Солнце не волнует собственный вес и объём,
угол под которым его снимают,
если в небе отражаемся мы вдвоем.
и следующая - Сенная.

Ультрамарин над твоим городом
редкий гость в галерее моего смартфона,
где мы от нежности очумелые, собой гордые,
щуримся, улыбаемся, и нам кайфово.

Зачем облакам надуманные человеческие критерии?
Что ты себе нафантазировала, сладкая?
и несмотря на то, что вроде бы людно в кафетерии,
слышно, как опускается пенка в чашечке с латте.

А мы - просто приятели,
и это не про принятие,
не про новомодные
тренинги-троллинги.
В какой роли для неба - мы?
Цветные шарики,
рекламные, яркие ролики,
титры в фильме про день сурка.

Солнце по прежнему не волнует ракурс.
Мы не волнуем солнце наверняка.

Не верили ни в чудо ни в меня
тарологи, провидцы, хироманты.
Но август поднимался на пуанты,
нас в предрассветной хрупкости храня.
Кружил на ручках, будто ребятню,
берёг от невозвратности, баюкал.
До нас не долетали ливни с юга,
а утро обещало: соблазню!
И соблазняло - вереском боров,
черничной разливанностью туманов.
Шептала, как молитву или мантру:
"Ты только будь, пожалуйста, здоров".
И сложно было что-то возразить.
Глаза горели.
Плечи загорели.
Ты отвечал: "Моя ты кантарелли!".
Прозрачная, как крылья стрекозы,
дрожала паутинка.
Целовал
и прижимал тесней, и сладко лились,
нежны, как лепестки озёрных лилий,
ремарковостью пряные слова.

Дачному дому отчаянно хочется августа.
Зябко, как ночью на Марсе, и так же безлюдно.
Наше терпение было воистину ангельским,
Но и оно истончилось под грузом аллюзий.

Лето холодное тоже однажды закончится,
Флоксы осыпятся, станут прозрачными мальвы.
Ты разливаешь на память июль во флакончики,
Я увязаю в цитатах ответов формальных.

Сонный пейзаж оживает пророческим гомоном.
Раннее солнце кадмием красит герани.
Я практикуюсь в беседах с садовыми гномами,
Лишь бы нечаянным словом любимых не ранить.

2023г

Ты варишь кофе с имбирём —
Благословенны неизбежность
И осознанье — все умрём,
Останется лишь гуща в джезве,
И мы — в рисунках и стихах,
Расшаренный посмертный сборник...
Но вечны — пробки на Соборной
И этот, самый липкий, страх.
А я паденья сов боюсь
И лести глянцевых красавиц;
Что опоздаю к февралю
Покинуть Малоярославец,
И там осяду навсегда
(На берегу замёрзшей Лужи)
Неблагодарной и ненужной,
Как самиздат
И лебеда

Прибой рисует вены на песке
И оставляет брызги на запястьях,
Где сфинксы хищно разевают пасти,
Ловя заката клюквенный чизкейк.

Там без конца цветаевской строфой
Выплёвывать стихи с бакланьим кашлем,
Запаривать на завтрак кофе с кашей,
Слыть лириком нежнее чем Сапфо.

Доказывать любовь, в который раз,
Сомнения приняв за аксиому,
Где ливнем, долетевшим из Суоми,
Сменяется июльская жара.

В молчании друзей и сигарет
Взгляд сверху называть асталавистой
Где ровно в полдень нас разбудит выстрел
(Финальная строка, которой нет...)

пятистопный коньяк отдает аспирином с клопами
выдыхаем февраль и не ищем от брака добра
абажур в перепелках и тусклая лампочка в бра
нам бы в отпуск где можно тюленить с кампари под пальмой
во дворе снеговик на ковре выцветают медведи
будто кобра скольжу на ветру распушив капюшон
неуклюжий троллейбус к чужой остановке подъедет
и не нас отвезет в тридесятое "все хорошо"
не хандри не хандрю это точно оргазм а не астма
ожидание мёда по-прежнему слаще халвы
переходим на Вы замерев между белым и красным
и никто ничего не забыл не заныл не завыл
так слагается жизнь и шифруются в строчки недели
то мороз то капель молоточки стучатся в виски
умножаем себя друг на друга и больше не делим
слишком часто наивны отчаянно редко близки

Но ты – молодец, довольно...- Ночные Снайперы

Представь, будильник может быть смешным,
Как наши споры в пять утра в парадном.
Нелепые, как фото у стены,
Где я в вечернем платье шоколадном.
В том самом платье...
Лёгкий мятый шелк.
Захлопнув дверь, ты так и не ушёл.
Вновь мятный чай, тенистая терраса.
Давай с тобой попробуем пробраться
В прозрачный август.
Тёплый круассан,
Полнеба отражается в фаянсе.
Мы растворились в хрупком ренессансе.
Над завтраком кружащая оса
Никак не может выбрать конфитюр:
Крыжовниковый или с голубикой.
И я смеюсь: зависла погляди-ка!
Сиамка спинкой трётся о бордюр,
Пружиня, шустро прячется под стол
От крупных капель, тех, что станут ливнем.
Сороки облепили куст калины,
Играет ветер сорванным листком.
А я ерошу волосы твои,
Целую в две счастливые макушки.
Мы под дождём нахохлившись стоим,
И в профиль ты - серьёзный мокрый Пушкин.
Не верится, что эта пастораль
Закончится, как я бы ни старалась.
Наш летний хит-парад, наш клёвый август.
Мурашечная нежная пора.