Выражаю искреннюю признательность и самое душевное своё расположение
невероятно талантливому, харизматичному, удивительно многогранному человеку,
польскому и российскому Актёру, безусловно с большой буквы, потрясающему - Илье Змееву
за высочайшего уровня закадровое прочтение, камерное мастерство декламации,
за бесконечное эстетическое чувство к любому слову, за тактичность и внимательность
к слабым мира сего.

Laura Li

Декламация

За счастьем
http://litset.ru/publ/16-1-0-44890

Ты слишком смертен, чтобы жить,
а, впрочем,
бессмертия не вправе отрицать.
Какую жизнь душа вернуть захочет,
в такой и воплотится без лица,
без тела позабытого живого,
но в памяти незримо утаив
оттенок боли прошлого ожога
и запах неподслащенной любви.
Утешиться, мечтать, чем станет
завтра?
Обманывать, наращивая гон,
проголодавшись бешено, азартно,
что невозможно выскоблить огонь.
Гореть, дымить, разбрасывая пепел,
излить себя до капельки, до дна...
Мир скажет - Как же он великолепен!
И я склонюсь - О, да...
Но в том беда, что жить ты начинаешь
послезавтра,
на завтра распланировав себя
потратить на замашки Бонапарта,
имея сил на будний сериал.
Всё бредится, что времени несметно,
любовь на расстоянии руки.
Не ты бежишь за счастьем
против ветра,
и на бегу снимая башмаки,
ныряешь камнем в сладкую прохладу.
Твои следы на розовом песке,
и солнце, испаряясь словно ладан,
дрожит остывшим пятнышком в руке.

***

Бессилие магии
http://litset.ru/publ/16-1-0-43775

В гримёрке фокусника пыльный полумрак,
овал зеркальный исцарапан, мёртво-бледен.
С десяток звёзд ютит террариум окна.
У рыбы лунной чешуя из белой меди
звенит, касаясь тишины.
Пуская дым
через края тахты махровой, в аквагриме
матёрый фокусник – разбитым и седым
встречает утро без капризницы любимой.
Пролив остатки коньяка в пустую тьму,
с размаху ткнув холодной вилкой в мякоть стула,
он жизнь прокручивал и думал: почему
судьба трюкачно-виртуозно обманула?

Всё мог – пустыню превратить в цветущий сад,
пройти сквозь стены, спать в огне, и крепли чары.
Подняться в рай, летать, тонуть, спуститься в ад...

а вот любовью управлять – не получалось.

***

Нежнее нежного
http://litset.ru/publ/3-1-0-43195

Мы больше никогда не станем прежними,
непро́житое выглядит важнее.
Мы больше никогда не будем нежными,
в непро́житом придётся быть нежнее.
Ещё нежнее... И рациональнее
распределяя внутренние силы.
Нам предстоит угадывать заранее
эстетику словесного курсива,
не допуская вывихов и ломкости,
пустого косозвука, кривопауз...
Чтоб нежность проскочила между лопастей,
в языкоперемолы не попалась.
Она - любвеобильна, непоседлива,
ей тесно трепыхаться между зорей.
Придётся иногда смотреть рассеянно
на, нежности лишённый, словозорий,
где все больны - словами, многоречием,
с коростой шелушащейся гордыни.
Зачем теперь жалеем покалеченных,
что нами покалечены и были?
Осколками зимы земля просвечена,
незрячие цветы под снежной пылью...

Смотри, как две души по краю вечности
плывут, касаясь кончиками крыльев.

***

Дарите женщинам стихи
http://litset.ru/publ/16-1-0-28624

Давным-давно французские дворы
преподнесли уроки комплимента.
Обычаи читать стихи - стары,
но до сих пор манят игрой момента.
Нашёптывая страстный мадригал,
мужчина зажигает щёки дамы.
Пусть внешний вид его - не идеал,
но он скорей откроет панорамы,
чем самый щедрый будь - дегенерат,
смазливый трижды и до слёз проворный,
того не ждёт любовный аромат
и баттерфляй от женщины влюблённой.
Меняются правители, дворы,
столетьями выращивают розы,
другие яства ставят на столы,
но неизменны в спальнях те же позы.
Вновь повторяются истории любви,
несущие поток добра и света...
Влюбились в женщину?
Дарите ей стихи!
или хотя бы... части от сонета.

***

Три дудукиста

Три дудукиста
http://litset.ru/publ/16-1-0-39600

У юноши Дживана всегда под носом
дудка из многолетнего абрикоса.
Ни зурна не была дорога ему так, ни шви,
как звуки дудука, что прямо из сердца шли.
Оно и поёт. Хоть дома - гостям, хоть в поле -
царапает души до крови циранополем.
Но с болью до стона зовут, умоляя Дживана:
"Играй, друг, играй нам ещё, не вставая с дивана!".
И сердце от радости рвётся:
"Люблю вас, ребята!",
в стотысячный раз умирает в песках гладиатор.
И плачет хрустально, услышав дудение, Ваче.
Ореховым маслом у Ваче пропах каждый пальчик,
и партию "дам" исполнял он дыханием ровным.
Я слушала чудо на бронзе коленей Левона,
а спину Дживан защищал мне от горного ветра,
и млела душа в язычковых словах инструментов.