Ещё темно, но в далеке, за кромкой -
рождается рассвета волшебство.
Луч солнца: розоватый, тонкий, ломкий -
предчувствуется сонною листвой.

Она трепещет, шелестит негромко,
в росу сбивая сумрака туман.
И ширится у горизонта кромка -
встаёт рассвет по-девичьи румян...

Три печенюшки на двоих
и шоколадка "Дольче Вита".
Неспешен разговор и тих
на тему всё того же быта.

Уже подёрнут плёнкой чай,
на кружках - траурная кромка.
Луны растрескалась печать
за листопадною позёмкой.

И отчего-то по плечам
гуляет отчужденья ветер -
мы вроде вместе, но печаль -
не согревает и не светит.

И полон дом, но пусто в нём,
как в одиночества пустыне.
За ниочёмной болтовнёй
чай окончательно остынет...

Развели сороки свару
за окном, на абрикосе.
Он уже задет пожаром
разносящим ветром осень.

Кое-где желтеют пятна
средь листвы ещё зелёной,
но, по признакам, понятно:
лету - всё, определённо.

Лету - всё. Оно сгорело,
на исходе - вышло время.
На траве пожухло-прелой
кот под птичьи вопли дремлет.

Льёт луна свой свет сквозь шторы -
полутенью на палас.
Я лежу и жду, что скоро
сон придёт - сейчас, сейчас...
Мысли - прочь, ровней дыханье,
пересчёт пошёл овец,
забухтело что-то в кране -
да усну я, наконец?!
Заполошные собаки
/еженощно, подлецы/
а капелла воют, аки -
с минарета муэдзин.
Чем-то маются соседи:
то ли дурью, то ли пьют.
А скажи - им "в рот не въедешь".
За окном рассветный брют,
растворив таблетку сплина,
угощает - пей до дна.
Будет день - тяжелый, длинный
и невыспанность одна...

Приходит одиночество
без имени и отчества, ©
чтоб подарить навязчиво
тоски кислящий брют.
И, хочется - не хочется,
напьёшься в одиночестве,
и будешь плакать слякотно
в подпевку сентябрю.

Ветрам его порывистым,
что стонут так заливисто
и обрывают яростно
обмякшую листву.
И сердце этим выстудят,
и душу слогом выспренным
листку доверишь белому,
блокнотному листу...

http://www.youtube.com/watch?v=4mF_aoehHqM

Фраз покаянных дымный аромат,
где послевкусье горестно-перцово...
Что испарилось - не вернуть назад
и бесполезна выжеванность слова.

Засох давно просроченный лукум,
слащавой пудрой вымазаны пальцы.
Без чувства перетёртого в муку,
останется нам только отдаляться...

На горло Музе - глупая, молчи!
Не торопи, издёргивая душу.
Простились улетевшие грачи,
зеленый лист - желтухой занедужил.
Натянут полог дожденосных туч,
а у порога - долгосрочность сплинов.
Ты о весне взлелеивать мечту
зимой готовься, бесконечно длинной.

Устанет солнце, в облака нырнёт капризно.
Пробьёт листву тяжёлый плод и соком брызнет.
Шмыгнёт в кусты, мелькнув хвостом, пугливый заяц
и ветер осень принесёт - пора ей, знаешь...

Вздохнёт устало старый сад и листья сбросит.
Прозрачны нити паутин и неба проседь.
Нальются грозди у рябин багрово-рдяно
и будет утренний туман - горчаще-пряным...

Залечь на дно большой усталой рыбой
и наблюдать, пуская пузыри,
как тает солнца золотая глыба,
стекая в воду пурпуром зари.

Как месяц абрикосовой гондолой
по волнам расстилает звёздный дым.
Едва рассвет поднимет чёрный полог,
бледнеет и скрывается под ним.

И будет день волною нежно гладить
прибрежные неровности камней.
И я всплыву, мне только слышать надо,
как тихо море плещется во мне...

Не звонишь и не пишешь без повода.
В рамках жизни - от сих и до сих.
А в душе одиночества оводы
больно жалят - чего ты достиг?
Мельтешение лет комариное,
день и ночь смиксовались в одно.
И любимого нет в сердце имени -
скукой чёрной затянуто дно...
Существуешь безгласою рыбою
в замутнённой воде бытия.
Отрицая возможности выбора,
где среди вариаций есть я...

А сентябрь ещё горяч:
степи высушив до хруста,
тугощёкий солнце-мяч
пьёт рассветную робусту,
разбавляя молоком
густовзбитого тумана
и сдувая облаков
пышнопенных караваны.
И летят они на юг,
догоняя птичьи стаи,
чтоб вернуться, сделав круг,
и дождём ночным растаять...

Не слышна и не видна -
бродит в доме тишина.
Только ветер ветви клонит,
изгибает их в поклоне,
доставая до окна.

Жёлтый лист небрежно бросит:
Видишь, на пороге - осень.
И часов неслышный шаг,
не меняя чёткий такт,
подтверждает: так всё, так...

Сладко спит огромный кот,
грея лапы и живот
на полу в осколках солнца,
у открытого оконца -
он в безвременье живёт...

автор знает о нарушении размера

**************************

Плывут по небу облака
по ходу видоизменяясь ©
дыханье осени пока
не приняла душа земная

ещё прозрачен небосвод
и лист увядший малочислен
придут сентябрь октябрь и вот
об этом зарифмую мысли

Заморозит день, отогреет ночь.
Мыслей суета канула в закат.
Бесполезное - в ступе их толочь,
разрешая спор - кто же виноват...

Ни назад-вперёд и, не вверх и вниз:
не сдвигаемся, хоть в набаты бей.
Что любовь для нас - чувственный каприз?
Каждый - эгоист на волне своей...

Звёзд усталые глаза,
дней ушедших пепелища.
Сколько лет и зим назад,
и счастливее, и чище
были мы - и вне границ,
обозначенных судьбою.
Травы не тянули вниз -
звало небо голубое.
Веял ветер перемен,
обещая: дальше - лучше.
Оказалось - мы в тюрьме
и засов двери опущен.
Нам тюремщиком - душа.
Обстоятельства - оковы.
Время скажет - не дышать!
Согласимся - мы готовы...

Без цели, собственно - без смысла,
луна на небесах повисла,
не освещая и не грея,
не трепеща, как флаг на рее,
а лишь смущая и тревожа,
того, кому не спится тоже
и, кто вздыхает - полнолунье,
на грани сонного безумья...

Хожденье по прямой, где счастье - вот же, близко -
летит наискосок, но в руки не идёт.
Провально-мелких дней порвётся скоро низка*
и грезится душе немыслимый полёт -

Чтоб выше суеты, земной банальной сути.
Чтоб выше облаков и, крылья отрастив,
так хочется взлететь, внезапно, без прелюдий -
устала быть земной - Прости, земля, прости....

* - нитка, на которую что-то нанизано

Я любви не ищу. Мне не надо
рвать на части усталое сердце.
Я, в холодных ветрах листопада,
каплей солнца сумею согреться.

Мне зимой - утешение в снеге,
в паре рифм прилетевших из лета.
И, в житейском размеренном беге,
я спокойствием буду согрета...

***********************

Нет времени - искать и потерять.
Нет времени копаться в тёмном прошлом.
И, горя теребя седую прядь,
надеяться, что всё исправить можно.

Нет времени - оно бежит вперёд
без остановки и без передышки.
Там, где-то впереди, возможно ждёт
другое счастье, что мне станет близким...

Наполнен вечер темнотой и лёгкой скукой.
Ушли дорожкой золотой дневные звуки.
И наливаются сурьмой ночные тени.
Сквозь тучи морщится луна - неспящий пленник.

Посеял зёрна редкий дождь - кап-кап горохом.
Заладил филин хохотать, да громко охать.
В деревьях ветер шелестит листвой усталой,
шепча - а лето-то прошло, как не бывало...

И тает август на исход, роняя звёзды.
Успеть желанье загадать, пока не поздно...
И, календарь перелистнув, встречать сентябрь...
Ах, лето-лето, задержись на день, хотя бы....

Жизнь - большая игра,
где она же всегда победитель.
Наваждение, сон,
хрупкий миг между "будет" и "до".

Неудачи вчера
и осколки мечтаний разбитых.
И, единый для всех,
неизбежно-печальный итог.

Секунд ничтожность - времени богатство.
Смотрю на мир, мир смотрит на меня.
Не всё ль равно - кем быть и кем казаться,
в небытие упорно семеня.

Ротки в платках мне вслед бубнят невнятно.
Смеюсь сквозь боль - а судьи эти кто?
И шейкер-жизнь, смешав напиток мятный,
мне подмигнёт - на, выпей антидот...

В жизни обязательно должны быть паузы. Такие паузы, когда с вами ничего не происходит, когда вы просто сидите и смотрите на Мир, а Мир смотрит на вас.
Карл Ренц.

Банальность бытия -
застойное болото.
И время на часах -
женой застыло Лота.
Слезу роняет кран
в надтреснувшую чашку.
И старенький диван
пружиной стонет тяжко.

На посеревший тюль
день оседает пылью,
а ночью дождь опять
из тучи море выльет.
Бессонницы капкан
и лунное затменье.
И жизненное зря
навряд ли что изменит...

Открыть окно, впуская звуки ночи,
где тишину разбавил звон цикад.
Где диск луны сегодня кровоточит
и под чадру недобрый прячет взгляд.

Где бродит ветер в поисках прохлады,
горячий воздух гнать устав за день.
Где бисер звёзд на бархатной подкладе -
дождём сорвётся, лишь рукой задень...

Эти рассветы и эти закаты...
Помнишь - встречали с тобою когда-то?
Солнце всходило, меняя оттенки,
или - садилось. Оранжевой пенкой
таяло в речке. И быстро темнело.
Только тогда становился ты смелым:
руки, колени и губ жаркий омут...

Всё бы могло быть совсем по-другому.
Но, что случилось - уже не исправить:
так высыхают осенние травы,
ветер так поле заносит позёмкой -
так равнодушно сказал ты, но ёмко:
/каждое слово - острее, чем гравий/ -
"Эту игру мы с тобой доиграли"...

**********************

Руки по телу блуждают под Вески.
Звякают в люстре от ветра подвески.
Штора взлетает венчальной фатою -
всё нереально сегодня со мною.
Только вчера - одинокое утро.
След от бессонниц, присыпанный пудрой.
Кофе и сливки, горчит сигарета.
Новое платье напрасно надето.

Старый трамвай. Перепутанность взглядов.
Словно разряд от стоящего рядом.
Вместе выходим. Нарушив молчанье,
он приглашает меня на свиданье.
Сердце, как птица - надежда, сомненья.
В летнее пекло - весны дуновенье.
Двух одиночеств скрестились дороги.
Счастье упало монеткой под ноги...

Вечер ветром жарко дышит,
с раскалённой веет крыши
чем-то терпким или пыльным
с ноткой сладко-прелой гнили.

Солнце уползает гордо.
И вздыхает томно город
в предвкушении прохлады.
( Ах, дождя бы - очень надо).

И кузнечиков рулады
повторяют: надо-надо...

Когда умрёт последний Дон Кихот
и клан драконов будет править миром -
затеем ли крестовый мы поход -
служители гармонии и лиры?

Поэт - он, изначально - не герой.
Играть в слова и сотрясая воздух,
порой увлечься этою игрой,
чтоб плохо кончить - рано или поздно.

От слова "соль" - не станет солоней.
И слово "сахар" - не положишь в кашу.
Но есть вопрос, который всех важней:
Не дремлют ли драконы в душах наших?

Пойдём вперед по буеракам,
тропой заросшей - напролом.
Чтоб встретить скалолаза-рака
и свистуна ещё при том.

Макара, что телят не гонит,
туда, куда мы держим путь.
Туда, где облачные кони
не признают кнута и пут.

Трава там выше, ближе к небу-
зайдёшь в неё и пропадёшь.
Там равнозначны быль и небыль,
и солнце светит даже в дождь.

Там заяц дружит с серым волком
и ближнего никто не ест.
И там не рвётся то, что тонко,
в желанной нам стране чудес...

То пасмурно,то солнечно.
Измаялся подсолнечник
крутить за солнцем голову,
пыльцу роняя вниз.
А ночью, гром медведицей
на колесе проедется,
и дождь, звенящим голосом,
затянет вокализ.

Под пение негромкое,
нальёт до края в ёмкости:
кадушку, таз пластмассовый
живительной воды.
Туманной каракатицей,
под утро, туча скатится,
росу рассыпав стразами,
на травам молодым...

Взмоют в небо голуби,
как кручёный мяч.
Небо вздрогнет голое,
и помчатся вскачь
облачные лошади -
кипенная масть.

На булыжной площади -
мне бы не упасть.
Голубей вспугнувшая -
под ноги смотри...
В небо рвётся душенька -
болью изнутри...

Ночь безлунна и дождлива,
чуть размыты фонари.
Шелест листьев старой ивы
ветру что-то говорит.

То ли, жалуется тихо
на отсутствие тепла,
век прожитый бобылихой,
жизнь сгоревшую дотла.

То ли, сказку напевает
непоседе, чтоб уснул.
То ли, радуется маю
и приветствует весну...

Рыбачит ночью месяц-рыбачок,
закинув сеть из призрачной вуали,
в речушке той, что медленно течёт
и ветви ивы крутит по спирали.

Полным-полно наловит звёздных рыб,
чуть присолив, повесит для просушки.
И отдохнуть до утренней зари
бочком приляжет в облаков подушки.

P.S.

Подсушит ветер звёздные хвосты.
Избыток влаги упадёт росою.
И утром солнце, не боясь простыть,
по ней пройдётся - рыжее, босое...

Легла жара в сухие степи -
лимит исчерпан на дожди.
Подсолнух в золотистом кепи
почти созревший, но - почти.

Засохли плети у арбузов -
по боку щёлкнешь и звенит.
И продаётся кукуруза,
и сорок градусов в тени.

А там, где берег мелкой речки,
песок - не ступишь - горячо.
И солнце, раскалённой печкой,
из облаков безе печёт.

Вода прогрелась до парного.
Зайдёшь в блаженную купель,
щекотно облепляют ногу
мальки от роду пять недель...

Остывает чай цветочный,
блекнет поздняя заря.
И приходит время ночи.
Если звёзды не горят,
если их укрыли тучи -
будет дождик, или - нет,
и, последний алый лучик,
канет в будущий рассвет.
Мне стихов простые строчки,
обо всём и ни о чём,
просто так, промежду прочим,
шепчет ангел за плечом....

Любовь дотлела сигареткой
и смят безжалостно бычок.
Ночь, СМС - "Проблемы, детка,
но как-нибудь - зажгём ещё."

Комком намокшая подушка,
от слёз опухшее лицо.
Не зря судачили подружки,
что мол, связалась с подлецом.

Не зря ругалась вечно мама,
что не ночует дома дочь,
что непослушна и упряма -
мозги не вправить, не помочь.

Всё образуется конечно,
всё заживёт, перегорит.
Не избежать в делах сердечных -
предательств, боли и обид.

Не нами этот мир придуман,
таких историй - пруд пруди.
Уметь любить - не фунт изюма
и столько грабель на пути...

Мне как-то всё равно
с кем ты проводишь день.
С кем коротаешь ночь,
мне тоже - параллельно.
Мечтает ли закат
об утренней звезде?
Не россыпи ночной,
а об одной отдельной.

Но не мечтаю я.
Научена судьбой,
что в небе журавля -
не заменить синице.
Соединить сердца -
не суждено с тобой,
но отчего порой,
хочу тебе присниться?

Ангел штопает крылья
на завалинке Рая.
Вот заштопает дыры,
а потом - постирает.
На Земле столько грязи,
на Земле - столько боли,
но людское сознанье -
изменить он не волен.

Ангел штопает крылья
и вздыхает с досадой:
правит зло этим миром,
от рожденья до ада.
Нитка вдета в иголку.
Лебединые перья.
Больше, роду людскому,
нет любви и доверья.

Не плачу от жестокости твоей,
жизнь научила - слёзы не помогут.
И забываю, в суматохе дней,
влюблённости неверную дорогу.
Путь был тернист, опасен и далёк.
Кричал мне разум - не ходи, не надо.
И, перейдя желаемый порог,
я поняла - не будет мне награды.
Тут счастья нет, тревожно и темно.
Спит эгоизм под сплина одеялом.
Ты не готов любовь делить со мной,
а я, в пути, наивность растеряла...

Ты больше не придёшь
ни другом, ни врагом.
И холод слов твоих,
сотрёт тепло июня.
Не вслушиваюсь в ночь
в предчувствии шагов,
лишь хнычет за окном
о чём-то дождик-нюня...

В объятьях тишины
намокший дремлет сад.
Смолк майский соловей,
нашедший половину.
Хорошее вернуть
не сможем мы назад,
и незачем судить -
кто больше в том повинен...

Вязкое время - пустынным песком под ногой.
Давит на плечи тревожно-удушливым сплином.
То, что ушло, не связало с тобой, дорогой.
То, что пришло - одиночеством невыносимо.

Нет, не грущу, но деваться не знаю куда.
Мысли гоню, но они возвращаются снова.
Сердце - в разгон, всё быстрей - за ударом удар,
словно бежать за тобой на край света готово.

Тянется время, секунды неспешно шуршат.
Утро, день, ночь - одинаковой зыбкою тенью.
Всё бы забыть, но болит нестерпимо душа.
Время идёт, но не лечит оно, к сожаленью...

Что попало на ложку -
то и ешь до конца.
Сёстрам всем - по серёжке,
камикадзе - банзай.
Выбирая кумиров,
пальцем в небо не тычь.
Гости мы в этом мире,
одиночки средь тыщ,
якобы - одноверцев
и, как-будто - друзей.
Настежь адова дверца,
в рай - нет квоты уже.
Между небом и бездной,
не ладьёй на е-2,
мы уйдём непомпезно,
задержавшись едва...

Не жизненный роман, скорее - черновик,
но набело его уже не перепишешь.
Вот и мотаешь срок, и вроде бы привык,
но только, иногда, слегка съезжает крыша.

И хочется бежать, постылый бросив быт,
работу и дела, которым нет предела.
И прежний скучный мир, перечеркнув, забыть,
чтоб сонная душа - проснулась и запела...

Дожди смывают всё, что было
и выше тянется трава.
Прошедшее - уже забыла,
так было надо - забывать.
Ещё не знаю то, что будет.
И будет ли оно когда.
И забываемые люди,
мелькают мимо, как года.
Событий - улица пустая,
дальнейший неизвестен путь
до нам обещанного рая,
в котором можно отдохнуть...

Вдруг грянул гром такой, что в окнах -
задребезжали эхом стёкла.
Завыли в сумраке машины
и в ужасе метнулся кот.
И ливень рухнул водопадом -
земля в мгновение промокла,
как-будто лил он - не минуты,
а повреждён водопровод
в небесной старенькой квартире,
и спит сантехник вечно пьяный -
бывает в жизни и такое,
и некому чинить прорыв.
А дождь, разучивая фугу,
заладил форте-форте-пьяно,
и наслаждается игрою,
про всё на свете позабыв...

К сердцу, видимо,
не найдёшь тропы -
то река, то ров,
а то вовсе - лес.
Да и незачем,
поднимая пыль,
да и нету в нём
никаких чудес.
Нет нужды, как нет -
скатертью дорог.
Одинокое,
пусть себе живёт.
Не зову, не жду.
Только видит Бог -
не поётся мне,
вне твоих тенёт.

Тобою - не больна
и всё так ровно, гладко,
что хочется кричать
от скуки бытовой.
Не разгадать вовек
твоей души загадку,
и песенность стихов,
срывается на вой.

Но бестолку ломать
комедию и копья.
Была любовь иль нет -
ответа не найдём.
Осадком упадёт
разлуки серость хлопьев.
И, всё горчей они,
плотнее с каждым днём...

Когда в игре заведомо нет правил,
то всё идёт не так, как бы хотелось.
Словесный батл - на грани беспредела,
где ненависть сгущается отравой.

Кто победитель - не покажет финиш,
и за черту он перешел насколько.
И горько послевкусие и колко.
И каждый в поражении повинен...

По капельке давлю в себе раба*
и наплюю на мнение чужое.
Пусть утверждают, что - глупа, слаба,
и в этой жизни - ничего не стою.

Мне не заштопать накрепко все рты,
что за спиной напраслины наводят.
Им в мой мирок, отныне - путь закрыт,
доверчивости - отменяю квоты...

* - цитата Чехова

Словами невозможно всё исправить,
делами - можно только всё испортить.
Усвоен свод бесприкословных правил
и гонит кровь без устали аорта.

И бьётся пульс неровной амплитудой -
любовь уходит - призрачный кораблик.
Когда маршрут - неведомо до куда,
ей вслед бежать - виват безумству храбрых.

Машу рукой и навсегда прощаюсь.
Жизнь зависает камнем у обрыва,
под дикий ор замельтешивших чаек,
вернуть любовь - напрасные порывы...

Кто-то грыз луны ватрушку
и осталось - половина.
Тучи взбитая подушка
нависает над равниной.

Звёзд алмазы, от Сваровски,
облетают, но не гаснут.
Если проявить сноровку -
наберёшь в карманы разных:

жёлтых, алых и в прожилках,
что искрятся ярко-синим.
И, пока огонь их пылок,
ты скорей домой неси их...

Солнце, утром из-за тучи,
протянуло жаркий лучик.
И, по первой нежной травке,
пробежалось по дубравке.

Высушило слёзы росам,
расчесало ивам косы
и, устав от важных дел,
плещется в речной воде...

* * * * *

Солнце встало рано-рано,
столько дел и всё б успеть:
прикрутить на туче краны -
хватит дождику реветь.

День раскрасить в цвет зелёный,
желтый, алый, голубой,
причесать верхушки клёнов
и согреть само-собой.

Пробудить от спячки розы,
пышный вырастить тюльпан,
надоевшие морозы
до зимы закрыть в чулан...

Весенние деньки,
неделя за неделей.
Принарядился сад
невестиной красой.
И облака сдают
дежурство по апрелю,
отмыв до синевы
затученность высот.
Приходит теплый май
с охапками тюльпанов,
с гудением шмелей,
очнувшихся от сна.
Черемуховым и
сиреневым туманом
шагает по земле
красавица Весна.