Полночный час, июня зной,
Под колдовской стою луной -
Пьянит, как опиумный дым,
Она дыханием своим...
Крадётся тихо, точно вор,
С вершин стекая тихих гор,
Пленя собой неумолимо
Вселенной сонную долину...
Спит розмарин в тиши могил,
И лилий аромат проплыл...
Окутал грудь туман густой,
Хранят руины свой покой...
И воды озера, как Лета,
И канул разум в бездне этой -
Во тьме забвенья нет рассвета...
Вся красота в объятьях сна -
Там, где Ирен погребена!
О, леди света! Как же быть -
Как в ночь окно теперь закрыть?
Игривый ветер, с крон дерев,
Сквозь щель ограды пролетев -
Бесплотный вихрь, маг ночной -
Тревожит склеп печальный твой...
И треплет занавес небрежно,
И страх сгущается кромешный -
Над крышкой гроба с бахромой,
Где дух сокрыт навеки твой,
И с пола мрак ползёт на стены,
Бросая призрачные тени!...
О, дорогая, ты боишься?
В каких отныне снах таишься?
Блуждаешь, верно, за морями,
В садах с чудесными цветами!...
Как невозможно ты бледна!
Как странно ты облачена!
И локонов твоих длина
Странна, как эта тишина!...
Спит леди! О, пусть её сон
Продлится до конца времён,
И будет дух в раю спасён!
Её гробница же — святая,
В тоске к ней горькой припадаю,
Моля у Бога, чтоб навеки
Лежала здесь, сомкнувши веки,
И призраки на смертном ложе
Её покой пусть не тревожат...
Моя любовь, всё спит она!
В глубокий сон погружена!
И лишь червей возня слышна!
Старинный непролазный лес
Высокий свод пред ней разверз -
Там плиты мрачные с крестами
И изваяния с крылами
Её торжественно встречают
И в склеп фамильный провожают,
Где в детстве в чью-то усыпальню
Бросала, забавляясь, камни -
И дверь скрипела жутким эхом,
И думало дитя со смехом,
Что отозвался тяжким стоном
Мертвец, в могиле погребённый...
*****
At midnight, in the month of June,
I stand beneath the mystic moon.
An opiate vapor, dewy, dim,
Exhales from out her golden rim,
And, softly dripping, drop by drop,
Upon the quiet mountain top,
Steals drowsily and musically
Into the universal valley.
The rosemary nods upon the grave;
The lily lolls upon the wave;
Wrapping the fog about its breast,
The ruin molders into rest;
Looking like Lethe, see! the lake
A conscious slumber seems to take,
And would not, for the world, awake.
All Beauty sleeps!- and lo! where lies
Irene, with her Destinies!
O, lady bright! can it be right-
This window open to the night?
The wanton airs, from the tree-top,
Laughingly through the lattice drop-
The bodiless airs, a wizard rout,
Flit through thy chamber in and out,
And wave the curtain canopy
So fitfully- so fearfully-
Above the closed and fringed lid
′Neath which thy slumb′ring soul lies hid,
That, o′er the floor and down the wall,
Like ghosts the shadows rise and fall!
Oh, lady dear, hast thou no fear?
Why and what art thou dreaming here?
Sure thou art come O′er far-off seas,
A wonder to these garden trees!
Strange is thy pallor! strange thy dress,
Strange, above all, thy length of tress,
And this all solemn silentness!
The lady sleeps! Oh, may her sleep,
Which is enduring, so be deep!
Heaven have her in its sacred keep!
This chamber changed for one more holy,
This bed for one more melancholy,
I pray to God that she may lie
For ever with unopened eye,
While the pale sheeted ghosts go by!
My love, she sleeps! Oh, may her sleep
As it is lasting, so be deep!
Soft may the worms about her creep!
Far in the forest, dim and old,
For her may some tall vault unfold-
Some vault that oft has flung its black
And winged panels fluttering back,
Triumphant, o′er the crested palls,
Of her grand family funerals-
Some sepulchre, remote, alone,
Against whose portal she hath thrown,
In childhood, many an idle stone-
Some tomb from out whose sounding door
She ne′er shall force an echo more,
Thrilling to think, poor child of sin!
It was the dead who groaned within.
