Кричи, если хочешь, − здесь некому делать чудо, тут степь во все стороны – даже, наверно, вглубь. Расплющился мир твой, внезапно накрывшись блюдом, и ты провалился в пустынно-сухую мглу, где столько травы, что ты будешь обкурен вечно, где спутаны петли дорог и закат свинцов, и жажда злорадно кладет небеса на плечи…  
И чаще, чем солнце, восходит Ее лицо – да так, что бежать бы – до края, до дна, до ночи, грызть воздух, и землю, и локти, и рвать чеку… Но вырваться за горизонт не хватает мочи – и нету столба, чтоб разбить наконец башку.
Ты будешь испытывать выдержку миокарда, кругами меся бесконечный ковыльный плац, чертить на руках лабиринты, ключи и карты, и осознавать − это дурка. Кранты. Абзац. Кури, и беги, и взрывай километры дёрна, бросайся на небо, беснуйся и столбеней, но кровь на ладонях свернется и станет черной − а ты ни на шаг не окажешься ближе к Ней.
*
Луна потерялась в ночи, как в снегу монетка, укутала ельник ванильная пастила… Ты трогаешь мягкие белые лапы-ветки и ждешь – потому что, как дура, всегда ждала, покорно вдыхая снежинки, дожди, туманы, упрятав отчаянье под листопадный плис, плутая в лесу, подавившемся снежной манной, где пальцы сосулек безжалостно целят вниз. 
Ты ждешь и надеешься – вздрогнет кромешный север, и стужу расплавят горячие капли звезд... А над головой расстелилась степная серость – так низко, что страшно расправиться в полный рост, и только деревья по пепельной мгле упорно верхушками пишут небесному двойнику…  
Ты будешь сидеть, в стылый камень пуская корни, и ждать обреченно, покуда твою тоску затянет поземка − ни просини, ни оконца − как ряска болото, как старую пашню сныть…
И тщетно пытается ветер, свиваясь в кольца, две плоскости нитью воздушной соединить.