"сбудутся все мечты. (...) выжги меня по дереву – пусть это будешь ты". (Майк Зиновкин)
Сбрось со скамейки Nokia в смятый кусок рядна! Видишь - я твой Пиноккио, выдолблен из бревна, только - нет глаз на рожице, трещина над виском, пальцы безвольно ёжатся, вставленный нос - торчком... Выжги меня по дереву! Чувствами надели! Скрутками вен-артерий вам кровь разгоняет сплин, пьёте вино червонное, бьёте об стол стакан... Я - неодушевлённое. Попросту - истукан. Да, я способен выстоять десять часов - без сна, только страстей неистовых сила мне не страшна, раз существо незрячее - и без зубов и губ... Даже отвесить сдачи я недругу не смогу. Слышу слова и шорохи - но не видать в упор... Выжги меня - хоть порохом, раз не достать прибор, сделай в беседах паузу, ты не живёшь в глуши, это не просто кляуза, это же крик души! Всюду открыты двери вам, выведи на пустырь - выжги меня по дереву!... Сбудутся ли мечты...
Вот я сижу в траттории рядом с куском бревна. Метятся территории, значит пришла весна. Кошки гуляют разные по переломам крыш. Что я сегодня праздную? Милый, и ты молчишь. В нудный клубок мотается рядом нытье Пьеро. Раз переспать - считается? «Ты как Мерлин Монро, Ты моя «Ода к радости». в небо ты мой полёт». Может быть, если лягу с ним, он поскорей уснёт? Кот возле стула вылизал граппу и молоко, Кто б тебе, милый, вырезал все, что у мужиков. Теплое тело дерева не для тебя, камин, Я бы ему поверила, произнесла: «Come in». Я бы легла у ног его верным покорным псом: «Хочешь меня, Пиноккио? Нет? Так возьмешь потом». Ну-ка, Пьеро, полегче-ка, руку долой с груди, Лучше найди мне резчика. Любишь, так помоги. Карло? Пожалуй, правильно, только вот дело в том… Я ему тоже нравилась. Раньше. Да и потом. Часто хватал за тело и торт предлагал с вином. Что же он с ним наделает, с милым моим бревном…
Солнце прорвёт стилетами аспидной ночи ткань, тени очертит ретушью… Граппы налью стакан… Скрюченный одиночеством, свой ненавижу дом. Мне ничего не хочется. Видимо, поделом жизнь превратила в брокколи, овощ - ни дать ни взять. Как потерял Пиноккио - время метнулось вспять, мир омрачили прежние пепельные тона. И монохром надеждами вряд ли забьёт весна. Кошки по крышам лазают - мартовский зов настиг. Вот и Мальвину базовый снова сразил инстинкт: «С кем переспать? Измучилась. Рядом - один Пьеро. Он не мужик, а чучело, даже точней – зеро. Может к тому же всхлипами грохнуть любой досуг. Лучше - с поленом липовым, если приспичит вдруг» Как мне такое выдержать? Это же мой сынок… Да, деревянный… Выдре же быстро начищу нос, чтобы не смела фрезами к телу мальчишки лезть. Девы бывают резвыми… Но у неё болезнь: сидя в саду под вишнями, ищет любой предлог вырвать, обрезать лишнее – ветку ли, шерсти клок. А дурачок затролленный клюнул на бред. Ого! И «без сучка, задоринки» скоро шагнёт в огонь. Будет тогда до смеха ли неучу и бревну? Только сказать: «Приехали!», весело полыхнув. Я заточу распутницу в кукольный тёмный ларь. Сына спасу и сбудется – станет читать Букварь.
Юр, спасибо за эксп - заставил меня думать о продолжении))
Слышу «Суль маре лючика…» тонко поет Пьеро, Нет золотого ключика, вместо него зеро. «Вырежу непременно я, - папа сказал кряхтя, - Если ты школу в Генуе кончишь, мое дитя». Мне не видать учености, это не мой конек. Полные обреченности, взгляды бросаю вбок. Ишь как, подлец, старается, ишь как выводит «си». «Раз переспать – считается?» Лучше меня спроси! Думала, что подумала, а оказалось – вслух. На деревяшку дунула, и огонек потух. Что он там воет дискантом, я не могу понять, И между делом тискает всю ее плоть и стать. Слабый хлопок пощечины - мерно, как метроном, Словно живут по счетчику эти друзья вдвоем. Я же сижу подавленный, папу кляну в тоске, Сколько бы женщин дали мне, если б я был о'кей. Впрочем, все это глупости, мне без Мальвины крах, Мы ведь с Пьеро запутались в шелковых волосах. Мы с ним такие разные, с ключиком лишь один. Пусть они что-то празднуют. Брошусь-ка с Аппенин.
Мир мой от бедствий крошится, словно засохший хлеб. Светит ли что хорошее мне на исходе лет, если плодами горькими нас накормив сполна, напрочь лишили гордости пляски вокруг бревна. В провинциальной заводи бурю поднял сынок. Будь ты хоть трижды праведен - втянет в любой порок. Вот почему случается всякая дрянь с людьми тихими, безучастными? Странных событий микс… К другу пришёл с поленьями, чтобы разжёг очаг…. Знал бы, что не поленится, силы найдет и час вырезать это чудище - точно забыл бы путь к чокнутому лачужнику… Поздно, не повернуть. Столько всего наверчено! Карло сошёл с ума. Вряд ли такой доверчивый, просто в мозгах туман. Думает, что Пиноккио не истукан – герой. Но от геройства проку-то, лучше бы взял Пьеро и не смущался кислыми песнями – cour-хит. Гонки уже немыслимы – может прикончить ритм. Носимся перелесками в поисках лис, монет... Были б причины веские, только, увы, их нет. Прячась в хибарке явочной, чуточку подремал. Другу на череп пьявочки ставит пусть Дуремар!
На кондитерской фабрике в отсыревшей Венеции Я готовила тортики для туристов-зевак. И они были вкусные. Чуть попробуешь, бенц – и нет. А кончался срок годности – мы травили собак.
Я была столь медлительна, я была так томительна, И точна, и мечтательна, и сладка, словно торт. Кстати, эта томительность хороша для кондитера. Получаются сладости – высший класс, первый сорт.
Улыбалась коллегам я, удивительно милая, Выкладая на тортики разноцветный кремок. И меня за умение называли Тортиллою И валялись начальники у моих толстых ног.
Тяжело делать тортики да короткими ручками, Да короткими ножками подсобляя себе, Но потела и делала, пела «Суль маре лючика…»*, Благодарна начальникам, благодарна судьбе.
Жизнь неслась так стремительно, к нам пришла каракатица, Многорука, сноровиста и красива лицом. Ну а я уже в возрасте. «А за возраст не платится, - Мне сказали начальники, - ты была молодцом».
Выходное пособие дали самое малое, На такое пособие только жить, что в пруду. Хорошо, что в младенчестве я обучена мамою И теперь занимаюсь я переводом с урду.
Я добра и мечтательна и как в детстве томительна, И за мной увивается престарелый кальмар. Только мне в моем возрасте (это так удивительно) До безумия нравится сердцеед-Дуремар.
*Похоже у них там это самое популярное произведение, см. «Монолог Мальвины»
Я Карабас, я Барабас, простой худрук театра. У нас премьера завтра, Спешите посмотреть! Театр полон уж на треть, Хотя премьера – завтра. Не посмотреть – как умереть. Спешите посмотреть!
Я Карабас, я Барабас, не злющий я нисколько. Поклонник Мейерхольда И куклам - как отец. В театр спешите, наконец, Снимайте ваши польта. Не посмотреть – как умереть. Я куклам – как отец!
Я Карабас, я Барабас, добрее нет на свете. Все куклы мне как дети. Но вот случилось так: Их Карло вырезал маньяк, И он за все в ответе. У кукол всех – большой дефект. Ну вот случилось так.
Я Карабас, Я Барабас, я вам клянусь Феллини: Не сделал он Мальвине Ее прелестный нос, Пьеро страдает без волос, И нет на Арлекине Обычных губ, чтоб кушать суп И целовать взасос.
Я Карабас, я Барабас, при всей огромной славе Позорно должен ставить «Ужастики», увы. Мои артисты таковы: Один хрустит в суставе, Другой – всего с одной ногой, А есть – без головы!
Я Карабас, я Барабас, простой худрук театра. У нас премьера завтра, Я не могу уснуть. Вы закажите детям путь До нашего театра. Пускай пока из Маршака Прочтут чего-нибудь!
Если и дальше будешь начинать с музпроизведений, получится мюзикл)))А эксп твой - чисто славинский)))
Я без кровушки свежей гибну - потемнело в восьми глазах. Добивает меня «безрыбье», голодуха, увы и ах - лишь личинки да слизь растений. Сдохнуть впору, печёт внутри. Мне такие достались гены, рост отмерили точно - три и четырнадцать сотых дюйма*, а желудок - во всю длину. Ну и как о еде не думать? Стала плоской, вот-вот загнусь. Мной судьба неразумно вертит, погружает в сплошной кумар. Всё надеюсь: спасёт от смерти грязелюбный друг - Дуремар. Зря, как видно. Иные танцы у него в голове сейчас. И Тортилла ушла под панцирь: релаксируя, впала в транс. Но как бросишь сухой гаммарус, коматозница вмиг всплывёт - быстроходной бывает старость, ненавидя чрезмерный пост. Раньше сытное было время: потеплело – бежит к пруду бесшабашное юное племя… Много пищи… Я тут как тут. А теперь – только ил да тина. Выбирай из таких диет, чтоб обилие гирудина не свело твою жизнь на нет. Впрыснуть некому (вот потеха!) нужный антикоагулянт. Ну и ладно, уйду в аптеку. Нервы портить на кой же ляд! Прекращайте возню, тираны. Хватит мучить и дайте пить, а иначе я платной стану - медицинской малюткой Пи.
* 3, 14 дюйма примерно около 8 см, т.е. средняя длина пиявки
Жизнерадостный пудель Медоро. Так меня называет Пьеро. Ненавижу бесчинства и ссоры, даже оторопь часом берёт, если кто-то пытается дракой за невинную шутку грозить. Не ведусь – благородной собаке кувыркаться негоже в грязи, пачкать локоны, банты, ливрею. Соблюдаю негласный закон: забываться в разборках, зверея и бросаясь на всех - моветон. Но последнее время - всё креном, словно сглазили кукольный мир. Виновато тупое полено - к авантюрам неистовый пыл из-за ключика или же денег. Эх, Джузеппе, зачем приволок деревяшку, устроив нам дерби по запутанным петлям дорог? Ищем-рыщем - без толка, без смысла. Что найти ожидаем – не суть. Только время струится так быстро, что уже позабыли уют. Оборвали держащие нити, избавляясь от прежних оков. Ну и что в результате, скажите? Очутились в Стране Дураков. Вот и думаю: может, к Тортилле - твёрдым сыром* улечься на дне, раз такая беда наступила, что зациклились все на бревне - новом марионеточном гуру. С ним готовы хоть в горы, хоть в степь. Ха! Театр отбабахали сдуру - получили всё тот же вертеп. Обложить бы участников лаем, чтоб очнулись, но имидж - не мой Надо что-то менять. Полагаю, лучше имя. Возьму «Артемон»**. Означает «здоровый и честный, безупречный» в неравном бою… Прочь манеры, дорвусь я до бестий и охотно им морды набью.
* Медоро – сорт твёрдого итальянского сыра и персонаж (пудель) сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы» ** Пудель Артемон - персонаж сказки А.Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино"
Это ж надо такому случиться: замуж вышла за злыдня-кота, и отрезом линялого ситца спеленала меня нищета. Ни секунды не знаю покоя, вместо норки - вонючий подвал, лисобрыськи голодные - трое. Не живём - существуем едва: часто нет даже корочки хлеба, а мясное - докучный мираж… Хоть считают, что дом – моя крепость, а хозяин - проверенный страж, но Базилио, будь он неладен, не кормилец семейства, а жмот - за паршивую рыбку, оладью с лёгким сердцем со свету сживёт. До замужества верила слепо: жизнь окутает радужным сном. Но судьба - беспричинно, нелепо - превратилась в тупой метроном: отмеряя удар за ударом, метит в лоб, норовит побольней. Муженёк умотал – что-то тарит,* наплевав на жену и детей. Есть на лапу мою претенденты. Не дворовые – ВИПы без блох. Взять хотя бы Медоро - весь в лентах, обеспечен, ухожен. Чем плох? Круг его предпочтений известен: аккуратен до мозга соплей, избегает скандалов и сплетен, ненавидит котов и людей. Предпоследнее очень мне кстати: на ушкО прошепчу ему «фас!» - от супруга останутся шматы. Безутешно рыдай Карабас о внезапной бесславной кончине компаньона по куче афер. А «черёмух серебряный иней» (с) подвенечный украсит мантель.. Представляю свой месяц медовый – Цюрих, Пиза, Сольдеу, Гримо… Это ж надо – приснился Медоро, а под боком – облезлое чмо.
* тарить (жарг) - прятать
Юра, извини, что отвечаю не сразу - обстоятельства))
Саш, ты из-за звездочки над словом "тарить"? По аналогии? дело в том, что слово "тарить" имеет несколько значений, потому привела тот смысл его, который у меня по тексту. А слово "чмо" - однозначно.
Юр, фигею от твоей фантазии)))) Поле Чудес, оказывается, еще страшней, чем мне представлялось в детстве)))) Над ответом подумаю после праздников, ок? После твоего интеллигентного ежика, раздающего щедро нуждающимся плоды чужой расчлененки, надо решить, куда же движется сюжет))))
Саш, ну ты видишь, что все по песенке, которую ты напеваешь))) Начиная с монолога Карло (как Карло стал Карло) и до монолога Ежика))) Марионеткам театра Карабаса грозит распиленка))) Останутся одни опилки))) К этому идет))) Надо и твоего Сверчка прибить для полноты картины)))
Что ни писака, то плагиатор. Лезут лапищами в то, что свято, тырят идеи, а «суррогатством» кроют рекорды - пик тиражей. И у меня покопались в сказке двое «старателей» – «Ханс» и «Астрид». Мало им, видно, Цэлмэг и басков, нужен для трёпа ещё сюжет. Вот и не ждите теперь пощады, встану из гроба, урою гадов. Вздумали тоже: менять наряды - стóящий «бархат» на «жалкий трип»! Факты не будут уже забыты. Чтоб не совались к чужим корытам, месть запланировал: волки сыты, если овечки у них внутри. Встречу со мной называйте роком. Как ни таитесь, найду до срока. Ведь говорит несравненный Локкарт: «Каждый разбой оставляет след». Я признаюсь - был обескуражен столь беспардонным лихим пассажем. Как вентилятор крутился даже, прежде, чем снова покинуть склеп. Важно читателю знать подспудный замысел сказочников от флуда. Эти турусы - театр абсурда, логики нет, но понятна соль, что руководствовались лишь целью: всех опорочить, согнать со сцены, ну а самим - оказаться в центре и… наступить на мою мозоль. Больно – попали, воткнули вилы: папа Пиноккио - Чикатило? А Дуремар – показатель стиля? Пьявка - находка для детворы? Как же такое пришло вам в репу? Страх потеряли, плетя нелепость. Выпили граппы опять с Джузеппе и покатились чухню творить? И про Мальвину скажу: во-первых, вовсе не шлюха она, не стерва, а идеальная пионерка. Вы лопухнулись в который раз! То, что у синеволосой мышки – куча достоинств, вас не колышет? Добаловались: сюжету - крышка или точней - победил маразм. Как наградить вас за эту смелость? Мог бы примарой вселиться в тело, мучить стыдом, иссушать холерой, кожу оформить под парашют… Но проходили с Толстым такое (тоже слизал у меня героев).. Трудно с ним было - ушёл в запои. В общем, держался как истый пшют - так предсказуемо, словно в порно. Хоть петушился, а глюки пёрли - безостановочно и проворно. Ни сатисфакции, ни игры. Думаю, вряд ли я вас достану. Надо просить, умолять шаманов, чтоб на паэтов наслали «манну» - вызвали бешенство братьев Гримм.
На этот суперэксп трудно ответить чем-то достойным. Просто блеск!
Монолог А. Толстого
И у меня есть шедевр про создателей этой халтуры. Я, А. Толстой, столп отечественной культуры… нет, не отечественной, оговорился, - скорей, мировой, все прочитал, долго думал своей головой, и, постепенно от злости к «песателям» яростью полнясь, вынул топор, что обычно вставляю за пояс, и собирался уже на убийство красавцев пойти, но было времени много – чуть больше пяти, стал я клевать над дымящей тарелкой с омарами носом, ну и в итоге в них ткнулся столь мощным засосом, что одного из них прямо всосал до клешней, целиком. Развеселившись, склоняюсь сейчас над листком и начинаю. Каким надо быть дураком, чтобы использовать в качестве сказки основы тезы Коллоди, что столь безнадежно хреновы, страшно скучны и нитратны, как те помидоры. Что за Медоро? Скажите мне, что за Медоро? Есть же красивые клички у нас – Артемон или Шарик, ну а Медорой собаку зовет только тот, кто не шарит в верной и преданной нам психологии милого пса. Дальше – лиса. Ну какая же это лиса? Так, истеричка, растак ее сзади, и справа и слева, мех кой-какой, а ведет себя, как королева. Дальше Пиноккио, томно без «ключика» вечно бродящий. Он же скучнее Пьеро, и вообще импотент настоящий. И почему он Пиноккио? Он у меня Буратино. Я как прочел его имя, с тех пор посейчас не остыну. Вот что мне нравится шибко – что ловко вы Карло уели, он ведь сердит потому, что вы папу в маньяка одели. Он же считал папу Карло заглавным героем, дал ему имя свое, под него и сюжет весь построил, дескать, такой расчудесный, культурный, прекрасный, отважный, вы ж из него сотворили мучителя граждан, это – хвалю, остальное, скажу вам, мура. Я, А. Толстой, накликаю на вас дух Петра!
даже мне, Вашему читателю, видна рифмовка (нокиа Пинокио) а что откуда зачем? Я именно про ЭТУ связку. Затем знач. интереснее, но опять же продолжением (ле-ом темы Л.З.) а в целом неплохо )))
Спасибо) Я к этому стихо отношусь достаточно спокойно. Сегодня прочла статью Лори Лен "О болезненных стихах и личных текстах". Отрывок процитирую: "…Важен автор или не очень? Что может зацепить незнакомого человека, в вашем тексте? Априори каждого интересует только он сам, и другой симпатичен, если точки зрения совпадают. Следовательно, пока вы рассматриваете себя и свою эмоцию, вы никому не интересны, кроме себя и вежливых друзей. А вот когда вы смотрите на мир, в разном настроении, в разных ситуациях, тогда ваши взгляды можно примерить на себя, что интересно окружающим эгоистам. Причем, в этом случае, ваш текст будет несколько отстранен от вас, его редактура (критика) будут не столь болезненны для ранимой поэтической души". Видимо, это я отношу к своим текстам - отстраненный взгляд)) Спасибо еще раз, что читали и не утомились)))
Ой. Знакомые слова. У меня муш профессиональный психолог. Всегда всё объясняет с точки зрения науки. Он бы аплодировал Вам, Мариночка. А я не совсем согласна. Не со всем. Об авторе можно судить только по каментам. А стих - это прежде всего интересно или неинтересно написано. Есть ли у автора что-то такое, что меня не отпустит. Есть ли у него свой язык, свой собственный взгляд, насколько поэт свободен от банальщины, штампов. Есть ли в стихах латентная самоирония, вообще - ироничность автора весьма привлекает, её не скрыть даже в очень лирических стихах. Обычно пишут что-то типа - я встал рано утром, выпил кефир, выглянул в окно и обнаружил, что там дождь. Ну и дальше - осень-просинь бла-бла-бла... Гораздо ценнее (для меня, во всяком случае), если я сама пойму, что дождь. Особенно, если этого слова в стихе нет.)) Вобщем, в стихах главное это поэзия. Остальное вторично.
Так в том-то и дело, что у меня к этой цитате двойственное отношение: с одной стороны - я не умею писать эмоционально, потому называю себя технарем (что соответствует специальности)) Может, отстраненностью оправдываюсь?)); с другой - понимаю, что именно личное воззрение на предмет влияет на читателя, конечно, при условии, что знания русского языка, теории стихосложения и логика изложения в наличии)). Приведенный Вами пример нравится))) Встречались такие стиши))) И еще: ко мне можно на "ты")
Я производством массовым занят давным-давно, Век на дворе пластмассовый, ты же сынок - бревно. Если б ты был из пластика, я бы решил вопрос, С помощью ринопластики, укоротив твой нос. Вспомни Мальвину… Что ещё главное в пацане?.. Был ты игрушкой стоящей, нынче упал в цене. Грустно, но ты в Италии всех пережил друзей… Выжгу тебя и далее сдам на покой в музей. :)))
Ах, что за прелесть-сказки эти! Как легковерен человек. Любовь и боль - Сиама дети, нерасторжимые вовек. С дерьмом в убогом туалете смешаешь кровь постыдных ран И, улыбнувшись, на портрете помолодеет Дориан. Вот сердце сморщилось в комочек: не едет золушка на бал... Так сбрось на мачеху и дочек любови мстительной напалм! Над суицидным кашалотом глумится мировое зло. Добро должно быть с огнемётом, что б до печёнок пробрало. На крест, на плаху, на Гологофу (пока ещё не слишком стар) Таких мудрёных философий ещё не слышал будуар. От власти бога-духа-сына освободить хочу я вас В сладчайшей боли, о, Жюстина, сокрыт неслыханный экстаз. В плаще из лилий и настурций, в кровавом венчике из роз По жертвам новых революций шагает Донасьен Альфонс
не про нас с вами, Мари, будь сказано...
Спа))
Прочитал с удовольствием!
С уважением,
http://litset.ru/publ/14-1-0-13161
Вот я сижу в траттории рядом с куском бревна.
Метятся территории, значит пришла весна.
Кошки гуляют разные по переломам крыш.
Что я сегодня праздную? Милый, и ты молчишь.
В нудный клубок мотается рядом нытье Пьеро.
Раз переспать - считается? «Ты как Мерлин Монро,
Ты моя «Ода к радости». в небо ты мой полёт».
Может быть, если лягу с ним, он поскорей уснёт?
Кот возле стула вылизал граппу и молоко,
Кто б тебе, милый, вырезал все, что у мужиков.
Теплое тело дерева не для тебя, камин,
Я бы ему поверила, произнесла: «Come in».
Я бы легла у ног его верным покорным псом:
«Хочешь меня, Пиноккио? Нет? Так возьмешь потом».
Ну-ка, Пьеро, полегче-ка, руку долой с груди,
Лучше найди мне резчика. Любишь, так помоги.
Карло? Пожалуй, правильно, только вот дело в том…
Я ему тоже нравилась. Раньше. Да и потом.
Часто хватал за тело и торт предлагал с вином.
Что же он с ним наделает, с милым моим бревном…
Солнце прорвёт стилетами аспидной ночи ткань,
тени очертит ретушью… Граппы налью стакан…
Скрюченный одиночеством, свой ненавижу дом.
Мне ничего не хочется. Видимо, поделом
жизнь превратила в брокколи, овощ - ни дать ни взять.
Как потерял Пиноккио - время метнулось вспять,
мир омрачили прежние пепельные тона.
И монохром надеждами вряд ли забьёт весна.
Кошки по крышам лазают - мартовский зов настиг.
Вот и Мальвину базовый снова сразил инстинкт:
«С кем переспать? Измучилась. Рядом - один Пьеро.
Он не мужик, а чучело, даже точней – зеро.
Может к тому же всхлипами грохнуть любой досуг.
Лучше - с поленом липовым, если приспичит вдруг»
Как мне такое выдержать? Это же мой сынок…
Да, деревянный… Выдре же быстро начищу нос,
чтобы не смела фрезами к телу мальчишки лезть.
Девы бывают резвыми… Но у неё болезнь:
сидя в саду под вишнями, ищет любой предлог
вырвать, обрезать лишнее – ветку ли, шерсти клок.
А дурачок затролленный клюнул на бред. Ого!
И «без сучка, задоринки» скоро шагнёт в огонь.
Будет тогда до смеха ли неучу и бревну?
Только сказать: «Приехали!», весело полыхнув.
Я заточу распутницу в кукольный тёмный ларь.
Сына спасу и сбудется – станет читать Букварь.
Юр, спасибо за эксп - заставил меня думать о продолжении))
Монолог Пиноккио
Слышу «Суль маре лючика…» тонко поет Пьеро,
Нет золотого ключика, вместо него зеро.
«Вырежу непременно я, - папа сказал кряхтя, -
Если ты школу в Генуе кончишь, мое дитя».
Мне не видать учености, это не мой конек.
Полные обреченности, взгляды бросаю вбок.
Ишь как, подлец, старается, ишь как выводит «си».
«Раз переспать – считается?» Лучше меня спроси!
Думала, что подумала, а оказалось – вслух.
На деревяшку дунула, и огонек потух.
Что он там воет дискантом, я не могу понять,
И между делом тискает всю ее плоть и стать.
Слабый хлопок пощечины - мерно, как метроном,
Словно живут по счетчику эти друзья вдвоем.
Я же сижу подавленный, папу кляну в тоске,
Сколько бы женщин дали мне, если б я был о'кей.
Впрочем, все это глупости, мне без Мальвины крах,
Мы ведь с Пьеро запутались в шелковых волосах.
Мы с ним такие разные, с ключиком лишь один.
Пусть они что-то празднуют. Брошусь-ка с Аппенин.
Монолог Джузеппе
Мир мой от бедствий крошится, словно засохший хлеб.
Светит ли что хорошее мне на исходе лет,
если плодами горькими нас накормив сполна,
напрочь лишили гордости пляски вокруг бревна.
В провинциальной заводи бурю поднял сынок.
Будь ты хоть трижды праведен - втянет в любой порок.
Вот почему случается всякая дрянь с людьми
тихими, безучастными? Странных событий микс…
К другу пришёл с поленьями, чтобы разжёг очаг….
Знал бы, что не поленится, силы найдет и час
вырезать это чудище - точно забыл бы путь
к чокнутому лачужнику… Поздно, не повернуть.
Столько всего наверчено! Карло сошёл с ума.
Вряд ли такой доверчивый, просто в мозгах туман.
Думает, что Пиноккио не истукан – герой.
Но от геройства проку-то, лучше бы взял Пьеро
и не смущался кислыми песнями – cour-хит.
Гонки уже немыслимы – может прикончить ритм.
Носимся перелесками в поисках лис, монет...
Были б причины веские, только, увы, их нет.
Прячась в хибарке явочной, чуточку подремал.
Другу на череп пьявочки ставит пусть Дуремар!
Монолог Карло (как Карло стал Карло)
Эх, да как я ножиком веду -
Лихо!
Посмотрел в младенческом году
«Психо»!
С той поры смотрел я и читал
Horror.
Повзрослев, народ я резать стал
Хором!
Говорила ласково мне мать:
«Карлик,
Посмотри, я стала принимать
Капли.
Вся причина игр твоих с ножом –
Скука.
Вырезай из пиний с куражом
Кукол.
Карабас отвалит нам мешок
Денег.
Мы на это купим дом, горшок,
Веник».
Стал людей я финкой расчленять
Редко
Кукол резать стал и починять
Деткам.
У меня хорошее «перо» -
Верьте!
Арлекин, Мальвина и Пьеро -
Черти,
Сколько я на вас потратил сил.
Лестно?
Лучше б я кого-нибудь убил.
Честно.
Как-то раз приходит старый друг.
Ладно.
Граппой мне облил штанины брюк,
Падла.
Я его прикончил было, но
Сразу
Он взамен решил мне дать бревно.
Разум
Победил во мне слепую страсть
К мести.
Стали мы сынка пилить, строгать
Вместе.
У меня ведь шансов на детей
Мизер,
Я ж не джентльмен и не сэнсэй-
Мистер
До меня ну кто из Тань и Мань
Лаком?
Кто захочет спать с кровавым мань-
яком.
Ты расти, расти, мой золотой
Лучик.
Выпилю тебе я золотой
Ключик.
Только предъяви мне аттестат
К сроку.
А не то Мальвины не достать.
Во как.
«Только вечер опустится синий, только звёзды блеснут в небесах», ©
так по-прежнему кровь в жилах стынет, и тупой невротический страх
плющит душу невидимым прессом: вот сейчас, прихватив инструмент,
муж с ухмылкой недужного беса дом покинет. И надо суметь
воздержаться от тщетных вопросов, а иначе – загонит в чулан…
Всё, казалось бы, ясно и просто: хочешь мужа – молчи, не горлань.
И молчала. Куда мне деваться? Сирота, ни кола ни двора.
У него же – сундук под кроватью. Что хранит в нём? Настанет пора -
докопаюсь. Мечтами такими согревала себя день и ночь.
Ничего брать не буду - отнимет… Но соблазн не смогла превозмочь.
Вот однажды ушёл на работу. Лом взяла и сломала замок…
Что увидела – вызвало рвоту: расчленёнка, а в баночке – мозг.
Много глаз – голубых, серых, карих… Моментально решила – уйду.
Быстро-быстро - подальше от твари. Или тоже упрячет в сундук.
Всем трудягам почёт? Как же, здрасьте! В сумке - пилка, стамеска, резак.
И считают – столярных дел мастер. А по сути – банальный маньяк.
Как сбежала, стал сдержанней, вроде. Подружился с Джузеппе, притих.
Хлещут граппу вдвоём на природе… Да из кукол создали фетиш.
Ну не верю я в эти отмазки, что добро – победитель, призёр.
Уверяю, под ласковой маской - тот же Карло, убийца и вор.
И по-прежнему кровь в жилах стынет, выгрызает нутро дикий страх
«только вечер опустится синий, только звёзды блеснут в небесах» ©
На кондитерской фабрике в отсыревшей Венеции
Я готовила тортики для туристов-зевак.
И они были вкусные. Чуть попробуешь, бенц – и нет.
А кончался срок годности – мы травили собак.
Я была столь медлительна, я была так томительна,
И точна, и мечтательна, и сладка, словно торт.
Кстати, эта томительность хороша для кондитера.
Получаются сладости – высший класс, первый сорт.
Улыбалась коллегам я, удивительно милая,
Выкладая на тортики разноцветный кремок.
И меня за умение называли Тортиллою
И валялись начальники у моих толстых ног.
Тяжело делать тортики да короткими ручками,
Да короткими ножками подсобляя себе,
Но потела и делала, пела «Суль маре лючика…»*,
Благодарна начальникам, благодарна судьбе.
Жизнь неслась так стремительно, к нам пришла каракатица,
Многорука, сноровиста и красива лицом.
Ну а я уже в возрасте. «А за возраст не платится, -
Мне сказали начальники, - ты была молодцом».
Выходное пособие дали самое малое,
На такое пособие только жить, что в пруду.
Хорошо, что в младенчестве я обучена мамою
И теперь занимаюсь я переводом с урду.
Я добра и мечтательна и как в детстве томительна,
И за мной увивается престарелый кальмар.
Только мне в моем возрасте (это так удивительно)
До безумия нравится сердцеед-Дуремар.
*Похоже у них там это самое популярное произведение, см. «Монолог Мальвины»
«Ветер ли старое имя развеял? Нет мне дороги в мой брошенный край» ©
Только лишь память - последняя фея - вновь возвращает меня в Парагвай.
Там, где по аллювиальной долине реки несутся, не зная помех,
много участков болотистых, тинных - кладезь открытий для детских утех.
Кровососущие мелкие твари, водорослей разноцветный ковёр,
странные звуки, печальные мары нравились больше, чем красить забор
или смиренно сидеть на уроках. И не пугали ни плеть, ни горох…
«Топкая» страсть выходила мне боком, но утешали пиявки и мох.
Время летело почти незаметно, как и положено: детство – игра.
Я повзрослел, и задумались предки: «Может, мальчишку отправить пора
в страны Европы, где тёплое море быстро отучит копаться в грязи?
Значит, Италия». Даже не спорил, вещи собрал и до первой росы
срочно покинул родные пенаты… Сколько минуло с тех пор зим и лет –
я не считал. Впрочем, надо сознаться, что перемен-то особых и нет:
та же трясина, кишащая мразью. Глубже копнул – получи, распишись,
будешь обманут и предан. Ну разве не показательна жалкая жизнь
доброй и трудолюбивой Тортиллы? Беды её обвивают, как плющ –
нет ни жилья, ни еды. Докатились – вместо пособия выдали ключ,
да не сказали, куда его вставить… Носятся, скважину ищут - маразм.
И ко всему это - игры без правил. Предпочитаю природную грязь.
Юр, снова начала с цитаты)) Во всём виноват телевизор - с утра навеял)))
Я Карабас, я Барабас, простой худрук театра.
У нас премьера завтра,
Спешите посмотреть!
Театр полон уж на треть,
Хотя премьера – завтра.
Не посмотреть – как умереть.
Спешите посмотреть!
Я Карабас, я Барабас, не злющий я нисколько.
Поклонник Мейерхольда
И куклам - как отец.
В театр спешите, наконец,
Снимайте ваши польта.
Не посмотреть – как умереть.
Я куклам – как отец!
Я Карабас, я Барабас, добрее нет на свете.
Все куклы мне как дети.
Но вот случилось так:
Их Карло вырезал маньяк,
И он за все в ответе.
У кукол всех – большой дефект.
Ну вот случилось так.
Я Карабас, Я Барабас, я вам клянусь Феллини:
Не сделал он Мальвине
Ее прелестный нос,
Пьеро страдает без волос,
И нет на Арлекине
Обычных губ, чтоб кушать суп
И целовать взасос.
Я Карабас, я Барабас, при всей огромной славе
Позорно должен ставить
«Ужастики», увы.
Мои артисты таковы:
Один хрустит в суставе,
Другой – всего с одной ногой,
А есть – без головы!
Я Карабас, я Барабас, простой худрук театра.
У нас премьера завтра,
Я не могу уснуть.
Вы закажите детям путь
До нашего театра.
Пускай пока из Маршака
Прочтут чего-нибудь!
Если и дальше будешь начинать с музпроизведений, получится мюзикл)))А эксп твой - чисто славинский)))
Клянусь, что все проблемы с Буратино,
Пытался я решить мирком, ладком,
Но эта деревянная скотина
Меня чуть не убила молотком.
В его башке гнездились короеды,
И отовсюду сыпалась труха...
Он думал, что я сразу перееду
Куда-нибудь подальше от греха.
Вцепившись крепко в папино наследство,
Он становился с каждым днём наглей;
И я в гигиенические средства
Стал подливать ему столярный клей.
Ну да, я был безжалостен, наверно...
Оправдывать себя я не хочу;
И Буратино медленно, но верно
Привёл в итоге я к параличу.
Освободить мой отчий дом от трупа
Помог худрук театра Карабас...
Дрянной мальчишка кукольную труппу
Хотел оттяпать у него не раз.
И вот переломив через колено
Шпирон, что был по-прежнему остёр,
Худрук воскликнул: «Чёртово полено!
Иди же ты прокля́тое в костёр!»
Прожив на белом свете дольше века,
Я твёрдо убедился лишь в одном:
Нельзя из куклы сделать человека -
Бревно всегда останется бревном.
До чего, муженек, ты мне стал неприятен.
Ты убийца, к тому же склеротик.
Звали этого типа Игнатий Буратин,
Он был выпилен перед Пиноккьо.
Он был резан отцом из огромного вяза
Маникюрною ржавою пилкой.
Как он мучился, бедный. А этот, зараза,
Еще тыкал в глаза ему вилкой.
Разве ты удивлён, что почти что с рожденья
Невзлюбил он жестокого батю.
Этот Карло-маньяк получал наслажденье,
Когда жертва молила: «Ну хватит».
Потому и решился Игнатий Буратин
Отомстить пожилому папуле.
И чего ты полез, милый друг и приятель,
Лучше б выпустил в лоб себе пулю.
Впрочем, ты и всегда понимал все превратно –
Помню как-то в пылу карнавала
Ты сказал мне, что я беспредельно развратна,
А я просто тебя раздевала.
И теперь вот зачем погубил ты Игната,
Не поняв его тонкую душу?
Не бревно он, а просто судьбою помятый.
И в раю веселится под душем.
Делай вывод, мой муж, не прикончи Пиноккьо,
Он ведь, в сущности, добрый парнишка.
Только ключика нет, потому одинокий.
Ах, куда ты полез, шалунишка?
Я без кровушки свежей гибну - потемнело в восьми глазах.
Добивает меня «безрыбье», голодуха, увы и ах -
лишь личинки да слизь растений. Сдохнуть впору, печёт внутри.
Мне такие достались гены, рост отмерили точно - три
и четырнадцать сотых дюйма*, а желудок - во всю длину.
Ну и как о еде не думать? Стала плоской, вот-вот загнусь.
Мной судьба неразумно вертит, погружает в сплошной кумар.
Всё надеюсь: спасёт от смерти грязелюбный друг - Дуремар.
Зря, как видно. Иные танцы у него в голове сейчас.
И Тортилла ушла под панцирь: релаксируя, впала в транс.
Но как бросишь сухой гаммарус, коматозница вмиг всплывёт -
быстроходной бывает старость, ненавидя чрезмерный пост.
Раньше сытное было время: потеплело – бежит к пруду
бесшабашное юное племя… Много пищи… Я тут как тут.
А теперь – только ил да тина. Выбирай из таких диет,
чтоб обилие гирудина не свело твою жизнь на нет.
Впрыснуть некому (вот потеха!) нужный антикоагулянт.
Ну и ладно, уйду в аптеку. Нервы портить на кой же ляд!
Прекращайте возню, тираны. Хватит мучить и дайте пить,
а иначе я платной стану - медицинской малюткой Пи.
* 3, 14 дюйма примерно около 8 см, т.е. средняя длина пиявки
Да, я Пьеро. Но не тихоня,
Хотя и в длинном балахоне,
Хотя и голос мой высок,
Хотя не граппу пью, а сок.
Я за Мальвину – на любого!
Я на Мальвину – за любого!
Пусть говорю я бестолково.
Волнуюсь. Что же тут такого?
На голове волос – ни капли,
Спасибо злому «папе» Карле.
Благодарю мою Мальвину –
Своих дала мне половину.
А что сама она безноса,
В том нет особого вопроса.
Папаша хвастал: «Дочь угробил».
Но ей Пиноккьо дал свой шнобель.
И сам Пиноккио калека,
Хотя похож на человека.
Но нету «ключика» у парня,
Вот «ключик» я ему не дам, не.
Ведь лишь по этой вот причине
Я стал любовником Мальвине,
А если б не было «добавки»,
Я б, может, был нудней пиявки.
Малютка Пи, моя подруга,
С ней рядом просто нет супруга,
Вся помешалась на обжорстве
А ей бы секса, да пожёстче.
Ах, если б с ней, покрытый ворсом,
Лежал удав с красивым торсом,
Она б себя совсем иначе
Вела, нет, я сейчас заплачу.
Но зреет в массах недовольство,
Восстанет кукольное войско.
Верни нам Карло, сын гиены,
Тобой недоданные члены!
Ну и дела, как говорится, шоб
Так жил я, как вы складно врёте...
Я слышал, что у Карло есть свой shop,
Там членов, как ботвы на огороде.
Шумит неугомонная толпа,
Скупая первосортную резину...
Джузеппе утирает пот со лба –
Он Мерченда́йзер в этом магазине.
Камаз с большим прицепом Дуремар
К служебке подгоняет спозаранку;
Алиса и Базилио товар
Заносят внутрь вязанка за вязанкой.
Стоит на видном месте манекен
И наблюдает праздно за рутиной,
О нет, не кукла Барби, и не Кен -
А пошлый виброносый Буратино.
В руках его торчит заветный ключ
От комнаты интимной для примерки;
И тот в любви становится везуч,
Кто побывал хоть пять минут за дверкой.
Жизнерадостный пудель Медоро. Так меня называет Пьеро.
Ненавижу бесчинства и ссоры, даже оторопь часом берёт,
если кто-то пытается дракой за невинную шутку грозить.
Не ведусь – благородной собаке кувыркаться негоже в грязи,
пачкать локоны, банты, ливрею. Соблюдаю негласный закон:
забываться в разборках, зверея и бросаясь на всех - моветон.
Но последнее время - всё креном, словно сглазили кукольный мир.
Виновато тупое полено - к авантюрам неистовый пыл
из-за ключика или же денег. Эх, Джузеппе, зачем приволок
деревяшку, устроив нам дерби по запутанным петлям дорог?
Ищем-рыщем - без толка, без смысла. Что найти ожидаем – не суть.
Только время струится так быстро, что уже позабыли уют.
Оборвали держащие нити, избавляясь от прежних оков.
Ну и что в результате, скажите? Очутились в Стране Дураков.
Вот и думаю: может, к Тортилле - твёрдым сыром* улечься на дне,
раз такая беда наступила, что зациклились все на бревне -
новом марионеточном гуру. С ним готовы хоть в горы, хоть в степь.
Ха! Театр отбабахали сдуру - получили всё тот же вертеп.
Обложить бы участников лаем, чтоб очнулись, но имидж - не мой
Надо что-то менять. Полагаю, лучше имя. Возьму «Артемон»**.
Означает «здоровый и честный, безупречный» в неравном бою…
Прочь манеры, дорвусь я до бестий и охотно им морды набью.
* Медоро – сорт твёрдого итальянского сыра и персонаж (пудель) сказки Карло Коллоди «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы»
** Пудель Артемон - персонаж сказки А.Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино"
Как тяжко жить несчастному коту,
Не отвлекайтесь, спите и рубайте.
Однажды, сидя с пустотой во рту,
Я встретил день рожденья Гарибальди.
Такая дата, а питанья нет,
Но рядом жил в усадьбе этот Карло,
И я подумал: «Вот и мне обед,
Он режет кукол и живет шикарно».
И я тогда к нему за колбасой
Пролез, чтобы покушать в эту дату -
Он полхвоста мне отхватил косой,
Да кстати, он и был косой, ребята.
Косой – не в смысле выпить, в смысле глаз,
Ведь он был полным инвалидом детства,
Еще ребенком он попал под МАЗ
И потерял нормальный взгляд и сердце.
Как я ушел, не помню. Но ушел.
И с горя в чащу побежал густую.
Рыдая, повторял я «данке шон»
И полость рта облизывал пустую.
А дальше – верьте, это же не миф –
Меня спасла красивая лисица,
Швейцарским сыром щедро накормив
И сделав ассорти из мяса птицы.
Желудок мне продиктовал: «Женись!»
Она мне улыбнулась виновато.
И я сказал: «Позвольте ручку, мисс».
А вскоре родились лисокотята.
Нам куклы помогали кто чем мог:
Мальвина обучала наших деток,
Пьеро однажды нам испек пирог,
Пиноккио наделал табуреток.
Худрук театра добрый Карабас
Бесплатно раздавал нам контрамарки,
И нам в буфете шкурки от колбас
Давали высшей свежести и марки.
Одно лишь исключенье – этот пес,
Ленивый гад по имени Медоро,
Алису он обнюхивал взасос,
Но я его всегда гонял с позором.
И вот теперь настал и наш черед
Помочь им всем добиться от маньяка
Кому из них чего не достает
(Кроме тебя, противная собака).
Мне посторонний дядя рассказал,
Что далеко, в окрестностях Равенны,
Мерзавец Карло поле распахал
И посадил там органы и члены.
Охранницей там мамочка его,
Он платит ей за день четыре евро.
Она сидит, как войско ПВО,
И как в гареме шаха жирный евнух.
Джузеппе стал проворен на подъем,
Когда кого прикончить нужно срочно,
Кровавый нож со смехом в водоем
Потом он опускает непорочно.
Но нас же много – кукол и зверей,
Пускай увечны, босы и убоги.
Пошли, ребята, ну, пошли скорей,
Берите в руки головы и ноги.
Это ж надо такому случиться: замуж вышла за злыдня-кота,
и отрезом линялого ситца спеленала меня нищета.
Ни секунды не знаю покоя, вместо норки - вонючий подвал,
лисобрыськи голодные - трое. Не живём - существуем едва:
часто нет даже корочки хлеба, а мясное - докучный мираж…
Хоть считают, что дом – моя крепость, а хозяин - проверенный страж,
но Базилио, будь он неладен, не кормилец семейства, а жмот -
за паршивую рыбку, оладью с лёгким сердцем со свету сживёт.
До замужества верила слепо: жизнь окутает радужным сном.
Но судьба - беспричинно, нелепо - превратилась в тупой метроном:
отмеряя удар за ударом, метит в лоб, норовит побольней.
Муженёк умотал – что-то тарит,* наплевав на жену и детей.
Есть на лапу мою претенденты. Не дворовые – ВИПы без блох.
Взять хотя бы Медоро - весь в лентах, обеспечен, ухожен. Чем плох?
Круг его предпочтений известен: аккуратен до мозга соплей,
избегает скандалов и сплетен, ненавидит котов и людей.
Предпоследнее очень мне кстати: на ушкО прошепчу ему «фас!» -
от супруга останутся шматы. Безутешно рыдай Карабас
о внезапной бесславной кончине компаньона по куче афер.
А «черёмух серебряный иней» (с) подвенечный украсит мантель..
Представляю свой месяц медовый – Цюрих, Пиза, Сольдеу, Гримо…
Это ж надо – приснился Медоро, а под боком – облезлое чмо.
* тарить (жарг) - прятать
Юра, извини, что отвечаю не сразу - обстоятельства))
Я бегу по бескрайним равнинам Равенны,
Я ношу сапоги от месье Лубутена,
Витамины ищу для детей,
И хороших ищу новостей.
Все поля и луга нашей славной Равенны
Старый Карло-маньяк засадил постепенно.
Руки-ноги, затылки, носы,
Груди, плечи, глаза и усы.
Там где раньше торчали морковка и репа,
Нынче орган какой-то разросся нелепо.
Что детишкам нести на обед?
Я ведь Ежик, а не людоед.
Я культурен, и вежлив, и в меру упитан,
Словарями и книжками крайне начитан.
Знаю я, что такое гастрит,
Плеоназм и халькопирит.
Церемонность моя переходит границы,
Восхищаются мной обитатели Ниццы,
И английский седой джентльмен,
И простой добродушный бушмен.
Развивается в нашей провинции голод.
Впрочем, я состою из волшебных иголок -
Только сядет на них супостат,
Мигом лопнет, как аэростат.
А за ним улетит дорогая мамаша
С украшеньем на шляпе по типу плюмажа,
И кровавый Джузеппе проткнет
Об меня толстый зад и живот.
Разберут инвалиды кому чего надо,
А потом мы засеем поля авокадо.
А кому по душе сельдерей
Пусть займет свои га поскорей.
Я волшебный, чудесный, невиданный ежик,
Я найду вам недоданных ручек и ножек,
Вместо них будет в поле расти
Овощное мое ассорти.
Над ответом подумаю после праздников, ок? После твоего интеллигентного ежика, раздающего щедро нуждающимся плоды чужой расчлененки, надо решить, куда же движется сюжет))))
Что ни писака, то плагиатор. Лезут лапищами в то, что свято, тырят идеи, а «суррогатством» кроют рекорды - пик тиражей. И у меня покопались в сказке двое «старателей» – «Ханс» и «Астрид». Мало им, видно, Цэлмэг и басков, нужен для трёпа ещё сюжет. Вот и не ждите теперь пощады, встану из гроба, урою гадов. Вздумали тоже: менять наряды - стóящий «бархат» на «жалкий трип»! Факты не будут уже забыты. Чтоб не совались к чужим корытам, месть запланировал: волки сыты, если овечки у них внутри.
Встречу со мной называйте роком. Как ни таитесь, найду до срока. Ведь говорит несравненный Локкарт: «Каждый разбой оставляет след». Я признаюсь - был обескуражен столь беспардонным лихим пассажем. Как вентилятор крутился даже, прежде, чем снова покинуть склеп. Важно читателю знать подспудный замысел сказочников от флуда. Эти турусы - театр абсурда, логики нет, но понятна соль, что руководствовались лишь целью: всех опорочить, согнать со сцены, ну а самим - оказаться в центре и… наступить на мою мозоль. Больно – попали, воткнули вилы: папа Пиноккио - Чикатило? А Дуремар – показатель стиля? Пьявка - находка для детворы? Как же такое пришло вам в репу? Страх потеряли, плетя нелепость. Выпили граппы опять с Джузеппе и покатились чухню творить? И про Мальвину скажу: во-первых, вовсе не шлюха она, не стерва, а идеальная пионерка. Вы лопухнулись в который раз! То, что у синеволосой мышки – куча достоинств, вас не колышет? Добаловались: сюжету - крышка или точней - победил маразм.
Как наградить вас за эту смелость? Мог бы примарой вселиться в тело, мучить стыдом, иссушать холерой, кожу оформить под парашют… Но проходили с Толстым такое (тоже слизал у меня героев).. Трудно с ним было - ушёл в запои. В общем, держался как истый пшют - так предсказуемо, словно в порно. Хоть петушился, а глюки пёрли - безостановочно и проворно. Ни сатисфакции, ни игры.
Думаю, вряд ли я вас достану. Надо просить, умолять шаманов, чтоб на паэтов наслали «манну» - вызвали бешенство братьев Гримм.
Монолог А. Толстого
И у меня есть шедевр про создателей этой халтуры. Я, А. Толстой, столп отечественной культуры… нет, не отечественной, оговорился, - скорей, мировой, все прочитал, долго думал своей головой, и, постепенно от злости к «песателям» яростью полнясь, вынул топор, что обычно вставляю за пояс, и собирался уже на убийство красавцев пойти, но было времени много – чуть больше пяти, стал я клевать над дымящей тарелкой с омарами носом, ну и в итоге в них ткнулся столь мощным засосом, что одного из них прямо всосал до клешней, целиком. Развеселившись, склоняюсь сейчас над листком и начинаю. Каким надо быть дураком, чтобы использовать в качестве сказки основы тезы Коллоди, что столь безнадежно хреновы, страшно скучны и нитратны, как те помидоры. Что за Медоро? Скажите мне, что за Медоро? Есть же красивые клички у нас – Артемон или Шарик, ну а Медорой собаку зовет только тот, кто не шарит в верной и преданной нам психологии милого пса. Дальше – лиса. Ну какая же это лиса? Так, истеричка, растак ее сзади, и справа и слева, мех кой-какой, а ведет себя, как королева. Дальше Пиноккио, томно без «ключика» вечно бродящий. Он же скучнее Пьеро, и вообще импотент настоящий. И почему он Пиноккио? Он у меня Буратино. Я как прочел его имя, с тех пор посейчас не остыну. Вот что мне нравится шибко – что ловко вы Карло уели, он ведь сердит потому, что вы папу в маньяка одели. Он же считал папу Карло заглавным героем, дал ему имя свое, под него и сюжет весь построил, дескать, такой расчудесный, культурный, прекрасный, отважный, вы ж из него сотворили мучителя граждан, это – хвалю, остальное, скажу вам, мура. Я, А. Толстой, накликаю на вас дух Петра!
Юр, здорово) И спасибо за весёлое времяпровождение) Приходи ещё - что-нибудь наваяем))
Спасибо, мне эта история очень понравилась. Можно было и расширить и углУбить, но всему надо знать и меру.
Ну, дай Бог не последний
Точные образы, нерв, лёгкость.
Чудесное!
У меня муш профессиональный психолог. Всегда всё объясняет с точки зрения науки. Он бы аплодировал Вам, Мариночка. А я не совсем согласна. Не со всем.
Об авторе можно судить только по каментам. А стих - это прежде всего интересно или неинтересно написано. Есть ли у автора что-то такое, что меня не отпустит. Есть ли у него свой язык, свой собственный взгляд, насколько поэт свободен от банальщины, штампов. Есть ли в стихах латентная самоирония, вообще - ироничность автора весьма привлекает, её не скрыть даже в очень лирических стихах.
Обычно пишут что-то типа - я встал рано утром, выпил кефир, выглянул в окно и обнаружил, что там дождь. Ну и дальше - осень-просинь бла-бла-бла... Гораздо ценнее (для меня, во всяком случае), если я сама пойму, что дождь. Особенно, если этого слова в стихе нет.))
Вобщем, в стихах главное это поэзия. Остальное вторично.
Век на дворе пластмассовый, ты же сынок - бревно.
Если б ты был из пластика, я бы решил вопрос,
С помощью ринопластики, укоротив твой нос.
Вспомни Мальвину… Что ещё главное в пацане?..
Был ты игрушкой стоящей, нынче упал в цене.
Грустно, но ты в Италии всех пережил друзей…
Выжгу тебя и далее сдам на покой в музей.
:)))
Любовь и боль - Сиама дети, нерасторжимые вовек.
С дерьмом в убогом туалете смешаешь кровь постыдных ран
И, улыбнувшись, на портрете помолодеет Дориан.
Вот сердце сморщилось в комочек: не едет золушка на бал...
Так сбрось на мачеху и дочек любови мстительной напалм!
Над суицидным кашалотом глумится мировое зло.
Добро должно быть с огнемётом, что б до печёнок пробрало.
На крест, на плаху, на Гологофу (пока ещё не слишком стар)
Таких мудрёных философий ещё не слышал будуар.
От власти бога-духа-сына освободить хочу я вас
В сладчайшей боли, о, Жюстина, сокрыт неслыханный экстаз.
В плаще из лилий и настурций, в кровавом венчике из роз
По жертвам новых революций шагает Донасьен Альфонс
Спасибо, Виталий, вы, как всегда, на высоте)))
хоть он воспел порок и зло:
герой - НЕ ДОЛЖЕН быть прекрасен (с)
Чтоб до печёнок пробрало... >_<