Не звучит патетично рассвет,
И торжественно фуга заката
Не звучит, как звучали когда-то
Струны нервов моих много лет.

Без руля и ветрил мой корвет,
А на мостике нет капитана,
Сквозь шторма и туманы обмана
Держит курс на заветный секрет.

Но, достигнув пленительной цели,
Зазвучат переливчато трели,
На которые лягут слова.

Преклонится ромашковым летом
На колени твои у поэта
Бесшабашенная голова.

Громыхнуло. Раскатисто, грозно, раздольно!
Громыхнуло - да так, что весь город притих.
И в душе у Перунова верного воина
Зарождается новый, рокочущий стих!

Полыхнуло. С шипением, с яростным треском,
Разорвало нависшую серую хмарь,
И рисуется в отблесках тенью бурлескной
Богатырь удалой – могутою, как в старь.

Золотая секира блистает, искрится,
Синей сталью ярится её остриё,
А на древке суровая божья десница
Направляет на сопки оружье своё.

Вот, деревья пригнулись и ветками хлещут
По балконам, по окнам, по стенам домов,
И листочки от страха дрожат и трепещут,
Подчиняясь лихому напору ветров.

Вдруг всё замерло, словно застыла природа,
Ожидая живительных ливневых струй,
И – свершилось! С заложенного небосвода
Летний дождь, как поток из ведра, ливанул!

Когда-нибудь, когда угаснут звёзды,
И отгорит последний вздох зари,
Когда пойму, что изменяться поздно:
Закончен путь дорогами земли.

Замру у бездны каплею сознанья,
В себя вбирая жизненную суть,
И ярко вспыхну искрой созиданья,
Чтоб маяком в кромешной тьме блеснуть!

Останусь светом в хаосе вселенной,
Лучом мечты, зовущей и нетленной,
Стремленьем необъятное объять!

Останусь мыслью, добротой кипучей,
Драконом средь туманностей живущим,
Однажды чтобы снова кем-то стать!

Мне свет смешон своим сияньем,
А тьма - смешнее темнотой,
Я выбираю мирозданье:
Игра теней – вот выбор мой!

Ну что за прелесть - море света?
Всё бело – глаз не становись.
И в темноте мне нет привета:
Не видно красок, как не тщись.

Боритесь, Темнота со Светом,
Я, наблюдая битву эту,
Поставлю: кто из вас сильней?

Но результат мне безразличен,
Ведь правду знаю я отлично:
Жизнь там, где есть игра теней!

Когда-нибудь пройдут мои года,
И канут в Лету долбанные лета,
А голос омертвевшего поэта
Не возгласит сих строчек никогда.

Над замершей поверхностью пруда
Плывёт Луна, печально улыбаясь,
И, проявляя искреннюю жалость,
Во мглу сгоняет звёздные стада.

Когда-то мне была ромашка рада,
Цвела чудесной нежностью своей,
Под вздор моих неистовых речей.

А нынче каждая моя тирада
Всего лишь рифмоплётство ретрограда –
Не радует ромашечки моей.

Теперь оно угаснет, последний бросив блик,
Который отразится, слегка окрасив стёкла
В оконных переплётах багрянцем серо-блёклым,
И унесётся в небо, как пёстрой птицы крик.

Она уже сияет, открыв прекрасный лик,
Но в темноте чернильной немножечко продрогла,
Ведь ожидает долго тот самый серо-блёклый,
Чтоб нежным поцелуем к устам её приник.

И в долгом коловрате проходят дни и ночи,
Меняются эпохи, а годы всё короче,
Но близится вернее заветной встречи час.

И в этот час заветный, однажды на рассвете
В безоблачном и синем они друг друга встретят,
И засияют вместе, благословляя нас.

Любви фальшивая стезя,
Друзей холодные объятья,
И, вот уж, мировосприятье
Меняет цвет, во тьму скользя.
И падают, не тормозя,
Как под воздействием заклятья,
Стихов изношенные платья,
Открыв, что открывать нельзя.
И, вопреки моим понятьям,
Когда решаюсь доиграть я,
То пешка, всё же, бьёт ферзя,
Наотмашь в голову разя.

Во Сибири рОжденный, Макошью взлелеяный,
Пела песни вещие птица Матерь-Сва.
Ниточка покутная на ново отбелена,
В полюшко уверенно воя* повела.

Вышел за околицу в чистое во полюшко:
Все пути открытые– только выбирай!
Вольному подарен мир по Сварожьей волюшке,
А рабу спасённому стёжка прямо в рай.

Доходил до камушка, камня-указателя,
Но дорожкой торною дале не пошёл.
На пути нехоженом не прослыл стяжателем,
Оперились крылышки – молодой орёл!

Полетал по небушку, да по белу светушку,
Оставлял на камушках капельки руды.
Вспоминала матушка удалого детушку –
Налагала заговор от лихой беды.

Сколько вёсен минуло, годы-лихолетия,
Сколько троп исхожено – и не сосчитать!
Каждому положено Родово наследие,
А любовь в дороженьку подарила мать!

Во Сибири рОжденный, Макошью взлелеяный,
Спела песню славную птица Матерь-Сва.
Ниточка покутная тёрта, но не смеряна,
Да осталась целою буйна голова.

*Вой – здесь: молодой воин

Могуч, суров, водонапорен -
Восстал упрямою волной!
За то, что Маре непокорен,
Закован в панцирь ледяной.

Но не на веки – лишь на время.
Пределы есть любой волшбе:
И снимет тягостное бремя
Один зигзаг в его судьбе.

Ведь он не умер. А покуда
Иссякнет нави хладоночь,
Он дремлет, ожидая чуда -
В броню закованная мощь!

А исполины тоже умирают,
Хотя на жизнь отмерены века,
Неумолима времени рука –
Приходит срок, и стражи засыхают,
Лишь сучья протыкают облака…

А исполины тоже умирают,
Обрушившись в один какой-то миг
Издав последний, громогласный крик,
В густом подлеске сразу пропадают,
Оставив лишь зазубренные пни…

А исполины тоже умирают,
Но я хотел бы мощным кедром стать,
И через двести лет на плечи взять
Всё наше небо, вместе с облаками,
И триста лет для вас его держать…

Над ровным ковром зеленеющих крон
Топорщатся елей вершины,
Но выше возносятся с древних времён
Ветвями подняв голубой небосклон
Тайги вековой исполины.

Стоят и взирают на сонмы детей,
Покрывших холмы и долины,
И думают думы в течение дней:
"Кому же доверить часть ноши своей"-
Тайги вековой исполины.

Над ними не властно течение лет,
Их силы с ветрами сравнимы,
И, кажется, стражи надёжнее нет,
Чем давшие Роду священный обет -
Тайги вековой исполины.

Солнце к западу клонилось,
В малой роще спать ложилось
Взбило тучную перину –
Подложить себе под спину,
Принакрылось одеялом –
Облаков пуховых валом,
И уснуло до утра…
Да и вам уже пора)))


А потом взошла Луна,
Бродит по небу одна,
Ищет звёзды – безуспешно,
Где ж вы? – Спрятались, конечно!
Нас закрыли облака,
Будем в них сидеть пока!
А Луне одной-то скучно –
Тоже спряталась за тучку)))

А боль… Она, как свежий ветер,
Полынным запахом горчит,
Срывая росчерком рассвета
Покров спокойствия ночи.

Как сердце проткнуто иголкой
Наставшим временем разлук,
Так шар багровый проткнут ёлкой,
Не избежав рассветных мук.

Но вот он снова золотится,
Сияя в небе, как жар-птица,
Даря земле тепло и свет.

А мне осталось удалиться
В свою печальную светлицу,
Хотя и в ней спасенья нет…

В иных миров иные времена,
Над красным морем в мареве заката
На берег сяду, как сидел когда-то,
И буду слушать, что поёт волна…

В иных миров иные времена
Волна расскажет мне смешную сказку,
О том, что мне стихии не подвластны,
И не даны природой два крыла…

А я печально этой сказке улыбнусь,
Подумаю: пригрёзится такое?
Расправлю крылья, и спокойно поднимусь
В иное небо, красно-золотое…

Там, не близко не далечко,
На покатом берегу,
Где журчит волною речка,
И ромашки на лугу,

Где сплошным дремучим бором
Простирается тайга,
В небесах дневным дозором
Кружит зорко пустельга,

Там, где ель от жара дремлет,
Ива листьями шумит,
Тем, кто в сказку свято верит,
В эту сказку вход открыт.

Там, под сенью, в полумраке,
Где лишь зайчиками свет,
В старом мОховом овраге
Расцветёт перунов цвет.

Где-то дальше, среди елей,
Лапой Иглистой сокрыт,
Леший спит в своей постели,
И во сне чуть-чуть храпит.

Там проходит мудрый Велес
Тайной коновой тропой,
Тихо ставит в мягкий вереск
Посошок волшебный свой.

У берёзы, между кочек,
На подстилке из листов
Белый Волк проводит ночи,
Отдыхая от трудов.

Приходите в лес волшебный,
Сядьте тихо на траву,
Слушайте… И голос древний
Поведёт свою молву...

Дальше не скажу ни слова,
Не сочтите, что я лгун,
А хотите слушать снова -
Кличьте птицу Гамаюн.