Общие правила ЛитО Замок с привидениями ЛитО Замок с привидениями — это игровая площадка.
Ведущий предлагает участникам тему для написания нового произведения (миниатюры или стихотворения).
Участники имеют право:
- предложить текст на конкурс;
- в спорной ситуации связаться с ведущим посредством личных сообщений;
- до начала голосования снять своё произведение с конкурса или заменить его, а также внести правки.
Ведущий имеет право:
- задавать дополнительные вопросы по заявке/тексту, если это нужно для решения - принимать произведение на конкурс или нет;
- отклонить заявку, если она, по мнению ведущего, не соответствует условиям конкурса (заданию, теме, правилам оформления заявок и т. п.);
- отказать автору в участии в любых конкурсах площадки (в целом), если поведение автора неадекватно (провоцирование, оскорбление участников или ведущего, переходы на личности, разжигание скандалов и т. п.);
- решение ведущего окончательное и обжалованию не подлежит.
Обязанности авторов и ведущего:
- соблюдать правила сайта, в частности пункты 2, 4.1 и 4.2. http://litset.ru/index/0-4 
Всем доброго времени суток
Приглашаю прозаиков на очередную Прозаическую регату
Правила регаты: 1. Участвуют
прозаические миниатюры
1.1. размещённые на Литсети
1.2. размером
не более 4000 знаков с пробелами
2. Для подачи заявки на участие, литсетевец должен прислать
ведущему личное сообщение, назвав в нём одно любое слово (имя существительное)
Ссылки на предыдущие регаты
П.Р.-1,
П.Р.-2,
П.Р.-3,
П.Р.-4 и
П.Р.-5 Мне прислали следующие слова: Яна Яблоко — абрикосы
Марго — галстук
Сергей Чел — облако
Марара — медсестра
Таёжник — переправа
Ирина Архипова — копилка
Пелагея — перо
алекер — печать
Обязательно использовать минимум 6 предложенных участниками слов Возможно менять слово по части речи: дом, домашний, по-домашнему
Участники пишут прозаические произведения - не менее 1000 и не более 4000 знаков (включая пробелы)
Прошу вас заданные слова отметить в своём тексте жирным шрифтом Свои миниатюры выкладывем здесь же, в теме по мере написания не позднее четверга 23 апреля 23:59 лтс
Не забудьте дать ссылку на публикацию на вашей странице Желаю всем удачи и вдохновения
Победительница награждается Ключиком Замка и 100 баллами Литсети
Спасибо за хороший конкурс, предложенные слова!
Спасибо за ваши голоса, Пелагея, Ольга, Блэк))
http://golos.1klassnaya.ru/vivod4.....alya_Na
Все работы интересны, каждая по-своему. Приятно, что добавились новые авторы. На мой взгляд, они молодцы, и ещё не раз продемонстрируют нам свою оригинальную манеру написания прозы
Напоминаю, что не проголосовавший победитель баллами не награждается
http://litset.ru/publ/46-1-0-57577
Это была переправа между двумя мирами. Только он об этом еще не знал. Понятия не имел о заколдованном месте без пропусков и указателей. Любой человек до поры до времени может оставаться в счастливом неведении.
Сегодня с утра все не заладилось. Настроение было на нуле, и все время хотелось куда-то бежать. Ну он и побежал. Мимо поста, мимо охраны, для всех неожиданно. Такой тихий обычно, вежливый, интеллигентный. Ничего особенного не случилось, просто накопились тяжелые мысли, навалилось что-то на грудь, трудно стало не то что дышать, а просто видеть кого-то. Бывают дни, когда даже невесомые облака невыносимо тяжелеют.
В прибольничном парке был свежий воздух. Мужчина огляделся. Во все стороны разлился туман и обесцветил корпус и ближайшие деревья. За ними уже ничего не было видно. Больной побежал в сторону плодового садика, где ему разрешалось иногда прогуливаться в одиночку. Но и там оказалось слишком светло и бесцветно, только оранжевыми комочками на белесой от тумана траве выделялись несколько упавших абрикосов. В поисках тропинки к калитке он стал вглядываться вдаль сквозь марлевую завесу воздуха. Сзади послушался шум, человек вздрогнул, оглянулся и увидел бегущих к нему доктора и дневную медсестру. Убегающий дернулся всем телом и ринулся куда-то в еще более посветлевшее пятно между деревьями.
Теперь ему стало отчего-то очень жарко, а глаза горели от света, хотя он их и крепко зажмурил, только что столкнувшись с невидимой стеной. Открыв глаза, человек осознал, что сидит, наоборот, в полутьме, в кресле, вроде бы в приемной. Перед ним за большим столом сидел мужчина в черном костюме с галстуком в крапинку. Мужчина внимательно и строго поглядел на гостя. За спиной хозяина помещения возвышался шкаф с открытыми полками, на которых в строгом порядке располагались канцелярские принадлежности разных эпох и народов. Были там пергаменты, какие-то свитки с вензелями, свернутая береста, бумага для ксерокса. Стояли в особых подставках стило, гусиные перья, современные ручки. Одна полка была отведена под всевозможные печати. Мужчина в черном костюме вытащил из ячейки белоснежный лист и что-то написал на нем ручкой с черными чернилами, потом взял со стола небольшую печать, нажал ею на мягкую терракотовую массу в коробочке и сделал оттиск на листе. Тотчас он посмотрел на дверь в дальнем углу, откуда тут же появилась женщина, напомнившая гостю дневную медсестру. У нее в руках была стопка светло-серой сложенной одежды. "Пижама или костюм?" - успел подумать гость, прежде чем услышал короткий диалог.
- Можно забирать?
- Проводите!
- Что-то можно позволить ему взять из старого мира?
- Что-то одно, что он видел в конце, как обычно...
Они говорили, по-видимому, обо мне, как будто о ком-то постороннем. Вдруг я перед собой увидел висящий в воздухе предмет, моргнул, через миг перед глазами уже ничего не было. Зато у стоящей в дальнем углу женщины сверху стопки серой одежды лежал ярко-оранжевый абрикос. "Пойдемте, я Вас провожу", - тихо сказала она.
Не вижу использованные слова :(
Замок, вы же были у меня на странице и видели, что там все слова использованы и подчеркнуты.
Здесь не скопировалось так, как было у меня на странице. И не смогла отредактировать.
Что мне сейчас сделать? Перенести в новый комментарий с промежутками между буквами? Так, наверно, получится выделить.
Я - новичок, прошу простить.
В задании написано и выделено жирным шрифтом:
Прошу вас заданные слова отметить в своём тексте жирным шрифтом
Извините еще раз за невнимательность.
Сейчас всё в порядке - я увидел :)
На будущее... ;)
Спасибо
Подчеркивание изменила на жирный шрифт
Армейский друг
Лёха лежал с открытыми глазами и в который раз перед ним рисовалась одна и та же картина: его Наташку обнимает старый армейский товарищ Димка
Два года не виделись и вот он, крепкий и плечистый, с короткой стрижкой и цепким взглядом, прикатил на иномарке в гости.
Лёха только въехал в новый дом - два года к о п и л и. Даже, детей решили не заводить, покуда своим жильём не обзаведутся. А теперь Лёха третий день лежал в больнице после операции и тихо ненавидел этот дом, на котором, как казалось, Лёхе, стояла п е ч а т ь несчастий и бед.
В ту субботу он как раз завёз на зиму дрова – две машины кругляка. И поэтому, когда прибыл друг, то ему даже намекать не пришлось, чтобы помог – уже на следующее утро после встречи, они работали на дворе. Но недолго… Приступ аппендицита был как снег на голову...
На следующий день после операции Наташке с Димкой разрешили зайти в палату. Димон был по-мужски скуп на слова и уже минут через пять, похлопав Лёху по плечу, вышел из палаты, а Наташка задержалась и, выкладывая на тумбочку а б р и к о с о в ы й
компот и минеральную воду, принялась нахваливать Димку:
- Как же он вовремя! Столько дел по дому - дрова, завалинки. Когда ещё ты оправишься, а ему с утра словно п е р о в одно место воткнули!, - прыснула в кулак Натаха, - хороший у тебя друг. Рукастый.
Когда жена уходила, Лёха, стараясь как можно безразличней, спросил:
- А ты, это… где Димке спать определила?
- Ну, как где, - Наташка, как бы недоумённо приподняла брови, - на летней кухне, разумеется.
После её ухода, сосед по койке Саныч, удивлённо спросил:
- Так что это получается – ты лежишь здесь, а друг с твоей женой? Ну, дела!
- Ну и что такого – друг, ведь. И вдруг неожиданно для себя Лёха повысил голос, - он мужик и знает, что такое дружба, и что такое чужая жена! Лезешь тут с намёками!
Саныч обиженно отвернулся к окну и стал разглядывать двор, где стоял его москвич, на котором он на выходные уезжал домой.
А Лёшка лежал и старался убедить себя, что всё он говорит правильно, и что Димон - настоящий друг, и что он никогда… А вдруг? Сомнения вновь начинали терзать душу. Вот он видит Наташкино лицо – в сладкой истоме, с размётанными по подушке волосами, она шепчет: - Дима... Дима...
- Нет! Нет! - он зарывается лицом в подушку и... Однажды не выдерживает.
- Только смотри, как договорились, - полчаса и назад.. Дежурной м е д с е с т р е обещали, - Саныч, поддавшись на уговоры, ночью вез Лёху на своём москвиче в деревню.
- Всё будет в порядке! - заверял Лёха и уже минут через двадцать машина,чуть задержавшись на п е р е п р а в е, останавилась у дома. .
Проходя к крыльцу, из открытой на летней кухне форточки, Лёха вдруг услышал голос Димки:.
- Успокойся. Не переживай - всё у нас будет хорошо. Ребёночка родим...
Что ему вторил другой голос, было не понять, - он раздавался глухо, как из-под одеяла,- но что это был голос женский, сомнений не было,
Лёшка сцепив зубы доковылял до крыльца и сел на ступеньку. Он сейчас хотел только одного – чтобы всё вокруг заполыхало в огне! Всё! И он тоже бы кинулся в пекло…Он обхватил голову руками и, мыча, качал ею из стороны в сторону. Вдруг за спиной звякнул дверной крючок и кто-то тревожным голосом спросил:
- Кто тут?
Пока Лёха приходил в себя, Наташка уже нашёптывала, прижимаясь сбоку:
- Ну, и что сидим, в дом не проходим?
- Так, отдышаться надо было чуток! А что, Димка... спит уже?
- Спят! Он же тогда сразу рванул к себе домой – говорит, жену привезу на время. А то друг в больнице, а я тут. Не красиво.
А с женой мы подруги уже! Ребёночка ждут. А мы? Скоро?
Лёха сидел и обнимая жену, думал – как же
ему повезло в жизни! Такая жена красавца! Друг верный, надёжный!
Конечно, Натаха! Скороооо!
Тополь
Обычно тополя не живут так долго. Это привилегия дубов, кедров или каких-нибудь иноземных секвой и баобабов. А наш тополь взял да и вымахал громадиной объёмом в три обхвата и высотой чуть ли не до облаков. Во всяком случае, знающие люди уверяли, что он был занесён на карту военных лётчиков как ориентир при посадке.
Рос он у нас в палисаднике, и всё моё детство прошло под его необъятной сенью. Между его толстенными корявыми корнями мы с подружками прятали «секретики», девчачьи драгоценности - цветное стёклышко, золотистую обёртку от конфет, пару бусинок и рябенькое пёрышко. Тополь укрывал нас осенью от заунывного дождя, а летом от беспощадной жары.
В красном бархатном альбоме - копилке лучших моментов моей жизни, сохранилась фотография десятилетней красотки, томно( почти как модная актриса), прислонившейся к могучему тополиному стволу.
Но не всех радовало такое соседство. Каждую весну дерево засыпало улицу мягкими сугробами тополиного пуха, и больше всего, конечно, доставалось нашему двору.
Мама ворчала, вспоминая деда, посадившего тополь больше полувека назад:
- Лучше бы яблоньку посадил или абрикос, так нет - вот вам тополь! Толку-то от него? Только крышу испортил, и всё.
Ворчала, ворчала и вынудила-таки отца спилить дерево.
Но это только легко сказать – спилить! Оно ведь если на дом упадёт – раздавит дом-то! И не только наш. А упадёт в сторону дороги– разрушит жильё соседей напротив.
Собрались мужики со всей улицы. Судили - рядили, и всё-таки придумали, как расправиться с гигантом, не оставив ни нас, ни соседей без крова.
В назначенный час на улицу высыпали и стар, и млад. Для нас, ребятни, целое событие – и необычно, и страшно, и немного жаль нашего зелёного друга. Матери намертво вцепились в своих чад, дабы не попали озорники под падающую махину, медсестра тётя Лена даже аптечку с собой прихватила – не дай бог, кто поранится!
Завизжали пилы, посыпались сучья, народ внизу притих, наблюдая, как гигант теряет свою мощь и величавость .
Вот уже снизу подпилили ствол, на обрубленную вершину дерева, как галстук на шею великана, привязали канат, и несколько человек начали тянуть его вдоль улицы.
Тополь кряхтел, пружинил, сопротивлялся, мужики по-бурлацки эхали, ухали и … дерево сдалось, упало наискосок, не задев ни один дом.
Вздох облегчения взрослых заглушили радостные детские крики. Мы подбежали к поверженному исполину, стали нырять меж его ветвями, и никто из нас не заметил, как вдруг оголилась улица - будто прилюдно раздели её, и она растерянно замерла, стыдясь своей неожиданной наготы.
http://litset.ru/publ/46-1-0-57542
Абрикосы этой весной цвели как-то особенно, необыкновенно рясно – казалось, что розоватые облака опустились на землю, зацепились за кроны и теперь колышутся на ветру, разливая приятный аромат. В такую пору хочется растить перья на крыльях, чтобы взлететь над садами вместе с суетливыми радостными птахами, и кружить, и опускаться в эти пушистые цветочные облака.
Но Макс шел по переулку, ссутулившись, как старое дерево, и наклонив вперед голову – он не замечал ни этого чарующего цветения, ни ароматов, ни жужжания деловитых пчел. И даже яркая весенняя куртка не добавляла его облику ноток радостности.
Он шел, по привычке сунув руки в карманы, где всегда лежали блокнот и ручка без колпачка, поэтому все карманы у него были изрисованы синей и черной пастой. Он носил их с собой постоянно, потому, что стихи могли прийти к нему в любой момент, где угодно, и так же в любой момент уйти безвозвратно, и вспомнить, вернуть их было уже невозможно, как невозможно вернуть ласкающий твоё лицо ветер или присевшую на плечо стрекозу.
Месяц назад Макс впервые издал сборник своих стихов «Сады души», и был последнее время горд собой и безмятежно счастлив. Стихи накопились у него за несколько лет – он то не решался их напечатать, то его отвлекали какие-то нескончаемые заботы. И наконец-то его давняя мечта сбылась – небольшая книжица в голубой глянцевой обложке лежала теперь у него в кармане, потеснив блокнот и ручку.
Но вчера днём его счастье, как монета, обернулось обратной стороной – Макс прочёл критический обзор, напечатанный в литературном журнале, и чувства его были в полном смятении. Ему хотелось спрятаться с головой под одеяло и никогда больше никого не видеть, и ни с кем не разговаривать. В мыслях он то обрушивался горой обвинений на себя и камнями швырял в себя – «бездарь», «выскочка», «никогда больше», то вдруг начинал презирать критиков – «ничего не смыслят», «сухари бесталанные»…
В таком совсем не апрельском настроении Макс спустился по тропинке, ведущей к переправе, на песчаную отмель реки и, присев на лежавшее на берегу бревно, достал из кармана свой небольшой сборник. Впервые он взглянул на него не с гордостью и нежностью, а с какой-то ему незнакомой ненавистью. Макс раскрыл сборник на середине и, не читая, стал вырывать из него по странице и складывать из них кораблики. Он любил такие делать в детстве из газет, которые каждый день приносила им почтальонша. Никто этих газет не читал, и они копились стопкой на тумбочке…
Подгоняемые ветром, стихи-кораблики весело отчалили и поплыли целой флотилией, скрываясь за изгибом реки.
- Теперь моими читателями будут река и рыбы, – подумал Макс. – Как хорошо, что они умеют хранить молчание. А стихи… Стихи – это те же бабочки, прилетевшие на цветок моей души. Зачем же их ловить и засушивать в коллекции? Чтобы потом похвастаться перед друзьями и коллегами – смотрите, какая у меня есть чудная засушенная бабочка! Нет, он больше не будет пришпиливать стихи булавками строк к листу бумаги – пусть прилетают к нему и летят дальше опылять другие души-цветы своим лёгким благостным дуновением. Он будет ждать этих неповторимых мгновений и наслаждаться переливами созвучий в голове, и без сожаления, с благодарностью смотреть им, исчезающим, вослед…
Макс достал из кармана потёртую шариковую ручку и сломал ее напополам. Вот так! Он держал в каждой руке по обломку и не знал, как дальше с ними поступить… Мгновение замерло – летавший над распушившимся одуванчиком голубой мотылёк, петляя, подлетел к Максу и сел на рукав его желтой куртки.
http://litset.ru/publ/46-1-0-57529
- Я тебе точно говорю! Оно там, на девятом облаке в воздушном замке за семью печатями спрятано, чтобы никто из людей не смог его отыскать. - Шептал мне Митя на самое ухо.
Ну да, это для него невозможно туда добраться, а уж мне, если, конечно, знать точные координаты, - раз плюнуть.
Простите, я, кажется, забыл представиться. Меня зовут Макс, и я самый бесшабашный эльф на свете. По крайней мере, мне хочется в это верить.
Митя — обычный мальчишка, живущий в посёлке неподалёку от нашего леса. Мы подружились в начале июня, когда его привезли сюда из города погостить у бабушки на летних каникулах. И разговор у нас был ни о чём ином, как о пере Жар-птицы, с помощью которого можно писать волшебные сказки. Ну как, впечатляет? Вот и я говорю!
Путь на девятое облако не близкий. Но это если в обход добираться, через все врата и лестницы на небо. А можно и «срезать» немного. Например, на попутном перелётном гусе. Правда, надо ждать их миграции, а это ещё долго.
Я вернулся к себе домой, разбил гнома-копилку, выбрал несколько мелких бирюзовых монет. Они нужны, чтобы заплатить Нораху за переправу через молочную речку с кисельными берегами, отделяющую нашу дубраву от Райских Садов. А оттуда через Абрикосовые и Яблоневые Гущи до облаков рукой подать.
Норах — бодрый старичок в чёрных брюках, белой рубашке, жилетке в полоску и в салатовом галстуке, на котором блеяли настоящие миниатюрные овечки — не о чём меня не спрашивал. Он просто взял деньги и, насвистывая зябликом что-то знакомое, ловко переправил меня на другой берег.
Гущи я пересекал не спеша, наслаждаясь сочными фруктами. Нельзя, конечно, рвать их с деревьев. Если сторож увидит, то мало не покажется. Но я же эльф! Я могу быть невидимым, словно воздух. Тихим, как зеркало. Быстрым, будто мысль. Раз — и я уже далеко.
Осталось пройти по облаку, взобраться по воздушному замку и сломать все семь печатей...
Вы спросите меня: зачем я вообще забрался в такую даль? Для чего мне нужно это перо? Не мне... Это для Митьки. Я видел, как горели его глаза, как он хотел стать самым настоящим волшебным сказочником. И если у этого мальчика есть мечта, самая настоящая необъяснимая несбыточная мечта, то я просто обязан осуществить её.
Ведь я — эльф. Самый бесшабашный эльф на свете.
http://litset.ru/publ/46-1-0-57525
Стоял июль. Тот самый, который «макушка лета», — да что-то в этом году он не задался: дождило чуть ли не каждый день, а уж безоблачным небо, кажется, не было ни разу за весь месяц.
Вечером накануне уик-энда Николай Петрович, который уже успел по пятничной традиции заложить за галстук, а потому находился в приподнятом настроении, стоял на платформе вокзала в ожидании электрички, чтобы ехать на дачу, к семейству, проживавшему там с самого начала июня, как это было принято еще в чеховские времена.
Народу рядом было не так много — погода, видимо, не располагала даже к пригородным поездкам — и Николай Петрович поневоле заинтересовался некой особой, которую вполне можно было бы назвать тоже по-чеховски дамой с собачкой, если бы это была действительно собачка, а не желтовато-рыжая псина ростом как раз с полдамы.
Подошла электричка, и Николай Петрович намеренно не только вошел в тот же вагон, что и незнакомка, но и расположился напротив нее, хотя свободных мест было предостаточно. Собаке это не понравилось и, уставившись на невольного спутника, она глухо зарычала. «Абри, — нежно проворковала дама, — не сердись, это хороший господин». «А что значит Абри?»— спросил Николай Петрович, довольный тем, что разговор завязался. «Абри — значит Абрикос, — засмеялась дама. — Вы же видите, по цвету они один в один, потому мы его так и назвали».
С этого и началась их беседа, которая за полтора часа путешествия переросла в весьма приятное, веселое общение. Тем более что Николай Петрович был просто-таки кладезем забавных случаев и анекдотов, потому что работал главным редактором известнейшего в стране юмористического журнала и за двадцать лет такой службы накопил в своей памяти множество смешных увлекательных историй, вышедших из-под пера сотрудников издания.
Время пролетело незаметно, и вот уже электричка начала притормаживать, подъезжая к станции, на которой даме нужно было выходить. Веселье внезапно оборвалось, как будто его и не было, — странная грустинка повисла между двумя людьми, пару часов назад даже не подозревавшими о существовании друг друга.
Николай Петрович проводил даму до тамбура. На платформе ее ожидал муж, так что прощание не затянулось — точнее, оно вылилось в ни к чему не обязывающее «До новых возможных встреч», произнесенное обоими перед тем, как открылись двери. И только в их глазах промелькнуло в эту минуту нечто такое, что, несмотря на крепкое семейное положение каждого из наших знакомцев, Чехов — тонкий знаток человеческих душ, вероятно, назвал бы печатью одиночества…
http://litset.ru/publ/46-1-0-57521
У маленькой Танюшки был секрет. Ей когда-то давно дедушка подарил на день рождения сундучок – небольшую шкатулку, инкрустированную перламутром со словами: «Пусть это будет твоей копилкой», – и с тех пор Танюшка берегла её от чужих глаз и складывала в неё всё самое ценное. А чтобы чужие не залезли в неё, сделала печать из пластилина и каждый раз проверяла, не тронута ли она, не нарушил ли кто её, не узнал ли её секрет? Со временем в печати пропала необходимость – Танюша выросла, уехала в другой город учиться, и сундучок давно уже стоял забытый в дальнем углу на антресолях. Но вот недавно, когда Таня, уже взрослая серьёзная девушка, вернулась домой, он попался ей на глаза: перламутр потускнел и кое-где отвалился, крышку придерживала засохшая лепёшка из пластилина. Таня слегка встряхнула шкатулку. Там что-то звякало. Девушка открывала сундучок со странным чувством любопытства: что там? Что она-маленькая так трепетно хранила в нём? Что для неё, девочки, значили спрятанные в нём предметы?
В сундучке лежали блестящие пуговицы, фантики из цветной фольги, разноцветные стекляшки-стразы, ярко-зелёная брошка со сломанной застёжкой в виде цветка. «Будто сорока собирала», – улыбнулась Таня. А сбоку лежала белая атласная ленточка. Таня взяла её в руки и вспомнила: эта лента служила поясом на новогоднем платье. Мама ей сшила из белого шёлка костюм Метелицы, и Танюшка – воздушная, как облако – в лёгком белоснежном пышном платье, в короне из белых пушистых перьев и в атласных туфельках стала победительницей в конкурсе Новогодних костюмов.
А вот и галстук-бантик из синего сатина. Это серёжкин. Одноклассник Серёжка в костюме Кота в сапогах был на том празднике с этой «бабочкой» . Он пригласил Танюшку танцевать и, держа её руки в своих, срашно краснел – стеснялся. Потом, когда в раздевалке переодевался, потерял бант, а Танюшка подобрала, хотела отдать, да не успела. Серёжка в зимние каникулы переехал с родителями в другой город. Больше они не виделись. А «бабочка» осталось как память о первой любви. Где ты, Серёжка? Какой ты сейчас?.. Таня поднесла бант к губам, и, слегка коснувшись, ощутила едва уловимый запах времени – запах ткани вперемешку с цветочным ароматом. Так пахла мамина пудра.
Таня перебирала вещицы из сундучка, пыталась восстановить события, связанные с этими ценностями. Но многое, ускользнувшее из памяти, не находило объяснения. Вот абрикосовые косточки. Зачем они тут? Для чего она их тут хранила? Или губная помада дикого малинового цвета… Румянилась? Явно у мамы стащила.
Или лоскуток золотой парчовой ткани… Ну, тут ясно – сорока!
Или красная шерстяная нитка? Что она тут делает? Что она значила для Тани маленькой? Таня намотала её на запястье. Говорят, помогает от сглаза. А потом сняла и положила на место – пусть всё останется как было в прошлом. В том времени, где остались дедушка, мама молодая, Танюшка маленькая. Мелькнула мысль – выбросить: кому теперь это нужно? Но почему-то стало жалко. Как- будто в этом сундучке хранилась часть её теперешней, то, что неразрывно связано с сегодняшним её днём, с её душой. И этот сундучок – как узелок на память о детстве – обрёл свою, особенную ценность. И даже показалось, что если он потеряется или выбросится, то что-то важное исчезнет из её жизни.
«Пусть будет, – решила она. – Как семейная реликвия» И, закрыв секреты, проведя пальцами по перламутровой крышке, словно лаская и прощаясь, убрала сундучок на прежнее место.