Общие правила ЛитО Замок с привидениями ЛитО Замок с привидениями — это игровая площадка.
Ведущий предлагает участникам тему для написания нового произведения (миниатюры или стихотворения).
Участники имеют право:
- предложить текст на конкурс;
- в спорной ситуации связаться с ведущим посредством личных сообщений;
- до начала голосования снять своё произведение с конкурса или заменить его, а также внести правки.
Ведущий имеет право:
- задавать дополнительные вопросы по заявке/тексту, если это нужно для решения - принимать произведение на конкурс или нет;
- отклонить заявку, если она, по мнению ведущего, не соответствует условиям конкурса (заданию, теме, правилам оформления заявок и т. п.);
- отказать автору в участии в любых конкурсах площадки (в целом), если поведение автора неадекватно (провоцирование, оскорбление участников или ведущего, переходы на личности, разжигание скандалов и т. п.);
- решение ведущего окончательное и обжалованию не подлежит.
Обязанности авторов и ведущего:
- соблюдать правила сайта, в частности пункты 2, 4.1 и 4.2. http://litset.ru/index/0-4 
Всем доброго времени суток
Приглашаю вас на очередной Прозаический турнир.
Тема этой игры:
морские рассказы Это могут быть рассказы об отпуске на море, могут быть под- или надводные приключения, сказки, связанные с морем и т.п.
Максимальный объём - до 5000 знаков с пробелами Рассказ может быть как новый, написанный специально для конкурса, так и старый, но обязательно соответствующий заданию.
Для подачи заявки на участие в конкурсе вам необходимо: 1. Разместить рассказ на своей страничке на Литсети
2. В рецензии конкурса написать название, ссылку на текст на вашей страничке и сам текст.
От одного автора может быть до 3-х вариантов.
Ещё раз хочу напомнить:
ЛитО Замок с привидениями - не остро-социальная площадка.
Мы стараемся дистанцироваться от политики, от пандемии (вернее, от постоянных разговоров на эту тему), от прочего негатива, что в данный момент окружает нас.
Приём вариантов до четверга 23 июля 23:59
Голосование - до воскресенья 26 июля 23:59 Желаю всем удачи и вдохновения
Победитель награждается Ключиком Замка и 100 баллами Литсети
Женщина на корабле
Женщина на корабле не к добру. Но мой начальник презрел глупый предрассудок и взял нас в команду контрагентов на большой противолодочный корабль. Видимо, некоторые сейчас подумали, что команда наша шпионская (агенты же!), но нет – так называют наладчиков всевозможных агрегатов, которыми напичкан корабль.
Таким образом, парочка регулировщиков РЭАП (радиоэлектронной аппаратуры) женского пола оказалась на борту огромнейшего надводного сооружения. Настолько огромного, что, например, к гальюну, выделенному для дам, приходилось долго путешествовать, перебираясь с палубы на палубу по довольно крутым трапам. Разумеется, морячки не оставляли без внимания женский десант, и нас на этом пути сопровождал шлейф шуток и комплиментов, которые мы демонстративно игнорировали.
Однажды нам пришлось пройти мимо группы, занимающейся политподготовкой. Слушатели сидели на скамейках и внимали речам докладчика. На самой последней скамейке одиноко сидела кошка, свесив непомерно длинный хвост, и тоже вникала в международную ситуацию.
Мы постарались прошмыгнуть мимо, не помешав занятиям, но, когда кошка на последнем этапе нашей перебежки, вдруг повернулась к нам усатой мордой и внимательно взглянула непривычно круглым чёрным глазом, мы вдруг поняли, что это не кошка, а огромная крыса! Дикий визг всё-таки нарушил строгую учебную обстановку. Моряки чуть не попадали со своих скамеек от смеха, а крыса, не торопясь, спрыгнула и, не теряя достоинства, степенно удалилась под ближайшее укрытие, волоча за собой непомерно длинный хвост.
Обычно мы работали на корабле, когда он стоял у берега, но наш неугомонный начальник решил взять нас в небольшой двухдневный поход. Не знаю, как он там улаживал отношения с командованием, что там сочинял о крайней необходимости нашего нахождения на борту, но разрешение было дано, и мы отправились в моря, как принято говорить у бывалых мореходов.
Ночью началась болтанка. Конечно, для такой громадины, как наш корабль, она была не очень чувствительна. И всё же кое-кому из команды досталось по полной. К счастью, я оказалась не из их числа. Утром море более или менее утихомирилось, и нам, под охраной сопровождающего (дабы не вывалились за борт) разрешили выйти на воздух.
Ух, как высоко мы были над волнами! Они льнули к борту нашего гиганта, и отринутые им, разбегались по сторонам. Ветер сооружал на их гребнях белые кружевные башенки и тут же разрушал, чтобы соорудить новые. Небо предпочитало все оттенки мрачного и делилось с морем своим выбором. Но ничем не ограниченный морской простор и вольный ветер всё равно наполняли душу какой-то возвышенной радостью от соприкосновения с Её Величеством Первозданной Природой.
Но работа есть работа. Мне повезло с ней. В том смысле, что она никогда не повторялась. Прибор, сделанный по всем правилам, и чертежам - всего лишь мёртвая железяка. И наше дело - оживить её:найти в безжизненных «внутренностях» малейшие оплошности предыдущих мастеров, восстановить нарушенные «нервы» – проводники и заменить неподходящие «органы» на подходящие. Неживая конструкция постепенно начинает дышать, подмигивать разноцветными индикаторами, прислушиваться к тумблерам и кнопкам. А реаниматор понимает - это победа! Сладкое чувство. Которое мой коллега однажды сравнил с наивысшей точкой эротического наслаждения.
В тот раз всё было отлажено ещё на берегу, но случился срыв. Пришлось перевести задачу на резервную линию, а самим устроить мозговой штурм.
Неисправность требовалось устранить немедленно. Мы не имели права сорвать испытания. Должны работать обе линии - и основная, и резервная. Глаза невольно скосились в сторону монитора - там маленькой условной фигуркой двигался корабль, крестиком завис вертолёт, чуть ниже цель.
Короткие, чёткие версии отвергались одна за другой, пульс метрономом отсчитывал 10, 9, 8, 7… и - вот она, простая и такая очевидная мысль! Есть! Включаем главную.
Ровно через секунду голос нашего старшего: Товсь!
Сейчас ему подчиняются все остальные.
- Есть Товсь!
- Пошла, родимая!
Конечно, это всё имитация. Но она – опыт и страховка на будущее.
На следующий день я спускаюсь по трапу, и меня слегка пошатывает - всё-таки болтанка сказалась.
На троллейбусной остановке народу мало. Я сажусь на лавочку и спрашиваю пожилую соседку: «Не подскажете, пятидесятый вертолёт давно проходил?»
Тётенька ошалело смотрит на меня, а я встаю и медленно бреду к подъезжающему троллейбусу под номером пятьдесят.
Море - это вечная жизнь... (Жюль Верн)
Девочка любила море, море любило девочку. Берег их не разделял.
Поглубже засунуть маленькие ступни во влажный песок - и заигрывать с морем, подзывать его к себе... Иногда ловить пальцами ног рыбёшек...
Девочка приходила всегда в одно место, к старой кривой сосне, и всегда одна. Это было Её море.
Заходить в воду можно было далеко-далеко - здесь, в заливе, было мелко. Чайки знали девочку и брали крошки с её маленьких ладоней, стреляя, впрочем, вокруг хищными глазами.
Море... Когда ты не знаешь океана, море для тебя - океан. А ещё - свобода, тайна и ответ на главный вопрос...
Девочка любила все моря, с которыми так или иначе была связана судьба, но Её морем было - Балтийское, а точнее - Рижский залив.
Когда в нём купалось закатное солнце, а с Домского собора тянулись органные фуги (музыка рождения, смерти, а может быть, вечности...) девочка вдруг вспоминала, что ей уже за сорок.
Впрочем, в эти минуты это не имело никакого значения.
http://litset.ru/publ/70-1-0-59713
Путь к морю
Лёха закурил предпоследнюю сигарету и, облокотившись на каменные перила набережной, улыбнулся, перед глазами плескалось безбрежное синее море, за спиной болталась старая гитара и плевать, что денег в карманах не было от слова совсем, он это сделал. Он, пацан из маленького сибирского городка, - на море. Ещё две недели назад, разругавшись вдрызг с подружкой, вышел в ночь под мелко накрапывающий дождь бросив все, с полутора тысячами рублей в паспорте да обшарпанной семистрункой в руках, и вот он здесь... Конечно, ему слегка повезло, именно в тот момент, когда сидя думал, как все в этой жизни обрыдло - и надоевшая работа, и скандалы с подругой да долбаный смог, и суровый сибирский климат - как же всё достало, возле остановки, под которой он укрывался от дождя, остановился вглухую тонированный джип. Окошко опустилась, немолодой мужик довольно бандитского вида спросил:
- Парень, как из города выехать? Меня навигатор по каким-то окопам водит...
Леха улыбнулся, в этом году чиновники, торопясь за лето освоить нежданно свалившиеся федеральные деньги, перекрыли все три основных выезда из города и, не зная лазеек, можно было плутать часами. Алексей, подойдя к передней дверке, попытался объяснить маршрут, дело шло туго, город мужик абсолютно не знал.
- Слышь, парень, а давай сделаем так: ты мне покажешь дорогу на выезд, а я подброшу тебя туда, куда тебе нужно, назад доберусь сам - память у меня хорошая.
- А чего вы тогда по той дороге по которой к нам заехали назад не выбрались?" - задал Леха резонный вопрос.
- Да я уже думал, но там одностороннее, боюсь ваши местные фараоны меня с ростовскими номерами без штанов оставят... Залазь, давай, чего мокнешь, я кстати Сан Саныч, - сказал мужик.
Леха на автомате подхватил гитару с лавочки и запрыгнул в тёплый салон.
Через пятнадцать минут, когда они стояли возле дороги на объездную, Сан Саныч поинтересовался:
- Ну что, Алексей, куда вас доставить?
И вдруг Леху будто бес толкнул:
- А вы сами куда едете?
- Ну, я далече, в Ростов-папу, - усмехнулся Саныч.
- А можно с вами? - выпалил Леха.
- Со мной... - Саныч на мгновенье задумался - А как же дом?
- А нет у меня дома, уже нет...
- Ну что же, погнали, только будешь мне в дороге анекдоты травить чтобы я не уснул нам через двое суток в Ростове надо быть.
Саныч оказался мужиком весёлым, тёртым, повидавшим жизнь, полста часов пролетели незаметно и, прощаясь возле ростовского вокзала, сунул Лехе визитку:
- Ты это, Рыжий, если что звони...
Напоследок брякнул в громогласный сигнал и, стартанув с пробуксовкой, плавно влился в плотный поток машин.
Вот так Лёшка нежданно-негаданно за двое суток преодолел большую часть своего спонтанного пути, не потратив при этом не копейки. Саныч, покупая фастфуд и кофе на попутных заправках, деньги брать категорически отказывался: "Ты же в моем авто громкоговорителем работаешь, вот тебя и надо обслуживать, а то голос ослабнет не услышу и задрыхну," - хохотал он.
Дальше путь был сложней, растворилась незаметно полторы тысячи, ушёл за копейки к проводнице новенький смартфон, а на одном из полустанков серебряная цепочка откочевала в руки привокзального торговца. За десять дней Леха успел попеть в электричках, побегать от транспортных ментов, пошагать пёхом и покататься автостопом, но всё же он здесь. Лёгкий морской бриз вернул его на грешную землю, вслед за отливом схлынули и набежавшие воспоминания, Алексей ещё раз бросил взгляд в морскую даль, выбросил потухшую сигарету в урну и направился к ближайшей пальме, под которой был замечен удобный деревянный ящик. Сбросив кепку на мостовую, расчехлил гитару, улыбнулся двум проходящих мимо девушкам и, взяв, первые аккорды запел сильным хриплым голосом:
"Если жизнь зачеркнула вчера,
И про завтра речь не идет,
Улыбнись,
Ты ведь русский, братан,
Ну а смерть?
Смерть пускай обождет" ...
За звуками гитарных струн шумел прибой, фоном раздавались крики чаек, а Леха - Леха пел, пел, вкладывая всю душу без остатка. Он исполнил свою мечту, он приехал к морю в свой новый дом, дом, который он так часто видел во снах и звук судового колокола, отбивающего склянки, двойным ударом отмерял старт нового этапа на его жизненном пути...
Вы в Замке впервые.
И я, честное слово, стараюсь быть максимально деликатным:)
Не думаю, что путь к морю можно назвать морским рассказом. :(
Не принимаю.
Вы написали, что хотели попробовать себя в написании прозы. Это замечательно! Вот только писать прозу сложнее. В тексте в строчку часто встречаются знаки препинания. И очень желательно, чтобы они были на своих местах. У Вас, я вижу, с этим есть затруднения.
Как думаете?
Мы живём у моря. Оно очень большое, сильное, иногда - грозное. А посёлок наш приморский - маленький, поэтому шум прибоя слышно везде, и воду видно почти ото всюду. И вся жизнь здесь связана с морем. Например, в школе мы на каждом уроке рисования изображаем - кто большие волны, кто пенные барашки. И лодки, катера, корабли, конечно.
У многих из нас отцы - рыбаки, да и мы уже не по разу ходили с ними в открытое море. Я тоже выходил, трижды! Однажды даже пришлось нам на лодке удирать от катрана - акулы, которая почуяла наш улов и решила заняться разбоем. Было не страшно, даже немножко весело. Но отец нервничал, я видел. Думаю, это из-за меня, мама бы заругалась, если б меня съела акула.
С той поры отец пока больше не брал меня с собой. Но я его обязательно уговорю! Мечтаю стать рыбаком, как папа. А ещё мечтаю научиться плавать. Все мальчишки в нашем классе хотят уметь плавать. Но учиться негде, вода в нашем Баренцевом море всегда холодная, даже в середине лета. А бассейна в посёлке нет. Мы пишем письмо депутату, чтобы помог построить бассейн. Отец смеётся, не верит. Как думаете, получится?
Принимаю
Пишите ещё :)
http://litset.ru/publ/46-1-0-59715
Янек поспешно отложил газету.
- Что такое? - переспросил он растерянно, прищуриваясь на взлохмаченные радужной пеной волны.
Он привык к чудачествам друга, к его нелепым пророчествам. Привык к рассказам про таинственного младшего брата Мариуса. Янек видел этого ребенка два года назад, когда мать привозила его в инвалидной коляске на пляж. Вялая улыбка идиота и шестипалая рука, которая слабо шевелилась, словно пряла что-то из воздуха.
Таким запомнился Янеку Мариус. И, конечно, спящим. Он спал всю свою недолгую жизнь.
Но Александр то и дело вспоминал о каком-то предсказании, и по его словам выходило, что Мариус спит до конца времен и очнется, когда наступит последний день.
- Алекс, ну, о чем ты? - терпеливо возразил Янек. - Пойми, оно не разумно. Это просто большое скопление воды. Нет в море никакой смерти.
- Что ты знаешь о воде?
Янек пожал плечами.
- Однажды я захотел пить и налил воду в стакан, - продолжал Александр. - И держал его в руке, а в это время ссорился с отцом. А потом выпил и отравился. Почему, как ты думаешь?
- Может быть, совпадение.
- Слишком много совпадений.
Фраза прозвучала настолько пугающе, что Янек вздрогнул и взглянул на море. Солнце, постепенно наливаясь вечерней краснотой, ползло к горизонту, и поверх оливковых волн протянулась едкая закатная дорожка.
Янек понимал, о чем говорит его друг. Вода впитывает эмоции и копит, до тех пор, пока не придет пора отдавать назад. Море не мстит, оно возвращает нам то, что мы бросили в него, наше, человеческое.
Но ведь не сегодня же? День казался обычным.
Янек потянулся к валяющейся на песке газете. Он не успел дочитать статью о больной раком телезвезде. Нет, он как раз остановился на том, как мать утопила четверых детей, чтобы отомстить мужу.
- Сегодня, - сказал Александр. - Потому что он проснулся. Мы вошли в комнату, чтобы покормить его завтраком, а он не спит.
- Кто? - Янек не сразу сообразил, о ком речь. - Мариус? И что он сказал?
- Ничего, - Александр, похоже, был шокирован вопросом. - Но, глаза у него желтые, как у змеи.
Янек опустил взгляд в газету, но, читать не мог. Над пляжем повисла тишина, темная и такая плотная, что казалось, ее можно резать ножом.
Даже волны улеглись, обратились в яркую разноцветную рябь на поверхности воды. И среди этой морской ряби что-то металлически засверкало, гладкое и блестящее, точно спинки дельфинов.
- Вот оно, - прошептал Александр.
- Что? Где?
Заходящее солнце било в глаза жесткими пронзительными красками.
Но через мгновение и Янек увидел. Очевидно, увидели все, потому что кто-то закричал. Из моря на перепуганных людей сплошной блестящей стеной надвигались танки — мокрые, облепленные бурыми гирляндами водорослей.
Янек попытался смигнуть мираж. Но, монстры не исчезли, они были реальны, как расцвеченное оранжевыми перьями небо, как сбившиеся в жалкую кучку облака, густые и неприятные, точно прогорклая сметана.
Тысячелетиями мы кидали в море наши обиды, ненависть, страхи, не ведая, что там кристаллизуется из них на дне.
Кажется, есть несколько мгновений до того, как по тебе тяжелыми гусеницами прокатятся твои собственные злые фантазии и ночные кошмары, еще можно убежать, но, ноги тонут в зыбком песке.
И тогда Янек сделал то, что делал в детстве, когда ему бывало страшно — спрятал лицо в ладонях. Мир нырнул в темноту, жар, крики, лязг и скрежет. В нем что-то рушилось и рвалось на части, стонало и вопило от ужаса.
Когда Янек очнулся, то обнаружил, что лежит ничком, пляж пуст, а обожженный, залитый кровью песок дымится, словно пепел в кострище. Повсюду валялись искореженные тела, но, Александра среди них не было. Альбинос пропал, как будто море шершавым языком слизнуло его с берега.
Янек с трудом поднялся на ноги и побрел по широкой литорали, под быстро темнеющим небом, стараясь не смотреть в ту сторону, где над далеким городом разливалось кровавое зарево пожаров.
Впервые в жизни Янек попытался заговорить с морем и понял, что ему нечего сказать. Разве что попросить прощения. Море, послушай, мы перед тобой виноваты. Мы ненавидели друг друга и отравили тебя своей ненавистью.
Но ведь мы и любили друг друга тоже. Значит, там, в глубине, должна быть наша любовь, маленькая, робкая, беззащитная, похожая на птицу с туго спеленутыми крыльями. Лежит на дне, под черной толщей воды, и спит, но, если проснется — то может оказаться сильнее танков.
В отчаянии Янек представлял себе, как она вспорхнет из свинцовых волн и взовьется над полыхающим миром, точно белый голубь над растерзанной Герникой.
А по городу, среди обугленных развалин и спаленных дотла стен одиноко бродил другой мальчик — очень похожий на Александра, только черноволосый и худенький, с желтыми, как у ядовитой змеи, глазами.
http://litset.ru/publ/46-1-0-59703
Иногда здесь появлялись миражи: блестящие радуги-водопады, низвергающиеся с раскаленного неба, такого ослепительного, что невозможно сказать, какого оно цвета — синего, зеленого или бело-золотого.
Маленькому Ларсу едва исполнилось шесть лет, и он не понимал, почему на языке взрослых вместо «отправиться к морю» нужно говорить «пойти погулять в парк», и почему у мамы каждый раз делалось такое странное лицо, когда он пытался рассказать ей о своем друге-дельфине. Не понимал, но чувствовал, что есть в этом что-то неправильное. Постепенно привыкая к первой в жизни лжи, мальчик учился называть знакомый по книжкам голубой простор прудом - хотя не бывает на свете такого пруда, чтобы от горизонта до горизонта - а обглоданный волнами пляж — парком. Хоть и не похожа была узкая литораль на чинную заасфальтированную дорожку, а два плоских скалистых уступа на уютные городские скамеечки.
От белесых камней поднимался соленый пар. Мальчик лег животом на один из уступов и, сложив губы трубочкой, посвистел. Его друг приплыл сразу, как будто ждал зова, и высунув мордочку из воды, улыбнулся Ларсу. Да, дельфин умел улыбаться, а еще с ним можно было разговаривать, но не словами, а как бы из сердца в сердце.
- Привет, Дик! - сказал Ларс, свесившись с уступа так низко, что чуть не соскользнул в воду. - Расскажи мне про сады из кораллов. И про черные вулканы, те, что глубоко-глубоко. А правда, что там совсем темно, и каждая рыбка плавает с маленьким фонариком?
- Правда, - ответил Дик, и неуклюже ткнулся носом в ладонь друга.
Потом они оба бегали наперегонки, вернее, Ларс бежал по пляжу, а дельфин плыл вдоль берега и, конечно, первым достиг поросшего бахромой из водорослей и ракушек волнореза.
- Хочешь порисовать, Ларс? Или поиграй в лего, а я поговорю с твоей мамой.
Я беру мальчика за руку и отвожу в уголок с игрушками, а мать приглашаю за свой стол.
Элькемы первый раз у меня на приеме, до этого мальчик наблюдался у детского врача в Триере. Сильное отставание в развитии, нарушения речи, умственная отсталость. Так написано в анамнезе, но мать говорит другое:
- Он очень изменился за последнее время. Я надеюсь отдать его в нормальную школу.
- Хорошо. Давайте по порядку.
Я задаю стандартные вопросы: «Во сколько лет начал ходить? Говорить?» - «Пошел в два с половиной. Но не говорил. А год назад мы переехали в Ноенкирхен и сняли квартиру в доме напротив городского парка. И вот, мы гуляли в этом парке...»
Они гуляли возле маленького, наполовину затянутого тиной пруда, рассказывает фрау Элькем, и Ларс нашел на берегу раковину моллюска — игольчатую и почти целую, наверное, ее завезли вместе со щебнем. Тогда-то мальчик и произнес свою первую фразу: «Мама, что это?» И как зачарованный, слушал рассказ матери о море, потом вместе с ней смотрел книжки с картинками и спрашивал, спрашивал.
С этого дня он начал меняться прямо на глазах. И все просил мать пойти с ним в парк, потом стал бегать туда один, благо заболоченный прудик находился как раз под их окнами.
- И такие странные истории выдумывает, - удивляется фрау Элькем. - Я понимаю, детские фантазии... но, такие живые? А вдруг галлюцинации? Будто это не пруд, а настоящее море, и там живет его приятель-дельфин.
Я бросаю взгляд в дальний угол комнаты. Мальчик поднимает голову и улыбается мне, я улыбаюсь ему в ответ — мы поняли друг друга.
- Ракушка попала на берег не случайно, - говорю я. - Раньше там было море, но потом оно ушло.
Лицо матери становится напряженным, и я понимаю: она ждет от меня подтверждения своих страхов. Но я не намерен играть в ее игру. Ребенок здоров, он почти догнал в развитии сверстников.
А после работы я пойду домой кружной дорогой и по пути загляну в городской парк, заросший, неухоженный, но что-то есть в нем особое, что проникает, как солнечный луч, прямо в душу. Я увижу пруд с тускло-желтой водой, никогда не отражающей звезды. И настороженные силуэты над ним с распростертыми, словно руки, ветвями, молчаливые и цветущие.
Говорят, когда-то давно здесь плескалось море, а потом оно ушло, отступило в другие берега, оставив после себя обломки ракушек и гладкие, обточенные водой камни. Вот только море не может исчезнуть. Оно было, есть и будет всегда, потому что оно — сама жизнь.
Я прислонюсь спиной к черному стволу и, закрыв глаза, подставлю лицо соленому ветру. Мне послышатся крики чаек, протяжные и глухие, точно долетающие из иной реальности, и вкрадчивый шелест волн, перекатывающих прямо у моих ног золотую гальку. Я знаю, море где-то совсем близко, только не каждый способен его увидеть.
http://litset.ru/publ/46-1-0-59693
http://litset.ru/publ/46-1-0-59690
Я стояла на берегу Чёрного моря и смотрела вдаль. Там, на горизонте, куда, уменьшаясь до точки, уходило закатное солнце, зарождались волны. Блестела рябь на воде – мерцали лучи, как самоцветы, и море дышало бурунами. Они, как огромные свитки, бежали к берегу, разматываясь по пути, и открывались у ног моих, принося неведомые послания из прошлых веков. Сколько веков они вот так пытались рассказать людям что-то важное, неведомое? Но оставались так и неузнанными, неведомыми. Вот и теперь к самым моим ногам прикатился свиток и, закипев, пенясь, отхлынул: разбившись о гальку, растаял – исчез, так и оставшись непрочитанным.
Я шагнула в воду и поплыла, надеясь перехватить этот свиток на подходе к берегу, перед тем как он растворится на берегу. Вода ласково обтекала меня. Тело наслаждалось движением. Руки ровными махами прокладывали путь. Уже довольно далеко от берега я повернула назад. Но море будто не хотело меня отпускать. Я старалась плыть, но гребла на одном месте. Что случилось? Почему мне, отменной пловчихе, не удавалось приблизиться к берегу?! Что такое происходит? Как будто море, боясь, что откроется его тайна, пыталось помешать мне добраться до берега. Или я уже узнала, сама того не подозревая, что-то очень важное о нём, и оно решила меня в себе похоронить, чтобы тайна не вышла на берег?
Я отчаянно сопротивлялась этой непонятной силе, которая не давала мне выбраться, но усталость одолевала. Я барахталась, хватала ртом воздух и чувствовала, как солёная морская вода проникает в меня и настойчиво порабощает моё тело, заполняя пустоты. Сознание отключилось. В голубой мутной дымке я увидела остов утонувшего корабля, затянутый илом, покрытый ракушками; рыб, снующих между наростами и обломками. И вдруг этот же корабль я вижу уже на плаву, с парусами и командой мореплавателей в старинных одеждах. На мужчинах – короткие туники и сандалии. На женщинах – лёгкие накидки и диадемы. Этот корабль плывёт в неведомые дали. Гребцы, прикованные цепями к палубе, гребут в сторону заката, где сквозь чёрную тучу пробиваются лучи уходящего солнца…
Я очнулась на берегу. Надо мной склонились люди.
– Жива! Дышит! Дыши!..
Через некоторое время мокрую и еле живую меня отпаивал чачей старый абхаз.
– Ну, девка, тебе повезло. Ещё бы чуть-чуть – и не спасли бы. Хорошо Федя заметил – бросился в воду спасать. Он сразу понял, что ты попала в тягун. Он его, злодея, давно изучил – потому как местный. Скольких этот тягун утянул на дно – не сосчитать. Не любит море отдавать свою добычу. А ты, видать, счастливая.
Я стучала зубами о кружку – пила горький напиток и чувствовала, как отпускает – по жилкам растекается тепло, и в голове блаженно кружится мысль: «Живая! Спасибо».
А неподалёку сидел Федя – загорелый до черноты местный парень и совсем не по-геройски, сплёвывая, курил сигарету. И её огонёк ярко светился в ночи, где под звёздами чуть мерцало море.
То ли от этого загадочного света, то ли от чачи, мне вдруг показалось, что я узнала в нём одного из гребцов. Там он был прикован цепью и погиб вместе с кораблём – возможно, для того, чтобы через века выплыть в моей жизни и однажды спасти меня.
Спасибо, Федя! Спасибо, море!
http://litset.ru/publ/46-1-0-59687
Море сегодня такое спокойное... Почти идеальная гладь, только иногда проходит рябь. Несмотря на пасмурную погоду, жарко и даже душно.
Инна и Эва лежат на берегу, пытаясь поймать редко проскальзывающие солнечные лучи. Обе мечтают стать смуглыми красотками, но это плохо получается. Эва придирчиво разглядывает сначала себя, потом подругу:
- Инка, мы с тобой уже полдня тут валяемся, а толку? Ты как была бледнющей, так и осталась. Без слёз не взглянешь.
Та с деланым безразличием парирует:
- Лучше быть бледной, как я, чем зелёной, как ты. Если тут шведский стол - это не значит, что нужно объедаться каждый раз. У тебя же несварение! И вообще, ты уже как бочка.
- Не собираюсь целыми днями считать калории, анорексичка! От этого и характер портится, и внешность. Посмотри на себя - похожа на стоптанную туфлю.
Обменявшись ритуальными колкостями, подружки на некоторое время надулись и отвернулись друг от друга. Но лежать молча скучно. Первой оживает Эва:
- Инк, купаться пойдём? Окунёмся, может, загар лучше прилипать начнёт.
Тишина. Инна выдерживает характер, но помириться не прочь.
- Инк... Инка!!!
- Погоди, вон то облако уйдёт, солнце покажется. Тогда искупнёмся.
Облако медленно отползает в сторону, поверхность воды начинает сиять и искриться.
- Вот теперь можно... Наперегонки? Кто последний, тот амёба!
И эвглена с инфузорией ринулись к луже. Победила дружба, амёбой никому быть не хочется.
Несколько раз прочитал, но так и не понял при чём тут "морские рассказы" :(
Только упоминание моря в первой строчке...
Как "морская история" совсем не считывается.
Ну, разве что привязка в первой строчке