Кривая... прямая... Всегда предъявляет счёт.
Закончится небом или сведёт с ума.
Ты так и не знаешь - откуда она течёт?
За что так желанна, так проклято-дорога?
То друга тебе подарит, а то врага...
И вкус её горек, и взгляд бесконечно жжёт.
Играя рисует, то трепет, то страх, то стон.
То тени повсюду, то пропасть со всех сторон...
Как тих её шепот, а голос порой смешон.
Поёшь или плачешь - идёшь и идёшь вперед,
Шатаясь, взывая, молясь и моля... любя...
Во тьме, на ощупь, то вплавь, то ползком, то вброд,
Бегом, спотыкаясь, застыв у немой черты...
Ты раб её вечный - надежды и пустоты.
Петляя, она исчезает... а с ней и ты...

Этот ветер безумием пахнет, диким ангелом ластится к сердцу.
Эти тучи - всего лишь обиды, сотрясающие миры.
Есть минута - ошибки измерить, и уйти, не подав даже виду,
Что актеры смешны и нелепы, и не стоят финальной игры.
Одиночество выжжено небом, первым снегом засыпаны раны.
Буря стала почти неизбежной. Этот ветер... то ласков, то груб.
Разрывая миры и сшивая, память, в сердце уткнувшись, рыдает.
И прощая, прощаясь, пронзая, льется пение райское с губ.

В стеклянном доме спят календари,
И стрелки часовые в вальсе кружат.
В стеклянном доме так светло внутри,
Но никого, кому ты был бы нужен.

Пылает солнце и звенит метель,
И ветер завывает - все едино.
Здесь не бывает боли и потерь,
Но нет того, что так необходимо.

В стеклянном доме страх и тишина.
И нет дверей... И заперты все двери...
В стеклянном доме небосвод без дна.
И сад камней, чтобы в себя поверить.

Отражения - муть... Время корчится в трещинах дней.
Мы от прожитых ран и от яда заноз ослабели.
Перезвон пустоты... Черт - не выдал, бог - не разглядел.
В мире битых зеркал никому до осколков нет дела.
Расчертили круги черным пеплом на черной стене,
И вдыхали озноб, чтобы выплеснуть жаром обиды.
Среди тысячи лиц только наши белеют как мел.
Среди тысячи глаз только наши никто не увидит.
Унеси меня прочь... Унеси, далеко - далеко...
Там, где льется лазурь в бесконечную даль обещаний,
Пробивается свет... Разбивать зеркала не легко.
Разве мы слабаки? Мы весь мир унесем за плечами...

Терзаешь небо криком, пересмешник,
С одним крылом летишь наперерез
Безумию "святых", "святыням" грешных
Искать чудес...

Лик божий видишь в змеях толстокожих.
Стыдом сгорая, не изменишь их.
Терзая небо, мертвым не поможешь.
Ищи живых...

Ты в безмолвии жизнь баюкал и мир сотворил, не храм.
А я, как не строю - то камеру, то тюрьму...
Хочешь, сердце выну и брошу к Твоим ногам?
Только Ты не примешь... я знаю, и я пойму...
Всё - слова... бравада, напыщенности елей.
Слишком много звуков, не стоящих ни - че - го.
Как просил Ты, помнишь, любовью не заболей,
Не продай свой разум за шанс получить ее.
Время выжгло правду на сердце судьбой - клеймом,
Отсекло все лишнее - дурь у ран не в чести.
Жажда обладания... Пей и сгорай живьем,
Опьяняя разум желанием - обрести.
Если время лечит, то только больных Тобой.
Остальные - слепнут и мечутся, как в бреду,
И страдают... любят... но только - себя...
Любовь - собой подарить надежду,
Спасти и пойти ко дну.

Коснешься - и дыбом холка.
Такой - не убавит прыть.
Бьет первым "из чувства долга".
Ответишь - и будет - мстить.
Погладишь - откусит руку,
Откроешься - кол вобьет.
Цинично глумится - "в шутку",
По трупам идет - вперед.
Душой ли его согреешь?
Любовью ли исцелишь?

- В какое "добро" ты веришь,
Безжалостный "кибальчиш"?
В свое? Верь - тебе больнее
От черной тоски обид.

Молитесь за сердце зверя -
Он ведает, что творит.

Замыкается круг... Замыкается сердцем твоим...
Обжигаясь мечтой, айсберг прячет надежды под воду.
И уже все равно, кто позволил такую свободу
Выбирать этот путь, леденеющим небом чужим.
Выбирать... эту жизнь, эту истину, этих друзей...
Называть имена и вдыхать ядовитые стрелы.
Поражаясь тому, как же долго ты шел до предела.
Кто там предал тебя? Айсберг - глыба, стена, монолит.
Не болит... Переделали... болью... Немей и на дно...
Может это судьба, разбиваться о двери у входа?
Исступленно рыдать, в сотый раз выбирая свободу.
Называть имена... и уже никого не винить...