Настанет ночь, и, ощутив бессилье,
Как простыни надежды постелив,
Во сне увидишь мельничные крылья,
Услышишь зов несмазанной двери.

Почти поверишь - ветреное время
Не раскрутило жёрнов, замерев.
И старый дом остался неизменен,
И кличет мать к обеду нараспев.

Ещё чуть-чуть и счастье повторится -
Два раза в реку ты отныне вхож.
Но, только, чаще вглядываясь в лица,
Начнёшь искать закравшуюся ложь.

Измятых простыней отбросив ком,
Поймёшь, что ты чужим вернулся в дом.

Неощутимо времени песок
уносит прочь нескромности печать.
Соблазнов полон мир, в нём одинок
любой, кто хочет суть его понять.

Бледнее с каждым годом миражи,
вериги толще, шире тень границ.
Не удаётся старость отложить:
свет меркнет, приглушая живость лиц.

В картинах жизни – сплошь полутона,
потери умножают боль и страх.
Пытаюсь, но не в силах распознать
приметы счастья на чужих холстах.

В моих полотнах – горечь и борьба,
но сила духа до сих пор слаба.

В домах достойных время не спешит,
А шествует подобно зрелой даме.
Традиции царят на Бейкер-стрит,
Отточенные многими годами.

И слову джентльмена верят здесь,
И не претит дирстокер* этикету.
Но ломится назойливый прогресс
То боксом, то стрельбой из пистолета.

Уютный мир от хаоса сберечь
По силам только женщине обычной,
Нет ничего надёжней хрупких плеч,
Что держат мироздание привычно,

Но рухнет мир и воцарится ночь,
Когда ей будет некому помочь.

    • Дирстокер – название шляпы, которую носил Шерлок Холмс

Когда здоров и счастлив, ты живёшь,
Не замечая собственного тела.
Но хворь, однажды вынув острый нож,
Терзает беспощадно и умело.

Текла бы жизнь, как ласковый ручей,
Среди камней, деревьев и прогалин,
Когда б рекомендации врачей
Хоть как-то от болезни помогали.

И мыслями тревожными влеком,
Без жалоб, как положено мужчине,
Раскуриваешь трубку с табаком,
Задумавшись о собственной кончине...

А над могилой подведут итог:
«Он сделал для здоровья всё, что мог».

Безудержна река, что плещет о причал,
где венчана судьба с потоком хладной Леты,
склонились ветви крон, с которыми встречал
садовник много лет белёсые рассветы.

Здесь прежде правил бал задорный звучный хор,
легко заполонял вселенское пространство,
с пассажами певцов вело извечный спор
исконной простоты роскошное убранство.

В лучах закатных зорь разливы тишины,
но ветер так же свеж и дышит жаждой воли,
а листья, что былых изысков лишены,
окрашены в цвета невысказанной боли.

Задёрнут пеленой соблазнов и грехов,
молчит осенний сад нечитаных стихов.

Минуты ясности зимой бывают редко:
Борясь со сном, хожу с тяжёлой головой.
Порой мне кажется, что я марионетка,
Которой больше не играет кукловод.

Терпя ломоту в непослушном, слабом теле,
Я по инерции бреду – куда-нибудь –
И жду, когда в колючем крошеве метели
Проступит призрачным пунктиром верный путь.

Но время любит всё привычное коверкать,
Меняя правила, стирая рубежи.
Я столько раз изображала человека,
Что постепенно разучилась просто жить.

Как глупо сдаться и увязнуть в снежной вате –
Нащупав нити, не решиться оборвать их.

Охота заполняет наши дни
Неистовой рекой адреналина,
Притягивая души, как магнит,
Той жаждой, что водой неутолима.

Жестоких дней обычные дела
Сплетут свои невидимые сети.
Костры погаснут. Пепел и зола.
И сердца стук размыт и незаметен.

Но только затрубит привычный рог,
Прорвётся через будни лай собачий –
Ведут следы разношенных сапог
Туда, где ждёт охотника удача…

Над креслом дым табачный снова виснет –
Свою добычу поджидают мысли.

На болотах Фокс Тор*, там где каменный крест
Это было. Порукой тому моя честь!
Там ходил Бонифаций*, святой из Девона,
И услышал он тихий таинственный плеск.

Затаилась луна среди туч дождевых.
Яркий нимб появился вокруг головы,
И увидел святой птицы бубри* гнездовье
И яйцо на подстилке болотной травы.

Вдруг зелёным огнём полыхнуло яйцо,
Резкий ветер святому ударил в лицо.
Расколов изнутри скорлупу, появился
Тот, кто обликом был не похож на птенцов.

Чёрный пёс скалил зубы острее меча
И, сверкая глазами, утробно рычал.
Бонифаций, увидев рожденье баргеста*,
Посох сжал и с молитвой ударил сплеча.

Демон с визгом умчался в кромешную тьму.
Где ж с молитвой и посохом сладить ему!
На гнездо поглядел Бонифаций сурово –
То исчезло навеки в огне и дыму.

Крест из камня сложил в этом месте святой
И покинул Шотландию ранней весной.
Слово веры понёс он в империю франков.
Но с тех пор по ночам слышат жители вой

На болотах Фокс Тор, там где каменный крест…
 

*.Фокс Тор – болото в графстве Девоншир.
*.Бонифаций – Священномученик Бонифаций Кредитонский († 754; память 5 июня)
*.Бубри и баргест – мифические существа английского фольклора.

Легенда ужасна, мрачна и проста,
Расскажет и малый, и старый:
Ночами является в наших местах
Огромный самец капибары.

Живёт капибар... капибарень... а, чёрт,
На диких безлюдных болотах,
В заросшей низине, где речка течёт,
Впотьмах выжидает кого-то.

Блестящая шерсть под луною, как нимб,
Но, в целом, такие повадки,
Что дó смерти каждый смеётся над ним,
А надо тикать без оглядки.

Зверюга потешно вприпрыжку бежит,
Бока уморительно чешет.
Увидев такое, покуда ты жив,
Спасайся - хоть конный, хоть пеший.

Бессмертие (правды от вас не таю)
Достанется, верьте-не верьте,
Тому, кто большую морскую свинью
Однажды насадит на вертел.

Но померли сó смеху все смельчаки,
А путники гибнут безвинно,
Поэтому бойтесь, коль ночи глухи,
Охотиться на водосвина.

Ночью придёт, сбросит на пол подобие платья,
тенью скользнет на кровать. Станет длинные волосы
гребнем неспешно расчёсывать, сыпать проклятья,
маять кошмарами снов. На груди чёрным полозом
в кольца свернётся и смотрит, как корчась от боли,
дышит с трудом человек под воздействием морока.
Ни умереть, ни проснуться она не позволит,
просто здоровый к утру превращается в хворого.
Встреч с ней не ищут, приходит бесовка не званной.
Если обидишь её, не откупишься жертвами.
Сгинешь бесследно в болоте за дымкой туманной.
Мара, как кошка с мышами, играет со смертными.

Парит ставкирка на фоне гор.
Драконы, стражи хвостов девичьих,
Расселись стаей. Иди, поспорь:
Не будешь правым – вмиг станешь дичью.

Однажды местный, суровый норг,
Бродил по склонам, поросшим лесом.
Невнятный крик тяжело исторг,
Увидев деву под скальным свесом.

Навстречу вышла (узка тропа) –
И парня будто зачаровала.
Смиренно понял: его судьба,
Не зная точно границ реала.

Влюбился вусмерть: хоть в рай, хоть в ад.
Венчался в церкви законным браком.
Жена – красивее не сыскать,
Мудра, хозяйственна и богата –

Хранила верность, любовь несла.
В их доме солнце и ветер южный.
…Простыло время, саднили мгла
И тяга мужа к чужой подушке.

Эх, жил бы, радовал белый свет,
Растил детишек золотокудрых.
Внезапно умер в расцвете лет.
Сгубила жёнка – она же хульдра*.
 

* Хульдра, или хюльдра (норв. huldra от др.норв. hylja «скрывать») – сказочное существо, выглядит как девушка с коровьим хвостом; персонаж скандинавского фольклора

Ночь занавесит окна призрачным флёром тайны,
в древнем английском замке полночь пробьют часы.
Зашевелится женский образ в картине крайней,
выйдет из рамок тесных, ног не прикрыв босых.

Стыло-туманной дымкой будет метаться в залах,
гулкое прежде эхо – страхом замрёт в углах.
Тенью скользнёт сквозь стены и, простонав устало,
дальше – заросшим садом, следом за нею – мгла.

Не приминая травы, не задевая ветки,
по-над землёй струится призрачный силуэт.
Замок упёрся в небо башней старинно-ветхой,
но, чтоб его покинуть, сил у несчастной нет.

Туча в карман упрячет лунный затёртый пенни,
где-то вдали рассветно заголосит петух.
Значит, пора обратно, преданной мужем Дженни,
чей, не найдя покоя, бродит ночами дух...

Зависшие осенние дожди
Который час подряд штампуют лужи.
Всхлип города печален, парк простужен.
Спешу домой. Темнеет господин
В тяжёлой шляпе, с бронзовым лицом,
На пьедестале тет-а-тет с дворцом.

Молчать с дождём не скучно ль? Были дни -
Гулял в любимом парке, и с охотой
Сам муштровал гвардейскую пехоту,
Писал указы... Злобный рок сменил
Труды на муки странствия в ночи -
Сквозь сотни лет мундир легенд влачить.

Вдруг холодок по коже, и шаги...
Застыть? Бежать?! Не в силах обернуться.
В прорехе туч - луны пустое блюдце.
Пульс - где-то в пятках, губы шепчут: "Сгинь!"
Зависли капли в воздухе легко,
А липа машет веткой, как рукой.

Зачем, бесплотный дух, идёшь ко мне?
Ужель расслышал сумрачную ноту
В попытке глубже спрятаться в работу
От помыслов, сковавших ум в огне?
Не чуя ног - к пятну от фонаря!
Исчез?! Но знаю - приходил не зря.

В графстве Девоншир псов бродячих тьма — не козу, так ярочку задерут.
Старший Баскервиль, выжив из ума, вздумал для дворняжек открыть приют.
Не сарай убогий, не конуру — первоклассных выписал мастеров.
Щедро сэр оплачивал добрый труд плотников, стекольщиков, маляров.

К октябрю собачий дворец готов!
Как на грех вернулся из Рима сын.
Оценив багаж долговых счетов, понял, что наследство сожрали псы.

Был по жизни отпрыск авантюрист - на науку бросил остатки средств.
И хотя в генетику путь тернист - быстро суть поймал ДНК-колец.
Проходя селекции сотый круг - фунтов, сил и времени не жалел.
Подбирал для самых свирепых сук напрочь отмороженных кобелей.
Удалось!
К лицу джентльменам риск!
Знатным стал заводчиком младший сэр.
Жалко, что его невзначай загрыз
лучший
баскервильевский
бультерьер.