Десяточка от Гладких:   http://litset.ru/publ/34-1-0-58163

1. Таня Иванчай. Татьяна – мой давний друг, еще со стихиры. Всегда радуюсь ее чистым и аритмичным (морская качка ведь) стихам.

Смола морей
http://litset.ru/publ/1-1-0-48687

Кипящая смола морей.
Клеймо заката.
Мы выросли из всех дверей.
На содранной щеке твоей
соль брата.

Прости мне бедность слов,
беспомощные вёсла,
и плесень парусов,
цвет сухопутных снов
про гнёзда.

На сорванный язык
матёрых колоколен
накатит приступ тошноты,
когда мы перейдём на ты
и встанем вровень.

Над перекрёстками широт
не ищут дна.
Отмаявшись, компáс не врёт.
Из-за спины, смотри,
встаёт – звезда.

2007

2. Владимир Алексеев. Автор с замечательным чувством юмора, прекрасной техникой и рекордной скоростью написания до 15 текстов на блиц (смайл!). Это стихотворение понравилось мне с первого раза и нравится до сих пор (не перестает нравиться). Нет ни слова лишнего в нем.

Блиц-крик
http://litset.ru/publ/84-1-0-48369

В бытовке на стене – какая мука! –
но, видимо, к опасностям привык,
бухой прораб прибил картину Мунка,
шедевыр, называющийся "Крик".
А я стажёр, туда-сюда, за пивом,
раствор ли, перфоратор принести,
сижу недоуменно-сиротливо,
от крика Мунка очумел почти.
Возьму-ка мел, шпаклёвку, пару кистей,
и пусть я мыслью не Винсент Ван Гог,
но тут, пожалуй, и заштатный писарь
подправить образину эту мог!
Я выправил никчёмное уродство!
Картина стала ёмкой, ё-моё!
Вот думаю: когда прораб вернётся,
заметит ли осмысленность её?

3. Пономарёва Марина. Мне очень понравилось стихотворение, хотя оно и вызвало неоднозначную реакцию на странице автора. В основном, правда, и к сожалению, совсем по другому поводу.

Серпантин расставания
http://litset.ru/publ/3-1-0-48574

Поезд скоро. Подходим к перрону.
Дым. Ненастье. И стрекот колес.
Для забавы облаяв ворону,
Нас встречает на станции пес.

Как обычно дождлив понедельник.
Ты твердил мне: «себя упрекай!»
Серебрится под струями ельник.
Лип да яблонь нетронутый край.

Серпантин расставания легок.
Он закручен тобой до весны.
Лед на лужах пока еще тонок.
Наши клены пока что красны.

Но уже георгинов головки,
Наклонились бессильно к ногам.
И последние божьи коровки,
На зимовку вернулись к богам.

(Из цикла "Волчья колыбель")

4. Арсений Платт. Это из тех тем, на которые нужно писать или достойно, т.е. хорошо, или никак. В данном случае написано очень достойно (не подберу другого слова). Спасибо автору.

Одесса. 2 мая...
http://litset.ru/publ/24-1-0-50789

Кровь не рифмуется с любовью
Привычкам старым вопреки.
Одесса. Май. Средневековье.
Толпа. Костер. Еретики.

Ждать перемен, пожалуй, рано.
Сейчас, как сотни лет назад
Горели Жанна и Джордано,
Горит одесский колорад

Непокоренный, непокорный...
Нет, продолжается война!
Одесса, ты огнеупорна,
Одесса, ты закалена.

Наточен меч и конь подкован.
Ни страха в душах, ни тоски...
Стоят на поле Куликовом
Непобедимые полки.

5. Наталья Матвеева. Иногда читаешь сюжет, иногда – язык, т.е. саму речь, где сюжет – дело десятое. Лучший вариант, конечно, два в одном. Но если выбирать, всегда – авторской речи, языку отдаю предпочтение. Наталья Матвеева вообще мой кумир в этом плане, какая-то нереальная реинкарнация Бориса Пастернака, Павла Васильева и др. моих любимых поэтов в одном лице. Завидую такому дару и восхищаюсь им.

Разъезды, мосты...
http://litset.ru/publ/16-1-0-48529

Разъезды, мосты, полустанки –
глуши заповедной тоска.
Вприкуску чаи да баранки,
в плацкарте крикливой цыганки
гаданье за три пятака,

и робко цветущий румянец
на щёчках армейских подруг.
Под сладкое пение странниц
заноет душа-новобранец
в предчувствии долгих разлук.

Махнёт "своему" баянисту
крылом семафорным перрон.
За окнами зябко и мглисто,
и ветер курьерский со свистом
под горку пойдёт на обгон.

А ночь заберётся на полку,
где яви ослаблена нить,
заглянет к соседу в кошёлку
и в тамбур шмыгнёт втихомолку,
кондуктору дав прикурить.

Приснится в вагоне убогом
беспечность тенистых дворов,
где прежде жила недотрога
во флигеле с рыжим бульдогом
и майскою розой ветров.
Где жизнь параллельно и косо
текла б в геометрии лет,
когда бы не Гамлет с вопросом...

Проснёшься –
колёса,
колёса...
не скажут,
не знают ответ.

А поезд охрипшей гортанью
осушит рассвета глоток.
И будет сосед с придыханьем
кромсать золингеновской сталью*
дорожный нехитрый паёк.

6. Ольга Хворост. Юмор изумительный. Не лобовой, а тонкий, продуманный, неожиданный (я бы даже сказал – внезапный). И написан текст отлично.

Как туда без нас?!
http://litset.ru/publ/14-1-0-52388

Мы с друзьями нынче спозаранку
Радуемся, верите, не зря:
Рядом с нами снасти и приманка
И четыре литра вискаря.

Мимо нас мелькают километры,
Нам играет радио Шансон,
И автомобиль быстрее ветра
По дороге мчится под уклон.

Рыбакам на речке будет жарко –
Говорят, там сумасшедший клёв,
Мы сегодня едем на рыбалку...
Как туда без нас, без червяков!

7. Neihardt. Светлана решила не размещать этот текст на своей странице, т.е. его можно найти только на турнире. А между тем – оно замечательное, от и до.

Север
http://litset.ru/publ/29-1-0-53789

Я здесь живу. Тринадцатый сезон –
Наедине с остывшим солнцем древним…
Очередной ледовый полигон
С тяжелым хрустом стонет под форштевнем.

Погода – третий час без перемен,
Век сплющен до текущего момента,
Крысиный писк морзянки меж антенн –
Единственный привет от континента.

Но в час, когда в эфире – пустота,
И ветер носит запах новой вьюги,
Рождается трусливая мечта –
Когда-нибудь зазимовать на юге.

8. Ирина Суворова. Это просто высший пилотаж продуманного и выстроенного стихотворения. Если б мог дотянуться до такого уровня, сказал бы «снимаю шляпу!». А так – просто изначально стою с непокрытой головой: шляпу ветром снесло.

О селекции пород
http://litset.ru/publ/69-1-0-53396

В графстве Девоншир псов бродячих тьма – не козу, так ярочку задерут.
Старший Баскервиль, выжив из ума, вздумал для дворняжек открыть приют.
Не сарай убогий, не конуру – первоклассных выписал мастеров.
Щедро сэр оплачивал добрый труд плотников, стекольщиков, маляров.

К октябрю собачий дворец готов!
Как на грех вернулся из Рима сын.
Оценив багаж долговых счетов, понял, что наследство сожрали псы.

Был по жизни отпрыск авантюрист – на науку бросил остатки средств.
И хотя в генетику путь тернист – быстро суть поймал ДНК-колец.
Проходя селекции сотый круг – фунтов, сил и времени не жалел.
Подбирал для самых свирепых сук напрочь отмороженных кобелей.
Удалось!
К лицу джентльменам риск!
Знатным стал заводчиком младший сэр.
Жалко, что его невзначай загрыз
лучший
баскервильевский
бультерьер.

9. Арчибальд Лохматый. Стихотворение вызвало неоднозначную реакцию и много замечаний на недавнем турнире. Ни с одним из них я, извините, не согласен. На мой взгляд, текст настолько безупречен, что аж «до разрыва перепонок»! Огромная благодарность автору; читаю и перечитываю стихотворение (прямо какое-то родное оно).

Ничто не забыто
http://litset.ru/publ/23-1-0-54512

              Светлой памяти Юдина И.Г.

Пора душевных смут, негромких слов.
Топлёный воздух стелет поволоку
И вязко опускается с холмов
На Старую Смоленскую дорогу.

Бродяга-май раскрыл цветочный зонт,
В ладонях солнце рыжим апельсином.
Бежит волна, целуя горизонт,
По морю фиолетовых люпинов.

Нырни на дно, в духмяный полумрак...
Там старые воронки пасти щерят
И тени захлебнувшихся атак
Попрятались в заросшие траншеи.

Спроси, они ответят, почему
Полынь-трава заплакана спросонок.
...И вынырни, вдыхая тишину,
Глухую до разрыва перепонок.

10. Светлана Пешкова. Очередной «снос шляпы»! Очень понравился текст (стихотворение), всё в нем. Начинается мощно, и заканчивается не хуже.

Демобилизация
ttp://litset.ru/publ/16-1-0-54956

Мой горячечный год – грозовой перевал,
отвоёванный кровью и потом.
Хирургический корпус меня пожевал,
а потом отпустил на свободу.

Я гуляю теперь у солёной воды
и, в себе открывая скитальца,
на траве оставляю босые следы
и песок пропускаю сквозь пальцы.

Я ловлю утонувшее солнце в садок
и треску для соседской собаки.
Мне кукушка продлила обещанный срок –
и я верю в пернатые враки.

Исцеляющий воздух похож на люголь,
он загаром ложится на кожу.
Я почти забываю бессонную боль,
и она меня, видимо, тоже.

Но под пристальным взглядом созревшей луны,
под напором густеющей ночи,
начинает во мне что-то страшное ныть –
с каждым часом всё громче и громче.

И, хватая отчаянно скальпель и йод,
я пронзаю скулящую жалость,
а потом по кускам вырезаю её,
чтоб под рёбрами больше не жалась.