Доброй вам пятницы, славные обитатели Литсети!
Мы иногда путаемся, попадаем в сети, боимся страшно-лохматого и восьминогого паука)))
Тема - паутина. Правила: 1. На конкурс принимаются стихи, опубликованные на сайте ЛитСеть.
2. Участник может подать до 3 стихотворений.
3. Правило подачи заявки: название стихотворения, ссылка на страницу произведения и текст. 4. Стихи с ненормативной лексикой, стихи низкого художественного уровня, стихи, не отвечающие конкурсному заданию - не принимаются!
5. Задание выделено
зеленым цветом.
6. Решение об отклонении стихотворения принимает Ведущий конкурса. Решение Ведущего окончательное, обжалованию не подлежит.
7. Внимание! В "Седьмой пятнице" можно и нужно флудить, НО: только в виде критических рецензий и ремарок. Имеете что сказать - говорите.)))
8. Авторы, подавшие заявку и получившие критическую поддержку, могут править свои работы до 20.00 понедельника. Главное - не забыть обозначить окончательный вариант.
9. Все авторы, оказавшие критическую помощь участникам, участвуют в номинации "Лучший критический пендель".
10. Спорить с критиками - можно, ругаться - нельзя, а обижаться - глупо.)))
Призовой фонд: При наличии 10 заявок - 1 победитель (100 баллов), 20 - 2 призовых места (100 и 60 баллов), 30 - 3 призовых места (100,60 и 40 баллов). Но в любом случае - не более 5 призовых мест.
Приз "Лучший критический пендель" - 100 баллов.
Сроки конкурса: Начинаем в пятницу, 9 июня.
Прием работ завершается в понедельник, 12 июня, в 22.00
Голосование зрителей и участников: вторник-четверг, до 24.00
В пятницу, 16 июня, публикуем итоги и раздаем призы)
Ведущая конкурса -
Ирина Корнетова
http://litset.ru/publ/35-1-0-36665
Между трав запутался вольный сон
О лихих делах, о степном просторе -
Налетит беда с четырёх сторон,
Разнесётся стон, вою ветра вторя,
Зашумит ковыль и склонится ниц,
Запоют в ночи песню смерти стрелы,
Глянет вечный страх из пустых глазниц
И помчится рать по чужим пределам.
Паутиной дней затянулся след
Тех жестоких всадников, но порою
Я в тревожном сне вижу яркий свет
Их костров, пылающих за рекою.
http://litset.ru/publ/10-1-0-30122
Ты смотришь сны? Я тоже вижу сны,
где мы с тобою не обречены
на квёлый дождик в Северо-Задонске,
трубу в окне на тыщу стекловат,
почивший в девяностых детский сад
и через лужу брошенные доски.
Со Школьной поворот напра-нале...
во, твой подъезд — волшебное шале:
пять этажей, петуньи, две скамейки.
Я вижу за полтыщи с гаком вёрст
тебя в окне — лохматым, сонным ёпрст,
гитару, макароны и сардельки.
Полтыщи — это, в общем, не беда,
но жизнь их растянула на года,
сплетая дни в сырую паутину.
И мы в сети. Здорово, как дела?..
Какая осень в Питере была!
Каналы, позолота да патина.
Такая туристическая блажь —
крути башкой, высматривай этаж,
где жили мертвецы и героини.
Всё дождь и хмарь, а тут как раз тепло,
и львы почти вставали на крыло,
когда мы проплывали между ними.
...Ты видишь остов тополя в окне,
халат на дяди-лёшиной жене,
трубу-бомжиху в клочьях стекловаты...
Мы смотрим сны. Потом они болят...
В моём окне такие ж тополя —
попилены, живучи, узловаты...
http://litset.ru/publ/16-1-0-28129
Плыл осенний рассвет: осторожный, неслышный.
Через ветхие балки чердачной келейки
Заползал тихо в дом, трогал стены и крышу,
По-отечески гладил прогнившие рейки,
Поднимал на руках неуклюжего солнца
Черепичную пудру, растёртую с пылью.
Паутина летала, свои волоконца
Расправляя, как будто затёкшие крылья.
Оживали тотчас позабытые вещи:
Допотопные кресла, разбитая скрипка,
Фотография юноши в обществе женщин,
Чемоданчик, плетёная детская зыбка.
И рассвет становился уверенней, громче,
Разливался по дряхлому дому всё шире,
Он любил прикасаться к святыням... А впрочем,
Просто к старому хламу в заброшенном мире.
http://litset.ru/publ/16-1-0-19627
Рассвет спускался пересвистом птиц,
Стремглав бежал по заспанному миру,
Врываясь в коммунальную квартиру,
Будил протяжным скрипом половиц,
Возней над перепачканной плитой,
Вместившей тонны кухонной посуды,
Которая впитала пересуды
Многосемейной жизни городской.
Я ждал, когда умолкнут голоса,
Жильцы уйдут куда-нибудь на время,
Квартира скинет тягостное бремя,
И будет слышно, как жужжит оса,
Попавшая за раму, под стекло.
Я поднимался, шел по коридору,
Сметая паутинные узоры,
И замирал, увидев, как легко
Из скважины замочной льется свет
На старый пол, немытые ботинки,
И бабочками кружатся пылинки,
Качаются и шепчут мне: «Привет».
http://litset.ru/publ/23-1-0-36657
Столпотворение окон и крыш,
Утро запуталось в складках гардины,
Ты до сих пор в это время не спишь,
Тянется миг, словно нить паутины...
Кажется, если откроешь окно,
Город замрет акварельным пейзажем,
До горизонта бильярдным сукном
Сонное море медлительно ляжет...
Выйдешь осознанно - небо зовет,
И за тобой, как пизанская башня,
Дом встрепенется, подавшись вперед,
Прошлое станет газетой вчерашней...
Только слепящий простор высоты,
Где-то внизу - ошалевшие крыши.
К новой мечте устремляешься ты
Без остановки. Всё выше и выше...
http://litset.ru/publ/3-1-0-36656
Когда-нибудь – я верю – будет так:
Мы рядом, как влюбленные Шагала,
Взлетим, оставив наш земной бардак,
И неба нам с тобою будет мало.
Шарманкой будет прошлое скрипеть,
Маячить неотвязно за спиною…
Пусть память заплетет паучью сеть,
Но я тебя от липких пут укрою.
Седые паутинки на висках
Хотят приблизить осени прохладу…
Ты знаешь, высота не дарит страх –
Свистят ветра безвременья по саду,
Надкушенное яблоко летит –
Запретный плод, лишивший нас покоя.
Во мне живет безумие Лилит
И хитрость Евы. Рай – мечта изгоя,
Прекрасный полусон, манящий свет,
И мы, как мотыльки взлетим отважно…
Черта, как промежуток – столько лет,
А вот, прошли… И нам уже не страшно.
http://litset.ru/publ/16-1-0-20235
Грусть обживает мой дом терпеливо –
Август тому виной.
На паутинке прядильщик пугливый
Кружится надо мной.
Выпустит нить серебристым пунктиром,
Резко уйдет в пике…
Лето кончается. Мягким пломбиром
Тает на языке.
http://litset.ru/publ/29-1-0-36648
Посмотри, не иллюзия ль это:
в окнах окна, в которых ни зги.
Мне казалось, вчера ещё лето
колесом от телеги круги
нарезало, смеясь и ликуя,
расплескав по окрестностям синь.
А теперь в окнах тени тоскуют
и не могут порвать паутин.
Мне казалось, вчера ещё осень
золотыми сорила, звеня.
А сейчас подаяния просит,
ни тебя не найдя, ни меня…
Посмотри, что там с высью вчерашней,
потерявшей свою синеву:
застит свет пустотелая башня,
та, с которой я в небо сорвусь.
Зарифмован весь город со скукой,
в паутинных стежках витражи...
У стеклянных ступеней в разлуку
вяжет крепкие сети мне жизнь.
http://litset.ru/publ/3-1-0-36644
Туман и облака
Ослепнув от сгустившихся паров,
в молочной тьме от страха цепенея,
она хваталась жадно за перо,
как будто с ним надёжней и целее.
В подвздошный плеск бумажных анасейм,
качаясь от нахлынувшего крика,
вытряхивала с лёгкостью кисет,
набитый голышами сердолика,
и раскалённый разум падал в лён,
врезались спицы солнца в поясницу.
Жизнь слишком коротка, чтоб жить её
в двух или больше всевозможных лицах.
Но вслед за ней повсюду брёл слепой,
в туманных альбионах её ада
тащил из хляби за рукав пальто,
читал молитвы, слушал мягкий стон,
смешил, как мог, давал густой бульон,
и рядом спал под грохот ливнепада.
Он мог её оставить и уйти,
как ливень исчезает по-английски
в расщелины асфальтных паутин,
и утро без его "Bonjour, petit..."
взорвётся миллиардом конфетти
в сердечке нефофобной футуристки.
http://litset.ru/publ/16-1-0-36637
Окончен день - закончился сейчас,
Как пиво из разбавленный цистерны.
Там, за углом, в забытом месте сцены,
У стенки где не высохла моча...
Еще скрипит тележкою танкист
Что днем всегда сидит у трех вокзалов.
Пока еще Петровна не сказала
Всегдашнее: "Пойдем, сынок, уймись" .
Вверх не слышны по лестнице шаги...
На третий. На руках - не сын - обрубок.
И не кричат дурашливо и грубо:
"Брось инвалида! Лучше б я погиб!"
Не слышно дроби старых медяков
По "до войны" окрашенному полу.
Окончен день, ждан вечер долгий-долгий.
Стремглав и вниз, и пылью - босиком.
Иринка не отрыла свой секрет,
Не пахнет во дворе плитой и тмином,
Печенье раздавать не выходили,
А коли так - бежать... Скорей, скорей!
Там, под землей, осколочки стекла.
Их нужно вынуть тайно незаметно,
И дать в ладошку, и смотреть на небо,
А после прятать свой секрет - что клад.
Но что это? "А ну-ка, "помори"!"
Там за углом, где стихли шестеренки, -
Войной ополовиненный ребенок...
Был вечер и светили фонари.
Там был один особенный - светил
И был отмечен старой паутиной,
Там был паук, а ниже - сиротиной -
Погибший не в бою лежал без сил.
Что видел, он, скончавшийся от мук?
Горит металл? Горят комбез и ноги?
А сверху мир был странным и убогим -
Был вечер... Паутина и паук...
Потом? Потом - другие этажи,
А там? А там страдательно и скромно:
Стоит над сыном тихая Петровна:
"Прибрал, ну, слава Богу - надо жить.