Кажется, я уже докладывал вам, что в нашем славном городке существует Институт раководства. Смешного тут ничего, кстати, нет. Хотя, шутники-острословы утверждают, что в этом НИИ реально работают только три отдела – «Заведения рака за камень», «Обучения ракообразных художественному свисту» и «Изучения влияния созвездия Рака на созвездие Дельфина». Но свистят, понятное дело, сами шутники. Потому как институт этот - филиал губернской сельхозакадемии. А губернские на пустяки не башляют. Раководы (так их по-доброму именуют в городе) время от времени поражают научную общественность яркими достижениями. Например, несколько лет назад прибился к нашему НИИ некий провинциальный профессор из то ли Тобольска, то ли Вилюйска, а то ли из самого Анадыря. В общем, из вечной мерзлоты. Да. А фамилия у него смешная, потому что женская: Синица. Парфён Платонович Синица. Представляете? Ну, и как с таким ФИО не быть выдающимся ученым? Он и был. Как выяснилось довольно скоро.

Для начала Парфён Платонович основал в НИИ новую исследовательскую единицу - Лабораторию крилеведенья. Ученый совет, где наш герой докладывал идею этой лаборатории, сперва, по старческой глухости ух и ветхости извилин, расслышал слово «Кролеведенья» и попытался обрадоваться. С кроличьим мясом в городе было неважно и члены Ученого совета уж было прикинули, что расцвет кролеводства начнется с их НИИ, ну, и в первую очередь с них лично как заслуженных патриархов местной науки. Потом им быстро втолковали, что речь идет о мелких ракообразных, по профилю института, дескать. Патриархи, конечно, слегка расстроились, но руки всё же подняли «за». И тут зашел Парфён Платонович с козырной карты – утвердил в головной академии такой научный план лаборатории, что наши только руками развели. Ибо там речь шла о столь глубоких генетических исследованиях и моделировании гормонов роста криля на основе таких технологий, о которых в этом НИИ лишь пара кандидатов-мэнээсов, вообще, хоть что-то краем уха слышала. Ну, набрал, значит, наш завлаб с разных городов и весей по конкурсу дюжину молодых и перспективных бородачей и очкастых девиц-пигалиц, закупил навороченных программ компьютерных и пошло-поехало.

Три года лаборатория успешно отстреливалась рутинными квартальными и годовыми отчетами, вела многочисленные опыты в двух искусственных бассейнах и трех естественных морях, писала научные статьи в журналы «Успехи животноводства» и «Аквакультуры шельфа». А на четвертый год грянул гром. Да не просто гром, а скандалище, от которого в разных инстанциях полетели тюбетейки, панамки, кепки, пыжиковые шапки и даже две мерлушковые папахи. Короче, взяли нашего Парфёна Платоновича за цугундер основательно. По линии довольно серьезной спец-Конторы, не к ночи будь помянута. Завели следствие. И один корешок из спец-недр как-то по хмельному делу сообщил мне настолько удивительные факты о деятельности лаборатории, умолчать о которых мне просто не позволяет моя гражданская совесть. А вырисовалась там вот какая загогулина.

Сперва Парфён Платонович задумался над тем, как увеличить выживаемость поголовья криля – всех этих мелкоскопических рачков и креветок, которых в хвост и гриву дербанят в морях и океанах все, кому не лень. И обратил внимание на жертвенный стереотип поведения сих божьих тварей. Сколько их не ешь, а они тебе ни гу-гу. Кстати, как гениально заметил Парфён Платонович, это же характерно и для многих существ более высокого порядка развития на эволюционной шкале им. г-на Дарвина. Например, овцам перед лицом волков, антилопам или зебрам перед львами и тиграми, и т.д., вплоть до многомиллионных масс людских особей перед бандюками или вооруженными отрядами полиции, защищающими какого-нибудь кровопийцу - узурпатора власти. Об организованном сопротивлении у жертв не возникает, видимо, даже мысли. Вопрос – почему не возникает? Чего им не хватает?

И тут мы обратим внимание проницательного читателя на то, как много значит правильная постановка вопроса! Опытные научные светила утверждают, что в грамотно поставленном вопросе уже содержится половина правильного ответа! И мы с ними вполне солидарны в этой части. Короче говоря, наш Парфён Платонович исследовал жертвенное поведение многочисленных представителей морской, воздушной, а также сухопутной фауны, включая группу добровольцев из городской молодежи, и пришел к выводу, что у них всех наблюдаются два совпадающих фактора. Во-первых, пониженный уровень норадреналина – гормона смелости и гнева, а во-вторых, в ДНК присутствует особый ген, который наш скромняга Парфён Платонович назвал в честь себя РРS-геном. Этот ген он охарактеризовал как «ген покорности». Причем, как выяснилось при ближайшем рассмотрении в большой японский электронный микроскоп, ген покорности имел две модификации – РРS1 делал поведение особи жертвенно-покорным, а модификация РРS2, наоборот, обеспечивала особи отвагу, смелость и решительность перед лицом внешней угрозы. А главное, особи с геном РРS2 оказались способны мгновенно консолидироваться для защиты от агрессора. К такому заключению Парфён Платонович пришел, анализируя биоматериал особо выдающихся баранов и овец, изредка бросающихся на волков при защите ягнят, а также антилоп-гну и африканских буйволов, временами нападающих на львов и отбивающих у хищников схваченную было жертву.

В лаборатории Парфёна Платоновича смышленые парни-бородачи и девицы-очкарики быстренько синтезировали ген РРS2 и провели серию опытов-экспериментов в натуре, как раз на группе хилых и безропотных городских добровольцев. И получили поразительные результаты! Добровольцы, которым был вживлен ген РРS2, а также прошедшие курс терапии по повышению уровня норадреналина, сразу начали рваться на подвиги против зла и несправедливости, были готовы сражаться с любым врагом, невзирая на соотношение сил. А главное, тут же консолидировались, коллективно сделали подкоп и однажды ночью сбежали из расположения институтской клиники. Следы их обнаружились уже буквально на следующий день под стенами губернской администрации. Причем, беглецов Парфёну Платоновичу и искать не пришлось, обо всем мгновенно донесло губернское телевидение. Группа из тридцати инициаторов, в лицах которых наш завлаб тут же узнал своих испытуемых, быстро организовала в губернии большой митинг обманутых дольщиков, которые в количестве десяти тысяч человек (что для нашей губернии было сродни падению нового Тунгусского метеорита) пришли к администрации требовать губернатора Шляфина к ответу. Дело в том, что тот уже несколько лет обещал разобраться с нерадивыми застройщиками-подрядчиками и решить проблему дольщиков. Да всё ему что-то мешало исполнить обещания. Наверное, времени не находилось за сонмом других более государственных дел.

Как только десятитысячный митинг подкатил под окна губернаторского кабинета, время у Шляфина мгновенно нашлось. Тем более, что местные командиры ОМОНа и нацгвардии вдруг сообщили что у них как раз на этот день (вот такое роковое совпадение!) назначены плановые маневры в округе, и быстро туда свинтили на пятнадцати камазах под бодрую маршевую песню «Ты ж мене пидманула, ты ж мене пидвела!» Шляфин вышел на крыльцо администрации, снял, невзирая на морозец, пыжиковую кепку-жириновку, ахнул ею о ступени крыльца и повалился дольщикам в ноги со словами: «Простите, люди добрые! Был глубоко неправ, бес попутал! Дайте шанс исправиться, не губите душу раба божия! Клянусь и обещаю за месяц разрулить все косяки застройщиков! Сегодня же приглашаю на переговоры с их директорами ваших представителей! В моем кабинете, в три часа дня!» Народ возликовал и направил за стол переговоров как раз наших тридцать спартанцев, тридцать заводил протеста. А коварному Шляфину этого-то и было надобно! Он тут же подключил особистов из спец-Конторы и те быстренько провели углубленные собеседования с каждым из нашей тридцатки. Ну, у них там тоже башковитых хватает, и те мгновенно вышли на опыты профессора Синицы. Со всеми вытекающими.

Вот такую удивительную историю поведал мне мой захмелевший корешок из спец-недр. Хотите, верьте, хотите - нет. Что будет дальше с профессором и его экспериментами, предсказывать не берусь. А только знаю, что пока на все результаты опытов крилеводов Контора наложила самую суровую секретность. Несчастный гений генетики, Парфён Платонович Синица где-то чалится на конторском цугундере. Но у истории есть и оптимистические последствия. Аж целых два! Во-первых, губернатор Шляфин таки разрешил конфликт и дольщики стали получать долгожданные квартиры от застройщиков. А во-вторых, члены подопытной группы, эти тридцать отважных молодых людей, которых в гендерном отношении подобрали для эксперимента как раз поровну, быстро переженились. И теперь есть надежда, что от них пойдет особый подвид людей, наших сограждан, наделенных от рождения повышенной смелостью и решительностью в отстаивании своих законных прав! А главное, способностью при этом консолидироваться самим и вовлекать в свое движение массы сочувствующего народа.

А значит, не всё ещё пропало в нашей стране!

Тишка Политуров был хорошо известен в нашем городке своими нехорошими поступками. Занимался подозрительной торговлей всяким барахлом – от бэушных телефонов и неработающих кофемолок до ношеных портов и худых сапог. Перебивался случайными заработками – вскапывал огороды и клумбы горожанам, перетаскивал мебель во время ремонтов, подносил тяжелые сумки хозяйкам с рынка до автобуса. В промежутках подворовывал по мелочи, чего ж скрывать, - он нам не родственник, чтоб лакировать да выгораживать! Работать постоянно на производстве или хотя бы в торговле этот свободолюбивый орел не хотел из принципа, но, главным образом, потому, что, как заметило наше всё, «упорный труд ему был тошен!». Да и попивал Тихон регулярно, так что пару раз в год даже заруливал в местный вытрезвитель. Кому ж такой работник нужен? И вот, однажды в пивбаре стащил Тишка со стола из-под носа захмелевшего финского туриста некий гаджет. В красивом ореховом футляре. С мыслью продать, а выручку, естественно, пропить.

Притаранил, значит, добычу в свою коммуналку (да-да, в нашем городке, увы, такие формы организации быта еще имеют место быть). И стал на кухне под яркой лампочкой изучать новую вещь. Винтажный футляр при потряхивании издавал многообещающий мягкий стук, исходивший из таинственных недр, но открываться не желал. Тишка и так вертел деревянный кирпич, и сяк, даже нашел старые бабкины очки и нацепил на нос в надежде узреть-таки секретную кнопку. Но кнопка не находилась и гаджет не сдавался. А совать нож в тщательно притертый стык корпуса и крышки Тихон опасался – все ж таки вещь выглядела богато и предназначалась на продажу. А Тишка понимал толк в том, что такое «товарный вид». За разгадыванием этого паззла и застал гражданина Политурова сосед Родя Горобец, студент-технолог третьего круса, вернувшийся с занятий в универе.

- Привет, Тихон! – бросил Родя, вытаскивая из холодильника кастрюльку с рассольником. – Чем это ты таким интересным занят?
- Да вот, шкатулку у кореша выиграл в очко, хочу открыть. А она, собака, не хочет…
Родион поставил суп на газовую плиту разогреваться и присел к столу:
- Ну-ка, ну-ка, покажи, что за вещь!
Мужчины стали исследовать футляр в четыре глаза, пытаясь открыть в четыре руки. Но тщетно. Ни один из бугорков на корпусе орехового чуда не сдвигался и не надавливался. Родион поел горячего рассольника, запил томатным соком, прищурил левый глаз и сказал:
- Знаешь, что, Тихон? А давай, я куплю у тебя этот гаджет, как кота в мешке. Не зная, что внутри. Как в телепрограмме про распродажу контейнеров с таможенным конфискатом!
Такую программу Тихон смотрел. Телевизор в его конурке был последним предметом, не пущенным на пропой и соединявшим хозяина с информационным полем большого внешнего мира. И поэтому ответил Родиону так:
- Родя, но в распродаже там же, типа, аукцион идет. Покупает тот, кто даст больше! А тут ты один…
- А ты назови свою цену! Может, и без аукциона сторгуемся…
- Ну… - Тихон помялся, боясь одновременно и продешевить, и переборщить, чтоб не спугнуть близкие деньги. Покачал футляр на ладони, как бы прикидывая вес сокровища. – Короче, я согласен на пятеру!
- Шутишь? – усмехнулся ушлый студент. – Может, там вообще только пара ручек шариковых за сто рублей! Очень уж похожий корпус, видал я такие…
- Ладно. Четыре! – вздохнул Тишка и закусил губу…
- Уговорил, беру за трояк! – Родя протянул ладонь для рукопожатия. - И то только из уважения к твоему фарту и сединам старшего товарища! Считай, что это мой тебе шефский подарок к предстоящему Новому году!
Тихон крякнул и … ответил на рукопожатие. Сделка состоялась!

После этого Родя расплатился с соседом и тот быстро слинял в ближайший гастроном за известным напитком. А Родион бережно забрал новое имущество и удалился к себе в комнату продолжать попытки вскрытия. Он подсел к рабочему столу, включил яркую настольную лампу, вооружился пятикратною лупой, взял тонкое шильце и стал миллиметр за миллиметром ползать по поверхности футляра. Часа через полтора все варианты были испробованы по нескольку раз и не привели к видимым результатам. И тогда Родя вытер со лба ладонью нервный трудовой пот и остановил изыскания на единственной гипотезе: весь фокус, по-видимому, должен скрываться в серебристом изображении совы, инкрустированном в центр крышки. Сова бдительно смотрела в мир вытаращенными глазищми с узкими темными углублениями зрачков. Родион достал швейную булавку и стал поочередно прощупывать ею глазное дно птицы. Есть! При нажатии на дно правого зрачка раздался мелодичный металлический щелчок и крышка слегка отошла от корпуса. Студент-технолог потер ладони, испытывая азарт искателя сокровищ, вскрывшего, наконец, заветный сундук. Медленно-медленно, боясь спугнуть удачу, он приподнял крышку шкатулки и заглянул внутрь…

В углублении зеленого фетра лежали обычные на вид, слегка затемненные очки в массивной оправе из темного пластика. Родион вынул находку, повертел в руках и разочарованно присвистнул:
- Черт! Похоже, прогадал с ценой!
Такая вещь стоила, от силы, штуку деревянных. Да и то с учетом изысканного футляра! Родион вздохнул, водрузил очки на нос – стекла оказались без диоптрий, с легким бежево-оранжевым оттенком. В общем, ничего особенного! Но, немного поостыв от первого разочарования, Родя задумался: «Как-то не вяжется дешевый вид оптического прибора с его богатой упаковкой! Поделочный камушек обычно не вставляют в платиновую оправу…»

Он снял очки и принялся внимательно их рассматривать. И обнаружил две неожиданности. Во-первых, выступ на верхней кромке оправы справа оказался вовсе не декоративным, как показалось вначале, а кнопкой, приятно утопавшей при легком нажатии пальцем и возвращавшейся в исходное положении при освобождении. А во-вторых, такой же выступ слева сдвигался в сторону и открывал гнездо питания типа мини-юэсби. То есть, в гаджете присутствовал аккумулятор и какая-то скрытая электроника. Это уже становилось интересным! Родион вернулся к футляру, взялся за выступ в центре углубления фетрового вкладыша и потянул вверх. Вкладыш легко поддался и открыл донный слой содержимого – еще одно отделение с маленьким блоком питания и юэсби-шнуром. Тут же оказались пульт управления и тоненькая книжица – инструкция по эксплуатации гаджета на финском и английском языках. «Personal Identifier» - прочел Родион, неплохо владевший английским – «Made in Japan». Изучив инструкцию, ахнул. У него в руках находился прибор, позволявший оперативно определять личность первого встречного, на лицо которого наводился фокус и нажатием кнопки на оправе или на пульте дистанционного управления активировалась функция поиска. Мало того, к последней странице инструкции был пришпилен магазинный чек, говоривший о том, что сей прибор приобретен в Хельсинки неделю назад по цене 550 евро. То есть, получается, Родион выгадал на покупке раз в десять! Вот это фарт! Везунчик тут же поставил покупку на подзарядку от сети и через час был готов выйти в свет для полевых испытаний новинки.

На улице, прихрамывая, шел легкий снежок, день клонился к вечеру. К удовольствию Родиона, в сумеречном свете стекла очков просветлели и видимая в них реальность выглядела четко и многообещающе. Испытатель поправил очки на переносице и с замиранием сердца вошел в ближайший цветочный магазин. Здесь работала продавщицей симпатичная девушка с бейджиком «Наталья» на высокой груди, большими зеленоватыми глазами и задорной короткой стрижкой, открывавшей трогательный детский затылок с маленькой татушкой в форме розы ветров. На Наташу Родя давно поглядывал с интересом, но всё не решался познакомиться – он, вообще, не имел пока опыта близкого контакта с женщинами и робел в их присутствии.

- Здравствуйте! – произнесла Наташа новому клиенту с дежурной вежливой улыбкой. Она занималась у стойки оформлением букетов. Ее более старшая напарница с хмурым наштукатуренным лицом заполняла какие-то торговые бумаги около кассы и на вошедшего даже не подняла глаз.
- Вы что-то хотите купить? Вам подсказать?
- Спасибо, - ответил Родион, - я сейчас осмотрюсь и решу…
Он, глядя на Наташу, поднес руку к очкам, поправил их положение, незаметно нажав кнопку активации поиска. И тут же отвернулся к букетам, обильно выставленным по периметру салона. Буквально через секунду на виртуальном экране перед глазами Родиона развернулся яркий, четко видимый текст в сопровождении иллюстраций. Текст гласил: «Объект поиска: Пименова Наталья Валентиновна, день рождения 16.12.1998, место рождения г. Иркутск. Адрес регистрации: ул. Березовая аллея, дом 34, кв.12. Имеет брата Леонида 1995 г.р. и сестру Варвару 2003 г.р. Семейное положение: не замужем, в браке не состояла. Увлечения: спортивное ориентирование, альпинизм, поэзия, авторская песня. Студентка-заочница Института городского хозяйства». К тексту прилагались фотографии Натальи со страниц ее социальных сетей ВКонтакте и Фейсбук, расположенные ровным столбиком справа. В кармане Родиона лежал пульт дистанционного управления. Прокручиванием его колесика можно было быстро просмотреть весь текст сообщения, уходившего под нижний обрез экрана. Но Родиону, в принципе, и принятой информации было достаточно для исполнения неожиданно возникшего дерзкого плана. Спустя пару минут обзора цветов, наш герой обернулся к Наташе и произнес:
- Ну, что же, я выбрал. Мне вот этих красных роз… пять штук, пожалуйста! На ваш вкус.

Продавщица осторожно извлекла из контейнера пять аккуратных пунцовых цветков:
- Вам букет оформить или возьмете так?
- А вы сами как любите получать цветы? В упаковке или натуральном виде?
- Я – в натуральном! – улыбнулась та.
Родион расплатился и … протянул букет собеседнице:
- Наталья Валентиновна, я уполномочен передовой общественностью нашего города поздравить вас с днем рождения! Примите этот скромный букет как знак всенародной любви и почитания к спортсменке-ориентировщице, альпинистке, поэтессе, начинающему барду и просто красавице! Желаю вам здоровья, новых вершин, яркой любви и большого счастья!
Наташа округлила глаза и зарделась, беря обратно цветы:
- Ой, спасибо… А откуда вы… Я ведь никому не говорила… Вы, собственно, кто?
- А меня зовут Родион. Такой же, как и вы, студент. Но, к счастью для вас, не Раскольников, ха-ха-ха! – ответил Родя своей дежурной шуткой.
Наташа рассмеялась, поднеся букет к лицу. Вздохнула с сожалением:
- Жаль, сейчас голландские цветы поставляют совсем без запаха!
- Жажда наживы! Звериный оскал капитализма! – сокрушенно вздохнул Родион, чем вызвал новый смех собеседницы.
- А вы веселый, Родион!

- Наталья, если вы уже освободились, займитесь, пожалуйста новыми клиентами, мне тут не оторваться! – послышался строгий голос второй продавщицы. Родион оглянулся: пока они с Натальей любезничали, в магазине появились еще трое посетителей, терпеливо ожидающих обслуживания.
- Ой, извините! – Наталья тепло глянула на Родю, быстро поставила букет в одну из ваз, стоящих на стойке за спиной, и отошла к новым клиентам.
Родиону не хотелось завершать так хорошо начавшийся разговор на полуслове. Он внимательно глянул на Натальину напарницу, активировал поиск и получил следующую информацию: «Объект: Балясина Нина Ивановна, день рождения: 23.08.1980. Место рождения: г. Липецк. Адрес регистрации… Семейное положение: не замужем, разведена. Дети: нет…». Дальше шли данные о детстве Нины Ивановны, школе, двух неудачных походов замуж. И еще много чего, о чем Родион читать не стал. Не спеша, подошел к старшей продавщице, слегка приспустил козырек кепки на лоб, деликатно откашлялся и весомо произнес, понизив голос:
- Простите, что беспокою. Нина Ивановна? Балясина?
- Да… - Балясина оторвалась от бумаг и встревоженно глянула на незнакомца. – А вы кто и по какому делу?
- Я - ваш земляк из Липецка. Мы с вами в одном дворе жили, по улице Фрунзе, дом 11. Наверное, вы меня не помните, я еще пацаном был, когда вы десятый окончили и в Ленинград уехали, в торговый техникум поступать…
- Ой! – Балясина пристально вгляделась в Родиона и помотала головой: - Нет, не узнаю!
- Ну, еще бы! – усмехнулся Родя и отвесил убойный комплимент: – За вами тогда взрослые парни ухаживали. Нас, малолеток, вы, конечно, не могли запомнить. Да и изменился я гораздо больше, чем вы. А вы всё такая же, как и в восемнадцать лет - вас легко узнать!
- Ну, что вы! Скажете тоже! - зарделась Нина Ивановна и поправила прическу. Родион понял, что его комплимент попал в яблочко.
- Нина Ивановна, - перешел к делу Родион и еще более понизил голос: – А вы не могли бы отпустить вашу напарницу сегодня с работы на (он глянул на часы на запястье)… на три часа раньше? По случаю ее дня рождения!
- А что, у Наташи сегодня день рождения? Ой, Наташка, я тебя поздравляю! – обернулась Балясина к напарнице. – Конечно-конечно, я не против. Прикрою, празднуйте!
- Спасибо, Нина Ивановна! – Родион галантно поцеловал Балясиной руку, от чего та вообще едва не лишилась чувств. А Родя уже снова подходил к своей пассии:
- Наташа, поскольку у вас образовалось внеплановое свободное время, приглашаю провести его вместе со мной, в кафе «Лукоморье» - там поужинаем и отпразднуем вашу дату! Вы не против?

Так у Родиона появилась прекрасная девушка Наташа, а также понимание того, что в его руках оказался гаджет, способный творить чудеса. При умелом, естественно, обращении! В кармане романического героя лежали пара тысячных купюр с мелочью – остаток стипендии. На скромный вечер с барышней должно было хватить. А на сердце пели соловьи, вдохновленные таким быстрым и легким успехом!

- Родион, и все же, откуда вы про меня так много знаете? – спрашивала спутница, держа кавалера под руку по пути в кафе, находившемуся в двух кварталах от магазина. Родиону не хотелось сразу открывать секрет своей осведомленности. И он легко соврал:
- Понимаете, Наташа, вы мне давно нравитесь, я уже три месяца наблюдаю за вами, и через ваших знакомых навел кое-какие справки. Это несложно было сделать.
- И кто же вам меня выдал? – засмеялась Наташа.
- Полина и Лиза, ваши подруги по ЛИТО «Фортуна», я с ними во ВКонтакте познакомился…
Родя врал вдохновенно, вычитав через гаджет дополнительную информацию о друзьях и подругах своей спутницы.

В кафе «Лукоморье» было немноголюдно, тепло и уютно. Пахло ароматным мясом и мятой. После прогулки по декабрьскому морозцу оказалось очень кстати расположиться в удобном мягком кресле у большого окна с видом на заснеженный парк, дать себя окутать негромкой нежной музыке, заказать по сочной горячей отбивной с картошечкой фри, да по бокалу сухого «Мукузани»! Родя чувствовал себя на коне, который уносит его на седьмое небо счастья! Напротив него улыбалась и жадно ловила каждое слово прекрасная Наташа, и ее лучистые зеленые глаза, казалось, обещали так много сладких мгновений, о которых еще пару часов назад Родя не смел и помыслить! На столе полыхал глубокими оттенками алого его подарок – букет роз, покоящийся в хрустальной вазочке. А Родиона просто несло в романтическом кураже – откуда-то взялись тонкий юмор и красноречие, нахлынули впечатления от просмотренных фильмов и прочитанных книг. С помощью верного гаджета Родя считал текст любимого Наташкиного стихотворения – «Не выходи из комнаты…», пера великого Иосифа Бродского. Он его выразительно продекламировал, считав текст с экрана, видного одному ему. Наташа была в шоке! Воодушевленный небывалым успехом, Родя заказал еще бутылочку вина, итальянского игристого «Ламбруско». И фисташкового мороженого под малиновым сиропом на десерт. И всерьез предположил, что сегодня, наконец, он будет ночевать не один…

Внезапно в его воспаленном любовью и слегка затуманенном алкоголем мозгу всплыла простая, как шило, мысль: «А хватит ли тебе, дорогой товарищ, средств на оплату этого праздника жизни?» Родион судорожно сунул руку в карман и ощупью пересчитал купюры. Две тысячные ассигнации и еще одна несерьезная сотенная бумажка. А, по самым скромным прикидкам Родиона, их меню уже перевалило за трешку. «Оба-на! Вот ты попал, Родя, так попал! - явственно произнес внутренний голос, очевидно, более трезвый, чем его носитель. – Не видать тебе сегодня Наташки в ночных интерьерах твоего скромного жилища!» Что же делать? Где выход из тупой, позорной ситуации?
И тут Родиона пронзила спасительная, хотя и крайне авантюрная, идея.

Он извинился перед Наташей и на минуточку отошел, якобы, в «комнату отдыха». В фойе, под табличкой «Место для курения» дымили сигаретами двое мужчин средних лет в стильных джемперах – похоже, коллеги по работе или деловые партнеры, заглянувшие сюда отметить удачно завершенные переговоры. Родион навел на ближнего, бородача, резкость и в кармане нажал кнопку активации гаджета. Через минуту он знал, что надо сказать, и решительно подошел к незнакомцам.
- Добрый вечер! – произнес максимально приветливым тоном. – Простите, что нарушаю вашу беседу, но у меня к вам, Федор Сергеевич, срочное дело.
- Здравствуйте… А мы разве знакомы? – растерянно молвил Федор Сергеевич, вставая с лавки.
- Заочно! Вы же Виноградов Федор Сергеевич, генеральный директор завода «Каландр», верно?
- Да, точно так!
- А я – Рыков Вячеслав Игоревич, наладчик вашего нового оборудования для газоплазменной резки металла. Я из Рязани, должен прибыть на ваш завод завтра в командировку. Вы с нашим директором, Анастасом Кочаряном, переписывались об этом в Вайбере на прошлой неделе. Вспомнили?
- А! Вот оно что! Ну, конечно, помню! Мы вас очень ждем! Рад познакомиться очно, Вячеслав…
- Игоревич!
Мужчины пожали друг другу руки. Затем Родион перешел к главному.
- Извините, Федор Сергеевич, но… у меня возникла небольшая проблема, связанная с этой командировкой. Анастас Саркисович меня в срочном порядке отправил к вам, мол, у вас тут цейтнот, надо помочь. И обещал командировочные сегодня перевести на банковскую карту, но что-то до сих пор денег нет, где-то платеж завис по пути. Не могли бы вы меня сегодня выручить тремя-пятью тысячами до завтра? А придут деньги, я сниму с карточки и вам занесу! Я же у вас целую неделю буду трудиться, успею рассчитаться...

Родион замер, изложив столь наглую просьбу. Сердце колотилось от избытка адреналина. «Попал? Не попал? Ну, как сейчас откажет! Хана свиданию…» Но Федор Сергеевич на удивление спокойно воспринял обращение лже-Рыкова и со словами «Да-да, нет проблем!» полез в карман брюк за портмоне, извлек оттуда новенькую пятитысячную купюру и протянул нашему аферисту:
- Вернёте до отъезда, а если меня не будет на месте, отдайте моей секретарше Маргарите.
- Спасибо большое! Очень выручили, Федор Сергеевич!

Ликующий в душе Родион вернулся к Наталье. Та расслабленно сидела в кресле, откинувшись на спинку, и с улыбкой смотрела в окно на сгустившийся снегопад. В огне оранжевых парковых фонарей он выглядел, как зарождение Вселенной со сталкивающимися и разбегающимися звездами, галактиками и снежно-пылевыми облаками, формирующими планетарные системы.
- А вот и я! – радостно объявил Родион, снова усаживаясь за столик. – Не заскучали, Наташа?
- Нет, не успела! – усмехнулась та. – За окном такая красота, век бы сидела и любовалась оранжевым снегопадом в свете фонарей! А знаете, у меня про это даже стих есть, - хотите, прочту?
- Конечно! – воскликнул с воодушевлением Родион, а сам внутренне сжался: «А не графоманка ли она? Не дай бог, замучает декламацией своих пространных виршей! Так у нас и до главного дела не дойдет!» А Наташа начала читать, постепенно вовлекаясь в ритм стиха и всё больше и больше покачивая головой в такт:

Фонари рисуют ветер, состоящий из зимы,
Из летучих междометий да метельной кутерьмы.
Вьются сполохи лихие, ледяные острия,
Полуночные стихии визуализируя…

«А ведь недурно!» - восхитился Родион. А Наталья продолжала:

Он прорвался через осень, и сегодня он другой,
Колоколкости доносит колокольцев под дугой.
Подминает всё на свете, словно бешеный каток, -
То ли вьюга, то ли ветер, то ли времени поток…

Когда Наташа закончила читать, у Родиона на глаза сами собой навернулись слёзы. Как-то до глубины сердца растрогало его наивное, но так ладно скроенное и певучее стихотворение, и вся эта обстановка удивительного, столь удачно складывающегося вечера! Родя снял очки, положил их перед собой на скатерть и достал носовой платочек вытереть глаза.
- Наташа, да вы просто гений! – пробормотал он откровенно, пряча платочек обратно в карман брюк и снова открывая глаза.

То, что он увидел, повергло его в ступор. Наташа смотрела на него сквозь его очки, видимо, нацепив их на нос просто в шутку, а может, чтобы, по скромности душевной, немного снизить чрезмерный пафос настроения, созданного ее чтением. Но глаза ее становились за стеклами очков всё шире и шире, словно перед ней открывалось нечто неожиданное, пугающее, ужасное. И Родион понял, что, надев очки, Наташа случайно нажала кнопку активации гаджета. И теперь читала обильную информацию о нем, Родионе Горобце, проиллюстрированную фотографиями и описанием многочисленных связей с другими людьми, найденными проклятой японской машинкой в безбрежном море Интернета. «Вот черт! – мелькнула мысль, - А я ведь даже и не знаю, что этот гаджет выдаст про меня самого! Вдруг, там такое…»

- Что это? – Наташа сорвала с себя очки, брякнула их на стол и брезгливо оттолкнула от себя, словно снятого с лица скорпиона. Теперь уже ее глаза были полны слёз. Но слёз совсем иного рода – разочарования, обиды и боли.
– И вы… и ты это использовал, чтобы вызнать всё про меня? Чтобы подкатиться, познакомиться со мной, втереться в доверие?
- Наташа, извините… прости, я тебе сейчас всё объясню! – выкрикнул Родион с мольбой в голосе и прижал руки к груди, осознавая, что вся его тонкая игра рушится в хлам. И под этими обломками гибнет не только свежее многообещающее знакомство с прекрасной чистой девушкой, которую он уже почти полюбил. Но погибает и он сам, неплохой парень Родя, который считал себя нормальным человеком, не негодяем, вполне достойным любви и уважения этой хорошей, симпатичной девчонки или других нормальных людей в своем окружении.
- У тебя есть ровно минута, чтобы сделать это! – металлическим голосом, почти ненавистно процедила Наташа, не глядя на Родиона и роясь в сумочке с намерением достать кошелек и оплатить свою половину застолья.

И пришлось Родиону сбивчиво и торопливо описать все перипетии появления у него этого гаджета и свое желание просто проверить, изучить его действие в натуре. Вроде, как провести научный эксперимент, узнать свойства прибора.
- Узнать, чтобы что? – брезгливо усмехнулась Наташа. – Чтобы затем применять его в своих подлых, корыстных целях? С девчонками знакомиться, ошарашивая их сведениями из их личной жизни? Пикапером решили поработать, Родион Михайлович, 1997 года рождения, родом из Балашихи, несудимый, холостой, молодой и перспективный?
- Ну, извини, Наташ! Ну, честное слово, я не хотел ничего такого… далеко идущего, как ты тут описала! И я не подумал, что тебе это будет так… неприятно!
- Неприятно? – скривила губы Наташа. – Да ты меня просто… просто разочаровал, как личность, как человек! А еще Бродского тут читал, слезу пускал от моих стихов! Циничное ты животное, Горобец, вот ты кто после этого! А я ведь так в тебя поверила, так… очаровалась тобой! Вот, думаю, наконец-то, и мне встретился умный, честный, родной мне человек! А ты!..
Ее плечи затряслись, Наташа закрыла лицо ладонями и беззвучно зарыдала.
«Вот чертовщина! Что же делать?» - мысли Родиона отчаянно тыкались в закрытые дверцы закоулков мозга, пытаясь отыскать выход из плачевной ситуации. Но, увы, идей к спасению вечера, отношений с Наташей и своего реноме, в целом, не находилось.
- Что же для тебя сделать, чтобы ты меня простила, а, Наташ? – жалобно и негромко произнес Родион.

Наташа еще с минуту беззвучно поплакала, затем немного успокоилась, взяла себя в руки. Глубоко, со всхлипом вздохнула, как вздыхают вволю наплакавшиеся дети, вытерла слёзы и, не поднимая глаз, тихо произнесла:
- В общем, так, Родя. Если ты хочешь продолжить наше знакомство, ты сейчас же, при мне избавишься от этого проклятого гаджета. И дашь мне обещание больше никогда в жизни, - слышишь? – никогда в жизни не использовать в отношении меня, да и кого бы то ни было еще, такие низкие трюки!
- Согласен! – с облегчением и радостью почти выкрикнул Родион. И тут же, взяв в руки чудо-очки, решительно переломил их пополам в районе дужки. И почувствовал в душе огромное, невероятное облегчение, став снова обычным человеком, а не суперменом, каким представлялся себе еще четверть часа назад.

Потом он расплатился с официанткой, помог Наташе надеть куртку, упаковать в бумагу от холода букет роз и вызвался проводить девушку домой, на улицу Березовая аллея, о которой ему ранее поведал ныне усопший гаджет. Наташа шла грустная, потупив голову, но от предложенной руки не отказалась и взяла Родиона под локоть. И он подумал, что, возможно, еще не всё потеряно! Что их отношения еще смогут наладиться, надо лишь дать времени зализать саднящую ранку свежей обиды. Когда молодые люди проходили по тротуару вдоль заснеженной проезжей части, их на медленной скорости стала обгонять снегоуборочная машина, загребающая снег голодными металлическими лапами. Родион остановился, достал из-за пазухи сломанные части гаджета и на глазах у Наташи швырнул их в зев снегопоглотителя. Очки печально сверкнули напоследок совершенными японскими стеклами и исчезли навсегда в бурлящей снежной массе.

Наташа некоторое время стояла неподвижно, молча и задумчиво рассматривая снегоуборочного монстра. Потом как будто пришла в себя, глубоко вздохнула, улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала Родиона в замерзшую щеку:
- Пойдем, Родя. Холодно…

Упорный, будто большевик,
Стоит на поле борщевик,
Он несгибаем и почти неистребим.
Плывут века и облака
Над головой борщевика,
Пылают грозди примыкающих рябин.

Он долговяз и толстомяс,
Неубиен, как Фантомас!
Не конкурент ему ни мята, ни чабрец.
Ему не страшен даже плуг!
Он подавляет все вокруг,
Высокой стойкости высокий образец!

Но я возьму свою косу
И эти заросли снесу -
Облагорожу окружение и вид.
Да пролетают времена
И прорастают семена,
Ведь этот гад и ядовит, и плодовит.

И каждый раз такой вираж –
Его изводишь на фураж,
Ему же это, очевидно, не беда.
И от полей борщевиков,
Как от идей большевиков,
Нам не избавиться, похоже, никогда…

А потом выпадаешь из утлого быта тенет
и смотришь в пространство, и вдруг понимаешь: Мля!
В действительности, никакой гравитации нет, -
просто, нас засасывает Земля.

И долго петляешь в пустых перелесках предзимья,
одной только мыслью преследуем и томим:
- Великая тайна, вот я и узнал твое имя!
И как теперь жить со знанием-то таким?

Но как-то живешь. Зажигаешь под чайником газ,
куда-то стремишься, о чем-то всегда беспокоясь.
Идешь по Земле удивленно, как в первый раз,
и не замечаешь, что сам уже в ней по пояс.

Ты там себя чувствуешь сносно, как в теплой золе.
Давно уж посеял ненужный теперь дробовик.
Когда же погрузишься полностью, то о тебе на Земле
напомнит лишь кепка твоя, оседлавшая боровик.

Немцы бывают в нашем городке нечасто. Гораздо реже, чем киношники. Эти-то каждый год по нескольку раз наезжают снимать старую натуру. Изображать тут, типа, Прибалтику или даже Баварию. Слава богу, после всех войн и вопреки нескольким кампаниям государственного возрождения старины, кое-что из архитектуры восемнадцатого-девятнадцатого веков в центральных кварталах городка еще сохранилось. Там и устраивают киногруппы свои съемочные мизансцены – то в брусчатых переулках с гранитными фасадами домов, то в затрапезных двориках с деревянными засыпными домишками, стоящими на лобастых выходах зеленоватого диабаза.

А в этот раз как-то всё сложилось, что немецкие туристы заехали в наш городок как раз во время съемки фильма про Вторую мировую. Эпизода, как наши замечательные разведчики в Восточной Пруссии мешают отступающим фашистам накануне прихода Красной армии взрывать исторические памятники страшной ценности, чуть ли не могилу любимого россиянами философа Канта. Типа, так не доставайся же ты никому! А немецкие туристы, конечно, и знать не знали, и слыхом не слыхали про затеи киношников. Не ожидали, короче, никакой подлянки с этой стороны. Они гуляли себе по культурным местам городка, покупали местные сувениры, с трудом отбиваясь от навязчивых предложений местных барышень с пониженной социальной ответственностью. В общем, вели себя естественно для людей такого сорта. И вдруг, на перекрестке Замковой и Подгорной улиц на группу наших немцев выскакивает человек в черной гестаповской форме штурмфюрера и шмайсером в руках. А главное, с бешеным взором побелевших глаз из-под каски. И начинает строчить из автомата от бедра поверх голов туристов, выкрикивая на ломаном немецком проклятия типа «Шайце! Доннер ветер! Руссиш швайн!», ну, и тому подобные хальты и хенде-хохи. Все наши шесть реальных немцев тут же грохнулись наземь и закрыли головы руками от осколков посыпавшихся сверху стекол. Видимо, сработала историческая память. А фашист выхватил из-за пояса гранату на длинной ручке и швырнул ее почему-то за каменный забор в ближайший двор. Во дворе полыхнуло пламя, ухнул взрыв, поднялась туча пыли, с крыш прыснули голуби, а на соседней улице заголосили припаркованные машины - сработала сигнализация. Чертов гестаповец же забросил автомат за спину и нырнул за угол, скрывшись с глаз в узком проулке. Наступила короткая мирная тишина.

- Что это было? – спросил на чистом немецком старший группы, сорокалетний герр Шульц у гида, Эллочки Зайц. Эллочка озадаченно помотала головой и честно ответила:
- В программе экскурсии этот эпизод не планировался!
Недоумение туристов, впрочем, быстро развеялось с появлением потного молодого человека с мегафоном в руках, бейсболке, повернутой козырьком назад, в шортах и кожаном жилете. Он выбежал из недр Замковой улицы, подскочил к Эллочке и стал помогать ей подняться на ноги, со словами:
- Тысяча извинений, дамы и господа, миль пардон, герры и фрау!
Группа постепенно пришла в себя и стала подниматься с тротуара в вертикальное положение, отряхивая колени и бока. А потный мегафонщик продолжал сбивчивой скороговоркой:
- Понимаете, мы снимаем тут кино про войну и у главного героя случилось помутнение рассудка. Видимо, сильно вошел в роль, ну, гениальный актер, Мартын Гуреев его фамилия, может, слышали? Нет? Ну, и ладно. Он вообразил себя настоящим немцем, по-русски уже не понимает. Отзывается на имя Мартин Гур. Бегает от главного режиссера и других членов съемочной группы, отстреливается, гранаты вон кидает – видели?
- Так что же, у него патроны и гранаты боевые? – поднял удивленные брови герр Шульц.
- Выдали холостые. Но этот, видимо, где-то раздобыл боевые, черт его знает. Я ж говорю, сильно в роль вошел, гад. Я – помреж – и то не могу с ним сладить. А надо вернуть артиста в коллектив. И желательно живым, в человеческом просветленном облике. Нам еще снимать и снимать, бюджет фильма трещит, актеры воют, главреж в предынфарктном состоянии… В общем, выручайте, товарищи немецкие камрады!
- Как это? – удивилась гид Эллочка. – Чем же мы поможем? Тут психиатров или полицию надо привлекать…Тем более, патроны у вашего психа боевые! Так ведь, герр Шульц?
- Нет-нет, что вы! – ужаснулся помреж. – Тогда фильму хана. Закроют нафиг, как пить дать!
- И как вы представляете нашу возможную помощь? – поинтересовался отзывчивый герр Шульц после перевода Эллочкой последнего диалога.
- Мы вас переоденем в форму рейхсфюрера, начальника этого беглого архаровца, и вы уговорите его вступить в переговоры об условиях сдачи главрежу. А мы поможем транспортом и сопровождением, будем Мартина Гура отвлекать, а вас прикрывать микроавтобусом, если что. А вот, кстати, и он!

Из-за поворота Замковой улицы тут же выехал пестрый микрик с большим открытым люком на крыше. Из люка торчали пара всклокоченных голов операторов и кинокамера на штативе. От микрика густо пахну’ло выхлопом вчерашних злоупотреблений остросюжетными напитками.
- Соглашайтесь, герр Шульц! – воскликнул помреж, хватая немца за рукав куртки. – Нам без настоящего немецкого языка этого партизана не уговорить! Мы вам выплатим гонорар, а также потом в титрах фильма отдельно упомянем и отблагодарим за помощь в съемке! Наш фильм получит «Оскара» и «Золотого льва», а вы войдете в историю мирового кинематографа!
- А, была-не-была! – махнул рукой герр Шульц, невзирая на протестующие гримасы Эллочки. – Их бин готов!
Его в киношном микрике быстро переодели в форму гестаповского офицера, дали настоящий «парабеллум» с холостыми патронами и пару шумовых гранат – на крайний случай. И погоня покатилась по узким улочкам старого города!

Рейхсфюрер Шульц трусил расчетливой экономной рысью, прижимаясь к стенам домов и бдительно вглядываясь в опасную даль. Даль терялась в киношном тумане, с избытком надутом в улочки специальными вентиляторами. Из глубин тумана раздавались одиночные редкие хлопки – это Мартин Гур постреливал для острастки погони. На эти звуки и ориентировался рейхсфюрер. В его руке зловеще поблескивал грозный «парабеллум», а на каске играли багровые отсветы киношного пожара, имитируемого софитами из микрика. Герр Шульц настиг штурмфюрера у развалин францисканского монастыря. Мартин Гур полулежал у фактурной кирпичной стены, потирая подвернутую ногу. На лице беглеца застыла гримаса боли и отвращения к собственному бессилию. Рядом валялся автомат с еще дымящимся стволом.

- Ну что, штурмфюрер, так и будем бегать от ответственности? – произнес герр Шульц хриплым от погони голосом. – Вы же германский офицер, как вам не стыдно!
- Подите вы все к черту! – ответил штурмфюрер, с трудом справляясь с нервным тиком, перекосившим его холеное лицо. – Красные завтра будут здесь, а вы делаете вид, что всё в порядке, шнапс жрете да баб тискаете, позор арийской нации!
- Герр Гур, командование лучше знает, как организовать оборону! А вы своими паническими заявлениями только сеете смуту в рядах доблестных защитников рейха! Как вам не стыдно! Я отдам вас под трибунал!
- Не успеешь, рейхсфюрер! – криво усмехнулся Мартин, выхватил из кобуры маленький блестящий «вальтер» и приставил к виску. По лицу гестаповца катились настоящие слезы.
- Не делайте этого! – воскликнул герр Шульц, бросая свой «парабеллум» наземь и хватаясь в отчаянии за голову. Но было поздно. Сухо щелкнул выстрел. Голова Мартина Гура дернулась и упала на грудь. С нее красиво слетел каска и покатилась вниз по битому кирпичу, звякая, как пустое ведро.

- Стоп, снято! – раздался радостный голос помрежа. Герр Шульц обернулся. Из микрика вывалились члены съемочной группы и аплодировали артистам. – Всем спасибо, все свободны!
Герр Шульц глянул на застрелившегося штурмфюрера. Но тот уже вставал на ноги, улыбаясь и утирая с виска салфеткой киношную кровь.
- Данке шён, герр Шульц! – сказал Мартын Гуреев. – Вы прирожденный артист! Как вы меня стыдили и уговаривали, я не мог сдержать слёз! Это был высший пилотаж!
Герру Шульцу тут же, в микрике, оформили и выдали гонорар, полторы тысячи рублей, за участие в эпизоде во второстепенной роли продолжительностью пятнадцать минут. И вся туристическая группа радостно прокутила в ближайшей кафешке нежданный приработок – попила ароматного черного кофе, выращенного на щедрых плантациях северного соседа. Позвали и помрежа, за компанию. И тот, разомлев от удачи, на ушко нашептал гиду Эллочке:
- Понимаете, бюджет у фильма аховый, не хватает на приглашение настоящих немцев. Вот мы про вас и прознали в отеле, и решили, так сказать, воспользоваться случаем. И ваш герр Шульц просто шикарно, шикарно справился с ролью! Давайте, выпьем с вами за это на брудершафт!

Эллочка Зайц почему-то не возражала.

В нашем городке высокий уровень культурного быта обеспечивает фирма «Ваш досуг». За пятнадцать лет своей славной истории в чем они только не поднаторели! И юбилеи, и крестины-именины, и свадьбы-похороны, и выпускные вечера, и отпускные программы, и даже оригинальную игру-экшн с поиском заблудившихся в лесу «Ёлки-палки-лес-густой» проводили по заказу клиентов. А уж традиционный предновогодний чёс с Дедами Морозами и Снегурочками по вызову физлиц и организаций – это была просто святая тема. К этому добычливому периоду «Ваш досуг» готовился с сентября, набирая на главные роли вдобавок к штатным артистам еще и талантливых волонтеров. Потому что пиковый спрос сильно превышал наличные трудовые ресурсы фирмы. Практически в каждую семью с малыми детками вызывался новогодний волшебный десант в период с 28 по 31 декабря. В такую пору и прибился на недельку к «Вашему досугу» пенсионер Денис Петрович Остояблонский.

В прошлом Денис Петрович перепробовал миллион работ и специальностей. Умел практически всё – от игры на ударной установке в оркестре и циклевки пола до приема родов в полевых условиях. Какое-то время даже походил в любительский театр, где дослужился до роли голоса за сценой старшего домового. Завершил же богатую трудовую биографию Денис Петрович бригадиром сварщиков. Ну, посидел на пенсионе год-другой, ну, порыбачил-погрибачил вволю. А душа всё никак не свыкнется с праздным образом дел. Да и приработок к новому году жене на новые сапожки был бы не лишним. Вот и клюнул Денис Петрович на объявление по местному радио о наборе Дедов Морозов.

Пришел, значит, в «Ваш досуг» и там сразу оценили его выдающиеся данные – солидное пузцо, откормленную краснощекую физиономию, густой баритон с шершавинкой да культурное обращение с русским языком (говорил кандидат грамотно, убедительно). В общем, выдали нашему артисту рабочий комплект из атласной шубейки, красного малахая, накладной бороды, рукавиц и валенок, добавили коробочку грима да пару машинописных страниц типовых стишков-побасенок для разных случаев, провели инструктаж «молодого бойца» и кинули в бой.

Снегурок отчего-то на фирме оказалось сильно меньше, чем Дедов Морозов (видимо, женщины больше были привязаны к предновогодним приготовлениям на дому, чем мужики). Поэтому через раз Денису Петровичу приходилось выезжать на акции по квартирам в одиночку. Он вполне справлялся с двойной нагрузкой и не роптал, потому что в таком разе за вызов получал полный куш тоже в одиночку, ни с кем не деля, – аж 500 целковых. Вот и сейчас случилась такая оказия. Выдали артисту в конторе адрес и мешок с подарками для маленькой девочки Леси Синицыной, и двинулся он в путь. Многоэтажную панельную точку нашел легко: дом номер 19, квартира 28 по улице Кленовой. Поднялся на четвертый этаж, поправил бороду и шапчонку, еще раз глянул в текст запланированных стишков и нажал кнопку звонка.

Но квартира ответила тишиной. Ткнул пальцем в звонок снова, посильней да подольше. Тот же эффект. Похоже, звонок не работал. Постучал согнутым пальцем в дверь несильно, деликатно. В квартире опять ни звука. Приложился кулаком уже решительней, без жеманств. Дверь скрипнула и отворилась сама собой. Оказалась не запертой. Дед Мороз кашлянул в кулак, просунул голову в открывшуюся щель, крикнул:
- Хозяева дома? Дед Мороз пришел к Олесе, получив заявку в лесе! Взял подарки я в лесу и несу, несу, несу!
Из квартиры донесся какой-то невнятный звук, вроде всхлипа. Это Денису Петровичу как-то сразу не понравилось, ему бы развернуться и просто уйти, но черт дернул сделать шаг внутрь. Пройдя узким коридором- прихожей мимо одежной вешалки и висящего под потолком велосипеда, Дед Мороз еще раз постучал пальцем по косяку двери и заглянул в гостиную. Его взору открылась типовая комната восемнадцати – двадцати квадратов, обставленная типовой же меблишкой: бывалый шкаф в углу, на стене зеркало, рядом сиреневый диван с парой подушек, раскладной обеденный стол, сдвинутый к балконной двери, выводок деревянных стульев по периметру помещения да крюк для люстры в центре потолка с обрезком электрического провода, свисающего перевернутым знаком вопроса. Но самое неприятное обнаружилось под крюком: кондовый зеленый табурет, помнящий еще времена Никиты Хрущева. На табурете стоял, покачиваясь, мужик в засаленных трениках и майке неопределенного цвета навыпуск. На шее у несчастного лежала незатянутая петля из оранжевого капронового шнура. Верхний конец шнура был приторочен к потолочному крюку большим замысловатым узлом. Глаза мужика были закрыты. На одутловатом лица синеватые мешки под глазами и недельная щетина наводили на догадку, что их хозяин находится в глубоком запое. Подтверждением тому служил стакан, зажатый в левом кулаке, и почти пустая бутылка водки в правой. По синюшному лицу бедолаги катились натуральные слезы. Он снова всхлипнул, глубоко выдохнул, скривил рот и поднес стакан к губам.

- Алё, уважаемый! – подал голос Денис Петрович. – Я вам не помешал?
Мужик с трудом приоткрыл глаза, икнул, некоторое время молча наводил резкость на гостя, соображая, кто это. Наконец, искра угасающего разума зажглась в щелочках опухших век, а из ротового отверстия выпали хриплые звуки:
- Ёксель-моксель, никак, Дед Мороз? Ик… Или ты тоже … глюк?
- Нет, я настоящий Дед Мороз, - ответил решительно и бодро Денис Петрович. – И могу делать чудеса.
- За-ашибись! Вот ты-то мне и нужен. Слушай, дед, будь другом, отчуди одно простое, но очень нужное чудо: я забыл на столе пачку сигарет и зажигалку. А без сигареты не смогу. А если слезу – то тоже потом уже не смогу… Прошу, как брата, прикури и дай мне сюда сигаретку.
Денис Петрович не смог отказать несчастному. Извлек, прикурил, подал. Кандидат в висельники вылил остатки водки в стакан, отдал пустую бутылку гостю, взял сигарету, с наслаждением затянулся. Выпустил толстую струю дыма вверх, словно маневровый паровоз:
- Спасибо, дед, ты, точно, настоящий кудесник!

А кудесник и сам прикурил из той же пачки, хотя не курил уже лет двадцать. Но, надо понимать, тут такой случай… Чтобы заполнить паузу, Денис Петрович вынул из кармана шубейки наряд-заказ, поднял его в руке, кашлянул:
- Извиняюсь, а тут не ошибка в заявке на Деда Мороза? Это же дом 19, квартира 28?
- Точно, - ответил хозяин квартиры. – И 19, и 28, всё правильно. Но только тебя я не вызывал.
- У меня тут указано: девочка Олеся Синицына, шесть лет…
- Синицына? А, так это выше тремя этажами. Синицины в тридцать восьмой живут. И дочка Леся у них есть, точно, я их знаю!
- Вот черт, опять в конторе напутали! – не сдержался Денис Петрович. – Никак девицы не научатся нормально заказы принимать, троечницы проклятые!
- Да, молодежь нынче безграмотная, - скривился хозяин и сделал еще один хороший глоток из стакана. – Извини, дед, тебе не предлагаю. Самому мало. На последних каплях горючего пытаюсь дотянуть до цели. Как подбитый бомбардировщик, мля!
- Да я и не претендую. Мне в каждой квартире подносят, я уже сегодня раза три оскоромился – не откажешь гостеприимным хозяевам. А кстати, тебя-то как зовут, бедолага?
- Меня? – человек на табурете задумался, пошевелил бровями, сморщил лоб. – Дак, вроде, Никитой. Когда-то даже звали Никита Иваныч, представляешь? Был уважаемым человеком на заводе, слесарил по шестому разряду, - веришь?
- Запросто! – охотно поддакнул Денис Петрович. – Очень даже верю, Никита Иваныч! Я таких случаев, как у тебя, немало на своем веку повидал. Так что, ты не оригинален в своих намерениях, уж извини. Держаться наверху трудно, а провалиться на днище – без проблем. Ты-то по какому поводу в петлю полез?

Назвавшийся Никитой уронил голову на грудь, снова всхлипнул, горестно вздохнул:
- Шабашить и пить стал на левые деньги, потом сорвался, ушел в запой. С работы турнули с волчьим билетом, по статье. Жена Верка три дня назад забрала Лизаньку, это доченька наша, ей всего три года. И уехала к своей маме в Кострому. Сказала, что подала на развод. Квартиру бум делить. А что тут делить?
Никита обвел рукой с сигаретой комнату. За искрой сигареты в воздухе остался замысловатый дымок.
- Что тут делить в однокомнатной клетушке-то? Я, конечно, на суде бы отказался от своей доли в их пользу. Пусть дочь растет в нормальных, ик, условиях! Но до такого позора не хочу доживать. Я решу проблему по-своему!
Он снова хлебнул водки, протянул пустой стакан собеседнику:
- Спасибо, дед, что помог! Забери это. А теперь иди, иди уже к Синицыным. Там тебя девочка Леся, хорошенькая, маленькая, умненькая заждалась-поди! Детям так нужны чудеса перед Новым годом! А я тут уже дальше сам … Ну, всё, иди, не томи душу!

- Стой, погоди! - Денис Петрович протянул руки к Никите, желая удержать от рокового движения. Искал и не находил, чем продолжить разговор, как продлить последние минуты несчастного экс-слесаря. Вдруг, вспомнил бородатый новогодний анекдот и решил от отчаянья, что этот сюжет может сработать. Сказал специальным дед-морозовым голосом:
- Ну, мальчик Никита, раз уж ты сам залез на табурет, то, может, хотя бы стишок Деду Морозу прочитаешь? Детский?
Никита разлепил пошире щелочки век и удивленно посмотрел на собеседника. Снова наморщил лоб, как будто что-то усиленно вспоминая. Наконец, лицо его тронул бледный отсвет улыбки:
- Стишок? Да запросто! Вот тебе, дед, стишок, которому меня еще папаня мой, гад ползучий, учил, когда мне было три годика:

Как на гладенький ледок
Вышел маленький бульдог.
Нацепи ему коньки –
Прокатился б - опаньки!
Без коньков у малыша
Не выходит ни шиша:
Сколько ни старается,
А лапки разъезжаются!

Ну что, хороший стишок, дед? А где награда за него? Хотя, что ты можешь мне дать… Ты ведь мастер по новогодним чудесам для маленьких. Их ты умеешь делать счастливыми, хотя бы ненадолго. А избавить тридцатилетнего мужика от горя и страданий – на такое чудо у тебя кишка тонка. Вот так-то, дед. Что, скажешь, я не прав?

Никита снова посмотрел на Деда Мороза. И хмыкнул:
- А что это на тебе лица нет? Ты как будто даже взбледнул? Ты, дед, это брось, не грохнись только тут у меня! Мне не до тебя – сам видишь! Спасать Дедов Морозов в мои планы сейчас не входит!
- Постой, Никита, а… а откуда ты знаешь этот стишок? – с трудом прошепелявил Денис Петрович, держась за сердце.
- Говорю ж тебе, папахен меня научил. Это был его последний подвиг перед тем, как он ноги сделал от нас с мамкой. Больше я его не видел. И видеть, честно говоря, не имею желания. А стишок вот запомнил… на всю, получается, жизнь!

Дед Мороз вдруг сделал два неверных шага к табурету и обхватил Никиту за ноги:
- Сынок, прости!
- Э! Э! Ты чё, с ума сошел, старый? – Никита схватился обеими руками за шнур над головой, с трудом удерживаясь на табурете, чтоб не опрокинуться вместе с Дедом Морозом, висящим гирей на ногах. – Убьешь ведь, нахрен, человека и взаправду!
- Никитушка, прости негодяя! Это ведь я, я твой отец! Тебя и маму твою, Наташу, оставил, каюсь, соблазнился пигалицей одной, завербовался с ней в Тюмень, а про вас сперва и забыл! Ну, дурак был, молодой, бес в одном месте у меня всё вертелся, жить не давал по уму! Потом пытался вас искать, но в адресном бюро ответили, что вы выбыли в неизвестном направлении! Кляну себя всю жизнь, что потерял такую семью!

Денис Петрович рыдал, уткнувшись в колени сыну. И даже не заметил, как тот осторожно высвободился из петли, слез с табурета, отвел Деда Мороза к диванчику, усадил там, сам присел рядом. Обнял за плечи. Так прошло, может, с четверть часа, может, больше. Наконец, старика немного отпустило, он утер глаза и нос широким рукавом бутафорской шубейки. Тяжело, со всхлипом, вздохнул:
- Ну, а мама твоя как, где?
- А мама умерла от гриппа, когда мне было пять. Простудилась на своей стройке. Она ж, если помнишь, штукатуром работала. Вот под новый год и отошла…
- А ты как же потом?
- Я? Дык понятное дело – поскольку сирота, меня в детдом. Потом армия, ФЗУ, завод, жена, дочь… табурет. Вот и вся моя яркая и короткая жизнь. Как на ладони... папа.
- Но теперь-то я нашел тебя, Никитушка! Теперь у нас всё наладится, клянусь тебе! И Веру твою, и Лизаньку, всех вернем, обещаю! Если хочешь, сегодня же возьмем билеты на поезд и махнем в Кострому за ними! Адрес-то там знаешь, где искать?
- Да знаю, знаю… - нехотя протянул Никита. Он как будто не испытывал восторга по поводу предложения новоявленного папаши.

И вдруг в комнате ярко вспыхнул свет софитов, раздался шум, голоса, бурные аплодисменты. Ничего не понимающий Денис Петрович очумело оглядывался по сторонам. Откуда-то в гостиную набилось множество людей, они весело смеялись, хлопая в ладоши, а вперед вышла ведущая местного телевидения Альбина Коромыслова - Денис Петрович ее сразу узнал.

- Дорогой Дедушка Мороз! – сказала Альбина звонким пионерским голосом и протянула Денису Петровичу огромный букет алых роз. – Это вам! Ведь вы стали участником предновогодней телепередачи «Разыграй Деда Мороза» и проявили себя с самой лучшей стороны! Наши зрители шлют эсэмэски, что обрыдали уже все экраны, наблюдая вашу с Никитой удивительную историю! Отдельно хочу поблагодарить Никиту Маслова, молодого артиста нашего городского театра, который так виртуозно и убедительно сыграл столь сложную роль несостоявшегося самоубийцы! Браво, Никита! Браво, Дед Мороз Денис Петрович!

Вокруг все снова зарукоплескали, зажгли бенгальские огни, слева и справа два оператора с телекамерами брали эффектные крупные планы героев передачи и членов съемочной группы. Белобрысая Альбина Коромыслова сделала особенно очаровательную улыбку и обратилась прямо в объектив одной из телекамер:
- На этом, дорогие телезрители, мы завершаем прямую трансляцию нашей передачи и желаем вам весело отпраздновать Новый год! И не забывайте включать почаще наш шестой канал – там вас ждет много-много интересного в предстоящие новогодние праздники! До скорого!
Огни софитов погасли, все вокруг как-то сразу потеряли интерес к Денису Петровичу и Никите, и комната стала быстро пустеть. И через пару минут они снова остались одни.

Усталый Дед Мороз с усилием понял голову, тихо произнес:
- Никита, сынок, скажи, так что же было правдой, а что вымыслом, спектаклем в твоих словах?
- Денис Петрович, извините, но я не ваш сын. И отчество у меня, как видите, другое.
- Да, но откуда ты знаешь мой стишок, которому я учил своего Никитку? Ведь я его сам придумал тогда для сына!
- Понимаете, когда вы предложили мне прочитать детский стих, я вдруг вспомнил стишок, который слышал от своего одноклассника. Его тоже звали Никита. Фамилия, кажется, Плоткин. Или Плиткин. Это еще во втором или третьем классе школы было. Мы за одно партой целый год сидели. Он же мне всю историю вашей семьи и рассказал. А я, получается, запомнил и сейчас она вместе со стишком как-то всплыла в памяти, вот как бывает. Потом Никита с родителями куда-то переехал. Больше я его с тех пор не видел и ничего о нем не знаю.
- А ты … смог бы его разыскать, если бы очень захотел?
- Ну… - протянул Никита в раздумье. – Номер школы я помню, там можно попробовать поднять архив, узнать, куда выбыл ученик. Насколько я знаю, в личном деле школьника остаются такие данные.
- Попробуй, а? Сделай такой подарок деду Морозу! А найдешь хоть какие-то следы – дальше я уже сам. Найду сына обязательно. А тебе от Деда Мороза будет большое счастье в новом году и сто баллов в карму!

Никита улыбнулся:
- Хорошо, попытаюсь. В карму – это никогда не лишне! Телефон свой только скажите …
Денис Петрович продиктовал номер. Потом спросил еще:
- А кстати, заявка на Лесю Синицыну в тридцать восьмую квартиру – это правда или тоже часть розыгрыша?
- Это фейк, Денис Петрович. Никакой Леси там нет. Вы должны были попасть именно в эту квартиру, и вы сюда попали.
- Да, уж попал так попал… - вздохнул Денис Петрович. Подумал немного, поднял лицо, улыбнулся самоубийце-симулянту:
- Но стишок-то ты прочитал хороший! И вот тебе за это обещанный подарок от Деда Мороза!
Он извлек из мешка потешную плюшевую обезьяну в оранжевых коротких штанишках:
– Год обезьяны ведь на носу! Кстати, глянь – а она на тебя очень похожа в этом твоем гриме!

Никита взял игрушку в руки, встал, подошел к настенному зеркалу и сравнил оба лица. И расхохотался. Денис Петрович был абсолютно прав – обезьяну как будто скопировали с образа Никитиного телегероя. Никита подошел к Деду Морозу, обнял его:
- Спасибо… отец. Я найду твоего Никиту. Обязательно найду!