Начало
http://litset.ru/publ/9-1-0-62857

Продолжение начала
http://litset.ru/publ/9-1-0-63179

Конец начала
http://litset.ru/publ/9-1-0-63390

Продолжение
http://litset.ru/publ/9-1-0-63605

Самый лучший Новый год

На Новый год в Стеклгольме всегда было весело и красиво.  На улицах рвались петарды, да так, что проходящие животные вздрагивали от праздничных «выстрелов» и огней. Гуляния в разных частях города носили повальный характер – горожане хохотали от счастья так, что просто в итоге валились на асфальты. Причем толком нихто не петрил, почему он так хохочет. И даж был опрос, проведенный местной службой «Галоп», с одинственным культурным вопросом: «Почему вы на Новый год ржете, как лошадь?» Так нихто толком на него не ответил. И там еще вопросы были другие, но крайне неприличные, сказать, бестактные, но энто к нашему делу не относится.
А из мероприятий, вежливо говоря, ах! вициальных, то приезжал кажный год в гости к перфекту Стеклогольма брюхомистер Копенбабена. Они прилюдно играли в серсо, жарили речи по телевизору, причем подозрители голосованием определяли, у кого вышло смешнее. После наступления двенадцати часов, как говорили в Стеклогольме, по темному времени, по телевизору же городской архитестр играл стеклогольмский и копенбабенский гимны и два городоначальника пели их с детским хором, взявшись за руки. Это символизировало дружбу двух городов и народов, которые в прежние поры были врагами хуже некуда, а ныне, вишь, друзья неразлейвода, а это гутарит о том, что и у вас, простых граждан, все отладится, придет в норму и вы пойдете по жизни рука в руке и взаимопомощно, в общем, надежда умирает последней.

Жители Стеклогольма подчинялись древнему обычаю дарить на праздники подарки. И уже столько за всю жизнь наподаривались и наполучали в ответку, что уж и не знали, что еще такое подкинуть земляку для его радости. Даж одно время появилось течение под названием «воздухатели», которые и сами дарили и пропагандировали дарение предметов, сказать, воздушных, грубо говоря, эфирных. Вот один приходил к знакомому и говорил: «Я, сосед, хочу вам в сегодняшний радостный праздник подарить всю свою душу со всем моим удовольствием». А тот в ответ; «А от меня примите, сосед, мой локоть, который завсегда будет служить для вас подставкой в решении любого вопроса!»
А юноши девушкам говорили; «Я тебе щас дарю Луну, желтую и глазастую, как яичница. Что, мало? Ну, тады и пару звезд вон там рядом забирай!» Но это все длилось недолго и потом ситуэйшен вернулась на круги своя, потому как трогательно и приятно это было только спервоначалу, а потом наскучило и подобные подарки стали даж раздражать, из-за чего в городе многие рассорились, а демография пошла в минус и долго оттуда не возвращалась, а течение «воздухателей» распалось.

Но это среди простых жителей, а чего уж говорить про мифических существ. Вот чего Мурмур Яхаа дарить? Местные и неместные бабы яги, когда поздравлялись, друг другу говорили традиционно: «Ну, желаю тебе всего прелестного». А в ответ: «А у меня все прелестное есть, а чего нет, то наколдую». И что? Какой подарок дарить, когда они и сами могли все себе преподнесть, коль заприспичит?
В Мурроме с этим тамошние волшебные личности энто как-то просто обходили. Вот Змей Горынович Бабе Яге обычно подколдовывал цветочков полевых, шел перед Новым годом ночью в лес на полянку, срывал их там и ждал, когда с небес звезда упадет. Как видит, что падает, сначала загадает желание, для Бабы Яги приятственное, вставляет звезду в букет, так чтобы один лучик наружу выглядывал, и тащит жене. Очень Бабе Яге такое дарение по душе было, еще б, зимой цветочков получить летних. И притом заметьте, все что Горынович назагадывал, сбывалось обязательно – или новая ступа у Яги появлялась около гически чистая, не загрязняющая воздушное престранство, или сама Яга красивше становилась, чем была, без всяких косметических переделок и добавок. Понятно дело, Баба и сама, канеш, могла себе такое напророчить, однако ж за домашними делами о себе завсегда забываешь, к тому ж, когда кто другой тебя задаривает, да от всей души - энто получается гораздо обаятельнее.

Ну а в Стеклогольме до таковых простых вещей не додумались, Мумия-Кролик уж как измучился. То блеск для губ какой-то специяльный Мурмур Яхаа дарил. Да как он был мужеска гендеру, раз подарил что-то такое несуразное, что однажды ночью на двор сходить поднялся, двинул, а навстречу ему – ах ты! – губы серебряные спешат в полной темноте, он и грохнулся в заморочное состояние. А то просто блеск Мурмур Яхаа решила на себя примерить и несла себя мужу покрасоваться и получить пару кило похвалы и комплиманов. Долго потом примириться с благоверным не могла. А на другой раз подарил он жене книгу, потому как в Стеклогольме в то время широко распространила себя народная поговорка «книга – лучший подарок». Притом же не выбирал особливо, а зашел в магазин и купил. И что же? Мурмур Яхаа как почитала ее немного, так от неприятного удивления упала из-за письменного стола.
- Ах, ты, - высоким голосом выпуливает, - такой-сякой, тута же везде ведьма отрицательным персонажем выводится, то она одного покрала, то другую заколдовала да съела, то еще чево! Автор, видно, имеет в голове смысл – обвинить ее во всех смертных грехах. Как я за такого бестахтного замуж в девичестве только вышла?
Скандал такой подняла, что после него Мумия-Кролик, чтоб в другой раз впросак не влипнуть, всю букинистику из дому вышвырнул, даж те книги, в коих про ведьм и прочую мистику ваще ничево не было. Но за это жена ему еще сильнее холку намылила.
- Так ты, - орет, - заместо того, чтобы разобраться и вникнуть, шедевры мировой оккультуры повыкидал? Страхуешься?
Для Мумии-Кролика опосля энтого епизоду любой праздник превратился в сущий кошмар. Но однако ж, как жену он уважал и относился к ней, будучи мужем, он споймал в голове идею, что поскольку Мурмур Яхаа непревзойденная театралка, надо покупать ей на Новый год два билета (включая себя) в театр на спитакуль, в котором в качестве действующих лиц есть положительная ведьма. И он один раз купил билет на преставление «Всё сердце - людям» Стеклогольмского драхматического театра, в котором описывалась одна ведьма, которая помогала страждущим и просто желающим достигнуть их целей. Многие критики спитакуля гутарили, что ведьма тама не совсем положительна, ибо сполняла желания не вполне милые, а, сказать, порой и весьма алчные и хищные, однако другие утверждали, что это не имеет значения и главное -помощь человеку.
А потом он еще в другой раз брал билет на оперу «Колдуй баба», это было по мотивам народных стеклогольмских легенд и тостов, что одна привлекательная колдунья наколдовывала лужи, в которые если вляпаться, то превратишься в разных животных, и один герой таки превратился в домашний скот и на него не могли напастись фуражу, а потому его сестра отправилась мстить несчастной колдунье, которая к тому времени уже раскаялась и готова была все сделать, чтобы спасти превращенного, но не успела, потому как энта сестра добралась таки до нее и прикончила, так что и колдунья умерла и превращенный уже не стал тем, кем был. Да и сестра от горя плохо себя почувствовала. Опера, что ты хочешь.
И когда Мумия-Кролик увидел, что жене культурные подарки оченно по вкусу, он уж и ваще разошелся. Картины стал дарить. Известные. Ну, не орехиналы само собой, а качественные копии. Такие, как «Ведьма на шаре», «Портрет незнакомой ведьмы», «Ведьма с письмом». Мурмур Яхаа аж всплакивала периодически, кады на них посматривала. Короч, пользовался Мумия_Кролик художественной склонностью жены вовсю и горя знать перестал. Как праздник какой – тута же аль билет в театр, аль в кино, аль в цирк, аль картину на стену – и за стол с чистой совестью можно садиться. И он заметил, что после подарка Мурмур Яхаа особливо вкусно еду варганит и в глазах у ней любовь загорается.

А тута как-то приспел второй Новый год с момента появления в Стеклогольме Дерижабльсона. Ну, решили праздновать широко, со всем, сказать, размахом, тем боле, что первый в суете прошел, да еще и толком тогда обзнакомиться не успели. Местом гранприема объявили домик Мурмур Яхаа и Мумии-Кролика, и понятно дело почему – на природе, снег лежит, рядом лес с елками. Пригласили всех: и Бабу Ягу, и Змея Горыновича, и Гигантиковых родителей. Баба Яга и Горынович даж с кошкой Травиатой примчались. Это был, можно сказать, визит исторический, энта колдовская кошка никохда так далеко от Муррома не отъезжала, но уж больно по Дерижабльсону соскучилась. Близлежащие елки игрушками украсили да гирляндами – получилось, как внутри сказки. И тута Мумия-Кролик улучил момент, кахда Баба Яга с Мурмур Яхаа своими женскими дискурсиями занялись, отвел в сторону остальных и предлагает беззастенчиво:
- Вот что, - говорит, - друзья, хорош нам своих мам и жен только на восьмое кошмарта поздравлять. Всемирный день бабы яги - энто, конечно, очаровательно, но, однако, надо же им и в другие дни удовольствие доставлять. Почему не в Новый год7 Давайте-ка мы им сами спитакуль поставим и сыгранем. Я вот свою вожу под Новый год и прочи торжества в театр, однако нынче на гостроллеров бедно.
Ну, все поаплодировали, но потом призадумались. Энто ж надо подходящий матерьял выбрать, чтоб и празднично с уклоном в Новый год, и поучительно. Стали гадать, пьесу какого бормотурга играть лучше. И остановились на бормотурге Альфреде. О, он в Стеклогольме на первых ролях был в своем деле. Так-то он был Альф, но рыжий, потому уж его Альфред и звали. Писал развлекательно и серьезно, всего в меру. А уж коль захочет зрителя за душу хватануть, так такое наинвентирует, что, бывало, опосля спитакуля в театре лужи слёз до утра не просыхали. Короч, выбрали у него пьес под названием «В ночь под Новый год». Там история такова была, что одна ведьма притворяется для анализу людских отношений и карахтеру просто проходящей гражданкой и стучится под праздник в хату. А в хате четыре особи мужеска гендера, трое взрослых и один сынок одного из них, болтают и много едят (почему без жен непонятно, Альфреда про то спрашували, да он отвечал как-то странно, отругивался, короч, критики говорили, что он просто об том не подумал, кахда писал)). Ну, ведьма их типа просит, что она несчастна и одинока и не с кем встренуть праздник и кушать хочется аж сводит живот, а они рассказуют друх дружке анехдоты, а над женщиной еще и потешаются. И даже сесть не предложили или погреться тама, а сразу порекомендовали выйти вон и прикрыть поплотнее за собой дверь, чтоб в радикулит не дуло. Все, правда, окромя сынка. Тот сразу детским сердцем почуял не фэйр-плэй и пристал к папе: «Давай тетю угостим, тетя хорошая», и все такое. Ну, ведьма зырит, каковы они, смотрит на них уничтожительно и колдует так, чтобы они в течение двух часов не могли ни пищу принимать, ни говорить. Все, окромя сынка. И они обалдевают от энтого и лупятся на нее с плачущими взглядами, а она усаживается за стол, скидывает пальтишко, берет прибор и начинает кушать: намазывает на хлеб с маслом икру толстенным слоем, копчения в тарелку накладает, салатами под майонезом и шубами не брезгует також, вин да медов в бокалы хлещет немерено и начинает все это поглощать, учитывая, что впереди суши да аладдинский пирог с секретом. Пирог так назывался потому, что его из оладьев делали, обмазывали вкусным кремком, клали вовнутрь вишни, а совсем вовнутрь в серединку шекаладный шарик. И сынок тож с ней лопает, сказать, ничево ее не боится, наоборот, понимает, что энто все для ихнего же блага деется. И вот взрослые на все энто смотрят, а ведьма гутарит, типа смеется над ними беззлобно, а они ответить не могут – заколдованы. И когда так проходит много времени и все уже съедено, а ими выплаканы все слезы, ведьма смягчается, расколдовывает их, они глубоко извиняются на радость ребенку, и у них начинается совместный пир горой, а с одной из мужеских особей у ведьмы даж любовь вспыхивает, но подробно про энто Альфред уже не расписует, энто, как он считал, в данной пьес не главное.

Распределили роли. Ну, Корневиль, канеш, как единственной даме, хоть и малой годами, да и по специяльности подходящей, ведьму выделили. Взрослых мужиков Гигантиков папа, Мумия-Кролик и Змей Горынович на себя взяли, ну а сынка, понятно, Гигантик оприходовал. Режиссерство на себя Дерижабльсон натянул, потому как Мумия-Кролик хоть все энто и затеял, но в искусстве разбирался, как ящерица в планктоне, Горынович был простой, нетеатральный, а Гигантиков папа – непростой, но чистый технарь. Времени до праздника мало, поручил Дерижабльсон кажному выучить свою роль с выражениями, пропланировать, как кто будет свои слова произносить, ну, там стоя аль сидя, аль на боку лежа, а сам начал готовить обстановку для спитакуля в гостиной.
Получилось очень красиво. Свет теплый, мяхкий, за окнами во тьме ели наряженные просматриваются да снежок. При таком наружном виде никаких особых дикораций, вроде, и не надо. Однако ж, звездочек фольговых на стену навесил, лампочных гирляндочек то там, то тута, и понятно – у Альфреда дело тож под Новый год происходит. Ну, пьес не длинная была, слова выучить для существа с нормальной памятью чепуха, это быстро. А вот на репетицию времени не оставалось, а то так и самнастоящий Новый год встренуть не успеешь.
Вышел Дерижабльсон на кухню, где остальные прохлаждались, и объявил:
- Уважаемые гости, все готово. Сейчас в честь Нового года мы покажем в для наших дорогих мамочек Бабы Яги, Мурмур Яхаа и мамы Гигантика спитакуль по пьес Альфреда «В ночь под Новый год». Режиссер Дерижабльсон, в заглавных ролях Корневиль и Гигантик, во второстепенных малозначащих ролях папа Гигантика, мой папа Змей Горынович и папа Корневиль Мумия-Кролик. Спешите понаблюдать.

Опосля мамы прошли на сидячие места, трепеща от любопытства, а остальные – на сцену.
Сказать, что интересно было, это значит ничего не сказать. Баба Яга и Мурмур Яхаа и мама Гигантика от интереса схватились руками друг за друга и глаз от спитакуля не отводят. А актеры так с блеском роли выучили – ни одной запинки, да еще и относительное местоположение таково натурально меняют, что прям все как в жизни! Короч, дело идет. Вот уж и ведьма в дом зашла, вот и проситься за стол стала, вот ее уж и высмеяли, а вот и эпогей, когда она, униженная, гутарит: «Да лишитесь вы на два часа дара есть и говорить, пока не станете вежливыми и гостеприемными!» И тута по сционарию лишаются сего дара кому положено. А вот уже видит она, что раскаялись хозяева и произносит: «Да восстановится у вас дар, ибо вы исправились и теперь будете вести себя хорошо!» И спитакуль продолжается, и уже расколдованные должны нормально говорить и лопать. Однако – не говорят и не лопают. Мамы вначале думали, что так и положено, они же Альфредову пьес не читали. Но нет, молчание длится неприлично. И тута видят мамы, что Корневиль волноваться начинает, и Гигантик тож, и Дерижабльсон нервничает. Прервали спитакуль, подбежали к папам, пытаются их разгутарить так и эдак, угостить чем вкусненьким, Мурмур Яхаа огроменный кусок нежнейшей лососины на батоне преподнесла Мумии-Кролику. Нет. Хоть ты тресни. Баба Яга мужа за щеку больно щиплет, чтоб он хоть крикнул что. Нет. Мама Гигантика решила скандал с мужем развязать, чтоб его из себя вывести – безотказно действовало всегда. Не выходит он из себя. И упонять нихто не может, что случилось. Стали думать. Все-таки бабы яги не фунт изюму, соображаловка работает. Нет! Нейдет в голову гениальная идея. И тута Дерижабльсона, умницу, осенило.
- Какой же я дурак, - безжалостно восклицает, - разве ж может ведьма, пусть и в спитакуле, не по-настоящему колдовать?! Энто ж получается, что хотя Корневиль и в соответствии с пьес заклинание произносила, а выходило все одно по правде. Потому и учат нас в спецшколе универмагии, что никогда случайно не заклинайте и не велите ничево, будьте бдительны, а не то все сполнится только так!
Ну, тута все восхитились Дерижабльсоновской смекалкой, прыгают от радости, что все так хорошо разъяснилось.
- Однако, чево прыгаете? – Дерижабльсон вопрос, как гвоздик, во всех втыкает. – Как исправлять сотворенное будем?

А ведь по пьесе Корневиль уже расколдовочное заклинание произнесла, однако не помогло. Стали думать почему. Да, расколдовывать должна та же ведьма, что и заколдовала. Тута снова спомнил Дерижабльсон, что по теории универмагии для отмены неудачного колдовства должна ведьма приложить больше энергетических затрат, больше из себя, сказать, искр высечь, чем в исходном случае. Это не зря все – это как бы ей в наказание, что так просто сделанного не исправить, думай, мол, лучше в опоследующий раз, а пока, мол, потрудись, попотей.
А для того, чтобы больше энергетики из себя выжать, натуральных ведьминых сил было мало, надо было перед тем, как прочесть расколдовку, сжечь на жаропрочном подносе волшебную траву «хомячьи слёзы», посидеть рядом с этим малюсеньким костерком несколько минут, и в тебе и правда необъятные силы появлялись.
А трава редкая была. И в основном нихто из баб яг ее не хранил, потому как она портилась быстро, а от несвежей травы толку чуть, а во-вторых,  ведьма, которая с опытом, она колдует безошибочно и никаких ляпов у ней быть не может.
Ну, подумали, покумекали. И времени-то почти уж не остается. Полчаса на все про все. А трава «хомячьи слёзы» она такая, что может расти где угодно – в каком угодно лесу, под асфальтом прятаться, на берегах рек шелестеть. И в снегу, бывает, прохлаждается, ей климат не страшен. И выглядит неброско так – стебелек, сказать, скромный, среднего росту и на конце бутто капелька росы, однако энто не капелька, а цветочек такой на самом деле. И тута в дело кошка Травиата вмешалась.
- Меня, - говорит, - почему так назвали-то, я ж по флоре и ядам высший гроссмейстер, а по скорости с гепардом сравнюсь. Все равно у вас другого выхода нету, пойду траву шукать.
Выпустили Травиату на волю, она как приударила, да через минуту из глаз пропала. Ждут ее, ждут, а до Нового года времени совсем уж мало остается, вот 10 минут, вот пять.
- Ну, все, - Баб Яга выдает мысль, - придется нам встречать Новый год без огневых тостов моего Горыновича.
- Да, и без анехдотов моего Мумии-Кролика, - Мурмур Яхаа вздыхает огорченно.
- И мой молчать будет, - мама Гигантика сокрушается, - он хоть в тостах и анехдотах не мастак, а все без него как-то не в своей тарелке будет.

И тут бух-трах – кто-то в двери колотится. Открывают, а тама Травиата – довольная, запыхавшаяся, в зубах пучок травы «хомячьи слезы».
- Принимайте, - мяучит радостно, но истошно, – три минуты осталось.
Развели костерок на жаропрочном подносике, посидела рядом Корневиль, и столько в ней энергетических сил добавилось, что как сказанула она:
- Да вернется дар речи и приема пищи ко всем, от кого он ушел!
Тута же все сбылось. И пошло-поехало веселье. Часы с кукушкой как раз двенадцать часов начали отстукивать. Тосты пошли, анехдоты, песни (на музыку энто уж женщины были мастерицы). Елки нарядные в окне, снег сыплет, в комнате свет, уют, тепло. Баба Яга потом говорила, что за всю жизнь у ней такого хорошего Нового года не было. И другие с ней полностью согласились.