Опять молчим в онлайне
и пауза растёт –
в несбыточных желаньях
какой-то был просчёт.

Не принц, давно не молод.
И был ли так хорош? –
нашептывает холод
метелей и порош.

Не в небо, а под горку –
придётся привыкать,
смиряясь с мыслью горькой:
любовь – не на века...

На сердце – имени тату
и места больше нет.
А кто-то, нужный до "болит" –
всегда молчит в ответ.
И острой боли коготок
царапает слова –
что нужен он до "не могу",
так в чём я не права?
В том, что любила до "хочу",
бросая мир к ногам?
Но он молчит и я молчу,
мечтая по ночам,
что вдруг, однажды, он поймёт -
теряет жизни смысл.
Но поздно – осенью клеймён
падёт последний лист.
И охлаждение зима
преподнесёт любви.
А дальше что? Решу сама –
To be, or not to be...

Если ты сейчас в дороге прогибаешься под ветром,
на глаза себе надвинув шляпу старую из фетра,
значит – ты душою молод и стремишься к новым далям,
увидать всё то, что может до тебя и не видали.
Значит ты из тех, кто смело отрицает нудность быта,
кто упорен и мобилен, стать желая знаменитым.

Кто изучит и отыщет неизвестное в известном -
жажда знать всего превыше. А родным лишь ждать известий.
Вышлешь почтой голубиной, в нештампованном конверте,
/может Лондон, может Вена иль изысканный - Антверпен/...
Потечёт слезою нежность по щеке любимой мамы
и вздохнёт она счастливо - любопытный рос, упрямый.

Оттого ушел из дома постигать мирскую сущность,
задавать пути и цели, ведь кому-то это нужно.
И свои места покинул, не теряющим надежды,
что однажды, непременно он вернётся в дом свой прежний.
В сад, что дедом был посажен и всегда плодами щедрый,
с шелестящею листвою под знакомым теплым ветром.

Мир в свои расскрасив краски, под себя его подстроив,
станешь ты открытым, честным, а кому-то и героем...

Белой кошкой в глаза смотрит смерть.
Сердце словно застыло над бездной.
Шаг вперёд, не прощаясь, / не сметь!/
застывая у двери подъездной.

Выбор сделан и вот он — порог
между прошлым и тем, что страшило.
Я уйду, навсегда, / видит Бог/
и забуду, как сильно любила.

Грохнет дверь и ударит в плечо.
Не вернусь, но невольно заплачу.
Отболит, заживёт, утечёт —
в новой жизни всё будет иначе...

Предал меня или просто забыл -
разве имеет значенье?
Дальней разлукой развеянный пыл
не поддаётся леченью.

Что же осталось? Тетрадка стихов -
было хорошее, было...
Нашей любви отрицая исход -
сердце моё не остыло...

Приляжет сон туманом на ресницы,
спи, мой хороший, баюшки-баю.
В закат скатилась солнца колесница -
оно заснёт в неведомом краю.
Уснут деревья, ветерок прохладный
зарылся сонно в мягкую траву.
Кузнечиков звенящие рулады
на небо месяц тонкий призовут.
Рассыплет ночь алмазные кристаллы
на бархате зашторенных небес...
Спи, мой малыш, мой ангелок усталый,
тихонько баю-бай пою тебе...

На нитку соберу закат
из бусин рдеющей рябины,
их терпкий вкус не виноват
в том, что не стала я любимой.
Я не смогла и ты не смог -
понять, простить и быть терпимей.
И ненаписанным письмом
прошепчет осень чьё-то имя.
Твоё, моё? Ищу слова
и подбираю аргументы,
и ты не прав, я - не права,
что стали мы - одним моментом...

Сегодня дождь и небо в сером.
На ветке мокрый воробей,
от злого ветра очумелый
и не найдя себе обед,
сидит нахохлившись, бедняга,
и наблюдает, как пацан
свой бутерброд даёт дворняге,
за что получит от отца
весомый скорый подзатыльник,
но поздно - съедено уже...
Темнеет, воздух зябко стынет..
Такой вот жизненный сюжет...

На Покрова нагрянет дождь,

затянет грязно-серой стынью.

Под колокольный звон идёшь

знакомой улицей старинной.

Бросает под ноги орех

листвы намокшую дорожку —

в ней два плода,/поднять не грех/

и, со двора навстречу — кошка

вдруг пулей выскочит, резвясь.

Кошачий озорной ребёнок.

Событий принимаешь связь —

решеньем жизненных вопросов.

Колышет воздух перезвон,

собора купол — солнцем в небе.

И груз души спадает вон,

растаял он, как-будто не был…

Апельсиновое солнце

в ярко-рыжий красит крыши,

облака, кусты, дорожки

и соседского кота.

Мышь, шмыгнувшая украдкой,

тоже стала ярко-рыжей

и в речушке-торопыжке

стала рыжею вода.

Солнце весело смеётся

и по ветру паутину

отпускает обещаньем

погостить ещё чуть-чуть.

В «бабье лето» утром выйду

к солнца чудо-апельсину,

пусть оно меня окрасит —

рыжей стать и я хочу.

Выйдешь в скулящую дверь,
/петли бы вечером смазать/,
ветра невидимый зверь
в куртке проделает лазы.
Цапнет холодным ногтём,
прыснет на кожу азотом,
спину порывом согнёт -
рот искривится зевотой.
Осень - душевный надрыв,
/скачет дурное давленье/,
долгой, усталой хандры
с сонно-больным настроеньем...

Стали тучей чёрною
облачные ватки.
Небо опрокинуло
дождевую кадку.
Ветер вдоль по лужицам
прогулялся рябью
и погодка хороша
для семейки жабьей.
Под корягой спрятались,
дышат свежей влагой.
Машет ива гривою,
что зелёным флагом,
под дождём намокшая
никнет, тяжелея.
Скоро он закончится -
воздух потеплеет.
Травка, им политая,
вытянется стрелкой
и закрасит всё туман
серою побелкой...

Замри на поляне, прикинься столбом -
лес тёмный зловеще коварен.
И в нём притаились под каждым кустом
весьма кровожадные твари.

Там кто-то тихонько листвой шебуршит,
косится невидимым глазом.
Откуда тревога, ведь нет ни души -
берёзы, осины и вязы?!

Тут слух уловил топот множества ног -
"ну вот, началось, Боже правый!"
Да нет же, не трус, не ничтожество, но
так страшно в игре, что без правил.

От дикого вопля кружащих ворон,
запрыгает сердце галопом...
"Спаси, сохрани, от беды оборонь" -
в гортани подавленный шепот.

И с места сорваться - бежать и бежать,
ногами листву загребая.
А в спину хохочет семейка ежат -
вот так вот, сходил за грибами...

И больше нет любви - настаивать не смею.
Усыпаны листвой осенние аллеи.
Каштаны под ногой. Наступишь - треснет. Мякоть -
желта, горька... И пусть, что хочется мне плакать

о том, что лета нет и остывают чувства,
и холодно дышать, печально, грустно, пусто...
И долгой ждать зимы - она не за горами...
И жаль, что всё вот так случилось между нами...

Как хочется тепла,
хороших слов, объятий
и, дружеской вполне, улыбки просто так.
Берёзка за окном
на "ню" сменила платье
и осени романс бормочет дождь не в такт.
Лодчонка - жёлтый лист
крушенье терпит в луже.
Жемчужное колье
на сетке паутин
и тесный мой мирок - становится всё уже.
Всё больше список тех,
с кем разошлись пути...

От скрежета зажатой меж зубов
горчащей правды, рвущейся на волю -
галопом сердце. " Погоди, постой!
Держись, родное, правда больно колет!"

Слова, что нож - удар, ещё удар,
/отравленные ядом междометья./
Не избежать, не скроешься. / Куда? /.
Не бой, не заслониться кем-то третьим.

И стерпишь всё, тут выдержка - броня.
Сплетая боль в клубок противоречий,
сумеешь ли - забыть, простить, понять,
чтоб груз обид ярмом не лёг на плечи?..

Голову потеряв, плачешь по волосам.
Смелый был колобок, только хитрей лиса.
Рыжий мелькает хвост где-то среди кустов,
вынырнет - пропадёшь, местный Жан-Ив Кусто.

Думаешь - ты герой и по колено пруд.
Сделай-ка шаг назад, к стенке когда припрут.
Помнишь, кричал ты "Волк"?! Ждал - прибегут спасать.
Голову потеряв, плачь же по волосам.

Нитки, иголка - стежок за стежком
вышью я речку с прибрежным лужком.
Маки, ромашки, полёт стрекозы,
ивушку с пышной косою лозы.

Пару букашек с пятнистой спиной,
дождик, который прошёл стороной.
Солнышка жёлтый, весёлый глазок
и земляники большой туесок.

Муху, в паучью попавшую сеть,
звёзды, что будут на небе висеть.
Ласточек вот бы ещё в вираже,
но - на платочке нет места уже...

Однажды, прогуливаясь по посёлку, обратила я внимание на небольшую собачку,
бегающую возле мусорных баков. Мордочка её была перевязана бинтом,
а концы бинта, завязаны между ушей бантиком. Очень люблю животных,
а тут больная собачка бегает, да еще что-то там пытается выхватить из помойки, голодная, наверное.
Вообщем, распереживалась за бедолагу, что же случилось, как она питается?
Но, раз перевязана, значит есть о ней кому заботиться. И пошла дальше, по своим делам.
Прошло какое-то время, пару месяцев, опять оказалась я в этом районе и ...
та же собачка, с той же повязкой на мордочке бегала во дворе.
Надо же, как долго не заживает ее рана. Бедная собачка!
Прошло еще время и снова повстречалась мне "бедняжка в бинте", да что такое с нею?
Тут, уже не выдержав - любопытно же, а поселок у меня небольшой,
люди вполне добрые, отзывчивые , так вот, решила спросить у женщин,
сидящих на лавочке у ближайшего дома,/ ах, эти женщины на лавочках, всё знающие,/
и спросила я их: " А вы, случайно, не знаете, что с собачкой?" И узнала очень поучительную историю.
Оказывается - собачка вполне здорова, домашняя, но имеет скверный характер.
В частности, очень любит кусать кого ей вздумается, за ноги.
Слава Богу, выше не достает, маленькая такая, шавочка.
И покусанные соседи, да и просто прохожие, предупредили хозяев,
что еще раз и, собачонке не поздоровится.
И стали хозяева перевязывать кусаке морду, перед гулянием.
Вот такая история. А к чему это всё мною написано?
Да вот вспомнилось, когда столкнулась с подобным в людской среде,
с любителями "укусить исподтишка", действием ли, словами, сплетней и,
каждый раз, как представлю их с бинтиком на "морде лица", сразу легче становится!

http://litset.ru/publ/17-1-0-38790

Вдруг понимаешь сереньким умом,
что все проблемы - это наносное.
И со времён Адама, Евы, Ноя -
разруливалось как-то всё само.

И что болело - превратится в пшик.
Занозой мелкой, вынутой из пальца.
Судьбу кроить не выйдет по лекальцам -
плюнь, успокойся и ровней дыши.

Скверно и тошно. Друзья ли, враги ли.
Спелое яблоко с привкусом гнили.
Камень сомнений, дорог перепутье.
В мыслях меж плевел - зерно здравой сути.
В поиске истин - былые скелеты
выплеснут волны со дна мутной Леты.
Кости отмыты чужою молвою.
Правда и кривда - всё было со мною.
Жизненный опыт взлётов-падений
кто-то осудит, а кто-то оценит.
Кто-то плечо бескорыстно подставит.
Кто-то исчезнет в известной всем дали...

Птицею воспарить,
рыбой уйти на дно,
на рубеже зари
пульсовый метроном
волею усмирить.
Выдох - глубокий вдох.
В небе звезда горит -
может быть это Бог
смотрит, ну как ты там,
выдюжишь или нет?
Сердце отдав мечтам,
в невероятном сне,
мир увидать другим.
Мир, что создал ты сам.
Действуй! Не говори -
чёрная полоса.

Плыть в темноте, где редкий луч
блеснёт по спинам рыбьих стаек.
И кондором срываться с круч -
боязни высоты не зная.

Парить в нирванной тишине
и, из неё сплетая кокон,
понять,что боли больше нет -
всё стёрто временным потоком.

Родиться бабочкой на свет
из плена тесного имаго.
И встретить первый свой рассвет,
рифмуя счастье на бумаге...

След от былых потерь -
тонкий, зудящий шрам.
Строишь, вне всяких вер,
в джунглях души ашрам.
Будут слова молитв
тяжки, как долгий стон.
Выкричав, что болит,
горечь изгнав всю вон -
станешь ты пуст и чист,
как первозданный снег.
Прошлое - там в ночи,
в странном, забытом сне.

Перелистаю памятный альбом.
В картинки соберу событий пазлы.
О, жизнь моя, какой была ты разной:
то полный штиль, а то - неравный бой.

Жалею ли, что прожила не так,
как грезилось в наивном малолетстве?
Мне опыт лишь достался из наследства -
когда нет злата - радует пятак.

И потому - жила и буду жить
до неба предназначенной мне точки.
И лучшего желаю счастья дочке,
от материнской, жертвенной души.

Из ахнувших небес
прольётся благодать
к нам ливневым дождём,
который не унять.
Таскает грозный гром
железо, искры бьёт.
А ливень за окном -
идёт себе, идёт.

* * * * *

Небо черничного цвета
вяжет накидку из туч.
Дождик, обиженный кем-то,
громко стучит по листу.
Тот, тяжелея, слетает -
следом другой полетел.
Листьев намокшая стая,
листьев опавших метель.

* * * * *

Солнца чудо-апельсин
на тарелочке небес.
В жёлтом мареве осин
задремал осенний лес.
Лист не дрогнет, ветер стих,
затаился средь кустов.
Весь в опятах, как в шерсти,
пень, которому лет сто.

* * * * *

Нагонит тучу ветер-баламут,
Прогонит птиц, галдящих в небе стаи
и, хлынет дождь. За несколько минут
остудит воздух, он прохладным станет...

И будет всё, конечно, хорошо.
Прольётся дождь божественною влагой.
И утром я, неспешно-тихим шагом,
пойду гулять. И пусть, что дождь прошёл,

но воздух чист, прозрачны небеса.
Намокших листьев мягкая дорожка.
И в лужах солнца золотые крошки -
ту красоту в словах не описать...

* * * * *

Ветер по двору гоняет лист,
шаловливым рыженьким котёнком.
Воздух звонок и дождями чист,
и вдыхаю с жаждой, упоённо,

аромат рассвета сентября,
лёгкую, бодрящую прохладу.
Осень наступившая - не зря.
У природы всё, всегда, как надо...

Слова - это камни.
Пора собирать,
чтоб выложить слово "любовь."
Камней разномастных
великая рать,
но вряд ли сгодится любой.
Тот - больше, тот - меньше,
то скол, то излом,
то зеленью стелется мох.
И если напишешь "добро," а не "зло",
то значит - уже что-то смог...

Нежные розетки хризантем -
Отцветут, завянут, а затем
заплетутся вязью на стекле.
Их руками растопить, согреть -
потекут холодною слезой.
У природы есть на всё резон -
осенью, стирая красоту,
возродить её порой остуд.
Инеем расписано окно,
холодно ладоням и мокро.
Снежные розетки хризантем
отцветут, растают насовсем...

Черная клавиша, белая клавиша -
в сердце рождается нежности музыка.
По стихотворной дорожке направивший -
мы сплетены неразрывными узами.

На небесах где-то, кем-то записано:
встретиться этим двоим - обязательно.
Душу согреть электронными письмами,
соприкоснувшись слегка, по касательной.

Жизнь подшутила невстреч эпизодами -
Лодочки быта, мечтаний кораблики.
Ты прозвучал во мне страсти рапсодией
осенью поздней, дождями озяблыми.

Я оглянусь - роняет листья осень,
зелёный разбавляя желтизной.
И ветер паутинками разносит
в аллеях летний, застоялый зной.

Полёты птиц стремительней и выше,
а облака всё ниже и темней.
Пустеют гнёзда под навесом крыши,
всё меньше солнца и погожих дней.

Иссохли травы, астры отцветают.
В садах созревший собран урожай.
Смотря на птиц, кружащих в небе стаей,
я буду, с грустью, лето провожать.

Утро разбудил
крик вороньих стай.
Лето, я прошу,
стой, не улетай!
Лето, я прошу,
погоди чуток,
жаркой синевы
у небес платок,
вымокнет дождём
в серое рядно.
В стылой мути луж
лист падёт на дно.
Ряски пеленой
затянулся пруд,
тёплые края,
Лето подождут.
Пусть в дверях сентябрь -
осени отсчёт.
Долгожданное -
погости ещё!

Мой грех отмолен тысячей молитв,
ночами что шептала в исступленьи.
Себе твердила: Ты забыт. Забыт.
Далёкий милый, обстоятельств пленник.

Себя снимала с ревности креста,
глушила крик невыносимой боли.
Я не сломалась, но уже не та,
а ты, как был, так и остался вольным.

Живи, не знай - мне плохо без тебя,
когда нет силы больше жить в разлуке.
И не иметь,/ да, всё ещё любя,/
возможности сплести с тобою руки.

Звучи во мне, звучи струной,
протяжным звуком басовитым.
Мне этот крест нести одной,
наскучившей и позабытой.

Мне на ветру свои грехи
развеять пепельною мукой.
Принять забвение и схим,
что навязала мне разлука.

Звучи во мне морской волной,
отливом спрятанной в пучину.
Звучи во мне, звучи, родной.
Навеки мой - чужой мужчина.

Если снятся, порой,
черно-белые, странные сны,
если дни за окном
пропитались тоской и печалью...
И не ждёшь среди стылой зимы
долгожданной весны,
и кораблик надежды
куда-то надолго отчалил -
то забейся под плед,
засыпай, словно бурый медведь.
Затаись, словно кролик
под шляпой волшебной факира.
Установку прими:
о проблемах не думать, не сметь!
Станут крепостью стены
уютной и теплой квартиры.
Всё идёт чередом,
надо только чуть-чуть переждать.
Переспать, пережить,
отметая больные сомненья.
Смоют скуку, унылость
потоки ночного дождя.
Будет всё хорошо,
если веришь, то сбудется всё неприменно...

"Никого не будет в доме,
Кроме сумерек."
Б. Пастернак

В тишине пустой квартиры,
через сумрака вуаль,
отгорожена от мира,
дня ушедшего не жаль.
За окошком ночь качает
ветки. Тусклость фонарей.
Грею руки чашкой чая,
сердце этим не согреть.
Свет рассеянный торшера.
На стене притихла тень.
И, в душе, котёнком вера -
завтра будет лучше день...

Всё, как в самолёте - тошнит, а не выйти. ©
Я просто по жизни лечу по наитью.
И в горе, сползая на пол по простенку,
шепчу заклинаньем: " Будь сильною, Ленка!
Терпи - так велели. Дорога терниста.
Не будет иначе, во веки и присно.
И сколько отмерят - вот столько и сносишь..."
И будет весне равнозначная осень.
И пусть, между пальцев, водою минуты.
И пусть на душе что, не нужно кому-то.
И без парашюта, посадка не скоро,
но радует лучик, бегущий по шторам.
Но радует то, что живая пока что.
Я радуюсь просто минуточке каждой...

Прошлое дописано, высохли чернила.
Где-то между строчками всё, что так любила.
Где-то счастье бывшее, вперемешку с датами -
всё уже прошедшее, всё уже когда-то.

Не имела прикупа, не бывала в Сочи.
Кем-то так задумано, хочешь иль не хочешь.
Шанс любой упущенный - не сочту утратой.
В том, что всё сложилось так - жизнь не виновата.

Избавь меня, Боже,
от разных прохожих,
что пальцы мне в раны суют.
А так же и тоже
от всех непогожих
деньков, что сулят неуют.

Избавь же от всяких,
кто злее собаки -
облают, укусят и прочь.
Мне б радости с гаком,
прикуску не с таком,
друзей, что готовы помочь.

А ты ушёл и не сказал ни слова -
вот просто сгинул, канул и исчез.
И я не знаю, что случилось снова,
и я не знаю, как прожить мне без

ночей, что были неземною сказкой,
твоих объятий, нежных, сильных рук.
Ты был моим, но был таким ты разным
и переменчив, как-то очень вдруг.

То груб, то нежен - чувств твоих качели,
то в рай взлететь, то опуститься в ад.
Но лишь одно хочу на самом деле -
узнать когда вернёшься ты назад.

У нас во всём несовпаденье.
И всё не так, всё невпопад.
Напрасно расцветал весенний,
почти Эдемский, старый сад.

Напрасно пели гимны птицы
и серенады соловей.
Не суждено любви случиться,
и ни твоей, и ни моей.

Весна, промчавшаяся мимо,
нас не задевшая крылом,
растаяла горчащим дымом,
и не догнать её потом.

Пешком по площади булыжной,
где каждый камешек знаком.
Я осеняема Всевышним
и голубиным говорком.

Ни да, ни нет, скорей вне веры,
но сладок колокольный звон.
Рассвет сегодня мутно-серый,
храм в поднебесье вознесён,

на маковки цепляя тучи
и в дымку облачась окрест.
Не веруя, на всякий случай,
я, мысленно, молюсь на крест...

Пить чай. Грустить. Смотреть в окно.
Искать намёки в криках птичьих
на перемены в жизни личной,
что скоро будет всё отлично
и лягут кости на сукно
одним из нужных вариантов,
и летний день тому гарантом,
где бабочек порхают банты,
ведь в жизни всё предрешено...

Голуби стаею
небо встревожили,
режут пространство крылом.
Травы упали,
дождями подкошены,
переплелись в бурелом.
Утро туманное,
душное марево -
росы на травы падут.
Новое лето
подарком подарено -
позднее в этом году.

Лунной тропкой, чёрной кошкой
ночь крадётся к нам в окошко.
В мягких лапках - сновиденья,
Для прилежных - угощенье:
торт, печеньки, краски с книжкой.
Непослушным, хвастунишкам -
пара сломанных игрушек,
сдутый мячик, погремушка,
липкий фантик от конфеты,
а ее самой в нём нету.

Спи же, неслух, на ресницы
ночь подует, сон приснится...

вдохновение - http://www.stihi.ru/2017/07/08/3747

В созревающих полях
прядки золотистые.
Катит небо колесо
солнечной арбы.
Улыбается денёк
с теплотой лучистою.
Заросли густой травой
у холмов горбы.
Заигрался ветерок
ивовыми косами.
Засыпает на цветке
черный, гулкий шмель.
Я по шелковым коврам
прогуляюсь бо`сая.
Лето. Лето. А в душе -
счастья карусель.

* * * * *

Из сапог, да в босоножки -
на Дону всегда вот так.
Небо в солнечной простёжке
надевает лапсердак.

Маки искрами зарницы
заалели вдоль дорог.
Тучка, чудо-мастерица,
испекла безе-пирог.

Травы сочным малахитом,
где прожилками полынь.
И забыта, и забыта
затянувшаяся стынь.

Рисуй мечту под па-де-де дождя,
он вместе с ветром - музыка стихии.
И, если веришь, стоит подождать -
умчатся прочь все горести лихие.

И будет день, от Солнца, счастьем пьян.
И будет небо бирюзово-ярким.
Зачем искать в судьбе своей изъян,
прими как есть, божественным подарком.

Небо безоблачно. Птицы, под крышами,
кормят голодных птенцов.
Горло сжимает удушливым обручем -
Хватит! В конце-то концов.

Сколько же можно метаться и мучаться
в поисках вечной любви.
Птицею вольной по жизни не лучше ли?
Порх. Улетела. Лови...

Нежное пёрышко - белая лодочка,
падает прямо в ладонь.
И безголосой стихами запела я,
словно струна, лишь затронь...