Здравствуйте, Николай
Расскажите немного о себе: кем работаете, чем живёте.

Окончил Омскую Высшую школу милиции. Работал в уголовном розыске и в подразделении по борьбе с организованной преступностью. Был инспектором уголовного розыска, начальником уголовного розыска, начальником отдела по борьбе с бандитизмом, первым заместителем начальника Управления по борьбе с организованной преступностью при МВД по Республике Бурятия. Звание: полковник милиции.
Женат. Куча дочерей. Увлечения: охота, книги.

Недурственно. Куча дочерей — это сколько?

В этой куче-мале три дочери, все замужем.

Охота - это прикольно. Подозреваю, что и собака у Вас есть?
На кого охотитесь? В одиночку или «по науке», загоняя зверя? Какое оружие? 

Не знаю, насколько прикольна охота. Это тяжкий, а порой и опасный труд, тем более в наших тяжелых климатических условиях. Охотимся на сохатого, изюбря, кабана, косулю. Тактика охотничья применяется разная: и с подхода, и загоном, и с лабаза. Собаки своей нет. На копытного используется обычно сибирская лайка, а держать в городских условиях рабочего пса — бесчеловечно. Оружие — серьёзное, карабин «Вепрь» с оптикой. Уезжаем на охоту в глубокую тайгу, обыдёнкой такие поездки не организуются.



Я так понимаю, что и природа у Вас красивая… Любите закаты? Есть ли рядом река?
Может быть Вы и на гитаре играете? Если да, то, может, какие-то записи есть? Пишете песни? 

Люблю таёжные пейзажи, особенно, когда открывается вид с вершины сопки на глухой распадок. Быт охотничий — это зимовьё, костер, вода из ключа, дымящееся мясо в котелке или на рожне. А на столе свежая сырая печёнка, а рядом блюдце с макухой (перец с солью 50х50)
Песни есть, большинство на музыку питерского композитора Жени Егорова.

Хобби: стихи писать или читать? Или и то и другое?
Кто нравится из писателей/поэтов?
Какой жанр предпочитаете читать? В каком жанре легче всего пишется?
Есть публикации? Пишете прозу? 

Со стихами всё просто: люблю и читать, и писать. Нравятся из писателей-поэтов многие, но, в зависимости от контекста переживаемого периода, разные. Конкретно сейчас зачитываюсь стихами Александра Антипова и прозой Игоря Сахновского, но всегда нравились стихи Владимира Плющикова и проза Юрия Полякова. Упреждая возможный вопрос: детективов не люблю. Не люблю, потому что в сыскной работе очень-очень мало романтики, а та, что есть, выглядит совсем не так, как её описывают в книгах.
Есть поэтические сборники: «Право на любовь», «Вальс командира спецназа», «Тают в интернете строки», есть публикация подборки моих стихотворений в парижском русскоязычном журнале «Глаголъ». Стихи пишу, по выражению одного из моих критиков, в жанре неоромантизма. Часто обращаюсь к тематике войны. В ней есть личное, приходилось бывать в командировках на Северном Кавказе.
Прозу не писал, только несколько очерков в московских приключенческих журналах, но это не система, а, скорее, отклонение от неё.

Есть спортивные разряды?

Со спортом так — первый разряд по боксу.

Что насчёт рыбалки/футбола/хоккея/шахмат?

Насчёт рыбалки/футбола/хоккея/шахмат — никак. Достаточно положительных эмоций, получаемых от охоты. На отдых на природе, конечно же, выезжаю — в наших краях без этого нельзя. Я построил дом на берегу Байкала.

Если повернуть время назад, куда бы хотели вернуться и почему?

Если возвращаться куда-то по следу времени, то это же курсантские годы, но так, чтобы знать, что вот эти пацаны-курсанты когда-то станут полковниками-генералами)

А может есть несколько увлекательных/необычных историй из жизни, которыми Вы бы хотели/могли поделиться?

Есть одна история, опубликованная в одном московском издании.

«Архивы ХХ века» -- 9-19

Детективная история

НЕГЛУБОКАЯ МОГИЛА

К тому времени, когда это все случилось, они уже пополнили свой профессиональный оперской жаргон такими броскими словечками, как рэкет, вор в законе, смотрящий, бригада, заказное убийство, и щеголяли ими в разговорах с коллегами из других подразделений. Они – это оперативники отдела по борьбе с преступными сообществами УБОП при МВД Республики Бурятия под началом Николая РОГАЛЕВА, ныне полковника милиции в отставке, который и рассказал нам эту детективную историю.

Будни 6-го отдела
Мы тогда находились где-то на полпути между поздней молодостью и ранней зрелостью. В эти лихие девяностые нам всем было очень немного лет: и мне – начальнику отдела, и моим подчиненным-соратникам – операм.
Криминогенная, как теперь говорят, ситуация в стране не давала нам спокойно засыпать и просыпаться. Она напоминала о себе ежедневно, ежечасно, ежеминутно: то дрожащим от страха голосом очередного «нового русского», которого бандитский ствол и страх за свою небедную жизнь заставил притащиться в «6-й отдел», как нас называл обыватель, то коротким совещанием перед очередным задержанием или обыском. На этих быстрых, без киношных красивостей обсуждениях решалась не только участь наших подопечных бандюков, но и наша собственная судьба – слишком много встречалось в ту пору «отмороженных», лихих головушек, которым терять было нечего. Да, вся наша служба была наполнена бесконечно сменявшими друг друга тревожным ожиданием, эйфорией очередной победы и, чего греха таить, досадой поражения.
И, уж конечно, постоянным напоминанием о бренности текущего момента была обнадеживающая тяжесть восьмизарядного «макарова», а то и двадцатизарядного «стечкина» в оперативной кобуре.
История, о которой пойдет речь, всколыхнула весь Улан-Удэ. О ней говорили в трамваях и на кухнях, в очередях и в курилках, писали газеты и рассказывало телевидение. Слухи наделяли ее фантастическими подробностями, и в души горожан закрадывался страх. Ну да, как говорится, ближе к делу.

Глухарь
Шло лето 1995 года. Все началось со звонка в дежурную часть Управления. Звонила Таня Коварская. Она интересовалась: когда отпустят Янку – ее мужа, которого собровцы, как она ядовито выразилась, забрали из дома ночью «по беспределу». Однако среди задержанных Янки Коварского, молодого, но очень авторитетного лидера преступного мира, не было, и дежурный переключил ее на меня.
Поскольку наши ночью Коварского не забирали, я предложил его жене, нашей старой знакомой, прийти ко мне поговорить. Сделала она это неохотно – наше знакомство не доставляло ей радости, да и ничего нового к рассказу своему не добавила, разве только одну любопытную деталь – что увезли Янку молодые крепкие парни в форме СОБРа – спецназа, входившего тогда в состав Управления по борьбе с организованной преступностью. Что ж, попахивало, как минимум, похищением человека, а как максимум… Но все предположения на этот счет мы оставили за скобками. Начнем разбираться, а там уж будет видно, куда кривая выведет.
Коварскую допросил следователь прокуратуры, возбудил уголовное дело по статье «Похищение человека», и началась работа по раскрытию этого «глухаря». А глухарь был знатный – никаких зацепок. Никаких.
Но мы знали: если нет ничего этакого, что может навести на след преступников, то надо как можно шире раскинуть сети. Как можно шире. А там если не золотая рыбка, то мудрый, ценящий вкус свободы и поэтому разговорчивый пескарь все равно попадется. К тому времени шел пятый год с момента создания нашей «Конторы», и она усиленно трудилась над тем, чтобы наши доморощенные Робин Гуды и Стеньки Разины как можно быстрее поняли, что это сладкое слово «свобода» становится в сто раз слаще, если его произносишь из-за высоченного забора с колючей проволокой на фоне бездонного синего неба. Короче говоря, нам тогда уже удалось создать систему сбора и анализа информации. Система эта работала, просто нужно было найти и нажать нужные кнопки. Мы их нашли и нажали. Затеплился слабый уголек надежды. Уголек выглядел так.

Стрелка
Одна сорока принесла нам на хвосте, что на некоего предпринимателя был совершен бандитский наезд. Тема обычная: делиться надо, братан, – честные арестанты на «киче» тоже кушать хотят. Ну, казалось бы, что тут такого, в те-то годы. Дело житейское… Вроде так – да не так! Дело в том, что у этого «коммерса» уже была бандитская «крыша», которой он и сообщил о нарушении суверенных границ ее «поляны».
«Стрелка» по выяснению отношений состоялась на одном из городских кладбищ. Вот они – манящие образы уголовной романтики. Одну сторону представляли люди уголовного «авторитета» Геннадия Михайлова по кличке «Гендос», человека старых «воровских» традиций, зрелого и чтимого, а с другой – люди Яна Коварского. Этот самый Янка, амбициозный лидер молодежных преступных группировок, претендовал если не на титул «вора в законе», то, как минимум, на должность «смотрящего за положением» в Бурятии. Масла в огонь подливало еще и то обстоятельство, что «Гендос» ориентировался на грузинских «воров», а Янка – на «славянских», а между этими воровскими группировками никогда не было мира.
Сорока, сболтнувшая нам эту обнадеживающую информацию, добавила, что Янка прибыл на стрелку со своими «правильными» пацанами, а с «Гендосом» были несколько таких же, как он, возрастных уголовников, но вот силовую поддержку им осуществляли спортсмены-кунфуисты, не нюхавшие никогда «зоны». Это было уже кое-что. Картинка складывалась весьма занимательная. «Стрелка», разборки, далее, как водится, разговор на «ррр», похищение (вот они – мнимые «собровцы» в исполнении спортсменов-кунфуистов) и… История, похоже, заворачивалась очень круто.

Полянка для Янки
Теперь надо было действовать быстро. И вот почему. Первое: необходимо было задержать как можно больше участников преступления, пока они не начали разбегаться и не перешли на нелегальное положение. Второе и главное: нужно было предотвратить войну между группировками. Начнись она – трупов будет намного больше.
Самым слабым звеном в этой истории были не имевшие опыта общения с милицией кунфуисты. Решили начать с них. Нашли их быстро, показания они давали подробные. Выяснилось, что ребят просто-напросто обманули, сказав: надо, мол, привезти Янку на разговор к «Гендосу». Но оказалось, что доставили они его на расстрел. Да, именно на расстрел! В лесу, за поселком Аршан, уже была заготовлена могила. Янку поставили на край ямы, вырытой на небольшой полянке между деревьями, и после короткой словесной перепалки его выстрелом в лицо из «ТТ» убил один из подручных «Гендоса» Михайлова – Аркадий Васильев. Могила была неглубокой, поэтому, чтобы ее не разрыли собаки, труп завалили камнями, залили соляркой и засыпали песком.
Один из последователей Джеки Чана согласился показать место, где вершилось бандитское неправосудие. Все было на месте. Лес, полянка у дороги, пятно недавно перерытой земли длиной в три шага, заваленное валежником, камни под небольшим слоем дерна, запах солярки… и то, что еще совсем недавно было предводителем юных улан-удэнских Соловьев-Разбойников.

Основные фигуранты
Теперь ключевой фигурой становился Васильев. Несмотря на все меры предосторожности, принятые нами, информация о задержании спортсменов все-таки утекла к основным фигурантам. Аркаша перешел на нелегальное положение. Но наблюдение, установленное за его домом, дало свои результаты. Васильев-таки пришел домой. Крадучись, с оглядками, перепроверкой по пути, но пришел. Настал черед выходить на сцену СОБРу. Ведь надо было брать непосредственного убийцу, у которого был ствол. А это лучше делать специалистам.
Надо сказать, все обошлось без шума и пыли. Когда спецназ проник в дом, Аркашу в комнатах не нашли – своим последним пристанищем он выбрал подполье. Там же был и пистолет.
Задержание остальных участников расстрела затянулось на полгода. Последним взяли Михайлова. Нашли и задержали его в Москве оперативники местного РУБОПа. Потом был суд и «бараки, длинные, как сроки». Помните «Песню про Уголовный кодекс» Владимира Высоцкого?
Тут можно было бы и закончить эту невеселую историю, но ее завершение лежит несколько дальше – за одним из неожиданных поворотов того лихого времени.
Участь Геннадия Михайлова по кличке «Гендос» была решена на сходке «воров в законе». Он был зарезан в одной из колоний строгого режима. Вот теперь точно – все.

Фото Капитан: Николай Рогалев – на момент событий капитан милиции, ныне полковник милиции в отставке.



Вернёмся к стихотворчеству.
С чего началось Ваше стихотворчество?
Кому/чему посвящались первые стихи?

Первые стихи никому не посвящались — это были литературные переводы текстов песен Beatles, Led Zeppelin, Deep Purple, Uriah Heep и других рок-групп.

Как Ваши родные относятся к Вашему увлечению?

Родным моё творчество и его плоды нравятся, стараются не мешать (по мере возможности) творческому процессу.

Пишете стихи «на заказ»? Для юбилеев, праздников?

Стихи на заказ… Нет. Не пишу. Пишу для тех проектов, в которых меня зовут участвовать. Недавно написал текст песни к художественному приключенческому фильму «Золото империи». Тема: золото Колчака. Лента снимается у нас в Бурятии, потому что в реалии все события происходили в Прибайкалье и Забайкалье. Ожидается, что фильм выйдет на экраны осенью этого года. Недавно написал стихотворение для Антологии родословных забайкальских казаков. Авторы использовали в ней подборку моих стихов на тему Гражданской войны, но попросили написать стихотворение специально для этого издания.  Есть и другие проекты.

Что Вам нужно для написания? Тишина? Эмоциональная встряска? Как долго пишете стих? Рождается долго или приходит мысль в голову, а за ней сразу рифмы? Много правите? 

Что нужно для написания стиха? Ну, безусловно, эмоциональный разряд, и ещё монотонная однообразная работа, или ходьба в одиночестве на большое расстояние. Стихи пишу долго: охочусь за рифмами, идеями, образами. Стараюсь, написать так, чтобы потом не править. Черновиков нет, к недописанным стихотворениям никогда не возвращаюсь.
К старым стихам мне не хотелось бы возвращаться, я к своему творчеству и так отношусь весьма критически, а к раннему — тем более.

Участвовали в поэтических встречах?

С 2000 года в Питере выходила серия сборников стихотворений российских авторов «Тают в интернете строки». Это проект Гюльчитай, одного из старожилов Литсети. В миру она Курбатова Галина Ибрагимовна, доктор математических наук, профессор СПбГУ.
Всего вышло десять сборников. В каждом сборнике публиковались стихи двух авторов. В 2018 году вышел десятый, заключительный сборник серии. В нём опубликованы лучшие стихотворения всех поэтов, участвовавших в проекте. В сентябре мы все собрались в Питере на презентацию книги.
Жили все у Галины Ибрагимовны, много разговаривали, читали стихи, наслаждались дружбой и общением)


На групповом фото: Полина Орынянская, Люся Мокко, Гюльчитай, Олег Нечаянный, Тамара Тагеко, Арсений Платт, Андрей Шигин.

Какие свои стихи порекомендуете? И несколько комментариев к ним.

Колокольни
http://litset.ru/publ/24-1-0-47088
Пустыри в крапиве пламенной.
Речка с дремлющими кручами.
Где-то здесь расстрелян памятник
Юнкерам да подпоручикам.
Время было злое, адское.
Даже псы рычали мстительно.
Знать, что кончилась Гражданская
Не желали победители.
Говорят, в тот день без промаха
Били пушки бронепоезда,
И роняла цвет черёмуха,
И кричало эхо горестно.
Хлопотливо травы прятали
Белый мрамор, как исподнее.
Пыль вставала зыбкой статуей
Над обломками истории.
Эх, безусые вашбродия,
Сколько ж вам смертей отмеряно!
Дважды стали вы для Родины
Безвозвратными потерями.
Тают тени длинноствольные.
Злое время... Было – не было?
В алом небе колокольнями
Облака застыли белые.

В 1919 году недалеко от берега на месте захоронения 123 офицеров, юнкеров, студентов, участвовавших в Посольской десантной операции, был поставлен величественный памятник. После окончания Гражданской войны этот памятник был расстрелян из артиллерийских орудий бронепоезда красных. Обломки до сих пор видны в зарослях ивняка.

Меридиан
http://litset.ru/publ/16-1-0-46507
Оставил клён горячие ладони
На стёклах, на багажнике, на фарах.
Без топота октановые кони
Несут нас по промокшему бульвару.
Погасла в светофоре зелень лета.
В нём осень раскраснелась простовато.
Санкт-Петербург, меридиан поэтов,
Никак не хочет с нами расставаться.
На шпиле сохнут питерские тучи,
А мне б скорей к своим – улан-удэнским.
Но навигатор голосом певучим
Дорогу объясняет до Одессы.
Сегодня мы сломали мир привычный,
Оковы географии разбили:
Сибирь и Новороссия граничат
В уютной тесноте автомобиля.
Не слышно навигации – умолкла.
На полном, значит, слушает серьёзе,
Как рок бушует в стереоколонках,
И два поэта треплются о прозе,
Творениях великого дуэта –
Судьба и жизнь, ну чем не Ильф с Петровым.
Воспоминаний финишная лента,
Доверилась столбам километровым.
Закуривай, махни дымком печальным
В осенний мир – он там найдёт собрата.
А помнишь, как вином полуподвальным
Поила нас «Бродячая собака»?

Стихотворение посвящено моему другу одесскому поэту Олегу Нечаянному. По сути это описание нашей встречи в Питере в сентябре 2018 года во время презентации сборника «Тают в интернете строки», в который вошли в том числе его и мои стихи.

Библейские окрестности
http://litset.ru/publ/10-1-0-44465
Весною жизнь гораздо лакомей.
По всем оттаявшим углам
Бомжи с бродячими собаками
Свободу делят пополам.

В зеркальных окнах город множится.
Калейдоскопье лиц и спин.
Бредут бездомные двуножества
В компании безродных псин.

Луч золотой с лазурной скатерти
Упав, мне выдал невзначай
Их путь от свалки и до паперти –
От входа в ад до входа в рай.

По шкуре блохи растасованы.
Давно пропит нательный крест...
Живут бомжовые и псовые
Меж этих двух библейских мест.

Там денно, нощно, не набегами,
Раб божий твари божьей рад.
А та – породе человековой,
Хвостом виляет: «Как ты, брат?»

Компания по лужам хлюпает,
Пропойца стольник мой берёт.
Смеётся сука желтозубая,
А я грущу на кой-то чёрт.

Это просто зарисовка событий, подсмотренных на улицах нашего города.

Ночная дорога
http://litset.ru/publ/16-1-0-38529
Ленивая мелодия блюз-рока.
Распорот бархат ночи светом фар
В начале снов кончается дорога.
Сморило. Но не сдюжила морока
Разрядов электрических гитар.

Хрипит блюзмен. Динамики разносят
Навязшее в зубах «My father’s son».
А дворники на стеклах дождик косят,
И по звезде, бесследно павшей в осень,
Горюют молчаливые леса.

И чудится в мерцанье тысяч блёсток
Прощальное смятенье диких трав,
И смотрит на размытый перекрёсток
Глазами фотографии белёсой
Забытый придорожный кенотаф.

Таёжное осеннее барокко.
И ни души: ни мёртвой, ни живой.
В плену обочин мается дорога,
А я по ней под хрипотцу блюз-рока
Качу за уходящей темнотой.

Очень часто приходится ночью возвращаться с Байкала в Улан-Удэ. Это стихотворение привёз из одной такой поездки.



Ненастный вечер
http://litset.ru/publ/10-1-0-37967
Крах мечтаний. Сентябрь несносен.
От прогнозов теплей не стало.
Жухлым золотом брызжет осень
Из-под шин моего «Ниссана».

В облаках цвета ржавой стали
Растворяются клинья птичьи.
А голодных маршруток стаи
С остановок несут добычу.

Их добыча ныряет тут же
В телефонную говорильню.
И бежит то ли дождь по лужам,
То ли призрак сетей мобильных.

Абоненты опять о вечном,
Летним шашням поют осанну,
И не знают, что пишет вечер
Эпилоги для их романов.

Город в сумерках мокрых тонет,
Как кингстоны, открыв подвалы.
Зачерпнуть бы его в ладони.
Жаль, что места в ладонях мало.

Это тоже городская картинка, подсмотренная во время поздней поездки по городу.

Личное счастье
http://litset.ru/publ/16-1-0-28112 
Мимо дома с большими окнами,
Под прицелом бабуль скамеечных
Некрасивая, одинокая
Каждый вечер проходит женщина.

Свет на ней не сходился клиньями,
Но зато рядом счастье личное –
Пацаненок с глазами синими.
Безотцовщина симпатичная.

Вот раздолье досужим вымыслам,
Поле брани для черной зависти.
От кого это чадо выросло?
Кто на эту «красу» позарился?

Взгляды спину ей жгут, как трассеры.
Обернуться, ответить хочется:
Был один, не Ромео – так себе.
Просто средство от одиночества.

Был да сплыл сигаретной дымкою,
Никотиновой струйкой тоненькой.
Ей оставил коляску с Димкою
И купюру на подоконнике.

Всё былое забвенью предано.
Так, пробелы в пунктирной линии.
И на маму взирает преданно
Пацанёнок с глазами синими.

Это стихотворение про мою соседку, фактически — портрет.

Пещера
http://litset.ru/publ/16-1-0-49819
В пещере вечность потревожена,
Пуглива – станется с неё.
Рисуют палеохудожники
Там что-то древнее своё.

Укрыл туманами, как шубами,
Их мастерскую дух горы.
И гонят полночь саблезубую
От входа верные костры.

Ещё не рембрандты, не рубенсы,
Про муз не знают, крепыши.
Пусть им от всей души рисуется,
От всей реликтовой души –

Не море льда без дна, без берега,
Не звёздных странников визит,
А образ тех, чьи лица бережно
Их память грубая хранит.

Идут года, снега и дождики...
Сквозь равнодушие веков
В пещере палеохудожники
Рисуют палеоджоконд.

Как-то раз во время охоты мне мой товарищ, старый таёжник, показал наскальные рисунки, которые он нашёл давным-давно. Там были изображены женские силуэты. Дальше — полёт фантазии.

Час зверя
http://litset.ru/publ/16-1-0-34693
Улетели грибные туманы.
Чернотроп накрывает пороша.
Многорукие сосны-шаманы
Сон охотничьих духов тревожат.

И скулит заскучавшая с мая,
Вкус погони забывшая свора.
Полувзгляд, полуслово хватая,
Чует: скоро безумие, скоро!

Гончакам что лисица, что заяц –
Застоялись, догонят и вьюгу.
В след горячий вжимаясь, вгрызаясь,
Понесутся по смертному кругу.

Если сможешь потом, значит, хвастай,
Вспоминая момент этот самый,
Как кричит перед смертью ушастый
На зверином истошное «мама»...

Тихий лес накрывает пороша.
Обретение или потеря?
Спит косой, снег дыханьем ероша,
И не знает, что пробил Час зверя.

Однажды во время охоты я услышал крик зайца за минуту до гибели в зубах гончей. Крик был почти человеческий. С тех пор я на зайцев не охочусь, и как-то само собой появилось это стихотворение.

Перевал
http://litset.ru/publ/10-1-0-34071 
Сломал дорогу перевал напополам…
Какая жуткая банальность эта грусть.
Вот так бывает – уезжаю по делам.
Но я вернусь, Улан-Удэ. Когда вернусь,

Открой мне двери, город, в утренний туман.
На колокольню Одигитрии впусти.
Увижу сопок бесконечный караван,
Бредущий исстари по чайному пути.

Пускай живут под куполами сквозняки –
Степные, рано постаревшие ветра,
Пускай поют о том, что плёсы Селенги
Намного круче линий женского бедра.

Но не они меня к тебе приворожат,
А тихих улиц старомодный гардероб
И солнце смуглое на скулах горожан –
Жильцов пентхаусов, колодцев и хрущоб.

Как зёрна чёток, я слова переберу,
Но не найду, с чего затеять разговор,
И понадеюсь, что пришёлся ко двору, –
Прошу, спаси и сохрани ты этот двор.

Опять дорога белой скатертью легла.
Уходит осень, поднимается хиус...
Вот так бывает – уезжаю по делам.
Но я вернусь, Улан-Удэ, но я вернусь.

Хиу'с - зимний пронзительный ветер с Байкала.
Это стихотворение о моём маленьком сибирском городе.

Моей женщине  
http://litset.ru/publ/16-1-0-12009
Я такой же, как все, похоже.
Не судьба покорять высоты.
Я – идущий в толпе прохожий,
Персонаж группового фото.

Я хрустальных дворцов не строил.
На любовь растерял все шансы.
Воевал, но не стал Героем,
Слава богу, что жив остался.

Я затягивал пояс туго,
И морзянку стучал зубами.
Петь хотел после встречи с другом
И рычать после встреч с врагами.

Мне досталось не понемножку
И затрещин, и вознесений.
Это варево полной ложкой
Я хлебал наравне со всеми.

Но когда наживусь я вдосталь,
И в раздумьях вернусь в начало,
То пойму: жизнь - воровка просто.
В ней тебя было слишком мало.

Немного автобиографии, немного любви, немного философии.

---

Интервью составлял aleker