Здравствуйте:)

Как вы знаете, летом на Литсети мы начали на Литсети так называемую первую дуэль критиков. Всего было пять дуэлей, в каждой из которых пара критиков разбирала два стихотворения с точки зрения достоинств ("критика плюс") и недостатков ("критика минус"). Затем было проведено голосование и определились полуфиналисты и один финалист. Итак, полуфинал:)

Методом "постепенного вычёркивания" были определены три стихотворения для этой полуфинальной дуэли. В отличие от прошедших дуэлей критики сами выбирали по какому стихотворению они делают так называемую "критику минус" (концентрация на недостатках произведения), по какому – "критику плюс" (концентрация на достоинствах) и по какому, соответственно, "полный разбор".

Ну что ж, а теперь пришло время опубликовать разборы критиков.

Алексей Лис

---

Люся Мокко

Сначала небольшое вступление. Этот дуэльный полуфинал дался мне очень тяжело. Сама не ожидала, что так трудно будет писать, особенно про стихотворение Наташи. И я очень надеюсь, что Максиму я проиграю! )) Потому что писать кому-то развернутую критику по собственной воле я теперь захочу еще очень и очень нескоро ))

Уважаемым авторам стихов, попавших «под разборку», заранее приношу свои извинения, если что-то сказала невразумительно, не по делу или неосторожно задела чьи-то чувства. Особенно неловко мне перед Марусенькой. Мало того, что ее произведение стало предметом моей критики-минус, я слишком уж увлеклась там ролью злобного, излишне ехидного критика, а увидела это уже после того, как были готовы две другие рецензии. И сил поменять тональность моих придирок уже не осталось, простите... Остается подчеркнуть, что все сказанное мной о стихах не более, чем субъективный читательский взгляд, очень возможно, что ошибочный. Я не крытик, я только учусь! ))
 

Стихотворение: "Я больше не пишу стихов" (Елена Бородина)



Люся Мокко в роли "Критик плюс"

Эх, кажется, я прогадала с выбором стиха для критики-плюс… У меня, конечно, были на то причины, личного свойства )) Не могла же я на одного и того же автора во второй подряд дуэльной схватке критику-минус наводить! Нисправедлиииво! Но чтобы хвалить это стихотворение Елены, больших усилий не надо, достаточно включить свое «критиццкое краснобайство» на полную мощность, уж больно тут все очевидно ))

Итак, тема у стихотворения – актуальнейшая! Состояние ЛГ – до боли знакомое. И столько уж об этом написано и прочитано, а у Елены все равно получилось оставить искушенного читателя «с носом» – обмануть все ожидания и застать врасплох на финальной строке! Но обо всем по порядку. Едва кинув взгляд на текст, замечаешь его необычную разбивку. А начав читать, удивляешься, насколько грамотно автор управляет длительностью пауз, при помощи этой разбивки, а также межстрочных и межстрофных переносов. Особенно удачно прием вынесения короткого слова в отдельную строку сработал вот здесь:

Я больше не пишу стихов.
Хотя,
шуршат-шуршат идеи, словно мыши, но…

После «хотя» здесь образуется чуть более длинная пауза, что придает речи ЛГ дополнительный оттенок, этакого лукавства и тонкой иронии. Кстати, ироничное, но совершенно необидное отношение автора и к своей ЛГ, и к ее читателям («Халва сабуром стала - не без вашей помощи») очень подкупает! Текст выстроен в форме монолога ЛГ-поэтессы, читается очень легко, на одном дыхании и возникает интересный эффект двойной идентификации. Т.е. легко поставить себя и на место ЛГ, и на место тех самых ее читателей, что сумели испортить ей невинную радость стихоплетства. Потому что чувствуешь, что ЛГ обращается именно к тебе! Да и сама ЛГ прописана очень живо и ярко, крупными сочными мазками. Вот она растерянно подтягивает помочи детсадовских штанишек в тяжелый момент, когда вдруг закончились и мысли, и слова. А вот она уже решительная беспокойная квочка для своего же собственного таланта сочинителя. И невольно проникаешься симпатией! Образный ряд стихотворения щедро населен всякой живностью, и сделано это явно умышленно. Кроме квочки, тут и мыши, и ставридка, и петухи… Петухи, в составе идиомы, прошли, конечно, вскользь, зато остальные получились весьма колоритными. А на мышах-идеях хочется остановиться подробнее. Замечательная находка! Образ построен на игре слов и на общности «способности к шуршанию» у мышей и у идей. Но насколько рельефнее и богаче он стал, когда автор развил его и довел до забавного гротеска, вписав сюда еще и мышеловку! Мыслеловку )) Нельзя не отметить здесь интересные аллитерации, звуки в этом фрагменте тоже буквально «шуршат».

Еще одно интересное и явно умышленное противопоставление удалось вплести автору в текст. ЛГ жалуется на «болото нерифмующихся строчек», но в самом стихе рифмы вполне-таки хороши. А вот эта «мыши, но – промышленность» сразу заставляет вспомнить Маяковского! Не менее интересно звучит и «ноутбука – потому как». И снова ловишь себя на мысли об авторском мастерстве, но проявленном уже на метауровне. Ведь автор вовсе не жалуется нам на свою бесталанность, а просто как кошка с мышкой играет с нами, дергая за усы читательского интереса. И в финале – мы попадаем в замечательную, тщательно сработанную ловушку. Причем попадаем в нее с удовольствием!

Какими же средствами автору удалось это сделать? Во-первых, сама композиция текста. Лексическая анафора в начале каждой строфы (Я больше не пишу стихов) действует почти как гипнотическое внушение, но каждый раз подкрепляемое все новыми аргументами. И теперь становится понятно, зачем понадобилась такая разбивка текста – формула внушения не должна смешиваться с другими словами текста, они ее всего лишь обрамляют, а вернее, вплетают в канву происходящего с ЛГ. И вот это происходящее, строка за строкой, образ за образом, убеждают читателя, что ЛГ больше НИЧЕГО не пишет. И читатель верит! До тех самых пор, пока не прочтет в финале три слова «И меньше – тоже»… Снова игра слов и смыслов! И читатель чувствует себя одновременно и обманутым, и счастливым )

Браво, Лена! Вот честно скажу, меньше тебе писать ну никак нельзя! Нельзя лишать читателей удовольствия от твоих стихов ))

***

Ксенон в роли "Полный разбор"

Мне понравилось то, как автор обыграл ситуацию: полушутливое – полусерьёзное начало и развитие мысли, ироничное самобичевание, и вдруг, в конце, каламбур, ставящий всё с ног на голову:

«я больше не пишу…
И меньше - тоже.»

С точки зрения композиции всё построено достаточно чётко, разве что основная часть, подводящая к финалу, на мой взгляд, несколько затянута (автор слишком уж увлёкся «самоедством», склоняя свои недостатки на все лады и образы ) , немного не хватает лаконичности.

Но в то же время, с точки зрения техники исполнения, автор ставит несколько серьёзных препятствий на пути читателя к пониманию стихотворения.

Если говорить о размерности, то на первый взгляд кажется, что стихотворение написано «диким» разностопным ямбом, в котором число стоп строго не урегулировано, но преимущественно (особенно в нечётных строчках) пятистопным, с многочисленными пиррихиями и спондеями (пропусками ударных и сверхсистемными ударениями). Но всё-таки (как мне тут верно подсказывают) размерность скорее ближе к тонике, чем к силлабо-тонике, очень-очень приблизительно напоминает тактовик (по большей части – трёхиктовый). В любом случае, достаточно чёткий и периодичный ритмический рисунок прослеживается, это даже вносит разнообразие в звучание, хотя и создаёт некоторые сложности при чтении. Это, в принципе, не критично, но ситуацию усугубляет огромное количество строчных и строфных переносов, которые далеко не всегда оправданы. Особенно чётко это видно в следующем отрывке:

«Я больше не пишу стихов.
Хотя,
шуршат-шуршат идеи, словно мыши, но
поставлю мышеловку. Говорят:
«Поддерживай бумажную промышленность!» -
коллеги. Белоснежные листы
доверчиво лежат у ноутбука»

Фраза «Говорят: «Поддерживай бумажную промышленность!» -
коллеги.» не только произвольно разорвана между трёх строчек. Создаются совершенно ненужные паузы в конце строк: «промышленность» - (пауза) – «коллеги».

И уже «на добивание» работает инверсия: слово «коллеги», которому по логике место рядом со словом «говорят», отнесено в самый конец фразы.

Или здесь: «но (междустрочная пауза) поставлю мышеловку». Неизбежно падает ударение на это «но» (как бы подчёркивая его значимость). Для чего нарушать ритм, да ещё ставить ударную мужскую клаузулу, непонятно…

В итоге те технические приёмы и средства, которые призваны усиливать, подчёркивать, вносить разнообразие, используются неэффективно, более того, создают множество трудностей, настолько, что местами через стихотворение приходится буквально «продираться».

А вот рифмы встречаются довольно оригинальные (особенно составные): «помощи – помочи», «квочки – точки», «мыши, но – промышленность», «ноутбука – потому как».

Резюмируя сказанное, скажу, что на мой взгляд стихотворение неплохо было бы ещё раз основательно «прошерстить» и «пригладить», чтобы средства выразительности работали именно на выразительность, а не наоборот. Хотя в целом получилось интересно по задумке.

---

Стихотворение: "тривиальное" (Марусенька)



Люся Мокко в роли "Критик минус"

Подобные названия лично меня слегка настораживают. Если уж сам автор предупреждает, что ничего особенного тут нет, то на что может рассчитывать читатель? Что автор лукавит, а сам все-таки припас нечто достойное внимания других? Или все на самом деле так плохо? Вот даже прописной буквы названию по какой-то причине не досталось... это еще один намек на невзрачность текста? Или просто небрежность? Названия других своих произведений Марусенька оформляет по правилам )

Итак, тема одиночества. Да уж, новизной не отличается. Причем подано одиночество как инфекционное заболевание… даже оригинально! И способы избавиться от него столь же оригинальны. После заявления, что доктора и лекарства якобы отсутствуют, в один ряд выстроены методы самолечения сомнительного свойства:

О, одиночество, что «подхватила» душа!
Неизлечимо. Ни доктора нет, ни лекарства.
Ни за коня, ни за золото, ни за полцарства.
Ни отодрать, ни отмыть, ни убить, ни сбежать.

Фразы в катрене сформулированы так, что способы оплаты лечения (конь, золото и полцарства) не понятно, к чему относятся. То ли к докторам и лекарствам (которых нет), то ли к отдиранию, отмыванию и (бог мой!) убийству! Кого же? одиночества? Сразу вспоминается старый анекдот про гильотину как лучшее средство от головной боли… И последний способ – «сбежать» – в этом ряду выглядит совсем уж странно. В том числе и потому, что к глаголу «сбежать» требуется дополнение не в винительном падеже (отодрать, отмыть, убить – что?- одиночество), а в родительном (сбежать – от чего? - от одиночества). Хотя как сбежишь от своей же хвори? Фонетика в третьей строке оставляет желать лучшего: ЗАЗОлото, НИЗА полцарства. Последнее на слух похоже на низ некоего полцарства, может, еще и потому, что ритмическое ударение приходится на предлог. Однородная рифма лекарства-полцарства текст не красит.

Так и томишься в жару бесконечных мает,
Словно в печи чугунок с молоком и картошкой.
Толст или худ – всё равно - это только обложка,
А содержимое - испепелилось на нет.

Не слишком удачно сравнение болезненного жара бесконечных мает с томлением чугунка в печи. Эмоциональный отклик на эти процессы идет совершенно разный: чугунок с молоком и картошкой замечательно теплые чувства вызывает, особенно у любителей этого кушанья. А к «неизлечимо больному» (с) ЛГ отношение сааавсем другое! Для меня это звучит диссонансно. А последняя строка в катрене, если я правильно поняла, намекает, что ЛГ (его душа? чувства?) испепелись окончательно, т.е. передержали в печи чугунок-то. И тут мешает сравнение тела с обложкой, когда только что шло сравнение с чугунком, слишком уж «неблизкие» образы. Так и видишь, как вспыхивает в печи эта нежаропрочная обложка. Неудачно выпирает союз «А» в последней строке, впрочем, как и первое «И» в «ИспепелИлось». Чтобы не допускать подобных ошибок ритма очень советую изучить замечательную статью Алекса Фо http://litset.ru/stuff/4-1-0-312 (про расстановку пиррихиев см. п. 11).

Стонет сквозняк, превращаясь – воронкою – в смерч.
Втягивает, поглощая и звуки, и краски.
И остаёшься бесплодным под глупою маской -
Ни удивленья, ни радости ей не сберечь.

Да, условия жизни одинокого ЛГ прям-таки экстремальные! То в печи бесконечно мается до полного испепеления, то сквозняк у него – не просто сквозняк, а целый смерч… Кстати, процесс превращения сквозняка в смерч описан как-то неубедительно. Просто «воронкою»? и с чего бы ему так вдруг превратиться? Да еще с такой силой, что стал поглощать звуки и краски, а был простой сквозняк. Догадываюсь, конечно, гипербола такая. Не самая удачная, на мой привередливый вкус. И еще непонятка: что именно втягивает этот сквозняк-смерч? Все подряд, что осилит? или выборочно, только звуки и краски? А вот дальше – еще загадошнее. Оказывается, содержимое нашего многострадального ЛГ, испепеленное на нет в предыдущем катрене, не совсем испепелилось. Что-то осталось, бесплодное такое просто. А кроме того, у него и маска какая-то имеется. Что за маска? От воздушно-капельных инфекций? А может быть, и само заразное одиночество было всего лишь маской? Да и само качество бесплодности выскакивает, как чертик из табакерки. Ничто не предвещало, как говорится. Я надеюсь, тут о творческой бесплодности ЛГ идет речь? Но говорят, одиночество очень даже способствует творчеству. Поэтому вывод в финале, я бы сказала, не бесспорен. Сочетание окончаний глупОЮ маскОЙ выглядит подгонкой под ритм. Впрочем, как и воронкОЮ.

Итого. Содержание стиха действительно тривиальное, изложено при помощи сомнительных и противоречивых средств, технически не безупречно. И выводы не убедительны, и эмоциональный отклик на текст минимальный. Дело закрыто! Обжалованию подлежит )))

***

Ксенон в роли "Критик минус"

Я конечно дико извиняюсь, но по долгу службы выступаю в роли свирепого и беспощадного критика – инквизитора. :)
 

Первое, что бросается в глаза – это размерность. Пятистопный дактиль по определению требует некоей возвышенности (недаром греки называли античный дактиль «языком богов»), что, собственно, мы и видим в общем и целом. Чего только стоит высокопарное начало стихотворения: «О, одиночество, что «подхватила» душа!» Именно поэтому периодическое «скатывание с языка высокого штиля» на «язык родных осин» ощутимо диссонирует с этой возвышенностью:

«Ни отодрать, ни отмыть, ни убить, ни сбежать.»

«Словно в печи чугунок с молоком и картошкой.
Толст или худ – всё равно - это только обложка»

Кроме того, в трёхсложниках гораздо явственней, чем в двухсложниках, слышатся ударные сбои: пропуски ударений и сверхсистемные ударения.

В стихотворении ударные пропуски встречаются практически в каждой строчке, особенно явно сбивается ритм здесь:

«Втягивает, поглощая и звуки, и краски»,

образуя в начале строки после ударного слога «втЯ» пять безударных слогов в первой и второй стопе.

Совершенно не оправданы «псевдо ударения» (т.е. ударения, которых требует размерность) на служебные части речи (предлоги, союзы, частицы), что фактически и воспринимается как ударные пропуски.

В общем и целом, на мой взгляд, автору не удалось «справиться с управлением» выбранной размерности – пятистопным дактилем. С точки зрения общей задумки он подходит, но, к сожалению, многочисленные огрехи и небрежности значительно перевешивают достоинства метра, который требует достаточно умелого обращения.

Опоясывающая рифмовка – тоже классика, приём, работающий на «технику стихотворения» в целом, но используется тоже не слишком эффективно: рифмы нельзя назвать оригинальными, среди них много неточных.

А интересно было бы посмотреть сочетание «двух классик» в хорошем техническом исполнении: размерности и рифмовки.

Пройдёмся немного по строфам.

В первой строфе развивается тема одиночества. Но в первой же (возвышенной) строке стилистически выбивается слово «подхватила» в кавычках. Я бы кавычки посоветовал убрать, зачем акцентировать внимание на просторечиво-медицинском значении слова на фоне пафоса? (подхватила, подцепила…) Широкая трактовка здесь гораздо выгоднее: подхватила душа одиночество – и всё, готовый образ. А вот во второй строке как раз и даётся «расшифровка», но опять же, не прямым текстом.

В четвёртой строчке начинает работать «испорченное воображение». Итак, душа заболела одиночеством, лекарства нет, и ни за какие сокровища его (одиночество) «ни отодрать, ни отмыть, ни убить, ни сбежать». Ну… хорошо, фигурально выражаясь, можно сказать «убить одиночество» или «сбежать от одиночества», но «отмыть» или «отодрать» одиночество – это уже находка для пародиста или собирателя «перловки». Любой образ имеет прямой смысл, не считаясь с которым, автор рискует вызвать улыбку или смех читателя.

Во второй строфе запутался в синтаксисе и образной системе (помимо упомянутого выше «стилистического диссонанса»).

Попробовал представить себе, что такое «томиться в жару маЕт»? Ассоциировалось только с «маяться от жары» и болезненным горячечным жаром, что явно не соответствует тому, что хотел передать автор.

«Толст или худ – всё равно - это только обложка» – строчка, если честно, вогнала в ступор. Не понятно, к чему она привязана, нет чёткой последовательности смены образов. Полнота или худоба – обложка чего? Хорошо, содержимого, как говорится далее. Тогда – к чему это? Складывается ощущение, что этой строфой автор с помощью образов хотел передать какие-то сложные эмоции, ощущения, но получилось, на мой взгляд, «В огороде – бузина, в Киеве – дядька».

Образное начало третьей строфы более-менее считывается, хотя и происходит достаточно резкий переход в образной системе: только что говорилось, что содержимое (личность) испепелилась, а теперь выясняется, что нет, оказывается, всё засосал какой-то сквозняк, превратившийся в воронку. То есть фактически одни и те же мысли, повторяясь, просто обыгрывается с помощью разных образов, но суть одна, так зачем плодить сущности? Понятнее всего с точки зрения читателя получается, если автор создаёт единство образной системы, в которой все образы логично взаимосвязаны и не противоречат друг другу по прямому смыслу.

«И остаёшься бесплодным под глупою маской» – ну… а при чём здесь бесплодность или плодовитость? По логике вещей, я бы сказал, здесь ближе слово «бесплотным», всё сгорело или всосалось в воронку, осталась только маска.

«Ни удивленья, ни радости ей не сберечь» – финальная строка достаточно предсказуемая, очевидная и «ровная». Вроде бы и завершает стихотворение, но фактически мало что обобщает и резюмирует. В таком духе можно было бы продолжать и продолжать ещё несколько строф.

На мой взгляд стихотворение «вытянуть» можно, но требуются существенные доработки.

---

Стихотворение: "Август 2014-го" (Наталья Бугаре)



Ксенон в роли "Критик плюс"

Выступаю в роли доброго критика, ни слова супротив стихотворения, токмо о достоинствах! :)
 

Первое и главное, что хочется отметить – удачно выбранный образный ряд, очень точно передающий картинки и ощущения. «Небо в мареве выцвело» - и сразу видишь это небо, переливающееся от зноя бледными красками. Воздух не просто горяч, он «спрессован и густ» (читаешь, и словно перехватывает дыхание, кажется, что лёгкие наполняются огненной смесью).

Растрескавшаяся от жара земля сравнивается со страдальческими морщинами и растрескавшимися губами, и действительно кажется, что сама земля с искажённым муками лицом молит чуть слышно: «Воды, воды…» Безветренная погода сама по себе ни о чём ещё не говорит, но образное сравнение «жар стреножил ветра» вызывает ощущение совершаемого насилия над естеством природы. И это первый отчётливый тревожный звоночек, который даёт автор, заблаговременно погрузив читателя в атмосферу стихотворения чередой образов, перекликающихся с властью стихии испепеляющего разрушения. На этом фоне даже мирная картина золотистых стогов, собранных в жатву, выглядит чужеродно, автор чётко показывает это на контрастах. И с каждой новой строкой плавно, но неумолимо силится предчувствие надвигающейся беды. Увядшая листва, безголосая серая птица и серый (словно засыпанный пеплом надвигающихся пожарищ) палисадник воспринимаются совершенно однозначно как недобрые знаки и приметы, и дело тут вовсе не в разгуле природных аномалий. Читатель к этому моменту уже подсознательно понимает, предчувствует, что будет дальше, и в финальных строках автор оправдывает эффект ожидания, что в данном случае совершенно уместно. Нет, дело даже не в слёзах и метаниях как таковых (о них говорится, чтобы усилить и подчеркнуть значимость грядущего, а также исключить саму возможность двусмысленного трактования). Фраза «на востоке зарницы беззвучно пророчат беду» вызывает совершенно однозначную устойчивую ассоциацию: война, грядёт война, она уже на пороге.

Осознанно или интуитивно автор выбирает абсолютно верную форму подачи. Похожие приёмы, к примеру, мы можем найти в хрестоматийном стихотворении Ходасевича «Обезьяна» (несмотря на разный авторский замысел):

«Огромное малиновое солнце,
Лишенное лучей,
В опаловом дыму висело. Изливался
Безгромный зной на чахлую пшеницу.
В тот день была объявлена война».

Разумеется, здесь нельзя говорить об аллюзии, но, тем не менее, схожесть приёмов просматривается. Это естественно – провести аналогии между пеклом засухи и адским пеклом надвигающейся войны. Впрочем, аллюзия присутствует в самом названии стихотворения. «Август 2014-го» явно перекликается с названием известного романа Владимира Богомолова «В августе сорок четвёртого» («Момент истины»), что уже изначально настраивает читателя на нужное восприятие.

Характерно, что форма подачи выбрана верно не только с художественной, но и с «технической» стороны. Пятистопный анапест не позволяет стихотворению «разогнаться», навязывает неспешный вдумчивый темп прочтения. Отчасти на акцентирование внутренней атмосферы стихотворения работают и рифмы: «бесноватый – виноватый», «дыханьем – метаний», «в аду – беду». Не все из них можно назвать интересными и оригинальными, но всё-таки они являются достаточными и правомерными, воспринимаются совершенно естественно.

«Август 2014-го» – стихотворение, в котором о войне напрямую не сказано ни слова, но тем страшнее и отчётливее понимание её приближения, переданное посредством образной системы. Кажется, ещё миг, и заполыхают золотистые стога, а растрескавшаяся от жажды земля наконец напьётся, но не водой, а кровью и слезами. Мертвенное затишье перед страшной огненной бурей, уже отнюдь не фигуральной – вот стойкое ощущение, которое прекрасно передаёт автор.

***

Люся Мокко в роли "Полный разбор"

Наташино творчество я немного знаю и люблю за живые эмоции, нередко хлещущие через край, за множество ярких, неожиданных образов, за мелькающий иногда оттенок фольклорности, за близость к простой, народной речи, без излишних выкрутасов. За украинизмы люблю ) Все это мне представляется очень настоящим. Так пишет человек, хорошо знающий жизнь с разных ее сторон, понимающий землю и любящий трудиться на ней. А еще Наташины стихи отличаются особенной «бугаристостью», непричесанностью и даже лохматостью строк )) Наташа рассказывала, что если начинает более тщательно их «приглаживать» и выверять, из них нередко уходит то живое, что она считает главным в своих стихах. Теперь посмотрим, «разлохматилось» ли что-либо в этом стихотворении и не мешает ли это моему читательскому восприятию.

«Август 2014-го» размещен в рубрике Пейзажная поэзия. Но авторская рубрика «Это жаркое лето со знаком беды» уже готовит читателя к тому, что все намного серьезнее и никакой пасторали не предвидится. И действительно, картина нарисована, скорее, трагическая, на протяжении всего текста ощущается нарастание тревоги, ожидание неотвратимой беды, страха перед тем, что испытания еще не закончились, что может случиться еще что-то ужасное, а защиты никакой нет. И чувствуешь, что это не просто какое-то природное бедствие… ну, мало ли было засушливых августов? Придет же осень, и будут дожди… Прекрасно понимаешь, что ад творится на измученной земле вовсе не жарой, а людьми. И на ум приходит такая параллель… Человеку бывает очень трудно, почти невозможно защититься от природных катаклизмов, но не менее трудно защититься от бед, возникших по вине человеческой… и от осознания этого стократ больнее. Но впрямую об этом не говорится ни слова, все передано именно через описание природы и акцентировано указанием на чувства ЛГ в финальном катрене. Это ее глазами читатель смотрит августовский пейзаж, это ей сопереживает в итоге. И на мой взгляд, этот эмоциональный контакт автору вполне удался. Тема событий на Украине стоит вторым планом, но в памяти после прочитанного остается, скорее, она, а не выжженный зноем августовский пейзаж.

Пятистопный анапест в тексте выглядит органично. И теме, и описательной интонации, и подспудно нагнетаемой эмоции. Не слишком удачно легли в ритмический рисунок несколько словосочетаний: «Жар стреножил ветра, пыль за возом лениво клубится» – здесь в полностью безударное положение попали два слова и получается некрасивое «пыльзавозом». А на слух вообще можно поймать, что пыль что-то делает – как? – завозом (но пожалуй, это лично мой акустический глюк). В этой строке слегка выпирает Уже: «Нет дождей уже месяц, и кажется все мы в аду». А вот здесь: «шепот тихий: "Воды!" - из до крови растресканных уст» - не самым лучшим образом стоят два предлога подряд, поэтому слышится непонятное «издо».

Теперь попробую остановиться на некоторых сомнительных для меня фрагментах текста.

Вот и август пришел, а под руку с ним зной бесноватый.
Небо в мареве выцвело, воздух спрессован и густ.
Сеть морщин на лице у земли без вины виноватой,
шепот тихий: "Воды!" - из до крови растресканных уст.

Очень колоритное словечко «бесноватый». Использовать его в качестве эпитета к зною довольно смело, я бы сказала. Олицетворение яркое, но в первой строке выглядит, скорее, инородным, неожиданным. И образ получается то ли гротесковым, то ли слегка комическим, особенно когда зной приходит под руку с августом. Другое дело, что в последней строфе будет упоминание про ад, образ бесноватого зноя окажется подкреплен стилистически. Так что автор здесь прошел по очень тонкой грани. И честно говоря, мне трудно оценить, удачно прошел или нет. Но сомнение захотелось озвучить. Зацепилась я и за «растресканные уста». Все-таки по отношению к устам точнее будет сказать «растрескавшиеся», иначе слышится оттенок активного действия, будто кто-то эти уста растрескал. Рифма бесноватой-виноватой, образованная за счет общего суффикса, выглядит… простовато она выглядит )) Инверсию «шепот тихий» можно безболезненно заменить на прямой порядок слов, и в этом случае уйдет «залипание» звука Т на стыке.

Жар стреножил ветра, пыль за возом лениво клубится.
Цепь стогов золотистых вдоль собранных в жатву полей.
Средь увядшей листвы безголосая серая птица -
как тут петь, если в горле клокочет расплавленный клей?

Не вполне корректно употреблено причастие «собранных». Собранным может быть урожай на полях, жатва может быть собранной, а сами поля при этом никак не «собранные». Здесь вообще «собранные в жатву» напоминают по конструкции «собранные в кучу», хотя это тоже чисто субъективно. И еще такая мелочь, как уточнение «ВДОЛЬ полей», почему вдоль? Обычно стога соломы (я полагаю, о ней речь, если цвет золотистый) остаются прямо на поле, по ходу зерноуборочной техники, а не вдоль полей. И полное недоумение у меня насчет расплавленного клея в горле птицы. Совершенно не представляю, что за клей имеется в виду, особенно клокочущий. Этот образ мимо меня прошел, увы… А вот жар, стреноживший ветра, - очень понравился, да и сама серая безголосая птица – тоже. Кстати, по звукописи последняя строка замечательно хороша, она именно что клокочет! Вот только смысл…

Палисадник мой сер - припорошен горячим дыханьем.
Нет дождей уже месяц, и кажется все мы в аду.
А ночами, в поту, устаю я от слез и метаний -
на востоке зарницы беззвучно пророчат беду.

В первой строке, если я правильно поняла, имеется в виду серая пыль, покрывшая палисадник. Чем же еще серым он может быть припорошен? Разве что пеплом… Страшный тогда образ получается, но боюсь, что я уже фантазирую. В любом случае, сомневаюсь, можно ли что-то припорошить именно «дыханьем». После «кажется» требуется запятая (или тире). На стыке слов «устаю я от слез» не слишком удачное сочетание сразу четырех гласных.

Вот, пожалуй, и все обнаруженные «лохматости». Точнее, все из тех, которые мне худо-бедно удалось сформулировать, были и другие )) Из критичных отмечу только расплавленный клей и, пожалуй, собранные поля, лично мне они сильно помешали, остальное – терпимо. Но в целом стихотворение запоминающееся, цепляющее… и это главное.

---