Жили были не тужили
Лук с картошкой жарили.
Там капусту посадили,
Здесь морковь посеяли.
А пришла пора уборки,
В миг родни прибавили.
Помидорчики собрали,
Деду куст оставили.
Хороша была сказка про ленивого медведя и крестьянина. Только медведи нынче перевелись, и их усердно заменяет городская родня…
- Мать! Како сёдня число, та?
- А те-е Коль на чё?
- Дык дети на дысь приедут.
- А- а! Так-то завтра. Поштарку видала, с утра сказала и принесёт пенсию. Соскучился чоль?
- Соскучишься тут. Еле дожили. Уж и на хлеб не осталось. Спекла б что, старая. Без хлеба капуста не лезет.
- Давай пирог капустный закатаю.
- Опять капуста. Давай с картохой.
- Тогда с тыквой. Боюсь нам картошки до весны не хватит.
- Давай с тыквой. Только про капусту ни слова. Слышать уже не могу. Выгребли ж всё под чистую. Саранча городская.
- Коль! Ну чо ты? Дети ведь! Где им в городе том взять?
- То-то и оно-то. Дети! Зато городские. В земле никто копошиться не хочет. Всем помой и на стол покладь. Да я ничего. Живут не жалуются – вот и прекрасно. А мы поможем. Приезжали б чаще. Не только за деньгами, подарками. Так бы проведывали. А то только и ждут пенсии. Господи, дай мне веры в наших детей!
- Ну видишь, Коль! Живут ведь. Вон Татьянины не смогли. Домой с города того вернулись. На шею сели и не работают. Как там Таня с Митей. Не видать их. На улицу не выходят. Корову даже не выгоняют.
- Да съели они свою корову.
- Не может быть! Кормилица ведь.
- А что им есть-то? Все в избе сидят. Носа не кажут.
Оно и правда. Как вернулась Марина, дочка Татьяны и Дмитрия, с зятем и сынком, так старики вроде, как и пропали. Сами не выходят. В огороде не пашут. Корову не выгоняют. Как живут?
После небольшого молчания разговор продолжился. Да оно и заняться другим нечем. Осень. Пасмурно на улице. На погоду кости ломит, да суставы выворачивает. Дед ещё держится, а ей невмоготу.
- К дождю чтоль, ногу выворачивает. Силов нема терпеть.
- Софорой намажь. Припечёт, попустит.
- Дык мазала с утра. На долго не хватает.
- Ещё намажь.
- Та я тряпицу примотала и поливаю по трохи.
- Смотри шкуру то не сожги. Там первак хороший я заливал.
- Та выдохся той первак уже.
- С утра сам на почту схожу. А потом в магазин.
- Ты чего это? Поштарка сама принесёт.
- Да что мне поштарка? Скупиться надо, пока молодёжь не набежала. Подарки взять, да в дом разного. Греча есть? Рис? Тото. Ещё пшена прикуплю и муки. Ты мне с пшена тыквенную кашу в печи наладишь. Хорошо протомишь, да с маслицем.
— Это ты хорошо придумал. Каши давно не ели.
- Ты новости слушала? Пока я в птичник ходил?
- Да малость слышала. Всё про Беларусь твердят. Люди бунтуют. Сковырнуть Лукаша хотят.
- Глупцы. Кого поставят? Вон ту бабу? Да кто им даст. Это пока бунт, она прыгает, а как до дележа дойдёт найдутся твари.
- Ты только не нервничай, политик ты мой кухонный.
- А что? Я не прав? Не я ли тебе говорил, когда против Янека пёрли, что предстоит большой делёж! И кто прав оказался? Сначала люди, люди, а потом раз и выскочки у власти. По награбили. Обобрали народ и по заграницам. Так и там будет. Господи! Дай мне веры в людей и в справедливость.
- Ну чо ты кипятишься? Кто нас слушать то будет. Прав. Ты был прав, а что смог изменить? Нервы не восстановишь. Попей чайку с мятой.
- Во! Все вы бабы так. Чайку, да с мятой, а у власти кто? Такую страну….
Дед махнул рукой и стал скручивать себе цигарку. Давно прошли времена, когда курил сигареты. Были раньше «Черноморские» по десять копеек, да и «Беломор канал» папиросы, которые не плохо горло драли. Сейчас такого не делают, и дед перешёл на самосад. Настоящий табак занимает в огороде небольшой участок, но красиво цветёт, вкусно пахнет и имеет приятный дым при курении. Такой что даже супруга перестала выгонять старого с самокруткой во двор.
По кухне заструился нежный аромат. Женщина принюхалась, а старик закашлялся.
- Хор0-ош! Ядрёный получился!
Они ещё немного посидели и пошли во двор. На улице распогодилось и появились дела, поважнее политического обсуждения на кухне.
Куры, гуси, утки, да и корова, хорошее подспорье в деревенской жизни. Но уход нужен постоянный. Уход и забота.
Корову кормить, доить, за ушком почесать – это так сказать, женская забота. Тут и нежность с лаской, да и руки мягкие.
Деду с птичником по проще. Травы за огородом нарвал, секирой мелко порубил, с дертью всё перемешал и на три корыта разделил. Всё! Можно заняться любимым делом. Дровишек нарубить. Огород прополоть. Садом заняться, где подбелить, что перекопать.
А тут уже и вечер. Темнеет.
- Ну вот. Куры, утки зашли, и мне надо. Мать! Накрывай на стол. Пора вечерять.
- Коля! Всё уже на столе. Ты стопочку то будешь? Или завтра в люди, на почту идёшь. Может пропустишь?
- Наливай. До утра пройдёт. Потом, если что, твоей мятой закушу.
Старики сели ужинать. Разговор не заладился, и они ели в тишине.
- Э! Кать! Ты чего это?
Спохватился дед.
- Ящик включи. Пусть балаболит.
- Да чёй-то задумалась. Как там внучатки? Трудно поди?
- О! Я же говорю, что на почту сам схожу. Она уже всю свою пенсию на всех расписала. Сейчас за мою возьмётся.
- Коля! Я ведь за всех думаю.
- За всех кроме нас. А ты подумай, если мы сдохнем, кто им поможет. Всё! Я спать.
Дай Господи веры в завтрашний день.
Почта. Наша почта особое заведение. На этом месте она, как бают старики, находится ещё с 24 года.
Не. Ну конечно в войну её немцы сожгли. Одна печь осталась. Зато в сорок седьмом, на том самом месте, почти в первозданном виде, вокруг печи её и возродили. Как была деревянная, так и срубили. Дощаткой отделали да в синий цвет окрасили. Ну ещё над порогом краской написали: «Почта». Во!
Начала работать. Газеты там, журналы. Письма.
И вот как-то встал вопрос, и даже три!
Зимой на почте холодно, пора класть новую печь. Нет у нас сельсовета, надо бы построить. И третий вопрос ещё более важный.
Для нашего совхоза были выделены деньги.
А окромя почты в совхозе не было официальных зданий. Ну, если не считать клуб и школу. Сам председатель принимал людей или на дому, или в дороге.
Ну в общем, негде эти выделенные деньги хранить.
Посидели. Померковали. Умишком то пораскинули.
Решили ставить большую печь и пристраивать к почте сельсовет. Оно и дешевше. А старую печь замуровать в железо и повесить замок. Получится хороший, несгораемый сейф!
Сказано – сделано! С района привезли листов железа и отдали кузнецу. Тот три дня колдовал, но сделал. Хороший сейф. Крепкий.
Но вроде как заколдованный.
Из-за его, за этого сейфа, посадили два наших почтаря.
А как дело было. Вечером, председатель, бухгалтер и почтарь втроём считают и кладут в сейф деньгу. А на утро денег меньше.
Следствие. Проверки. Суд и лагерь.
Другой так же.
А вот с третьим случилась оказия. Всё было так же.
Вместе считали. Вместе положили. Нема!
Приехал правда другой следователь. Долго ходил. Что-то нюхал.
И нашёл-таки дымоход. То ж раньше не сейф был, а печь. Но в трубе оказалось сухо. Никто сажу не трогал. А он, ну следователь ентот, смекнул. Полез в печь и деньги нашёл! Да ещё и те, что раньше пропадали. Оказалось, что через колосники деньги вниз проваливались. В поддувало.
Обрадовались все. Оправдали почтаря. Хотели и двух первых возвернуть, да они уже сгинули в лагерях тех.
Ну, в общем, дед с утра по раньше да на почту. Чтоб значит первым быть. Через пол села протопал.
Ан нет. Не первый. На лавочке уже Дмитрий, сосед сидит, между зятьком и дочкой.
Сидит и как вроде спит, а ли пьяный. Качается меж двух своих.
- Привет Митька.
Поприветствовал дед соседа.
А тот вроде, как и не слышит. Качается себе.
- Ну и хрен тебе, а не привет.
Ругнулся Николай и отошёл в сторону. Скрутил самокрутку и задымил. Затянулся.
- Привет Коля. Ты что ли последним будешь?
- Привет Петровна. Да, я буду. Вот за Митькой, оболтусом. Сидит и молчит.
- Давно ли стоишь?
- Дык, только пришёл. А ты в сельпо давно была?
- Вчерась.
- Крупы там не перевелись? Что нового?
- Та не. Ни чего нового. И крупы есть, и консерву разве что новую, рыбную завезли. А так всё как есть.
- Не, рыбу нам не нать. Кашу бы с тушёнкой.
— Это все хотят, да не везут. Сам делай. Я вон гуся в печи три часа томила, а потом гречкой присыпала. Такая же тушёнка получилась. Только не досолила малость. Ну так присаливаю. Зато с лучком и морковкой.
- Здравствуйте молодёжь! Чтой-то вы с утра да по раньше? Я же вчера сказала, что всем по домам разнесу. Не терпится? Ну пойдёмте.
Это пришла поштарка. Открыла замки и вошла.
Пока Николай докуривал, Дмитрий с дочкой зашли во внутрь. Зятёк остался в дверях. Не давая войти другим.
Но вот на пороге появилась Марина с дедом.
Молодые быстро подхватили под руки старика и ретировались.
Николай с Петровной вошли во внутрь.
- Дедушка, - обратилась почтальонша, - вы не обратили внимания, что с дедом Митей? Он какой-то не живой, что ли. Маринка с меня пенсии за обоих вытребовала и пошла, а дедушка всё стоял и качался.
- Дык и со мной не поздоровался. Странный какой-то. Первый раз за всю жизнь промолчал.
- Ой не к добру всё это. Как бы не инсульт.
Запричитала Петровна.
Дед вышел с почты и отправился в сельпо, намереваясь опосля зайти к соседу и всё выяснить. Но закрутился и…
Когда всё необходимое было куплено, и дед было собрался уже уходить, в дверях случилась заминка.
Шорох, шум и толкотня. В дверь ввалились двое.
Первым мальчонка, внучок Татьяны. И с порога закричал:
- Дайте мне конфет, разных, на сто рублей. Мне мамка денежку дала.
За ним вошла баба Катя.
- Ой дед. Еле успела. Запыхалась так бежала. Пошли скорее. Не бери ничего. Там такое…
И ухватив своего деда за рукав, потащила из магазина.
- Да! Послушаю я тебя. Не бери ничего. Я всё уже успел. Купил что надо и сложил. Всё про запас.
Бурчал Николай, покорно идя за супругой и таща в руке большую авоську продуктов.
А во дворе! Во дворе то…
Уже во всю ставились столы, накрывались скатерти. Бегали дети и жгли костры.
Перед домом, между абрикосом и яблоней была натянута простыня, на которой было написано:
С 50-ти летием молодожёны.
С золотой свадьбой Вас родные.

Когда старики вошли в отворенную калитку, раздались крики и со всех сторон сбежалась родня их поздравлять.
Шум! Крик! Гам!
До слёз!
Давно такого не слышал деревенский дом и его обитатели. Ещё с тех пор, когда отгремела последняя свадьба младших молодых.
И завертелось всё! Закружилось.
Соседи и соседи соседей. Знакомые и друзья. Толпы народу.
Старики во главе стола. Под натянутой простынёй.
Весь день пили и гуляли, стариков прославляли. К вечеру остались единицы.
На столы поставили фонари и керосиновые лампы. Сидели и пели песни. Свои местные и всеми известные.
- Коля! Каких мы детей вырастили хороших. Такой нам праздник устроили. И помнят же. А я вот совсем позабыла. А ты чего такой смурной сидишь? Устал?
-Да нет, Кать. Чтось на душе не спокойно. Утром Митька не поздоровкался. Потом поштарка. Малец в магазине, сам и с деньгами. А когда домой шли, видел, как Маринка со своим, огородами да с чемоданом тащились. Чтой то не так. И во! Во! Слышишь? Где-то малец ноет.
- Вроде нет. Не слыхать. Это тебе с устатку так. Поют же все.
Николай поднялся.
- Ты далече? Коля.
- Да пойду, Митьку отругаю. С утра качался, на праздник, нас чествовать, не пришёл. Чтой то здесь не так. Сиди, сейчас приду.
Дед вышел со двора и вошёл в соседскую калитку. А через некоторое время раздался зов:
- Катя! Катерина! Дети! Сюда! Сюда! Свет несите. Скорее.
- Дети! Бегите скорее, что-то с отцом! Быстрее. Свет ему несите. Не дай Бог плохо стало ему.
Мужчины, женщины, похватали фонари, со столов и ринулись в соседний двор.
Дед Николай стоял в дверях сарая. К его ногам припал малец и горько рыдал:
- Бросили. Они меня бросили. Мамка, где ты?
- Батя! Как ты? Что случилось?
- Там! Там помогите. Мне нормально. Иди!
Указывая рукой на сарай, дед сел прямо на землю.
Принесёнными фонарями осветили сарай.
И было не понятно, что наводит на людей больший ужас.
То ли, то, что всё кругом было в крови. Везде валялись кости, а как апофеоз кошмара коровья голова с торчащим в ней топором или прикованные к столбу с надетыми на шею цепями, измождённые старики, лежащие на земле. Вдобавок у старухи на руках был серый, из мешковины, пищащий свёрток с младенцем. Старик был без сознания.
Крики! Шум! Местная фельдшерица. Через час две машины скорой помощи и полиция.
Господи! Дай мне веры в людей и справедливость.
Слава Богу все выжили!!!
- Мать! Како сёдня число, та?
- А те-е Коль на чё?
- Дык дети на дысь приедут.
- А- а! Так-то завтра. Поштарку видала, с утра дети звонили. Сказали, что привезут и Дмитрия с Татьяной.
— Это хорошо. Поживём ещё. Может с Митькой на рыбалочку сходим.
А что там новости передают?
- Да всё по-старому. Вчерась, ты уже спал, сказали про наше село. И про Маринку сказали. Поймали её. Хахаль то бросил. Деньги выкрал и сбежал. Её теперь материнства лишат и посадят. А детей в детдом отдадут.
- А что, Тане с Димой не дадут?
- Да нет. Шибко старые. Может если кто из родни помоложе захочет.
- Как же так, она новорожденного мальца бросила? Старший то ладно, со стариками бы жил. А малец как?
- На мужика повелась. А он таким оказался, прохвостом.
- Бабы дуры. Пальцем кто поманит, как куры на зерно сбегаются.
- А я и не спорю. Только не все такие. Есть ведь и нормальные!
- Есть конечно! Вот ты у меня самая лучшая. Всем бы по такой жёнушке и вся жизнь в радость.
Всем бы счастья и удачи, и здоровьишка в придачу.

Господи! Дай мне веры в человечество.
Дай нам Любви и Веры! Господи!

(Очередная история необычного знакомства)
А началось то всё с ничего.
Иду по улице и вижу, лежит шариковая ручка на дороге. Почти новая. Да любой бы на моём месте поднял. Вот и я наклонился и протянул руку.
- Ой! Мужчина! Стойте! Это я потеряла.
Раздалось спереди.
Я выпрямился.
- Могли бы и поднять.
Передо мной стояла женщина Бальзаковского возраста. То есть годков тридцати.
«- Малолетка.»
Подумалось мне.
Тем более эта короткая юбка, типа колокольчик. Подрезанная под самое не могу, и так открывала её шикарные ножки, даже без моего взгляда снизу. А вырез декольте типа сердечко, вообще давал представление о женщина глубоко свободной и находящейся в широком поиске.
«— Это заманчиво»
Промелькнуло в голове.
Тем более я давно вдовец.
- Я пытался, но вы меня остановили.
- Если мужчина хочет, его ни что не остановит.
- Да мужчина то хочет, но сомневается.
- А вот это зря! Надо быть решительным.
- Да вот возраст, и красота.
Промямлил я. А в голове пронеслось:
«- Чем длиннее юбка, тем меньше у женщины личных проблем. Или, если перефразировать: чем короче юбка, тем больше нужен мужик».
Пошлость, но верная.
- Ну не прибедняйтесь насчёт возраста. Года – богатство.
- Ну что Вы! Красавица!
- А! Так это вы мне комплимент? Типа – молода! Ну спасибо. Но мне, кажется, что мы почти ровесники.
- Да где уж нам. Мы вот о пенсии мечтаем. Пол жизни на днях прошло.
— Это что? Вам тридцать?
- Почему тридцать?
- Да мужики больше шестидесяти почти не тянут.
— Это слабаки не тянут. Мне уже полтинник, а я ещё о-го-го.
- Ну-у! Опять загнули! Под сорок, не больше.
- Я же не дама. Мне скрывать нечего.
- Так и я не скрываю. Вот завтра почти, два раза по шестнадцать.
- Как это «завтра почти»?
- Ну как найду с кем отмечать, так и наступит день рождения.
— Это Вы намекаете, чтобы завтра к Вам и с подарками?
- И что? Даже догадливый?
- Ну не на столько чтобы угадать что подарить.
- О! С этим не надо мудрить. Шампанское, коньячок и коробку конфет.
- Так Вы мне и адресок подскажите?
— Вот. Возьмите. И не опаздывайте. Завтра суббота.
Женщина протянула визитку развернувшись, собралась уходить.
- А ручку?
Я наклонился и поднял предмет, ставший причиной нашего знакомства. Мельком кинув взгляд на её прекрасный стан.
— Это не моя. Я уже рассмотрела.
Улыбнулась, увидев мой взгляд снизу и пошла.
- А время? Время, когда приходить?
- Да хоть как Винни Пух.
— Это что, с утра что ли?
- Кто ходит в гости по утрам тот поступает мудро….
Пропела она уходя.
- А познакомится?..
Поздно спохватился я.
«Людмила Пересудько» - Психолог личностных отношений.
Прочитал в визитке. И в самом низу адрес и номер телефона.
Вот это неожиданность!
А что я Валентине скажу? Хотя нет. Говорить ничего не буду. Тут, как мне кажется, есть небольшая не стыковочка.
Размышляя, двинулся вдоль дороги.
Не зря меня друзья называют ОперДима. Это к тому, что быстро нахожу утерянные вещи, а не то, что вы подумали.
Итак. Эта Людмила возникла ниоткуда. То есть появилась в нужный ей момент.
Бардового цвета платье, телесные колготы и тёмные туфли. Тут, вроде всё нормально.
Ага. Ромашка. Я даже сначала подумал, что настоящая, но нет. Всё же искусственная. Да и в волосах. Как-то не очень.
Возникает вопрос:
- А не прислала ли мне Валюха свою подругу, так сказать, для проверки?
Хотя нет. До такой глупости женщины не опускаются.
Подослать к своему жениху, холостую подругу.
Может ведь и увести, если понравится. Значит это отпадает.
Может Людмила как психолог, на мне эксперименты свои ставит?
А чем это пугает? Может она как человек сама по себе хорошая. А работа такая.
Решено – Иду!
Решил и как-то успокоился. Тем более что уже дошёл до работы и думать эту мысль дольше, не было ни времени, ни возможности.
Вечером, после работы, зашёл в магазин. Купил заранее обговоренный подарок, так как с утра ещё не продают. И из дома уже, кое-что обмозговав, позвонил знакомому парикмахеру.
В восемь утра я уже на стриже. За одно и побрился.
Итак! Пол десятого утра!
Я при параде!
В одной руке красивый ашановский пакет с подарками (шампанское, Коктебель и ассорти в коробке).
В другой руке букет ромашек. Успел вчера ещё на дачу слетать.
«Ушедшая» жена любила цветы и везде рассаживала. А я честно за ними ухаживал. За прошедшие два года ни один куст на даче не пропал.
Достал визитку. Сверил данные с вывеской на дому. Совпадают. Теперь, наверное, третий подъезд. Опять точно. Значит четвёртый этаж. Пошли.
Вот и нужная квартира.
Дверь, кажется, не закрыта.
Даже точнее при открыта.
- Меня здесь ждут.
Но всё же решил позвонить.
Рукой с букетом нажал кнопку звонка и так и замер.
На пороге появился верзила. В белой футболке и в цветастых трусах, или шортах. А руках разводной и трубный ключи.
- О! Неизвестный женишок нарисовался!
Усиленно заикаясь, сказал:
- Я.Я. Я, наверное, ошибся дверью?
- Да ты не только дверь, ты даже подъездом и домом ошибся. А вот балкон, так это именно тот, что ты искал. Так что выходи!
- Я. Э! Может в следующий раз?
Сказал я, неуверенно делая шаг назад.
И тут.
- Сашка, олух! А ну отойди! Иди уже отсюда! А вы мужчина, заходите. Мы ведь вчера с вами и не познакомились толком.
Обходя верзилу, я просочился в дверь.
Краем глаза заметил, что парень пошёл вниз по ступеням.
Отлегло. Я ведь вроде тоже не маленький, но смагаться с двадцатилетним качком, как-то не комильфо.
- Ну я сама начну. Здравствуйте Дмитрий.
А сама меня тянет за руку в комнату.
Я насторожился. В прихожей, на полу, несколько пар разной женской обуви. Ну в смысле, всё туфли, но размеры немного разные. Да так немного что на глаз отличимы.
Я ж оперДима – соображаю вмиг.
Оп па! Она меня знает. Ну типа как меня зовут. Откуда?
Не хорошее предчувствие пробежало чуть ниже живота.
Но…
Остановились возле двери, за которой слышались голоса.
- Ну…
Начала Людмила, а потом махнула рукой.
- А! Будь что будет. Дима! Всё будет хорошо. Я вам обещаю. Просто заходите, общаетесь и отдыхаете. Сама виновата.
И с этими словами открыла дверь в комнату.
Просторный зал. Стенка. Посредине накрытый стол.
Блюд немного, но оформлены красиво, по ресторанному.
С той, дальней стороны стола, сидят три женщины.
Незнакомы.
- Фух. Отлегло немного.
Как только мы вошла, они на секунду смолкли, а потом поднялись и в голос закричали:
- О-о-о-о-о! Наш пресловутый Дима пришёл!
Не понял к чему это. Пока.
Людмила нас перезнакомила. Но это немного не отвечает теме моего повествования и пропущу этот момент.
- Девочки! В честь такого великого знакомства, с прекрасными феями, я предлагаю съесть по конфете вот из этой коробки и запить сладкое из одной из этих бутылок.
Произнёс я, выкладывая содержимое принесённого мною пакета на стол.
Взялся с ходу за бутылку шампанского, намереваясь его открыть, но к моему удивлению все присутствующие положили глаз на меньшую бутылку, но с более крепким содержимым.
Итак. Коньяк распили первым.
Это сразу снизило и так не высокую напряжённость.
И дальше продолжили праздник с шампанским.
Языки были развязаны. Болтали обо всём и сразу.
Но вы же помните, что я оперДима.
Я всё помню. Я всё знаю, а что не знаю то узнаю.
Во закрутил.
И вот такая картина нарисовалась в процессе нашего совместного отдыха.
Людмила прекрасный психолог. Её советы всегда точны и полезны.
Но, как, для всех окружающих её подруг, она может оставаться холостой – большой секрет!
И вот как-то раз, Людмиле поставили ультиматум.
Если не будет у неё жениха, или хотя бы просто мужика, то все подруги и клиентки – покинут её.
В ответ, Людмила рассказала про своего жениха, Любимого Диму.
Который чуть старше, таинственный и очень старомодный.
Очень долго ухаживает и от всех прячется.
Долго Люда тянула со знакомством, но вот настало время меня показать.
И как же они все счастливы, что Людочка их не обманула и я всё же существую на самом деле, а не только в её воображении.
Корче. Девочки ушли, как только начало темнеть.
Всем непременно требовалось меня поцеловать.
Всё! Разошлись.
- Ну вот!..
Начала разговор Людмила.
- Что тут говорить? Вы и сами теперь всё знаете. Вы уж меня извините. Так получилось.
- А всё даже очень хорошо получилось. Так прекрасно прошёл день. Так бы сидел возле телевизора или прошёлся по парку немного. Спасибо вам и вашим подругам.
- Да. Девочки от вас, просто без ума. Вы значит не обиделись?
- Что вы! Всё же хорошо! Только как вы теперь, ну оправдаетесь перед ними – потом.
- Не знаю. Посмотрим.
- Можно задать вам всего один вопрос. Как вы узнали моё имя и вообще откуда меня знаете?
Люда улыбнулась.
— Это совсем другая история. Случайность. Ну если коротко. Когда-то сказала девочкам про Диму. Первое имя что пришло в голову. А девчонки стали наседать, познакомь да приведи. Ультиматум выставили. Так ведь могла остаться без клиентов и без работы. Стала думать, как выкрутится. И тут по телевизору прошла реклама вашей фирмы. Там были Вы. И на бейджике ваше имя. Вот так я и вышла на вас. Зашла пару раз в ваш офис. По расспрашивала девчонок. Они мне выложили всю информацию про вас. Я ведь психолог. Всё выведала. А потом простая шариковая ручка нас свела вместе.
- Спасибо что объяснили. Привык, знаете ли докапываться до истины. Ну вам ещё раз огромное спасибо за проведённый мной прекрасный выходной. До свидания.
- Бывайте и ещё раз простите что использовала вас в своих личных целях.
Людмила подала руку. Я взял её в свои и слегка сжал.
- До свидания.
Сказал и развернувшись стал спускаться медленно по ступеням.
Хороший день. Хорошая компания. Весёлые девчонки. Легко и весело. Хотя нет. Уже немного грустно.
Людмила оказалась хорошей хозяйкой. Мне бы такую, на остаток жизни.
- Эх возраст. Был бы я помоложе…
Спускаюсь… задумался…
И тут из-за угла…
- Люда?!?! Как вы здесь?
- Лифт. Та да. Люда. Вы ушли, а я подумала. Девчонки так хвалили… Да я сама всё время… Ну…
- Так возраст…
- Так одиночество…
- Вы так молоды и прекрасны…
- И всегда одна…
- И мы можем…
- Может попробуем…
- Любовь с первого…
- И до последнего.
- Спасибо! Я счастлив...
- Спасибо. Я тоже.
- Мы вместе!
- Всегда!
И годы идут, дни летят как часы
Нам вместе прекрасно в покое души
Люблю её нежно и счастье дарю
Взамен получаю любовь и уют.
Вот так вот маленькая шариковая ручка стала причиной нашего знакомства.
Любви и процветания всем добрым людям.

(Как сказка)
Было то, а ли не было, до подлинно мне не ведомо. Только люди бают – сказывают, что произошло это о том годе тяжёлом, при лете засушливом, когда звери и человек с родника вместе пили и не боялись друг друга. Но скажу сей сказ да по порядку. Иначе не узнать вам про кота Шипуна и про кошку Мурёну, да и всех остальных, добрых и разных жителях Крымских.
Живёт высоко в горах братия святая, при монастыре горном, в кельях пещерных. Где рукой рубленных, а кои и природой обустроенных.
Живут дружно. Работают и молятся. Ушли от мирского бытия вот редко в мирскую жизнь и окунаются.
Есть для дел мирских у братии послушник – Алексием кличут. И шёл на тот год ему – осьнадцатый годок. Плохо жилось Лексею в миру. Детвора с малолетства смеялись над ним, Издевались. Кличку обидную ему в спину выкрикивали:
- Лёха дурачок – голова с кулачок.
Оно и правда слишком заметно было что плечи у паренька широкие, а голова на них – смотрится как игрушечная.
Зато Алексий был доброты невиданной. Всех прощал и всем улыбался.
При виде человека, пусть даже не знакомого, шапку долой и поклон отвешивает. А сам улыбается.
Иной чужак удивится и даже выругается. А Лёша ничего, шапку оденет и дальше идёт.
Отчего чужак удивляется?
И вы бы удивились! Наклонит Лёшка свою маленькую голову в поклоне, а там другая торчит. Только не радостная, а кошачья.
Подобрал как-то Лексей в горах доходягу. Кошечку мелкую, неведомо как туда, в горы забравшуюся. Была она больная и блохастая. Грязная и лишайная. Отмыл инок кошечку, отчистил. Травами излечил.
Кошки как люди, только не чай пьют, а так, в сухую, травку едят.
И всё бы ничего, оклемалась Мурёнка. Только одна беда осталась - не видит ничего. Болеют глазки у котейки. Гниют и слезятся. Врача бы надо, да где его в горах взять-то.
И вот, чтоб не заблудиться в горах по-новому, поселилась Мурёнка в капюшоне Алексея.
В монастыре и пришили к мешку, в котором ходил Лексей, такой мешочек небольшой, позади. Там и живёт кошечка.
Вот так и получалось, что склонит Лёша голову, а там Голова Мурёны на посту – чудно!!!
Детвора в селе над Лексеем потешается и за то, что он всем улыбается.
Чужак Лексея чурается, от того, что второй головы пугается.
А зверьё в лесу к нему ластится.
Где бы Лёшка не присел, тут уже и лисица у его ног вьётся. Или заяц на соседнем пне, лапками дробь выбивает, Лёшке петь песни помогает.
Так и живут все в мире и радости.
Где Лёшка остановится, руку в карман запустит, а там для любого гостинец найдётся.
Угостит Лёшка зверя лесного, тут Мурёна ему за это на ушко песню заводит. Долго мурчит и ласково.
И вот случилось такое однажды.
Вернулся Лексей в монастырь, весь ободранный да израненный. Один вернулся. Сидит на скале, слезами умывается. Потерял Мурёну свою, сопутницу.
Всё обегал, везде искал, со скалы даже раз сорвался. Нет ни где.
Сидит Лексей, убивается. Вся братия сошлась, успокаивают. Только плачет Лексей и всё тут.
Подошёл к нему старец, батюшка, сказал слово и успокоил:
- Не реви Лексей, то весна пришла. Вот увидишь дружок возвернётся Мурёна да с подарками.
Удивился послушник, но успокоился. Не бывало чтоб старец обманывал, да и братия в голос поддерживают.
Долго нет, но ходит Лексей и мучается: как дорогу найдёт кошка слепая?
Только вот раз по утру монастырь всполошился!
На виду, перед всеми, кот Шипун появился. Многие его слышали, но видели его только единицы.
Хитрый! Умело тягает живность с птичьего двора.
Закудахтала курица! Кот зашипел! И всё! Тишина!
Птичий двор уменьшился на одного поселенца.
Злая была братия на кота Шипуна, да только что тут поделаешь? Раз он такой вёрткий и хитрый что его никто не видит, а не то что поймать не может.
А тут сам стоит. На пригорке. И смело так, почти нагло, всех своим прищуренным глазом обводит.
Не случилось бы чего, всполошилась братия. Кто за лопату схватился, кто за корягу. Только Лёшка кричит:
- Не бейте его! Раз пришёл, то потреба у него в нас.!
Замерли все в ожидании. Один Леха подходит по немного приговаривая:
- Ты скажи котофей, кот Шипучий, что за кручина, нужда привела тебя?
Но тут отпрянул Лексей и громко выдохнула братия.
На пригорок взошла Мурёна! Да не одна взошла, а с котёночком. Да глазастым таким и с усищами!
И в миг Шипун растворился в лесу. Больше мы его и не видели.
А Мурёна к ногам Лёшки жмётся. Прощения значит просит, что ушла в леса не спросилася.
Засмеялась братва новой новости. За одной головой Алексея – две вырастут!
Подсадил малыша на плечо. Мурка вмиг сама запрыгнула, и пошли они в мир за продуктами.
Теперь Лёшке с двух сторон поют. То хором ведут то по-разному.
В соседнем, женском монастыре, что за двадцать вёрст, матушка да на радостях, полную корзину снеди на братву снарядила. Да и люди в селе, видя радостную весть и парнишку о трёх головах, хорошо подавали.
Турист. Проезжающий в горы чудак, оказался собачьим доктором.
Выписал он записку в аптеку и капли дал для Мурёнки. Обещал, что та выдужает.
Ослушался тут впервые Лексей своей братии. Купил без спросу на деньги собранные всё что выписали.
Но не стала ругать его братия. Все хотели, чтоб кошка вылечилась.
А вот тут-то по крохе мы и пришли к тому лету, о котором вначале сказывал. И случилось с Лексеем невиданное.
Год удался очень жарким. Засушливым.
И потянулись к монастырю животные.
Дело в том, что из расщелины, что в скале рядом, бьёт родник ключевой водой. Чистой и прохладной. Даже когда к концу лета многие реки мелеют и родники высыхают, здесь всегда остаётся ручеёк спасительной влаги, которой на всех жаждущих хватает.
Всё как в сказках старинных, волк и заяц идут, воду пьют и расходятся мирно в разные стороны.
Диво дивное наблюдает братия.
Люди подходят, воду в блюдца набирают и дают напиться птицам на ветках. Это чтоб большие не наступили на меньших. Мир и согласие.
Полная бы идиллия была, да только нет воды, нет и пищи. Сохнет трава и листва. Ни желудей, ни орехов. Ни ягод, ни грибов. Голодно в лесу.
А тут ещё вепрь выскочил на поляну. Всех перепугал.
Сам под два метра будет. Клыки сантиметров по десять. Землю клыками роет.
Набежит вдруг вперёд и отступит. Распугал всё зверьё у водопоя, да и Лексея перепугал да до полу смерти.
Опять набежал кабан, копытом топнул, клыком куст травы в верх подкинул. Отскочил в сторону.
Стоит Алексей – дрожит весь.
Только слышит, а в ухо ему песенка нежная:
- Мур - мур - мур!
Успокаивает. Не бойся мол, не обидеть пришёл, знать за помощью.
И кабан отступил, как послушался.
Хоть и страшно аж жуть, да сделал малец, неуверенные шаги к кабану.
Тот, увидев шаги отбежал по дальше.
Так и пошли. Один шаг другой вперёд. Другой прыжками назад. Да похрюкивает. Подгоняет значит…
Пришли к чёртову колодцу.
Это место такое красивое. Всё в зарослях можжевельника. А в лапах раскидистых и таится угроза страшная.
Яма глубокая да тёмная. Непроглядная. Упадёшь туда не выберешься. Помощи ждать то тут не от куда.
А кабан вокруг зарослей мечется. Слышен плач детский издали.
Лёг Лексей на землю, да пополз к расщелине.
Лапы можжевеловы раздвинул, а там, в метре всего, в кореньях деревьев, порося малое попискивает. Как дитё малое плачет.
Вот и близок он, а достать нет возможности.
Добр, но глуп Алексей, на себя понадеялся. Старше был бы не ринулся.
Опять ослушался братии, взвалив на себя не посильное.
Обвязал себя да за дерево, обхватил он большою лианою и полез в ту пропасть окаянную.
Удачно спустился. Подхватил уже готового упасть поросёночка и завис над пропастью.
Всё хорошо. И спас быстро и вылезти не сложно, не высоко, только руки то заняты.
И так и эдак повернётся, да напрасно всё.
Поднял глаза к небу, а там кабан стоит. Наблюдает.
На плечах завозилась Мурёна. Облизала несколько раз своего сыночка.
(А дальше слова инока)
Сильно так замурлыкала. Беспокойно, да с подвыванием.
Аж мурашки по коже рассыпались.
Тут кабан припал у пропасти на колени, да морду вниз опустил, в саму яму.
Мурёна дёрнулась да вцепилась когтями в ту морду то страшную.
Мотанул кабан мордой, так что в высь в небеса взлетела Мурёна. Упав затем где-то в дали в кустарнике.
Лексей опять опечалился. Пропадёт ведь слепая кошечка.
А ведь лечение уже помогать пошло. Перестали слезиться глаза у кошечки.
Я непрестанно молился и обдумывал своё положение, но выхода так и не видел. Сильно ругал себя, что не сказал ни слова братии. Не оставили бы меня на погибель тут. Ведь сам погибаю и поросёночка спасти не могу.
Очень испугался, когда лиана на которой я висел, сильно дёрнулась и стали мы опускаться ниже.
Кабан пропал вслед за Мурёной. Только хрюкнуть успел и затихло всё.
Правда радостно то, что не падаем мы. Так висим мы себе и качаемся.
(Со слов братии)
Перед кельями вдруг возникла кошечка.
Мы даже не сразу узнали Мурёну.
Она металась от одного к другому и жалобно мяукала.
Сразу стало понятно, что что-то случилось. Побежали за кошкой. Она то и привела к упирающемуся копытами в землю кабану.
Мы остановились. Кабан сильно упирался и явно тянул лиану, опускающуюся в чёрную пропасть. Хоть и страшно было подходить к таком зверью, но он явно нуждался в помощи.
И собрав все свои силы мы помогли кабану вытянуть ту лиану.
А вместе с ней и Лёшку с кабанчиком, да и котёночка в капюшоне.
Дикие звери быстро ретировались, а мы обнялись со слезами.
Слёзы выступили у всех на глазах. У всех кроме Мурёны.
Она вылечилась!!!
А виновница такой радости запрыгнула на плечи парнишки, и принялась усиленно вылизывать котёночка.
Вроде он испачкался в той пропасти.
Алексей получил от всей братии, наставления и напутствия.
Чтобы думал прежде, чем делал.
И продолжилась жизнь монастырская.
Долгая, добрая и размеренная.
Всем добра да любви неохватной.
Мира счастья здоровья немерено.

Предчувствие
Сегодня. Это случится именно сегодня. Ожидание этого необычного, не подлежащего описанию, должно, нет, просто обязано сегодня произойти.
Поджилки трясутся ещё со вчерашнего дня. Именно с того момента, когда Кате сказали, что мы увидим это завтра.
Или почувствуем.
Но точно поймём, что это.
Где и когда? Не важно! Всё потом!
Это само приведёт нас на место, в ту точку откуда будет видно всё и понятно. Действие произойдёт!
Ночью почти не спал. В те промежутки что удавалось плотно закрыть глаза и выключится, видел шестой этаж!
Да нет! Там не было ни где написано. Просто вижу столбы. Столбы и столбы. Стен нет. Всё. Это шестой этаж. Недострой. И голубое небо над головой.
Сам не понял почему голубое и среди ночи. Хотя это сон я видел среди ночи, а вот столбы и небо вроде как днём.
Отключился опять. Темнеет. Вон и первая звезда. Вторая. Ещё и ещё. И вот уже тёмное небо сверкает как ёлка и…. Давит.
Давит на меня как будто упало на грудь и давит…
Проснулся.
Глаза…
Как два огромных фонаря.
Серые, светящиеся глаза в ночи и ничего…
Больше ничего…
Эти глаза просто сверлят меня на сквозь.
Моргнули.
И тихо так… Задумчиво и таинственно:
- Мур-р-р-р-р-р!
- Кот!!!
Тьфу ты. Тудыш твою на лево. Напугал…
Есть у меня дома, такое чудо как чёрный кот. Ясно же что в ночи кроме глаз ничего не увидишь. Попустило. И…
Свет. Дилинь…
Схватил со стула, рядом стоящего, свой мобильник:
- На шестом этаже…
И всё?
Откуда она знает?
К чему это она?
А я откуда знаю?
О боже! Она была в моём сне!
Или я в её?
Но то, что мы видели один и тот же сон, уже о многом говорит.
Когда это до меня дошло – я вздрогнул.
Даже согнав с себя кота, заснуть долго не мог.
Всё лежал и смотрел в начинающий светлеть потолок.
Снова поднял мобильник и написал СМС:
- На Гурзуфской.
Отправил и опять вздрогнул.
А что на Гурзуфской? С чего это я? К чему и о чём? Белиберда или ребус?
- Шестой этаж на Гурзуфской.
Произнёс вслух и вновь вздрогнул, уже от звука собственного голоса.
А может это не я сказал?
По стене напротив, пополз солнечный зайчик.
Выше и выше. Ещё!
- Недострой.
Опять сказал кто-то.
Стоп!
Так можно довести себя до сумасшествия.
Хотя. Какой солнечный зайчик, да ещё ползущий от пола к потолку?
Я сел в кровати. Значит не сплю.
- Ха-ха-ха!
Зазвенел колокольчиком детский смех и ребёнок босыми ножками прошлёпал в ванную комнату.
Тишина.
Чего я жду? Что за ребёнок? Что за зайчик?
Надо встать и во всём разобраться.
Может это моё воображение? Не доспал?
Странно во сне и о сне думать.
Тишина.
В голове проносятся обрывки мыслей и воспоминаний.
А вот и свет в конце тоннеля. Ха! Хотя нет.
Это всего лишь воспоминание
Живя летом у бабушки в деревне, поспорил с местными что залезу в старый, заброшенный, «заколдованный» колодец с привидениями и не испугаюсь.
Размотал до конца ржавую цепь, (Ведра уже давно нет, как и защёлки для него), и спустился на самое дно.
Воды почти нет. Меньше, чем до колена. Зато полным-полно лягушек и пиявок, которые яростно впились мне в ноги.
Правда пацаны не подвели. Не бросили меня там.
Крикнули
- Держись.
И стали выбирать цепь.
Может быть я бы и поднялся на верх, но намокшие руки скользили по цепи, и я каждый раз срывался вниз.
Вот тут-то я и увидел.
В голубом небе мерцают звёзды. А после того, как я успешно в очередной раз сорвался вниз, квадратный сруб колодца вдруг превратился в круглый выход из не откуда.
На верху всё затихло. Пацаны убежали.
Я, сначала, подумал, что не плохо бы высушить руки и попытаться вылезти из этой ямы, но лягушки, постоянно прыгающие по мне, и особенно по лицу и голове, никак не давали рукам сохнуть.
Ну не люблю я лягушек на лице. Вот и скидывал их с себя. А они мокрые и тоже, наверно мечтающие выбраться на свет Божий, прыгали на голову снова и снова.
Тут ещё и пиявки. Больно впивающиеся в ноги. Жуть.
Вылезти не удавалось. А круглый выход из колодца становился всё уже и уже. Холодный пот струился по всему телу. И тут яркий свет ударил мне в лицо.
Я проснулся.
Нет. Конечно, не в том дело что я проснулся. Всё дело в этом ожидании. В неизвестности. Тут ночь, но светло. Там день, но в темноте. Тут и там ожидание. Нет ничего хуже, чем ожидать, и ещё, наверное, разочаровываться.
Нет. Успокойтесь. Даже по тому, что я с вами сейчас, понятно, что я выжил в колодце. Дети позвали взрослых и меня вытащили.
Яркий свет что я увидел, всего лишь мощный фонарь чтоб меня осветить.
Но всё это было ужасно и именно после этого у меня начались видения.
Тихие голоса. Громче и громче. И вот…
В конце длинного и тёмного коридора появляются тёмные точки. Они постепенно становятся больше. И голоса. Тихие, шершавые и неизвестные. Я вновь упал в грязь с лягушками и открыл глаза лишь на солнце, лёжа на лугу и нежась от того, что меня растирают, снимают лягушек и отрывают пиявок.
К чему всё это? Наверно просто воспоминание.
Наверное, это было начало. Прошло девять лет.
Я лежу в кровати и нежусь в лучах утреннего солнца.
Яркие лучи которого сменили волны голубого и холодного света луны.
Я радуюсь прикосновениям шерсти моего кота, медленно идущего от ног к голове, и понимаю, что он сейчас уткнётся своим мокрым и холодным носом мне в щёку. Пора кормить.
Вздрогнул.
Сейчас.
Дилинь.
Схватил мобильный.
Всего одно слово! Но сколько вложено в него!!!
- Пора!
Вскочил, на ходу хватая одежду.
Ванна. Туалет. Кухня. Кот.
На выход…
Уже спускаясь со своего чердака, меня охватило чувство апатии.
Перегорел?
Что дальше?
Натянул на глаза капюшон и побрёл вдоль нашего длинного дома.
Старушек, сидящих на лавочках возле подъездов и откровенно считающих меня наркоманом, ещё не было. Их заменил патруль.
Только свернул за угол и тут нарисовались двое.
Голоса.
То тихие, то громкие.
Задрали рукава, осмотрели руки и карманы. Отпустили.
Побрёл дальше.
Не смотря на многообещающее смс:
- Пора.
На самом то деле ещё рано
Рано не в понятии утро или там весны.
Сейчас уже ближе к девяти и осень. Просто чувствую, что ещё рано.
Медленно кружит клиновый лист и падает к ногам.
Поднял его. Повертел перед собой.
Умер…
Да. Он умер. Оторвался от сообщества собратьев себе подобных и умер. Вот так. На дороге. В грязи. Под ногами.
Нет. Я так не хочу.
ЖИТЬ. Как угодно. В любом обличье и любой ипостаси, но жить. Увидеть завтра и будущее.
Снова патруль.
Но я их не слышу.
- Что поднял? Покажи карманы и руки.
Всё вывернули. Вздёрнули и осмотрели. Удивились что везде пусто.
Я вновь поднял жёлтый лист и показав им отпустил его. И лист вновь безжизненно упал под ноги.
Они повертели пальцем у виска и пошли своей дорогой, а я своей.
Понимаете? Своей!
Ещё что-то непонятное, но зародилось в душе и хотелось донести это до Катьки.
Куда иду? Зачем?
Все проблемы от безделья и не занятости. Это родители вечно заняты. Чем меня накормить во что одеть и обуть! А чем я живу? Им не до этого…
Вот когда у меня была мечта…
В сердце. Внутри меня вспыхнул огонёк.
Вспыхнул и сразу погас. Потерялся я весь. Иду в никуда и не о чём!
Надпись на стрелке, висящей на столбе, гласила:
- Улица Гурзуфская.
Свернул.
Какие изменения. Я даже оглянулся, но поздно.
Холодный ветер и мелкие капли в лицо.
Пришлось натянуть ниже капюшон.
Нет. Всё. Пути возврата нет. Оглянулся, а там так же темно и сыро. Всё в душе прогнило и сдыхает. Кому я нужен!
Двинулся вперёд. На встречу неизвестности.
Вот и недострой. Приходивший ко мне во сне. А вот и она! Катька! Так же в пайте и капюшоне, натянутом на глаза.
И только тонкие ноги, торчащие из-под ярко красной юбки в белый горох, отличали её от меня, в серых, тренировочных штанах.
- Ты это зачем?
- Было тепло!
- А теперь как?
- Переживу. Не долго осталось.
- Ну пойдём.
– На шестой?
- А как догадалась?
- Само пришло.
Мимо нас прошли строители в ярких одеждах.
Дождь помешал им заниматься любимым делом. Работой.
Даже природа за нас. Никого!
Мы скользнули в подъезд и медленно, держась за руки стали подниматься на шестой этаж.
Мысли уходили вглубь. Далеко. В те далёкие и светлые дни, когда мы познакомились с Катюшей. Нам было легко и привольно. Мы много гуляли. Играли. Закончили успешно, на крыльях дружбы, учебный год и снова гуляли.
А потом раз. И темнота. У неё вдруг никого нет. И я стал одинок. День, час, минута, или даже секунда, отделили нас от прошлого.
И вот мы на шестом этаже. Сидим на мешках с цементом. Дрожим и смотрим в пустоту.
Всё прошло и всё ушло. Кругом пустота. И даже неба не видно. Мы опоздали. Уже построен седьмой этаж.
Холодный ветер свистит и завывает между бетонными столбами.
Бросает нам в лицо мелкие брызги дождя.
Отрезвляет.
Катька смотрит на меня. Чувствую. И тоже поднял глаза.
Встала. Поправила на моей голове капюшон и одёрнула ниже рукава.
- Холодно.
То ли спросила, то ли просто сказала.
Села.
Я натянул край её пайты на её голые колени, а подол платья подоткнул сбоку.
- Так теплее?
Её глаза!
В них столько тепла и благодарности!!!
Как же так получилось, что мы потеряли себя? Где? Когда? Что дальше?
Взявшись за руки, мы медленно поднялись и подошли к краю балкона.
Из-за моросящего дождя, почти не видно земли.
Но ветер стихает. Вот она и наступает. Эта минута.
Минута тишины перед…
Отпустив руку Кати, вернулся к мешкам.
Поднял один и поднеся к краю балкона, сбросил вниз.
Раздался громкий звук от удара и поднялось облако пыли. Правда из-за дождя быстро осевшее.
И тишина.
- Ты хочешь?
- А ты?
— Вот так, не познав слова «Мама», ты хочешь? Ведь в слове «Мама» и секс, и любовь, и дети, и жизнь, я и ты! Ты хочешь?
- А ты? Ведь в этом слове «Мама», и слёзы, и страдания, и горе, и ожидания, беды и боль. Ты хочешь?
Дождь перестал идти так же неожиданно, как и начался. Вдруг выглянуло солнце.
Внизу закопошились люди в ярких одеждах.
А на земле, прямо под нами лежал разорванный в клочья мешок из-под цемента.
Мне кажется, он нас спас. Звук его падения отрезвил, а вид – именно спас.
И вот уже внизу, этажом ниже, да и выше тоже, всё стучит и гремит.
Строители делают свою необходимую работу.
На солнце стало радостно и привольно. А мы лежали на балконе шестого этажа, недостроенного дома, на собственных, мокрых пайтах и мечтали.
Мечтали о жизни, сколько у нас будет детей и как мы их назовём. Мечтали, что купим квартиру. Пусть не в этом доме, но таком же. И как мы пройдём по жизни рука об руку.
И взявшись за руки мы весело прыгали по ступенькам и нам улыбались строители. А в самом низу, дядька начальник, улыбаясь грозил нам пальцем.
А мы смеялись и знали.
- Всё у нас будет!!! Всё как у всех людей!!!
Это ведь как в кино – «Если плохо, то это ещё не конец»!
Это начало всего хорошего.
Веры! Надежды! Любви!

Вот так, ни с чего и вдруг возник вопрос жизни и смерти.
Хотя мужикам то проще!
Что делать если в коллективе появился ковидоносец?
Закидать его камнями?
Да вроде как не культурно. И не гигиенично. Не поймёшь, что хуже – грязные камни или чистые руки переболевшего. Ну и где в офисе взять столько камней?
О!!! А если, не дай Бог, конечно, не ковидоносец, а ковидоноска, или ковидонесучка, ковидонесушка??? Или нет. Как-то грубо – ковидоноска, ковидница, ковидоносица?
Да тьфу на неё! Три раза!!!
Вот так плюнуть на неё и отвернувшись не общаться?
Но ведь вирус и со спины атакует!
Короче. Мужикам проще.
Они за руку не поздоровались и всё – уже здоровы.
Женщинам хуже – тут всё на эмоциях, на чувствах.
И, после того как было произнесено:
- Здравствуйте! Выздоровели? С выходом! Заждались мы вас! Целых ведь две недели!
Толпа жаждущих очищения, ринулась к туалету.
Тут опять. Мужикам проще. Они по пятеро руки под кран суют. Намочили – значит чистые. Всё! Здоров!
Женщины же каждая с мылом, с салфетками.
В очереди даже успели поругаться и обсудить вирусоносов.
Ну вот! Мир восстановлен. Руки помыты.
И вдруг:
- А ведь она тоже в туалет ходила, а ручки никто не протёр!
И вот уже снова очередь к умывальнику. И даже кран открываем через салфеточку.
Доброжелательность к вернувшимся улетучилась как мыльный пузырь на ветру.
То тут, то там слышалось:
- На три метра разносится.
- Да какой на три? Весь кабинет заражён.
Договорились до того, что в туалет вызвали директора и вынесли ему ультиматум.
- Из-за Этих, мы теперь две недели не будем выходить из кабинетов. Забаррикадируемся и будем сидеть. А вы будете нас кормить. Не хотим, чтобы дети дома от нас заразились.
Мужикам опять проще. Молча игнорируют изверга. И всё.
А тут эмоции! Предчувствия!
- Убивать, конечно, её никто не будет, но зачем к нам их запустили?
- Вы хотите нас всех заменить или выборочно? Сначала всех на больничный, а потом неугодных на увольнение?
- Не выйдет! Мы профсоюз поднимем!
- Давай забастовку. Сидячую! По кабинетам. Сидим и не работаем!
- Тише! Тише девочки! Ну не обижайте вы так. Они же ваши сослуживцы! С каждым может случиться! Раз врачи больничный закрыли – значит они не опасны!
- Да в Интернете почитайте. Никто никакой гарантии не даёт.
И тут такой гвалт начался, ни слова сказать, ни сливного бачка не услышать.
И долго бы это всё продолжалось, если б одна из митингующих не вскрикнула, а вторая, цепляясь руками за колготы первой, не опустилась на колени, а потом и вообще не легла на кафельный пол.
Все отвернулись от директора…
Лежачая, хватая побелевшими губами воздух – кашлянула!
- Ковид уже действует!!!
Раздался, в создавшейся, оглушающей тишине, шепоток.
- Да ну на… Не может этого быть…
И не понятно кто это сказал, во вмиг опустевшем туалете. Только дверь перед носом директора захлопнулась.
Он то и вызвал скорую помощь.
Мы, конечно, огорчились, что женщина умерла. Но все несказанно обрадовались, что это был всего лишь инфаркт.
Мужикам заразам проще. Хоть инфаркт, хоть кавид. Для профилактики выпили три бутылки коньяка, а потом оставшимися каплями протёрли руки и всё! Здоровы!
Приехали милиция и служба эвакуации умерших. И пока там занимались пострадавшей, врач скорой помощи, в актовом зале, провела беседу о безопасности общения с переболевшими вирусом, но всё же посоветовала им реже снимать маску и мыть чаще руки. Как и всем остальным.
Ковидопереносцев отпустили до завтра домой.
Мужикам проще. Они, вместе с директором, после выпитого, само изолировались с работы. Или самоликвидировались?
Женщины же доработали как положено, кто сколько смог, и разошлись по домам.
Я маску даже по дороге не снимала. Да и дома тоже. Для профилактики.
Вот и прошли две недели! Мы здоровы!!!
И тут из отпуска в Италии вернулась Главбух….
Опять всё сначала.
Мужикам, мля, проще.…
Удачи вам и здоровья.

Свадьба! Как много смысла в этом слове.
Тут радость и счастье общности сердец.
Тут радостно семью рождают,
И в скором деток ожидают,
Да дом уютный прославляют,
Что молодые в скором создадут.
Всё здорово и красиво. Веселье для многих, но как говорится: - «В семье не без урода» или «Что за свадьба без драки».
На кого могли подумать, после моих слов?
Сама такая! Подумала бы на молодёжь. Ну, не поверите. Два мужика, коим за тридцать. Семейные. Не пьяные. Так, по рюмашке, по две пропустили и в пляс.
Короче, и чтоб понятнее. Мой муженёк, Бахрам, выпил рюмочку, взял деньги и вышел в круг, лепить. Ну, поздравлять молодых, типа в танце. И всё ничего. Хорошее дело. Но тут, виданное ли дело, отталкивая его, на центр пошёл Захид. Наш сосед, да и родственник он наш дальний. И вот, вместо поздравлений, толкотня и ругань. Из-за стола выбежала Дания, жена Захида, и давай толкать моего мужа. Я так и не поняла, как это получилось, в чём там дело. Тоже хотела в бой, но меня опередили родители невесты, Злобиде и Габид. Стали оттаскивать Данию. Тут я ненадолго отвлеклась, пытаясь вылезти из-за стола, а когда уже глянула в центр, то Злобиде лежала на полу и в круг спешили родители жениха. Что тут началось! Со всех сторон неслись упрёки и оскорбления. Правдивые и ложные обвинения, да и просто упрёки за коноплю и многое другое, что по мнению некоторых делило жителей села на богатых и честных.
И главное. Главное, что вся молодёжь сидит за столами и хлопая в ладоши подбадривали кучу малу из старшего поколения. Некоторые даже снимали на телефоны.
Я уже вылезла и улучшив момент, просто выдернула из этого месива людей, своего Бахрама. Тут ещё подбежал наш старший сын и помог отвести мужа в сторону.
Короче, суматоха вскоре закончилась и все продолжили веселиться. Маленькая разрядка.
Хотя той доброжелательности и безмятежности уже не осталось.
И всё бы ничего, но общим мнением обвинили всё-таки Захида. Он начал заваруху. И чувствуя видимо свою вину, он со всей семьёй встали и демонстративно ушли.
Село у нас не большое. Нам не пришлось ехать на машине. Пешком оно спокойнее.
Идём, темно и тепло. Тихо разговариваем. А замечаю, что Гуля стала немного отставать.
- Ты что, дочка? Устала?
- Та нет мама. Пусть идут. Я в кустики на минутку.
- А! Так я тоже с тобой. Я сама литра три сока выдула, теперь вот наружу просится.
Муж с сыновьями прошли чуть вперёд, а мы к забору… И только присели….
Как завизжим чуть не хором. Да как выпрыгнем на дорогу. Стоим. Смотрим друг на друга.
- Мам! Вы чего?
- А ты чего?
Сама давай скорее вещи натягивать. Благо темно.
Тут мужчины подбежали.
- Вы чего орёте?
- Да я в туалет захотела по малому, только присела, а мне лягушка на зад как прыгнет. Холодная и противная. Я ещё с испугу её рукой пришлёпнула, а сама чуть не сдохла с испугу. А ты чего Гуля кричала? За компанию что ли?
- Да там крапива по колено, вот я на неё и села.
— Вот вы две… Насмешили.
- Нечего с нас смеяться. Идите вперёд. Дайте нам свои дела сделать.
Мужчины опять пошли вперёд.
- Гуля, садись прямо здесь.
- А мне уже и не надо. Я прям так, стоя. Со страху и боли.
- Ну тогда снимай и так неси, иначе натрёшься.
- Пошли уже догонять, а то они далеко отошли.
И мы, шлёпая по влажной дороге, видимо прошёл небольшой дождь или такая роса обильная, резво пошли за нашими мужчинами.
И тут, вспомнив ситуацию, я рассмеялась.
- Вы чего, мама?
- Да вспомнила. Как только присела, а жаба на меня, а я-то не поняла сразу что это, да ещё и прихлопнула её к себе рукой. Фу! Сразу не только чуть не пописала, но и большего захотела.
И мы заржали во всё горло. Но не на долго.
Из темноты выросли фигуры.
- Ой!
- Вы чего тут?
- Да ну тебя Бахрам! Напугал.
- Ага! Вас напугаешь. То орёте, а то ржёте.
- Да уж, мы такие.
Кв-чвяк.
Раздалось под ногой.
- Фу! Опять жаба!
Мы схватились за руки и побежали втроём, за ушедшими вперёд сыновьями.
Утро.
Свадьба. Выходные. Отдохнули от души.
Хорошо веселиться, но следом идёт понедельник. Надо и на работу собираться.
Проснулась как обычно в пол пятого. Надо ведь приготовить всё и всем.
Достала вещи и разложила по стульям. Вчера то некогда было. Теперь завтрак приготовить и можно будет будить всех по очереди.
И тут стук в дверь. Странно! Кто это может быть, в такую рань? Ещё ведь и шести нет.
Стук повторился и более настойчиво.
Подойдя к двери, спросила:
- Кто там?
- Откройте, полиция!
- Какая полиция? Что за шутки?
Бурчала я открывая дверь.
Замок открыт.
Я на полу!
Лежу ничего не понимая.
Через меня переступая прошли человек шесть.
Один остановился в ногах у меня и встал у стены.
Все в военной форме и вязанных шапках на всю голову. Только глаза видны.
И эти глаза смотрят…
Тут до меня начало доходить куда они смотрят и я дёрнулась.
Со мной дёрнулся и солдат, стоящий у стены, у меня в ногах и направил на меня автомат.
Но я-то понимаю от чего я дёрнулась, а вот чего дёрнулся он?
А я? Да до меня только сейчас дошло что я в одной сорочке. Не успела ещё приодеться и теперь вот лежу на полу и со всех сил пытаюсь натянуть сорочку себе на попу.
Стыдоба!!! Аж пятки покраснели. Я чувствую, что вся горю со стыда.
А тут ещё новая беда. Со страху, правда что-то поздно испугалась, захотела резко в туалет. Сил нет терпеть. Прошу военного:
- Разрешите в туалет сходить.
- Не положено.
- Ну очень хочется. Терпеть сил нет.
И чувствую, что сейчас совсем опозорюсь.
Тут в двери заходят соседи. Бабушка Эльмира с дочкой. Их пригласили как понятых на обыск.
- У! Бесстыжая! Ты чего здесь голая разлеглась, перед вот этим? Перед мужиком чужим?
- Не причём я бабушка. Не успела одеться. Так на пол и бросили.
- А глаза чего на мокром месте?
- Так писать хочу, а меня не пускают. Опозорюсь сейчас.
- Чего? А ну вставай!
- Не положено.
Окликнул военный.
- Я тебе дам не положено. Это тебе голу девку рассматривать не положено. Ото я твоему начальству скажу, охальник. Быстро тебя отрезвят. Иди Аджире, приводи себя в порядок.
И подтолкнула к ванной комнате.
Прошёл у нас обыск. Хоть ничего у нас не нашли, мужа и старшего сына забрали с собой. Что искали не сказали.
Весь день как на иголках и только к вечеру пришло СМС:
- Готовь на стол.
Фух! Отлегло от сердца. Я и так не верила в плохое. Весь день на столе простояли тарелки, а в холодильнике готовые холодные закуски. Поставила разогревать ризотто и тут на пороге появились мои родные.
Счастливые! Дома! Я аж прослезилась.
Позже муж рассказал, что у нас искали оружие и запрещённую литературу. Якобы у них там на нас донос был (какая милая подлость), что мы террористы и собираемся что-то взорвать. Очень он переживал за сына. Вдруг там бить или пытать начнут, но допросы проходили корректно и быстро всё выяснилось. Ну что это всё поклёп. Долго просто оформляли и подписывали документы. А с них даже подписки не брали и вообще извинились перед ними когда отпускали.
День такой был тревожный и суматошный, что заснули все и сразу.
А утром…
А утром, в пол седьмого стук в дверь!!!
Я даже вроде, как и не удивилась, когда, спросив:
- Кто там?
Получила ответ:
- Откройте полиция!
Как чувствовала. Я уже была одета и мужа успела поднять и накормить.
Открыла дверь И правда полицейский, в форме. Не солдат.
- Простите. Нам нужны двое понятых. У ваших соседей проходит обыск.
- Теперь у них? Я думала снова к нам.
- Я не знаю за вас, но прошу пройти со мной и по присутствовать.
В общем пришлось идти к Захиду с Данией.
Правда там культурнее чем было у нас.
Настоящие полицейские, не военные, писали протокол и проводили спокойный осмотр комнат, подвала, подсобны помещений, а потом теплицы.
Была найдена сухая «травка» и в теплицах, за высаженной кукурузой, много кустов конопли.
Мы с мужем просто стояли и смотрели.
К нам присоединились Злобиде и Джаваир. Их вроде и не звали, но они пришли. Мы в селе здесь все родня, хоть и дальняя.
К нам подошла Дания.
- Ну что Аджире, отыгралась? Отомстила за вчерашнее?
- Ты о чём?
— Это же ты на нас полицию вызвала!
- Я? Да что ты такте говоришь?
- Да ты! Больше не кому. Узнали или в полиции вам сказали, что мы звонили и сообщили что вы террористы.
- Дания! Я не была в полиции! И к нам приходили военные, а не эти. Ты чего?
- Тогда от кого они узнали про теплицу и коноплю?
- Да ты же сама у нас на свадьбе кричала.
Вступила в разговор Злобиде.
- Вы с мужем головой не думали когда решили опозорить свадьбу наших детей? Устроили побоище. На всё село ославили. Пьяная драка и ругань. Вот тогда ты сама всё и выложила. Кричала что мы все тебе завидуем, что ты из-за конопли, лучше всех нас живёшь. Вот и получи ответ (милую подлость). А Бахрама с Аджире не трогай. Они вам ни грамма плохого не сделали. Это вы от своего богатства и злости на них власти вызвали и нам (милые) подлости устроили. Получите всё что заслужили.
И обе женщины ушли. Нас, после подписания протоколов, тоже отпустили.
Захид, после суда, где ему дали большой, но условный срок, стал спокойнее. Теперь они с Данией уже не задирают нос и живут со всеми в ладу.
Жизнь как бумеранг. Всегда возвращается теми же подлостями что ты совершил (если не большими).
Вот так милые, взаимные подлости ставят людей на место.

Довелось мне на какое-то время переехать пожить в одно не большое южное село. Ну как сказать точнее? По меркам города, не большое, а так, вполне даже приличное. И вот там мы налаживали работу новой агрофирмы. Но это к делу не относится.
Работа есть работа и её надо работать. То, о чём я хочу рассказать, к работе отношения не имеет. Хотя люди, со мной работающие, оценили мои знания и мою человечность в отношениях.
Да ну что тут объяснять? Человечность – это то, что в себя включает честность и отзывчивость, дружелюбие ну и всё такое.
Вот не хотел хвастаться, но я такой.
Это село, в своё время, воевало. Точнее было в самой горячей точке и поэтому остались ещё следы той, не простой войны. Много обсуждаемой, но явно и сильно ругаемой как со стороны сторонников, так со стороны противников. Как бы это дико не звучало.
И вот. Обычный день. У дома что мы снимали, хозяин решил увеличить свой огород. Земли хватает. Хоть всю округу засевай. Лишь бы сил хватило. А так как теперь работников и едоков прибавилось, вот хозяин и решил высадить побольше овощей.
Сказано, надо делать. Вышли мы с утреца, да по раньше. Пока солнце не печёт.
Вот она, ширь. Землица не паханная. Красота.
И всё бы ничего – бери да копай. Только камни мешают. Такое чувство, что на это маленькое, приусадебное царство, высыпали пару грузовиков, среднего размера камней. Рассыпали и ровно, тракторами разравняли. Вот и предстояло нам собрать этот камень и вывезти в овраг, что за селом.
Собираем в большую тачку, с ещё большими колёсами – арбу. Втроём толкаем в гору, а на краю враз переворачиваем и идём назад.
- Мамут, дорогой, Скажи. Отчего здесь, на твоём огороде, полно камней, а там, куда мы их возим, не было почти не одного.
- Вай, Миша! Что тут не понятного? Я ведь себе этот огород, чуть не сотый раз готовлю. Соберу, вывезу камни, а приходит весна. Снега и ливни, дожди пройдут, с горы новых приносит. Да порой ещё больше. В этот год вот так засыпало. Низина. А в овраге, куда ты возишь, всё смывает в нижние селения. Понял?
- Ещё бы не понять. Так мы сейчас всё вывезем, а по весне снова засыпит, тогда зачем всё это?
- Вай! Как зачем? За лето посажу, всё что надо, вырастет. Хороший урожай вырастет. Хороший урожай будет. Здесь низина. Хорошая земля.
- Всё ясно. Нечего болтать. Работаем.
— Вот ты Миша молодец. Всё понимаешь. И сыновья у тебя прекрасные. Послушные и работящие.
К обеду, жена Мамута принесла нам на поле казан плова.
Вай! Никогда так вкусно не ели. А в благодарность за такой обед, в два раза быстрее работать стали.
Суббота пролетела, не заметили. А когда воскресным утром вышли на поле, сами удивились. Большая часть уже была убрана.
Но сегодня вышли почти все. На хозяйстве остались только моя жена и старшая дочка Мамута.
Мы стали собирать и вывозить как и прежде, а супруга и три дочки хозяина уже занялись посадкой и созданием грядок. Чудно!
Дело шло к обеду. Очередную тачку, или арбу, кому как нравится, мы вывезли на край оврага и высыпали.
Стоим и смотрим на красоты округи. Вдыхаем ароматы трав и деревьев. Прелесть. Горы, леса, долины! Всё есть в округе.
Слышу, кто-то кричит. Оглянулся. Мамут спешит от огорода к нам и машет рукой. Пытается что-то кричать. Но пока до нас дошёл смысл и суть, было, так сказать, уже поздно.
Перед нами возник подросток. На вид, лет пятнадцать. Он дико смотрел на нас одним глазом. Второго глаза явно не было, хоть он и прикрывал чёлкой, пустую глазницу. В руках у парня был автомат.
В груди ёкнуло! Но нет, не за себя. Рядом стояли мои сыновья.
- Умри русский. Все беды от вас. Горе и печаль приносите вы с собой. Куда бы вы не пришли. Умри и не оскверняй нашу землю.
- Доброе утро. Можно спросить? Как вас зовут?
- Тебе это не поможет.
- Я тоже в это верю, но всё же хочется знать имя воина, победившего неверного. Я ведь смогу донести до Аллаха, имя твоё.
- Идрис!
— Вот и хорошо. Меня Михаил зовут. Идрис. А можешь ты мне рассказать причины, побудившие тебя к таким действиям. Ты сам пойми. Вот сейчас, ты отправишь меня к праотцам и там меня спросят: - Тебя убил Идрис, великий воин. Как он объяснил тебе, за что ты был отправлен сюда. И что я скажу?
- Ха! Русский, ты пытаешься оттянуть время в надежде что я тебя не убью? Не надейся. Я истинный воин ислама и тебе никто и ни что не поможет. Стой Мамут. Ты тоже продался неверным. Ты тоже можешь умереть.
Выкрикнул парнишка, подбежавшему соседу.
Я в предостережении поднял руку. Мамут остановился.
- Идрис. Одумайся. Михаил наш друг. Он же всей семьёй приехал, чтобы помочь нашему селу.
Попытался вступиться наш хозяин.
- Подожди Мамут. Идрис ведь не просто так вышел с оружием в руках. Ему есть что сказать. Пусть скажет. Ты ведь тоже не знаешь, что побудило его. Скажи Идрис. Скажи. Оружие у тебя в руках. Никто тебе не перечит, так скажи всё в лицо. Всю правду.
- А что мне говорить? Ты русский, ты враг, но ты хочешь услышать обо мне правду? Хорошо. Расскажи ему, Мамут, кто я. Расскажи, кто я и моя семья. Расскажи. Я подожду. Мне спешить не куда.
- Расскажи Мамут. Я должен знать.
- Да что Миша тут говорить. Всё война проклятая. Столько бед натворила. Всегда раньше вместе жили. Все народы, как одна семья. Я помню это великое время. Все братья. Кто нас разделил? Зачем? Не знаю. На этой войне и погибли родители Идриса. Да он и сам пострадал.
- Стой Мамут. Я принял другое решение. Пусть дети русского идут домой, а ты с ним, идите передо мной к моему деду. Пусть он увидит смерть неверного, перед своей кончиной.
- Дети, берите арбу и идите работать на огород. Мы сходим к Идрису домой. Идите.
Сделал твёрдый нажим на последнем слове. Дети не посмели ослушаться и покатили телегу вниз. Мы же под прицелом пошли к крайнему дому на верхней улице.
- Продолжай Мамут.
- А что продолжать? Родители погибли. Остались Идрис и Немизе, во главе со стариком. Пока силы были, дед кое как сводил концы с концами. Теперь же силы оставили его, и он слёг. Все заботы легли на плечи детей.
Мы подошли. Несколько детей, увидев на улице человека с оружием, с криками разбежались по домам.
- Заходите во двор.
Отворив калитку, вошли.
Девушка возле бочки с водой, мыла казан. Увидев нас, всё бросила и убежала в дом.
Перед верандой, на тахте, лежал измождённый, полностью седой старик.
Когда до него дошла суть происходящего, он широко раскрыл глаза. Пытался что-то сказать и даже приподнял руку, но сил не хватило ни на слова, ни на действие.
Рука упала на тахту.
Единственное что осталось в старике, так это его живые и почти молодые глаза, под белыми бровями и ресницами.
— Вот смотри. Я привёл русского. Я убью его на твоих глазах, как они убили моих родителей на наших глазах.
Вдруг из-за забора раздался голос:
- Немизе, пусти меня. Я принёс тебе лепёшку.
- Пошёл вон, от сюда. Иначе я пристрелю тебя вместе с русским.
Заорал Идрис.
- Тише. Тише брат. Я всего лишь пришёл к твоей сестре. Чего ты? Не хочешь, сейчас уйду.
И парень пошёл оглядываясь, по улице к центру.
Мамут спросил:
- А что происходит? Чего это он?
- Да ты вроде не знаешь? Моя сестра проститутка. Она тут всем, за еду даёт. И я сам уже назначил день, когда мы забьём её камнями. Она это знает и готова, но пока что спит со всеми подряд.
Тут к плетёному забору стали подходить люди. В основном старики и дети. Молодёжь. Женщины стояли поодаль.
- Ха! Вы тоже пришли посмотреть, как умрёт этот русский?
Заговорил один из старейших.
- Идрис, опомнись. Война закончилась. Нет уже тех, кто убивал твоих родителей. А этот русский не враг. Он покинул свой дом и всей семьёй приехал к нам в село помочь. Восстановить утраченное. Ты ещё должен помнить. Твоя мать работала на ферме. До войны. И вот теперь мы снова хотим, чтобы в селе была работа. Прибыль и свои продукты. Убив его, ты лишаешь всё село будущего и на долго. Когда ещё найдётся такой же, кто приедет к нам помогать.
- Я и того убью. Не будет в нашем селе места для русских.
- Идрис. Можно мне сказать несколько слов. Ведь всё равно моя участь предрешена и ничего нельзя изменить. Разреши мне сказать.
- Говори русский, но не долго.
- А ведь мне, кажется, что я понял. Родители погибли. Не знаю, как и кто виноват, но дальше дед тянулся и растил своих внуков. Пока не слёг. А что же дальше??? Мрак. Тьма, тишина и пропасть. Идрис не вылазит с огорода. Помогает за копейки соседям, а чаще так и вообще за еду. От куда у сельчан деньги? Голодно. Кроме себя надо кормить сестру и лежащего деда. Молодец. Герой. Не бросил и не оставил. Тут новая проблема. Подросла сестра.
- Да она у него проститутка. И это в тринадцать лет.
Раздался голос из толпы стоящих за забором. Но я определил кто это крикнул. Тот, что приходил до этого.
- Эх ты, герой с малой буквы. Пришёл к девушке и принёс лепёшку. Но не просто дал, а захотел получить с неё. А потом обозвал. А ты смог бы так? В свои тринадцать лет. Мыть и кормить деда. Содержать дом и огород. Вести всё хозяйство, а к обеду и к ужину подать хоть что-то к столу. Ведь лежащий дед, и работающий Идрис, они мужчины и их надо кормить. И вот эта девочка нашла выход. Не нам судить, хороший или плохой. Для неё это почти сто процентная смерть. Её забьют камнями, как того велит ваш закон. Но даже если вдруг она выживет, кто захочет взять её замуж? Никто! Детей, после таких унижений, что сейчас выносит, она никогда не сможет иметь. Она обрекла себя на одиночество, а вы пользуетесь ей как вещью. А вы, старейшины! Как же вы оставили одного из вас на погибель? Никто в селе не пришёл и не поинтересовался, как им живётся? На что они живут? А ведь они тоже ваша община! Что из них вырастет? Не плачь Идрис. Мужчины не плачут. Они огорчаются. И мне горько, вместе с тобой, что так получилось. Я не спорю. Война виновата, а ещё больше виновато равнодушие. Современное равнодушие. А тебя я прошу лишь об одном. Давай отложим акт возмездия, на какой-то срок. Пока мы восстановим ферму, а потом делай что хочешь. Пусть у твоего села будет будущее. Я понял тебя. Тебе не убийство надо. Тебе хочется, чтобы тебя услышали твои же односельчане. И я так думаю, они тебя услышали.
– Да, дядька. Я уже не плачу. И убивать тебя у меня нет никакого желания. Ты прав. Ты во всём прав. Но как жить? Что дальше?
- Что дальше? Это селу решать и тебе, как главе твоего рода. И вот в благодарность за жизнь, прошу, отдай нам в семью, свою сестру. Она здесь не выживет, а самому тебе будет проще. А у неё в городе, появится шанс…

На свадьбу Немизе, к нам в Ростов, приехало много сельчан, во главе с родным братом. Девочка счастлива. Она окончила университет и мне кажется, что в их родившейся семье, намечается пополнение.
Сам Идрис ещё не женат, но имеет все возможности. После того как он похоронил деда, смог приехать в город, поступить, отучится, и закончив вернутся в своё село и работать в родном, восстановленном нами агрокомплексе.
Эту историю я посчитал оконченной и поэтому смог предать её огласке.
Хорошо, когда всё хорошо. Того и вам желаем.

- Мамочка! А ты сегодня дома или на дежурстве?
- Работаю я сегодня, родная. Работаю. Ты с папой остаёшься.
- У-у! Не хочу!
- Ты что это? Папу не любишь?
- Люблю! Он мой любимый папуля! Я с ним везде и всегда. Но вот в школу он совсем играть не умеет. Он и рассказывает не так и примеры про запчасти какие-то. Это мы с тобой про цветы и яблочки, а он такое не любит. Говорит, что детские забавы.
- Ну хорошо! Я с ним поговорю. Он тоже будет примеры красивые задавать. Пусть не про цветы, но хоть про картошку или морковь.
- А когда нас в школу отпустят?
- Не знаю. Ещё, наверное, не скоро.
- Я уже так соскучилась. По Леночке Понкиной, и по Вике Котёнкиной, и пор мальчикам нашим.
- По всем?
- Конечно по всем. Интересно как там Игорь Котельников?
— Это что, твой мальчик?
- Нет, не мой. Но очень хороший. Он многим девочкам у нас в классе нравится.
- Так давай в вайбере с ним пообщаемся.
-Ой! Нет! Что ты. Ещё подумает чего. Я не такая как все. Пусть он сам догадается что мне нравится.
- Долго же ты будешь ждать этого. Подружки сами уведут.
- Ну и пусть. Значит он плохой.
- Почему он плохой? Может это подруги слишком шустрые, а ты много думаешь.
- А что мам, так можно? На, увести мальчика у подруги?
- Нельзя, конечно, но случается. Особенно если ты не расторопная.
- Я торопная, но стесняюсь. Вдруг…
- Всё милая. Я на работу. Ты с папой. И уроки все сделать. Серёжа! Я ухожу.
- Бегу родная. Давай поцелую. Ты до утра?
- Как всегда.
- Ну ничего. Зато потом выходные. На балконе пикник устроим. Мы с Леськой, кое-что придумали.
- Пап, я честно ничего не рассказала.
— Вот и умничка. Теперь наша мама знает, что её ждёт сюрприз.
- Ох и хитрюги! А я вижу, что они перешёптываются.
- Ага! Заинтриговали? Давай щёчку, родная.
- И я! И я в щёчку!
- Ну всё, бегу. Уже с нетерпением жду сюрприза! Пока!
Мамуля убежала и день пошёл своим чередом.
Сначала папа пришёл с телефоном и посмотрев задания по русскому, долго объяснял, как и что писать.
Я старалась, выводила буковки. Легко. С этой легкотнёй любая справится.
В перерыв, папа позвонил маме.
- Привет! Как дела? А мы русский сделали. Теперь вот отдыхаем, а потом читать.
- А у нас завал полнейший! Больных вывозят. Все операции отменяют. Не делают. Даже плановые. Больницу под обсерватор отдали. Нам давно сказали, не хотела вас огорчать. Теперь вот всё чистим, моем, драим, убираем. Кошмар.
- Викуся! Это же страшно! Вы там как?
- Да пока не страшно. Обещают всем обеспечить. И моющими и антисептиками, и спецодеждой.
- Дождались блин. Этого нам ещё не хватало.
- За то доплатить обещали. Будет на что жить и отдохнуть. Ты то не работаешь, пока карантин. Да вот и Леське обновки нужны, выросла уже со всего. Может ещё и в лагерь путёвку дадут. С чем ей ехать и в чём? А там и школа опять. Второй класс.
- Доплатят не доплатят, ты себя береги. Делай всё как положено. О нас думай.
- Так! Серёжа! Без паники! Это не чума и не холера. Всего лишь вирус.
- Да я и не паникую, но всё же. Сама говорила, что не изучен.
- У нас кстати поговаривают что вирус рукотворный.
- Руко чего?
- Ну людьми выращенный. Не природный. Где-то в лабораториях вывели и упустили, а он быстро распространился.
- Да тут в телевизоре тоже уже на Америку валят и на Китай. Друг на друга головами кивают, указывают.
- Где там Леся?
- Я тут мамуля. Папа громкую связь включил.
- Люблю тебя родная. Учись хорошенько. Да, Серёжа.
– Что?
- Ты там задачки для Леси не давай про запчасти. Лучше куклы или фрукты овощи. Ладно?
- Хорошо.
- Всё! Отключаюсь. Работа.
Теперь мы с папой читали сказку про Чиполино. Это такой мальчик – луковка. Весёлый и умный. А ещё у него друзья были и подружка. Интересно.
После этого папа подогрел обед, и мы кушали.
- Руки мыть!
- Ну папа, я ведь никуда не ходила.
- Ничего не знаю. Мыть! Мама что говорила! Кто помыл руки - убил вирус. Вот если все будут мыть руки, тогда вирус умрёт и карантин закончится.
- У-у!
Борщ был очень вкусный.
- Всё-таки мама лучше готовит чем бабушка. Вкуснее в сто разов.
После обеда – математика.
Ох и не легко считать эти морковки. Потом капусты и болты. А потом папа ещё рассказывал, как сделать так, чтоб половинка болта легко закручивалась. Что там надо обточить и провернуть гайку. Гадость.
Зато потом мы готовили маме сюрприз.
Папа приготовил на работе три трубы. Две короткие и длинную. Все их скрутил болтами и натянул между ними сетку.
Получился гамак. Это чтобы мама, придя с работы, могла отдохнуть на природе. А пока мамы нет, в гамаке качалась я. И рисовала картинку в альбоме. Это задание такое, школьное. А потом быстро стемнело, и мы пошли спать.
Утро
Солнышко, светящее в окно, коснулось лучиком щеки Алеси.
Девочка улыбнулась и радостно подумала:
- Скоро мама придёт.
В отдалении, на кухне, послышались шаги и не громкие постукивания. Папа готовил завтрак.
Тихо крадучись, девочка прошмыгнула за дверь кухни и выглянула. Отец склонился над кастрюлькой и что0то помешивал.
- А вот и я!
Выпрыгнула малышка из-за двери.
- Ой напугала. Как хорошо, что ты уже проснулась. Давай умываться чистить зубки и переодеваться. Скоро мама придёт. Будем завтракать.
Когда Алеся уже заправляла кровать, раздался телефонный звонок.
Девочка побежала к отцу, который сидел уже за столом и говорил по телефону:
- Как же так? Что я Леське скажу? Вот включаю громкую связь, сама объясняй.
- Девочка моя, раскрасавица. Мама сегодня домой не придёт.
- А когда, мамулечка? Завтра?
- Нет родная, и завтра не смогу. У нас тут привезли первых больных. Им очень плохо и надо с ними посидеть, помочь. Облегчить боль и вылечить.
- А когда ты придёшь?
- Через двадцать дней. Это необходимость. Чтобы вас не заразить. Вирус очень коварный. Он как бандит, бьёт из-за угла и сразу сильно. Его не видно и не слышно, пока не ударит первым. А если носить маску и мыть руки, то он испугается и сбежит. Ты уж прости миленькая, но мне надо бежать. Я вам перезвоню.
И мама отключилась.
Утро такое весёлое и радостное, не успев толком начаться, сразу превратилось в скучный и длинный день. Ни уроки, ни перемены с перекусом и даже гамак, не могли улучшить этот день.
- Папа! Папочка, а мы даже мамуле не сказали за сюрприз.
- Ей сейчас не до нас. Много работы.
Чтобы день быстрее закончился, пришлось раньше лечь спать. Даже не досмотрев вечерних мультиков.
Вот и новое, грустное утро. Завтрак вдвоём и такой долгожданный звонок маме:
- Ой! Привет мои дорогие! Уже утро? Так забегалась что и не заметила. Почти не спала. Больных везут и везут. Уже в коридорах кладём. Это ужас какой-то. Душно и жарко неимоверно.
- Милая. А мы тебе сюрприз приготовили. Когда придёшь, то будешь на балконе, в гамаке отдыхать.
- Мои вы хорошие. Это просто прекрасно. Хоть немного остыну на балконе. Ужарилась вся. Как вы?
- Всё хорошо. Я учусь, а папа помогает и кушать готовит.
- Умнички! Смотрите мне! Никугда не выходите. Руки мойте даже после балкона, и маски не забывайте.
- Ой! Вот только ребёнка не пугай. Замучили с этим вирусом. Он везде. На радио и в телевизоре, на рекламе по всем улицам.
- Не говори ерунды. Раз пишут, значит знают от чего предупреждают. У тебя жена медик и то ты такую ерунду несёшь, что же требовать от других. Кошмар.
- Ну ладно, медик! Когда дома планируешь появиться?
Две недели, не меньше. Это карантин, чтоб вас не заразить, а дальше видно будет, что да как.
- А где деньги брать? Продукты?
- Одень маску и перчатки. Сходи в соседний дом. Там и банкомат и магазин. Только заходя домой и перчатки, и маску выброси. Не заноси домой. Понял.
- Да понял. Понял. Что так всё серьёзно?
- И вот ещё что. Работы очень много. Не названивай. Я сама перезвоню, когда смогу. Береги Алесю. Воспитывай её. Пока. Целую обоих.
И отключилась на долгих двадцать дней.
Только изредка СМС:
- Всё хорошо! Люблю вас!
Эти долгие дни ожиданий. Готовка, учёба, длинные вечера. Всё по кругу. Жизнь остановилась.
Вот прошли четырнадцать дней, что она нам давала на длительность карантина.
Тишина.
Ещё пять дней…
Двадцатый день. Звонок…
Сердце ёкнуло и упало вниз. Предчувствие….
Номер не известен:
- Вы Сергей Николаевич?
Ни здрасте тебе, ни хрена.
- Ваша супруга, Виктория Сергеевна, сегодня утром умерла.
Говорили ещё много чего. Где-то издалека, чужим, не понятным голосом.
- Не понял. Повторите.
- Виктория Сергеевна умерла. Похороны завтра. Во сколько вы сможете подъехать?
- А когда надо?
- В любое, удобное для вас время. Дочь с собой не берите.
Дикая картина. Скорая помощь и в ней гроб. И он! Мужчина средних лет.
Всё видится как со стороны.
Кладбище. Страшные похороны.
Двое мужчин опустили гроб в могилу и закопали.
Что-то сунули в руку, потом спросили, но не получив ответа, сели в машину и уехали.
Один! Один на один с могилой.
Проститься с женой не разрешили, поэтому, наверное, и не вериться, что она там. Внизу.
Да, там в морге он кричал и ругался. Да для него открыли гроб. Но всё равно рассмотреть родное лицо в защитном, пластиковом комбинезоне практически невозможно.
Не верится.
На кладбище тоже никого не пускают. Чуть поодаль тоже одинокая фигура у свежей могилы.
Один на один с судьбой.
Что дальше? Как жить? Как быть?
И только два лучика надежды зовут и манят обратно.
Глаза Алеськи – копия Викули. Они-то и светят в этой непроглядной тьме.
Как такое возможно, что самое дорогое в жизни забрало то, во что не верил и думал, что это всё махинации.
Вынул из кармана смятую бумажку:
Дорогой! У меня уже 16 дней болезни, 120 дней с температурой под 40, четыре дня на аппарате дополнительной подачи кислорода в легкие, двухстороння пневмония второй степени, Я болею ковидом с двухсторонней пневмонией второй степени.
Вернее, сначала меня госпитализировали с пневмонией первой степени и уже потом динамика ухудшилась, и пневмония перешла во вторую степень.
Было и задыхание, и кашель с кровью и сбой в работе сердца, как небольшое осложнение от ковида, вернее от долгой большой температуры от ковида.
Тогда сбежалось много врачей и подруг медсестёр, сделали мне сразу кардиограмму и решали, что и как поступить.
Поставили капельницу на шесть часов, но справились.
Не дали сердцу пойти в разнос.
А ковид протекает у меня достаточно тяжело, хоть меня пока и не подключали к аппарату ИВЛ (искусственная вентиляция легких) и не уложили в реанимацию. Но была близка к этому. Скажу одно за время пребывания в больнице, я похудела на 10 кг.
И это при том, что кормят сытно, вкусно и на убой-пять раз в день.
Похудела из-за высокой температуры!
Люди не верят в болезнь и эпидемию, а дело в том, что от пневмонии умирали и раньше, и тоже быстро. Дело в том, что много противоречивой информации и люди перестали верить.
Береги Алесю. Я постараюсь выкарабкаться. Люблю. Жду и надеюсь. Твоя Виктория. Мы вместе!

Как жить? Сколько их, этих медиков, оставшихся на всегда, на своём боевом посту? У койки больного. А сколько ещё останутся?
Ведь ни какими деньгами и доплатами не вернёшь ребёнку его мать, мужу - жену. И ни кем её не заменить.
Что же ты делаешь на земле, проклятый вирус?
Кто тебя вырастил и выпустил.

Когда папа вернулся домой, я попросила сделать его всего одну только вещь:
- Папуля, выкинь гамак на улицу.

Выздоровления всем заболевшим. Здоровья остальным.
Не оставайтесь равнодушными.

Вот и отгремела свадьба.
Многие сказки заканчиваются пиром. Где мёд я ел и пиво пил. По усам текло да в рот не попало. А что же дальше?
А вот дальше то сказка и кончается.
Люди. Деньги. Гости. Подарки. Столы, заваленные снедью и хвалебные речи, тосты!
По началу весело, а затем уже нудно и раздражительно. Да так, что захотелось нарезаться в хлам. Анжелика не дала:
- Вова! Не пей!
- И чего? Тебе это быдло всё нравится?
- Конечно же нет. Голодранцы сбежались на халявную жрачку.
- Точно. Ещё надо посмотреть, кто что подарит.
— Вот я тебе и говорю, не пей. Как потом, пьяным, будешь пересчитывать? А?
- Да понял я! Понял. Хотя такое состояние уйти в туман.
- Такс! А чего это нам мало чего пожрать несут? Нельзя пить, так хоть поесть до отвала.
А сам себе думаю: - под пару бутеров с икрой, и стопочка заметна не будет.
Задумано, сделано. Анжелика и не заметила. А может сделала вид. Но за то мне теперь веселее стало.
- Всё же зря ты говоришь, что скучно. Прикольно наблюдать, за всеми, этими.
Похоже она тоже вмазала, раз ей это нравится.
А меня уговаривать не надо. Анжелке больше шампанского, а себе водочки. Подал бокал и виноградину.
- Ну что сказать! Ты прекрасная жена! Поняла и поддержала с первого раза. За нас с тобой и за хрен с ними!
- Какой ты романтичный.
Выпили. Пока я ломал руками жаренного цыплёнка, увидел уже налитые бокал и рюмку.
- Ха! Детка! А кто просил не напиваться?
- За то теперь и тебе и мне весело. По одной и потанцуем.
И закрутилось! Понеслось!
Ради нашего счастья, пришлось снять квартиру. Правда из мебели минимум, но и ладно.
Есть кровать, ещё успел привезти тумбу с телевизором и кухонный стол. Плита газовая и так была. Для начала, я думаю, нам хватит, а там разберёмся.
А вот и наше первое, женато-замужнее совместное утро.
Семья. Прикольно. Мне то родаки по боку, а вот Анжелка вырвалась из материнских лап, так это уж точно.
Думал, что сам напьюсь, а нарезалась она. И чем? Компотом с газами. Шампусиком. Ха!
О! Кажется, это «Ха» я в слух сказал. Зашевелилась.
- Не спишь?
- Да уже давно. Голова трещит от шампанского.
— Вот! А я как настоящий муж, побеспокоился о своей жёнушке. У меня бутылочка припасена.
- Не! Я не пью. Мне мама говорила, что похмеляться это последнее дело.
- Права твоя маман. Но это после водочки, а компот и запивают компотом.
Хлоп!!!
- Во! Видишь как пробка из бутылки, так и боль из головы. Сходи за стаканами.
- Ой нет, киса! Сам сходи, я хоть оденусь.
- И чего тут одеваться? Вдвоём на хате. Сбегай так.
- Ну я тебе прислуга что -ли?
- И я тебе не бармен, а пузырь уже откупорил.
Ага! Пошла всё же. Губы свои развесила, но попёрла. Голова не опа, лечить надо
- Зая, а тут только кружки. Может кофейку?
Донеслось из кухни.
- Кисонька. Давай сначала полечимся, а уж потом перекусим. Иди скорее сюда.
Пару раз, да по глотку шампанского, вот и вся бутылка.
— Это хорошо, что родители подумали о нас и дали с собой еды.
- Э нет, дорогая. Это моя мамуля знает, что я голодный сильно злой. Вот жаренная курочка и прилетела к нам в кулёчек. Вместе с шампанским, оливьешечкой и ещё разными вкусностями. Сейчас поедим и поедем в «Рыбацкую деревню», продолжать гульбище.
- И что? Опять как вчера? Скукотища.
— Это тебе то скукотища? А не ты ли вчера, раз пятьдесят на бис проорала что «На теплоходе музыка играет».
- Вчера был мой день! Что хочу, то и делаю.
- Так давай сегодня продолжим. Убирай, то что мы не доели, одевайся и айда.
— Вот я айда, а ты убери всё.
- Ты что, курица? Оборзела, что ли? Собрала всё в мусор и уё!
- Ты что, тупой? Мне ещё красится два часа. Сам уберёшь.
- И не подумаю. Я тебе кто? Служба «сантехники города»?
- А к чему здесь сантехники?
- Они тоже в го вне возятся.
- Так это же не оно. Это мы только что ели.
— Вот что не съели – то и оно.
- Ну ты как хочешь, я в душ и красится. Мне всё равно.
- Найдёшь меня возле машины, во дворе.
- Зая. Ну ты ведь всё равно во двор идёшь. Давай я соберу, а ты выкинешь. Завоняется ведь.
— Вот так мужики под каблук и попадают. Мой папик постоянно мусор выносит.
- Ну вот видишь! Мужик! Так все поступают.
- Греби давай уже. Чего тараторить.
- У нас ведь второй день свадьбы, и…
— Вот ты и быстрее, не копайся как курица.
Пришлось вынести мусор и ещё полтора часа тереть машину, пока эта мадам наштукатурилась и выползла из хаты.
Вечер пролетел на ура. Да и ночь тоже.
Проснулись уже далеко после обеда.
- Привет Маруся, как спалося?
- Сам ты Маруся.
- Не трынди. Это я к тому, что друзья нам пророчили что мы всю первую ночь будем деньги считать, а вторую, подарки рассматривать.
- Так ты же уснул. Тебе не то, что подарки, даже я не была нужна.
- Фу ты ну ты губы гнуты. Она мне не нужна, а я-то тебе нужен? Неси давай конверты, сейчас посмотрим, что нам твоя родня надарила.
- А твои что? Вообще ничего не дали?
- Мои то дали, а твои все жмоты.
- Не хотела вставать, идти за подарками, но что бы доказать тебе, что твои лохи – схожу!
- Иди, иди. Ещё посчитаем чьи и кто лохи.
Анжелика принесла сундучок, с подаренными конвертами и коробочками.
- Давай, не перемешивая, выворачивай на кровать. Вот и смотрим. Самый верхний конверт, это мои родаки дарили. Открываем. Ха! Десять штук зелени.
- Крохоборы! Мои «Лексус» тебе отдали, да и я на машине. Могли бы ещё что подкинуть.
А дальше…. А дальше вообще пошли конвертики по штуке, по две деревянных.
Я уже орал как мог.
Не буду передавать всю гамму чувств. Но…
- Принеси воды. В горле пересохло.
- Тебе надо, иди и пей.
- Что? Иди жрать готовь.
- А не хрен было вчера всю курицу жрать, и остатки выкидывать. Я тебе не нанималась. Встань, вон форточку прикрой, дует.
- Она не нанималась, а я значит, встань.
- Тебе что в лом? Для любимой то жены?
- Ага! Она тебе ни воды, ни пожрать, а ты форточку прикрой. Да ты сначала свою прикрой.
- Закрой поддувало, а то…
Но тут моей любимой прилетело в глаз…
- Ой!
Ну ни за чтоб не подумал, что когтями по морде – так больно.
- Придурок.
А вот и второй глаз сияет…
И такая дребедень, длиться целый час.
И нам не лень.
Бить друг друга, унижать
Оскорблять и…

Это, быть может и было бы весело, если б не случилось на самом деле.
Хорошая с виду пара. Красивые и влюблённые. Но на третий день после свадьбы, семья разбилась о житейские будни и камни.
Развод…….

Народ! У кого есть воображение?
Да! И ещё соображение? По поводу…
В общем нужно нам представить, как меня смогли подставить.
Купил себе машинку. Большую и хорошую. Хоть и бэ-у, но всё при ней.
И музыка играет, и колёса широкие.
Короче мечта – сбылась. Даже кондёр, заправлен и дует.
И день катаюсь, и другой.
И месяц радуюсь обновке.
Но слух прошёл что по дворам,
Ханыги ходят с монтировкой.
Воруют всё. У всех. Всегда.
Бензин сливают по немного.
И без покрышек иногда
«Коня» увидишь дорогого.
Разувают бедные машинки, и стоят она на кирпичах.
Вот от сюда я вам и поподробнее.
Выхожу на прогулку со своей Мусей. Такса любимая. Вечереет.
Пока приехал с работы. Переоделся. Накормил. Напоил, Мусю и вот мы вышли на моцион.
Во дворе, за каждой машинкой, своё место. Так договорились с соседями. Всё чинно и законно. Через выбранных представителей от каждого дома. Так что порой не знаешь в лицо хозяина, стоящей рядом с твоей машины.
А вот я своего соседа хорошо знаю. Довелось узнать. Итак.
Идём по дорожке. И тут замечаю в районе моей машины некую суматоху. Даже остановился, чтобы разглядеть.
Присел за кусты и наблюдаю.
Два парня орудуют у дальней от меня стороны машины.
Хватаю Мусю на руки. В одном прыжке преодолеваю препятствие в виде кустов и ограждения. Бегу и кричу.
- Стойте бандюги. Поймаю, убью!!!
Меня заметили! Хватают колесо и бегут в сторону от меня.
- Бросайте колесо!
Вам не уйти!
И что тут думать? Поняли! Бросили колесо и разбежались в разные стороны.
Один направо, второй налево.
Мне повезло! Отвоевал.
Сзади ещё кто-то кричал:
- Сто-ой!
Мусю на плечо. Колесо в руки и победным шагом иду к машине.
Счастья полные штаны. Улыбаюсь.
Тут ещё замечаю, что мужик снимает меня на телефон. Вообще загордился.
Подошёл к машине. Поставил колесо между ног, чтобы не упало. Мусю поставил на землю и поправил поводок.
Поднимаю голову, а передо мной полицейский.
- Здравствуйте!
- Добрый вечер!
Улыбаюсь в ответ на приветствие.
- Ну и как так получилось?
- Да вот! Отвоевал у шалопаев своё колесо. Повезло. Успел, пока не утащили.
- Вы о каких шалопаях?
- Так я их не знаю.
— Вот это ваша машина?
Спрашивает меня сержант.
- Нет! Что вы. Это совсем новая. Моя по старше и по дешевле. Вот эта. Рядом.
- Тогда объясните, с чего вы решили, что это колесо ваше? Зачем вы его сняли?
— Это моё колесо, и два каких-то парня сняли его с моей машины и попытались убежать. Я догнал…
Но моя уверенность в голосе, мне же и изменила.
Стою! Сморю на свою машину, потом на соседнюю. Опять на свою.
На моей все колёса, а на соседней ни одного.
Только кирпичи снизу.
Тут подходит мужчина, который снимал на телефон, моё триумфальное шествие с колесом.
- Здравствуйте. Это моя машина и этот мужчина украл мои колёса.
- Как украл? Кто? Я? Да я гнался за бандюгами и отвоевал у них одно колесо. Вот, даже спросите у Муси! Как мы бежали!
- Товарищ сержант, посмотрите. Я начал снимать ещё из своей квартиры. Когда выглянул в окно и почувствовал не ладное. А потом обулся и быстро вышел на улицу, снимать продолжение.
- Подозреваемый! Давайте смотреть вместе, что и как произошло.
И кино я вам скажу, получилось знатное.
Вот я с Мусей крадусь и сижу за кустами, наблюдаю.
Вот прыгаю через кусты и бегу.
А вот уже стою с колесом, поворачиваюсь и иду, несу его обратно. Вроде как виновато улыбаясь. Качаю головой и ставлю колесо между ног.
- Хороший фильм получился. Не отвертится.
Сказал мужик, а сержант подтвердил:
- А вы что скажите в своё оправдание.
- Так я это. Я думал они моё колесо умыкнули. Вот за ними я и бежал. Это же я за теми парнями бежал, что ваше колесо свинтили и пытались утащить.
- Какими парнями? На видео, кроме вас с собакой и колесом, никого нет.
- Ну так я же не вру. Вот и Муся свидетель.
- Давайте без шуточек. Да и собака не свидетель, а соучастница.
- Вы вместе убегали, а когда я вас окликнул, то остановились и пошли обратно с украденным. Кстати, а где остальные колёса?
Вставил пятак мужик.
- Нет у меня никаких колёс. Я и за этим бы не гнался, если б знал, что не моё. А вам надо было снимать правильно. Всё, а не только меня. Где видео что я снимал и с ним убегал? А?
- А зачем вы в кустах прятались?
В общем, разбирались чуть не до темна.
- Так! Уже темнеет. Давайте проедем в отделение. Заведём уголовное дело. Напишите объяснение…
- Постойте, сержант, - вступился мужик, хозяин ограбленной машины, - Вам то хорошо. Вот вор, вот задержание. Мне то, что делать…
- Не понял? Чего вы хотите?
- Пусть он компенсирует мне ущерб и разойдёмся. Чего я-то должен страдать?
- Ну и …
- Да по десятке за колесо и десятку моральный ущерб, и будет с него. Короче пусть полтинник отстегнёт и идёт себе с миром…
Вот тут-то бы мне и усмотреть подвох. Почему хозяин машины просит денег, а не свои колёса? Но так это я потом умным стал. В тот же момент было не до этого.
И Муся замёрзла, вся трусится. Да и у меня колен не стоят на месте.
Короче мысля, уже полетела:
- Где и как найти, занять или перехватить денег?
Но сержант вывел меня из состояния дум.
- Вы согласны, или лучше в отделение?
- Ну конечно согласен. Вот стою думаю, где взять денег. Кто же захочет ночевать в вашем обезьяннике с бомжами.
- Есть у вас какой-либо документ с собой?
— Это зачем?
- Ну не думаете же вы, что я вас вот так просто отпущу? Ищи тогда ветра в поле.
- А давайте, пока вы составите протокол, я подержу на поводке его собаку. Мы же соседи. Ни куда он не денется от своей Муси. Вернётся.
Влез мужик.
То, что он назвался соседом, да ещё и знает кличку моей собаки, как-то меня расслабило. Успокоило что ли!
А сержант сказал:
- Ну вы же пострадавшая сторона. Если вы не против, то тогда берите собаку и ждите. Я в машину. Составлять протокол.
И обращаясь ко мне:
- Чего ждём? Полуночи? Дед мороз не придёт, денег вам не принесёт.
- Я уже бегу, не пишите пока ничего.
Отдал соседу колесо, поводок от собаки и кинулся домой, искать, собирать деньги.
Только краем глаза я заметил, что колесо покатил полицейский. А когда открывал дверь подъезда, оглянулся на свою Мусю. Стоящую у ног соседа, и увидел, что сержант загружает колесо в салон простых, серых жигулей.
Бегом, без лифта, заскочил к себе на седьмой этаж.
Перерыл всё дома, обзвонил соседей, но всё же собрал нужную сумму. Выбежал на улицу.
Возле столба, с очень ярким освещением (ого, уже свет включили, что-то рано) стоят два человека. Рядом собака.
Завидев меня, Муся стала прыгать и рваться. Подбежал и подхватил её на руки. Замёрзла бедная.
- Ну что? Принесли?
- Да! Да, я всё собрал!
Полез в карман и достал собранную сумму. Протянул полицейскому.
И тут…
О ужас…
Свет! Яркий свет со всех сторон. И люди! Десятки чужих, совсем не знакомых людей.
Подбегают. Вылазят из соседних машин. С фонарями и камерами. Смеются. Улыбаются… Машина соседа уже с колёсами.
Одна женщина подошла, и протянула ручку и исписанный лист бумаги.
- Подпишите! Здесь, вот, и здесь. Ставим сегодняшнюю дату и полностью пишем фамилию, имя и отчество. Всё, спасибо…
И протягивает мне две пяти тысячные купюры.
- Что это? Я не понял. Что вы мне даёте.
Стал спрашивать я, всё ещё держа в одной руке собранные мной деньги и Мусю в придачу, а второй, машинально ставя подписи и выполняя всё что говорила женщина.
Потом она забрала из рук ручку, сунула деньги и крикнула в сторону:
- Владимир Петрович, подойдите пожалуйста. Объясните вот, э-э, Игорю Сергеевичу, за что он получил деньги и успокойте. Человек не в себе.
Ко мне подошёл высокий мужчина, с небольшой бородкой.
- Добрый вечер, Игорь Сергеевич. Успокойтесь. Всё же хорошо! Всё просто прекрасно получилось. Ещё неделю назад мы развесили в вашем доме, на всех подъездах, объявление, о том, что здесь будет сниматься рекламный ролик и предложили поучаствовать всех жильцов. Мы многих пробовали и просмотрели, но выбор пал на вас. Во-первых, вы одиноки, и, во-вторых, не очень внимательны. Даже не заметили, что наши специалисты прикормили Вашу Мусю, и она спокойно осталась с ними, пока вы бегали и искали деньги. Мы конечно же приносим вам свои извинения, за то, что так, без вашего согласия использовали вас в съёмках, но получилось так реалистично, что ни один актёр так бы не с играл. А это ваш гонорар и компенсация за причинённые неудобства. Для вас, так сказать, не предвиденная халтура.
За халтурил. Блин!
Свет вокруг, стал затухать. Люди расходятся. Машины разъезжаются. А мы с Мусей, медленно идём домой.
Почти всю ночь не спал. Перебирал в памяти все моменты произошедшего.
А примерно через месяц, по экранам телевизоров прошёл ролик:
«Раскрыта новая схема мошенничества!»
Со мной и Мусей в главной роли.
Я теперь дворовая знаменитость. И уже почти женат.
Женщина из соседнего подъезда не даёт мне проходу.
То угощает пирожками, а то прогуливается с Мусей, пока я читаю.
Вот такая вот халтура. Удачи и вам.

Как тот классик говорил, а мы переврём:
- О нравы, о… возможности.
У многих сейчас не хватает, вот и я решил подзаработать. Не, ну ясно же что о деньгах речь идёт.
«Чтобы усердно трудиться и много получать, лучше ничего не делать вообще» - девиз муд,.. ой, мужика.
Дал я в интернет газете объявление: «Жена на час», а снизу приписка, «Без интима». И стал ждать предложений.
Пока тишина. И час не звонят, и два молчок.
Я, конечно, слышал про клиринговые компании. Там гувернантки, уборщицы и прочие. Всё прекрасно, но дорого! Я звонил. Справлялся.
Э-эх! Не дождался! Вся суббота насмарку. Никто не позвонил, а в понедельник то моей на работу. Не может же она на два фронта трудиться. Я-то думал, что на выходных слегка подхалтурит. Жаль. Ну, вечерком посидели с соседом, я и забыл о той затее.
А утром! Ни свет ни заря! Звонок!
- Алло! Это жена на час?
- А? Что? Ну да!
- Что-то голос на женский не очень похож. Я, наверное, ошибся.
- Стойте. Если вам надо, то я её разбужу. Что вы хотели?
- Ну ладно. Мы вчера тут с кумом посидели, а жена в понедельник возвращается с курорта. Можно у меня тут порядок организовать?
— Это без проблем. У вас двушка или трёшка?
- А? Э! Двушка.
- Ну тогда две трубы готовьте.
- Какие ещё трубы? Мне не ремонт, а уборка нужна.
- Да, нет. Труба – это тысяча рублей, только коротко. «Т» и «Руб». Раз у вас двушка то две тысячи.
- Так бы и говорили.
- Так так и говорим.
- Ну ладно. Когда вы сможете подъехать?
- Надо подумать. Значит сейчас разбужу, объясню в чём у вас дело, меня покормит, выйдет, а где вы живёте?
- В центре, на Пушкина.
- Ага. Дорога. Пробки, будет у вас к одиннадцати.
- Прекрасно. Я ещё успею поправить здоровье.
- Вы там по аккуратнее. Завтра к вам жена возвращается. Бесконтрольно не пейте.
- В смысле? Это как – «бесконтрольно»?
- Ну хорошо. Значит так. Жена не будет меня сейчас кормить. Ещё на час сокращаем доставку. До десяти продержитесь?
- До чего десяти? Ничего не понял.
- Нормально вы вчера с кумом посидели, Кукушка совсем не варит! До десяти утра не пить! Ясно?
- А что в десять будет?
- Контроль к вам прибудет и тогда сможете поправить своё здоровье.
- Хорошо. Я дверь открою. Две трубы вот на стол кладу, а сам вздремну немного. Кабина что-то совсем не варит. Не думает.
- Заказ принят! Выезжаем…
Кладу трубку и бегом в спальню.
- Галя! Галя проснись! Уже восемь часов.
- А! Что? Ты что? Сегодня ж воскресенье. Выходной. Дай поспать.
- Какой выходной? Это вчера было. Нам деньги нужны? Нужны! Вот я и договорился. У меня мужик знакомый, вчера бухал.
- Ой, ну я-то причём. Дай поспать.
- Не. Ты слушай. Вот он вчера бухал. Ну и сама понимаешь, что там в хате творится. А завтра у него жена возвращается из командировки.
- Да я-то здесь при чём?
- У тебя же опыт есть, после меня убирать. Навыки! Давай ему поможем, и он нам тысячу даст.
- Твой друг, вот ты и помогай.
- Не, ну я-то поеду. Надо ж его проконтролировать, иначе он опять нажрётся, если бесконтрольно. А кто будет контролировать меня? Вот! Я тебе об этом уже пол часа толкую. Ты же сама понимаешь. А он ещё нас завтраком и обедом накормит.
- Наверно тем, что ему его жена перед командировкой приготовила?
- А может ты приготовишь? Да и при чём здесь его жена? Ты обо мне подумай. Напьюсь ведь.
- Так свинья везде грязь найдёт.
- Ну вот видишь? Я так под твоим присмотром буду. Да ещё и полторушку с него собью.
- Сволочь же ты Витя. Ладно, поедем, поставь чайник, я хоть кофе выпью.
- Какой кофе. Человек умирает, а она пить. Там и завтрак, и кофе и даже зефир. Он обещал. Одевайся.
И вот мы уже на маршрутке едем на заработки.
— Вот этот дом. А вон и квартира. Точно. Открыто. Я впереди, ты за мной.
- Стоять! Вместе пойдём. А где сам хозяин?
Из спальни раздался, то ли стон, то ли храп. Ринулся на кухню, но моя меня опередила.
- О! Вот и деньги! Две тысячи. Вот почему, ты не знаешь? Почему я так и подумала что хочешь надурить. Гад.
- Галюся! Я же чтоб на бутылочку. Ты ведь сама-то не дашь, а человеку здоровье поправить.
— Это деньги за уборку, понял? Теперь по кухне. Хочешь завтракать? Мой посуду. Тут ни одной тарелки, ни одной кружки чистой. Быстро начал и что? Правильно! Стал и моешь!
Да! Тут я немного промахнулся. Нельзя будить женщину в выходной. Можно нарваться. Запомните мужики. Я нарвался. Мою посуду.
Пока мыл, Галюся приготовила завтрак, расставила кастрюли, помыла плиту, убрала на столе, собрала мусор в кульки и эти кульки поставила перед дверью.
Фух. Посуда перемыта. Начнём пачкать.
- Э-эй! Мужик. Ты где?
- Ты же говорил, что это твой знакомый.
- Ну не всё тебе равно? Деньги то у тебя.
— Вот ты гад. Иди буди…
Да уж. Теперь, после того как я зашёл в спальню, я не совсем уверен, что он бухал с кумом. У меня в спальне такого никогда не бывает, если я с соседом бухаю. Правда если мужик не из этих…
- Доброе утро. Присаживайтесь. Завтракать будете?
- Нет! Нет. У меня так голова. Во рту… Да и состояние…
- Тогда крепкий кофе и сыр вам в помощь.
- Может не надо.
- Пейте не быстро. Сначала кофе. Вот. Кусочек сыра. Ну что? По себе понимаю. Ему полегчало. Это рецепт моей жены. Пока все там рассол или горячий холодец, а она мне горячий кофе. Обман организма – вроде как горячая водка. И обман этот проходит. Помогает.
- Ну что? Поправляетесь? Схожу пока в спальню.
И уже оттуда сказала:
- Ого! Ну и ну! Не я ваша жена.
- Вы не подумайте. Я сам удивлён. Просто в пятницу у меня был день рождения, и ко мне приходили сослуживцы. А проснулся я только сегодня утром, в ванной. Сразу набрал в телефоне:
- Уборка квартиры – жена на час.
Мы допивали свой кофе, ещё минут пятнадцать. Галюся вышла из спальни.
- Ну что ж любимый. Надо выручать твоего неизвестного друга. Если уборку сделаю я, то любая женщина догадается что здесь прошлась с уборкой женщина, а нам, я так поняла, этого допустить невозможно. Так вот. Слушай мою команду:
- Вы, берёте мусорные кульки и выносите. После этого заходите в ближайший магазин и покупаете продукты на ваше усмотрение. А тебе любимый, тряпку в руки и мыть полы. И так, чисто по-мужски. С островками мусора и пыли. Я же буду контролировать процесс со стороны, уберу спальню и приготовлю для всех, плотный перекус. И всё это так, чтобы следов и духу нашего пребывания здесь не осталось.
Мужик потащил кульки с мусором и потом в магазин. Я всё на скорую руку. Тряпкой вправо, тряпкой влево, помыл полы. Вылил воду в унитаз. Тряпку кинул за унитаз и пошёл мыть руки.
Что я вам скажу:
- Напахался вдоволь. Спина не разгибается, руки трясутся.
Тот лёгкий бардачёк, что создан после уборки квартиры, соответствовал пребыванию мужика в квартире, в полном одиночестве.
Слышу на кухне, на плите, что-то зашкворчало и по комнатам разнёсся аромат жаренной курочки. Вот это кайф. Такие ароматы, что слюну не успеваю сглатывать. Иду на кухню и слышу: Клац. Клац. Замок щёлкнул. Подумал, что хозяин вернулся. Повернулся к двери, а там…там нарисовалась незнакомка с чемоданом.
Ну, наверное, жена этого.
- Ой! Вы кто? Вор! Так у нас и брать нечего.
- Ничего. Воры найдут что вынести. И телевизор у вас хороший, и шифонеры не пустые.
- Я закричу!
- Только не это!
- Витя, кто там? - Раздалось с кухни, - Продукты принёс?
- Так вы не один?
Чемодан выпал у женщины из рук. Сильно стукнув меня по пальцам ноги.
- У-У!
Нежно взвыл я, прыгая на одной ноге.
- Ой! Извините! Хотя, если вы вор, конечно, надо было бы дать по голове.
- Вера! Ты как здесь?
На пороге появился хозяин.
- Витя! Что случилось?
Из кухни выглянула моя жена.
- Саша. Кто эти люди?
Спросила приезжая.
В прихожей воцарилась гнетущая тишина.
- Верочка! Как хорошо, что вы приехали. Тут Саша переживал о вас. Позвонил моему, а они друзья, и попросил чтобы я приготовила что-то поесть да и к вашему приезду тоже.
Первой выступила Галочка.
- Саша! От куда ты знал что я приеду?
Саша упорно молчал. Пришлось мне впрягаться.
- Да чуйка у него. Просто ему ночью сон приснился, вот и позвонил он мне:
- Так мол и так Витёк, приснилось мне что жену целую, значит сегодня приедет, а дома шаром покати. Не могла бы твоя Галя, что-то приготовить. И вот мы здесь. Всё уже готово, родная тогда мы уходим.
- Ещё пять минут и всё. Вы пока раздевайтесь, на стол накроем и всё.
- Так ты меня ждал, Сашенька? Я конечно же помню за твой день рождения, но работа. Не смогла раньше вырваться. А вы уж простите, Галина, но я вас никуда не отпущу. Поможете мне устроить для мужа настоящий день рождения. Будете гостями. Я и подарок Сашеньке купила, да и вкусностей привезла.
Вечер прошёл на славу. Поели. Попили. Попели.
А в итоге ещё заработали.
Когда собрались уходить, Вера отозвала Галочку в сторону и приплатила за организацию и проведение праздника.
Когда Александр вышел вышел на лестничную клетку нас проводить, То тоже Галине сунул в руку денег. За выручку в той ситуации, ну и за молчание.
Так что я вам скажу, что «Жена на час», очень прибыльное занятие. За один день работы – моя недельная зарплата. Плюс закусон с выпивкой.
Только надо чтоб и жена работала, а не только я. Что-то у меня с утра и спина и руки, как тряпочные.
Удачи и прибыли на поприще обогащения.
17,05,2020

- Всё собрали? Шевелитесь.
- Не кричи. Криком ничего не добьёшься. И я и дети, уже все углы облазили. Может ты сам, в своём гараже, пороешься?
- Таня! Не нервируй меня. Я всё что можно, давно уже сдал. Ты со мной или дома?
- Я с детьми останусь.
- А если заглохну? Бензина там чуток осталось.
- И что? Ты мне предлагаешь толкать машину?
- Не обижайся. Я уже не могу. Ты же видишь, что творится. Все скандалы из-за этих денег. Нет работы, нет денег, нет жизни. Долбаный курвантин.
- Не ругайся. Езжай. Маску только не забудь, а то оштрафуют.
- Не каркай.
- Я не каркаю, а предостерегаю.
Машина завелась сходу. Понимает родная что нет возможности долго стартером маслать.
Теперь главное доехать. Дома собрали весь металлолом.
Вчера всем семейством сдавали макулатуру. Всю нашу не хитрую библиотеку. То, что скопили за десять лет жизни. Это в основном детские книги, да альбомы по рисованию. Хотели перебрать и оставить на память, детские, самые интересные рисунки, но теперь всё в дело.
Жить не за что. Сидим дома, на самоизоляции и без работы. Кто же будет платить за спасибо. Тут и работая еле выбиваешь свои копейки. Теперь же…
Ещё немного и поворот, а там и приёмка металла.
Оп па! Стоп!
- Добрый день! Инспектор Гусев! Ваши документы! Куда путь держим?
- Ой! Только не закудыкивайте мне дорогу. Мечтаю разбогатеть, а вы, не зная, уже завидуете!
- Не понял.
- Да вот еду металл сдать. Дома кушать нечего.
- А справочка у вас есть? С печатью?
- Ну командир! Какая справочка? Тут сто метров. Ну не потащу же я всё железо на горбу.
- Так. В связи с постановлением о самоизоляции вы будете подвергнуты штрафу и взысканию с вас четырёх тысяч рублей, как за первый раз. Повторное нарушение уже обойдётся вам в пять тысяч.
– Командир! Таких денег у меня нет. Пиши что хочешь, платить всё одно – нечем.
- Ну это ваше дело. Можете опротестовать в суде мои действия.
- Подожди. В суде это тоже деньги. Давай по-хорошему, по-простому. По-человечески, что ли. Отпусти ты меня на хрен, да и всё. Ну серьёзно тебе говорю, что нет денег. Загляни в багажник, там половина наших кастрюль, вилок и ложек с мисками. Старые и новые запчасти для машины. На рынке продал бы дороже, да где тот рынок? Далеко, да и людей там наверняка нет. Все по домам сидят. Отпусти брат. А?
- Кастрюли говоришь? А ну покажи.
Я вышел из машины. Надо бы на досмотр двух свидетелей пригласить, да хочется как-то по-людски. Открыл багажник.
- Ты смотри! И правда посуда. Надеюсь, ты не выставил чужую квартиру? Шучу. Ого! Чайник! Со свистком. Как у моей тёщи был. Спалила старая. Ну что ж, ладно мужик. Вижу, и правда припекло тебе. Езжай.
— Вот спасибо, брат. Я ведь здесь, рядом. На приёмку. За угол заеду и всё. Сдал и домой. Ни где лазить не буду.
Летёха вернул документы и пошёл к своей машине.
Я вытащил из багажника чайник со свистком и поставил на дорогу, у бордюра. Сел в машину
Родная не подвела. Завелась, и уверенно заехав за угол, заглохла.
Ну и что? Всё самое плохое, что ожидалось, произошло. Бензин закончился. Теперь только толкать. Хотя нет! Есть ещё способ. Достал трос. Подцепил и…
- Но! Поехали-и!
Первый шаг. Второй. Во! Уже хорошо пошла. Немного осталось. Прорвёмся.
Фух! Устал. Нет сил. Тормози.
Хотя машина и так уже стоит.
Бросил трос и плюхнулся на заднее сиденье.
- Би-Бип! Раздалось рядом.
Я выглянул.
Пятьдесят первый газон, пыхтя, подъезжал ко мне сзади. Не спеша, объехал и остановился. Из кабины выпрыгнул парнишка.
- Чего скучаем? Дорогу благородным людям загораживаем?
- Та вот. Ну это.
- Да не тушуйтесь. Вижу, что заглох. Поломка или топливо?
- Бензин, будь он не ладен.
-Вам далеко? Могу до заправки подкинуть, или дотащу.
- Спасибо, конечно, но тут понимаешь, такое дело. Денег то тоже тю тю. Я вот до угла. Металлолом сдам и домой.
- У-у! Батя. Тяжёлый у тебя путь на сегодня. Нет! Ждать тебя не могу, некогда. Пока сдашь, пока туда, сюда.
И парнишка пошёл в свою машину, а я в свою. Передохну ещё чуток и дальше двинусь.
- Эй! Дядя! Возьми! При случае за Витька стопочку опрокинешь.
Мотор взревел и старенький газон тронулся в свой путь. На дороге осталась стоять двух литровая бутылка.
Подбежал. Открыл. Нюхнул.
Бензин!
- Спасибо!!!
Заорал я как придурочный, хотя парень вряд ли уже услышал.
Бегом с бутылкой к машине.
О ля ля! Летёха вновь нарисовался.
- Чего кричишь? Ты же говорил домой поедешь, а сам по дорогам рысачишь.
- Да вот видишь, топливо кончилось, да добрый паренёк помог. Оставил мне бутылочку. Сейчас залью и доеду.
- Так ты ещё не сдал, что ли?
- Да нет, как видишь. Заглох. А бурлак из меня никакой. Дыхалка ни к чёрту. Пока тянул, чуть лёгкие не выплюнул.
Пока говорили, влил содержимое бутылки в бак.
- Ну что, я поехал?
- Не спеши. Тут не много осталось. До толкаем вдвоём, вдруг тебе этого до дома не хватит?
- Да я…
- Молчи. Тяни давай.
Я взялся за гуж и потянул. Летёха сзади.
Ха! Вдвоём то конечно быстрее. Три минуты, и мы у цели.
- Ну всё! Приехали. Да! Спасибо тебе за чайник, хотя я и не просил.
- Какой чайник? Не знаю я ничего. Это вам спасибо. Помогли до толкать.
- Стучи, откроют. Я присмотрю за машиной, пока таскать будешь.
Я дошёл до ворот приёмки, стукнул и открыл калитку.
Быстро всё перенёс на весы и закрыл машину.
Лейтенант пошёл в сторону своего поста, а я к приёмщику.
- Здравствуйте. Я вот тут привёз кое-что.
- Да вижу. А не жалко? Хорошие ведь вещи.
- Ну жалко, конечно, а что делать? Пальцем _опу не закроешь, чтобы кушать не хотелось. Всех кормить надо, а пока этот курвантин продолжается, это хоть какой, но выход из создавшегося положения.
- Да я понимаю. Вы за сегодня уже третий. Да ещё и вчера были. Всё это конечно приму, и деньги дам, но сделайте милость, сложите всё что считаете для вас ценным в ящик и поставьте сюда. Да! И бумажку с фамилией. Вдруг всё наладится, приедете, выкупите. А я уверен, что всё наладится. Будет и на нашей улице играть оркестр.
О Боже! Музыка! Оркестр!
Мы выбежали с приёмщиком на улицу.
Возле соседней девятиэтажки стоял и играл настоящий, военный оркестр, а двадцать молодых парней в форме шли парадным строем вдоль длинного здания. Из окон выглядывали удивлённые люди, а рядом с подъездом, на стульчике сидел дедуля. Ветеран. При форме и с медалями.
Вы знаете! Даже слёзы на глазах!
«Прощание славянки»
«На сопках Манчжурии»
«Десятый батальон»
И конечно же…
«День Победы»
Вот это день! Вот это Праздник! И хоть сегодня только седьмое мая, это ничего не значит!
Праздник именно на Нашей улице!
Виват! Ура ветеранам! Воинам освободителям.
Мини концерт окончился. Дедулю проводили в дом. Все разъехались.
Со мной рассчитался приёмщик металла.
Ящик с кастрюлями подписал и поставил в угол, где уже стояли, такие же пять.
- Спасибо вам. Я приеду. Честно. Порадую жену. Она тяжело расставалась.
- Я понимаю и сохраню. Приедете, когда сможете.
Калитка захлопнулась за мной.
Домой.
На этот раз машинка завелась не сразу, но всё же.
Летёха на посту. Проезжая мимо, посигналил и махнул рукой.
По тротуару шли молодые люди парами. Все в масках.
А мне подумалось:
- Вирус то вирус, но не всё у нас так плохо, как кажется. Главное ведь оставаться человеком. Всегда. И относиться по-человечески ко всем, кто тебя окружает. Делать то, что нужно на данный момент и может снова, на нашей улице заиграет оркестр. А мы снова сможем ездить на шашлыки и просто гулять по улицам. Только всё Это мы будем ценить на много больше.
Мир. Свободу. Правду и здоровье.
Всем добра.

И вот взяла весна права
В округе всё украсила
Черешня первой зацвела
И абрикос добавила
Там первоцвет, адонис, мак
Краса на поле просится
Но только яблоневый цвет
Ко мне в окно наклонится
Детишки радостно, гурьбой
В песочницах играются
А ветер с тучами, вверху
Любовью занимается
Природу, брат, не обмануть
Она всегда красавица
Любой наряд идёт к лицу,
Цветами всё украсится.
Такой вот Мир, красу и жизнь
Нам подарили воины
Спасибо им за Май, за Мир
А за Победу - почести

Абсурдность этой истории основывалась на возрасте участников данной драмы, произошедшей в городе «N».
По огромной просьбе главного фигуранта, здесь не названы ни города ни имена и тем более фамилии участников, так как остались ныне живущие, не в чём не повинные люди. Сама же участница уже покоится с миром. На момент преступления этой женщине шёл 91 год.
«Ого! Не может быть, потому что быть этого не может! – воскликнете вы, и были бы правы, если бы этого не случилось.
Я вам больше скажу. Я даже не поверил первому протоколу допроса, пока не встретился с подозреваемой.
С виду нормальная, подтянутая, суховатая женщина. Только морщины выдают преклонный возраст, да и то, не скажешь о таком. Суждения ясные и чёткие. Рациональные и точные высказывания.
Она убийца!
Точнее это была попытка убийства. Подвёл яд, который женщина использовала. (Правда женщина об этом ещё не знает). И всё равно закрадывается сомнение в её адекватности.
Используя некоторые связи и знакомства, получил разрешение на свидание, а сама женщина дала согласие на интервью.
Знакомство
- Здравствуйте.
- И вам лучшего дня. А вы знаете, что здороваться можно только с родными и близкими? Остальных нужно приветствовать.
— Это как?
- Да так. Говоря: «Здравствуйте», вы желаете человеку здоровья, а значит отдаёте частичку себя и своего здоровья. Это можно делать только с родными и близкими. Вы им дарите, они вам, и все остаются при своём. Делясь же с чужим человеком, вы не знаете его мыслей. А если они чёрствые и жестокие, вы получите в замен здравствование? Вряд ли. Только темноту, болезни, слабость или безденежье.
- Ух ты! Интересное у Вас мнение. Запишу для себя и других.
- Учитесь пока я ещё жива, а мне не долго осталось.
- Ну что Вы? Ещё поживёте.
- Да за приговор я не думаю. Не расстреляют. Я за свой возраст переживаю. Девятый десяток минул. Старею.
- Вы меня так огорошили, что я даже не успел с Вами познакомиться.
- Анна! Просто Анна. А вы Владимир, владеющий миром. Мне адвокат сказала, когда спрашивала про интервью.
- Совершенно, верно. Я вот только хотел спросить, ничего что мужчина вас будет интервьюировать? Может надо было прислать к вам женщину, как вы адвокатшу себе выбрали.
- А мы что, будем обсуждать мои месячные? Так их у меня давно уже нет. Какую одежду примерить к расстрелу? Так мне всё равно. И, к Вашему полу у меня претензий нет. Расспрашивайте, хотя я догадываюсь о теме нашего разговора. И что бы не было никаких задних мыслей, прямо скажу: - «Я не сожалею о произошедшем и если бы пришлось, то поступила бы точно так же. Убила, не задумываясь».
- Судя по поступку и Вашей решительности, все сомнения отпадают, но мне бы хотелось знать подноготную. С чего всё началось? Всю предысторию, так сказать. Вот тут без Вашего рассказа никто не поможет.
- А нам дадут пообщаться? Ведь это история жизни, а не двух минут Ада, пока ты решаешь сыпать яд или нет. Ведь не думаете же Вы что отравить своего внука, для меня праздник?
- Да! Нам разрешили несколько свиданий по пол часа. Если Вы не против, конечно.
- А Вам вопрос можно?
– Безоговорочно. Всё на что смогу, отвечу.
- Если Вы расскажите о этой, первой встрече, будет ли интерес к последующим? Тут ведь уже всё решено и ясно. Я убийца и я в тюрьме.
- Ну как Вам сказать? Не отвечу за каждого, но уверен, интерес остаётся всегда. За что и почему?
- Тогда до завтра. Я должна подумать.
Женщина поднялась и пошла к охраннику, который сразу открыл перед ней дверь.
Деревня
Если Вы знакомились с делом, то знаете, что родилась я в 29 году. В небольшом селе, возле самой границы. Правда там произошли некоторые изменения, но нас это почти не коснулось. Как жили так и жили. Потом война! Долгая и страшная.
Не далеко от нашего села, создали концлагерь. Мы бегали туда, посмотреть на пленных. Иногда, когда у нас было что, мы кидали съестное этим голым и голодным людям. Полицаи нас отгоняли, а немцев там и не было. Мамо часто ругала меня за такие прогулки.
- Не ровён час, накличешь беду.
И беда не заставила себя долго ждать.
Приехали немецкие солдаты. На вид не страшные. Осмотрелись. Осмотрели все углы. Собрали яйца. Перебили много кур и увели с собой две наши общие, на всё село, коровы.
Женщины рыдали. Старики молча смотрели вслед, а мы, детвора, шли по обочине дороги вслед за жалобно мычащими коровами и ещё не понимали всей сути происходящего. А когда немецкий солдат дал нам эрзац шоколадку, то мы вмиг все убежали на поле, к стогу сена, где и разделили сладость.
Понятие потери наступило только на утро, когда вместо молока и яичницы, пришлось есть пустую пшеничную полбу.
Но вот немцев отогнали. И всё бы ничего, но начались местные войны. Лично мне, всё было без разницы. Ну не понимала я ничего в политике.
Война и война. А у нас даже лагерь остался на том же месте. Только раньше там наши сидели. Голодные и ободранные, а теперь немцы. Их кормили и гоняли на работы в райцентр, на восстановление железной дороги. В лагере вместо простых навесов, построили бараки. Сами немцы и строили. Даже санитарный и моечный блоки устроили.
Мы так же ходили посмотреть на них. Странно было смотреть, как из важных, как гуси выхаживающих по улицам вояк, эти люди превратились в простых рабочих.
Замученных работой и занятых вечным для них вопросом: - «Когда же их отпустят домой. К жёнам, детям и родителям».
Вот так же один раз, я возвращалась от лагеря домой. По заду раздался шорох и мне по голове что-то вдарило. Я помню, что падала, а потом уже свет от огня на снарядной гильзе. Делали такие во время войны. Наливали масла, вставляли фитиль. Такая лампа больше коптила, чем давала света, но все же была лучше, чем лучина, которую нужно было часто менять, да и заранее много готовить.
Незнакомцы
Это был подвал. Явно. Стены оббиты сосновым тёсом, но песок всё равно осыпается. Просто земли у нас песчаные. Как бы вы не укрепляли стены, они осыпаются. Сверху же песочек не сыпется, значит там хата или сарай.
Когда перестала кружиться голова и глаза привыкли к полумраку – осмотрелась. Двух и трёх ярусные скамейки вдоль стен. Стол и табуреты рядом.
Почему скамьи, а не ары или лежаки? Да потому что узкие. Места мало. Если лежишь на спине, руки уже не помещаются. Так что лежать и спать можно только на боку.
Столб посреди жилья. Видимо, как подпорка. А на сучьях этого столба, висят автоматы. Немецкие.
Вообще нас там было пятеро.
Михась – мужик лет за сорок. С бородой и очень страшный.
Микола – этот по младше и по складнее. С усами и чубом.
Карась – этот вообще юнец моих годов.
И Адамыч – самый злой и главный.
Они вообще не скрывались и не прятались от меня. Говорили про свои зверства в сёлах и взрывы на дорогах.
Как я поняла позже, меня они не боялись, так как не собирались оставлять живой. Просто пристрелили бы где-то в лесу и всё. Кто меня искать будет? Тем более что пропала не вчера.
Всё начиналось совсем-таки не плохо.
Когда я пришла в себя, то Михась усадил меня за стол и предложил поесть и запить родниковой водой.
Есть совсем не хотелось, но напилась я вдоволь.
Когда поставила крынку на стол, почувствовала дыхание сзади и тут же руки у себя на груди.
Попыталась вырваться и закричать, но руки скользнули к горлу и я захрипела.
Вы уж простите. Столько лет прошло, а всё ведь в душе. Можно перед смертью я выговорюсь?
Услышала треск и увидела разорванное платье у своих ног.
Руки связали в двух местах. Кисти за столбом, а локти перед. Даже дёрнуться у меня не получалось.
И тут Адамыч подарил МЕНЯ Карасю.
Так и сказал: «За заслуги перед Ненькою, тебе твой первый раз. Есть шанс и здесь отличиться».
И указал на меня.
Я мычу. Во рту какая-то вонючая тряпка. Я вся просто сгораю от стыда.
Пусть бы меня унизил любой из этих мужиков. Но этот Карась. Этот мой ровесник. Тьфу.
Эти слюни на губах. Сальная ухмылка и пошлые огни в глазах. А руки! Руки, которым он не мог дать спокою. Они шарили по мне как блохи.
Стыд. Ужас и отвращение. Это ни понять, ни передать невозможно.
Потом меня часто и долго насиловали. Били и снова насиловали.
Вымещали на мне злость, из-за своих неудач, и снова насиловали.
Отношение было хуже, чем к дворовой скотине.
Раз в день вытаскивали вверх, по лестнице.
Кстати, это оказалась не хата и не сарай, а просто схрон, или краивка. Среди леса вырытая яма с укреплёнными стенами и с крышей из накатанных брёвен. А сверху трава и шишки. Ни за что не догадаетесь что здесь что-то есть кроме леса.
Так вот меня как тёлку, на поводке, за шею, вытаскивали наружу. Вели в кусты, а потом к речке, где толкали в воду.
Таковы были мой туалет и гигиена.
Грязную тряпку доставали изо рта, только когда кормили.
Я не могу сказать которое время я там провела.
Долго. Очень долго.
В конце концов мне стало жалко даже не себя и свою загубленную жизнь, а их. Этих бандитов и уродов. На что они себя обрекли? За что продали свои души.
Я ведь слышала, что они вытворяли в сёлах. Как издевались над местным населением. Скольких убили и изувечили. Скольких там же насиловали.
Какая психика могла это вынести. Мне стало жалко их и я терпела. Молчала и терпела. Уже и не пыталась сбежать. И этот полоумный Карась уже не был таким противным и отвратительным.
Одним днём! Вход в краивку открылся. Адамыч просто спрыгнул вниз. Или упал. А следом что-то упало и раздался взрыв!!!
Так уж получилось, что все осколки достались этому подлецу.
Меня только оглушило.
Дальше госпиталь. Расспросы. И дорога домой.
Мирные люди
Дома меня и не ждали. Мама просто онемела, когда увидела меня на пороге.
В госпитале меня отмыли. Одели и обули.
Синяки и ссадины почти зажили. И в таком, почти обновлённом виде, я предстала перед родными. И только мама плакала:
- А мы тебя уже похоронили!
Остальные только переглядывались. Кто осуждающе, кто сочувствующе, а кто и с презрением.
Слух, что меня нашли в бандитской краивке, уже разнёсся по селу.
Как я уже говорила раньше, мне, последнее время, стало очень жалко этих людей. Особенно карася. Он хоть и зверствовал, и бил, но относился ко мне, всё же лучше других. Так мне казалось.
Мог дважды вывести в туалет, когда никого не было, и помогал обмыться в речке. Как-то по-своему, по-звериному, ухаживал за мной.
Я не скажу, что я его полюбила. Нет, нет и нет! Но… Жалко, что он погиб.
Так я и грустила по нём, первое время дома.
И всё бы ничего. Село стало забывать обо мне, но тут до меня самой дошло, а сразу же и до всей округи. Я беременна.
Эта новость обрушилась на меня как ель в берлогу.
Массивно, оглушающе и навсегда.
И только мамо горько плакала, помогая собрать кой какие вещи.
Вся родня от меня отвернулась, а жители окрестностей кидали в меня камнями, даже завидя издали.
Мне пришлось уйти…
Вы себе не представляете. Сороковые годы. Разруха после войны. И я! Без документов. Лесами и полями. Со своим пузом. Как0то ночуя на очередном вокзале, увидела, как раскладывают яд для крыс и мышей по углам. Умудрилась в тихую от всех, собрать отраву в платочек и спрятала на дне своего узелка с вещами. Решила так:
- Рожу. Отравлю его и себя. Этим отомщу Карасю и себе всё облегчу».
Люди у нас добрые. Кто подкармливал, а кто и вещами помогал. Даже на ребёнка собрала небольшое приданое из тканей на пелёнки.
Однажды ночью с вокзала, меня и забрали. Роды прошли нормально. Сказался многокилометровый поход по стране.
Я ведь шла, не зная куда. От станции к станции. Где вдоль дорог, где вдоль рельсов. Лесами и полями. Вот так и оказалась здесь. В этом городе, где и прожила всю свою жизнь.
А в роддоме сказала, что документы пропали на вокзале, когда начались схватки.
Решение
Когда родила, мысли о яде и отравлении даже не приходили.
Это же я и моя кровиночка. Сыночек, выношенный и выстраданный. Да и похож он был на меня и на моего покойного отца, которого я очень любила. Как может рука подняться на такого кроху.
Когда вышла с роддома, нашла на окраине разбитую хату. Много таких ещё было по стране. Я только искала без соседей. Нашла. И когда восстановила якобы украденные документы, сразу оформила и прописку.
Крыша есть, нашла и работу. Работала. Тянулась. Дала сыну образование и женила его. Вся жизнь в трудах. Прожила жизнь не хуже и не лучше других. И думала что так и умру, спокойно дожив свой век. Уже увидела внука и правнука. И всё бы ничего, да вот не так далеко от нас, началась война.
Что же вы люди сделали??? Не ужели не научила вас жизнь и прошлые могилы по всей стране. Можно же обо всём договорится, а не стрелять. Как так получилось, не понимаю, да и не хочу понимать.
Нет работы. Нет денег. Нет возможности жить. И мои мужики ушли на эту проклятую войну. В мою войну были немцы, а сейчас сами с собой. Не понимаю.
Год прошёл. И другой отвоевались. Вернулись. У бабки слёзы на глазах. Хотя глаза слезятся уже постоянно. То ли от жалости, то ли по здоровью.
Приготовили большой ужин с невестками. И вот сидят мои мужики в летней кухне и обсуждают кто какую кралю, где и когда поддел.
Хвастаются друг по перед другом, кто скольких поимел. Как избивали и измывались над пленными.
А я стою на пороге, слушаю.
А перед глазами мой Карась сидит и рассказывает, как он меня бил и пытал. Как унижал и издевался. И всколыхнулась вся жизнь во мне. Чёрной волной нахлынула, да так с головой накрыла что не вынырнуть. И стала я задыхаться. Вроде как все синяки и ссадины вновь на мне появились и враз заболели. И стало мне так больно и обидно, что пошла я в дом. Открыла крышку сундука и с самого низа достала платочек с тем содержимым, что подняла когда-то в углу, на вокзале. И всыпала им всё это в их треклятый бутыль самогону, да на стол поставила. А сама в милицию пошла, или как там сейчас у вас, пришла и всё рассказала. Теперь вот сижу и жду расстрела.
А тебе милок спасибо. Пришёл. Облегчил мою душу. Тебе исповедалась. Теперь бы ещё священника ко мне пустили и умирать не страшно. Бог простит. Избавила я мир от тех, грязных генов, что сама же выносила и вынянчила.
- Уважаемая Анна! Вы уж простите меня, но я даже не знаю как Вам это сказать. Обрадуетесь Вы или огорчитесь, но тот яд, что Вы использовали уже выдохся. Пропал. Вы никого не убили. Все выжили. Только отравились, но им сделали промывание и отпустили домой. И вас скоро отпустят. Разберутся и отпустят.
Эпилог
Я встретил бабушку Аню возле выхода.
- Давайте я вас провожу. Или лучше довезу до дома. Вы ведь далеко живёте.
- Здравствуй милок. Спасибо что не забыл бабушку. Спасибо. Ты уж прости старую, но мне не домой, мне в церковь к священнику надо. Тебе-то я всё рассказала, а покаяться это надо ещё успеть. Иди. Иди дорогой. Не переживай за меня.
Пришлось остановиться и смотреть вслед уходящей женщине, согнутой от дум и мыслей, донимавших её всё последнее время.
А как она выглядела ещё позавчера.
Развернулся и пошёл в другую сторону.
Что же она будет делать? Как жить? Куда пойдёт? Неужели к Тем?
Не выдержал. Надо что-то предпринять. Помочь. Поддержать.
Побежал. Вот и церковь. Завернул в ворота, споткнулся и упал.
Оглянулся.
Бабушка Аня. Нет. Анна Георгиевна лежала при входе в церковь.
Голова её была разбита. Мертва.
Следствие по делу продолжается и по ныне.

Меня позвали.
Я резко обернулся, но не увидел никого, кто смотрел бы на меня или просто повернулся в мою сторону. Все шли по своим делам, не уменьшая и не увеличивая шаг. Странно!
Ещё более странно, что я в этом районе впервые и знать меня здесь никто не может. Да и зовут меня все просто – Серёга!
- Сергей Витальевич, здравствуйте. Вы меня не узнаёте?
Раздалось у самого левого уха.
- А мы ведь с Вами встречались.
Выдохнул оппонент в ухо своим горячим дыханием.
Ё-моё! Что это может быть?
Стою на месте. Кручу головой во все стороны. Люди снуют туда и сюда, а мне в ухо кто-то дышит, да ещё и говорит со мной.
- Ну, ну, не пугайтесь. Это не так страшно, как Вам кажется. Я всего лишь осознание. Вам несказанно повезло. Вы на какое-то время можете осознать своё сознание. Почти каламбур, но приятный. Э-эх! Что бы Вам такое напомнить, чего, кроме вас, никто знать не может.
- Постойте! А как мне с Вами общаться, если я Вас не вижу?
Проходящая мимо женщина оглянулась, а потом быстро-быстро ушла.
- А Вы думайте! Думайте. Не обязательно шевелить губами, когда думаешь.
- А как же тогда Вы мне в ухо дышите?
- Я? Я не дышу! Я думаю о Вас. А ухо всегда горит, когда человека обсуждают. Факт!
- Странно! Это когда кто-то обсуждает, а не моё личное сознание.
- Стоп! Я не сознание. Ваше сознание при Вас. Я ваше осознание. Суждение о поступках и действиях.
- А оно мне надо?
- Ну, всегда интересно, что подумают люди о твоих действиях.
- Так то люди.
- А Вы себя к ним не относите?
- Отношу. Но… Ладно. Убедите меня только мне известным фактом.
- И-и. Что же Вам припомнить? Ага. Большая куча песка. Вам и вашей подружке пять лет. Вы долго играете, строя замки из песка и тут девочка встаёт и говорит, что идёт домой, так как хочет писять. Вы, недолго думая, стягиваете с неё колготы и трусики, говорите: «Ссы здесь, а то загонят». После свершённого акта, помогаете натянуть вещи обратно и продолжаете играть, строя из мокрого песка пирамиду.
- Ха! А ведь точно. Было. Я даже глаза её помню. Сначала испугалась, а потом ничего. Но это не подходит. Вдруг это она Вам рассказала.
- Вы думаете? Ну ладно. Вот. Этого, кроме вас, никто знать не может. Деревня. Старый ветхий дом. Вас отправили на всё лето к прародителям. Ночь. Так хочется в туалет, а вставать нет никакого желания. Холодный пол. Идти надо в сени, почти что на улицу. Повернувшись к стене, Вы делаете своё дело. Получилось. Постель сухая, вставать не надо, можно дальше спать.
- Что-то все ваши примеры на одну тему.
- Ну какие есть. Это я из тех, что безобидные.
- Это как?
- Ну вот, не в обиду Вам будет сказано, что не слишком то хотелось Вам идти в армию. И тут слушок прошёл, что если съесть кусок старого, жёлтого сала и не заедать, не запивать, то можно заболеть желтухой. Так сколько Вы сала съели?
- Вот только не надо. Это же детский лепет.
- А я и прошу не обижаться.
- Так. Дай подумать. Сознание осознания, или осознание сознания! Так. Ладно. Верно. Ну а для чего мне всё это?
- А я не знаю. Вам должно быть известно.
- Почему мне?
- Ну так Ваше же осознание Вашего сознания. Подумайте. Может, что совершили не хорошее или задумали что не обычное.
- Да что я могу задумать? Денег нет, одна работа.
- Могу жёстче сказать. Может, заболели? Кризис. Проблемы. Ищите выход. Через себя, через своё сознание.
- Проблем хватает. Основное - это, конечно, деньги. Где взять и на что потратить.
- Зачем брать, если тратить?
- Вот ты глупое осознание. Деньги для того и деньги, чтобы заработав потратить.
- Это выше моего понимания. В нашем с Вами осознании деньги нужны на питание и выживание, а не на тратенье.
- Э! Да ты социалистическое осознание, или ещё, не дай Бог, коммунистическое. Тьфу, тьфу. Чтоб не заразиться.
- Я не заразное и Аполитичное.
- Так моё сознание тебя наслушается и перестанет думать, где взять денег.
- А зачем?
- Опять двадцать пять! Добыть денег, чтобы потратить. Машина, квартира, девки, на крайний случай.
- О! Как у Вас всё запущено. Жена дома, детки плачут, какие девки?
- Да это я так, к слову. Деньги, бабы, солнце, пляж.
- Вот пляж, это я понимаю, здоровье. Чистый воздух и плаванье. Спорт и отдых.
- Для этого тоже нужны деньги.
- Не отрицаю.
- Ну наконец-то. Доказал.
- Но это ничего не значит. Работая можно откладывать на отпуск и спокойно съездить к морю.
- На чём? Надо же машину. Жене платья, купальник. Детям игрушки. Бензин на дорогу.
- Хм! Вроде бы логично, но как-то широко. А если на поезде? Или с кем-то, кто едет, скинуться. И дешевле и веселей.
- Так! Опять жлобство. Не хочу и не буду экономить. Лучше кредит и ехай на хто его знает куда.
- Что-то мы не о том говорим. Твоё сознание меня останавливает и просит сменить тему. Значит, это не есть причина осознания.
- И что это значит?
- Просто не о том говорим. Думайте о другом. Может, кроме траты денег, другие проблемы есть?
- Другие? Не знаю. Что может быть важнее денег? Заработал. Достал, потратил. Дочке замуж – так вроде рановато. Да и тоже всё вернётся к деньгам. Где их взять, чтобы справить приличную свадьбу.
- Нет! И сразу нет!
- Сын? Так он вообще малыш. Ему если денег, то только в школу. А так…
- И это не та тема. Ищите. Что-то Вы должны помимо денег. Оставьте этот "мусор" на потом.
- Ха! Хорош мусор. Это тебе там хорошо. Сидишь там, в моей голове, и выдумываешь не пойми что. Деньги — это жизнь. Это средство для жизни. Средство для достижения всего, что захочешь.
- Не-а! Не то! Обратитесь к своему сознанию. Что-то Вы обещали и не делаете. Вы должны. А может, даже обязаны.
- Я! Никому и ничем я не обязан. Я всю жизнь сам. Всё сам. Мы с женой создали нашу семью. Построили дом и всё что в нём, это тоже мы сами. Работали! Вот они - деньги! Вот для чего они и что они нам сделали. Всё, не буду тебя слушать.
- А может, ещё немного подумаете? Мне показалось, что что-то где-то потеплело. Вы почти коснулись нужной темы.
- Нужной? Дом. Семья.
- Вот, вот. Ещё!
- Что ещё? Жена, дети?
- Не то.
- Сестра, брат, мать?..
- А?
- Стой, не мешай. Чего там вчера мама звонила? Или позавчера? Не помню. Эй! Осознание! Напомни!
Тишина.
- Сестра звонила. Что-то ещё. Лекарство. Достал и отправил курьером, для мамы. Что? Ну? А? Ну да! Просила заехать. Да когда мне? Некогда. А может? Сказала же, что ей плохо. Работа, работа, работа… Да провались эта работа. И это ещё. Осознание долбаное молчит. Ну к чему это всё? К чему? Ладно. Вечерком к матери заеду. Нет. Вечером в театр. Завтра. Опять мимо. В очередной рейс. Сколько там времени? Ладно. Ещё успею на пять минут заскочить.
Еду…
- Ну, где ты пропал? Брат звонит, я звоню, ты всё "недоступен". Мама при смерти!
Упал на колени у кровати….
- Мама! Мамочка! Прости! Но я успел! Это моё осознание сознания! Я успел. Спасибо, Господи! Родная! Прости!!!
- Всё, родной, она тебя уже не слышит. Но ты успел проститься. Успел! Хотя мог и пораньше всё осознать. Приехать. Поговорить.
Это ведь мама!

(Серия – Мой бессмертный полк)
Бабушкины сказки
Как я любил слушать, долгими зимними вечерами, бабушкины дивные рассказы. Когда родители отправляли меня на каникулы в край лесов. Ровный, размеренный её голос льётся как песня, русская, тихая, протяжная.
Рядом с нашими хоромами стоят ещё два домишки и тишина. Тихий шёпот сосновых веток, перезвон воды на речных перекатах и крики птиц в перелеске. Вот и всё что здесь нарушает полную немоту. Две горы вдалеке, от которых начинается наше Золотце, образуют состояние вечности и непоколебимости.
Летом сюда приезжает отец с друзьями. Они рыбачат, охотятся и заготавливают для бабули дрова. Зима долгая и дров складывают несколько поленниц. Что ставят под домом, а что и возле бани, над речкой. Когда снега по крышу, не слишком то побегаешь по двору, в поисках поленьев. Всё должно быть рядом, под рукой. Так вдоль забора и стоят, амбар, сарай и баня, а меж ними поленницы.
Сарай приспособлен под мастерскую и склад. На стенах весят рыболовные снасти. Удочки, бредни и закидушки. В двух углах стоит рабочий инструмент. В одном пилы и топоры, в другом – лопаты, цапки, вёдра. В третьем углу приспособлена небольшая печурка, для приготовления пищи в летний период, когда не разжигается Русская печка в дому. А вот в четвёртом, на мой детский взгляд, было самое интересное.
Стояли две лавки и пустой стол.
Ха! Что же тут интересного? Спросите вы? А то, что стол этот волшебный. Сидя за ним, бабуля делала прекрасные, красивые и удобные ложки, а также, что для меня было очень необходимо, лучшие и самые громкие свистульки. Никто в Ширинке, такие не делал. Местные мальчишки мне завидовали. Но бабуля не давала повода нам ссориться, и когда мы начинали свои детские соревнования по свисту, все получали по свистульке.
Одно условие наших соревнований – уход на Золотце. И там, сидя на камне, у воды, мы выводили прекрасные трели. Долгие и певучие.
Вдоволь насвистевшись и наслушавшись трелей, ныряли с этого же камня и купались до посинения.
Проголодавшись, никто домой не собирался. Могут загнать и предложить по работать. Поэтому, мы бежали в лес, по грибы по ягоды. Ягоды ели, а грибы собирали и носили домой. Всё подчинено проблеме выживания зимой. Даже играя, думали, что есть в зимнее время, когда всё завалено снегом.
Вот и сбор грибов не был нудным и тяжёлым трудом. Всё происходило весело и в соревновательной форме. Кто найдёт самую длинную и тонкую ветку, чтобы потом, на неё нанизать поболее грибов. Идя уже к дому, рассказывали, кто и где нашёл тот или иной грибок. Они ведь отличались не только по размеру, но и по красоте.
Так проходило время в летнее время. А вот зимой! Зимой выручала бабуля – рассказывая свои прекрасные истории и обучая различному мастерству: бить баклуши, резать ложки, плести бредни и мастерить разные нужные по хозяйству вещицы.
Вот несколько историй я и хочу вам предложить. Начну правда издалека, чтобы можно было иметь представление о тех, далёких от цивилизации и мировой культуры местах.
И ещё, сразу оговорюсь. Может не всё помню, или не совсем точно передаю, но суть не в мелочах, а в самой истории.

Бабуля
- Да о чём же тебе рассказывать, родимый? Родилась и выросла, вот и всё.
— Вот за это и расскажи, интересно же.
- Хорошо, укладывайся, сегодня метель, гулять не ходил, так не заснёшь. Поговорю за жизнь с тобою. Авось поймёшь, хоть и мал ещё, что жизнь не игрушка. Многое надо знать и уметь, чтобы просто выжить.
Я родилась в посёлке Марь, среди лугов и лесов, рядом с небольшой речушкой под хитрым названием – Золотце. А с километр ниже по речке стоит село Ширинка. Это из-за того, что там наше Золотце расширяется в настоящее озеро.
Люди сказывали что здесь, ещё при царе горохе, были золотые копи.
Сначала на берег ручья просто вымывало золотые песчинки и камешки. Люди заметили, образовали прииск и посёлок. Но то, что сам давал ручей, оказалось мало и стали люди копать. Вправо и влево от ручья.
Много не находили. Бедное было место. Да, к тому же, речка по весне сильно разливалась, заливая выкопанные ямы. Приходилось долго ждать, когда вода спадёт и начинать всё сначала. Землю с ям выгребали и таскали на огороды. Удобряли. Вот так одной весной и случилось.
Да то и сталось, что нашли в одной из осушённых ям, несколько золотых камней с кулак мужика, размером.
С тех пор речку стали звать – Золотце, и народ к нам ринулся толпами. По вырубали лесу в округе немерено. Избы поставили. Вырыли огромные ямы, да так больше ничего не нашли.
Правда прошёл слух, что выше по течению реки видели золото, да мало кто откликнулся на эту новость.
Мой пра пра прадед, да ещё двое старателей, ушли выше. Построились. Обосновались. Так наш посёлок и стали называть – Марь. Мираж, то есть. Идя по реке, он показывается из тумана как вроде спускается с неба. Вроде и нет его – мариться люду.
По началу праотец наш ставил домик в низине, у реки. Где золото мыть было сподручнее. Но в один год что-то случилось с Золотцем. Из ручья, она превратилась в полноценную реку. Все три дома нашего поселения смыло. Вот тогда и перебрались они на пригорок. Сделали себе поле и огороды, вырубив лес на строительство. Выкорчевав пни на отопление. И стали жить по-особому. По отдельному. Вести хозяйство артельно.
Село Ширинка не пострадало. Только все ямы, да овражки залила вода и получилось озеро.
На берегу, с одной стороны возвышается скала. Или не скала. Камень огромный. Мы в детстве часто ныряли с него, да дно исследовали. Здесь ведь особо рыли. С усердием. Под скалой просто золотинки чаще находили. Вот и думали, что в самом камне сокровища не сметные.
Да только потоп и помешал скалу изничтожить. Залило всё с трёх сторон, да и ушло золотишко от сюда на всегда.
Нету здесь ничего. Пусто. Только часть оседлых и остались, а остальные далее подались, счастье удачу искать.
А наши остались. Да и куда идти?
Бабуля на последних днях ходила, когда артель уезжала.
Остались они, да и не жалеют.
Детей пятнадцать душ было. Хорошо жили. Дружно. Девчонки в лесу грибы ягоды собирали. Орехи.
Мальчишки у Ширинки, рыбу ловили. Вялили.
Взрослые мужики охотой промышляли.
Женщины по хозяйству, да в огороде хороводили.
Хором сеют, хором пашут, хором песни зимой поют да носки вяжут.
Марь даже, порой, богаче Ширинки была. По окраине прадед пасеку соорудил. Пчёлы сами селились и мёдом делились. Хорош наш медок. Лучше любой горечи горло дерёт. От многих хворей помогает.
Раз только медведь наведался, пасеку разорять. Да собрались мужики с рогатинами. Теперь мишка пол избы согревает. Большой был. Всей артелью ели его.
А в Ширинке коров, волки часто проведывали. Большой урон наносили. Поэтому село часто бедствовало. За счёт охоты только и выживали. Сначала пытались частоколом защититься, да потом передумали. Накладно. Если новые люди приходят или млад женится, надо дом строить, а забор переносить. Так нашли выход в другом. Вокруг Ширинки поля обустроили. Поболе версты будет. И строится есть где, и сеять, и пахать.
Новый дом строят, лес рубят, поле расширяют. А зимой волков издалеча видно. Да по центру полей чучело пугало соорудили. Тряпками на ветру, как руками машут. Не то что зверьё, чужих людей пугают. Хотя редки они у нас. Уж очень далеко мы забрались.
Однажды люди заходили, что царя убили сказывали. Мы новость узнали, когда в Ширинку на рынок ходили. Собираемся мы с утреца. Берём товар да ружья. Товар на обмен, а ружья не от лихих людей, для охоты. Просто по лесу идти, вдруг белка или косой проскочат. Что ж его упускать, время-то. Лето короткое. Заготавливать на зиму всё заранее приходиться.
Ведь если снег раньше навалит, а он у нас выше крыш лежит, сам знаешь, на охоту рыбалку не выберешься. Так спасайся.
Хотя кто весну-лето не ленился – добро живёт. Богато.
Мясо и рыбу вялили да в бочках солили.
Кстати, за солью особо ходили.
- Да ты спишь, мой касатик. Спи родимый. За соль я тебе опосля расскажу.

Соль
- Бабуля, расскажи мне про соль.
- Соль? А что соль? Соль как соль, солёная.
- Ну не шути, ты же обещала.
- А ты мне завтра поможешь баклуши бить?
— Это заготовки для ложек, что ли? Так я уже с десяток тебе приготовил.
- Ты скоро уедешь, чем я заниматься буду? А так ложек нарежу, разукрашу и вам пришлю, на подарки друзьям вашим.
- Ну рассказывай уже. Конечно, помогу.
- Хорошо. Садись на диване, укрывайся и слушай. Молодец!
Есть место в верстах пятидесяти, или даже чуть по более, где в горе вырыты норы. Так вот норы эти, люди сами вырыли, добывая соль. Я ещё в детстве, там однажды была. Батюшка взял меня с собой. Потом туда часто ходила, то. Но вот первый раз, запомнился. Ох и намаялась же я тогда. Хотя отец меня заранее предупреждал. Но ради красоты увиденной и результата, стоило ноги бить. А вот как шли? Как нашли? Не знала не ведала тогда. Везде лес да дебри непролазные. Это потом уже выучила тропинку по корням да деревьям, по местности, тогда же только удивление.
По началу дерево видела, то за которое туча зацепилась и на долго зависла. На него глядя, батюшка и вёл по началу. Потом сопку видела, лысую. Без единой травиночки. Одни камни да мшаник серый. Вот вдоль неё денёк. Дальше ручей, да топь вонючая, с травою красной. Ядовитой. Ручей, сказывают и зимой течёт, не замерзает. Да и течёт ручей от горы самой.
Вот в четыре дня и дошли.
Норы прям в горе, а стены сверкают, глазу больно.
Камушки под ногами. Возьмёшь один, а он на солнце так и играет, так и играет, переливается. Кристалл.
А оказалось, то сама соль. И везде она. На стенах. С потолка свисает. Под ногами хрустит. Но внутри серая и неприглядная, холодная.
Набили мы соли камнями со стен. Засыпали туеса заплечные. Да в корзину, заместо еды съеденной. Отец стережит:
- Не сыпь много. Не донесёшь.
А как не сыпь? Все знают какая на вкус соль противная. А еда без соли ещё противней. Без соли ешь только если выживать осталось, и у соседей занять нечего. Без соли вообще жизни нет.
Предупреждал отец. Да я не слушалась. Знала уже, цену этой соли. Везде набрала. И в туесок засыпала, и в корзину с карманами добавила. Еле с колен поднялась. Глянула на отца, а он молчит и улыбается. Ничего не говорит.
Вышли по утру. За час по топям так взопрела, что хошь всю одёжку сымай.
Сначала немного отстала, чтоб за отцом идти, а потом давай из карманов соль выкидывать.
Пока топи прошли, я уже пол корзинки ослобонила.
А у отца, вроде глаза на затылке. Он и говорит:
- Ты бы доню, хоть не всё выкидывала. До дому оставь. Не ровён час до весны не хватит.
- Да я батюшка только карманы ослобонила. Печёт больно, соль эта треклятая.
- Не ругай хороший товар. Мы ведь мою соль себе на год оставим. Я норму знаю. А за то, что ты несёшь, в Ширинке на вещи тебе сменяем. Вон как вымахала. Пора обновами обрастать. А мы так с матерью решили – что заробишь, на то и купишь.
Как услыхала то за обновы! У-у! Губы в кровь кусаю, но тащу! Себя дурой обзываю, за то, что лишок скинула. Да и батюшке в мыслях достаётся, зря раньше не сказал. Вообще бы и камушка не обронила.
А тятька говорит, вроде мои мысли читает:
- Не ругайся Нюшенька. Донесла бы и те крохи что скинула, да дён семь бы мы шли. А время терять нельзя. Видишь деревья мокнут, по колен выше? Зима будет ранняя. Спешить надо. Одной солью сыт не будешь. Как придём, соль оставим и на охоту. Я тут тропы новые приметил. Силки поставим. Ничё родная, заживём! Хлеб уродил. Зверья много. Всё будет хорошо.
Дошли. Донесли. Оставили да чаю с мёдом попили. Запас с собой взяли и на охоту ушли.
Я с семи вёсен с ружьём. Отец приучил. Спасибо ему. Благодаря его учёбе и выжили в лихую годину.
Вообще многому учил. Как след распознать, да в каку сторону зверь ушёл. Научил кого сторониться надо, а за кем и побегать. Учил бредни плести и правильно ставить, а по утру собирать, чтоб рыба не ушла.
Очень я благодарна отцу, прадеду твоему.
Хоть порой так трудно и нудно было сидеть, ждать пока зверь появится.
Или как рысь перехитрить. Ох хитра и бесстрашна дикая кошка. Не чета домашней мурёне.
- Баба! Баба! А меня ты научишь стрелять?
- Какая я тебе баба? Бабки это у вас там, в городе, на базаре торгуют, а я для тебя бабуля.
- Ну бабуля, а меня ты всему научишь?
- Да научила бы, так ты ж непоседа. Что ни утро, то с мальчишками на Золотце прохлаждаешься. А учёба дело долгое, хлопотное.
- Ты меня только научи. Я всё делать и слушать буду, как скажешь.
- Та научу, научу. Не кричи только.
А сама отвернулась и в пол голоса:
- Да что толку учить то. Вон сына выучила и что толку? Охоту и рыбалку в отдых да игру превратили. Такое нужное и ответственное дело. Работу – в игру! Э-эх! По привыкали в своих городах, всё да на блюдечке. Пришёл – купил. Нет мужиков настоящих.
Повернулась снова ко мне и продолжила.
Ну так вот. По осени мы соль мною принесённую, выменяли на обновы, мне и матери. Пороху набрали. Патронов. Ружьё меньшому брату. Вообще хорошо за соль дали. Оказалось, мы удачно по весне сходили. А те, кто позже пошёл, в топях увяз. Сильно разлилась там речушка местная. Не дойти стало. Вот мы удальцы молодцы.
Всё. Спи давай. Уже за полночь. Скоро петухам петь, а ты ещё не улёгся.
Заболталась я с тобой. Пойду опару поставлю. С утра блинками с мёдом побалую. Спи!

Дом пятистенок
Дом этот, пятистенок, ещё твой пра, пра, и ещё пять раз прадед ставил. Необычный дом. «Звёздный» - как его сам дед называл. Так что он, видишь, у нас о пяти углах.
Это сейчас простенки сделаны, комнаты. Всё отдельно. А раньше всё одним было, только сени отдельно. Там живность и скот зимовали.
В сени как заходишь, так вправо и загон для животных был. Слева же, дед ульи выставлял один на один. Узкий проход для люда оставался. Бывало, идёт матушка с дровами, заденет бревном улей, а оттуда:
- У-у-у-у!!!
А дед в ответ:
- О-о-о!
Наш то мёд, дороже золота!
Само-то золото в Золотце перевелось, а мёд завсегда пчёлы носят. А мёд — это здоровье, вкусно и лекарство. Скольких людей твой прадед с того света вернул. Сколько детишек недоношенок выходил, одному Богу известно. Вот, бывало, че, молодуха, в поле на покосе. Не время ещё родить то. А повернулась не так, али уселась на сыру землю, тут раз, и разродилась не по времени. Детёныш малюсенький, слабенький. Вот-вот гляди, Богу душу подарит не крещёную. А тут прадед твой идёт, с ложкой. Да в ложке той смесь волшебная. Перга с пыльцою, да пчелиное маточкино молочко, мёдом приправленное. Ни в одной аптеке у вас в городе, такого не купишь.
Нажуёт молодуха хлебца в тряпицу, каплю другую смеси добавит. Смокчет и оживает малец-то. А как всю ложку ему скормят по капле, так уж дитё и на ножки встает. Ложку ту, дедову, всю жизнь как оберег хранят. Приболеет человек, той ложкой чай мешают, и такой чай без варенья и сахару сладкий, пить невозможно. Такая сила на годы от смеси остаётся. А уж к старости человека и ложка спревает. А умирает человек и ложку не ищите, нету её. За ним сама ушла, говорят.
Ну так я про избу то говорю тебе. Это сейчас комнаты, после войны разделили, а по началу все вместе жили.
Старики на печи кости грели. Туда и мальцов со снегу, погреться загоняли, да приболевшего на ночь укладывали. К утру люба простуда выжаривалась. А раньше там ещё и медвежья шкура лежала, так она звериной силы прибавляла. Вот старики и жили долго.
Слева от печи лавки начинались. Первые две, самые широкие – то отца с матерью. Рядом стол стоял. По одаль, малый ткацкий станок.
Родители рано вставали. Отец за столом ложки резал, снасти проверял, ну и другую работу по хозяйству делал. Мать бралась за стряпню с другого краю стола. Когда семеро по лавкам сидят, да во все глаза глядят, попробуй опоздать с завтраком, обедом. Такой рёв и гам начнётся, хоть с дому беги. Но у нас такого, слава Богу, отродясь не было. Хотя люди поговаривали, что были и такие семьи в Ширинке.
Дальше по лавкам, но поуже, и сами дети. Голова к голове, ноги к ногам. И никому не тесно. Лавки вкруг, по всей избе. На последней лавке, самой узкой и низкой укладывали незваных гостей или чужинцев. За ними в ночи старики приглядывали, да и обсохнуть им близость печи позволяла. Свои чуни да лапти у печи выставляли.
— Вот вроде и всё за дом. Спи давай. Поздно уже. Завтра ещё что скажу.
А я уже и так засыпаю. Глаза слипаются.

Дедушка
- Бабушка. Ну бабуля. Расскажи мне про дедушку.
- Да что ж тебе рассказать, касатик? Был у тебя дедушка. Герой войны. Лётчик. Лейтенант. Из большого города. Был, да и сгинул в этой страшной войне. Много людей тогда сгинуло. Многие не вернулись в свои города и сёла.
- Ну нет, бабуля. Ты с самого начала расскажи.
- Сначала? Ох и не лёгкую ты мне задаёшь задачку. Очень нелёгкую. Я ведь и сейчас душой чувствую, что он живой. По прошествии стольких лет, а всё перед глазами стоит. Вот так в форме с перевязанной головой и подтянутой к груди рукой.
- Ну бабуля! Ну пожалуйста!
Ох! Случилось это уже больше года как шла война. Хотя мы и узнали о ней не сразу. Хеолохи какие-то по Золотцу, вниз по течению шли. Нас то прошли, а в Ширинке заночевали. У них рация была и им там как-то сказали. Мы, никто не поверили. Только через неделю к нам машина пришла. Ну ты знаешь, такая телега без лошади. А для местного люда, диковина была необычайная. Нет. Слыхать то мы слыхали о таком чуде, а вот видеть не доводилось. Те, кто из посёлка выезжал и возвращался с покупками, двигались только на телегах или санях, они видели. А у нас то и дорог не было. Только просека.
Всех мужиков от мала до велика по вывезли. Точнее люди сами шли. Даже бабы подписывались, но их не брали. Только троих девчонок призвали в сёстры. Медиками.
Мой отец и братья тоже ушли. Остались только старики, девки, бабы и два мальца, вроде нашего Мишки.
Вот тут и пригодилась отцова учёба. Я стала в семье за место мужика. Охота и рыбалка на мне, брат помогает и учится. Сестра матушке помощница.
Зиму пережили. Оттаяли. Работали не покладая рук. Даже за солью вдвоём с братом сбегать успели. Хоть и меньше взяли, чем обычно, но всё лучше, чем ничего. Зима подкралась лютая. С метелью и сугробами. Замело по крыши. Завьюжило. На охоту не выйдешь. Свету белого не видно. А тут ещё однажды ночью, рёв дикий, зверей не виданных разнёсся над лесом, а потом грохот ужасающий и…. И тишина.
Даже метель вроде как утихла.
Ну, думаю, хоть на зайца, но с утра, да сбегаю. Приготовила ружья. Уложила по раньше братца, и сама улеглась. Это чтоб спозаранку выйти. До сельских охотников поспеть. Деды ведь они какие? Спать не спят, а спозаранку уже силки обходят.
Поднялись мы с братцем по раньше. За темно. Собрались, не зажигая лучину и вышли.
Ты знаешь. У охотников глаз намётан. Все изменения видишь сходу.
Вот и тут. Смотрю. Сразу за банькой, на Золотце, сугроб огромный. Мы туда.
Не понять ничего. Темно ведь. Да и это! Оно тёмное из снега выглядывало.
А пурга-то хоть и притихла, но позёмка несётся все ямки и следы заметая.
Подошли мы с малым до Этого!
Прикладом ткнула. Твёрдое и не живое. Осмотрели. Звезда сбоку. Но всё одно не понять, что это.
Тут звуки какие-то. Тихие.
Брат ко мне прижался. Ружьё выставил.
Ну чтоб короче. В снегу нашли парня. Не сразу, конечно. И его ведь замело. Хорошо стонал изредка. Так и вырыли из-под снега. Младший помогать стал и потащили страдальца до дому.
Всё одно охоты не будет. Позёмка все следы скрыла.
Дома уложили парня на лавку, при входе, а сами раздеваться стали. Ружья повесили, лучину зажгли, тулупы по скидали, а тут и матушка проснулась.
Охи да ахи. Парня от крови обмыли. Разбитую голову тряпицей обвязали. Да! Ещё у него рука болталась как на верёвке, так матушка под его сильные стоны, всё же притянула её к животу и прижала ремнями.
Ко всему что у него болело, на лице очень много царапин что кровоточили, а некоторые места были обморожены.
Звуки-то мы с вечера слышали, а нашли его по утру.
- Нюшенька. Разбуди деда на завалинке. Пусть чуть сдвинется.
- Да не сплю, я Марья. Тащите его сюда.
- Пусть он с вами полежит. Отогреется. Да и меньшой туда же просится.
- Да лезьте уже все.
- Все не все, а втроём поместитесь. Нюшенька, сходи в Ширинку, до Пелагеи Ильиничны. Расскажи, что нашли незнакомца увечного. Пусть даст травок, да спроси, чем ещё ему помочь, да про руку кажи. Ей же соли отнеси, вот мешочек.
- Марья. Ты чего это солью раскидываешься? Ишь ушлая какая. Да растереть его первое дело, и внутрь залить. Это для мужика первейшее дело. А если первака нальёшь, он кого хошь на ноги подымет. Потом медового снадобья добавим. Встанет!
- Вам бы всё выпить. А вдруг у него чего внутри оборвалось. Вишь побит весь. Кто его знает?
- Давай я посмолить слезу, а вы, бабы его тут на печи разденьте и разотрите хорошенько. Да не давите. Неровён час и правда сломано что. Может от зверя хоронился на дереве, да замёрз и упал. Рука-то точно, вижу, поломана, а лицо так об ветки подряпал, это ясно.
- Ну какое вам там дерево? На Золотце его дети нашли. На реке.
Дед, кряхтя, слез с палатей.
- Тебе бы только умничать. Дополз он до реки. Дополз.
Дед вышел в сени. К своим ульям. Сел на лавку, закрутил козью ножку и задымил.
По хате пополз едкий табачный аромат. Раненый закашлялся.
Вдвоём с матерью затащили страдальца на печь и стали раздевать.
- Ой какой же он юный. Совсем малец. Младше нашего Сёмки, наверное. Кто же таких берёт на войну?
- С чего вы мама взяли что он военный?
- Так форма на нём. Вон, звёзды везде. Служивый. Ты давай не смотри. Растирай быстрее. Видишь местами совсем онемел.
Мы стали усиленно растирать всё тело, но лицо, ноги и руки усиленно.
Матушка принесла дедово волшебное средство на палочке и разлепив парню губы, усиленно втёрла в дёсна.
- Нюшенька. Ты ложись с одного боку. Держи его руки в своих, а сама дыши ему в лицо. Ты же, оголец, ложись с другого боку. Так в старину всех замёрзших отогревали. А дед пока на отцовой лавке поспит. Перетерпит.
Только на третий день улеглась пурга. Стало тихо и покойно. За одно полегчало нашему спасённому. Дыхание стало ровным, без хрипов. Только иногда он сильно стонал, но в сознание не приходил.
Измучался и наш дед. Пришлось парня снять с палатей и уложить на первую детскую лавку, сразу за матушкиной.
Я не отходила от него ни на шаг. Смазывала раны на лице и руках тонким слоем мёда. Поправляла сползающую руку и поила отваром луговых трав, собранных нашей бабулей при жизни.
Саму бабушку мы схоронили осенью, так что дед остался в одиночестве. Счастье его что Мишка, любил деда и не давал долго скучать в одиночестве. В любую свободную минуту прыгал к деду на палати и просил рассказать, как убили медведя, на шкуре которого они лежали. Да и вообще про охоту и рыбалку.
А дед уж старался. Бывало, че как начнёт сказывать про щуку, длинною с сосну до неба. Что в Золотце водится, возле Ширинки. Та щука как хозяин озера, на вроде домового в избе. Многие сказывали что видели ту щуку издали, хотя бабы бают что-то простое бревно плывёт.
- Ох! Спи родимый. Поздно уже. Завтра продолжу.

Любимки
На задворках третьего дня мы сымали страдальца с палатей и уложили на лавке.
Вот тут-то, днём, я и рассмотрела раненого.
У меня и так, после того как мы с Мишкой, отогревали замёрзшего на лежанке, в самой груди, под сердцем, забилась маленькая жилка. А теперича он мне и вовсе приглянулся. Теперь я на охоту не ходила, а бегала. Вдела лыжи и вперёд. Мишке же оставила проверку и установку силков.
Удача была на моей стороне. Не проходило и часа, а я уже возвращалась с беляком или парой белок.
Мишук тоже не плошал. Всегда бывал с добычей.
Прибежав же до дома, оставляла все хлопоты о добыче на сестру и брата, а сама садилась на лавку, возле военного, брала его здоровую, но слегка обмороженную руку, растирала и смазывала мёдом и тихо рассказывала свои истории.
- Ну прям как тебе, касатик.
- А он слушал?
- Ну, наверное. Он же в беспамятстве лежал. Уж сколько дён прошло, ему бы и поесть надо, а мы ему всё отвары трав давали.
Теперь, после первой удачной охоты, матушка наварила вкусный, ароматный бульон и я малой ложечкой пробовала поить его. По первах то не очень получалось. Больше разливала, но ничего, и в рот перепадало. Дальше всё лучше получалось.
— Вот так, часами я сидела рядом с твоим дедом и рассказывала сказки как малому дитяти. И никто, и ни что не могло оторвать меня от этого занятия. Правду сказать никто и не пытался. Или может я не замечала?
Однажды только. Услышала, как дед бурчит на своей печи, я не поняла о чём он, но матушка тут же подошла к завалинке и как шикнет на деда, что тот на долго умолк. Скрутил козью ножку и задымил. Потом откашлялся и вроде как сам для себя сказал:
- А может ты и права, Марья. Пусть будет как будет.
Но меня это не коснулось. Я ничего тогда не поняла, да и не обратила внимания.
Веки слегка дрогнули. Задрожали….
И я увидела эти нежно василькового цвета глаза.
- Живой! Мама, он живой!!!
Как заору я.
- О Господи! Ты чего кричишь-то, дочка? И его перепугаешь и нас всех. Чего всполошилась? Всё хорошо, смотрит, так спроси его кто он?
- Я боюсь матушка.
- Чего ты? Ну!
И я спросила:
- Вы живой?
Уголки губ его чуть дёрнулись, но ничего не сказал.
Я поднесла к его губам ложку с отваром, дала глотнуть.
Теперь улыбка у него получилась.
- Вроде живой. А где я?
- В лесу. В посёлке Марь.
- А где это?
- В лесу.
Он опять улыбнулся, но тут же на лице появилась гримаса боли. Он попытался подняться, но поломанная рука дёрнулась, и голова упала на лавку.
Застонал.
Я подхватила и придержала руку.
- У вас рука поломана. Вы осторожнее.
- Я уже понял.
Говорил он медленно, явно превозмогая боль:
- У вас здесь нет врача?
- Нет. Только в Ширинке Пелагея травами лечит.
- А как тебя зовут?
- Нюшенька. Ой. Аня!
- Пусть будет Нюшенька. Ты не смогла бы найти ровную ветку. Если мы к ней привяжем мою руку, то она не будет так болеть и быстрее заживёт.
Пока он говорил, я уже стояла в тулупе. И на ходу крикнув:
- Я сейчас.
Схватила лыжи и выскочила из избы.
Пока бежала по пролеску, подумала, что прямую ветку искать не надо. Лучше ведь найти с таким углом сучка, что бы было удобно и локтю.
И вот. Прямо на бегу, уклоняясь от торчащей ветки, пригнулась и…
О! Она!
Но я ведь на лыжах и проскочила мимо. Остановилась. Вернулась. И вот я уже мчусь назад.
Когда вернулась, ничего не изменилось.
Матушка с Дарёнкой возились возле печки, а Мишук, как обычно, сидел у деда на печке.
На стук закрываемой двери, парень открыл глаза, а при виде ветки с сучком, глаза расширились, но через миг он улыбнулся:
- Молодец! Хорошо придумала.
Дальше он подсказывал как, а мы с матушкой, в нескольких местах привязали руку к принесённой ветке.
Получилось и правда удобно. А после этого раненный попросил усадить его на лавке.
С одной рукой и обессилев, сам он не смог.
- Нюшенька, сходи за снегом. Самовар растопим и все чайку попьём.
- Так вот ведь полна кадушка, маменька. Мишук с Даринкой с утра снега натопили.
- Ты сходи, свежего принеси. Чего гостя старой водой поить.

Не в правилах детей, перечить родителям и я, взяв вёдра и тулуп, вышла в сени. Но через не притворенную дверь услышала:
- Давайте я вам помогу штаны одеть. Не гоже вам в таком виде. Молодая она у нас ещё.
Щёки у меня вспыхнули только при одной мысли…
Я выскочила с вёдрами во двор, и отойдя за баньку набрала чистого снега.
Когда я заглянула в избу, немного приоткрыв дверь, он сидел. Матушка застёгивала на нём дедову рубаху, по верх раненной руки. Ещё немного подождав, вошла и внесла вёдра.
- Познакомься Нюра со своим спасённым. Зовут его Тихон. Он лётчик. Давай сюда вёдра.
Даринка растопит самовар, а ты накрывай на стол. Покормишь его сама, силёнок у него пока маловато. Деду же на печь подай. Не чо туды сюды скакать. А потом и мы поедим.
Сегодня кормление проходило на много проще.
Тихон охотно открывал рот, жевал кусочки мяса, что было сварено в бульоне, и даже пытался подносить здоровой рукой ломоть хлеба ко рту. Но потом совсем устал. Хлеб я покрошила в суп и так скормила без остатка.
Когда доел, облокотился на стену, позади себя и закрыл глаза. Устал.
Это было видно и понятно. Но зато, начиная именно с этого дня началось выздоровление раненого.
Шло время. И если первые дни, когда Тиша был в без сознательном состоянии, я рассказывала ему свои истории, то теперь он стал рассказывать про те места где он рос и жил, учился и воевал.
Про машины и трамваи, про автобусы и большие, каменные дома огромной высоты. Про электричество и самолёты.
Оказалось, что дед отчасти был прав. Тихон упал с высоты, но не с дерева, а с самого неба. Он лётчик и летел на самолёте. Только самолёт обмёрз и упал.
Я слушала затаив дыхание. Лишний раз даже боялась переспросить о тех вещах, которые в то время были нам не понятны. Но Тихон увидел моё удивление и расспросив о нашем посёлке, стал рассказывать более подробно и обстоятельно.
Много чего я тогда узнала. Нашими тихими и тёмными вечерами. Бывалоче вся семья сидели на лавках около стола и даже дед свешивает ноги с печи и наклонившись вперёд, прислушивается.
Время идёт Весна на подходе. Тихон выздоравливает, и хоть рука его ещё мало подвижна, мы стали выходить во двор.
Увидев свою машину, точнее свой самолёт, Тихон сильно обрадовался, а когда, мы по его просьбе, втроём откопали самолёт из снега, он почти за плясал от радости.
Поломок было мало и его самолёт можно было отремонтировать.
Однажды, сидя возле баньки, и щурясь от яркого солнца, Тихон что-то увидел в небе. Он вскочил и побежал к самолёту. Влез в кабину ( тогда он уже мне рассказал что такое самолёт и как он устроен, из чего состоит), И высунувшись наружу поднял руку вверх. И только тут до меня дошло. Посторонний, нарастающий гул. Шум. Тихий и далёкий, но постоянно усиливающийся.
Тихон с трудом перезарядил пистолет и снова выстрелил. Вверх взлетела яркая точка и вспыхнула яркой красной звездой.
От ровного строя отделилась одна машина, и сделав над нами круг, вновь взмыла ввысь и исчезла за деревьями.
Такого грохота и шума мы ещё никогда не слыхивали.
Мишутка и Даринка спрятались в баньке и только я стояла и смотрела. Мне казалось, что в этот миг что-то свершиться и небо упадёт на землю.
Всё кругом затихло.
Тихон лихо вылез из самолёта. Спрыгнул на землю и поморщился от боли. Перелом в руке ещё давал о себе знать. Улыбнувшись он сказал:
- Они меня увидели.
Я ничего не сказала, но в сердце поселилась тревога. Но мы жили и или дальше как обычно.
Только дён через десять, когда и снега то почти не осталось, а на Золотце стали появляться первые полыньи в Ширинку, а потом и к нам, приехали две большие машины. В них было шестеро мужиков. Они поставили большую палатку возле самолёта и занялись ремонтом.
Целыми днями Тихон пропадал возле них. Я тоже не отходила от твоего деда. Готовила в палатке, на небольшой печке еду и кормила всех сразу. Правда они не охотились, а ели суп из консервов. Ну тогда так тушёнку называли.
С одним из этих мужиков, Тихон был более дружен. А когда самолёт поставили в нормальное положение и завели, то твой дедушка, Тихон, и этот приехавший парень, улетели на самолёте.
- Ты пойми меня Нюра. Моя милая, добрая и любимая. Сейчас война и я не могу вот так просто, оставаться с тобой здесь. Но я твёрдо тебе обещаю, буду жив, я тебя найду и вернусь к тебе на всегда. На всю жизнь. И мы пойдём по жизни превозмогая все горести и невзгоды, все радости и печали. Мы с тобой. Вместе. Тихон и Анна. Любимая!!!
Через день после отлёта, собрались и уехали остававшиеся мужики.
И тишина. И всё встало в своё русло. И вроде как не было никого и ни чего.
Только….
Я упала на колени, обхватила ноги матушки и зарыдала:
- Матушка. Матушка! Что же я наделала? Что теперь будет? Что люди скажут? Как же мне теперь быть7 Я не смогла. Я не удержалась. Но ведь я его любила и люблю. Я буду любить его всю свою жизнь.
- Что ты доченька? Что ты! Это же счастье! Чего ты испугалась? Я всё видела и всё знаю! Может тебе несказанно повезло. Ты ведь узнала, что такое любить, быть любимой и стать женщиной. Теперь ты поймёшь как это быть матерью. Не все бабы смогут похвастаться таким, после этой страшной войны. Не многие мужики вернуться и в наши края. А ты его жди! Расти вашего ребёнка и жди! Жив будет приедет. Или даже прилетит на своём самолёте. Теперь ты знаешь родная, что такое счастье. Ты его видела и даже держала в руках.
Дед на печи тихо кашлянул:
- Кхех!
Даринка и Мишутка кинулись меня обнимать.
Теперь в нашей семье за мужика стал Михаил и как мог, в силу своего возраста, помогал мне или даже заменял.
А через время родился твой отец – Николай Тихонович.
Вот такие сказки мой милый.

Лётчик
Сказки то сказки, но они отложились в моей голове на долго. И когда вырос, то и нашёл полную информацию, что за самолёт это был и откуда он свалился на головы жителей посёлка Марь.
«Для перегонки самолётов из Фэрбанкса на Аляске до Красноярска в СССР была сформирована 1-я перегоночная авиадивизия ГВФ, в которую вошли пять полков. Всем лётчикам пришлось переучиваться на пилотирование американских самолётов. Схема перегона на первый взгляд была довольно проста. На базе Лэддфилд самолёты принимали наши лётчики и перегоняли их на аэродром Уэлькаль на Чукотке. Потом пилотов на транспортном самолёте возвращали на Аляску. Эстафету принимали лётчики другого этапа, а потом следующего – и так до Якутска и Красноярска. Всего было девять таких этапов. Из Красноярска часть самолётов отправлялась по железной дороге, а часть – продолжала двигаться своим ходом. Бомбардировщик «Митчелл», за которым клином идут «Аэрокобры». Именно так истребители перегоняли с Аляски в Красноярск Первые самолёты были готовы начать свой трудный путь уже 30 сентября 1942 года. Но только 7 октября они стартовали с Аляски. Сказывалось отсутствие опыта и слаженности лётчиков и наземного персонала. И летные происшествия начались практически сразу же: были потеряны самолёты и погибли первые лётчики…»
Описывать почему падали, разбивались и не долетали – не буду. У каждого самолёта своя история. Я искал конкретно своего деда. И единственное что я о нём знал, это было имя - Тихон!
Тот, кто движется, всегда приходит к результату. Может не всегда тому, что ожидал, но результат будет.
Дед, Свиридов Тихон Никифорович, 1917 года рождения. Был лётчиком, и прошёл всю войну. Несколько раз был ранен. Дважды сбит. Второй раз 5 мая 1945 года. Сильно обгорел и долго лечился. После госпиталя женился на медсестре, выходившей и вернувшей его почти с того света. У них есть дочь, с которой мне и удалось связаться.
- Да. Папа говорил, что где-то в лесу, живёт женщина, которая первая спасла ему жизнь. И всю свою жизнь он порывался съездить к ней, но так и не выбрался. Правда он не знал, что у него есть сын. Умер папа в возрасте 83 лет, в 2000 году. Да. Я нашла его старую фотографию и отправила вам по указанному адресу. Не теряйтесь теперь, мы ведь родственники.
- С огромным удовольствием продолжим общение с вами. Большое вам спасибо за то, что откликнулись и за фотографию. Отвезу её моей бабушке.

Через некоторое время я отвёз бабуле фотографию её жениха. В форме лётчика. Фото, сделанное перед самой войной.
Мы с отцом нарубили дров и сложили большие поленницы. Приготовили баньку и знатно попарились. На следующий день мы вышли на охоту, а вернулись только через три дня. Охота удалась. Бабуле будет с чего сделать запасы на зиму.
Мы зашли в дом. Такого не могло быть никогда. Печь не топлена. Может бабуля ушла в Ширинку?
Но нашли мы родную душу в её комнате. Она лежала в своей кровати. Красиво одетая и с фотографией деда в руках.
Вот так.
Вся жизнь – ожидание!
Любите и будьте любимы!

В прощёное воскресенье
Мы просим прощенье
За наши деянья
И так, про запас.
Обидеть не чаем
Но всё понимаем
Что всяко бывает
В жизни у нас.
Простите подруги
Друзья и родные.
И я вас прощаю.
В обеденный час
За кружкою чая
Я всех вспоминаю
И Бога прошу я
здоровья для нас.

Крым. Крым! Крым!!!
Везде и всюду, только и слышишь про Крым! Политика – Крым. Санкции – Крым! Отдых – Крым! Я чо, лох чоли? Я тоже в Крым хочу! И чо?
А ни чо! Цены глянул и усё. Наотдыхался! Нет уж. Поеду на Клязьму.
И песочек по лучше, да и рыбка водится. Посижу с удочкой.
Костерок. Уха. Лес. А воздух какой! Просто прелесть! Лучше только в Крыму.
Тфу ты! Опять Крым. Но Лёха ведь так хвалил.
Мля! Ну как же хочется. Надо что-то придумать.
Вот же ж вырвался из-под опеки родителей. Уехал учиться.
Первый курс – прекрасно!
Даже отец поверил в меня, когда я ему отчитался за отметки. Хвалил. Деньжат подкинул.
А я не лох. Припрятал их. Не потратил.
Вот второй курс на исходе.
Учёба учёбой, а мысли о Крыме не покидают буйную головушку.
И тут. Идея…
- А не приболеть ли мне на недельку в мае???
И кинулся по сайтам смотреть майские цены.
Ну и что я вам скажу?
- Приемлемо. Да, да! И даже очень приемлемо.
С Лёхой завёл разговор из далека. Расспросил, что да как, что почему.
Выходит, если я еду, меня ожидает одна лишь проблема. Вода в море в эту пору +17- +18градусов.
Ха! И это по вашему мнению, холодная? Да я в Клязьме и при +10 как рыба плескаюсь, а тут семнадцать.
Решено. Прямо и бесповоротно.
Через знакомого купил больничный на четыре дня и вот, у меня десять дней свободы.
Через бла-бла-кар нашёл попутку на 30 апреля (ничего что день прогуляю).
Это оказался дальнобойщик – дядя Витя. Ему просто скучно одному ехать, вот и дал объявление.
И вот. В восемь утра началось моё путешествие.
Дядя Витя сам оказался разговорчивым, и мы размеренно, не спеша, разговаривая о том и о сём, ранним утром приехали в Крым!
Вот и Симферополь. Двигаясь по объездной дороге, доехали до поворота на Николаевку. Мы обменялись номерами телефонов, и он отправился дальше. А вдруг он обратно будет ехать в нужное мне время! Созвонимся.
На дороге ждал не долго. Первый же автобус подхватил меня и доставил к пункту назначения.
Дальше шёл по рассказу Лёхи.
Прошёл на право, затем на лево, немного вперёд. А вот и набережная. Пансионаты.
Вроде бы и первое мая, праздник, а народу аж никого.
Достал телефон. Глянул:
- Вот чудак. Пол восьмого. Спят ещё все.
И что делать в такую рань?
Правильно!
Пошёл на пляж.
Так вот оно, какое, ты! МОРЕ!!!
Невообразимая голубая даль.
Небо, сливаясь морем на горизонте и возвращается морем над головой.
И тишина!!!
А вот и нет!
Ш-ш-ш!
И опять.
Ш-ш-ш!
Морская волна подкрадывается к моим кроссовкам и лижет краешек носка.
Вроде как пробует.
Свой? Чужой?
Свой!!! И радостно уже очередной волной окатывает кроссовки со всех сторон.
Отбежал. Фух! Хорошо, что не промок.
Ну всё! Первое знакомство совершилось. Да! Море вам не Клязьма.
Я счастлив что не разочаровался!
Первое впечатление самое лучшее. Теперь надо найти ночёвку и где перекусить. Мои бутерброды подошли к концу.
Молодой. Прожорливый. Меня ещё дядя Витя, в столовке, на трассе подкармливал. Так бы вообще не хватило.
Вернулся на набережную.
- Ну что? На право или на лево?
Закрыл глаза и крутанулся на одной ноге, вокруг своей оси. На удачу. Открыл глаза и пошёл.
Ну, наверное не правильно выбрал направление.
Прошёл аж до поворота и всё закрыто. Пару раз даже дёргал разные двери.
Ни-ко-го!
Облом. Пойду в другую сторону. На крайняк есть ещё частный сектор. Но там точно дороже. Меня Лёха предупреждал.
И тут! О Боже! Ну как я не заметил? Открытая настеж дверь. Поднял голову:
«Пансионат «Янтарный»»
Где фанфары? Где красная дорожка?
Я прибыл! Меня здесь ждут!
Зашёл.
Слева: «столовая» и второе здание «администрация». То, что надо.
Справа: «туалет» и рядом «душ». Нужные заведения.
А между ними, прямо по центру! Огромная клумба!!!
Тюльпаны, нарциссы, маргаритки и примулы. И много ещё каких-то разных и мелких цветочков. Мне то на эти цветы чихать, но чёрт возьми – Приятно!
Вроде как меня именно встречают.
Оглядываясь на клумбу, прошёл к домику администрации. Открыл дверь и зашёл.
За столом сидит тётка с большой, тёмной шевелюрой и что-то пишет.
- Здравствуйте.
- Добрый день.
А сама даже головы не подняла.
- Я бы хотел остановиться у вас в пансионате.
- Давайте паспорт.
- Но я не знаю цену, вдруг дорого.
- Давайте паспорт. Договоримся.
Я достал из кармана паспорт, а сам думаю:
- Как же можно договориться, если уже всё оформили?
Но тётка прочитала мои мысли.
- Пятьсот рублей ночь, на сколько оформлять?
- А день сколько?
- Вы что, и днём в домике сидеть будете? Хотя для вас, день бесплатно.
У меня аж за трусилось всё внутри от радости, но всё же рискнул поторговаться (Лёха советовал).
- Ну если пятьсот, то шесть дней. Хотя хотел на девять.
- Давайте три тысячи, я вас на восемь оформлю.
Меня аж чуть кондрашка не хватила, так внутри всё тряслось и ликовало. Я ведь на тысячу-ночь, рассчитывал, а тут, за сущие копейки. Ещё и гульнуть смогу. Хотя стоп!
Может развод? Но деньги уже отдаю.
- А вы точно администратор?
- Вас что-то не устраивает? Вот кассовый ордер. Подпишите. Вот ключ, ваш домик номер пять. Завтраки у нас оплачиваются отдельно. Обед через дорогу, в кафе, или двести метров вправо – столовая.
- А ужин?
- Какой ужин? Ах ужин! Да где хотите. Обычно отдыхающие по барам и ресторанам ужинают. Хотя вот и кафе рядом, не хуже. На ваш выбор и деньги.
И весь этот разговор она ведёт, не поднимая головы.
— Вот, возьмите паспорт.
- А почему у вас нельзя обедать?
- Сейчас не сезон и держать поваров ради двух-трёх отдыхающих по выходным, это расточительство. Приезжайте летом – всё будет. Даже ужин, по желанию. Для вас.
- Спасибо. Можно идти? А как там постельное?
- Всё будет.
Я вышел и прошёл к клумбе, где видел на стенде нарисованный план пансионата. Нужно было найти домик номер пять.
Это строение оказалось ближайшим к террасе и к морю.
Комнатки в домике рассчитаны на двоих, но застелена только одна кровать. Зато на второй лежат сложенными аж три одеяла. Может ночами здесь хоодно? Посмотрим.
Бросил сумку под кровать и ушёл в кафе.
Сидя за столом и жуя жаренную «по-домашнему» картошечку, ломал себе голову. Что делать?
Хочется скорее искупаться, но ведь сегодня праздник. Надо бы сходить в центр. Посмотреть парад, праздничное убранство, людей. Море ведь оно никуда не денется.
Пошёл на море. Разок искупнусь и на парад.
Разделся. Вещи скинул на пластиковый лежак и нырнул с разбегу в воду.
- Э-э-эх! Бодрит!
Но водичка хороша. Градусов 18. И солёная!
Да уж. Это точно не Клязьма.
Зато плывётся легко. Вода просто держит.
Доплыл до буйка, а тут девица болтается.
Ну, то есть, висит на буйке, отдыхает.
Поплыл я обратно. А она следом.
Молодец. Быстро плавает. Чуть не обгоняет. Поднажал и доплыл первым. А она как начнёт брызгаться. Я на неё. Она туда. А я это… Она… А я…
Ну в общем, когда замёрз, тогда и вылез. А девчонка сразу убежала, по ступенькам, на верх. Она, оказывается тоже в нашем пансионате живёт.
Ой! Что же я сижу? Там же праздник!
Схватил вещи и на верх.
Вот после речки такого нет. Здесь вода солёная, кожу тянет, когда подсыхает. Точно! В душ. Там, при входе видел.
Зашёл. Вещи бросил на лавку и под бочку с краном.
Б-р-р-р! Холодная.
Здесь вода холоднее чем в море.
О! За стенкой тоже кто-то моется. Вода журчит и плещется. Глянул на стенку, а там, в доске, на месте сучка, дырочка. И в ней что-то мельтешит.
- Глянуть, что ли? Кто там такой смелый, холодной воды не боится?
Там за стенкой вода перестала плескаться.
Тихо подошёл. Нагнулся. Глянул.
На меня в упор смотрел голубой глаз.
— Вот нахал.
Раздалось из-за стенки и в дырочке появилась белая ткань.
Схватил её и дёрнул на себя.
Вода за стенкой перестала журчать. Дверь скрипнула и захлопнулась. А я остался стоять, держа, первый раз в жизни, в руках, такую интимную вещь как трусики. Три ниточки с треугольничком.
- Не. Ну мне такие не надо.
Глянул в дырочку и заткнул её тем же предметом. Закрыл воду.
- Тю ты. На парад я теперь точно не успею.
Пошёл просто гулять. И так хорошо провёл время, что возвращался уже ближе к полночи.

Впереди, не спеша, шла девушка. Ну, судя по фигуре.
Крикнул:
- А можно вас проводить?
- Догоняйте.
Донеслось в ответ.
Ускорил шаг и дошёл до ожидающей девушки.
Пошли рядом. Разговорились.
И так заболтались, что прошли аж до ушла.
- Ой! Мы прошли.
- А ты опаздываешь?
- Нет. Я три дня свободен.
- А чего только три? Ты же на неделю приехал.
- А ты от куда знаешь?
- Ну а как же? Неделя выходных у всех. Майские праздники ведь.
- А? Ну да! Точно.
Мы ещё прошлась. До закрытой уже дискотеки. Развернулись и пошли обратно.
Ночь. Тюльпаны. Тишина.
В мире есть лишь ты одна.
И не зачем меня спрашивать о чём мы говорили.
Точнее я говорил, говорил, говорил.
А Она! Она слушала.
Шла рядом. Держалась двумя руками за мою руку и слушала.
В редких, освещённых фонарями местах, я видел прекрасные черты её лица. И вновь темнота.
Мы ходили и ходили.
И вдруг! Раз!
Она растворилась в темноте.
И стоит этот баран, то есть я, ваш покорный слуга. Стоит один. На дороге. Ночью.
Хотя нет. Вон уже небо розовеет. И птицы начинают щебетать. Ещё немного и всё проснётся.
А мне пора идти поспать.
Идти то идти, но где я?
Осмотрелся. О! «Янтарный» рядом.
Зашёл в калитку и прошёл в свой домик.
Лёг на кровать, но сон не шёл. Всё мысли, мысли.
Кто она? Откуда? Почему такая прекрасная. А я? Вот дурень-то. Болтал без умолку, а даже не спросил, как девушку зовут.
Ну вот как я её теперь увижу, и главное где?
Нет. Надо вставать и идти. Идти и искать.
Открыл глаза от того что в глаз попал луч солнца и в тот же миг зазвонил телефон.
- Алло. Мама. У меня всё хорошо. Ой прости. Вчера, с друзьями на парад, потом в кафешке посидели. Нет, трезво. С праздником тебя, мамуля. И папу там поздравь от меня. Спасибо.
Где же её искать? Куда идти? Куда бежать? Глянул на телефон – ого. Час дня. Поря бы позавтракать.
Через дорогу пообедал и поплёлся на пляж.
Редкие люди сидят, кто на лежаках, кто прямо на песке. Жарко. Искупнуться что ли.
Прошёл к воде. Намочил ноги. Прохладная. Или может я перегрелся. Стою привыкаю.
Рядом прошла девушка. Зашла по пояс и остановилась.
- ХМ. Воду греет. Обрызгать?
Прошёл до неё.
И тут ка гром среди ясного неба. Слова:
- Узнал? А я думала, что после ночи с девушкой, зазнаешься. Говорить не захочешь. Ой!
От этих слов, я аж споткнулся и упал в воду.
Б-р-р-рр!
Вынырнул и…
В солнечных лучах, в ореоле светящихся русых волос….
Это лицо! Эти глаза! Этот голос!
Не вставая с колен, спросил:
- Как вас зовут, красавица?
- Ну наконец-то. Всю ночь провожал, а имени так и не узнал. Валя меня зовут. Ну что, до буйка, на перегонки?
И не ожидая ответа, нырнула и поплыла.
Я сначала замешкался.
Валя. Валечка. Валюшка. Валентина.
Кинулся догонять. Но она прекрасно плавает и была первой.
Она прекрасна! Она такая! Такая! Ну…
Мы повисли на буйке. Отдохнули и поплыли обратно. Медленно, не спеша. Разговаривая. И опять она меня слушала.
Мы вышли из воды, оделись и пошли по дороге к столовке.
- Стой!
Меня осенило.
- Дай номер телефона. Не хочу я опять, в этом мире тебя потерять. Утром проснувшись снова искать.
На ходу достал телефон. А Валя всё ближе и ближе ко мне. Идём по дороге как по краю обрыва. И я всё ближе к краю дороги.
Валюша назвала первые цифры номера и тут БА-бах!.
Искры из глаз. Темно как ночью. Только звон и её заливистый смех.
— Вот это женишок. У меня номер телефона спрашивает, а сам с другими обнимается. Со столбом.
Ух ты! И правда столб. И как я его не заметил.
Искры закончились. В глазах посветлело. Я обошёл столб, оглянулся, а она убежала.
Хотел бежать следом, но в голове как-то неприятно гудело. Или это столб гудит?
Дошёл до столовой.
- Эй, женишок. Я здесь, в углу. Я тебе всё взяла. Иди расплатись.
Дошёл до кассы, а потом к столу.
— Вот это у тебя шишак вырос. Давай я его сметаной намажу. И не перечь. Она холодная. Поешь, потом сотрёшь. Вот так, кушай.
Она намазала мне лоб сметаной. Хорошо мало людей, а так бы посмеялись на до мной как над клоуном.
Когда поели, Валюша аккуратно вытерла салфеткой сметану и повела меня умыться.
Глянул в зеркало, что над краном.
- Ого!
- Что ого? О-го-го! Но это уже сошла, не много. Пошли к морю. Нырнёшь пару раз. Отойдёт.
С пол часа мы плескались, а потом она опять убежала:
- Гуляй, мне надо поработать. Вечером на пляже. Жду.
Но самому гулять как-то не весело, и я пошёл в свой домик и лёг спать.
Проснулся только когда солнце на половину нырнуло в море. Сходил в кафешку и сразу на пляж. Сел на шезлонг и стал рассматривать гуляющих по пляжу.
- Эй! Женишок. Как там буйна головушка?
Я потрогал лоб рукой.
- Да ничего, вроде прошла. Я и забыл уже. А можно Валюша тебя попросить? Ну как-то на пляже не очень звучит твоё «женишок».
- Ой! А что так?
- Ну не знаю.
— Вот женишок молодец. На второй только день только спросил её имя. На третий день, с горем пополам, записал номер телефона. А вот представится так и не решился. Как же мне тебя называть?
— Вот я олух царя небесного.
Я демонстративно плюхнулся перед ней на колени.
- Ой! Больно!
Камушек попался на песке, и именно под коленку.
Она заливисто рассмеялась.
- Простите великодушно меня, морская красавица. Имя моё Андрей.
Смех её затих, и спокойно, почти шёпотом:
- Андрей, Андрюшечка, Андрейка!
Она сказала в сторону моря.
Я встал с колен и взял её за плечи. Валя вздрогнула.
- Ну что? Нравится тебе лунная дорожка?
Как-то быстро стемнело. Даже не заметил. Мы вышли на берег.
Время бежит, когда с этой девчонкой
Я рядом хожу и сижу просто так.
Как поезд курьерский мелькает на солнце.
Чрез окна вагонов в вечерних лучах.
Лунная дорожка и людей уж никого
Лишь шелест волны и цветы для неё.
- Красиво.
- А ты хоть раз купался в ней? Когда ныряешь и вынырнув сред светящихся волн, плескаешься в самой луне.
- Да где же? Я и море то увидел здесь в первый раз. До этого только на картинках.
- Так ты и голышом никогда не купался? А ну! Давай, кто быстрее разденется и нырнёт. И-и. Раз, два, три!
Я вскочил. Бегом скинул с себя плавки и быстро, с разбегу нырнул в море.
Благодать. Вечером вода теплее.
Вынырнул. Огляделся, ища Валю в волнах, а она сидела на песке и смотрела на меня.
- Ты чего? Сама сказала плывём, а сама сидишь.
Молчит.
Прикрылся руками и вышел из воды.
- Ага! Я буду раздеваться, а ты будешь подсматривать.
- Так ты же сама предложила. Я и не думал смотреть, сходу нырнул.
- Я и в душе тебе говорила, за мною подглядывать?
- Так это была ты? Да ты же сама подсматривала.
- Ага. Ещё скажи, что я тебе свои трусики подарила.
- Да они…, да я…
- Ну всё. Отвернись. И не подглядывай.
Я отвернулся к пансионату и посмотрел в её сторону только когда услышал плеск воды.
Валя уже зашла по колени. Руками прикрывая грудь, но в лунных отблесках волосы создавали ореол снизошедшего божества. Взгляд скользил вниз по телу.
Плечи. Спина. Белая попа и… И тут она нырнула. Яркие брызги в лунных лучах. Разорванная на миг лунная дорожка, вновь сомкнувшаяся над ней!
Завораживающее зрелище!!!
- Ну что сидим? Опять на обнажённую девушку засмотрелся. А обещал не подсматривать.
- Да я. А ты…
- Ныряй охальник.
Я побежал к воде и нырнул.
Мы долго бултыхались в воде, ныряли и брызгались. Вскользь касались телами и крепко обнимались. И здесь. Прямо в воде. Когда наши головы плыли по лунной, ярко светящейся дорожке, я поцеловал её.
Привлёк к себе её тело и ещё целовал.
Губки, щёчки, глазки и волосы. Она иногда успевала мне отвечать.
А потом оттолкнула.
- Не надо Андрюшка. Потом не сейчас. Давай выйдем на берег.
Мы пошли к берегу. Она остановилась. И стоя по пояс в воде, прикрывая грудь рукой спросила:
- А как?
И посмотрела на меня.
- Сейчас. Постой.
Я кинулся к нашим вещам. А полотенца то у нас и нет. Схватил свою рубашку и побежал обратно. Накинул Валюше на плечи и зайдя сзади помог продеть руки в рукава. Подхватил под локоток и помог выйти из воды.
- Прикройся. А то ещё проткнёшь свою Валюшу.
Сказала она и засмеялась.
- Ой Ё!
Кинулся искать свои трусы. Оделся. Оглянулся, а Вали то и нет. Вещи есть, а её нет.
Осмотрелся. огляделся. Убежала.
Собрал все вещи и поплёлся в комнату.
Долго лежал и смотрел на луну. Безучастно смотрящую в окно.
Сколько же и чего разного происходило под этой луной. Спросить бы:
- От чего она убежала?
Меня разбудил тихий стук.
- Да!
- Доброе утро! Как ночка прошла. Я вот тебе рубашку принесла.
Я хотел встать, но Валя села на край кровати.
- Ты прости меня Андрюшка, но ты уедешь после завтра, а я останусь здесь одна. Не хочу привязываться на долго. Побаловались и всё.
- А если не побаловались? Если я жить без тебя не смогу?
Она улыбнулась.
- Пошли завтракать. Я отнесу свои вещи. Спасибо что повесил сушиться. Одевайся и догоняй.
Валя поснимала свои вещи со стула и спинки кровати. Те что я забрал ночью с пляжа. Ушла.
Я вскочил. Быстро оделся и выскочи посмотреть, куда она пошла? Где живёт? Но нашёл Валю только на улице. Уже без вещей.
Мы сходили позавтракать. Погуляли. Пообедали. Походили. Искупались и пошли в «Энергетик» на танцы. Это такой пансионат большой.
Танцевали до самого закрытия. А потом до самого утра гуляли по улицам.
Болтали и целовались. Я был счастлив. Я ликовал. Какая девушка. Какое счастье. Какая удача мне улыбнулась, повернувшись ко мне голубыми глазами.
А на утро меня разбудил телефонный звонок:
- Алло. Андрюха? Это дядя Витя! Я завтра выезжаю.
- Как завтра? А какое число?
- Ты что там, ещё не проснулся? Завтра уже восьмое. Девятого, к параду будем дома.
- Ой! Дядя Витя! Не бросайте меня! А то денег совсем не осталось.
- Не брошу. До трассы то доберёшься?
- Ой! Дядя Витя, а может поедем девятого?
- Да можно, конечно, но дороги будут забиты военной техникой, после парадов. Плохо будет ехать.
- А давайте вечером выйдем. Никто нам мешать не будет.
- От ты хитрец. Влюбился что ли? Но всё. Девятого в семь часов вечера я уеду с того самого места, где тебя высадил. Не успеешь – твои проблемы. Пока.
И отключил телефон.
Что делать? Куда бежать? Где искать Валюшу7 Оделся. Выскочил на улицу. Тишина. Опять почти нет людей. Ага! Администратор. Она должна знать.
Добежал. Сходу распахнул дверь.
ЭТИ ГЛАЗА.
- Валюша!!!
И тут же уселся на пол
- Что случилось? Ты чего?
Она выскочила из-за стола и подбежала ко мне. Помогла подняться и усадила на стул.
- Ты чего испугался. Да – это я. Я тут работаю. Точнее мама работает, а я её подменяю. Она дома кушать готовит, за младшими смотрит. Ты чего такой-то?
- Валя. Валечка. Мне сейчас позвонили. Мне оказывается ехать надо.
- А я тебе говорила. А ты меня не слушал. Ты меня к себе привязал.
В её глазах появились слёзы.
— Это ведь я тебя оформляла. Я знала, что ты только до восьмого мая. А я здесь останусь.
Слезинки покатились по её щеке.
Я встал. Подошёл и поцеловал эти слезинки. Щёчки. Обнял.
Она всхлипнула.
Да у меня у самого чуть не текли слёзы.
- Ну ну. Детки! Что это вы оба? Не плачьте. У вас вся жизнь ещё впереди.
- Мама! А он уезжает. Уже завтра. Что делать?
Валя уткнулась в плечо женщине, которая зашла в комнату и подойдя, обняла нас обоих
- Детки мои! Это же прекрасно. Первая любовь – она самая чистая.
- Но он уезжает! Мама!
- И хорошо! Точнее плохо! Но вы проверите свои чувства. А зимой поедешь по путёвке в Москву. Увидитесь. Может ещё Андрей к нам заедет. Вот и проверит свои чувства. Ты же учишься, Андрюша? Вот закончишь учёбу – приедешь. Распишитесь и будете жить у нас. А пока идите. Гуляйте. Я сама здесь побуду. У вас ещё уйма времени.
Всё оставшееся время мы не расставались почти ни на минуту.
Уже в день отъезда я забежал в душ. Обмыться. Ну не ехать же мне солёным.
Белый треугольничек свисал от дырочки на стенке. Я схватил его и спрятал в нагрудный карман.
Первые воспоминания хлынули как вода из душа. Я улыбнулся.
— Это на память.
Но когда я вышел из душевой, натолкнулся на ожидающую Валю.
- Давай я тебе свою фотографию подарю. С автографом. А ты мне вернёшь моё.
И такая хвать верёвочку, торчащую из кармана. Вытащила и спрятала в карман к себе.
- На. Просто неудобно если у тебя кто найдёт это.
И протягивает мне конвертик.
- Не открывай. Потом, без меня прочтёшь.
Вечером Валюша поехала со мной.
Дядя Витя стоял на обочине.
Мы поздоровались, и я хотел уже сесть в машину.
- Ты чё, малец? Посади девочку на автобус. Я подожду.
- Спасибо.
Тяжело. Очень тяжело. Дождались автобуса. Пока целовались, он уехал. Дождались другого.
Короче на третьем она всё же уехала. Плача и махая мне из окна.
Но я… да я… Но мы… Короче…
Я всё рассказал родителям, и попал в Николаевку летом, ещё на неделю. Валюша приезжала в Москву по путёвке. К нам. Только она гуляла со мной, а не со своей группой.
Вот вроде бы и всё. Ах. Да.
Возвращаясь с дядей Витей, я открыл конвертик.
Там была её фотография, которую я поставил перед собой, и смотрел на неё всю дорогу.
На тыльной стороне, красивым почерком, Валюшка написала:
«Ты прости меня любимый
Мне всего шестнадцать лет.
У нас не было постели,
Но люблю тебя на век.»
- Ты чего же нашёл себе такую маленькую? Надо было искать по старше. Э-эх! Салага!
- Зато я нашёл себе на всю жизнь, дядя Витя!
- Любовь? Это понятно! Дай вам Бог!
И да! Я уже три года как Крымчанин. И мы рядом. И на всегда.
По достижении Валюшей восемнадцати лет, мы расписались. Но живём то мы вместе уже давно. Сразу после учёбы я к ней приехал.
А теперь нас будет трое и эту историю я записал, чтобы наши дети узнали эту удивительную историю и могли рассказать нашим внукам.

Крым. Крым! Крым!!!
Везде и всюду, только и слышишь про Крым! Политика – Крым. Санкции – Крым! Отдых – Крым! Я чо, лох чоли? Я тоже в Крым хочу! И чо?
А ни чо! Цены глянул и усё. Наотдыхался! Нет уж. Поеду на Клязьму.
И песочек по лучше, да и рыбка водится. Посижу с удочкой.
Костерок. Уха. Лес. А воздух какой! Просто прелесть! Лучше только в Крыму.
Тфу ты! Опять Крым. Но Лёха ведь так хвалил.
Мля! Ну как же хочется. Надо что-то придумать.
Вот же ж вырвался из-под опеки родителей. Уехал учиться.
Первый курс – прекрасно!
Даже отец поверил в меня, когда я ему отчитался за отметки. Хвалил. Деньжат подкинул.
А я не лох. Припрятал их. Не потратил.
Вот второй курс на исходе.
Учёба учёбой, а мысли о Крыме не покидают буйную головушку.
И тут. Идея…
- А не приболеть ли мне на недельку в мае???
И кинулся по сайтам смотреть майские цены.
Ну и что я вам скажу?
- Приемлемо. Да, да! И даже очень приемлемо.
С Лёхой завёл разговор из далека. Расспросил, что да как, что почему.
Выходит, если я еду, меня ожидает одна лишь проблема. Вода в море в эту пору +17- +18градусов.
Ха! И это по вашему мнению, холодная? Да я в Клязьме и при +10 как рыба плескаюсь, а тут семнадцать.
Решено. Прямо и бесповоротно.
Через знакомого купил больничный на четыре дня и вот, у меня десять дней свободы.
Через бла-бла-кар нашёл попутку на 30 апреля (ничего что день прогуляю).
Это оказался дальнобойщик – дядя Витя. Ему просто скучно одному ехать, вот и дал объявление.
И вот. В восемь утра началось моё путешествие.
Дядя Витя сам оказался разговорчивым, и мы размеренно, не спеша, разговаривая о том и о сём, ранним утром приехали в Крым!
Вот и Симферополь. Двигаясь по объездной дороге, доехали до поворота на Николаевку. Мы обменялись номерами телефонов, и он отправился дальше. А вдруг он обратно будет ехать в нужное мне время! Созвонимся.
На дороге ждал не долго. Первый же автобус подхватил меня и доставил к пункту назначения.
Дальше шёл по рассказу Лёхи.
Прошёл на право, затем на лево, немного вперёд. А вот и набережная. Пансионаты.
Вроде бы и первое мая, праздник, а народу аж никого.
Достал телефон. Глянул:
- Вот чудак. Пол восьмого. Спят ещё все.
И что делать в такую рань?
Правильно!
Пошёл на пляж.
Так вот оно, какое, ты! МОРЕ!!!
Невообразимая голубая даль.
Небо, сливаясь морем на горизонте и возвращается морем над головой.
И тишина!!!
А вот и нет!
Ш-ш-ш!
И опять.
Ш-ш-ш!
Морская волна подкрадывается к моим кроссовкам и лижет краешек носка.
Вроде как пробует.
Свой? Чужой?
Свой!!! И радостно уже очередной волной окатывает кроссовки со всех сторон.
Отбежал. Фух! Хорошо, что не промок.
Ну всё! Первое знакомство совершилось. Да! Море вам не Клязьма.
Я счастлив что не разочаровался!
Первое впечатление самое лучшее. Теперь надо найти ночёвку и где перекусить. Мои бутерброды подошли к концу.
Молодой. Прожорливый. Меня ещё дядя Витя, в столовке, на трассе подкармливал. Так бы вообще не хватило.
Вернулся на набережную.
- Ну что? На право или на лево?
Закрыл глаза и крутанулся на одной ноге, вокруг своей оси. На удачу. Открыл глаза и пошёл.
Ну, наверное не правильно выбрал направление.
Прошёл аж до поворота и всё закрыто. Пару раз даже дёргал разные двери.
Ни-ко-го!
Облом. Пойду в другую сторону. На крайняк есть ещё частный сектор. Но там точно дороже. Меня Лёха предупреждал.
И тут! О Боже! Ну как я не заметил? Открытая настеж дверь. Поднял голову:
«Пансионат «Янтарный»»
Где фанфары? Где красная дорожка?
Я прибыл! Меня здесь ждут!
Зашёл.
Слева: «столовая» и второе здание «администрация». То, что надо.
Справа: «туалет» и рядом «душ». Нужные заведения.
А между ними, прямо по центру! Огромная клумба!!!
Тюльпаны, нарциссы, маргаритки и примулы. И много ещё каких-то разных и мелких цветочков. Мне то на эти цветы чихать, но чёрт возьми – Приятно!
Вроде как меня именно встречают.
Оглядываясь на клумбу, прошёл к домику администрации. Открыл дверь и зашёл.
За столом сидит тётка с большой, тёмной шевелюрой и что-то пишет.
- Здравствуйте.
- Добрый день.
А сама даже головы не подняла.
- Я бы хотел остановиться у вас в пансионате.
- Давайте паспорт.
- Но я не знаю цену, вдруг дорого.
- Давайте паспорт. Договоримся.
Я достал из кармана паспорт, а сам думаю:
- Как же можно договориться, если уже всё оформили?
Но тётка прочитала мои мысли.
- Пятьсот рублей ночь, на сколько оформлять?
- А день сколько?
- Вы что, и днём в домике сидеть будете? Хотя для вас, день бесплатно.
У меня аж за трусилось всё внутри от радости, но всё же рискнул поторговаться (Лёха советовал).
- Ну если пятьсот, то шесть дней. Хотя хотел на девять.
- Давайте три тысячи, я вас на восемь оформлю.
Меня аж чуть кондрашка не хватила, так внутри всё тряслось и ликовало. Я ведь на тысячу-ночь, рассчитывал, а тут, за сущие копейки. Ещё и гульнуть смогу. Хотя стоп!
Может развод? Но деньги уже отдаю.
- А вы точно администратор?
- Вас что-то не устраивает? Вот кассовый ордер. Подпишите. Вот ключ, ваш домик номер пять. Завтраки у нас оплачиваются отдельно. Обед через дорогу, в кафе, или двести метров вправо – столовая.
- А ужин?
- Какой ужин? Ах ужин! Да где хотите. Обычно отдыхающие по барам и ресторанам ужинают. Хотя вот и кафе рядом, не хуже. На ваш выбор и деньги.
И весь этот разговор она ведёт, не поднимая головы.
— Вот, возьмите паспорт.
- А почему у вас нельзя обедать?
- Сейчас не сезон и держать поваров ради двух-трёх отдыхающих по выходным, это расточительство. Приезжайте летом – всё будет. Даже ужин, по желанию. Для вас.
- Спасибо. Можно идти? А как там постельное?
- Всё будет.
Я вышел и прошёл к клумбе, где видел на стенде нарисованный план пансионата. Нужно было найти домик номер пять.
Это строение оказалось ближайшим к террасе и к морю.
Комнатки в домике рассчитаны на двоих, но застелена только одна кровать. Зато на второй лежат сложенными аж три одеяла. Может ночами здесь хоодно? Посмотрим.
Бросил сумку под кровать и ушёл в кафе.
Сидя за столом и жуя жаренную «по-домашнему» картошечку, ломал себе голову. Что делать?
Хочется скорее искупаться, но ведь сегодня праздник. Надо бы сходить в центр. Посмотреть парад, праздничное убранство, людей. Море ведь оно никуда не денется.
Пошёл на море. Разок искупнусь и на парад.
Разделся. Вещи скинул на пластиковый лежак и нырнул с разбегу в воду.
- Э-э-эх! Бодрит!
Но водичка хороша. Градусов 18. И солёная!
Да уж. Это точно не Клязьма.
Зато плывётся легко. Вода просто держит.
Доплыл до буйка, а тут девица болтается.
Ну, то есть, висит на буйке, отдыхает.
Поплыл я обратно. А она следом.
Молодец. Быстро плавает. Чуть не обгоняет. Поднажал и доплыл первым. А она как начнёт брызгаться. Я на неё. Она туда. А я это… Она… А я…
Ну в общем, когда замёрз, тогда и вылез. А девчонка сразу убежала, по ступенькам, на верх. Она, оказывается тоже в нашем пансионате живёт.
Ой! Что же я сижу? Тм же праздник!
Схватил вещи и на верх.
Вот после речки такого нет. Здесь вода солёная, кожу тянет, когда подсыхает. Точно! В душ. Там, при входе видел.
Зашёл. Вещи бросил на лавку и под бочку с краном.
Б-р-р-р! Холодная.
Здесь вода холоднее чем в море.
О! За стенкой тоже кто-то моется. Вода журчит и плещется. Глянул на стенку, а там, в доске, на месте сучка, дырочка. И в ней что-то мельтешит.
- Глянуть, что ли? Кто там такой смелый, холодной воды не боится?
Там за стенкой вода перестала плескаться.
Тихо подошёл. Нагнулся. Глянул.
На меня в упор смотрел голубой глаз.
— Вот нахал.
Раздалось из-за стенки и в дырочке появилась белая ткань.
Схватил её и дёрнул на себя.
Вода за стенкой перестала журчать. Дверь скрипнула и захлопнулась. А я остался стоять, держа, первый раз в жизни, в руках, такую интимную вещь как трусики. Три ниточки с треугольничком.
- Не. Ну мне такие не надо.
Глянул в дырочку и заткнул её тем же предметом. Закрыл воду.
- Тю ты. На парад я теперь точно не успею.
Пошёл просто гулять. И так хорошо провёл время, что возвращался уже ближе к полночи.

Впереди, не спеша, шла девушка. Ну, судя по фигуре.
Крикнул:
- А можно вас проводить?
- Догоняйте.
Донеслось в ответ.
Ускорил шаг и дошёл до ожидающей девушки.
Пошли рядом. Разговорились.
И так заболтались, что прошли аж до ушла.
- Ой! Мы прошли.
- А ты опаздываешь?
- Нет. Я три дня свободен.
- А чего только три? Ты же на неделю приехал.
- А ты от куда знаешь?
- Ну а как же? Неделя выходных у всех. Майские праздники ведь.
- А? Ну да! Точно.
Мы ещё прошлась. До закрытой уже дискотеки. Развернулись и пошли обратно.
Ночь. Тюльпаны. Тишина.
В мире есть лишь ты одна.
И не зачем меня спрашивать о чём мы говорили.
Точнее я говорил, говорил, говорил.
А Она! Она слушала.
Шла рядом. Держалась двумя руками за мою руку и слушала.
В редких, освещённых фонарями местах, я видел прекрасные черты её лица. И вновь темнота.
Мы ходили и ходили.
И вдруг! Раз!
Она растворилась в темноте.
И стоит этот баран, то есть я, ваш покорный слуга. Стоит один. На дороге. Ночью.
Хотя нет. Вон уже небо розовеет. И птицы начинают щебетать. Ещё немного и всё проснётся.
А мне пора идти поспать.
Идти то идти, но где я?
Осмотрелся. О! «Янтарный» рядом.
Зашёл в калитку и прошёл в свой домик.
Лёг на кровать, но сон не шёл. Всё мысли, мысли.
Кто она? Откуда? Почему такая прекрасная. А я? Вот дурень-то. Болтал без умолку, а даже не спросил, как девушку зовут.
Ну вот как я её теперь увижу, и главное где?
Нет. Надо вставать и идти. Идти и искать.
Открыл глаза от того что в глаз попал луч солнца и в тот же миг зазвонил телефон.
- Алло. Мама. У меня всё хорошо. Ой прости. Вчера, с друзьями на парад, потом в кафешке посидели. Нет, трезво. С праздником тебя, мамуля. И папу там поздравь от меня. Спасибо.
Где же её искать? Куда идти? Куда бежать? Глянул на телефон – ого. Час дня. Поря бы позавтракать.
Через дорогу пообедал и поплёлся на пляж.
Редкие люди сидят, кто на лежаках, кто прямо на песке. Жарко. Искупнуться что ли.
Прошёл к воде. Намочил ноги. Прохладная. Или может я перегрелся. Стою привыкаю.
Рядом прошла девушка. Зашла по пояс и остановилась.
- ХМ. Воду греет. Обрызгать?
Прошёл до неё.
И тут ка гром среди ясного неба. Слова:
- Узнал? А я думала, что после ночи с девушкой, зазнаешься. Говорить не захочешь. Ой!
От этих слов, я аж споткнулся и упал в воду.
Б-р-р-рр!
Вынырнул и…
В солнечных лучах, в ореоле светящихся русых волос….
Это лицо! Эти глаза! Этот голос!
Не вставая с колен, спросил:
- Как вас зовут, красавица?
- Ну наконец-то. Всю ночь провожал, а имени так и не узнал. Валя меня зовут. Ну что, до буйка, на перегонки?
И не ожидая ответа, нырнула и поплыла.
Я сначала замешкался.
Валя. Валечка. Валюшка. Валентина.
Кинулся догонять. Но она прекрасно плавает и была первой.
Она прекрасна! Она такая! Такая! Ну…
Мы повисли на буйке. Отдохнули и поплыли обратно. Медленно, не спеша. Разговаривая. И опять она меня слушала.
Мы вышли из воды, оделись и пошли по дороге к столовке.
- Стой!
Меня осенило.
- Дай номер телефона. Не хочу я опять, в этом мире тебя потерять. Утром проснувшись снова искать.
На ходу достал телефон. А Валя всё ближе и ближе ко мне. Идём по дороге как по краю обрыва. И я всё ближе к краю дороги.
Валюша назвала первые цифры номера и тут БА-бах!.
Искры из глаз. Темно как ночью. Только звон и её заливистый смех.
— Вот это женишок. У меня номер телефона спрашивает, а сам с другими обнимается. Со столбом.
Ух ты! И правда столб. И как я его не заметил.
Искры закончились. В глазах посветлело. Я обошёл столб, оглянулся, а она убежала.
Хотел бежать следом, но в голове как-то неприятно гудело. Или это столб гудит?
Дошёл до столовой.
- Эй, женишок. Я здесь, в углу. Я тебе всё взяла. Иди расплатись.
Дошёл до кассы, а потом к столу.
— Вот это у тебя шишак вырос. Давай я его сметаной намажу. И не перечь. Она холодная. Поешь, потом сотрёшь. Вот так, кушай.
Она намазала мне лоб сметаной. Хорошо мало людей, а так бы посмеялись на до мной как над клоуном.
Когда поели, Валюша аккуратно вытерла салфеткой сметану и повела меня умыться.
Глянул в зеркало, что над краном.
- Ого!
- Что ого? О-го-го! Но это уже сошла, не много. Пошли к морю. Нырнёшь пару раз. Отойдёт.
С пол часа мы плескались, а потом она опять убежала:
- Гуляй, мне надо поработать. Вечером на пляже. Жду.
Но самому гулять как-то не весело, и я пошёл в свой домик и лёг спать.
Проснулся только когда солнце на половину нырнуло в море. Сходил в кафешку и сразу на пляж. Сел на шезлонг и стал рассматривать гуляющих по пляжу.
- Эй! Женишок. Как там буйна головушка?
Я потрогал лоб рукой.
- Да ничего, вроде прошла. Я и забыл уже. А можно Валюша тебя попросить? Ну как-то на пляже не очень звучит твоё «женишок».
- Ой! А что так?
- Ну не знаю.
— Вот женишок молодец. На второй только день только спросил её имя. На третий день, с горем пополам, записал номер телефона. А вот представится так и не решился. Как же мне тебя называть?
— Вот я олух царя небесного.
Я демонстративно плюхнулся перед ней на колени.
- Ой! Больно!
Камушек попался на песке, и именно под коленку.
Она заливисто рассмеялась.
- Простите великодушно меня, морская красавица. Имя моё Андрей.
Смех её затих, и спокойно, почти шёпотом:
- Андрей, Андрюшечка, Андрейка!
Она сказала в сторону моря.
Я встал с колен и взял её за плечи. Валя вздрогнула.
- Ну что? Нравится тебе лунная дорожка?
Как-то быстро стемнело. Даже не заметил. Мы вышли на берег.
Время бежит, когда с этой девчонкой
Я рядом хожу и сижу просто так.
Как поезд курьерский мелькает на солнце.
Чрез окна вагонов в вечерних лучах.
Лунная дорожка и людей уж никого
Лишь шелест волны и цветы для неё.
- Красиво.
- А ты хоть раз купался в ней? Когда ныряешь и вынырнув сред светящихся волн, плескаешься в самой луне.
- Да где же? Я и море то увидел здесь в первый раз. До этого только на картинках.
- Так ты и голышом никогда не купался? А ну! Давай, кто быстрее разденется и нырнёт. И-и. Раз, два, три!
Я вскочил. Бегом скинул с себя плавки и быстро, с разбегу нырнул в море.
Благодать. Вечером вода теплее.
Вынырнул. Огляделся, ища Валю в волнах, а она сидела на песке и смотрела на меня.
- Ты чего? Сама сказала плывём, а сама сидишь.
Молчит.
Прикрылся руками и вышел из воды.
- Ага! Я буду раздеваться, а ты будешь подсматривать.
- Так ты же сама предложила. Я и не думал смотреть, сходу нырнул.
- Я и в душе тебе говорила, за мною подглядывать?
- Так это была ты? Да ты же сама подсматривала.
- Ага. Ещё скажи, что я тебе свои трусики подарила.
- Да они…, да я…
- Ну всё. Отвернись. И не подглядывай.
Я отвернулся к пансионату и посмотрел в её сторону только когда услышал плеск воды.
Валя уже зашла по колени. Руками прикрывая грудь, но в лунных отблесках волосы создавали ореол снизошедшего божества. Взгляд скользил вниз по телу.
Плечи. Спина. Белая попа и… И тут она нырнула. Яркие брызги в лунных лучах. Разорванная на миг лунная дорожка, вновь сомкнувшаяся над ней!
Завораживающее зрелище!!!
- Ну что сидим? Опять на обнажённую девушку засмотрелся. А обещал не подсматривать.
- Да я. А ты…
- Ныряй охальник.
Я побежал к воде и нырнул.
Мы долго бултыхались в воде, ныряли и брызгались. Вскользь касались телами и крепко обнимались. И здесь. Прямо в воде. Когда наши головы плыли по лунной, ярко светящейся дорожке, я поцеловал её.
Привлёк к себе её тело и ещё целовал.
Губки, щёчки, глазки и волосы. Она иногда успевала мне отвечать.
А потом оттолкнула.
- Не надо Андрюшка. Потом не сейчас. Давай выйдем на берег.
Мы пошли к берегу. Она остановилась. И стоя по пояс в воде, пркрывая грудь рукой спросила:
- А как?
И посмотрела на меня.
- Сейчас. Постой.
Я кинулся к нашим вещам. А полотенца то у нас и нет. Схватил свою рубашку и побежал обратно. Накинул Валюше на плечи и зайдя сзади помог продеть руки в рукава. Подхватил под локоток и помог выйти из воды.
- Прикройся. А то ещё проткнёшь свою Валюшу.
Сказала она и засмеялась.
- Ой Ё!
Кинулся искать свои трусы. Оделся. Оглянулся, а Вали то и нет. Вещи есть, а её нет.
Осмотрелся. огляделся. Убежала.
Собрал все вещи и поплёлся в комнату.
Долго лежал и смотрел на луну. Безучастно смотрящую в окно.
Сколько же и чего разного происходило под этой луной. Спросить бы:
- От чего она убежала?
Меня разбудил тихий стук.
- Да!
- Доброе утро! Как ночка прошла. Я вот тебе рубашку принесла.
Я хотел встать, но Валя села на край кровати.
- Ты прости меня Андрюшка, но ты уедешь после завтра, а я останусь здесь одна. Не хочу привязываться на долго. Побаловались и всё.
- А если не побаловались? Если я жить без тебя не смогу?
Она улыбнулась.
- Пошли завтракать. Я отнесу свои вещи. Спасибо что повесил сушиться. Одевайся и догоняй.
Валя поснимала свои вещи со стула и спинки кровати. Те что я забрал ночью с пляжа. Ушла.
Я вскочил. Быстро оделся и выскочи посмотреть, куда она пошла? Где живёт? Но нашёл Валю только на улице. Уже без вещей.
Мы сходили позавтракать. Погуляли. Пообедали. Походили. Искупались и пошли в «Энергетик» на танцы. Это такой пансионат большой.
Танцевали до самого закрытия. А потом до самого утра гуляли по улицам.
Болтали и целовались. Я был счастлив. Я ликовал. Какая девушка. Какое счастье. Какая удача мне улыбнулась, повернувшись ко мне голубыми глазами.
А на утро меня разбудил телефонный звонок:
- Алло. Андрюха? Это дядя Витя! Я завтра выезжаю.
- Как завтра? А какое число?
- Ты что там, ещё не проснулся? Завтра уже восьмое. Девятого, к параду будем дома.
- Ой! Дядя Витя! Не бросайте меня! А то денег совсем не осталось.
- Не брошу. До трассы то доберёшься?
- Ой! Дядя Витя, а может поедем девятого?
- Да можно, конечно, но дороги будут забиты военной техникой, после парадов. Плохо будет ехать.
- А давайте вечером выйдем. Никто нам мешать не будет.
- От ты хитрец. Влюбился что ли? Но всё. Девятого в семь часов вечера я уеду с того самого места, где тебя высадил. Не успеешь – твои проблемы. Пока.
И отключил телефон.
Что делать? Куда бежать? Где искать Валюшу7 Оделся. Выскочил на улицу. Тишина. Опять почти нет людей. Ага! Администратор. Она должна знать.
Добежал. Сходу распахнул дверь.
ЭТИ ГЛАЗА.
- Валюша!!!
И тут же уселся на пол
- Что случилось? Ты чего?
Она выскочила из-за стола и подбежала ко мне. Помогла подняться и усадила на стул.
- Ты чего испугался. Да – это я. Я тут работаю. Точнее мама работает, а я её подменяю. Она дома кушать готовит, за младшими смотрит. Ты чего такой-то?
- Валя. Валечка. Мне сейчас позвонили. Мне оказывается ехать надо.
- А я тебе говорила. А ты меня не слушал. Ты меня к себе привязал.
В её глазах появились слёзы.
— Это ведь я тебя оформляла. Я знала, что ты только до восьмого мая. А я здесь останусь.
Слезинки покатились по её щеке.
Я встал. Подошёл и поцеловал эти слезинки. Щёчки. Обнял.
Она всхлипнула.
Да у меня у самого чуть не текли слёзы.
- Ну ну. Детки! Что это вы оба? Не плачьте. У вас вся жизнь ещё впереди.
- Мама! А он уезжает. Уже завтра. Что делать?
Валя уткнулась в плечо женщине, которая зашла в комнату и подойдя, обняла нас обоих
- Детки мои! Это же прекрасно. Первая любовь – она самая чистая.
- Но он уезжает! Мама!
- И хорошо! Точнее плохо! Но вы проверите свои чувства. А зимой поедешь по путёвке в Москву. Увидитесь. Может ещё Андрей к нам заедет. Вот и проверит свои чувства. Ты же учишься, Андрюша? Вот закончишь учёбц – приедешь. Распишитесь и будете жить у нас. А пока идите. Гуляйте. Я сама здесь побуду. У вас ещё уйма времени.
Всё оставшееся время мы не расставались почти ни на минуту.
Уже в день отъезда я забежал в душ. Обмыться. Ну не ехать же мне солёным.
Белый треугольничек свисал от дырочки на стенке. Я схватил его и спрятал в нагрудный карман.
Первые воспоминания хлынули как вода из душа. Я улыбнулся.
— Это на память.
Но когда я вышел из душевой, натолкнулся на ожидающую Валю.
- Давай я тебе свою фотографию подарю. С автографом. А ты мне вернёшь моё.
И такая хвать верёвочку, торчащую из кармана. Вытащила и спрятала в карман к себе.
- На. Просто неудобно если у тебя кто найдёт это.
И протягивает мне конвертик.
- Не открывай. Потом, без меня прочтёшь.
Вечером Валюша поехала со мной.
Дядя Витя стоял на обочине.
Мы поздоровались, и я хотел уже сесть в машину.
- ты чё, малец? Посади девочку на автобус. Я подожду.
- Спасибо.
Тяжело. Очень тяжело. Дождались автобуса. Пока целовались, он уехал. Дождались другого.
Короче на третьем она всё же уехала. Плача и махая мне из окна.
Но я… да я… Но мы… Короче…
Я всё рассказал родителям, и попал в Николаевку летом, ещё на неделю. Валюша приезжала в Москву по путёвке. К нам. Только она гуляла со мной, а не со своей группой.
Вот вроде бы и всё. Ах. Да.
Возвращаясь с дядей Витей, я открыл конвертик.
Там была её фотография, которую я поставил перед собой, и смотрел на неё всю дорогу.
На тыльной стороне, красивым почерком, Валюшка написала:
«Ты прости меня любимый
Мне всего шестнадцать лет.
У нас не было постели,
Но люблю тебя на век.»
- Ты чего же нашёл себе такую маленькую? Надо было искать по старше. Э-эх! Салага!
- Зато я нашёл себе на всю жизнь, дядя Витя!
- Любовь? Это понятно! Дай вам Бог!
И да! Я уже три года как Крымчанин. И мы рядом. И на всегда.
По достижении Валюшей восемнадцати лет, мы расписались. Но живём то мы вместе уже давно. Сразу после учёбы я к ней приехал.
А теперь нас будет трое и эту историю я записал, чтобы наши дети узнали эту удивительную историю и могли рассказать нашим внукам.

Люди! До чего же земли славянские богаты, бедны и велики.
Богаты людьми и поступками хорошими. Бедны материальными благами. И велики делами людскими.
Русь – Велико Душная.
Все мы славяне честного роду племени. В делах добрых праведны.
В правду добры и отзывчивы. Дорогие мои люди и соплеменники! Как же я вас всех люблю. Какие вы все хорошие и добрые. Жалко только, что вы иногда одеваете Не улыбающуюся маску.
Праздники приближаются. И вот два пенсионера отправляются на рынок. На «Привоз». На наш, Симферопольский «Привоз». Это вам не Одесса. Тут и вещи не продаются, да и масштабы поскромнее. На много. Но вот на счёт бойкости торговли – наши не уступают. Особенно перед праздниками.
И вот. Пришли это мы с супругой в прекрасный ненастный день.
Ходим. Прицениваемся. В общем всё, как всегда.
Закупить продукты – это тоже своего рода искусство. Сначала необходимо всё обойти. Поспрошать цены. Попробовать на вкус, а уж потом идти и брать то, что приглянулось и подходит по вкусо-финансовым показателям.
И так себе мне это нравится, ну как девушке в бутике с одёжками.
Иду. Смотрю и тут. Оппа… Репа!
Сразу вспомнилось детство. Это я приехал как-то, будучи годков шести с бабулей к тётушке в гости. И вот там увидел впервые жёлтую луну на земле.
С хвостиком.
Она вот так просто, лежит на земле.
Я присел и потрогал пальчиком.
Холодная.
- Ты что, малец? Никогда репку не видел?
- Не-ет.
- А хоть сказку про репку слышал?
- Слышал. Но там была большая. Её и дед с бабкой, внучкой да жучкой и ещё котиком и мышкой тянули. А тут!
Я был разочарован до глубины души. Врут всё в сказке.
- Репки бывают разные. И большие, и маленькие. Возьми, попробуй.
- Что, вот так просто?
- Нет, конечно. Сначала помой, откуси хвостик и жуй. А потом тётя тебя угостит запечённым лакомством.
Помыв, возле колодца, из ведра репку, я вонзил в неё свои зубы.
Ну что? В те времена не слишком то нас баловали конфетами, но всё же вкус был необычен.
Сладко-терпко-горькая.
Но горечи совсем не много. Это из-за того что она совсем маленькая была. Как мне позже объяснили.
Ничего. Съел. Даже ещё хотел, но тётушка вынесла блюдце с кусочками пареной репы.
М-м-м! Вот это лакомство. Ни какие конфеты не сравняться. Прелесть.
Когда подрос, я выспросил и записал рецепт этого яства. Но! Что я вам хочу сказать. Или репка не та, или я перерос. Только того самого первого, неповторимого вкуса, не получается. Хотя изменения в рецепте и в лучшую сторону, но всё одно не то. Нет главного – русской печки. В недрах которой и томилась репа. А без этого чуда русского производства – повторит вкус не получается.
А? Ну да. Купил себе кило репы. Напеку для внуков. Они хоть и имеют конфеты вдоволь, такого точно никогда не ели.
Идём дальше.
Очередь. Люди стоят. И это в будний то день. Когда большинство на работе. Подошёл. Ещё большее лакомство. Мандаринки!!!
Сразу новый год вспоминается.
Мы всегда на ёлку вешаем много мандаринок. Ешь – не хочу.
И каждый вечер восполняем потери ёлки.
Красота.
На ёлке – вместо иголки
Маленькое Солнце
Со вкусом января.
Кто-то скажет пережиток. Пускай. А нам то нравится. Настроение поднимает.
Стоят человек десять и цена приемлемая. Полтинник за кило. Встал в очередь.
Отпускают быстро, но очередь не уменьшается. Почти ажиотаж.
Пока супруга смотрела и пробовала, я уже третий.
Тут замечаю, что к прилавку быстрым шагом подходит девушка. Отламывает от предложенной мандаринки две дольки и кладёт их в рот. Прикрывает глаза и замирает.
Наверное, токсикоз. Состояние заметно по животику, явно выступающему из-под не застёгнутой курточки. Да и улыбка появилась, после съеденной мандаринки.
Девушка достала кошелёк из сумочки и сделала шаг к очереди, но увидев десяток человек, остановилась в нерешительности.
Я подхватил девушку под локоток и поставил её в очередь прямо перед собой.
Будущая мамочка оглянулась, посмотрела на меня с благодарностью и сказала:
- Спасибо.
Я улыбнулся в ответ. Сделал шаг в сторону и обойдя очередь, пристроился в конце.
Подошла супруга. Взяла меня за руку и прижалась к моему плечу.
- Молодец.
Но тот парень, что стоял в очереди за мной, и остался стоять за девушкой, тоже сделал шаг в сторону и обойдя очередь, встал за мной.
Так же поступила и следующая девушка, а следом и все остальные из очереди перешли назад.
Так получилось, что я опять стоял за беременной девчушкой.
Я повернулся к ним:
- Друзья, я не спешу. Мы можем и подождать.
- Мужчина. Мы все оценили ваш поступок. Но не думаете же вы что мы хуже? Покупайте мандарины. Уже ваша очередь. Не задерживайте народ.
Сказала девушка, стоящая сзади.
И правда. Пока мы ходили туда-сюда, беременная купила мандарины и ушла.
Пока жена покупала мандарины, я повернулся опять к нашей очереди:
- Спасибо всем нам. Я вижу, что здесь стоят люди не равнодушные. Первую мандаринку я съем за ваше здоровье. Ещё раз спасибо и всем удачного дня.

(Юмо-ротика)
Ну вот, сейчас девчонки кинутся меня костерить:
— Вот! Ещё один бабник. Изменил жене и пытается себя выгородить.
Да не изменял я ей. Не было у нас ничего с Ленкой. Не было!
Я пришёл домой. Поднялся на этаж. И тут Ленка. Та да. Та самая Ленка. Подруга моей Ирины, ну что всегда лезет в наши отношения и ненавидит меня за то, что я увёл у неё подругу.
Это даже не треугольник, а овал какой-то. То есть не Ирка меня у Ленки, или наоборот. Это было бы совсем естественно, а именно я, мужик, увёл бабу у бабы. Простите, конечно, за…
Ну за всё в общем. Это как? Э?
Хотя я сейчас не об этом.
Прихожу домой, а Ленка стоит перед дверью. Согнута по полам. Ноги сплела аж три раза, как метровую косу на голове девчонки. Одной рукой пытается звонить, а второй поднять упавшие на пол из сумочки вещи.
Я стал помогать поднимать ей упавшую помаду, телефон, пачку ежедневок, ключи, ну и ещё там что-то было.
- Да открывай же дверь придурок. Не видишь девочка может не удержаться.
На придурка я уже не обижаюсь. Привык.
Достал ключи и открыл дверь.
Бросив мне чуть не в лицо свою сумку, она проскользнула в ванную комнату.
Ну совмещённый у нас санузел, что я сделаю?
Собрав остатки вещей по лестничной площадке, закинул всё в сумку и зашёл в квартиру.
Вечер после работы. Тут бы пожрать да поспать, а моя на смене. Это значит, что ещё надо найти что, разогреть, убрать и помыть. Ну нет. Это долго.
Главное найти что поесть и поспать. Всё остальное завтра, сама доделает. Я с утра уже на работе буду.
Ё моё. Надо же ещё Ленку выпроводить. Как-то от неё пьяной избавиться.
Что-то она долго.
У Ирки спросить, что делать?
Достал телефон.
- Алло! Ира ты? А, ну да. Мобильный. Просто голос не узнал. Да тут Ленка пьяная заявилась. Что с ней делать?
- Как спать? В зале? На кой хрен она в доме нам нужна? Ещё…
- Точно ничего не наделает? Ты уверена? Никогда? Это не я??? А, понял. Ну-ну. Сама мыть будешь если что.
- Конечно никогда. Ещё не хватало что бы я всё убирал после ваших посиделок.
- Ну всё. Вроде выходит. Как откуда? Пол часа на унитазе. Вот только вода перестала шуметь. Ну не знаю сколько она там выпила. А может это и душ. Я не заглядывал.
- Что? Со своим Витьком разводится? Это который раз? А я так вообще бы с ней не сходился. Как с такой дурой жить?
- Сам дурак!
- О! Вышла. Сейчас уложу и перезвоню.
- Ленка! Стой! У меня пельмени сгорят. Сейчас перемешаю и тебя доведу. Нет. Лучше я их выключу. Зная какая ты, лучше подстраховаться.
- Сам дурак.
- Ты это уже говорила.
- Запомнишь лучше.
- Всё, пошли.
Повёл даму в зал и усадил на диван.
— Вот подушка. Сейчас достану чем укрыться.
Пока тянул одеяло из тумбочки, эта уже разделась. Сидит в одном белье. Пришлось достать из тумбочки пижаму тёщи.
Не. Ну просто, когда ейная мама приезжает в гости, то спит в зале на диване в своей пижаме.
Не, ну а что? Мне Иркин пеньюар притащить? Обойдётся! Что с того, что в пижаму три Ленки влезет? Ей же не мужиков клеить, а до утра переспать. Точнее поспать.
Ленка сидя на диване пыталась напеть какую-то, видимо понравившуюся ей в баре песенку, но что-то не получалось ничего, кроме мычания.
Стал натягивать на неё штаны, а она плюх и уже лежит.
Ну так может быть и проще. Ленка то худая. Её повернуть и перевернуть в разные стороны – раз плюнуть.
Короче одеть штаны оказалось самым простым.
Поднял и усадил её. Пока рукава расправлял, она уже лежит. Короче – помучался.
То Ленку поднять, то пижаму расправить. То она, то эта. Но одел. Обернул вокруг. Получилась как смирительная рубашка.
А Ленка буровит что-то. Только мне уже не до этого. Вспомнил что там пельмени остывают.
Уложил. Прикрыл одеялом и только ринулся на кухню, как она заплакала.
И что ты тут будешь делать? Чего это она?
Ну не изверг же я.
Лежит, плачет, стонет и ворочается.
Видимо что-то ей мешает. Неудобно.
И тут мне в голову пришла Гениальная! А может – идиотская! Мысль!
Ира то у меня никогда не спит в одежде. Ну в смысле в нижнем белье.
Типа говорит:
- Сняла лифчик – на свет родилась!
Может из-за этого Ленка и плачет? Мало что лежит как в смирительной рубашке, так ещё и в доспехах кружевных. Тех, что для привлечения нас – мужиков.
На минуту задумался. Потом стянул одеяло и стал, не снимая с Ленки штанов, стягивать с неё трусики. Не то что бы мне было стыдно или я её никогда голой не видел. (Она на девичнике, что проходил у нас дома – и не такое показывала). Просто мне как-то самому не по себе было. Раздевать и смотреть на беспомощную женщину.
Короче, не снимая штанов, стал тянуть её верёвочки вниз.Чуть верёвочки вниз – штаны на верх и по новой.
Стоп! Мысля. А если?
Сунул руку под штаны. Между ног.
Фух. Нету.
Ну поняли, чего там не лежит.
Продолжил своё дело через штаны. Остановился только когда трусы дотянул до середины бёдер.
Пора браться за верх. Тут должно быть проще.
Перевернул Ленку на живот и задрал рубаху.
А жрать-то охота. Может ну её?
Не. Ладно уж. Помогу. Тем более что и плакать она перестала. Значит я на правильном пути.
Стоп! Полоска есть. Бретельки есть. А вот крючочков – нет.
Что за на хрен?
Провёл рукою с боку на бок по ткани.
Ленка заржала во сне. Щекотно.
Крючочков что надо расстегнуть – нет.
Тут у меня стопор. И как это снимать?
И вдруг. Аж чуть сам не подпрыгнул от радости.
Это же было на девичнике.
Мы тогда с её Витьком вернулись с рыбалки.
А они, наши красавицы, и ещё две подруги, сидят готовыми в зале, за столом.
Кра-асивые! В усмерть!
Сидят и смотрят на наш улов осоловевшими глазами.
И тут Ленка как вскочит.
– Смотри любимый, какой я Тебе подарок для Себя купила. Теперь тебе не надо застёжки по спине искать или срывать с меня блюз… Брюз… Брюх… Лифчик.
Еле выговорила.
- Видишь? Тут всего одна бретелька и пуговички впереди. Раз с всё! Снялся. И одевается как твоя портупея.
И всё это продемонстрировала у нас на виду.
Тогда-то мы всё это уладили.
Просто, сначала ушли на кухню. Убрали рыбу в холодильник и быстро присоединились к девичнику.
За то сейчас мне всё это очень пригодилось.
Перевернув Ленку на спину, размотал края рубашки и дойдя до сути, расстегнул пуговицы.
Снимать не стал. Побоялся.
Опять прикрыл одеялом и пошёл на кухню.
Ленка мирно сопела и блаженно улыбалась. После всех этих перевёртываний, она спала до утра как убитая.
Я похлебал не доваренных, но успешно раскисших пельменей под стопочку водки и уснул как обычно в кресле, в зале, с пультом в руке перед работающим телевизором.
А вот теперь вопрос!!!
Просить прощения у Ленки я не собираюсь. Я всё сделал как лучше для неё.
А вот как это объяснить своей Ирине???
Что сказать? Где промолчать? Что по поводу того, что я в трусах и в кресле в зале, а Ленка рядом голая и на ковре? Все вещи по комнате, а тёщины пижамные штаны на люстре? (Со слов Ирины)
Я просто не могу всё это объяснить.
Но когда меня поднял крик жены, Ленки в доме уже не было.
Да и вещи все лежали по местам.
(Пока собирался и убегал на работу, что-то кричала мне вслед про эротику на канале, но не понял какую).
Головка-то БО-БО! Точнее голова.
Приснилось!!!

Проснулась. Сквозь узенькую полосочку между век, глянула на часы.
- О Боже! Шесть тридцать две. Ну зачем? Почему как будний день, так и в пол восьмого, с двадцать третьим будильником еле- еле встаю.
А сегодня суббота! И что? Выспалась? Ну уж нет! Дудки! Буду дальше спать!
Повернулась на бок. Крепко, крепко зажмурила глаза и решила спать долго долго.
Прошло часа два. Приоткрыла один глаз.
Шесть тридцать пять! Нет. Тут что-то не так. Повернулась на другой бок и попыталась опять уснуть. Нет. Не выходит.
А всё же хорошо, что сегодня суббота и я проснулась. Можно вот так, запросто поваляться в постели и понежиться в первых лучах солнца, заглядывающего из-за шторы.
Так же лежа, не вставая и не делая резких движений, стянула с себя пижамные штаны. Благодать.
Расстегнула рубашку и, перекатываясь по кровати, освободилась от последних оков.
Нега.
Ни что не сковывает и не тянет. Это вам не днём, в своём панцире с застёжками, бретельками, резинками и утяжками.
Нет. Как же хорошо, что я уже проснулась.
Какое хорошее утро! Ни забот, ни хлопот, ни мыслей.
Как хорошо, что не донимают мысли. Ни о работе, ни о мужчинах.
Хотя нет. Тот парнишка, что недавно устроился к нам в офис, выглядит привлекательно. Стоп. На работе романы – ни, ни. Да и моложе меня он лет на пяток. Нет, не потянет.
Работы сейчас навалилось. Уйма. Но так всегда перед праздниками.
Постель подо мной нагрелась и мне пришлось перекатиться на живот. Благодать.
Какое хорошее утро! Нет, сегодня обязательно произойдёт что нибудь замечательное.
Запоминающееся.
Может сходить в центр? Или пройтись по Пушкинской. Приодеться и преподнести себя во всей красе.
Опять перекатилась по кровати.
На тумбочке что-то блеснуло. Протянула руку, нащупала. Браслетик.
Взяла.
- Какая прелесть! Хм. А он был ничего. Долгий. Жалко, что мы расстались. Но его жена стала догадываться, и он, как истинный джентльмен, от меня откупился. Красивая игрушка. И на руке смотрится.
Вытянув руку вперёд, смотрю как браслетик играет гранями на солнце.
Перекатилась ещё раз по кровати, и вдруг нога соскользнула на холодный пол. Бр-р-р-р.
Пришлось вставать.
Проскользнула голышом на кухню. Тыкнула пальчиком кнопку чайника и скрылась в ванной комнате.
Утренний туалет, холодный душ и не любимая расчёска.
Прошмыгнула в спальню, чтоб одеться.
Но всё же заметила в прихожей простушку, в зале фею, а в спальне блудницу.
Ох уж мне эти зеркала.
Во что бы одеться.
Решила пока кандалы с бретельками не одевать. Накинула просто халат.
Теперь вопрос:
- В чём и куда я сегодня иду?
- Да ладно. Одевайся по проще. Когда всё решится, не проблема переодеться.
Оп! Любимые трусишки. И дырочка. На самом интересном месте. Одеть что ли новые? Да ладно. Пусть новые до лучшего случая полежат. И эти сойдут. Я пока же дома.
Пора браться за макияж.
Без красоты ни куда.
Это уже привычка, или ритуал: оделась – накрасилась.
Ну что ж. Утро настало. Надо что-то перекусить, навести порядки, пропылесосить, протереть пыль, вынести мусор. Утро началось.
Точно. Ещё и мусор. За неделю собрался целый пакет.
Нет. Сначала поем, потом вынесу.
Где там мой салатик Французский? Диетический.
Случайно услышала на работе, когда мыла кружку, как девочки делились диетами.
Пять ложек сырых, овсяных хлопьев. Вечером заливаем холодной кипячёной водой. Утром добавляем ложку мёда, ложку молока и одно натёртое яблоко. Всё!!!
Завтрак готов!
Зато есть второй завтрак в одиннадцать часов! Целая кружка не сладкого кофе. В первые дни я брала пол литровую банку. Ограничений ведь нет, а кушать хочется. Так хоть залить организм горячей водой, пока там, в желудке поймут, что я обдурила, тут уже и долгожданный обед. Комплексный. В нашей столовке. А ужин отдай врагу.
Девочки обещали, что скину до пяти кило за неделю. Правда не сказали выживу ли. А сама я так не думаю. Не хватает силы воли победить мысли о еде. Хотя сейчас я не об этом.
В общем после первых дней почувствовала, что мне помогает. Трусики не скатываются, а соскальзывают.
Я правда ещё и в тренажорку по вечерам хожу. Чтоб там побегать.
Ё моё! Мёд кончился. Надо быстренько сбегать в магазин. Благо не далеко, в соседний дом. Во! За одно и мусор выкину. Баки у нас во дворе стоят.
Выглянула в окно. Что там на улице.
Хорошо. Дождя нет. Переодеться? Да к чему? И так сойдёт. Что тут бегать. Минутное дело.
Взяла в одну руку кошелёк, в другую кулёк с мусором и спустилась во двор.
А тут и правда благодать. Яркое солнце. Из каждой лужицы искорки в глаза. Ну просто весна в декабре.
В этом году бабье лето до нового года дожило.
Людей почти нет. Двор пустой.
Дошла до баков. Кинула мусор из одной руки, затем из другой. Сделала пару шагов к магазину…
И тут…
Сообразила…
Что…
Выкинула кошелёк…
Вот…
Не хочется себя обзывать, но это тупость.
Взять и вот так запросто выкинуть кошелёк.
С деньгами, с карточками, да и разной другой ерундой, заполняющей мелкие кармашки.
Вернулась к баку.
Вот он мой родной, красненький. Лежит себе на чёрном кульке, с чьим-то мусором. Хорошо, что хоть в самый низ не упал.
Протянула руку. Ну нет. Так конечно не достану. Оглянулась. Может палка какая, где валяется.
Нету. Двор наш хорошо убирают.
Вернулась к баку. Попробовала допрыгнуть. Ну нет. Не получается. На что бы встать?
Надо было мусор в ведре нести. На него бы и встала.
Может за ведром домой сходить? Долго. Вдруг кто раньше подойдёт и кошелёк уведёт.
Опять огляделась. Пусто.
Что же делать? И тут же пожалела, что людей никого нет. Может помогли бы.
Ага. Вот. На детской площадке какой-то пенёк. Подошла. Тяжёлый, не поднять. Решила перекатить.
Получается.
Докатила до бака. Установила. Встала на него.
Э-эх! Ещё бы чуть - чуть. Прыг. Прыг!
Ой!!!
Не поняла. Как так получилось!
Подпрыгнула. Дотянулась до кошелька. Схватила. И тут же упёрлась обеими руками в мусорный кулёк. И тут же кулёк под моим весом стал опускаться!!!
Раскинула ноги в стороны и упёрлась ими в стенки бака, чтобы не свалиться во внутрь. Зависла.
Вишу вниз головой. Или висю?
Да какая на хрен разница? Суть!
Руки держат кошелёк и упираются в мусор. Ноги в стороны и упираются чтоб я не упала. Халат от пояса слетел до головы. Вишу!
Что делать? Как?
Согнуть или сложить ноги? Сразу же упаду в бак. Мало что в мусор, так ещё и бак высокий, сама могу и не выбраться.
Сидеть в баке с мусором, да ещё и в выходной день, перед праздником, не входило в мои планы.
Ну что же делать? Собиралась уже просто расплакаться от такого предновогоднего счастья. Вот и начался день хорошо.
Дура. Мечтала, что всё будет сегодня прекрасно. Вот тебе и душ, и макияж.
Буду вонять теперь как бомж от мусора.
Да ещё и макияж от слёз потечёт.
И тут чуть сама не рассмеялась.
Представила, как слёзы на лоб потекут и какие чёрные полосы оставит.
Я ведь верх ногами торчу в баке.
Вот я дура. Тут плакать надо, а не смеяться, но плакать нельзя иначе обхохочешься. Дура.
Вишу. Размышляю. И тут. Шаги.
- Эй! Кто там? Помогите!
- Кто тут?
Мужской голос. Может поможет.
- Помогите!
- О! Женщина! Кто вас выбросил? Что вы там делаете7
- Я застряла. Помогите мне выбраться пожалуйста.
- Да, да! Конечно! Вы уж извините. Я тут снизу, или для вас, так сверху, похозяйничаю.
- Что?
- Да, нет, ничего. Держитесь. Я сейчас вас вытащу.
И что он, этот гад делает! У меня и так кровь к голове подошла от висения в низ оной, а теперь вообще зарделась от его действий.
Маньяк что ли?
Берёт мой халат, что задрался до головы и тянет к норам. Прикрывает их, а сам рукой попу гладит и заталкивает край халата между ног. Я аж дёрнулась и чуть не свалилась в мусор. Но он подхватил меня за талию, так как будто я кукла и выдернул из бака. Да ещё и так сильно что я просто упала к нему на грудь. В объятия.
- Вы уж меня простите, что я вот так, бесцеремонно. Но мне трудно было не заметить. У вас там это. Дырочка. На самом интересном месте. Шов на ткани разошёлся. А у меня уже полтора года как жена умерла. Пришлось мне сначала всё поправить, а потом вас доставать. Простите.
А сам меня так и держит в объятиях.
- Спасибо что достали. Я уже думала, что весь праздник в мусоре проведу.
- Вы уж меня простите. Вижу, что смутил вас. Вы вся такая красная. Простите.
А сам смотрит между мной и халатом.
И тут я вспомнила что не одевала доспехи с бретельками. Щёки вспыхнули ещё ярче. Резко дёрнула халат вниз.
- Да нет. Это я от того что висела вниз головой.
- Да? А я подумал, что это от того что я халатом вашим, вас прикрыл.
- Хм. Ну от этого немножко тоже.
- Простите. Не хотел вас смущать, но ваш вид сверху, или точнее снизу. Ой! Зарапортовался.
- Давайте не будем. Иначе вы меня сейчас ещё больше смутите. Разрешите вас пригласить в гости. Ну так сказать, в благодарность за спасение.
- Вообще это я должен, как мужчина, вас пригласить, но я за! За ваше приглашение. У меня ведь к новому году только оливье и жаренная курица. Большего мне и не надо, да и не умею я другого готовить. Если только мивину заварить или кофе.
- Вот и прекрасно. Вы же в нашем доме живёте? Приходите к десяти часам ко мне. В тридцать восьмую квартиру. Буду ждать.
- Что мне с собой взять?
- Что-нибудь выпить.
- Шампанское подойдёт?
- Будет просто превосходно. Я вас научу, как правильно загадывать желание, чтобы оно сбылось.
- Какое?
- Да любое. Вот я пять лет, каждый новый год, записывала своё желание на листике. Под бой курантов зажигала листик от горящей новогодней свечи. Когда листочек догорал над бокалом с шампанским, пепел бросала в бокал и быстро выпивала всё содержимое. Главное успеть это сделать, до окончания боя курантов. В тот новый год я кажется всё сделала правильно.
- Что? Сбылось ваше желание.
- Вы извините, мне в магазин надо. Приходите вечером. Буду ждать.
И убежала.
Ну не беду же я объяснять, что для исполнения желания необходимо ещё и потрудиться. Приготовить и накрыть стол. А из продуктов дома только овсянка. Хорошо, что магазин рядом, а кошелёк, руки и голова имеется в наличии.
Счастливых вам праздников и исполнения всех, самых заветных желаний.

Фентези к рождеству
Я родила!!! Мне этого ни кто не говорил. Но я сама знаю.
После двенадцати часов мучений, схваток, резей и потуг, меня всё же уложили на стол. Укол!
И попустило. Отлегло.
И вот подходит мой малыш, он за руку меня берёт и в небо, в даль меня несёт. Нас закружило, увлекло. Сначала в горы и леса. Туда где много снега. Где храмы ввысь воткнули купола. И крест как ключик золотой для душ людских подобран.
Мы проходили сквозь все стены, листали толстые тома. Там Библия, Коран Талмуд и многие другие, старинные писания.
Малыш мне лепетал, на детском, на своём, но я всё поняла. Ведь я же его Мама. А говорил он мне о тайных письменах святых источниках и вековых желаньях Мира.
Мы вышли из святынь, отправились в пустыни. Тепло и одиноко, вроде не души. Скиты и старцы с бородою.
И дальше. В небе. Быстрый перелёт. Большая синагога и Торы золочёной блеск.
Опять полёт, высокий минарет, большой, зачитанный Коран. И ввысь смотрящие небоскрёбы.
Мы облетели шар земной. Не позабыли ледники и океаны.
Мы видели новорождённых и старейших людей, проживших годы.
Я родила. Я это знаю. И вот в палате дорогой к кормленью ожидаю, сыночка принесут…
Волхвы…
- Что? Как это возможно? Вы же обещали.
- Очень тяжёлый случай. Трудные роды. Но ей не было больно.
- И это платная клиника. За что я плачу такие деньги? Мы пришли к вам только потому что нас уверили что всё пройдёт гладко и без осложнений. Она не почувствует боли.
- Она и не почувствовала. Ей вкололи морфий. Общий наркоз и быстро прооперировали. Шов получился не большой, косметический. Почти не заметный.
- О Боже! Ещё и шов. Когда же она теперь придёт в себя?
- Не переживайте так. После всех мучений и потуг, ей стало хорошо. Теперь и вам будет хорошо. У вас родился прекрасный, светлый, излучающий добро и улыбку мальчик. Вы теперь папа. Становитесь счастливым.
- Пока я это не осознал и не понял.
- Представьте себе светлое и маленькое, святое существо…
Тут дверь фойе открылась и в клинику вошли три седобородых старца. В разных и не понятных одеждах…
- Нам указало провиденье, что здесь родился младенец…..

- Да я вами говорю, это на самом деле так. И главное ведь не проверишь. Никто ведь не сознается. Ну, в смысле, из тех, кто остались.
- Ну, ну голубчик, не горячитесь, не кричите.
- Здравствуйте Владлен Измаилович!
- Здравствуйте и доброго дня. О чём так громко спорим? Вас по всему отделению слышно.
- Да вот. Пытаюсь достучаться до Антон Сергеевича, а он ни в какую. Не соглашается.
- Я не то что не соглашаюсь. Я не вижу фактов и их подтверждения. Хотя одиночные случаи всё же не отрицаю.
- Ну, мои дорогие, патологоанатомы человеческих душ, вы так говорите, что мне в пору хвататься за голову и крича – «Караул», - бежать из больницы в сад. Давайте – «Все в сад». И вам тоже пора попрыгать по саду. Вы на правой ножке, а вы на левой, поддерживая друг друга можете допрыгать до аллеи и там, на скамеечке, под мирно цветущей, и испускающей горьковатый аромат сливой, продолжите ваш спор. А наше ноу хау, ароматерапия, продолжит ваше излечение своими феромонами.
- Нет, доктор. Это всё прекрасно, цветы, деревья, ароматы, но почему он не соглашается. Ведь я же прав.
- Вы понимаете, Григорий Пантелеевич, я не посвящён в суть ваших дебатов и поэтому судить, и рядить просто не в состоянии.
- Так я сейчас объясню.
- Стоп. Стоп. Если у вас палата на две персоны, это не значит, что надо повышать голоса до предела и извещать всех о вашем споре. Так и быть, я уделю вам пятнадцать минут своего времени, но только в парке. И не спорте. Более ни слова. Выходим.
Пришлось прекратить объяснения и взяв свои костыли прыгать до парковой аллеи.
Пока хромают остальные, расскажу, как сюда загремел сам. И смешно, и дико.
Есть у нас дома старинные, деревянные санки. Ещё мой дед меня на них катал. И отец, как=то в разговоре сказал, что санки эти, семейная реликвия и они с секретом.
Правда он не сказал с каким, но теперь, мне кажется, я и сам догадываюсь с каким.
В воскресенье, одним прекрасным зимним днём, мы поехали с женой и внуками в горы. Покататься на лыжах и на санках. И всё бы ничего. Снег. Солнце. Людей море. Супруга взяла с собой термос с травяным чаем и бутерброды.
Накатались. Поели, попили и уселись на санки отдохнуть. Ну это, так сказать мне больше надо. Работа сидячая. Привык мостить пятую точку. Вот и притих. На пару минут.
Детвора прыг скок. Опять снежки. Давай поехали. Ну что ж, давай. Забрались на горку. Усадил их. Жена сзади, внуки перед ней. Сам толкну их, пусть едут, а я тут, возле сосны посижу. На лавочке.
Толкаю. Вот вроде уже и сами едут, а я остановиться не могу. Бегу с ними.
Палец застрял между рейками. Упал!
Так и съехал вместе с ними. Только они на санках, а я сзади, на пузе.
Остановились. Жена ссадила внучат. Встала сама и оглянулась. Увидела меня.
Её сильно удивлённое лицо расплылось в улыбке, и она в голос захохотала. Её поддержали внучата и проезжающие рядом отдыхающие.
Так вот он какой- секрет в этих санках.
Хочешь не хочешь, а раз за них взялся, всё равно прокатишься. И не имеет значения как.
Супруга подошла. Помогла подняться и стала обтряхивать снег с головы, с ушей, с моей шикарной бородки и с усов. Пальто пришлось вообще снять, чтобы вытрясти снег из всех уголков и карманов. И всё бы ничего. Весело. Смеёмся. Только вот нога что-то побаливает. Так и хромал до вечера. Наверное, ударился пока тащился за санками.
А на утро нога опухла. Пришлось ещё и в больницу ехать. А там народу! Чуть не с вечера сидят. Хорошо прошёл выходной день.
К обеду я всё же попал ко врачу. Сделал снимок. Сказал доктор что трещина. И вот я в палате нашей травматологии. Хоть и утешили что ничего страшного, но всё же уложили и ещё пообещали, что если не буду беспокоить свою ногу, то даже не будут оперировать.
Вот так вот и получил не запланированный отпуск.
В палате я был не один. Это меня подселили к Антон Сергеевичу. Психологу по профессии и работающему в МЧС. Он, как и я, отменный спорщик. Мы в дискуссиях и дебатах проводим много времени. К нам часто присоединяется наш лечащий врач, Владилен Измаилович. Но он чаще не как спорящая сторона, а скорее, как успокаивающая.
Вот и сейчас, врач и психолог не спешно приближаются к нашей скамейке в парке при больнице.
У Антон Сергеевича был серьёзный перелом, несколько операций и вот сейчас, когда дело идёт на поправку, доктор уделяет ему немного больше внимания и времени.
Дошли и расселись.
- Ну что, батенька. Начните излагать суть вашего спора с самого начала, чтобы и мне быть в курсе.
- Да тут всё просто, хоть и страшно. Это вот Антон Сергеевич не соглашается. Факты ему давай. Ну начну с начала. Вы вот даже не догадываетесь, а ведь именно вы, доктор, подтолкнули нас к этому спору.
- Я? Это ещё, как и чем?
- Да дело в том, что вы вчера оперировали попавших в аварию людей.
- Да. Было такое. Троих привозили. Один тяжёлый, а двое так, можно сказать отделались испугом. Вывих и небольшой перелом. Для такой аварии почти что чудо.
- Вот-вот! А вы доктор можете гарантировать что вон тот, что тяжёлый, не самоубийца?
- Хм. В данном, конкретном случае, могу.
- Стоп. Как можете7 Разве это не водитель в тяжёлом состоянии?
- Ха-ха-ха.
Рассмеялся Антон Сергеевич.
- Григорий Пантелеевич, вы только не расстраивайтесь. Я понял о чём вы спорите.. Но данный, конкретный случай вам не подходит. Здесь тяжёлый пассажир. Его стороной машина ударилась о столб.
- А! Ясно! Ну хорошо. Пусть выздоравливает. А вы не смейтесь, Антон Сергеевич. Вот и доктор говорит, что я прав.
- Я не говорил, что вы правы. Я сказал, что понял суть вашего спора.
- Ну так если поняли, то и поддержите меня. По нынешним временам, когда многие не довольны своей жизнью, своим материальным положением, самоубийц становится больше. И ни кто, вы слышите, ни кто не гарантирует что часть ДТП, на дорогах это просто попытки уйти из жизни. Человек думает, что это всего секунда страха. Бах! И ты на небесах. Не надо резать вены, болтаться в петле, травить себя. Просто на полном ходу повернул чуть руля, и ты уже под больше грузом. Шансов выжить минимум.
- Григорий Пантелеевич, я в принципе не исключаю такую возможность, но считаю, что такого практически нет. Ведь не все погибают, раз. Не все ездят в одиночку – два. И в-третьих нельзя исключать что человек выживет и останется инвалидом на всю жизнь. Это у вас, у писателей всё просто. Раз и придумал себе персонаж. Два и убил его, как захотел. В жизни всё по-другому. Сложнее.
- А мне кажется, что наоборот, проще. Это вы, психологи усложняете. Размышление, последствия. Вот едет человек в машине. Задумался. Как же у него всё плохо. Как жена достала, денег нет, не пей, иди работай. И так ему себя жалко стало. Раз руля в лево и всё.
- Тут не спорю. Единичные случаи и могут случаться. Но это исключение, а не правило. Уж поверьте мне. Я часто выезжаю на аварии и различные происшествия. Люди редко думают о самоубийствах в экстренных ситуациях. Я же с ними говорю.
- А может они не сознаются? Понимают, что натворили. Сколько бед. Сколько финансовых проблем появляется если он сам. А если случайность, то страховая заплатит, или ещё кто.
- Нет. Это исключено. Состояние шока, травмы, боль утрат и личная боль, мешают людям думать. И вряд ли бы кто скрыл, что шёл на самоубийство в таком состоянии.
- Ну вы же не сможете спросить у тех, у кого это удалось! Вот.
- Стоп. Стоп. Стоп. Тема спора мне ясна и понятна. Но разрешить ваш спор не представляется возможным, так как те кто умерли, уже ничего не скажут, а те что остались не являются ни для кого из вас правдивыми свидетелями.
- Ага доктор. Значит вы на моей стороне?
- Нет, Григорий Пантелеевич, не на вашей. Я на той, что правого в этом споре не может быть. Исключить возможность, невозможно. Проверить не реально. Значит суть спора не корректна. Вот я вам новую тему для спора предложу. Известен в медицине такой факт. Самая старая мама в мире, родившая живого и жизнеспособного ребёнка, была 88 летняя грузинка. Как вы думаете у неё это получилось, по залёту или по любви???
- Э! Доктор! Ну что это за спор? Конечно от мужа!
- Стойте-стойте, Антон Сергеевич. От какого мужа? Если ей 88, то ему за девяносто. Вы себя-то представляете в постели в девяносто лет……….

Довелось мне по делам фирмы ехать в тьму таракань. Это довольно отдалённый, южный район России. Станция называлась «Порей».
Ничего не могу сказать по этому поводу, а вот за обстановку, окружение так сказать, можно и поговорить. Дело в том, что на самой станции смешались шестидесятые годы прошлого столетия и нынешнее время.
Ну вот к примеру, сможете вы в своём воображении удержать напольные, большие, в рост человека, заводные часы с боем и рядом стоящий банкомат7
Зачем? Ну зачем там часы, если банкомат и так показывает часы на экране? Он так настроен. А часы стоят. Стоят и идут. Идут и бьют их внутренние куранты.
Сказать, что я обалдел от этой картины, это почти ничего не сказать.
Когда я зашёл в вокзал, то сразу увидел этот натюрморт. Встал и засмотрелся. А когда часы издали глухой бой, то я аж подпрыгнул. Средневековье!
Что-то я не по порядку. Станица или станция «Порей» довольно таки большая. Есть даже пара предприятий, на одно из которых я приезжал заключить договор на поставки. Дело быстро сделано и в этот же день я собрался ехать домой. До большого города, где есть аэропорт, на поезде ехать четыре часа.
Сейчас уже обед. Надо успеть купить билеты. Перекусить и отправиться.
Небольшой автобус быстро довёз до вокзала. Я вышел.
Передо мной обычный полустанок и здание вокзала как везде и всюду.
Длинное здание окрашенное в зелёный цвет, с часами над входом. Прошлый век.
Вошёл и прибалдел. Выше писал про часы. Когда бой часов закончился, стал осматриваться. Внутри тоже всё зелёное. Стены, кадки с фикусами, и сами фикусы. Буфетная стойка и даже банкомат.
И только колонны, потолок и киоск союз печати белого цвета. Контраст.
Огляделся. На одной из стен, у дальнего выхода, надпись – «Касса», значит мне туда. Прошёл. На какого антуража и оформления. Просто надпись на стене и две квадратные дырки на одном уровне. Тут стоит задуматься, смогут ли тут продать билеты по карте или надо платить наличкой? Наклонился, так сказать, к окну.
Квадратная дырка, чуть не метр длинной. Закрыто. Прошёл ко второму окну. Ага! Светится.
- Здесь есть кто не будь?
Крикнул в квадрат.
Во! Какое-то шевеление.
- У вас можно картой расплатиться за билеты?
- Можно.
Донеслось в ответ.
Положил телефон на край окна.
- Мне до города один билет.
В квадрате появилась женская рука. Отдал карту. Минута. Там в дали появился терминал. Вытянул руку и попытался набрать пароль. Не получается. Или цифр не видно или рукой не дотягиваюсь.
- Женщина, передайте терминал сюда, я тут наберу.
- Не могу, провод очень короткий. Говорите цифры, я сама наберу.
- Как так говорите? Это ведь пароль от моей карты.
- Ну не хотите, не получите билет.
Задумался. Идти к банкомату, а потом опять в кассу? Оно вроде и очередь за мной три человека, но стоять! А тут уже и кушать захотелось. Из буфета пахнет выпечкой. Пирожочки!!!
- Хорошо, набирайте…. (назвал заветные цифры).
Пару секунд спустя, экран телефона засветился. Пришла СМС о снятии денег.
Мне в окно передают билет.
- Девушка, карту верните.
Телефон опять засветился. Снова СМС.
Посмотрел. Снятие трёхсот рублей.
- Эй! Что вы делаете? Зачем вы ещё сняли деньги?
В лицо мне прилетела моя карта и следом скомканные три сотенные бумажки.
Я забрал билет и деньги. Поднял с пола карту и хотел высказать в окно всё что я думаю, но оказалось, что заветный квадрат, плотно закрыт крашенной доской. Попробовал постучать. Пустое дело.
Тут экран телефона снова засветился.
И опять СМС о снятии трёхсот рублей.
Всё же обула меня эта кассирша. Вот говорят же, чтоб не сообщали никому код карты. Сам виноват. Лень было до банкомата дойти. Оно вроде и сумма не большая, просто обидно. Чего же из меня лоха делать.
Оглянулся. В центре зала полицейский. Решил подойи к нему. Изложил суть дела.
- У вас факты, доказательства есть?
- Ну вот же, в телефоне. Три СМС подряд.
- Так может это вы сами деньги снимали? То куда мне знать?
- Ну как же так? Можно же через банк узнать или ещё как.
- Вот и идите в банк. Только у нас нет отделения. Это только в городе. Доедете и всё узнаете.
- И что? Мне потом опять сюда ехать? За своими деньгами!
- Это ваше дело. Ваши же деньги. А может вы порочите честное имя нашей Валюши – кассира? За что-то ей мстите.
- Да я первый раз у вас, здесь и никого не знаю.
- Обращайтесь в банк, и потом, с письменным заявлением в отделение полиции. Разберёмся. У вас всё? Товарищ!
- Всё!
Сказал и отошёл в сторону.
Ага. Есть ведь охота. Прошёл в буфет. Благо у меня теперь есть наличными триста рублей. Встал в очередь. Стоит человек десять. Медленно, но очередь всё же идёт. Да мне и спешить то уже некуда. До поезда почти два часа.
И тут раз, и очередь сразу уменьшилась почти на половину. Не понял? Проследил взглядом, куда это все пошли?
Странно. Из очереди в буфет, часть людей перешла в очередь киоска «Союз печать». Там что, тоже пирожки дают? Ну и ладно. Главное я теперь поем быстрее.
Взял себе самсы, два пирожка, бутылочку минералки и стаканчик с кофе. Пока ждал рассчитаться, оглянулся. От киоска «Союз печати» люди отходили и шли опять к буфету. Занимали снова очередь. Странно. И не понятно. Вот и моя очередь. Расплатился. Минералку в карман. Пирожки в кулёчке, кофе в стакане. Пошёл в зал ожидания. Сел и стал перекусывать.
Теперь можно и осмотреться.
О! Оказывается, здесь и телевизор есть. Стоит на не горящем камине и показывает какое-то кино. Правда плохо видно и слышно. Далеко. Но пересесть по ближе не судьба. Впереди всё занято. Да ну и ладно. Тут и без кино есть на что посмотреть.
Вот хотя бы фикус. Довольно-таки большой и кадка под ним большая и зелёная. Те листья что по ниже, блестят и радуют. За то те что на верху, покрыты толстым слоем пыли. Сначала подумал, что уборщица мала ростом и протирает лишь те листья до которых дотягивается, но потом понял, что листья протирают сами посетители. Проходя мимо, всё одно, хоть один листочек, но зацепишь. Вот они и блестят. Прикольно.
Тут моё внимание привлекла другая картина. В углу, прямо на полу были расстелены четыре пуховых одеяла. На них сидели и игрались двое смугленьких мальчишек, лет двух-трёх. Зато в самом углу, на большом свёртке, или тюке, восседал мужчина с бородой и усами. Не старый. Лет под сорок, наверное.
Пока я его рассматривал мужчину, заметил краем глаза, что одна из двух чёрных колонн на углах расстеленных одеял, зашевелилась.
От куда-то из недр чёрного материала, вынырнула маленькая девочка. Повернулась и что-то сказала колонне в чёрном.
Ого! Так это не колонны. Это женщины в чёрных чадрах или паранджах, не знаю как правильно.
Тут из чёрных материй вынырнула ещё одна девочка.
Женщина-колонна присела и что-то сказала мужчине. Тот ответил.
Женщина, ухватив девочек за руки, пошла через весь зал в сторону туалетов.
Быстро вернулись и заняли прежнее место. Девчушки скрылись в одеяниях женщины.
Тут я немного отвлёкся.
По телевизору, довольно громко стали рекламировать лотерею
«Выиграйте восемьсот миллионов. Только сегодня каждый второй билет» и т.д. и т.п.
Тут я обратил внимание что человек пять из зала, поднялись и пошли к киоску «Союз печать» Возле которого сразу образовалась небольшая очередь.
Я оглянулся. Из очереди в буфет, тоже вышли трое. Так вот куда испарилась очередь, когда я в ней стоял. А мужчины то и нет на одеялах.
Я повернулся к телевизору. Рекламу повторяли.
Оп-па! А мужика-то и нет на одеялах.
Как и нет женщины-колонны что была справа.
Опять пришлось мне оглядываться.
Ага! Вот они. Тоже повелись на рекламу.
Мужчина купил два билета и стоял рассматривал их со всех сторон, а женщина держала мальчиков. Одного на руках, а другого просто за руку.
Купив билет, они вернулись на своё место.
Я доел свои пирожки, допил кофе и поднялся чтобы выкинуть стаканчик и кулёк в урну.
Тут заметил, что полицейский разговаривает с женщиной в железнодорожной форме. Что-то ей втолковывает и показывает рукой в мою сторону.
Может это кассирша? Я правда и думать забыл о том маленьком происшествии. Но видимо зря. Не всё ещё окончено.
Выбросив мусор, я намеревался вернуться в зал ожидания, но тут ко мне подошла женщина в форме. Швырнула в меня двумя лотерейными билетами и коротко бросила:
- Жлоб.
И быстро удалилась в свою кассу, закрыв скрытую фикусами зелёную дверь.
Вот это поворот. Я же ещё и остался виновен.
- Ну что, мужчина? Инцидент исчерпан? Вы довольны результатом? Вам вернули ваши деньги?
- Вы что, издеваетесь? Какие деньги? Вот эти билеты лохотрона, что в меня швырнули? Да пусть она их себе заберёт.
- Не кричите. Это раз. Подберите билеты иначе я вас оштрафую за мусор, что вы здесь раскидываете, и не пререкайтесь, иначе вам грозит пятнадцать суток. И вообще. Ваш поезд отходит через десять минут. Он проходящий. Время стоянки три минуты. Пройдите на платформу.
Я поднял билеты и глянул на банкомат.
Часы показывали нужное время. Скоро ехать.
Хотел правда билеты отдать в кассу. Кассирше. Она ведь всего лишь жертва рекламы. Но обе кассы были закрыты.
Я пошёл к выходу из вокзала, а люди потянулись к киоску с билетиками, по телевизору снова началась реклама миллиарда.
Так я и уехал из этого средневековья, удивлённо расстроенный.
А по билетам я выиграл. Как и обещала реклама, каждый второй билет с подарком. Сто рублей за два билета купленных за триста.
Не расстраивайтесь Валя кассир. Миллионы вам не светили. Ну по крайней мере от этих билетов.
Хотя может я не один такой, вами облапошенный.

Что может быть лучше всемирного праздника – Новый год?
С начала хлопоты, подготовка, за тем наряды и подарки.
Какое это счастье. Дарить и получать, пусть маленькие, пустяковые подарки. Но тебя помнят, любят и ждут. Раз подарок тебе подготовили – значит ждали.
Вот и мы с супругой выбрались в супермаркет, на ёлочный базар. Ходим, рассматриваем, выбираем и складываем в корзину.
Тут моё внимание привлекла молодая пара.
Совсем юные парень и девушка стояли рядом и рассматривали ёлочную игрушку. Жёлтый шарик.
- Давай возьмём его. В нём ведь отражаешься ты.
Проворковала девушка.
- Конечно возьмём. Ты в нём прекрасна.
Ответил парень и положил шарик в кулёк.
У меня что-то ёкнуло внутри. Нахлынули воспоминания. Я дёрнул супругу за рукав.
- Постой. Посмотри. Послушаем. Когда-то и мы были такими.
- Ой! А этот голубенький так приятно оттеняет твоё лицо.
Произнесла девушка.
- Не. Ну нет. Он синий и маленький. Тебя в нём почти не видно. Давай возьмём вон тот. Смотри как он, красив и в нём видно нас обоих.
- Он, красив, но очень дорогой.
- Ну мы же договорились не говорить о деньгах.
Девушка насупилась.
Парень положил руку девушке на талию. Затем рука скользнула вниз. Прошлась по попе и поднимаясь, минуя талию, остановилась на плече. Он привлёк её к себе и звонко чмокнул в носик.
Щёчки девушки вспыхнули. В глазах появились игривые искры.
- Ой! Что ты. Все же видят.
- Ну и пусть. Мы теперь муж и жена. Мы семья.
Произнёс парень, успев при этом ещё трижды поцеловать свою принцессу в щёчку.
Она игриво оттолкнула его и шагнула к следующему прилавку.
- Смотри какой домик. Он мне напоминает домик бабушки, у которой мы снимаем комнату.
Тут супруга потянула меня в сторону.
- Пошли. Не смущай молодёжь. Они, кажется, уже заметили, что ты за ними наблюдаешь.
- Да что ты. Они здесь как в пустыне. Рядом с ними никого нет. Во всяком случае они никого не видят. Весь мир сейчас для них – это они сами.
- Ну хорошо. Пойдём. Нам ведь тоже необходимо скупиться. Давай внукам купим по киндеру.
- Это опять шоколад? У младшей аллергия. Давай уж лучше куклу.
- Да кукол у неё больше чем у тебя пальцев. О Боже, что же выбрать.
- И как хорошо этой паре. У них пока ничего нет. Только сами друг для друга. Всё у них ещё впереди.
Я оглянулся на молодых.
Девушка примеряла корону, а парень красный колпачок гнома. Затем они фотографировали друг друга на телефон и показывали – хвалились полученными снимками. Мило улыбались и даже смеялись в голос.
Тут я вспомнил не очень приятную историю со своим не сдержанным языком и телефоном.
Телефон не мой, а просто увиденный на миг.
Вот что обычно женщины ставят картинкой на своём телефоне? Ну правильно. Ребёнка или мужа. Ну или обоих на одном фото. И это прекрасно. Любимые люди всегда рядом. Любой звонок и ты их видишь. Вот так я думал до недавнего времени.
А случилось вот как. Иду я как-то по магазину. Тут из-за кассы выходит кассир. Закрывает кассу. Берёт телефон и останавливается прямо на моём пути, и смотрит в свой телефон.
Я, проходя быстро мимо, бросаю слово и взгляд через плечо.
- Муж?
И тут же вижу на экране её телефона, фото огромной, мохнатой гориллы.
Я даже остановился. Обалдев то увиденного и сказанного мной.
До женщины видимо тоже дошло, что я сказал.
Она прижала телефон к груди, дико оглянулась и резко дёрнулась бежать. Быстро скрывшись между стеллажами.
Мне показалось что я её обидел, но извиняться было уже не перед кем.
В моей этой истории всё проще и прекраснее.
Молодёжь фотографировала друг друга. С шариками, с дождиками, в коронах и колпаках. С такими мне впросак не попасть.
Ах. Да. Подарки выбраны. Идём за продуктами. Супруга тянет меня дальше.
И тут мне взгрустнулось.
В конце ряда стеллажей с игрушками стояли мои незнакомцы. Парень держал в руках пакет с игрушками.
До меня донеслись их слова:
- Может через год мы их купим. А сейчас нам негде поставить ёлку. А бабушке, хозяйке, она не нужна.
- Зайка, ну не расстраивайся. Всё ещё у нас будет. Я тебе обещаю. Вот закончим учёбу….
Он аккуратно положил кулёк с игрушками на край стеллажа. Взял её за руку и они, прижимаясь друг к дружке пошли по магазину.
И да! Я тоже уверен, что у них всё ещё будет.
Мы сложили в корзину сахар, макароны, ну и ещё много чего. Пенсия. Надо скупится на весь месяц.
Когда подошли к витрине с мясными продуктами, я снова увидел молодят.
- Возьмём крылышки?
- А может лучше спинку?
- Там есть нечего, да и резать её надо, а у меня сил не хватает. Не класть же её целиком.
- Зато там хвостик есть.
- Ага! Ты съешь хвостик, а я буду грызть кость.
- Ну давай ты съешь хвостик.
- Я его не люблю. Слишком жирный.
- А давай купим два крылышка, и ты сваришь мой любимый вермишелевый суп и каждому достанется по крылышку.
- Хорошо. Только ты почистишь лук. Я не хочу плакать.
Мы с женой прошли дальше, но к кассе подошли почти одновременно. Ну да. В количестве покупок мы немного отличаемся.
У молодёжи в кульке лежала два сырых куриных крылышка, две постные булочки, банан и пара плавленых сырков.
Они быстро рассчитались, прошли кассу и хотели уже идти на выход, как кто-то их окликнул.
Я отвлёкся, выкладывая товары на ленту. Но любопытство превысило и я, оставив жену у кассы, сделал несколько шагов в сторону молодожёнов.
Рядом с ними стояла довольно таки пожилая женщина и говорила:
- Вы понимаете детки, скоро новый год. Мне так хотелось сделать вам праздник. Но все мои старые игрушки или перебили коты с внучатами или просто потерялись, а пенсия у меня маловата. Но тут мне позвонил сынок и сказал, что перевёл мне немного денег к празднику. А в подвале у нас есть красивая искусственная ёлка. Если вы её достанете и немного отряхнёте, тор у нас будет настоящий праздник. Я вот пришла в магазин выбирать, а какая-то добрая душа уже отобрала все самые красивые игрушки в кулёк. Я его и взяла. Смотрите.
И женщина достала из своей сумки тот кулёчек с игрушками, что молодёжь выбирала, а потом оставили на стеллаже.
Увидев игрушки молодята переглянулись, а девушка аж за прыгала и захлопала в ладоши от радости.
- А мы Вам Татьяна Сергеевна, выбрали самый спелый банан. Он очень вкусный.
Сказал парень, доставая из своего кулька самую дорогую покупку.
- Спасибо мои родные. Не забываете. Мне так приятно.
У женщины на глазах появились слёзы.
Девушка кинулась к женщине и обняла её.
- Ну что Вы, Татьяна Сергеевна. Всё же хорошо.
Парень взял сумку из рук старушки, и они медленно пошли на выход из магазина.
- Эй. Ты где там? Что ты там увидел? Пошли уже.
Окликнула меня супруга.
- Я только что видел настоящий золотой банан. И не только по цвету.
Вот так вот. Всего лишь капля личного внимания, а стоит на много больше любых миллионов.
Дарите подарки и главное, своё внимание.

Мы все учились по немного
Уроки делали чуть-чуть
Но эти тёти – педагоги
Вели нас в дальний. долгий путь
Они учили. Заставляли
Уроки делать и зубрить.
Но только мы не понимали
Зачем учить?
Когда же жить?
И только став немного старше
Дошёл до нас ученья свет.
Но школа кончилась
Однажды.
Возврата к прошлому уж нет.
Мы помним вас и ваши муки
В ученьи нас десяток лет
Теперь целуем ваши руки
И дарим от ДУШИ букет.

Меня как самого молодого и перспективного – послали…
Сразу после школы, отправился на покорение вселенной.
Узнал, что в Калининграде есть мореходное училище, где всего за год, можно получить профессию. Во всём союзе обучают два, три, и даже четыре года, а там всего за год.
И вот: - «У него походочка, как в море лодочка, а клёши длинные как корабли».
Этого конечно не каждый сейчас знает, а вот тогда….
Тогда брюки клёш – это было что-то великолепное. Идёшь, а брюки внизу аж вокруг ноги заворачиваются. Все девчонки оборачиваются. Чёрная форма, белый кашне! Э-э-э-эх!
О! Я ж не об этом. Ну и вот. Мореходочка. Затем долг Родине и вот уже поезд мчит меня к родным берегам.
Вернулся. Осень. Чего сидеть? Кого ждать? Пошёл искать работу. Предложили два места. Завод и техникум. На заводе конечно престижно, но техникум, да ещё пищевой промышленности. Только посмотреть зашёл, а там такой девичий «цветник» не то что при входе клумба.
Я-то в форме, а у них улыбочки, смешки за спиной. Ну какой тут завод устоит? Вот и я не устоял.
И вот я уже работаю в этом цветнике, ой нет, в техникуме. А девчонки? Беленькие, рыженькие, брюнеточки и блондиночки. Другим не до работы, а я нет. Наоборот. Хочется для них приготовить что-нибудь такое, эдакое, необычное!
И что? Я не сказал? Что выучился на кока? Ну, на повара, по земному? Да! Выучился и не плохо это у меня получалось. Вообще лучшие повара мужчины. Я один из них.
Как сварю борщ, все тарелки пустыми возвращаются. А пирожки? С картошечкой. С капустой….
Э-э! Опять меня не туда понесло. Только слюнки глотаю от воспоминаний.
До лета доработал. А тут и каникулы. Разъехались девчонки кто куда. По домам. Что делать? В отпуск на три месяца – многовато. А тут директриса:
- Андрюша! У меня сестра в Николаевке, в пансионате работает. Людей катастрофически не хватает. Езжай, помоги. А в сентябре я тебя жду. И смотри мне там, на курорте. Знаю я этих отдыхающих. Не оставь мне техникум без столовой.
Ценит!!!
Ну и что вы себе думаете?
Меня как самого молодого и перспективного – послали…
Шумно отметив свой день рождения, отправился в великий «город» - «герой» Николаевка. Знаете, сколько героев и геройств родил этот курорт?
Это только вечером послушать, так почитай в каждом пансионате по десятку героев наберётся. Такого по на рассказывают! У-у! А девчонки то верят.
Тю ты!
Короче. Поехал я после дня рождения в Николаевку. В пансионат «Восточный». Личико слегка примятое. Ну сами понимаете, после дня рождения. Да к тому же не во фраке и без бабочки. Так как был в штанах и футболке, так меня знакомый и довёз. Вечером обещал домой забрать. Не судилось.
Пройдясь по набережной увидел надпись –«Пансионат Восточный». Калитка открыта. Зашёл. Уютненько. Маленькие домики, много цветов. Из кухни доносились ароматы. А мне туда и надо. Свернул к открытой двери.
Нарисовался, так сказать, в полный рост, не сотрёшь. Ну это типа я в дверном проёме стою. Я с солнца их не разгляжу в темноте
А они меня не рассмотрят на солнечном фоне.
Присмотрелись.
- Вы что-то хотели?
Спросила женщина в возрасте, в белом халате. А я и ответить что-то сразу не соображу, что. Рядом с ней, возле сковороды, мельтешит прекрасная роза. В высокой, накрахмаленной и красиво уложенной косынке.
- Да я это. Меня Людмила прислала!
- А? Так ты Андрей. Вот и хорошо, что ты приехал. Видишь, самой приходится на кухне готовить. Совсем людей нет. А это Света!
Работа
- Что ты умеешь готовить?
- Всё.
- Нет. Я к тому что на чём ты стоял? На первых или на мясе, овощах?
- А куда поставят.
- Ну хорошо. Сегодня я уже доработаю, а завтра, с утра, ты и заступишь.
- Как завтра? Я и дома не предупредил.
- Вот два дня отработаешь и поедешь, предупредишь. И не возражай. Иди, обустраивайся.
Немного оторопевши, что так всё быстро решается, я вышел с кухни.
Цветы везде. Между домиками и цветами, узкие дорожки. Пошёл осмотреться.
Вот душевая. Туалет. Столовка что уже увидел.
Отель
Море! Нежнейшие голубые воды.Тепло. Кое где по воде пробегают белые «барашки».
С разбега нырнул в обжигающе – тёплые воды.
Почему обжигающе?
Когда находишься на солнце, кругом раскалённые стены города и дороги, то вода просто обжигает разгорячённое тело.
Море – это счастье. Это любовь и красота.
Даже когда море злиться, чёрные волны яростно бьют опостылевший берег, это выглядит как невинная ссора влюблённых. И только когда разыграется сильный шторм, понимаешь, что у влюблённых назревает огромный конфликт.
Но чаще всего это только до утра.
С восходом солнца море и берег мирно живут и ласкают друг друга. Отлив.
Вода отступает, давая берегу свободу. Но не на долго. Только чтобы всё успокоилось.
Потом прилив, и часть берега опять под пятой. Чисто женская психология – отступить, чтобы занять новые территории.
Тело остыло. Вышел из воды и уселся прямо на песок. Лёг.
Благодать.
Тут с террасы раздался голос Валентины:
- А! Вот ты где! Ну я так и подумала. Пошли покажу где будешь спать.
Я поднялся по ступеням на террасу.
- Вот. Смотри какие виды. Теперь ты будешь это часто видеть. Два дня любуешься, а два работаешь. У нас такой график. Сегодня Светочка с Любой работали. Только Любочка приболела, и я её отпустила по раньше. А завтра Тамара с Аллочкой должны заступать, но ты вместо Аллы. Я ей отпуск обещала. Пусть отдохнёт. Домой, к матери, в деревню съездит. Там помочь надо. Ты за неё.
Мы стояли на террасе и смотрели на море. Отдыхающие после обеда медленно спускались по лестнице на пляж. Занимая свои привычные места.
Люди едут в Крым со всего союза. Вот сидит парочка белых как сметана молодожёнов. Постоянно обнимаются, в тихую даже целуются, если видят, что на них никто не смотрит. Белые – значит недавно приехали.
А вот парочка уже коричневые. Почти негры. Им видимо скоро уезжать. Быстренько окунулись и загорать. Успеть получить все солнечные ванны.
Пары разные. По одному почти никого нет. Да и пансионат этот типа семейного. Домики разделены пополам и в каждой половине по две кровати.
И только на террасе комнаты на одного, троих и даже пятерых человек.
Вот к одной такой комнате мы и подошли с Валентиной. Она открыла дверь.
- Вот смотри. Тут девчонки спят, твоя кровать возле Катьки, посудо мойщицы, в углу.
- Что, вместе с девчонками?
- Ну Катька уже давно не девчонка. Ей за пятьдесят, да ещё и пьяница. Тут у окна Света спит. Ты её уже видел на кухне. В том углу Любы кровать. Вторая –Тамары, а третья Аллы. Ну ничего, со всеми познакомишься. Я надеюсь вы найдёте общий язык. Осваивайся. Постельное у кастелянши, возле столовой. На ужин не опоздай.
И ушла.
Осмотрелся. Ну что тут делать? Единственное надо постель застелить, чтобы вечером не возиться. Вышел на террасу. Стою. Смотрю на море. Тут сзади голос:
- Тебя как звать-то?
- Андрей.
Сказал и повернулся на голос.
Передо мной стояла худая, со сморщенным лицом женщина.
- Вот. Валя сама взяла для тебя бельё. Идём я застелю.
- Да я сам.
- Нет. Мне Валя сказала – я сделаю. Меня Катя зовут.
- Я так и понял. Она мне вас описала.
- Вот только на «Вы» не надо. На кухне, когда работаешь, некогда отчество вспоминать.
- Так-то ж во время работы.
- А ты заранее привыкай.
- Хорошо. Катя, есть какие нюансы здесь на работе?
- Да всё как у всех. Ты же не первый день?
- Ну конечно. Училище, практика, армия и вот уже больше года в техникуме.
- Учишься?
- Работаю.
- Женат?
- Свободен.
- Это хорошо. У нас все девочки свободные. Только Люба замуж собралась, да Алку зимой снасильничали. А так – любую выбирай.
- Да я ещё погулять хочу. Мне то всего чуть за двадцать. Пожить надо.
- И то правда. Не спеши хомут одевать.
Постель была застелена.
- Катя. Я смотрю тут двери не закрываются.
- А что здесь брать? Ну у туристов может и есть что, так они мусорным ведром дверь подпирают. А когда в комнатах то крючок на двери у всех есть. Ты что – что-то ценное привёз?
- Только себя.
- Ну такого добра тут чуть меньше половины. На всех девок не хватает. Так что если тебя и украдут, то я думаю, не пожалеешь.
- А где все наши? На море, что ли?
-Да зачем им море? Это первые пару дней купаешься, а теперь или по домам разъехались или в центре. Там кино, танцы, магазины, рынок и просто народ. Это у нас здесь тишина. После обеда отдыхают. В центре всегда жизнь бурлит. Ну всё. Отдыхай. Вижу у тебя тоже видок примятый.
Ну и чем заняться? До ночи ещё далековато. Правильно! Это они пресытились морем, а я-то нет.
Всё оставшееся время я провёл с огромной пользой. То замокал в тёплой воде. Даже лучше, чем в ванной, дома. То жарился на опускающемся к горизонту солнце.
- Андрей! Иди ужинать.
Это Катерина меня с террасы окликнула.
Натянув брюки и футболку, отправился в столовую. А ведь и правда-усиленно отдыхая я проголодался.
-Иди к раздаче. Сегодня на ужин макароны по-флотски. Света тебе насыплет.
Не привычно это, входить в столовую через зал. Всегда ведь со служебного входа заходил. Но тут. Встал в очередь из трёх человек.
Зато можно рассмотреть тот цветочек, что днём видел у плиты.
А ничего себе такая девица. Надо бы присмотреться. Хотя куда спешить? Здесь же курорт! Много такого добра подберётся.
По ужинал и опять на море. И только когда в комнатах на террасе начали включать свет, решил идти к себе.
Подошёл. Постучал. Тишина, но свет горит. Открыл дверь и вошёл.
- Ой! Стучаться надо.
Это сказала высокая девушка, в ночной рубашке и с подушкой в руках. Стоя на кровати.
- Он стучался. Это ты, лошадь, тут скачешь и ничего не слышишь.
Ответила первой, девушка со второй кровати. Я так понял-Тамара.
При этом первая не очень-то и смутилась этой ситуации.
- Заходи и дверь закрой, а то Алка ещё час по кроватям будет прыгать и бить комаров.
- Это у тебя шкура толстая и тебе всё равно, а меня они постоянно кусают, и я хожу вся в красных пятнах.
- Так ты прыгая и нас подавишь. А ты чего стоишь? Проходи. Валя тебе угловую кровать отдала? Вот и ложись.
- Да я вроде как представиться хотел.
- И кто тебя не знает? Тут Катька всё и всем разнесла и три раза тебя женила, а ты стоишь как жених не решительный.
- Ну что ты на него так? Ведь он же пришёл в наше женское царство. Его Валя подселила.
- Да я ничего. Не смертельно. Ты проходи. Меня не бойся, я Тамара. А вот Алла. Её бояться надо. Она, когда за комарами гоняется ничего не видит. Ка-ак прыгнет сверху! Кровати скрипят, а стены дрожат. Во! Вишь! Для тебя даже новую ночнушку одела.
- Тфу на тебя, Томка. Скажешь такое. Для него.
- Да ты не смотри что он ниже тебя. Сутра накрасишься и в столовку, к раздаче. Там себя покажешь во всей красе. А тут и посмотреть то не на что. Ложись уже.
- Андрюха. Ты случаем ночами не храпишь? Наша Катька, когда выпьет, трели выводит. Теперь ты рядом с ней. Будешь её в бок толкать.
- Э! Нет. Это без меня. Я так, вечером лёг, утром встал. Что ночью происходит не знаю и не ведаю. Но с армии знаю, что храпеть не приходилось. Не обучен.
Сказал и прошёл, сел на кровать.
- Вот и славненько. А ты что, совсем без вещей?
- Только штаны и футболка. Да я же ехал только узнать за работу и всё
- А тут Валя тебя в оборот взяла. Так что Алка ты завтра домой. Можешь и не красоваться. Ты в отпуске. А когда приедешь, мы его уже окрутим.
Пришла Катя и девочка повариха. Света.
- Во. С этими двумя тебе тоже знакомиться нет необходимости. Валя нас опередила.
Света стояла в нерешительности. Катя подошла к кровати рядом с моей и села на край.
- Ну что? Все наши дома. Эти устали и спать хотят, а нам с тобой вставать пол пятого. Так что ты отвернись к стене, мы ложиться будем.
-Тома, толкнёшь меня утром. Я быстро встаю.
Сказал, лёг и отвернулся к стене носом.
Свет потушили. Но из-за луны, светящей в окно, в комнате было довольно светло.
Хотя после вчерашних возлияний и сегодняшних волнений, и купаний, меня сильно клонило в сон.
За спиной уже стихли шорохи и скрип кроватей. Только не понятные шаги раздавались в тишине.
- Да улягся ты, Светка! Чего мельтешишь?
-Ага! А вдруг он смотрит!
- Кто?
- Ну он!
- Да он сопит уже во всю. Прикрой шторы и ложись. Иначе сама встану и уложу. Он к стене отвернулся. Спит.
- А вдруг у него зеркальце……
Дальше только темнота и толчок в плечо:
- Вставай.
Вскочил. Быстро одел штаны и футболку. Вышел в след за Томарой. Белая куртка на ручке двери в столовой.
Весь день как белка в колесе. Нормально. Для меня привычно.
Вечером, Тома, хлопнув меня по спине, сказала:
- Прекрасно. С тобой можно работать. Валька даже ни разу не зашла к нам помогать. А когда мы с Алкой работаем, то часто зашивались. Не успевали. Устал?
- Да нормально. У нас вся работа не курорт. Здесь ведь даже людей меньше чем в техникуме кормлю.
- И как это наша Валька тебя к себе не переманила?
- Наверное сестра ей меня не отдаёт. Я ведь у Людмилы работаю.
- Ну только что. Так она к себе всё что по лучше легко переманивает.
- Да звала и предлагала, только Людмила меня определила в техникум и не отпускает.
Мы вернулись в нашу комнату. Девчонки уже спали. Или нет? Не всматривался.
Тамара прошла к своей кровати и стала раздеваться. Катька за мной.
Скинул футболку и брюки, и плюхнулся на койку.
- Вставай.
И толчок в плечо.
Вот и завертелось. Два дня на работе, два дома. Так бы может всё и продолжалось, но тут у Вали сменились планы.
Через две недели Аллу отозвали из отпуска. У Любы началась подготовка к свадьбе.
Алла вышла на работу с Томой, а мне прищлось отработать четыре дня, без выходного. Теперь я в смене со Светой.
И да. Валя постоянно помогает им на кухне. И на ужин они варят сосиски или колбасу. На полдник компот и печеньки. Как наша смена, то на полдник блины или оладьи, а на ужин макароны по-флотски или котлеты. Да и саму Валю к нам не заманишь. Даже заглядывает на кухню только через окно раздатки.
И что вам сказать? Как известно: - «Совместный труд, он это, ну короче, он объединяет». Сближает как-то.
Тут нам зарплату Валя принесла.
Посчитал. Расписался. А ничего!!! Очень даже ни чего. Почти вдвойне после техникума. Отрадно. На выходных собрался отвезти домой. Тут Света:
- Ты домой едешь завтра?
- Еду. Денег надо маме отвезти.
- А моим не завезёшь? Мне тут постирать надо, да и дежурю я по комнате. Моя очередь убирать.
- Да завезу. Давай адрес.
На следующий день я уехал домой. Еле нашёл дом Светланы.
Постучал. Вышел парнишка лет четырнадцати. Наверняка брат. У меня у самого такой же.
Я спросил кто он и его фамилию. Услышав ответы, передал завёрнутые в газету деньги.
В ближайшие выходные, когда мы работали, произошло некое событие, перевернувшее всё вверх дном. Но. По порядку.
Суббота. Работаем со Светой как всегда, на пару. Без помощников. Девять утра, только закончили раздавать завтрак.
Прошёл к мясорубке. На обед шницеля. Нужен фарш. Пока Света подготавливает кастрюли, кручусь.
- Андрей! Выйди на минутку.
- Катя. Я занят. Не когда. Что там у тебя?
- Да на минутку выйди и всё.
- Катя. А подождать это не может7
- Нет. Выйди.
Ну что тут сделаешь? Мужик на кухне, хоть помощь, когда надо поднять или переставить тяжёлое. Бегу.
Вышел на улицу с кухни и зашёл в посудо моечную.
- Ну что? Давай быстренько. Что поднять?
- Всё. Уже ничего. Иди.
- Ты чего, Катя? Работы не мерянно. Обед скоро, а она игрушки играет.
- Это не игрушки, как ты говоришь, а смотрины.
- Чего?
- Видел вон мужик с женщиной? Это Светкины родители. Они на тебя посмотреть приехали.
- Ты Что? Совсем дура? Пить надо меньше.
- Пить-то пить. Только все уже видят что у вас со Светкой любовь. Вот и рордители догадались. Приехали на тебя посмотреть, что бы ты дочку их не испортил. До свадьбы.
- Да идите вы все. Тебе ничего не надо? Так и нечего меня звать. Только отвлекла от работы. Я ведь всегда с тобой хорошо, а ты….
- Глупый, и я тебе хорошо хочу…
Но я уже пошёл опять на кухню. Только мельком глянув на указанных Катькой людей.
День пролетел как обычно. Идя после работы в комнату, сказал Свете:
- Присядем.
Мы сели на лавочку на террасе.
Я хотел расспросить что за приколы с родителями. Но мы просто, молча, просидели часа два, смотря на лунную дорожку, простирающуюся через всё море к нашим ногам. И как-то по-особому пахли розы. И мирно шептались у нас за спиною цветы. Море в ожидании прекратило шелест волн.
Мы замёрзли. Встали и молча пошли спать.
Следующим вечером я успел заскочить в комнату и взять своё одеяло.
Так, на террасе и просидели до утра.
Когда из нашей комнаты, тихо перешёптываясь девчонки пошли на кухню, работать, мы отправились спать.
Какой уж тут ездить домой?
Вечерами дискотеки, прогулки, танцы. Днями прогулки по центру или на рынке. Вместо обеда арбуз расколотый по полам об коленку и съеденный под улыбки прохожих и собственный смех без единого столового прибора. Просто руками и зубами.
Все ночи на террасе под одеялом. И говорили. Говорили. Говорили.
О звёздах. О мире. О жизни, ожидающей нас. Мечтали. Говорили и целовались.
Целовались везде. И в холодильнике, заскочив на секунду за нужным продуктом. И на раздаче, пока один клиент сменял другого. И даже в море, выходя иногда поплавать вместе.
Про нас много судачили. Говорили разное. Но мы были счастливы только тем, что есть друг у друга.
Ну и как обычная любовь – она не могла пройти без огорчений.
В августе Свету отправили в отпуск.
Тут уж на все выходные в город.
Правда родители не отпускали Свету на ночь в город гулять. Но мы были счастливы и тем что сидели на лавочке возле её дома.
Лето кончилось. Прощай «город-герой» Николаевка. Я вернулся в свой технткум. Света ещё немного дорабатывала в пансионате, а потом вернулась на свою прежнюю работу. Но все вечера всегда оставались нашими.
И пришёл месяц ноябрь. И была свадьба. А через год с небольшим у нас родился первинец.

Привет. Я ещё не старый дед, слегка шестидесяти лет – Матвей. Живу на дачах, на холме неудачников.
Та да. Есть такой холм и мы сами его так зовём. Здесь не более пятидесяти участков, но только десяток дач жилые. Остальные или не дострой, или вообще голая земля. Одно слово – неудачники.
Те все, десяток живущих, являются такими же неудачниками.
Мы все знакомы друг с другом и я, по возможности, расскажу почти обо всех наших неудачниках.
Начну с себя
Хотя что можно о себе сказать? Жили мирно и счастливо. Тут бах! Супруга ушла в мир иной. И понеслась душа по задворкам. Пропил всё что мог. Технику. Мебель. Одежду. И в остатке квартиру.
Пришёл утром с будуна до дому, а там чужие люди. Что да как? А они мне, мной же подписанные бумаги показывают. И документ от нотариуса.
Ну вот и все – ты бомж уже везде.
Напиться бы да не за что. Хоть в петлю.
Нашёлся добрый знакомый – налил. Похмелил. И тут в моей голове и всплыло. Как это я умудрился всё продать?
После второй стопки и за квартиру вспомнил.
Кому, как и за что.
А ни за что. Просто с горя.
Вишь ли там с женой жил, а теперь одному, боязно.
Но больше всего меня осенило после третьей стопки.
Выпил. Крякнул от удовольствия. Хлопнул другана по плечу. Встал и пошёл.
И пошёл. Пошёл. Пошёл.
Денег то у меня нет. А вспомнил я что у нас была дача.
Точнее у меня осталась ещё дача.
Пришёл. Домик три окна, дверь и крыша. Ну так это же дворец!
Мы с женой своими руками выложили. Вставили окна. Настелили полы и подшили потолок.
Правда всего и успели что обустроить кухню. Стол, два табурета и газовая плита. Ну та, наша, старенькая В комнате и того меньше. Только двух спальная кровать с матрасом.
Эх! Вот был дурень. Не успел сюда телевизор купить или хотя бы старый перевезти из квартиры.
Да что уж сожалеть. Жить надо. Возрождаться.
Сломал замок. Вошёл.
Вот так и стал жителем холма неудачников. В селе Лозовое. Благо паспорт и ещё некоторые документы уцелели. Чудом.
Перевёл на этот адрес пенсию, да ещё в ресторан у дороги устроился сторожем, дворником, дворецким и подсобником в одном лице.
Хозяин жадноват. Но девочки относятся нормально. Подкармливают, а когда свадьба или сабантуй какой, то и с собой продуктов дают. Тогда жирую!
Вот вроде и всё о себе.
Палыч
История, которую я хотел рассказать, надо начинать именно с моего правого соседа – Сергея Павловича. Бизнесмена.
Невысокий, с заметной лысиной, килограмм под сто пятьдесят мужичёк. Занимается продажами. Есть свои магазины. Большая и красивая машина. Трёхэтажная дача.
В чём же тут его несчастье? Точнее неудачность? Да он мечтает жениться, но не может. Не. Не девственник. Почти каждый вечер привозит домой новую женщину. Только к утру её уже нет.
Видите ли, он, когда пьяный, то очень буйный. Выпил и сразу в драку. Без разбору. Руки так чешутся. А если он трезвый, то ПИПЕЦ какой нудный.
Даже Валентина Степановн, ещё одна жительница холма, ходит убирать у Палыча только в обед. Когда того нет дома. Иначе может ведь и нарваться…
А если честно сказать, то даже и не знаю что хуже. Получить от пьяного Палыча по шее или выдержать от него трезвого. Небольшой монолог. Часа на три, какие же бабы дуры.
Кстати о бабах. Те, что он гонял по пьяни по своей даче, чаще всего прятались у меня в доме Просто вокруг его дачи высокий забор и ворота. А на мой участок есть простая калитка. Вот в неё девки и убегают. А что дальше?
Ночь. Неизвестная территория. Сзади пьяный дурак, а рядом дача, свет в окне. Вот и стучатся.
А я пускаю. Жалко ведь.
Вы не подумайте. Мне Этого не надо. Пущу. А они даже чай не пьют. У Палыча ведь пировали. Это потом скандал и бойня.
Ну сядет такая краля на кухне, посидит, подумает. Ночь на дворе. Ло утра далеко. Куда деваться. Вот и получается, что Палыч себе жену ищет, а спят они у меня под боком... Э нет. Ну не должен я им свою кровать отдавать. Вот и говорю:
- Хочешь сиди до утра, а хочешь бери одеяло и на тот край кровати. Но я спать. Тушу свет.
Ложатся. Куда деваться. До утра и адью.
Привычки Палыча изучил прочно. На себе испытал. Ещё когда только вселился.
Он меня в гости пригласил, как соседа. Посидели, поели. Тут он разговор про свои попытки жениться завёл.
Я уже и бутылку водки сам выпил (хотя решил завязать). А он всё бухтит и бухтит. Та не такая, Та пьянь, та ледаща. Ухи пухнут. И так часа три.
И тут на мои пьяные увещевания он согласился выпить. Я-то думаю, что от соточки мужика попустит. А оно во как получается.
Не успел он ещё стакан на стол поставить, а уже меня за грудки хватает.
- Как смотришь? Хамло!
- Чего ты тут обо мне думаешь? Быдло!
- Не смей на меня смотреть и мои продукты жрать. Поберушка голодраная.
И всё в том же духе. Короче еле ноги унёс, с двумя фингалами под глазами.
Теперь – с голоду подыхать буду, но в гости не зайду.
Степановна
Был у меня как-то момент скуки и одиночества. Короче – хандра напала. И решил я я так слегка подкатить к Валентине Степановне. Она вдовая. Я вдовец. У ей дочка-то есть, так она ей квартиру отписала, а сама здесь оказалась. Дочка хату продала и испарилась. Вот Степановна и коренной житель холма неудачников.
Ну так я о чём. Решил это я под жениться. Вдвоём всё легче бедовать. А ещё Степановна рыбалку любит. Каждое утро на наше озеро бегает. Два три карпика возьмёт и уходит. Правда не любит чтоб кто-то рядом рыбачил. Я сразу то и не понимал, к чему бы?
Иду рыбачить, она там. Я по ближе, а она удочки в руки и метров на десять в сторону. Я ближе, она дальше. Ладно думаю. Дома застану.
Вижу Степановна от Палыча днём вышла. Убралась значит. Мусор выносит. Я тоже кулёк в руки и за ней.
Встретились у баков, поздоровались. Идём обратно, общаемся. Она возьми и пригласи в гости.
А я то и рад. И говорить ничего не надо. Сама зовёт. Вечерком собрался и к ней. Конфеты взял. Коробку.
Пришёл. Стучу. Тишина.
Что, думаю, за дела? Свет горит, а никто не отвечает. Опять постучал. Сильнее. Ага. Услышал голоса.
Не одна, что ли?
Но открыла. Захожу, а в домике вонища! Ужас! И котов штук двадцать, или более.
- Ой извините. Вы не бойтесь, они у меня ручные.
Это она мне говорит, после того как я очухался после падения. Видите ли, я на кучке, сделанной котом поскользнулся и на эту же кучку и упал. А может другую? Сильно стукнувшись головой.
= Ой! Конфетки. Сейчас чай пить будем.
Снова вещает она, собирая конфеты, рассыпанные мной при падении, среди других кучек и котов.
Не знаю как меня не стошнило, но жить со Степановной не смогу. Это у неё, нос постоянно заложен, да и слышит плохо. А я и вой и вонь от котов хорошо понимаю. Нет. Не бывать нам вместе.
Теперь мне стала понятна постоянная прописка её на холме неудачников. Только не понятно где она столько котов набрала, зачем они ей нужны и что она дальше будет делать. Они же её сожрут. Ну да ладно. Её дела и проблемы.
Подружки
На первой улице, в соседних дачах, живут две подружки. Настя и Оля.
Настенька, девица девятнадцати лет, имеющая троих детей и до ужаса страшную внешность.
В пику ей Оля. Красавица, тридцати двух годков, но не видавшая ни разу мужиков. Характерец что надо – феминистка.
Обе не работают. Обоих сюда выселили родители, которые и спонсируют их здешнее пребывание.
Настенька хоть и страшна как сушёная вобла, но стоит к ней подойти мужику и дотронуться, как она уже беременна. Куча абортов и все мыслимые и не мыслимые заболевания на почве секса. И никакого удержу. Её привлекает даже качнувшийся на ветру огурец.
Оленька же полная противоположность. Безмерно любит детей Насти и сидит с ними пока та очередной раз лечится, но о своих не то что говорить, думать себе не позволяет.
Идёт мужик мимо, а она так глянет, что мурашки по телу не то что бегут, а просто ссыпаются со страху с головы и до пяток.
На молодых парней так смотрит, что они сами убегают. Её родители даже в больницу определяли, а потом сюда выслали и всё. Решили, что придёт время, сама себе мужика подберёт. А где она тут на нашем холме искать будет, и среди кого, они не подумали.
Так что девчонки законные жители холма неудачников.
Вот почти и все жители. Есть ещё две семьи алкашей. Грабящие соседние дачи на предмет хоть что-то продать, чтобы выпить.
Есть хромой мужик, ни с кем не общающийся, и мы о нём мало что знаем.
И вот ещё соседи на второй улице.
Плешивые
Не. Это не кличка. Фамилия такая. Хотя я тоже по началу думал, что вся семья у них такая. Но нет. С этим ещё предстоит разобраться.
Плешивый, это Толик и теперь его жена – Тая. Они расписались. Их общие дети: Вика- двенадцати лет, и семилетний Игорёк.
Ну как по мне, то он отстаёт в развитии. Хотя, если честно, то там вся семья – ку-ку. Игорёк плохо говорит и долго думает, но ходит в обычную школу. Я не знаю, не профессор и не Гор оно. Пусть там судят и решают, как это так получилось.
Кроме этих двоих, общих, у Таи есть трое своих от первого и второго браков. Старший – Лёха Кузин. Первенец тридцати годков. Не женат, но периодически то сходится, то расходится с одной кралей у которой есть ребёнок и вроде даже от него.
Вторая – Таня Зыч. Двадцати пяти летняя девица, побывавшая уже замужем и имеющая от этого брака дочурку на руках. Которая, кстати, живёт с дедом и бабой. Пока Татьяна пытается наладить собственную жизнь. И, опять же кстати, вновь собралась за муж и обитает в квартире новоявленного жениха. Свадьба у них назначена на конец лета.
И третий сын Таисии - Виктор Зыч. Со свадьбы которого и началась моя, не знаю, вам судить, хорошая или плохая история.
Да как сказать история? Всё и ничего. В глазах соседей кошмар и ужас. С моей стороны вроде всё как обычно. Ну пообщался. Вроде как игра.
И так
Нашёл Витька в деревне красавицу. И та согласилась стать его супругой. Вроде как вместе работают. Живет в съёмной квартире по соседству, вот и снюхались.
Туда-сюда, а на всё про всё деньжат то на свадьбу и не хватает. Пришлось им по соседям пройтись, да маловат результат. Неудачники кругом.
Правда Палыч пообещал на своём джипе свадьбу бесплатно повозить.
Я тоже не отстал. Поговорил с хозяином и тот отдал под свадьбу маленький зал ресторана – бесплатно.
Родители невесты накрыли столы. Из деревни ведь, им проще. Остальные значится я вились так сказать на халяву.
Со стороны невесты, родители и кумовья, подружка – всего то шестеро гостей.
Со стороны жениха – весь холм неудачников. Так сказать, массовый выход в люди. Мимо ресторана знаете сколько народу проедет.
Наши бомжи приоделись и выглядели респектабельно. Как для деревни.
Подружки были с вечно пищащими детьми.
Палыч – водитель.
Степановна – официант и уборщица.
Я- Матвей – дворецкий, встречающий гостей.
С Палычем в джипе приехали жених с невестой и дружок с дружкой.
Из за ним подъехавшей (нанятой на час) маршрутки стали выходить родственники. Сначала Плешивая Тая. Следом, попой вперёд, стала спускаться Таня. Просто она за руку держала дочурку, которую давно не видела и сильно по ней соскучилась.
Тут раздался громкий шлепок и голос Таисии:
- Я же тебе говорила одеть платье длиннее. Все труселя зелёные на показ.
- Я и одела длиннее. То было ещё короче.
Огрызнулась Татьяна.
- Ну так в низ его оттяни. Гости глаз оторвать не могут.
- Ну так сама оттяни. Не видишь я ребёнком занята.
Тут, отталкивая дочь в сторону из автобуса вылез Толик Плешивый. И так дёрнул подол Татьяниного платья вниз, что сверху сразу оголились белые груди.
- Ну чего так сильно? Папа! Посмотри, что ты наделал.
Возмутилась Татьяна, поворачиваясь в сторону гостей и усердно заправляя белые мячики груди за лиф платья.
И всё это стоя на ступеньке маршрутки.
Гости, и те что находились у ресторана и те что оставались ещё в автобусе, были явно обрадованы этим представлением. К слову сказать, и первой и второй его частью.
Я обратил внимание (не знаю видел это кто-то ещё или нет), но на двенадцатилетней Вике, было прозрачное, салатное, шифоновое платье, трусики и туфли на очень высоком каблуке- шпильке.
У Игорька, чёрные брюки и туфли, белая рубашка, синяя бабочка и зелёные, под цвет трусов Тани (трудно было не заметить) джемпер. И это в августе.
Ну можно сказать что все развлечения на этой свадьбе закончились именно в маршрутке. Дальше все сидели, ели и пили, играли в игрушки на своих смартфонах.
Вика, Игорь и малыши играли игрушками в углу зала. Им помогала Ольга.
Палыч, после того как высадил пассажиров и посмотрел представление, сразу уехал.
Бомжи, прихватив по бутылке на рыло и немного закуски, быстро испарились.
Оставшиеся долго не сидели и когда начало темнеть, все быстро разбежались. Родителям невесты ехать в деревню. Молодожёнам на квартиру.
Остался я и ещё три женщины.
Мне закрывать ресторан и подметать территорию. Степановне мыть посуду и убирать.
Таня и Тая делили между собой кто что возьмёт.
Не. Ну не бросать же продукты. Много чего осталось. Это им, деревенским пустяки, всё своё и на халяву, а нам неделю шиковать можно.
Ну вот вроде бы и всё. Поделили и ушли. Помыли. Убрали. Замёл и Закрыл.
Невеста
Моторошно всё. Громко. Не тот уже у меня возраст. Утомляет. Пришёл домой. Хотел уже улечься спать, но тут голоса.
Опять Палыч что ли? Да нет. Темно у него.
- Деда. Ты дома?
- Кто там?
- Та то я, Вика. Можно к тебе?
- Иди. Что там?
- Да мои дерутся после свадьбы. Можно я у тебя посижу?
- Ну заходи.
Девчушка даже не переоделась, хотя домой они ушли часа два назад. И как услышав меня, она сказала:
- Да они всю дорогу ругались и ссорились. Мы уже и плакали, а им все равно. Спать хочется.
- Ну ложись. Если кинутся, скажу, что ты здесь.
Вика взяла одеяло, легла на край и укрылась с головой. Засопела.
После всех перипетий дня, меня тоже сморило.
Лёг на кровать. Лежу тихонько. Дрёма идёт. Перевернулся на другой бок и – проснулся.
В меня кто-то упёрся. Не сразу сообразил. А Вика сквозь сон:
- Деда. А мы с тобой как жених и невеста.
И затихла. Сопит. Сквозь сон, наверное.
- Спи родная. Невеста без места.
Сказал и погладил по взлохмаченной голове.
Пару раз она ещё взбрыкнула ногами и до утра тишина.
С рассветом вскочила как ни в чём не бывало.
- Ну пока. Я домой.
И убежала.
На следующую ночь всё повторилось. Она пришла. Я её уложил. Даже сказку пытался рассказать. Утром ушла.
Когда же она пришла и в третий раз, мне пришлось её уложить и идти огородами к Тае. Что же это такое? Ребёнок не спит дома, а до этого нет никому никакого дела. Но до их дома я так и не дошёл.
Наши туалеты рядом, так как их участок прилегает к моему и ещё от сюда я услышал, что до ребёнка там просто никому нет дела. Свадьба продолжается до тех пор, пока не кончатся продукты и спиртное.
Вернулся домой.
- Ну что там, деда?
- Всё как всегда. Гуляют.
- А мы с тобой опять будем как муж и жена? Я даже рубашку ночную прихватила.
- Хорошо. Переодевайся и ложись. Спать пора.
- А ты отвернись. Я ещё не привыкла к тебе. Вот когда привыкну к тебе как к Игорю или папе, вот тогда и будешь на меня смотреть. Как муж.
- О Боже! Этого ещё мне в подарок. Спи егоза.
- А трусики снимать?
- Зачем?
- Мама говорит что в них плохо спать. Надо только в рубашке. Тело отдыхает.
- Так. Взяла одеяло и быстро на тот край кровати. Быстро.
Губы надула, но улеглась.
Ночью опять прикатилась мне под бочок. Мёрзнет.
Очередную ночь мы спали втроём.
У Палыча сбежала очередная невеста и конечно же к нам.
- Тётя. Вы ляжете с краю, а я между вами. Я вас ревную. Он мой жених.
Женщина, успокоенная детской простотой, легла с краю.
Короче я сплю на полу. Вика на мне. Столкнув сначала меня, свалилась сверху сама. Не понял только почему голышом.
А на утро начался кошмар.
Прибежала Тая. (Видимо пойло кончилось). Увидела эту картину. Я лежу на полу, укрытый одеялом, а на мне сверху голая девочка.
- Насильник. Изувер.
Это самые приличные слова, что мы услышали.
Женщина пыталась ей сказать, что я ничего не делал с ребёнком, и что она всю ночь была здесь и практически не спала. Но Тая и для неё нашла много не лестных эпитетов.
Женщина, не став слушать эту брань, просто ушла.
- Разбирайтесь сами. Мне и так хватает проблем.
День на работе, а вечером прибежала Вика.
- Дитё! Ты чего же разделась среди ночи? Голышом спала.
- А я это. Ты не будешь ругаться? Я описалась. Вот и сняла мокрую рубашку. А одеяло у тебя и у тёти, вот к тебе и залезла.
- Лучше бы к тёте.
- Нет Я её не знаю.
- А сейчас чего в слезах и соплях?
- Меня мама водила к доктору. Там тётя меня за тебя расспрашивала, осматривала всю, а потом маму сильно ругала. А я за дверью подслушивала, и слышала, что тётя сказала, что у меня всё хорошо, а маме надо просто чаще на меня обращать внимание и со мной общаться.
- Так чего же ты теперь опять у меня? Иди домой.
- А папка пьяный и мака к Тане уехала. Чтоб не драться.
- О Боже. Давай я тебя отведу. И если отец заснул, то и ты ляжешь.
- Я хотела с тобой как с мужем спать. Ты же видел меня голой. Я уже тебя не боюсь. Мы и с Игорем спим голышом. Как муж и жена.
- Вот если бы он не был твоим братом, вы бы очень хорошо подходили друг другу, а я для тебя старый. Какой из меня муж и жених. Прошли мои времена. Беги домой моя крошечка- ховрошечка. Беги. Деда спать будет.
А утром голая девчушка у меня в кровати и Таня с Таей в ногах как церберы.
- Вот. Видишь, что он с ней делает. Насилует и издевается над ребёнком. Педофил.
- Так давай его в тюрьму засадим.
- А за что?
Возмутился я.
- Гинеколог вам же сказал, что я её не трогал. Она девочка.
- А ты, старый, от куда знаешь?
- Так она моя бывшая любовница. Вот мне и позвонила. Так что не прошёл у вас этот номер.
Таня схватила спящую, обнажённую сестру и понесла её огородами домой.
Кошмар
Думал на этом всё и кончилось. Провокация, шантаж и вымогательство не получилось.
Но не тут-то было. Вечером пришла Вика и опять в слезах.
- Мне мама сказала, что ты обязан купить мне пеньюар, чтобы я не спала с тобой голой.
- Это мама сказала или Таня?
- Мама. И ещё сказала, чтобы брал больше размером. На вырост.
- Корче маме нужен подарок Тане на свадьбу, и я должен его купить. Ну не плачь. Чего ты?
- Я же тебя люблю. А они меня заставляют.
- Ничего. Переживём.
В выходной день взяв с утра Вику за руку, поехали на рынок. Долго ходили по рядам. Нашли нужный бутик. Стали перебирать, но как подобрать размер? Не мерять же на ребёнка. Но тут сообразил. Увидел девушку, похожую фигурой на Таню. Попросил подождать и посмотреть. Ну в общем купили пеньюар. И тут смотрю, Вика губы кусает.
- Ты чего? Жалко такую красоту Таньке отдавать?
- Ага.
- Но ты ещё маловата для таких вещей.
- Ну как маловата? Мы же почти муж и жена.
- Давай я тебе халатик куплю.
- Девушка, покажите нам вон тот халатик на девочку.
- И вот эти трусики и лифчик.
Влезла Вика.
- О Боже! Ну дайте что она просит.
Купили всё. Поехали домой. От счастья в глазах этой девочки, ярче светило солнце. Люди кругом улыбались. И мне стало легче как-то на душе. Может стоит жить ради таких моментов.
Приехали. Вика убежала с вещами домой,…. А я стал медленно подниматься на холм. Устал. Сел на лавочку у ворот и закурил.
И тут подходят ко мне две подружки. Настя и Оля.
- Как вам не стыдно! Старый вроде бы человек. Должны соображать. Она же вам во внучки годится.
Начала Настя.
- Если тебе, старый козёл, это необходимо, то я могу переспать с тобой. Не тронь ребёнка.
Гаркнула Оля.
Они много чего ещё говорили, но у меня перед глазами были сияющие глазки Вики. Крошечка моя ховрошечка.
Потом мимо шли наши бомжи, и то же пытались меня отчитать.
Последней каплей была Степановна. Она так зло зыркнула на меня, что пришлось подняться и идти к себе в дом.
Ночью мы опять спали втроём.
Но Вика не описалась. Она теперь бросила эту привычку и стала себя контролировать. Очень уж ей не хотелось испортить своё новое бельё, купленное на рынке.
Вот и сентябрь.
Вика теперь и уроки приходит делать ко мне. Жалко мне этого ребёнка. Она едь никому не нужна. С ней даже никто дома не разговаривает, кроме глупого братика. Но и оставлять всё на самотёк, просто нельзя.
Что делать? Ума не приложу.
На днях, мимо проходил участковый. Встал у забора и долго смотрел в моё окно. Молчал.
И тут, не поверите. Двенадцатое сентября.
Как второй мой день рождения.
После обеда, со школы, заходит в дом Вика.
Вроде всё ничего, но сама не своя.
- Доченька. Что случилось? Не приболела?
- А ты не обидишься?
- О Боже! Что ещё случилось?
- Понимаешь. Серёжка Полежаев, из нашего класса, за мной стал ухаживать.
- Ну это ведь прекрасно. А ты что?
- Ты не обидишься если я у него уроки делать буду.
- Нет моя дорогая не обижусь. Мы же ещё не муж и жена. Мы только жених и невеста. Так что не переживай. Учись хорошо и когда закончишь институт, вот тогда и выберешь среди разных женихов себе своего единственного мужа.
- Я тогда и дома спать буду. Мне просто от дома да Серёжки ближе. Можно?
- Конечно же хорошо, моя дорогая крошечка – ховрошечка.
- Как я тебя люблю дедушка. Где бы мне раздобыть такого мужа. А пока я пойду?
- Беги егоза.
И всё!
Затих наш холм неудачников. Гудевший как встревоженный улей все последние дни.
Август был жаркий месяц.
Удачи вам всегда и во всём.

Сегодня была война.
Нет бабушка я не ошибся. Сегодня. И каждый день.
Сегодня убили кошку Машу. Вчера дядю Мишу.
Каждый день мы что-то теряем. Привыкли.
На днях дом номер семнадцать, на той неделе улица Стоцкого.
Ну нет. Дом и улицу не убили. Разрушили.
Дом сгорел, а на улицу теперь никто ни ногой. Деревьев и крыш нет. Просматривается и простреливается.
Пока я вам пишу, в дом забежала соседская собака Жулька. Вся в крови. Скулит и рвётся на улицу. Мама её осмотрела, пощупала. Кровь не её. Ран нет.
Лицо у мамы побелело, и она выбежала во двор. Собака следом.
Оказалось, осколком ранило соседку тётю Любу.
Даже собака понимает, что людям плохо и прибежала за помощью. Как же люди в Киеве этого не поймут? Неужели собаки умнее? Нет. Я такого не говорил, но в голове всякие мысли.
Ой! Я же не с того начал.
Здравствуй дорогая бабушка!
Как у вас дела? Как вы там поживаете, в своём городе? Как мой дружок Вовчик там?
Мама увидела, что я пишу письмо, переспросила кому? Узнав, что пишу тебе бабуля, сказала, чтобы я ни чего плохого не писал, не волновал тебя. Так что у нас всё хорошо. Мы живы и здоровы, чего и тебе желаем.
Вся, родня у нас уцелела и теперь работает на ремонт дома.
Каждый для своего. Мама тоже пашет «как лошадь» на ферме, а то если наступит осень и пойдёт дождь, то нас зальёт. Это от того что половина шифера на нашей крыше пробито осколками и даже одной миной. Но она не взорвалась и лежала на чердаке, пока не приехали дяди в форме и не увезли её с собой.
За то теперь ночью очень красиво, когда смотришь через дырки в шифере на небо. Видно много звёзд. Но мама мне не разрешает там спать, говорит, что может ещё что не хорошее прилететь, а я не успею залезть в подвал. А я не люблю подвал. Там сыро и не интересно. Не то что на крыше.
С крыши дома видно, как через поле летают трассеры. Это такие светящиеся пули. Они летят сначала в одну, а потом в другую стороны. Бывает правда, что летят и в обе стороны сразу и после этого почти всегда бывает арт обстрел из пушек или миномётов. Мама меня сразу загоняет.
В подвале у нас есть только одно развлечение. Мы с мамой на стенках, угольком, играем в крестики нолики. Раньше я всегда проигрывал и злился, а теперь могу и выиграть у мамы. Могу правда читать, но свет от керосиновой лампы очень тёмный. А электричество папа ещё не провёл. Вот когда он вернётся, мы вместе его и проведём. Я даже рассказ про электричество прочитал. От куда оно берётся. А оно к нам идёт от самого солнца из-за круговорота воды в природе. Это так интересно!
Вот! Опять мина пролетела. Мы с Витькой уже на слух определяем, что летит и почти всегда угадываем куда. Но мины и снаряды это пустое.
Интереснее собирать гильзы. Автоматные, пистолетные или пулемётные. Были даже с не русскими буквами. Необычные. Раньше мы ими просто обменивались, а теперь ещё и играем на них.
Подкидыш. Это когда ставишь по три гильзы в круг. В любом месте. Отходишь на десять шагов и подкидываешь шарик от подшипника. Сколько гильз сбил – забираешь. Кидает второй. Мне правда не всегда везёт. Шарики, а они от разбитой техники, тяжёлые и подкидывать их не получается точно. Чаще выигрывают те кто по старше. Хорошо, что гильзы не кончаются. Их здесь в окопах и ямах – множество.
Недавно мне от мамы перепало. Я бегал на окраину села, за гильзами. Зашёл в старый, давно сгоревший дом и стал собирать своё богатство. Но тут что-то щёлкнуло. Отвалился кусочек обгоревшей рамы и меня стукнуло очень больно в грудь. Испугавшись я пустился на утёк и остановился только дома. Мама увидела меня и испугалась. Остановила. Вытащила что-то из лямки моего рюкзака и дала мне рукой два подзатыльника. Потом сильно прижала к себе и заплакала. Я хотел её успокоить, но она сильно меня прижимала. Потом меня отпустили и дав ещё один подзатыльник разрешили гулять.
Синяк, что мама нашла у меня на груди, смазала йодом, а потом отдала мне согнутую пулю, которая застряла в замке лямки моего рюкзака и от которой у меня синяк.
Ещё на улице мы играем в «пекаря». Но это только похоже, так как вместо консервных банок мы берём гильзы от снарядов.
Ещё раньше брали гильзу от крупнокалиберного пулемёта без капсюля. Кидали в неё кусочек карбида. Плевали туда и немного потрусив, подносили зажжённую спичку. Получался красивый хлопок. Так бабахало что взрослые выбегали на улицу. Но после того как нам не плохо всыпали, мы бросили эту забаву. Да грохота и без нас стало хватать. Скучно и страшно это.
За то у нас есть общая радость. Ни кого не заставляют полоть огород, он простреливается. А ещё нам разрешили купаться в фонтане, что в центре села. Это раньше фонтан работал и был красивый. Теперь он зарос травой и весь в грязи. Взрослым не до него , а нам в такую жару в самый раз.
Скоро лето закончится, и мама сказала, что отправит меня к тебе в город. Нашу школу уже точно не восстановят к началу учебного года. Так что мы скоро увидимся. Будь здорова и свари малинового варенья. Я его очень люблю.
С огромным приветом к тебе я, твой внук Ванька и моя мама.
До свидания и до встречи у тебя дома.
У нас не было задачи напугать вас или вызвать жалость. Нет. Это письмо мы привели как пример того как люди и особенно дети не признанных республик стойко переносят горести военной жизни. Как адаптируются к окружающим их условиям. В какие игры играют дети. Нам это напомнило, нет, не Чеховского «Ваньку», а «Молодогвардейцев». Молодых людей, живших обычной жизнью, но имеющих светлые, умные и грамотные мысли.
Будьте счастливы и пусть ваше небо никогда не наполнится воем бомб и рёвом истребителей.

Не скажу, что мы с Семёнычем были большими друзьями, но совместный труд, для общей пользы, он, так сказать, объединяет.
Вот и мы, получив по заполненному бланку, с указанным местом расположения, оправились осваивать необъятные просторы целины собственных дач. Да всё правильно вы поняли.
Наш профком, на производстве, добился в горсовете выделения земельного отведения под садово-огородные участки.
На общем собрании мы решали кому в первую очередь достанутся эти участки. Это, так сказать, достойные люди. Передовики производства и старейшины предприятия.
Мы с Семёнычем, тогда ещё совсем молодые, и в старейшины не годились, а вот так как от работы нас надо было отгонять палкой, то и попали в заветный список новых дачников.
Ну то там, да сё! Первый выезд, раздел, уборка камней, стройка, сад и огород, это уже все в прошлом.
Так же, как и на предприятии, на даче пахали от души. Поэтому и дачка удалась, и сад плодоносит. Петрушка там, укроп и прочая витаминная растительность не переводилась. В общем всё хорошо и прекрасно.
Весна-лето в позе буквы зет. И только осенью разгибались, и бывало заезжали просто на шашлычок. Зимой же вообще были редкие гости. Одно что холодно, дров то не заготавливали, а так ведь на земле по морозу какие работы. Вот на этой дачной почве мы и сошлись дружить семьями. Соседи по даче.
Мы с Семёнычем и на работе часто виделись, а вот супруги, кроме как на даче, то только созванивались.
Дети, что наши, что их семьи, на дачу редко заезжали. Молодёжь! Что тут говорить. Они пахать не любят. Да ещё от жены краем уха слышал, что старшая дочь у Семёныча не очень. Скандалят они там дома у себя, часто. Но мы с этим не сталкивались. До поры до времени. А вот пришлось.
Семёныч, вот уже с полгода как умер. Сначала жена его. Сильно простыла, слегла и в скорости ушла. Семёныч очень тосковал. Плюс скандалы дома. Всё дочери мало. Вот Он и у шёл за супругой. А жаль. Хороший ведь мужик то был. Полгода пролетели и вот в мае, когда участок уже весь зарос травой, появились новые хозяева. И да. Ни она, ни её семья не были обременены тягой к труду. На даче появлялись только «отдохнуть».
Шашлычок, выпивка. Но нет.
Ни в коем случае не осуждаю. Времена другие. Бешенный ритм жизни. Должны быть благодарны Семёнычу, царствия ему небесного, за такую дачку. Но вот прошёл год, другой. Весна началась с удивления.
Мы прибыли в пятницу вечером, чтобы полноценно два дня провести за перекапыванием и посадкой. И смотрим, у соседей всё уже перекопано! Удивлению нет предела! Да ещё и соседка хочет с нами пообщаться:
- Здравствуйте. Я Ольга Игоревна. Дочь Игоря Семёновича. Можно с вами переговорить?
- Здравствуйте! Да, пожалуйста.
- Понимаете, в углу дачи, почти на меже, растёт шелковица. Видели?
- Да-да, Оленька. Ваш отец постоянно её рубил, но она лезет и лезет.
- Я не знаю, что там отец делал, только мои дети очень любят шелковицу. Не разрешите ли мне отодвинуть немного сетку забора в вашу сторону, чтобы к дереву был хороший подход. Мы его облагородим, и вы тоже сможете есть шелковицу с вашей стороны. Дерево будет большое, всем хватит.
- Ну конечно Оленька. без проблем.
Воскликнула Марина. (Это моя супруга).
- Тогда я на днях передвину, это не к спеху.
И зашла в дом.
Два дня прошли в упорном и плодотворном труде. К вечеру воскресенья, вымотанные, но совершенно счастливые мы вернулись в город. В свою квартиру.
За ужином вспомнился разговор с соседкой.
- Мариша, а зачем ты ей разрешила двигать забор?
- Ой, тебе что- жалко?
- Да Семёныч не знал, как избавиться, а теперь на меже будет «большое» дерево и «всем хватит».
- Ты к чему?
- Ну чтоб раздору не получилось из-за ничего.
- Что ты. Она же сказала, что дети любят шелковицу. Всего и делов-то. Не нервничай.
Через неделю, по приезду на дачу, сразу обратили внимание, что последний пролёт сетки отодвинут на метр. Вокруг дерева вскопано, а оно само даже побелено.
- Ну вот видишь? А ты переживал. Жалко, что Таня с Игорьком не дожили. Просыпается с возрастом и у Оленьки тяга к земле. Тоже будет заядлой дачницей.
- Ну-ну!
Только и осталось что мне сказать.
И дальше вроде как ничего не менялось.
Только через месяц оказалось, что весь забор перенесён на метр в нашу сторону и в плотную проходит по углу нашего дачного домика.
Попытка переговорить с соседями не увенчалась успехом. Они или не приезжали, или просто не выходили и не отвечали на наш зов.
А ещё через месяц, наше удивление превзошло все границы. Из городского суда нам пришло письмо, с предписанием о сносе нашей дачи, в связи с тем, что она построена без соблюдения норм и при строительстве мы не отступили на метр от забора, как того требуют противопожарные нормы.
Хотел идти и поскандалить по поводу перенесённого забора, но соседи совсем перестали появляться на даче. Пришлось обращаться в суд. Писать исковое заявление с указанием всех данных и координат нашего участка. Суд установил справедливость. Вынес вердикт о переносе забора на старое место. Вроде бы всё прекрасно. Только снизу приписка. Мы обязаны выполнить первое решение суда и снести дачу.
Разборки, уговоры, объяснения. Ноль.
- Есть решение – исполняйте.
Пришлось подать апелляцию в верховный суд.
Вот так я стал скандалистом, практически не произнеся и слова.
Верховный суд разобрался. Ура! И даже с соседей в виде морального ущерба в нашу пользу выписали штраф в виде пятидесяти тысяч рублей и возмещение ущерба на судебные издержки в полной мере, за счёт провинившейся стороны. То есть Ольги Игоревны.
И тут нам не пришлось никого звать, ждать и просить.
Только мы подошли к своей даче, как чёрт из табакерки выскочила Ольга Игоревна, не знамо от куда и так громко открыла рот, что сначала даже оглушила. Кричала какие мы мелочные и притворяющиеся личности.
Матерный язык этого высококультурного человека преобладал над русским литературным. Слушать это было обидно и как-то не удобно. Ведь эта женщина была возраста наших детей.
Но вот первый поток брани остановился. И когда она опять набрала полные лёгкие воздуха для продолжения своей риторики, я, опережая супругу ляпнул:
- Даже для вас не выроют могилу трёх метров, а есть вас будут позолоченные черви!
Женщина опешила. Как-то осела, сдулась что ли, и тихо спросила:
- Почему позолоченные?
- Да потому что все золотые обслуживают понты в Москве и Санкт Петербурге. Вы не достойны. Вот!
Тут случилось то, чего ни я, ни моя жена, да и повернее она сама не ожидала.
Женщина заплакала!
Даже зарыдала, закрыв лицо руками. И побежала во двор. Не вписалась в калитку, ударилась головой о забор. Завыла ещё громче, глянула из-за ладоней на дорогу домой и скрылась за дверью.
Через месяц на соседней даче появились новые хозяева. Мы познакомились. Они хоть моложе, но не на много.
Забор переставили. Территории восстановили и всё успокоилось.
Не знаю, что это было. Даже те люди, которые готовы откусить руку, когда вы даёте им на ладони, могут оставаться людьми. Пусть для вас не приятные. Не понятые.
И всего лишь одна фраза может восстановить права общего сосуществования.
Живите. Дружите. Не ищите конфликтов и будьте счастливы.

У всех прошу прощения
Я автор нелюдим.
С людьми бы пообщаться.
Ошибками любим.
Пишу всегда от женщин
Не детскою рукой.
На форум или конкурс
Не заманить любой.
Работа, Внуки, дети,
В делах проходит день.
Лишь ночью час поэзий
Позволю. Сам с собой
Советуюсь, читаю,
Мечтаю и пишу.
Для вас начну поэму
Но вряд ли допишу.
Ругайте писанину
Учусь хоть на словах
Люблю я Симферополь
И без него ни как!

Эта история тянет лет на тридцать, но ведь не будешь растягивать и описывать всё что было. Тем более что нас в этой истории интересуют роды. А всё остальное, это только предыстория к действу. Так вот началось всё с того, что незнакомую девочку, её мама привезла в наш город, после того как папа с мамой развелись. И вот Лида, чтобы не видеть ненавистного ей человека и не дай Бог не встретится с ним на улице, просто взяла дочку и переехала жить к своей бабушке. Тут то мы и познакомились. И стало у меня по соседству две Танюши. Первая – баба Таня, старушка годов шестидесяти и Танюшка, моя невеста четырёх полных лет.
Вот и считай. Мне сейчас за тридцать, а она на год младше.
Сначала мы были жених и невеста. В садике. А потом, в школе, стали друзьями. И до сих пор дружим.
Про нас даже не подумаешь, что мы не родные брат и сестра. Всегда и везде вместе. В садик – вместе. В школу – вместе. Я декабрьский, в школу пошёл почти в восемь, так и получилось, что мы одноклассники.
Её мама Лида, работала проводником. Постоянно в разъездах, вот Танюша и жила у нас. В школу и со школы, в парк или в бассейн на плаванье, а там и в институт один поступили. Только профессии разные выбрали. Она по учёту, бухгалтер-экономист, а я по радиоэлектронике. Спец по компьютерным технологиям. Тогда это было новомодно. Интересно.
Это была настоящая, долгая и добрая дружба. Хоть и говорят, что между мужчиной и женщиной такого не бывает. У нас дружба хорошая.
Не хотелось бы хвастать, но без некоторых подробностей рассказ будет не полным, однажды я спас Танюшу от насильника.
Она пошла как-то маму провожать, та опять уезжала в рейс. Было поздно. Я не пошёл от того что сидел с бабушкой Таней. Ей не здоровилось. Возраст.
Сидим мы у телевизора, а бабушка мне:
- Андрюша, выйди на улицу, что-то у меня на сердце не спокойно. Чует не ладное.
- Да что вы! Всё будет хорошо. Если что, я вам скорую помощь вызову. Вон и телефон у нас рядом, прямо на углу. Быстро приедут.
- Не за себя, за Танюшку волнуюсь. Долго её нет. Выйди посмотри.
Я сам, глянув на будильник, за переживал.
Обулся и пошёл на улицу.
Вышел. Посмотрел вдоль тротуара, пусто. Прошёл пару шагов до дороги, глянул и там никого. Далеко видно. Всё освещается хоть и одиннадцать ночи. Уже хотел заходить, но услышал какую-то возню в палисаднике и вроде как всхлипы. Пошёл на шум. Вижу мужик. Корчится на земле. Не понял, что это с ним? Пьяный что ли? И тут заметил туфли Танюшки валяются, а дальше ноги сами из-под мужика выглядывают.
Моей тут нет никакой заслуги. Всё как не со мной было. Даже не видел от куда этот камень взялся, и я хрясть этого мужика по затылку. Тот и обмяк.
И тут я услышал, что Таня плачет. Где и силы взялись. Оттолкнул мужика в сторону, схватил подружку на руки и вот так, грязную, в слезах и совершенно голую отнёс домой. Сначала усадил на кухне, обтёр грязь и слёзы мокрым полотенцем одел на неё вещи, которые снял ещё сырые с бельевой верёвки, потом отвёл к бабушке. Живую и невредимую. Главное, чтоб не волновалась. Всё обошлось и с бабушкой, и с Таней.
Я вышел вовремя. Не успел мужик ничего сделать. Спасибо бабушке. Вовремя почувствовала неладное.
Это было в восьмом классе. Уже тогда Таня была на голову выше меня и просто красавица.
В начале девятого класса наоборот Таня меня спасла. В школе. Это мы только пришли с каникул. Все делились впечатлениями. Одноклассник Витя, всем показывал новые часы, подаренные отцом. За успехи. Часы с секундной стрелкой и само под заводкой. Я выразил не поддельное восхищение и долго их рассматривал.
А потом часы пропали.
Не знаю, как так получилось, но все подумали на меня.
Разборки. Допросы. Поход в учительскую и к директору. Постыдный обыск при учителях.
У меня голова уже раскалывается. Я бы всё своё отдал, но часов на тот момент у меня ещё не было. Кстати сказать, именно после этой истории, нам тётя Лида, Танина мама, и привезла из Москвы настоящие часы.
К концу учебного дня нам приказали всем собраться в актовом зале. И вот, моя лучшая подруга, пока не пришли учителя, выходит на сцену и говорит:
- Ну что друзья. Я всё молчала, думала, да и давала шанс человеку самому вернуть часы. Совесть то у него есть. Я ведь видела кто взял.
Стоит на сцене и обводит всех пристальным взглядом. Особо задерживается на мальчиках. И так не уютно под этим взглядом и тут Таня говорит:
- Лена! Отдай часы Вите.
Мы чуть со стульев не попадали. Девочка?! Да не может быть!
А встала и правда девочка. Плачет и часы протягивает. Вот удивила. Все загалдели.
А Таня и говорит:
- Раз вещь вернули, так и нечего галдеть. Она такого больше не сделает. Это очень хороший жизненный урок. Все всё забыли и при учителях ни слова не говорим. За часы скажем что в парте лежали. Витя – ты согласен? Вот и хорошо! Мы же ведь Класс!
И я вам скажу, что никому не разболтали. А Таня стала самой уважаемой в классе. Авторитет!
Я же ей был безмерно благодарен. Идя домой спросил:
- Можно в знак благодарности я тебя в щёку поцелую?
- Целуй.
Просто ответила она.
Я, ткнувшись носом, всё же поцеловал подставленную щёчку.
Весь девятый класс пролетел как один день. Был такой подъём мыслей и чувств. А после сдачи экзаменов, у нас случился секс. Так. Случайно. Вроде как нехотя. И надо вам сказать – не понравилось.
Сначала Тане было больно. Потом она плакала.
В общем мы такое больше не практиковали. Было и было. Забыли.
Со временем стали ясны и понятны причины нашего детского влечения, а на тот момент это было плохо и аморально.
За себя так скажу. Голой Таню я видел не раз. Так что тут почти ничего нового. А вот слёзы сильно морально удручали. Даже физическое хорошо НЕ превысило эмоциональное плохо.
За то вот это ожидание необычного подтолкнуло меня на учёбу и закончив школу на четвёрки я в лёгкую, как и Таня, поступил в институт.
Тут наши дороги немного разошлись.
Ещё на первом курсе моя подруга выскочила замуж. Я держался до конца. Получение диплома состоялось на следующий день после Загса.
Я со своей Вероникой уже скоро десять лет. А вот Татьяне не повезло. Её суженый был на два года старше. Когда он закончил институт, то увёз её с собой. Она доучивалась заочно. Но через два года вернулась сама в дом к бабушке. Детей так и не нажили. Развелись. Большего и не рассказывала, по крайней мере мне.
И вовремя вернулась. Тогда Татьяна Ивановна сильно болела. Слегла. А вскорости и умерла. Таня ещё не работала, да и после отъезда растеряла здесь всех друзей и знакомых. Короче мы ей помогли с похоронами, да и потом немного, просто, как соседи. Так моя Вероника с Танюшей и сдружились.
Потом ещё сошлись на шитье. Таня придумывает и рисует платье, а моя шьёт. Ходят обе модные и нарядные. Платья, как сейчас говорят, эксклюзив и хенд мей. Всё в одном экземпляре. Короче Таня плотно дружит с нашей семьёй. А моя жена в курсе и знает все нюансы нашей дружбы. Не ревнует. Что было то прошло.
Фух. На конец-то мы с вами добрались до того момента с которого я и хотел вам рассказать эту историю.
Прихожу я как-то с работы. Зашёл в квартиру, поставил портфель на полочку, разулся, одел тапочки. Ага, у нас в гостях Танюша. Её обувь. Заняты, как всегда. И тут слышу разговор их из кухни. Ну нет, вы не подумайте, не подслушивал. Просто пока разувался обувался первое услышал, а потом:
- Вера, ну я же тебе говорю. Я всё решила и подготовила. Годы идут. Мне уже тридцатник светит. Надо срочно родить. Как думаешь, Андрей не будет против? Поможет?
В голове сразу куча мыслей, аж волосы на голове оставшиеся зашевелились, а по лысине вроде как блохи в пляс пустились. Так и топочут, так и стучат подковами.
- Обалденно девки чешут, всю свеклу под корешок.
Это что же мне, на две семьи пахать? Не! Я так не согласен! У меня у самого не всё поле засеяно, а у меня не трактор, передых нужен. Не семнадцать поди. Я не согласен и всё тут.
И уже хотел идти к ним, но тормознул на углу. Дослушать.
- Да куда он денется? Мы его вдвоём уговорим. Уломаем. Он же тебя любит. Сколько вы уже дружите никогда бы не подумала, что вот так можно с мужиком дружить.
И это моя Вера, про меня. Тут уж я не выдержал. Вышел из-за угла.
Ещё бы! Родная жена в чужую постель толкает. Иду к ним, а в голове целую тираду придумал. Ща как выдам. Таня опередила:
- Андрюша, а я беременна!
А я и рот открыл. Причём здесь я? Зачем мне в постель? Хоть и подруга, но не жена ведь! А если уже беременна, то тогда я ей зачем?
Мысли как поезд метро пронеслись по голове, стуча знаками вопроса по макушке.
- Ты ведь правда не откажешь в моей просьбе?
- Таня! Конечно не откажет. Садись давай с нами. Андрюша, пей вот чай с тортиком. Это Таня свою радость отмечает! Ты тоже рад? Я вижу!
- Стоп, стоп-стоп! Я рад. Я очень рад, только не пойму при чём здесь я и чем могу помочь если Таня уже беременна?
- Ну как чем? Подумай. Ей почти тридцать. Не девочка ведь. А тут на курсы надо идти, готовиться к родам. Необходимо с мужем, а Таня ведь одна. Ты не откажешься её сопровождать?
Тю! Наконец, объяснили. А то дети, постель, аж от сердца отлегло.
- Да мы про курсы, а ты про что подумал?
- Ну ты пошляк Андрюша! Никогда бы не подумала. Все вы мужики на одну ногу, только о сексе и думаете.
- Да я тоже бы не подумал, только когда зашёл и услышал обрывки вашего разговора, хотел прибить обеих. У-у! Бесстыдницы!
-А нечего подслушивать!
- Я же говорю, Танюша, он тебя любит и ни за что не откажет.
Вот так девчонки меня сосватали на поход на курсы молодой семьи.
А дальше больше.
Ведущая курсы женщина долго рассказывала о питании, дыхании и гигиене, да и всём прочем, а потом возьми и спроси:
- А кто из вас пойдёт на партнёрские роды?
Все молчат. Тут девушка, что сидела слева от меня, уронила ручку. Она хотела сама поднять, но круглый животик ей помешал. Я наклонился и поднял.
- Вот мужчина молодец! Партнёрские роды — это большое и правильное дело. Помощь любимой женщине в эти трудные минуты….
Я поднял и отдал упавшую ручку девушке. Сел на место, а ведущая долго ещё вещала о великом подвиге партнёрских родов.

Меня удивило не это, а огромные, удивлённые глаза Тани!
- Ты что, на роды собрался?
Выдавила она из себя.
- А ты так уж и испугалась?
Съязвил я.
- Чего я там у тебя не видел? Всё же у нас давно было и прошло.
- Вот именно было и давно. Будешь пялиться мне там между ног.
- А ты что, застеснялась?
- Ну вообще-то чужой муж и я в голом виде – вещи не совместимые!
- Да брось ты. Когда в детстве, ты бывало обоссышься, я на тебя свои трусы сам одевал, а твои, мокрые прятал, чтобы бабка тебя домой не загнала и не ругала - ты не стеснялась. А когда нёс тебя голую домой вытащив из-под мужика, ты сама ко мне прижималась, и не стеснялась, когда я на тебя мокрые трусики натягивал, снятые с верёвки. А когда сексом занялись, долго друг дружку рассматривали и трогали ты тоже не стеснялась. А тут на тебе!
- Да то всё детство было. Игра. А ты всё помнишь? Правду Верочка говорит, что ты до сих пор меня любишь. Своей, мужской любовью. Скрытно. Ну ладно. Пойдём на роды вместе.
- Да ты что, Таня? В своём уме? Я же пошутил. Подколоть тебя хотел.
- Э нет, разлюбезный. Теперь точно пойдёшь!
- Да я со страха там умру. Ты же слышала, что мужики в обморок на родах падают. И я тоже грохнусь. Факт! Я даже с Верой не ходил, когда она мне двух сыновей родила.
- Всё Андрюша! Я так решила! Ты идёшь со мной! И попробуй тлько в свой обморок упасть. Всем растрезвоню что ты слабак. Понял?
- Ну что вы девочки со мной делаете? Одна заставляет на курсы идти, а у меня на работе полный завал. Теперь вторая на роды зовёт.
- А если моя Вера, может быть, откажется от этой затеи. Ведь ты и правда там голая будешь лежать?
Но Вера как отрезала!
- Пойдёшь! Раз Таня сказала – то всё! И лежать она там не будет, она будет рожать. А ты как сможешь, так и поможешь! Друг называется! Да! И из роддома сразу к нам. Первые дни у нас поживёшь. Окрепнешь. К малышу привыкнешь. У нас уже двое, опыт есть. Поможем!
- Да я…
- И не спорь, Танюша. Вон и Андрей тебя не отпустит. На роды с тобой идёт, а дома так вообще всем поможет. Не спорь. Мы так на семейном совете решили.

В советское время, возле домов бывало ставили флагшток. Чтобы во время праздников вывешивать красный флаг. Вот мы и придумали такую штуку. Повесили белый платок вверху, а красный внизу. Если вдруг Тане плохо, надо потянуть за верёвочку, белый платок опуститься красный поднимется. Мы прибежим.
Вот так одним утром6
- Андрей вставай. Таня подняла красный флаг. Беги.
Прыгаю в штаны, рубаху одеваю на ходу. Через дорогу, Прыг через забор, некогда открывать калитку. А Таня у флагштока стоит. Красный платок опускает, белый поднимает.
- Попустило. Иди домой.
На следующее утро такая же история.
Прибежал, а она сова:
- Отбой.
Тут я не выдержал, собрал её вещи:
- Будешь спать в детской, а пацаны в зале. Чего мне туду сюда бегать, а вдруг ночью приспичит?
А Вера, так аж меня расцеловала:
- Ну молодец, а то я ей говорю, а она «неудобно».
В этот же вечер мы на скорой помощи едем в роддом!
Приёмный покой. Врач. Акушерка. Опять врач:
- Молодец папаша, хорошо жену подготовил. Ну что, одевайтесь и в род зал. Девочку сейчас переоденем и тоже к вам поднимем.
- Таня! Чего я там приготовил?
- Не переживай, это Вера меня побрила там, где надо. Одевайся. О-ооооо-й!
Тяжело вздохнула.
Я одел белые брюки, халат, маску и даже тонкие, стерильные хирургические перчатки, купленные на всякий случай. Заранее.
Вот и род зал. Меня проводила медсестра. Я зашёл, с одной стороны. Таня, в белой рубашке, согнутая чуть не пополам, с другой.
Взял её под руку и хотел усадить.
- Нет. Давай походим. Так легче.
Стали ходить из угла в угол. Чтобы отвлечь её от происходящего стал рассказывать, как проходил все анализы и готовился к её родам не хуже, чем космонавт готовится лететь в космос.
- О-оооо-ой!
Стал усиленно гладить её внизу спины, там, где крестец. Как на курсах учили. Вроде как немного облегчает боль.
-О-ооо-ой!
Какой к чёрту облегчает, когда человек так стонет. Схватки немного участились. Стон всё чаще.
Может у врачей попросить, чего обезболивающего?
= О-ООО=ой! Всё! Не могу. Где эти врачи изверги! Сейчас пойду, выдам всё и всем тут. Но Таня так ухватила за руку, что аж даже больно.
Представляю, как ей больно. Точнее НЕ представляю.
Тут зашёл молодой врач. Только я хотел ему всё высказать.
- О-ооо-ой!
Что-то быстро. И минуты вроде не прошло.
- Давай красавица ложись. Только не садись, а ложись, ни то дитё раздавишь. Вот сюда давай.
Оказывается, в центре зала стоит какое-то сооружение для пыток. Я такое до этого никогда не видел. Но как же на эту хрень женщине, да ещё с такими болями необходимо забраться?
Со всеми предосторожностями поднял Таню и уложил её на этот постамент.
Врач бесцеремонно задрал ей юбку и осмотрел.
Я стоял возле головы. Весь вспотел. Курить охота, сил нет. Руки в перчатках уже плавают, такие мокрые. А ещё меня вроде как озноб пробивает.
Уж лучше б сам родил, чем смотреть как мучается женщина. Близкий тебе человек. А врачи вообще зверюги. Им всё по фигу.
Повернулся и куда-то в открытую дверь выдал:
- Маша! У нас полное открытие. Зови всех.
И забегали. А я стою. Держу Таню за руку:
- Держись. Держись Танюша. Будь мужиком. Это не долго. Сейчас раз и всё. Вон уже сколько врачей пришло. И дыши. Дыши как учили. Это же просто. Это как в сексе. Раз, два, три четыре – вдохнула. Раз, два, три, четыре, пять, шесть – выдохнула. И опять.
На мокром от пота лице Танюши, промелькнула улыбка:
- Всё бы вам мужикам о сексе.
- Ну что ты Танечка. Я туда не смотрю. Ты дыши. Дыши. И за меня держись. Я с тобой. Мы же вместе. Всегда, всю жизнь рядом. Держись.
- Спасибо тебе Андрюшка. А смотреть можешь куда хочешь. Мне не до этого. А тебе так вообще всё можно. Ты же мой самый верный друг.
- А ты моя подружка.
Рука сжала мою Сильно. Ещё сильнее. Стон.
- Молодец девочка. Головка прошла. Ещё пару усилий и всё.
Это врач сказал.
Я непроизвольно глянул между ного. Что-то круглое и тёмное.
- Что там?
И тяжёлый стон. Сжала руку.
- Там ничего не понятно. Ты не отвлекайся. Дыши. Давай, ещё усилие и всё. Немного осталось.
Стон. Сдавленная рука. Стон.
- Ну вот папаша. Смотрите какая красавица у вас родилась!
Акушерка подносит ко мне малюсенькую, красненькую, с русыми волосёнками кроху.
- Ух ты ж какая маленькая! Красавица. Мои пацаны вроде по более были.
Трогать, а тем более брать на руки побоялся.
Ребёнка положили на грудь Татьяны и вроде как само собой разумеющееся, дитё стало чмокать сисю. Вот это да!!!
- Мамочка! Не расслабляемся! Ещё усилие и тогда мы вас отпустим. Мужчина, помогите жене. Ещё усилие. Тужимся.
Но у Тани, наверное, сил не осталось.
Нам на курсах говорили, что после ребёнка надо ещё чтоб вышло детское место. Не знаю, что это такое, но взял Таню за руку. Немного сдавил.
- Давай родная. Давай ещё усилие.
Её глаза. В них столько боли, счастья, благодарности.
- Девочка, ещё усилие или будем шкрябать. Это ещё хуже и больнее.
Я напрягся. Акушерка забрала ребёнка. Девочка пискнула в ответ.
Усилие. Опять как в тисках зажата моя рука. Стон.
- Ну-ну- ну! Ещё немного! Всё. Я вас поздравляю. Всё папаша. Идите в палату. К ребёнку. Мы тут поштопаем немного и доставим вашу жену на место. Маша – проводи.
Я вышел. Медсестра, видимо Маша, шла рядом.
- Вы не подскажите, где здесь можно покурить? Сдохну без сигареты.
Маша посмотрела на меня с уважением или с восхищением и указала в окно на беседку. Я снял перчатки и вышел на улицу.
Закурил и бросил перчатки в мусорку.
С перчатками вроде как с плеч слетели килограммов двести. Полегчало.
Это ж какая я сволочь, что заставил свою собственную жену, дважды пройти через эти муки. Прощения мне нет. Да ещё при всём этом меня не было рядом.
Прости меня, родная!
Я, наверное, уже тысячу раз просил у жены мысленно прощения. А когда вернулся домой, то долго держал её в руках и целовал.
Целовал и благодарил.
Не мужики. Вы никогда не станете мужиками, не пережив хоть однажды родов, рядом со своей женой.
Через неделю Таня с Маришкой выписались из больницы. Пожили у нас. Окрепли обе. Потом перешли жить в свой дом. Но мы там были постоянные гости.
Маришка подросла. Ей уже два года.
Татьяна на работе познакомилась с мужчиной, и они расписались.
Вы себе не представляете. Эта дурочка опять беременна и счастлива при этом. Она добровольно согласилась пройти ещё раз эти адовы муки.
Никогда мы мужчины не поймём до конца наших женщин.
Этих матерей, продолжателей жизни на земле.
Теперь мы дружим семьями.
И вот как-то Танька мне сказала:
- Я видела и помню, как плохо тебе было на родах. Вот по этому ни за что не возьму с собой своего мужа. Пусть живёт. Мужчин надо беречь. А тебе огромное спасибо. Пока жить буду, не забуду. Очень я тебе благодарна. Мы с тобой не просто друзья. Мы одно, целое. Ты и я., и пусть так будет всегда.
Танька поцеловала меня в правую щёку, а Верочка в левую.
В нашем дружном коллективе скоро появиться новый человечек. И я так думаю, что это будет мальчик.
Просто у Таньки и растяжки появились, и изжога часто, да и вообще токсикоз.
Наверное, я уже знаток! В тот раз такого веди не было. Родилась Маришка.
Улыбнитесь! Всё же хорошо!
Того и вам желаем.

Уж насмотрелась я на этих мужиков. У одного он очень тонок, а у другого короток, у третьего не очень стоек, а у четвёртого вообще привет семье.
Но вот нашла. Заставила меня та хрень вертеться рыбкой жареною день. Точнее ночь. И всё бы ничего. Приятно. И внешность у него не хуже обезьян. Да только Мама!
Его мама цельный вечер, давала указанья и советы.
- Корми ты моего сыночка по часам.
- Ведь там с желудком могут быть проблемы. Стыд и срам.
- Носки стирай, сама меняй.
- Трусы по ширше выбирай.
И такая лабудень, могла длиться целый день. Повторялась и твердила, хотела, чтоб я заучила.
- Сметанку давай, молоко он не пьёт.
Ну вроде как кот, но на оборот.
Да нет. Какая вам тут рифма, когда снизу приятно, а сверху горох. Не хуже, чем град по жестяной крыше.
Неделю я терпела. Не смогла. Собрала вещи и ушла. Насытилась. Того и этого. Но больше конечно же её более длинного языка, чем его…
Не буду хвалиться, не моё!
- Ой Лен! Вот ты дура!
- Подруга. Постой. Ты меня не кори, сначала дослушай потом говори. Три дня я сидела лежала рыдала. Уж очень мне в душу та штука запала. Во! Опять как стихи. Да ладно. Молчу. Ты давай говори.
- Э нет! Продолжай. Показала ресницы, хвались кто наклеил.
- Бабушки. Мамы. Женщины. Вы ведь тоже были молодыми. Ну зачем же за своего сыночка, чуть не съедать девчонку? Она ведь тоже мечтает стать свекровью, или там тёщей. Не мешайтесь. Не лезьте вы. Ах раз так вот. Ну тады и я к вам попом. Тихо пришла днём. Собрала его вещи в узелок и отвезла к себе на хату. А вечером встречаю у ворот проходной с работы. То да сё. Заглянули в бар. Пропустили по рюмочке, а тут уже и такси у входа. И вот. Я замужняя женщина. Девчонкам в загсе приплатила, чтобы не ждать. Вчера расписали.
- Ну ты Ирка молодец. Теперь ясно отчего ты прошлую нашу встречу отмалчивалась. Сглазить боялась. А как там его мама поживает? Не достаёт?
- На третий день только перехватила нас, возле его работы. Не сбежали. Но вы ж меня знаете. Если надо я ужом совьюсь. За первые два дня так его обиходила, что о свою маму чуть сам не послал. Я остановила:
- Виталя! Маму надо любить и слушаться. Всё что скажет, сделаем. А пока попрощайся! Нам пора.
За ширинку ухватила и увела. Он даже до свиданья ей не сказал. А когда она узнала, что мы расписались, то поставила условие, что будет раз в неделю нас навещать.
- И ты согласилась?
- Ну а как же! Я ведь не она! Не монстр какой! Сказала два раза в месяц и как отрезала. Виталя не против.
- Молодец ты Ирка, хоть и оторва!
-А! – и махнула рукой, - сама не возьмёшь в карман не положат! Ну что? Наша Анжелина Джоли, как твои дела? Ты тоже на прошлой встрече не сильно то болтала.
- Давай! Выговорись! Вылей на нас, свой неиссякаемый поток эмоций.
- Ой девочки! Ну что вы! Эдуард он совсем другой. Вы не поймёте. Это страстная натура! Он модельер. Почти художник. Для него даже трусики с меня снять и то проблема. Это ведь надо делать красиво. Нежно и ласково.
- Ага! И в трусах у него одни рюши и бантики.
- Ну не надо так. Вы же просили, я и рассказываю. Могу и промолчать.
- На счёт промолчать, это ты загнула. Тебя часа на три хватит не останавливаться. Но всё же продолжай. Я остановлю, когда надоест.
– Я только с ним поняла, какие мы женщины милые и хрупкие. В его руках я словно ваза, блистаю в солнечных лучах. А он как роза входит в вазу. Наш секс творится при свечах. Это такие стихи он посвящает мне. Такая романтическая душа!
- Альфонс что ли?
- Ну зачем ты так? Мой папа нам немного помогает. Но это не это! Эдик открывает ателье. Там столько пуфиков, штор и закоулков, что я просто не знаю.
- Это типа ты боишься, что там полно моделей и он в лёгкую может от тебя загулять?
- Ты конечно груба, но по сути правильно. Папа сказал, что возьмёт управляющую, чтоб его деньги не ушли на лево. Но я так думаю, что она ведь тоже женщина, а Эдик он такой!!! Ну такой!!! Вы не понимаете. Он бы на руках меня носил.
- Так в чём же дело?
- У него в руках иголки, и на пиджаке тоже.
- Так он в реале шьёт что-то?
- Ну какая ты. Я же говорю, что он модельер. Шьёт платья, но больше сочиняет нижнее бельё. И вот поэтому вокруг него постоянно эти голые девки вьются.
- Интересно девки пляшут, затоптали огород. Надо бы на его творчество взглянуть. Организуй нам к нему поход.
- Ой что вы! Вам же раздеваться придётся, а там модели.
- Это ты типа нас оскорбила, что мы рожей не вышли, или скорее попой. Твой ведь по задницам прётся, раз их одевает и раздевает.
- Ну что ты всё хочешь опошлить. Я вот даже не знаю, отчего с вами встречаюсь. Мы полные противоположности.
- Правильно! Я плюс, ты минус. Вот нас и тянет друг к другу. А Ленка простая баба, и между нами, как прослойка. Это чтоб от нашего с тобой общения искры не сыпались. Иначе пожар может случиться. Я тебя за твою медлительность просто прибью.
- А ты! А ты просто людоедка! Вот!
- Тише! Тише девочки! На нас вон уже внимание обращают.
- Кто?
- Где?
- Не вертись. Ты уже замужняя дама. Будь сдержанней.
- Ой! Да! Ты меня одёргивай, Лен. Бывает ещё, несёт.
- И передо мной извинись! Нахамила!
- Да ладно Анжелика. Ты то своя. Всё понимаешь.
- Прощаю И за это вот вам похвастаюсь. Придвиньтесь. Я вот вам краешек покажу. На мне сейчас бодик. Это Эдик сам сочинил. Одна грудь в золоте, а вторая чисто белая. Золотую он больше просто любит.
- А где он там грудь то нашёл?
- Ну Ира! Он сейчас заработает и даст денег на операцию. Будет и у меня третий размер. В крайнем случае папа поможет.
- Бог тебе в помощь!
- И тебе с твоим длинным от матушки скрыться.
- Не собачьтесь девочки.
- Да ты Ленка тоже что-то притихшая. Нашла?
- Я вас не хуже. Удача нас всех посетила. Только у меня всё проще. На заводе. Коля там какую-то болванку с болгаркой обтачивал, а её разорвало. Кстати болгарка — это такой прибор, а не женщина. Так вот там диск вертится. Искры во все стороны, а потом раз, и поломалося. Так вот кусок чего-то там ему в руку врезался. Я забинтовала и больницу отвезла. Потом, дома его пару раз навестила. Принесла яблок. Приготовила борщ. Думала, что он совсем один, а к нему потом мама пришла. Меня увидела и как вцепилась. Скоро свадьба. На месяц дали на раздумье. Уж как его мама их там в Загсе не уговаривала, всё одно ждать.
- Может помочь? У меня ведь там связи.
- Да не надо. Успеется!
- Эх крестьянка ты и есть крестьянка.
- Зато беременная!
- Шо? Уже?
- Второй месяц уже!
- Ой Леночка! Какая ты счастливая. Я заплачу сейчас.
- Не ной Анжелика. Это дело надо отметить. Эй! Мальчик!
Подошёл официант.
- Ещё сто пятьдесят водочки и сок.
- И мне соку.
- Сок только беременным, а ты со мной. Я же не алкаш, чтоб сама пить.
- Ну хорошо!
- Вот и молодец! Э-эх! Подруги.
Ира взяла нас за руки.
- Столько лет вместе. Втроём. А теперь замужние и даже с приданым. Увидимся ли мы теперь? Ну вы хоть звоните. А может получится через месяц опять? Как все эти годы?
- А что нам мешает? Девочки! Давайте как всегда! Тринадцатого! А?
- Молчи Анжелика. Теперь не будет, как всегда. Мы замужем. Ты первая свалишь со своим за границу. Папа поможет, и не возражай. У Ленки токсикоз, а за тем и роды, дети, дом и семья…
- А ты?
- А что я? Я тоже за мужем теперь. Только мама. Его мама Но я своё не упущу. Увезу его куда по дальше и заживём. Деньги есть. Бизнес хоть какую, но прибыли приносит. Развернёмся. Одна ты Ленка остаёшься.

На том мы и расстались. Наша встреча сильно врезалась в память, но годы идут. Вот я и решила всё записать на бумаге.
Больше мы и не виделись. Всё произошло как Ира описала. Она с мужем переехала в Москву. Там их мама не может найти и помешать. Бизнес в большом городе процветает.
Анжела мотается по выставкам за своим Эдиком и постоянно его ловит с разными моделями. Не жизнь а сплошные приключения выставки. Бывает часто прогорают из-за скандалов с похождениями, но папа им помогает.
И только мои трое сыновей подрастают и мечтают стать пожарными, военными и милиционерами.
А девчонки звонят. Иногда. Редко правда. Но такова их семейная жизнь. Не до девичников. Все люди разные.
Только я, когда выпадает на пятницу тринадцатое число, жду их в нашем маленько баре. Только всё это пустые хлопоты.
Любите жизнь во всех её проявлениях! Позвоните маме, а потом друзьям. Помните всех и не забывайте.
Удачи.

Стою в вагоне я последнем.

Как быстро убегает путь.

То нашей жизни лента мчится

Лишь солнце освещает путь.

Есть станции, мосты-тревоги

Изгиб пути и снова руть.

Мы только вдаль упрямо мчимся

Не видя жизни круговерть.

Нет времени стоять, влачиться

Нас манит даль мечтой побед

Наш поезд быстро очень мчится

Нет времени для многих дел.

Забыты мама, брат, сестрица

Забыты многие друзья

Нет времени с дитём играться

Лишь только даль манит меня

Вот так промчались годы быстро

И внуки подросли уже

Как быстро жизнь куда-то мчится

А ты в обочине уже.

По рельсам поезда грохочут

Нет сил догнать, успеть. Уже,

На пенсии сидишь. Стремишься –

хоть что-то ухватить себе.

Но дети в диком ритме жизни

Уносят в даль свои дела.

И только внуки – счастье жизни

Чуть-чуть порадуют тебя.

Пока малы, пока свободны,

Их не коснулась круговерть

Ты растолкуй им смысл жизни

Любви и счастья свой секрет.

И пусть осталось уж не много

Ты не оставил мир пустой

Всё лучшее возьми в дорогу

И пусть идут пока с тобой!

Чистота природы
Непреложный факт.
Майская погода
не удивит нас.
К маршу мы готовы
Улицей идём
Гордо реет знамя
Песни мы поём.
Празднуем победу
Славим мы бойцов.
Армия свободы
Всегда идёт с добром.
Людям на всём свете
Мирный небосвод.
Русские подарят
И денег не возьмут.
Помните во веки
Лучшего бойца.
Мира и здоровья
Мы желаем вам.

Подъехав по адресу очередного заказа, отметился.
Жду клиента.
Минуты через три, медленно вышли двое.
Довольно-таки полная женщина, лет так до шестидесяти и худощавый мужчина, явно пьющий и годков на десяток постарше. Я услышал продолжение начатого ранее разговора:
- Собаке я сварила. Кости в нижнем ящике холодильника. Детям позвонишь дня через три, не раньше. Я тебе запрещаю. На эти три дня у тебя всё есть. Борща наварила. Котлеты и гуляш в холодильнике. Пюре там же. На утро сделаешь себе кофе, только смотри, не крепкий и пожаришь яичницу. Яйца на дверце холодильника. Будешь жарить – не усни. Иначе всё подгорит. Ну вот вроде и всё. Поцелуй внучечку. Я на столе конверт оставила с денежкой, отдай малышке. Пусть ей родители купят всё что она захочет, на память о бабушке. И, Витя. Не пей! Ну постарайся. Поживи хоть немного нормально. Поживи и за себя, и за меня.
Женщина оглянулась:
- Можно ещё минутку?
- Да пожалуйста.
- Вот спасибо, хороший человек. Не торопит.
И повернувшись к мужчине:
- Витя, принеси покрывало. Накрой сиденье в машине, не хочется пачкать у водителя.
Когда мужчина накрыл сиденье покрывалом, женщина села. Потом очень медленно, с помощью мужчины поставила сначала одну ногу в машину, а затем, так же медленно и другую.
- Уф. Устала. Всё Витенька. Целуй свою благоверную и пока.
Мужчина наклонился к женщине и поцеловал её. У него из глаз текли слёзы.
Я видел.
Он плакал. Руки его трусились.
Пока мы не свернули с довольно-таки длинной улицы, он всё стоял и махал рукой в след.
- Ну вот и ладно. Едем. Вы знаете, куда меня везти?
- В заказе значится улица Беспалова. Район Марьино.
- Да-да! Всё правильно. Едем в онкологический центр. В хоспис.
Я вздрогнул.
Она сказала это так тихо, обыденно. Вроде как каждый день ходит туда на работу.
- Вы по делам?
- Да нет. В молодости была проводницей. Такая стройная. Метр восемьдесят. Красавица. Сейчас моя дочка, вся в меня, тогда. Потом я работала в ресторане. Точнее вагоне-ресторане. Потом простом ресторане. Дальше девяностые. Трудности. Безработица. Стала продавщицей. То один магазин, то другой. А какая она, эта работа? Всё на ногах и на нервах. Вот и не выдержали мои ножки. Умирают. А тут ещё я растолстела. Диабет.
Женщина глубоко вздохнула. Приподняла полу халата и посмотрела на свои ноги. Ноги почти полностью замотаны эластичными бинтами, но там, где ступни входят в тапочки, видны открытые участки. Это ужасная картина. Кроваво красная плоть покрыта струпьями и кровоточит, так, что тапочек пропитан кровью.
Я опять вздрогнул и уставился на дорогу.
Подъезжаем. Я снизил скорость. Я понимаю куда мы едем и не спешу.
- Детки выросли. Они у меня хорошие. Доченька стюардесса, а сын дальнобойщик. Всё по Сибири мотается. А Леська нет, она на Европу летает. Из Киева. Красавица. За то сын мне внучку подарил. Как я счастлива что успела увидеть свою внучечку. Красавица! Игрунья! Волосики белые. Глазки голубые. Помочь бы ей на ноги встать, да баба вот сдала. Нет силёнок вытягиваться на три семьи. Всё всем отдала и рада. У детей всё хорошо. А это главное. Витьку жалко. Сопьётся дурак. Не бережёт себя. Хотела ведь его отправить лечиться, да пожалела. Ну что это за кобель, если он кастрирован? Пусть ещё немного погуляет. Скоро он ко мне придёт. Не жилец и он. у него цирроз определили. А я не сказала. Пожалела. Сам всё узнает. Во! Приехали! Ну спасибо тебе милый. Довёз, не раструсил. Я тут с одним ехала, так он все ямы собрал. А для меня каждый толчок как молотком по ножкам. А они так болят и кровоточат. Ты вот хорошо довёз. Сколько я тебе там должна?
- Да не надо ничего.
Так мне жалко стало женщину.
- Э милок. Так нельзя. Бабушка умирать приехала. В хоспис. Не хочешь же ты чтобы за мной на земле долги остались? Дома всё сделала. Со всеми в письмах простилась. Тебе заплачу и ещё останется девочкам приплатить если что понадобиться. Ты бери. Не стесняйся и не бойся. У меня ноги больны, а не руки.
К машине подошли две медсестры, открыли дверцу.
- Здравствуйте Альбина Авдеевна. Мы вас ждём.
- Я говорила, что к десяти буду. И вот я здесь. Помогите мне достать мои ножки из машины.
Женщины наклонились и очень аккуратно достали поочерёдно одну, а за тем и другую ноги женщины.
- Вот, на, возьми деньги. Не обижай.
Я взял протянутую сумму.
- Девочки, помогите подняться. Спасибо. Вот это покрывало выкиньте в мусор. Это мы машину прикрывали чтоб я не испачкала.
- Вот я и встала.
Женщина оглянулась.
- Хоть последний раз гляну на трезвого мужика. Пошли что ли? А ты езжай.
Они медленно пошли по пандусу для инвалидных колясок.
Я вышел. Закрыл дверь и сев в машину, отъехал.
Весь день в голове крутилась мысль:
- Как? Ну вот как она смогла оставаться такой спокойной? Давать указание мужу. Передавать приветы и деньги на подарки. Рассказывать о своей жизни и знать…
И знать, что едешь в последний раз. Общаешься с людьми в последний раз. Знать, что жизни осталось не больше недели. И оставаться такой спокойной. В последний раз.

Виктория приветствует вас.
Вот и выбрались мы в деревню. К моим родителям.
И повод достойный, День победы. И выходных много, отоспаться можно. Отдохнуть.
Родители ещё до ворот встретили нас. А мы то всем семейством и свёкор с матерью, и внучка проведать бабулю. В общем все.
Ещё на подъезде к селу пару раз останавливались, любовались природой. А тут так вообще! Птички поют – заливаются. За огородами пруд, так жабы такие трели выводят – заслушаешься. Благодать!
Вещи положили и купаться. Окунулись, позагорали и домой вернулись. А тут уже мама с обедом.
Мамин борщ – это то, о чём всегда мечтаешь. Закачаешься. Мужикам выставили по рюмочке, да и мы Кагорчику не упустили случая пропустить.
Хорошо то как! Спешить никуда не надо. Делов тоже ни каких нет. Отдыхаем. Решаем, что завтра, на праздник будем делать?
- С утреца на площадь. Пройдёт что-то типа парада. И это хорошо. Надо воспитывать патриотизм в детях с малолетства. Потом на кладбище, к могиле неизвестного солдата, а вот потом...
-А потом домой. Родня придёт. Стол большой накроем. Каждый что-то принесёт, почти всем селом и посидим. Отпразднуем. Великий же праздник.
- Точно. Молодец Викуля. Это ты хорошо придумала. А давайте ещё шашлычок замутим, я в город за свининкой смотаюсь.
- Я тебе смотаюсь. Выпили уже. Ключи убери и до послезавтра даже не трогай. Понял меня? Смотаюсь.
- И то правда. Я и забыл, что пили. Да что там по рюмочке. Налили б ещё.
- Нальём, но по позже. Надо немного поработать.
- Что? Работать?
- А ты как думал. Шашлык из чего будем делать? Вот забьём пару петушков да курочку. Этого и хватит.
- Уф! А я уж думал, что и правда пахать. С этим я за пару минут справлюсь.
Встаёт со скамейки мой муженёк. Берёт топор, торчащий из колоды и с боевым видом, отправляется в курятник.
- Да возьми нож. Легче же.
- Да ты меня ещё учить будешь. Я курей резал когда ты ещё была мне по самые...
Осёкся, глянув на тёщу.
- По пояс была ещё мне. Вот! Учись салага.
Муж зашёл в курятник. Небольшой переполох, кукареку и кудахтанье не в счёт и вот уже он победно выходит, неся в одной руке, держа за крылья, молодого петушка.
Подходит к колоде и с ходу хрясь… Петушка по шее.
Бросает обезглавленного петушка на землю.
Поворачивается ко мне и:
- Ха! Как я его, а?
Тут петушок дергает крыльями и подпрыгивает на метр в верх и к мужу. А тот так же на метр назад. От петушка.
И ещё раз.
-Ты что?
А петушок прыг вперёд. И ещё раз. Муж прыг назад.
- Ты что?
Кровь из шеи петушка бьёт струйкой. Петушок скачет вперёд. Муж назад.
Я валяюсь на земле. Упала со скамейки. И смеюсь до… Чуть не….
Свёкор с отцом стоят в растерянности не знают, чем помочь. Руки расставили.
И только мама, подошла, наступила на крыло петушка. Тот дёрнулся ещё пару раз и всё. Затих.
Я поднялась с земли. Глянула на мужа и опять захохотала. Волосы дыбом, глаза шальные. Села на край лавки и опять упала, вместе со скамейкой.
Тут уже все переключились на меня. Стоят смеются. Руки опустили. Расслабились.
- Не переживай так Лёшенька. Бывает у них такое. Надо просто подержать немного, пока кровь стечёт. Остальных я сама порежу.
- Спасибо вам мама.
- А вы мужики чего всполошились. Стоите и ржёте. Вы же сами не смелее и не лучше.
- Но-но. Вы тут по тише!
И тут мама выдала маленькую папину тайну.
- Забыл наверно милый, как вы с кумом выпить хотели, а закуски нет. Вот кум тебе и предложил, чтоб ты поймал кролика и подержал его. Убить то ни один ни другой не смогли. Вот кум и взял провод от старой настольной лампы. Всунул вилку в розетку, а другой край приложил к ноге кролика.
Стоит и смотрит, ждёт, когда кролика убьёт. Тебя трусит, а кролику хоть бы что. Убрал провод. Тихо. Опять приставил. Тебя трусит. А с пьяну то не поймёт, что кролика то ты за уши держишь и на земле стоишь. Тебя током бьёт, а кролику хоть бы что.
Как не убило – вопрос. Потом долго ржали, а вот тогда. Когда кролик всё же вырвался и убежал. Отец с горла выдул всю бутылку. Да так быстро что кум и слова не успел сказать. Потом полгода не общались. Обиделся. Пока не выпили на свадьбе у дочки кума, Валюшки.
Вот такая папина тайна. Эх мужики, сильный пол. Ни кролика убить, ни петушка зарубать. Добытчики.
Правда эта история под расслабила моего суженого и второго петушка он зарезал на много быстрее и спокойнее. Спасибо мама!
Люблю своего благоверного. Учится быстро, обижается мало и почти всегда меня поддерживает. Помогает.
И вам девчонки любви и удачи. Тихого семейного счастья.
Вспомню что ещё - расскажу.

Боюсь накликать на себя
Женскую не милость
Говорить про них нельзя
Всё что ночью снилось.
И это точно.
Не спалось мне что-то и в памяти всплыла одна любопытная картинка. Немного её обдумал, приманил и вспомнил вторую, похожую историю.
Речь пойдёт не о морали и обсуждение женщин, скорей всего и пройдёт в кругу женщин. Хотя кто его знает? Одно прошу – не бейте меня ногами. Заранее.
Прочтите.
И так начну. Выбрались это мы так вечерком, нашей компанией в театр. А что? Дело хорошее. Интересное. И постановка понравилась. Идем домой по улице, обсуждаем. Смеёмся с моментов. То да сё.
И тут замечаю. Стоят у подворотни две девчушки. Лет так по 12-14. Всё ничего, но поздно. А я ведь тоже отец. Мысль в голове – почему не дома? Проходим рядом.
Смотрю, а одной совсем плохо. Пьяные то обе.
Да ещё какие! Но ту рвёт на части. Плачет ребёнок.
Ну не выдержал. Отстал от своих. Подошёл.
- Девочки! У вас что-то случилось? Может помочь?
Ответила та что по крепче:
- Ничего нам не надо. Светка, пошли, давай.
И пытается первую вытащить из подворотни.
Но той девчушке и в правду хреново.
- Давайте мы вас до дому довезём.
- Ничего не надо. Идите отсюда. Вали дедуля.
И обращаясь к подруге:
- Пошли Светка. Нажралась как дура, а к нам теперь вон мужики старые пристают.
Тут меня осенило.
- Не спеши, девочка. Я сейчас жену позову, и мы вам поможем.
Я окликнул супругу. И когда та подошла и заговорила, то девочки под расслабились. Первая только и успела сказать адрес, где живут. И всё.
До машины мне пришлось нести на плече обоих.
Довезли. Сдали родителям. Всё нормально. Не в этом суть.
Продолжу второй историей.
Это ещё из таксистской практики.
Вызов был в ресторан на природе. Лесок и море. Красота. Только свежий ветер быстро отрубает пьющих.
Так и здесь. Забираю двух парней и девчонку. Лет по шестнадцать всем. Я даже подумал, что школу закончили и всё отмечают. Июль месяц.
Отвёз я их домой. Вот вроде и всё. Только часа через два – проспались. Это случилось пол третьего ночи. Звонок.
- Здравствуйте. Это такси?
- Да, такси, но заказывать необходимо по другому номеру.
- Ой дядечка не кладите трубку.
- Что-то потеряли или забыли? В машине я убирал, вроде ничего не было.
- Нет, что вы. Только скажите, вы везли молодых людей?
- Вёз, каких-то троих.
- Троих!
И в сторону, кому-то:
- Я же говорю, что мы втроём вернулись.
И плачь.
- Что у вас случилось?
- Мы потеряли мою подругу. Вы не могли бы нам помочь? Мы заплатим.
- Ну я сейчас на заказе. Давайте подъеду минут через десять.
- Хорошо. А вы помните где нас высадили?
- Девушка! Это вы пили, а не я. Я на работе.
- Нет. Вы извините, но это мы не помним где были и где вы нас высадили.
Короче подъехал по адресу, как и говорил.
Парень и девушка топчутся возле ворот.
- Ой дядечка, спасибо. А вы знаете в каком ресторане мы были? Ну, где вы нас забирали?
- На пляже. В Марьино.
- Давайте туда съездим.
- Вы хотите сказать, что ваша подруга будет вас ждать там три часа?
- А мы незнаем. Мы просто сидели. Танцевали, а потом поссорились и она ушла. А мы с горя выпили и поехали домой. А теперь она на телефон не отвечает и домой не пришла.
- Хорошо. Поехали.
Пока ехали, парень уснул. Девчонка стала похожа на бабу ягу.
Да ничего обидного тут нет, и я не обзываюсь. Шикарный макияж, тончайший визаж и всё растёрто со слезами по щекам. На кого она стала похожа – скажите?
Вот и я так говорю.
Приехали. Бар-ресторан закрыт, но сторож пустил осмотреть беседку. Пришлось идти с девчонкой. Парень то спит. А её и саму до сих пор качает. Штормит в голове.
Всё осмотрели. Чисто и пусто. Стали кричать:
- Марина!!!
Раз десять.
Тишина нам была ответом.
Сели в машину. Подъехали к воде. К пляжу. Осветил всё фарами. Дальним светом. Пусто.
Девушка вышла и обошла пляж. Причал. Покричала. Тишина и никого.
Девочка пошла в лесок на краю.
Ну думаю, и эта сейчас исчезнет
Мне то вроде ничего. Парень в машине спит, но саму девочку жалко.
Когда сюда ехали, видели пару компаний, продолжающих пить, на травке, вдоль дороги. Вдруг пристанут, не отобьётся.
Подъехал к лесу. Осветил фарами. Тишина. Ни слуху, ни духу. Ну всё! И эта пропала. Как та её подруга.
Толкнул парня. Хотел спросить, что будем делать и как звать подругу, чтобы покричать. И тут.
О Боже.
В ночи. Из-за сосны. Два привидения. Про раскраску на лице первой, я уже писал. Так вот вторая не лучше.
Идут и обнимаются. Плачут и смеются.
- Мариночка.
- Ирочка.
- Мариночка.
- Ирочка.
Даже целуют друг дружке – чёрные щёчки.
Уселись.
- Дядечка. Ура. Она нашлась. Наша Марина.
- Всё хорошо, что всё хорошо кончается. Домой?
- Поехали.
- Ирка! Ты где была?
- Как ты ушла, мы допили шампусик и вызвали машину. А дальше не помню. Только дома увидели, что тебя нет. Стали звонить, а ты не отвечаешь. Ты где пропала?
- Я пошла к воде. Посидела и пошла вдоль воды по берегу. Дошла до какого-то бетонного забора и пошла обратно.
- Ну ты дура.
- Сама ты дура.
- Да мы из-за тебя подняли такой кипишь. Кучу денег вот на тачке прокатали. Думали, что алкаши тебя тут прибили.
Ну не буду рассказывать дальше, тем более что девчонки к концу поездки чуть не подрались. Потом разбудили парня. Дали ему по паре пощёчин, обвинив его во всех грехах. Со мной расплатились и ушли.
Так вот это я к чему?
Как хорошо, что вы девчонки не бросаете подруг на произвол судьбы. Может, конечно не все так. Но те, кто так поступает – спасибо вам.
Сам отец, муж, дед – и попадал в такие ситуации, когда ждёшь. Или ещё хуже – ищешь, встречаешь с гульки или корпоратива.
И когда все дома – это счастье.
А мораль?
Да выведите каждый для себя, свою мораль.
Девочки живы, целы и дома. Подруга помогла и это очень хорошо.
Пусть у вас тоже всегда все будут дома. Будут добрыми и отзывчивыми друзья. Удачи и счастья. Позвоните родным!

Белая палата.
Вишня за окном.
Здесь в больничном доме
Люди за стеклом.
Смертники в кроватях
Ждут свой кровный час.
Жизнь их оборвалась.
Они уйдут от нас.
Знакомство
Мне позвонила женщина и попросила прийти в хоспис. Ничего не объясняла. Просто попросила прийти.
А следом позвонила другая. Представилась медсестрой Ириной и тоже попросила прийти:
- Видите ли у нас так заведено. Человеку остаётся жить несколько дней, может недель. Те, кто в сознании и при памяти имеют право на почти любую просьбу. Кто-то просит встречи с родственниками, кто-то вкусной еды. У нас был даже раз мужчина из Донецка. Горняк. Шахтёр. Он всю жизнь провёл под землёй, в темноте. Так он попросил краски. Дело было зимой. За окном серо и грязно. Мужчина признался, что никогда не рисовал, но так хочется чего-то яркого, светлого. Так вот две с половиной картины – шедевры, висят у нас в холле. Третью он не дорисовал. Ой! Я не о том. Вот наша пациентка дала ваш номер телефона и попросила пригласить вас. Вы сможете подойти? Если да, то представьтесь пожалуйста, и я предупрежу на входе чтобы вас пропустили.
Я представился.
- Спасибо. Ещё пара вопросов. Кем вы являетесь для нашей пациентки?
- Ни кем. Я даже не знаю от чьего имени вы мне звоните.
- Хм. Странно. А вы поняли Куда вас приглашают?
- Да. В хоспис.
- И вы вот так соглашаетесь прийти к незнакомому человеку в такое место?
- Странно и мне. Если Вы можете сделать доброе дело, то больше никто такого не сможет?
- Извините. Но у меня это впервые. Обычно ищут отговорки, причины, а вы вот так и сразу согласились. Простите. Когда вы придёте?
- Когда скажете.
- Давайте сегодня, часов в пять.
- Я буду.
- Спасибо огромное. Она будет очень рада. Адрес знаете?
- Я приду.
Но знакомства не состоялось. И не по моей вине.
На входе, когда я представился вахтёру, ко мне подошла молодая женщина.
- Здравствуйте. Вы всё же пришли.
- Я же обещал.
- Да, да. Простите. Но понимаете в чём дело. Вы знаете, что за пациенты у нас лежат? И вот, когда я сказала, что вы согласились на встречу, она разволновалась. Попросила её причесать и подкрасить. Женщина!
Сказала вроде как с гордостью, в извинительном тоне.
- Что-то случилось?
- Нет, нет. Не волнуйтесь. Всё хорошо. С нашими больными это случается. Она переволновалась. Пришлось сделать укольчик, и она сейчас спит. Вы могли бы прийти завтра?
Сама эта, на вид, тридцатилетняя женщина напоминала провинившуюся школьницу моих времён. Высокая, статная, в белом халате, чуть выше колен, а пальцы рук сплетены в узел впереди. Стоит и смотрит виновато в пол.
- Девушка. Не знаю вашего имени.
- Ирина!
- Хорошо. Ирина! А можно мне хоть посмотреть на мою незнакомку и хоть что-то о ней узнать. А то и правда получается, что я прихожу на свидание неизвестно с кем.
- Да, конечно. Пройдёмте. Только оденьте халат и бахилы.
Длинный, белый коридор. Идём не спеша.
- Зовут её Виктория. Без отчества. Не любит. Ей то всего сорок три. Просто добрая, милая и отзывчивая. Пока ходила, ухаживала за всеми, кто её окружали. Помогала. Утешала. Много читала. Теперь вот слегла. И попросила пригласить вас. Дала рассказ где сверху в углу ваши данные. Вот я и перезвонила. И честно скажу не ожидала и не надеялась. А рассказ я прочитала. Вот её палата. Тут шесть человек, она справа, у окна. Только не входите.
Дверь приоткрылась и из-за неё выскользнула небольшая старушка в чёрном.
- Монахиня?
- Да-да. Им разрешили приходить. Тоже помогают. Успокаивают, обслуживают лежачих. Персонала не хватает. Ни кто не хочет здесь работать. Здесь даже пахнет смертью, а не то что смотреть на окружающих.
- Но вы же работаете. Такая молодая и красивая.
- Я привычная. Сначала отец, следом мама, а потом и я в медучилище поступила. Ой. Ну в смысле родители болели и умерли, а я отучилась и сюда, работать. Хотя тоже бывает плачу. Но дома. Здесь нельзя. Идите, смотрите.
Она приоткрыла дверь, я заглянул.
Шесть коек. Все заняты, но меня интересует последняя.
Нет Женщина мне явно незнакома. Ну и за это спасибо, Господи!
Белое лицо мало отделимо от наволочки. Удлинённый нос и тёмные провалы глазниц дают точное представление о состоянии женщины.
- Хорошо. Спасибо. Во сколько мне прийти завтра?
- Давайте в это же время. Я запишу в карточке, ей сделают заранее успокоительное и к вашему приходу она будет в норме. Правда меня завтра не будет, но я запишу что вы её брат и вас пропустят.
Мы прошли по коридору к выходу.
- Только вы завтра приходите. Она так хотела вас видеть. И так ведь расстроиться, что уснула сегодня.
- Я приду. Сегодня же пришёл. А можно спросить? А эта Виктория она вам кто?
- Никто. Просто хороший и отзывчивый человек. Мы с ней вечерами и по полночи разговариваем, когда ей не спиться.
- Спасибо вам.
- Ой, мне то за что? Это вам спасибо, что пришли.
- До завтра.
- Нет, до послезавтра. Я завтра не дежурю.
Я вышел из этого мрачного, белого заведения. И хоть внутри пахло ландышами, здесь, на улице вздохнулось легко и спокойно. Полной грудью. Я не с ними. Слава Богу.

День второй
- Добрый день. Представьтесь.
- Сергей М.
- Ага. Вы к Виктории. Тут записано что брат, но она сама говорила, что у неё нет никого. Ну да ладно. Проходите. Знаете, куда идти? Халат и бахилы.
Коридор. Дверь. Палата.
- Здравствуйте Серёжа. Я так поняла, вы тот кому я звонила? Я вас сразу узнала. На фото вы хоть и моложе, но совсем не изменились.
– Да, уж…
- Не смущайтесь. Вы не женщина чтоб вам комплименты делать. Внешне вы хорошо выглядите. Присядьте вот здесь, рядышком. Возьмите табурет у окна и присядьте. Вот тут.
Я взял табурет и поставил в указанное место.
- Вика! Кто там пришёл? Опять не будешь давать спать нам всем?
- Спите спокойно, Елизавета.
И посмотрев на меня:
- Это Лизка. Она всегда ворчит.
- Вот и не всегда. Что там за погода на улице?
- Солнце. Травка зеленеет и птички поют. Дети под окошком играют.
- Вот то я и думаю, что здесь за шум постоянно? А то шпана бесится. Спокойно пожить не дают.
- Они же дети! Как ты можешь, Лиза? У тебя ведь тоже были дети.
- Устала я от детей. Надоели. Шумят постоянно.
Я встал и выглянул в окно. Шёл мелкий дождь. Ни детей, ни солнца.
Виктория глянула на меня и тихо спросила:
- Ну и что там? На улице.
Я так же тихо:
- Дождь. Серо и не уютно.
- Дождь — это хорошо. Траве и листьям хорошо. Природе и всему хорошо. А на Лизу вы н сердитесь. Она всегда бурчит. А на самом деле добрая и отзывчивая. У неё много детей. И своих и приёмных. Она хорошая.
- Я так понял, что мой номер телефона вы взяли со страниц с рассказом?
- Да-да. Сразу к делу. Время у меня ограничено, да и вас не хотелось бы сильно загружать. Жизнь течёт и движется вперёд. Не гоже тратить минуты в пустую.
- Прямо уж так и минуты? Люди целые жизни прожигают в пустую.
- Да. Вы правы. Это, наверное, только здесь понимаешь, что каждая минута-это целая жизнь. Наполненная своими впечатлениями. Один долгий взгляд за несколько секунд приноси тысячи картинок и эмоций. Цветок распускается, птичка пролетела, ветерок качнул траву и листья на деревьях, но только здесь, за стеклом ты это видишь, чувствуешь и понимаешь. А там! Там всё это обыденность. Там этого не замечаешь. А если и заметишь, то не обратишь внимания. Много всего другого, окружающего и волнующего. Проблемы и заботы о семье и доме, о детях и близких, совсем не дают возможности остановиться. Жизнь….
У Виктории на глазах выступили слёзы.
- Уйдите. Простите, но я не могу. Если сможете, то приходите завтра. Извините….
Я встал. Отнёс табурет к окну и вышел. Проходя мимо дежурной сестры сказал:
- Подойдите к Виктории. Мне кажется ей не хорошо.
Медсестра встала пошла в палату, а я на улицу. Тяжёлое окружение и запах ландыша не радуют, а удручают.
Ну что ж до завтра.
День третий
- Здравствуйте Серёжа. Вы всё-таки пришли. Я не буду извиняться мне и правда было не хорошо вчера. Сегодня поговорим?
- Виктория!
- А можно просто Вика?
- А можно на ты?
Она рассмеялась.
- Хорошо Серёжа. С тобой можно иметь дело.
- С тобой тоже.
Вновь улыбка. Хорошо, что она улыбается, значит меньше волнуется.
- Серёжа. Я тут прочитала некоторые твои рассказы. Кстати, если не жалко, принеси что-нибудь почитать. Мне теперь Ирка читает. А потом мы с ней обсуждаем. Ночами.
- Я тебе оставлю. У меня есть в кульке несколько новых. Ношу с собой на всякий случай.
- Вот спасибо. Ну а так что? Нормально. Получается у тебя. Ты не подумай. Я не хвалю. Просто высказываю своё мнение как читатель. А ты слушай. Тебе полезно. Вот ты пишешь от имени женщин. Это правильно. Женщины – они те ещё болтушки. Рот не закроет пока всё что знает не выложит, но и мужики часто этим грешат. Так что пиши и от имени мужчин тоже.
- У меня есть такие рассказы.
- Да? Оставишь мне. Это хорошо. Я прочитаю и сравню. А так что сказать: -Получается. Не все такие женщины что ты описываешь, но многие. Я часто даже себя узнавала на твоих страницах. Только ты не обольщайся. Я – это тоже не все. Где-то похоже, а где-то и нет. Бывает и мужские манеры приписываешь нам. Хотя да, есть и мужеподобные девицы. Короче пиши. Интересно. И читаешь на одном дыхании и обсуждаешь до хрипоты в голосе, поступки и дела. Только вот ещё. Действия у тебя проходят быстро. Дело, разговор, дело. Действия у тебя проходят быстро. А где же лирическое отступление. Описание окружающей природы.
Она описала рукой дугу вокруг. Я взглядом проследил за рукой и окружением.
- Да ты не здесь смотри. Я в общем. Мы с Ирой спорили на эту тему. Она хочет цветов, неба, мужчин и детей в рассказе. Она молода и вся жизнь в руках. Меня же в рассказах всё устраивает. Быстро, ясно, чётко и лаконично. Есть жизнь, есть действие. Когда живёшь, дышишь бегаешь по делам и работам, разве видишь и замечаешь красоту и цветы? Живёшь действием. Всё как в твоих рассказах. Но жизнь есть жизнь, а рассказ все же должен быть красив. Ира права. Необходимо описание цветов, бабочек. Неба и дождя. Рассказ, как мне кажется должен отрывать человека от действительности. Отрывать и уносить в мир грёз и мечты. Любовь и нежность должны перемежаться красотой и цветами.
Мы сидели и болтали до темна. Когда за окном совсем потемнело, Виктория всполошилась.
- Всё. Давай на сегодня закончим. Устала я что-то. Сможешь прийти завтра?
И в глазах такая Мольба.
- Нет! Приду после завтра. Я завтра допоздна на работе.
- Вот и хорошо. Будет время прочитать и обсудить. Жду с нетерпением. Ты хороший собеседник. Всегда молчишь. А это значит умеешь слушать. Ты случаем не обиделся на что?
- Да что ты, Вика. Мы же друзья. И твои слова о моём творчестве, это бальзам на душу. Не люблю, когда просто хвалят. Как всё хорошо. А спроси, что хорошо и не ответят. С тобой интересно и полезно. И вот. На тебе ещё два рассказа. Пусть Ира тебе почитает. Они не грустные. Просто о жизни. Потом обсудим. И ещё одно. Вик. Ты не будешь против если я наши встречи перенесу на бумагу.
И, обещаю, буду приносить тебе на утверждение каждый прошедший наш день.
- А это даже интересно. Ты сможешь. Напиши. Почитаем. Иди. Позови там Иру.
Глаза Виктории как-то с узились и опустились в глубь. Я быстро встал и вышел. Позвал Ирину, а она вроде как уже ждала. Схватила шприц и зашла в палату.
День четвёртый
- Как долго я тебя ждала. Дни такие длинные. Ещё и Ира выходная. Скучно.
- Ну уж прости. Работа есть работа.
- Нет. Я не в претензии. Мне скучно. Ну что. Прочли мы твой рассказ. И опять мало солнца. Мало цветов и окружения. Мне то хорошо. Я должна всё успеть, а вот людям нужно отступление. Краски. Яркое и завлекающее. Учись. Пиши. Ты сможешь.
- Вот принёс первые дни нашей дружбы.
- Ну красавчик. Успел таки. Вечером прочтём.
- Но мне кажется уже что мы дружим с детства. С тобой так легко и приятно.
- Вика! Что там на улице? Что за шум?
- Дети играют в мяч. Прыгают и балуются. Спи Елизавета. Спи. Солнце пригревает. Чувствуешь, как тепло и спину припекает?
- Да я уже вся обгорела на этом солнцепёке. Скажи Ирке, пусть меня простынёй прикроет, иначе сгорю.
- Вика! А зачем ты её обманываешь? Ведь на улице ни детей, ни солнца.
Спросил в пол голоса.
- А что ты хочешь? Чтобы я сказала, что уже три дня идёт дождь и на улицах серо и грязно? А так она нежится себе на пляже, в своих воспоминаниях. Её прикрывают от солнца простынёй, а свой шум в ушах от давления она воспринимает как детский смех и шалости. Она ведь не видит ничего и то что ты ей скажешь, то себе и представляет. Пусть порадуется.
- Сволочь ты Вика! Брешешь на пропалую. Обманываешь нас на каждом шагу. Хоть и приятно. Лежала я там у окна, раньше. Не видно там не хрена. И я сама просила, чтоб меня оттуда переложили. Дует с окна сильно.
Я оглянулся. На средней кровати лежит полностью обнажённая женщина. Тело её покрыто тёмными, облезающими кусками кожи и чёрными бляшками, а само тело ярко красного цвета.
- Серёжа. Не смотри на Леночку. Она стесняется. У неё рак кожи, но ведь женщина. Не смотри.
Я отвернулся.
- Извините. Я просто такого никогда не видел.
- Понимаешь, ей даже простыня кажется непосильным грузом. Вот и не укрывают два дня. Но она молодец. Не стонет и не плачет. Сильная женщина. А ты иди. Устала я что-то. Ко мне ещё посетители придут. Надо на них силы оставить. Иди! Завтра придёшь?
- А как же. Мы ведь друзья. Поболтаем. Нам есть что обсудить.
- Ты хороший. Серёжка. Только не плачь если что. Иди!
Я встал. Убрал табурет к окну и вышел.
Ира сидела за своим столом. Махнул ей рукой и прошёл по коридору. Стоп.
Ира говорила что у Вики ни кого нет. Какие тогда посетители? Оглянулся. В палату заходили две монашенки.
Сердце ёкнуло.
Вышел на улицу и вздохнул полной грудью. Как мне не нравится этот постоянный запах ландыша.
День пятый
Зашёл в палату.
Елену прикрыли простынёй.
Одна монашка наклонилась к Елизавете и что-то говорила ей в пол голоса.
Вторая стояла возле Виктории и громко проповедовала.
- Господь говорит, как до всех нас обращаясь: "Если вы будете заботиться о Царствии Небесном, об этом Я уж сам для вас позабочусь". Но веры в это у нас, к сожалению, могу спокойно сказать, нет. И в церкви мы ищем не того. Мы приходим в храм Царя Небесного, а Царь Небесный может всем наградить – до полцарства. А что мы у Него просим? А мы у Него просим пыли и грязи. Всё, к чему мы стремимся – это всё пыль и грязь. Что мы хотим? Здоровья? Для того, чтобы червям, которые будут есть на кладбище наше мясо охлаждённое, было вкусно. Не хотим, боимся операции. Что ты боишься? Ты что думаешь, вечно будешь жить? Кто-то заболел – вот боюсь. Что бояться-то? Ты молись. Того, за кого ты молишься, предоставь воле Божией и молись, чтоб Господь его укрепил. Укрепил на то, чтоб умереть по-христиански, по-человечески. Самая большая задача, для которой нас когда-то крестили, чтобы мы выросли людьми, а не трусливыми животными.
- А я и молюсь матушка. Вот за Елизавету молюсь, за Елену. Пусть им будет легче уходить в мир иной. И как это не кощунственно звучит я прошу Господа быстрее забрать их к себе. Пусть жизнь им будет короткой, а путь лёгким. Дай Господи!
Разговор продолжался в том же духе. Я вышел. Поговорим ещё, но не сегодня.
Медсестра сказала, что приходил священник. Соборовал и причащал женщин.
День шестой
Меня впустила не знакомая медсестра. Прошёл в палату. Третья справа и вторая слева кровати без матрасов.
Всё стало ясно без слов. Ком подкатил к горлу
Вот так, вроде и знал человека всего то три дня, но так за разговорами к нему прирос душой и сердцем что память останется на всегда.
- Вика! Что там на улице? Опять дети шумят?
Это Елизавета. Ворчит, как всегда.
- Спи Лиза. Они в футбол играют. Веселятся на солнце.
- Да чтоб мячом стекло не разбили.
- Они аккуратно.
- Знаю я их осторожность. А Вика то где? Чего ты за неё отвечаешь?
- Она на скамеечке, во дворе, с Леной на солнце греется и за детьми присматривает.
- Ну пусть присматривает. Мне спокойнее. Эх молодёжь. Всё бы бездельничать. Под окнами сидеть, галдеть и спать не давать.
- Елизавета! Не ворчи. Всё хорошо.
Это ещё одна соседка по палате. Жизнь продолжается.
На выходе встретил Ирину. Красные глаза и распухший, натёртый нос. Ревела.
- Вот. Возьмите. Она сказала: Прекрасно. Пишите. У вас получается.
Я забрал листки рассказов.
Мы прошли в комнату прощаний. Побыли с Викой в тишине.
- Ира! Номер телефона у вас есть. Перезвоните мне и сообщите номер сектора и могилки. Хоть цветов отнести. Хороший она человек.
Ира всхлипнула.
- Лучший. Она мне маму заменила!
Живите любовью и каждой минутой. Даже в секунде есть частичка Вашей жизни.
Любите и будьте любимы, но и никогда не забывайте о близких вам людях.
Счастья и удачи всегда и во всём.

Сколько себя помню, а это лет с пяти, не младше, у меня был письменный стол-парта. И этот стол стоял в дальнем углу коридора, самом тёмном и холодном. Просто рядом была дверь на балкон и из-за неё тянуло холодом. Ноги мои мёрзли так, что чуть не примерзали к полу.
Над столом, как у других висят грамоты и регалии, у меня тоже висели две рамочки. Они были деревянные, с тонкими стёклами. В каждой боковине было по два гвоздика, которые и удерживали стекло и картонку, между которыми находилось изображение. За долгие годы я изучила даже изгибы рисунка древесины этих рамочек.
В правой рамке изображение никогда не менялось. Это был бланк, с подписями и печатями. Только став много старше, я смогла сама прочитать, то что там написано.
В левой рамочке была моя фотография, и она хоть и редко, но всё же менялась.
Отец фотографировал меня и менял фотографию самолично. Прикасаться к рамочкам было запрещено всем в семье. Если это сборище жильцов квартиры можно назвать семьёй.
Фотографировал меня отец тоже всегда сам. Это были ужасающие кадры (я их нашла в последствии). То я ещё в пелёнках, укрыта чёрной, траурной шалью. То на кладбище, стою за крестом, то стою в углу, то сбоку или сзади и никогда прямо. В лицо. Вроде как отец боялся смотреть на меня открыто. Боялся? Стыдился? Ненавидел? Не знаю и не узнаю уже.
В те времена читать я не умела, но точно знала, что за бланк в правой рамочке.
Папа купил мне место на кладбище, думал вот-вот умру.
В правой рамочке был официальный чек на приобретение двух мест для погребения. Одно для умершей матери, а второй для меня.
Отец почти каждый день подходил к моему столу, за которым я сидела или стояла перед ним на коленях, в наказание за баловство, так вот отец подходил, стучал по правой рамочке, по стеклу пальцем и говорил:
- Ты тут временный жилец. Вот место для тебя. Я его купил вместе с местом погребения твоей матери, умершей во время родов. Ты следующая! Ты даже дышать должна через раз!
И я старалась дышать через раз. Вы правильно поняли. Мать, дав мне жизнь, сама ушла из неё!
Отец, я так думаю, очень любил её. Возле могилки, на пустующем месте он установил столик и две скамейки, из расчёта что мы вчетвером будем ходить, поминать и сидеть у покойной.
Памятник-обелиск был на столько красиво и качественно сделан, что даже я, не видевшая свою маму ни разу живой, представляла её вроде как сидящей рядом с нами, за столиком.
Говоря с нами, я имела ввиду отца и меня. Малолетку. Братья почти никогда сюда не приходили. Только на поминальный день или грозном окрике отца.
А так, мы здесь бывали по два, три раза на месяц. Я же говорю, что он сильно её любил.
Со временем боль притупилась, и отец стал реже ходить со мной. А я наоборот, чаще.
Я ходила.
Когда пошла в школу и мне не хотелось идти домой, я шла на кладбище. Тут моя мама и я виновата в её смерти. Тут место моего будущего упокоения, купленного отцом для меня заранее. Наверное, привыкала. Сидела за столом и делала уроки. На кладбище. До темна. А потом плелась домой, волоча старый ранец за лямку по земле.
И маленькая птичка весело щебетала всё время моего пребывания там.
Когда-то этот ранец был новым, но два старших брата привели его состояние в полное барахло.
Дырки отец в нём залатал, и я ходила с ним в школу пока, в четвёртом классе мне не дали следующий портфель недоносок. Почти такой же, подшитый, ободранный, но уже не ранец, а просто портфель.
Всё это были мелочи. До определённого времени моей жизни, я не замечала всего этого.
Того что в семь лет я стояла у плиты и пыталась готовить каши или макароны. А основной нашей едой являлась яичница. Дальше больше.
Ну нет. Конечно же не всё сама.
Отец приводил много разных женщин.
Бывало, что они жили с нами даже по несколько месяцев. До того момента, пока у отца не начиналась хандра. Тогда отец напивался, избивал очередную свою жену, и та или сама убегала или выдворялась со скандалом и криками на улицу.
Бывали женщины, что ко мне пытались относиться даже лучше, чем к братьям. Но все по началу принимали меня за мальчишку.
Одна увидев во мне девчонку стала учить меня готовить и убирать по дому. Она всё ходила и причитала:
- Как же так что всё в куче. Чистое и грязное вперемешку. Почему дети не убирают за собой. Как не делят между собой где чья одежда.
Да много чего говорила. Только кто б нас научил? Отец только работал. А роль прачки на меня была возложена перво-наперво. Среди кучи тряпья, раз в неделю, выбирала всё что считала грязным и складывала в машинку. Отец добавлял порошок и включал стиралку. Потом сам всё вывешивал на балконе. Высохшее просто скидывалось в общую кучу. Жили мы коммунальной семьёй. Всё что есть – общее. И только вещи отца никто не носил. Слишком большие.
Белого не носили никогда. Отец не любил и не покупал. Правда, я так думаю, постирав в машинке темное и белое, всё становилось одинаковым.
Однажды отец привёл в дом женщину, которая очень удивилась, увидев меня раздетой:
- Так ты что деточка? Девочка? Фу какая гадкая! Я-то думала и видела, что у твоего отца трое сыновей. Шла как на войну. С мужчинами, с ними по-другому ни как. А тут оказывается я не одна и у меня будет помощница. Давай оденемся как подобает женскому полу. Где твои вещи?
Но отдельных вещей она не нашла. Хоть и разложила всё по полочкам. А мне наказала чтобы я следила. За тем как братья будут аккуратно брать из сложенного. А если кто не послушается, то докладывать ей.
Женщина даже купила мне некоторые вещи. Это от неё я узнала. Что девочки носят белые трусики, а не семейки. Это она одела на меня простенькое. переделанное из отцовой рубашки. платье. А когда она вручила мне тонкие, капроновые колготки, я расплакалась и убежала. Просто испугалась что при первом же прикосновении порву их и получу ремня. Убежала как всегда, к маме на кладбище, на моё место, купленное отцом.
- Мамочка! Милая! Прости меня, за то, что ты умерла. Я не хотела. Я честное слово не хотела, и я так не буду. Приди ко мне или возьми меня к себе. Мне плохо без тебя. Ты видишь какой красивый столик папочка сделал для тебя и для нас. Но он занимает моё место. Папа сказал, что это моё место. И я придумала. Мне очень стыдно. Но я раскачиваю столик и скамейку. Поливаю их ножки водой. Когда столик сгниёт, он рухнет. Можно будет вырыть ямку как у тебя и лечь в неё, рядом с тобой. Не хочу этих чужих тётев и моих, хоть и родных, но злых братьев. Они постоянно обижают меня, стаскивают с меня одежду и смеются надо мной. Возьми меня к себе мамуля.
И это было правдой. Женщины в доме менялись, но каждая следующая была хуже предыдущей.
Некоторые говорили, что я отстаю в развитии. а сами были не умней моих тупых братьев.
Только отец любил меня. Своей своеобразной любовью.
Он один подходил ко мне каждый вечер. Гладил по голове. Стучал пальцем по картинке. Говорил свои слова и уходил.
Я росла. Шло время. Однажды, когда я делала уроки у мамы. Ко мне подошёл старый дед:
- Эй! Парнишка! Ты что здесь делаешь? Я уже много раз видел тебя на этом месте. Тебе понравился столик или здесь кто-то тебе знакомый? Хотя нет... Не отвечай. Если тебе приложить длинные волосы и сделать причёску. То ты будешь как две капли воды похож… Это твоя мама?
- Да.
- Понятно. А зовут тебя как?
- Алекс.
- Сашка. То есть.
- Не знаю. Все зовут меня просто Алекс.
- У тебя есть дом? Семья?
- Да. Дедушка. И папа, и братья. А живём мы в квартире.
-Как-то не радостно ты сказал слово «братья». Обижают?
- Да нет. Просто они старше и им вдвоём интереснее.
Мы ещё немного поговорили на тему школы.
- На вид тебе лет четырнадцать. Но умом ты не блещешь. Хотя мне нет до этого дела. Послушай, я у себя дома занят небольшой работой. Смог бы ты мне помочь? Только сразу скажу. Деньгами я и сам не богат. Но вот хорошим борщом и котлетами моя супруга нас накормит. Ну что – согласен?
- Пойдёмте.
- А дома тебя не кинуться?
- Нет. Все знают, что я у мамы.
Но в этот день никакой работы мы не делали. Просто познакомились и договорились что я приду с утра в субботу. Зато бабушка Катя и правда накормила нас тёмно-красным и вкусным борщом. Раньше я такие видела только на картинках. Дома из первых блюд были только супы быстрого приготовления. Это на второе отец покупал или пельмени, или котлеты и жарил картошку. А я варила кашу или макароны. Вот и всё наше разнообразие в еде. А тут борщ.
В последствии именно баба Катя учила меня готовить. Стирать и ухаживать за собой.
Это теперь я поняла, что наша встреча с дедом Сашей была не случайна. Именно в их семье я почувствовала себя девочкой и стала девушкой. В нашей семье это событие, наверное, меня бы убило или довело до дурдома.
Низкий поклон вам старики. А особенно бабушке. Которая рассказала. Показала и научила меня быть девушкой. Да и в последствии рассказывала каково это быть в жизни женщиной. А не пацаном.
В ближайшую субботу я пришла на помощь деду Саше. Он похвалил что не обманула и объяснил в чём суть работы.
Я залезла на крышу. Дед стоял на лестнице и указывал. Крыша была железная. Горячая и прогибающаяся. Страшновато. Но войдя во вкус работы всё отступило, и я позабивала все гвозди, вылезшие от времени. Дырки замазала шпаклёвкой и молотком отстучала загнувшиеся по краям углы железа.
Когда слезла с крыши коленки немного трусились, но на земле всё быстро прошло.
Старики о чём-то спорили на кухне, а я села на стул и прикрыла глаза. Хорошо и покойно. В руках такая необычная, но приятная усталость. Когда открыла глаза. Передо мной стоял дед:
- Скидывай портки баба заштопает. Во какую дырищу на заднице разорвал. Видно зацепился за гвоздь. Сейчас зашьёт и будем кушать. Сними и отдыхай.
Я сняла брюки и оставшись в трусах и рубашке опять уселась на стул.
Из кухни донеслось:
- Ну что старая? Опростоволосилась? Нормальный пацан. В семейках. Была бы девка. Не сняла бы. Стеснялась. А тут. Видишь? Зашей.
- Ничего не понимаю. Да она ходит почти как девочка и взгляд. Ну ладно. Корми её.
- Опять?
- Ну его. Если ты так хочешь.
И всё затихло. Зазвенела посуда. Дед стал накрывать стол прямо во дворе.
Как хорошо, что идти не куда не надо. Кайф. Силы как-то враз покинули меня. Сильно заболел низ живота. Я закрыла глаза и вроде как отключилась.
- Сашенька!
Я открыла глаза. Передо мной. С брюками в руках стояла баба Катя.
- Ты поранилась детка. Вон даже кровь. Это видно не только брюки. Пойдём я зелёнкой замажу.
Я нехотя встала. По ногам потекло.
- Вот старый козёл. Пацан, пацан. Пошли скорее Сашенька. Я помогу.
Мы вошли в дом и долго там были. Так я стала девушкой и мне рассказали, как это, быть ею. Что делать и как.
А пока я легла поспать. Бабушка где-то нашла новые трусики и всё что надо. Только свои трусики я носила под семейками. Стыдно мне как-то. Пока. В женском.
О своём, новом положении в жизни, я рассказала из всей семьи только маме. Она женщина, она меня поймёт.
Старики стали для меня второй семьёй. Всему что я умею и знаю, я обязана именно им.
Отец был занят работой. Ещё бы! Троих молодых необходимо накормить, а ещё и одеть, обуть. Я его никогда не осуждала. Мне просто не хватало ласки и внимания от него как от отца.
Братья? А что братья? С самых плёнок я была оставлена на их попечение и конечно их тоже могу понять. Возиться с мелкой ссыкухой. Переодевать её, пеленать, кормить. Убирать и мыть всё что вышло это никого не обрадует. А они ничего – справлялись. Правда по их же рассказам, к полутора годам я уже умела всё, кроме как застёжки и шнурки- оставались сложными.
И, наверное, из-за этого у нас никогда в подростковом возрасте не возникало вопросов на сексуальной почве. А чего мы там друг у друга не видели?
Вот так, живя на две семьи и на три дома (третий дом на кладбище, где отец заранее купил мне место) прошла моя юность.
Шло время, но в принципе ничего не менялось. Только старшие братья ко мне цепляться и начали пропадать из дома на несколько дней.
Но я их опередила. Во-первых, после того как я стала девушкой, и баба Катя объяснила роль женщины в жизни я стала усиленно учиться и заниматься собой.
А во-вторых познакомилась с парнем и по достижении возраста мы расписались. Вы себе не представляете, как мне повезло. Я радовалась жизни и благодарила судьбу. Это достойная и долгожданная плата за все мучения детства.
Каждую неделю – цветы. При токсикозе – любые желания. В роддом чуть не на вертолёте. И вот мы дома. Муж взял отпуск и нянчится с нашим первенцем.
Я ночами даже плакала, не веря в такое счастье. Сравнивая себя ранее и ныне.
Прошли два года и вновь беременность.
Доченька. Муж счастлив безмерно. Я горда и велика. У меня есть дом, муж, сын и дочка!
Его родители купили нам автомобиль. Не новый, но достаточно приличный и просторный.
Лидочка в люльке. Димка в детском кресле на заднем сиденье. Мы впереди. Едем за город на дачу к его родителям.
От куда он взялся? Мы его просто не видели. Мотоциклист выскочил ни от куда. Все правда живы и здоровы. Даже мотоциклист сломал только ногу.
Единственная жертва, вы уже поняли. Стала я.
Пять лет в больнице. Кома. Беспамятство. Воспоминания и реабилитация.
Когда стала ходить по немного, по стеночке, ко мне пустили мужа с детьми. Посидели. Пообщались. И только ночью меня как громом разбудила мысль. Дети! Красивые! Милые! Лучшие мои дети называли меня тётей! И что-то за женщина, которая заглядывала в плату и звала мужа?
Через два дня он пришёл один.
- Ты должна понять. Дети бы не выжили без матери. Ты обязана дать развод.
Документы я принёс. Не спеши. Тебя никто не выкидывает на улицу. Ты сестра моей жены. Вы даже похожи. Какое-то время поживёшь у нас. Честно скажу, я был против, но Ира настояла (Это её имя). Так что из больницы к нам. Потом что ни будь придумаем. Детей можешь видеть и общаться. Одно прошу, не травмируй их. У них есть мать. Ты только тётя.
Я всё подписала. Прошло пять долгих лет. Дети выросли без меня, но они мои дети и всё равно вернуться ко мне. Я в этом уверена.
«Время лечит» - брехня! Время приучает жить с этой болью. Болью в сердце и голове. Ты просто живёшь и чувствуешь эту боль постоянно. В какой-то момент боль всплывает выше. Потом опять ниж. Но так уже всегда!
Единственное что я попросила мне принести, так это моя рамочка с документом на купленное отцом место для меня на кладбище.
Прошло ещё немного времени и меня выписали из больницы. Собрав свой не хитрый скарб. Я отправилась к себе. Да-да! К себе! У меня с рождения есть место на этой земле. Не каждый может похвастаться этим.
Здесь всёё заросло. Столик покосился. А скамейка ещё ничего. Стоит.
Я села. Сложила все свои вещи на стол и задумалась.
Что дальше? Куда идти? Что делать? Ничего же нет. Кому я такая нужна?
Прилетела синичка. Села на оградку и стала заливисто насвистывать.
Она всегда прилетает, когда я сижу тут. Сначала я думала, что птица прилетает в надежде что я кину хлеба. Но это мамина душа! Я так решила. Я здесь, и она рядом. Сейчас даже хлеба нет ей кинуть. А нет. Есть вот яблоко.
Поднялась и положила яблоко на край памятника.
Синичка перелетела с оградки на стелу и стала клевать. Я засмотрелась. А потом вроде как задремала. Сил ещё мало, и я сильно устала.
Тут сзади подошла старушка. Положила мне руку на спину. И так мне тепло стало, легко и покойно:
- Иди девочка домой! Ты всё уже искупила. Теперь всё будет хорошо.
И тишина!
Оглянулась! И никого! Привиделось что ли?
Встала и пошла. Домой. К отцу.
Дверь приоткрыта. Тишина. С улицы в тёмной комнате не сразу разглядела. Отец сидит в углу. За моим письменным столом. Он маленький и отцу не удобно.
- Вам кого? Вы ошиблись.
А он сильно постарел. Осунулся и опустился. Видимо пьёт сильно. Раньше он себе такого не позволял.
Поднял голову. Глянул на меня и вскочил. Шарахнулся как от привидения. Стал молча открывать и закрывать рот. Прошла на кухню. Налила воды и отнесла отцу.
Он сделал несколько глотков. Успокоился. Но говорить ещё не может.
- Папа! Это я! Доченька, любимая твоя. Что с тобой?
А он трясущейся рукой показал сначала на меня, а потом на рамочки над моим столом. Их опять две. Да! Там, где всегда и висели. Только раньше это был документ на моё место на кладбище и моё страшненькое фото. Теперь же с фотографий смотрели друг на друга две женщины. Они очень похожи лицом. Только одно фото пожелтело от времени и на женщине костюм устаревшей моды семидесятых годов. А на втором фото это я – до больницы. Пять лет назад.
И да! Мы с мамой очень похожи. Были. В то время, когда она ушла из жизни. И я могла, но каким-то чудом выжила. Избежала гибели.
- Не бойся! Это не привидение. Я просто долго лежала в больнице. Ты что не заметил, что я долго не приходил?
- Заметил! Я считал, что ты так же, как и твоя мать ушла и предала свою семью. А это не честно. Бросать мужа с маленькими детьми на произвол судьбы. Чем тебя кормить? Где брать деньги если сидеть с тобой? Мальчишкам ты в тягость. Бывали моменты, когда я был готов уже хоронить тебя. До трёх лет ты всегда болела. Что мне было делать? Как жить? С кем? Привести вам мачеху или тянуть самому?
Мы долго сидели и говорили. Плакали и смеялись. Вспоминали прошлое.
Солнце глянуло в наше окно как луч света в тёмное царство.
- Папа! Свет! Смотри! Он светит именно нам. Мы пойдём по нему и у нас всё будет хорошо. Вставай. Пора пить чай.
Мы искупили свои долги. Теперь у нас всё налаживается.
Мой новый муж на работе. Я пока дома. Старый отец гуляет с коляской по двору. Он счастлив и горд. Возвращается у него вкус к жизни. А я спокойна. Он уже вырастил одну девочку – меня. И с внучкой справится.
Одно огорчает. Нет ни каких новостей от братьев.
С бывшим мужем мы поддерживаем хорошие отношения. Дружим семьями. Там ведь мои – кровные дети. И может быть, когда ни будь они узнают правду. Но пока, жива их приёмная мать, и детям хорошо и спокойно с ней, я лезть и мешать не буду. Это мои дети но Ирине за них я благодарна. Не хотела бы я такого детства какое было у меня.
С отцом мы часто сидим на кладбище у мамы. Подправили столик и всё покрасили. Посадили много цветов. Это место для того чтобы прийти, посидеть и помянуть.
Документ про покупку места на кладбище, что отец покупал для меня – пропал.
Не смогла его найти. Да он мне и не нужен. У нас теперь всё хорошо. Чего и вам желаем. Счастья и удачи.
Послесловие.
Нет! Конечно же я не осуждаю. Мужики! Что тут скажешь? Один при живой жене заводит другую. Второй тянется сам. Не всё получалось, но он всё же воспитал одну девочку – меня. Вырастил и воспитал.
Как же можно судить и осуждать отца и мужа. У них, у каждого своя жизнь. Но не спились. Не бросили семью и детей. А это уже не мало. Спасибо им. Сильные и смелые мужчины попались мне на моём жизненном пути. Ну и Слава Богу.
Счастья вам и взаимопонимания.

День весенний
Тёплый долгий
Пасхой называет люд.
А с неделю на задворках
К кладбищу цветы несут.
Поминаем мы усопших
Дань несём в мир мертвецов.
Вот и слёзы на ресницах
Понимаем.
Всё пройдёт!
Пройдут горе и печали
Время лечит – говорят
Только боль в сердцах рубцами
Огнездилась
Не унять.
Помянули. Прослезились
Вспомнили былые дни.
Всё хорошее что было
Подняли со всех былин.
Улыбнулись миру дети
Праздник – им же говорят
Радоница – мир в расцвете
Помнят, любят и скорбят.

Высоко в облаках
Вьётся солнце в лучах
Оно дарит тепло
Всем прохожим
Оно дарит тепло
И улыбку в сердца
Всем, кто светел
Душою делами.
Ты улыбку свою
Солнцу в высь подари
Одари ею рядом
Идущих.
И в ответ получи
Счастье жить не в степи
А средь милых тебе
самых лучших.
Ты улыбку свою
Всем вокруг подари
Стань хорошим
Для утра началом
И тогда на земле
Станет больше любви
И достанется всем
По делам их

Весна. Тепло. Прикольно.
И за зиму не больно.
Ушла и попрощалась
Три раза возвращалась.
На каждый грамм капели
Снега или метели
А ныне в белом цвете
Земля закрасовалась
Кругом в одно мгновенье
Кружит цветопаденье!

Ну не повезло мне. Не повезло. Бывает.
Хобби, собирательство, коллекционирование.
Каких только вещей люди не собирают. Тратят огромные деньги на покупку и хранение.
Занимают огромные территории для своих коллекций.
Не, ну вы не смейтесь. Хорошо тем, кто собирает марки, там или пуговки, этикетки с чего-либо. Лежит себе на полочке с десяток альбомов. Всего и делов-то вытирать с них пыль да пересматривая, перекладывать с места на место.
А вот коллекционировать машины – это вам каково? А?
Один шейх, это мною лично прочитано, хранил около тысячи автомобилей. Тысячи!
Тут уж в шкаф не положишь. Необходимо прислугу иметь, чтоб пыль вытирать. Да и время надо, чтобы прокатиться на всех своих экземплярах. Жуть.
Куда проще собирать старые тюбики от зубной пасты. Идёшь себе по улице, Оп-па, мусорник. Ныряешь туда, покопаешься и раз, вот тебе два-три новых экспоната. Сиди потом разглядывай. А друзьям показывай и рассказывай. Этот от Аллы Пугачёвой, а вот этот «Колгейт» самого Барака Обамы. И истории о том, как ты выследил, когда звезда выкинула этот тюбик и как трудно, с боем тебе досталось это сокровище.
Ни поверить, ни проверить. Фу! Гадость.
А другой собиратель нагрёб полный шкаф под стеклом – картофельных чипсов. А вот и нет. Без упаковки.
Вот так весь сервант был заставлен жёлтыми и серыми кружочками.
От чего серыми? Да от того что когда пересыхают, то и сереют. А если сырость попадёт, то цветут в зелёный цвет. Может ещё и шашель пожрать. Это червячок такой. И этот так сказать горе коллекционер, чуть не застрелился, когда его экспонаты, одним жарким летом, просто рассыпались. Пересохли и всё. Нет коллекции.
Другой чуть не повесился, когда из его коллекционной кружки, попила чай, в гости зашедшая соседка.
Дурачьё!
Что проще и практичней у меня коллекция! Я собираю презервативы.
Ну нет! Новые! Как вы могли подумать? В коробочках конечно. С рисунками. И места много не занимают, и посмотреть, показать прикольно!
Одно меня сильно расстраивает!
Никогда в жизни я не смогу ни один из них использовать. Жалко аж до слёз.
И не из-за того, что жалко сами презервативы.
Всегда покупалось по два или три экземпляра.
Не смогу одеть только по тому, что одеть то мне их не на что!
А мужу я не дам! Он никогда их не покупал. Стыдно ему видишь-ли.
Не. Не правильно сказала.
Мужу то я дам, но не свои экземпляры.
В общем запуталась.
Называется моё хобби КОНДОМОФИЛИЕЙ.
Вот это у меня проблемы с хобби, не то что у собирателя макарон или апельсиновых шкурок.
А вам море удачи и дачи у моря. Весь день без проблем.

Все в жизни бывает в первый раз. Так вот и я, нежданно негадано познакомился с матушкой- Одессой! Знакомство на столько было необычное, что на долго врезалось в память. Думаю, вам тоже будет интересно узнать, как это оно, впервые, самое обычное дело, но не та как у всех. Поехали.
Повод
- Купи дачу! Крыша над головой – это всё!
- А-а! Дядько! Я молодой, весёлый, мне погулять охота.
- А вот женишься, куда жену приведёшь?
- - У меня, у родителей, дом есть, да и чтобы жениться нужна девушка. А у меня её нет. То есть, есть конечно, но не такая чтоб жениться. Это так, на каждый день. Погулять, подарки там ей, в барчике посидеть.
- Так не понять. Если на каждый день, то это жена.
- НЕ! Жена это другое. Я ищу жену чтоб как мама. Чтоб с ней хотелось не погулять, а домой, под крылышко после работы.
- Ага! Нянька нужна. Мама постарела, нужно по моложе, и функций для выполнения побольше. Понятно.
- Ну раз понятно, то не будем рассуждать о морали, тем более что вы, старшие, это очень любите, перехожу сразу к делу. Я хочу купить машину. Так?
- Я-то при чём? Давай дальше развивай свою мысль.
- Здесь, у нас, ничего мне подходящего нет. А вот в Одессе есть.
- То есть ты хочешь сказать, что тебе одному страшно ехать.
- Ну вот видите, как вы прекрасно всё понимаете.
- А отец что же?
- Он ведь каждый день работает. Выходной только суббота и воскресенье. Надо ему давать отдохнуть. А мы с вами в любой день недели можем.
- Ну да, за три дня выходных, мы спокойно вернёмся.
- Вот я и решил, что вы, согласитесь. Вам ничего делать не надо. Приедем туда на автобусе, купим и обратно своим ходом. Всё. Я с машиной, а вы попутешествуете.
- Понятен пень. И когда?
- Вот мы уже на работе, а завтра, вечером в семь часов сменяемся. Едем домой, кушаем, переодеваемся и в десять автобус от центрального автовокзала.
- Да ты что?! Надо же жену предупредить. Собраться.
- Туго соображаете, дядько. Мы в семь меняемся. Уйдём чуть по раньше, Серёга нас прикроет. До девяти всё успеете.
- А чего до девяти если автобус в десять?
- А до вокзала добраться? То да сё!
- Ну ты авантюрист.
- Согласны?
- Пошли работать. Надо подумать.
- Ну дядько. Я уже и билеты взял.
- Так раз взял, то чего спрашиваешь?
- Ура! Едем! У меня будет машина!
Днём переговорил с руководством, и нас отпустили в пять часов.
Супруга удивилась, но в принципе тоже не возражала.
Антона она знала с лучшей стороны. Хороший, работящий парень. Да и приятно, когда тебе доверяют.
- Только смущает что вы оба с суток. Заснёте и всё. Шутка ли вторая ночь без сна.
- Тоха всё уже решил. Он сядет у окна. Сумку с деньгами под себя, а я, как прикрытие, с краю.
- А места то хоть рядом?
- Сказал, что взял рядом, и не далеко от двери.
- Ну помогай вам Бог.
- Посидим перед дорожкой.

Путешествие
- А я уже подумал, что вы передумали.
- Это с чего так?
- Ну время ведь.
- Так ещё половина десятого.
- И что? Я с восьми часов уже здесь.
- Торопыга. Автобус раньше не тронется.
- А мне и не надо раньше. Вдруг вы опоздаете.
- Вот опоздун малолетний. А вещи твои где?
- А какие вещи?
И так тихо, шёпотом, подойдя почти в плотную:
- Сумка с деньгами на мне, под курткой.
- И что? Больше ничего не берёшь?
- А зачем? Утром будем там, купим и вечером уже дома. Поедим на дороге. Я вам всё куплю. Ночью, на станциях, кофеёк. Днём, на обратном пути в столовку заедем. По дороге точно будут.
- Уговорил. Едем!
- Так вы что? Ещё думали?
- Да шучу я Тоха, шучу. Видишь пришёл. Даже жена в дорогу благословила. На дело то хорошее едем. Не прогулять заработанное, а вещь купить. Ценную.
- Как хорошо! А я был уверен, что вы, согласитесь.
- Пошли в автобус.
Вот так и получилось, что в Одессу, первый раз я еду не совсем по своей воле. Но то были цветочки.
Хоть мы были и с суток, но поспать нам почти не удалось.
Всё, как всегда. Сначала по салону бегали трое малышей, но через пол часа они угомонились. Потом одна мамаша не смогла уложить грудничка спать и тот капризничал. И вот. Вроде бы полная тишина. Приехали. Первая остановка.
- Ну что дядько? По кофейку?
- Ты тоже не спишь?
- Да уснёшь тут. Вон на платформе кофемашина. Попьём и покурим.
- Пошли.
Водитель ушёл отмечаться. Мы взяли по стаканчику кофе. Кроме нас вышли ещё трое мужиков. Ну и слава Богу. Значит дети спят. Тронемся и мы поспим.
Попили. Перекурили. Расселись. Поехали.
- Алло!
Телефонный звонок, как гром среди ясного неба. Громкий, противный и долгий.
Надо сказать, что мы сидим в центре автобуса. Второй ряд от двери. А перед нами ехал довольно крупный мужчина и он спал, когда мы входили, на двух сиденьях. Может два места и покупал, из-за своих габаритов. И раз спал, то не сразу и ответил на звонок.
Даже грудничёк пискнул в ответ на звук вызова, где-то там, впереди автобуса.
Но вот проснулся. Спросонок не сразу сообразил, что, кто и где. Нашёл-таки телефон. Нажал кнопку, и заговорил почти на весь автобус:
- Алло.
- Фима. Фима! Здесь такое.
- Фаечка, дорогая, не та громко. Я таки еду к тебе, но люди кругом спят. Говори по тише, им не надо знать за твои проблемы.
Вы знаете, что подслушивать не хорошо? Да я бы и не слушал, но, во-первых, сидя рядом он тоже говорил не слишком тихо. Во-вторых, в его телефоне была включена громкая связь. И в-третьих, это, наверное, самое интересное. Он говорил так, как говорят только в Одессе и больше ни где в мире. А это красиво! Я вам говорю!
- Ты не знаешь Фима за эти проблемы. В окно кто-то лезет. Двери ломают, меня убивают, а ты мене говоришь за говори тише? Как тебе не совестно Фима?
- Ну хорошо дорогая. Расскажи, что случилось?
- Некогда мне с тобой разговаривать. Пойду открывать двери, иначе вынесут вместе с обоями.
- Фая не открывай двери пока не спросишь зачем они пришли?
- Фима. Твои советы всегда приходят только потом. Я уже открыла и это два бездельника Софочки с верхнего этажа. Старшие на работе, а эти бояться, к ним тоже кто-то лезет в окно.
- Фаиночка! Так не бывает. Сразу не будут лезть во второй и третий этаж. В окна лазят за очередью.
- Ну хорошо. Ты мене уговорил. Пойду теперь открою окно, только уложу эту шпану малолетнюю. Им видишь-ли, Софочка сказала схорониться у меня. Вроде я полицейский и их спасу.
- Фая! Дорогая. Не открывай сразу окно, посмотри за штору.
- На этот раз ты успел, но я занята.
И телефон отключился.
Долгожданная тишина. Уснуть бы.
Тр-р-р-р! Приехали. Следующая станция
- Покурим?
- Не спишь? Пошли.
Когда вышли, Тоша спросил:
-Вам тоже, этот не дал поспать?
- Да можно было попробовать, но очень уж интересно он разговаривает.
- Не он, а она. Он почти молчит, зато она орёт просто в телефон.
- Во! Водитель идёт. Поехали.
Автобус тронулся. Тишина. Придремали.
Звонок. Ну в этот раз мужик видимо был готов, сразу ответил на вызов:
- Что там, родная? Только тише, все уже спят.
- Тебе Фима за всегда тише, а тут такое. Ты знаешь за абрикос что у нас под окном.
- Ну конечно знаю, дорогая.
- Этот абрикос посадил мой дедушка в день, когда его познакомили с бабушкой и при этом ему было всего двадцать лет. А тёте Циле, которая их знакомила, было всего пятнадцать, но она таки была его тётей и лучшей подругой моей бабушки. Так вот, этот абрикос машет своими ветками яко крылами на все стороны и стучит в окна. В наше и за то, что выше. Его, этот абрикос и испугались сорванцы, шо спят на твоей тахте. Когда ты приедешь, он, наверное, улетит.
- Фаичка, дорогая! Ну что ты говоришь? Абрикосы не летают. Ложись поспать, я утром буду. Уже и так за полночь.
- Все не летают, а этот улетит. И да, если у тебя за полночь, то и здесь ещё не утро. Ложись спать и не мешай мне бояться. У меня волосы не хуже веток того абрикоса, шевелятся и бегают по голове.
- Фаичка! Это нервы. Выпей валерианы или корвалолу.
- Ты так говоришь выпей, вроде предлагаешь армянский коньяк. Ты же знаешь, что я не переношу корвалолу за запах. Что за жуткий запах, и кто его выдумал. Ложись там уже спать и не мешай людям автобуса. Я сама справлюсь со своим кошмаром.
Армянск. Вышли. Покурили. Попили кофейку. Покурили. Поехали. Задремали. Звонок.
- ты уже спишь?
- Фаичка, дорогая, я тебя умоляю, говори тише. Люди же спят.
- Да пусть люди спят. Здесь Содом и Гоморра в рядочек. Ты себе не видел, как на наш абрикос прилетел стул. Такой белый и весь из пластмассы, как у соседнем баре. Прилетел и повис на самом верхе абрикосы и трепещет аки стяг. Мы сдаёмся! Такого не видела Одесса со времён проклятой войны. Когда румыны и фашисты драпали от нашей армии и махали белыми простынями. Вот. Ты посмотри. Ещё три скатерти на абрикосе. Всё гудит и машет. Ещё немного и я пойду в наступление на абрикос. А он сдаётся.
- Фаичка, дорогая. Ты не в себе. Выпей хоть коньячку. Я не понимаю за что ты мине говоришь, но чувствую, что тебе не хорошо. Я скоро буду. Мы едем уже на Николаев.
- Я так думаю, что ты никогда не доедешь. Вас задержит полиция или эта отступающая армия. Это конец света. Воют трубы и кричат все торговки разом на привозе. По всему городу машины мигают жёлтыми огнями и воют сигнализациями на мелькающую в просветах пролетающих туч, луну. Нет такой машины, чтобы ехала быстрее той тучи, что пролетают над городом. Фима – это конец света. Дождь сменяется градом и тишиной, за тем всё снова. Илия едет за мной на своей огненной колеснице. Фима – я уже трижды крестилась. Прости за мой скандал к тебе. Я не доживу до утра.
- Фаичка! Дорогая! Ну что ты говоришь! Ты меня пугаешь не на шутку. У меня всё трусится внутри. Что там у тебя происходит?
- Фима! Я уже выпила коньяку и стало тише. Выглянув в окно, я поняла, что одной ветки нашего абрикоса нет. Некому уже стучатся в окно. Но белые стулья и скатерти висят и машут. Я сразу не поняла за белые круги под воротами, но это оказались столы из соседнего бара. Я так думаю, что армия, когда отступала, взорвала наш любимый ресторан. Всё пропало! Всё пропало!
Николаев. Идёт дождь. Покурили под навесом. Попили кофейку.
Мужик тоже вышел размяться, но отошёл в сторону и продолжил свой разговор по телефону.
Потом подошёл и тоже взял стаканчик кофе, но выпить не успел. Пришёл водитель. Хотели уже ехать, но водитель не пустил с напитками в салон, и пришлось ждать пока этот Фима, обжигаясь и давясь не допил свой кофе. И не бросил, хотя все мужики на него смотрели и роптали. Настоящий Фима!
Поехали. Опять звонок. Ну и за долбала же она нас всех.
- Фима! Он таки рухнул. И было то ему меньше за сто лет. Я жду тебя, но ты не звони. Не буди сорванцов. Они устали за ночь больше чем ты.
И тишина. Может теперь удастся поспать?
Но не тут-то было. Автобус сильно качнуло несколько раз. Все не спящие прильнули к окнам.
На улице светает. Стали видны окрестности. Наш автобус несётся по автостраде. Слева авария. Скорая, милиция и пожарная машины.
Едем. Справа на боку лежит фура. Водители из остановившихся машин помогают выбраться из кабины водителю.
Лежит! Лежит билборд, а бетонная плита основания стоит ребром.
На деревьях лесопосадки лежит другой билборд.
Вот, на согнутых как проволока швеллерах лежит ещё один.
Кругом бумага, мусор, грязь.
Что здесь произошло?
Уже весь автобус проснулся. Все сидят и раздвинув шторы, смотрят на улицу. Это что-то е суразное.
Деревья гнуться чуть не до земли. Мусор пролетает мимо со скоростью самолёта. Вот проехали ещё две аварии. Наш водитель тоже снизил скорость. Автобус ещё несколько раз качнуло из стороны в сторону. Женщина в салоне резко вскрикнула.
Впереди показалась Одесса!
Ветер стал стихать. Деревья уже не ложатся на землю. Мусор падает от куда-то сверху на землю. Мы уже не спеша въезжаем в «освобождённый» город.
Здесь и правда, как после побоища. Автобус едет, а под колёсами трещат остатки пластиковой мебели и стёкол. Часть домов с разбитыми окнами.
То тут, то там поперёк дороги лежат деревья. Городские службы пытаются наводить порядок. Вот восстанавливают оборванные троллейбусные провода. Вот пилят лежащее дерево. Вот трактор пытается поднять лежащий билборд. Прохожих ещё нет, только рабочие. Ещё слишком рано. Автобус по пустой дороге старательно объезжает препятствия.
Дороги усыпаны обломками всего сразу.
Автосалон. Из названия, на крыше весит только одна буква «Т», но по машинам видно, что салон «Рено».
Стёкла все перебиты. Во дворе две машины лежат на боку.
- Алло! Алло! Фаичка! Родная! Как ты? Что тут было? Мы въехали в город! Полная разруха. Что произошло?
- Всё плохо Фима. Он рухнул. Нет больше нашего абрикоса, на ветвях которого мы сидели и целовались. На ветках которого были качели на которой выросли, и мы и наши дети с внуками.
- Фаичка! Родная! Как ты?
- Я Фимочка хорошо. Сорванцы спят. Соседний ресторан весь улетел. У дома напротив побиты все стёкла. А я ложусь спать. Коньяк кончился.
- Не переживай родная. Я скоро буду.
- Водитель. Водитель! Остановите. Мне от сюда ближе к дому. Я быстрее добегу, чем потом на такси ехать.
- Нельзя останавливаться в городе.
- Вы что н видите, что у меня дети дома и Фая?
Автобус остановился. Схватив свою сумку, мужчина выскочил в ещё не совсем открывшуюся дверь.
Автобус поехал дальше.
Ты уж нас прости мужик. Мы тут о тебе так плохо подумали, что ты нам спать не давал. Но после увиденного! Это просто ужас.
Такого я даже на городской свалке не видел.
Тут явно пронёсся торнадо! Вот это мы приехали!
А вот и автовокзал. Дворники наметают горы мусора.
- Ну что Тоша, звони продавцам. Может им уже и продавать нечего. Тогда здесь же сядем на этот автобус и домой.
Антон пошёл в сторону и стал звонить, а я пошёл искать туалет. Всю ночь только и знали кофеёк попивать.
Встретились, когда Тоша тоже вышел из туалета.
- Едут. У них всё нормально. Машина в гараже стояла.
Минут через десять и правда подъехала красивая иномарка. Тоша сразу за руль. Смотреть сидень и салон. Мне пришлось лезть под капот, брать документы, сверять номера и проверять уровень используемых жидкостей. Нам ведь на ней домой ехать, если купит.
Когда осмотр был окончен, проехались вокруг вокзала. Остановились и мы отошли в сторону.
- Ну что, дядько? Как вам точила?
- Слабовато. Она видно стояла долго.
- С чего это вы так?
- Ну смотри. Резина хоть и новая, но репаная с одной, правой стороны. Той что была на солнце. Тормозную жидкость и масло надо доливать до уровня. И если брать, то сразу узнавай, что они туда льют. Чтоб не смешивать разное. А также где найти номер двигателя. Если проверишь и сойдётся, можешь брать. Так машина в хорошем состоянии.
- Ну дядько, вам огромное спасибо. Всё проверили и посмотрели. Я-то лох в этом, глянул что не битая и ладно. Хорошо, что я вас взял.
Когда всё долили, досмотрели и записали, поехали к нотариусу. Сделали доверенность, отдали деньги и ещё до обеда отправились в обратный путь.
Выехали на объездную и сверяясь по карте поехали дальше. Больше ни каких приключений не случилось, если не считать, что Тоша чуть не уснул за рулём, уже подъезжая к родному городу. Вовремя толкнул его в бок.
Остановились на заправке. Выпили по две кружки кофе и спокойно доехали домой. А машина и правда попалась хорошая. Верой и правдой до сих пор служит Антону. Хотя сам Антон уже сожалеет что не купил дачу. Женится то он смог, а вот крышу над головой не купил. Спать то не будешь в машине.
- Да дядько. Жалко не послушался я вас. Молод был. Сейчас бы так не сделал. Зато у меня жена и машина хорошие. А также лучшие в мире друзья.
Я и на свадьбе был. И в Одессу мы не раз ещё катались. Но вот этот, первый раз запомнился на всегда.
Удачи всем, любящих близких людей и хороших друзей.

Встречают по одёжке!
И никто не убедит меня в обратном. Вот как пример.
Красивая рыжулька, с кисточками на ушках. Распушённый изогнутый хвостик. В мягких лапках лесной орех. Правильно – это белочка.
Тонкий, длинный, серый хвост, красные глаза и ужасный оскал передних резцов. Конечно же крыса.
Догадались уже? Они из семейства грызунов. Вот вам и маркетинг.
Как себя преподнесёшь. Всех умиляет вид белочки. И сколько крика и писка, когда мышка или крыска выглядывает из норки. Как мне нравится ехидничать, когда сильный пол критикует нас за крики. Ну ничего. Есть у меня в запасе пару историй из жизни для ответного смеха.
Мышка-норушка
Сидим мы втроём на диване и смотрим телевизор. Мама, что-то мурлыкая себе под нос, готовит на кухне ужин. Сестра увлеклась новой куклой. Отец уже мирно сопит, сидя рядом и только мне приходиться смотреть этот нудный сериал, который якобы слушает мама.
И тут – писк, крик!
С перепугу чуть сама не описалась.
Вы себе не представляете, как испугалась крика!!!
А потом как засмеюсь.
И побежала на кухню.
За мною сестра.
А суть-то!
Закричал и перепугал нас отец:
- А! А вон она! Хватайте её!
А сам прыг на спинку дивана и к стене жмётся.
Мы с Дашкой выскочили, я схватила швабру, она веник и бегом обратно в комнату.
- Правильно! Шваброй её! Шваброй! Бейте же! Чего ждёте!
Кричит с дивана отец.
Это и мне с испугу показалась МЫШЬ. А оказалось, что это совсем маленький мышонок.
Дашка его веником прижала к полу, а потом ухватив за хвостик подняла вверх.
Тут из-за двери выглянул наш кот Филимошка.
Миг! Прыг! Хвать! И нет больше папиного ужаса.
Отец на радостях побежал к холодильнику и отрезал в палец толщиной кусок колбасы для Фильки.
Великая щедрость. Раньше такого никогда не было. Кот у отца стал любимчиком. Роднее собаки.
Отец потом над нами подшучивал, что Мы испугались мышки и убежали на кухню. Мама при этом всегда останавливала наши возмущения по этому поводу.
Хотя мы-то запомнили, что сильный пол не всегда сильный.
Крыска лариска
А это уже другая история. Когда я ходила беременной.
Приехали мы с родителями и друзьями на дачу.
Весна. Потеплело. Народ потянулся на природу за ароматом шашлычка. Как прекрасно провести первые тёплые денёчки на солнышке. Одуванчики и нарциссы в полном цвету. Тюльпаны выбросили краснеющие бутоны. Красотища!!!
Мне только одно мешает. Женщины меня поймут.
Туалет в самом дальнем углу дачного участка. И мои хождения туда-сюда мимо разожжённого мангала, даже меня достали, а не то что мирно попивающих пиво троих кочегаров.
Мангал стоит возле дорожки и как раз по середине преодолеваемого мною пути.
И тут. Только я подхожу к заветной двери, как передо мной, из-за куста крыжовника выбежала крыса.
Я вскрикнула.
Она остановилась.
Помню бабушкины наставления:
- Если чего-то испугалась, то руки в стороны. Себя не хватать, иначе у ребёнка на этом месте будет большое родимое пятно.
Вот и стою, онемевшая с растопыренными руками.
- Вика! Что там? Ты чего? Испугалась что ли?
- Да тут крыса! Большая.
И вмиг. Я даже не заметила, как, но три наших кочегара уже стоят на втором этаже, лестницы к даче.
- Вот трусиха. Да ты её не бойся!
Это отец кричит.
- Возьми цапку и цапкой её! Цапкой!
Муженёк разоряется.
- Да она трусиха, вон как ручки в стороны расставила.
Подначивает свёкр.
А я стою и смотрю на крысу.
Та на меня.
Я, когда увидела её бегущую, вскрикнула. Крыса села почти как собака, только передние лапки на весу, и сидит на меня смотрит.
Я на неё, она на меня!
И что делать?
Сейчас ведь точно описаюсь. Мало что дитё поджимает, тут ещё испуг.
Нет. Бежать то я не собиралась, но то что крыса не убежала сразу – меня смутило.
Она или бешеная, или отравленная, а значит может и укусить. Кинутся. Пришлось на неё прикрикнуть:
- Кыш! Пошла вон!
Та ни в какую. Сидит на месте и на меня смотрит.
- Да что ты с ней там разговариваешь! Бей её!
Раздалось со второго этажа.
- Ну милая, уйди в сторону! Не видишь я в туалет иду? Не дай опозориться! Сейчас же с меня польётся. Стыдно мне перед мужиками будет. Иди!
И что вы думаете? Крыса встала на свои четыре лапы, глянула на меня своими красными глазками бусинками и убежала. Как поняла меня. И тут у меня мелькнула мысль отомстить. Им ведь была не видна крыса, и следующее не разглядят. Я нагнулась, беру ком земли кидаю в сторону дачи и кричу:
- Держите! Сами её убейте! Мне нельзя!
Но последние мои слова были обращены уже в пустоту.
Три мужика, толкая друг друга и прыгая через ступеньки, выскочили со двора и помчались по улице.
Ну вы уж меня простите. Я всё же не сдержалась. Намочила немного трусишки. Очень уж было весело на них, удирающих, смотреть.
Ну не боюсь я крыс и мышей! Только пауков немного. Вдруг укусит.
Любите природу - мать вашу!
С любовью и верой в семейное счастье!

Это случилось в тысяча девятьсот семь…Да не важно!
Это был выпускной класс. На двадцать третье девчонки нам подарили носки и открытки. Но не простые носки, а с вышивкой, которую делали сами лично. Короче именные носки Именные каждому! Вот это здорово. Нам очень понравилось! И это при том что у нас в классе три девочки и аж семеро парней.
И что вас удивило?
Обычный сельский класс. Это в городах по тридцать человек в классе. Нас десятеро, но каких!
Мы и на соревнованиях всегда, и в олимпиадах участвуем, да и субботники без нас не проходят. И только наша математичка, Валентина Сергеевна выдала перл:
- Самый безбашенный класс.
Вот и спасибо. Вот и утешила, и обрадовала.
Даже наша уборщица нас хвалит. Говорит, что мы добрые и отзывчивые. А это из-за меня. Я ей завсегда воду в вёдрах на второй этаж поднимаю. А за это она меня, во время моего дежурства по школе, всегда прикрывает, пока я на перекур бегаю, за туалеты, на улице.
В принципе я Сергеевну не осуждаю. У неё есть повод на нас сердиться. Хотя не всё так плохо.
Из всех нас десяти, только у меня с ней был конфликт. И не из-за того, что она мне пары ставит. Просто случай такой подвернулся.
Это было в пятом классе.
Идя по коридору, увидел под батареей отопления коробочку. Присел, засунул руку и вытащил. Когда открыл, там оказалось полно кнопок. Ну и что с ними делать? Мне то они не нужны.
Взял и высыпал на стул учительнице. Мозгов то нет! Ну положи на стул одну – две, так нет же, все высыпал. Разравнял кучку по всему сиденью и придвинул стул к столу.
Зашла матиматичка чуть с опозданием и сразу Серёгу вызвала к доске. Спрашивает, задаёт вопросы, а когда он на всё ответил, она отодвинула стул и не глядя плюхнулась на сиденье.
Вой! Писк, крик и разборки. Урок сорван.
Как-то так получилось что никто не видел что с кнопками это я всё проделал, или просто не выдавали. К концу урока я сам созрел и признался в содеянном.
Маму в школу. Мне дома ремня. И вот за классом закрепилась плохая репутация, которую опять же я в седьмом классе укрепил. Подложив дымовуху.
И опять же, случайно. Ну не хотел я именно ей пакости делать.
Я тогда только пробовал курить. Спички были. А тут иду по коридору, валяется расчёска. Дымная. Ну это из такой, особой пластмассы, что быстро горит, а не плавится. Когда завёрнута в бумагу, то сильно дымит.
Вот. Взял я эту расчёску. Разломал на мелкие кусочки, завернул в тетрадный лист и привязал пять штук спичек и тёрку от коробка.
И ну? Догадайтесь что сделал?
Да точно! Подложил под стол училке.
Надо ж так случится что снова был урок Валентины Сергеевны, алгебра.
Уроки она ведёт плохо. Почти не объясняет новую тему, типа сам до всего доходи умом. Но это не значит, что я что-то имел против неё. Просто так совпало.
А тут ещё первого к доске вызвала меня.
Кое-как, но ответил на её вопросы и получив выстраданную тройку, пошёл к своей парте.
Сергеевна уселась на стул, чтобы внести отметку в классный журнал.
И тут! Это произошло!!!
Видимо она шаркнула ногой она привела дымовуху в действие.
Сначала у неё за спиной, из под стула, а потом и со всех сторон из под стола, повалил густой, серый и очень вонючий дым.
Учительница вскрикнула, вскочила, чем расшурудила клубы и оказалась в полной, дымной блокаде.
А потом как закричит:
- Пожар! Все вон из класса! Бегом!
Никто не понял что происходит и испугавшись все кинулись на улицу, а я открыл окно для проветривания.
И надо же такое! Вместо того чтобы дым выходил в окно, его потянуло в коридор, за ребятами. По школе разнеслись крики и топот десятков бегущих детей.
Расчёски хватает всего на пару минут.
Всё быстро погасло. Сквозняк вытянул дым через двери.
Первой вернулась Валентина Сергеевна. Увидела меня, сидящего на подоконнике и всё поняла. Молча подошла, взяла дневник и усевшись за свой стол долго писала.
Когда все вернулись, училка отдала мне дневник. В нём мелким почерком, красными чернилами была исписана вся суббота.
Отчего суббота? Так учились мы только пять дней в неделю, а в дневнике расписаны шесть.
К концу недели я рисовал на «субботе» красивые рожицы, но не теперь. Этот день был четверг и утро. Я просто не успел. Опередила.
Правду сказать, учительница могла ничего не писать. Всё равно ни я ни мамка там ничего не поняли.
У нас хоть и большое село, но выглянув в окно и крикнув:
- Дронов Сергей (Это я – ваш покорный слуга), сделал шкоду, добьёшься большего результата чем писать в дневнике.
Уже через два урока, прибежала мама, и ухватив меня за ухо, потащила домой.
В пятницу в школу я не ходил. Ухо было с большое блюдце. Стыдно мне. Да и наказала менчя мамка на три дня в комнате. Выпускала только в туалет.
И тут я не в обиде. Сорвал ведь урок?
Сорвал!
Я сделал дымовуху?
Я!
Какие обиды?
Только и я иногда делал уроки и хорошо отвечал у доски. Один раз даже при комиссии я так ответил, что даже директор удивился.
А училка мне всё одно тройку поставила.
Так это я вам к чему всё рассказываю-то!
Девчонки нам красивые носки подарили. А мы что? Хуже, что ли?
У Серёги отец на МТС работает. Мы дали ему картонки от паков из под масла, что дала нам Витькина мама, и их покрасили синей краской от трактора «Беларусь». Сложили картонки пополам и получили открытки.
Сверху, для каждой девочки и учительницы придумали поздравление и написали фломастерами.
А во внутрь вклеили листочки, на которых нарисованы и подписаны наши рожицы – карикатуры. Получилось и весело и празднично. К этому ещё приложили по ветке мимозы.
Дно только плохо. Считать нас видно так и не научили. Одного подарка не хватило.
За цветами мы ездили вдвоём. Так вот только на автовокзале до нас дошло, что не хватает одной ветки мимозы. А мы уже собрались уезжать и билеты взяли на автобус.
Ну что тут делать???
И я придумал! Вот молодец!
Тут же, на автовокзале мы купили лотерейный билет.
Раз математичка так и не научила нас считать, то пусть ей и достанется этот билет.
Вот и праздник.
Конечно же девчонок мы поздравили первыми.
Некоторым из нас даже достались поцелуи в щёчку. Только не мне, конечно.
Ещё чего не хватает.
Собрались идти поздравлять учителей. Рассказали о случившемся и показали лотерейный билет.
Ленка, любимица Сергеевны, и почти круглая отличница, сразу стала возмущаться, даже свой подарок хотела ей передать, но он ведь подписан!
А мы недолго думая пошли по классам и поздравили учителей.
Обычно-то никто учителям подарки не дарил. Так, на словах поздравляли. И только мы решили оставить о нашем классе хорошее впечатление и память. Но получилось, как всегда.
После уроков все учителя шли с мимозами и синими папками. Все, кроме Валентины Сергеевны. Она спрятала свой лотерейный билет в карман, а мимозу оставила в вазе на столе.
И только через неделю, Сергеевна с усмешкой зашла в класс. Грозно на всех посмотрела.
А потом как заорёт:
- Я выиграла машину!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Мы вскочили. Кинулись к ней. Рассматривали билет и громко смеялись. Так что даже директор прибежал.
Короче сорвала она нам урок. Но ей то можно. Только виноват остался тоже я. Ну я же билет ей купил.
Всё! Рассказ дальше можно и не писать. Да и вообще, весь рассказ это две строчки.
Есть только три момента, на которые хотел обратить ваше внимание.
Валентина Сергеевна на экзамены сама приехала на своей машине.
У меня в аттестате стоят четвёрки по алгебре и геометрии, прямо как у Ленки, нашей хорошистки.
Всех женщин с праздником. Любите и будьте любимыми.
Всем здоровья, удачи, доброго счастья и денег в придачу.

Тяжело. Поборникам чистоты и здоровья нации, наверно будет неприятно это читать. Мы выпивали.
Гаражи (ГСК-4)
В гаражах всегда так, тебе помогли с ремонтом машины – надо выставиться. Поляну накрыть, или назовите как хотите, но помощников необходимо отблагодарить.
Вот и Васильевич, после того как его «мерса» вернули в строй, быстренько сбегал в магазин и на двух ящиках, прикрытых газетой, накрыл праздничный ужин.
Бородинский хлебушек, лучок и слабо солёная килечка. Помидор, огурчик, палочка колбасы и отварной картофель. А также, как и положено двушечка пива и две поллитровки.
Пока ходил в магазин, машина мерно тарахтела возле гаража. Не звук мотора, а песня соловья. Пришёл, загнал и заглушил. Надо успеть отметить до темна. Тех денег что с экономил на ремонте, хватило бы на три таких стола. Но Васильевич не переживал по поводу –не хватит. В багажнике авто лежали ещё две бутылки водки.
Стол накрыт, ящики расставлены, присели. Налили и выпили по первой. Крякнули и закусили.
- Хорошо сидим, Васильевич.
- Вам спасибо, мужики. Выручили.
- Это точно. Официалам бы на неделю загнал, а мы твою ласточку за день на крыло поставили.
- Давай по второй. Счастья через край. Тысячу раз спасибо. Вот что значит русские умельцы. Не то что Жигули, любого немца и француза подлнимут. Знатоки.
Выпили по второй. Помидоркой закусили. Задумались.
- Ой! Мальчики! Доброго дня. Как поживаете? Видать машинку починили! Знатная поляна!
Через ворота нашего ГСК-4 (гаражно-строительный кооператив) прошла женщина, лет тридцати, может с хвостиком, и за руку вела девчушку лет трёх.
- Отремонтировали. Вот Васильевич и проставился.
- А я мимо шла, смотрю ребята отмечают, дай, думаю, подойду. Мы с Таткой вообще-то в тройке (ГСК-3) обитаем. Но зима. Нет никого. Вот и ушли, а тут вы сидите.
- У тебя в тройке машина что ли?
- Какая машина? Мужики у меня там. Ну не томи, наливай. Не видишь продрогла вся.
- Ух, ты ж! Смелая! Ну давай.
- А чего мне бояться? Я вам за тамаду буду. Чтоб машина не ломалась, чтобы девки целовали, бабки сыпались рекой, наливай и пей со мной.У-ух!
И залпом выпила пол стакана.
- Ничего себе! Можешь. Закусывай.
- Опыт, его не пропьёшь. Татка – закусывай.
Девочка подошла к импровизированному столу и протянула руку за хлебом.
Васильевич взял ломоть батона, смазал майонезом, капельку острого кетчупа и сверху, украсив листом салата кусок колбасы и сыра.
- Бери девочка. Как тебя зовут?
- Тата её зовут. Татьяна по-нашему. Между первой и второй перерывчик как простой, наливай и пей скорей, будут девки красивей.
И сходу выпила содержимое стакана.
- У-ух!
- Ты хоть закуси!
- Пусть Татка ест, с утра не кормлена.
- Пусть Татка ест, но и ты закуси, окосеешь.
- Ну спасибо что не жадные. Наливай…
- Стой. Стой. Не гони. Люди после работы сели отдохнуть, выпить, закусить. Передохни и поешь.
- Татка, жуй быстрее, из-за тебя выпить не дают.
- Да если хочешь, пей сама, не гони ребёнка.
- Не. Сама не буду. Вам потом не хватит, так вы мне вломите. Проходила. Знаю.
Васильевич поднялся и прошёл к машине. Взяв из багажника бутылку, принёс и поставил на ящики.
- У нас хватит. Если хочешь, выпить, пей, но дитя не торопи. Пусть поест.
- Наливай.
- Давай сама, мы не спешим.
Женщина налила полный стакан и почти залпом его выпила.
- У-тю-тю.
Удивились мужики.
- Э-эх! Хорошо. Вот вроде и согрелась. Можно и хлеба кусочек.
- Молодца. Такое надо посмотреть! Удивила.
- Хм. Нормально. Давайте знакомиться. Как вас тут всех называть?
- Вот это – Васильевич. Его машину сегодня латали.
- А это Виктор, Лёшка и Игорь, а тебя как звать-то?
- А чего меня звать? Я уже готова. Идём те отработаю.
- Мы за имя спрашивали.
- А как вам надо, так и зовите. У каждого своя жена. Чтоб дома не оконфузиться, каждый зовёт по имени своей жены. Вам проще, а мне всё равно. Ну что, кто первый?
- Что, вот так сразу?
- Ну почему же сразу? Выпили уже, дочку накормили. Иду отрабатывать. Давайте ваш Васильевич. Благодетель. Он первый пойдёт, а вы по старшинству.
- Нет, нет. Увольте. Без меня. Я тут с Таточкой посижу, поговорю. Да? Таточка!
- Да не лезь ты к ней. Не говорит она почти ничего.
- А сколько ей?
- Уже пять, почитай, а всё молчит. Только и говорит, что - Тата.
- Ты бы её врачу показала. Где вы живёте?
- А нигде. Кто приютит на ночь, то и муж и отец и хозяин.
- Как так?
- А! Пошли Лёха. Вижу что тебе уже невтерпёж. Прикрой ворота гаража.
Женщина с парнем зашли в гараж и прикрыли створку ворот. Раздался шорох, щопот и потом приглушённые стоны.
У девочки в глазах зародилась тревога. Встав с ящика, подошла к воротам. Заглянула во внутрь и, развернувшись опять пришла и села на ящик.
- Вот же ж сука. Даже дитя своего не стесняется.
- Кушай Таточка. Кушай. Мама сейчас вернётся.
Мужики выпили ещё по одной. По телу разлилась горячая жидкость. Захорошело.
Девочка уже не так быстро хватала продукты и пережёвывала не спеша.
- Эй1 Вы там! Кто без меня пьёт?
Из-за ворот вышла женщина, на ходу застёгивая джинсы.
- Наливай.
Когда выпила…
- Следующий.
С Витьком пошли в гараж.
Игорёк сразу отказался, а Витька, залившись уже по полной, всё же пошёл. Но на долго его не хватило. Уснул.
- Слабачок оказался ваш дружок. Спит уже. Ну что ж, если больше ни кто не хочет, то я выпью и закушу по полной.
- Ешь давай, да дитя корми. Дура.
- А вы ничего. Я боялась есть, думала вы по кругу хором пойдёте. А так ничего. Спасибо.
- Ешь, ешь, не спеши.
- Да жрать охота. Ещё бы и переночевать где, вообще был бы кайф.
- А так, где вы обитаете?
- В подъездах, если никто не снимет. Хочешь, ты нас к себе возьми.
– Если обещаешь ничего не воровать, и не водить мужиков, то поселю тебя в гараже.
- Это здесь, что ли?
- Нет. Этот не отапливается. А вот возле сторожки, в том тепло.
- А что с меня? Взамен.
- В смысле?
- Ну что тебе от меня? Денег у меня нет, да и вообще ничего нет. Мной побрезговал, а Татку не дам! Мала ещё!
- Ты что? Полная дура? Просто до весны, до тепла живите. Главное не мусри и не воруй. Вот ключ от калитки. Ворота закрыты отдельно. Бокс номер двенадцать. Я завтра зайду.
- Если ты не брешешь, то спасибо. Только проводи, не видишь даме не хорошо.
Пришлось Васильевичу, поддерживая под руку пьяную, довести и открыть ключом калитку бокса.
- О! Тёпленько. Может и свет тут есть?
- Сейчас включу.
- Машинка. ХИ-хи. В смятку. Это ты что ли покатался?
- В машине и ложитесь. Сзади. Места хватит.
- Ты нас закрой на ключ, иначе я за себя не отвечаю.
- Там в углу есть детский горшок. Завтра приду.
Как только Васильевич вернулся, хорошо поддатые мужики разошлись, кто домой, а кто в свой гараж. Ждали только чтобы гараж и не закрытую машину не бросать без присмотра. Через пять минут на месте пикника ничего не осталось.
Устроились
К девяти утра, Васильевич, на вчера отремонтированной машине, подъехал к боксу номер двенадцать.
Первое что бросилось в глаза – открытая настеж калитка гаража, второе – тщательно выметенное пространство перед гаражом и девочка с веником.
- Здравствуй Таточка.
- Та-ту-й.
- Вот какая умничка! Ты помощница?
- Та-ти-на.
- Мамина. Она сказала мамина.
В проёме ворот показалась вчерашняя знакомая.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте. Чего это Вы мне выкаете? Не за что.
- Извините, но это мне решать, есть за что или нет.
- Посмотрите на него – извините – ты помнишь с кем разговариваешь. Или после вчерашнего головка бо-бо?
- Скажите, как вас зовут.
- Татьяна.
- И если можно, то отчество.
- Хм. Ну Сергеевна. И что? Или ты передумал? Решил нас выпроводить? Ты скажи. Я не обижусь. Я всё понимаю. Жена там, соседи, люди вокруг.
- Татьяна Сергеевна, мне надо на работу. Возьмите в багажнике машины сумку, и я поехал. Вечером поговорим.
- И это всё? Мы можем остаться? Ты правда? Таточка, благодари дядю.
Девочка бросила веник и побежала к Васильевичу, а он на ходу подхватил её на руки.
- Ой!
- Смотри ка! Ты ещё что-то умеешь говорить кроме своего та-та.
Поставив девочку на дорогу, мужчина взяв её за руку подвёл к машине.
- Та-та, скажи маме чтобы забрала сумку, вам пора поесть, а я опаздываю на работу.
Татьяна подошла к машине.
- Тут что? Продукты? Это нам? Ты дурак ли святой.
- Мне на работу пора. Заходите в бокс.
Машина умчалась.
Женщина подняла с земли сумку, и взяв девочку за руку зашла в бокс.
Мысли снежной лавиной неслись в голове.
- Что происходит7 Как это? За что? Может Тата ему нужна? Может я? Взять то с нас нечего. Может маньяк? Вон как машина разбита и и вся в крови. Убил кого-то? Да нет! Авария! Тут же ясно всё. Ну тогда страшная. Видела как-то похожее, там куча трупов валялась. Ужас, только от воспоминаний. Голова начинает болеть, то ли от мыслей или от вчерашнего.
« Для тебя, рассветы и туманы…»
- Тата – там, тим те-те.
Девочка теребила мать за руку. А та, вздрогнула, вроде как очнувшись от своих не весёлых мыслей, услышала музыку.
Ребёнок указывал на светящийся в сумке телефон.
Телефон пел и мигал надписью: «Муж любимый»
- Да! Алло! Кто это?
- Ну хорошо, что вы знаете как пользоваться таким телефоном. Покормили девочку?
- Это Вы?
- С утра вы ко мне на ты обращались. Что изменилось?
- Ничего. Просто вы так к нам отнеслись. Как к людям, что ли.
- А вы кто? Ладно. Потом разговоры. Кормите девочку. Уже обед, а вы ещё не завтракали.
- Мы привычные.
- До вечера.
- До свидания.
Но телефон уже погас.
Женщина стала разбирать сумку с продуктами. Масло. Пакетики чая, колбаса, хлеб и мивина.
- Таточка. У нас сегодня настоящий завтрак. Давай кушать. Не знаю за что, но нам сегодня очень повезло.
Ожидание очень неприятная штука. Мысли всё возвращались на круги своя.
Кто он? За что? Чего хочет? Почему? Как?
До вечера мысли одолевали и мучили.
Разговоры
Женщина вздрогнула и оторвалась от своих не весёлых мыслей. Девочка молча сидела в углу гаража и игралась в ворохе вещей, брошенных на пол.
Рядом была батарея обогрева. Это успокаивало, но что-то всё же разбудило.
Звук работающего автомобиля за дверью. И тишина. Заглушил. Значит приехал. Калитка в воротах открылась и вошёл мужчина.
- Добрый вечер.
- Ещё раз здравствуйте.
Женщина встала. Одной рукой поправила причёску, второй оправила блузку.
- Давайте я чай поставлю. Мы ещё с Татой не пили. Вас ждали.
- Давайте. Я тоже ещё не пил. Домой не заезжал. Тем более что я думаю, что нас ждёт долгий разговор.
Женщина отошла к столу, включила электрочайник.
- Хорошо, что вы немного освоились. Всё будет зависеть от вас. Как вы себя поведёте, столько здесь и пробудете.
- Вы это о чём?
- Давайте вы нальёте нам троим чай с пирожным, и вы честно расскажете, что с вами произошло. Танечка сходи в машину. Там, где утром лежала сумка, сейчас лежит коробочка. В ней подарок от белочки. Принеси пожалуйста, и мы вместе посмотрим, что там.
Девочка убежала и через минуту принесла большую коробку с эклерами.
- Та-та ти то там.
- Я вижу доченька. Вижу, садись пить чай.
Все взяли по пирожному и налитый в кружки чай.
Тата сначала лизнула лакомство, а потом чуть – чуть откусила. Чай был отставлен в сторону и пирожное исчезло в момент.
- Та-та та ти тё.
- Нет.
- Ну что вы. Пусть возьмёт
- Как в её поняли?
- Это трудно не понять. Конечно же ребёнку понравилось.
- Ей нельзя много. Плохо будет. Слишком жирные.
- Ну одно разрешите.
Девочка смотрела умоляющим взглядом.
- Хорошо, возьми. Но! Только раз откусила, два глотка чая. Чтобы не стошнило. Поняла?
Девочка закивала головой и аккуратно взяла пирожное.
- Вы тоже пейте.
- Я пью.
- И ешьте.
- Да я пирожное не очень.
- Тут и вам и ей и мне хватит. Берите.
Женщина откусила. Слёзы блеснули в глазах. Отвернулась.
- Что вы?
- Да ничего. Детство вспомнила. Семью.
- Воспоминания — это хорошо. Давайте вы честно и полно расскажие что с вами произошло в жизни.
- Ну что? Родилась, выросла, вышла замуж. Спилась.
- А по подробнее.
- Ну если хотите три раза была матерью. Дважды лишена материнства. Вот только Татка осталась со мной.
- Стойте. Стойте. Одно условие. Она не Татка, а Танюшка. Зовите её не кличкой а по имени. Кстати, а почему у вас одинаковые имена?
- Так муж хотел.
- У вас и муж был?
- Вам мало той правды что я уже выложила? Даже за это меня можно ненавидеть и выгнать.
- Вот только не решайте за меня. Я вам сказал, что вы здесь останетесь минимум до весны. Раньше вас никто не выгонит.
- А если ваша жена узнает за меня? За нас?
- Ночь длинная. Давайте вы уложите Танечку спать, и вы всё подробно расскажите.
- Это будет не весёлая история. Может тогда по рюмочке.
- А вот и нет. Не хочу слушать пьяный лепет.
- Ну что ж. Пусть мне будет хуже. Пойдём Танюша спатоньки. Дядя имеет право меня помучить. За то мы до тепла будем иметь крышу над головой.
Когда ребёнок улёгся в машине, женщина вернулась к столу.
Коллекторы
Я была не министр. Просто менеджер среднего звена. И вот, в самый разгар рабочего дня, около десяти часов раздаётся телефонный звонок:
- Кирбатова Татьяна Сергеевна?
- Да, это я. Что вы хотели?
- Ваша дочь взяла кредит в нашем акционерном обществе, в размере десять тысяч рублей и больше не выходит на связь. Деньги не отдаёт. Просим вас повлиять на ситуацию.
- Простите, но вы ошиблись, у меня нет дочери.
- Значит сестра, мама или тётя. Вы указаны как поручитель. Внесены ваши паспортные данные.
- Этого не может быть. Наша семья состоит из четырёх человек. Я, муж и двое сыновей, пяти и шести лет. Вы ошиблись.
- Поскуда. Ты будешь мне ещё брехать? Знаем мы вас. Деньги брать все горазды, а как отдавать, так никого…
Я бросила трубку. С какой стати должна выслушивать оскорбления, тем более адресованные мне не заслуженно.
Но телефон вновь зазвонил:
- Тварь! Не бросай трубку. Я всё сделаю для того, чтобы тебя уволили с работы. Ты пожалеешь, что на свет родилась…
Я отложила трубку на стол.
Грубый мужской голос нёсся из недр аппарата.
Потом всё затихло. Я хотела положить трубку, но тут меня вызвал начальник.
- Здравствуйте Татьяна Сергеевна. Тут вам звонили и оставили координаты. Что-то у вас там случилось.
Сказал начальник безучастным голосом и продолжил:
- Это междугородний звонок, но я разрешаю вам перезвонить с моего телефона. Я даже сам наберу его вам.
Ничего не понимая, я следила как его палец выбирая кнопочки с цифрами, вдавливает их.
- Алло. Вот подошла Татьяна Сергеевна, вы хотели с ней переговорить.
- Сука. Верни деньги. Чтоб вы все провалились. И ты и твой начальник, идиот…
Понеслось из трубки, которую мне передавал начальник.
- Я вам уже сто раз говорила, что у меня нет дочери, а сыновья ещё малы что бы брать кредиты.
- Что-то не так7
Спросил начальник, когда я бросила трубку телефона.
- Понимаете, Сергей Михайлович, мне по телефону угрожают и требуют вернуть деньги.
- Это серьёзные ребята. Они на всё пойдут.
- Но я не брала ни каких денег. Они говорят, что моя дочь взяла, но вы же знаете, что у меня нет дочери, а дети маленькие. Меня просто с кем-то перепутали.
- Ну-ну. Идите работайте.
Я пошла за свой стол, но по пути меня перехватила секретарша и надменно пригласила меня в приёмную, к директору.
И всё повторилось точь-в-точь как в кабинете начальника, только ещё при этом у секретарши на столе постоянно звонил телефон.
- Это тоже вам звонят. И вот так не переставая. Сделайте хоть что-нибудь.
До рабочего стола я дошла, но тут меня вновь вызвал начальник.
- Татьяна Сергеевна, вы прекрасный работник и каких-либо нареканий у вас нет. Мы ценим таких людей, но… Но и вы нас поймите, нет никакой возможности работать. Нам не могут дозвониться клиенты. Мы сами не можем никому позвонить. Телефоны всей фирмы постоянно заняты звонками ваших благодетелей кредиторов. Мне позвонил директор и сказал, что если до завтра вы не уладите эту проблему, то к обеду будете уволены.
- Но послушайте. Я согласна внести уже хоть тысячу, хоть полторы, больше пока нет, но я не знаю куда и кому.
- Вот видите, а говорили, что не брали деньги, а уже готовы платить. Ай-я-яй!
- Вы не так поняли. Я заплачу свои деньги, лишь бы сюда не звонили.
- Я не хочу разгребать ваши семейные проблемы. Идите домой и всё решайте. Надеюсь, до завтра.
И вот, бреду себе домой. Размышляю что делать? Тут звонок. Муж! Как эт я не додумалась ему позвонить? Я совсем за телефон забыла.
- Алло! Любимый, тут такое….
Он резко оборвал меня.
- Помолчи. Твоя сестра или мать, взяли кредит и не отдают. Из-за них меня хотят уволить с работы. Срочно звони и решай все проблемы.
И отключился.
Сначала обиделась, даже не выслушал, а потом вспомнила что было у меня. Представляю какие унижения пережил мой Алексей.
Забрала детей из сада и пришла домой. Когда с работы вернулся Лёша, кошмар стал возобновляться.
Наши мобильные просто накалялись от постоянных звонков.
И говорю, я согласна была заплатить хоть сколько-нибудь, но узнать куда платить и кому, не представлялось возможным.
Звук у телефонов отключили, но они включались и выключались пока заряд батарей не иссяк.
Между собой мы тоже разбирались, но точно определили что паспортных данных ни кто из наших дальних родственников знать не мог. А близких у нас нет.
Леша проснулся рано утром, поставил телефон на зарядку, но тот опять стал сразу мигать постоянными вызовами.
И тут супруг решил через интернет проверить номер звонящего телефона. Оказалось, что это совсем рядом с моей работой.
На ходу одеваясь, он схватил телефон и крикнув:
- Я скоро, только разберусь с этими козлами.
Убежал в ночь.
Пыталась кричать в след, что звонит автомат, не люди, а в конторе будут только к девяти, но он не услышал. Было шесть утра.
К восьми отвела детей в садик и вернулась домой. Зачем идти на работу, если проблема не решена? Беспокойство стало усиливаться. Где пропал Лёша?
Включила телевизор и стала мыть посуду. Шли местные новости. Стали передавать криминальную хронику и с каждым словом силы покидали меня. Прямо здесь я опустилась на пол.
«Сегодня рано утром, один из заёмщиков макро кредитной организации решил свести счёты со своими кредиторами. Молотком он перебил все стёкла, взломал дверь и похитил из кассы офиса большую сумму денег, но проведение настигло человека на месте преступления. Выходя из ограбленного помещения, он поскользнулся и упав, ударился виском о ступеньку. Удар был смертельным. Нападавший был не один, так как денег при нём не обнаружено. Видимо дружки, бросив пострадавшего отправились тратить награбленное.»
И показывают разбитые стёкла, двери и рядом, в луже крови моего Алексея.
Я вскрикнула. Как была в халате и тапочках выскочила из дома.
Куда бежать я поняла из видео. Разбитое здание находилось рядом с моей работой.
Беда не приходит одна.
Бежала не разбирая дороги. Тапочки скользили и пытались слететь с ноги, и вот, уже почти достигнув цели я поскользнулась и упала. В этот момент я перебегала, не глядя дорогу, заскользила и вот так, сходу, влетела ногами под проезжающий грузовик. Он меня даже не видел.
Дальше полный провал.
Неизвестные
-Ох! Дал бы ты мне выпить, было бы легче.
- Вы уж извините, Татьяна Сергеевна. Не знал всего этого. Принести водки?
- Нет. Уже не надо. Теперь мне самой хочется выговориться. Что-то переосмыслить, понять, додумать. Это ведь сам начальник, или кто-то от него взяли на меня кредит. Наша организация собирала все документы для какой-то проверки. Я точно не знаю. Вот тогда он и смог ими воспользоваться. Больше не кому. Ещё когда он сказал, что звонит межгород и сам набирал номер мне показалось что было мало цифр, но я не придала этому значения, а потом Лёша узнал, что номер городской. Но додумалась я до этого лежа в больнице.
Лёшу моего убили, а не он сам упал. Был то он один, а деньги похитили. А это значит, что, когда он стал бить стёкла, его кто-то ударил сзади. Организация эта работает круглосуточно, я потом ходила, смотрела. И в телевизионном сюжете репортёр сказал, что удар был смертельный. Именно удар, а не травма при падении. Оговорилась? Нет, не думаю.
Но всё это я осмысливала потом, лёжа в больнице.
Кое что мне рассказал врач и соседи по палате.
После того как грузовик переехал ноги, в больницу доставили без сознания и без документов. Неизвестная.
Выяснили что беременная и почти три месяца держали в искусственной коме. Ноги срослись. Сделали кесарево сечение. Так у меня родилась Таточка. Мы с Лёшей обсуждали это, и он решил, что дома будет две Татьяны. Его двойное счастье. Но не суждено.
Ещё два месяца в больнице. Училась ходить. На мои слёзы и вопросы, доктор смилостивился и подал запросы.
Сразу ведь я лежала как неизвестная. Выбежала из квартиры в одном халате. Двери на распашку. Дети в садике.
В самом садике, через три дня, когда не дозвонились, подняли кипишь, но никого не найдя, передали детей в эвакоприёмник.
Там тоже не спешили. Через какое-то время из полиции всё же пришли на квартиру. Но там… Там обосновались бомжи.
Я как дура бежала и дверь даже не прикрыла. Всё разграбили. К тому же зима. Бомжи и вселились. Грязь смрад, шприцы и бутылки, во к чему пришли из опекунского совета….
- Вы плачете?
- Нет, нет. Ничего… Я не в обиде. Когда пришли и увидели бомжатник, мать пропала, отца нет. Меня лишили материнства без меня. Но ничего. Я была в детском доме. Видела своих мальчиков. Только сделать пока ничего не могу. Документов у меня ни каких не осталось. Всё пропало.
Выписали из больницы. Куда. Пошла домой, стоит металлическая дверь и живут чужие люди. Что я докажу без документов? Кто я такая. Приютила подруга. Так пожила у одной немного, потом у другой. Вот теперь гаражи. А кто будет терпеть неработающую дуру с вечно плачущим ребёнком. Таточка сильно болела и всегда плакала. Но живя в гаражах, да и в подъездах окрепла, закалилась. Теперь вынослива как я.
Вот так вмиг исчезла счастливая семья.
Раньше ведь я не пила. Так, шампанского с девчонками или на корпоративе, а теперь бутылку водки с горла могу. Надо ведь как-то Татку кормить, да и самой жить. Хотя кто это жизнью назовёт. Так зальёшь глаза и не чувствуешь, не понимаешь, что с тобой делают. А для чего ещё баба нужна в гаражах? Но, правда, над сказать я и в ремонте машин немного преуспела. Знаю все ключи, болты и гайки. Могу заменить бензонасос и почистить карбюратор. Я помогаю мужикам, они нас кормят. Так вот и к вам вчера подошла. Думала помочь. Спасибо накормили и вот жильё предоставили. Вы не переживайте, я сюда никого не приведу. Здесь будет чисто. Теперь я и Таточку с собой брать не буду. Не гоже девочке такое смотреть, а то что уже видела, может и позабудется. Мала ещё. Теперь Васильевич можно и выпить. Нальёте? Как-то легко стало на душе. Выговорилась, наверное. Спасибо вам.
- Нет. Я долго тебя искал. Вы здесь жить не будете.
- Что случилось? Вы нас выгоняете? Ну я так и думала, что, когда расскажу всю правду, нас и выгонят.
- Стоп! Не спешите. Не выгоню! Хочу сделать одно предложение и уверен вы его примите. Вы согласитесь! Мне вас Бог послал!
- Я вас не понимаю.
- Да и не поймёшь. Уже светает. Но я коротко изложу проблему.
Миллион
- Раз проблема, то значит выгоните?
- Молчите и слушайте. Когда-то я был везунчиком. Красавица жена, сын и невестка. Внучок! Что ещё нужно в жизни? Мне ведь только пятьдесят. И вот как чудо к юбилею – в лотерею выигрываю миллион. Радость, счастье все ликуют. Покупаем машины нам и сыну. Поездки на море и в столицу. Всё прекрасно. До одного момента.
Одна минута решила всё!
Пьяный водитель на грузовике выскочил на встречку.
Как результат, сын и внук погибли сразу. Жена и невестка сидели на заднем сиденье.
Все деньги ушли на их лечение, но жена умерла. Третьи похороны. Видите, седину? А до этого ни единого седого волоска не было. Мы счастливо жили. Любили друг друга.
И вот на днях невестку отдали мне на руки.
Она не шевелится. Только глаза живут.
Нанял сиделку, но это дорого. Денег ни на что не хватает. Лекарства дорогие.
Вот я и подумал. Вы женщина порядочная, но в силу сложившихся обстоятельств попавшая в такое положение, согласитесь пожить с нами. Присмотрите за Антониной, а Танюшка рядом. Я немного разгребусь с долгами. Вот этот хлам продам. Обещаю, мы восстановим ваши документы, и вы сможете уйти куда захотите. Но пока, будьте добры, поедем к нам. Сегодня последняя ночь, когда была сиделка. И она уже ушла.
Сказал Васильевич, посмотрев на часы.
- Чего же вы ждёте? Едем те к вам. Сейчас я подниму Танечку.

Прошло три года. Глядя со стороны – счастливая семья!
Четверо детей. Трое школьники. Даже Таточка, ой нет. Этого имени ни кто уже не помнит.
Даже Танюшка научилась говорить, читать и писать. Теперь ходит в первый класс со своими сверстниками. Антонина, самая старшая, пострадавшая в аварии, выздоравливает. Провожает сестру до школы и встречает обратно.
В общем обычная счастливая семья.
На днях вот объявили, что наконец-то распишутся. На вопрос о чём раньше думали – говорят, что с паспортом были проблемы. Теперь всё хорошо. И будет всегда хорошо. Чего и вам желают.
За всё в жизни приходится платить. За переизбыток счастья тоже.
Да пусть минует всех лихая минута. Удачи и здоровья. Остальное купите.

Недавно Светочка, девочка лет за…, сестра Серёжи, пригласила к себе нашу дружную, весёлую компанию. Дружим мы уже много лет. И вот в этот вечер мы предавались воспоминаниям, сидя у камина, на даче. А за окном шёл частый, пушистый снег и был мороз….
Большое счастье в жизни – мир, снег, друзья и воспоминания.
Распивая душистый ароматный, травяной Крымский чай – наперебой делились воспоминаниями того лета….
На лето в деревню
Вот и привезли нас родители на село.
В деревню на всё лето как на каторгу.
Светку так со слезами. Ей всего семь исполнилось, и она в первый раз. А мы с Мишкой соседи, и в городе, и в селе и даже в школе на соседних партах сидим.
Ну и вот. Два часа ехали до Джанкоя на поезде, а потом ещё на автобусе минут сорок. Нам не привыкать. Мы уже и в картишки, в дурачка перекинулись, и в окно головы на скорости высовывали, в общем весело провели время. А Светка всё испуганно к мамкиной юбке прижимается. Трусит! Ага! Знает, что теперь от моих щелбанов её никто не защитит. Маманя то домой уедет. И то, нечего нас с Мишкой закладывать. Это ж всю жизнь так. Только хохму какую придумаешь, уже идут с ремнём тебя (точнее меня) урезонивать. Ябеда!
В деревне это по началу плохо. Надо со всеми перезнакомится (это в первый раз), а потом всяк, когда приезжаешь, необходимо о себе напоминать.
Мы, вот когда с автобуса вышли, то сразу на Витьку попали. Он вроде как поджидал нас. А этот разнесёт по всей деревне, не зря у него кличка в деревне – Витя радио! А ещё есть Надька – дылда, она в свои пятнадцать, на голову выше всех в деревне. Ленка – повариха. О, это хорошая подружка. У неё мамка в школе готовит, вот Ленка и учится, только в домашних условиях. Поэтому часто угощает нас разными вкусностями. Сама наготовит и нам несёт. А нам в радость, не надо домой, н обед бежать. Голод не тётка. И есть только два выхода, идти домой, бабуле под крылышко, та накормит до отвала, но и работой по дому обеспечит. Сарай почистить, живность покормить или ещё чего. Второй выход тоже через работу. Бежим с утра на ток. Пшеницу кидаем лопатами. Это просто, перекидываем кучу на другое место – рядом. Подгребается и сушится за одно. Вот так два три часа. Пока мы веем, взрослые другими делами занимаются. А потом видят, что мы филонить начали, то дают всем по двадцать копеек и отпускают. Красота. Все сразу в сельпо. Можно мороженного или молока с бубликами купить. Вот и наелись.
Ой! Что-то я залез далеко. Всему своё время.
Бабушка
Мы приехали. Витька – радио помчался оповещать всю деревню, а мы взяли свои сумки и пошли в дом.
Бабушка всплеснула руками:
- Какие большие вымахали! Мужики!
Она так всегда говорит, когда мы приезжаем.
- А Светочка-то красавица! Ни дать, ни взять – принцесса!
- Мама! Я у этой бабки не останусь. Я с тобой поеду. Домой.
Впервые, за три часа дороги, подала голос Светка.
- О боже! Это кто же бабка-то? Я что-ль? Что ты внученька! Я не бабка и не бабушка. Бабки на рынке, баушки на улице, а я бабуля. Это сейчас ты оставаться не хочешь, а к осени тебя мамка на верёвке домой тащить будет. Вон, глянь на сорванцов. У них уже пятки горят. Бежать по деревне, шкоды творить. Вот и дружок их, Димка уже пожаловал. Давайте к столу. У меня всё готово. Димка, иди в дом, пообедаешь с нами и побежите.
- Мама! Нам ехать надо. Утром на работу. Сегодня же воскресенье. Сама знаешь сколько народа в город возвращается.
- А я тебе говорила по телефону, в субботу приехать. Так нет же.
- Нет! В субботу не резон. Мой тогда с детворой по деревне помчится. Те играть, а этот, с кем бы выпить. Тогда не то что в воскресенье, и в понедельник трудно будет уехать. Знаю уже. Пробовала!
- Эх! Да! Твой может. Вот для дома не допросишься, а для других расстарается на все сто. Крышу в день перекроет. Сарай поставит. Воду подключит и всё за бутылку. Я ему уже и дома бутылку давала. Нет. Не хочет ничего делать, бестолочь.
- Так он, мама, показушничеством занимается. Посмотрите мол какой я делец деловой. Он и дома ни-ни. Пальцем пошевелить боится. Всё со своим четвероногим другом обнимается.
- Вы что, собаку завели? Оно тебе надо? Шерсти полон дом.
- Мам! Да какую собаку? С собакой гулять надо. Он с диваном обнимается. Встаёт с него только на работу или в кровать идти, когда спать пора. А так у него расслабление на троих. Он. Диван и телевизор.
- Ну ладно. Быстренько перекусите и езжайте с Богом.
Мы все прошли в дом и сели за стол. Димка с Мишкой умостились с нами на лавке.
У бабули как всегда, на столе негде вилку положить. Только в руках держи и тыкай, то в утку с яблоками, то в гуся по-Московски, то салат, то пирог.
Объелись так, что из-за стола уже выползали.
- Серёженька (это я, то есть), возьми Светочку, проведи селом. Познакомь с роднёй и другими девочками.
Я всё понял. Мне объяснять не надо. Мама с отцом хотят по-тихому уехать. Без слёз и скандала.
Отец уже на диване лежит. Мама, охая от объедения, укладывается рядом.
- Идите детки, мы пока полежим. Пища уляжется, жирок завяжется.
Я взял Светочку за руку, и мы пошли к соседям.
Мишке ведь надо вещи ещё в дом занести и сказать своей бабушке что он приехал.
Родня
Светочка всё огладывалась, а мы шли и по очереди рассказывали.
Вот тут живёт Катька с родителями. Она в школе круглая отличница. Пятый класс закончила. Вон там, Колька – двоечник. Но он не глупый. Стеснительный. Вот перед школой, или на перемене, пацанам всё расскажет, а как в класс зайдёт – всё! Немые больше мычат чем из него клещами вытащишь. Уже чего только не делали.
- А чего он так?
- Да кто его знает. Трусит, наверное. Так училка у него уроки дома проверяет. В школе не трогает, а домой вечером заглядывает. Он теперь тоже хорошо учится, а кличка осталась.
Это уже Димка дополняет рассказ о родственниках. У нас тут больше пол деревни родни.
- Там за углом, Ленка-вязанка живёт. Это от того что вязать любит, так её кличут. Она по соседям ходит, старую одежду собирает, потом режет её на лоскутки и вяжет половики людям. Уже почитай всё село обеспечила. Её прапрабабушка учила, а Ленке понравилось. Вот все вечера с крючком и сидит. Это надо видеть, какие цветы и узоры у неё получаются.
- Вон там за углом, живёт Ленка-повариха, но я про неё уже рассказывал.
- Надька-дылда, выступает за нашу деревенскую волейбольную команду. Только так её лучше не называть – стукнет прибьёт. С её помощью мы в Джанкое первое место взяли. Она наша ближайшая сестра. Двоюродная. Маминой сестры дочь.
Так мы шли по деревне, рассказывая кто где живёт. К нам присоединялись всё новые и новые друзья. Ну точнее они не новые, а просто выходили из дворов, приветствовали нас и шли вместе дальше.
Только на конце улицы, когда до Сиваша оставалось рукой подать я опомнился:
-А где Светочка? Кто сеструху мою видел?
- Не видел.
- Не знаю.
- А ты что, с сестрой приехал?
Я готов уже был расплакаться, но тут Мишка меня успокоил:
- Да она к поварихе зашла. Я видел. Ты тогда с Лёхой обнимался, а она во двор зашла. Её Ленка пирожным угостила. Я тоже разок откусил. Вкуснотища!
- Ну ты обжора. Только же ели.
- Э, нет. У Ленки пироженки вкусные. Особливо картошечка. Закачаешься!
- Давайте разок искупаемся, а потом уже за Светочкой сходим.
Было бы сказано. Как влезли в воду, так чуть не до темна плескались. Вода-парное молоко. И мелко и тепло и места вдоволь. Тут не утонешь. Вода солёнющая как рапа. Она держит на поверхности. Одно плохо, когда ныряешь глаза не откроешь. Щиплется.
Как стало сереть, солнце к воде склонилось, пошли мы обратно в село. Надо Светку забрать, а то от бабы влетит. Кинули её. Она ведь первый раз в деревне.
Но мы не удачно зашли. Лена сестру еже домой отвела.
Пришлось не солоно хлебавши. Возвращаться в одиночестве. Ну сейчас попадёт.
Дочки матери
Светочка устала. Мальчишки гурьбой шли по деревенской дороге, пыля сандалиями. Народу все больше и больше. Серёжа хороший заводила. С ним никогда не скучно. Вот и сейчас, увлекая за собой толпу, он совсем забыл о сестрёнке.
Светочка села на обочине в траву и заплакала. Долгая дорога. Много впечатлений. Забывчивость брата. Всё вместе и вылилось слезами на эти розовые щёчки и было размазано пыльными руками в серые разводы.
- Ой! А это кто у нас? Ни как гости заезжие да с такими слезами и горями? Расскажи, как зовут то тебя?
- Светочка!
- Так это ты до Бабы Маруси приехала, с Серёжкой баламутом?
- Нет, я к бабуле приехала.
- Понятно. А плачешь чего?
- Серёжа с мальчиками ушёл. А я устала.
- Понятно. А я, Лена, тоже внучка бабули Маруси. Возьми вот пирожное. Одно правда Мишка уже слопал. Пошли ко мне в гости.
- Мне мама говорила, что с чужими нельзя никуда ходить.
- Так-то с чужими, а я твоя двоюродная сестра. Ко мне можно. Идём, поиграем в игру.
- А в какую?
- А давай в дочки-матери.
Девочки поднялись с травы и взявшись за руки пошли во двор.
- Ты зря, Светочка плачешь. Серёжка здесь не первый раз, он не потеряется.
- Нас мама отправила погулять, а я уже большая и понимаю, что она так сделала чтобы уехать домой, а нас здесь оставить.
- Но ты же вот плачешь, а она не хочет видеть твои слёзы.
- Могла Серёжку отправить, а меня оставить дома. Я бы в садик ещё ходила.
- Тебе же семь лет. В школу уже идти. Ты же садик уже закончила?
- Да. И выпускной у нас был. Весенний бал.
- Вот видишь. Совсем взрослая. Мама тебя и оставила за Серёжкой присмотреть. Давай я научу тебя оладьи готовить. Не бойся, это не сложно.
- А я и не боюсь. Только не знаю, как это.
- Давай готовить и говорить. Я буду давать тебе продукты и говорить, что делать, а ты сама всё приготовишь. Так быстрее научишься.
- Ой как интересно!
- Вот такая у меня игра в дочки-матери. Взрослые дела, взрослые разговоры. Берём один стакан сыворотки, два яйца и всё в глубокую чашку. Теперь перемешивай. Вот венчик.
Светочка вылила в чашку сыворотку, сама разбила туда же яйца и стала перемешивать всё вместе.
- Твой Серёжка всё лето будет баламутить пацанов по деревне. Мальчишка. А ты женщина. Тебя и оставили за ним присматривать. Образумить и помочь бабуле его воспитать. Теперь чайную ложку сахара и щепотку соли, граммулечку ванилина. Любишь ванилин? Очень вкусно пахнет. Перемешала? Теперь добавляем муку. По немного досыпаем.
Светочка с увлечением перемешивала и удивлялась как из воды получалось тесто.
- Теперь добавляем треть чайной ложки соды и опять тщательно перемешиваем.
Светочка уже устала, но удивление и интерес придавали ей сил и энергии.
- Вот смотри. Опускаем пальчик в тесто, видишь получилось, как густая сметана и пузырьки появляются. Значит муки хватит, у нас всё правильно. Теперь оближи пальчик. Как на сахар – хватит?
- Сладко. И что, можно уже есть?
- Нет. Что ты? Сейчас сковородку поставим и будешь жарить оладьи.
- Что сама?
- Конечно.
- А мне мама не разрешает возле газа играть.
- А мы не играем. Мы делаем взрослые вещи. Тебя ведь для этого мама твоя и оставила. Бабуля уже старая, ей тяжело за Серёжей бегать. Теперь ты будешь главная женщина в доме. За братом смотреть, грязное с него стаскивать и бабуле отдавать. Она постирает в машинке. А вот накормить мужиков в доме – это уже ты должна уметь.
- А я не умею.
- Будешь приходить ко мне, всему научишься. Я люблю готовить. Когда вырасту, буду поварихой.
- А каких мужиков мне кормить?
- Как каких? А Серёжа с друзьями. Они хоть и старше нас, но всё как дети. Моя мамка говорит, что мужики до пенсии как дети. Дай игрушку и поесть, больше ничего в жизни им не надо.
- Как так?
- Да вот так. Твой папка стирает или еду готовит? Нет. Полы моет, убирает? Нет. Только на работу и к телевизору. Вот твоя мамка и дала ему эту игрушку – телек. Весь вечер смотрит – играется. Да и есть ему сразу на стол, как он с работы.
- Мой папа не такой. Он маме помогает.
- Ну и пусть. Хорошо, что помогает, но всё равно всё тянет мамка. Да и ты начинаешь помогать. Вот если научишься готовить – будет большое подспорье мамане. Учись.
- А мне так нравится!
- Смотри, сковородка уже шкворчит. Давай возьмём черпачёк и первый помогу пожарить. Остальное всё сама. Что пожаришь то и съешь. Старайся. Вот так, наливаю по немного. Видишь какие кругленькие. Пробуй.
- Как интересно!
Светочка пережарила сама все оладьи.
Лена достала домашней сметаны. Девочки поели, запили сладким чаем, и Леночка отвела Светланку к бабушке.
Так закончился первый день летнего отдыха для сестры Серёжки. Когда он вернулся домой, она уже засыпала.
Утро
Света была уже дома. До этого она смотрела по телевизору «Спокойной ночи» и зевала. Я тоже что-то устал. Спать мы легли сами. Бабушка была занята хозяйством. Пришлось мне наливать воду в таз, а после того как Светочка обмылась, вытаскивать воду на улицу.
По утру бабушки тоже не было. Зато вкусно пахло жаренным. Спрыгнув с кровати, даже не оглянулся. Думал Светка спит ещё, а она стояла у плиты и жарила оладьи.
Обалдеть!
Сама!
- Серёжа. Попробуй. Меня вчера Лена научила. Теперь я сама готовить умею. Я к ней и сегодня пойду. Она обещала меня всему научить. Знаешь, как интересно. Ты ешь и слушай. Может тоже сможешь оладушки сделать.
- Ну давай, корми, а сама то чего не ешь?
- Да я позже. Главное мужчину накормить. Знаешь какие взрослые разговоры мы с Леной разговариваем? Я теперь за старшую тебе буду. О тебе надо заботиться.
- Ну и ладно, раз ты главная, значит тебе и хуже. Давай быстрее кушать и гулять.
- А бабуле помочь? Мама ведь говорила.
- Ну вот ещё расплачься. Нюни распустила.
- Я маму вспомнила.
- Ничего, скоро приедет.
- А когда?
-Это чтоб ты не плакала, так недели через две. А то и раньше. Она всегда меня навещала. Правда иногда папа бывал, но он редко.
- А бабуля…
= У нас самая лучшая на деревне. Она, после нашего приезда, три дня даёт на ознакомление. Не то что другие. Пойдём. Ты же не была на Сиваше. Искупаемся.
- Пойдём, но мне надо купальник одеть. Мама новый купила, настоящий, с верхом.
- Тю. Ерунда. Долго сохнуть будет. Замёрзнешь.
- Одену!
- Ну одевай, я пока Мишку крикну. Только быстрее давай.
Мишка выскочил на крыльцо сразу же.
- Тише ты. Это вас не трогают. Мне уже задание дали, натереть кабачков для птицы.
- Ну так натри, тут делов на пару минут.
- Ага, а гуси шипят и щиплются.
- А ты натри, а потом выпускай. Давай помогу. Пока Светочка одевает свой новый купальник с верхом. Задавака.
Мы схватили два больших кабачка, я нож, а Мишка тёрку. Работа не сложная и мы быстро управились. Когда поднял голову, то увидел Светочку. Она крутилась возле зеркальца, что на умывальнике на улице.
- Всё Мишка, выпускай птицу и бежим.
И мы сходу перемахнувши через изгородь, помчались по улице. Светочка еле поспевала за нами. Приходилось останавливаться и ждать её. А тут она увидела за забором свою вчерашнюю подругу.
- Ой! Леночка! Здравствуй.
- Здравствуй Светочка. Привет мальчишки.
- Привет. Пошли искупаемся.
- Вы идите, я сейчас, грядки прополю и приду. Ты тоже иди с ними. Там увидимся. Какой у тебя купальник красивый.
- Мама купила.
Ну наконец-то девчонки расстались, и мы помчались дальше.
Сходу скинув шорты и сандалии, попрыгали в воду. Прелесть.
Светочка подошла, потрогала воду, но села на песок и стала смотреть на нас. Ну и зря.
Мы плескались от души. Брызгались, ныряли с плечь у друг друга, толкались. Весело. Хорошо.
Вышли немного обсохнуть.
- Ты чего не купаешься?
- Холодно.
- Это сидеть холодно, а в воде самое то!
- Девочек подожду. Лена сказала, что не одна придёт. А вторая девочка ещё не видела мой купальник.
- Да кому он нужен. У нас все девчонки в одних трусиках купались, без верха и никто на их титьки не смотрел.
Но к нашему удивлению девчонки пришли в купальниках. Надька так вообще в сплошном.
- Надь, а ты чего так вырядилась?
- Это нам на соревнованиях подарили. Вот решила обновить.
- Ты в нем как женщина совсем.
- Эх вы, мелюзга. Пошли поплаваем. Ты, Светик, умеешь плавать?
- Да, я дома в ванной научилась.
- Ха-ха, в ванной. Тут целое море. Идём.
И все опять ринулись в воду.
После купания, некоторые разошлись по домам. Работать по хозяйству.
Озеро
- Ну что, Светочка? Как тебе такое купание?
- Хорошо. Только я сама солёная стала, как папина рыба.
- Мишка! А давай её на озеро свозим.
- Оно конечно хорошо. Но как велосипед взять? Меня сразу работать заставят.
- А может у кого займём?
- Пошли, поищем.
Но искать долго не пришлось. Для Серёжи и Светочки взяли у Нади, а Мишка на багажнике у Лёшки.
От села тут вроде и не далеко, всего два километра, но на велике быстрее. С ветерком. Мы на это озеро обычно на рыбалку ездим.
Вообще-то это даже не озеро. Просто чудо.
В центре Сиваша, есть полуостров, на котором среди солончаков живут люди – и вот там пробился родник. Что это если не чудо! Родник с питьевой – чистейшей водой. И вот председатель срочно вызвал из Джанкоя экскаваторы. Они и вырыли большую яму, метров по десять в разные стороны и два метра глубиной.
Так и образовалось озеро.
Берега были глинистые и быстро заросли камышами. Из этого озера качали воду на огороды и поля и никогда оно не пустовало. Ну что это если не ЧУДО!
Потом появилась рыба. Детвора и дедушки часто сиживали на отвесных берегах с удочками и приносили на потеху котам небольшие уловы.
А ещё один берег был сделан пологим. Пляж. После солёного Сиваша, хорошо было сполоснуться в пресной воде. Правда ноги были в глине, но это кому что нравится.
Доехали мы до озера быстро. Говорю же рядом. Велики и шорты в сторону, а сами в воду.
Бр-р-р-р. Здесь вода холодная. Родниковая.
Только разыгрались, громко разревелась Светочка.
- Что? Что случилось? Чего ревёшь?
- Я ножку поранила.
И опять слёзы.
Серёжка поднял сестричку. Ноги все были в серой глине. И прямо из ноги торчат обломанные стебли камыша.
На берег упали первые капли крови.
Слёзы Светочки переросли в ручей, а из хныканья получился вой.
Как был босиком, в трусиках и со Светочкой на руках, Серёжка побежал в деревню. Мальчишки похватали вещи, попрыгали на велосипеды и поехали следом.
Догнали только на улице села.
Серёжа забежал в фельдшерский пункт. Благо он был не далеко.
Ножку быстро обмыли, и Светочка успокоилась. Камышины застряли между пальчиками, а кровь текла из небольшой царапины, которую тут же замазали йодом. Девочка просто испугалась. Все расслабились. Всё хорошо. А вот и зря.
На пол деревни разнёсся писк Светочки, а рёв смутил даже стадо в коровнике.
В попе, сразу возле трусиков, торчала чёрная палка. Она шевелилась и становилась всё больше. Страх и ужас!
И только фельдшерица, тётя Вера, улыбнулась, подошла, оторвала эту страшную, шевелящуюся, чёрно-красную палочку и выкинула в окно.
- Ну что ты Светочка? Чего испугалась? Это всего лишь пиявка.
Дикий рёв.
- Ну, ну, маленькая. Всё хорошо. Мы её оторвали и выкинули. Сейчас вот помажем и всё. Идите гулять.
- А забинтовывать не будете?
Забеспокоился Серёжа.
- Да нечего тут забинтовывать. Идите гулять. Бинт через пять минут будет чёрный и его надо будет менять. Или Светочке надо устроить постельный режим, но не думаю, что он долго продлится. Бегите гулять.
Все вышли из медпункта.
- Серёжа. Давай купаться в Сиваше. Больше не поедем на то озеро.
- А там ещё и гадюки плавают. Но они в воде не кусаются.
- Тем более не поедем. Нальёшь мне дома воды, я и обмоюсь.
И мы помчались к Сивашу.
Кино
- Здравствуй Светочка.
- Ой! Здравствуй! А я тебя и не видела.
- Далеко ли с мальчишками собралась?
- Мы на работу идём. Бабуля отпустила.
- Это зачем ещё?
Мне Серёжка такое рассказал. Ужас!
- Да что ещё случилось?
- Не. Ничего ещё.
- Как так?
- Сегодня в клуб кино привезли, а вчера афишу уже повесили. Так Серёжка меня с собой, на дневной сеанс согласился взять.
- А! Вот в чём дело. Так ещё рано и при чём здесь работа?
- Да мы на ток бежим. Поработаем. Нам денег дадут на кино. И мне тоже.
- И тебе?
- Я тоже работать буду.
- Ну помогай вам Бог.
И Светочка побежала догонять ушедших далеко вперёд ребят.
На току ребятам обрадовались. Людей всегда не хватает, а тут такая гурьба.
Взрослые передали ребятам лопаты и занялись другими необходимыми делами. Светочке достался веник.
Ребятня с усердием и азартом стали подкидывать зерно вверх, а Светочка подметала те зёрна что отлетели в стороны от большой кучи.
Вроде бы и глупое занятие, пересыпать зерно с одной кучи на другую, рядом, но оно необходимо. Так зерно сохнет и не слёживается. Такая работа занимает много времени и сил, а во время уборочной люди и так заняты от темна и до ночи. Вот такой, добровольный детский труд, всегда приветствовался.
Сначала у детворы был азарт, энтузиазм и желание заработать. Но скоро на солнце все вспотели. Разлетающиеся устюки лезли в глаза, в нос и рот, а также под одежду.
Светочка уже и поплакать успела. Серёжка достал из-под платья несколько колючек.
К обеду все уже просто расселись без сил.
- Ну что хлопцы? Как работа?
Это пришёл бригадир.
- А я?
- Ой да! Хлопцы и девчата.
- Да всё хорошо, дядя Серёжа. Вот кучу мы перекидали.
- Ну подходите за расчётом.
Детвора поднялась и окружила взрослого.
- Вот, каждому по двадцать копеек. А тебе Светочка ещё пятачек сверху. Ты больше всех устала. Ну что, теперь за мороженным?
- Нет. Мы сегодня в кино идём. В клуб.
- А что дают? Какую картину?
- Молодая гвардия!
- О! Замечательный фильм. А не рановато-ли некоторым из вас?
- Ничего. Бабушка разрешила.
- Ну смотри. Рядом с собой Светочку посади. А ты Светочка не бойся, то всё кино, а Серёжка рядом будет сидеть.
- А со мной Лена пойдёт ещё.
- Ну вот и славно. Ступайте ребята. Ещё успеете пообедать.

Светочка плакала. И в этом печальном состоянии находилась она не одна. Вытирая слёзы из клуба вышла Лена и подошла к ребятам.
- Вы идите Серёжа. Мы со Светиком к нам пойдём. Делом займёмся.
Мальчишки побежали по домам. У каждого найдётся автомат или пистолет.
До позднего вечера по селу разносились крики:
-Ура!
И автоматные очереди из уст. Роль фашистов молча согласились выполнять деревья и кусты. В которых, на сто процентов прятались враги, и поэтому в каждый кустарник летели комья грязи и камни. К ночи, уставшие победители разбрелись по домам.
Разговоры
Повариха Леночка привела Светочку к себе.
- Ты не плачь Светик. Это всё было давно и наши победили всех фашистов.
- Ага! А Тюленина убили! И Любочку Шевцову тоже.
- Это да. Ну за это им, от нас живущих, большое спасибо, почести, слава и памятники. Они вечно будут жить в наших сердцах. Так мне говорит бабушка.
- Моя бабуля?
- Нет. Бабушка моего папы. Ой нет! Мама папы, а моя вторая бабушка. Она такая старая, что в Джанкой по воскресеньям ездит в церковь.
- Ого! А зачем?
- Ну, она говорит, что верит там в Бога, и ещё молится, чтобы дедушке, который давно умер, было хорошо где-то там.
- А где там?
- Да я не знаю. Но когда приезжает, то рассказывает разные интересные сказки и истории.
- А расскажи, что-нибудь.
- Мои сегодня на обед прибегали и всё поели. Давай суп приготовим. Гороховый.
- Так суп же в обед едят.
- Сегодня сварю, завтра есть будут. Любой суп или борщ на следующий день ещё вкуснее. Утром много другой работы. Некогда будет готовить.
- Лена. Тебе не скучно? Все бегают, гуляют, а ты по хозяйству с утра, а то супы готовишь.
- Что ты. Готовить это так интересно, и потом, когда все едят и тебя хвалят и благодарят, очень приятно. К тому же ещё я себя закаляю и готовлю к главной жизни. Как говорит моя бабушка Настя.
- Это как?
- Вот я готовить умею, а вторая наша Лена не умеет. Когда я замуж выйду, то мне не надо будет учится. Я и себя и мужа и всех смогу накормить. По хозяйству я тоже много умею. Корову дою. За свиньёй и курами, гусями хожу. Могу наседку высадить. А мне всего двенадцать. Ещё много чему научусь.
- Хорошо.
- Конечно же хорошо. Ты умеешь чистить картошку? На вот почисть пять штучек, а я горох поставлю варится.
Светочка взяла чистилку и стала шкрябать картофелину. Лена набрала в ковшик две жмени гороха и стала его мыть. Потом пересыпала его в кастрюлю и поставила на плиту. Достала из холодильника половинку курицы и разрезав на куски, тоже сложила к гороху и включила газ.
- Ну вот. Пусть всё варится, ты дочищай картошку, а я возьму луковицу и морковку и сделаю зажарку к супу.
- Ага.
- Вот. Вспомнила про морковку. Мне бабушка сказала, что я вырасту и буду как какао. Везде как дома.
- Это как это?
- Она раз из своей церкви приехала и рассказала мне эту историю и про меня тоже. Вот возьмём яйцо, морковку и ложку какао. Всё сварим. Что получится? Да тоже что и с людьми. На одного смотришь он слабак, хрупкий как яйцо, а в трудную минуту, когда сваришь, становится жёстким или героем. Возьмём морковку и сварим. Вроде крепкий и сильный, а в трудную минуту раз, и слабак. Струсил.
- А какао причём?
- А какао, как и я. Всё умею и в любой среде растворюсь как свой человек. Со всеми мне хорошо и вкусно. Вкусно же какао?
- Конечно вкусно, особенно со сгущёнкой.
- Вот видишь? Моя бабушка права. Так. Зажарка готова. Горох кипит. Сделаем газ по тише. Чтобы горох стал мягче, добавим пол чайной ложки соды. Только осторожно, а то через край убежит. Вот так по немного. Во как пенится. Теперь добавляем порезанный картофель. Пока пусть варится.
- А потом?
- Осталось только соль, перец, лаврушку и зажарку. Суп готов.
- Как быстро!
- Видишь, как просто. А другие не умеют. Ты видела и помогала, теперь и сама сможешь. Вот только до плиты дорастёшь.
- А что ещё будем делать?
Гулять пойдём. Делу время, потехе час. Мы с тобой заработали хороший отдых. Выключаем газ. Бежим на Сиваш, искупаемся и позагораем. Тем более после работы на току, всё тело липкое.
- Побежали.
Танцы
Сегодня в клубе Индийская картина. Лабуда. Мы с пацанами не пошли. Светочку отправили с Надюхой. Это женское кино. Зато потом обещали танцы.
Нет. Конечно мы понимаем, что чуть не доросли, и никто нас там не ждёт. Но будет музыка, веселье и двери клуба не закроют. А рядом с клубом места, хоть на голове ходи.
Пока шло кино, мы причипурились. Одели чистые шорты, рубашки с рукавом (а комары – как вам). Ну и что с того что пацаны? Девчонки не по возрасту тоже будут. Наша дискотека рядом с клубом. Вечер удался на славу. Правда была парочка не понятных моментов, но кое-что нам объяснила Светочка. Будем по порядку.
Танцы были в разгаре. И тут на сцену вышла Надя. Вот она смелая! Ничего не боится. Спортсменка!
- Друзья и товарищи! Колька жмых (кличка) и его товарищи, Сергей и Виктор, во время танцев как бы случайно расстёгивают девушкам лифчики. Как мы, разрешим официально им застегнуть всё обратно?
- Ты что, Надька? Дура там?
- А ты смелый там, иди сюда на сцену!
- Во чокнутая!
И трое здоровенных пацанов, красные как варёные раки выбежали из клуба.
В след им несся свист и заливистый девичий смех.
- Так их Надюха!
- Гнать нахалов!
Проучили наглецов и танцы продолжились.
Через некоторое время Надя вышла со Светочкой.
- Серёжка, Мишка, Лёшка, а ну идите-ка сюда.
- Что там?
- Вы в клуб заходили?
- Какой там. Нас не пускают. Малы ещё – говорят. А вон даже Ленок обоих пустили. Нам и потанцевать не с кем.
- Ладно. Пошли к колонке. Встаньте вокруг. Нет, лицом к кустам и по плотнее. Не смотреть.
- Да чего ты?
- Стойте.
- Ой и мне, и мне, а то колется.
Раздался голосок Светочки.
Серёжка хотел уже повернуться, но получил щелбана от Нади. Только и заметил, что сестричка подняла подол платьица.
- Всё. Пошли мальчишки. Но если узнаю, что это вы – убью.
- Что это было? Чего ты нас таскала за собой? Ничего не объяснила. Вот дылда.
- Я всё слышу.
- Иди, танцуй. Там Серёга по тебе сохнет.
- а ты почём знаешь. Выкладывай.
- - Не твоего ума дело.
- Скажи Лёша, от куда тебе это известно?
- Молчи Лёха. Мужики своих не выдают.
- Ладно. Живите. Завтра разберёмся. Только я про всех вас знаю. Вы страшно испугаетесь, когда у вас в штанах зашевелится и встанет.
- Ты про что это.
- У видите. Пошли Светочка.
Танцы продолжались да полночь. Только когда музыка стихла, свет потушили и все стали расходиться, мы увидели небо, полное звёзд. Такого в городе не бывает. Но эта красота была не для нас.
- Светка! Ты что, спать не хочешь? Ты чего молчишь что уже поздно и тебе пора в постель.
- И тебе пора. Но так хорошо и красиво вокруг.
- Сейчас бабуля тебе задаст красиво.
Воспоминание о бабуле было своевременным. Вдали, по улице шла бабушка с большой хворостиной в руках.
- Ну всё. Сейчас бить будет.
- Тебя, Серёжа?
- Нас, обоих.
- А я не хочу.
- Нешто я хочу. Давай огородами и домой. Спрячемся.
Схватив Светочку за руку, побежали домой. Сначала по соседней улице, а потом через двор и огородами. При этом пару раз падали в разделительные каналы с водой. Темно же.
Прибежав домой, Серёжа сразу налил воды в таз.
- Ой какая ты вся грязная. И платье тоже. Раздевайся, чего стоишь? Или бабушку с хворостиной ожидаешь?
Обмыл Светочку и голышом отнёс в кровать. Обмылся сам, прополоскав тут же белое платьишко, вывесил и вылив воду запрыгнул в постель. И вовремя. Пришла бабуля.
- Вот охальники! Уже спят. Я по всей деревне их ищу, а они дома. Хорошо Леночка сказала, что на танцульках были.
- У-у, ябеда. Завтра она у меня получит.
- А ну не ворчи. Посмотри, как изгвоздались все. И постель вся грязная. Стирать надо. А платье-то, платье на что похоже.
Бабушка сняла платье и, причитая, в пол голоса стала перестирывать.
Но дети этого уже не слышали и не видели.
Утром Светочка проснулась вместе с Серёжкой. Бабули не было. Платье – беленькое- висело на верёвке. На столе стояли пирожки и сметана, но Светочка снова делала и жарила оладьи, а Серёжка её пытал.
- Расскажи, что там было в клубе? Чего вы выходили к колонке?
- А мне Надя запретила говорить. Это секрет.
- А чего ты возле колонки юбку задирала?
- А я не одна. Надя тоже. Знаешь, как кололось. Вот Надя и мне и себе ноги водой смывала.
- А для чего? Что кололось? Могла и меня попросить, я бы помог.
- Просто мальчишки, не знаю какие. Не вы, другие. У лошадки от хвостика нарезали мелких волосков и накидали в клубе. Когда все танцевали, эти волоски прилипали к ногам и кололись.
- А для чего это?
- Да я не знаю. Надя сказала, что так мальчишки дурные делают, чтобы посмотреть какие у девочек трусики. Девочки выходят ножки помыть или протереть, а те смотрят.
- Тю, дурные.
- И Надя говорит, что сопляки какие-то. А я сразу сказала, что это не вы. Вы уже большие, а мои трусики ты и так видел.
- Ладно, давай свои оладьи, пора на Сиваш бежать.
Стукалочка
Сегодня решили заработать на мороженное. Пошли на ток. Перекидали кучу зерна. Всё как обычно. Только после расчёта, бригадир, дядя Серёжа предложил:
- Ребята, кто умеет пользоваться рогаткой? Есть предложение. Вечером устроим ужин на природе. Для этого я вам выдам гайки и рогатки, а вы на току отстреляете голубей. Очень много их развелось. Ну что? Поможете?
- Поможем! Даже сейчас.
- Нет. Сейчас не надо. Люди ещё работают. Купите себе по мороженному, а потом и приходите. Все будут на обеде и вам не помешают.
Ватага ребятишек побежали в сельпо. Помидорное мороженное по три копейки мы покупали только когда почти совсем не было денег. Но зато когда разбогатеем, то берём пломбир за двадцать. И только после приезд родителей, когда мама выделяла рубль, мы могли купить три эскимо по 22 копейки. Почему три? А Мишке? К нему ведь тоже мама приезжала. Тогда он нас угощал. Почему только три? А экономия. На следующий день мороженного тоже хочется.
Купив лакомство, все уселись под деревьями, за магазином. Необходимо было плотно подкрепиться.
У серёжки созрел план, как из одного дела, сделать три. С пользой и приятно. Пошептавшись с друзьями, Светочка может выдать, знаем мы её. Поднялись, купили сайку за шесть копеек и пошли на ток.
Дяди Серёжи не было, но при входе, на ящиках, лежали три рогатки и жменя гаек, болтов и шариков от подшипников. Целое состояние.
- Светочка, сходи вон туда, под навес и попроси у тёти Даши верёвку, или у того, кто не спит.
Когда Светочка ушла, из кучи отобрали гаечки и спрятали по карманам. То, что осталось поделили на троих и отдали вместе с рогатками Мишке, Лёхе и Кольке. Они пошли на дальний край на охоту.
И я вам скажу, что видимо охота у них была бойкая. Стая голубей то и дело взмывала в небо и снова садилась. И так после каждого залпа.
Серёжка с оставшимися компаньонами разнесли по углам ящики. Накрошили под них сайку и стали по очереди подставлять под ящики палочку с привязанной к ней верёвочкой. Верёвочку протянули к ближайшей куче зерна где мы залегли. Долго ждать не пришлось. Зерно- зерном, а хлеб голуби больше любят. Вскоре под ящиком набилось около десятка птиц.
Дёрг за верёвочку! И всё! Пойманы. Идём ко второму ящику.
Когда последний ящик опустился, вернулись наши охотники.
- И где ваш улов?
- Тётя Даша уже собрала. Ого! А вы тоже не плохо поработали. Бежим купаться.
- Рогатки надо оставить. – А мы там, сразу отдали.
- Серёжа, а зачем мы голубей в ящики закрыли?
Светочка всё же поняла, что в нашей охоте что-то не так.
- Ты видела они кушали хлеб, что мы дали? Вот. Но это было на улице. А теперь ни там едят как в столовой. Пошли купаться. Мы заслужили.
- А голуби?
- За них тётя Даша побеспокоится.
После Сиваша мы в третий раз за деь вернулись на ток.
- Привет великим охотникам. Ваш трофей превысил сто голов. За такой успех для всех накрыли стол и есть сюрприз.
Под навесом тётя Даша расставила тарелки с ароматным соусом жаркое.
Оно хоть и жарко, но вкус получился – пальчики оближешь. А на сюрприз – каждому помидорное мороженное. Красота и умиление. Из чего жаркое, Светочке никто не говорил.
Тут же, в тени, под навесом, попадали отдохнуть.
Время уже послеобеденное. Пора действовать.
В карманах лежали отобранные гаечки.
Мишку пришлось послать домой, за мотком ниток. Его бабушка была в магазине. Сами видели.
Когда это дело было сделано, стали отматывать нитки. Кому сколько.
Суть забавы.
Нитку привязывали к гвоздику на окне. Чуть ниже цеплялась гаечка. Дальше нитка протягивалась к ветке.
При малейшем ветерке, дерево колышется, а гаечка стучит в окно. А что люди делают, когда стучат? Правильно! Выходят на улицу. А там никого! И так по много раз. Пока не поймут в чём тут дело.
Гонцы разбежались по всей деревне. Кто где хотел, там и прицепил.
После этой операции ещё два дня в след нашей компании неслось:
- Ух, сорванцы! Шутки они шутят. А тебе Серёжка, уши то надеру.
Это уже они так шутят. А мы, заслышав это, хватаемся за животы от хохота.
Звонок – чудотворящий
Пробегал мимо дома по своим делам, случайно глянул во двор. Бабуля пыталась передвинуть большое корыто. Но оно на столько большое что самой ей в ряд-ли удалось.
Забежал помочь и…. Попался.
- О! Серёженька! Помоги, давай чуть сдвинем. Мешает бельё вешать, всё за него ногой цепляюсь, да и в магазин сходим, поможешь продукты донести.
Продукты — это хорошо, а то Светочка уже замучила. Всё оладьями пичкает. Они вкусные, но поднадоели. Надо Ленке сказать, чтоб блины научила или яичницу с луком готовить.
Сначала я подумал, что попал под раздачу заданий, но потом понял – случай спас наш отдых в деревне.
Почта находилась возле сельпо, и вот, пока я гонял на улице ногами патесон, ббуля зашла на почту и заказала переговоры с мамой. Дома то у нас телефон уже был, а у бабушки нет. И ей приходилось с почты нам звонить.
Пока там долго дозванивались, мы купили продукты. Мне была вручена полная авоська, чтобы я отнёс всё домой. Но любопытство перевесило и я остался стоять возле двери почты, в которую зашла бабушка.
Подслушивать конечно же не хорошо, я знаю, но бабуля так громко говорила, что слышно было и в магазине, не то что мне возле двери.
- Здравствуй доченька. Как вы там? У нас всё нормально. Нет, всё хорошо, только стара я стала за двумя то бегать. Да нет, Серёжка всё по деревне шалит, нормально. А вот Светочка каждый день плачет. То ножку наколола, то пальчик порезала. Не услежу я за ней. Егоза! Это дома у тебя она тихая, а здесь с утра как выскочит со двора за Серёжкой, так в ночи хворостиной домой гоню, как худобу. Приезжай….
Дальше я слушать не стал. Авоську в «зубы» и чуть не бегом до дома.
Колбасу и сосиски убрал в холодильник. Макароны и гречку оставил на столе. Авоську повесил на гвоздик у входа.
Сиганул через забор в огород и взялся за дело. Решил срочно помочь бабуле, ну и чтоб домой не отправила.
Через час мы работали уже впятером. Дело в том, что огороды с соседями общие, без ограничений. Чтоб трактором можно было пахать. Делили только канавками с водой.
Меня многие увидели и когда я объяснил, что работаю для того чтоб бабуля домой не отправила, кинулись все помогать.
Для деревенских эта работа привычная, а я устал. Спина не разгибалась, но я всё же перетаскал сорняки во двор, где птицы тоже кинулись мне помогать и склевали почти всё.
Бабушка, когда увидела аж прослезилась:
- Помощничек ты мой. Давай я тебя с друзьями пирожками угощу. С утра тесто поставила. А Светочка где не знаешь?
- Да она у Ленки. Они там сегодня картошку жарят. Нас звали.
- Ой Божечки! Опять порежется! Ну что я вашей матери скажу? Калекой ребёнка сделают.
- Да что ты бабуленька. Зато знаешь какие вкусные Светка оладьи жарит?
- Знаю. Попробовала давеча. Те что вы недоели.
- А вчера они кабачки жарили, и когда их резали нож соскочил. Вот она и порезалась.
- Ну ладно, сейчас пирожков вынесу.
Бабушка зашла в дом и через минуту вынесла полную миску.
- Тут с картошкой и капустой, разбирайте.
Мы взяли по одному и чуть не целиком в рот. Оказывается, когда хорошо поработаешь, так же хорошо и проголодаешься. А пирожки на улице, всё равно что огромный торт на дне рождения.
Второй наш подход к миске, опустошил её полностью. Схватив по три пирожка в раз, мы умчались купаться. Лето.
Мамочка
Вот и воскресенье. Неделя пролетела как одна минута. Ничего ещё не успел. Только начали отдыхать.
Утра мы уже не убегаем. Светочка готовит оладьи и подметает весь дом. Я кормлю птицу, тру кабачки и выпускаю гусей уток. Вот у них радости. Почти как у меня, когда бегу купаться на Сиваш.
Сегодня бабушка попросила собрать упавшие яблоки в саду. Хочет сварить повидло и сделать сладких пирожков.
И вот! Выходим мы через калитку из сада, а на встречу нам МАМА!
- Ой! Мои родные. Всего неделя, а какие уже загорелые. Чернющие! Тебя Светочка и не узнаешь. Только волосики и платье белые, а сама чисто негритёнок.
Светина корзинка упала. Яблоки раскатились по двору и куры кинулись их клевать.
Светочка, всё бросив кинулась маме на руки.
- Мамулечка родная!
- Моя ты хорошая, совсем лёгкая. Не кушаешь, наверное?
- Ой что ты! Я оладьи сама делать умею. Сама жарю и ем и Серёжку кормлю. Даже бабуля пробовала. Вот вчера я картошку жарила, а давеча с Леной кабачки резала и пальчик порезала. Вот.
- Моя ты хозяюшка, давай пальчик поцелую. Работница. Замучилась совсем? Заберу я тебя домой. Будешь дома книжки листать. В садик ещё походишь, до школы. Я узнала, можно поводить тебя.
Светочка слезла с маминых колен. Сделала шаг назад. И как закричит, аж оглушила:
- Я не поеду!
И убежала. Просто вон со двора.
- Светочка стой! Серёжа, догони её.
Когда отошли от удивления, сказала мама.
Я поставил свою корзинку с яблоками на стол и выбежал за Светочкой.
Ни справа, ни с лева её не было. Куда бежать? Зашёл во двор.
- Мама. Её нет ни где. Спряталась.
- Ну так найди её. Через пол часа проходящий автобус. Мне домой надо. Я Светочку заберу, а ты останешься. Только помогай бабушке.
- Он помогает. Давеча с дружками огород пропололи. Столько травы нарвали что вечером куры даже зерно не клевали. Сорняков хватило. Да я бы и Светочку оставила, но тут председатель просит всех пенсионеров выйти в поле, помочь. Серёжка-то ладно, он сам всё. А она маленькая. Боюсь я за неё.
- - Ну так где она? Серёжа, иди ищи её. Мне ехать надо. На работу ведь завтра.
- Тише! Слышите? Мам! Плачет она где-то. Здесь значит прячется, во дворе.
Пошли мы её искать. Слышим хнычет, но никак не возьмём в толк где?
И тут смотрю...
- Слазь сестричка. Или нет, давай я за тобой залезу. Сниму тебя.
Наша Светочка сидит на крыше, на самом коньке. И плачет.
- Мамочка родная, но не бери ты меня. Я послушная буду. Я бабушке полы заметаю. Я за Серёжкой хожу. Грязные шорты в стирку бабушке отдаю.
- Слезай моя маленькая. Слезай рёвушка.
- А мне Серёжка воду наливает, чтоб я мылась, а потом выносит.
- Слазь доченька. Я так за тебя боюсь.
- А ты уезжай, а я потом слезу.
- Как так уезжай? Я за тобой приехала.
- Не слезу.
- А дома папа и кот за тобой соскучились.
- Не поеду.
- Ну так Серёжа тебя сейчас снимет.
- Если он полезет, то я спрыгну и убегу.
- Ты что, доченька. Серёжа не лезь.
Вступилась бабушка.
- Раз такие дела, то пусть остаётся. Видать дитю у меня хорошо.
- Бабулечка, красотулечка, ну не отдавай ты меня маме. Я помогать тебе буду. Всё, всё сделаю что скажешь.
- Слазь родная. Слазь по тихонечко.
- А пусть мама пообещает, что не заберёт меня домой. Я слезу. Мне ведь так хочется её обнять. Только в город не хочется.
- Ну что мама, останутся у тебя оба?
- пусть остаются. Уж как ни будь. Слазь Светочка. Серёжа, поддержи её.
Светочка исчезла за коньком.
Там же лестница на крыше. Вспомнил я, но Светочка уже прибежала сама и запрыгнула к маме на руки.
- Ой смотри, поранилась. Кровь течёт.
- Это ничего. Это я об гвоздь на крыше. И видишь, я уже не плачу. Я взрослая.
- Так надо помазать ранку.
- Не надо. Мы с Серёжей на Сиваш купаться пойдём. Там вода солёная. Пощиплется немного и заживёт все как на собаке.
- Время, дочка. Раз не едут они, то вот возьми сумки. Я приготовила. Тут вам и курочка, я в крапиву её завернула, чтоб не пропала пока доедешь, тут и овощей разных. Иди поцелую. Всё, пока. Позвоню, если что.
Большой, красный «Икарус», дымя соляркой, пополз по дороге, увозя нашу маму домой.
Мы остались. Лето началось. Отдыхаем. Счастья полные шорты. Чего и вам желаем.