Луна бродила - крокодила,
Из детской сказки персонаж.
У пешеходного, вдоль Нила
Стихи читала да бранила
За техосмотр и за тоннаж.
.
Луна смеялась желтогубо,
А тонкий рот на все лады -
Гримасой пьяного суккуба
Назло, отчаянно и грубо
Кривила в зеркало воды.
.
Луна под утро заскучала,
Лишь дуралей шептал сквозь сон:
Отдайте гады одеяло,
Я Бармалей - имею право,
И жал подушкою в клаксон.
.
Луна качала жизнь сначала,
По-матерински - нараспев.
О том что счастье привечала
Над люлькой детского причала,
Узнал однажды повзрослев.

любителям страдать фигнёй
дарю брутальные страницы
и смачно жмакнув пятернёй
чуть ниже хрупкой поясницы
на опожаренном песке
разлягусь предвкушая муку
от гибели на волоске
не убирая с пятой руку
рука на выгуле пустяк
душа поэта нараспашку
смотрите люди холостяк
продал последнюю рубашку
а вечность царственных кровей
под юбкой ситцевых традиций
мне руку жмёт рукой своей
чуть ниже вашей поясницы

Какие лисы нынче злые -
Опять голодная зима.
И подобрав до крох съестные
По-волчьи смотрят на дома.

А небо зимнее свинцово
За краем почерневших труб,
И сон похмельем окольцован,
Перебродив, взлетает с губ.

Да снится людям неуклюжим,
Распятым снежной кутерьмой,
Что мир за городом простужен
И вечно голоден зимой.

Но до рассвета миг сакрален,
И только рыжие хвосты
К сомлевшим жителям окраин
Спешат из вечной мерзлоты.

На кошкин хвост упала тень -
Ну, здрасте, милая котень.
И вам приветики - мур-мя,
Мне солнышко не заслоня,
Ждала его почти полдня.
Лениво дернула хвостом,
На спинку повернулась. Бом -
К полуденной колокола,
А тень куда-то поплыла,
Лениво, что таить греха,
Внутри молочного стиха.
И полдень пенкой, вкуснота -
Ехидно кошка про кота,
Да тенью в небе облака,
Вдруг эхом тихое - "пока"
Послышалось издалека...

Солнце в районе часа,
Тучам наперекор,
Влило хмельного кваса
В жадные губы штор.
Шторы запахли медно,
Бронзово и грешно,
Солнце, сверкнув победно,
Втиснулось к ним в окно.
Жёлтой таблеткой страсти
Форточке под язык.
Губы искали счастья,
Кваса просил кадык.

моя любовь на уголок
упала - я бы уволок
да не волочатся внутри
Углы моей любви

по юбке бархатна рука
и вот рождается строка
но говори не говори
под юбкой о любви

где все смешные пом-пи-ту
схватив губами на лету
я про углы уже дорос
на уголке волос

впадая в кому зубки то и дело
по хозрасчёту вдоль и поперёк
пересчитаю высказав упрёк -
"моя твоя опять не доглядела"
да как же это я не уберёг
но если миру мир на оборотной
а выпившему сразу закурить
привязывая к ноющему нить
оправдываясь - дверь ещё не плотно
и весело пинком её закрыть
то видимо не так уже и важно
болит аль не болит - ну хоть бы хны
сквозь дёсны оцингованной весны
пробьются зубки сахаром бумажным
вдоль цинка похоронной бороны

здесь чертов мост да камень в ноги
как продолжение любви
а черный трется на пороге
и за и в прошлом и внутри
там до бела отмыли кости
да в лапе острый коготок
под гримуар обид и злости
хвостом пушистым между строк
не вашим прятаться от стражи
неустрашимей всех страшил
а сердце кошкам не покажем
чтоб черный больше не смешил
за все пороги грешным делом
у бога разные кресты
на чертов мост приходит первым
священник страж и черный ты.....

да и где там... луну под боком -
прижимаю к аорте бинт
бесполезно ведь все наскоком
вдоль по шву этот желтый принт
за печалью святой водицей
на луне бормотал родник
мне любимая будет сниться
обернувшись луной на миг
про удачу и желтый камень
только в небе одна мечта
прикоснуться к тебе руками
новым словом шепнуть в уста
говорили с луной до света
утром нежиться молодым
но отрезав кусок от лета
осень требует свой калым
ножевые дожди и раны
я не вижу... луна... прости
а на небе чужие страны
словно звезды в одной горсти

аюзеван лёг у порога
большая черная тревога
как пёс отчаянно отчасти
мою аю опять на части
аюзеван скулит у двери
аю цена одной потери
большая черная тревога
с душою пса аюзедога
аю отчаянье от части
аюзеван строка несчастий
большая чёрная тревога
моя аю с душою бога
аюзеван в краю печали
аю отчаянно молчали
но то ли пес а то ли сука
во мне аю скулит без звука

было не хожено вечному кто ты
были прикрыты ладонью глаза
было как было до свадебной рвоты
красным углом на его образа
было углам разбиваться над пеплом
жадные руки держали - гори
было над солнцем над морем и ветром
было улыбкой о нашей любви
было печалью и было у смерти
было как было а я не хочу
бывшие боги прохожим поверьте
хлопнув - "бывает" меня по плечу
были руками прикрытые книги
было как было и совесть чиста
были не фаусты...русские миги
в ваши как небыль е**ть их места
будет наверное точно не знаю
может про вас да и как тут сказать
было как было - подчёркнуто с краю
"со мной всё в порядке, люблю тебя, мать..."

оч. хор. чел. гулял по крышам
оч. хор. чел. играл в снежки
сам с собой... пытаясь выжить
на снегу писал стишки

эти грустные поэмы
голубям да воронью
подскажите птички темы
оч. хор. челу. – воробью

оч. хор. чел. гулял по крышам
чик-чирик да наплевать
на снегу стихи напишет
значит выживет опять

но снега нет всё нет и нет
и я болею до обеда
а вечерами жду совета
у неба спрыгнувшего в плед
решившего оставить след
по клеточкам да по квадратам
взамен любимого - привет
вписав находчиво - утрата
спрошу подмоги невзначай
да чтоб им пусто этим тучам
теперь мы вместе грустно учим
простое слово - выручай
но снега нет всё нет и нет
и у мохнатого на морде
с осенним небом пишем бред
в махровом стареньком кроссворде.

Чудес не вижу из окна
Руками не тревожу рамы
Как нищий с паперти у Храма
Всю совесть выклянчил до грамма
Но ложь привычно голодна
Не врать себе забытый дар
В бою добытая награда
А я для правды слишком стар
И в кожу въевшийся загар
Напоминает близость Ада
Не выхожу в запретный час
Не мне поклонится дорога
Два медяка себе припас
Для вечно виноватых глаз
Чтоб стать богаче хоть немного.

Выдуманная ли печаль?
Лёгкая, как перо по ветру.
Шепотом к тебе - выручай,
Просьбою на всех километрах.
Мне узелок в пути -
Соль и краюха хлеба.
Лишь бы к тебе дойти,
Лишь бы коснуться неба.
Тропами сквозь леса,
Страхами древних сказок.
Вот бы в твои глаза,
Чтоб навсегда и сразу.
Долгой дорогой сна,
Путнику за беспечность,
Там, впереди-война,
Здесь, возле сердца- вечность.
Выдуманная ли печаль?
Легкая, как перо по ветру.
Ты выходи - встречай
Нежную грусть рассвета...

Звезды падают вниз
И не важно с какой стороны
Мне Любимая, Вечный ПЛИЗ -
Уходи с этой Страшной Войны
Знаешь, игры приелись... Боль -
Вечный спонсор ... мои грехи
Стой... Стой... Стой...
Им Война... А Тебе - Стихи...

я знал посольские наизусть
из года в год со своей грустинкой
москва замерзла - так ну и пусть
речным коктейлем с пикантной льдинкой
примета зимняя - в новый день
по сто бабахнули на причале
москва замерзла ей стало лень
просить у чаек чтоб не кричали
курил торгуясь с самим собой
кому садиться теперь на весла
галдели чайки над головой -
москва замерзла...москва замерзла
с правобережной на чертов мост
куда потянет да сам не ведал
шагал вцепившись в московский хвост
а чайки дуры тащились следом
чтоб запинаясь... городовым -
амбассадорам речных проталин
сказавшись пьяным и вдрызг больным
глотая льдины стихи картавил

"Дни стоят невыразимы",
Снег кружится на лугу -
"В белых пачках" балерины,
"Снег и снег", и всё в снегу.

Небо - глыба, небо - мрамор.
"На оградах, на столбах"
Ляжет снег - небесный саван,
Белый снег - небесный прах.

"Дни стоят невыразимы" -
"Снег и снег", повсюду снег,
Только белые картины
Про застывший зимний век.

Небо, небо - глыба, мрамор,
Переливом хрусталя,
Небу, снегу, богу, храму
Льётся исповедь моя.

По стихам Н. Асеева.

День, как день, и нет причины
К превеликому стыду,
Зыркнуть в небо на овчины,
Да на солнце-какаду.
.
Проклиная всё на свете:
"Жив и ладно (как-нибудь)" –
За прирученных в ответе,
Лишний день беру на грудь.
.
Не за так и не задаром,
Просто, видимо, привык
Греть ладони перегаром
В день февральских закавык.
.
Да на выпитое где-то
Стану день считать весной,
Ну а там, глядишь, и лето
Жарким днём придёт за мной.
.
Вот и выдумал причину:
"Солнце, небо, облака" –
Обманули дурачину
На четыре кулака.
.
Я бы рад , но дни уходят,
А весенняя тоска
Будет завтра снова в моде
Сединою у виска.

натянул сову на глобус
вот же бедная сова -
ненавижу этот фокус
так и просятся слова :
"сам-то ведь небось не скачешь
голой жопою на шар"
у Пикассо всё иначе -
миль пардон...оревуар
шер ами пойми однако -
где низы а где верхи
можно пнуть сову хм под ...аку
только это не стихи
натянул сову на глобус
прокачал авторитет
десять тысяч - аэробус
эх... метр с кепкою - поэт
личность каждая "в натуре"
стать желала бы творцом
чтоб в поэзии, скульптуре
не ударить в грязь лицом
раз признался сам да Винчи
мол не любит фальшь и лесть
а у нас поэты нынче
лишь на глобус могут сесть.

Но если стихами не досуха выжат,
Да снова мокрит за бинтами душа,
И раны открыты, и кажутся ближе
Холодные звёзды в изгибе ковша -
Молчу...одиночество будет недолгим.
Молчу, предпоследнее - просто число.
Молчу, как молчат молчаливые боги.
Молчу перевязкам и рифмам назло.
Молчу не пророщенным семенем битвы.
Молчу, как жестокий небесный отец -
Молчание злее келейной молитвы.
Молчание - догма "кричащих сердец".
Меняйте бинты, я молчу неумело -
Молчание века - высокий предел,
Молчать научусь, лишь бы сердце болело,
Чтоб крикнуть однажды всё то, что хотел.
В молчании нету злорадного смысла.
Молчание - вера, приватность игры.
И молча прожив предпоследние числа,
Последним вверяю молчать до поры.
Срывайте бинты, я молчу "безразлично,"
С приветствием боли встречаясь опять.
Молчите..? И я промолчу как обычно,
Молчащее небо стараясь понять....

Мечтателю не сбыться за окном,
И не сказать приветливым - я утро.
Он впился в засапожный монохром
Тускнеющим осколком перламутра.
Он спился как седеющий вдовец,
Глотая эхо чайных посиделок,
Чтоб перед сном несчитанных овец,
Вести на перевал снотворных сделок.
Да - перед сном на подъязычный неф,
Спонтанно передвинуть горловине,
Предложенную мзду, не захотев,
Зубами удержать на середине,
Не захотев ни мучиться, ни ждать,
Бледнеющей жемчужиной улыбки,
Того, что всё наладится опять,
И спишется на чайные ошибки.
Он впился в засапожный терминал,
Ножом, обидой, пагубной привычкой,
Отара всё брела на перевал,
Ведомая предсмертной перекличкой,
Как зубы вдоль сведённых челюстей,
Невидимые в дождь из-за тумана,
В погодном недосыпе областей -
Случайных новостей со дна стакана.
Мечтателю не сбыться за окном,
И не сказать встречающим - я солнце.
Лишь эхо, понижая обертон,
Цеплялось в подстаканнике за донце...

Напишу, когда мне плохо -
Вот же,, сука, обормот,
Вкус полуночного вдоха
Променял на день зевот.
Только выдохи крестами,
Мелкой дробью, боже свят,
Поменять бы их местами,
Да не крестишься назад.
Вдох и выдох, в самом деле,
И всю жизнь один, как перст,
За душою еле-еле,
А на теле , медный крест.
Поменять бы их местами -
Боже свят, крестом на грудь,
Не могу себя заставить,
Лишь бы сука не зевнуть.
Напишу, когда мне плохо -
Боже свят, на небеси,
Чтоб оттуда с тихим вздохом:
"Есть же крестик, так носи..."

Ты крикнула, знаешь, хороший,
Побудь-ка немного котом -
Одень ненадолго калоши,
Галоши натянешь потом.

Калоши, а в чём тут котовость?
Галоши, при чём здесь коты?
Боюсь, что подобная новость,
Мне станет в большие кранты.

И желтою ляжет дорога,
Кирпичная? Вот уж отнюдь,
Да просто твой пёс, недотрога,
Внезапно запрыгнет на грудь.

Оскалит зубища Тотоша,
И мысль промелькнёт - нифинты,
Порвёт ведь калоши-галоши,
Оставив одни лоскуты.

Ты крикнула, знаешь хороший,
Куплю тебе завтра... ну нет,
Не стану вкусняшкой бульдожьей,
Тотошке во здравие лет.

Узри же, мы так одиноки;
Наладив ментальную связь,
Сольёмся как древние йоги,
Друг в друга слегка превратясь.

Но только не понял Тотоша -
Калоши,галоши, коты...
Кис-кис на корме потревожив,
Обул все четыре в унты.

Пусть сеем и веем в калошах,
И жнём урожаи в унтах,
Весною к собакам чуть строже ,
Зимой утопаем в котах.

Подрежу чёлку на весну- такой прикол.
Соседи вякнут: "Ну и ну, весенний кролл!"
Куда ты, батюшка, окстись и не позорь.
А мне таксист -"Давай садись, ну пробки, соррь".
И по дороге вдоль полей - большой сюрприз,
Что короля из всех кроллей повёз таксист.
А я поехал, ну встречай, моя земля.
Да ты молчи, не отвечай, тра-ля-ля-ля.
Свою крольчиху хоть куда, за ушко хряп.
Для нас весенняя беда из мягких лап.
Подрежу чёлку на весну - такой прикол.
Соседи вякнут: "Ну и ну, куда пошел?"
И по дороге вдоль полей, моя земля.
Так будь же ,братец, чуть смелей, тра-ля-ля-ля.
Но если жёлтое такси не в те края,
Уж ты,любимая, прости, весна же, бля...

А девушка Прасковья из подмосковья
Тра-ля-ля-ля...

Хочется простоты и немного слова
Дальние облака пригласить рукой
Ближние не хотят им не спится снова
Вот бы вздремнуть часок прошептав - отбой
Только летят-пыхтят в своем синем поле
Кольца из носогреек седых богов -
Разные звери молча играют роли
В театре небесной боли не нужно слов
И заплетающий косы нелепый Один
В темном партере свой потеряв топор
Вспомнит драккар соскользнувший с лазурных сходен
Чтобы на облаке ждать его до сих пор
Хочется простоты и немного сказки
Вдруг распахнув окно посмотрю наверх
Я им махну рукой добавляя краски
Боги и облака - нарисую всех
Ветер раздует искры вечерним зорям
Вспыхнули звезды...театр уходит в тень
Боги и облака я за вас спокоен
Завтра сыграем пьесу про новый день.

Но если б стихи давали мнения
Людским поступкам... как мы стихам,
Вписав в рецензии без волнения,
Привычно, смыслы пустым словам,
То в списке дел на предметность сущего,
На первом месте, в любой графе -
"Кончайте, грешники, скулить по-сучьи,
Сегодня быть АутодафЕ"...

девочка-ветер шепнула сказала
тихое слово-а может быть я
буду отныне ни много ни мало
вечно любима и вечно твоя
девочка знала что лишние строчки
в этом письме никому не нужны
просто к бумаге тянулись носочки
легкими па у балетной стены
зимняя вьюга своим мастерицам
легкие па лишь бы спину держать
девочка-ветер шепнула-влюбиться
в снег на ресницах не смея дышать
девочка-ветер такая причуда
тихое слово-а может быть я
где же берутся такие... откуда
легкие па да и повесть моя...

человек из ниоткуда
уходящий в никуда
я о нём сейчас забуду
и не вспомню никогда
может дождь тому виною
в захолустье чердаков
что повадился войною
на бездомных кошаков
им бы песню колыбельной
волшебство родной руки
жаль бедой своей артельной
вечно сыты кошаки
вот и я такая ж сволочь
хвост ободранный трубой
стайный разум - бог нам в помощь
да луна над головой
а пока промокший вечер
слепо входит в города
что ж ты снова "человече"
лезешь в наше никуда
но стащив из ниоткуда
чувство вечного стыда
человеку словно чудо
снятся кошки иногда...

Ужель венецианский дож
Возьмёт бурдюк из бычьих кож,
Нальёт в бокал себе вина,
Чтоб осушить его до дна?

Да неужели в Ленинград
Опять дождями на парад
Зашла осенняя хандра,
Поэмой Пушкина с утра?

Нева, и Медный на коне -
Как наводнение во мне,
Переизбыток горьких слёз.
На горечь нынче выше спрос.

Сойдут на нет озноб и дрожь,
Венеция, твой пьяный дож -
Чумная маска по волнам.
Под вечер хмеля ни на грамм.

Сварю стихи на молоке,
Тихонько выпью в уголке,
Ведь за бурдюк из бычьих кож
Больную душу не спасёшь.

Пускай моими станут дни,
Дождю осеннему сродни,
Туман и сырость на реке,
Да томик Пушкина в руке.

Я накину на плечи, чтоб было теплей,
Чтобы вечер...и свечи...и пряный шалфей,
По лугам разрастаясь, дышал у земли,
Я накину на плечи твои...

Я накину на плечи, но дрожь не унять,
Здесь туманы в полях и роса по траве,
Я накину на плечи, мне рядом стоять,
Повернувшись внезапно к тебе...

Я накину на плечи, желая спасти,
Жизнь минут, что к заре бегут торопливо,
Я накину на плечи, неловко, прости.
Как смогу, на плечи любимой...

Если молчание золото - я богат
Только дороже то ,что бессовестно счастлив
Жизнь впереди и ни дня без тебя назад...
Не оглянусь, не споткнусь и не вздумаю возвращаться
Если ты рядом - мне просто не надо слов
Лишь иногда вдруг захочется рассмеяться
В душу впустив злую радость хмельных ветров...
Не оглянусь, не споткнусь и не вздумаю возвращаться
Если предзимье - пора неудобных клятв
И шарик земной устанет от них вращаться
Я посильней раскрутить его буду рад...
Не оглянусь, не споткнусь и не вздумаю возвращаться
Если стихи - это плата за наш союз
Нужно поверить в чудо - беде не сдаваться
Выпрямлю спину да скину ненужный груз...
Не оглянусь, не споткнусь и не вздумаю возвращаться
Если молчание золото - я богат
Только дороже то, что бессовестно счастлив
Сердце открыл для тебя, а не наугад...
Не оглянусь, не споткнусь и не вздумаю возвращаться.

И всем самолётам с крестами
Забытые дома слова
Да тролли сожгли под мостами
Со звёздами наши крыла
А Мерлин глаза скособочив
Пристроил очки на носу
Так делай же всё, что захочешь
С рыдающим эльфом в лесу
Твой разум волчицей без стаи
Засвеченный мир, негатив -
Альбомы лениво листает
На крыльях кресты отрастив
Приборной панелью от стрима
Спасаясь на старости лет
Над пеплом сгоревшего Рима
Не - хелп, а всего лишь - привет
Когда-нибудь кончатся зимы
До крошки скурив табачок
И дряхлому мессеру спину
Расчешет эльфийский стрелок
А вечное древо Эльронда
Зевая, обнимет рассвет
И все фотографии с фронта -
Со звёздами наших побед...

Приобрёл на распродаже
Злую фею за дукат.
Ёж колючий всё туда же -
Тёмным душам страшно рад.
И в бутылку из-под яда,
Поместив эфирный дух,
Всё сверлил колючим взглядом
Повелительницу мух.
Там она парит как птица,
Ей флаконец аки храм.
А ежу в тумане мстится
Счастье с горем пополам.

Расслабляет булки Булкин,
Дурачку бы их сжимать,
И бежать домой с прогулки,
Вспоминая чью-то мать.
Но "гулять" поэту любо -
Он народный, от сохи,
Он свою мамашу грубо,
Костерит за все грехи.
Пусть друзья смеются чаще,
А враги... да ну их в мать -
"Не боимся тёмной чащи,
И желаем воевать."
Только вот на повороте,
Подошли из-за угла,
То ли дяди, то ли тёти -
Непонятно... во дела.
Да отвесив им поклоны,
Волокут на рубежи,
Вашу мать, зачем погоны,
И сырые блиндажи?
Повоюйте хоть немного -
Вам же в бой"не привыкать",
Чтоб случилась перемога,
Богу в душу вашу мать.
И сжимает булки Булкин,
Расслабляться не с руки -
Канонада эхом гулким,
Да поэзия в портки.
Потеряла мама сына,
Слёзы льёт теперь одна.
Апокалипсис - картина,
Как сегодня вся страна.

никаких не хочу -
в старом замке королевам
взрослым дылдам каланчу
вспоминали между делом
никаких не хочу
детство кончилось поверьте
липкий траур сургучу
в белом поле на конверте
никаких не хочу -
"умирают бастионы"
королевскую парчу
неприятелю в поклоны
никаких не хочу -
посмеялись и забыли
поминальную свечу
принесли к её могиле...

Ехал автобус... На лобовом стекле,
Надписью "дети," чернели крылом вороньим,
Буквы печатные. Ветер, да по земле,
Счастье катилось -думало, не прогоним.
Нет остановок, скоро конечный пункт,
Словно штрих-код по билету, затёртый с краю,
Детское время стало нолём секунд,
Счастье тащилось следом, зачем, не знаю.
Так предсказали авгуры - по четвергам,
Будут меняться началом с концом недели,
Детские сны... и прибьётся к моим ногам,
Взрослое горе, стихами в больном портфеле.
Было февральское двадцать четыре - бис,
Глупая дата курьерской доставкой на дом.
С неба смотрели дети куда-то вниз -
Счастье которое было когда-то рядом.

невзначай
кивнула голова