Женщинам

Старики, как обычно, тихонько бухтят:
Что за март! снова день такой зимний…
Вместо бусин-дождинок на голых ветвях -
Вновь колюче-сверкающий иней.

Ну, и бог им судья - пальцем в небо стучать.
А я чувствую: в мартовской сини
(Хоть и пар изо рта, и мороз в двадцать пять)
Вызревает, растёт внутри имя.

Имя всех, кто по жизни - начало начал.
Имя мамы, сестёр, милых внучек
Имя верной жены - пусть и рубит сплеча,
Но всё стерпит, не сдаст, не отлучит.

Я молюсь вам, и славлю - без ласковых слов,
Сострадаю, пытаюсь утешить…
Праздник Женщин. И море весенних цветов.
Я люблю вас. Поэтому - грешен.

08.03.2022

Счастье моё недоступное –
было ль? Пламя да пепел
в дни поминальные, судные
носит проклятый ветер.

Солнце моё – не огромное…
Малый рыжий комочек
в копоти кроны изорванной
бьётся с демоном ночи.

Сердце моё обожжённое…
Видно, скоро случится:
кану за всё несвершённое
в плавни мёртвою птицей.

27.06.2014
http://grafomanam.net/works/362593

Сестрёнкин плач, и мамин мокрый свитер,
тяжёлый папин взгляд, увесистый шлепок…
Да было бы за что… не дал ей спиннер:
скрутила бы с оси – потом какой в нём прок?

Но я сдержал предательские слёзы –
не убежал, ушёл (тяжёл обиды шаг) –
туда, где всё без слов: трава, берёзы,
где так привольно слушать, видеть и дышать.

Дошёл, упал. Травинки, словно сосны,
вздымаются вокруг, макушками шуршат,
ромашек перевёрнутые звёзды
играют с облаком кудрявым не спеша.

Букашка пёстрая уходит в небо,
стартуя с кончика зелёного листа.
Какая чушь тот спиннер: был ли, не был –
отдам Иринке, пусть.
Поймёт? Всё суета …

25.06.2017

Забываю вчера, а ушедшие годы – всё ближе…
Вновь и вновь, жизни старый альбом перелистывая,
ощущаю озноб сквозняков дивногорских – и вижу:
в лабиринте из лиц и имён ты – Единственная.

09.04.2017

Однажды человек шагнул из лета в осень,
из-под тяжелых век – взгляд в перекрестье лет.
Оборвались пути! – из паутины просек
сплетенной – не уйти, и не купить билет

на тот сеанс в кино, где черно-белых хроник
игристое вино мог, не пьянея, пить…
Все сказаны слова. Теперь он – гипертоник,
кружится голова, слабеет мысли нить…

Но кто-то потянул за ниточку сознанья –
идёт вселенский гул, и хитрый глаз блестит…
"Ну деда, перестань! – бросай своё вздыханье,
давай построим танк, и будем слушать птиц".

У-трам-тар-там! Дела… Медведь напялил броник,
в пляс дядюшка Бедлам – и птицы за окном!
…Осенний человек из черно-белых хроник
играет жёлтое, в цвет осени, кино.

19.12.2010
http://grafomanam.net/works/194105

Что так грустно стоишь у окна
и ромашки рисуешь на стёклах?
Убелённая снегом сосна
в безнадежности яростных вихрей поблёкла.

Ледяная ромашка стечёт,
вот и ты в этой замяти снежной
брось пустую игру «чёт-нечёт»,
улови свет далёкой весенней надежды.

Не печалься, отвьюжит февраль –
и пробьётся подснежник до срока,
приоткроет прозрачную даль
и разбудит шальные весенние соки.

05.03.2017

Октябрёвый каприз – рыжей Осени бал.
Приглашён. Сомневаюсь – идти ли…
В бирюзовое небо мой ангел упал,
увлечённый звездой паутинной…

Синева летних дней в глубине твоих глаз,
красно-жёлтые с зеленью лохмы…
Пропаду ведь – опутаешь, рыжая, враз
ноги стеблями трав, паутинками – локти.

Одурманишь настоем валежных грибов,
опоишь прелолистным коктейлем –
отойдут неурядицы, спрячется боль…
Только бал твой, подруга – затем ли?

Знаю, чары твои – мимолетный обман:
отряхнув рыжину, белой вьюгой
закружишь в снежном вальсе…

Быть может, я пьян,
но иду снова к старой подруге!

23.10.2016

Усталым безразличьем после схватки
и горечью невыплаканных чувств –
твой взгляд: распятие в скрещеньи складок.
Распят я на кресте судьбы… Хочу
кричать себе «дерьмо!», плеваться болью,
и ржавый гвоздь зубами вырвать прочь…
Но – хриплое «прости…» я рву из горла,
и вырву всё, лишь только б – в эту ночь
вышёптывать, безмысленно и нежно,
слова от родников и белых рос,
губами прикасаться к снам подснежным,
блуждающим в цветных туманах грёз…
Наш долог путь, и крест судьбы нелёгок,
но есть в нём символ веры и любви.
Прошу тебя (так просят только Бога):
распнув – пойми, прости, благослови…

11.02.2012
http://grafomanam.net/works/253974

Пробьётся ли заря из-под свинцовых туч –
мне безразлично. В тьме заледенелой
забыты зной и ветер, смех и солнца луч…
Я собираю вечности модели.

Камней, кристаллов ледяных калейдоскоп
причудливо меняет очертанья,
но ни алмаза грань, ни льда случайный скол
не приближают к королевской тайне.

Что – Вечность? Правильнее быть – или не быть?
Ведь если быть – тогда умру, не вечен.
Ну, а не быть – то сколько лун и мегабит
Не хватит вечности всего на вечер?

Гудит от хаоса вопросов голова…
А белый мрак дворца разносит ветром,
зов Вечности «не быть» – бьёт зеленью трава
и синевою глаз – босая Герда.

23.09.2016

Я не умел любить – и не любил,
и мучился невысказанной болью,
хотел сказать, но мало слов любых,
чтоб выразить, как слиты мы с тобою.
Я не умел просить – и не спросил,
отравлен рифмами и пьяным вздором,
чем выжила ты, как хватило сил,
чтоб не пропасть в ненастьях и раздорах.
Я не умел прощать, и не простил
себе – твои морщинки, глаз усталость,
и преждевременность твоих седин,
и всё, что так и не сбылось, не сталось…
Прости мне этот бред, и эту боль,
проросшую из лет минувших, давних…
Неразделимо слиты мы с тобой
судьбою – в разделённости страданий.
Прости, как сможешь – неумелость рук,
неловкость взглядов, истовость мгновений,
толпу теней на кухне поутру…
И отпусти мне грех стихопаденья.

2010
http://grafomanam.net/works/188078

Шёл Иван зимой по лесу,
Ёлки, снег и кружат бесы…
Крутят, вертят, воют, свищут:
«Что ты, Ваня, в ёлках ищешь?»

Иван:
так пошёл я по грибы,
да ещё малинки бы,
веник надо наломать…
вам-то чё, едрёна мать?

Бесы:
покрутили мы хвостами,
почесали за рогами:
где грибы-то под снегами?
были б – съели бы их сами!

Иван:
вам бы, дурням, да в собес…
где ваш самый главный бес?
не поешь, коль не шустришь,
а вы чё, едрёна мышь?

Бесы:
да мы так, мы вот… крутили…
ты не думай, что кретины,
хоть и правим дураками,
но читали Мураками…

Иван:
потепленье на планете,
расцветёт всё на рассвете –
соберу я всё, что хошь!
Не дурак, едрёна вошь…

Усвистели к черту бесы,
И идёт-бредёт по лесу
По коле…, до по… в снегу
Не-дурак-Иван-ку-ку…

31.03.10
http://grafomanam.net/works/158759

увидела в толпе: лицо?
да нет – личина.
…лукавы ласки подлецов,
месть – без причины.

единственного ищешь: кто?
тоскуешь: где он?
…а лапы мартовских котов
когтеют нервно.

не разрешая – всё решишь:
тебе – стать львицей,
им – в преисподнюю с вершин,
елеем литься.

03.03.2011
http://grafomanam.net/works/205962

«На пыльных тропинках
Далёких планет…»
Владимир Войнович

Стою на краю космодрома «Земля» -
нацелен, заправлен, вскафандрен…
Эх, надо с собой бы мне милую взять,
но Ленка – опять «вне команды»!

А мне – сотню лет в одиночку бродить
по пыльным тропинкам Вселенной,
и если вернусь – ни друзей, ни родных,
лишь правнуки леди Елены…

Подумал: «А правнуки – чьи?.. О-ля-ля!»
Помчался к Элен без котомки…
Я в бездну шагну с космодрома «Земля»
С любовью – и верой в потомков…

28.03.2011 г.

Вам случалось споткнуться о корни забытых стихов?
Узловато-набухшие переплетенья –
словно жилы натруженных рук, созидающих кров
между кронами вечнозелёных деревьев...

Некрасиво корячатся над муравьиной тропой,
мокнут в затхлости дней, молча двигают камни,
ускользая в траву, под валежник, не скажут про то,
что таится в глубинах земных подо мхами.

Но не падают корни с заплатанной кроны стихов –
прорастают из смысла вершин подземельных,
и пульсирует кровь в недобитых деревьях,
не давая загнуться в хандре безнадежности мхов,

10-17.01.2016

К полукружию солнца
чёрный призрак луны
прислонился… И сросся
камень с гривой волны.

Некто в солнечных пятнах,
разметав молний рой,
забавляется пятой
контрабасной струной.

В вихре ложных презумпций
самолёт и корабль…
В воду – гроздья безумцев,
но не выбраться вплавь.

Разверзается бездна…
Океанская хмарь
накрывает бесследно.
Ненасытная тварь.

Отвалился от солнца
мокрый камень луны…
Топчут белые овцы
гриву чёрной волны.

01.09.2015
Картинка из Интернета "Море дьявола"

Знакомая песня, о речке слова,
и музыка плещет и бьётся,
порхает танцорка - воздушный волан...
о чём-то молчит моя давняя,
дальняя-дальняя гостья.

В бокалах тяжёлым рубином вино
мерцанье свечей отражает,
и взгляд потаенный, сирени минор,
кого-то зовёт – из забытого,
дальнего-дальнего края.

А голос – единственный,
лёгкий, как звон
нагретого воздуха лета,
в мелодию вальса ромашкой вплетён,
и слышу без слов – позабытое,
давнее-давнее «Где ты…»

Дробится реальность
в пространствах зеркал…
в осколках прозрачного света
найду, что так долго, напрасно искал –
тропинку в совсем не забытое,
давнее-давнее лето…

2010
http://grafomanam.net/works/145563

Рене Магритт (Rene Magritte),
Песня любви, 1940-1950
http://art-assorty.ru/uploads/posts/2012-03/1332234892_pesnya-lyubvi.jpg

* * *
Соединеньем тел разъединенная,
любовь упала в две строки бескровные:
«Была ты словно вешний лист зелёная,
теперь – берёзка с опаленной кроною».

Разъединяя несоединимое,
заигрывая с белопенным облаком,
стирает ветер образ твой, любимая…
Несёт меня волна и поит допьяна.

В греховно-пьяном сне столь целомудренной,
небесно-осиянной, светлой видишься,
что холодею и сжимаюсь внутренне:
как мог, посмел в глухую ночь, под вишнею…

Но – целомудренный в своей греховности,
тянусь к тебе я плавниками жадными…
Соединяем вновь разъединённости,
едва соприкасаясь в море жабрами.

Корабль-мираж лилово кругосветится,
клубится облаками грива львиная…
Я каменею, но пою заветную,
неслышимую миру песнь любви моей.

26-30.08.2012

Шоколадные ночи…
Море что-то бормочет,
и волна звёздным светом
серебристо шуршит.

Мне судьбу, между прочим,
море тихо пророчит –
не полёт с вольным ветром,
а корявый самшит.

Вплёлся в дым сигаретный
сок самшитовой ветки…
Пусть. Пора ставить точку.
Хор небесный, молчи.

Опоен звёздным светом,
обнимусь с вольным ветром,
растворюсь по листочку
в шоколадной ночи.

26.07.2015

Словно в осень птичья стая,
улетает самолёт –
вдаль, вперёд… он точно знает,
где его удача ждёт.

Ввысь лети, мой самолётик –
самый лёгкий, самый лётик!
Облети все кочки, ямы
и качни крылом для мамы.
Слева – луч в иллюминатор,
справа – Жук и Терминатор.

Под серебряным крылом –
коврик Джаи, Рыськин дом,
запасной аэродром
для спасенья от цунами…
(хорошо, что рядом с нами –
на шкафу, под потолком).

19.07.2015

Мои осенние дожди,
целуя лист последний в луже,
мне шепчете: «Не верь, не жди –
прошла любовь, и скоро стужа»…

А я стою, как век назад,
под башней с круглыми часами,
и как тогда – всё жду твой взгляд,
не чувствуя дождя касаний…

И снова лишний час прождал –
часы пробили ровно восемь.
Твой взгляд – сквозь пелену дождя,
но только не весна в нём – осень…

И шёпот слышу твой: «Дождись,
я верю – ты всё так же любишь,
и пусть весенние дожди
тебя целуют – в нос, и в губы…».

Я позабыл, что нет тебя…
Две даты с прочерком – на камне,
от октября – до октября.
На лентах: бабушке и маме…

Мои осенние дожди,
целуя лист последний в луже,
шепните ветру: «Верь и жди –
жива любовь, отступит стужа»…

16.11.2013
http://grafomanam.net/works/349089

Бился бурун, своенравно дерзнувший свой путь
в струях реки обозначить... Коварно
с бесом играл.

Дюны песчаные двигал по тёмному дну,
скалы дробил, перекатывал камни…
дьявольский грай.

Суд белых струй состоялся: в изгнанье! к утру!
выброшен ерик за берег – опальный…
тишь – да не рай.

Сладок ли путь в одиночестве горестных мук,
тысяча вёрст меж колючих барханов…
проклятый край.

Вышла амнистия. Ерик вернулся – понур,
мелок, обобран, испит арыками…
всё проиграл.

2011

Ерик - естественная протока, канал, отходящий от главного русла реки и на некотором расстоянии, возвращающийся в него ниже по течению

Когда уже все птицы спят в сиреневом саду
и что-то шепчет небу сад – неслышно я приду.

Приду усталый и земной, пропитан пылью дня.
Спит безмятежно дом родной и сонно ждёт меня.
Неспешно тапочки подаст мой верный старый Грей.
Остывший ужин – поздний час... записка: «Разогрей».

Мальчишки в спаленке сопят, знакомый кавардак:
игрушки, книжки – так и сяк... не комната – чердак.

Диван раскинут. Полумрак. Укрывшись с головой,
играешь в прятки до утра – с проблемами, с собой.
Полуулыбка, трепет век... должно быть, светлы сны.
Вплелась в родимый завиток серебряная нить.

Покоем, негою объят – я с миром всем в ладу,
когда ещё все птицы спят в предутреннем саду.

2004-2011

Единственный фонарь на всю округу
льёт тусклый свет из чёрной пустоты,
обходит медленно по кругу
все закоулки Млечного Пути.
Причудливые каменные монстры
с потухшими зрачками глаз,
бросая тень тревоги, молча,
бредут навстречу в сотый раз.
Бредут, как путник припоздалый,
кому уж некуда спешить.
Так много позади,
а впереди – так мало:
усталость, безразличие души…
Единственный фонарь на всю округу
льёт тусклый свет, и тень бежит,
рассказывая псу –
единственному другу –
свою напрасно прожитую жизнь.

2000
http://grafomanam.net/works/98398

Плывут в зеркальной глади облака
чредою птиц неведомых, чьи перья
так высоко упали, и легка
их акварель над водами апреля.

16.04.2011

Ухожу от сгоревшего лета,
от судьбы, от себя, от седин,
унесут меня стылые ветры,
дом обжитый тоской осенив.

Помотался меж чёрным и белым…
Всё отдал. Отлюбил. Откричал.
Стёрлись в памяти песни, что пели,
затуманился жизни причал.

Не жалею, что мал я и беден,
что гнетет груз ошибок, обид,
что в удачах – предчувствую беды…
Но жалею, что мало любил.

08.12.2011
http://grafomanam.net/works/244133

Подснежник

В туманы апреля предвестием вешним,
неяркостью света и талой водицы
легко, акварельно врисую подснежник.
Он, трепетно-бледный, весне пригодится –
как символ победы живого над вечным,
как знак путеводный воздушным армадам…
Хочу, чтобы беды оставили женщин.
В подснежник любовно впишу:
Вы – награда...

08-09.03.2015

Ну здравствуй, Тинка!
Я опять в дороге:
колёс и слов усталый перезвон,
в окне с дождём – размазанные строки
деревьев с сизым росчерком ворон…

Блокнот пристроен косо на коленях,
елозит карандаш… Пишу: «разлук» -
а буквам тесно, как в печи поленьям,
сбиваются насмешливо в «так-тук».

Потом перепишу. Ещё не вечер,
и полустанков множество в пути.
Остановиться, оглянуться… встреча
быть может, предстоит ещё, но ты...

Письмо перепишу…
А жизнь – не перепишешь,
когда все кляксы набело вписал.
За вёрстами твой голос – дальше, тише,
и зябкой звёздочкой в ночи – вокзал.

Эх, Тинка-льдинка, пролетают годы,
любви, что так и не случилась – жаль.
Впорхнёт ли в прошлое бумажный голубь,
оттаешь ли? – не знаю.
Всё, прощай!

14.05.2012
http://grafomanam.net/works/274330

Я помню, всё так ясно помню:
Старинный пруд, и тихий всплеск весла,
Твой лунный взгляд, загадок полный,
Мои, волною смытые, слова.
Слова напрасные, пустые –
Из новой книжки, что вчера прочёл…
Ресницы мягко опустились,
Луна легко склонилась на плечо –
Такая тёплая, земная…
Плыви, серебряный мой чёлн, кружись.
Что будет впереди – не знаю.
Продлись, продлись мгновение –
на жизнь.

2009
http://grafomanam.net/works/127981

Пустые города,
лик неба в шрамах веток,
оборванная нить
непройденных дорог…

Как трудно иногда
остаться человеком,
и так легко уплыть
в обманный поворот.

Надейся и греши,
верши от всех побеги,
в твоих руках судьба –
послушный пластилин.

Но – не дано решить,
и тяжелеют веки,
уходит похвальба…
Темно – и ты один.

2010

Белый снег лёгким пухом укрыл
Перелески, деревни, просёлки.
Перевёрнутой сизою ёлкой
Дым печной уплывает, бескрыл.

Покрасневший от стужи закат
Превратил гроздь рябины – в рубины,
Бриллиантово-розовый иней
Вплёл в берёзок ажурный наряд.

На лиловом снегу след лисы,
Рыжей тенью – плутовка, мышкует…
Зимний день, догорая, рисует
В небесах ощущенье весны.

http://grafomanam.net/works/146156

Ну вот, журавли улетают сегодня –
открыли транзит караванам на юг…
А мне доктора прописали «не годен»,
с рецептом «покой, тишина и уют».

Зачем это надо – покойная вахта
семьи «декабристов»* под зимним окном,
уюта безликая белая вата,
немой тишины удушающий ком?

Закрою глаза – и впадаю в круженье
над синеозерьем со скулами скал,
крылом, так привычно – в поток… неужели
я был там, и жил, и подругу искал?

Но снова удар… бог скалы беспощадно
долбит в подреберье, и чёрный огонь
то лижет, то жжёт – ненасытный и жадный,
вползает беспамятством жертвы погонь.

Лишь где-то, на самом краю Ойкумены,
светлеет полоска вечерней зари –
предвестье пути за пределы Вселенной…
Зовут «декабристы»* - мои журавли.

02.11.2014
*«декабрист» - одомашненный лесной кактус. Цветёт зимой. Его цветки удивительно напоминают взлетающих журавлей.
http://grafomanam.net/works/369099

Маэстро листопад
рояль залистопадил
и желто-красных нот
для ветра не жалел,
но как-то невпопад
играл в туманной пади,
небрежно старый мот
ронял ре-ми под ель.

Маэстро листопад,
сыграйте мне негромко
сонату до-диез –
подлунно и минор,
настройте грустный лад,
а утром ясным ломким,
скользнув лучом в подъезд –
включите новый хор.

Маэстро листопад,
оборваны все нити,
задумался Авгур
и стали белы сны…
Ну что ж, я только рад:
вконец переверните
форзац всех партитур –
последний лист весны.

26.10.2014

«…сквозь вечность и добро я с вами говорю»
Станислав Золотцев

* * *

Я с вами говорю – о вечном и насущном,
о таинстве любви и сути бытия,
бездонности морей и вздыбленности суши,
о том, что находил, но где-то – потерял…

Пускай мой голос – тих, и в нём набат не слышен…
Но мягкой меди звук вечернею порой
над плёсом поплывёт, и белой дымкой вишен
в расхристанной душе уляжется покой…

18.02.2012

Забыты нежные прощанья,
Горячность губ, и хрупкость плеч,
И сладкий ветер ожиданья,
И горький дым последних встреч.

Всё было, да ушло за осень...
В тумане зыбком дней и лет
Кругами по воде от вёсел
Угас, истаял лёгкий след.

И всё же так порой тревожно
Под взглядом жгучим, молодым,
И стелется над пёстрым ложем
Тот давний горько-сладкий дым.

1981 - 2014

Когда ты вспомнишь обо мне,
листы тех дней перебирая -
мой голос зазвучит во тьме:
чуть слышно я стихи читаю...

Все звуки, все слова – тебе,
и дождь в окно стучится тише,
и больше – никогда, нигде,
никто и строчки не напишет.

Но не приду в заветном сне,
тревожа рой иных событий.
Те строки, те слова – забыты,
и ты не помнишь обо мне.

Как просто: жить – и умереть!
Забытые стихи - убиты.


2003-2014

Проулочки Висимские,
в две колеи примятые,
свидания с подруженькой
под липой на углу.
Сирени в палисадниках,
и запах пыли с мятою,
в ночь – сторож с колотушкою,
и стадо поутру.
В тумане брякнет ботало,
два крепких слова ввяжутся
в мычание короткое,
лениво щелкнет кнут.
Гудок зовёт, рабочие –
то хмурые, то важные –
дощечки тротуарные
тяжёлым шагом гнут.
О чём-то грезит милая
девчоночка с косичками…
Подался я в рабочие,
шагаю поутру
в строю, где лица чёрные,
и «Север» грею спичкою,
и тротуар, солидно так,
чуть-чуть со всеми гну.

2011-2014