Если согласиться с тем, что лето – это маленькая жизнь, то придётся признать, что немалая часть этой жизни протекает на даче! А следовательно, там происходит и много чего любопытного: смешного, грустного, романтичного, поучительного, трагичного, трагикомичного и, в конце концов, достойного того, чтобы поделиться этим с читателями.
Можно писать о чём угодно (лишь бы это было как-то связано с дачей) и в любом жанре. От одного автора принимается до трёх произведений, в каждом из них традиционно не более пяти тысяч знаков с пробелами.
Пишем с четвёртого февраля по 14 февраля включительно.
Можно присылать и не новые произведения, если они отвечают условиям конкурса.
Опубликовано: 04/02/21, 17:00 | Последнее редактирование: Прозерпина 10/03/21, 08:00
| Просмотров: 877 | Комментариев: 44
Спасибо всем! Прозерпине - за конкурс, участникам - за интересные истории. Спасибо всем, голосовавшим за моё сочинение.)))
У нас два первых места:Яна_Яблоко и Сергей_Чел, на втором месте Гелия Алексеева, на третьем - Пелагея и Маруся.
Победителям переведу
100 баллов – за первое место;
80 баллов - за второе место;
50 баллов - за третье место.
И всех победителей угощу сочным, сладким гранатом)
Потому что Ксенон создал для Прозерпины персональные наградные знаки в виде этого замечательного фрукта.
Поздравляю победителей!
Конкурс получился "о зверятах", но это и естественно, ведь дача - это природа. Читала все рассказы с удовольствием. Спасибо Прозерпине за организацию и за призы.
http://litset.ru/publ/5-1-0-64933
Их было двое: Ника и Гарри. Она - холёная, грациозная кошка. Сложный характер, потрясающие охотничьи навыки. Он - юн и космат, почти котёнок. Разбитной, но доверчивый. Некрасивый, но благодаря природному обаянию... Не было в нём никакого обаяния. Страшный, кудлатый, молодой кот. А в силу возраста и умом не блистал. Ещё был Глен - изящный попугай глория. В том-то и дело, что был. Как уже говорилось, Ника обладала потрясающими охотничьими навыками. Я оберегала Глена, как могла: железная клетка, надёжный замок. Но его стремление к свободе не знало границ. Да и кошку дразнить любил. Но печально-философскую историю о том, как не надо провоцировать женщину, и чем мужчине грозит излишняя свобода, я расскажу в другой раз.
Итак, Ника и Гарри. Нику я подобрала в сентябре. Ну, как подобрала.., вытащила из чужого дачного домика. Двери заперты, окна заколочены, а изнутри безнадёжное уже: "Мяу". Забыли её хозяева или не заметили при отъезде, не знаю. Пришлось лезть на крышу (по забору, по яблоне, что рядом росла) и через чердак проникать в чужое недвижимое имущество. Подруга однокусница, с которой в тот день угораздило нас пойти за грибами мимо дачного посёлка, стояла внизу и, выбирая неприличные слова, выговаривала их мне для острастки. "Ненормальную", "сумасшедшую" и просто "дуру" я пропустила, но на "сволочь "высунулась из чердачного окошка и прикрикнула: - Цыц, Ленка!
Та испуганно вздрогнула и замолчала. Вообще, Ленка классная девчонка. И нежная и совестливая. Если бы мы не вытащили эту кошку, она долго ещё истязала себя мыслями типа: "Как там несчастная кошечка? Вернулись хозяева или нет? Может, надо было позвонить кому-нибудь, чтобы вызвали кого-нибудь... и т.д.
Сбор грибов пришлось отложить до следующей вылазки в пригород, а кошку, измученную страхом и голодом, забрать домой. Никой назвала в честь богини победы. Ведь мы победили. Я с крыши не звезданулась, ей не пришлось хозяев до весны в запертой хибаре ждать. Так и прижилась. Через пару недель совсем освоилась. Научилась открывать форточку в моей комнате, чтобы войти и приоткрывать входную дверь, чтобы выйти. Была аккуратна и чистоплотна, но холодна в отношениях - ни ластилась, ни мурчала. Возможно, тосковала по бывшим хозяевам или, наоборот, решила больше не доверять людям. Но в благодарность за спасение (думаю, что в благодарность), каждый день Ника приносила мне по одной-две придушенных мыши. Я хвалила, называла Никочкой, давала какую-нибудь вкусняшку и потихоньку выбрасывала дохлые "подарки " в мусорное ведро. Так мы и жили с ней до весны. А в апреле я притащила в дом ещё и кота. Это был Гарри. Грязный Гарри. Серый, лохматый, блохастый подросток с противным гнусавым голосом. Шерсть в колтунах, глаза гноятся и хитрецкий такой прищур - поможите, мол, чем можете, а я пока сосиску у вас из пакета вытяну. Ника приняла новичка вполне достойно. Не вылизывала, не заигрывала, но и не обижала, что всех устраивало. Проблема была только в одном - Гарри всё время пытался утащить тех мышей, которых кошка приносила для меня. Она же этого не позволяла. Мышиный труп у моих ног, Ника - его охраняющая, и Гарри, ждущий момент умыкнуть добычу. Недопонимание обещало перерасти в конфликт.
Сначала я попыталась образумить кошку: - Ника, ты красивая, умная, с добрым сердцем.., - на "добром сердце" она фыркнула, намекая на бессмысленность манёвра. Хорошо, переключаюсь на кота: - Гарри, обрати внимание на Нику. Красивая, умная, с добрым сердцем. А как мышей ловит! Может, и тебе попробовать поймать хоть кого-нибудь? Мышку, птичку, паучка, муху...
Гарри посмотрел на меня, на кошку, на дохлую мышь, развернулся и молча ушёл, нервно подёргивая хвостом.
Далее всё было как обычно. Все занимались своими делами, не мешая друг другу. Поздно вечером, почти ночью, когда я вдохновенно работала над курсовой, за окном послышалась странная возня, и в открытую форточку влез грязный, всклокоченный, ошалевший кот. Свалившись на подоконник (никакой грации!), он перепрыгнул на письменный стол и торжественно положил передо мной огромного, жирного червяка. Затем, оставляя следы на исписанных листках, Гарри начал кружиться, топтаться и подпрыгивать. Это был танец победы! Дикий, восторженный, невероятный! Не знаю, хохотал ли ещё кто-нибудь так, как хохотала я той ночью... На шум в комнату вошла Ника. Взлетела на стол, изящно потянулась, посмотрела на кошака, понюхала червяка и, одобрительно мявкнув, бесшумно спрыгнула вниз. Это было признание! Гарри, замерший при её появлении, вновь ожил и продолжил свой танец с ещё большим воодушевлением.
Курсовую пришлось переписать. А кот с тех пор каждую ночь приносил мне червей. До самой поздней осени, пока не уползли они вглубь земли, дабы погрузиться в зимнюю спячку.
А потом в доме появился Глен - красивый попугай глория. Но это уже совсем другая история.
Иногда я заезжаю к нему по вечерам, и мы вместе смотрим записи его эксперентов. Но вкусы у нас и тут разнятся: Саваофа хлебом не корми, а дай полюбоваться, как разные формы созданной им же жизни гибнут, сражаясь крупные неприятностями, типа потопа или землетрясения, а мне по нраву милая семейная идиллия, когда его забавные уродцы чирикают о любви и высиживают птенцов. Впрочем последняя серия созданных им существ оказалась довольно удачна на любой вкус. Саваоф слепил их из органической глины, придав некое сходство с нами, и оживил дыханием. Нехитрый, право, трюк, который мы все проходили, кажется, в шестом классе; но тут он благополучно сработал. Человечки оказались вполне жизнеспособными и склонным к самоусовершенствованию. Серии с записями о них было любопытно смотреть. Саваоф дал им право на выбор и зачатки разума; они научились забавно танцевать и гармонизировать речь. Некоторых из них я даже начала выделять из общей массы благодаря этим умениям. Состав их, правда, менялся то и дело, т.к. Саваоф покарал их за что-то смертностью, но так было даже интересней. Но рано или поздно, лафа окончилась: Саваоф решил сменить популяцию этих чудиков на популяцию других, созданных из железа, и последний Армагедон обставил как можно красочнее: с пиротехникой, атомными шарами салютов, заревом пламени, очищающим его планету от следов деятельности бывших жителей. Но мне, как я и упоминала, было не до того: помидоры изнывали от засухи. Я думала, Саваоф надуется на мое отсутствие и мне придется месяцами его ждать, но дня два назад он примчался ко мне в крайне взъерошенных чувствах. Погибли, как выяснилось не все его гаврики. Он заигрался с этими малышами и они умудрились его переиграть. За пару дней до конца их мира, человечки достроили свой звездолет и рванули в открытый космос. Приборы не нашли ни их останков на очищенной от этой формы жизни планете, ни следов зведолета. Теперь бедолаге Саваофу грозит крупный штраф за засорение галактики, в случае, если ракета с их останками будет бесцельно витать в космосе, и еще больший штраф, если они приземлятся на чужую незнакомую дачу: никто из наших не любит непрошеных пришельцев, которых неясно чем потом вывести.
Хвала Космосу, мне удалось утешить и успокоить своего приятеля. Он вволю наплавался в море, наелся выращенных мною фруктов и вполне довольный убрался восвояси. Я пообещала ему оплатить половину грозящего ему штрафа, в случае поимки бултыхающегося в космосе звездолета. Саваоф счел меня щедрой и пылко влюбленной, но я обещала с чистой совестью. Никакие штрафы ни мне, ни ему пока не грозят. Беглецы вовсе не были беглецами. Просто мне понравились эти смешные человечки. Я в отсутствие хозяина смоталась на его планету и выловила двух самых шустрых, способных к воспроизводству: мальчика и девочку. А заодно и прихватила недостроенный звездолет, чтобы замести следы. Я уже выделила небольшую делянку на окраине планеты, понатыкала в почву саженцев деревьев познания зла и добра, и стерла в биологической программе моих человечков память об истории развития всего их вида. Плоды на деревьях скоро созреют; выглядят они вполне аппетитно; никаких змеев на у себя на планете я разводить не стану. Пусть малыши развиваются и воспроизводят друг друга. Камеры все фиксируют. Эти существа, если верить записям Саваофа, не живут без страстей и песен. Мне больше не будет скучно по вечерам.
http://litset.ru/publ/46-1-0-64919
http://litset.ru/publ/30-1-0-64906
Сижу за компьютером. Шумят деревья. Ближний дом в ста метрах. Никогда не хотел иметь дачу. Тратить время, менять ритм? Чего ради?
Вот моя старшая сестра построила дом в садоводстве на Карельском перешейке. Не с божьей помощью, конечно, а с помощью родственников. Давно построила. Ни детей, ни внуков на дачу не заманишь. Не придуманы такие коврижки. А ещё многократные покупки автомобилей, чтобы приезжать. Приезжать, чтобы посмотреть, просушить, посадить, полить, присмотреть, убрать. Чтобы, чтобы, чтобы …
Хорошо быть свободным человеком, отдыхать цивилизованно. Нужно - берёшь такси. Траты на такси обходятся значительно дешевле автомобиля для дачи. И годится такси для любой кондиции, а своя машина — только для трезвого и здорового тела.
Уж если иметь дачу, то только «дачу наоборот». Это моё личное ноу-хау.
Нашему кварталу 55 лет. Здесь очень аккуратные брежневские дома и берёзы в полтора раза выше пятиэтажек. То, что сейчас обзывают инфраструктурой, в избытке. Разве что лет тридцать, как туалеты при магазинах закрыли. Наверно, чтоб никого там не замочили.
Живу, как бог в кирпичной девятиэтажной точке. С балкона седьмого этажа через берёзы поглядываю на красные закаты и сосновый лес, официально - Пискарёвский лесопарк, но так называют его только приезжие. Если выйти из парадной, обойти дом, перейти улочку и по тропинке войти в лес, получится аж целых 50 метров. А ещё через двадцать метров попадаешь в малинник… Четыре километра пешком по периметру леса укладываются во все рекомендации британских учёных. А если обходить луг и кладбище, то выйдут все семь. На яндексе посмотрел. На работу, что в промзоне, езжу на велосипеде по велосипедной дорожке, да краем другого большого парка, это десять километров в одну сторону.
Кто бы мог придумать, зачем мне дача? Придумала пандемия. Отменила все запланированные на год поездки, а я задумался о «даче наоборот».
Моё детсадовское детство прошло в огромном доме у грязного Обводного канала. В медицинской карте записано «комната тёмная, сырая, холодная». Преувеличили. Всё-таки у нас была круглая печка. А вот туалет - на лестнице, как в фильме «Однажды в Америке». Повезло, что дом расселили в 65 году и мы так удачно переехали.
Так вот, в пандемию я стал внимательно отслеживать продажу небольших квартир. За мной числится пустая однокомнатнаяч квартира по-соседству, доставшаяся от родственника, и с божьей помощью через ипотеку мы могли бы обменять её на жильё в центре.
Представляете, какие дурацкие идеи зреют в моей голове? Работаю себе пять дней в неделю, езжу на велосипеде по 20 километров в день, прогуливаюсь по вечерам лесными дорожками, хожу в магазин среди высоченных берёз. И так неделя за неделей, месяц за месяцем. Невыносимо. Нужно иметь возможность сменить обстановку. Без «дачи наоборот» не обойтись.
Представьте, на работе коллеги в пятницу рассуждают про выходные. Один говорит, что поедет на дачу в Комарово. Другой плетёт про участок в Пупышево. Один добирается по Западному Скоростному Диаметру, другой ругает пробки на областных дорогах. И тут я объявляю, что добираюсь до дачи на метро или велосипеде, что мне ничего на дачу везти не нужно, потому что там с карточкой можно купить всё необходимое. ПАУЗА. Ну и где твоя дача? На канале Грибоедова — отвечаю я.
На такой даче можно не готовить. Найдётся, где недорого, без последствий поесть. Театры, музеи, выставки — всё твоё и в шаговой доступности. Хочешь — едешь на выходные, хочешь — заезжаешь на неделю. Для полного счастья на такую дачу лучше не привозить старый телевизор, ограничить общение с государством, сериалами и звёздами. Проблема с «Зенитом» решается легко — спортивное кафе. Интернет - только на смартфоне жены. У меня кнопочный телефон. Из всех информационных услуг сохранить радиоточку. Пока жена чистит зубы, слушешь радио, смотришь на соседку в окне напротив. Чтобы смотреть напротив на набережную, сбережений маловато. А с соседкой может и повезти.
Плюс есть куда отвезти хлам. Находишь дачу с четырёхметровым потолком, делаешь встроенный шкаф — и все скелеты в шкафу.
Есть ещё один ньюанс. Взрослый сын и внучка, пока единственная, живут в той самой, не столь отдалённой Европе. Со временем они будут сторониться тесной квартиры у леса. «Коврижкой» для них может стать «дача наоборот» . Лишний раз приедут семьёй и приткнутся в городе, или сын с приятелями выберется, или знакомых каких отправит. До пандемии бесплатные электронные визы ввели для иностранцев, должны восстановить. Лишь бы Москва разрешила самолётам из Петербурга летать.
А сам я в центр не перееду. Дело идёт к пенсии. Всю жизнь живу рядом с лесом. Обратно не вернусь. Сижу в Интернете, смотрю «дачи», выбираю. Ищу с печкой, без перепланировки и евроремонта, но с отдельным санузлом.
http://litset.ru/publ/46-1-0-64898
С самого отлёта чёрная как смоль попутчица поглощала всё моё внимание. И надо сказать не только моё. Во время набора высоты не особо-то поговоришь, да и после нужно какое-то время для стабилизации состояния. Я понимал, стоит промедлить, как тут же найдутся более решительные смельчаки. Пришло время сделать хотя бы попытку познакомиться, пока находящиеся в непосредственной близости «конкуренты» молчат.
– Девушка, вы куда направляетесь?
– Лечу на родину.
– А куда точнее, если не секрет?
–Точнее? Пожалуйста – в Москву, столицу великой России. – «У вас там квартира?» – чуть было не ляпнул я от волнения первое, что пришло в голову… Спасло то, что попутчица продолжала: – Вот вы, дайте угадаю, судя по тому, что находитесь практически рядом со мной, направляетесь в Пекин? Или Токио? А я хотела бы Гонконг посетить, если у вас там квартира, то… – и как показалось, усмехнулась, пряча улыбку поворотом головы.
«Юмористка, – вздохнул я и подумал: – По уму явно не блондинка. А про квартиру: она мысли может читать? Экстрасенс …и красавица, чёрт возьми! Надо взвешивать слова, чтобы не попасть впросак. Но ведь улыбнулась – значит, хотя бы немного понравился, шанс есть! Или язычок разминает от скуки».
Мысли бегали взад-вперёд, часто сталкиваясь, перегоняя и перебивая, друг друга.
Летели выше облаков. В просветах между ними видно, как земля, ещё не освобождённая полностью от снежного захвата ушедшей календарной зимы, открывала свои объятия солнцу, паря и приветствуя отблесками зеркальной глади прудов и озёр. Пёстрые ленты рек и речушек придавали причудливые формы геометрическим фигурам, ещё не раскрашенным весенними красками. Заворожённый красотой меняющегося пейзажа, я должен был нарушить затянувшуюся паузу разговора с очаровательной попутчицей. Заметив, что и она смотрит вниз, произнёс:
– Вот посреди подобной красоты я и живу, – и немного замешкавшись, добавил: - в пасторальном Подмосковье.
– А я родилась и живу в Москве. Толчея, толкотня и вечно боишься куда-то опоздать, не успеть. Как правило, опаздываешь и не успеваешь. – Грустинка явно прослеживалась в её словах. Закончила весьма неожиданно: – Даже возвращаться не хочется…
– Могу предложить экскурсию по моим родным местам. – Предложил, а сам испугался – полгода отсутствовал, сейчас чуть ли не с каждым днём изменения. Что увижу, что покажу, если вдруг согласится. Она и согласилась!
– Хорошо, в бетонку ещё успею! Тем более – никто не ждёт.
Вот это поворот!
Приземлившись, перекусили, немного отдохнули – и снова в путь. Эта кареокая при более близком знакомстве оказалась во сто крат лучше, чем я мог себе представить. Надо ли говорить, что я не сводил с неё глаз, стараясь предугадать и тут же выполнить малейшее пожелание. Мы неумолимо приближались к дачному посёлку, к месту, где должно быть произнесено «Вот здесь я и живу!», когда увидели старика и ребёнка, кричащих что-то в нашу сторону и машущих призывно руками. Переглянувшись, ускорились.
Я в изумлении посмотрел на спутницу:
– Ты тоже видишь это, или я сошёл с ума?
– Да! – она ответила с таким счастливым придыхом, будто отвечала на вопрос «Ты выйдешь за меня замуж?». Я уже тысячу раз порывался объясниться, сказать те главные три слова, но откладывал, откладывал, откладывал.
– То есть… – она прервала:
– Да-да-да! Нерешительный мой!
Пятеро малышей беспрерывно что-то кричали:
– Папа, папа, а он…
– Мама, скажи ему…
– Что ты всё время толкаешься?
– Сам аккуратнее – мне места мало, подвинься…
– Я тут первым был – значит, сама отодвинься...
– Ты мне ногу отдавил…
Отец (то есть я) не выдержал:
– Ну-ка, цыц, малышня! Расчирикались под вечер! У мамы от вашего гомона голова раскалывается!
Примолкли, но ненадолго:
– Пап, ну расскажи как ты маму спас…
– Эх, ты, забывака, не помнишь… ха-ха-ха!
– Мама – красатулечка у нас, а однажды…
– На неё напали бандиты…
– …пять здоровенных чёрных ястребов…
– …а папа увидел, как набросился на них, как раскидал приёмчиками…
– Те, как полудохлые куры раскудахтались…
– И разбежались, кто куда… а один на одной ноге упрыгал еле-еле.
Мы с женой смотрели друг на друга, улыбаясь, не первый раз слушая эту трескотню. Что интересно, спасение мамы дети придумали сами. Хотя, может, всё-таки мама им рассказала в моё отсутствие?
– Пап, а что у нас дом такой маленький?
– Это не дом маленький, а вы выросли! Совсем скоро, как говорится, покинете своё родное гнездо.
– Дом ты сам сделал? А мама тебе помогала?
– Нет, сынок! Дом для нас сделали очень хорошие и добрые люди. Спасибо им!
– Какие люди?
– Вон те, которые на веранде своей дачи чай пьют: дедушка и внук. Выгляньте из скворечника – и увидите их…
http://litset.ru/publ/46-1-0-64876
Лет пять назад была у меня собака. Мне подарили её маленьким щенком. Это был чёрный кобель, породы ризеншнауцер, очень милый, любвеобильный, умный, хотя и с небольшой "бусорью", - так у нас говорят о тех, кто немного чудаковат. Этот эпитет, в основном, применяется к людям, но и к кобелю он вполне подходил. Как и все молодые, здоровые, обласканные хозяевами домашние питомцы, тяготел он ко всякой живности, являющейся представителем другого вида фауны, а также к домашней птице, «не корысти ради», а общения для. И не приведи Провидение приблизить к моему Цезарю - так звали собаку - существо маленькое и слабое. Не то чтоб Цезарь был злой и раздражительный, совсем наоборот, он был компанейский и восторженный, обожал маленьких и беззащитных существ и, наверное, желал подарить каждому такому маленькому и беззащитному свою любовь, ласку и покровительство. Правда, это у него всегда плохо получалось. А если быть более откровенной - обычно, трагически заканчивалось для нечаянного визитёра, если я недогляжу за его передвижениями в пределах дворовой территории.
И вот однажды, отдыхая на летней веранде дома от трудов праведных, слышу: Цезарь мой восторженно повизгивает, но улавливаю и обиженные нотки в его голосе. Реагирую моментально - вскакиваю и мчусь на улицу прямо в домашних тапочках, так как понимаю – промедление здесь неуместно!
Вижу «раненого» Цезаря с окровавленной мордой, скачущего на трёх лапах вокруг какого-то, пока непонятного мне, объекта, разглядеть который пока не могу. Но то, что это не курица и не цыплёнок, стало ясно сразу, отчего я почувствовала облегчение и аж перекрестилась. Цезарь, как я уже сказала, «плясал» на трёх лапах - передняя лапа кровила, но он не сдавался, нападая на «объект». Занят был крайне, даже не почувствовал, как я приблизилась. Не чуял или просто не хотел отвлекаться. Наконец я поняла, что за чудище так обидело моего питомца: в углу ограждения, среди кустиков смородины, свернувшись, неподвижно сидел небольшой ёж. Бедный! Он боялся пошевелиться…
Очень взволнованная и испытавшая даже небольшой стресс, пока оттаскивала и загоняла в будку собаку, я взяла ёжика на руки и порадовалась, что он не ранен. На моих руках он, видимо проникнувшись доверием и благодарностью ко мне, развернулся. Я была в восторге, когда посмотрела в его чёрненькие умные "бусинки"! Он позволил мне пощекотать своё «пузико», такое мягкое и пушистое, отнесла ежа в безопасное место, обустроила для него временное жильё – картонную коробку, налила в блюдце молока. Правда, к молоку он и не притронулся. Я недолго томила его в коробке – отпустила, как только увидела, что ёж «пришел в себя» и стал обнюхивать её стенки.
Вот тогда, когда увидела ежиную благодарность, я воистину уверовала в то, что и дикие животные не лишены способности понимать и чувствовать доброту. До сих пор мои глаза помнят осмысленный взгляд этих глазок-черничек…
И почему я помню это так долго?.. Ведь ничего особенного не случилось.
Где-то к концу лета, в вечерних сумерках, я видела на территории своего сада ежа, но только большого! Может быть, это был «мой», уже повзрослевший, ёжик?
http://litset.ru/publ/46-1-0-64823
Каждый выходной у автобусной остановки я наблюдала очередь дачно экипированной публики, стремящейся к своим соткам с не меньшей страстью, чем граждане, улетающие на какие-нибудь Канары.
Признаться, меня давно интересовал вопрос, как умудряются местные дачники выращивать хоть что-то на далеко не плодородных почвах и при этом успевают уложиться в короткое северное лето? Полжизни, прожитых в районе Черноземья, где и палку воткнёшь - она зацветёт, ставили меня в тупик перед столь неразрешимой задачей.
Поэтому я с радостью откликнулась на предложение подруги провести выходные на её даче.
Дорога к северной «фазенде» оказалась на удивление хорошей. Машина плавно преодолевала многочисленные подъёмы и спуски на вполне приличной скорости. Мелькнула шальная мысль - может быть, так постепенно мы и забудем устоявшееся мнение о дураках и дорогах?
Прервав мои размышления, автомобиль свернул с образцовой трассы и стал карабкаться по явно самодельной булыжной дороге.
- Сами мостили, - гордо подтвердил мою догадку муж подруги Володя.
- То есть, - «сами»?!- уточнила я.
- Ну, всем нашим дачным сообществом. Камни и песок нам подвозили самосвалы, а мы, мужики, укладывали их да укатывали. Недёшево, конечно, встало, но зато едем теперь до места без сучка и задоринки!
Я, преисполненная уважением к столь героическому труду на общее благо, замолчала, пытаясь разглядеть сквозь толпящиеся вдоль дороги сосны, разноцветные домики трудолюбивых северян.
Наш домик оказался не так уж и далеко. Сосны нехотя расступились, и мы въехали во двор, окруженный резным штакетником. Посередине двора, рядом с двухэтажным теремком, высилась красавица - сосна.
- Специально оставили, жалко было корчевать такую красотку! – опять прокомментировал Володя, заметив, что я стою с задранной вверх головой, пытаясь прикинуть высоту лесной великанши. - Тень на огород она не даёт, видишь, как высоко начинается крона?
- Володя, - робко поинтересовалась я, - а здесь и ещё были деревья?
- Ещё?! - засмеялся Володя, да мы получили обычную лесную делянку! Деревья корчевали, стволы пилили на дрова, дёрн срезали, рулоном скручивали и по периметру укладывали вместо ограды.
- А огород? Как же огород без земли? – совсем уж растерялась я от невиданного масштаба так называемых дачных работ.
- Землю привозили, опилками разрыхляли её, навозом удобряли. Там внизу, - подвёл меня Володя к противоположному краю участка, - если спуститься с горочки, узкоколейка была. Вот по ней всё это доставляли от шоссейной дороги, а потом уж на тачке своими силами поднимали. Но теперь, посмотри, красота какая! Всё растёт, как на дрожжах!
Я огляделась. Но смотрела не на огород, который, и правда, выглядел, как картинка в детской книжке про овощи, а на крутой склон, покрытый пахучим до головокружения ельником, на небо немыслимой синевы, и с сожалением понимала, что преступно давно замкнула себя в тесноте каменных человейников, напрочь забыв о существовании настоящего, необходимого каждому человеку, мира первозданной природы.
Вечером, после баньки, у протопленной печки (северные августовские ночи это вам не южные, жаркие да душные), за столом, уставленным экологически чистыми яствами, я продолжила выяснять мучающий меня вопрос о целесообразности дачного труда.
- О чём ты говоришь? – удивился Володя. Да ты попробуй наши помидорчики, картошечку! Ты такие в магазине-то купишь?
Я пробовала крахмалистую рассыпчатую картошку и не могла не согласиться, что она ни в какое сравнение не идёт с водянистым её подобием из овощных магазинов, а сладкие и сочные помидоры явно превосходят резиновые покупные «мячики».
- Ну-ка, мать, открой-ка нам баночку баклажанов из погреба, да прихвати грибков! - не унимался Володя, - У нас ведь далеко ходить не надо – рядом собираем и грибы, и ягоду всякую, а клубника на грядках поспевает, пусть в июле, но всё равно и на варенье хватает, и на заморозку.
- Ребята! Но ведь труд-то какой! Это ж уму непостижимо, сколько пришлось пахать вам на этих соточках! – продолжала я гнуть свою линию.
- Ой, да что ты! – поддержала мужа подруга. – Мы ж не одни целину-то поднимали. Мы тут почти со всеми соседями сдружились. То мы им помогали, то они нам.
А как же весело было! Сначала времянку поставили. Пели, танцевали у костра под патефон. Электричества-то не было. Это сейчас у нас домик с телевизором и холодильником да две теплицы на дворе – всё понемногу обустроили!
А я сидела, слегка разомлевшая от рюмочки домашней ягодной настойки, от уютной печурки ( разумеется, самолично сложенной Володей) и ещё больше от тепла, излучаемого этими необыкновенными дачниками,
смотрела на них и сами собой всплывали в памяти слова поэта:
«Гвозди б делать из этих людей,
Крепче б не было в мире гвоздей!»