А ты прилёг и тут же встал,
Испуган странным наважденьем,
Как будто без предупрежденья
Тебя отправили с поста.

Знать, в жизни средь ночей и дней
Есть состояние простое,
Когда в ней можно - только стоя.
А лёжа - можно лишь не в ней.

Ночь урезала время закату.
Доедает остатки зари...

То, что было снаружи когда-то,
Оказалось внезапно внутри...

...Я погладил поникшие плети
Нерасчёсанных выцветших ив
На бесцветном дождливом рассвете,
Не на шутку ветра разозлив!

И не то чтобы мне было больно,
Просто осень, и всё, как всегда.
Это всё совершенно невольно.
Это всё, так сказать, ерунда...

На промокшие грязные дали
Я смотрю, как в любые года.
Мы ведь и не такое видали!
Это всё, так сказать, ерунда...

Вот начнутся беззвёздные ночки
И раскисших деньков череда...

Валидолом повеет от строчки:
"Это всё, так сказать, ерунда!"

На этом ветреннейшем свете
Укройся между дураков -
Неправых тех и правых этих.
И для печали - будь таков!

Бьют ветры правых и неправых
И, поселяясь в головах,
В извилин сточные канавы
Спускают грязные слова...

Ползи от края! Поминутно
Ведя за центр тихий бой,
Где станет истинно уютно
Твоей извилине любой!

И среди правых и неправых
Ты станешь грозным мудрецом!

...И выпьешь мудрости отраву
С почти сократовым лицом.

Мороз поджал собакины хвосты.
Дымки, напротив, распрямил столбами.
Приметы однозначны и просты.
Оделся, брат, и не стучи зубами.

Но с утреца спешил да позабыл.
А возвращаться... Тоже ведь примета...
Поэты на приметы - ох! - слабы.
Такая вот примета на поэта.

Ну уж побрёл - была, мол, не была!
Не околеет - благо, не в кальсонах.
Но меж сугробов тропочка легла.
И кот на ней - что сажей нарисован.

Назад - нельзя. Вперёд - отрезан путь.
Зато как сверху солнышком-то светят!
Теперь бы тут воробышком вспорхнуть, -
Вдруг душу неприметную приметят?..

И он побрёл в сугробах напролом...
А это уже местная примета,
Что у Пегаски сельского поэта
Какое-то нездравие с крылом.

О, наши обольстительные дамы!
Подлунный мир лишь вами и богат!
Я ползаю за вашими следами,
Как жалкий пресмыкающийся гад!

Ведь вы, как восхитительные кобры,
Чьим взглядом и прошит я, и пришит!
И сердце моё, спрятавшись под рёбры,))
От вас уже не бьётся, а дрожит!

Восьмёркой извиваетесь на славу!
Так дай вам бог здоровья и огня
Век на меня устраивать облаву,
Извечную загадочность храня!

Никогда не была я в Америке!
Что в Америке, - даже и в Питере!
Я хотела побиться б в истерике,
Жаль, что нет подходящего зрителя.

В трельяже отражаюсь Венерою
Восходящей, цветущей, влекущею!
В отраженье неистово верую
И к Америке льну ещё пуще я!

А в окошке я - тенью неясною...
Дышит вечер отнюдь не столицею.
Как отыщут Венеру прекрасную
Голливудовы принцы да рыцари?!

Как найдут в огородах Сокровище,
Было чтоб, куда надо, оформлено?..

...Что ревёшь во хлеву-то, коровища?
Аль не доена ты, аль не кормлена?

Часом, грезишь ли ты не Америкой?
Не ковбоем ли в собственной свите ли?
Закати тут ещё мне истерику!
Не таких мы, родимая, видели!

Нанесло на осень снега.
И лежит под ним, желта.
Подарило саван небо.
Не поставило креста.

Развесёлый, знать, подарок...
А не дале как вчера
Был багрец на листьях жарок,
Словно отблеск от костра.

Отгорела лихорадка.
Дни бесцветны и пусты.
Что ж ты пел её в припадках
От высокой красоты?

Знай, дружок, совсем не чудо
Приключается с листвой.
Так ведёт себя простуда,
А совсем не торжество.

Да, видать, необходимо
Было осени гореть.
Стоит быть непобедимой
Перед тем, как умереть.

Говорят, светило выжжет нас
Через пару миллиардов лет.
Так вот без лирических прикрас
Физика поведала про свет.

Станет Солнце больше в сотню раз,
И в рассвете сад земной сгорит.
Так вот без лирических прикрас
Физика о свете говорит.

Но, что Дон Кихот, гоняет мрак
(Будто дел насущней в мире нет)
Всяческий рифмующий дурак,
Знающий не физику, а свет.

Сколь игрива на свету листва
После зимних обморочных дум...
Сколь похожи на неё слова,
Без ума пришедшие на ум...

Физики, сходите к дураку!
Хватит от ума уже стареть!
Пусть он прощебечет вам строку
И не даст вам раньше помереть.

Ничто не предвещало листопад.
Хотя намёки кой-какие были:
То тучки над тропою грузно плыли,
То после - раскисала вдруг тропа.

И было скользковато, как по льду,
Брести куда-то по размокшей глине,
Следя, как растворялись в небе клинья,
Недолго оставаясь на виду.

И так себе куда-то там скользя
Поверх своих реальностей и мистик,
Зажмёшь в руке измараннейший листик,
Поскольку ведь без листика нельзя...

Но вот уж от сереющей реки
Летит промозглый ветер обозлённо
И рвёт листочки из загривка клёна
И из твоей мечтательной руки...

Звёзды - я слыхал - не согревают.
Попросту бессовестно манят.
Видимо, сей факт обуревает
Вовсе не единого меня.

Пьяненьким от звёздных экивоков
Тёплый свет пригрезится всерьёз...

В жизни недостаточно уроков.
В жизни предостаточно лишь грёз.

Эта осень солнышком согрета.
Я слыхал, что солнышко - звезда.
Значит, это вряд ли бабье лето.
Как бы не намёк на холода.

Но зато понежиться в намёке
Времени достаточно вполне,
Вина испивая зорь далёких
С истиной, которая в вине...

Когда ты вознесёшь свой кроткий взгляд
На золочёный поднебесный купол,
Ты вспомнишь, как своих учила кукол
Ещё каких-то тридцать лет назад.

Учёба та - наивна и свята...
Глазёнки - воплощённое почтенье!
Вот так вот на отличницу по чтенью
Глазели куклы в светлые лета...

Потом учила деток ты иных,
Столь непохожих на учтивых кукол,
И радость, перемешанная с мукой,
Металась в их глазёнках озорных...

Потом учила всех и в хлад, и в зной!
Потом за это и тебя учили...
И все, понятно, недополучили
Уроков тихой мудрости земной...

...Решила доучиться ты сама.
(Ведь ты всегда училась с увлеченьем.)
И видишь, как Отличник по Свеченью
Доводит твою душу до ума...

И наивно, и печально
Будоражит непокой:
Жизнь такая изначально
Или сделалась такой?..

Вот полощет ливень рощу -
Прогоняет грибника.
И грибник с лукошком тощим
Будет зол наверняка!

Память ража и азарта
Он почтит кривым смешком.
Но зато на послезавтра
Он пойдёт туда с мешком!

Так пойдёт, на всякий случай,
Веря в лучшее всегда.
И найдёт, что в жизни лучше
Не ходилось никогда!

И добычей осчастливлен,
И смешных потерь не жаль!

Стал ниспосланным тот ливень,
Как и этот урожай!

Не оставит жизнь без хлеба,
Сер денёк или погож...

Потерявши из-за Неба,
Обретёшь из-за него ж!

Жди, сынок, когда печально,
Утешенья от Отца.
Жизнь такая - изначально.

Да не будет ей конца.

Вдруг тебе позвонит мужик.
Скажет нежно тебе слова.
Ты в ответ ему - не скажи.
Ты в ответ - промолчи едва.

Промолчи из последних сил.
Не роняй перед ним знамён.
Как бы ни был бы он красив.
Как бы ни был бы он умён.

Ты сегодня смотрела сон.
Сон как сон. Только он во сне
И крылат был, и невесом.
Да к тому же и бел, как снег.

Он пытался тебя обнять
Невесомым, как снег, крылом.
Дать пытался тебе понять,
Что не знался вовек со злом.

Он тебе говорил всё то,
Что и в трубку шептал тебе.

Понимаешь ли, он - фантом
Всех твоих сокровенных бед.
Понимаешь, хранитель он.
И, наверное, ангел. Да.
Что хранит твой внезапный стон
От ухмылки твоей всегда.

На всё про всё смешной отмерен миг.
От возгласа - до немоты у Трона.
Захочешь - помудреешь среди книг.
А захотишь - сопьёшься среди оных.

Хотя, одно с другим соединив
(За этот миг успеешь то и это),
Забавно оправдаться перед Ним
Молчанием нетрезвого поэта.

Рецепты в книгах сколько ни искать -
Варенье не полезнее, чем вишни.
Когда сомненья лишни и тоска,
Тогда и оправдания излишни.

Степенности никак не научусь!
Тебя бы мне дождаться безразлично.
Так нет же! Как-то даже неприлично
Стою, свечусь.

Так вот ты чем, лукавая, манишь
К себе моё наивное свеченье... -
Дождался я тебя, мой свет вечерний,
Пришла, темнишь.

Придётся тебе, милая, пройтись
Со мною на глазах у всех под руку.
Забудь свою лукавую науку!
Давай! Светись!

Для того, чтоб делать дело,
Нужно быть живым.
И на ты быть - с бренным телом,
А с душой - на Вы.

Чтоб для дел земных до гроба
Хоть рука была.
А для дел небесных чтобы -
Хоть бы полкрыла.

Одноруких, полукрылых
Как же не простить?
Лишь бы к севу только было
Зёрнышко в горсти.
Лишь бы с цепом к обмолоту
Та рука была.

Будет к птичьему отлёту
Целых два крыла.

Нет слов не только у ослов,
Когда звезда.
Без слов и умников несло
К звезде всегда.

Без междометий. И со спёртостью в зобу,
В любом поэте вылетающей в трубу.

Ну что ты, право, будешь делать со звездой?
С такой своей неописуемой бедой,
Певец, затравленный бездарности виной,
Себя гнетущий и звезду клянущий?!

Но

Твоя душа и голова
Несутся в свет.
И есть, наверное, слова.
Которых нет.

Всякий знает, что он - не помрёт.
Правда, видит, как все помирают.
Это зренье чудовищно врёт.
Это зреньем нас небо карает.

А ещё нас карает душой -
Необъятным мешком со слезами.
Говорит, что дотащим и сами.
Говорит, что мешок - небольшой.

...Станет вдруг, что туман, невесом
Необъятный мешок с облаками.
И невечными будет руками
Всякий вечный куда-то несом.

Всякий знает, что он - не помрёт.
А потом - даже знать перестанет.
А для знающих - солнышко встанет.

Если зренье, конечно, не врёт.

Мне совсем тяжело. Потому что я умный.
Потому что во мне неподъёмность живёт.
Мною созданный мир, ослепительно-шумный,
Ни узреть, ни услышать себя не даёт.

Только я - его часть. В карнавальном циклоне,
Где восторг от проклятия не отличить,
Мне бы ливнем упасть на каком-нибудь склоне
И во благо каких-нибудь сосен почить.

Но я так не смогу. Потому что я хитрый.
Потому что вот так-то труднее всего...
Я за мир этот запросто тяпну пол-литра.
Чтоб потом уважать бесконечно его.

Я за что-то готов к несуразному бою.
Я и Богу не раб, я и чёрту не брат.
Я увидел зарю - и поспорил с собою:
Убеждён, что рассвет. Но уверен - закат.

Из проруби он выбросил собаку.
А выброситься сам, увы, не смог.

Зачем же со стихией прыгать в драку,
Ещё и разогнавшись со всех ног?!

Вот это дал! Вот это, братцы, номер!
Неужто риск похож на беспредел?

Да он бы ни за что, поди, не помер.
Когда бы сам, за что, не захотел.

И со всех ног, счастливый аж до дрожи,
Летит барбос, заливисто поёт
Конечно же, про это, правый Боже,
Чудесное участие Твоё.
___________________________________________________
Уйдёт зима. Придёт светло и здраво
Над нами нечто вечное парить...

Ну как, скажи, возможно, Боже правый,
Тебя неправым не благодарить?..

А я подпевал им порой.
Без голоса и осторожно,
Дабы не порушить безбожно
Божественной музыки строй.

...Наверное, что-то не так,
Коль звонкие птицы всё тише.
И всё, понимаете, выше.
Наверное, что-то не так.

Я так не хочу, не хочу.
Я буду за ними тянуться,
Пока не удастся вернуться
В мой песенный сад по лучу.

Невразумительно, но всё же
В себе я слышу голосок...
И мурашня ползёт по коже,
И выползает на висок.

И пляшет пульс на нём морзянкой...
Пусть я в сей азбуке профан,
Но раскалённой железякой
Клеймит мозги мои Строфа!

Клеймо невидимо снаружи.
Вне подозрений я пока,
Но представляю уж, как дружат
Со мной грядущие века!

Ведь в них клеймёных - единицы!
Там не рабы они, - цари!
Перед зерцалом вздень десницу
И аки царь заговори!

Как в темя Богом поцелован,
Стою у зеркала себе...
И несказаннейшее слово
Зашевелилось на губе!

Хочу сказать его, заразу,
Да скромность мне сковала рот. -
Боюсь, взойдёт такая фраза,
Что уж и Солнце не взойдёт!

Я - во Дворце. Идёт мне это.
Мне по плечу такая честь!
Ищу Придворного Поэта
Дабы стихи ему прочесть.

Искал Судью я с увлеченьем! -
Он для меня ведь - что Пилат!
Нашёл! В белейшем облаченьи,
В одной из солнечных палат.

Стихи я выпалил с наскока,
И медью голоса звеня,
Спросил, нельзя ль каким-то боком
Вписать в анналы и меня?

Вздохнул Придворный: - Боже! Боже!
Что ж Вы молчали столько дней?!
Вписать в анналы точно сможем!

Вот только с выпиской трудней.

А на улице падает снег...
Я не видел святее обмана.
Было б небо со мной почестней,
Я б не выскочил в поле так рано.

Пусть бы дождь моросил, как вчера.
Мы его заслужили, бродяги.
...Есть ли шанс хоть один у пера
Поклониться белейшей бумаге?

Снег идёт. И, подсвечен зарёй,
Несказанным сияньем лучится!
Ах, всему неземному порой
Есть у неба чему поучиться!

Вот стою и учусь. Неземной.
Верю, что снежно-розовым светом
Под пером, заколдованным мной,
Просияет бумага поэта!

Подучился! - хватаю перо!
И оно неземное ваяет!
К Музе льну, что к Мальвине - Пьеро!
Да бумага, увы, не сияет...

Снова в раннее поле бегу
С озарённым лицом графомана,
И тростиной пишу на снегу,
Что святым уже тает обманом...

Я забыл и перо, и листок,
Да вернулся почти что поэтом.
Жаль, под розовым небом никто,
Кроме снега, не знает об этом.

Метнутся тучки - неба до краёв!
И снова свет вернётся без огласки.
И осень отражающие глазки
Блеснут неотразимостью её.

И станут божьи дети не спеша
Размешивать теплынь в тишайших парках,
В которых вороньё забудет каркать,
Чтоб уж совсем в тиши не оплошать.

Настанет воскрешение весны
На несколько нахлынувших денёчков.
Когда о них нахлынувшие строчки
Покажутся пронзительно ясны
Любому, кто читал и не читал,
А просто кое-как расслышал как-то...

У осени, пожалуй, столько такта,
Что ей, поди, и лето не чета.

Мы под улыбкой осени стоим.
В ответ мы улыбаемся ей тоже
За то, что на весну похожа, Боже,
Весенним воскресением Твоим.

Совсем плохие листики,
Засохшие и ржавые,
Валяются под клёнами
Обноском ноября.
Я шаркаю, скукоженный,
Обветренной державою,
Стишок о красном солнышке
Какой-нибудь творя.

Я знаю, всё изменится.
Я знаю, всё забудется.
Есть присказка чудесная:
"Всё будет хорошо!"
И сказка непременнейше
Какая-нибудь сбудется
Когда-нибудь и как-нибудь.
Об этом и стишок.

Зима пришла за осенью.
Чуть даже неожиданней,
Чем кирпичи на голову
С небес да для ума...
За что, скажи, о Господи,
Столь тяжкий крест лежит на мне,
Что я блаженно думаю:
А может, не зима?..

...Совсем плохие листики
В блокнотике засаленном.
Хоть плачь - карябать некуда.
А мыслей - хоть кричи!
С утра сегодня ангелы
Снежок с небес бросали нам.
А это (слава Господу!) -
Совсем не кирпичи...

А жить ещё мне очень много лет.
Премного лет. Премного лет. Премного...
Да и не лет! Я выпрошу билет
На созерцанье Вечности у Бога!

И будет, ясно, сей абонемент
Ну, совершенно, так сказать, бессрочным...
Тут лишь один сомнительный момент:
Моё зачатье было ль непорочным?

Никто не даст мне радужный ответ.
И не у кого выведать мне это.
И вряд ли, чтобы выпросить билет,
Достанет слов для Бога у поэта.

Неужто всуе я сего хотел,
Дыханьем звёзд овеян еженочно?

Не знаю, как насчёт зачатья тел,
Зачатье душ - уж точно непорочно.

Хмарь по небу расплылась.
В небе - смута.
Жизнь небесно удалась,
Но - кому-то.

Попадёт в глаза вода
После грома.
Вот такой небесный дар
Не другому.

Где же ходит аноним,
Весь - удача?
Неужели, что над ним, -
Всё иначе?

И услышалось в ответ:
- Есть таковский.
Мне, браток, тут дарит свет
Целый космос.
Я испёкся на свету,
Что картошка!
Мне твоей бы хмари тут
Хоть немножко.
_____________________
До удачи нужно всё ж
Подрасти.
А когда уж подрастёшь, -
Не грусти.

И в чистом виде - это будет свет.
В котором всё предстанет в чистом виде...

И можно от души давать обет.
И клясться, что на Бога не в обиде.

Раз пять на дню на исповедь ходить
И более ничем не заниматься.
И даже телу плётками вредить.
Или в монахи миром постригаться.

И даже не от мира быть сего,
В нирване на тот свет взирая томно.
И крест взвалить на спину весом в тонну.
И этим не растрогать никого.

Кричать: живём, а не играем роль!
Стремимся к звёздам, даже и играя!
Со страстью подскочить к воротам Рая.
Услышать беспристрастное: - Пароль.

Припомнить на себе Его Печать.
Воспрянуть, несмотря и невзирая...

Застыть, слова к паролю подбирая.
На каторжную вечность замолчать...

Речь моя ни мертва, ни жива!
Я при Ней, как подросток, немею...
Нет, достоинство я-то имею,
Но к нему бы ещё и слова...

Я Ей что-то твержу-горожу,
А Она так размеренно дышит...
Может, даже ни звука не слышит
Из надрыва, который вершу!

Ну за что мне смешной сей удел? -
За небесным земная погоня...
Это как зоопарковый пони
Кобылицу б степей захотел!

Я таких нереальных запар
Не испытывал и в марафоне!
Рассудил я, что пони - не кони.
И направился в свой зоопарк.

Но ожогом к живому плечу
Прикоснулась немая Богиня!
Пусть сознанье меня не покинет!
Я ведь Это запомнить хочу!

- Вот что я тебе, милый, скажу,-
Ты со мной не усердствуй уж слишком.
А дышу я почти что неслышно
Потому, что почти не дышу...

А ты не прочь с Весною быть всегда.
Но всё же очень медленно уходишь -
Разморенно по Ней кругами бродишь
Незнамо как, неведомо куда...

Хоти остаться с Ней, да не моги.
Весна тебя спасла - не ты Её же.
И до морозов новых лезь из кожи,
Дабы вернуть священные долги.

Куда как дольше переходит с Ней
Твой первый крик в последнее молчанье.
До исступленья, хоть до одичанья
Молись, дружок, и помни. О Весне.

Пройдёт ещё, дружок, немало зим.
И, если не дурак, - твоих спасений.
И может, станет вечным Свет Весенний.

Тогда и оставайся, парень, с Ним.

Вот бредёт он и видит себе,
Как шевелит губами народ.
Как ворона на чёрном столбе
Открывает по-чёрному рот.
Как водилы терзают клаксон,
Прочищая от пеших пути.

Он бредёт. И всё кажется, он
В путешествии счастлив почти.

В небе молния лишь, а не гром.
И нашёлся в безмолвной степи
Претишайший колодец с ведром,
Что слетает в него на цепи.

Всё до фени глухому уму.
Только в рощах он падает ниц,
Где для полного счастья ему
Вспоминается пение птиц.

Однажды там, где не был, будешь ты.
Насмотришься. И всё про всё узнаешь.
И даже, как разводятся мосты.
И невзначай рассудок доконаешь.

И станет тебе очень всё равно.
Забудешь свою горькую вину ты,
Что возвратиться надо бы давно
Оставившему дом на две минуты.

Потопчешься бездумно средь миров.
Пойдёшь гулять, куда направят ноги.
И подберёшь белейшее перо,
Потерянное кем-то на дороге.

И будешь ты, блаженненький, брести
Под светом то ли звёздным, то ли свЕчным,
Храня перо в трясущейся горсти
И ангелам показывая встречным...

На холодной земле невесенней,
Убелённой нелёгким снежком,
Полчаса как прошло воскресенье -
Так, обычный денёк ни о ком.

Светом синим и потусторонним
Снег взыграет на спящих холмах.
Заполошные крики вороньи
Захлебнутся в раздольных громах.

После этого тяжкого залпа
Зимних молний с небесных вершин
Тишина и возникнет внезапно,
И раскатов сильней устрашит.

Побоимся минут восемнадцать
И уснём даже глубже ещё.
И весенние сны нам заснятся,
Где за всякое всякий прощён...
___________________________________
Ах, какой же с утра понедельник!
Да и солнце какое ж над ним!
Значит, снова бесстрашно и дельно
Что-нибудь о любви сочиним.

Не всё впритык. Сие - несладко.
Ведь если б было всё впритык,
Тебе любая шоколадка
Легла бы прямо на язык.

Но есть и каверза в вопросе:
Когда бы было всё впритык,
Не шоколадное бы вовсе
Могло бы лечь на твой язык.

Я от стишка метнулся к прозе,
Себя припомнив дураком:
К замку стальному на морозе
Прилип я в детстве языком.

Я отодрал язык без гама,
Дабы не ржал весь белый свет.
И эта кратенькая драма
Меня спасает много лет.

Хоть не молюсь-не аллилуюсь,
Да одолел в душе бардак!
Теперь впритык я лишь целуюсь.
Но на морозе - никогда.

Если нам мешает жить жизнь,
Если нам мешает спать свет,
Это значит - наш Закон лжив.
Это значит - гимн уже спет.

Это значит - ни в каком сне
Не приснится нам уже Бог.
И становится смешно мне,
Что вчера ещё грустить мог.

Я на дряхлый всё гляжу столб,
На котором аист дом свил...
Не дождаться бы мне тут толп.
Не увидеть бы у них вил.

...А вокруг ещё закат тих.
И в округе воронья нет.
И зачем-то я мычу стих.
Хоть всему уже и гимн спет...

Спасибо, Господи, за жизнь! -
Пусть каждый скажет, помирая, -
За светлость дней земного рая,
Небес ночные витражи,

За то, что не отменит смерть
Вовеки всю эту красу, и
Что о Тебе помыслить всуе
Всю жизнь хотели мы не сметь.

За то, что цвет земной зари
В одной палитре с кровью нашей.

Что ангел хоть крылом помашет,
Коль уж не с нами воспарит.

Как здорово земля умылась ливнем -
На ней любая тропочка видна!
На ней премного разновсяких линий.
Да горизонта линия - одна!

Да уж не в руку ль был намедни сон-то? -
Топчу я эту землю, аки тать,
Топчу затем, чтоб тропку горизонта
Без Господа бездарно протоптать,

Затем, чтоб по неписаному праву,
В задорном сне написанному мной,
По горизонту вытоптать канаву
Искателями славы неземной.

Если ты да не герой,
Кто ж тогда герой?
Если ты - да не горой,
Кто ж тогда - горой?..

Всё, что падает с небес,
Манна или град, -
Предназначено тебе.
Или ты не рад?

Или ты не Моисей?
Или ты не Ной?
Или в утренней росе
Не узнал вино?

А узнал, тогда стряхни
С яблок - на язык.
Сами яблоки - ни-ни!
Это же азы...

Знаешь, истина - в росе.
Пьян ли ты росой?
Как росой заплачут все,

Будет в ней и соль.

Весна засохшей веткой
Царапает окно.
Бывает, и нередко,
Зашторено оно.

КривЯтся там печали
За веточкой кривой.
Печалей тех в начале
Была она живой.

И листья распускала.
За листьями - и цвет.
И всё окно ласкала,
Надеясь на привет.

Задёргивались шторы.
И было всё равно
Тем, и весной которым
Не смотрится в окно.

Там кто-то жалил ядом
Того, кто был раним...
Она глазами ягод
Заглядывала к ним.

Там лампочка за шторой
Плескала мутный свет
На бледность, для которой
И света выше нет...

...Сухой вишнёвой кроны
Замшелые лучи...
В них греются вороны
А вовсе не грачи...
____________________________________
От Евы и Адама
У Бога - в запасных...
До лампочки когда нам,
Тогда - не до весны.

Я очень древний Дед Мороз!
Меня, друзья, заел склероз!
И что хотел сказать, – не помню!
Где ж мой папирус? – вот вопрос!
А…вот он…
Я к вам пришёл издалека,
Детишки – шалунишки!
Я похудел. Моим бокам
Поменьше бы штанишки!
Руке – полегче посошок,
Сединам – легче шапку…
Устал я, дети. Мой мешок
Похожим стал на тряпку.

Но я оптимистичный Дед,
И я не унываю!
Когда Снегурки рядом нет,
То я не завываю!

Вот и сейчас, она – в лесу,
А я, вот, на работе!
Я ей приветик отнесу,
Коль вы меня пошлёте!

Дала Снегурка мне наказ,
Чтоб я в мешок свой тощий
Насыпал что-нибудь для вас,
Чтоб выглядел потолще!

Насыпал я, но за пургой
До вас добрался еле!
И с голодухи мы с Ягой
Всё из мешка подъели…

Но я, детишки, не Кащей!
Не злобен, не нахален.
Не откажусь от ваших щей
И от сочка в бокале!

Да ведь и сам не промах я:
В мешке кой-что осталось!
Я вам, любезные друзья,
Принёс подарков малость!
(раздаёт подарки)

Пусть Новый год вам принесёт
Приятные волненья!
Спасибо, детки, вам за всё:
За смех и за терпенье,
За то, что вы добры ко мне,
А значит, и друг к другу…
Мы вместе в праздничном огне
Растопим злую вьюгу!
Чтоб ей ни в душах, ни в домах
У вас не поселиться!
Да будет ласковой зима!
Да будем веселиться!

На престоле - король. Королевы не видно.
Потому что она средь камелий в саду.
Королю - на беду - ну, ничуть не обидно,
И ничуть не диковинно ей на беду...

...Ремесло у садовника шибко цветное!
Да и сам в цветнике, словно радужный тролль.
И не видно ему короля за стеною.
И не ясно ему, что он сам - не король...

Ну и сад! Ох и сад! Ах, какая нелепость!..
...Словно локон, петли на плече завиток...
Королева садовнику - вовсе не крепость,
А поникший над ним невозможный цветок.
_______________________________________
Нет на свете, пожалуй, умнее напасти,
И ничто не меняет так душу в лице,
Когда всё, просто всё, в твоей милости-власти,
Кроме сада простого при личном дворце...

Пришла зима. Шла, шла вот и пришла.
А ты ещё и с моря не уехал.
И то ли это грустная потеха.
А то ли развесёлые дела.

Ну вот и всё. Ну, значит, вот и всё.
И если завалялись тряпки где-то,
Пусть лишь душа останется раздетой.
Ты ж - обмотайся, если не осёл.

Всё ж это лучше, чем безо всего.
Особенно, когда стоишь у моря.
Где душу коченеющую морят
Примочки ледяной волны его.

...А там, за морем, тёплая волна
Кого-то морит нежным колыханьем...

Душа твоя в мечтах и воздыханьях,
Особенно раздетая, вольна.

Ей может даже в голову прийти
В такую восхитительную пору,
Что всё равно, какие могут к мору
Однажды привести тебя пути.

Но обмереть - не значит помереть.
Хотя вполне реально - от простуды.

Давай-ка, дорогой, чеши отсюда!
Дождись весны. И на здоровье бредь.

Домой, парниша! Душ, камин, еда.
И те, кто там тебя заждался больно.

Расскажешь, это вышло, мол, невольно.
Мол, счастлив был. Часов не наблюдал.

Ветерок шевЕлит занавески.
У него на то причины вески:
Способ он бесхитростный нашёл,
Чтобы я к окошку подошёл...


Ветерок шевелит чьё-то знамя.
И верёвку колокола в храме.
А ещё - лампады тихий свет.
А ещё - листы Господних Смет.

Нам почаще в окна бы глядеть.
И судьбу пореже бы хулить.

Ветерок готов о нас радеть.
И готов, что нужно, - шевелить.

Ничто не вечно под тобой.
Но ты-то вечна?
Ведь ты в ответе за любовь
Души беспечной.

Ведь ты в ответе за слова
Бальзама-яда.
Ты золотая голова.
Ты то что надо.

Ты напускаешь золотою светотенью
Таких стихов неуловимое виденье,
Что вот увидишь, вот увидишь, вот поймаешь...
Да только каменную голову измаешь.

Сижу листочки теребя,
Когда нас двое.
Не только волки на тебя
Ночами воют.

И прячу бледные слова
Из опасений:
Где золотая голова,
Там и Есенин.

Ни на что не годная душа
Ни в миру, ни в церкви не ютится.
Даже не в руке и не синица.
Вообще не стоит ни гроша.

И сидит себе на козырьке
Только что построенного дома.
И её высокая истома
Тихо высыхает на щеке...

Ей бы журавлём теперь взлететь
В небо. Притяжение нарушить.
Ни гроша не стоящую душу
Чтобы захотелось захотеть
Некоей бесценнейшей душе,
Стоящей не денег, а припадка...

Как же притягательно и сладко
Наблюдать порхающих стрижей...
_______________________________
Кто-то снял и вытолкал взашей
С козырька зарёванную птицу -
Пусть не журавля, но хоть синицу.
Хоть в руке какой-нибудь уже...

Есть парадокс немыслимый - огонь.
Огонь пожара. И лампады в храме.
Что ближе ей средь сонмища врагов -
Огонь чертей или огонь богов,
Живой душе, уставившейся в пламя?

Настигнет выбор - надо выбирать!
Какое неподъёмное занятие!..

Есть у меня Хранитель - не отнять.
Но как меня хранить - он без понятия...

Она вокруг бродила без следов.
Броженья походили на витанья.
Она ему прощала несвиданья.
А также недарение цветов.

Она ему прощала, что могла.
А то, что не могла, - прощала тоже.
Она была не то что не моложе,
Она его взрослей куда была.

А жили они в малом ПГТ,
Где всё, как говорится, на ладошке.
Где в каждом отражается окошке
Очередное чьё-то фуэте.

И ей не надо было ничего.
А просто чтобы было всё привычно.
Чтоб он её, не зная даже лично,
Вовек не променял ни на кого.

Посмотри налево,
Посмотри направо,
ПОд ноги и в небо
МЕльком загляни.
В том, что ты увидишь,
Если мыслить здраво,
Некого, по сути,
Даже обвинить...

Что ж тут удивляться...
Вспомнит наши лица
Бог с ухмылкой горькой.
К этому идём.

Некому уж будет
Саду удивиться
Зрячими глазами
Под слепым дождём...

Свет мой зеркало, скажи,
Но без лести и без фальши,
ТАк скажи, без всякой лжи,
Чтоб висеть тебе и дальше!

Разучилось ты давно
Отражать правдиво лица!
Вставлю я тебя в окно -
Погляжу, как Солнце злится!

Наверно, не просто так
Становятся в полный рост,
Когда и простой простак
Становится вдруг непрост.

Когда уже нет и слов.
Когда за душой - лишь честь,
И высшему злу назло
Одна лишь улыбка есть.

Отчаянно, в полный рост.
С улыбкой наперевес!..

И вот уж у зла - вопрос.
А может быть, даже стресс.
А может быть, даже страх -
Улыбка твоя страшна...

Не надобен злу твой прах.
А вечность твоя нужна.

Ты тощ и смешон в бою.
Но встал - и струной звенишь!
И вечность в себе свою
Улыбкой своей хранишь.

...А вечность-то - под рукой!
Врага-то и чих снесёт!
Да только вот злу покой
Всё грезится. Снится всё...

Вся темень - у зла с собой.
Да ярок пожар атак...

Встают на неравный бой
Простые не просто так.