СтихиОБратьяхНашихМеньших #ВсеЖивое #ГлазаСобачьи

Ты идешь, человек обычный,
Необычным своим путем.
Полубог ли, титан античный,
Только знающий, что потом?

Громы с молнией – всё, нестрашны!
Пусть на небо пути круты –
Наливаются светом пашни,
И прильнут к огонькам труты.

Всходы-искорки не ленивы:
Фейерверками сверк да сверк!
Дорастут – и по звездным нивам
Заскользит серебристый серп.

Протрубили дождей мажоры,
Солнце щурится в щель на пыль:
Ты колосья лучей тяжелых
Перевязываешь в снопы.

Урожай в закрома повез ты:
Будут светом они полны…
А на скошенном небе звезды
Возмещают ущерб Луны.

© Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОЧеловеке #СтихиОКосмосе #StixiOKosmose@pvelikzhanin #StihiOptimizm@pvelikzhanin #СтихиК1Мая #Первомай #ЧеловеческойСилеНеПоложенПредел

Был черствый хлеб вкуснее сдоб,
Был труд войны, простой и страшный:
На фронте пашней пах окоп,
В тылу окопом пахла пашня.

Впрягались бабы в тяжкий плуг,
И почва впитывала стоны.
Мукой, измолотой из мук,
На фронт грузились эшелоны.

А там своя была страда,
И приходили похоронки
В артели вдовьего труда,
В деревни на глухой сторонке.

Кружили, словно воронье,
Над опустевшими домами.
Кололо жесткое жнивье
Босое сердце старой маме…

© Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОВеликойОтечественнойВойне #СтихиОВойне #StixiOVoine@pvelikzhanin #StihiIstoria@pvelikzhanin #СтихиКоДнюПобеды #ДеньПобеды #ВОВ

Дневник Тани Савичевой

Сколько их – кто не дожил, не дошел?
Нет даже лиц.
Синим химическим карандашом –
Девять страниц.

Голод блокадный писал без затей
Буквы свои.
Девять страниц – только даты смертей
Целой семьи.

Это потом в полевых вещмешках
Их принесут
На просолённых солдатских плечах
В Нюрнбергский суд.

Это потом доверять дневникам
Станут мечты
Девочки в городе, где по утрам
Сводят мосты.

… «Таня одна…» И завыли гудки
Траурный марш.
Ангел тихонько из детской руки
Взял карандаш…

Баллада о целлулоидных пупсах

Целлулоидные пупсы, ручки-ножки на резинках,
Производства Ленинграда (что на Охте, химзавод),
Едут в детских чемоданах, узелочках и корзинках,
И не слышат: кто-то плачет, кто-то мамочку зовёт.

И не слышат: стонут рёбра старой баржи от напора
Ветра встречного с востока, лютых ладожских валов.
И не слышат: стонет небо, гнётся небо, рухнет скоро –
Вместе с рухнувшей из тучи стаей воющих «крестов».

И с тяжелой черной каплей, просочившейся в ладонях,
Побелевших на штурвале… Не успел наш военлёт…
«Крест» дымит. Но баржа тонет… И холодный мир бездонен.
И на день девятый – сверху нарастает ломкий лёд.

… Целлулоидные пупсы из распавшихся корзинок
Поднялись со дна, лишь время невской кровью истекло.
Куклы, помните ладошки – вас несли из магазинов?
… Неживым ответить нечем сквозь музейное стекло.

На ледяной ладони Ладоги

Они всё знают без поэзии,
Кто голодали, бились, мёрли:
Как финский нож солёным лезвием
Торчит, костлявый, в невском горле,

Как в свете фар сияют радуги,
А смерть столбом снарядным брызнет –
На ледяной ладони Ладоги
Упрямо бьётся жилка жизни –

Как метроном считает хлебные,
То ли мгновенья, то ли крошки…
Что могут речи все хвалебные
Добавить хоть к одной бомбежке?

К тому, что выжившими прожито?
Поверим ли, что так бывает?
Пока вы судите, итожите,
Их ветер в раны – убивает.

Уйдут они, и как же вспомним мы
То, что навечно помнить надо?
Бессильны рифмы и синонимы
К словам «Война», «Герой», «Блокада» …

© Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОВеликойОтечественнойВойне #СтихиОВойне #StixiOVoine@pvelikzhanin #StihiIstoria@pvelikzhanin #СтихиКоДнюПобеды #ДеньПобеды #ВОВ

Раздвигают небо маковки церквей,
Колокольни ввысь летят ракетами.
Чудо перегноя, огненно повей,
Чтобы корни выросли букетами.

Кем все эти астры сорваны с земли
И в таком подарены количестве?
Строились соборы, словно корабли,
Хоть еще не знали, что космические.

Поднимаясь в небо крыльями крестов,
Луковками, что пасхально-стрельчаты,
Дух твой на прощанье вымолвить готов:
«Замысла высокого не мельче ты!»

© Поэт Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОПасхе #СтихиПасхальные #СтихиОВере #СтихиОБоге #СтихиОРелигии #РелигиозныеСтихи #ДуховныеСтихи@pvelikzhanin

Обритый после санпропускника,
Где вдвое потерял от стрижки в весе,
Он вышел к людям. Даль была близка,
И слышалось везде «Христос Воскресе!»

Волхвы в лесу вершили волшебство,
Он шел под небом без единой тучи,
И лапы елей гладили его
По голове, так родственно колючей.

© Поэт Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОПасхе #СтихиПасхальные #СтихиОВере #СтихиОБоге #СтихиОРелигии #РелигиозныеСтихи #ДуховныеСтихи@pvelikzhanin

То ли в рамы пасхальной открыткой вставляя пейзаж,
То ли тихо кропившим дождем протерев за ночь стекла,
Кто-то поднял за ниточку шарик – он желт и палящ,
И когда он рванет, будет некому вспомнить Дамокла.

Да и все остальное, что гнуло суставы ветвей,
Что глотали, давясь, и не важно: гнильца, зеленца ли.
… А на небо взлетающей атомным паром плотве
Увидать бы ступни Его в генисаретском зерцале.

Перед тем, как воскреснешь, заест для начала среда,
А потом будешь мучиться в лапах Барона Субботы.
Но такими мы созданы. Было б иначе, тогда
Повторяли б молитвы бездумно, как спамеры-боты.

Эти почки набухшие не собирают камней:
Брызнут зеленью, высохнут, вспыхнут распадом спектральным.
Воркование голубя сотни трактатов умней,
Мудрость вербы всегда говорит языком невербальным.

Солнцем истины за горизонтом когда-то и я
Согревался в бессоннице мыслей, играющих в салки.
Ну, а вдруг то, что мы принимаем за код бытия,
Шутником-Программистом заложено вроде «пасхалки»?

Нет, я верю, что замысел есть – только мне ли постичь?
Не дает холод букв понимания вечности Каю.
Беловерхий собор, освящённый рассветом кулич,
Зазвонил. И как разум, познавший себя, умолкаю.

© Поэт Павел Великжанин

#СтихиПавлаВеликжанина #poetry@pvelikzhanin #poetry@stihipavla
#СтихиОПасхе #СтихиПасхальные #СтихиОВере #СтихиОБоге #СтихиОРелигии #РелигиозныеСтихи #ДуховныеСтихи@pvelikzhanin

Берлин залит дождем огня и стали,
Но детский плач был громче, чем война:
Потерянно стоит среди развалин
Там девочка немецкая одна.

А может быть, отец ее в гестапо
Служил, а мать эсэсовкой была...
Но вот она лепечет «мама, папа»
Из пулями оббитого угла.

И может, старший брат, слепой от злости,
Все ближе целит пулеметный ствол...
Но тут солдат, чьи дети на погосте:
«Огнем прикройте!» – крикнул. – «Я пошел!».

И ринулся к немецкому ребенку
Сквозь ливень из немецкого свинца,
В шинель дитя закутал, как в пеленку,
Собой прикрыл, не разглядев лица.

И вытащил – с того – почти что – света,
Солдат в зеленой каске со звездой...
И девочка спасенною планетой
К плечу его приникла головой.

© Поэт Павел Великжанин

Я рос в далеком Зауралье.
Был небогат, но дружен дом:
На велике одном гоняли
По очереди всем двором.

… Гремит, распугивая куриц,
Двумя «восьмерками» «Салют».
Щербатые ухмылки улиц
В неведомое нас ведут.

Один в седле – ватага следом
Бежит со всех ребячьих ног…
Дозваться из окна к обеду
Нас никогда никто не мог.

Но шина старая латалась
Так часто, что, секрет губя,
В грязи жирнющей оставалась
Одна такая колея –

Не перепутать! И нередко
По ней в безбожно поздний час
Отцов суровая разведка
В лесу разыскивала нас…

Катилось солнце катафотом
По безмятежным небесам,
Но все менялось, словно кто-то
Гвоздей повсюду набросал.

Росла скрипучая усталость
Закованных цепями звезд …
И по земле мы рассыпались,
Как спицы сломанных колес.

Теперь с трамвайного маршрута
Мне никуда не повернуть.
Вот только сердцу почему-то
Тесна порой бывает грудь,

И по ночам все чаще снится
Игра ветров на струнах арф,
Когда стремительные спицы
Плетут из пыли длинный шарф.

Как будто вновь рулем крылатым
Велосипед мой воздух рвет
И мчит вдоль памяти куда-то,
Где начинался мой полет.

© Павел Великжанин

А может, напрасно мы верим в бессмертье души?
«Сейчас все равно черновик, мол, а там-то покажем!»
… Желтеет пустая страница, а карандаши
В стакане тупеют, не пробуя выбраться даже.

***

Плетем из мыслей нитку звездным бусам,
Вселенной корни ищем мы, кроты,
А шар земной болтается арбузом
В кошелке долготы и широты.

***

«Я – беда!» сообщает нам ябеда,
Донося на себя даже именем.
Слову лишь самому слово я бы дал,
А не тем, кто припал к его вымени.

***

Куда б ни завернул: правей, левей –
Обратно сразу шпорь Пегаса, ведь
Когда один придушен соловей –
Другой всегда фальшиво будет петь.

***

С наследством улажена дребедень,
Внучата прикроют задницу –
И все, что копилось на черный день,
Спускается в черную пятницу.

***

Сквозь холод вечного нуля
Несет Луну в охапке
Круглоголовая Земля
В медвежьей белой шапке.

***

Я предпочитаю, что покрепче:
Тыщелетней выдержки хотя бы,
Выбирая, что читать мне: рэпчик
Или Аюрведы и мазхабы.

Кружились в глазах незнакомые лица
Под вой суматошных сирен.
Родные в приемном покое больницы
Всю ночь не вставали с колен.

Но боги давно безысходно устали
От всех человеческих смут.
И скипетры из хирургической стали
Не боги, а люди берут.

Блестящий металл к бледной коже проводит
Тепло человеческих рук…
И свет замерцал на бессонном восходе,
И сердца послышался стук,

И солнце, запрыгнув в окошко палаты,
Зайчонком бежит под кровать…
Усталые боги снимают халаты,
Чтоб ангелам в стирку отдать.

#яЭлинаСушкевич

Давит всюду силища тупая,
От могильных плит до школьных парт.
Армия искусства отступает,
Первым отступает авангард.

Седоков пришпоривают кони,
Дышат в спину бывшие свои.
Я залег в оставленном заслоне:
Там, где арьергардные бои.

Сшейте рану меж землей и небом,
Миллионы нитей белоснежных!
Хоть порою не хватает хлеба –
Чаще не хватает нам надежды.

Вроде бы живем… А что-то надо,
Что словами выразить непросто…
Целый век бы этим снегопадом
Бинтовать душевную коросту.

Спрятал снег осеннюю разруху,
И повсюду вырастают сами
Изваянья добродушных духов
С красными морковными носами.

Ветер всем щелям допел колядки,
Впитываю белых звонниц медь я.
Бьется сердце в поисках разгадки,
Ждущей часа два тысячелетья.

Светом звезд костры-сугробы тлеют,
Чтобы понял одинокий путник:
В мире стало тише и светлее,
В мире стало чуточку уютней.

И не тает вера в то, что снова
К нам блаженство детства возвратится,
И кому-то нужно наше слово
На пустой нехоженой странице…

Небо выдохнуло тяжко,
Посмотрело вниз с досадой
И мою пятиэтажку
Обнесло живой оградой

Водяных бессчетных нитей
Впечатляющего вида.
За порог теперь не выйти.
Посмотрю – и все же выйду

Прочь! Из тесноты квартиры,
От насиженного кресла.
Обнимусь с водой небесной,
Успокою слезы мира…

Я промок, но не простужен.
Дождь в асфальтовую прорубь
Убежал, и в теплых лужах
Солнце плещется, как голубь.

Был черствый хлеб вкуснее сдоб,
Был труд войны, простой и страшный:
На фронте пашней пах окоп,
В тылу окопом пахла пашня.

Впрягались бабы в тяжкий плуг,
И почва впитывала стоны.
Мукой, измолотой из мук,
На фронт грузились эшелоны.

А там своя была страда,
И приходили похоронки
В артели вдовьего труда,
В деревни на глухой сторонке.

Кружили, словно воронье,
Над опустевшими домами.
Кололо жесткое жнивье
Босое сердце старой маме…

Сметая ржавчину с поля ржи,
Идет неспешное время жатвы.
Покрепче нитку в руках держи:
Витки спирали друг в друга вжаты.

Ведь каждый месяц, сходя с ума,
Проглотит небо луны таблетку –
И жизнь не то чтобы спасена,
А просто сдвинет свою каретку

К другим абзацам. А широки ль
Ее поля, ты узнаешь вряд ли.
Лишь полумесяца птичий киль
Взрезает тучного неба грядки.

Ледяные батареи девяностых.
За водой пройдя полгорода с бидоном,
Сколько вытащишь из памяти заноз ты,
Овдовевшая усталая мадонна?

Треск речей, переходящий в автоматный,
Где-то там, в Москве, а тут – свои заботы:
Тормозуху зажевав листком зарплатным,
Коченели неподвижные заводы.

Наливались кровью свежие границы –
Ну зачем же их проводят красным цветом?
А подросшие участники «Зарницы»
Косяки крутили из бумажных вето.

Только детям все равно, когда рождаться:
Этот мир для них творится, будто снова.
Сколько раз тебе и петься, и рыдаться,
Изначальное единственное Слово?

Мы играли на заброшенном «Чермете»,
В богадельне ржавых башенных атлантов,
И не знали, что судьба кого-то метит
Обжигающими клеймами талантов.

Мы росли, а небо падало, алея.
Подставляй, ровесник, сбитые ладони!
Вряд ли ноша эта будет тяжелее,
Чем вода в замерзшем мамином бидоне.