Пью тишину у заросшего ряской пруда,
взгляд погружается в глубь отражённого свода,
в омуте звёзды бледнеют и дремлет уда,
тени под ивами – ночи истаявшей кода.

Вечный художник по серой грунтовке небес
темперой мягко заутреню пишет – ликуя,
в краски мешая и море, и огненный свет,
и, разнозвучьем проснувшихся птиц - «аллилуйя».

Птичий концерт – в унисон. Так звенит Тишина.
Вздрогнула удочка, зеркало сморщив кругами,
в центре которых весь мир в этот миг… Трепеща,
радугой брызг лещ играет свои цветогаммы.

2014-2015

Развернуть бы обратно столетие,
но зачем? ты – ничья, я – ничей,
между нами – пожарища летние,
жгучий холод безлунных ночей.

Кровь живая остыла под латами,
в перекрестии взглядов – звон шпаг,
рай шалашный, размокший, заплатанный,
стал чужим – на слезинку, на шаг…

Мы плывём в никуда океанами
одиноких и чуждых планет…
Шлёт морзянкой душа окаянная
«Я люблю, слышишь?» -
в сайт «Счастье.нет».

Если б зову морзянки поверила!
В океане спасательный круг –
призрак острова, хижины, дерева…
и тепло всепрощающих рук.

19.04.2014

Понедельник, будь он трижды неладен,
вожделенный погребок – словно замок…
В бессознанке то дышу я на ладан,
то выкатываюсь в бешеный амок.

Ты опять в какой-то старенькой кофте –
домработница с соломенным взглядом…
Ну подай тогда в постель крепкий кофе!
А вот зыркать на меня так не надо.

Не вдова покуда (хоть и не рада),
осуши глаза да глянь на природу...
Ты прости, но согласись: муж – награда.
Ну чуть выпил, так ведь… э… с Новым Годом!

2014
(со Старо-Новогоднего конкурса Страны Инкогниты)

Было счастье – совсем конопатое,
с облупившимся носом, безброво,
любовалось волной и закатами,
и робело от грохота грома…

Было счастье – с ветрами весенними,
в зной и в стужу шло к храму упрямо,
и любовью искрила вселенная,
выжигая из быта бурьяны…

Улетели в бессонницы рваные
неуёмные годы-подростки,
а мгновенья – векам стали равными.
Жизнь прожить – это счастье.
Так просто…

2012-2014
http://grafomanam.net/works/268423

* * *
Меряем время –
годами, мгновеньями.
Время – вне смысла
спиральной туманности
судеб – измерит ли нас?

* * *
В зеркале пруда
отраженья деревьев.
Клетка бытия.

* * *
Незавершенность
мгновений вплетается
в звёздную вечность.
Из несовершенности
нашей вселенной – любовь.

* * *
Вырос ребёнок,
пруд уснёт на закате…
Сумерки жизни.

* * *
Сладостна полночь,
свет счастья – мгновение…
Тише травы, но
органно-неистово –
реквием сыгран ли мой?

2010-2011
http://grafomanam.net/works/216299

Жизнь течёт,
словно Лета-река,
В людях мудрости вечной –
немного...
Женщин –
нет без земного греха,
Но без Женщины грешной –
нет Бога.

2002
http://grafomanam.net/works/102168

В белом танце - февраль за окном,
приглашённый подружкой-метелью...
Закуржавел под окнами клён,
серебрится витой канителью.

Серым в яблоках стал мой гнедой,
бело-рыжими – скирды соломы…
Обрастают седой бородой
скулы тёмные старого дома.

На поленьях танцует огонь,
сквозняком дышит пламя лампады.
В белом танце – февраль за окном…
Ручка. Лист. Что ещё сердцу надо?

2012 – 2014
http://grafomanam.net/works/256292

Здравствуй, город! Со мною ты рос, но иначе:
я взрослел, а ты будто бы всё молодел,
и когда я почти что уже не у дел –
по-мальчишески судишь мои незадачи.

Я не злюсь, не в обиде. Признаться готов,
что устал, да и в тягость мне служба…

Только дай мне ещё напоследок послушать,
как смычок камских ветров на струнах мостов
по-вогульски протяжно и грустно проплачет
о скитаниях ищущей пристань души…

А потом – потихонечку свет притуши…
что? да всё забери, и не надо мне сдачи.

По привычке вбивая предутренний шаг
в опостылую, праздно шуршащую осень,
всё вращаю пронзенные камскою осью
городские кварталы… Ну что тут решать?.

2011-14
http://grafomanam.net/works/225631

Секунда – всплеск,
часы – волна,
весь день – бурлеск,
а ночь – пьяна…

Свеченьем разноцветных страз,
под бормотание толпы
заманит странный падеграс,
где в прошлом веке – я и ты.

Жеманство – блеф,
а скромность – дым,
па-де-не-дрейфь –
и тает стыд…

Растает, истечёт дождём,
осыплются все па – на grass…
а мы до утра доживём? –
смеётся ночь: «Не в первый раз…»

В мгновеньях – плеск
ночной волны,
и хитрый бес.
Мы вновь – пьяны…

30.07.2011

grass (англ) - трава
http://grafomanam.net/works/226432

Я уже… но ещё… ну чуть-чуть…
Лёгкий бриз навевает волненье.
Южным солнцем лаская мечту,
Берег счастья дарит вдохновенье.
Лунной ночью сегодня не сплю,
Юной деве скажу откровенно:
Вы мне снитесь, как свежий дор-блю,
А ещё к шоколаду печенье…
Стюард, водки перцовой… грамм сто!
Мы станцуем сейчас буги-вуги
И как в юности – модный чарльстон…
Леди милая, добрые люди,
А ведь я ещё молод, могуч!
Я ещё… но уже… ну чуть-чуть…

http://grafomanam.net/works/150831

За окнами ползёт скрипучий шлях,
над ним, я знаю – вышняя дорога,
с сияньем солнца в голубых шатрах
и звёздной пылью за ночным порогом.

...Поблек светильник старенькой Луны.
Лечу... И время, и планеты – мимо.
Пейзаж межзвёздный холодно-уныл –
ни гор, ни ручейка, ни песни милой…

На девять грамм космической тоски –
парсеки перепутанных тропинок,
их пылью припорошены виски…
Мне, Каллипсо, домой необходимо.

А на Земле безумствует весна,
поёт ручей в тон трели соловьиной...
В моём окне цветущий майский сад,
в снегу черёмух – силуэт любимой.

http://grafomanam.net/works/276443

Есть у всего начало,
первый миг –
и есть предел последний.
В мучительных ночах
безликий человек –
не мой, немой –
мой реквием играет…
И я уйду.

Но – прорасту травой,
кустом рябины терпкой,
что в стужу даст приют и корм
озябшей птахе,
и ясными безлунными ночами
шептаться тихо будет
с потерянным лучом звезды,
давно погасшей,
о мощи и печали мирозданья…
О том, что всё уйдёт.

2010
http://grafomanam.net/works/180510

Тапёр играет… Сросся с пианино
корнями звуков, рыжей гривой львиной…
Так много помнят клавиши и руки,
а голос, рвущий пустоту разлуки,
уходит в синь высокую - и тает
в гортанном клике журавлиной стаи…

Далёк от пальм чужих и этой виллы,
под мягкий плеск волны он снова видит,
как там, над незабытым отчим краем,
кружится первый снег.
Тапёр играет…

06-30.11.2013

Омут глубокий, студёная реченька…
душу изводит мне мука сердечная.
Я ль не шептал тебе «ладушка» ласково,
не для тебя ль пел дуэтом я с Басковым?
Вижу – тебе это всё фиолетово,
летом – зимово, весной – дожделетово.
Лихо гоню на «девятке» – ты каменна,
пыл охлаждаешь: «А мне б…» - ну, охаммереть…
Всё тебе мало, моя бессердечная –
моль ананасная, тля огуречная…
Значит, не хочешь быть «клушей-наседкою»?
ладно… утешусь в объятьях соседкиных.
Душу погибшую, муки сердечные –
в омут глубокий, в студёную реченьку…

28.05.2011
http://grafomanam.net/works/218711

«Из забывших меня можно составить город»
Иосиф Бродский

Из забывших меня можно составить город.
Для забывших меня путь в этот город – длинный:
бывшие дни, волей хмельные – в норы,
бывший песок чёрным стегает ливнем.

Не забывших вчера бывших моих – мало,
не предавших меня буднично – единицы.
Строй малых душ каторга дней смяла:
«Верно лови, не журавля – синицу».

А убывших моих – ныне взвод, завтра рота.
К ним на встречу спешу – долго ль тебе, осень…
Город без снов, нет имен на воротах.
У бывших живых как имена спросишь?

09.09.2012
http://grafomanam.net/works/300000

Эта долгая тёплая осень -
Распушившейся вербы метели,
В облаках – вешней радости отсвет...
Так и пели б скворцы, так и пели.

Чёрный пар, изумрудная озимь,
В мокром тихом лесу – запах прели,
И клубится, парит в кронах сосен –
Как в апреле туман, как в апреле.

Растворяется терпкою нотой
День в прозрачных тонах акварели…
Только птицы весну не приносят:
Улетели они, улетели.

Перепуталась с вербным апрелем
Эта долгая тёплая осень…

2000-2011
http://grafomanam.net/works/132907

… там беспечности волн убегают в рассвет,
плещет парус дырявой рубахой,
в океане безвременья лоцмана нет,
капитан у руля – черепаха.

Он пройдет – мимо орд океанской шпаны –
Каттегат и пролив Лаперуза…
Где-то там, разодрав Пифагору штаны,
простирается гипотенуза.

Он постигнет, как мудрый большой человек,
экспоненту судьбы… только всё же –
обрывается волн синусоиды бег,
разбиваясь о катет утёса.

Но когда капитана кончается век
квадратурой печального круга –
три кита держат шар, а на нём – человек,
к небосводу вздымающий руки…

23.05.10
http://grafomanam.net/works/166657

Уйти бы, убежать в заветный лес,
засыпанный снегами по колено,
где инеем с простуженных небес –
безоблачно, певуче-кантиленно –
слетает невесомо-лёгкий блеск…

Там виснет тишина – до немоты,
и тянется беззвучие – до звона,
срастаются сожженные мосты,
и рушится заплот запретной зоны,
тропинку открывая в даль, где ты…

Где только я и ты, совсем одни,
и снежные макушки елей – в небо,
а города всполошные огни,
бледнея, уплывают вдаль – и в небыль…
В сугробах лет оттаем наши дни.

06.01.2012
http://grafomanam.net/works/248133

Один я дома, совсем один,
застряли в стрелках часы, минуты…
Я раб желаний – иль господин?
и всем-то должен… а мне – вернут ли?

Хочу забыться, легко летать
в просторах вешних с прелестной музой,
но в закоулках дремучий тать
скребётся, тащит свою обузу…

Его занятье – мои мечты
украсть, и спрятать, и мазнуть чёрным:
«Один на свете, не жив почти –
и пропуск в датах уже отчеркнут»…

Один я в доме… Да есть ли дом?
Погасли краски, затихли звуки
под паутиной и пыльным льдом.

Лечу, как в детстве...
Навстречу - внуки.

12.06.2013
http://grafomanam.net/works/335591

Пусти! опутан сетью догм,
я должен пешкою пробиться
и лечь фигурою у ног…
На поводке свирепый дог
под властною рукой царицы.

Пусти! но ложью опьянен
я вновь – гипнозом чар обманных,
и взглядом лунным: «ты – не он…»
И блекнет клавиш лампион,
стекая с forte на piano…

Пусти! я снова жить хочу
и не играть одну сонату,
где ты и он, а я – лишь чудь.
Рабом не брезгуешь, ничуть…
Но, искусив, им будешь смята.

Пусти! и выйду я в себя
из черно-белого пространства
фигур и клавиш, из тебя –
шатаясь, мыслей грязь меся
по лабиринтам окаянства…

2012-2013

Картинка из Интернета, автор - румынский художник Mihai Criste.

Светлой памяти моряков
атомного подводного ракетного
крейсера «Курск»

РЕКВИЕМ ПО К-141

Ой ты море, море –
без конца и края…
Волны за кормою, скрылись берега,
В боевом дозоре гвардия морская,
Чутко и тревожно сердце моряка.

Шторм – на море,
Утонули звёзды в облаках.
В деревеньке дальней – свет,
Тихой ночью пошатнулись
И упали образа
В восковые слёзы свеч.

Прыжок к атаке, перископ…
Внезапно – пауза…
Морзянки вязь:
«Двенадцатого…
одиннадцать сорок…
Потеряна связь…»

Удар!
Треск переборок, шторм – внутри.
Успев скомандовать:
«Ребята, стержни!..» –
Пал командир.
КП – повержен.

Смертельно раненный корабль
Стремительно идёт в пучину
(И никогда уж, видно, не узнать
Того события причину).
Ещё удар – и мощный взрыв!
Рванул боезапас торпедный,
И разметало –
Мёртвых и живых,
Всех уравняв в тот час последний.

И вот уже морские воды
Надежду поглотили разом.
Лишь в кормовых отсеках воздух –
Пузырь,
сжимающийся с каждым часом.

Спасите наши души…SOS!
Сжимает воздух уши…
Чудовищный насос
Всё давит, давит,
И ужас – как медуза! – жалит…

Держись, матрос,
Не вешай нос –
Ещё не полночь!
Бери ключи –
Стучи, стучи:
Спасите наши жизни…
SOS!
На помощь!

Последний стон,
Последний вздох,
Последний стук…
В темнеющем сознаньи – искры:
Далёкий колокольный звон,
Берёзы, речка, дом,
Кипенья жизни гул,
И лица, лица, лица…

…Колыбельная мамы:
Баю-баю, сынок,
Засыпай, утром ранним
Завтра будет снежок.
Посажу тебя в санки,
Прокачу с ветерком –
Будут щёчки румяны,
Станешь ты моряком.

…В Чёрном море отец
Под водой подплывает –
Глаза открыты –
Говорит беззвучно, рукой:
Посмотри, как красиво бывает.
Только бойся медуз, сынок:
Их кисейная лёгкость –
Обманка: затронешь – ужалит.

…Я ещё не вдова.
Я жена – моряка, офицера.
Ты в бессрочном отъезде,
Я тебя замещаю –
Как смогла, как сумела –
Так ты мне завещал.
Я люблю твою душу и тело,
И куда бы душа ни летела –
Я с тобой.
Не прощаюсь.
Люблю.
До свиданья.
Навеки твоя.

…Мальчишки – одуванчики
Бегут, бегут, бегут…
Здравствуй, папа!
Знаешь ли –
Говорят – ты утонул?
А мы и не поверили –
Мы верим, ждём тебя,
Мы любим твои крепкие
Руки – якоря.

…Внучек, что ж ты делаешь –
Зачем заговорил,
Зачем до возвращения
Смерть мне запретил?
Вечно буду маяться
На грешной я земле,
А ты, мой внучек, заинька,
Спишь и спишь на дне…
Ну проснись же, приди,
Отпусти меня, старую…

…Но заснул я навеки
Мучительным сном,
Никогда не приду,
Не смогу отпустить –
Прости мне, родная.
Простите наши души! SOS!

За что?
Кто знает?

Ой ты, море, море –
Без конца и края…
Там, в морской пучине –
Сердце моряка.

2000
http://www.grafomanam.net/poem/109169

Тихо тенькает будильник: «Дорогой, вставай…»
За окошком – света ливень, юный месяц май.
Подтянулся, улыбнулся – солнцу, речке рад.
Молоко с горячей булкой… Дню и жизни – «Здра…»

Громко бьёт в набат будильник: «Эй, пора, вставай!»
За окном – рассвет ленивый да октябрьский грай.
Потянулся, затянулся, всуе помянул …
Кофе. Долгий день. Занусси. Единица. Нуль.

Звон далёкий… Не будильник. «Нет, уже не встать…»
За окном декабрьским – дивно. В белой шали – Мать.
"Мама, зябко мне сегодня в пустоте простынь,
И тебя рукой холодной не обнять… Прости".

2011

«Ночные бабочки» в сон погрузились днём.
Стихи – не то…, не это…. О – Другом.
Валентин Багинский
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/226163/

* * *
С годами ночь осенняя темней,
но серый день так хочется отсрочить:
в нём лики блуда, ложь былых теней
закружат бабочками рваных строчек...
Стихи - не то, не это... О другом:
о том, что не допелось, что не сталось,
о том, как в подреберье вешний гром
вдруг выгнет радугой души усталость.

«Лицом к лицу лица не увидать».
Сергей Есенин. «Письмо к женщине».

Пускай приют мой неопрятно-пуст –
Мансарды угол.
Придёшь – тобою без вина напьюсь,
Раздую угли.

Рассыплю строй причудливых громад
Под окна - стразы.
Поймаю дальней речки аромат…
Фиалки в вазе.

В глазах – озёрах тёмных – заштормит.
И сдрейфит лодка,
Захлёстнута – с форштевня до кормы –
Волною плотской.

Фиалки в вазе. Узкая кровать.
Сращенье бестий…
Лицом к лицу лица не увидать.
Ослепнем вместе.

29.05.2012

От крика первого до горькой тризны
безмерно мал твой человечий путь.
Не возродится в тридевятой жизни
сосуд души – будь полон или пуст…

В переплетении незримых пут –
твоя Вселенная, чужие – в близких,
и мхи забвенья в ниши дней ползут,
а радости твои, как тень, безлики…

Восстань! осколки звёзд упавших брызнут,
ночных нелепостей дурман взорвут,
оставив рваный след на лунной брынзе…

Судьбы и воли как срастётся круг,
и повторится ль снова?
В прошлой жизни…

10.07.2013

Так мало знаем о войне,
затерты в памяти утраты.
Мартиролог семейный… нет,
блокадный очерк Ленинграда.

Заревом предутренним
мечется свет –
и как зимой жить станем*...
«Савичевы умерли.
Умерли все.
Осталась одна Таня».

За Стрельной – край, земли рубеж,
бойцы на фронт – под звон трамвайный.
Васильевский… дом без надежд,
в двенадцать – не ребёнок** Таня.

Саваном скрыт – умер ли?
Город во сне…
А мёртвые все встали.
«Савичевы умерли.
Умерли все.
Осталась одна Таня».

Обстрелы, голод… На Сенной,
и вдоль Невы – живые трупы.
Взяв силу слабых, город – в бой,
но Танины слабеют руки.

Серой золой утрами
грудился снег…
А мама ушла в мае.
«Савичевы умерли.
Умерли все».
И тает свеча… Таня.

*в сентябре 1941 г. немецкая авиация сожгла Бадаевские склады, на которых хранилась значительная часть продовольственных запасов Ленинграда
**детский паёк выдавался до исполнения 12 лет

10.05-22.06.2013

Сяду в старый автобус,
в жёлтый мой сорок третий,
с ним пунктирами улиц –
в лабиринты эпох,
в городскую утробу,
где горчит рыжий ветер,
и где мы разминулись –
ты права, я был плох…

Мой автобус неспешно
проплывает по небу,
в облаках попирая
перевёрнутость луж.
Остановка «нездешность»…
Никогда здесь я не был –
между болью и раем
эта чёртова глушь.

Всё… Доставлен – и вычтен.
Растворяются в дымке
пятна лиц в белой стае
и беззвучье «Прости...»
На заре по привычке
всполошится будильник,
а в столе сиротеют,
остывая, листы…

2013-2014
http://www.grafomanam.net/poem/306564

Квантуя жизнь, мой метроном
отсчитывает годы и мгновенья…
Успею ль за бегущим днём? –
ему неведомо. Бесстрастно, мерно
шагает Время… В нём одном

невидимое – всех всегда объемлет,
въявь невесомое – гнетёт,
бессильное – толкает в хаос Землю...
Ему я кто? – ничтожный смёт
в пыли других «никто», слепых и древних.

…сиянье, возбуждённый люд,
хор пожеланий выспренне-манерных,
восторга крики, выстрел «брют»…
пропало всё, мне слышится лишь – Время,
пока часы двенадцать бьют.

13.01.2013
http://www.grafomanam.net/poem/299701

Я не помню цвет детства. Не облачным,
но голодным сложилось оно.
Иногда между явью и сном
удивлялся: зачем светлым обликом
прикрывается тёмное дно?
«Всем прощай за великие подвиги…»

Предрассветной порою бессонною
намекни, наконец, старина:
где моя пред тобою вина,
отчего, замирившись – рассорены?
Эх, налей-ка ещё мне вина…
«В этой жизни так мало бесспорного…»

У костра тёмной ночью безлунною
объясни, растолкуй мне, старик,
тот отчаянный чаячий крик
над осенними сонными дюнами,
что взорвался и в душу проник…
«То зовёт тебя матушка, думаю…»

13.10.2012