Хороший праздник 8 Марта. Душевный. И правительство у нас грамотное, дали людям четыре дня отдохнуть. Но кум у меня ещё умнее. Пришли с кумой седьмого! С утреца!
Сказать, что нас застали врасплох, это ничего не сказать. В субботу у меня был день водителя. В воскресенье болела голова, да и вообще отходил от рабочей недели, так что на седьмое были огромные планы.
Сходить на рынок, купить картошки и ещё целый список. А так как восьмое, это вам не день рождения, то пришлось распотрошить заначку на то, чтобы купить жене подарок. И тут такая, даже не знаю в какую категорию занести, хорошая/плохая помеха. Хорошая – это заначка останется целой. Плохая – картошки, да и ещё чего вкусненького не куплю. А ведь можно было сальца копчёного, или там курочку-гриль. Я ведь как? За хорошо пожрать, можно и подарок купить. Для меня ведь какие самые лучшие праздники? Новый год, День рождения жены, Пасха и восьмое марта.
Моя тут старается, готовит. Водочки не жалеет. Это настоящие праздники. Не то, что день ВДВ. Я хоть и не служил в десанте, но выпить за настоящих мужиков не прочь. Так она разве понимает? Не пей. Не лезь. Тьфу! Цербер, а не баба, в такие дни. За то на праздник, другой человек. Вот и сейчас. Сморщилась, как среда на пятницу, когда кум в двери нарисовался.
- О. Припёрся. Опять нажрётесь. Праздник женский, а они напиваются. Чего пришёл? Ещё работы много. Готовить надо. Скупиться.
И тут её настроение изменилось. В дверях, отпихнув кума, встала кума. Она, по своей комплекции не только кума, но и меня может с лестницы спустить.
- Ленусик! Сколько лет, сколько зим? Уже как две недели не виделись. Проходи родная. Давай сейчас мужиков на рынок, со списком, а сами посудачим.
Кума пошла цёмкаться с моей, а я за спинами в спальню. Хвать из-под подушки половину завтрашнего подарка и бегом обратно.
- Дорогие женщины. Раз уж вы собрались, то разрешите преподнести вам от чистого сердца.
- И главное, кум, от трезвого ума. Какой дурак, кроме тебя, конечно, будет держать шампанское под подушкой. Оно ведь горячее. Так что пока остынет, вы быстренько за картошечкой.
Пришлось идти. Получив указания вернуться трезвыми и с покупками, отправились на рынок. Благо идти не далече. На самом рынке пришлось заниматься самым не любимым делом. Во-первых, искать подешевле, да ещё и торговаться. Чего проще. Пришёл, купил, ушёл. Но сегодня не тот день. Две бутылки водки у нас с кумом припасено. Но что такое две на четыре? Пшик. Ведь девоньки после шампанского обязательно переметнутся к нам. В водочный лагерь. Поэтому запасы необходимо увеличивать.
Когда список уже лежал в авоське, на приобретённых продуктах, стали подсчитывать сэкономленное. Достали заначки.
- А что ты мне, кум, можешь сказать против? Это самый необходимый подарок. И красиво, и в хозяйстве без этого никуда. Так что ты мне не перечь. Посмотри, как красиво упаковано. А главное и твоей и моей купим. Расцветка разная. По количеству много.
- Та я, кум, не против, но ты ж мою Ленку знаешь.
- Да, знаю. Но что она сможет возразить? Красиво? Да. Много? Да. Необычно? Да. В хозяйстве нужно? Да. Вот видишь. Значит, берём по пачке салфеток. Так в общем подсчёте нам на две бутылки хватит.
- Ну, я не знаю. Как то. Это.
- Не знаешь, кум, так молчи. Как ему, ни как. Вот на мелочь ещё двушечку пивка возьмём и домой. Уже горло сушит, а с языка слюна капает. Давай бегом.
Домой всегда дорога короче. Откуда бы ты, не шёл или ехал. Это всем известный международный факт.
- Девочки! А вот и мы. Остыло шампанское?
- Ой! А мы за него и забыли. Подай, Ленусик. Я уберу. Да ничего. Пока приготовим, оно успеет замёрзнуть.
- А что готовить, дорогая? Я всё по списку купил. Давай, куманёк, мечи на стол харчи. Только картошку там, в прихожке оставь.
- Вот. Всё, что заказывали.
- Причём здесь гриль? Я сырую курицу просила. Хотела в духовке сделать. Почему сало солёное, а не копчёное? Вот пошли этих олухов, всё наоборот сделают.
- Дорогие наши жёнушки и кумушки. Мы мужчины практичные. Не любим, распыляться по мелочам и на всякую дребедень. Как вы нас всю жизнь учите, всё в жизни должно быть подчинено принципу, во благо и на пользу дома и семьи. Поэтому мы выбрали для дома, для семьи, и для вас дорогие, такой бесценный и необходимый подарок: цветные, праздничные, восьмомартовские салфетки.
- Ну, ты глянь, кума. Это что? Праздник ещё завтра, а они уже начинают раздражать.
- Мы же знаем, какое нетерпение испытываешь, когда знаешь, что тебя ждёт подарок. Вот мы и не стали вас томить ожиданием.
- Достань, кума, шампанское. Дай мне запить эту горькую пилюлю. Что этот гад со мной делает? Не буду ничего готовить. Вот так и жрите солёные огурцы и закусывайте маринованными помидорами.
- Моя ты умничка. Кум доставай.
И понеслась душа в рай, а тело под стол.
Утро. Опять это утро. Голова трещит. Дошкандыбал до туалета. Тут явно, кому-то было плохо. Смыл. Сел. Задумался. А что это было? Ах, да. Восьмое марта. Помню, что я так и не понял, обрадовалась жена моему подарку или нет?
Плохо всё помню. Но фрагменты обсуждений всплывают в голове.
Говорили о политике. Про наглого америкашку, которому не мешало бы дать пару раз по лицу.
Ах, да! Очень долго не могли придти к консенсусу по поводу черепахи. Вопрос заключался в том, что:
«Как она считается без панциря, голой или бездомной?»
Помню, что кума рассказала, что с внуками была в парке и на пруду видела, как черепаха вылезала из домика в своём панцире. Значит, она живёт в доме, а панцирь это одежда. На что я возразил, что ни в море, ни в пустыне у неё нет дома. И соответственно с этим – панцирь её дом, а без него она, черепаха, считается бездомной. Тут кума начала срывать с себя все тряпки и осталась в двух предметах женского туалета и спросила: «Я что, теперь похожа на бездомную? После таких действий я тоже снял с себя всё, кроме плавок, и спросил: «А я, разве, голый?» Указывая на единственную вещь из одежды.
Нас рассудил кум.
- Черепах без панциря – это мёртвая черепаха. И ей, всё равно бездомная она или голая.
Слова кума были признаны за неопровержимое доказательство, после чего оставив эту тему, перебрались ко второй.
Насколько люди сволочи.
- Вот вам моя жена. Сиди кум, не тебе. Я к слову. Самый порядочный и мной любимый человек, а тоже ведь не удержалась и один раз предала.
- А ты откуда знаешь?
- Помнишь, когда решили цыплят бройлеров разводить? Построил я, значит загон. Всё честь по чести. Водичка там, лампа для обогрева. Стекло, как в серванте, закрывает боковину. Хороший курятничек, ничего не скажешь. Только, что ни день, одного-двух цыплят не хватает. Стали следить. Оказалось, что по соседству, в заброшенном доме, живёт дикий кот. Он умудряется поддеть когтем стекло, отодвинуть, а поймав цыплёнка, закрыть и убежать с добычей. Как оказалось, не только у нас он такое проделывал. Ещё у двоих соседей. И вот, моя супруга, будучи женщиной сердобольной, прикормила и приручила кота. У нас он перестал таскать живность, а у соседей продолжал. И вот они-то и упросили мою суженную заманить и поймать изверга. Кот был изловлен и один из мужиков-соседей, с ним расправился. Вот вам и предательство, и коварство женщины.
- Тю. Ты об этом?
В отместку, кума рассказала историю своих соседей. Там суть заключалась в том, что сын с матерью работали на одном производстве. Мать кладовщиком на складе, а сын при ней водителем. И вот во время очередной проверки у матери были найдены «левые» коробки со сладостями. После чего женщину, невзирая на возраст, ей всего три года до пенсии, уволили. А если бы сын, у которого была возможность возложить вину на себя, её поддержал, то она бы осталась работать. Ему же, как молодому, легче было бы найти работу. Но он не спас собственную мать. Тут с речью выступил кум:
- Слушая ваши обвинения и высказывания, можно и Герасима обвинить, что он убийца и свою собачку Му-Му убил сам. Ради своего спокойствия, а не по приказу барыни.
После таких слов кума, взбеленилась моя благоверная и я, за всех, получил черпаком по голове. Ага! Вот почему голова-то болит.
Тут, по тому, как резко стало резать глаза, я понял, что сделал своё дело. Смыл и вышел из туалета.
Посреди кухонного стола, среди бутылок, стаканов и остатков закуски, лежал обожравшийся кот. Хотел его согнать, но поскользнулся на луже, сделанной этим, же котом. Упал. Но так удачно, на вчера оставленную картошку, что не сильно ударился. Весь картофель из авоськи раскатился по прихожке и открыл вид на лежащую внизу, двушечку пива.
В глазах и в голове появился луч света.
Согнал кота, взял три стакана и, пробираясь сквозь залежи картофеля в прихожей, добрался до стонущей в спальне, на полу братии.
Моё появление вызвало ещё больше стона. Но шипение разливаемого напитка, сразу всех оживило. Первая же выпитая порция, подняла всех на ноги. Супруга же встав на четвереньки, достала из под тумбочки не початую бутылку водки.
Какое умное у нас правительство. Дало возможность отдохнуть нам четыре дня. Но ещё умнее у меня кум. Пришёл седьмого. Чтобы было время, и выпить и придти в себя.
С праздником, дорогие женщины. Одного я не пойму, зачем Герасим утопил Му-Му? Вот не пойму. Ой не поймУ!
Весёлых праздников и тёплых дней.
С весною.

Наше село находится сбоку. Поэтому мы не в центре внимания. Но все равно большая часть мужского населения там на копанках. Кто сам пошел и там вступил в бригаду. Кого здесь вербовали, но почти все на полулегальном положении.
А что делать? Работы нет. Совхоза нашего давно уже нет. Ту сахарную свёклу, что мы выращивали, уже давно не берут. Даже тот, предпоследний урожай в поле остался. Теперь все поле в цветах да репьях. Никому ничего не надо. А кушать ведь ежедневно хочется и не только нам. Сами может и краюхой хлеба перебились, но деток одень, обуй и накорми. Да еще в школу собери. За садик молчу. Давно закрыли за ненадобностью. Работы нет, все по домам сидят, зачем тот садик. Старшему вот на компьютер собрали. Интернет подключили. Теперь у нас полсела молодежи заходит. Тому то узнать, а этому реферат скачать. Толкутся в хате. Но у нас в селе все дети хорошие. Наверное от того что не балованные. А с чего их баловать то? Когда приходят и здрасте, и ноги вытирают. Разуваются. Это вам не Киев или Ровно. Где на мерседесах разных людей давят, как тараканов и жируют за наши, народные деньги. Мне сынок показывал в интернете какие украшения делают из нашего янтаря и почём его там продают. Хоть бы раз дали нам такие денжищи. За одно бурштыновое колье там платят столько, сколько мой муж за год работы на копанках не заработал. Хотя и сдал со своей бригадой целую гору.
Ой! А я еще не сказала? Мой муж собрал из сельчан бригаду. Зарегистрировал её у нашего главного по добыче. Получили помпу, шланги, машину и мотоцикл. Это все выдают бесплатно, если ты полулегально едешь на добычу янтаря. Как так – полулегально? Да просто. Государство запрещает официально добычу, копку и мытьё янтаря. А вот местные власти, милиция там или бандюки наоборот предлагают заняться этим. Главное самому, в одиночку этим не заниматься. Хотя и такие находятся. Их зовут партизанами.
Партизан никому не платит. Сам или с друзьями, приехали на машинах, накопали и быстро уехали. Сдают подальше от области, а значит дороже. У нас уж очень дёшево. И при этом никому ничего не платят. В смысле взяток и пошлин. Выгодно и прибыльно. Но есть одно «но». Таких не любят. И даже свои, местные, сельчане звонят в милицию и сообщают, такой-то и такой-то на такой машине и с такими-то номерами выехал из дома. Милиция отслеживает и ловит. Тому, кого поймали, от трёх до пяти лет тюрьмы. На таких списывают все те раскопки, что провели полулегальные. И милиции честь и хвала, и как говорят, государству хвала. Поймали расхитителя. Только государству ничего не поможет, пока есть те, кто платит.
Мой мужик при совхозе был бухгалтером. Уважаемый человек. После развала сразу сообразил, что и как. Сколотил бригаду. Внёс задаток из своих и поехали на заработки. Его всегда уважали, не взирая что хромал и бухгалтер. Он у меня инвалид с детства был – хромал сильно. От того вместо армии в бухгалтера подался. Со своей бригадой тоже хорошо сплотились. Дружно работали. У моего глаз намётанный, дак нюх выработался на этот бурштын. Вот смотрит на поле. Потом указывает место, где мыть. Ставят помпу и дают воду под давлением. За небольшое время в песке, а у нас здесь песчаные почвы, образуется большая яма. Помпу останавливают, а потом из ямы воду откачивают. Остаётся только собрать вымытый на поверхность или оставшийся внизу янтарь. И вот так целыми днями. Сначала по вечерам домой возвращались, но потом у них украли помпу. Два дня сидели без работы. Милиция нашла. Мой ведь честно деньги отдавал. Вернули им помпу. Но не к добру.
Сижу весь день дома. Голова гудит, шо чайник закипает. Дурно и моторошно. Уазик подъехал. Участковый во двор, а затем в дом идёт. У меня так всё и оборвалось внутри. Никогда к нам в дом не заходили власти. А тут даже не один. Зашёл. Снял фуражку. Перекрестился на образа.
- Зажги, мать, лампаду, - говорит, а сам конверт мне в руки дает. Я не удержала. Конверт упал. Из него денежки выпали. Он глянул и сказал:
- Не обессудь, мать. Случай такой. Не виноват никто. Просто не повезло мужику. А твой Сергеич был мужик настоящий. Таких поискать ещё. Это тебе денюжка на похороны, да и на проживание. Руководство выделило. Никому столько не давали, а Сергеич заслужил,- сказал и вышел. Я к окну, а там уже гроб с мужем во дворе стоит.
Соседка, баба Мария, меня водой отливала. Я как увидела так и в обморок. Сына вот напугала. Он по соседям кинулся.
На следующий день, автобус приехал. Отвезли, закопали моего Витю. Рыл он ямы рыл, да сам в яму и угодил. Денег дали пятьдесят тысяч, да и похороны с поминками они сами сделали. Уже за столом ребята из его бригады рассказали, что произошло.
У них забарахлила помпа. Но так как дело было обеденное, то решили идти перекусить. Все пошли, а мой остался. Решил подремонтировать, пока обед готовят. Ковырялся там, крутил, что- то сделал. Крикнул, что опробует и идет. Ну все спокойно готовят на стол. Помпа завелась и работает. Минут может через пять, а то и десять спохватились. Отчего это не выключает, раз только опробовал. Один пошёл. Выключил. Только мужа нигде нет. Покричал, позвал. Вся бригада прибежали. Стали искать. Нашли в яме. То ли шланг сорвало и его в яму столкнуло, а может напором из помпы сбило. Только утонул он.
Вот и остались мы втроем. Сыновья мне в доме и помощь и опора. Только денег все одно надолго не хватало. Бедовать стали.
Старший мой пропал. Стала я его искать. По селу. В милицию. Все молчат.
- Не переживайте, мамо. Все хорошо будет.
Это мне мой младший заявляет. Сжалось у меня все внутри в комочек. Поняла я, где он. Но все одно трушу, как грушу младшенького.
- Признавайся лишенец, где брат запропастился?
А тот плачет, но молчит. Сама я чуть успокоилась. Валерианки, пустырничка выпила. Корвалолом запила и села в изнеможении. Испугался Сережка
Да и выложил мне все про старшего. Про Сашеньку.
- Вы не переживайте, мамо. Я тоже Сашка ругал. Говорил, чтоб в поле он не ходил. Он послушался. Его ведь папкина бригада пригласила. А Саша у нас молодец. У него ведь тоже, как у папы, нюх на этот янтарь. Сашка всем условие поставил. Не мыть ямы, а лес перекапывать. И помпа не нужна, и выгода лучше. Я ведь тоже с ними один раз был. Школу тогда прогулял. Вот приехали мы в лес. Все вышли из машины. Стоим. Саша ходит между деревьев. Тихо так. Задумчиво. Потом рукой махнул. Идите, мол, сюда. Указал где копать. Мужики кинулись. Яму метра два на два начали рыть. И что ни штык, то янтарик. Что ни слой, то полное ведро. Так вот, мама наш Саша не копает. Берут его мужики. Он у них при кухне. Укажет место, где рыть и идёт помогать обед готовить.
Вроде и успокоил меня, а всё страшно. Не зажила еще рана, после смерти мужа. Он ведь лет пять на копанки свои выезжал. Мог бы уже и в начальники выбиться, да все из-за своего нюха в бригадирах ходил.
Я всего несколько раз на тех копанках была. Страшное, я вам скажу, место. Песок, ямы, вода и болото. Как Луна на картинке. Только ямы от метеоритов, а здесь от копанок. И ничего живого.
К сыну тоже ездить стала. Редко, но бывала. Тоже, я вам скажу, безрадостное зрелище. Красивейшие, вековые сосны. По двадцать, и то и тридцать метров в высоту. А между ними ямы, как могилы. Удручающее зрелище. Можно даже сказать страшное.
После таких раскопок деревья гибнут. Падают и через год , на месте где копали остаётся кладбище деревьев и ямы. Сказала это сыну, а он только рассмеялся. Фантазёркой меня назвал, с романтичной натурой. А мне всё одно страшно и моторошно.
Вот уж сыну и повестка в армию пришла. Я даже обрадовалась. Думаю, сама отвезу и заберу ребенка оттуда. Уж лучше в армии, чем на этих могильниках.
Добралась. Иду по лесу на голоса. Обхожу ямы и холмы. Ветер какой-то сырой и неприветливый гуляет между сосен. Успокаиваю себя, что уже осень. Так и должно быть. А у самой коленки трусятся. Иду, боюсь не упасть в одну из этих многочисленных ям. Дошла. Все жива. И вроде как отлегло от сердца. Вот и солнышко из-за туч, да между веток проглянуло.
- Мужики! Смотрите, что я нашёл.
Несётся голос нашего соседа. Он тоже здесь на заработках.
Все поспешили на голос. И я следом. Встали на краю ямы, всматриваемся, на то , что там выглядывает.
- Мы уже думали ошибся наш «Сусанин». Копаем, копаем и ничего. А тут бац – и вот такое.
Ветер в верхах шумит. Скрипят две сосны меж которых вырыта эта яма.
- Смотрите, да тут кусок с человеческую голову будет. Вот это находка.
- Ты давай быстрее доставай. Ветер поднялся. Как бы сейчас дождь не пошёл.
- Вот обкопаю, чтобы не повредить и вытащу.
Стал сосед руками песок от янтаря откидывать. Тут мой Сашка спрыгнул вниз. Работа вдвоем быстрее пошла. А дальше.
Дальше все как в тумане и в замедленном кино. На меня как молния, как озарение пришло. Я на колени упала. Руки протянула. Дождь пошёл. Ветер сильный подул. Сосны наклонились друг к дружке. Как две подруженьки над могилой. Раздался треск. Одна из сосен треснула и макушка с шумом полетела вниз.
Открыла глаза и ахнула. Лежит мой сыночек пронзённый насквозь этой огромной веткой. Так и не вытащил от этот янтарь.
А дальше похороны. Очередные пятьдесят тысяч и мы вдвоём остались. Собралась я с силами. Продала дом и переехала с сыном подальше от этого ужасного места. Под Винницу. Купили домик. Огород хороший. Земли чернозёмные. Урожаи большие. Чего раньше не сообразить, не перебраться. Кто бы знал. Знать бы где упал, соломки бы подстелил. Кабы муж был жив, или хотя бы старшенький мой. Легче было бы на огороде. А так, что мы вдвоём? Не успеваем все обработать. Но на жизнь хватает. Если бы ещё не эти тайные звонки.
А так позвонит мобильный сына, а у меня душа в пятки. Он рот рукою прикрывает. Отходит в сторону, чтоб поговорить.
Я тешу себя надеждой, что это он с девушками общается. Возраст ведь такой. Но в душе вертится догадка, что это его бурштынокопатели зовут. Ведь у нашей семьи дар на розыск этого драгоценного камня.
Подскажите: » Куда увезти, как спасти сына?»
Видно и его зовёт та янтарная голова, что нашёл мой Сашка. Ведь после того как тело сына достали из ямы в ней ничего не было. Хотя все мы сверху видели Что там лежит большой янтарь.
Куда бежать? Чем занять ребенка, чтобы он не бредил ночами т новых поисках янтарной головы.

- Да что вам рассказывать? Мы, вроде, и живем как все. И отличаемся мало от остальных. А дети? А что дети? Это все моя жена. Это она во всем виновата. Она меня сделала счастливым. Это для нее я иду на работу. Это к ней и нашим детям спешу с работы.
- Ой, вот только не надо. Все вы мужики одинаковые. Чуть что, так вам жены виноваты. Не было бы тебя, кто бы мне дал этих детей и силы на их воспитание. У нас семья и нечего увиливать. Я без тебя никуда.
Засмеялись оба. А ведь только что смотрели друг на друга вроде как с упреком. Я даже сразу и не понял, что шутят.
- Вы мне вот что скажите,- начал я полушепотом, потому что в углу игрались двое детишек,- у вас дети знают, что они в семейном доме или считают вас родителями. Как мне здесь, у вас, себя вести. Как к ним обращаться и как общаться?
- У нас только двое с младенчества, остальные пришли уже в зрелом возрасте. Все понимают, что в приемной семье. Многие помнят своих родителей, но все равно, мы для них и мама и папа. А мы ничего не скрываем и не делаем тайны. Хуже ведь если тайну откроют на улице, да еще и обидят. Дети ведь не всегда могут определить грань простых слов от обиды.
- Может вы, мужчины, поговорите, а мне на кухню надо.
- Дети, что мы сегодня на ужин будем кушать?
- Картошку, картошку жаренную.
- А я пюре хочу.
- Викуся, давай пюре на завтрак сделаем, а сейчас пожарим для всех. Видишь у нас и дядя в гостях. Он с нами поужинает.
- Только без спиртного.
- Конечно же, доченька.
- Это наша Машуня. У нее мама разбилась. Точнее там неизвестно. В пьяном угаре выпала с балкона своей квартиры на девятом этаже. Компания разбежалась, а Машенька в детдом пришла. Побегали мы с ее оформлением. Ей уже четырнадцать, но она у нас за командира. Слушаются ее почти все. А за алкоголь ругается очень. Я ведь раньше как? Ну, суббота, надо отдохнуть, расслабиться. Брал себе пару бутылок пива и рыбку. Сяду вечерком, все чай с вареньем, а я свое. А потом раз, и Маша нарисовалась. Первую неделю промолчала, а на вторую молча, встала, взяла мою кружку и налила туда чая. Поставила передо мной. А пиво забрала и просто вылила в раковину. Приговаривая при этом, сколько вреда в алкоголе. Сколько бед и несчастий несет всего один глоток зелья. Теперь покрепче у нас только кофе, и то по утрам. А так чай, зеленый, черный, травяной. Короче на выбор.
Мы поднялись и пошли на кухню.
- Кто принесет картошки из подвала?
- Я. Я.
- Сиди мелкота, ты не донесешь.
- И я хочу.
- Ну, пошли все вместе.
Первой прибежала девчушка, лет пяти и принесла в руках две большие картошины.
- Я мамочка, первая. Хоть и немного, но большие. Следом мальчуган лет пятнадцати. Явно не русского Бога. Поставил ведро с картошкой на табурет, достал несколько небольших ножей, стянутых резиночкой. Из комнаты подошли еще трое детей. Одна девочка в чашку налила воды, вторая принесла скамеечки, третья из кухонного стола достала ведерки из-под майонеза. Все расселись. Очистки в ведерки, картошку в чашку. Так ловко и быстро получается. Старшие чистят, а рядом стоит малышня и наблюдает. Когда взяли по последней картофелине из ведра, то дали возможность и младшим испробовать себя в роли повара.
Все. Всего несколько минут и картошка начищена. Девочки моют руки первыми и становятся резать картошку. Руслан по очереди поднимает к раковине малышей, и они моются. Когда все умыты и отправлены в комнату, очистки ссыпаются в ведро. Майонезные ведерки одно в одно и под раковину. Скамеечки и пустое ведро на свои места. Пока парнишка наводил порядок, картошка порезана. Девочки, ополоснув ножи и руки, уходят из кухни. Папа в это время, плачет и чистит, режет лучок. Мама достала из холодильника бутылек со смальцем и шкварками. Из духовки большой противень.
Вниз шкварки, засыпаются порезанным луком, сверху резаной картошкой и все в уже включенную духовку. Не готовка еды, а конвейер на производстве. Все отлажено до мельчайших подробностей. Тут не подумаешь даже, что показуха. Обычная и обыденная жизнь. Пришли, сделали и ушли.
- Простите, я на минутку. Машутка конечно за всем присмотрит и поможет, но вдруг где-то нужна мужская рука.
Папа вышел, но буквально через минуту вернулся.
- Маша с Журой шьют. Руслан с Димками дома строят по чертежам, девочки еще все в уроках.
- Расскажите хоть, как у вас все это началось. Сейчас вот вижу что единое целое. Но ведь были первые, начало так сказать. И еще может что значимое, запоминающееся.
- Да что тут значимое. Сами знаете. Мы ведь, наверное, не первая такая семья, в которую вы приезжаете. Все случай и собственное желание.
- Вот. Каков он этот случай. И откуда желание.
- Первым у нас родился Сашка. Буквально через год с небольшим, после свадьбы. Молодая семья. Много желаний и потребностей. Решили со вторым ребенком не спешить. Поэтому я и стала принимать эти таблетки, гормональные.
- Нет. Мы, конечно же, проконсультировались у врачей, что это все безвредно и не несет последствий.
- Да, пять лет пролетели быстро и я пошла в клинику, сдать анализы и узнать сроки, когда после этих лекарств можно беременеть.
- А анализы показали, что у нее нарушилась внутренняя микрофлора и детей мы больше иметь не сможем.
- Вот так и начались хождения по больницам. Стала лечиться. Вот так вот лежу в гинекологии на Воровского. Наши окна напротив роддома.
- Весна. Тепло. Хочется уже жары и лета. Открыла окно с села рядом. Тут слышу, ругается кто-то. Да так сильно, что аж выглянула из окна.
- Обычно же мужики в окна цветы и поздравления да имена кричат, вызывая жен. А тут крики, матюки, да еще и женским голосом.
- Из окна плохо было видно, вот Светик и вышла во двор, накинув пальто.
- Подхожу к зданию роддома, а там бабка старая. Материться по-русски, а говорит по-татарски, не понятно. И при этом бьет молодую девушку по лицу. А та глупая не отходит, а вроде как специально лицо под пощечины подставляет и плачет навзрыд.
- Эх, тут моя Света как подскочит. Как схватит старуху за руку, да как тряхнет.
- Что вы делаете - ору. Она же молодая мать, а вы ее бьете. Как вам не стыдно. Взрослая женщина, а издеваетесь. Вроде вы никогда матерью не были. А старуха так мне спокойно отвечает:
- Матерью, я шесть раз была, а вот шлюхой ни разу. Ты не знаешь дочка, не лезь. Понимаешь, что она этого ребенка с русским нагуляла. Сама не замужем, а ребенок на руках. Кому она теперь такая нужна. Если и не забьют ее камнями мужики, то все равно никто не женится. Пусть была бы не девушка, но ребенок это приговор. Смертница она и мои удары для нее это как дары Аллаха.
- Глупая старуха. Дары Аллаха – это дети.
- Если такая умная, то возьми себе этот подарок.
- А и возьму. Вот только мужа предупрежу, и сразу все оформим. Пусть пишет отказ от ребенка в мою пользу.
- Тут, моей Свете, молодая мамаша начала серьги дарить, кольца. Вы святая женщина – говорит. Вас мне сам Аллах послал. Я вам все отдам, только заберите.
- А я ему как это вечером рассказала, так он на меня чуть не заругался. Ты что говорит, чушь городишь, ребенка забери, а остальное не тронь. Ничего нам ихнего не надо. А кстати кто у нас народился то? Сын или деваха? Сын говорю. Так он еще и в пляс пустился возле окон гинекологии. На него, как на глупого смотрели.
- Ага. А я вечером к теще приезжаю. Тогда еще и отец жив был. Говорю:
- Родители, присядьте. У меня разговор к вам есть. Пока не усядетесь, говорить не буду. Поймите нас правильно. Нашему Саньке уже пять лет. Мы взрослые и здоровые люди. Есть только одна проблема. Света не может иметь детей. А у нас полно сил, энергии и знаний. Хочется жить, радоваться и передавать по наследству те знания и умения что вы заложили в нас. Поэтому мы решили взять на воспитание ребенка.
- Дело вы хорошее задумали. Только ребенок не игрушка. Раз взял, обратно не вернешь. Это надо так, что б навсегда.
- Папа! Ну, вы же отдали мне свою дочку навсегда. Вот тут такой же случай.
- А если у вас родится свой ребенок, не будете ли вы любить приемного меньше чем своего. Дети это очень сильно чувствуют. Если такое случиться, то вам самим станет очень плохо и трудно.
- Ну, так у нас же есть Сашка. Свой, родной и законный, а этот ему братом будет.
- И как вы назвали нашего второго внука?
- Ага, папка сразу все понял и поддержал. А потом Лешка к своим родителям поехал и там такой же разговор состоялся. Короче наши родители нас поняли и поддержали. Так и появился у нас Руслан. Предвижу ваши вопросы, но нет. Больше мы ни мамашу, ни бабушку ее не видели. С документами проблема была. Хотя честно сказать, с бумажной волокитой всегда проблема.
- Да. Каждый раз бегаем, доказываем, выбиваем. Вроде как мы миллион на халяву хотим, или машину просим. Приходят, проверяют и каждый раз как в первый.
- Мамочка прямо в роддоме отказ написала. Бабушка ее тоже там руку приложила. Мы даже ксерокопию на память сделали. Вдруг Русланчик, когда вырастет, захочет увидеть свою родную маму. Там и адрес указан. Но пока у него такого желания не появлялось. А это для нас лучшая аттестация. Значит ребенку у нас хорошо.
- Вот так годик с небольшим проходит, и мы решились на второго. Если, в общем, то третьего, но второго приемного.
- Просто пришли в детский дом и взяли первого подбежавшего к нам мальчугана. Первые то у нас были мальчики. Мы и привыкли. Это уже, после того как девочки у нас появились, мы не стали делить и гадать, кого брать.
- Вот если Машу взять. Мы пришли в детский дом. Нас там уже знают, не первый же раз. Троих уже взяли. Только возраст у них три, четыре и пять лет. А тут к нам, еще возле калитки, подходит девочка, лет десяти и говорит: - «Возьмите меня к себе. Я буду приличной дочерью».
- В этот же день она пошла с нами. Вроде как в гости. Для ознакомления с новой семьей. Вдруг ребенку не понравиться. Принуждать нельзя. А Маша уже в детский дом не вернулась. Теперь хозяюшка. Для старших помощница, для малышни опора.
- Из необычного еще рассказать? Ну, вот с Викусей у нас судебные дела еще продолжаются. Уже пятый год. Все нам покоя не дают. То приходят, расспрашивают, а то протоколы расследования показывают. Мы уже просим бросить все это, так нет, не по закону говорят.
- А было вот что. В Интернете, да и в книгах разных много рассказов и картинок типа «Хатико», или «Белый Бим, черное ухо», «Лев и собачка». Доброта и душевность животных. Кошка там кормит щенят. Но у нас есть своя такая история. Представьте себе. Ноябрь. Моросит мелкий дождь. Двое наших ребят приболели.
- У Аленки вообще температура тридцать девять. Я настояла вызвать скорую помощь. Ждем ее ждем, а они не едут.
- Я и ворота открыл. И свет везде повключал. Семь вечера. Темень на улице.
- Ага. Я мечусь по комнате. Он на улице. Не выдержала, накинула старую кофту и вышла к воротам. Встали вдвоем и всматриваемся вдаль. На дорогу. Не мелькнут ли фары от машины.
- Тут писк какой-то. Говорю: «Ты слышишь?». А он мне: «Слышу, но может деревья, на ветру скрипят, мокрое вон все». Да нет – говорю, вроде человек плачет, или ребенок. Пойду в дом, фонарь большой возьму. Только собрался шаг в ворота сделать. Чувствую, как Света вздрогнула всем телом.
- А я смотрю на собаку, а она мне прямо в глаза смотрит. И такие у нее умные и грустные глаза, что вроде как мать плачет с горя. У меня самой слезы навернулись.
- Я оглянулся, собака стоит. Вроде как Дог. Такая большая. И на нас смотрит. А в зубах, то ли мешок, то ли кулек. Не понятно. Только опускает эта собака морду и оставляет на мокрой земле эту кучу тряпья, а сама делает один, другой, третий шаг назад и вроде как растворяется в темноте. Сам бы не видел, жене бы не поверил.
- Да. Собаки уже нет, а мы все смотрим и смотрим. Из этого состояния нас опять писк вывел. Кинулись мы к куче тряпок. Стали разгребать, разворачивать. Тут скорая помощь подъезжает. Фарами нам осветила ворох, а там – девочка. Тут врач подходит. Тоже удивленно смотрит. Мы говорим, вот собака принесла или подкинули.
- А врач такая говорит: « мы чуть не перевернулись из-за вашей собаки. Она как побежит через дорогу прямо перед нами. Водитель руля влево, вправо. Но не задавил.
- Ребенка в скорую, обследовать.
Милицию вызвали. Пока они ехали, осмотрели наших больных. Тут вообще ничего не понятно. Час назад Аленка горела вся. Температура под сорок. И вот уже сидит со всеми играет. Ни тебе болезни.
- Приехала милиция. Все записали. Девочку отправили в больницу. Нам сразу не поверили. Меня в роддом на анализы отвезли. Вдруг это сама родила и хотела скрыть или убить. Потом, правда, извинялись долго. Домой привезли.
- Вот такая вот необычная история у нас произошла. Это из мистики вроде. Давай в противовес про Димку и Аленку расскажем.
- Да не хочется, что бы о людях плохо думали. Хотя все двояко. Может кому и наука. Давай.
- Есть у нас знакомые. У них есть сын, и в общем нормальная, обычная семья. Общаемся, встречаемся. Тут как-то звонят и рассказывают:
- К нам милиция приезжала. Привезли и показали двух деток. Дело в том, что моя двоюродная сестра, с мужем и детьми ехали на машине. Что-то там случилось, и они попали в аварию. Сестра с мужем на смерть, а детей вот привезли, спрашивают, не возьмем ли мы их себе, родня ведь. Мы оставили. Детки хорошие. Димочке чуть больше года, а Аленке уже за четыре. Мы их похвалили, пообещали заехать в гости на днях. Только не удалось.
- Долго ждать не пришлось. Звонят в семь вечера - «У детей истерика. Оба рыдают, мы не можем их успокоить». Короче отказываются от них. Мы в машину и туда. Там уже и милиция, и скорая помощь. Только мы не отдали детей. Забрали к себе. Усадили в машину и домой. Милиция за нами. Так с эскортом и доехали. Наши дети выбежали встречать. Успокоили новеньких. В дом завели. А милиция наши данные записали и уехали. Так вот и живут. Но это вам не к тому, что бы осудить людей, а просто свои силы надо рассчитывать. Не всем ведь дано детолюбие.
- Вот каждый раз, ходим. Пороги обиваем. Доказываем. Фотографии дома и комнат показываем. Дело в том, что мы-то дом построили еще, когда Сашенька был маленький. Родители помогали и деньгами и работой. Леша каменщик. Я штукатур. Он кровельщик. Я маляр. Он плотник. Я повар. Так вместе и идем по жизни. Вы много-то о нас не пишите. Есть ведь намного интереснее семьи. А еще больше на свете деток. Вот о ком надо писать. Может, кто возьмет. Приголубит и приласкает. Всех их жалко. Всех бы себе забрали, но приходится рассчитывать и свои возможности с доходами. Да уже и возраст за сорок, а их ведь не просто взять, их вырастить, выучить надо и путевку во взрослую жизнь дать. Было бы у нас по пять, хотя бы, жизней, сотню другую бы мы взяли себе.
- Хотим еще сказать через вас, спасибо нашим родителям. Это они нас такими вырастили. Они нас поняли и поддерживают. Она к себе в гости на недельку всех по очереди берет гостить. А дети когда возвращаются домой очень горды и рады. У них ведь кроме родителей есть любящие бабушки и дедушки.
Счастья всем, здоровья, любви и удачи.
Любите детей, жен, мужей и своих родителей.
Относитесь с уважением и к молодости и тем более к старости.

Мне нечего сказать к рассказанному.
Любящая пара, которая только дополняет друг друга. Я даже монологи не делал, где муж, где жена. Семья единое целое, а дети это их награда, Которую они с честью и достоинством несут.
Слава настоящим мамам и папам.
Удачи.

Даже не знаю, стоит ли вводить читателя в заблуждение, насчет предстоящего изучения.
Мной представлены четыре диалога, совершенно разных людей, из разных стран и даже из разных эпох. Но что – то их объединяет. Уводит от тех ценностей, которые привычны для нашего понимания.
Наверное, лучше прочесть сами диалоги, чем мои расплывчатые суждения.
Итак:
1. Эльза и Карл Шепельзер. 1935 год. Германия.
2. Татьяна и ее отец. 1956 год. СССР. Муром.
3. Студенческое общежитие. 2013 год. Львов. Украина.
4. Нинель Романовна с мужем. 2016 год. Заждин. С.Ш.А.

Первый диалог. 1935 год.
- Эльза. Эльза не мешай. Пусть он делает, как хочет. Он уже большой мальчик.
- Какой большой? Что ты говоришь, Карл? Ты только посмотри на него. Эти рыжие усы, как два таракана под носом. Эта стрижка а-ля Фюрер. А эта коричневая рубашка. Вонючие сапожищи и галифе. Я помню войну, Карл. Все повторяется. Я не хочу потерять нашего мальчика.
- Молчи Эльза. Мы его уже потеряли. Надо было учить его, пока он лежал поперек кровати. Теперь все. Паровоз укатил по рельсам.
- Карл. Какой паровоз? О чем ты. Не пускай нашего мальчика на эти сборища. Сдери с него эти ужасные одеяния как шкуру. Возьми розги и научи уму разуму.
- Иди Фридрих. Иди. Мама плохо себя чувствует. Она просто приболела и хочет, что бы ты посидел возле ее постели. Мы же, в сущности, старые люди и нам хочется внимания от тебя и окружающих. Но сейчас такой момент. Становление нации. Фюрер зовет. Немцы в опасности. Коммунисты окружили Германию и пролезли в эшелоны власти. Кому то надо навести порядок в наших рядах. Если не ты, то кто же.
- Спасибо отец. Ты меня понимаешь. Я уже не мальчик. Мне уже семнадцать лет. Нам жить дальше. Надо построить новую, просветленную Германию. Вычистим жесткой метлой всю погань из страны. Уже создаются концлагеря для инакомыслящих. Смерть врагам. Мать она женщина. Слаба и умом и духом, но мы, истинные арийцы. Мужчины. Цвет нации. Мы приведем страну к всемирному правлению. Мы исключительны. С Германской нации началось все человечество. Наши ученые доказывают превосходство арийской расы над всеми неполноценными. Мне надо идти. Но я приду, и мы продолжим дискуссии. Нация зовет. Не плачь мать. Отец – хайль.
- Хайль – сынок. Иди. Мы тобой гордимся.
- Карл. Неужели это правда? И ты в это веришь? И поддерживаешь?
- Моя милая Эльза. Мы столько лет вместе. Мы видели последствия прошлой войны. Но этот их Гитлер. Он очень властный человек. Он подчинил себе тысячи. Посмотри. Тысячи фанатиков ходят с факелами по улицам и прославляют его. Миллионы слушают, раскрыв рот, и кричат в исступлении «Хайль». Молчи Эльза. Наш мальчик вырос и широко шагает. У нас на кафедре говорят, что он далеко пойдет. Мы не можем ничего уже сделать. Это коричневая чума и она захватила не только страну, но и умы немцев. Везде ведется слежка. Неугодных высылают в другие страны или отправляют в концентрационные лагеря. В нашем университете отсутствуют половина преподавателей. Ты помнишь Хауфица. Так вот он теперь роет карьер и носит камни. А кто его туда отправил? Собственный сын написал донос. Ни кого не щадят. Беременная фрау Кирот, была отправлена в больницу, для проведения экстренных родов. После чего сама отправлена в лагерь, а ребенка, мужского пола, отдали в детский приют для воспитания истинного арийца. И они воспитают. Это я тебе говорю. Так как они не посмотрели на слезы матери, на крик ребенка и сделали так, как хотели, и как было угодно их фюреру.
- Карл. Но это, же безумие. Шизофрения.
-- С научной точки зрения, ты Эльза, конечно же, права. Но с точки зрения выживания, прости, но ты грудной ребенок. Захочешь жить не только «Хайль» закричишь, а и «смерть коммунистам». Уж лучше кричать эти слова на улицах, чем быть повешенным или таскать камни в карьере, для выполнения глупой работы. Отнеси камень на гору, чтобы скинуть его вниз и все начать сначала.
- Какое безумие.
- Ты права, Эльза. Безумие. По-другому это не назовешь. Два молодых человека, восемнадцати и двенадцати лет, пригласили к себе в дом группу парней в коричневой форме для выяснения отношения с родителями. Видите ли, дело в том, что отец этих молодых людей, содержал пивной бар. И на дверях этого бара была вывешена надпись: «Бар для местных посетителей. Всем воинствующим личностям вход воспрещен».
Где делись эти родители, ни кто не знает. Только правят пивной теперь – эти молодые люди. Их дети. И своих буйных соратников они поят пивом бесплатно и еще при этом издеваются над старыми завсегдатаями. Заставляя их выкрикивать фашистские приветствия и речевки. Так что молчи Эльза. Молчи. Мы потеряли нашего мальчика. И не только. Мы потеряли покой и всю нашу страну. На улицах тяни руку и кричи громче. А дома, тихонько, под одеялом, ты можешь поплакать об угробленной жизни, тихом спокойствии и надежде увидеть и нянчить внуков. Страна снова в стане войны и беспредела.

Второй диалог. 1956 год.
- Папа. Я закончила школу. Я имею право голоса. И могу делать что захочу.
- Тихо ты. Разоралась. Пока ты живешь со мной, в моем доме, ты будешь делать то, что скажу тебе я. Поняла.
- Нет, не поняла. Сталинский режим прошел и теперь все имеют право голоса.
- Закрой рот дура. Пошли в сени.
- Чего это.
- Иди, сказал. Это я. Понимаешь Я, был мэром этого города. Я знаю, что и как здесь делается. Я знаю кто, кого и как прослушивают. Ты думаешь, я попросился из мэров в простую школу учителем из-за того, что у меня головка бо-бо. Нет, сопля. Из-за тебя и Кольки. Это вы у меня тут такие крикливые. Словоохотливые. Везде все болтаете. Мелете своим языком про культ личности.
- А что? И, правда, ведь изобличили.
- Да изобличили. Только там, в Москве и далеко наверху. Пока сюда дойдет, еще сотни сядут, если не тысячи. Им там легко говорить, а наши службы работают. Для сильно болтливых есть еще места на лесоповале. Болтун находка для шпиона. Ты это помнишь? А сама болтаешь. Я и ушел то, только после того, что мне из органов за тебя позвонили. Слишком много ты себе в школе на позволяла. Первый звонок был за Кольку. Ты что не знаешь, что он хотел идти в аграрии, а куда я его всунул. Правильно, в школу милиции. Там ему быстро мозги вправили. Смотри-ка, даже домой, на выходные не ездит. Это из-за тебя. Что бы ты его не сбивала с пути истинного.
- А я-то думаю, заучился братишка. А он. Предатель.
- Не предатель. Он только внял моим словам. Я ведь с ним – как с тобой. Вот так, в сенях говорил. Ни кто не видел и не слышал. Он тоже брыкался, отнекивался. Так я ему в пример дядю привел. Он и затих.
- Какого дядю?
- Да Семен Николаича, нашего.
- А что с ним?
- Ты его давно видела?
- Ну не знаю. Давно.
- Вот то – то и оно. Десять лет дали. А ты говоришь, разоблачили.
- За что? И когда?
- Да вот уже три года сидит. После его смерти и дали. И только за то, что он на первомайской демонстрации правду сказал. Идут стройные ряды трудящихся текстильных фабрик, с флагами и транспарантами, а Семен возьми да и скажи:
- Что ж у вас флаги все мятые и жеванные как вроде достали из зада. А еще женщины.
А вечерком за ним приехали. Теперь вот лес валит на Колыме. Нас, да и его семью, только мое мэрство и спасло. Тоже были бы, где-то далеко.
- Ты меня, отец, не агитируй и не пугай. Прошли те времена. Я молчать не буду. Я комсомолка. Боец за правду и справедливость. Будешь мне рот затыкать, я уеду. Как Колька, в Москву уеду. Учиться и работать.
- Ты забываешь, я уже не мэр. У меня уже нет влияния в Москве. Самое большое это техникум в Иваново. И то, если ты не будешь рот сильно открывать. Болтать что ни попадя и везде где можно, а самое главное нельзя. Москва тебе не светит. Это у Кольки две четверки в аттестате, а у тебя только две пятерки. Не пройдешь по конкурсу.
- Ты меня не пугай. Вот поеду, подам документы и увидишь, я поступлю. Тоже пойду в юридический.
- Глупенькая моя. Ты же любимица. Денег я тебе на дорогу дам. И туда и обратно. Но ты, сделай у нотариуса копии и отправь в Иваново. Если в Москве провалишься, а я в этом уверен, везде нужны связи и деньги, то хоть год не потеряешь, и будешь учиться в техникуме. После него легче в институт поступить.
И поехала я в Москву. Правда, как и советовал отец, копии документов отправила в Иваново. В Москве, на юридическом, даже до экзаменов дело не дошло. Не прошла конкурс аттестатов. Хотя Ленка, подружка (уже там познакомились), даже с двумя тройками поступила. Папа ее в Москве работает. А я поехала в Иваново. Училась хорошо. Без троек. Была выдвинута на комсомольскую работу, где проявила недюжинный организаторский талант. В результате всего этого была отчислена и через год после отъезда из, отчего дома оказалась в рядах Советской армии в Узбекистане. Где мне ясно и наглядно втолковали все тонкости нашего бытия.
С отцом и братом я потом помирилась, и даже мы встречались, но как горько и больно осознавать при каком строе мы жили.

Третий диалог. 2013 год.
- Пацаны! Да она задрала со своими двойками. Сколько можно.
- Точно задрала. Да еще и за что – за историю.
- Не просто историю, а москальску.
- Во-во. Орест прав. За москальску историю ставит неуды. Мне что теперь из-за этого в армию идти?
- Микола не горячись. Какая армия. Давайте ей бойкот объявим. Выскажем ей свое «Фи», а не поймет, так выгоним ее из универа.
- Серега! Что ты мелешь. Как выгоним? Кого? Преподавателя истории? Я тебя умоляю. Ну, скажи ты ему хоть слово – Орест.
- А и скажу. Не хотел вот так сразу. Думал вас подготовить. Но вижу вы ребята подкованные. Не дадите задней тяги. Дело в том, что я недавно вступил в «Правый сектор».
- Вот это да.
- А что это такое?
- Вот Микола сразу допер. А у тебя и имя москальское и ум тоже не ахти. Это наша, Украинская националистическая армия.
- Я уже слышал про нее. Красно, черный флаг с трезубцем в середине. Это армия поддерживает всех украинцев по всему миру.
- Да при чем здесь армия к нашему универу?
- Москаль он и в Турции москаль. Ничего не понимает. До тебя хоть, Микола, доходит смысл слов «Украинская националистическая армия»?
- Ну, так в общих чертах.
- Эх вы. Надо вас взять хоть разок на наше собрание. Вы тоже будете просветленные. Увидите и поймете что к чему. Мы, Украинцы, великая нация. С нас началось все человечество. С нас началась, а потом и откололась эта Россия. Мы лучшие в мире. Украинцы есть везде. В Америке. В Африке. В Австралии и Новой Зеландии. Самые богатые люди мира, все Украинцы. Вот вы компьютер любите, изучаете и знаете, что программы создал Билл Гейц. А того не знаете, что его прабабка жила в Одессе и имя ей было Белла Гейц. И таких примеров тысячи. Если понадобится, мы раздобудем подноготную на каждого богатея, и он будет помогать нашей армии. Каленым железом выжжем все москальское из нашей страны. Переименуем города и снесем памятники. Вот вы видели в Канаде хоть один памятник Ленину?
- Причем здесь Канада?
- А притом, что в Канаде самая большая этническая группа украинцев. Они все вышли из нас. Поэтому они нам должны. Они будут спонсировать наши начинания. Мы будем господствовать в мире. А перво-наперво, мы покончим с Московией и москалями.
- Ну, Орест, это не интересно. Мы это проходили по истории еще в школе. Это все уже было в тридцатых годах прошлого века. В Германии.
- Мы сожжем все эти книги. Мы уничтожим брехливых историков. Мы нация превосходства.
- Хорошо, хорошо. Но при чем здесь наш универ.
- Не верующий Фома. А вот завтра посмотришь. Начнем мы наше шествие с нашего универа. Каждый, правильный украинец, начнет оттуда, где он живет. А сойдемся мы все в Киеве и свергнем эту власть Московии и московитов. Чтобы вам понятнее стало, слушайте сюда. Завтра утром все с утра в универ. Кто не придет или опоздает, будет отчислен. У нас с утра намечена акция по выдворению первого москаля. Я сейчас пройдусь по комнатам. Переговорю со всеми и позвоню кой кому. Завтра вы увидите нашу силу и мощь.
- Микола. О чем это он. Мы же вроде не пили.
- Ты Серега молчи. Мало ли что, вдруг нас подслушивают. Я вот тоже не разделяю слова и мысли нашего Ореста, но кто его знает. Совсем не хочется быть отчисленным из универа. А ты видел, как Орест заходит в деканат? Он ногой открывает двери. А все руководство с ним здоровается за ручку. Даже кланяются. А потом, когда он отходит, они озираются. Я видел. Стоял за окном, за шторой и видел. Его все боятся. Так что завтра, пораньше, надо бежать в универ. Что-то будет. Раз Орест обещал, он исторически, что-нибудь устроит. И тебе советую идти и вообще с ним не спорить. В нашей жизни ведь сейчас что главнее? Правильно. Закончить универ. Получить бакалавра, а потом пристроиться в теплом местечке с хорошей зарплатой. Все Серега, я спать. Завтра, о нет, уже сегодня – рано вставать и в универ. Что-то будет.
Наутро в университете был ажиотаж. Такого количества учащихся в одно время, здесь, наверное, никогда не собиралось. Был создан коридор позора, и учительница истории была выдворена из стен университета. В конце созданного коридора ей были выданы документы и заявление об увольнении.
Это был Львовский университет. 2014 год.

Четвертый диалог. 2016 год.
- Альфред. Ты слышал что твориться? На Украине война. Только не пойму, кто с кем воюет. У нас пишут одно, а у Русских пишут совсем противоположное.
- Нина. С каких это пор, ты стала заниматься политикой? Чего тебе спокойно не сидится. Ты замужем за американцем и тебе нечего беспокоиться. Забудь уже про Россию и Украину.
- Ага, забудь. У меня там родители. Родственники. Друзья и одноклассники.
- Вот и общайся с ними на одноклассниках. Запомни, Америка, страна великих возможностей. Здесь все можно. Здесь настоящая демократия.
- Ага. Я вижу вашу демократию. Вон полиция только и знает, что убивает негров.
- Ты не права. У нас нет негров. Есть афроамериканцы. Но они неполноценные люди. Недоразвитые. Не понимают всех законов и прелестей жизни в Америке. А здесь полная демократия. Здесь все можно.
- Ага! Все можно! Ты выпей в парке пивка и узнаешь что можно.
- Нет, дорогая. Это нельзя. Есть законы. Они такое запрещают. Надо придерживаться законов.
- А как же твое «здесь все можно»?
- Здесь все можно, что не запрещено законом. У нас полная демократия.
- Вот я сейчас выйду на площадь и буду кричать, что президент дурак, так меня что, не посадят?
- Нет, не посадят, но заберут в больницу и будут лечить. Президента выбирал народ. Он демократичен и не может быть дураком. А это значит что ты не права. Закон не запрещает быть неправым, но с медицинской точки зрения, раз ты идешь против всех, то ты больна и тебя будут лечить. Это же просто демократия.
- Ага. Как в моей стране свергли президента, то это нормально, а вашего назвать дураком – это меня лечить.
- Ваш президент был недемократичен. Он подчинялся Москве. Шел против своего народа, а значит, был не прав. Его должны были лечить, но он сбежал в Россию. Если бы он попал к нам, мы бы его вылечили, он стал демократом и вернул себе пост президента, а так он просто трус и вор.
- Да я читала про Каддафи, вот сейчас про Сирию читаю. Да и про Иран с Афганистаном начиталась.
- Во всех этих странах не было демократии, и мы ее туда принесли.
- Но с какими жертвами? Сколько мирных людей погибло.
- Ну что ты говоришь, милая. Как там у вас «Лес рубят, щепки летят». Вот немного люди гибнут.
- Так говорили про Сталина с его лагерями и про Гитлера с его жаждой всемирного господства.
- О. это сильные люди. Сталин хороший человек. Он попросил у Америки помощи, и американцы освободили весь мир и твою Украину от другого великого человека. Гитлер то же нес людям демократию, но зарвался и поэтому проиграл. Вся жизнь игра. Это ваши классики говорят.
- Говорят. Но они говорят в общем, а не в контексте, чьей-то уникальности.
- Уникальны только Американцы. Мы поставлены Богом, что бы править миром. Вся Европа подчиняется нам. Понемногу и Азия переходит под наше влияние. Вот и твоя Украина борется за демократию, доказывая наше превосходство над Русскими. Америка правит миром. Это и есть настоящая демократия.
- Вы, американцы. Плохо знаете историю. Гитлера победил Сталин и его страна СССР. Первый космонавт, это Юрий Гагарин из СССР. Первая женщина, да и вторая тоже, Терешкова и Савицкая, тоже из СССР понял. Славяне – вот исключительная нация.
- А где эта твоя СССР. Нету. Мы, американцы ее победили. Украину сейчас себе заберем, потом и Россию тоже. Американцы – это нация победителей и правителей мира.
- Дорогой. Ты забываешь, что больше половины американцев, славяне. А Канадцы на девяносто процентов Украинцы. Так что Славяне правят миром. Русские и Украинцы есть везде. Больше половины Израиля, беженцы из СССР. Почти так же и в Германии, Франции и Италии. Лучшие женщины - это славянки. И вы, американцы, настолько трусы, что боитесь это признать. Вы разжигаете войны в разных странах. Люди воюют друг с другом, а вы только загребаете жар руками. Мародеры привыкшие жить за чужой счет. Да и Европа такая же. Вон Меркель как просчиталась. Думала мигрантов навезет в Германию и у каждого немца будет по два – три раба. Но не тут-то было. Как бы немцев самих рабами не сделали.
- Все дорогая. Ты слишком заполитизирована. Много читаешь новостей из других стран. У нас в Америке демократия и можно все, вот только наш строй ругать нельзя. Не по закону.
- А! Что! Испугался? Я как всегда оказалась права. Все американцы трусы и интриганы. Вот опять свели лбами наши народы. И пока у нас война, они сидят и потирают руки. Им все равно кто победит в нашей гражданской войне. Главное поживится за наш счет, и нагреть на войне руки.

Сам я ничего не хочу сказать этими диалогами. Просто предлагаю задуматься над выбрыками истории и людьми, жившими в разное время и в разных местах.
Мира всем нам и долголетия.

Дома! Даже много лет спустя, я помню это чувство. Дома! Я вернулся. Я выжил. Не знаю как. Не знаю, зачем и почему. Но выжил. А сколько их, таких же, как я, но более смелых, достойных, осталось там, «За речкой». Значит там, свыше, это было кому – то необходимо. Да и Мама. Наверняка молила все силы, что бы я выжил. Я ведь единственный сын. Отец как – то сухо принял. По мужски. При обнял за плечо. Крепко сжал руку, отвернулся и ушел. Я не оценил. Только позже понял: Отец плакал. Не хотел, просто, что бы я видел набежавшую слезу. А Мама не стеснялась. Плакала и целовала. Все искала лучшее место, что бы меня усадить. Сначала на табуретку. Так легче вокруг меня ходить и обнимать. Потом на стул. Что бы я облокотился. Потом еще подушечку, что бы легче сидеть. Потом. Потом. Много еще чего потом.
Посидели. Выпили. Покурили. И разошлись спать. Ночь не помню. Только утром увидел, что мама спит на раскладушке, рядом, в комнате.
- Зачем Вы, мама. Я же уже вернулся и никуда не иду.
- Да за тебя все боюсь. Как только какой шум на улице, ты вскакиваешь. Одеваешься. Собака гавкнула, а ты уже в сапогах. Полночи тебя укладывала, да сапожищи твои снимала. Только к утру, ты и уснул.
- А времени сейчас сколько?
- Да уже около пяти. Ложись еще, полежи, сынок. Ты же дома. Все хорошо и спокойно.
- Хорошо. Так тихо дома. Как утро там. Только утро - это страшно. Надо быть начеку.
- Спи. Спи сынок. Я рядом.
И как провалился. Тишина.
Вдали послышался зов с минарета.
- Подъем! Ребята подъем. Идут. Все в ружье. Бегом. Где мой автомат? Украли. Они уже здесь. А!
- Тише. Тише сынок. Никого нет. Спи. Все тихо и спокойно. Ты дома. Ложись.
- Да. Да. Я проснулся. Мам. А что это за крики, как вроде мусульмане на молитву собираются.
- Так это татары сынок. Им из Узбекистана, Раиска Горбачева, разрешила в Крым вернуться. Вот они и едут. Свою культуру везут, свои молитвы и своих священников. Вот мечеть и построили на краю соседней улицы.
- Не могу слышать эти завывания. Все внутри переворачивается. Хочется схватить автомат и стрелять, стрелять. До последнего патрона, а потом врукопашную. Лишь бы не слышать этот вой.
И вот такие ночи я устраивал матери два месяца. Но я, то привычный. За два года и не такие ночи случались, а вот мама сильно исхудала. Осунулась и почти не улыбалась. Да и отец тоже не намного лучше. Хоть к нам в комнату не заходил, но курил очень часто. Табачным дымом тянуло с улицы.
Первую неделю, мы вечерами выпивали. Отец не любитель. Но ради меня. Вроде как лекарство. Выпью и полночи сплю. Хоть и сны страшные, но хоть не вскакиваю. А сниться все больше дорога. Бензовоз, взлетающий впереди. Разбитое лобовое стекло. Мой горящий КамАЗ и жар в лицо. Просыпаюсь. Курю в постели и смотрю в черный потолок. До утра. До их молитвы. После этого опять засыпаю.
Через неделю безделья понял. Если не работать, то или сопьюсь или свихнусь. Пошел с отцом к нему в гараж. Батя за много лет, на хорошем счету. Поговорил и меня взяли. Как и всем новоприбывшим, предлагают любую машину – из под забора. Восстанови и езди. Покажи, на что способен.
Со мной еще двое устраивались. Тот, что постарше, взял себе «ЗИЛа». Молодой взял «Газ-52» - она, вроде поцелее. Мне тоже такие предлагали. Но нет. Вижу, в конце этой выставки стоит полуобгоревший и уже ржавый «КамАЗ». Я к нему. Вот говорю «Хочу».
- Да что ты. Он уже с год стоит. Да и смертник он. Водила врезался на нем и загорелся – не спасли.
А мне машина другом показалась. Таким же, как и сам – опаленная войной и пережившей многое. Взялся.
И скажу вам удачно. Таких машин в гараже мало. Запчасти есть. Кабину снял. Почистил. Подрихтовали и покрасили. Установил. Красавица, а не машина. Завгар увидел – оценил. Таких машин в гараже не хватает. Заметили что я с техникой на «Ты». Стали помогать. Слесаря дали в помощь. Да отец подсуетился. Вот и «Мустанг» мой на ходу. Сначала мелкие работы. Мотнись туда, доставь от туда. Дальше, больше. В общем, с работой нормально. Да и дома вроде все налаживается. Мама уже не спит на раскладушке. Ушла к отцу в спальню. Только призыв с мечети меня еще коробит под утро.
Да еще одна проблема нарисовалась. Она и до армии была, но не стояла так остро как сейчас. Хоть девушка у меня и была до армии, но было это не серьезно, и уходил я как одинокий. Меня ни кто, кроме родителей не ждал. Да и сейчас, придя оттуда, я не заметил очереди из девушек, встречающих меня.
Может я сам не такой, как надо? Пока ремонтировал машину, со всеми перезнакомился. И все вроде со мной общаются, а как дело до свидания доходит так у всех-то мамы, то друзья. Одна Ленка колобок и крутится вокруг. То к машине придет, то в столовке подсядет. А я ведь тоже человек. Мне тепла и ласки хочется. Тем более, вы не забывайте, моя психика разорвана в клочья. А бессонные ночи, да еще эти псалмы с минарета. В общем, проводил я ее домой. И не то что бы дружба, так, простые симпатии. Я один, с обожженной душой. Она одна, ни кто на нее не обращает внимания из-за ее полноты.
К этому времени у меня машина уже заводилась. Стал я шик и блеск наводить. Картинки, игрушки, постель из дому принес. Спальник за сиденьями застелил, вот там все у нас и получилось. Опробовали. И вы знаете? Да ну откуда же вам знать – то? А у меня в душе как с веником прошлись. Точнее со щеткой. Или даже, может быть с наждачкой. Но вышкребли из дурной башки весь мусор.
Мама тогда сказала, что это была первая ночь, что я полностью проспал. Да и Ленка на работу пришла как маркиза расфуфыренная. Спрашиваю: - А к чему бы это?
- Ты мной не побрезговал, я для тебя все что хочешь.
- А я ведь и не знаю, как у нас получилось.
- Пошли к тебе в машину, может еще что выйдет.
И стали мы наведываться ко мне в КамАЗ, каждый день. Когда в обеденный перерыв, а бывало и с утра. Только в рейсы стал ходить, она у шлагбаума встречает и провожает. При выезде путевку отдает, а на въезде забирает.
Все бы ничего, но парни надо мной посмеиваются.
- Смотри, что бы колобком в постели не переехало.
- Среди сала не утони.
- В складках место не перепутай.
Обидно мне стало. Ну, чего она такая толстая.
Ну, думаю, поженимся, посажу ее на диету.
За свадьбу мы уже и сговорились. Только, правда, чуть не разругались. Она меня к Людке, кассирше приревновала. Я вроде и повода не давал. Да, в общем, и не обращал внимания, пока она меня носом не ткнула, что мне глазки строят.
Вот ты ж думаю незадача. Когда всех девок здесь поначалу обихаживал, на меня никто не смотрел. А тут на тебе. На одной жениться собрался, другая глазки строит. Ну, как собрался, так и разобрался. Для меня вмиг можно решение поменять. Ленка то моя, колобок и жир трест, а Людка ничего себе. Да еще из бухгалтерии. Не какая-то там диспетчер.
Но подумал немного и решил что лучше синица в руках, чем журавль в жарких странах. Отмел все сомнения и женился. Да и беременной моя оказалась.
Жить стали у меня. Родители в доме, а мы себе времяночку отремонтировали. Столовкаемся все вместе. Пока беременная, ни о какой диете и разговору нет. Так нас и зовут в гараже: - Пузырь и щепочка.
А у Людки свои мысли. Как то получаю зарплату, она мне встретится, предлагает.
Ленка уже на сносях, со дня на день родит. Мы же с Людкой роман крутим напропалую. Путевку в рейс беру на пятницу. Выезжаю. Дома всем пока, досвиданья. А сам все выходные с подругой по барам и ресторанам зажигаю. В понедельник просплюсь и в рейс. Раньше на два, три дня раньше возвращался, теперь же всегда опаздываю. Пишу объяснительные, что ломался в дороге.
И главное понимаю, что я сволочь. Предаю ту, что помогла вылезти из Афганского сумасшествия, а вот сделать с собой ничего не могу. Дома ведь все капризы. Этого хочу. Того подай, принеси.
Колобок по комнатушке перекатывается, мне места не остается. А Людка статная, высокая блондинка с шикарной фигурой и третьим размером. Это вам не два ведра на коромысле, да через плечо.
Думал, родит – похудеет. Займусь я ей. Зарядочку там, диету. А хотя. Ей надо пусть и занимается.
Хочет меня удержать – приведет себя в порядок. У меня и так есть журавль, вернувшийся из жарких стран.
Надоело мне прятаться. Собрал вещи и ушел из дома. Нет, не к Людке, в машину. Как оказалось на меня ее планы не распространяются. Я для нее чисто так – погулять. Отшила меня и мой геройский поступок.
Да уж. Попал дружок, на цветастый поводок. Извечно русский вопрос: «Что делать?».
Домой вернуться? Там этот пузырь по комнате летает. Ребенок плачет. Проблемы. Не хотел идти. В машине как то спокойнее. Так мать пришла. Два часа мораль читала. Потом корила и увещевала. В общем уговорила. Вернулся.
Больше всего удивила дома Ленка. Ни слова не сказала. Ни упрека, ни намека на гульки. Только стояла и смотрела на меня своими большими, коровьими глазами, а слезы сами собой текли и капали ей на грудь. Немая сцена затянулась. Только открыл рот, что-то сказать, как она встрепенулась, кинулась к плите. Налила борща, нарезала хлеба и придвинула табурет. Я сел кушать, а она села напротив и смотрела на меня. А слезы капали. Дура. Ей изменяют, а она слова вымолвить не может. Хоть бы отматерила или по морде дала, все ж легче бы стало. А так смотришь в ее глаза и на эти текущие слезы – хуже афгана на душе. Правда, в ночь, я думаю, рассчитался. До утра окучивал своего колобка и тонул между двух грудей. Сашка, сынок, наверняка понял намерения отца, и за ночь ни разу не пискнул. Правда, только эту ночь. Дальше пошли обычные будни и бессонные ночи. То живот крутит на ветер, то зубки лезут, а то простыл среди жарко натопленной комнаты.
Наученный горьким опытом, уходить из дома я теперь никогда не порывался. Тем более из своего дома. С Людкой мы сначала сильно повздорили, но после помирились и свои встречи продолжили. Хоть и не такие частые и не сильно разгульные. Моя Ленка наверняка подозревала, но как всегда молчала. Потом Людка выскочила замуж, и наши встречи почти прекратились. Мужик у нее оказался слабоват по этому делу, но очень ревнив. И каждый раз, после нашей встречи, сильно бил Людку дома. Да так что она ходила с синяками.
Я тоже свою пару раз хотел отлупить. Так, для профилактики. Наору, подниму руку, что б ударить, а она откроет свои огромные глаза и прямо на меня смотрит. Не моргая. А слезы текут. Убил бы подлюку, только рука моя сама опускается. Тону я в ее глазах.
Сашка подрос. Вот и садик прошел. Уже школа. Моя Ленка так диспетчером в гараже и сидит. Я уже третий КамАЗ, новый получил. Люблю дорогу. Выехал вечерком и пошел, пошел. Дороги пустые. До утра много можно проехать. Когда ни когда на гаишников нарвешься, но это редкость, да и бояться мне нечего. На работе алкоголя ни-ни. Хоть и люблю посидеть за рюмашкой, но только после рейса. Когда груз сдан, машина в гараже, а сам на полном расслабоне. Сяду вот так, с бутылочкой во дворе и тяну понемногу. Раньше с отцом бывало, сидели, но его инсульт разбил. Теперь Ленку приобщаю. Налью рюмку, рядом усажу, и рассказываю за дорогу, за людей, да что видел. Так по на рассказал, что стала со мной проситься. Да мне и не жалко. Сама подобрала рейс на Киев, да к выходным съездили. Киев ей понравился. Красивый город. Два дня по нему гуляли. А вот сама дорога, говорит, замучила. Устала очень. Толстая она у меня. Сколько раз заставлял на диету сесть. Мы как то второго ребенка захотели завести. Так вот из – за ее сала, она и не смогла забеременеть. Жир трест, какой – то.
Как то случился у меня очередной загул. С Людкой у нас на тот момент уже почти ничего не было. Выпал мне рейс, уже не помню куда. Выехал я как обычно вечерком и не успел далеко отъехать, тут раз. Колесо пробил. Оно бы и ничего, дотянул до монтажки, но переднее. Жует резину. Встал у обочины, надумал запаску поставить. Домкрат, монтировка, вороток, ну, в общем, все приготовил. Только темно же. Тут из темноты баба выплывает.
- Ой, лышенько. Колесо зломалося.
- Да не страшно. Сейчас фонарь достану. Подсвечу себе, вот и сделаю.
Полез в кабину. Нет фонаря. Ну, свет в кабине включил. Давай так ковыряться.
- Пойдемте, мужчина я вам дам, чем подсветить. Вот моя хата. Напротив.
Пойти то я пошел. Только вернулся уже утром. Да так и не стал колесо делать. Спать улегся. Ни на что сил уже не хватило. Проснулся когда услышал, что возле машины шумят и стучат. Оказалось, из гаража аварийку прислали. Кто то из наших мимо проезжал,, увидели, что колесо пробил, вот и вызвали. Я же в соседнем от города селе остановился.
Вылез я мужикам помочь, давай свои инструменты собирать. В ночи ведь все достал и приготовил, да так все и бросил. Здесь же и фонарь оказался, что я в кабине искал. Собрал все. Оглянулся. Смотрю, за забором женщина стоит, на меня смотрит. Присмотрелся. Красавица. Стройная. Фигуристая. Все при ней. Вот на ком жениться. А я на, своем колобке.
Завязался, короче, у меня новый роман. Только я в рейс, сразу первую ночь к подруге, а только потом по маршруту. Но опыт есть. Она мне даже переехать к ней жить предлагала, но я уже раз обжегся. Дулю. Дом есть дом. Семья святое. А это все так, баловство. Бабы дуры не поймут. Я же не в отместку или во зло. Просто развеяться. Да сколько их было, однодневок. То ли на трассе подхватишь, или в городе чужом.
Стал я жить на два дома. Ленка моя конечно заметила, что я из командировки на день – два задерживаюсь. А я туда еду, ночку проведу. Назад возвращаюсь, могу и на сутки зависнуть. Крышу там починить или забор подправить. Могу и огород вскопать.
В телефоне записал подругу как Федор Николаевич. Никогда не видел, что б Ленка в моих вещах рылась или по телефону шныряла. Только раз мне говорит:
- Тебе Федя звонила. Приболела она. Просила приехать.
Как психанул я. Руку поднял, думал, убью суку. А она опять свои глаза на меня открыла и плачет. Отвернулся я, махнул рукой и молча, вышел. Поехал к подруге. И правда слегла. Простыла или грипп, какой. Но сутки я у нее просидел. Потом скорую вызвал – увезли. Тяжелая форма.
Пришлепал домой, а Ленка во времянку не пускает. Говорит – грипп страшный ходит. Люди мрут от него. Еще заражу ребенка. Зашел в дом, к матери.
За своими гульками и не заметил, что отец уже полгода в параличе лежит. А я-то думаю, чего его на работе не видно. Он ведь после инсульта у нас сторожем работал.
Ночь не ночь. Хреново мне было. Всю ночь афган снился. Бензовоз, горящий и мой КамАЗ, летящий в пропасть.
Ленка моя, то ли снилась, то ли и правда видел. Мать утром увидел, все понял. Отец среди ночи умер, а у меня жар. Вот она и позвала мою, что б со мной посидела. Но я крепкий. День другой пролежал и поднялся. На похоронах уже нормальный был. А вот после, началось.
И Мать и Ленка в больницу угодили. От меня, наверное, заразились. Но мама через неделю уже дома, а вот Ленку подзадержали. Нашли у нее сахарный диабет. Теперь все время на уколах.
Мать с Сашкой возиться. Он хоть уже и большой, седьмой класс, но все равно присмотр нужен. Вот мы и перешли из времянки в дом. И матери веселее, и за Сашкой присмотр, да и теперь за Ленкой, какой ни какой, а уход необходим. Что бы про уколы не забывала, там еще чего. Оказалось что диабет этот у нее давно. Поэтому и не худела. Просто не могла. Подруга моя тоже поправилась. Вроде везде все устаканилось. Когда подруга рядом и Ленке легче. Не так часто пристаю.
Кому что, а лысому расческа. Скажете вы. Да нечего на меня наезжать. Судите, себя, а не меня. Сам я знаю, какой я и кто. Не судите да не судимы будете. У каждого своего хватает. Я же вам не для того свою судьбу выкладываю, что б вы меня тут кобелем или еще каким плохим словом обозвали бы. Читайте, а нет так до свидания.
Жизнь продолжается. Так и живу на два дома. Вот уже и Сашку в армию отправили. Маманя померла. Похоронили. А ведь не старая была еще. Тут меня моя Ленка, наверное, первый раз, напрямую меня обвинила.
- Довел мать до могилы, кобелина. Могла бы еще жить и жить. Ей же еще и семидесяти не было.
Я только рот раскрыл. За столько лет супружеской жизни, она мне первый раз вот так в лицо все высказала. Даже не нашел что ответить. Просто вышел во двор. Потом сам напился и Ленку заставил со мной пить. На утро, когда проснулся, оказалось что ее скорая в больницу увезла. Сахар поднялся. Ей, оказывается, пить совсем нельзя.
Но ничего. Полежала. Очухалась. Тут Сашка из армии вернулся и ее выписали. Праздник устроили. Тут до меня немного доходить стало, о ее состоянии. Наготовила много вкусностей, нас кормит, а сама ничего не ест. Во сила воли. Я бы сдох, а нажрался бы. По такому поводу я тоже только три рюмки выпил и больше не стал. Трезвый образ жизни начну.
Сашку в гараж к себе устроил. Помог восстановить машину. И вот уже первые рейсы. Загулы. Слух пошел, что он с Людкой из бухгалтерии замутил. Это с той, что у меня была. Она хоть и моего возраста, но красивая зараза. Я и ничего, пусть пацан по играется. У нее муж есть, пусть он переживает. Тут в Киеве смута началась. Затем Крым. Луганск. Донецк. Ну, вы же знаете. Смутные времена. И все бы ничего. Пронеслось бы все над нами. Так нет. Накрыло.
Сашку в армию загребли. Ленка ходит чернее тучи. Даже исхудала как – то. Наверное, что – то предчувствовала.
Привезли нам сыночка. Без ног. Весь в осколках. Тяжелая контузия и частичная амнезия. Лежит, стонет и бредит. Увидела моя Ленуська такое и рядом слегла.
Три года я в отпуск не ходил. А теперь подписал заявление на все и вот сижу между двух кроватей.
На первой сын лежит. В бреду мечется. Только и слышен жаркий шепот. Обрывки слов и фраз:
- Сами себя.
- С собою воюем.
- На своих же минах.
- Своих убиваем.
Держу его горячую руку. Другая рука ледяная. Жена, молча, лежит, не шевелится. Всю жизнь вот так вот все мне молчала. За все мои выходки и загулы молчала.
- Господи. Меня накажи. За что же они страдают. Я пьянь и гуляка, а они лежат. Где та вселенская справедливость?
Принес две иконки. Повесил у изголовья обоих. Домой хожу только собак и кота накормить. А они тоже, как все понимают. Не лают и не мявчат. Молча, смотрят на меня. Так же как Ленка всю жизнь смотрела. Молча. Тихо. С немым укором.
И животных даже довел. Осуждают.
Меня в больнице подкармливают. А как – то даже моя подруга деревенская пришла. Может помочь или там сожаление высказать. Не выдержал. Разорался и выгнал. Потом всю ночь на коленях между кроватями простоял. Пытался молится. Я ведь Отче наш и то не полностью знаю.
Утром сам встать не смог. Санитарки помогли. Подняли на стул усадили.
Утром врач пришел. Долго смотрел и слушал. Потом сказал:
- Кризис прошел. Все миновало. Выживут. А этому укольчик.
Еще что – то говорил. Мне укол сделали и на кушетку уложили.
Опять снился афган. Но только снилось что я с друзьями, такими, же солдатами на дороге, а кругом тишина. Весна и никто не стреляет.
Зачем же вы люди убиваете друг друга. Что не поделите. Всем же места на земле хватает. Оглянитесь на своих близких. Сколько боли и обид вы приносите тем, кто рядом с вами.
Да и пишу я это не для вас. Это мое покаяние. Просто для себя. Не забыть. Покаяться перед Богом. Успеть бы при жизни. Я грешил и жил такой жизнью разгульной. А мучения и страдания выпали на долю моих родных.
Всю жизнь оставшуюся положу на дело мира и реабилитации тех, кто пострадал от рук и действий наших правителей.
Любите друг друга. Чтите родителей. Храните семью. И помогайте окружающим. Сделайте мир вокруг себя светлее и добрей. Удачи.

Это было давным-давно. Так давно, что аж в прошлой жизни. Был я небольшим удельным князьком. Знаете, наверное, такие небольшие замки на возвышенности. Да – да. Вот – вот. Прямо всплывает в памяти – среди леса, на лужайке, или пригорке такое монолитное чудо, пятнадцатого века. Ну, может тринадцатого. Суть сейчас не в этом. Вот в таком, величественном замке, а на современный манер так холодном, каменном сарае, я и проживал. Нет. Жил то я хорошо. Грех жаловаться. Несколько поселений. Около трех тысяч вассалов, то есть подчиненных или крепостных. Как вам будет угодно. Девушки обслуживающие меня в трапезной. Жена красавица.
Но как во все времена водится, нашелся и недовольный. А может и сосед подослал. Не успел я это выяснить. Только этот недовольный, влюбил в себя одну из моих служанок.
Та стала бегать на сторону, я этому возмутился, от чего у меня стало уже двое недовольных. Которые создали против меня коалицию (модное словечко – как я его хорошо впихнул, какой я молодец). И посовещавшись, решили меня ликвидировать. Повесить или гильотинировать (опять хорошее слово) они меня не могли. Я ведь все-таки правитель. Поэтому остановились на более мелком, и подлом поступке. Решили отравить. Засланный казачек, (опять красиво) нашел, где то яду. Переговорил со своей возлюбленной. И та решилась подсыпать этого, значит яду мне в еду. Сказано – сделано.
Я еще с утра заметил, что одна из моих служанок слишком нервничает, но отнес это на неудовлетворенность. Так как этой ночью у меня была одна из ее подружек.
Я даже похлопал ее по известному месту, тихонько намекнув, что вечером исправлю ее настроение. От чего служанка сразу убежала, а моя суженная, на другом конце стола налила и выпила целый бокал прекрасного вина. После чего, смачно срыгнув, сказала:
- Могли бы за столом и не устраивать постельные сцены. Хотя бы для моего спокойствия.
О! я вижу, что вы подумали, что у меня в королевстве появилась третья неудовлетворенная. Спешу вас уверить, что это не так. У королевы были ужасные мигрени, и поэтому она сквозь пальцы смотрела на мои игрища со служанками. Когда же болезнь отпускала ее – я был всегда во всеоружии и на высоте. Так что здесь все спокойно. Далее, я все утро подписывал бумаги, казнил двоих смутьянов. Обсуждал предстоящую охоту. Ну, в общем, устал и проголодался. Велел подать себе обед. Пока прогулялся по анфиладе и пригласил отобедать супругу, стол уже накрыли.
На обед была зайчатина, пара куропаток ну и там по мелочи всякого. Нет смысла перечислять. Не в этом суть. Главное что был пирог «Рицель». Об это такая вкуснятина. На начинку шло мелкорубленое мясо с овощами, а само тесто делалось с помощью муки и кипятка. После сворачивания, все это готовилось на открытых углях.
Тесто получалось плотным. Сверху хрустящая корочка, а внутри запеченное в собственном соку мясо. Вкус непередаваемый. У меня даже сейчас слюнки во рту. Хотя прошло уже несколько веков, как я не ел такой цимус. Но воспоминания живы. И вот. Служанка подает мне этот пирог. И ставит его вдали от меня. Аж где то там, за зайцем. Я прошу подвинуть блюдо ближе, она же, нехотя, придвигает его на длину указательного пальца. Я еще раз прошу подвинуть, та же история. Такое чувство у меня зародилось, что она просто жадничает. У меня ведь как. То, что я не съел, доедает вся челядь. Вот и подумал, наверное, тоже хочет такого пирога отведать, поэтому и не дает его мне.
Встал. Вышел из-за стола и сам подошел к пирогу. Взял его и сходу впился зубами. Служанка сначала хотела помешать, а потом покорно склонилась в поклоне. Быстро проглотив первый кусок пирога, я вновь впился в него зубами. Но тут начались резкие колики и рези в животе. Я увидел, как вскочила королева. Служанка убежала за дверь. Ну, вот вроде и все. Мое правление кончилось.
Ах. Да. К чему я все это? Так вот. Служанка, наверное, испугалась меня травить. Ведь ее тоже потом казнили, а любовник сбежал, но это другая история. У меня же сложился комплекс. Боязнь отравления.
На днях. Сижу это я спокойно за компьютером. Играю мелкие игрушки, разбираю почту. Жена у телевизора. У нее с утра настроение не очень. Наверное, с вечера фильмов пересмотрела. Или еще чего. Ну, короче время близится к обеду.
- Дорогая, а не перекусить ли нам чего.
На что суженая, нехотя поднимаясь с дивана:
- Сейчас подумаю.
Она ушла на кухню, а я решил погонять в танчики. Такая Я вам скажу, захватывающая вещь. Время пролетело незаметно. Помню что она мне с кухни что – то говорила. Не слышал что, но решил, что звала обедать. Закрыл игру и появился на кухне. Ароматы!!! Первая порция пельменей уже в большой миске. Вторая варится в кастрюле.
Жена вытирает со стола остатки муки. Я к холодильнику. Майонез, сметану, аджику, горчицу и уксус на стол. От мойки две тарелки и вилки. Кусочек хлеба. Это я ем пельмени с хлебом. Она нет. Диета. Мне же по-королевски положен живот, а то не солидно как – то. Беру миску с пельменями и переставляю в центр обеденного стола.
И вот тут сработал мой комплекс на выживание. Суть в нашем разговоре.
- Ты что, уже есть собрался?
- Готовлю все на стол.
- Подожди не ешь, сейчас вторые сварятся.
Молча, достаю из холодильника маринованные чесночные стрелки и начинаю жевать их с хлебом. Она отходит от плиты. Насыпает в тарелку себе пельменей и начинает есть. Прошло всего-то три – четыре минуты после того как она не разрешила есть мне. И тут.
- Давай, жуй быстрее, иначе я буду сейчас доставать вторую партию. Тогда все будут горячие. Эти уже под остыли.
- Так я же и люблю горячие. Я чай, суп, да и все остальное не употребляю остывшим. Не могу. Не лезет.
- Ну, тогда и не ешь вообще.
Вот тут мне вспоминается, как не хотела мне давать есть служанка и что из этого вышло. Я встаю. Кладу остаток хлеба в хлебницу. Тарелочку со стрелками в холодильник, а сам, молча к компьютеру. Включаю танчики и все, завис.
Жена заходила. Что – то там говорила, но когда я играю, то ничего не слышу. За то она теперь уже третий день жует свои пельмени. А я вчера варил картошку на утро, рыбный суп на обед. Да и сегодня провел неплохо. Все думаю:
- Что с ней было? Раз сама ест эти пельмени, значит не отравленные. Тогда почему не дала мне их есть?
Может, конечно, и сам дурак. Но комплекс, или принцип – превыше всего.

Даже не представляю себе, сколько сейчас женщин бьют меня мысленно ногами. Но у меня есть и другие комплексы.

Не могу изменить 02
Люблю я женщин. Нет, вы не так поняли. Люблю всех женщин и не в смысле секса, а просто люблю, потому, что почти понимаю. Почему почти? Хм. Как бы это проще объяснить? То, что было когда – то, не связуется с тем, что есть сейчас. Поэтому почти. А так, в общих чертах, то понимаю полностью. Просто все, почти, свои прошлые жизни я был женщиной. Кроме пары раз, когда удостаивался чести стать мужчиной.
Один раз я вам уже рассказывал. Был тогда небольшим князьком или королем, не столь важно.
Второй раз, тоже, может, когда расскажу. И вот он, третий раз перед вами я. Молодой, красивый, и женатый. В то время, когда я так хорошо научился быть женщиной. Находить различные пути решения женских насущных проблем, меня бац, и сделали мужчиной.
Я считаю это не справедливо, но поделать ничего не могу. Вы говорите, что можно провести операцию по перемене пола. Конечно! Но вы забываете, что я мужчина, а это значит, что я даже уколов боюсь, а не, то, что лечь под скальпель. Придумают тоже. Можно и так прожить. Зная женщин и всю женскую сущность идеально устроиться в этом мире. Одно мешает. Я их, этих всех женщин люблю. А это порой мешает в любовных делах. Начнешь, бывало, ей вешать лапшу на уши. Думаешь, вот дурочка, всему верит, а в глубине души понимаешь, что она тебя давно раскусила. И всю твою брехню слушает только для того чтоб быть любимой. Пусть обманутой, но любимой. А еще и любящей. Я знаю. Сколько раз попадалась на такую удочку. Но все равно слушаешь эти мужские брехни и веришь и принимаешь все его слова на веру. Только раз ради любви. И ласки. И нежности. И семьи. И себя.
Вот пришла мне, мужику, в голову эта мысль и все! Не могу жене изменить. Ну не сволочь же я. Хотя некоторые женщины в душе говорят:
- Вот гад, мог бы для меня, и забыть свою кралю хоть разок.
- Я знаю. Помню. Сам такой была.
Дальнюю свою жизнь я плохо помню. Одно знаю, жила во Франции.
На нынешней свалке сейчас чище чем в те годы на улицах Парижа. Да что там на улицах. Даже в нашем дворце и то был бардак и грязь. Уборных, как вы их видите ныне, тогда не было. Делали в стене специальные окна, в которые нужно было выставить свое основание и сделать свое дело. При этом все отходы летели в ров с водой, окружающей замок. Случаи в жизни бывали разные, и случалось, что не все попадало в ров. Многое и на стену. Поэтому по весне, когда все таяло и стекало, то стояла неимоверная вонь. Да вы еще представьте себе, что женщине приходилось, протискиваясь в окно задом, прислонятся к обледенелым камням и выставлять все свое на мороз. От этого частые болезни и ранние смерти. Я тоже ушла из жизни в шестнадцать лет.
Тогда, я точно помню, мой муж, король, зашел со своей свитой из пяти человек в спальню, где я рожала. Сначала они стояли и смеялись над моими мучениями, а потом, когда там, снизу, все началось (женщины поймут ) он упал в обморок. А когда его привели в себя, то у меня уже все закончилось. Я лежала без сил, истекая кровью. Короля подвели ко мне. Он спросил:
- И кто у нас родился?
- Поздравляем Ваше Величество. Вы произвели на свет наследницу престола.
- Ну, слава Богу, что не мальчик. Не увидит и не почувствует тех ужасов что сейчас свалились на меня.
Через три дня я умерла. Медицина тогда была на высоте, и я просто истекла кровью. Из летописей я узнала, что моя дочь провела всю жизнь в монастыре, так и не изведав счастья материнства.
Следующее мое рождение было в Англии. Тамошние замки и порядки не сильно отличались от французских. Единственное скажу, что Англичане ленивее. Замуж здесь выдавали тоже рано, в двенадцать – четырнадцать лет. Но смертность была чуть ниже, как и заболеваемость. Дело в том, что видоизменились немного отхожие места. Тут так не церемонились как у лягушатников.
Идя по коридору, можно было просто остановиться, а потом, приподняв юбки, просто переступить через образовавшуюся лужицу. Для более крепких делишек отводились углы, занавешенные объемными шторами. Зайдя за штору, мы видели сделанную канавку, ведущую в дыру в стене. Для вельмож, за такими шторами, ставили специальные кресла. На которых можно было сидя сделать свое твердое дело. Хотя честно признаюсь, когда проходит большой обед или прием, то так объешься, что можно просто зайти в пустую комнату и все сделать. Для уборки этого маленького безобразия во дворце бегали несколько собак. И собаки сыты и людям платить не надо. В этой жизни я в свои пятнадцать, по игралась с кузеном в прятки. Что и привело меня на аборт к обычному, озабоченному шарлатану. Который больше рассматривал меня и пускал слюни, чем делал дело. Потом что-то воткнул мне вовнутрь горячее и все. Я больше не поднялась.
Третья моя жизнь была мужская, а вот четвертая уже в образе русской крестьянки. Тут уж есть что рассказать. Жила долго и счастливо. Жизнь в России трудная. Дети взрослеют рано. Частые набеги врагов накладывают свой отпечаток на жизнь. Детей надо иметь много. Особенно мальчиков. Должен ведь кто-то защищать страну.
Так вот и я, рожать начала с пятнадцати. Стала женщиной привольной. Широкий таз, для быстрых и легких родов. Хотя кто сказал, что роды бывают легкие. Наверняка мужики. Может, конечно, и легче рожать девятого, чем первого. Но все равно – роды есть роды.
От изобилия детей, большая, молочная грудь. Ведь кормили до трех, а то и пяти лет. Бывало, двоих грудничков от груди отнимешь, наелись, тут как тут трех леток, остатки подъедает. Голодно ведь. Мужикам вот большая грудь в радость, а нам мучения. Хоть у печи, чугунки таскаем, все норовишь грудь припечь, а в поле то и вообще. Машешь серпом. Бах себе в грудь, что свисает, кровью обливаешься. Это потом подвязывать стали. Да опять же, не сильно, то и на подвязываешь. Тут же в поле родила, тут и кормим малечу, что под кустом сидит и лежит.
Эх, велики грехи наши тяжкие. И за что мужикам такая воля, а нам все мучения. Вот так, в поле десятого родила и отошла. С поля на погост и снесли.
Да что грудь. А дела? Дни эти? Даже в царских дворцах не разрешалось по залам ходить. Видишь ли, царственным особам не нравились кровавые натеки на полу. А что было делать. Вот и сидели по неделям взаперти, в отдельной комнате в полной антисанитарии. Уже в России я узнала, что такое бани. Черные бани и белые. Зимняя баня с прорубью в реке. Тряпица на эти дни. Хотя честно сказать у меня этих дней то и не бывало. Потому как постоянное состояние – это состояние беременности.
А все смерти мои были именно от женских проблем, доставленных мужчинами.
И вот теперь, когда я во всеоружии. Знаю почти все, с чем может столкнуться женщина в жизни. Судьба возьми и роди меня в виде мужчины. И для чего все это. Оно конечно, и легче и проще. Есть, конечно, свои заморочки, не понятные для женщин, но все равно несравнимо меньших даже в сравнении с родами. Может это мне облегчение за все прошлые жизни и мучения. А может, что бы позабылась так нужная информация и опыт женского бытия прошлых жизней.
А в общем это мой второй комплекс. Не могу обманывать женщин. Не могу использовать их. Не могу изменить жене, так как люблю женщин. Нонсенс.
Меня не ценят
Ой. Вы так интересно рассказали о своих комплексах, что и мне захотелось поделиться. Говорят что у меня это комплекс, а мне он вроде нравиться.
С самого, самого детства я исключительна. Во всем. Мама и папа меня всегда хвалили и баловали. Лучшие платья и украшения. В садике самая красивая. Все мальчики ходили у меня в женихах, а девочки плакали от зависти.
В школе продолжение не хуже. Мной всегда восторгались. А вот в старших классах произошло непонятное. Все парни добивались моей благосклонности. А только я обращу свое внимание на одного из них, день – два и они зазнаются. Прекращают обращать внимание на мою красоту. Сами ходят как индюки напыщенные, а за мою красоту ни слова. Приходилось искать себе нового воздыхателя. Который неустанно хвалил меня и возносил до небес. И я вам честно скажу, такого нигде нет. Поэтому мне уже скоро тридцать, а я все одна.
Вот так и получается что это у меня комплекс, как сказала очкарик Светка, а не у них. Светка это всего одна из моих подруг, которая всегда мне говорит правду. Потому что, плохо видит и не ослеплена моей красотой.
Для молодой дамы этот комплекс называется очень просто – блондинка.

Графских кровей 03
Родилась мамаша моя уже после революции. В тридцатые годы. Коллективизация, голод, это ее почти не коснулось. Да и война то не сильно. Предуралье. Да и возраст маловатый. А вот после войны и проявился ее характерец. Замуж она вышла только в тридцать лет. Все перебирала. Мне бабушка еще успела за нее немного порассказать. Тот не такой, тот балбес. Да и отца, как только я родилась, выгнала. Сказала что он дурак. А я так его никогда и не видела. Как только я стала себя осознавать, то только и помню, что подзатыльники, пинки или угол. Любая оплошность заканчивалась наказанием. Не так села – подзатыльник. Не так встала – затрещина. Медленно иду – так она специально на ноги наступает. А как я могу быстрее ее идти, мне всего то пять лет? За столом сиди прямо. Не сутулься, не обливайся. Положит мне на голову книжку, толстую – и вот так кушай суп. Если облилась, хоть капельку, в угол. Голодная до вечера. Сама сидит во главе стола, я с правого бока, что б легче бить было, а бабушка подает к столу все, а садится подальше от своей дочери. Та только шипит и обзывается. Бабушка у меня хорошая и добрая. В кого мама пошла, своим графским характером – не понятно. Не было у нас в роду «графьев да князьев» - как говорила бабушка. И откуда у матери такие повадки не понятно.
Когда бабушка умерла. Мать сказала:
- Ну, наконец-то эта старая зануда покинула нас.
Я была в шоке. Как же она могла говорить о такой доброй и ласковой женщине. О моей бабушке и о своей маме.
Но долго радость матери не продлилась. Некому стало прислуживать ей за столом. Некому стало убирать дом. И некому стало готовить. Недолго думая она решила взвалить все это на меня. Со смертью моей любимой бабушки для меня началось полное рабство. В мои обязанности входило все в доме. Все!
Притом, что мне приходилось заметать и мыть полы, я должна была это делать с гордо поднятой головой и прямой спиной. Не сутулится и не выгибаться. Подзатыльники и затрещины сыпались на мою голову как из рога изобилия.
Утром подъем в четыре утра. Надо перегладить высохшее за ночь белье и сделать уроки. Приготовить завтрак. Я довольно быстро научилась варить манную и овсяную кашу. После мытья посуды – путь в школу.
В школе, конечно же, отдыхала. Ни каких прыгалок, скакалок или резиночек. Только учеба. Для меня, дома, оценка четыре приравнивалась как у других двойка. За четверку на полчаса в угол. За тройку на час в угол на крупу. Пшено хоть и круглое, но мелкое. А вот гречка очень острая. И та и другая очень больно врезались в мои коленки. Отбыв это наказание, я должна была убрать все с пола за собой.
Поначалу я думала, что надо задерживаться в школе, что бы избежать побоев и меньше работать. Но потом поняла, что работа, ни куда не денется. Да и дома у меня стало появляться свободное время.
Придя со школы мыла и кремила обувь. Готовила, что-нибудь легкое на ужин. В процессе готовки успевала сама перекусить. Супы и борщи в нашем доме не водились. Утром каши, а на вечер салатик и отварная печень или грудинка куриная. Только на работе мать питалась в столовой, там и было для нее горячее. У меня же в школе был только второй завтрак. Та же каша, но с котлетой или подливой. Со временем у меня все наладилось. Мой опытный взгляд сразу видел, где надо замести, протереть пыль или пол, снять паутину. Это тоже дало мне больше свободы. Поэтому уроки я стала успевать сделать после школы и как следствие, просыпаться не в четыре, а в пять или даже в половине шестого.
Это не ускользнуло от пытливого взгляда матери, и она отправила меня на курсы кройки, шитья и вязания. Вы скажете, что для девочки это очень полезные курсы. Да и я не возражаю. Есть только одно но. Пока я на курсах, ни кто мою работу не сделает. А соответственно стала опять заводить будильник на четыре утра. И это в мои двенадцать лет.
В гости к нам никто никогда не приходил, кроме дяди Коли. О его приходе мать по телефону сообщала мне. Это значило, что ужин надо готовить на четверых. Так как дядя Коля:
- Жрет за двоих и вообще все мужики свиньи.
Как всегда говорила мать, после его ухода. Но при этом у нее всегда было хорошее настроение два – три дня.
Однажды мне стало интересно, чем они там, в комнате занимаются. В замочную дырочку ничего не было видно. Мешала штора. Я стала тихонько приоткрывать дверь и к своему ужасу встретилась взглядом с матерью. В наказание она закрыла меня в кладовке на два дня. Не выпуская меня не только в школу, но даже и в туалет.
Когда в доме появился телевизор, побоев для меня прибавилось. Это ведь очень интересная вещь – телевизор. Ты находишься дома, а сам видишь, что делается во всем мире. Но включать мне его не разрешалось, а смотреть можно было, если я убралась в комнате. Но очень тихо, чтобы не мешать смотреть матери.
Наверное, хватит о детских воспоминаниях. Как мать ни старалась, графиня из меня не получилась. В свои восемнадцать я сбежала из дома, выскочив замуж за первого встречного. Поначалу вроде и жили хорошо, но с рождением дочери, наши отношения с мужем разладились. Стал напиваться, бить меня. Выгонять среди ночи на улицу.
После пятого года такой жизни, собрала вещи, дочку и ушли жить на квартиру. А он и не искал. Спился. Жили вдвоем. Переезжали с квартиры на квартиру. Но вот когда дочери исполнилось десять лет, мы решили отметить это в кафе. Там я и познакомилась со своим теперешним мужем. Он тоже с дочкой отмечал десятилетие. Был вдовец.
Теперь у нас семья и девочки двойняшки. Мамы у них разные, папы у них разные, а вот сами они немного похожи – моя и его дочери. Что бы скучно не было – родила им братика. Муж счастлив. Девочкам тоже игрушка. Я их не гружу проблемами воспитания.
И все бы ничего, но отношения с матерью до сих пор натянутые. Звоню как то ей:
- Здравствуйте мама. Как ваши дела? Как здоровье?
- Все хорошо. Все нормально. Не дождетесь. А Зинка скотина.
Зинка – это ее домработница.
- А мы ничего не ждем. Вам все здоровья желают.
- Поняла, приехать хотите. Еду для своих, бери свою. Я вас кормить не нанималась. И не забудь внести мне плату за коммунальные услуги, сколько вы у меня тут пробудете.
- Мама! У вас проблемы с деньгами? Давайте я вам дам. Вышлю почтой.
- Мне твои подачки не нужны. Мне государство пенсию выплачивает. Долг отдает за то, что я на него всю свою жизнь отпахала.
- Мама. Ну, какие подачки. Могу же я вам просто так дать денег или подарок сделать.
- Не можешь. У меня все есть. А подарок только то, что вы НЕ приедете. Ну да ладно. Тащи ко мне всех своих бездельниц. У вас есть два дня. Гостите.
Вот вам и комплексы. Нет, вы не подумайте. Я не жалуюсь. Просто вот прочла первые три статейки и решила в противовес рассказать свое. Мне кажется такая жизнь больше фантастика, чем прошлые жизни, или лепет молодой блондинки.
Ни совета, ни помощи не прошу. Привыкла и так живу. Сама могу дать совет.
« Прежде чем плакаться на свою жизнь, оглянись вокруг. Всегда найдется тот – кому труднее».

Улыбнитесь. В жизни и не такого наслушаешься. Маразм крепчал и мысли наши быстры.
Вот такие бывают комплексы. О продолжении ещё подумаю.
Со мной поделились, почему и вам не рассказать?

С друзьями принято делиться. И хорошим и плохим. Горе легче пережить, а радость может кому то облегчит жизнь. Ну, типа – «Бывает же в жизни кому и хорошо». Лишь бы не завидовали. Это ведь ненадолго.
Так вот и у меня, случилось. Приближался день рождения жены. – 4 февраля.
Звонит мне сосед, значит, и просит помочь. Это редко случается. Вообще он человек работящий. Работает таксистом и сторожем. Свою машину ремонтирует сам. Полностью. Что бы там ни сломалось. А тут зовет.
Я курточку накинул и вышел.
- Во, сосед. Смотри. Я себе новую машину взял.
Надо сказать у него новая машина каждые два года, а я меньше чем семь – восемь лет на своих не езжу.
- Саша – это прелесть. Какого года? Сколько ест? Что отдал? - Посыпал стандартными вопросами.
- Отдал четыреста, но это не много. Во-первых, это Пежо, а во вторых семиместное и в третьих десятого года.
- Молодец. Хорошо взял. Теперь не просто такси, а минивен. Народу куча помещается.
Поговорили минут пятнадцать. Жена звонит, зовет обедать.
- Ты еще не видела? Сашка новую машину взял.
- Да видела, он уже в одноклассниках фотки выложил.
- Молодец мужик. Крутится. Когда уже мы себе что – то побольше возьмем? Наша кукушечка очень уж маловата, а внуки растут.
- Да нам ведь длинную и поставить негде.
- Мне просто хочется уже что-нибудь изменить. Поднадоело все одно и то же.
- Ну что мы изменим за наши зарплаты?
- Не знаю. Опять день рождения за готовкой пройдет.
- Давай машину купим. Вторую.
- А деньги?
- Кредит возьмем.
- А зачем нам вторая машина?
- Возьмем больше нашей. Нашу потом продадим и кредит отдадим. Большую часть.
- Давай! Только где?
- Полезли на рынки в Интернете.
- Что будем брать?
- Вот это вопрос? Давай Пежо. Вон и Саша советовал.
Стали шерстить рынки России.
- Нет. Так не пойдет. Ни в ценах, ни в машинах мы оба не шарим. Кого бы спросить?
- Так вон племяш Гены дилером работает.
- Работает, значит, будет уговаривать у себя и взять.
- Ты поговори. А решать нам. Там будет видно.
Пошел я к Сереге. Парень молодой, еще и тридцати нет. Сначала конечно за свой салон стал рассказывать, а потом перешел на общие рынки.
- Вы Пежо не смотрите. На мой взгляд, у всех французских слабоват движок и барахлит электрика. Вам же машина для себя нужна?
- Да. Хотели поменять свою маленькую на что – то побольше, но не слишком.
- Мой вам совет. Берите Фольксваген. Кузов оцинкованный – никаких проблем. И проста в управлении и ремонте. Если что – не сложно и самому подделать.
- Так они же дорогие.
- На рынке два дурака. Один продает, второй покупает. Ищите по своим деньгам.
- Какие свои. Надо еще кредит взять.
- Вот сколько возьмете за столько и купите.
- Спасибо Сережка.
- Да не за что. Обращайтесь.
После этого дал инструкции как не попасть на перекупщиков. На мошенников и на утопленников. Перекупщики на фото закрывают номер региона. Что бы не догадались, откуда машина. Ведь на севере машины на 50-60% дешевле. Вот и гоняют оттуда. Зарабатывают.
Мошенники закрывают весь номер, точнее стирают фотошопом. Идет так по улице, понравилась машина. Сфотографировал и выложил в Интернет. А номер, что б хозяин не узнал свою машину, стирают.
Звонит человек – куплю вашу машину. Мошенник в ответ просит перевести на телефон или на карточку пять – десять тысяч. Как залог, что вы ее купите. Человек переводит деньги и все. Этот телефон больше недоступен. Пропали денежки.
Если машина очень дорогая, то могут выманить в чужой город, а там или ограбить или убить.
А утопленниками называют машины южного региона. Где в прошлом году потоп был.
После потопа машины просушили, подкрасили и продают дешевле. Но такая машина долго не проездит.
Стали мы с женой опять шерстить рынки, но уже наученные. Оказалось что очень много мошенников разных размеров.
С маркой машины определились – Фольксваген. А вот дальше проблемы. То цвет не тот. То длинна.
Ушел вечером на работу, так ничего и не выбрали. Через сутки – вечером еще смотрели. А третьего февраля утром, пошли в банк подавать заявку на кредит. Отнесли документы. И вернулись домой, опять смотреть машины. В банке сказали два дня ждать ответа.
Только сели за компьютер – звонок. Сначала мне, затем супруге. Провели опрос. Что да как – стандартная процедура. Ответили на все вопросы и дальше ищем.
Сразу после обеда, около двух часов – звонок.
- Можете приезжать. Банк принял положительное решение по вашему кредиту.
Мы ноги в руки и туда. Да! Деньги выдали без проблем. Получили. По разным карманам попрятали. Поехали к жене на работу. Отпросились. Я договорился по телефону на отгул.
У компьютера недолго посидели. Наученные соседом, нашли машину в городе Владимире. Почти две тысячи километров. Зато родня там рядом живет. Смотрим в окно – уже темно. На часы – девять вечера. Бегом в машину и в аэропорт.
Билет взяли до Москвы на восемь утра. За четыре тысячи двести восемьдесят рублей – каждый. Только нас предупредили, что регистрация с шести до семи.
Едем домой. Собираться и спать. На пять утра заказ такси.
Пятьсот рублей и вот уж слышен шум аэропорта. В десять тридцать пять – садимся в Москве. Прохладно. Но все тает. Вот что значит, Крым присоединился к России – делится своим теплом. Начались февральские окна.
Тут я вам немного хронологию выложу.
На выходе продают билеты на экспресс до Повелецкого вокзала. Билет стоит 470 рублей. Люди спешат – дают пятьсот, а сдачи она (продавец) ищет долго. Пока я пытался у нее спросить, как лучше добраться до Владимира, она человек двадцать отпустила, без сдачи.
- На экспрессе доедете до Павелецкого. Далее, на метро, до Курского, там Ласточка за полтора часа вас довезет.
Пока я брал билеты и выспрашивал, супруга выстояла очередь и посетила домик неизвестного архитектора.
Бежим на экспресс. Сорок пять минут и вокзал. Метро. Вокзал.
Ласточкой оказался тоже экспресс, но он отходит в три тридцать. Бегом назад.
Метро. Автовокзал – Щелковская.
- Автобус отходит через пятнадцать минут. Два с половиной часа время в пути.
- Прелесть. Все устраивает. Сейчас только час. Купил минеральной воды, и мы едем.
Тут можно передохнуть от гонки.
Устроили обед. Поели, попили. Расслабились. Едем. Только в итоге не два с половиной, а три часа и сорок минут добирались.
На станции нас уже продавец, хозяин машины дожидается. Целый час. Я же ему с автобуса звонил.
Хозяин оказался молодой парень. Лет двадцать восемь. Мы попросили сразу заехать в ГИБДД, переоформить машину. Пришлось заехать за супругой Машей. Документы оказались на нее.
Во Владимире тоже снег тает. Кругом лужи и сугробы грязи. Добрались до милиции, но уже почти пять. Скоро все закроется. Только и успели, что составить договора на куплю продажу да купить страховку.
Отдали деньги молодежи и спросили дорогу. Как доехать до Гусь-Хрустального.
- Давайте мы вас до дому довезем, а оттуда и сами поедем. Вы-то теперь безлошадные.
- Вот спасибо. Только мы далеко живем. Давайте вы нас на остановке в Загородном высадите. Нас автобус прямо под подъезд доставит, а вам оттуда прямо по трассе не сворачивая. На том и порешили. Выехали. Высадили молодежь на остановке, а сами дальше.
- Я еду, а ты смотри на заправки. Цены там. Туалет. Магазин.
Выбрали подходящую. Остановились. Заправились. Дело в том, что бензин АИ – 92 по цене в разлете между 31-20 до 35-90. мы встали, где был по 33-10. средний. Бегом в заведение. Расспросили дорогу. И вот мы уже на трассе. Главное в ночи не проскочить свой поворот. Вот еще одна заправка, той же фирмы. За ней три – пять километров.
Ну, слава Богу. Есть указатель. Повернули. Теперь прямо до города. Девять вечера. Машин мало. Час езды и мы приехали.
Первый раз в городе детства на своей машине, но дорогу быстро нашел. В окнах темно. Не ждали. Я, правда, пытался СМС-ками объяснить, что мы едем, но кто, будучи в здравом уме поверит вам, что если вы второго в 23-20 спите дома, то третьего на машине будете за две тысячи километров. Так и мне не поверили.
Тем теплее был прием и больше удивление.
Утром четвертого поцеловал жену,- «С днюхой родная» - а сам в милицию. Надо оформить машину.
Младший двоюродныйбратишка на работе. Поехали со старшим из братьев.
Заранее все заплатили. Подали документы.
Брательник по делам умчался. Тут уже все сделано. Осталось только до оформить.
Ну, везет как утопленнику – зависла база данных.
Три часа в ожидании. И вот я законный обладатель «Фольксваген Поло»… Домой.
Стол накрыт. Празднуем два события. День рождения супруги и покупку машины.
Да уж. Необычный день рождения получился.
В этот день так и не выехали. То за столом. Потом по магазинам за подарками. По пути в авто магазин прикупить аптечку, трос и огнетушитель.
Ну что. Готовы. Разговоры до полночи, а подъем то в четыре. Заболтались. Подъем в шесть. Быстро собираем все сложенное заранее и на выход. Посидим на дорожку. Простились.
Выехали в семь ноль четыре. Темно. Но дорогу заранее расспросили, поэтому быстро уходим за город. Медленно начинает светать. Нам повезло, в этом году на начало февраля пришлась большая оттепель. Дороги почти очистились от снега. Машина набирает скорость, и мы мчим от одного городка до другого. Вот впереди, в лучах восходящего солнца переливаются купола церквей Рязани. Дальше Липецк. Воронеж.
Едем по трассе М4. тут уже надо быть осторожнее. Везде пешеходные переходы и видеокамеры. А вот и платные дороги. Подъезжаешь к кассе, платишь денежку и вперед. Почти без ограничений. Дорога идеал.
До Ростова-на-Дону далековато. Уже темнеть начало, а мы еще не доехали. Спешу, жму педальку. Но, как говориться: «Спешка нужна при ловле блох». Вот он дядечка инспектор. Махнул палочкой. Остановился. Небольшая лекция. Мои оправдания, рассказ о долгом пути. Удивительно – не содрав денег, отпустил. У нас бы раздели и разули. Спасибо ему. Но, правда, это удалило заветную цель. Хочется спать. Глаза слипаются. Вижу первый мотель и останавливаюсь. До Ростова не дотянул всего шестнадцать километров. Платим две тысячи за номер и охрану машины. Спать.
Всю ночь качало как на корабле. Тринадцать часов за рулем.
Подъем в пять. Супруга нехотя открывает глаза. За окном дождь со снегом. Сейчас бы с кофейком да в кресле посидеть. А надо ехать. Хочется город проехать пока мало машин. Иначе потом заторы, пробки, толчея.
Выехали. Снег валит. В глазах рябит. Заехали на заправку. Все спят. Пришлось стучать. Оно и конечно. В такую – то погоду. Но заправили. Едем дальше. Уцепились за фурой. Четыре красных огонька на прицепе, как маяки. Близко не подъезжаю, иначе грязью из под колес закидывает, но из виду не теряю. Очень удобно ехать за машиной.
Светает. Фура ушла левее, на Краснодар, а нам на право, в сторону Темрюка. Так как приготовленные продукты закончились, остановились в придорожной столовой. Как хороша горячая пища. Да кофеек. Прелесть.
Едем дальше. Ближе к дому, погода хуже. Дождь, сильный порывистый ветер. Проехали Темрюк. Вот и море. Теперь нарисовалась новая проблема. Море сильно штормит, может не ходить паром.
Вдоль дороги картинки меняются. То черные поля, а то белый туман застилает низины. При обоих условиях шторм или туман, - паром не ходит.
Вот и паромная стоянка. Ставим машину в очередь. Большая, светящаяся надпись: «В связи с погодными условиями, паромы не ходят. Приносим свои извинения». А мне от ваших извинений не тяжелей и не легче. Правда за тот год, что мы здесь не были, произошла куча изменений. Построили столовую, зал ожидания и около десятка туалетов.
Мы сразу обедать. Потом в зал ожидания занять места. Лучше сидеть в теплом помещении, чем в холодной машине. Тем более что тут и телевизор и кофе автоматы. Ждать пришлось долго. Но вот открыли продажу билетов, значит, паромная переправа заработала. Вот и родной Крым. В Керчи как всегда, нет дороги, одни ямы. Даже центральные улицы в ухабах.
Здесь я плохо еще ориентируюсь. Третий раз в Керчи и все три раза ночью. Еду из порта за Крымской машиной. Только за город и все, здесь дорога одна – домой. Крым конечно удивил. Пол России проехал – снега тают, а у нас засыпает. Грушевский перевал ехали двадцать километров. Снег, ветер, сугробы. Медленно, но уверенно. Гололед.
А вот и Симферополь. Первыми нас встречают те, за кого мы сами сильно переживали – коты и собаки. Дети спят – первый час ночи. Собакам колбасные обрезки и шкурки, косточки. Котам в подарок по миске сухого корма. Заслужили.
Всё, спать.
Поутру расспросы, рассказы, осмотр. А мы дома.
В гостях конечно хорошо, а дома всегда лучше. Правда, такого дня рождения у супруги еще не было.

Бомжонышь
Папа, милый папа, нет, тебя добрей. Без тебя нет мамы. И все бьют детей. Умер мой папа. Нету его. Вот так просто взял и не пришел домой. Мама плакала и ничего не говорила, а через три дня к нам в дом привезли ящик, а в нем человек. Я не верил, не хотел верить, что это папа. Да и не похож он был на папу, этот человек в ящике. С утра до обеда ящик простоял в комнате. Потом пришли люди. Разные. И с папиной работы, и чужие. Многие плакали. Принесли цветы и венки. Потом все собрались и уехали. Ящик тоже с собой забрали. Больше я папу и не видел. Но в ящике точно был не он. Там лежал какой-то урод, а люди говорили что это после аварии. У нас то и машины не было, какая еще авария. Весь ужас утраты до меня дошел вечером. Когда мама пришла домой во всем черном. Вся в слезах. От нее сильно пахло водкой, а рядом был чужой дядька. Они сразу прошли в комнату и закрыли двери. Мама даже не вспомнила, что я сегодня не кушал. Я подергал дверь, она не открылась, тогда прошел на кухню, сел на уголок. Голову положил на стол и тут на меня как накатило. Я сидел и плакал. Потом уснул, проснулся и снова рыдал. Мама в комнате стонала и плакала. Я слышал. И так мне было нас жалко. Вот в это время до меня и дошло, что папа больше не придет. Нет его и все. Ни кто не купит конфет и игрушки. Ни кто не поцелует меня на ночь, укладывая в кровать. Осознав все это, я еще больше разрыдался. Да так что упал на пол. Сколько прошло так времени я не знаю. Я тут многое не помню. Все было как в забытьи. Мама. Дядька. Кровать. Доктор. Уколы. Матрац и я на нем, на полу. Мучающий маму дядька, а у меня нет сил, ей помочь. Опять доктор. Больница.
В больницу мама ко мне не приходила. Наверное, работала. Я долго лежал. Тут разные дети. И маленькие, не умеющие говорить. А есть и большие, почти взрослые. Был даже урод, у которого только половина головы. Я когда его увидел, очень испугался. Спереди вроде нормально, только слюни текут, а вот сбоку или сзади, так у него затылка нет. Как ножом срезали, и волосы не растут. Мне приходилось под одеяло прятаться, когда он в палату с доктором заходил. Позже, когда я доктору рассказал про то, чего боюсь, этот урод перестал к нам заходить. Еще у нас в палате лежала девочка, которая все время матюкалась. Ну, так, всегда и всем говорила гадости и матюки. Я тоже несколько у нее выучил. Она мне даже объяснила, что это значит и когда надо говорить. Был мальчик, который знал много стихов. Но это скучно. А вот когда он стал рассказывать садистские куплеты, то мы тоже стали учить и рассказывать, а потом еще вставлять чье-то имя. Так весело получалось. Я даже стал смеяться. Тут меня и выписали. Меня забрала бабушка соседка.
Дома все было плохо. У нас так грязно раньше никогда не было. Не мытые тарелки. Кушать нечего. Дверь поломана и не закрывается. Соседка меня накормила, а мама домой, вечером не пришла. Утром я сам собрался и пошел в школу. Оказалось, что я два месяца лежал в больнице и теперь если не подтянусь и не догоню остальных, то меня оставят на второй год. Мне пришлось поднапрячься, но даже к моему удивлению, все давалось мне легко. И год я закончил всего с двумя тройками. При всем том, что в школе меня хвалили, дома было все плохо. Мама редко приходила домой, а если и была, то обязательно с кем – то и они много пили на кухне. Когда же напьются, то тут уж лучше смыться. Или стукнут по голове или вообще отлупят. Я в такие дни прятался у соседей, деда Вали и бабы Вали. Дедушку звали вообще-то Валентин, но он никогда не обижался, если я их с бабушкой одинаково называл. Положит, бывало, свою руку мне на голову, задумается и сидит, куда-то в стену смотрит. Слезы текут. А я ем быстренько. Хоть рука у него и тяжелая, но я не убираю. Она теплая и ласковая, как была раньше у папы. Бабушка Валя, она другая. Она так не ласкает, а подойдет тихонько, встанет рядом, запустит руку себе под фартук и оттуда, из глубины юбок достанет то конфету, то яблоко. Даст мне и шепчет что-то, а сама крестится.
Летом, в самую жару, плохо стало деду Вале. За ним приехала белая машина с крестами. Дедушку положили на носилки. Сначала несли, а потом увезли. Больше меня ни кто не гладил и не ласкал. С бабушкой Валей то же все плохо. Я хоть и перебрался к ней жить, но она стала все забывать и плохо ходить. Почти не готовила кушать. И я перебивался, чем придется. То дома, после маминых посиделок оставалось поесть, а то у бабушки светлело в голове, и она со мной ходила в магазин. Я ходил по магазину и складывал в корзину то, что она говорила. Когда рассчитывалась на кассе, и оставались деньги, то мы брали еще печенье и пили дома с ним чай. Это так вкусно.
Вот и осень. Надо идти в школу, а у меня ни тетрадок, ни портфеля. С бабушкой долго искали в куче белья мою форму, но не нашли. На первое сентября я шел в черных брюках и сером свитере. Такой светлый день, но мне не весело. Мальчишки обозвали меня бомжонком, а девочка одна сказала, что от меня воняет. Я и сам знаю, что свитер почти сгнил. И бабушке об этом говорил, но другого мы не нашли.
Учительница посадила меня одного, на самую заднюю парту. Половину учебников мне вообще не дали, а те что выдали, были самые рваные.
- У тебя то и портфеля нет. Все в кульке носишь. Еще порвешь или потеряешь.
Вот дома меня ждал сюрприз. Баба Валя взяла из журналов картинки. Вложила вовнутрь чистых, вырванных из старых тетрадей листов и скрепила все степлером. У меня появились свои тетради, да еще такие, каких ни у кого в школе не было. Я так радовался. Сделал уроки. А в школе мои тетрадки порвали и раскидали по всему коридору. После этого учительница дала мне три тетрадки как у всех. А вскоре мне бабушка дала и портфель. Не новый, но очень хороший. В который я сложил все свои богатства. Учебники, тетрадки и ручки, а также три цветных карандаша. Ведь без этих карандашей у меня по рисованию была бы двойка. Портфель я домой не носил. Все уроки делал на продленке. Потом ставил свой портфель под стол учительнице и шел гулять во двор. А зимой, когда на улице холодно, заходил в спортзал и смотрел, как проходят тренировки. Сначала девочки из старших классов играли в волейбол. Это такая игра, где мяч надо перекинуть через сетку так, что его не поймают. Тогда будет гол. Как в футболе. Я выучил правила сам. После этого начиналась тренировка по драке. Называлась - самооборона. Но все равно там учили драться. Меня тоже брали к себе и заставляли на кого-то бежать с ножом. Нож был бумажный. А меня, когда я подбегал, переворачивали и роняли на пол. Было не больно, а даже весело. На полу ведь лежали мягкие матрасы. Которые называли – маты. И были они мягче, чем мой, у меня дома.
Конечно, мне в школе было лучше. Хоть и друзей у меня не осталось. Меня все обзывали и толкали. Но дома, среди пьяных дядек и тетек бывало еще хуже. Дома ведь не за что могли так стукнуть, что я потом ходил с синяками или вообще хромал. Если меня били ногой. Я сам, думаю, толкал бы такого грязного мальчика. Но помыться мне порой было негде. Бабушка соседка все чаще оказывалась в больнице или лежала без сил.
Один раз она вот так лежала, не могла подняться и открыть мне дверь, что бы я пошел в школу. Я ходил по комнате, звал людей в окно. Даже хотел выпрыгнуть, но было очень высоко. Испугался. Подошел к бабушке взял ее за руку, а она холодная как лед. Лежит и дрожит. Я стал ее укрывать разными ее халатами и своим одеялом. Я ведь теперь спал на кровати дедушки.
Потом бабушка открыла глаза и плакала, и попросила пить. Она лежала два дня. Я давал ей воды, а сам съел весь хлеб и кусочек масла. Больше в холодильнике ничего не было. Когда пришла тетя с почты и стала стучать в двери, то я ей прокричал что бабушке плохо. И пришли чужие люди и врачи. Дверь открыли и бабушку забрали, а меня послали домой.
У нас в квартире никого не было. Со стола собрал крошки и то, что оставалось в тарелках. Решил идти в школу. Хоть и было уже после обеда, но можно посидеть на продленке или в спортзале. На улице ведь еще холодно. Бегом добежал до школы. У меня хоть и есть куртка, но она не очень теплая. Наверное, что старая.
Я пришел, когда дети выходили из столовой. Раньше я никогда туда не заходил. Там надо платить деньги, а у меня их не было. Но сейчас, в поисках учительницы, я туда заглянул. Мне ведь надо найти и взять свой портфель.
Как там вкусно пахнет. За два дня я съел всего кусочек хлеба и масла.
В столовой было пусто. Где то далеко гремели тарелки и кастрюли. Говорили люди. А здесь никого. От ароматного запаха каши у меня закружилась голова. Я не знал что делаю. А сам бегал по рядам между столов, собирал и прятал по карманам куски хлеба. Доедал остатки каши и даже котлетки. Бегом, что бы ни кто не пришел, не увидел и не отобрал. Очень уж хотелось кушать. И тут.
Тут я остановился и замер. Я стоял с полным ртом и смотрел на нее. Она, широко раскрытыми глазами на меня.
Минута. Я начал быстро жевать, и глотать, чтоб не подавиться. Хотел уже бежать со стыда, но девочка протянула мне ложку и подвинула в мою сторону тарелку с кашей. Я сел рядом и быстро все съел. Она только смотрела на меня. Забрал хлеб со стола и даже у девочки из руки. Все равно она его только держала. Когда я все проглотил, то глянув на девочку на последок, быстро убежал. Оказывается не все дети злые. Хотел зайти в класс, но так объелся, что мне трудно было идти и я, спрятавшись под лестницей, сел прямо на пол. Мне стало плохо и меня сильно тошнило. Открыл глаза от толчка в ногу. В коридоре горел свет, а здесь было полутемно. Тетя, что мыла пол, просто меня не заметила и стукнула по ноге шваброй.
Я встал и побрел домой. Мне что-то говорили вслед, но я не слышал. Сильно болела голова и живот. Мне еще было плохо. Из-за этого наверное, я не мог найти свой дом. Нет, дом то вроде и мой, но вместо поломанной двери у нас стояла железная. И у бабушки соседки тоже. Я постучал, но никто не открыл. Пошел посмотреть с улицы, в окнах темно. Но не мама, же эту дверь поставила. У нас денег на еду нету, а такая красивая и железная дверь наверно стоит много денег.
Холодно. Вроде уже и март месяц кончается, а на дворе настоящая зима. Со снегом и морозами. Что же делать? Куда пойти? Если бабушка меня и привечала, то другие соседи не жаловали. Никто и ничем мне не помог. Я ведь им никто.
Сильно разболелся живот. А я ведь уже не маленький что бы вот так на улице снять штаны. Что же делать? Наверное, для меня этот вопрос становится главным. Я все время сталкиваюсь с этим вопросом. Что же мне теперь делать? Решил: - «Зайду в любой двор. Там наверняка есть туалет во дворе».
Решил, так и сделал. У первого же двора открыл калитку и зашел. Вроде тихо, но темно. Туалета не видно. Есть гараж и маленький сарайчик. Ну не бегать же по чужому двору. Присел в уголочке. После того как я покакал мне стало так легко. Живот перестал болеть, и голова тоже. Тут я заметил дверцу в сарайчике.
- Ну, ничего же не будет плохого если я здесь посплю? Мне ведь и идти то некуда.
Зашел. Странный сарайчик. Есть дверь и окно, на полу много хлама, в виде тряпья. Но места очень мало. Скинув тряпки на кучу, я улегся на них.
Мне снился папа. Снилась девочка, которая смотрела на меня большими глазами, а потом отдала мне свою кашу. Потом я сильно замерз и свернулся клубочком. А потом пришел папа и подарил мне большую теплую игрушку. Она была такая большая, что я не видел, что это было, мишка или зайка. Игрушка была теплая и лохматая. Я прижался к ней и сразу согрелся. Спасибо тебе папочка. Наутро мне опять стало холодно, и я проснулся. Слышались голоса.
Странный был сарайчик. Окно в нем было не застеклено, и начиналось оно от земли. То, что это домик для собаки я понял только когда большой дядя подошел, поставил большую миску перед домиком и сказал:
-Джим, иди ешь.
На что собака ответила коротко:
- Гав.
Дядя ушел. Я увидел это в окошко. Мне хотелось сразу же убежать. Я высунул голову и увидел стоящего возле миски огромного, бело – рыжего пса с большим лицом и красными глазами. Пес смотрел на меня. Я на него. Потом посмотрел на миску, от которой веяло теплом и вкусно пахло. Собака носом ткнула в миску и та подвинулась ближе. Я понял предложение, и уговаривать меня не надо. Каша была вкусная. В ней попадались кусочки мяса. Косточки и хлеб. Но я не наглел. Я ведь знаю, что дядя готовил для своей собаки. Поэтому ел только хлеб и кашу. Мясо и косточки я оставлял своей новой подруге. Кушать, правда, приходилось рукой. Просто зачерпывать и ложить в рот. Мне хоть и негде было помыть руки, но я их очень хорошо вытирал тряпочками. Когда я поел, подошла добрая собачка, а мне пришлось забраться опять в домик, потому что пошел дождь. Он так хорошо стучал по крыше, что я уснул.
Ко мне в домик часто заходила собачка и я спал, прижавшись к ней. Было тепло и уютно, почти как дома. Мне очень не хотелось уходить на холод. Утром и вечером дядька приносил собачке большую миску еды. Которой Джим, (я услышал кличку) охотно со мной делился.
Так прошло много дней. На улице стало тепло. Появилась травка, цветочки, пчелки. Я бы и дальше тут жил, но очень уж переживал за маму. Как она там. Наверное, ищет меня повсюду. И я ушел. Поцеловал собачку в мокрый нос и ушел. Джим встал лапами на забор и долго смотрел своими красными, слезливыми как у бабушки глазами. Я оборачивался и махал ему рукой. Когда я повернул за угол – Джим завыл. Долго и жалобно. Зря он так. Мне бы только маму проведать, да и в школу сходить и я вернусь.
Петляя по улицам, я вышел к большим домам. Как, однако, далеко я забрел. Вот и наш двор. Наш дом.
Маленькие детки играют в песочнице, а бабушки сидят на лавочке. Это наш подъезд. Ой! Или не наш? Железная дверь и на ней кнопочки. Подергал – не открывается. Отошел в сторону и оглянулся. Ну, точно наш подъезд, а вот дверь не наша. Может, как и нам на этаже, здесь поставили двери. Что бы было красиво. У нас с мамой ведь дверь сломали. Потом и у бабушки, когда она болела, тоже. Вот кто-то и сделал красиво. Я пошел на детскую площадку.
- Эй. Попрошайка! Иди ка ты отсюда. Никто тебе здесь ничего не подаст.
- А я не попрошайка. Я здесь живу. В одиннадцатой квартире.
- Не можешь ты там жить. В этой квартире бизнесмен Владимир Евгеньевич живет, а у него свой сын Женечка, тем более не такой вонючий. И жена Инга имеется – раскрасавица. Ведихины – их фамилия.
- Но я здесь всегда жил. С мамой и папой и еще бабушка по соседству. Вы же с ней здесь на лавочке всегда вместе сидели.
- Это с кем же я сидела? С Йосиповной? Так она уж умерла. И девять дён справили. А ты не Выхиных ли будешь. Отца машина сбила, а мать – шалава, спилась и тоже где-то прибили, наверное. Какой ты здоровый вымахал. Ты где живешь то. Собачатиной от тебя разит - жуть, да и грязный весь.
- Степановна.
Раздалось из окна дома.
- Кто это с вами. Гоните его. Нам еще здесь бомжей не хватает. Заразу всякую разносят. Гоните. Там же дети играют.
- Ты слышишь. Все иди отсюда. Как тебя. Иди. Видишь, жильцы ругаются. Мать не ищи, спилась она. Давно уже. Я слышала, у вас дача за рекой есть. И там твои дед с бабкой жили. Вот туда и ступай. Там тебе будут рады, родня, наверное, какая осталась.
И в сторону сказала: - Ты главное иди отсюда.
Неизвестная
Как? Как можно хоть что-то понять? Легче всего осудить, обозвать, опошлить, но понять нельзя. Когда за одну секунду, за три слова по мобильнику кончается вся жизнь. Та счастливая и тихая семейная жизнь. О которой не думаешь. Просто живешь и все. Часто ругаешь. Да и ругаешься тоже. Маленькая зарплата. Мало приносит. Не хватает. А сын подрастает. А мне уже скоро тридцать, и ничего в жизни не видела. Да и не успела бы. В свои семнадцать любовь, восемнадцать свадьба, девятнадцать Вовчик. Это же так мало! Но это так много. Теперь, после трех слов по мобильному, эти маленькие слова в пол строчки, превращаются в целый мир. В мою вселенную. В солнце на небосводе, которое резко погасло.
Звонок: - «Ваш муж погиб».
Коротко. Резко. Хлестко. Как пуля в сердце. Три дня ничего не видела и не слышала. На работу не пошла. Мир рухнул. Какая такая работа? Вовка! В голове вспышка яркая! Но сразу погасла. Что Вовка? Чем он поможет? А себя ой как жалко? И рядом никого и ничего.
Поймите – НИКОГО!
Сквозь туман и слезы слышала, что помогали соседи. Что-то собирали и готовили. Договаривались. Мне сказали, я заплатила. Отдала все наши скудные сбережения. Все то, что собирали на лето. Думали, поедем в деревню, к родителям. У его родителей там дом, и речка. Лес и пруд. Мы были у них. Еще до свадьбы. Больше так и не собрались. Все только деньги собирали. Да всегда находились более, нужные цели. Холодильник. Телевизор. Ремонт. Вот все отпуска и сидели дома. А теперь? Теперь все собранные деньги пойдут для тебя одного. Теперь ты едешь один. Едешь на кладбище, а я с чужими людьми в столовую. Посидим, выпьем. Может, кто доброе слово о тебе скажет и все! Одна!
А меня ты спросил? Хочу ли я быть одна? Как смел ты, так спешить, что попал под машину? Где взялась эта машина? Откуда? Почему ты ее не увидел? На кого ты меня покинул? Как я теперь одна? А Вовка? Да он не в счет. Вот уже третий день у соседки и жив здоров. Даже не плачет. Как же мне себя жалко.
С утра привезли гроб. Установили посреди квартиры. Мне говорили, что лучше не открывать. Но не смогла.
Да это же не он. Другое лицо. Чужие вещи. Галстук он совсем не носил. Хотя нет. Через гримасу боли угадываются родные черты. Наверное, это все-таки он. Три дня не приходит домой, не звонит, не объявляется. Значит здесь, вот в этом ящике, и есть мой бывший муж. Как же я точно сказала: «Мой бывший муж».
А может это не он? И вот сейчас случится чудо, и он зайдет в комнату. Вот! Знакомые шаги. Даже дыхание. Я слышу! Я чувствую! Дверь! Это Вовка. Это только Вовка. А я размечталась.
Вовка долго смотрел на лежащее тело, и. … Убежал опять к соседке. Может так ему лучше? Куда бы убежать и мне? Где спрятаться? Не видеть ничего этого. Раз и проснулась!
Приехал автобус. Катафалк. Прибежал Вовка. Глянул в этот разукрашенный ящик, сел на пол и заплакал. Хорошо быть маленьким и отгородиться от всех и всего слезами.
Улица. Дорога. Кладбище. Дорога. Столовая. Дом.
Все. Кончился этот кошмар. И никто. Ни кто из этой толпы провожающих мне не помог. Не поддержал.
Очнулась я только утром. В постели. Не одна. Дверь в комнату закрыта. Сил нет, еле справилась с замком. На кухне Вовка. Весь зареванный лежит на полу. Попыталась поднять. Сил не хватило. И только тут сообразила, что совсем не одета. Качаясь, прошла в комнату. Собрала по полу свое белье. Глянула на кровать. Во. Вспомнила! Его зовут Виталик. Он уже проснулся и наблюдает за мной. Оказывается что я не одна. Я еще кому то нужна.
Схватил меня за руку и затащил в кровать.
Как же все-таки хорошо ощущать себя нужной.
Когда пришла в себя, выбралась из-под одеяла. Взяла собранное утром белье и прошла в ванную. Надо принять душ. Обмыться и смыть с себя эту кладбищенскую пыль. Мне кажется, что жизнь продолжается. Я не одна. Я еще кому то нужна. Надо приготовить ему, поесть. Мужики без еды не могут. А Виталий столько меня ублажал, что, наверное, проголодался. Накинула халат и на кухню.
Вовка! Чего это он на полу лежит? Я же думала что он у соседки. Ах, да. Он же и утром здесь лежал. Забыла. Что это с ним. Холодный весь и чумазый. Надо срочно врача. Маленькая скотина. Все думают только о себе. Плохо ему. А мне хорошо? Кто обо мне подумал? Вот Виталий он истинный друг и товарищ. Не знаю или не помню, откуда он взялся. Но он единственный кто меня не бросил и поддержал в трудную минуту. Вовку на его кроватку отнес. Пока я обед готовила, он общался с врачами.
Сели за стол кушать. Виталик сказал, что доктор назвал какую-то мудреную болезнь и Вовку увезли в больницу. Для женщин эта болезнь опасная. Тоже можно заразиться и умереть. Поэтому Виталий сам будет ходить в больницу и навещать, передавать фрукты и конфеты. Какой он у меня заботливый. В то время как даже соседи от меня отвернулись, Виталий всегда рядом. Заставил меня взять на работе отпуск. Я же должна придти в себя. Оправиться после смерти и похорон мужа. Отпускные мне дали, но их на долго не хватило. Надо ведь и Вовке передачи носить. Виталий через день ходит. Говорит, что скоро поправиться и выпишут.
Вроде бы и немного полегчало. Но все равно горе давит. Эта черная повязка на голове как обруч смерти, меня не отпускает и давит. Давит. Только немножко, рюмочку две водки и все образуется. Становится легче. Это не ради пьянки, а только горе и стресс снять.
Эх, маловаты у меня отпускные. Ни на что не хватает. Мы с Виталием решили продать телевизор. Все равно я в трауре и его не смотрю. Потом купим новый, плоский или плазму.
Приходили требовать деньги за свет, за газ, за квартиру.
Виталий сказал, что сам со всем разберется и продал холодильник. Он все равно давно отключен. Нечего там хранить. Денег не хватает.
Вовчика выписали из больницы. Отвела его к соседке. Дома у нас бардак. Я даже и не заметила, что у нас выломана дверь. Это, наверное, когда у нас компания гуляла. Сейчас у нас часто собираются друзья. Они приносят еду и выпивку. Молодец мой Виталик. Только он заботится обо мне. Правда кто – то из нашей компании оказался вором и у нас вынесли почти все вещи. Но мы не отчаиваемся. Главное быть вдвоем, а без еды можно и обойтись пару дней. Тем более что мы решили бросить пить.
Одна сигарета и никаких мыслей. На душе легко и привольно. Только дорого. Всё слишком дорого и затягивает. Уже не могу без этого.
Продала квартиру. Или не продала. Не помню. Надо думать, а мне лень. Так хорошо.
Только шумно. Поезда по этому мосту идут каждые несколько минут. Во время дождя между рельс капает прямо на голову. И полиция цепляется каждый раз как к бомжам.
Белые стены, белый потолок. Белый коридор. Это смерть? Нет! Скорее это безумие.
Я уже не человек. Не могу без зелья. Не знаю где мой дом и где мой ребёнок. Да-да, у меня гдето есть сын. Я помню. Только где?
Наверно я всю свою жизнь прожила. Я не должна и не могу жить. Пора умереть. Вот эти грохочущие поезда мне и помогут.
Посиделки.
- Степановна. Смотри ка. Женька на свиданку бегает.
- Да какая свиданка. Молод еще. Только ведь школу окончил.
- Ну что ты. Дело то молодое. Я вчерась прохаживалась по двору. Они вон там, в уголочке сидели, обжимались. Красивенькая она у него.
- Какое обжимание. Ему учиться надо. Институт, армия еще.
- О. запыхтела. Ты себя-то вспомни. Сама в семнадцать выскочила. А им рано.
- Я чего выскочила. После войны девок много было, а парней с войны приходило мало. Первый что приглянулся, вот и легла под него. И ничего. Нормальный попался. Бил не очень. И пил мало. Помер рано, теперь вдовствую.
- Ну – ну. А я перебирала. Долго искала, а что нашла. Ну чем моя жизнь от твоей отличается. Вот и живем теперь здесь на скамеечке. Пусть женятся.
- Да пусть. Кто им мешает? Я им не указ. Раньше деток вырастят, может успеют и для себя пожить.
-------\\---------
- Степановна! Смотри свадьба! Какая Инесска у Женьки красивая. Вот это пара. Хоть бы Женьке повезло. Хозяюшкой стала.
- Что ты все своему Женьке? Родня он тебе? Талдычишь старая, все для Женьки.
- Не родня. Но вырос почти у меня на руках. Сколько его родители на меня оставляли. А он и заботливый и додельный удался. Что ни попросишь, все помогает. Вот и я мечтаю. Дай Бог ему хозяюшку хорошую в дом.
- Хороший, а родителей из дому выжил.
- Тю на тебя, Степановна. Как выжил? Они на лето на дачу перебрались, за реку. У них там дом большой. Теплица, огород и сад.
- Тебе-то откуда это ведомо?
- Была я там. Я ведь дружу с Женькиными родителями. Там хороший дом и большой участок.
------\\-------
- Степановна! Смотри Женька с армии идет.
- Здравствуйте, бабушки – красавицы. Как живете можете? Как здоровьице?
- Здравствуй Женечка! Отслужил, значит? А твоя Инночка умница. Родила тебе сынишку – Вовочку. Все было чинно. Нигде не ходила, не гуляла, все дома сидела и во дворе вот с нами.
- Спасибо бабушка! Я знаю. Она мне звонила каждый день.
- Вот вещь хорошая, телефон. Сам далеко, а домой в любое время позвонишь.
- Ой, и не говори Степановна! А ты Женька беги, ждет тебя она. С утра в магазин сбегала и готовиться. Запахи по двору – у-ух.
- А вы заходите. Друзей то у меня здесь нет, так хоть с соседями посидим, отметим это дело. Я вот и бутылочку шампанского взял.
- Спасибо Женечка. Но не могу, давление мучает.
- А я забегу через часок. Вовочку в колясочке покатаю по двору. Что б вы вдвоем поворковали.
- Йосиповна. А вы же знаете там эти, церковные законы. Поможете нам. Мы окрестить хотим Вовочку. Так будьте ему крестной.
- Хорошо Женечка. Вот зайду и обсудим.
-------\\---------
- Степановна! Смотри, какого парнишку вырастили. Уже и в школу идет. Семь лет.
- Что-то они не спешат твоему Вовочке брата или сестричку смастерить.
- Да какой там. Ты видишь, мучаются как. Они уж хотели, а тут четыре года подряд похороны. Каждый год по мертвецу в доме. То Инночкины родители, а за ними и Женькины. Как заклятие, какое то.
- Да похороны сейчас дорогое и хлопотное дело.
- Ну вот, сама понимаешь. Инна с Женькой только и успевают, с долгами за прошлые похороны расплатится, а тут бах – и новые. Но ничего, оклемаются. Оба молодцы. Работящие.
- Ага. Главное оба. Я видела, какая Инка с похорон пришла. Точнее привезли. Нажралась. Готовая.
- Да что ты. Мать она хоронила. Вот и выпила. И врагу не пожелаешь такого горя. Зато вот Вовочку в школу собрали. Я крестнику портфель – ранец подарила. Знаешь, как дорого теперь ребенка в школу собрать.
------\\--------
- Йосиповна! Ты чего сидишь никакая?
- Женечку жалко. Да и пятые похороны в семье. Ну, точно кто-то позавидовал или сглазили.
- Да чему там завидовать. Живут от зарплаты до зарплаты.
- Так они же ремонт затеяли, собирались все подбелить, мебель обновить и родить второго ребенка. Вот Женя с Инной и продали однокомнатную ее родителей. Женя ведь как раз шел, когда подписал все документы и деньги забрал.
- Так это его за деньги и убили! Я тебе говорю.
- Возможно. Ведь денег при нем не нашли. Я ведь Инне все свои сбережения отдала. Что бы Женю честь по чести похоронила. Да она сама бы и не смогла. Больше всего я выбегала.
- Ну, ты и старая дура. С чего она тебе твои деньги отдаст? Так и пропадут вместе с ней.
- Ничего. Я себе еще соберу. Зато Бог мне там зачтет мое доброе дело.
-------------\\----------
- Йосиповна! Ну что? Как живешь – можешь? И что я тебе говорила? Спилась вон твоя кума Инка. Сблядовалась и спилась. Кто теперь тебе деньги отдаст?
- Да какие деньги? Я уже и забыла. А девоньку жалко. Сначала родителей всех похоронила, затем и мужа потеряла. Слетела с катушек, как говорят.
- Да шалава она, прости Господи. Пьет беспробудно и мужиков водит разных.
- Пьет и правда. А мужиков не водит. То друзья ихние. Живет с одним. Но не нравится он мне. Напоит ее, а сам вещи из дому выносит. Я ему участковым пригрозила, так он на меня с ножом кинулся. Думала, убьет прямо на лестничной клетке.
- А крестник то как?
- После похорон так его избили, что в больницу попал. Сначала сотрясение было сильное, а потом с нервами плохо. Не выдержал перенапряжения милок.
- Ты его к себе определила?
- Ну да. Дома ему делать нечего. Ведь даже его все вещи продали. Ни одежды, ни тетрадок. Ничего. Я его еле собрала в школу. А там дети такие злые, обзывают его вонючкой и бомжом. Я ему из старых тетрадей нарвала чистых листов и скрепила, что бы писать, так все раскидали и порвали. Пришлось мне в школу идти. С учительницей говорить, а то ведь отчислить хотели. Дали Вовочке книжек и родительский комитет выделил тетрадок. Посадили, правда, за последнюю парту. И на продленку он голодный ходит. Не хватает моей пенсии его и дома кормить и за школу платить.
- Ну, ты старая даешь. Она тебе еще деньги с похорон не отдала, так ты на себя ее сына взвалила.
- А когда со школы шла, тут меня Бог направил через соседний двор пройти. Иду, а навстречу женщина с мусорным ведром. А в другой руке портфель несет. Я ее спросила, не отдаст ли мне она его. Отдала. Два дня его подшивала. Теперь вот Вовочка с портфелем, как и все. Не с кулечком.
- Доведешь ты себя глупая.
- А ты вот Степановна не каркай. Как ты что плохое напророчишь, обязательно сбывается. Язык у тебя черный. Как у собаки.
- Ну и иди к своему Вовочке. Сама еле ползаешь, а все эту шалаву покрываешь, да за ее змеенышем бегаешь.
-------\\--------
- Йосиповна! Что с тобой? Куда тебя?
- Да вот Степановна. Отжила я свое. Выполни мою последнюю просьбу. Присмотри за Инночкой. Помоги Вовчику. Покорми его хоть.
- Вот вернешься, сама и покормишь. А Инке уже никто не поможет. Наркоманится она.
--------\\--------
Уже и девять ден справили по Йосиповне. И ее квартиру фирма забрала, та, что похороны организовывала. Там какой-то контракт она подписала. Женькину квартиру, Инка еще раньше пропила. Точнее ее хахаль продал и с деньгами сбежал. Саму же вышвырнули на улицу.
Что б никто не лез, бизнесмен, что купил квартиру, сразу поменял дверь и в квартире и в самом подъезде. Теперь на входе стоит кодовый замок.
Пришел тут, на днях. Худой и длинный бомжонышь. Сунулся в подъезд, а там замок. Я даже нового жильца похвалила. Не будут эти отбросы по подъезду лазить. Мусорить и гадить по за углами. Потом, с трудом правда, я узнала в этом бомже – Вовку. Сына Инкиного.
Той шалавы из одиннадцатой квартиры, где сейчас бизнесмен живет. Вовка этот ко мне подошел. Поговорили и я сказала, что его мать, Инка то есть, живет, наверное, на даче, за речкой.
Он так обрадовался и ушел. Вот и хорошо. Не будет здесь лазить. А матери то, его уже, наверное, и нет. Когда ее полюбовник квартиру продал, да с деньгами ейными сбежал, она уже уколы себе в руки делала. Наркоманка.
А дачу наверное давно на камни разобрали. Раз туда два – три года никто не показывался, то там уже или переломали все, или чужие живут.
Встреча на речке
Да уж. Это не встреча союзнических войск на немецкой реке Эльбе. Где все было красиво.
Тут было до тупого все мрачно и страшно. Мы много здесь описали моментов жизни пропащей семьи, но без этого, последнего изложения, вы не получите всей, истинной картины краха, некогда счастливой семьи. Разговор с собой.
Инна очнулась под мостом. Нет, наверное, не так. Может лучше пришла в себя? Инна проснулась под мостом. Все тело болело и ныло. Ломка кончилась. Кто без денег будет снабжать ее зельем? А у нее теперь ни денег, ни квартиры, ни семьи. Родители. Все четверо один за другим умерли и забрали с собой любимого. Это не выносимо. Пять лет – пять похорон. Страшно и ужасно. Но еще более страшно то, что она, зарывшись в само себя жаление, не заметила главное. Сына.
- Где же он. Мой маленький и миленький мальчик. Почти полная копия любимого мужа. Какая же я была тупая. Как можно было забыть, бросить сына и забыться в своем горе. Мне же Женя никогда не простит такого. Я не знаю, что на меня нашло. Не понимаю, зачем пила и почему привела в дом чужого. Может, хотелось капельку тепла, для души, для тела. В этой одинокой квартире. Но как можно было довести ребенка до смерти. Ведь утром я нашла его почти мертвым. Врач со скорой помощи сказал, что ребенка били. Я не обратила на это внимания. А ведь получается что тот, кто ночь утешал меня в постели, выходил на кухню и издевался над моим ребенком. Мне было хорошо, тепло и приятно в чужих объятиях. Которые, если сильно постараться, можно принять за мужнины. Да. Как я хотела, так и воспринимала. А ведь сучка слышала, что он всхлипывает за дверью. Но хотелось думать, что он просто плачет за отцом. Нет на земле места для такой скотины.
- Безмозглой матери и твари. Ну, раз ты так сама считаешь, то кто тебе мешает. Вот рельсы. Вот мост. Вот река. Найди достойное наказание и примени его для себя. Что страшно? А твоему ребенку сейчас на улице не страшно? Может он издыхает как собака, в какой – то канаве. Тебе за него не страшно? Вот она, жалость к себе.
- Я же себя судила. Прими наказание. А может поискать. Найдется мой сыночек.
- А ты ему нужна. Наркоманка. Алкашка. Что ты ему дашь?
- Я отдам ему свое тепло. Свою душу.
- Пропитую душу? Хватит себя жалеть. Твоя жалость уже привела тебя сюда. Под мост. Тебе нечего дать ребенку. Заберут его в детдом и воспитают. Сирота он и есть сирота.
- Тяжел крест идущего на плаху. Медленно. Шаг за шагом я поднималась на высокую насыпь. Сработала мысль. Как бы ни попасться, на глаза охраннику, сидящему в будке перед самым мостом.
Доверху доползла. Легла отдышаться. И на прямую, и фигурально – тяжела дорога из болота к людям. Это ж как надо было над собой потрудиться, что бы потерять человеческое лицо и загнать себя в болото.
- Но зато теперь я сама себя смогу уважать. Я поднялась наверх, к людям, к цивилизации и умру с гордо поднятой головой и с именем сына на устах. Да я так решила. Стоять на коленях и ложить свою голову под грохочущий поезд не могу. Страшно. А вот так, стоя. Прямо. Сделать шаг вперед. В бездну.
Март месяц на исходе. Ледостав почти прошел. Но все равно. Если не разобьюсь об льдину, то уйду под нее и там, в черноте реки останусь. Холодно. Не отступать.
- Кто тебя довел до того что на тебе из одежды только халат? Ты довела! Кто довел твоего ребенка до канавы и собачьей жизни? Ты довела! Так иди, и доведи начатое до конца.
Прогрохотал по дороге пустой и длинный товарняк. Охранник опустил флажок и пошел спускаться по ступенькам с насыпи.
- Вот оно. Мое время. Пора.
Я медленно побрела по рельсам. Как тянется время. Как страшно. Но отступать поздно, да и некуда. Впереди только лед, вода и смерть. Край моста. Вот здесь. Руки обжигает холодный металл. Март называется. Холодно. Ничего. Один шаг, и все будет решено. А как весело мелькают огоньки на соседнем мосту. Люди в машинах спешат куда – то. Вечер. Все спешат по домам. Это я променяла свой дом и ребенка на минутные радости в постели. Но где, же были все эти люди, когда мне было плохо? Когда мне жить то не хотелось. Где?
- Они жили, и сейчас живут. А тебе пора. Вон уже и смерть по мосту идет. За тобой. Пора.
- Нет, еще минутку. Страшно. И нет. Это не смерть. Это милиция и охранник моста бегут. Светят фонариками. Наверное, меня увидели. Надо решиться. Да, нет. Они не за мной бегут. Вот же перед ними трое ребят бегут. Грязные. Бомжата. Может и мой, вот так, где то бомжует?
- Дура. Нашла чему обрадоваться. Бомжует, а не живет. Понимаешь на что ты обрекла мальчишку. Так прими же смерть глупая.
Оглянулась и сделала шаг. Все, и милиционеры и дети, все остановились.
Вспышка. Что-то произошло на автомобильном мосту. Все смотрят туда. Посмотрела. Авария. Взрыв. Машина падает вниз.
Я лечу и кричу: «Вовочка».
А в ушах слышу родной голос: «Мамуля».
Где ты, мой любимый и единственный.
Все. Вода. Темно. Тихо. Всетаки зацепила край льдины. Больно.
Эпилог.
Три кровати в ряд. Вип палата. Отношение как к царской особе. Приходила девушка – полицейский. Спрашивала, что я помню из аварии. А я ничего не помню. Я отвернулась в тот момент, на ребенка смотрела. И тут трах бах удар о льдину и вот больница.
- Ну, хорошо. Тогда мы подождем, когда в сознание придет ваш муж, и его опросим.
- Муж?!?!?
- Ну да. Муж. Владимир Евгеньевич Ведихин. А рядом, вот, с другой стороны, ваш сын Женя. Вы их-то помните?
- С трудом девонька.
- Ну, лежите. Вам вредно волноваться. Вы семьей ехали по мосту, через реку и попали в большую аварию. Ваша машина упала в воду. Но подоспели спасатели и быстро спасли вас. Там сильное течение, да еще и лед не весь сошел. Вас выкинуло из машины и уносило течением. Вам немного повезло. Так как там глубоко и если бы вы остались в машине, то точно утонули бы. А так все хорошо. Все живы. Память вернется. Ну, лежите. Отдыхайте.
С памятью у нас точно не всё в порядке.
Через несколько часов в себя пришел сын – Женя. А муж – Вова, только на следующий день отозвался. Лечились. Поднялись на ноги. Долго боялась посмотреть на себя в зеркало. Муж успокаивал. Говорил, что отправит меня в Москву. К лучшим пластическим хирургам. Все шрамы с лица уберут, и я стану такой как всегда и даже красивее.
Через месяц мы вернулись домой. Наше возвращение почти никто и не заметил. Хоронили Степановну. Последнюю пенсионерку дома. Теперь здесь живут люди среднего возраста. Хороший дом. Хорошие люди. Соседи со мной здороваются, а я их слабо помню. Память понемногу возвращается. Вот точно помню, что квартира моя. Только обстановка и отделка другая. И имена у нас не такие как были. Может, просто не помню? И когда мы ремонт сделали?
Со временем все невзгоды стали забываться. И авария и больница. Может мне все это приснилось? Вот только осенью Женечка заболел тяжело. Грипп какой-то особый. Жар. Весь горит. Бредит.
А утром мне говорит:
- Мама, мне приснилось, что я с ребятами, на вокзале украл сумку с продуктами. Мы побежали, а за нами милиция. А впереди длинный такой мост, где поезда ходят. И ты, в самом конце моста. На краю стоишь. А потом падаешь, и я лечу за тобой.
- Это только сон, сынок. Ты болел тяжело. Вот тебе и привиделось.
Может и мне все привиделось. Болела я.

Утро. Быстро собираемся. Хочется больше походить, посмотреть. Может тряпок прикупить, или еще чего. Это хоть и не столица, но тоже городок ничего. Одно огорчило. Как и во многих других странах, гид предупреждал, что бы по одному и даже по двое не ходили. Желательно трое и больше. Но объяснил свое беспокойство как-то странно.
- Мы не будем пугать вас преступностью. Здесь суровые законы и преступности почти нет. Вы можете столкнуться на улице с магами и колдунами. Встречаются так же любители веселенького. Не вляпайтесь в их сети. Вытащить вас оттуда будет довольно сложно, до тех пор, пока у вас не кончатся деньги. Полиция борется с такими явлениями, но пока безрезультатно. Однозначно предупреждаем, ни в коем случае ничего не берите с культовых мест, от памятников и храмов. Полиция в таких случаях реально может обвинить вас в хищении, а как уже говорилось, здесь строгие законы. Только недавно мы завершили освобождение одной туристки – американки, поднявшей на территории дворца круглый камень. Который в итоге оказался частью рассыпавшейся статуэтки. Так вот суд обвинил туристку и в хищении и в разрушении и ей присудили двадцать лет исправительных работ на гранитных карьерах. Она провела там всего три месяца и чуть не умерла от истощения и изнурительного труда. К которому американцы не привыкли.
Он еще, что-то пытался рассказать, но ждать было некогда. Мы даже не завтракали. Понадеялись перекусить в городе. Тем более что к жареным кузнечикам мы уже привыкли, а их продают на каждом углу. Как у нас пирожки или поп корн.
С вечера мы сговорились еще с одной парой, лет под тридцать и к нам еще примкнули две девчонки лет за двадцать. Мы вшестером и нам ничего не страшно. Девочки прекрасно говорят на английском языке.
Мужчина, скверно, но вроде бы понятно на Китайском. Мы ни на каком иностранном не говорим, но по возрасту, они нам в дети и внуки подходят. Так что нам доверяют как умудренных опытом.
Вышли за ворота. И тут началось. Мы держимся за руки и идем змейкой. Со всех сторон пристают продавцы. Наш второй мужчина научил отвечать всем «Бу», что значит, Нет по Китайски. Вот мы идем и букаем по сторонам. По листочку, переданному нам из предыдущей группы мы знали, где находится супермаркет. Всего три квартала.
Быстро дошли. Чего там только нет! Платья, юбки, блузки, мужикам брюки и рубашки, и все это практически даром. На один американский доллар я набила полный кулек обновок. Косметика! Девушки на себе показывают действие различных кремов и мазей.
От изобилия духов и ароматов кружится голова. Кажется что мы здесь уже целый день. Выбрались на улицу. Оказалось что только одиннадцать часов дня. А мы уже с полными сумками и кульками.
Постояли, посовещались. Было решено отнести все покупки в отель, благо тут рядом. Но при этом наши мужчины настояли, что пока будем идти, найти, где перекусить. Время к обеду, а мы еще не завтракали. Быстрым шагом мы дошли до отеля и оставили покупки. Пока шли, приметили два заведения, похожих на кафешку или забегаловку. На первой от отеля были выставлены палочки для риса. Палочки были сложены крестом и висели перед входом. Это потом нам объяснили, что это аптека альтернативной медицины. Здесь, видите ли, есть официальная медицина и альтернативная. Ну, типа народная или магическая.
Но мы этого не знали. При нашем приближении к двери, выбежали два маленьких китайчонка. Стали зазывать, тянуть за рукава.
- Миша. Спроси где здесь прилавок или витрина с блюдами. Что можно купить и перекусить.
Ну, наш великий знаток, коверкая и изворачивая свой язык на разные лады попытался объяснить, что нам нужно. Один из китайцев слушал, а потом стал звать вовнутрь. Ну что делать, кушать уже хотелось всем, мы и зашли.
Прихожая этой столовки была мрачная и полутемная. Кругом висели палки и игрушки. Мы проходили мимо, и расталкивали все эти висюльки, пока одна из девушек резко не вскрикнула и чуть не запрыгнула моему мужу на руки. Все остановились. Стали приглядываться. А кругом нас то.
Ужасы. Это не палки, а змеи. Какие сушеные, но есть еще и живые, а игрушки совсем не игрушки, а жабы и летучие мыши. Засушенные. Девушка опять взвизгнула.
- Ну и чего ты орешь?
- Они такие страшные!
- Ты тоже не красавица, мы же не орем.
- Давайте вернемся и выйдем на улицу.
- Что ты видишь сзади – ничего. Темно. А впереди свет. Вот и идем к свету, к людям. Держитесь все кучнее. Миша, чего это Китайцы раздзенькались?
- Они так быстро тараторят, плохо понимаю. Что – то лучшее, чистое, самое и здоровье.
- Стойте. Смотрите аквариум, а в нем яйца. Ой!
- Еще одна пищит.
- Так из яиц вылазят змеи. Они птенцов, наверное, едят.
- Почему птенцов. Это серпентарий и вы видите змеиный выводок. Вон и провожатые наши щебечут – лучше, лучшее.
- Никогда не видел, как змеи вылупляются.
Подал голос мой муж. И стал тянуть вперед. Дальше были еще большие ужасы. Наши девчонки даже плакали.
Комната, в которой гулял горячий ветер и гудел вентилятор. За стеклом горел красный свет, и висели десятки трупиков жаб, мышей и змей. Некоторые были препарированы и их внутренности висели рядом. Все это сохло и мумифицировалось под горячим ветром.
Нас чуть не вырвало. Мы пошли еще быстрее, но попали в еще более отвратительную комнату. Здесь сидели десятки людей и препарировали животных. Потом растягивали на бамбуковых рамках и вывешивали на просушку в соседней комнате.
Нам стало еще хуже. Хорошо, что мы не завтракали. И вот. О Боже. Солнечный свет. Окна. Прилавок, за которым стоит старый, лысый китаец. Наверняка хозяин этой душегубки. Он не намного красивей того, что мы до этого видели.
Наши провожатые начали ему, что то дзенькать. Хозяин выслушал внимательно и подошел к нам.
- Добра дзень.
Оказывается, он немного говорит по-русски. Во время войны, жил какое-то время с русскими. Был у него друг Василий. Он и научил его говорить по-русски. Мы попросили его вывести нас на улицу, а он стал рассказывать, что у него здесь лучшая аптека. Змеи только первого выводка. Жаб и мышей он тоже выращивает сам. Чистейшие продукты – лучшие результаты лечения.
- Миша! Он уже замучил. Благодари и давай на улицу.
- А дед предлагает вашему мужу, наверное, за старшего принял, купить за два доллара летучую мышь. Говорит, что если истолочь крылья, то никогда кости не будут ломаться. Если съешь, как это? А, нос, пятачок то потенция поднимется. И вообще летучая мышь это кладезь здоровья.
- Хорош Миша. Мне плохо. Как представлю, как это страшно крошить и жевать, рыгать охота. Они что, все китайцы помешены на потенции?
- Да. Продолжение рода, это единственная проблема, хоть им и запрещают иметь двоих детей.
- Импотенты, блин. На, передай ему два доллара, возьми крысу и пошли. На улице выкинешь.
- Только спрошу где можно перекусить.
- После таких ужасов и есть не захочется. Пошли.
Миша передал деньги, поблагодарил и мы вышли в дверь. Улица! Снуют торговцы. Катят машины. Все как обычно. А минуту назад нам казалось, что мы попали в каменный век.
- Кошмар. У нас за такое бы лет двадцать дали. Издевательство над животными.
- Прикиньте, а они еще это едят.
Миша вертел бамбуковую рамку, с распятой на ней летучей мышью. А ее злобная рожица напоминала кровожадного вампира из книжек комиксов.
- Ну что, отдышались? Теперь не ошибемся. Вон, смотрите через дорогу большая кружка и над ней дымок. На сто процентов это кафе. Давайте по кофейку и по паре пирожных.
- Нет, постойте. Надо разобраться. Мы когда зашли в эту аптеку, то до прилавка долго шли по комнатам, а вышли из двери сразу на улицу. Что-то не вяжется - это раз. И второе – мне кажется это не наша улица.
- Ой, Александрович! Давайте зайдем в кафе, там все за кружечкой и обсудим. Кушать хочется так, что аж пожрать требуется.
- Да, давайте уже зайдем. Пошлите.
Мы пересекли дорогу, и зашли в кафе – шантан.
Как обычно, мелкие китайцы уже вьются возле ног. Тянут, подталкивают, предлагают снимать обувь и курточки – ветровки.
Курточку свою я не отдам. И так все время мерзну, а вот разуться пришлось всем. Нас подвели к небольшому помосту, укрытому шикарным, с большим ворсом ковром. Мужа, как старшего усадили под дальнюю стенку. Меня слева. Еще левее Вику и Юлю. Справа от него усадили Мишу и его супругу Веру.
В центр этого помоста, как на импровизированную сцену взлетела тонкая, звонкая и сверкающая девчушка. Она была одета, так что почти раздета. Нонсенс, но это так. Лоскутки шелка и шифона переплетались с ленточками украшенными золотыми монетками. Сверху был одет прозрачный топик, который ничего не скрывал. Правда сказать, там и нечего было прятать. А вот эти прозрачные штанишки не были как единое целое. Одни лоскутки. И при определенных движениях, изгибах, наклонах и поворотах, нескромно открывались виды на интимные части тела девушки. Она молода. Тело прелестное, но это не дает право, вот так вот выставлять напоказ для всех. Наши мужики вон взгляд оторвать не могут.
Девушка тем временем мечется между всеми, но это так красиво, под музыку, как в ритме танца, что даже завораживает.
Вот перед нами появились табуреточки. А вот уже и большой кальян посреди помоста. Девчушка в танце наклонилась перед мужем и показала шесть пальцев. Музыка стихла.
Что Миша шепчет?
- Деньги давай. Хочешь продолжение плати. Видите, шесть показывает.
Я достала десять долларов и отдала. Сразу зазвучала музыка, и девушка пустилась в пляс вокруг большого кальяна. Опа! Фокус. У каждого в руке дымящаяся трубочка, соединенная прозрачной трубочкой с кальяном.
- Я не курю, и вам не советую. Какая гадость.
- Вы только попробуйте. Это вкусно. Тут же не табак, а фрукты и специи.
- Да я и не знаю, как этим пользоваться.
- Берите трубочку в рот и тяните. Будет вкусный дым и все.
Инструктирует меня Миша, а потом стал показывать. Смотрю, девочки уже устроились и пробуют. Дело в том, что я в брюках, а они втроем в юбках и привольно устроиться на подушечке, надо еще умудриться. Не очень удобно.
Взяла трубочку в рот. Потянула. А что, и, правда, вкусно. Необычно, но вкусно. Только дым мешает.
- А теперь попробуйте вдохнуть в себя этот дым. Мы знаем. Мы даже у нас дома, в баре пробовали. Но этот намного вкуснее. Слышите, какой аромат.
Вот тут не поспоришь. Дым наполнял нашу комнату. Все было как в тумане. Вдруг в руке у меня оказалась пиала. Наконец – то принесли поесть. Дали одну, но широкую палочку. В пиале зеленое желе, или крем. Непонятно. Наверное, вкусное. Вон как Мишка за миг проглотил и пиалу поставил. Попробовала. Необычно. Вкусно и немного терпко. Съела половину. Нет, не прельщает. Хочется чего-то более существенного. Картошечки с мясом и рюмку водки. А это, так, баловство. Остаток предложила мужу. Отказался, а Миша протянул руку. Я отдала, и он сразу доел.
Курну еще кальян. Мне понравилось. А легкость, какая в теле. Вроде как мне пятнадцать лет. А в центре уже не китаянка танцует, а наша Вика. Странно. Она движется как во сне. Почти голая, когда разделась? Но молодец, красиво движется, красивое тело, красивые трусики и красивая грудь. Эх, молодость. Где все мое такое? А что это она, моего мужа совращает? Да нет. Он уже спит и мило улыбается. Все спят. И Мишка и Вера. А она, фу как не культурно, сползла с подушек и тянет свою юбку вверх, пытается укрыть плечи, при этом оголяя свой низ. Кошмар. Дура. Вон в дверях появились два араба в чалмах. Сейчас изнасилуют бесстыжих. А вот и Юлька у ног моих лежит. Тоже полу раздетая. Но уже не двигается. Хорошо хоть кофту не сняла. Арабы не двигаются. Стоят в дверях.
Вика уже не танцует, а просто лежит в центре. Все спят и только девушка – китаянка движется между нами, давая в руки трубочки от кальяна. Вот и мне. Вдох. Еще вдох. Какая лень и расслабление. Хотела встать и прикрыть зад Веры. Мы же женщины. Нельзя так расслабляться. Мало что современное белье ничего не прикрывает, но еще и юбку задрать. Лень. Мне даже думать лень.

Я
Кто я? А где я? Ветром несет лепесток розы, в котором я сижу. Лепесток мечется по волнам, шторм. Нет, это не волны, это тучи. И меня несет все выше и выше. Зачем? Выше взлетаешь, больнее падать. Мысли медленно перетекают из сосуда в сосуд. Каждый сосуд это воспоминание. Мой лепесток несется вниз. Мама, папа, бабушка и дедушка, еще какие то родственники, которых давно нет. Вот сестра и ее двое мужиков сбрасывают с крыши. Убийцы. А нам говорили, что она сама спрыгнула. А вот и я на столе, ноги в стороны, рожаю. Вот и второго на свет произвела. Это я в детстве, а вот и гвоздь, на который я спиной упала и чуть не умерла. Гвоздь чуть не достал до сердца. Я уже и не помню. Хотя вот вижу детально, как все было в жизни. Да я всю свою жизнь вижу. Может, я умираю? Или уже умерла? Кто я? Где я и что со мной?
И опять мой лепесток розы несется вверх. Новая колбочка, новые воспоминания.
Мой муж, такой молодой, и я рядом с ним. Прогулки под луной. Встречи расставанья, радости и слезы. Первый поцелуй и первый секс. Все так на Яву. Я все это вновь переживаю. Счастье. Я плачу. Просто чувствую, которые текут по щекам и обжигают.
Тут резкий скачек. Змеи, монстры, ужасы и уроды. Все тянет ко мне свои клешни, лапы, крюки.
- А-а-а! Не хочу! Не надо!
Вроде как кричу, но тихо кругом. Приоткрываю глаза. Маленькая китаянка подносит пиалу к губам мужа. Глоток. Еще глоток. И я, и мне, я тоже хочу. Шаг в мою сторону и вот живительная влага растекается по телу.
Какие ужасы? Кругом розовый сад. Тысячи кустов с различными цветами. Нежность и благоухание. Этот аромат можно потрогать руками. Нет. Я уже на реке. Широкая, тихая река. Кругом обнаженные люди. Ни кто ни кого не стесняется. Это место где расстаются со своими комплексами. Фу. Вышла я из этого возраста. Или нет? Да вот же я. Ну хорошо, что с мужем. Мы прямо на глазах у всех занимаемся любовью. Стыд то, какой. Но какое у меня тело! По лучше, чем у этой мелкой китаянки. Да это она и есть! С моим мужем? Да нет, это араб что стоял у двери. А вот и Юля с Викой. Они что, вместе? И Вера с Мишей не отстают. Вчетвером! Кошмар.
Нет. Кошмар только начинается. Мы вновь в аптеке. Все змеи оживают и движутся. По спине кто-то ползает. Стучит. Холодный ветер обдувает ноги. Замерзла. Открыла глаза. Парк, или аллея. Сижу на скамейке. Ветка с дерева, болтаемая на ветру, стучит по спине. Очень замерзла. Рядом на скамейке лежит почти голая Вика и Юля без юбки. Вера с другой стороны от меня. Мужчины сидят на земле, спина к спине. Головы склонены вперед. Спят.
Как затекло все тело. Ночь на дворе. Только свет из окон ближайшего здания освещает эту скамью. С трудом поднялась. Размяла немного суставы. Все ноет и болит. Стали понемногу шевелиться девочки. Помогла им сесть. Вике отдала свою ветровку, иначе девчонка в одних трусиках околела бы. Голова трещит как после попойки.
Разбудила мужчин. С полчаса ходили, разминались и приходили в себя. Потом стали думать, где мы и куда нам идти. Пошли вправо от дома. Бредем по дороге. Глубокая ночь на улице. Говорить не хочется. Голова еще не прошла. А тут полиция. Этого нам еще не хватало. Возле нас остановилась полицейская машина. Было бы удивительным, если б не остановилась.
Шесть человек. Все босиком. Две девушки без юбок и все в легкой, тонкой одежде идут, качаясь по дороге. Стала толкать Мишу вперед.
- Скажи, что мы русские и что нас ограбили. Назови, в каком отеле мы остановились.
Вышли двое полицейских, и пока Мишка пытался им все втолковать, мы прыгали от холода.
Полицейские, молча, обошли нас и осветили фонариками. Потом долго говорили между собой и по рации.
- Садись весь назад.
Сказал один из них и открыл заднюю дверцу.
Супруга загнала первым. Следом Мишку и Веру к нему на колени. Сама села последней, и усадила к себе девчонок. Ну не сажать же их голышом на колени мужикам. Дверца захлопнулась и мы поехали. Куда и зачем везут – не понятно. Но мы все равно рады. В машине теплее, а мы иностранцы, значит нас выручат. Ехали долго и быстро. Через полчаса машина остановилась перед высоким забором.
- Тюрьма, что ли?
- Вика молчи. Хоть куда, но подальше от тех мест.
Полицейский вышел и стал стучаться в ворота. Дверь открылась и он вошел.
- Как долго тянется время.
- Что с нами будет?
- Девочки, не ныть. Выкрутимся.
- Ага, вам терять нечего, вы старые, а мы…
Договорить Юля не успела. Из ворот вышел полицейский. Открыл дверцу машины и, сказав, что бы мы стали вылезать. Ноги сильно затекли. Вышли. Стоим. Заскрипели и открылись ворота.
- И-и-их!
Вскрикнули девчонки и кинулись целовать полицейских.
Оказалось нас привезли к отелю. Какая радость. Как мило с их стороны.
- Спасибо большое.
- Миша, благодари, давай.
Полицейская машина уехала. Мы вошли во двор. Ворота закрылись.
Несмотря на поздний час, во дворе стояла суматоха. Бегали люди. Носили сумки. Грузили автобус. Мы подошли. Оказалось, что к отъезду готовится наша группа.
- О! пропажа явилась! Где вы пропадали?
- А вы куда собираетесь? У нас же еще два дня!
- Каких два? Это вы два дня пропадали. Давайте быстро собирайтесь. Через час выезжаем в аэропорт. Пораньше, что бы в пробки не попасть. Бегом.
Мы кинулись собираться. Беготня! Шум! Спешка! Аэропорт. Самолет. Вот и есть время подумать. А что тут думать? Надо собирать деньги и ехать еще раз. Хочу в Китай. Люблю Китай и китайцев.
Пока мы ехали в аэропорт, наш гид попытался развеять наше гнетущее настроение.
- Не переживайте. Здесь часто встречаются такие сюрпризы. Вы зашли правильно. Вывеска на сто процентов была от обычного кафе – шантан. Кстати вы знаете, что это значит? Это просто кабаре, где танцуют девушки и подают кофе с различными яствами. Но, хозяин, увидев по двум трем словам, что перед ними иностранные туристы, решил немного разжиться за ваш счет. Вас попросили показать любую денежную купюру. Когда кошелек открылся – хватило одного взгляда, есть ли смысл с вами возиться. С вами это имело смысл. Вам сразу предложили кальян, в котором использовали гашиш. И в добавок подали блюда и яства на основе гашиша. Это вас расслабило, повеселило и в итоге усыпило. Нет, вы не подумайте ничего плохого. Вас не грабили и не насиловали в беспомощном состоянии. В таких заведениях все по закону.
Пока у вас были деньги, и вы платили за удовольствие, вас держали и подкармливали этим наркотиком. Как только деньги закончились, вас вынесли на улицу и оставили в парке на скамейке. Деньги вы отдавали сами, а за ваше состояние хозяин ответственности не несет. Вот по этому вам нечего предъявить в полиции. Ни каких претензий. Поэтому такие заведения у нас еще и есть. Кстати могу вас успокоить. Не взирая на то, что гашиш – это наркотик, привыкания к нему так быстро не бывает. После определенного времени все остатки вашего праздника жизни выйдут из вашего организма. Не останется никаких последствий, кроме приятных воспоминаний.
Одно предупреждение. Не садитесь за руль вашего автомобиля. Если проведут анализ крови, то гашиш покинет вас только через пятнадцать дней.

А от себя я добавлю. Ощущение от нашего приключения мне напомнили много хорошего. Любовь и жизнь со своим мужем. Первые минуты после родов, когда понимаешь, что все закончилось и это свершилось. Это чувство спокойствия и счастья от выполненного тяжелого труда, чувство удовлетворения.

И насчет привыкания скажу. Экономлю на всем и везде. Хочу в Китай.

Так долго собирали, собирались и выбирали, а как быстро кончается. Очень долго мы с мужем собирались съездить по путевке за границу. Мир посмотреть, да себя показать. (Во хватила, себя надо было показывать в двадцать, а не за пятьдесят). Ну, вот деток вырастили. Денежку подсобрали, и встал вопрос – куда? Это еще тот вопрос. Сидим дома на диване, планшет по разным странам гоняем. Он мечется то в Африку, то в Канаду, а то просто по ближним азиатским странам. Вроде везде интересно, необычно. Почитаешь отзывы, целые рассказы о том или ином чуде природы или рук человеческих, вот уже, и ехать не надо. Видео, слайды, фотки с различных мест и ракурсов и понимаешь что у самого, в живую, даже времени не хватит, на то, что бы так осмотреть достопримечательность. Там ведь все по времени. Экскурсия. И тебя одного ждать не будут. Мы в молодости ездили и в Москву и в киев, и в Ленинград. Многое посмотрели, так как путевка раньше, оплаченная профсоюзом, включала в себя десятки различных посещений. Будем надеяться что это не изменилось, ну в смысле посещений, а не оплаты. Сейчас ты сам за все платишь – это понятно – бизнес.
Канаду, да и всю Америку мы отбросили сразу. Что там смотреть? Чудеса цивилизации? Тогда Япония лучше. Хороша Африка. Много неизведанного и непостижимого. Но скорей всего нам самого интересного и не покажут. Пирамиды, пески, оазисы. А хочется ведь чего-то необычного. Даже сама не знаю чего.
Не, ну я плачу деньги, могу я за это потешить свое любопытство?
Турция, Ирак, Иран – отпадает, здесь воюют. Да и страшновато как – то. Захватит тебя, какой безумный Аль Хазри, и будешь ты у него тридцать восьмой наложницей. Кто их знает, этих арабов с их вкусами и взглядами на жизнь. Мой муж говорит, что бывают и такие богачи, что их тянет на зрелых, умудренных опытом женщин. А потом попользуют раз другой и в свой гарем, доживать до могилы взаперти. Нет, определенно сюда не едем.
Смотри еще восточнее. Вот это да! И чего я думала? Индия. Конечно же, Индия. Красоты! Храмы! Природа! Да и сами люди. Едем. Тут стоп. Муж уперся рогом, как та Индийская корова. Не стукнешь и не отгонишь, потому что священное животное, но и терпеть препятствие на осуществление мечты не хочется.
Я кричу ему – Индия. А он уперся – Китай. Я шепчу ему – Индия! А он все рогом – Китай. Я ему – посмотрим храмы, поедим необычные фрукты, а он мне – Китай. Думала, свалю его волю, говорю:
- Посмотрим храм любви. Фигурки с позами. Как люди сексом занимаются.
- Вот глупая. Сексом надо самим заниматься, а не смотреть, как это проходит у других. А храм этот надо было в двадцать лет посещать, а не когда тебе уже под шестьдесят. Вся жизнь в постели на ощупь. Сама под одеялом пряталась, а на других глазеть едешь и такие деньжищи тратить собираешься.
Укоряет он меня. И добавляет:
- Ты все на картинках посмотрела. Почитала. Я же тебе предлагаю все самое тайное. Китай – это, наверное самая неизведанная туристическая страна. Нищета переплетается с мультимиллиардерами. Заводы по шитью обычных носков и огромные гиганты по производству машин и компьютерной техники. Супер новейшие технологии и старинные чайные лавочки. И все своими глазами.
- Ты сам-то себя слышишь? Я тебе предлагаю тишину и зелень, почти рай на земле. Меня же тянешь в рай техники и машин. Этого мы и здесь насмотримся вдоволь.
- Тогда Япония. Острова! Небоскребы и маленькие островки с нетронутой, девственной природой, сохраненной для обзора посетителей. Райские уголки. Можно провести ночь на берегу моря, вдвоем. Только ты, я и плеск набежавшей волны. Тростниковый домик, освещение от миллиона сверчков. Ни какой техники.
- Меня упрекнул за храм любви, а самого на романтику потянуло. Тебе уже шестьдесят, мой милый, какая романтика. Какой тебе райский уголок и уединение. Тебя и дома то не раскачаешь.
В общем, долго спорили и решали. Он встал и ушел. Думала, обиделся, ан нет. Проголодался. Гремит на кухне посудой. Ну, пока ты там готовишь, я твой планшет посмотрю. Где это ты там по Китаю и Японии лазил, что и меня тянешь.
Листала страницы, просматривала и перечитывала. Так увлеклась, что не заметила, что он принес бутерброды и кружечку кофе. Толкает меня в бок, я отталкиваю, а потом увидела бутер, взяла, откусила. И правда что-то есть захотелось. Оказывается путешествие даже по планшету, нагуливает аппетит.
Ну что сказать? Заводы, магнаты, компьютеры и технологии – это меня не впечатлило, а вот лавочки, рынки, церквушки – да. Описания не много. Или сказать нечего, или туристов еще немного побывало. Но опять разделились – Япония или Китай.
Вон по ящику показывают дороги в Китае из двадцати семи полос и пробки по два часа. Зачем ехать? Вон у нас в пробке постой. Смог накрыл Китайскую столику. Все, решила – едем в Японию.
Выбрались в тур фирму. Оформляем документы. Муж обсуждает два города для остановки.
Спокойный, пляжный город Байдахэ и древний городок Тяньцзинь. Я когда услышала, то сразу и не поняла. Только потом дошло – цзи – это же Китайское. Вот нахал. Обещал Япония, острова. Дома же договорились, а сам.
Не стала там ему сцены устраивать, но дома не промолчала. Высказала и высказалась. Хотя, как я поняла, ему теперь на это наплевать. Главное он получил – едем в Китай.
- Дорогая, не убивай. Дай доехать, посмотреть храм правителей Китая. Говорят в нем десять тысяч комнат. За неделю мы даже и половины не успеем осмотреть. А нам обещают еще и тихие пляжи океана, так, что бери купальник и мне плавки не забудь. Там тоже можно купить, но свободным от экскурсий только последний день оставили. Так что все свое берем с собой.
- Ну, если мне не понравиться, я тебя запилю. Всю оставшуюся жизнь будешь в виноватых ходить.
- А если понравится?
- Тогда второй раз поедем, куда я укажу. Понял?
- Да я целиком на твоей стороне. Но ты только подумай. По Китайским поверьям, на правящую династию царей Цинн, было наложено заклятие и предсказано, что царский род погибнет от рук женщины. Понимаешь? Весь царский род, а тут я такой. Как же я после тебя выживу?
- Это ты сейчас о какой царской семье?
- О Китайской. Но больше не скажу. Съездим, сама все увидишь и услышишь. Ты еще не понимаешь. Этот маршрут для наших туристов только развивается. Нет ничего этого супер навороченного. Отели как у нас,- две, три звезды. И не дорого, и не чувствуешь себя в чужой тарелке. Нет этой царской напыщенности, от которой чувствуешь себя каким – то бомжём. Все просто и легко как у людей.
- Туалет хоть в номере?
- Не, ну ты загнула! Конечно же, там полная цивилизация. Туалет и кровати в номере. Вот душ и столовая, общие на двести душ.
- Вот гад!
- Зато тараканов нет. Они их сами едят и для нас приготовят.
- Фу-у!
- Чего фу – то? Тараканов, сороконожек, кузнечиков, червяков и гусениц.
- Бе-е-э! Сам езжай.
- Да что ты понимаешь! Это же белковая пища. Ни каких тебе пестицидов, гербицидов – все натур продукт. То, о чем ты дома только и мечтаешь.
- Ага! Особенно о тараканах и пауках. Не поеду. Иди, сдавай мою путевку. Ты в свой Китай, а я в Японию.
- Ну – ну! Там будешь есть живых осьминожек и заедать их вассаби, чтобы не обрыгаться, пока этот осьминожек будет во рту упираться и не лезть в горло.
- Бе-е-э! Ну, можешь же ты испортить аппетит и настроение. Да кто меня заставит, есть осьминогов или кальмаров? Тем более живых. Где ты такое видел?
- А это на тур фирме рассказывали. Нечего было по туалетам шнырять, свой нос пудрить. Надо было слушать. Они сразу предупреждают, что есть такая традиция, что хоть один раз, но надо съесть что – то из национальной кухни того края где ты находишься. Так вот лучше съесть кузнечика, он похож на чипсы, чем жевать полуживую рыбу или осьминожку. А вассаби это вообще супер горькая приправа, от которой сводит щупальца осьминожка, он сворачивается и легче проскальзывает в горло. Еще можно другое блюдо. Они очень любят рыбу. Острова ведь. Но жарят по особому. Хвост должен быть хорошо прожарен, а вот голова должна еще рот открывать, пока ты всю рыбу не съешь.
- Фу и бее! Где ты наслушался этой белиберды.
- Где – где, в тур фирме. Может поэтому я и взял Китай, а не Японию. Уж лучше, закрыв глаза проглотить жареного таракана, чем жевать ползающую по рту морскую звезду.
- Прекрати или я сейчас все вырыгаю. Мне уже кажется, что бутерброды шевелятся у меня в желудке. Все! Молчу! Едем в Китай! Тем более что билеты на руках. Свободного времени хоть отбавляй. Настала осень в природе и в жизни. Пенсия.
Сон.
Как в одном фильме говорилось лектором:
- «Сны и сновидения. Все мы товарищи знаем, что бывают сны, так сказать. И бывают, так сказать, сновидения. И мы выяснили что? Бывают сны со сновидениями, но не бывает что? Не бывает сновидений без снов, так сказать»,
Позволю себе не согласиться с данными выводами. Я точно знаю, что не спала (а может и спала), когда посетила этот сказочный мир. Нет, не оговорилась я. Это точно сказка.
Не буду я вам описывать перелеты. Сначала до Москвы, потом далее. Ожидания самолета в аэропорту почти сутки. Как я мужа грызла, хотя, по сути, он-то ни при чем. Это все не отлаженность тур фирмы и аэропорта. Не буду рассказывать, в какую болтанку мы попали при подлете к месту назначения и как наш самолет еле сел, из – за ураганного ветра. Как мы в гостиницу почти два часа добирались автобусом, а потом в своих номерах попадали без сил. И вместо того, чтобы дать нам отдохнуть в номер кто – то стал стучаться. Отправила мужа выяснять отношения, а сама уже собиралась раздеться и лечь. Но тут вслед за ним в номер вошла девчушка – китаянка с маленьким подносом в руке и на плохом английском предложила выпить маленькую кружку чая. Очень маленькую – грамм на тридцать, но очень горячую. Я хотела не пить или вылить, но девочка настояла, что б мы пили, иначе она принесет еще. Бурча и обжигаясь, мы оба выпили. Надо сказать, что чай был очень ароматным и приятным на вкус. Только очень уж горячим.
Я выпила первой, отдала кружечку и меня так разморило, что я сразу легла на кровать. Прикрыла от яркого света глаза.
В теле такая легкость. Отдохнула. Открыла глаза. Утро. Лампа не горит. Солнышко заглядывает в наше окно. От вчерашней усталости и ураганного ветра – ни следа. Как все хорошо и легко на душе. О! Наверное, муж раздел меня. Видел, что я устала и отключилась.
Хоть деньги спрятал? У меня, извините за подробности, в лифчике энная сумма лежала. На всякий случай. А что он за рубашку на меня натянул? Это же явно не моя. Не нашел что ли мою в чемодане? О! Да он тоже в ночной рубашке. Он же никогда так не спал. Всю жизнь в трусах спит, и тут вырядился. Деньги! Вещи! Что? Где?
Рядом, на тумбочке телефон, кошелек, документы и валюта. Вскочила. Все проверила. Фу – ух! Все на месте. На стуле, рядом с тумбочкой лежат мои вещи. Взяла. Они нежно пахнут лилией.
Все явно постирано. И белье и верхнее. Вот это да. Когда успели? Может, мы долго спим?
Слышу, муж проснулся.
- Спасибо, родной, что вчера раздел. Я упала уже без сил. Не смогла уже сама.
- Ты зачем на меня эту дрянь нацепила. Знаешь ведь, что я сплю раздетым. Мне жарко. Да и тебя не трогал. Как выпил тот чай, помню, и вот проснулся - вижу.
- У тебя все в порядке?
- Деньги? А нет, вот на тумбочке лежат, и паспорт. И вещи постираны. Даже носки духами пахнут.
- Это нас усыпили, раздели, все постирали, да и вон, смотри. В стенной шкаф все вещи из чемодана разложили. Вот это да! Но кто давал им право рыться в наших вещах? Это надо выяснить, а вдруг что-нибудь пропало бы?
- Так не пропало же! Чего бучу поднимать, если ты отдохнула, а за тебя все сделали. Это сервис такой, дорогая. Радуйся. Главное что бы они за нас нашу еду не съели. А то вдруг здесь как в том мультике. Двое из ларца, все за тебя делают, даже твои пирожные сами едят. Давай одеваться. Кушать хочется.
- Тебе бы только поесть, да поспать. Ну ладно. Раз ничего не пропало, промолчу. Хотя, я считаю, что это не порядок. Усыпляют. Догола раздевают. Твои вещи стирают. Все раскладывают. Еду готовят. За мужем убирают. Послушай, чего это я? Да тут рай. Все живу здесь и ни куда не еду. Несите меня в столовую или подайте еду сюда.
- Во – во. А ты ехать не хотела. Япония, Индия. Просто сюда еще мало кто ездит, и персонал не разбалован чаевыми и не наглеют как уже везде.
- Стучат.
- Я схожу. Уже оделся.
- Это кушать зовут. У нас всего час на сборы. Потом поездка.
Не буду описывать саму экскурсию. Тут сказать мало. Описать не возможно. Это надо видеть. Такие украшения и убранства. Просто царские покои. Это что-то. После того, как мы вышли и всю дорогу до возвращения в отель только и делали, что обсуждали увиденное. Вот тут то я и поняла что мне уже не пожалеть что я поехала.
И ведь это только первый день. Когда ехали утром, то тихонько переговаривались о вчерашнем. Вкусный чай, крепкий сон, постиранные вещи. Не верилось, что такое бывает. Если бы не с нами – ну ни за что не поверила бы. А тут! За то обратно весь автобус гудит:
- А вы видели вот это?
- А вы заходили сюда?
- Вы успели сфотографировать?
И как ни странно, ни кто. Слышите никто, даже наши мужики не заикнулись о еде. Все были увлечены экскурсией, которая продолжалась почти до трех часов. Люди из автобуса разделились на две группы. Один гид говорил на хорошем английском языке, а второй на плохом русском. Вот и разделились. Кому как удобнее воспринимать. Так как у нас с английским и со словарем туго, то мы пошли с группой в которой гид говорил по-русски. Хоть и плохо, но все равно понятно.
Да уж! Были времена. Вот это строили. Вот это украшения. А лепнина. А ювелирка. Драгоценных каменьев вообще не с честь. Да что об этом говорить. Это надо видеть. Вот я на телефоне фотки пересматриваю, и то не так красиво как в живую. Да вы и сами посмотрите. Я выложу в Интернете, сразу по приезду. Да еще и описание постараюсь сделать. Оцените.
Мы в отеле. Вот тут голод не тетка. Все быстро в туалет, мыть руки и в общий зал. Тем более что следом за нашим автобусом приехали с экскурсий еще два. Вот вам сразу сто голодных человек.
Помыла руки. Иду и думаю:
- Сейчас если заставят, есть кузнечиков, все съем.
Ошиблась. Общий зал. Берешь разнос, тарелку, вилку, ложку и пошла вдоль прилавка. Стоит блюдо и табличка, если хочешь, показываешь, и тебе выдают.
Первые блюда:
- Борщ свеклом
- шци грибном
- сюп картошком
Вторые блюда:
- Каклета «Птице молоко»
- Шцницель
- Печень по руццки
Гарнир:
- Каша греча
- Каша рис
- Картоцком пюле
Напитки:
- Цяй
- Кофий
- Конпот.
И отдельно стоит прилавок с блюдами и чисто Китайскими названиями. Ну, эти каракули ни кто не разберет.
Муж подошел, а я пошла, занимать столик. Да и вовремя. Пара из нашей группы уже доедали, и я застолбила их места. Как только они встали, я села, тут и муж подошел.
С голоду быстро похватали и отвалились попить кофейку и расслабиться. Я пью, а он хрустит. Спросила что это? Он отломил кусочек и передал мне. Ну, на вид тонкая, коричневая пленка. Попробовала. На вкус, жженый сахар с каким – то ароматом. Ничего, вкусно и съедобно. Говорю:
- Дай еще.
А он мне подает огромного кузнечика.
- Фу. Ты что это ешь?
- Так и ты съела. Это же саранча в сахаре, с ванилином, корицей, гвоздикой и еще чем-то там.
Брезгуя, взяла двумя пальцами. Второй рукой отломила крылышко. Я его уже пробовала. Нормально. Отломила ножку. Хрустит как спичка. Закрыла глаза и откусила кусочек. Если бы не внешний вид и не мое предвзятое мышление, то есть можно. Но я не стала. Да и наелась, до этого. Допила быстро кофе и встала. Мое место сразу заняли, а я прошла в свой номер. Вечер прошел интересно. Все собрались в холле и обсуждали виденное, и даже забыли включить, большой, во всю стену телевизор. Но сидели не долго. Я думала устали, а оказалось не то. Кто – то наших мужиков надоумил, что эта саранча сильно влияет на потенцию. Они все понажирались, а потом полночи по всему этажу охи, вздохи, ахи. Спать гад не давал. Надо домой таких кузнечиков купить. Интересно дорогие они или нет? Хотя если бы были дорогие, то их бы не включили в меню «Все включено».
Наутро, счастливые и довольные, все отправились осматривать великую китайскую стену. Нам года и возраст не помеха, и это благодаря вечерней зарядке.
Сама стена не удивила. Я ее по телевизору видела. Хотя размеры и объем выполненных работ – впечатляют. Размах и долговечность постройки. Говорят Петр Первый изверг, строил Ленинград на костях. Вы только подумайте на скольких миллионах китайцев, стоит ихняя знаменитая стена и вам Петр первый покажется ангелочком.
Вечером за ужином муж ел, каких то маринованных червяков, а потом в холле у телевизора сидели одни женщины. Расспросив соседок, узнала. По китайской философии день радости должен чередоваться с днем сна. Для качественного отдыха и полного созревания семени. Тьфу – ты. Это оказывается, все передается из уст в уста. Те группы что раньше приехали, рассказывают тем, кто приезжают позже. И так передается из года в год. А я-то думаю, чего это мой старый стал гадость всякую в рот совать. То кузнечики, то червячки. Ничего, я тоже не промах. Тут девоньки рассказывают, что надо набрать из китайских деликатесов нарезанные звездочки. Это какой-то фрукт или овощ, не знаю. Только на витрине он представлен в двух видах. Один подписан два иероглифа, а второй тремя иероглифами. Так вот тот, что двух, он жгучий, а тот, что трех, берут в номер и маску делают как из огурцов. Хорошо, говорят, омолаживает и подтягивает кожу. Есть только одно «но». Слишком уж пахнет плохо, когда подсыхает. До того аж что глаза слезятся. Тогда снимаешь, и выкидываешь, а лицо ополаскиваешь холодной водой. Наутро ты просто девочка двадцатилетняя. Вот на завтра и попробуем. Мужики к нам со своими кузнечиками, а мы им свои звездочки, вонючие на лице. Или лучше звездочки потом использовать? Маска ведь и подождать может.
Пришел наш гид и сказал, что завтра едем купаться. Поэтому вставать рано. Мужчины уже спят, и женщинам пора. О! Так может они не из – за червячков спят, а просто узнали, что рано вставать? Не поймешь этих мужчин.
Наутро поднимали рано. Даже хотела отказаться ехать, но передумала. Когда еще на океан посмотришь. Тем более дни стоят жаркие. Бабье лето началось. Может в этом году последний удобный случай искупаться. Ехали долго. Но никто не пожалел. Время пролетело быстро. По берегу много продавали сувениров. Все себе набрали. И дворец в миниатюре, и китайская стена, и солдатики в униформе. Все красиво и красочно. Пили какие – то китайские слабоалкогольные напитки, типа нашего пива. Но более ароматные и душистые. Совершенно не горькие, зато язык заплетается уже после первого стакана. В автобусе почти все спали, да и на ужин не все пошли. Жидкий хлеб – и этим насытились. Но мой муж кузнечиков набрал. Я долго у телевизора не сидела. Завтра свободный день.

- Ох уж эти мне женщины. Сколько раз просил тебя: Ну зашей ты мне карман на ветровке.
- Да это рванье выкинуть давно надо, а ты все зашей.
- Какой выкинуть? Я в нее как в шкуру влез. Не вытряхнешь.
- У нее уже и подкладки нет, я всю оторвала. Висела же клочьями.
- А без подкладки еще лучше. Теперь и от ветра и от дождя и от солнца защищает. Видишь, какая универсальная.
- Та ну тебя.
- Ты мне только карман зашей, а то я через него, кошелек свой прямо в брючной карман кладу.
- Что, уже такая большая? Точно, надо ночью выкинуть. Пока ты спать будешь. На мусорку не побежишь рыться, искать.
- Я тебе выкину. И с мусорки заберу.
- Да носи ты уже свое барахло. Вот пришли же на рынок, давай новую тебе купим.
- Нет, я к этой прирос.
- Да и к той прирастешь. Давай! Любую, что тебе понравится. Мы же пенсию получили.
- Ну и что с того что получили?
- Ты ее спрячь подальше. Смотри сегодня сколько цыган.
- Так суббота, вот их и много. Они каждый выходной здесь кучкуются. Ищут простаков и лохушек.
- Ой. Смотри. Вон уже девочку обрабатывают. Вот дурочка. Чего она к ним пошла.
- Это точно. Сейчас обдерут как липку.
- Ты смотри, то ж не девочка, а молодая мамаша. И коляска с ребенком при ней.
- Во, одна цыганка в сторону побежала.
События стали развиваться стремительно, но.… К сожалению не долго. Цыганка с кошельком убежала. Молодая мамаша пыталась кинуться вдогонку, но, во-первых, куда ты с коляской побежишь, а во вторых ее окружила стая цыганок. Стали галдеть, орать, вырывать из рук сумку и саму коляску с ребенком. Тут до молодой мамаши дошло, что все потеряно. Она громко и сильно зарыдала и покатила коляску в нашу сторону.
Супруга моя подошла и стала как возможно, утешать девушку. А во мне все взыграло. Я отправился к стоящему невдалеке полицейскому.
- Что ж ты делаешь, сука. Ты же видел, что они у девчонки деньги украли. Весь кошелек.
- Я не видел. Пусть идет в отделение и пишет заявление.
- Подонок ты малолетний. Не видел он. У девочки ребенок на руках, а ее эти оставили без копейки на пропитание.
- Нечего лезть к этим цыганкам. Наверняка что-то по дешевке прикупить хотела. Вот и поплатилась.
- А, значит, все же видел! Так цыганки ее сами окружили. Стали орать и кошелек выхватили из сумки.
- Я не видел! Пусть идет в отделение и пишет заявление.
- Мразь. Мразь и подонок. А ведь мог помочь.
- Я тебе сейчас помогу, алкаш. Ты знаешь, что полагается при оскорблении служащего?
- Да я знаю. Не переживай. Знаю. Но ты не служащий. Ты тварь и подонок. Чтоб у твоей жены вот так все деньги вытащили, и ты месяц голодный сидел.
- А я не женат, папаша.
- Ничего еще женишься. Хотя, зачем баранам жены.
- Ты опять? Сейчас арестую.
- Арестовывай, на это у тебя только и хватит мозгов.
Я развернулся и пошел к своей жене. Молодая мамаша уже не рыдала, но всхлипывала и причитала. И тут мне как кто-то стукнул по голове. Родилась прекрасная мысль.
- Девушка, а что вы хотели купить у этих?
- Да шаль, она хотела купить. Вечерами говорит, у них в комнате холодно, вот и куталась бы сама, да ребенка прикрывала. А теперь вот осталась без копейки. А она ведь только все детские деньги получила. Декретные.
Моя супруга как Мегре. Уже все расспросила, разузнала и меня ввела в курс дела.
- Девушка. Если вы согласитесь мне помочь, то я постараюсь вернуть вам часть утраченной вами суммы, а может и все.
- Да, да. А что надо делать.
- Ничего плохого. Нас сейчас заберут в милицию, и там вы напишете, все как было и заявление на ограбление.
- Хорошо. А только почему нас заберут.
- Всему свое время. Еще одна просьба. Будьте от этого наглого полицейского в пяти шагах. Это что бы в суматохе я вас не потерял. Хорошо?
- Ладно.
- А теперь родная решим с тобой. Ты же не будешь против, если я за свою ветровку получу выкуп и помогу вот этой девочке.
- Что ты уже придумал. Я тебя знаю, давай только без экстрима и криминала.
- Родная. Мы правы и правда будет за нами. Твоя роль проста. Я хочу купить шаль, а ты меня отговариваешь.
- И это точно все?
- А дальше как пойдет. Девушка идите поближе к полицейскому, а мы на дело. Будем возвращать ваши деньги.
Девушка отошла, а я достал из разных карманов всю бумажную наличность. Аккуратно сложил в стопочку и убрал в карман.
- Пошли.
Мы медленно, как и положено людям в возрасте, пошли в сторону торгующих цыганок. А у них на руках каких только не висело. И плотные и кружевные, пуховые и шерстяные. Я остановился.
- Дорогая. У меня что то спину прихватывать стало. Это наверное от сырости. Может купить себе шаль. Закутаешься и так тепло.
- Ты же мужик, какая тебе шаль.
- Да кто меня дома видит?
- Ой бери дорогой, не прогадаешь. Теплая. Из козьего пуха. Бери спина в тепле. А деньги то у тебя есть? Они дороже.
Я достал стопку денег из левого кармана ветровки.
- Деньги есть. Сколько вот такая серая стоит, она вроде потеплее.
Цыганка назвала баснословную цену.
- О! смотри родная. Нам и на две хватит. Зря что ли нам сын денег из за границы прислал. Он же хотел что бы лучше жили. Давай себе подарок сделаем.
- Бери родной, бери не прогадаешь.
- Да дорого. И куда тебе. Ты полный, а та шаль маленькая. Не бери.
- Какая маленькая? Женщина. На всю спину ему хватит, вот смотри какая огромная.
К нам подошли еще несколько цыганок и стали нахваливать свой товар.
Я вспылил.
- Всегда ты так. Только мне вещь понравится, так ты и против. Возьму. Дай померяю.
Все это время, для всеобщего обозрения я в руке держал стопку денег. После того как решил померить, деньги положил в правый карман ветровки. Ветровку расстегнул. Снял и отдал цыганке, взяв при этом из рук шаль.
- На подержи, я померяю закрывает ли спину. Но тут жена как вскрикнет:
- Дай я подержу. Кому ты даешь. Там же деньги.
И дернулась в сторону цыганки, но уперлась в мою руку с шалью. Этого мига хватило. Цыганка рванула с моей ветровкой в сторону, бросив на нас вторую шаль. И при этом другие цыганки обступили нас плотным кольцом и не давали пройти.
Я толпился слегка, а вот моя супруга и кричала, и размахивала сумкой и била меня.
- Растяпа, лопух. Все деньги. Лошара. Полиция.
Но тут раз, все расступились и пошли по своим торговым местам.
- Ну что лопух. Беги, догоняй. Где теперь эта шалава? Помог девочке, а сам всю пенсию потерял.
- Правильно родная. Ругайся громче. Бери шали и пошли к полицейскому.
- Товарищ полицейский, у нас всю пенсию вытащили эти цыганки.
- Пройдите в отделение и напишите заявление. Но я вам не советую. Все равно не найдут.
- Вызывай наряд козел.
- О! это вы папаша. Что лоханулись?
- Я сказал вызывай, иначе худо будет.
- Да вызвал я. Сейчас подъедут.
Я обратился к девушке.
- Вы давайте поближе. Вот вам одна шаль.
- Спасибо конечно. Но ведь вы тоже без денег остались.
- А он террорист – лошара. Потерял все деньги и еще лыбится.
- Вы девочки только рядом со мной держитесь. Скоро начнется.
- Да что начнется? Уже все кончилось. Денег нет и жить не за что. Месяц без копейки. И девочке не помог и сам опростоволосился.
Подъехал полицейский Уазик. Вышли два полисмена. Один даже при погонах.
- Ну что тут у вас?
- Да вот папаша нарывается. Оскорбляет сотрудника при исполнении. В отделение захотел.
Но ответить приехавший не смог. Тут на нас налетели десятка два цыганок. Все орут. Пытаются стукнуть меня и полицейских. Размахивают как пиратским флагом моей ветровкой.
Да нас в клочья бы разорвали, если бы не подоспел еще один наряд полиции. Теперь вот везут в отделение. Нас четверых, меня, жену, девушку и ее ребенка в первой машине. А шестерых цыганок, из тех кого схватили во второй.
В отделении, проверив документы, нас усадили за разные столы и мы втроем, под надзором полисмена, писали о том что и как произошло.
Когда заявления были собраны и прочитаны, нас отвели в актовый зал и усадили в левые ряды от сцены. Следом завели шесть цыганок и усадили в правые ряды.
Когда галдеж прекратился, приступили к разбору дела.
Зачитали наши заявления. Где говорилось что у девушки выкрали из сумки кошелек. А у меня забрали ветровку, в кармане которой находилось две пенсии.
Потом зачитали заявление цыганки, в котором говорилось что я ее обманул и никаких денег не давал, за те две шали что имеются у меня.
На вопрос, как моя ветровка оказалась у нее, цыганка не смогла дать внятный ответ. Далее были осмотрены вещи из наших сумок и опознаны обе шали. Цыганки добровольно ничего показывать кроме ветровки и рваного кармана, не захотели. Для осмотра и проверки все шестеро были выведены в другую комнату. Итог осмотра – двенадцать кулечков с наркотиками и различные ювелирные украшения, явно им не принадлежащие, из за больших или малых размеров.
Нас отпустили, и сказали что на суд пригласят в качестве свидетелей. Цыганок задержали.
Уже выходя из зала, я столкнулся со старым знакомым, полицейским с рыночной площади.
- Товарищ подполковник. Я хотел бы еще одно заявление написать.
Ох как подпрыгнул этот молодой. Шмыг ко мне.
- Ты что дядя. Жить надоело?
- Надоело, племянничек. Надоело. И тебе здесь не работать.
- Говори, что ты хочешь?
- Верни девушке деньги и мы в расчете.
- Да где ж я ей возьму. Я не брал у нее ничего и ни сколько у нее было.
- А ты узнай и верни. Я подожду пока. Не пишу вот.
Полицейский подошел к нашей знакомой. Переговорил и ушел. Но через некоторое время вернулся и вручил ей деньги.
- Все папаша?
- Бывай сыночек. И становись человечнее иначе прибьют тебя твои же подельники.
- Иди и больше с цыганами не связывайся.
- Это они пусть со мной не связываются. Пожалеют.
Мы вышли вчетвером, и пошли по улице. Дойдя до угла остановились.
- Огромное вам спасибо. Мне все деньги полицейский отдал. Спросил сколько было и принес. А вам ведь не отдали. Давайте я вам хоть половину верну. У меня ведь и деньги и шаль. А у вас только шаль осталась.
- Как только шаль. Мои деньги как были при мне, так и остались.
- Ой! А как это?
- Я уже догадалась, но ты все же расскажи.
- Да чего тут рассказывать. Я хочу купить шаль. Ты меня отговариваешь. Я достаю пачку денег и всем показываю. А потом демонстративно ложу деньги в правый карман куртки. Снимаю куртку и отдаю цыганке. Тут ты красиво сыграла. Она еще колебалась, но увидев как ты искренне хочешь вернуть ветровку, не выдержала и убежала. Остальные нас задержали. Только цыганка далеко не бегает. В первый двор забежала и решила пересчитать на сколько денег она нас нагрела. А денег то и нет.
- Что потеряла пока бежала?
- Да я их туда и не ложил. Я же тебя просил карман зашить. Такие дыры, что я через карман ветровки кошелек в брюки ложил. Так и сейчас деньги положил в брюки, а куртку старую ей отдал.
- Ну ты комик.
- Так что девушка, вам деньги вернули, а у нас свои как были так и остались. А шаль нам подарили за те переживания что были.
- Спасибо вам большое. Но как – то? И на суд я боюсь идти. Еще убьют. Цыгане они везде.
- Не бойтесь. Никакого суда не будет. Наркотиков – что у них нашли, на открытие дела не хватает. А моя куртка слишком старая, что бы за нее открывали уголовное дело. Зато она послужила на прощание доброму делу. А ты, все выкину, да на мусор ее. До свидание девушка, и больше не попадайтесь на уловки рыночных цыганок.
- Спасибо вам большое. До свидания.
Девушка ушла. Да и мы отправились тихонько домой. Жена прижалась к моему плечу.
- Какой ты у меня умный и отзывчивый.
- Пошли быстрее. Жрать охота.
Ой ну что вы за мужики такие. Везде свой желудок всунете.

Удачи и отзывчивости людей в жизни.

И горькими и солеными бывают слезы. И так в большинстве своем. Но в мире бывает и чудо. Слезы счастья – сладки как мед.
Эту квартиру мы с мужем купили, когда дети уже выросли и, женившись, разбежались со своими семьями. А до этого были другие квартиры.
Первую мы купили не дорого, в недострое. Были только стены, двери и окна. Взяли кредит, продали машину и так в недострой вселились. Жили и делали, штукатурили, белили, ложили плитку. Вели воду и канализацию. Трудностей не передать. Но отстроились. Все хорошо, только места маловато. Пока отделывали квартиру, да с кредитами рассчитывались, я успела второго родить. И теперь мы в нашей малосемейке не помещаемся. Подумали, погадали, посчитали и выставили квартиру на обмен.
И тут нам повезло. Практически без доплаты нам предложили двушку. А платим мы только за переезд и переоформление. Как тут устоять? Только одно «Но». Двушка принадлежала двум старикам, бомжевавшим в округе. Пили они здорово, вот один раз на утро и нашли обоих у мусорных баков. А так как бомжи, то не стали и разбираться в причинах смерти. Написали, что замерзли и предали земле. Наследники же, не захотели возиться с мусором и хламом, заполнившим квартиру, и предложили нам обмен.
Мы документы все подписали, оформили. Взяв кредит оплатили все ссуды, налоги и пошлины. Единственное что просили хоть пару недель нас не выселять. Наследники понятливые и добрые попались. Дали нам месяц на переселение. А мы только две недели выносили в мусорных мешках тот хлам, что старики собирали годами. Еще две недели белили и красили, но все равно вселились в одну комнату. Вторую доделать не успели.
Ничего. Вселились и продолжили ремонт. Детки уже подросли. Помогали, как могли. Отстроились. Пожили.
Мальчишки выросли, женились и живут отдельно, своими семьями. А мы, подкопив и подсобрав, решились на очередной обмен.
Наша-то, почти в центре, а нас по стариковски к земле, к природе потянуло. Свою квартирку мы продали и купили на окраине. Новый микрорайон. Речка и лес рядом. К слову сказать, за этим леском, у нас был участок дачный. Так что на выходных, пешочком на природу. Мечта. Да и квартира хорошая. Хоть и восьмой этаж, но лифт, вода – постоянно. Да и сверху, над нами всего одна квартира. Не так много над головами скачут. Двор у нас свой. Просто три дома, построены буквой «П». Дома соприкасаются углами и образуют дворик, закрытый с трех сторон. Два дома, семнадцать «ост» и семнадцать «вест» стоят вдоль, а семнадцать «бис» поперек. Дом «бис» всего два подъезда, а «ост» и «вест» по три. Мы вселились в дом «вест», в центральный подъезд. И все бы было отлично, только окна напротив очень уж близко. Приходилось тщательно закрывать шторы, а иначе казалось, что за окном продолжение твоей квартиры. Дворик между домами тоже веселый. Качели, карусели, горка и песочница. Высажены молодые деревца и вдоль дорожек стоят скамейки. А так как на выезде со двора сделана огороженная парковка, то и сам дворик вроде как закрыт от посторонних глаз.
Прожили в этом доме мы уже больше года. Так чтоб сильно с кем сдружились, то вроде и нет. Было конечно, с кем посидеть вечерком на скамеечке. Поболтать о том, о сем, о погоде, о здоровье и закатках. Были и просто знакомые, с кем постоянно раскланиваешься, здороваешься, но не знаешь даже, как зовут. Первые кто примелькались так это старики. Точнее старушки. Как и положено, во все времена, на лавочке у подъезда свое собственное совинформ бюро. Все новости, сплетни, политика, вплоть до крепких высказываний в адрес Америки. Хотя, если подумать, где те бабушки, а где та США.
Была у нас во дворе и своя девочка – инвалид. Ее на инвалидной коляске каждый день, в любую погоду, вывозила бабушка. Родители работали не покладая рук, что бы собрать «энную» сумму на операцию. Но точно мы ничего не знали. Просто люди они были не очень общительные. Даже если бабушка, устав катить внучку, присаживалась на скамейку рядом, то на все вопросы она отвечала односложно или вообще молчала. Люди, видя такое отношение, старались не беспокоить их и не лезть в душу. Сама же девочка была мила, улыбчива и очень спортивна. Когда они выезжали за детскую площадку, где располагались не хитрые тренажеры, все, кто гулял во дворе, поворачивали головы в ту сторону.
Девчушка отжималась на брусьях, делала перевороты на кольцах и качала пресс и руки. Бабушка стояла рядом на подстраховке.
Слезы. Да. Я, не стесняясь, расскажу что плакала. Видя эту девчушку. Шестнадцатилетнее божье творенье с силой воли богатыря. Да вы сами представьте картину:
Женщина, на вид лет шестьдесят, полная сил и энергии, везет перед собой инвалидную коляску, в которой сидит обездвиженная, всегда улыбающаяся, хрупкая девочка. Ой. Что – то случилось с бабушкой. Инвалидная коляска съезжает с дорожки и с ходу упирается в железный столб. Это один из столбов турника. Остановка. Заминка. И тут. Хрупкие ручки девочки упираются в столб, обхватывают его и это дите карабкается вверх. Мужики – где вы? Кто так сможет? Я не говорю что это у девочки первый раз. Тот раз я не видела. Конечно же, она много тренировалась до этого. Но все же. Две безжизненно болтающиеся, скрюченные ножки. Один раз подтянулась. Два. Три… Поднялась над турником, легла на перекладину. Опустила и покрутила ручками. Видно устала или затекли. Я никогда не тренировалась на турнике, но думаю что руки, поднятые вверх, сильно устают.
Полежала, пошевелила руками и еще пять раз подтянулась. Медленно спускается по трубе вниз. Бабушка напряглась. Коляска наклонилась вперед, принимая тело. Бабушка ногой придержала, а руками помогла сесть спортсменке. И катится инвалидная коляска дальше по дорожке.
Как тут не расплачешься. Видя такую тягу к жизни. Эти безжизненные ножки и по-мужски сильные руки. Наверное, правду говорят, что если где-то убыло, то в другом месте прибыло. Ноги бездействуют, но зато руки сильные. Как же разговорить женщину. Узнать что произошло? Чем можно помочь? Хотя, наверное, вряд ли чем поможешь. Таков удел всех инвалидов, кресло, кровать и чужая помощь, без которой никуда. Но такие тренировки, только сильные духом смогут вынести. Дальше ведь еще два тренажера. На одном, девочка за рукоятку отрывает от пола почти на метр, привязанную на трос железяку. На втором тренажере сводит две рукоятки вместе и опять в стороны, а держит эту рукоятку большая пружина. И это все не один раз, а пять или шесть. После этой экзекуции, бабушка увозит улыбающуюся, но явно уставшую внучку домой. Как тут не всплакнешь.
Замучила я наверное вас своим предисловием, но так, что – то мне захотелось выговориться. Сидишь тут одна. Муж на работе. А это случилось в субботу. Часов в семь утра. Я еще подумала:
- Дому еще не больше года, а кто – то занялся ремонтом.
Среди раннего утра, во дворе раздавался электрический треск и мелькание ярких синих бликов. Кто – то занимался сваркой. Потом, вдруг шум, грохот чего-то разбившегося.
Выглянула в окно, тишина. Дальше готовлю завтрак. Тут с воем во двор ворвалась скорая помощь. Среди тишины утра и из-за эха между трех домов казалось, что машина находится просто рядом, а не ниже на восемь этажей.
Писк тормозов. Машина замолкла, но тут, же следом такой, же вой. Наверное, все три дома выглянули в окно. Во всяком случае, засветились все окна. Захлопали дверцы машин и двери подъездов. Одна машина стояла у третьего подъезда «ост», а вторая возле первого «бис». Наверное, что – то случилось, хотя может и просто совпали два вызова.
Хлопнула дверца машины и водитель, с носилками, скрылся в первом подъезде «бис». Через несколько минут кого-то вынесли, поставили носилки в машину, и та с мигалками и сиреной ринулась со двора. Вторая машина стояла еще минут пятнадцать. Значит это не одно и то же. Просто вызовы совпали. После отъезда первой машины, во многих окнах погас свет. Суббота. Люди пошли досыпать. А я, пока мы завтракали, все думала. По времени, сколько работал лифт, тут хорошая слышимость, водитель поднимался на восьмой или девятый этаж. Помню, видела, что свет в окнах горел, но вроде ничего необычного. Для верности поднялась и посмотрела опять в окно.
Да вроде все как обычно. Шторы закрыты, свет горит. Из необычного, только палка. Да, точно. Палка с балкона девятого этажа дома «бис» лежит на балконе дома «ост». А может то веревка? Нет, слишком ровно лежит. Веревка провисла бы. Надо будет днем рассмотреть или расспросить кого – то.
Когда вышла во двор, людей почти не было. Сделала моцион, прошла весь двор крест на крест, обошла вдоль и поперек. Устала и села на излюбленной скамейке. Отсюда видно почти все. И свой подъезд, и проход во двор. Вышла соседка по подъезду, еще пару знакомых. Все видели скорую помощь, но никто не знает причин приезда и что за грохот был перед этим во дворе.
Тут произошло такое, что мы все сразу умолкли, а потом и забыли про утреннее происшествие. Все разговоры были только об увиденном.
В обычное время из подъезда выехала инвалидная коляска с девчушкой, правимая бабушкой. Все было бы как обычно, если бы не внешний вид.
- Посмотрите, что они сделали с дитем. Ручки перемотаны бинтами и лежат бездвижно на покалеченных ногах.
- Да что там ручки. Вы на лицо посмотрите, у ребенка синяк на пол лица, да и само лицо поцарапано. Ее, наверное, били.
- На саму женщину посмотрите. Что – то бабушка сегодня без макияжа. Ни тебе помады, брови не подвела.
- Может запила, и спьяну девочку избила.
- Да вряд ли. Вон что грохот был. Наверно бандиты напали. Обоих избили и деньги отобрали, ценности. Слышали, какой рэкет в городе. Как в девяностых.
- И я слышала, что сейчас из тюрем выходят те, кто в девяностых убивал, а теперь им жить не за что, вот и берутся за старое. Грабят и убивают.
- Ага. А кто деньги сам не отдает, тех пытают.
- Что вы все ерунду несете. Какие ценности у бабки и инвалидки? Утренний грохот к ним не относится.
- Ой, бабоньки посмотрите. Сегодня девочка совсем без сил. Она даже забраться на турник свой любимый и не может.
- Девочка плачет.
- Домой ее старая везет.
- Они обе плачут.
- Да что у них соседей нет? Ни кто, ни чего о них не знает.
Тут подошла Маргарита Андреевна. Наша старшая по С.М.Д.
- Вот Лешка гад. Разбил такую технику. Просил на часок. Говорил вернет в целости и сохранности, а сам грохнул. А вы тут о чем. Ну да, жалко девчушку, но героиня. Молодец. Спасибо ей, а может и медаль дадут. Пошла я думать.
- Ритка стой. Ты тут все знаешь. Быстро выкладывай про грохот с утра. Про две скорые помощи. Да и про синяки на лице у девочки.
- Так вы что, ничего не знаете? А о чем же тогда все утро тараторите? Я думала об этом.
- Да об чем об этом, толком расскажи, не томи.
- Раз вы ничего не знаете, то начну издалека.

Несчастье.
Жили, были парень с девушкой. Подросли и поженились, и родилась у них дочка. В общем, обычная городская семья. Только было у молодежи одно увлечение. В отпуск или там выходные, ездят в горы. Альпинисты вроде. Когда поднимаются наверх. Когда просто встречи проводят возле гор. Ну как мы на шашлычок в лес, так они к камням поближе. Когда уезжают, то его мамаша с дочкой сидит. Ейная мамаша бизнесом занималась. Помогала детям, чем могла. Трагедия случилась, когда они еще там жили, на старой квартире.
Дочери исполнилось шесть лет. Скоро в школу. Вот молодежь и решили приобщить ребенка к горам. Нет, подниматься не собирались. Только погулять, посмотреть, рассказать и показать.
Вот тогда и случилась трагедия. Толи лавина или обвал произошел, но человек пять погибли. Нашим молодым повезло, успели убежать. Но когда бежали, не заметили, что произошло, но у девочки повредило позвоночник. Не может теперь ходить. Что только не делали. По каким врачам не ездили. Кстати, там и мать их погибла – бизнесменша. Они ее похоронили, а весь бизнес продали. Все деньги ушли на эту квартиру и лечение девочки. Их вот и сейчас нет. Где то на заработках. Нашли врачей в Германии, которые обещают Аленке помочь. Но надо три миллиона. Вот и пашут, по заграницам. Они там, а здесь бабка за девочкой присматривает. А дите растет. Кормить, одевать, обувать надо. Да еще курсы реабилитации, спорт клуб – занятия специальные. Денег много уходит. Не могут они сумму собрать. Но девочка красавица. Как – то во дворе занималась, да вы и сами видели. Вот и Леха из дома «бис» ее увидел. Влюбился. Они уже год как встречаются. Его то мама сначала против была. Оно и правда, куда женится на инвалидке. Ни тебе внуков, да и уход за ней. Одни проблемы. Но потом поняла сына. Девочка то хорошая, умная. Смирилась. Так на Лешку новая напасть – в армию его забирают. Вот вчера вечером прибежал:
- Дайте, Маргарита Андреевна, сварочный аппарат на денек, верну в целости и сохранности.
Вернул вот. Кучу мусора. Понимаете. Он хотел переход с одного балкона на другой сделать, что бы Аленка к его матери могла переезжать, если понадобится. А что ей понадобится? У нее бабушка есть. Жили ведь без него до этого. Но молодой, вбил себе в голову, что так будет лучше. Дала я ему аппарат. Он достал, где то два уголка и с утра варил эти уголки. Со своего балкона на её. Спешил. У себя прихватил, а вместо того чтобы обойти, полез по этим уголкам к ней на балкон. Стал варить, но то – ли уголок нагрелся, а может искра в него попала, в общем, аппарат упал и разбился, а Лешка повис на одном из уголков. Аленка как увидела такое, она ведь к нему выехала на балкон, что б поговорить. И вот как увидела, что он повис на одной руке, сама со своей коляски прыг на пол и схватила его за вторую руку. А она девочка сильная. Видели, какие она упражнения делает. Только когда с коляски упала, сильно лицом ударилась, вот и синяк. Да еще когда тащила, об перила вся поцарапалась, да и руки в кровь порезала о цемент. Но вытащила Лешку. А тот сам чуть сознание не теряет. Когда падал, пузо себе располосовал, чуть кишки не выпадают. Перебрался кое как к себе на балкон по уголкам, от туда его скорая и забрала. Девочке прямо дома помощь оказали и уехали. Вот вам и две скорые помощи с утра. И грохот от того что сварочный аппарат упал да разбился. Как теперь его списать надо. Да вы чего ревете то, бабы. Вот бабы – дуры, все же хорошо. Все живы. Леху правда через неделю в армию заберут, но я ему перед скорой помощью обещала, что сделаю этот, чертов переезд. Сварщика найму, он все сделает.
- Вот возьми Рита. Я домой схожу, еще тебе принесу.
- Ты чего Петровна деньги суешь? Не надо они мне.
- Это я тебе за Лешку, ну за сварку эту. Пенсию принесут, я тебе еще дам. Не кори ты парня. Любовь ведь. Чего ради любви не сделаешь.
- Да что вы, в самом деле. Не надо мне ваших денег. Уберите. Да спишу я его, как пришедший в негодность. Если уж так хотите, то организуйтесь и соберите Аленке на операцию. Родители вон, сколько уже лет собирают, а все ни как. Я им предлагала, что бы в фонд написали. Оттуда помогут, может. Так они гордые. Сами говорят, сделали инвалидом, сами и вылечим. Но теперь не отвертятся. Я уже звонила в нашу, городскую газету. Обещали журналиста прислать, описать в газете подвиг этого ребенка. А я от себя добавлю, что нужны деньги на лечение. Надо только фонд создать и мы соберем нужную сумму.
Вот такой вот рассказ и такая история. Я не могу сказать что плакса или истеричка. Всего-то три раза плакала в своей взрослой жизни. Когда переезжали из квартиры в квартиру. А вот здесь во дворе, сама не знаю что со мной. Часто плачу. Когда Аленка на одних руках поднимается на турник и подтягивается, плачу. Когда увидели девочку с синяками на пол лица – плачу. Как послушала историю любви Лешки и Аленки – плачу. Это, наверное, старость.
Мы с дедом обговорили все дома и всю мою пенсию отдали в фонд Аленки. После публикации в газете, наш двор показали по местному телевидению. Как хорошо что мы живем в такой стране и у нас такие добрые и отзывчивые люди. В образованный фонд, на лечение Аленки пришли тысячи переводов и девочку отправили в Германию. Родители там на заработках, по этому впервые бабушка Аленки, смогла просто выйти посидеть на лавочке. После происшествия она немного осунулась. Постарела что ли. А может и просто, меньше за собой ухаживает. Расслабилась. Не для кого ведь теперь марку держать. Пример стойкости показывать. Год прошел. Лешка вернулся.
Это было днем. Идет такой бравый солдатик. В голубом берете. Тельняшка выглядывает. Аксельбанты качаются. Красавец. Идет со всеми здоровается. Тем, кто далеко рукой машет. В подъезд зашел. Наверное, бегом бежал, потому как уже на балконе.
Маргарита, как и обещала, наняла сварщика, и тот сделал хороший переход. С перилами. По нему Лешка в соседний дом прошел. Долго не было, а потом вышел на этот переход и как закричит.
Люди! Соседи! Большое вам всем спасибо! - и пошел к себе в квартиру, а за ним Аленкина бабушка.
А мы тут опять, хором, всей лавочкой плачем. Где бы узнать – что там с Аленкой.

Сегодня.
Да, именно сегодня. Перед входом в оба подъезда висят шарики, на переходе между балконами стоят цветы. Это мы с соседками свои лучшие отдали, что бы украсить квартиры молодых. Все в радостном ожидании. В предчувствии чуда. И… Вы себе не представляете наше разочарование. Во двор заходит Леша и катит перед собой инвалидную коляску, в которой сидит одетая в тонкое, черное трико девочка. Наша Аленка. Они, молча, идут к турнику. Вслед идут ее родители и бабушка с Лешиной мамой. Мы все в замешательстве, как в шоке. Неужели ничего не помогло, и не вылечили?
Леша берет Аленку на руки и подносит к турнику. Она хватается за перекладину и начинает подтягиваться. Леша подтягивается на соседнем турнике. Отец Аленки с бабушкой тянут, какую-то ткань. Это парашют. Они его подкидывают и легкая ткань, взлетая вверх, накрывает всех. Шорохи, шевеление. Парашют стягивают с турников. В увитых цветками стойках турников стоят жених и невеста. Он берет ее за руку, и они медленно идут через весь двор. С улицы, со двора, с балконов несутся аплодисменты. Люди выкрикивают поздравления. А я и слова сказать не могу – плачу. Но какими порой бывают сладкие слезы. Слезы счастья и благодарности. Счастья за них и благодарности за нас. Что мы тоже приложили капельку своего добра, для создания их счастья.
( А инвалидную коляску и парашют кто-то ночью спер, за них забыли).
Живите люди мирно и счастливо. Нам ведь и без войн хватает горя и проблем.
Счастья и удачи всем добрым людям.

Да, в общем-то, обычная семья. Ни чем мы от других не отличались. Мать вкалывала на производстве и тянула всю семью. Отец, любивший выпить вечерком и сильно не напрягаясь на работе, получал мизерную зарплату, из которой еще и раздавал долги. Был прекрасным программистом, а домой приносил копейки. Был рабом работы и рюмки, из-за чего мать плакала ночами. Компьютер превыше всего. Но при всем при этом родила мне брата. Не буду судить, это их жизнь и им виднее. К тому времени как брат появился на свет, мне стукнуло уже шесть лет. Такая была девчушка – хохотушка и заводила. Весь наш большой двор был у меня в друзьях. Мы хоть и бедно жили, но игрушками я игралась любыми. Просто если у кого во дворе появлялась новая кукла или плюшевая зверюшка, мне без обид давали поиграться на ночь. А утром, еще до ухода в садик или школу, я успевала вернуть вещь ее хозяину. Просто, со слов мамы, сама я была еще пяти лет и не помню. Как – то девочка не дала мне поиграться куклу и я организовала бойкот всего детского мира нашего двора. С этой девочкой все перестали общаться, и для примирения ее мама купила мне такую же куклу. Наверное, у меня есть дар лидера и объединителя людей.
Сначала брат не доставлял хлопот. Лежал и пищал себе в кроватке. Потом мама сама с ним гуляла, нося его на руках. Но купила коляску, и должность воспитателя прочно закрепилась за мной. Хотя, надо сказать, это только дома. Во дворе, пока я игралась в песочнице или гоняла с мальчишками в салки, две – три моих подруги за счастье считали покатать коляску по двору. Ведь в коляске была живая игрушка. Которая плакала и просила соску. Да надо правду сказать, мы были для родителей идеальными детьми. Брат был тих и задумчив. Я веселая и разбитная, но знавшая во всем меру. Брат любил конструкторы и часами собирал и разбирал свои творения. То домики из кубиков, а позже машинки и конструкции из Лего. Во! Пазлы любил очень. Но это не для меня. Дам ему кучу запчастей и сама на улицу. Он свои игры играет, я свои. Так и жили. Дальше школа. Учеба шла легко. Друзей и подруг море. Если что не поняла, расскажут, помогут. Списывать - не надо, я понятливая, сама доходила. Брат же в школе вообще зануда. Учится и учится. Сидит над учебниками.
Изредка у нас в квартире компания программистов собиралась. Бывали такие, небольшие застолья. То ли день рождения чей, или просто на праздник собирались. Мама это не очень любила. Отец и так выпивал ежедневно. Но друзья, это святое. Если еще и друзей не иметь, то, как жить в этом мире? Ходили то они к нам, а то мы к ним. Хоть какое развлечение, и отвлечение от повседневности. Правда, нам, детям эти их походы были хуже пареной редьки. Ночь на дворе. Часов десять – одиннадцать. Впереди идет и качается пара. Это мать, тянет готового папашу. А сзади я тяну сонного братишку. Кошмар.
Кстати сказать, вот так однажды, идя или ползя домой, отец с матерью упали, вдвоем, в канаву. Долго выбирались. Домой пришли грязные, чумазые и мокрые.
Мама после этого месяца два болела, а отец один раз вообще не пришел домой. Просто пропал. Не было его ни на работе, ни по больницам, ни в морге. Пропал человек без вести и все.
Когда мама выздоровела, то подала заявление в суд. По поводу пропажи «кормильца». Ее признали вдовой и от государства стали выделять небольшую пенсию. Так мы стали жить втроем. Мама, правда, стала хандрить, часто болеть и из-за этого, почти не уделять нам внимания.
Школу я хорошо закончила. Поступила в институт. Здесь тоже море друзей и подруг. Но все прилично. Даже пьяных вечеринок старалась избегать. Совсем не хотелось быть похожей на своих родителей и идти, качаясь по ночным улицам.
Брат в школе учится на отлично. Усидчивость стопроцентная. На него, правда, хотели общественную работу повесить. Там в совете отряда или дружины, не помню. Но не тут-то было, он, как был бирюком, так одиночкой и остался. Раньше сидел все и копался в своих конструкторах, а теперь в компьютере. Хотя, как – то заметила, что сидит долго над монитором и ничего не пишет. Думает. Позже проверила. Стих сочинил. Корявый, почти без рифмы, но смысл понятен – влюбился. А так как сидит и печатает, то явно отвергнут. Любовь лучше компьютера.
Любовь хороша, если взаимна. По-другому это уже не любовь, а издевательство. Я и так для себя уяснила среди двоих влюбленных, лучше всего быть в роли – «разрешающей себя» любить. Тот, кто влюблен – обречен страдать, и никогда не будет счастлив.
Вот вроде бы все хорошо. Гуляем вместе. И тут он на другую засмотрелся. Или со своей сокурсницей встал, и разговаривает. А у меня внутри все сжимается в комок. Убила бы, или зацеловала до смерти. Ты должен смотреть только на меня. Говорить только со мной или парнями. И ни кого из женского пола рядом. Или просто я такая ревнивая. Но разве будешь счастлива, когда предмет твоего обожания общается с другой. Эх! Нет, любовь, это сложно, трудно, да и плохо.
Была у меня любовь. И даже попытка семейной жизни. Не смогла больше. Ушла и вернулась домой. Не то, что бы подлец, но бабником был отменным. Не хочу сидеть дома и ждать, думая на ком скачет он в эту минуту. Уж лучше одной. Да и мама, что – то уж сильно расхворалась. У брата на носу выпускной. Готовиться. Набирает и печатает десятки программ.
И тут, как гром среди ясного неба. Пропал братишка. Нет его нигде. Как и отец. Утром ушел и не вернулся. Бессонная ночь. Больницы, милиция, морг, друзья, - которых немного. Нет нигде. Только на следующий день, звонок на мобильный. Вспомнил обо мне, гад, наконец-то. Но нет. Чужой голос:
-Анастасия Ильинична?
-Да.
-У вас брат Игорь есть?
-Есть, только он пропал вчера.
-Он у нас.
-Где у вас? Где он?
-В психоневрологическом диспансере. Навестить его сейчас нельзя. Кризис. А вот пообщаться с лечащим врачом необходимо. Для полной картины анамнеза и заполнения амбулаторной карты. Подъезжайте во второй половине дня в поликлинику, доктор Полякова. Прием с 14 до 18.
Все упало внутри. Как? Зачем? Почему? Что произошло и как так получилось. Ну, хирургия там – аппендицит. Ну, травматология – под машину попал. Но дурдом? К чему это? Ничего не клеится и не сходится.
До обеда не нахожу в себе сил даже поесть. Какой там институт. Места себе не нахожу. По комнатам туда, сюда, обратно. Мама третий раз валерьянку пьет. Вот и обед. Собрались. Поехали. Еще рано. Целый час до приема. За то первые.
Врач молодец. Хорошая женщина. Пришла на полчаса раньше и сразу подошла к нам. Даже не переодевалась. Так в пальто и вышла с нами в садик при больнице. Сели на скамеечке. Говорим, душевно так, по-домашнему. Вроде заготовки на зиму обсуждаем.
- Понимаете, я еще и сама с ним не разобралась. Хотя думаю что это возрастное. Сбой произошел. От быстрого роста, на фоне полового развития. Еще не ясно. В таком возрасте организм не совсем справляется. У одного дискенезия, у другого почки. Ваш вот, на мысли жалуется. Он сам вчера утром пришел. Я иду на работу, вчера с утра прием был.
Он сидит одиноко в коридоре. Подошла, села, спрашиваю что случилось? Кто он, откуда? А он плачет, слезы текут, а сам мне конверт дает. Ну, взяла я его под руку. Тут уже люди собираться стали. Что б нам не мешали – прошли в кабинет. Он сидит, в пол смотрит. А на полу уже лужица от слез. Позвала санитарку. Мы ему укольчик сделали. Успокоился. Он сидит, я читаю. Много написал, страниц пять. Сумбурно так все, не понятно. Всех ему жалко. И маму, и папу (то, что пропал). И сестру ему жалко и Лешу (это мой бывший). А как итог этой жалости – огромное желание уйти из жизни. И что бы избежать негативных последствий, я приняла решение положить его на стационар. Хуже не будет. Полежит, успокоится, подлечим.
-А когда его выпишут? Долго ли, лежать? Ведь выпускной класс. К экзаменам нужно, готовится.
-Месяца два, три, возможно. Поговорите с директором школы. Пусть экзамен осенью примут, или на следующий год.
Мы, конечно же, расстроились. Такой парень. Красивый, умный, добрый. Даже не смотря, что мой брат, он мне нравится как человек.
Сели мы вечером с мамой. Сидим, грустим, вспоминаем. Да не укладывается в голове такой его поступок. Ни чем не отличался от сверстников. Такой же, как все. Вон у соседей парнишка, так живет за компьютером. Все игры. Пятнадцать лет, а из игрушек не вылазит. Дома если запрещают играть, бежит в компьютерный клуб. Наш всегда дома. Кушать зовешь – идет. Попросишь там посуду помыть, не успеваю, или еще что сделать – почти всегда помогает. Да говорю же вам, нормальный пацан.
И тут у меня мысля проскочила, а что если у него в компьютере есть ответ на наши вопросы? Включила. Пароля нет. Ну, тогда какие секреты, если даже свободный доступ в личное пространство. Полистала страницы. Почту проверила. Стишки нашла. Наверное, он из-за них и не подпускал меня к компьютеру. Всегда когда я подходила, он включал или музыку или игрушку.
Стишки посредственные. Про весну и про любовь. В общем, детское увлечение.
Музыки много, но опять, же не реп и не металл. Хотя есть немного и этого. Разносторонний выбор. Из игрушек – только пару бродилок. Ничего. Хотела уже выключать, но зайдя в «Мой компьютер» обратила внимание, что диск то у него большой. Разделен на три части. Зашла на первую часть – стоит система.
На второй части – стихи, игры, музыка. Направила мышку на третью часть – компьютер погас. Не поняла. Ни вторая, ни третья попытка не удалась. Результат один и тот же – все тухнет.
Ладно, думаю, и сама не дура, но тут явно поработал кто – то умнее. Решила позвать институтского приятеля. Тот гений в компьютерах.
Пришел Виталик в пятницу вечером. Мы с ним прямо с занятий приехали, так будет точнее. Сели, перекусили. Чай с бутербродами. Это пока мама голубцы доготовит.
- Ну что, давай посмотрим, что там с твоей игрушкой.
Я отвела его к столу брата. Он сел, включил и пропал. Фигурально конечно, но все же. Я его кушать зову, он только «щаскает».
Утром в субботу, когда проснулась, он сидит за компьютером и о чем-то думает. Потом опять наклонился и давай по клавиатуре щелкать. За всю субботу стакан холодного чая (уже остыл) и два бутерброда.
Воскресенье вечер. Виталик, не бритый, с красными глазами от бессонья, встал из-за компьютера.
-Ты, Настя, понимаешь? Тут такая история. Открываю я несколько паролей, прохожу глубже, а какая-то программа выкидывает меня на первый уровень. Занятная игрушка. Если ты не против, я еще бы посидел, сколько можно. И…
И как понес терминами, словами всякими, названиями. Минут пятнадцать мне все объяснить пытался. Да где там. Мало что я большего не поняла, так он, наверное, и сам запутался и заблудился в рассуждениях.
-В общем, ты Настюх, как твой брат приедет, то ты его со мной сведи. Я его нужным людям представлю. Он там…
И опять пошел про свое тараторить… Еле выпроводила.
Да уж. А братец то мой, не лох ходячий. Может он на этой теме и свихнулся. Тоже, как Виталик, сидел, гадал, ничего не получилось и бах. Поехать согласилась только крыша.
Учеба – дом, среди недели поехали с мамой проведать брата. Фрукты приняли, а к нему не пустили. Мы и не поняли, что нам пытались объяснить.
- Вы идите к врачу, она объяснит, его нет, он там.
В общем, посмотрели, когда на завтра работает врач, и пошли домой.
Но, уже выйдя с маршрутного такси, у меня кольнуло под ложечкой. Да так, что я ойкнула и остановилась.
Мама с беспокойством посмотрела на меня.
- Да ничего мамуля. Все нормально. Что – то кольнуло. Я вот все думаю,- «что нам пыталась сказать санитарка»? – вот это меня беспокоит.
- Завтра врачиха нам все объяснит. Может они отменят свой диагноз и выпишут его. Может просто ошиблись.
- Да как, мама, они ошиблись, если он сам к ним пришел. Кстати, вон его школа, пошли поговорим с директором.
Мы пошли в школу. Спросили уборщицу, где найти директора и она указала нам на кабинет.
Тут произошла еще одна непонятная, да и неприятная вещь, в которую невозможно просто так поверить. Постучалась. Заглянула.
- Разрешите войти. Здравствуйте. Наша фамилия Черновы. Я сестра, а это мама. Мы по поводу Игоря Чернова из выпускного класса. А почему вы на нас так смотрите.
- Просто не понимаю, зачем вы пришли. Экзамены он сдал. Документы отец забрал. Нет у нас такого ученика. Женщина – что с вами?
- Мамочка, вот присядь скорее. Можно у вас водички?
- Да, конечно.
- Вот, выпей. Отпустило? Наверное, сегодня магнитные бури. У меня самой голова не на месте.
- Так что вам не ясно?
- Какой отец, вы говорите? Его отец пропал несколько лет назад – без вести.
- Не знаю, кто там у вас пропал, но в прошлый четверг, да, вот записано. Пришел Игорек и с ним мужчина. Предъявил паспорт, где написано, что Игорь его сын. Так же предъявил свидетельство о рождении Игоря, где все данные совпали с паспортом. После проверки документов, было предъявлено решение Гороно, о проведении экзамена для Игоря отдельно. В ближайшие дни и в сжатые сроки, с последующей выдачей аттестата. В пятницу, опять же по просьбе отца, были проведены устные экзамены, а в субботу письменные. В понедельник был выдан аттестат о среднем образовании и все документы Игоря. Справки, прививки и т.д..
- Но этого не может быть.
- Извините девушка, но у меня урок. Я и так с вами тут уже полчаса вожусь. Разбирайтесь дома, что у вас может, а чего не может быть. Не ясно, обратитесь в полицию. До свидания.
И выпроводила нас из кабинета. Закрыв его на ключ, ушла сама.
Ерунда, какая то. Отец – пропавший несколько лет назад. Экзамены за два дня. Да путает она что – то. Может мы не об Игоре говорили, или не о нашем Игоре. Наш-то в больнице, да еще и в дурдоме. Эта директриса нас самих чуть туда же не довела.
Кое – как, медленно переставляя ноги, довела маму до дома. Где уложила на диван.
До утра мама так и не вставала. Все лежала, смотрела в потолок, а в глазах стояли слезы.
Я ее не трогала. У самой было ужасное состояние. Даже с соседями не пошла ругаться. Они опять курили на лестничной клетке, а у нас в квартире пахло табаком. Но мне сейчас было не до этого.
Голова после всего этого не понятного гудела, и я просто упала на свою кровать и заснула.
Утро не принесло облегчения. Всю ночь приходили то отец, а то брат. То директор, а то врачиха.
Встала, умылась, нехотя перекусила и думала, что сама схожу в больницу, но мама настояла, что бы мы шли вместе. И это зря. Из психоневрологического диспансера, маму скорая помощь отвезла в кардиологию. Но по порядку.
Пришли мы рано, как и в прошлый раз, за час до приема. На удивление, врач уже была в кабинете, но как только мы зашли, она очень удивленно на нас посмотрела.
- Зачем вы пришли, если я вас не устраиваю как врач?
- Нас? О чем Вы?
- Ваш муж, после вашего ухода, пришел, сказал, что вас не устраиваю ни я, ни наша больница. Забрал Игорька, потребовал выписку из истории болезни, с предварительным диагнозом. Я, конечно, отказала сразу, но он позвонил кому – то. Прямо из кабинета, и мне перезвонили по стационарному, из министерства и приказали все выполнить. Я сделала выписку, а пока писала, ваш муж забрал Игоря из больницы и они вдвоем сидели в машине и смеялись. Я видела в окно. Скорую, срочно, женщине плохо.
Пока я смотрела на врача, мама медленно опускалась на пол.
Когда скорая помощь уехала, увозя маму в кардиологию, врач закончила прерванный разговор.
- Понимаете. Тут много странного. А из-за того что Игорек не провел в стационаре и суток, я не успела ни в чем разобраться. Да и наша глав врач, запретила мне ковыряться в этом и забрала мед-карту вашего брата. У меня просто сложилось впечатление, что отцу с сыном нужна была справка из нашей больницы и все. Но это сугубо личное мое наблюдение. А так. Досвидания.
И я медленно поплелась домой.
Возле подъезда стоял и ждал меня Виталий.
- Привет Настюха. Сегодня пятница, можно я еще покопаюсь в компьютере брата? Он кстати еще не вернулся?
- Он вообще пропал. Пойдем ко мне. Ты обязан теперь открыть или взломать его. Я уверена, что там хранятся большие тайны.
Мы поднялись в квартиру и сразу прошли к компьютеру. Нажали кнопку, и пока он включался, отошла только в туалет на минуту. За это время, Виталик не успел бы ничего поменять, тем более что когда я вернулась, сам экран уже светился и система работала. Виталя пощелкал клавишами.
- Настюха. Это не тот компьютер. Дай мне тот что я неделю назад сидел, разгребал.
- Да тот это. У нас другого нет, у меня ноут, а у мамы планшет.
- Не тот. Здесь и винт на сто гигов и всего две части. Система и игрушки. Игрушки я в тот раз не смотрел, может и эти, а может другие, но винт явно другой. Так что не гони, дай посмотрю.
- Виталя. Кроме тебя, ни кто не подходил сюда и ничего не трогал. Может это ты, тут накуролесил?
- Ну не хочешь, не давай, чего мне голову морочить. Появится брат, сведи нас. Я его к декану отведу. Они найдут общий язык. Тот тоже любит такие заморочки. Я когда рассказал за комп твоего брата, так он меня за грудки схватил и кричит: «Тащи его сюда, тащи, это же гений, или хотя бы компьютер мне дай посмотреть». А ты меня подводишь, ни брата, ни компьютера. Ладно. Пока. Пойду, огорчу декана.
А я села на диван и задумалась. Посидела. Подумала. Пошла проверить документы. Все бумаги у нас лежат в большой папке. Достала, проверила. Свидетельство о рождении Игоря исчезло. Паспорта тоже не было. Значит точно. Кто-то ковырялся в наших вещах. Села еще подумала. Взяла отвертку и пошла к компьютеру брата.
Если кто то - там лазил – я увижу.
Сняла боковую крышку. Ну, точно. Пыли на винчестере нет, да и следы от пальцев в пыли. Хотела уже закрывать крышку и ставить на место, но обратила внимание на каракули в самом низу. На крышке, в самом низу, карандашом написано:
«Сестричка прости. Я знал, что ты додумаешься здесь посмотреть. Не ищите нас. Пойми, так надо. Ни кому ничего не говори, можешь навредить и нам, и себе. Спасибо. Люблю. Жду встречу. Шалом Алей хем. Ваш любимый Иди йот.»
Я как сидела на полу, так и не смогла подняться. Когда только стемнело, наслюнявила палец и стерла надпись. На ощупь поставила на место крышку и прикрутила болтики. Встала и пошла на кухню. Вспомнила, что целый день не ела. Да и маме на завтра надо что-то приготовить в больницу. Жизнь продолжается.
Одно не пойму, причем здесь еврейское приветствие? И почему «Иди йот».
А вы не знаете?
Мира, любви, здоровья и взаимопонимания.

P.S. Название рассказа - иди в сторону уменьшения. Уменьшись до невидимого. Исчезни. А вот какая из разведок изъяла из обихода - мне тоже неизвестно. Иногда приходят весточки что живы и всё!!!

Нет, ну это ж надо? Перед самым новым годом загреметь в больницу. Конечно же я понимаю что ни кто не застрахован, но всё же. Не думал, ни гадал, а аппендикс предполагал.
Представьте себе, тридцать первое декабря, пять часов вечера, прихватило мочи нет. Тут все готовятся, оливьешечка, курочка перед духовкой, маслины и бутеры со шпротами. Жена с маникюром. Невестка красится. С сыном решили по маленькой. Налили и…
Скорая, фельдшер, больница, экспресс анализы и вот она – предоперационная палата. Из вещей оставили только ночную рубашку.
Сел на кровать, жду, осматриваюсь. Во! Оказывается я здесь не один. Ещё есть парнишка, лет тридцати, скрючился справа на кушеточке. Третье ложе свободно. Мед сестричка принесла выпить какой-то гадости. Лучше бы водки дала. Мало что бочина болит, так ещё и всякое дерьмо пить заставляют.
Ой! Бурлит! В животе бурчит. Парень с кушетки сорвался и побежал. Вобля. Он догадливее оказался гад. Это ж нам слабительное дали. Для очистки. Бежать! А куда? Где здесь это заведение? Вскочил. Не ожидал от себя такой прыти. Вприпрыжку через дверь. Напротив значёк. Ну ладно, хоть продумали что бежать далеко не надо. Уже легче. Облегчение. Давненько я за собой такой лёгкости не ощущал.
Опа! Я что, не туда попал? Мимо прошла женщина в одной рубашке. Тут ведь кабинки без дверей, только дверь на входе. Когда заскочил, тогда же не рассмотрел значок. Женская это комната или мужская. Из соседней кабинки мужской вздох и выходит тот парень, что корчился рядом. Здесь, наверное, нет различий. Только бесполые больные.
Плетусь в предоперационную. Лёг. Парень тоже лежит равно. Видно попустило. Ух ты. Да мы не одни. Слева от меня ещё фигура появилась. По очертаниям – женщина. Лежит тихо. Одной рукой прикрывает лицо, а другой держится за бок. И чего прячется? Неудобно, что ли что с нами в одном туалете сидела? Да пустое. Всё равно за своими проблемами на неё ни кто не обратил внимания.
Тут заходит медсестра:
- Ну что болезные мои, надо приготовиться к операции. Я буду брить вам лобики. Потом помажу йодиком. У нас есть три доктора и они хотят отметить новый год нормально. Поэтому поспешаем. Должны успеть. Вот вы мужчина, сами справитесь? Ну такой, умудренный опытом конечно сам. Вот вам приборы и инструменты. Поторопитесь.
- Да, но тут вон женщина.
- А чего вам бояться? Чай не семнадцать лет. Меньше разговоров.
Что-то мне кажется что она под шофе. Хотя тут праздник на носу, а мы со своими болячками.
- Так молодой человек, задираем рубашечку.
- Дайте я сам себе всё сделаю.
- Не положено.
- Как так? Значит деду можно, а мне нет?
- Меньше разговоров. Во, нормальный прибор. Сейчас обработаем.
- Да что вы делаете? Где вам брить надо?
- Не лезьте. Не мешайте. Не троньте. Не волнуйтесь. Расслабьтесь.
Они ещё там пререкались, а я занимался делом. Самому конечно не удобно, но я справился.
Медсестра тоже справилась с парнем. Забрала инструменты и подошла ко мне. Бесцеремонно задрала рубашку и гланула под неё.
- Хороший мужчина, правильный. Справился. Так девица, давай с тобой закончим. Скоро операция.
- Но здесь же мужчины!
- Ещё одна. Кто мужчины? Вот этот старик? Да ему сто лет в обед, а по возрасту не до тебя. Это точно. Выжил бы.
- А вон тот, молодой?
- Так он далеко лежит и ничего не видит.
- Ага. Я вижу по его рубашке, как он ничего не видит.
- Это то что торчит? Так это не от тебя. Я его только побрила, вот и напрягся болезный. Давай не ерепенься. Быстро задрала, я побрила и на стол.
Я демонстративно отвернулся, ну стесняется девочка. Парень тоже молодец, голову к стене отвернул. Хотя рубашка у него и правда оттопырилась. Хорошо его побрила. Качественно.
Вот и операционная. Девочку уже уложили. Отвернулся и прошёл к следующему столу. Лёг. Вот и парнишку ведут. Его обратно скрутило. Но подлец. Мужик, есть мужик. Как бы хреново не было, а как увидел женские прелести, так сразу и замер. Медсестра еле его с места сдвинула. А он шёл и всё оглядывался. Гуляка.
Думал, под общим наркозом делать будут, ан нет. Обкололи и всё. С брехала медсестра. Хирург один и три ассистента или интерна. Кто их там разберёт. А может те уже в хлам пьяные? Короче первую он девочку резал. Быстро, чётко, оперативно.
Двое остались зашивать, а с одной девочкой он подошёл ко мне. Потрогал, помял. Лежу смотрю, на него и жду.
- Что чувствуем?
- Да вроде, ничего. Прошло уже. Может, я домой пойду?
- Э, нет батя, раз приехал, надо резать. Сам знаешь скоро Новый год.
Сам говорит и всё водит руками по животу.- Ты отец кровяночку любишь? По глазам вижу – любишь. Вот сейчас с вас кишек нарежем, кровушки насливаем и отпразднуем. Медсестра всё наготовит. Зашивайте.
И пошёл к парню
- Э! Доктор! Чего это его без очереди. Сейчас я.
- Ну шутник ты батя! Сейчас Надюша вас заштопает, и будете спать весь праздник как младенец. Вколи ему двойную дозу снотворного.
- Так что – ты уже всё сделал? Ну маг и чародей. Молоток.
- Спасибо отец. А вы молодой человек чего молчите? Страшно, что ли? Вон на девочку посмотрите. Да не между ног, а на лицо. За всю операцию на милом личике не дрогнул ни один мускул. Вот выдержка. Не дрожите. Зашивайте.
И как заорёт на всю больницу:
Сестра! Сестра! Срочно огурец и стакан иначе новый год в пустую пройдёт.
Подошёл, посмотрел, на мой шов, на шов у девушки, и ушёл.
Сестричка сделала укол, и я уже плохо помню, как меня доставили в палату. Проснулся только второго. Утром. Часов в девять. Точнее меня растолкали. Все готовились к обходу.
И , в общем, через день отправили домой.
Вот так, у всех длинный выходной, а у меня короткий больничный. Завтра на работу, двенадцатое.
Не болеть вам не хворать
И семьёю новый год встречать.
Ну а если кто и что
Выздороветь вам всем и всё.
Здоровья и удачи.

- Как проезжали? Когда?
- У этих своя тактика. Они инкогнито появляются и исчезают.
- Ин – чего?
- Инкогнито. Это такое слово иностранное, типа анонимно, или неизвестно, неузнаваемо. Вот нас здесь собрали, а мы все инкогнито. Ни кто мы, ниоткуда, никто ничего не знает. Вот, по моему разумению это и есть – инкогнито.
- Ты у меня умная.
- Виталя! Сейчас не об этом. Понимаешь, если ты сбежишь сам, то когда поймают, то убьют обоих. И тебя, и меня. Проезжают мимо они каждый час. Но без графика. Когда захочется. Тут не угадаешь, могут ведь и раньше, или позже проехать. Отсюда, сам видишь. Без окон и дверей живем. А ворота открываются только с пульта и снаружи. И все же, не смотря на все, что я сказала до этого, ты должен бежать один. Тихо. Молчи и слушай. Сегодня все крепко спят, я им там кое-чего подсыпала, не проснутся до утра. Я как – то раз, ездила отсюда за продуктами. Хозяева скупают по магазинам всю просрочку или гнилье. Этим и кормят. Но не об этом. Этот дом находится по улице Акимова 18. хорошенько запомни. Теперь вот. Когда будем стоять вместе, я постараюсь тебе указать на все их машины. Когда ты будешь знать, что они проехали, то тебе легче будет рассчитать время побега. Если все удастся, беги в милицию и расскажи, что нас тут держат как рабов. Тебе скорей всего не поверят. Тогда скажи, что знаешь, где рабовладельцы держат деньги. Это в этом же доме в подполе. И что сам видел там пачки долларов. Вот на это клюнут точно. От бабок еще ни кто не отказывался. А вот когда менты меня освободят, то тогда я и укажу им тайник с деньгами. А теперь все. Пора разбегаться. Мне одеться и на тюфяк, ты в туалет и на зарядку. Ты должен быть сильным. Тебе себя, меня и будущих наших детей спасать. Тише. Целуй. Все.
Она отошла. Не стесняясь, скинула рубашку и оделась в военную форму. Я вскочил и допрыгал до нее на своей одной ноге, что бы еще раз поцеловать и потрогать ее волосы. В душе все пело и плясало. Но в этот раз, это вам не тогда. Я себя контролировал.
Все было как обычно. На дороге Симона указала на три тонированных иномарки, которые проезжали мимо. Теперь, зная их номера, я и правда стал замечать, что они часто ездят мимо меня. Ночами мы с ней подолгу сидели и разговаривали. Я теперь почти не пил. В обязанность Симоны входило раздавать наполненные Виктором кружки, а она, пока несла, все содержимое из моей, разливала другим. Я только делал вид, что пьян и быстро засыпаю. Мы мечтали о том, как будем жить, где работать, сколько будет детей, и какими мы их воспитаем. Я ее постоянно гладил и утешал, потому что бывало, прильнет к моему плечу, а слезы катятся из глаз. Тогда я брал голову в свои руки и целовал каждую слезинку. Как же хорошо мне было, когда она была рядом. И вот только подумайте. Я убежал, а ее из-за этого бьют или убьют. Пока я там милицию найду, пока расскажу, пока доедем. Ну разве мог я позволить себе рисковать ее жизнью. Но все, же в голове у меня созревал небольшой план. Он был еще сырой и несовершенный, поэтому не стал пока рассказывать о нем. Да и факторов должно совпасть очень много. Но видно судьба была на моей стороне. Как – то на моем перекрестке ночью случилась авария. И прежде чем работать, часа два сидел под деревом и ждал, пока увезут разбитые машины. Дальше все как всегда. Теперь ведь не всегда со мной был сопровождающий. И я заметил. Если со мной стоял Виктор, нас редко проверяли. Если Симона, то машины мелькали чаще. Если же я оставался один, то меня контролировали каждые десять – пятнадцать минут. Просто я заметил, что по встречке, некоторые машины едут медленнее всех. Присмотрелся, точно хозяева.
И после аварии увидел, что один бордюрный камень выбит. Точнее, он сам на месте, но не держится. Я ж говорю, судьба за меня. Вечером расскажу все Симоне и завтра побег. Только надо поспокойнее. Чтоб не выдать себя.
А план такой. Часть выручки, в бумажном эквиваленте, я спрятал под бордюрный камень. Раз денег мало, то мне дадут меньше еды, а завтра для контроля со мной отправят Виктора. И если я сбегу, то моя любимая будет вне подозрений. Надо ночью ей все это рассказать.
Но тут не все складно. Деньги я спрятал. А раз мало, то вечером получил несколько сильных ударов дубинкой. Так же меня приказали не кормить. Но я с Виктора потребовал свой кусок сала, который он мне обещал за большую выручку. А так как сало он сам заточил, то как только хозяева ушли он разрешил мне есть с общего стола со всеми. И при этом мне пришлось взять из его рук полную кружку самогона и выпить ее. После чего я взял кусок хлеба, пару соленых огурцов и поехал к месту сна. Последнее время я ведь мало пил, поэтому от полной кружки меня сильно развезло. Я быстро заснул и проспал время встречи со своей Симоной. Утром очухался уже перед отъездом. Только и успел что доехать до туалета.
Со мной стоял Виктор. Тут мой план подтвердился. Улучив момент, забрал из под камня, вчерашние деньги. Сунул их за пазуху. Дальше как обычно. Работа. Обед. Виктор долго сидеть не дал и собаку прогнал, с которой мы общались. Кутята у нее уже выросли. Их или разобрали или тоже где то бомжуют. Сука сама приходила. Я с ней делился обедом, за это она преданно смотрела мне в глаза и ластилась. Хорошее животное. Доброе и преданное. Симоне она тоже нравилась. Стояли последние теплые деньки. Осень. Виктор пригрелся и стоял возле дерева, подремывая. А я вам говорю, судьба на моей стороне. Все подают неплохо. Езжу между машин. Тут подъезжает москвичек, желтого цвета и с багажником на крыше. Водитель машет мне рукой. Подкатываюсь.
- Вот парнишка, возьми полтинник. Сам вот видишь, инвалид. Нет одной руки. Знаю как калекам живется. Я хоть дома. Машину приспособил под себя и катаюсь, а ты вот работаешь.
- Батя, а может, поможешь сбежать. Я же здесь как раб. Убьют хозяева, или машина собьет.
- А давай садись сынок, быстро умчим.
- Нет, батя, это долго. Будешь стоять, мои хозяева засекут, тебе не сдобровать. Давай, пока мой надзиратель спит, я уцеплюсь за багажник и с тобой поеду. Только ты не гони. Ровно едь, я удержусь, я сильный. И к милиции меня, к отделению. Там бросай и езжай дальше. Понял батя. Давай, а то уже зеленый.
И мы покатили. Сначала тихо, потом быстрее. Я не оборачиваюсь, боюсь. Только держусь крепче. На одном из пешеходных светофоров мужичек не остановился, а объезжая идущих людей выехал на встречку. За нами погналась милиция с мигалками. И тут он мне:
- Все сынок, давай во дворы. Там главное милицейское управление, а я пока хвост за собой уведу. За нами менты и серый Мерседес гонятся.
- Спасибо батя. Прости если что.
Те деньги, что я заработал, вынул из кармана и бросил ему в окно. Оштрафуют ведь мужика из-за меня. И на повороте, на полном ходу отцепился и покатил в другую сторону и сразу во двор. А тут шлагбаум. Пригнулся и проехал под ним. За мной милиционер – охранник. Скрутили меня и сразу к следователю.
Как и договаривались с Симоной, стал рассказывать про рабов, цыган и издевательства. Все записывает и молчит. А вот как сказал про пачки долларов в подполе, забегал. Привел еще двоих. Прочли протокол. Меня еще раз расспросили. И буквально через час поехали. Пока мы едем, нас обогнала пожарная машина. От воя сирен все упало в душе. Какое-то предчувствие. А когда подъехали, то дом полыхал. Пожарные раскатывали рукава и начинали тушить полыхающую крышу. Кое-как выбрался из милицейского автобуса. И, невзирая на крики, ринулся в открытые ворота гаража. Дым застилает глаза, нечем дышать. Сзади слышу, женщина кричит:
- Инвалида держите, он в дом поехал. Самоубийца.
А мне и видеть ничего не надо, я здесь все и так по миллиметру знаю. Качусь в комнату, дым. Лег на пол, тут и воздуха больше и видно лучше. Никого. Как заору:
- Си-мо-на-а-а.
А мне в ответ, тихо так, вроде из под земли:
- Ви-та-ля.
Заметался. Ползаю на колене, культей отталкиваюсь. Никого. Опять ору, и вроде как отвечают. Но тут на голову искры стали сыпаться. Схватился за коляску и на улицу выскакал. Тут только до меня дошло, как отдышался. Мы же в одной половине дома были. А что в другой?
Через пожарные шланги, расталкивая каких – то людей объехал дом, вот и ворота. Раскрыты. В дом. Дымно. Бросил коляску и на карачках, вовнутрь. Чуть не упал. Яма какая-то, среди дома. Точно подпол. Симона говорила. Кричу, зову. А снизу только стон. Вниз головой скатился со ступенек. Стены, стены, упал на мягкое. Она? Не знаю, откуда силы. Поднял и вытолкал ее на пол, в комнату. Сам, больше на руках, чем прыгая по ступеням на одной ноге, выбрался из подпола. Гребу одной рукой. Отталкиваюсь одной ногой. Лезу и в свободной руке тяну мою Симону. Тяну туда, откуда идет хоть глоток свежего воздуха. Кругом все горит. Тут удар струей воды в лицо. Больно, но это освежило. Вроде как силы прибавились. Дернулся с новой силой. Раз оттуда вода, значит там люди. Вот и воздух. Дотащил Симону до коляски. Тут помог пожарный. Усадил ее и поднял меня. Пока выбирались со двора, Симочка пришла в себя. Свежий воздух и брызги воды помогли.
Когда выбрались на дорогу, я упал без сил, и она, моя любовь уже приводила в чувство меня.
Подошли два следователя. Стали расспрашивать за деньги.
Сима отдала им листок бумаги.
- Тут марки и номера машин, вот в этом сером «Мерседесе» везут большой сейф, в котором около полумиллиона долларов. Касса ихнего барона. Они за эти деньги будут драться до смерти. А поехали в сторону Румынии или Молдавии.
После получения всех этих сведений, у милиции пропал интерес к нам. Они уехали. После тушения пожара, ребята дали нам воды умыться и привести себя в порядок. Все стали разъезжаться и расходится по домам. Мы остались вдвоем, под деревом на краю дороги. Что дальше? Уже совсем придя в себя, предложил:
- Симочка. Давай добираться, ко мне домой. У меня есть мама, брат с сестрой. Мы поженимся, и будет так, как мы с тобой мечтали все эти долгие месяцы.
- Виталечка! Я тебя очень люблю. Но не будем ли мы, два инвалида, обузой для твоей матери? Как она ко мне отнесется? Нужны ли мы им?
- Что – ты, родная. Как ты можешь так говорить. Это же моя мама. И мы будем работать. Мы не будем обузой. Когда я просил деньги, один мужичек подсказал что можно идти работать туда, где слепые. Им нужна наша помощь. Нам будут платить деньги. И у меня еще будет пенсия от военкомата, по инвалидности. Вставай с земли. Садись в мою коляску, и поедем искать мой дом. Только заедем на мой перекресток. Там у меня осталась подруга. Заберем ее и втроем – домой.
- У тебя одна нога, ты и сиди. Пока будем ехать я тебе кое – что расскажу.
- Это было еще до тебя. До твоего появления. Были у нас три парня инвалида. Один без рук, по локоть, а два без ноги, как и ты. Подружились мы. Стали неразлучная пятерка. Хех. Симка, два Сереги, Сашка и Витек. В бригадирах тогда сам цыган ходил. Всем наливал и заставлял пить. Но ребята были не промах. Прикрывая один другого, умудрились пробраться во вторую половину дома. Кстати после этого в нашей комнате окна и заложили. Проследили за тем, куда цыган деньги носит. Ну, заработанные нами. Оказалось, что он переводит все в доллары и складывает в сейф в подполе. Они наблюдали, и вдруг раздался звон стекла. Цыган выпрыгнул из подпола и кинулся в комнату. Там и застал Сашку и двух Сережек. Вызвал помощь по мобильнику. А пока они были в комнате, я забралась в подпол. Взяла из сейфа две пачки денег и там же, за банками их спрятала. Только хотела уходить, тут приехала подмога к цыгану. Они захлопнули крышку подпола. Я очень испугалась и сидела тихо, тихо. Поэтому все слышала. Слово в слово.
Оказалось, что это Витька разбил стекло, когда ребята пробрались в дом что бы проследить. Он преследовал две цели. Во-первых, стать бригадиром, а во вторых убрать конкурентов. Ему казалось, что он любит меня, а я больше дружу с ребятами, а на него не обращаю внимания.
Ребят долго били. Да и, наверное, убили. Потому что загрузили их тела в машину и увезли. Когда все стихло, я выбралась из подпола и пробралась в нашу половину. На следующий день, Витьку сделали бригадиром, и меня ему подарили. Но у него ничего не получилось. Он уже спился на столько, что бывает, что забывает, о чем говорит. Замолкает и долго думает. В надежде меня все же заполучить, он свой тюфяк положил рядом с моим. Что бы, если вдруг, то я была рядом. Он всегда мечтал заполучить свой подарок. Тебя когда привезли, то цыгане долго спорили. Оставить тебя или отдать матери. Они знают, где ты живешь. Может поэтому еще страшновато к тебе ехать. Я, правда, милиции указала куда ехать, но вдруг они не поймают их. Понимаешь, теперь зачем я в подпол полезла. Я нашла свой тайник. Они забрали сейф, но мое не нашли. Давай купим здесь домик. В большом городе легче затеряться. Потом и маму перевезем с сестрой и братом.
Инкогнито 04
Мы сняли в частных домах небольшую времянку. Поселились втроем. Виталик, Симона и Линда. Денег нам хватило на дом, на окраине города и на нормальный протез для меня. Кое-что осталось и на черный день.
Как немного обустроились, я пошел на работу. Уговорили и перевезли маму. Но дом продавать не стали. Брат с сестрой растут. Кому – то будет в наследство. А пока сдаем внаем для молодой семьи.
Как – то приехали к ним в гости. К нам подошла соседка, тетя Валя.
- Виталя! Ты моего Лешу не видел? Понимаешь, какая история. Он устроился на хорошую работу. Ему повезло. Стал хорошо зарабатывать, купил себе «Мерседес». Он даже как – то говорил, что тебя видел в городе. И вот как – то сильно попал в аварию. Остался без обеих ног. Но ничего. Подлечили, врач хороший попался. Купили протезы. Научился ходить и пропал. Понимаешь, как сквозь воду. Пошел в больницу, на осмотр и не вернулся.
Черной шалью пролетела надо мной цепь воспоминаний. Как выкрали меня. Как я увидел Леху на мерсе на дороге, а он закрыл окно передо мною. Страшная ночная авария, из-за которой я два часа не собирал милостыню и пропажа самого Лехи. Все эти события как единая цепь легла у меня в голове. Да! Не прошел бы я мимо, если бы Леха просил помощи. Вот так, небольшая финансовая удача, а он уже и друзей не замечал. Подтверждение той притчи, с которой я начал.
А мы не будем как участник второй притчи, которой я закончу свой рассказ.
Мы купили домик. Перевезли к нам маму с сестрой и братом. У нас есть три небольших пенсии, и я еще хожу на работу. Не весть, какие деньги, но купили козу – «Фишку». Маме забота. Брат и сестра еще учатся. Любимая в интереснейшем положении, которое очень нравится мне. Не смотря на все подай, принеси и убери.
А вот и сама притча.
Идет парень по дороге. Нашел копеечку. Поднял и положил в карман. Идет дальше и размечтался. Нашел копеечку, рубль сберег. А вот если бы тысячу нашел, то поделился бы с родителями. Им, старым, так трудно на пенсию жить.
Чувствует, а в кармане денег прибавилось. Сунул руку, смотрит,- тысяча.
Вот это повезло. А если бы сто тысяч нашел. То купил бы дом, перевез родителей. Завел бы хозяйство. Женился бы на прекрасной девушке.
Тут чувствует. В кармане прибавление. Сует руку в карман, а она не лезет. Полон карман денег. Сто тысяч лежит.
И подумал парень. Дом куплю, женюсь, но зачем мне здесь родители, еще с женой не уживутся. Хозяйство мне зачем, лишние проблемы. И так мне одному денег хватит хорошо прожить. И тут раз, чувствует, что карман опустел. Сунул туда руку, а там лежит только копеечка.
Не все-то золото, что блестит.
Дружба превыше золота.
Семья превыше друзей.
Мама превыше всего.
Удачи.

- Не понял? За что предупреждение? Какое предупреждение? Вы хоть скажите что да как.
- Вот этим,- парень махнул на меня,- не занимаются, когда приличные люди сидят за столом.
- Это вот эти – приличные люди? Вот это отребье, бомжи и алкашье?
- Толстый. Это второе предупреждение. Вообще здесь за такое сразу бьют. Но ты новый, правил не знаешь. Поэтому тебя предупреждают. Еще что нарушишь – получишь по шее.
Парень поковылял к столу. Собирать кружки к бригадиру, что бы налил по второй. Я осмотрелся. В стену вбит гвоздь, а на нем обрывки старых газет. Ага, понятно, это вместо рулона бумаги.
Подъехал к раковине помыть руки, чем очень удивил всех присутствующих. Некоторые загалдели, другие заржали. Парень ковыляя пошел ко мне. Я думал, что уже новое предупреждение, а он, нет. Подал мне полотенце, которым я вытирал лицо. Я вытер руки и покатил к столу. Схватил пару огурцов и помидорину. Ко мне доковылял парень и подал полную кружку самогона.
- Ого. Куда мне столько?
- Все уже по второй выпили,- сказал инвалид,- ты пропустил. Пей, иначе получишь третье предупреждение, а за это сразу удар. Это будет похлеще чем я тебя бил на дороге.
- Витек, дай хоть съем чего – то. Мы же с тобой весь день на дороге. Кроме сыворотки ни крошки не получили. Я выпью, все выпью, но дай пожрать то.
- Ладно. Ешь. Снимаю одно предупреждение. За то что ты новенький, но запомни, здесь свои правила и их надо выполнять. Ешь, пей и работай. Кормежку надо отрабатывать.
- Хороша кормежка. Хоть бы сала кусок. Одни овощи на столе.
- Плохо работаешь, мало ешь.
- А ты, Витек, сам слышал, что мы сегодня хорошо отработали. Ну и где премия?
- Откуда ты мое имя знаешь?
- Так в гараже, те двое, тебя так называли.
- Ладно. Умный значит. Скажи, что тебе лучше, снять с тебя предупреждение или дать кусок сала?
- Конечно же сала. Хрен с тем предупреждением.
- Толстяк, он и в Африке толстяк. Ни о чем человек не думает, кроме своего желудка.
Тут Виктор достал из кармана кулек и нож. Развернул сверток и отрезал приличный кусок соленого сала. Сало положил на стол, передо мной, а остальное завернул и убрал в карман.
- А порезать, так что б на всех.
- На всех нельзя. Кто не заработал, тот не ест.
- Я сам, есть, не буду. Дай нож я сам разрежу. Мой кусок, что хочу с ним, то и делаю.
- Здесь свои порядки. Заработал, ешь, мало заработал – получи по шее и сиди голодный. Тебе сегодня повезло. Значит ешь.
- Не буду. Забирай свое сало.
- Заберу. Раз не ешь, то снимаю с тебя предупреждение.
- Не, подожди Витек. Ща, глоточек сделаю.
Я сделал большой глоток самогона и выдал ему такую тираду мата в лицо, что он, да и все остальные рты пооткрывали, пока я его материл. Когда закончил, выпил остатки из кружки.
- Да, толстый. За такое тебе полагается не одно, а пара предупреждений, но так как ты меня удивил, а всех повеселил, я, с барского плеча, тебя прощаю. Семен, дай его кружку. Налью ему премию.
Проснулся утром. А может и не утром. Ну, в общем, на дороге. Безногий опять катает меня вдоль машин, стоящих на светофоре. Подают хорошо. Мы составляем прекрасный тандем.
Парень без двух ног, на открытых протезах, возит в коляске такого же, без ноги и без протеза. Я понимаю людей, глядя на таких солдат, а мы ведь в форме, становится жалко и рука сама тянется помочь хоть чем то.
К обеду Витек отвез меня на обочину, под дерево. Хоть ненадолго с этого солнцепека. Привезли и дали нам по три больших стаканчика йогурта. Сначала думал, ну ничего себе щедрость, а потом оказалось что они просрочены. Где то со свалки везут. Не обо…., не обделаться бы, до возвращения в наш гадюшник.
До вечера вроде ничего не происходило. Говорить не хотелось. Сильно болела голова. Только сказал:
- Ты Витек, прежде чем меня бить, своим шокером. Ты бы мне правила рассказал. А то сразу предупреждение вешаешь, убить грозишься.
- Правила просты. Работай и будь всем доволен. Много заработал – премия. Мало получил – сиди в своем кресле в углу, голодный.
- Ну, я вроде не видел, что бы кто – то голодал.
- Сейчас лето, людей много, а вот зимой и холодно и голодно. Кстати. У нас все по честному. Заработал ты вчера кусок сала. Можешь забирать его, когда захочешь. Вдруг у тебя наступят тяжелые времена. А вот делить нельзя. С тобой ни кто делится, не будет. Всем наплевать на тебя. И тебе должно быть плевать на всех. Вот такие правила. Ничего сложного. Нет, вот, есть еще одно. Не трогать, и даже не смотреть на Симку. За нее я сам всех убью.
Больше я с ним не говорил. Не хотелось получать удары током, да и что с придурком общаться.
Вечером, когда приехали, я заметил, что мою ногу уже не привязывают к коляске. Это хорошо, уже немного доверяют. Надо главное не подавать виду.
Выработал свою тактику. Не хотелось спиваться как все они. Вылить самогон не представлялось возможным. Так я стал быстрее всех заезжать и сразу к столу. Много ел, а делал вид, что сильно пьян уже после первых глотков. Среди наших бомжей даже шутки про меня появились.
- О, мы только идем, а толстый уже жрет.
- Пусть хоть война, а толстого от стола не отгонишь.
- Толстый, а слабый, с полстакана на пол падает.
- Тебя не толстый надо звать, а сто грамм и в отключке.
Мне все это на руку было. Слабый, хилый, обжора. Главное ко мне привыкли и не обращают особого внимания. В туалет я просыпался часа в четыре утра. Все спят. Катил к унитазу, потом к раковине. Брили то нас, раз в неделю, а вот мыться никто не желал. Вода холодная. Мне же не привыкать. Скидывал куртку и обмывался до пояса.
Свет в комнате не выключался никогда. Поэтому я рассмотрел и три тюфяка, на которых спали лежа. В основном, большая часть, спали сидя в коляске или прислонившись к стене. И только трое как люди. Под окном спал Виктор. Его протезы лежали рядом. А вот кто спал на двух других не видно. Подходить не хотел. Зачем что б все знали, что я рано встаю. Когда все просыпались, и пора было ехать, я делал вид, что только открыл глаза.
Прошла где – то неделя, а может больше. Меня на дороге оставляли одного. Под деревом, как охранник стоял, или сидел Семен. Молодой парень в военной форме. Но он мне не нравился. Какой-то он смазливый. Ходит как баба, бедрами виляет. Не люблю таких.
Езжу это я так на своей коляске между машин. Кепочку всем подставляю. Бумажки что подают, сразу по карманам распихиваю. Мелочь в банку из под кофе. И тут подъезжает мерс крутой. Ну, думаю, подрулю. Может, перепадет чего. А смотрю за рулем Леха. Мой друган. Вместе росли, по девчонкам бегали. Он с соседней улицы. Как увидел я его. Давай к нему.
- Леха. Брат. Спасай. Меня тут цыгане в рабство взяли. Просить для них заставляют.
А он так глянул на меня. Руку сдвинул, кнопочку нажал. Стекло и закрылось.
- Леха. Не бросай. Ты хоть матушке скажи или сестре, брату.
Он даже не смотрит.
- Леха. Брат. Ну не бросай.
Зажрался мой друг Леха. Нос сука воротит. Тут зеленый свет дали. И укатил мой друг Леха на своей крутой точиле. Вот так друзья и проверяются в беде и радости. Позолотила судьба руку друга и ни кто уже не нужен. А парень мне под деревом шокером машет. Все. Решился я. Устрою побег. Есть пара вариантов. Бывают на перекрестке менты останавливаются. Можно к ним подкатить. А можно просто за машину уцепиться и уехать. Пока мой охранник раздуплится, я уже далеко буду. Потом отцеплюсь и укачу дворами. Документы у меня есть, значит не бомж. Менты обязаны будут мне помочь. Как инвалиду и как солдату. А можно и в военкомат проехать. Там точно меня ищут.
Сказано, сделано. Стал себе в карманах оставлять по сухарю. Если побег удастся, что бы было что перекусить. Пью мало, ем много. Утром, когда просыпаюсь, делаю мини зарядку. Отжимаюсь от пола или кручу здоровой ногой велосипед. Приседаю. В общем, готовлюсь, пока весь местный сброд спит в отключке.
Тут как то сплю и вижу сон. Голая девушка стоит посреди комнаты. Смотрит по сторонам. Подошла ко мне. Погладила мои волосы. Отошла к умывальнику и стала умываться и обмываться.
Сон. То, что вижу, это явно сон, но то что меня гладили по голове, это то я чувствовал. Так это Симка. Та призрачная Симка, о которой говорил инвалид Витя. Может и он видел этот призрак. Как она прекрасна. Свет из комнаты немного попадал в нишу с раковиной. Освещая вид на ноги, бедра, попу, спину и голову. Какое прекрасное тело. Прическа. Эти стриженые волосы мне что то или кого-то напомнили. Но кого? Девушка на секунду замерла, словно почувствовав прикосновение моего взгляда, но сразу продолжила свое дело. Потом долго вытиралась полотенцем. Вышла из ниши одной и прошла в другую. Я сильно зажмурился, пытаясь сохранить в памяти эти прекрасные черты.
Я не хочу ничего не видеть и не слышать. Это мой идеал. Мой идол. Я молиться буду всю жизнь на эту картину. Никакая Монна Лиза не сравниться с этим видением обнаженной женщины в полумраке темной ниши.
Я открыл глаза.
Два коротких, почти до колен протеза. Так вот почему она так переваливается при ходьбе. Она очень похожа на… Нет. Ноги, бедра, грудь. Все при ней. Лицо. Да это же наш Семен. Мой охранник. Или теперь охранница. Вот почему мне казалось, что Семен ходит как женщина. Он и был женщиной. Он – она, подошла ко мне.
- Я почувствовала, что ты на меня смотришь. Ты что, никогда не видел обнаженную женщину? Ну, посмотри. Я не привидение. Можешь потрогать. Я давно заметила, что ты филонишь и не пьешь как все. К побегу готовишься. И сухари у тебя в кармане. Я замечаю. Ты убежишь, а как же я? Как другие?
Она говорила, а я смотрел. Первый раз в жизни я видел женскую грудь, да и все остальное вот так, в живую, да еще и так близко. Я смотрел, а мне так хотелось потрогать, погладить, прильнуть и прижаться всем телом. Побег. О каком побеге она говорит. Разве смогу я хоть когда – то бросить ее здесь, на съедение этим волкам. Мы убежим вместе. Она еще что – то говорит. Уходит. Я тяну руки за ней.
- Ты я вижу, так ошарашен моим видом, что не можешь ни о чем думать. Я оденусь. Тише. Не разбуди никого.
Она отошла. Прямо на голое тело одела рубашку. Теперь, глядя на нее я буду ощущать эту грудь под тонкой тканью.
Тонкий, кружевной треугольничек, и сверху эти грубые солдатские брюки. Ремень. Застегивается и идет ко мне.
- Толстяк не красиво, как хоть тебя зовут скажи.
- Виталик.
- Ви-та-лик. Красивое имя. А меня Симона. Для друзей просто Симка. Виталя, Виталька, Виталечка. Просклоняла она мое имя.
- Только, для всех мы с тобой остались Семен и толстяк. Тут мало кто знает, что я женщина. А ты мне очень понравился. Ты сильный. Я видела, как ты зарядку делаешь. Прошу тебя, не бросай меня здесь, с ними. Я не выдержу, умру. Тут раньше трое ребят были. Они тоже готовили побег. Витька их выследил и сдал хозяевам. Всех троих вывезли, и никто не знает где они. Убили, наверное. Потому что их здесь долго мучили и избивали ногами. Как урок для всех остальных. Меня Витька не сдал, потому что влюблен в меня. Я вижу и чувствую. Раньше он возле Полины спал. Ну, та, что здесь готовит и убирает, когда мы работаем. Она старая проститутка. Ей некуда идти. Вот и живет здесь. Бывает, что ее используют по назначению, но редко. Так она только кухарка. Все хватит говорить. Спи. Сейчас все начнут просыпаться, а тебе еще в туалет. Я пошла на свой диван.
Она поцеловала меня прямо в губы и ушла. Сон кончился. Пора просыпаться.
Весь день я был сам не свой. Пару раз чуть под машину не попал и был отматюкован проезжающими водителями. А Симона, в роли парнишки, в военной форме, грозила мне шокером из под дерева.
В голове возникали версии и видения различных ужасов, которые привели эту девочку к потере обеих ступней. Какой же ужас и боль сопровождал эту травму и утрату.
Мне чудился и ужасный обстрел и она, беспомощная в платьице, под бомбежкой с оторванными ногами. Или террористы, издевающиеся над оглушенным и обездвиженным телом.
Вот и обед. Нам привезли отварной картофель, и кислую капусту. Как она уже надоела. Беру хлеб и картофель не спеша. Что бы хоть случайно дотронуться до ее руки.
И вот. А она свою тоже не убирает. Боковым зрением вижу, что она старается смотреть на дорогу. Я тихонько погладил ее пальцы. Она взяла картофелину и стала ее чистить, наклонив голову. А сама из подлобья смотрела на меня. Я тоже опустил голову и смотрел на нее. Но долго такая игра не могла продолжаться.
- Если ты соберешь мало денег, то завтра с тобой поедет Виктор.
Это меня подхлестнуло, и я стал метаться между машинами, что бы собрать необходимую сумму. Конечно, утро было упущено. Все же удалось собрать приличную сумму. После работы, я летал на своей коляске. Туалет, умывальник, стол, огурцы, кружка. Выпил и поехал к стенке, где обычно сплю. Наверное, не рассчитал. Стали удивляться:
- Толстяк, ты чего не жрешь? Метеорит на голову упадет, раз толстяк не жрет и не пьет.
Про голову мне понравилось, и я сослался на сильную головную боль. Встал на обычное свое место и устроился спать. Но сон не шел. Так сидел в полудреме. Слышал и чувствовал, как ко мне подходили и тормошили, но не реагировал. И лень, и не охота. Даже не понял сам, когда отключился. Проснулся, только когда утром все загалдели, перед самым выездом. Еле успел в туалет заскочить. Да и то, уже звали из машины.
Сегодня я первый день был один. Ни тебе Витьки безногого. Ни Симоны любимой. Вот самый лучший случай для побега. Даже милицейский уазик стоял на моем светофоре, но я не мог. Не хотел и не стал предавать ту, которую так неожиданно и беззаветно полюбил.
Я работал как обычно, не рвался вперед, но и не спал. Немного скучновато, а так. Хотя, наверно, был растерян. Все же первый раз сам. Даже не заметил, что мне привезли обед. Обратил внимание только когда заметил собаку под нашим деревом.
Прикатил, и наверное вовремя. Собака уже нос совала в мой обед. Отогнал ее и устроился перекусить. А эта сучка сидит и смотрит на меня голодными глазами.
- И чего сидим? Кого ждем? Ты что, не видишь, что это мой обед, а не твой. Мне тут и самому мало. У меня кличка знаешь какая,- толстый. А штаны уже спадают. А тебя как зовут. Хм. Гав – это имя или фамилия? Ага, понял. Гав – это имя. Гав, гав – фамилия. И что, ты хочешь, что б я поделился? Ладно. Один тебе выделю. Э-э! Стой. Не носи ни куда. Стой. Вот вижу у тебя вымя, нет вымя у коровы, как же назвать? Не помню. Ну, в общем соски оттянуты. Значит кутята. И нести этот, один маленький йогурт ты хочешь им. Так вот что я тебе скажу. Съешь его сама и твой организм из него сделает для них много еды. А так одного на всех не хватит. Вот. Умная собака. Давай помогу открыть. Не рычи, я помогу. Да не заберу я. Уже ведь подарил, а подарки не возвращаются. Вот молодец. Давай еще пару крошек хлеба, для сытости. Вот молодец, понятливая. Лучше некоторых людей. Ну вот, я поел. Можешь и мои коробочки облизать, у тебя язык длиннее моего. До дна достанет. Все, беги кормить, а я на работу. Эх, жизнь собачья, а вот у тебя человечья. Забота о детях. А на кого работаю я? Грустно. Лучше об этом не думать. Дальше все как обычно. Только ночью я опять видел Симону. Она может, и вчера была, но я спал.
Я сидел и наблюдал из-за прикрытых век, как она моется. Эти изгибы тела. Плавные и нежные движения. Как же ей, бедной, должно быть неприятно. Вода в кране ледяная. Когда сам обмываюсь, аж вздрагиваю. А она это делает так, будто где то в теплой бане. Хотя конечно очень приятно, когда с тела смываешь всю грязь и пот. Мы же работаем на дороге. Сотни машин. Копоть и пыль. Вечером, когда умываюсь, то даже в нашей черной раковине видна текущая грязная вода.
- А я тебя видела. Ты с собакой под деревом разговаривал. Я ревную. Со мной ты не такой решительный и разговорчивый. Йогурт ей подарил.
Я наверное придремал. Когда открыл глаза, Симона, в ночной рубашке, как у мамы, стояла рядом. Она гладила меня по голове. Потом сделала шаг и присела мне на колено. Ее тело горело. После холодного душа и обтираний всегда так. А может у нее не от этого, такое прерывистое дыхание? Левой рукой ухватил ее за талию и прижал к себе. Она прильнула. Впился губами в ее плечо. Перед глазами шейка, ушко, взгляд скользнул ниже, за ворот рубашки. Уперся в грудь, я смутился и поднял взгляд выше. Но Симона прижала туда, где я постеснялся остановить свои глаза. Я замер, упиваясь этим наслаждением. Минута, другая. И тут решился поцеловать ее шею. Выше, еще выше. Симона повернула голову и мы слились в едином поцелуе. И пусть весь мир подождет. Этот миг – была вечность. Теперь хоть убейте. Она моя. Я это чувствую и понимаю. Куда мне бежать без нее. Ни за что.
Симона вроде как прочитала мои мысли. Отклонила мою голову руками и жарко зашептала:
Ты, наверное, не поймешь, Виталечка. Но со мной такое впервые. Были у меня мужчины, многое было в жизни и плохое и хорошее, но что бы вот так, умирать из-за мужика, если его, хоть минуту не видишь, такого у меня никогда не было. Вот только теперь я понимаю, ради чего стоило жить. Даже не жить, а мучиться и страдать. Это я раньше думала, что танцы, друзья, компашки и бары, вот она жизнь. Потом машины, покатушки, авария, больница. Все друзья отвернулись. Кому калека, инвалид нужна. Нашлись добрые люди, помогли. Купили протезы. Я ведь раньше смазливая была. Красотка. Длинные ноги, волнистые волосы ниже плеч. Это здесь уже вшей подхватила и на лысо. Каждый под юбку старался залезть, вот и хожу в форме. Это вот ты, как джентельмен себя ведешь. Тогда голой видел, и ничего. Сегодня вот сидим, а ты себе ничего не позволяешь. Любишь. Я это чувствую. Вот твою руку к груди приложила, а ты сердце слушаешь. Как оно там бьется. Как воробышек летает по сараю, и вырваться хочет к тебе в руки. Всю себя тебе отдаю. Бери. И ничего. А это верная примета. Значит любишь. Так вот и я тебя никому не отдам. Всю жизнь вместе будем. Я тебе еще деток нарожаю. Ты главное не волнуйся. Я умная. Придумаю, как нам отсюда сбежать. Оказалось все не так просто. Сначала думали, что стоять будем вместе, остановим милицию или там, прямо на дороге устроим котовасию, нас в отделение заберут, а там уже как Бог даст. Но оказалось, что у наших хозяев есть осведомители. Да и сами они очень часто проезжают и контролируют, кто и как работает. Вот мы вчера раз пять мимо тебя проезжали, а ты нас не видел.

Начну я, наверное, свой рассказ с притчи. Попалась она мне на глаза и заставила задуматься. Это не мои слова. Народная мудрость, выстраданная годами и веками. Мудрость, которая пытается уберечь нас от повторений ошибок, совершенных другими. Мудрость заставляющая думать.
Чтоб не кололи меня шпильками и не закидывали камнями, скажу одно:
- Это могло случиться с каждым, невзирая на вероисповедание и национальную принадлежность.
Итак. Вернулся я в родной городок, не скажу какой. С войны на во… на Украине. Именно на Украине. Не могу себя переубедить. Не хочу жить «в» _ _опе. Лучше «на» Родине. «На» Украине. И не имеет значение за кого я воевал. Не важно. Главное отвоевался.
Одна нога осталась в окопе. Из которого меня самого чудом вытащили. Потому что так присыпало, что могли пройти и не заметить. Просто одна из волонтерш, спустилась в воронку. Короче нашла меня. Вот и выжил. Подлатали, подлечили, и домой отпустили. В госпитале я и прочитал эту притчу. Посмеялся. И забыл. Но судьба она такая. Заставила вспомнить.
«Приходит в церковь паренек и обращается к священнику:
- Батюшка. Вот скажи ты мне. Почему люди, как только начинают жить богаче, сразу зазнаются. Друзей забывают, да и всех своих родных и близких.
- Сын мой, оглянись вокруг и скажи, что ты видишь?
- Ну что? Вокруг люди, иконы, свечи горят.
Священник дает парню зеркальце и говорит:
- А вот теперь сюда посмотри, что видишь.
- Как что? Себя.
- Вот и подумай, всего ничего серебра, а ты уже ни кого кроме себя и не видишь. Так и люди. Застит золото людям глаза. За прибылью и богатством ничего и ни кого не видят.
Вот такая вот притча. Сама по себе она может быть и не очень, но смысл в ней заложен колоссальный.
Только понял я это намного позже.
Приехал домой. Встретили. Помогли из вагона вылезть.
Мама плачет. Брат и сестренка вокруг вьются. Радуются. Живой! Вернулся! Хоть и калека, но дома. Допрыгал до такси. Сумку брат донес.
Вот и дома. Друзья пришли. Выпили. Посидели. Хорошо встретили. И все. Забыли и забили. День, другой сижу. Тишина. Мать на работе. Малышня в школе. Хоть сдохни. Я сильный духом. Собрался, оделся и от стенки до забора, от забора до светофора. Допрыгал до военкомата. Тут проверили документы. Как к герою отнеслись. Выдали все справки. На учет поставили и сняли как инвалида. Выдали направление на склад воинский. И даже до склада довезли. Правда попали на сам склад уже в обед. Сержантик уехал. Некогда ему ждать пока обеды закончатся. Но ничего. Сам дождался. Помогли допрыгать до самого хранилища.
- Выбирай,- говорят.
Вот это чудо. Десятка два колясок инвалидных стоят, да еще под стенкой сложенных с полсотни. Да что их там выбирать, все вроде одинаковые. Но попробовал. В одну, другую сел. Проехался. У первой ход тяжелый. У второй, колесо затянуто, влево все время тянет. Я и сам смог бы отрегулировать, но раз дали возможность выбирать, почему бы и нет. Перепробовал с десяток, хотя мог и все. Ни кого на складе ведь нет. Сам себе. Ну, выбрал четвертую. И так ее вертел и эдак. Хороша. Толкнулся, она сама катится. Сел и на выход. Подписал бумаги, выехал во двор и тут меня осенило.
Сюда-то на машине, а обратно как? До города тут километров тридцать будет, если не больше. Вспомнил, что когда заезжали, то налево поворачивали. Значит мне сейчас на право. Выкатился, повернул и погреб в сторону города. Машины едут, я машу рукой, но что-то, ни кто не спешит герою помощь оказать. Темнеть стало, а я все еще на дороге. Пытаюсь спешить, но плохо получается. Раз так дернулся, чуть под машину не попал. Коляска на центр дороги выкатилась. Чудом увернулся от пролетающего «Мерседеса».
Сумерки. Вроде уже и машин меньше. Тут замечаю, что за мной машина едет. Не объезжает.
Остановился. Повернулся и смотрю на нее. Выходят из машины два цыгана. Они на нашей улице живут. Только в конце, а я в середине, узнал их сразу. Ура думаю. Помогут. А они встали между мной и машиной и о чем-то на своем языке разговаривают. Подъезжаю к ним.
- Привет ребята. Поможете? Подкинете до дома, я ж ваш сосед. Не узнали что ли?
А они опять между собой говорят, вроде, как и нет меня рядом. Ну, вот вроде младший уговорил старшего. Обратили на меня внимание.
- Послушай. Ты не галди. Тебя никто слушать не будет. Если будешь послушным будешь как сыр в масле кататься. Еда, водка, даже бабу тебе дадим, если конечно захочешь. А если будешь дергаться, нам бизнес ломать, то сначала бить будем, а потом вообще убьем. У нас такой товар как ты, не переводиться. Там придурки воюют, нам живой товар пачками шлют с фронта. Так что считай, мы тебя осчастливили. Живи, молчи и радуйся.
- Что – то вы ребята не совсем приветливы. Может, я поеду своей дорогой?
- Поздно паря. Ты уже приехал.
Берут меня, вместе с коляской и везут в хвост автомобиля. Открывают борт, опускают пандус. Темно, ничего не видно.
- Давай быстрее, вроде как машина сзади.
- Эй ты, солдат, держись там, иначе убьешься, мы быстро ехать будем, но все же.
И втолкнули меня в фургон. Пандус закрылся. Но пока закрывали дверь, подъезжающий автомобиль успел осветить нутро фургона. К стенкам стояли привязанных еще пятеро, таких как я инвалидов в колясках. Машина тронулась. В темноте меня качало и болтало.
Хотя я изо всех сил старался удержать коляску на месте. Теперь понятно, зачем этих бедняг привязали. Когда машина остановилась, у меня не осталось сил, что бы самостоятельно спуститься из фургона.
Меня выкатили. Потом отвязали от стен фургона тех пятерых, что были в машине, и то же вытолкали в гараж.
Машину закрыли и она выехала. На ее место заехала другая. Похожая. Оттуда тоже выехало четыре коляски.
Тут я обратил внимание, что все инвалиды перекатываются в другую комнату, через открытую дверь. Рванул за ними. Надо же выяснить что здесь да как?
Явно это преступная цыганская банда. Видел репортаж по телевизору о таких. Теперь думаю все разведаю и в милицию сдам, тепленьких. Они же не знают, что я на одной ноге прыгаю быстрее, чем они на своих двух бегают.
В общем, решил следить и все выведать. Переехал вслед за одним бедолагой в соседнюю комнату.
Это оказалась большая, не отштукатуренная комната. Посредине стоял сбитый из не струганных досок стол. На нем валом лежали огурцы и помидоры.
Большой казан, полный еще парящей отварной картошки. Два бутылька с соленьями. В одном из них, в мутном рассоле плавали огурцы, а в другом, прозрачном, маринованные помидоры. Еще большой тазик квашеной капусты. О! самое главное чуть не забыл. Во главе стола стоял единственный стул, на котором восседал молодой парень в шортиках. Потому что ниже шорт шли два протеза. В руках этот парень держал большую сулею, литров на пять, с мутной, беловатой жидкостью. Явно самогон.
Кружки стояли на краю стола и безногий довольно быстро справлялся, наливая их.
- Эй, солдатик! Иди ужинать. Ты новенький, так вот запомни, в большой семье клювом не щелкают. Останешься голодным. А за это еще и побьют.
- Как побьют. Остался голодным, и еще бьют.
- Как – как. Палками. Вот получишь звезды, узнаешь.
- Я же новый. Объясните, какой звезды здесь можно получить.
Почти все заржали.
- Вот глупый. Когда дубинкой по голове бьют, знаешь какие звезды, вокруг летают? Вот лучше и не узнавай.
Я подъехал к столу. Только тут, глядя на такое аппетитное кушанье, я понял что проголодался. А ведь и правда, целый же день не ел.
Мне передали кружку. Все подняли тост за меня, как за новенького. Как тут не пить?
Утро. Голова как тот казан с картошкой. Гудит, бурлит, но ничего не варит.
Куда – то везут. Незнакомое место. Улица, перекресток. Вчерашний безногий инвалид на протезах, возит меня между рядами машин. Подают много. Видимо у меня такой жалкий вид, после вчерашнего, что всем проезжающим искренне жалко. Не соображаю сколько мы уже тут. Подъехали хозяева. Оставили пол булки хлеба и две двухлитровые бутылки сыворотки, или такого обезжиренного кефира. Полбутылки всосал зараз. Не останавливаясь. Посидел. Отдышался. Откусил отломленный для меня хлеб. Запил. Меня не торопили и поэтому наслаждался сывороткой. Кислая жидкость возвращала к жизни весь организм.
Даже начал вспоминать некоторые моменты, вчерашней попойки. Противно. Лучше не вспоминать. Подумал, что надо расспросить безногого. Как тут все и что.
- Слышь, брателло. Эй, там, за спиной. Чего молчишь то. Ну, молчи. Я вот что спросить хотел, ты здесь постоянно живешь? Молчишь. А вот с едой как, раз в день, вот это вечером кормят и все? Не, ну ты чего как и не живой? Вот блин зараза, хоть бы мыркнул что в ответ.
- Постоянно.
- Опа. Голосок прорезался. Что постоянно? Ты же не на много меня старше. Тебе лет наверное.
- Постоянно живу.
- Двадцать три – двадцать четыре. А родные у тебя есть? Ну мама там, сестра?
- Один раз. Утром не хочется. А днем когда как.
- В блин. Тормозишь что ли? Я тебе уже восьмой вопрос, а ты мне на второй отвечаешь.
- Вот на днях йогурт давали. Так ешь, сколько хочешь. Вкусные. Как в детстве. Я объелся так, что плохо стало. Правда Симка сказала что просроченные.
Кого просрочило и куда, я не понял.
- А кто это – Симка. Твоя подруга?
- Много говоришь. Нельзя. Буду бить. Мне братья сказали.
- Какие братья? Те что нас возят твои братья?
И тут я почувствовал такой удар, что подскочил в своей коляске и чуть не перевернулся.
Что это было. Ничего не понял. Ну не этот же калека так меня двинул. Может в нас машина въехала?
- Эй, ты, там по заду. Ты живой?
- Симка она хорошая. Она мне всегда, что-то вкусное дает. А ты не говори, запрещено. Ударю.
- Так это ты меня? Да я тебя за это…
Я хотел вскочить, но почувствовал, что не могу здоровую ногу снять с приставочки на коляске. Дерг, дерг и ничего. А вставать вот так, это сразу перевернешься.
- Мне что, ногу привязали? Эй, там.
Сильнейший удар в плечо. Меня подбросило, и я упал на землю. Больно стукнулся всем телом. Ведь даже руки не успел подставить. Лицо и лоб расцарапал, а главное подняться не могу сам. На руках отжимаюсь, а дальше никак. Привязанная нога не пускает. Да и хорошо машины все разъехались, иначе раздавили бы.
Я дергаюсь на асфальте, а инвалид просто стоит и смотрит на меня. И прячет в карман руку, а в ней, что-то темное. По здравому моему разумению этим темным он меня и ударил. Так это шокер. Вот же сука. Как я сразу не понял. Тупой, изувеченный идиот, получил команду, если я буду много говорить – бить меня шокером. Наверняка это так. Надо выработать другую тактику общения с ним. Спрашивать и наблюдать. Если только полезет в карман за игрушкой, замолкать. Не. Оно, конечно, хорошо рассуждать, но надо как-то подняться. Холодно лежать на дороге. И как назло, ни одной машины. И этот гад, даже не нагнется. Стоит как истукан. Ага. Вот и машины. Две иномарки. Пролетели, даже не глянули скоты. Пешеходы переходят, и хоть бы кто. Во, в стране бардак. Инвалид валяется на земле и ни одна зараза не подойдет, не поможет.
- Эй, мужики! Помогите! Я не пьян, просто упал. Ну, хоть кто-нибудь.
Пока смотрел назад, заурчало. Повернулся. Возле нас остановился грузовик. Вышел пожилой мужчина. Помог подняться и сесть в коляску. Потом собрал и сложил всю мелочь в мою кепку, которая рассыпалась, когда я падал.
- Спасибо батя. Век тебя не забуду. В церкви тебе за здоровье свечку поставлю, если доберусь. А то понимаешь, крутанулся неудачно и вот, на земле оказался.
Не знаю, как там при СССР жили, мать рассказывала что хорошо. Главное что я понимаю о том времени, отзывчивые, добрые и правильно воспитанные люди жили в той стране.
- Спасибо отец. Спасибо.
Мужичек сложил мне всю мелочь и от себя положил двадцатку.
- Ты бы, сынок не здесь прохлаждался, шел бы на работу.
- А кому я такой, безногий и убогий нужен, отец.
- Кто хочет, тот найдет. Вон даже слепые работают. Розетки и вилки собирают. Ты бы у них за бригадира был. Нужны им там, на заводе, зрячие.
- Спасибо батя, учту.
- Оно конечно. Здесь спокойнее, но как горек хлеб подаяния и намного приятнее заработанный кусок.
Мужичек сел в своего газона и уехал.
- Слышь, инвалид. А ты чего на завод не идешь. Бригадиром бы стал.
- Я и так бригадир. Над вами.
- Ух, ты. Когда надо ты быстро соображаешь.
- Ударю.
- Все, все. Молчу. Расскажи за Симку.
- Симка, она такая.
Начал он мечтательно.
- Она… Не тронь ее своим поганым языком, а то ударю.
- Что ты! Я о ней и не знал даже. Это же ты о ней начал говорить. Это, наверное, твоя невеста? Или подруга?
- Она ничья. Общая. Она для всех самая любимая.
- А где она?
- Ты что дурак? Она же с нами живет. Хотя конечно дурак, раз к нам попал. У нас нормальных нет. Мало что инвалиды, так еще контуженные и одинокие.
- С чего ты взял? У меня мама и брат с сестрой.
- Не ври. К нам таких не берут. Их ищут родные. А нас здесь ни кто не ищет. Убьют и фамилию не спросят. Сколько наших за последнее время исчезли. А они побег готовили. Ну, теперь я бригадир, у меня не забунтуешь, ударю.
- Ты отвлекся, за Симку расскажи, пожалуйста. Как так что я ее не видел. Как ее зовут.
- Не знаю. Она сказала звать ее Симоной, а для друзей Симкой. Я ее друг. Она тоже без ног. На протезах. Поэтому она спит рядом. У нее самый толстый соломенный тюфяк. Это мы ей сообща делали. А на мусорке одеяло нашли и вещи. Но она платье не носит, всегда в форме ходит.
- Так она что военная?
- Нет, вроде. Молчи, а то ударю.
Через минуту я понял его перемену настроения. К нам подъезжала наша машина. Рабочий день заканчивался. Из машины вышли двое. Инвалид отдал им собранные нами деньги.
- Вот это молодцы. Хорошо наколедовали. Как пациент, Витек? Послушный? Дай-ка игрушку.
- Послушный, только болтлив очень. Надо еще с ним поездить.
- Ого! Заряда осталось в половину. Это ты его раз пять долбанул, а говоришь послушный.
- Послушный, только говорит и расспрашивает много.
- Ну ладно, садись в машину, мы этого погрузим.
Инвалид, как оказалось Виктор, сел в кабину, а меня повезли к хвосту автомобиля. И как только со светофора все машины уехали, открыли борт и загрузили меня. Привязали ремнями как двоих других. Нас трое, значит, еще двоих забирать будем. Здесь темно, значит никто не следит. А я же вспомнил, у меня документы и мобильный телефон со мной. Только сложено под сиденьем. Я ведь когда коляску выбирал, то эту не только за хороший ход взял. Там, снизу, на сиденье, разошелся шов. Получилось что – то вроде кармашка. Вот туда я документы и мобильный телефон и спрятал.
Я так скучаю по маме, за братом с сестрой. Даже когда лежал еще в госпитале, то хоть раз в день говорил с ними. А теперь никак. Переживает, наверное, мамуля. Уехал в военкомат и пропал. Ну не в армию же пошел без ноги? Ищут, наверное, переживают, а я тут с такими же катаюсь. Самогон пью.
Подобрали еще одного инвалида на дороге.
Пока темно, надо успеть проверить свой тайник и еще посмотреть что с ногой. Почему здоровая нога не снимается с подставки. Шевелить ей могу, приподнимаю, а вот вперед двинуть не получается.
Полез рукою под сиденье. Нащупал бумаги, уже хорошо. Документы на месте, значит я не бомж. Доставать не буду, отберут, а так о них никто не знает. Забрали пятого.
Попробовал нащупать мобильник. Но тут машину дважды так качнуло, что чуть не выпал из коляски. Решил оставить эту затею до лучших времен. Стал дергать опять ногой. Вроде ходит по немного вперед – назад, а вот двинуть и встать на нее не могу. Что-то странное. Приехали. Нас отвязали от стен и выкатили в гараж. И тут ко мне подошел один из охранников и снял с ноги две ленты липучки.
- Ты что делаешь, что это такое. Зачем вы это прицепили?
- Это дорогой что б у тебя дурных мыслей не было. Но как Витек говорит, ты послушный. Посмотрим, если до тебя дошло, что ты наш и не будешь дергаться, то один будешь стоять. А это большое доверие и его надо заслужить. Понял, толстяк?
- Хо. Ты ему уже кличку придумал?
- А что? Он поупитанней наших будет.
- Ничего, поживет с ними, похудеет.
Охранники заржали, сели в машину и выехали из гаража. Ворота закрылись.
Я покатился к двери в общий зал. В дверях стоял парень, он протянул мне мокрое полотенце, и указал на лицо. Когда стал вытираться, увидел что полотенце в крови. Я и забыл, что когда падал, сильно оцарапался об дорогу.
Хотел отдать полотенце, но парень, покачиваясь, шел к столу, где уже все ели и пили. Мне же было не до этого. Целый день без туалета. Быстро покатил в нужник.
Надо сказать пару слов и о санитарных условиях. Вчера рассмотрел, что комната не штукатурена. Кирпич старый, но там где светлые квадраты все новое. Значит, окна, и дверь из комнаты заложили кирпичом намного позже, чем сделали саму постройку. Из комнаты теперь был выход только в гараж с автоматическими воротами, которые открывались пультом снаружи.
Туалет представлял собой нишу, в которой и стоял унитаз. Серо – зеленый от грязи и мочевого камня. Двери, ни какой не было. Рядом была еще одна ниша, в которой стоял умывальник. Но я не видел что бы кто – то умывался. Чаще раковину использовали как писсуар или мойку для посуды. Короче полная антисанитария. Хуже чем у нас в окопах было. Сесть на такой унитаз голой _опой, было страшно. Но сутки без туалета. Меня чуть не расперло во все стороны. Уже не глядя на грязь, с коляски перепрыгнул на унитаз. Облегчение.
Ко мне приковылял молодой парень в кепке. Тот, что давал полотенце.
- Толстяк! Тебе первое предупреждение.

Все мужики как мужики, кто на рыбалочку, кто в лесок, на тихую охоту, а кто и просто посидеть под гаражом с бутылочкой и надо мной посмеяться.
- Лопух ты Сашка. Надо уметь культурно отдыхать. Вот мы, сидим, выпиваем, рассуждаем о политике, а ты пришел с работы, поел и на другую работу. Субботу и воскресенье необходимо отдыхать. Мы сегодня посидим, пятница, водительский день. Завтра приходим в себя. Воскресенье все для семьи. На диванчике, у телевизора, жена под боком. Изредка в лесок там или к озеру. А тебя жинка сильно под каблук загнала. В пятницу, на всю ночь таксовать. Суббота на природу. Ночь опять таксуешь. А в воскресенье, вместо того что б отлежаться - то к матери, то к теще. Слюнтяй и слабак. Сели они все тебе на шею и слезать не собираются.
- Семеныч! Да мне самому по кайфу. Работа у меня сидячая, а я люблю машину, дорогу. Как сяду за руль, только бензин наливай. Буду ехать и день и ночь.
- Да слыхали как ты к сыну в армию, на присягу через полстраны проехал. Так пер, что жена с дочкой поесть не могли. До обеда тебя уговаривали остановиться. А ты остановился, только когда колесо пробил. Фанатик.
- Ну, причем тут фанатик? Когда таксуешь, с людьми общаешься. Город изучаешь. Опять же халтура не плохая. На эти деньги вот и в квартире ремонт затеваю и на машину немного потрачу. Обновлю.
- Во. Сначала таксует, гробит машину, а потом деньги на нее тратит – ремонтирует. Вот это бизнесмен.
- Семеныч! Да мне просто интересно, а деньги это как плата за удовольствие. Только платят еще и мне. Ну, подделаю немного, и дальше катаюсь.
- Да езжай уже отсюда, подкаблучник. Видеть тебя уже не возможно. Хоть бы выставился когда.
- Так с этого Семеныч, и надо начинать. Вот у меня в машине литрушечка лежит.
- Мужики! Все ко мне. Тут Санек проставился. Давайте за его здоровье и чтоб мужику таксовалось хорошо. А ты чего стоишь? Езжай уже, тебя клиенты заждались.
Я отправился к своей машине, а в вдогонку услышал;
- Не иначе бабу завел. Треплется деньги, дорога – шарпе ля фам, или как там?
Дальше дикое ржание и звон посуды.
Ну да. Конечно, мое поведение у многих вызывает подозрение. Даже жена поначалу настороженно относилась к моим субботним и воскресным, ночным выездам. Но все дело в том, что целую неделю я парюсь в офисе, а на выходные просто отрываюсь. В принципе - я не пью, и обычное опьянение мне заменяет ветер в лицо и ночная романтика. Возишь разных людей, различные нравы, неповторимые характеры.
Жена смирилась с моим таксованием по двум причинам. Первая это, конечно же, деньги. Когда утром привезешь ей недельный заработок, это впечатляет. А вторая причина, это то, как она сама попала ко мне в такси, но об этом потом. Сейчас немножечко о людях, которые со мной ездили на машине, о клиентах.
Вот меня удивляют наши городские таксисты. Большинство из них стоят на вокзале, в аэропорту или автостанции. Я нашел не менее прибыльное местечко. Это наш драматический театр. Основа. Хотя, прочтя в газете какое новое мероприятие, проходит в городе, ни когда не ошибешься в выборе стоянки. Итак.
Русский музыкально – драматический театр.
Ни когда бы ни подумал, но в театр ходят восемьдесят процентов женщин. Сначала думал – всем очень интересно, но судя по разговорам и обсуждениям, не всегда. Потом прикинул своими мозгами. Скорее всего, это место, где можно провести досуг – раз. Второе – пообщаться с образованными людьми. В-третьих – встретить себе подобных – культурных и образованных людей. И наконец в четвертых – пусть эти люди будут –мужчина.
Ну, это, конечно же, мечта. Нормального мужика от футбола, дивана, рюмки и телевизора, ни в какой театр не вытащишь. А если и придет, то обязательно с женой под ручку, (чтоб не сбежал) или с расфуфириной любовницей. Которая считает что вытащила Своего в свет из *чисто себя показать*. Нет, конечно, встречаются и обычные люди, любители театра, но это редкость. Одна пара на десять поездок. Вот кстати недавно вез таких. Сидят сзади, обсуждают. Он молодую актрису обсуждает, жена поддакивает. Потом она актера критикует. Трико ей не понравилось, через которое все видно. То, что актриса наполовину обнажена это мелочи. Когда довез их до дома, понял; Актриса – дочка, а он их зять. Вот это воспитание и восприятие.
На днях вот женщину везу. Она ко мне все обращается;
- Видели, как они стрелялись? Это же комедия, а не драма. Кто так стреляется?
А сама перед глазами руками машет. Ехать мешает. Я догадался. Хвастается. Говорю;
- У вас красивые руки, а почему два кольца и оба на левой.
- Два раза замужем и оба раза не удачно. Один был брачным аферистом, а второй квартирным маклером. Теперь оба сидят. А вот у вас замечаю вообще кольца нет. Вы машину у моего подъезда оставите или на стоянке? Стоянка в трех минутах ходьбы. Мы еще в кафешку забредем, расслабится.
- Кольцо у меня дома лежит, и я на работе.
- Да бросьте. Если рядом нет жены, то все мужики в командировке. То есть на небольшое время свободны.
- Я вам возле кафе остановлю.
- Так вы что, меня просто так везете? Я женщина хозяйственная и экономная, так что денег у меня для вас, просто нет. Если хотите, заходим в кафе, я вас угощу, а потом ненадолго ко мне.
- Премного вам благодарен, но, как я вам уже говорил, нахожусь на работе. Машину оставлять без присмотра не имею права.
- Но в машине, же неудобно, да и люди ходят.
- Женщина, вы мне должны триста рублей и никаких личностных отношений.
- Отвезите меня тогда обратно к театру.
- Это будет уже шестьсот рублей.
- Вот вам сотня и высадите меня прямо здесь. Ханжа.
- Я вас попрошу. Я на работе по этому, пожалуйста, относитесь ко мне соответственно.
- Импотент.
Вышла из машины и хлопнула дверью. Да уж. Бывают и такие. Но что мне с собой делать? Очень не хочется соответствовать диагнозу Семеновича и тем более подтверждать опасения супруги. И даже понимая, что моя жена не идеал, все равно ни с кем не собираюсь обсуждать ее, так как это мой выбор. Хотя конечно задела. Натура у меня такая, буду сам себя теперь корить и разбирать на запчасти. Значит дал повод этой несчастной женщине думать что могло быть по другому. Хотя и таксисты люди разные, может, кто другой дал такой повод так думать.
Нет, все хватит, иначе я замучаю вас своим самоедством. Женщины они всегда женщины. Могут быть очень властными, но при этом оставаться женщинами.
Не буду вдаваться в подробности, как так получилось. В общих чертах. Приехал по вызову в женскую консультацию. Мне стали носить и грузить какие-то коробки в багажник и на заднее сиденье. Носят две девушки. Вышел мужчина и спросил;
- Вы не поможете мне?
- Да без проблем.
Я вышел, забрал ключи и пошел за врачом. На одной из дверей угрожающая надпись *Абортарий*. Я никогда не был в таких местах. Даже как то вздрогнул, хотя мне здесь ничего не грозит. Не представляю, как бояться этого места женщины. Мне медсестра дала белый халат. Я одел, видно такой порядок. Зашли в зал, в котором располагалось четыре гинекологических кресла. Большие фонари. Врач указал на коробки, стоящие на полу.
-Только аккуратно, пожалуйста, тут стекло. Поэтому много не берите.
Я взял три коробочки и унес. Пришел второй раз, третий. Багажник заставили почти весь, но коробок еще много.
Захожу в очередной раз. В зале две женщины милиционера. Я не понял в чем дело, так как услышал только часть разговора.
- Светлана Георгиевна, выйдите за дверь и ни кого не впускайте и не выпускайте из помещения.
- Вы не имеете права…
Попытался возразить доктор.
- Я прокурор, я на все имею право. Вам сказано, будете делать. Вот все бумаги.
Женщина в форме передала папку, с какими-то документами. Доктор стал перебирать и рассматривать листочки. Вторая женщина в форме вышла за дверь. Замок в двери защелкнулся. Тут до меня дошло. Открытая машина на улице.
- Извините меня, пожалуйста, но я немного по другому профилю.
- Тогда сядьте в углу и не мешайте. Скажите хоть слово под руку, окажетесь в тюрьме. Что-то еще?
Я поднял руки и отошел в уголок. Сел на белый табурет. Сижу, молчу, уставился в закрашенное белой краской окно. Пытаюсь не смотреть в сторону кресел. Где, по звукам и звону металла проходит какое – то действо. Но табурет оказался вращающимся и я, забавы ради, немного крутил задом. Иногда сильнее оттолкнувшись меня, разворачивало и, поневоле я становился свидетелем различных больничных сцен.
Женщина прокурор – раздевается.
Вот уже обнажена (а фигурка что надо).
Вот в серой, застиранной рубашке.
Не вижу.
А уже на кресле.
Врачи над ней колдуют. Вижу только белые простыни и немного руки врачей. Как хорошо смотреть, как люди работают. Работа отлажена и синхронна. Скупые фразы до меня не доходят.
Стон. Кровь. Слезы и всхлипывания. Все.
Между врачами вижу фигуру в черном. Она просто стоит сзади и наблюдает. Кого это пустили сюда в черном? Даже меня заставили одеть халат. Наверняка начальник большой. И не стыдно ему смотреть женщине между ног, когда там врачи колдуют. Я издали смотрю, и то не по себе. Фигура в черном протягивает к лежащей женщине руки и резко хватает белый комок.
- Ты думал сбежать от меня и родиться? Нет уж. Почувствуй, скольких ты убила в своей жизни. Голос тихий, скрипучий и какой-то зловещий. В белом комке, который схватила фигура в черном, мелькнуло детское лицо, потом лицо девушки, женщины, старушки. Вроде как в этом комке за секунды прошла чья-то жизнь. Фигура в черном сомкнула руки, и белый комок потух между пальцами.
- Не надо…
Вырвалось у меня. Но медсестра тычет мне в нос чем-то вонючим. Отстранил ее руку и поднялся с пола. Что здесь произошло? Никого постороннего нет. Мне это привиделось что- ли? Хотя нет. В углу, в корзине лежит голубой халат со следами крови. Значит что- то все же было. Беру коробки, несу к машине. Качает. Вышел на улицу. Свежий воздух отрезвляет. Поставил коробки на заднее сидение, а сам прислонился к машине. Сделал несколько глубоких вдохов. Вышел мужчина, врач. Но уже в костюме. Спросил в порядке ли я, сказал адрес куда ехать. Ну вот. Своя, привычная работа. Я уже в полном порядке. Но теперь начинается вторая фаза стресса самоедения. Ну как, мы, мужики не обращаем внимания на такие для нас мелочи как аборт. Это же ужас. Кровь, боль, стресс. Нет, я, конечно, понимаю, что родить не желанного ребенка и мучить и его и себя всю жизнь еще хуже. Но аборт? Это же так страшно, а никто из мужиков об этом просто не задумывается.
- Да сходи на аборт, полчаса и ни каких проблем. Да я сам идиот что так думал. У меня ведь жена тоже один раз ходила. Но это было давно, и я заплатил деньги, что б ей максимально обезболили. Но все равно чувствую себя теперь подонком. Как я мог? Ведь придумано столько простых средств, а я ее на аборт.
Мне кажется надо по телевизору показывать, как делают аборт, хоть так как его видел я. Издали и из-за кресла. Дети не поймут, а вот мужики может, задумаются. Да и женщины молодые и не опытные тоже.
Ой. Опять я завел вас в дебри своего самоедства. И все же все женщины разные.
Вечер. У театра. Садится дама, бальзаковского возраста. Смотрю на нее в зеркало заднего вида.
- Я закурю, с вашего позволения. И не надо меня лапать своими сальными взглядами. Перед вами может быть последняя порядочная женщина в этом городе. Кругом разврат. В театре обнаженные девки, мужики в непристойных одеждах.
- Может, скажете, куда едем?
- Может и скажу. Вам то, какое дело?
- Женщина. Вы, между прочим, в такси и я водитель.
- Это не дает вам права смотреть на меня с вожделением.
- Я? Да не дай Боже!
- Вы себе не представляете, как вы меня оскорбили. За это вас раньше, вызвали бы на дуэль. Или просто убили, но где сейчас настоящие мужчины? Покиньте помещение.
- Я понял! Вы пьяны! Скажите куда вас отвезти, иначе мы остановимся возле милиции. А там вас быстро оформят в психушку.
- Нахал. Вам повезло, что вы в своей машине. Не то бы я вышвырнула вас, и вы забыли мой адрес навеки.
- Выходите.
- Улица Некрасова 37, развратник. Попробуйте только приставать, у меня есть муж и две большие собаки.
- С вас двести рублей и идите к своему мужу.
- Вот ваши деньги. Больше не попадайтесь мне на пути. Извращенец. Иначе мои собаки порвут вас в клочья.
- Маразматичка,- подумал я, и резко дал газу.
Ну, вот и опять. Какой повод я дал ей так думать и говорить? Явно она сама взяла себе такое право. Ну и ладно. Вот молодых намного проще возить. Они не заморачиваются на мелочах. Или как говорят в их среде, не парятся. Есть деньги, едет на такси, нету – едет в троллейбусе или маршрутке.
- Мужчина! Выйдите из машины и откройте мне двери. Ручка вся, какая-то замацанная. Ее, наверное, уже человек сто открывали, а вы не удосужились даже протереть. Какая грязь.
Я вышел из машины, открыл ей дверцу.
- Струсите крошки с сидения. Могли бы и коврики постирать и чехлы. Как вам разрешают работать на таких грязных машинах? Сплошная антисанитария.
Наклонился, струсил с сидения невидимые крошки. Поправил чехол. Выпрямился и мило улыбнулся. Женщина, видя мою приветливость, улыбнулась мне в ответ. Тихонько села в машину. Я закрыл аккуратно дверцу. Обошел машину и сел за руль. Она назвала адрес, и мы поехали. В зеркале заднего вида заметил, как она достала из сумки влажные салфетки. Доставая по одной, она тщательно вытерла руки, а затем и дверную ручку. Когда подъехали, то так же салфеткой достала деньги и передала мне. Вышла, и, не закрыв дверцу, ушла. Пришлось выходить, что бы закрыть машину. Подошел и увидел что в салоне, на полу лежит пять смятых салфеток. Вот так, намусорить так любой, а убрать за собой – никого. Зато как возмущаться что грязно, так чуть не в очередь. Знали бы вы, что если я хоть день не уберу в машине, то никто из вас не сядет в этот хлев. И просто уборка это праздник, иногда приходиться делать химчистку. Отмывать машину обязательно, и тщательней чем жена квартиру чистит. Трачу кучу денег на уборку, чистку, полировку. Днями я в такси не работаю. Много машин, все торопятся, спешат. Как –то с женой ездили за город, на дачу. Буквально перед нами в аварию попали две легковые машины. Суть не в аварии, а в том, что мы вместо отдыха на даче, весь день провели на месте аварии. Сначала доставали людей. Кровь, слезы, стоны, крики. Общение с врачами и с милицией. После такого вообще не хотелось садиться за руль. Пару ночей, жена просыпалась в испуге. Ночами, же, машин меньше, на дороге тише. Вот если летом днем жара, то ночью прохлада и отдых. Наверно из –за этого и работаю только ночами.
Вечер. Вновь и на старом месте. У театра. Редкие фонари сохраняют полумрак сцены. У дороги стоит одинокая фигура. Скромно одета, небольшая сумочка. Ну, такая уж точно выделываться не будет. Взмах руки. Остановился. Открыла заднюю дверь. Села. Сказала адрес.
- С вас двести пятьдесят рублей.
- Саша! Ты что?
Оглянулся и обалдел.
- Прости родная. Замотался.
Вот это выдал. И жену не узнал, да еще и домой за деньги везти собрался.
- Бедненький мой. Заработался. Поехали домой. Отоспишься.
- Да и правда. Что-то устал я. Еще и клиент привередливый пошел.
Вот с этого вечера меня всегда жена спокойно отпускала.
Газку побольше. Домой быстрее. К любимой под крылышко.
Что, в сущности, нам мужикам надо. Чтоб нас ценили, хвалили, понимали и хоть иногда ласкали.
Любви. Удачи. Теплого дома и уюта.

Скоро новый год. Все заранее начинают готовиться. Кто закупки к столу заранее. Кто-то снежинки, игрушки, украшения. Решил и я провести предпраздничные уроки.
Надо сказать, наверное, что класс мой второй «Б», состоит из двадцати двух прекрасно- вредных, и порой заумных ребятишек разной национальности. Благодаря их активности и радужности ума, о политике они ещё не говорят, да и скорей всего не понимают. Даже если и дома они часто слышат разные суждения, в класс они это не несут. За это я им премного благодарен. У нас в мире и дружбе живут шесть разных национальностей – и мы все дружны. Чем в свою очередь горжусь и я сам. Ставя себе в заслугу то, что дети заняты обучением, а не распрями на фоне телевизоров и родительских кухонных дебатов. И вот на этом фоне, вы себе не представляете в какой просак, попал я с новым годом.
Но буду последователен.
Даю на завтра задание:
Все приносят к первому уроку картинки, нарисованные акварельными красками и посвящённые новому году, деду Морозу и Снегурочке.
Казалось бы чего проще? На предыдущих уроках мы учились рисовать акварельными красками и это как контрольная, завершающая работа.
А утром началось.
Русские, Украинцы и Белорусы несут обычные картинки. С дедом в красной шубе, с посохом в руках и Снегурочкой рядом. Всё обычно и прекрасно.
Двойняшки – Немчатки, изобразили своего мороза в синей шубе, и подписали Санта Клаус, и через чёрточку Вайнахтсман.
Симочка тоже нарисовала обычного деда Мороза, но подписала – Сильвестер.
И вот свои работы подают ребята-татарчата. Пираты, монстры и синие трупы. Подпись гласила – Кыш Бабай.
Я в шоке.
- Детки! А что это? Почему так мрачно?
- Ну, Вы же просили нарисовать « Деда Мороза», а он убийца и злодей.
- Так, ладно. Оставляем все рисунки и садимся. Что у нас сейчас? Правильно, урок математики.
Отвлёк детей уроком. Дал решать им примеры, а сам зарылся в свой планшет. Облазил кучу сайтов, но к концу урока все-таки нашёл:
Оказывается в Узбекистане, наш обычный дед Мороз, не совсем обычен. Там он и, правда, убийца. И новогодняя сказка или легенда гласит:
«Пришла зима. И пошёл злой дед Мороз по пескам, по степям, по пустым хлопковым полям, и всё кругом вымерло. И нёс дед Мороз с собой посиневшее от холода тело непослушной девочки. И была та девочка вся синяя от холода и от голода. Не послушалась она матери и выбежала на улицу на мороз. Вот дед Мороз заморозил её и унёс собой».
Вот такая вот сказочка. Кто бы мог подумать? Хотя если пораскинуть мозгами. В Узбекистане, где всегда тепло, и вдруг ударит сильный мороз, то возможно и бывали смертельные случаи. Особенно в степях, где люди живут одиноко. Отдельно от всех, лишь со своими отарами овец.
Следующим уроком пришлось провести урок чтения, где рассказал стихи и пару новогодних историй, о том, как добр и весел наш дед Мороз. Какие подарки он приносит. Как любит детей и какая красивая наша Снегурочка.
Вот такая вот история. Поэтому прежде чем задавать какие-то задания детям, тщательно готовлюсь сам. Кстати сказать, у нас в России при царском режиме дед Мороз тоже был злым и страшным.
А рисунки? Все получили хорошие оценки. Только некоторые рисунки мы подписали «Остров сокровищ и Джон Сильвер».
Мы на внеклассном чтении и на продлёнке как раз закончили чтение этой книги.
Мир дружба и праздник для всех, чего и вам желаем.
Счастливого НОВОГО ГОДА.

Быстренько поднялся в квартиру. Дверь не закрыта. Поставил греться чайник, а сам одеваться.
Милена сидит возле кровати. Мама мирно сопит.
- Ложись, поспи.
- Что ты, Витюша. Уже утро. На работу пора собираться.
- Тебе еще рано, а я договорился что опоздаю.
Пока говорили, засвистел на кухне чайник, а я оделся. Сделал две большие кружки кофе, и отрезал от торта два кусочка. Это после вечернего праздника остатки. Вынес ребятам и постоял немного с ними, пока они пили кофе и ели торт.
- А на улице и правда холодно. Как я этого не замечал ранее. Босиком бегал.
- Мы на вас и обратили внимание, по такому холоду и босиком. Явно у человека что-то случилось. Решили узнать. Спасибо за кофе. Нам пора. Надо еще район объехать и сдавать смену.
Полицейский уазик мигнул огоньком и скрылся за углом.
Милена ушла на работу. Не смогла оставить своих третьеклассников. Я остался на хозяйстве. Маме поутру не стало лучше. Вызвал скорую помощь и договорился в больнице, что бы родителей положили в одной палате. За деньги у нас делают все. Мне даже пообещали, что через две недели старики в полном порядке вернуться домой.
Решил действовать быстро и оперативно. Через военкомат добился выделения средств на ремонт квартиры заслуженного подводника и инвалида.
В Горсовете на неделю выбил бригаду строителей. Подъехал на завод пластиковых окон. Так как окна стандартные, то пообещали за три дня на кухне поменять.
Милену забрал со школы, сразу после уроков. Дома разобрали вещи и выкинули пять мешков хлама, не считая ширмы и самой кухни.
За два дня кухню побелили, и все что можно отмыли и покрасили. Мягкий уголок, два шкафа навесных, мойка, стол – обновка. Плитка и холодильник пока старые. В ванной заменили только шумящий кран. В прихожей только побелили и оставили как есть. А вот в комнате все изменили кардинально. Из балкона сделали лоджию, правда без окон пока. Окна привезут позже. Саму же комнату разделили на две. Комнатка с лоджией досталась родителям. Мама может заниматься цветами, а для отца купили большой цветной телевизор. Нам же досталась небольшая, проходная, но такая уютная комнатушка, с выходом на кухню через прихожую.
За две недели готово было почти все. За день до выписки родителей привезли рамы на лоджию. Стало тепло и красиво.
Мне на работе пришлось выпросить отпуск на две недели. Кроме работ по дому, дозвонился местному депутату и уговорил его сделать во дворе детскую площадку и оборудовать крытый стол, для играющих в домино. С этим проблем не стало. Приехала бригада, и за два дня все было установлено и покрашено. Из нашей квартиры провел провода и подключил освещение игрового стола. Теперь если темно, всегда могут к отцу обратиться, что бы он осветил ристалище. Я думаю ему будет приятно, быть всегда в центре внимания.
Каждый день из этих четырнадцати уставал как собака. Но вечером, когда Милена возвращалась с работы. Когда смотрела на успехи и изменения своими большущими глазами. Когда с благодарностью смотрела на меня, целовала и благодарила. Усталость как рукой снимало. А секс и игрища в кровати приносили столько радости и отдохновения, что я начал понимать, зачем мне все это было нужно. Что все? Да уход от жены, жизнь в машине и вот эта серая мышка с ее ужасной норкой. Вот как было у нас женой. Все укатано. Все отлажено. Даже секс был обыденность. Как дань моде или необходимости. Мы уже давно чужие люди. Она состоявшийся лидер и руководитель. Я самостоятельный человек. Ей не нужна опора и забота. Даже отпуская меня другая бы плакала, ругалась и пыталась вернуть. Моя же просто принесла мне собранные вещи. Мудрая и сильная женщина. Она найдет себе спутника, который будет идти за ней. Сильным людям тоже нужен воздыхатель.
Я вот тоже себе нашел ту, о ком надо заботится. Надо учить жить и выживать в этом мире. С тяжелым грузом ее родителей, которых трудно тянуть по жизни из-за устаревших взглядов. Но их можно притянуть на свою сторону заботой о них. Много ли старикам надо? Теплый дом, хорошая еда и общение. Поговори со стариками, расскажи им свои проблемы на работе. Помочь не помогут, а ты выговоришься, может, найдешь нужный выход, а для них приятно. Они в центре твоего внимания. С женщинами еще проще. Люби свой выбор, делай большее из того что она просит и заботься именно о ней. И тогда идя по улице, вы вместе обсудите внешность и задницу прошедшей мимо красотки. Потому что умная и любимая женщина всегда поймет что:
- Собаки часто лают на разные машины, но они на них не ездят, а полаяв возвращаются к хозяину!
Вот и пролетели две недели. Многое мы успели. Теперь я заслуженно получаю дифирамбы.
Выписка после обеда. Милену забрал со школы. Большой букет и резная палочка – это подарки.
Старики вышли из дверей больницы. Как дети в саду или молодожены в загсе – вышли держать за руки.
- Мама!
Милена кинулась по ступеням вверх. Я пошел за ней следом.
- Здравствуй мамуля! Здравствуй папочка!
- Здравствуйте.
- Ой, здравствуй доченька! Это мне? Мне Женя давно такой букет не дарил.
Милена преподнесла матери цветы. А я отцу палочку. Теперь и выглядеть будет солидно, и ходить, опираясь на нее, станет легче. Не понимаю, почему раньше до этого ни кто не додумался.
- Спасибо.
Коротко поблагодарил отец.
- Мамочка, едем домой. Пойдемте в машину.
- Ой, дочка. Машина то дорогая, это что ж, такси такое?
- Нет, мамуля, это Витина машина. Поехали домой.
Женщины сели сзади. Отца, как большого начальника усадили спереди. А он с гордостью принимал ниши почести. Но на этом все не закончилось, а только начиналось.
Когда вошли в квартиру, кстати, дверь-то какая осталась страшная, не подумал что ее надо менять, но, теперь, это на потом. Когда вошли, мама всплеснула руками.
- Господи! Это что же. Куда мы попали? Не ошиблись ли дверью? Доченька!
- Это все Витя, мама.
- Это все мы с Миленой мамочка.
Поправил жену я, при обняв ее за плечи.
- Витенька. Как красиво. Какая кухня. Женя что? Что случилось. Ой, не ходите за ним. Я сама. Он плачет.
Отец пошел в комнату. Мать побежала за ним. Что сейчас будет! Там же мы тоже все изменили.
- Люблю тебя. Иди поцелую.
- Тише ты. Что-то они долго молчат.
- Ну, пока не вышли, иди, подержи меня за грудь, ты же любишь.
- А так не интересно, ни кто, же не видит.
- Фу пошляк,- сказала она, улыбаясь, но тут, же умолкла.
Дверь из комнаты открылась. В парадном, военном кителе (который мы положили на кровать), с медалями (я настоял), вышел из комнаты отец. За ним шла мать, неся в руках икону.
-Уважаемый Виктор Сергеевич.
- И доченька.
- Не перебивай.
- И Милена. По православному обычаю и настоянию вот, нашей матери мы благословляем вас на брак и долгую семейную жизнь.
Мы с Миленой опустились на колени. Она, правда, хотела что – то возразить но я дернул резко за руку и Милена замолчала.
- Вот и правильно Виктор Сергеевич. А ты дочка должна подчиняться мужу и брать в этом пример со своей матери. Иди мать сюда. Делай что положено.
- Дорогие наши сын и дочка. Благословляем вас на долгую и счастливую жизнь. И внуков нам очень хочется.
- Тихо ты, мать.
Мы поднялись с колен.
- Я сам мама, очень хочу дочку. Поэтому мы будем стараться.
Мы расцеловались с матерью, а с отцом обменялись сильным рукопожатием и взглядом глаза в глаза.
- Мы хотели в ресторане отметить ваше выздоровление, но у нас все деньги ушли на ремонт. Поэтому давайте пить чай. Витя вот чайник купил – электрический. Я о таком давно мечтала.
- Да дочка, не складно у вас с рестораном получилось. Может вот, я попробую. Мать. Неси заначку, если они ее не выбросили со всем хламом из нашего дома.
- Ну, пап, мы все ваше оставили.
- Женя, тут нет ничего.
- Милая, пойди матери помоги, - а когда Милена вышла – сказал, - отец, я вашу заначку вам в китель положил. В левый карман.
- Браво Виктор Сергеевич. Мы начинаем понимать друг друга. Женщины, где вы всегда копаетесь. Мужики вас уже полчаса ждут у двери. Едем быстрее.
Заметьте, не балабол, а Виктор Сергеевич. Достижение.
Сколько нам еще предстоит радостей и печалей. Вся жизнь впереди.

Эпилог.
И только прожив с Миленой год. Родив совместно дочь, я полностью понял, зачем все это мне было нужно.
Этот уход от жены.
Этот заброшенный сарай, а не квартира.
Эта серая, несчастная мышка со своими родителями.
Сидя на балконе, теплым весенним деньком, качаясь в кресле качалке и держа на руках такую дорогую для себя первую и единственную дочь. Я понял.
Когда были молоды, я гнался за карьерой, тянул семью, пока жена оканчивала университет, а потом сидела в декрете.
Вся жизнь в бегах и я не видел ни дом, не своих двоих детей. Как и с кем, они выросли. Потом опять весь в бегах, что бы дом сделать полной чашей и не заметил, когда дети выросли. Жена стала самостоятельной и самодостаточной. Вот оно и пришло это время, когда мы просто не могли дать ничего друг другу.
Вот для этого и нужен был уход и все развитие с ноля. И эта дочь, которая растет у меня на руках. Я вижу её первые зубки и первые шаги. Как много я упустил в свой первый брак. И новая жена, которая из мышки превратилась в прекрасную женщину и старики, за которыми приходится постоянно смотреть и помогать им. Во мне нуждаются, я нужен. Без меня здесь просто не могут.
Мне просто хотелось быть нужным. Необходимым и тем без кого не могут. Может это и был – кризис среднего возраста и я вот так вот пережил его.

Мои искренние извинения перед первой женой. Сыновья, думаю сами, с возрастом поймут и простят. Жена, правда, живёт с другим мужчиной и у нас хорошие отношения.
Даже, думаем наладить дружбу семьями.

Счастья вам всем и семейного благополучия. Удачи в семье.

Первый звонок раздался полдевятого. Мы мило поболтали не о чем. Потом ровно в одиннадцать. Я так посчитал что во время урока.
- Милый, там пришли люди от тебя и папа с ними что-то не может решить. Можно он тебе позвонит.
- Конечно. Или лучше скинь мне его номер, я сам позвоню.
Перезвонил я.
- Тут эти двое хотят с Вами переговорить, даю аппарат.
- Привет. Здесь колонка прогорела совсем, ее не починишь, надо другую.
- Что предложишь, Санек?
- Ну или новую покупай или как для себя за две штуки я тебе бэ - ушную поставлю, но с гарантией лет на пять.
- Согласен, что надо?
- Ну, две за колонку и штуку за работу.
- Возьми у деда штуку, скажи, вечером я отдам. Если не даст, то заедь я с тобой сам рассчитаюсь. Да, и как премию старую колонку забери. Там в доме и без этого мусора хватает.
- Окей. Все будет как в лучших домах Лондона и Парижа. Звони если что.
Еще звонок раздался сразу после обеда.
- Витенька. Я сегодня такая вся никакая. У меня такой подъем. Так хочется полететь, убежать. Да, там папа тебе спасибо передал. Чегой то он. Я от него ничего подобного раньше не слышала. Что ты там ему сделал или пообещал. Я с родителями поговорила, они вечером к соседям в гости уйдут. Мы будем одни. Ты представляешь – одни. И шепотом добавила.
- Я тебя очень сильно хочу. Это такое непередаваемое чувство. Никогда не думала, что скажут такие слова вслух, и тем более мужчине.
- Милена. Остановись на секунду. Позвони родителям и скажи, что поход к соседям пусть отложат на завтра. Ты понимаешь, какая ерунда получается. Я уже с тобой сплю третий день, а их не то, что не знаю, даже не видел. Только голоса слышал. Вот сегодня, где-то через час я зайду за тобой. Купим сладенького на рынке и устроим день знакомства. И без возражений. Отец у тебя пьет?
- Раньше пил. Он же отставник, подполковник, подводник.
- То-то я смотрю, что он в квартире как в батискафе замуровался.
- Ты не все знаешь. Он инвалид, и поэтому почти не выходит из дому. Мы ведь раньше на Дальнем востоке жили. А после трагедии в море, отец в госпитале почти год пролежал. И мать рядом. У нее инсульт был. Потом полегчало, а что бы отец по морю не скучал, мы сюда и переехали. Купили, на что денег хватало. Вот так и живем уже пять лет.
- Видишь, как многого я не знаю. По этому сегодня вечер знакомства. Возьмем бутылочку коньяка.
- А что, секса не будет? Ты же говорил что когда выпьешь, не занимаешься зачатием детей.
- Секс будет, и еще более бурный. Я когда выпью немного не управляем. Но будем предохраняться. Так что тебе сегодня придется еще и покраснеть и научиться новому женскому делу. Покупать и одевать презерватив.
- Ой!
- Вот тебе и ой. Ищи в Интернете курсы как это делать и учись.
- Тю. Тебе все шуточки, а я испугалась. А чего я, это же тебе одевать, ты и купи.
- Нет. Это не мужская работа. Я же не знаю, тебе со вкусом банана или малины нравится.
- А что и такие бывают? А зачем?
- Это для орального секса. Тебе простые нужны. Ладно, купим в супермаркете, там, у кассы стойка есть, и в куче с продуктами не стыдно будет.
- Вот спасибо.
- Все через час я в школе.
Машину поставил на стоянке и пошел между домами к школе. Милена стояла на ступеньках школы. Как только меня увидела, то направилась в эту сторону. Мы встретились на середине двора. Она закинула руки мне на плечи, а я двумя руками схватил ее за попу и сильно прижал к себе. Так получилось, что я оторвал ее от земли. Мы повернулись и слились в поцелуе.
- Девчонки. Смотрите. Это наша Милена. Серый кардинал.
- Ничего себе оторвала мужичка. Четкий чел.
- А то все одна да одна. Вот тебе и мышка.
Рядом, на спортплощадке сидели старшеклассники.
- Развратник,- донеслось из какого-то подъезда, рядом стоящего дома.
Я опустил Милену на землю и еще несколько раз поцеловал. Мы взялись за руки, и пошли по магазинам. Впереди быстро семенили двое стариков. Старик сильно хромал, а жена его поддерживала.
- Ма…
- Молчи.
- Так это же родители. Я хотела их окликнуть.
- Вот видишь, до чего ты их довела. Что бы увидеть зятя им приходится тебя и меня выслеживать.
- Какое слово новое – зять.
- Потом помечтаем. Будет у нас еще и зять и невестка. Пусть родители бегут домой, а мы по магазинам. Ты чего уже носом хлюпаешь.
- Ну, ты сказал про зятя и невестку, а мне аж не верится, что это со мной происходит.
- Хочешь, я прям здесь при всех тебя за грудь схвачу?
- Ты что, с ума сошел. Давай я к тебе прижмусь, и под кофту не лезь. Вот так бы и стояла всю жизнь.
Тут раздался звонок мобильного. Смотрю, жена звонит.
- Слушаю.
- Я вас видела вместе. Сначала хотела ей космы вцепиться, но этим тебя не вернешь. Вещи я тебе на машину в кульке поставлю. Заберешь. Мне они не нужны. На развод сама подам. Это ведь ты мне изменил. Предал и меня и детей. Звать и ругаться не буду. Пусть будет, как будет. Жизнь вещь тяжелая. Видно там сверху виднее. Прощай.
- Прости, если сможешь. Я не знаю, как так получилось, но мне здесь лучше. Еще раз прости. И это. Огромное тебе спасибо. За все.
- Кто это звонил? Я чувствую, что для тебя это тяжелый разговор.
- Да. Это звонила моя жена. Она нас видела вместе. Сказала, что принесет вещи и сама подаст на развод.
- Бедная женщина. Как ей сейчас тяжело. Может, ты оставишь все и вернешься к ней? Я сильная, я выдержу. Ты не сомневайся. В моей жизни тоже было счастье и любовь, а благодарность к тебе не умрёт никогда.
- Ты же слышала, что я сказал. Мне лучше здесь, с тобой. Поэтому я остаюсь. За свое предательство я попросил прощения, а вину ничем не искупишь. Так что давай жить дальше. Будь что будет. Нам предстоит долгий ремонт. Беременность и дети. Нам предстоит сделать из мышки – королеву. А самое главное на данный момент найти общий язык с твоими родителями. Давай пока не стемнело, быстро скупимся, и домой, праздновать мой развод и нашу встречу. Заодно и познакомимся. А то кличка Балабол меня не очень устраивает.
Когда проходили через двор, от стола где играют в домино услышали:
- О смотрите, дочка Семеныча себе хахаля отхватила.
- Да он же нам вчера говорил, что у дочки завелся балабол.
Я ухмыльнулся, а Милена взяла меня под руку, несущую сумку, прильнула головой к плечу и сказала:
- Ну не сердись. Я поговорю с ним.
- Не надо ни о чем говорить, он сам должен понять, что не прав.
Когда зашли в квартиру, воздух был насквозь влажным. Родители уже использовали колонку, и по всем комнатам был пар. Хотел проветрить, но, ни одна форточка не открывалась. Открыл двери и мы стали готовить ужин.
Ужин удался на славу. С родителями познакомился. Мы с Миленой выпили по рюмочке коньяку. Остальное приговорили они вдвоем. Сказалась северная выучка. Правда старость взяла свое. К девяти вечера стариков сморило и они, пожелав нам спокойной ночи, ушли спать. После этого, радостная Милена сорок минут плескалась в ванной. Для нее столько горячей воды в новость. В военном городке, где они раньше жили, был только душ, а здесь горячая вода только в чайнике. А так как сегодня поставили рабочую колонку, то они замокали в ванной.
Старики спали, и я спокойно мог осмотреть всю квартиру. Телевизор был один. Старенький «Рекорд» стоял в комнате на тумбочке, возле окна. Ширма немного не доходила до телевизора, и поэтому смотреть можно было и с одной, и с другой стороны ширмы. Балкон был завален различным старым хламом, с которым старикам было жалко расстаться. Сам же балкон не отделан и не застеклен. Сделав осмотр всего, пошел доставать из воды свою русалку. Постучал, вроде, что-то ответила, открыл дверь, полно пара. Значит и вентиляция никуда не годится.
Русалка натирается мочалкой и что - то себе мурлычет под нос. Неспеша, разделся, подкрался и ухватил из за спины за все самое любимое.
- А я тебя ждала, и даже почувствовала когда ты вошел. Запрыгивай. Передо мною зеркало. Я тебя вижу.
Иссиня черные волосы спадали на плечи, обрамляя лицо, спускались почти до груди. Белоснежно матовая кожа никогда не видела солнца. На теле не было даже намека на загар. Ни единого тона, ни тонкой полосочки не разделяли участков прекрасного тела. Как завороженный я вступил в ванную.
После небольшой оргии мы перебрались в комнату, на свой диван. Там было раздолье, так как родители спали, то мы продолжили пару раз с включенным светом. При этом не обошлось и без юмора.
Милена впервые взяла в руки презерватив. Она раскручивала, и скручивала его. Даже пыталась надуть, что бы потом быстро надеть. Но, в конце концов, прочла инструкцию на пачке. Надела изделие и мы продолжили, но уже в темноте. Так как мамаша что-то проворчала.
Когда мы раскатились, каждый на свою половину дивана, было уже за полночь. Я не удержался, включил торшер, посмотрел на прекрасное тело, распростертое на белой простыне. Еще не совсем просохшие волосы разметались по всей подушке. Как она прекрасна, без этих своих черепашьих очков и уродливых серых нарядов. Поцеловав Милену, лег рядом, взялся за грудь и уже собирался отплыть в царство морфея, как меня отвлекли и забеспокоили непонятные звуки. То ли всхлипывание, или стоны. Прислушался. Из родительской половины раздавались хрипы.
Как был, без ничего, одним прыжком выпрыгнул из постели. Метнулся за ширму. Включил торшер. Отец посинел и, задыхаясь, дергался в судорогах. Одним рывком скинул его с дивана на подставленное колено. Тело дернулось, перегибаясь пополам, и судороги прекратились. Задышал. Усадил его на пол. Прислонил к дивану. Голова запрокидывается, язык западает, и отца сразу начинает трусить. Кое-как разжал челюсть и вытащил язык. А что бы он сам себе его не откусил, всунул (уж прости отец) тапок. Зубы впились в резину, но тапок выдержал. Оглянулся. Милена рядом.
- Звони в скорую, я за машиной. Разбуди маму. На ходу нацепив брюки, помчался вниз по лестнице. Бегом по улице. Интересная, наверное, картина, бежит ночью мужик в одних штанах и босиком.
Ноябрь месяц. Подморозило. Это, наверное, и привлекло патрульных. Когда добежал до машины, они подъехали сзади. Кричу.
- Спасибо ребята, вы вовремя. Там человеку плохо. Сопроводите меня до больницы. Документы позже покажу.
Правда, молодцы. Поверили.
На машине стоят два кулька. Что это еще такое. Ешь твою. Это же мне жена вещи выставила. Хорошо хоть не сперли. Все в машину. Завелся. Еду, мигалки сзади. Остановился у подъезда. Бегом вверх по лестнице. Сержантик за мной. Милена и мама в халатах, и держат отца. Его опять трусит.
- Скорую вызвала?
- Да я….
- Все ясно, бегом вниз. Открой дверцу машины. Сержант помоги.
Думал отец тяжелый, но подхватил его как пушинку и вниз по лестнице. Сержант молодец, фонариком светит. Выбегаю, Милена открыла дверцу милицейского бобика. Вот глупая. Ай, что это я. Она же не знает про мою машину.
- Сержант.
Этот сразу сориентировался. Открыл заднюю дверцу Мерса. Я положил отца и бегом за руль.
- Милена, беги к матери, как бы там старушке не поплохело.
- Уазик с мигалками рванул вперед, я за ним.
Ночь. Город пустой. Домчали минут за пять. Ребята молодцы, по рации связались с больницей. Нас уже ждали. Санитары переложили отца на носилки и бегом в приемное отделение. Стою, а меня трусит. Не могу достать портмоне из кармана, что бы показать документы милиционерам. Смотрю, один из них курит, выхватил у него сигарету. Затянулся. Закашлялся, и меня попустило. Отдал сигарету обратно. Я же не курю, бросаю. Достал портмоне, и из него документы.
- Да ладно тебе мужик. Мы что, не люди что ли? Видим, что происходит. Ты кури, нервы успокаивает.
- Да я бросил. Еще когда дети были маленькие, а это так, для снятия стресса.
Вышел санитар.
- Доктор сказал, что вовремя привезли. Еще б немного и тютю. Они сейчас там над ним колдуют. Сказали, что можете ехать домой. Раньше утра результата не будет. Езжайте, езжайте, он здесь надолго. Привезите к утру пижаму, тапочки, зубную щетку ну и все что полагается. Лекарства не забудьте, которые он дома принимал.
- Вы и правда езжайте домой, там жена волнуется с бабушкой, да вы и сами босиком на мерзлой земле.
- Ой, я и не заметил. Спасибо ребята большое. Поеду, там и теще вроде плохо было. Как бы еще раз сюда не ехать.
- Так может сопроводить?
- Если не трудно ребята, то проводите до дома. Я вас кофейком напою.
Домой возвращался с мигалками и эскортом. А когда подъехали, то увидели что из подъезда вышли врачи и пошли к стоящей впереди скорой помощи. Я бегом к ним. Машину не заглушил и двери не захлопнул. Они оглянулись на мой крик и смотрят с удивлением. Еще бы – полуголый сумасшедший бежит из машины к ним, а сзади милиция. Остановились
- Девочки, вы откуда?
- Да вот здесь на третьем этаже бабуле было плохо. Вызывали к дедушке, а лечили бабушку. Может и вам помощь нужна?
- Нет. Я хоть и из этой квартиры, но в норме. Мы вот с ребятами дедушку, ой, отца отвезли в больницу. Вас не стали дожидаться. А как там мама?
- Не беспокойтесь. Мы сделали укольчик. Сейчас спит. А поутру напоите ее теплым чаем с лимоном, и все будет в порядке. Перенервничала старушка. Ну, все мы поехали, а вы бы оделись. Можно подумать, что вы пациент спецмашины.
- Пойдемте ребята. Я сейчас быстренько.
- Нет, нет. Мы на службе. Нам от машины ни куда нельзя.
- Тогда подождите, я вам вынесу.
- Может не надо. У вас такое там дома.
- Забота о вас, снимет напряжение в доме и у меня. Раз уж начали помогать, то закончите.
Быстренько поднялся в квартиру. Дверь не закрыта. Поставил греться чайник, а сам одеваться.

Тут, из-за ширмы раздался голос папы:
- Ну вот, привела бомжа болтливого, да еще и импотента.
Она хотела что – то ответить, но я закрыл ей рот поцелуем, а потом сказал:
- Отложим это на завтра. Сегодня уже поздно. И тебе и мне с утра на работу. От того что мы с тобой сегодня выпили, могут родиться больные дети. Нам этого не надо. Вот завтра на трезвую голову у нас все получится.
- А ты что, и завтра хочешь ко мне придти?
- И завтра, и послезавтра и всегда. Если ты по пьяни не можешь вспомнить первый раз, то так же не вспомнишь и второй, а я хочу что бы у нас все было красиво. И секс, и дети, и вся жизнь. Ты чего плачешь, дурочка.
- Ну вот, довел дочку до слез, алкаш.
Подала голос мамаша из-за ширмы.
А я прижал Милену к себе, и держал, пока она не успокоилась. Потом повернул ее спиной к себе, прижался поплотнее, чтобы согреть. Одну руку положил под голову, второй взялся за грудь и засопел.
Открыл глаза. Темно. Не сразу сообразил – где я? В машине то спал, согнув ноги на заднем сиденье, а тут вытянулся, да еще и женщина в руках. Погладил. Все на месте, только мелковата, по сравнению с моей бывшей. Раз проснулся, значит уже пять часов. На пробежку пойду попозже, надо кофейку выпить. Хотя нет, напишу записку и все по плану. Вылез из-под одеяла, взял вещи и пошел одеваться на кухню. Включил свет. Тараканы празднуют свою свадьбу. Штук двадцать сидит в кульке из под пирожков, тех, что я вчера угощал Милену. Тетради учеников, ровной стопкой на углу стола. Оделся. Вырвал в одной из тетрадок листок и написал записку:
-«Хочешь меня видеть, звони. Номер «_ _ _ _ _ _ _ _ .» Целую.»
Положил на столе. Взял куртку и тихонько вышел на темную лестницу. Прикрыл дверь, накинул куртку и пошел вниз.
Спустившись и выйдя из подъезда, хотел уже бежать, но всё же оглянулся. Во всем подъезде светилось только одно окно. В нем стояла Милена, с листком бумаги в руках. Я помахал ей рукой. Она тоже подняла руку, но тут рядом появилась мама, кстати, она ниже Милены, и на много, рука опустилась.
Я, медленной трусцой, отправился к своей машине. На рынке уже сидели бабульки с сигаретами, конфетами, пирожками и кофе. Подумалось, ведь с самого вечера не курил, может бросить эту привычку. Нет, не надо, курю я не много, а надо что бы от меня хоть мужиком пахло. А то не пьет да еще и не курит, это перебор для такой семейки. Позже брошу. Купил с десяток пирожков. Вчера почти не ужинал. Запил двумя стаканчиками кофе, закурил и сел в машину. Кайф. И так спокойно на душе, так приятно и весело. Такое чувство, что я нашел то, чего так долго искал.
Неужели Милена и ее семейка это то, чего мне не хватало? И это из дома, где есть практически все. Уйти в дом, где тараканы ходят пешком там, где захотят? Вспомнился кулек из-под пирожков. Как я этих, празднующих тараканов завязал в кульке и выкинул в окно. Ничего я в этой жизни не понимаю. Думаю о своем доме и в голове пусто. Думаю и Милене, ее стариках, которых не знаю, тараканах и меня тянет туда. Сам себя не пойму. Чего мне, этакому идиоту не хватало. Да ну и ладно. У меня осталась только одна, последняя надежда. Если за день мне Милена не позвонит, значит можно все бросить и вернуться домой. И я думаю, что у нее не хватит смелости мне позвонить. Хотя в ее положении отказаться от такого мужика как я, верх глупости. Как говориться, на безрыбье и хрен в руки. Вот вы бы отказались?
Первый звонок раздался в восемь двадцать пять. Ответить не успел. Отключилась. То, что это звонила Милена, я уверен. Набралась смелости набрать мой номер, но не хватило духу поговорить. Следующий, такой же звонок, в девять пятнадцать. И так каждые сорок пять минут, то есть набирается смелости, звонит и, и все. Бедные дети. Она наверняка не видит и не слышит своих учеников. Почему-то вспомнилось, какая она красивая вчера вышла из душа. Без очков, с мокрыми волосами и в этом драном, отцовском халате. Подумал, что если огранить такой алмаз, то он очень хорошо и ярко заблистает. Может позвонить ей, вот же номер высветился. Нет. Решил ведь, что если она позвонит и позовет меня, тогда я к ней пойду, а если нет, то и нет. Вернусь домой.
После обеда забегался по работе, то к руководству бегал, то в министерство отправляли. Все дела, заботы. В кабинет вернулся только к четырем. Дописал отчет по продажам. Сложил все в папки. Ровно в четыре тридцать звонок:
- Здравствуйте Виктор, вы меня помните?
- Здравствуй родная.
- Это Милена вам звонит. Вы вчера.
- Ты сегодня во сколько освободишься? Я зайду в школу после пяти, ты в «а» или «б» классе?
- Я в третьем «б», наш класс в левом крыле, - затараторила она, - но вы не заходите, я уже освободилась, давайте подожду вас там, же у столовой, где мы вчера познакомились.
- Хорошо родная, жди, я буду через сорок минут на месте.
Она не отключила телефон, и я решил послушать, что там у нее происходит. Видимо вернулась в класс, так как стали слышны крики и голоса детей. Потом голоса взрослых, но очень тихо. Стал прислушиваться, но понял только обрывки.
- Ну, мне сегодня очень нужно…
- Милочка, ну ведь обычно вы… меня сегодня…. Так нельзя.
Короче понятно. В школе она меня показывать еще боится. Вдруг это роман на один день, а уже похвастается. Засмеют. На словах такой мышке не поверят. А стала просить отпустить ее, так не дают. Раньше наверняка Милена всегда последняя уходила, и вдруг ей раньше стало надо. Подвела.
Когда подъехал к рынку, она уже стояла. Поставил машину на парковочное место, дождался, когда она отвернется, а уж потом быстро вылез, закрыл машину и тихонько, по тротуару пошел к ней. Со стороны, ну ни дать, ни взять, заморыш деревенский. Но я то уж знаю что она из себя представляет. И внешне, видел ее после душа и без очков, да и внутренне, позвонила все же. Значит сильная духом. Если не будет читать нотации и пилить по пустякам, то уживемся. Да! Надо еще с женой разобраться. Но сейчас не об этом. Там пока ситуация терпимая.
Подошел, взял за талию. Она вздрогнула всем телом. Притянул к себе и чмокнул в щечку. Испугалась и стала озираться, не видел ли кто? Трудно конечно, что бы тебя в толпе не заметили. Другое дело, что в этой толпе до тебя нет ни кому никакого дела.
- Виктор, можно вас попросить. Давайте пройдемся и поговорим.
- С удовольствием родная. Тем более что сегодня лучше вечер, чем вчера. Хотя я благодарен ветру, который кинул мне в руки такую жемчужину. Давай зайдем на рынок и купим с собой еды. Иначе вчера я остался без ужина. А я это ой как не люблю. Это тебе на будущее. Ужин к возвращению домой, должен быть.
- Вы извините, я только утром вспомнила, как съела ваши пирожки.
- Милая Милена. Если ты не против жить со мной, то я Витя, а не «вы Виктор». Если такой муж тебя не устраивает, то ты так прямо и скажи. Я не обижусь.
- Я, ну, это, вот. Как же так сразу.
- Все понял. Будешь ходить со мной или постоишь минут пять, я сам скуплюсь. Только я очень быстро хожу. Тебе уж придется бегом. Или постой здесь, и я буду приносить к твоим ногам, как к центру вселенной различные дары.
- Я постою.
Первое что купил это, конечно же, букет хризантем. Взял чисто белые и побольше. Вручил с колена, она чуть не упала, вовремя под локоть подхватил. Когда немного пришла в себя, убежал дальше. Кульки с продуктами ставил у ее ног, а она при моем приближении прятала лицо в цветах. Линзы очков были в желтой пыльце, но она этого явно не замечала.
Пять кило картошки, килограмм болгарского перца. Огурцы, помидоры, рис и кило фарша. Думаю, на первое время хватит. Пока бегал скуплялся, со всем стемнело. Пошли домой. В окне горел свет, но когда вошли, в квартире было темно. Тихонько зашли, занесли все на кухню. На столе стояла недопитая вчера чекушка, сковорода с жареной картошкой и селедка под майонезом с маринованным луком.
Быстренько помыли руки и сели за стол. Хорошо когда горячий ужин. Это вам не перекус в столовой или пирожки с чаем на улице.
- Витя, тебе налить?
Милена взяла в руки недопитую вчера чекушку.
- Родная. Я не пьющий. Вчерашний день не считается. Нет, конечно, я могу выпить на праздники или дни рождения, а вот так запросто – это нет. Это не по мне. И тем более мы сегодня с тобой собирались заняться проблемой зачатия детей, а это на пьяную голову не делают.
Тут она вскочила и убежала. Из прихожей донеслись всхлипывания и плачь. Я встал и вышел за ней.
- Ты что родная, что случилось, я тебя чем-то обидел?
- Довел дочку до слез, а теперь выспрашивает. Балабол.
Раздался голос мамаши из темной комнаты.
Взял в руки голову Милены и приподнял, что бы видеть ее глаза.
- Ну и что все же случилось у нас?
- Понимаешь? Ты или шутишь, или издеваешься. Ну, нельзя так. Мы с тобой всего сутки знакомы. А вы уже о детях говорите. Это звучит как, я не знаю как, но вы, так нельзя.
- А ты что, против наших детей?
- Я, нет, а что?
- Иди в ванную, я воды тебе принесу в чайнике.
Развел воды и передал ей. Пока мылась, убрал все в холодильник и сполоснул тарелки с вилками.
Глянул, дверь в ванную открыта. Пошел мыться. Холодный душ бодрит. Хотя я видел что она мне в чайнике оставила теплой воды. Вещи с собой не брал, так и пошел в трусах. Выключил свет на кухне и чуть ли не на ощупь добрался до постели. Залез под одеяло.
Милена лежала как БАМовская шпала на морозе. Вся сведенная и плотно сжатая. Да, тут явно не до секса. Мне предстоит большая работа или дикое изнасилование. Начал целовать от ушка, соленую от слез щечку, губы, вторую щечку и до ушка. Стал покрывать мелкими, нежными поцелуями шейку, плечи, грудь. От правой груди прошелся по правой ручке, где поцеловал все пальчики и вернулся к груди. Так же и с левой стороны. Чувствую, что напряжение немного спадает. Мелкие поцелуи и спокойствие без нажима делают свое дело. Но когда от груди стал медленно спускаться до пупка, напряжение возросло. От пупка до ровного, небольшого треугольничка волос. Ноги сжаты воедино. Только разрывать. Медленно целую по бедру и до самых стоп. Ножка все же уступила и согнулась. Но когда поцеловал все пальчики, нога легла плотно к первой. Поцелуями поднялся к заветному треугольничку и медленно стал спускаться по второй ноге. Эта ножка была податливее, и согнулась раньше, чем я дошел до коленки. И дальше, дальше. Ступня, пальчики. И … И вот она заветная ложбинка. В первом порыве ее руки пытались оттолкнуть мою голову от нее, но в следующий момент эти, же руки закрывали рот, из которого не произвольно вырывались стоны. Когда в ложбинке стало довольно таки влажно, я вошел в нее младшим братом, что вызвало новый прилив стонов, заглушаемый двумя руками. Это был бурный и быстрый секс. А что вы хотели – месяц воздержания. Я лег на нее и затих. Милена убрала руки от лица и тихо плакала. Стал целовать ее в губы, щечки и мокрые глаза.
- Прости Витя. Это я от счастья. Я же не знала что это так хорошо. Я, наверное, сейчас умру от счастья. Я хочу умереть. Никогда ничего подобного у меня не было в жизни. Я бы хотела умереть, будучи такой счастливой. В такой момент…
- Я отдохнул. Продолжим родная.
И мы продолжили, но в более медленном темпе, с небольшими перерывами на разговоры. Когда в последний раз кончил, уже не было сил ни на разговоры, ни на, то, что бы сбегать подмыться. Лег сбоку, взялся за грудь и уснул. Утром сработал внутренний будильник, открыл глаза. Ну, сегодня я уже не гадал, где нахожусь. Чмокнул грудь, за которую всю ночь держался и потихоньку слез с дивана. Быстренько под холодный душ и на работу. Но когда вышел на кухню, чайник уже стоял на плите, а Милена в своей черной, длинной юбке и серой кофте резала на столе хлеб. Так же на столе лежали колбаса и масло. Приятно, черт возьми, всего второй день вместе, а жизнь налаживается.
- Доброе утро дорогой.
- Доброе родная.
- Садись завтракать.
- Зачем ты так рано встала, тебе же к восьми, а еще только полшестого. Нет, мне конечно приятно, но зачем такие жертвы из-за меня.
- Тебе приятно. Я этого и хотела. Что может быть приятнее доставить радость любимому. Садись.
Я сел за стол. Две кружки передо мной, и ложка с сахарницей у нее в руках.
- Побольше, две сахара и полторы кофе.
Кофе налит, и изумительные запахи разносятся по квартире.
- Мила, мне надо ключи или хотя бы что б кто-то из родителей находился целый день дома. От меня придут два человека, тут кое-что изменить.
- Отец целыми днями дома. Он если и выходит то только во двор, к столу, где мужики играют в домино.
- Вот, оставляю две тысячи, это надо заплатить тем, что придут. Если вдруг что-то сложное, пусть отец доплатит, я вечером верну. Все я побежал. Проводишь до двери?
- Конечно же.
- Все родная. Я убегаю.
- Я вчерашний день запишу как второй день рождения. С твоей помощью я поняла, что такое быть женщиной.
- Судя по убранству не совсем, но об этом позже. Уже шесть и мне надо бежать.
- Еще секундочку. Ты можешь встретить меня сегодня возле школы, ну чтобы все увидели что я не одна.
- Конечно родная, я даже поцелую тебя при всех и схвачу за задницу. Пусть завидуют.
- Балабол.
Донесся мужской голос из комнаты.
- Не обязательно так радикально. Просто встреть.
- Всё, цём и я на работу.
Первый звонок раздался полдевятого. Мы мило поболтали не о чем. Потом ровно в одиннадцать. Я так посчитал что во время урока.

Я наверно сошел с ума. Так мне все говорят. И друзья, и сослуживцы, да и просто знакомые. Порой мне это кажется и самому. Народная мудрость гласит:
- От добра, добра не ищут.
Значит со мной явно не все в порядке. Я ушел из дома. От жены и детей. От теплого очага. Из полной чаши. Да от всего того что нажил за двадцать лет. Вот так взял и ушел. Не ждите жалоб, обид, оскорблений. Ничего этого нет, и не было. Просто утром встал. Помню, сильно болела голова. Ночь не спал, а все думал. Решал, прикидывал. Собирался с мыслями.
Вышел на кухню. Налил в чайник воды, поставил, включил. Достал из холодильника масло, сыр, колбасу. Сделал бутерброды.
Закипел чайник. Взял кружки, насыпал сахар, кофе. В свою кружку налил кипяток. Не люблю горячее, пусть остывает, а жене налью, когда проснется. Сам прошел в ванную, побриться, помыться и почистить зубы. В общем, обычное утро.
Когда уже сидел за столом, вышла Лена в халате. Сказала:
- Доброе утро!
И прошла в ванную комнату. Я пью не спеша, еще есть время до работы, Ленке раньше выходить. Поэтому из ванной она чуть не бегом в комнату. У меня уже осталось меньше половины кружки кофе, когда она появилась из спальни во всеоружии. Одетая и накрашенная. В этом отношении моя жена вообще уникальна, она краситься всего за десять минут. Красивая она у меня – не пропадет.
- Лена! Я сегодня ухожу.
- Куда это ты собрался?
- Наверное, совсем ухожу. Во всяком случае, нам надо пожить отдельно.
- Не поняла. Это у тебя шутка такая, или что?
- Нет. Я так решил. Ты ни в чем не виновата, и ничего такого не делала. Это я. Во мне причина. Видно что-то с головой у меня стало. Ты прости. Я еще сам не разобрался.
- А как же дети? Как я? Ты обо мне подумал? Что я соседям, знакомым, родным скажу? Ты брось так шутить. Это совсем не смешно и от твоих слов мне не весело.
- Да я сам толком ничего не понимаю. Вот взбрело в голову. Что дети? Старший из армии пришел – женился. У него своя семья. Младший вот на днях в армию уходит. Ты одна поживешь. Я один. Может, одумаюсь. А если нет, то ты же у меня умная и красивая, не пропадешь. Я тебе и деньгами, если что помогу. Да, наверное, я сам одумаюсь. С собой я возьму только рубашку, теплую, брюки, пару трусов и зубную щетку. Поживу в машине. Пойму как мне без тебя тяжело, чего я лишаюсь, уходя от тебя, и прибегу назад как миленький.
- Не поняла я твоей шутки, давай вечером поговорим. Сейчас я уже опаздываю.
- Может и правда, я до вечера одумаюсь. Какой – то пошлый и нелепый разговор у нас получился.
- Все милый, иди, целуй. Я побежала.
Я встал из-за стола, дошел до двери, машинально, как это делал всегда, чмокнул Ленку в щечку, и она убежала на работу.
Вернулся на кухню, взял обычный полиэтиленовый пакет и пошел собирать вещи в комнату. Как и задумал, взял пару трусов на смену, теплую рубаху, и брюки в запас. Думаю, дольше мой бзик не продлится.
День на работе. Обед в столовке, на ужин купил себе пирожков и два стаканчика кофе в автомате. Утром так же позавтракал. Еще день и еще ночь. Рабочий день. По окончанию работы, за проходной встретила Лена. В руках большой кулек, в глазах вопрос и упрек.
- Ты еще в размышлениях?
- Да, работы навалилось, некогда голову оторвать, не то, что о себе думать.
- А ты не о себе, обо мне и детях подумай. Сын спросил, где ты, я ответила что заработался. Что дальше говорить не знаю.
- И я не знаю. Скажи как есть!
- А что есть, если ничего нет? Я вот тебе одеяло принесла и подушку. Давай вещи грязные постираю. Послезавтра занесу, я ведь то же работаю. В кульке я котлеты принесла и оладышки.
- Спасибо родная. Кто б еще обо мне позаботился.
- Так может, вернешься? Я так думала, что ты к другой женщине ушел, но вижу, ты в машине живешь.
- Подожди. Дай мне время себя понять. В моей голове что – то творится. Я и сам не разберусь что. У нас же было все в порядке, и тут бац. Внутри щелкнуло, все перевернулось и вроде как свет выключили. Темно в душе стало. Может это кризис среднего возраста? Врачи говорят, что такое бывает после сорока.
- Начитаешься в Интернете всякой ерунды, а потом в голове каша, сам не разберешься. Ладно, думай и помни, у тебя есть дом, я и дети. Возвращайся в любое время.
Месяц. Уже ровно месяц я живу в машине. Ничего не меняется. Ничего не происходит. Я уже десятки раз задавал себе вопрос:
- зачем мне все это?
Вернись домой и живи как все. Любовь это в молодости, дальше только привычка и ничего более. Во всем мире так! Хотя откуда я знаю, что во всем мире.
Вначале жена через день приходила, потом раз в неделю. Сын заходил. Постоял, посмотрел, ничего не сказал и ушел. На этой неделе никто не пришел. Хорошо, что Лена мне одеяло принесла, ночами теперь холодно. Я купил себе чекушку водки, и за три дня выпил ее. Чисто перед сном, для согревания и что б мысли не мучили. Сам ведь не могу понять,- ну чего мне не хватало? Холодильник, телевизоры, ковры и диваны, квартира с лоджией. Все своими руками, или горбом заработано. Мы ведь с Ленкой только и успевали, то ипотеку выплачивали, а то из кредита в рассрочку. Даже машину, хоть и старую, но все равно – деньги в банке брали. Теперь вроде все есть, живи и радуйся. Можно одеться хорошо. Шубу там, сапоги, кроссовки. Скоро внуки пойдут, так нет, подавай мне что ни - будь необычное, новое. Вот уже и пить начал. Нет, ну почему они меня не навещают. Как – то даже обидно.
Надо вечером переехать поближе к дому. Встану на углу Валдайского рынка, и к дому поближе, и мне за пирожками не далеко ходить. Зато от работы подальше. На меня уже слегка косятся, может, догадываются о чем – то?
Сказано, сделано. Переехал. Теперь же надо своим сообщить, что я здесь, иначе как они меня проведывать будут. Из дому то я ушел, но они ведь единственные родные.
Вылез из машины. Планшет в сумку, телефон в карман. Сигнализация включена. Хорошо теперь, далеко ходить не надо, пирожки прямо в пяти шагах от меня. Горячего хочется. Зашел в пельменную, так из нее приятно теплом и мясом пахнет. У раздатки взял две порции пельменей и стакан сметаны. Сел за дальний столик. Пельмешки мелкие, тесто расползлось, все кашей, а мне так вкусно. Давно горячего не ел. Как – то я не замечал эту столовую раньше. А пирожки из окна, сбоку продают. По мере насыщения и согревания стал замечать, что и не столовая это, а просто забегаловка. Кругом грязь, мужики насквозь пропитые, есть пару женщин. Докатился. Уже в бомжатнике приятно. Нет, надо бросать это сумасбродство и идти домой. Там ведь жена. Сына наверняка уже призвали. Одна бедная сидит дома. А ведь я ее предал. Да – да, сволочь, взял и предал. Чего – то необычного захотелось. Хорош жрать эти помои. Встал и пошел.
Вышел на улицу. Сыро и промозгло, поднялся ветер. Сделал несколько шагов и остановился. Между двумя, высокими домами, где как в трубе гуляет и гудит ветер идет девушка. Не, ну, на мой взгляд, а так ей лет за тридцать. Без косынки или шарфа, на голове волосы стянуты в тугой узел. Черная, видавшая виды, линялая длинная юбка, и такая же невзрачная, неопределенного цвета кофта. В руке пачка тетрадей, которые она, защищая от ветра, сильно прижимает к груди. Во второй руке вроде сумка, а может портфель. В обычный день, я прошел бы мимо и не заметил это облезлое чучело, а вот сейчас мой взгляд остановился на этой картине. Ветер дул с такой силой, что девушку просто несло. Портфель, я все же рассмотрел, на ветру рвался вперед и тянул за руку несчастную. Длинная юбка то сзади путалась в ногах, то резко взлетала спереди, открывая худые, тонкие ноги в черных колготках. И вот Это - несло прямо на меня. Я еле увернулся от портфеля, а она просто врезалась в меня. Ее:
- Простите, - прозвучало как мяуканье бездомного котенка. И так мне ее жалко стало, что я решил просто довести это несчастье до дома, чтобы не унесло ветром ни ее, ни тетради. То, что это учительница я понял еще и потому, что проходя между домами, оказываешься на школьном дворе. Взял у нее из руки портфель, подхватил под руку и сказал:
- Показывай куда дрейфуешь, помогу подобрать необходимый галс.
Она попыталась вырваться, но безрезультатно, и как то, обреченно махнув головой, пошла вдоль рынка, поддерживаемая мной. Шли не далеко. Всего-то два дома. Остановилась у подъезда обычной хрущевки. Я, почему-то так и подумал. Такое несчастье не может жить в высотном доме. Завел в подъезд. Темно. Стали подниматься по ступеням. Она пару раз споткнулась, я поддержал. Остановилась у двери, справа, на третьем этаже. Повернулась ко мне лицом, но уже совсем темно, не разгляжу. И тут что – то меня толкнуло.
На темной стене увидел черную точку. Нажал. Точно звонок. За дверью тренькнуло. Когда дверь открылась, то не сразу разглядел стоящую за ней женщину.
- Вот, привел. Чуть ветром не унесло. Обещала в благодарность чаем напоить.
- Мать, кто там? – неслось из глубины квартиры, - Милена вернулась со школы? Опять до ночи сидела.
Женщина юркнула на кухню, включила свет и мигом в комнату.
- Тише отец, дочка мужика в дом привела. Туши свой телевизор, давай спать ложись.
Потом что – то забубнил мужчина, но я уже не слышал. Дверь в комнату закрылась.
Я скинул куртку, взял из рук портфель и тетради, отнес на кухню. Она шла следом. Все положил на табурет возле стола, развернулся. Теперь при свете, появилась возможность рассмотреть ее поближе.
- Ну что красавица, давай знакомиться. Как я уже услышал, тебя зовут Милена. Меня Виктор. Делая быстрые умозаключения, понимаю, тебе лет тридцать, учительница, не замужем, в однокомнатной с родителями. Если не прав, можешь поправить. Хотя, так как ты все время молчишь, то ясно, что преподаешь в младших классах и наговорилась на работе.
Она кивнула головой, улыбнулась, и поправила пальцем сползающие очки.
- Хорошо. Теперь обо мне. Женат, двое взрослых парней, один женат, другой в армии. Я уже месяц как не живу дома. Бывшая моя жена, прекрасная женщина, мы с ней прожили больше двадцати лет. Но вот что-то повернулось у меня в голове, и я ушел. Не могу я там. Чужое мне там все. И объяснить не могу и понять сам не в силах. Просто ушел. Вот тебя увидел, чем-то ты меня зацепила. Как телок за тобою приплелся. Подумал бы, что приворожила, так я тебя раньше и не видел никогда.
- И я вас не видела.
Подала голос серая мышка, которая успела забиться в угол, на табурет между столом и холодильником. Это явно ее место. Другой бы там не поместился.
- Вы, Виктор, не знаю вашего отчества, не будете возражать если я начну проверять тетради. У нас сегодня контрольная по математике была. Полугодовая.
- Милена, я буду возражать против отчества, а работа превыше всего. Зови меня просто Витя. Сейчас чаю согрею, попьем с пирожками. У меня там, в куртке лежат. Я на ужин купил.
Поставил на газ чайник, вышел в прихожую и достал из куртки пирожки. За дверью в комнате раздался шепот и быстрые шаги. КГБ не дремлет. Вернулся на кухню. Для ознакомления открывал и закрывал шкафчики. Холодильник. Мойку. Да ужас. Местное положение вещей оцениваю как упадническое.
Достал хлебницу, сложил пирожки и поставил на столе. Закипел чайник. Достал две кружки и заварил в них чай. Сел напротив и стал рассматривать Милену, которая увлеченно, не обращая ни на что внимания, проверяла тетради. В свободную от ручки руку вложил пирожок, поставил рядом кружку. Я так понял, машинально съела пирожок и также глотнула чая. Вручил ей еще один пирожок. И его она быстро съела. Да ей что не дай, она, просто не замечая, проглотит. А что если? Достал две рюмочки из пенала, чекушку из кармана. Налил грамм по пятьдесят. Тетради быстро перемещались в стопку с проверенными работами. Осталось еще штук пять. Вручил ей в руку третий пирожок и поставил перед ней рюмку. Она откусила, раз пирожок и положила на стол. Взяла рюмку и залпом проглотила содержимое. Вскочила. Закашлялась. А я ей сразу пирожок закусить. Стоит, смотрит на меня снизу вверх, она на пол головы ниже меня, а из глаз слезы катятся одна за другой. Жует пирожок и плачет. Я сделал шаг к ней, обнял и крепко прижал к себе. Милена уткнулась в меня и разрыдалась как маленькая девочка. Сзади открылась дверь, но шагов не было. Значит смотрели из – за двери. Нарочито громко, что бы слышали все, сказал:
- Поживу я с тобой, порядки здесь наведу. Может у нас, что и получится. Уже поздно, пошли спать. Утром проверишь те, что остались. Или пока я в душ, ты успеешь?
- У нас только воды горячей нет. Колонка прогорела. Возьми воды из чайника.
- Да мне не привыкать. Я быстро.
Зашел в ванную. Посмотрел на газовую колонку. Паутина, наверное, еще с прошлого года. Быстро обмылся под небольшой струей ледяной воды. Но затем растерся полотенцем до красноты. Тело аж пылает. Вышел на кухню и сел за столом. Допил пустой чай. Пирожки она доела. Задумался. Куда я лезу. Зачем мне это все надо. Бежать отсюда надо, а я все глубже залезаю. У меня же и дом и жена. Хочешь, заведи себе любовницу. Пусть даже эту – серую мышку. Или найди лучше, красивее. Сколько их свободных, страждущих, с подтянутой попкой, и следящих за своей внешностью и фигурой. Чего ты лезешь в этот свинарник. По-другому и не скажешь. В этой квартире уже сто лет ничего не делалось. Так называемая невеста, этот твой выбор, никогда не видела косметики и не знает, для чего женщины ходят в спортзал. Она же ботан – училка по-простому. Ни задницы, ни сисек, да и уверен, в постели ничего из себя не представляет. Да может она еще девственница в свои тридцать. Хотя нет, это я загнул. Скорее кто-нибудь из друзей по пьяни с ней переспал. Да так что она и не поняла что к чему. Раздался шорох. Я поднял от стола взгляд. Из комнаты в ванную мелькнула темная тень. А где это моя нареченная? Наверно, пока я купался, ходила в комнату переодеваться. Интересно, она меня в комнате положит или здесь на кухне? Если в комнате, то, как при ее родителях любовью заниматься? Хотя если они будут советы давать, то на чьей стороне они будут. Наверняка за дочкой, так что мне будут указывать, что и как делать. Анекдот, да и только.
Дверь открылась и из ванной вышло. Две тонкие ножки, старый, потертый, видимо отцовский старый халат, что чуть выше колен. А вот сверху! Она была без очков. В тусклом свете, идущем из кухни, ее лицо, в обрамлении черных как смоль волос, спадающих на грудь, смотрелось изумительно. Может это так рюмка водки на меня повлияла? А может месяц сексуального голодания? Но в данный момент она была просто прекрасна. Она поманила меня пальцем, и я пошел к ней.
- Свет выключать?
- Нет. Родители спят, а ты дорогу к дивану не найдешь. Еще зацепишь что. Я тебя уложу, а потом сама выключу. Пошли.
В тусклом свете, идущем из кухни, глаза быстро освоились и мы пошли. Сразу все было понятно. В комнате стояли два дивана. На правом спали родители, а левый, отделенный самодельной ширмой, предназначался для мышки и ее друзей, если такие попадались в сеть, хоть на ночь. Ладно, поживем увидим.
Мы зашли за ширму.
- Раздевайся, я сейчас.
Я быстро снял все с себя и юркнул под одеяло. После ледяного душа, холодные простыни не были так уж холодны. Лежу, жду. Тишина. Свет на кухне горит. Прождал минут пять, ну думаю надо за ней идти. Что – то здесь не так. Но вдруг свет погас. Слушаю. За ширмой сопят ее родители, но дыхание неровное, явно претворяются. Да ну и ладно. Это их проблемы. Где же она? А, вот идет. Встала возле дивана. Дышит, как паровоз пыхтит. Я сел. Она рядом.
- Ты отвернись, я стесняюсь.
- Да тут же ничего не видно.
Я взял ее за плечи, потом стал снимать халат.
- Да ты горишь вся и дрожишь как лань на утренней росе.
- Понимаешь я, мне, ну…
Уложил ее на спину, халат скинул на пол, укрыл одеялом. От нее шел резкий запах алкоголя.
- Ты что пила?
- Понимаешь, я так боюсь, я вообще не пью, но тут, это все во второй раз.
- А первый раз был с одногрупниками на встрече через год. Так вот, я с пьяными женщинами не сплю.

Хоть убейте, не могу понять, что произошло. Всю свою жизнь я ненавидела маленьких детей. После того как на меня была возложена роль воспитательницы младшего брата, вот именно с этого времени и возненавидела детство и самих детей. Да вы, наверное, и сами знаете как это бывает. Людочка, посмотри за братиком, что б он из коляски не выпал. Людочка покорми с ложечки братика. Людочка погуляй с колясочкой по улице. Людочка, поменяй братику пеленочку, он описался.
- Фу, мама, он обделался.
- Ну, вытри там все и поменяй.
- И чего я должна копаться в его отходах.
Вот и кончилось мое детство с приходом мамы из роддома. Все гуляют, а мне – нянчится. И это в то время, когда я почти стала лидером нашего двора. Ну думала ненадолго. Вот вырастет, вылезет из коляски, сам гулять будет. Не тут то было. Вылезти, то он вылез. Подрос и вылез. Опять мне на руки. Води его, носи если устал. Ненавижу.
Ну ладно. Тут разошлись наши пути дорожки. Он в садик, мне в школу. Вроде бы полегчало. Так он и сюда влез.
- Людочка дай братику листик.
- Людочка дай ручку, карандашик, краски.
- А когда Людочка уроки будет делать?
- А когда Людочка будет править классом, если после школы домой и заниматься этой обузой.
Как же меня достала такая жизнь.
Дальше, больше. Он пошел в школу. И главное когда? Как раз в то время когда пришло время устраивать свою личную жизнь.
Он был старше. Нам было хорошо вдвоем. Только это *вдвоем* почти не было. Только мы уединимся в комнате, и только… Братик тут как тут. Ненавижу.
И как вы думаете, долго ли продлились наши отношения? Правильно. Не долго. Без уединения нет любви и отношений. Он ушел к той, которая в нашем классе пыталась выцарапать у меня лидерство в классе.

Конечно. Ведь у нее не было младшего брата. Который и в школе и дома донимал, доставал и мешал. Короче – постоянно путался под ногами. А дальше и между ног. Не, ну конечно не буквально, но все же. Комната у нас одна. Так этот шпингалет стал за мной следить. Ни раздеться, ни переодеться. На просьбу купить и поставить ширму, только смех и уверения что он еще маленький. Она же его не ловила, то в шифоньере, то под кроватью, то под одеялом.
И вот институт. Вроде отстал или я отвязалась. Танцы, встречи, вечеринки, общага.
- Людочка, не задерживайся.
- Людочка, надо помочь брату с учебой, с экзаменами.
И тут достают. У меня уже женихи, друзья в мужья лезут, а тут младший. Убила бы.
И вот. Институт окончен.
Он высок. Статен. Красив. Был женат. Но он будет мой. Чего бы мне это не стоило. Ну уже перед самой свадьбой узнаю что у него на руках есть дочь. Это все испортило. Свадьбы не было. Хотя и была совместная жизнь. Пять лет совместной жизни. Пять лет радостей и горестей.
Но самое ужасное это дочь. Его дочь!
- Людочка – накорми с ложечки.
- Людочка – погуляй с колясочкой.
- Людочка – поменяй подгузник.
- Фу. Милый, но она обделалась.
- Ну, вытри там все. Ты же женщина, тебе там все понятно.
- И чего я должна копаться в ее отходах?
И так целых пять лет жизни. Когда тут карьерой заниматься? Указать в коллективе всем свое место. Ушла. Собрала вещи и не смотря на слезы и увещевания ушла жить на квартиру. Сняла комнату и живу. Первый раз в жизни – одна.
Непередаваемое чувство. Сама себе. На работе тоже не все так складно. Хотела уже уходить. Съездила несколько раз в Польшу. За товаром. Вложила свои сбережения. И вроде дело пошло. Расторговалась выгодно. Свой капитал увеличила в разы. Но тут было два но.
Во-первых – чтобы расторговаться пришлось почти всех уговаривать. Хвалить товар, одевать и раздевать по многу раз потенциальных клиентов. Почти как брата и дочь.
И во вторых, на заработанное купила себе однокомнатную квартиру.
На этом все мои коммерческие успехи кончились. И денег нет, и обустройством надо заниматься.
Вся окунулась в работу. Работа и подработки. Карьера. Движение вперед.
Создала! Не дом, а игрушка. Хоть и маленькая, но кухня. Все встроено. Холодильник, духовка, плита.
Красотища. В комнате – диван и шифоньер. Тихо, мирно, уютно. Рай, а не квартирка.
Только в этом раю, мне больше всего в жизни, хочется закончить эту жизнь и повеситься. Нет, не буквально, фигурально. Одна. Все время одна. Всех подруг я извела.
Как только начали под ногами путаться, как дети. И женихов отбивать. Уничтожила даже само понятие – подруга, из своей жизни. Были знакомые, с которыми можно выпить, погулять, отпраздновать. Самый родной и близкий друг – это подушка. Хотя тоже меняла одну на другую, пока не выбрала свою единственную. Она не мокнет от слез моих. Не сыреет и не воняет от влаги.
Ведь только подушка – единственный друг, которому можно доверить мои мысли, переживания и слезы.
Никогда бы не подумала раньше, что завою от одиночества. Это все мать. Она меня к брату привязала. Из – за этого и не выношу одиночества.
Привела. Думала что мужик. Да какой это мужик. Лег на мою подушку. Лежит на диване. Подай, принеси.
- Людочка, кофейку.
- Людочка, туда, сюда и обратно.
Пришел. Ничего не сделал. Ничего не заработал. Живет на всем готовом. Какого ляду? Я что, для него все это возводила и строила? Выгнала на хрен. Такой же и второй и третий. Да любой. Только и знает что:- пошли гулять, давай выпьем, принеси. И если бы не дикое одиночество, то на хрен мне эти мужики. Одни идиоты и потребители. Каждый из них придя на все готовенькое, пытаются еще и править мной. Убила бы.
И тут. Тут меня осенила мысль. Настолько же удачная, на сколько и идиотическая. А может и не мысль совсем. Не знаю и не понимаю, как к этому относиться, но это и обрадовало и уничтожило во мне всю себя любимое.
Ну, короче забеременела я. Поначалу обрадовалась.
Конец одиночеству и мужики мне не нужны. Потом забеспокоилась. Девки на работе говорят, что самой тяжело с ребенком. Послушала. Не стала выгонять, своего очередного. Оставила в роли отца, для дочки. Пять лет терпела. А ничего не изменилось с детства.
- Людочка. Людочка. Людка.
И на кой мне мужик, если везде и во всем я сама. Выгнала. Хотя вокруг говорят что сбежал. Да не трогала его. Била и ругала только когда напивался.
Опять одна живу. Дочка не в счет. И опять все горести и печали доверяю только подушке.
Кто сказал, что умная мысль завести ребенка. Одна помеха. Мужика не привести стало, кругом помехи. Купила ширму. Разделила комнату надвое. У каждой стала своя территория.
И вот дочь подросла. Стала подругой. В месте гуляем. Мужиков перебираем. Только вижу я что дочь мной пренебрегает. Обузой я для нее, зараза. Это я то? Та, что вынянчила. Высмотрела. Воспитала и на ноги поставила. Столько сил и времени я на нее потратила. Жизни не жалела. И что взамен? Вот такое отношение. А на днях она мне заявляет:
- А не пошла бы ты родная жить к бабушке?
Это я то? Та которая создала этот дом. Да пусть сама к бабке валит. Выгнала бы, но так, последнее время, боюсь одиночества. А дочь ведь самый родной человек, после матери. Или наоборот? Да не столь важно, наверное?
Хотя оглянулась на свою жизнь. Вспомнила, как обижала свою мать и сопоставила со своей дочерью. Провела параллели. Ничем моя дочь не отличается от меня той, прошлой, молодой. И закралась мне в голову одна мысль:
Воздастся по делам его, каждому.
Не судите, да не судимы будете.
И подумалось:
Скоро на пенсию. Пора брать в руки *Библию* и ехать жить к матери.
А может зря я? Может попробовать все изменить? Привезти мать к нам и зажить втроем в нашей маленькой, уютной квартирке? И перестанет подушка быть лучшим другом. Не будет мокнуть по ночам. А дочь? Дочь выйдет замуж. Нарожает нам внуков и правнуков, и вновь я услышу «Людочка»

Извечный семейный вопрос, что готовить. Как не крутись, а все кому-то, но не угодишь. Голубцов накрутить, сын капусту не ест. Перчика нафаршировать, дочка перец выкладывает, говорит что скользкий. Котлеты стала делать, так муж нос воротит – не умеешь ты делать как в нашей столовой. Я уже и много хлеба вложила, и мало пробовала, все не так. Даже в Интернете смотрела «как дома сделать столовские котлеты». Неделю ели как миленькие, а потом опять говорят не такие. То ли наелись, а может, зажрались. Мысль в голове постоянна; - Что сегодня приготовить?
Может, подумаете, что слишком молода или ленива! Так нет. И не то и не другое. Может с фантазией слабовато? Ну, послушайте да обсудите.
Сама я русская, из Ставрополья. Муж мой любимый – армянин, из Еревана. А познакомились когда учились рядом. Рядом это не вместе, а не далеко друг от друга. Он учился в институте на инженера нефтеперерабатывающего производства, а я в техникуме на торгового представителя. Как сейчас говорят – менеджера. Дело было в городе Грозном, Чеченской республики. Тогда-то и республики, ни какой не было. Все жили мирно и дружно. Никто и никому никаких претензий не предъявлял. Един народ, как и страна – думали навечно. Чеченцы в большинстве своем составляют мусульмане, вот по этому, как только я поступила учиться, сразу стала изучать ту кулинарию, которая принята в данном регионе. Ходила на курсы, а также бывала дома у подруг. Из тех, что местные. Праздник, какой, или день рождения, я, придя в гости, сразу шла на кухню. Помогала хозяевам, а скорее маме подруги, в украшении блюд, заправке салатов или присматривала за пирогом в духовке. А вообще была болтлива и любознательна. Может поэтому меня часто, и приглашали везде. Вот на одной из таких вечеринок я и познакомилась с Александром. Да. Он так, официально и представился – Александр. Не знаю до сих пор, толи фишка у него была такая, или просто имя; -Саша, не нравилось, но всегда и везде он говорил только полное имя. Со временем и я привыкла, и стала звать его только Александр и ни как иначе. Единственное что я у него спросила, это почему у него, армянина, и русское имя.
-Так завещал родителям мой дед. В войну, когда дед был ранен в бою, с поля его вынес русский, который на вопрос как его зовут – назвал только свое имя. Вот в честь этого Александра и в благодарность ему, так и был назван я.
Вот такая, мини история прозвучала из уст, тогда уже моего жениха.
Знакомство же само произошло на квартире у одной чеченской семьи. Их сын учился с нами. Они отдали нам на праздник свою квартиру, а сами уехали на три дня в Сочи. Я, с двумя подругами, весь день на кухне, осуществляла кулинарные мечты гостей, блюда готовились и славянской и мусульманской кухни. Сын хозяев и еще два друга, занимались украшением елки и самой квартиры. К вечеру подтянулись еще ребята. Стало веселее. К нам на кухню пришел парень. Невысокий, довольно привлекательный, и очень общительный. Нас познакомили. Это и был Александр. Я сразу заметила, что он на меня постоянно смотрит. Много шутит и помогает на кухне. Какой молодец. Раскладывает салаты, укладывает нарезочку. Хозяйственный. Встречали новый год рядом. Танцевали только вдвоем. Два дня гулянки, он от меня не отходил. На третий день, как только дело коснулось уборки, почти все испарились. Наводить порядки нас осталось только четверо. Хозяйский сын со своей девушкой, и я с Александром. Вчетвером мы перемыли посуду, полы и ванну с унитазом. Оставили квартиру в том же виде что и до этого сабантуя.
Вот после встречи нового года мы и стали жених да невеста. А что вы хотите – он работящий, заботливый. Знает много историй и анекдотов и главное он меня любит. Я это чувствую. Да и по возрасту, мы подходим друг другу. Ему 25, и он на последнем курсе института. Мне восемнадцать и я только полгода как поступила. К тому времени я уже закончила кулинарные курсы, по мусульманской кухне, и начала по книжкам изучать армянскую. Мой любимый – армянин, и это ко многому меня обязывает. Я изучала обычаи, устои, кухню и праздники. Учиться для меня удовольствие. Знания всегда в жизни пригодяться.
Жизнь идет. Александр окончил институт и поступил на работу. Очень хорошо устроился. Так как хорошо учился, знал и любил основной предмет, то и на работе его сразу стали ценить. По делам и почет. Соответствующая должность и прекрасная зарплата.
На моем третьем курсе сыграли свадьбу. Народу было немеренно. Я думала весь Ереван к нам приехал. Родни у меня теперь много. Не то, что до этого – только мама была. Подарков надарили и денег! На работе у Александра тоже не остались в стороне. Помогли с деньгами и оформлением рассрочки. На все собранные деньги и кредит – мы купили трехкомнатную квартиру в центре города. Спали, правда, поначалу прямо на полу. Но Александр сообщил родне о том что я беременна и буквально за неделю нашу квартиру обставили всей необходимой мебелью.
Вместе с дипломом об окончании техникума я получила свидетельство о рождении Аделины. Первой нашей дочери. Через год была Анжелика и еще через полтора – Артур. Уж и не знаю, как так получилось, что имена и отчество у наших детей начинаются с буквы «А», но выбирали все по очереди. Адель – Аделина – это имя очень нравилось мне. Я предложила, и даже не настаивала. Вся родня сразу согласилась. Первый выбор всегда за матерью. Александр всегда мечтал об Анжелике – Анжеле. Как в фильме и книге про Анжелику. Имя же Артур, всегда хотел дать своему сыну свекор, но он поступил, как завещал его отец, и теперь у него появилась возможность назвать любимым именем внука. Вот так и вышло. Аделина Александровна. Анжелика Александровна. Артур Александрович.
Жизнь прекрасна. Что еще нужно? Рядом любимый и любящий муж. Дети растут. Артурчику скоро три года. Мне выходить из декрета. Уже нашли хорошее место. А тут – Война. Беспорядки. На улице беспредел. Ночами стреляют. Разборки прямо под окнами. Детей прячу на ночь в дальней комнате, но выстрелы, грохот мусульманской музыки из колонок грузовых машин, что ставят на ночь по всему центру. Спать невозможно. Мне плохо. Я не плакса и не истеричка, но и у меня нервы не железные. Стала просить Александра уехать к моей маме в Ставрополье. Я видела как ему тяжело. На работе уже почти не платили. Везде обзывали. В магазинах не хотели продавать продукты и при встрече, яро настроенные люди на нас кричали и плевали в след.
Квартиру мы продали почти за копейки и на машине, которую купили незадолго до начала военных действий, выехали из Грозного. Но за городом еще больше стреляли. До вечера мы укрылись в небольшом селении. Александр у кого-то купил три гранаты, лимонки и договорился с местным жителем – чеченцем, что тот нас выведет на границу. За это Александр отдал четверть той суммы, что мы получили от продажи квартиры. Ранним утром мы выехали двумя машинами в сторону Ставрополя. Впереди, на своей машине, чеченец. Друг Александра. На каждом посту он выходил из машины, договаривался и платил боевикам, и нас пропускали. Только на границе мы смогли вздохнуть спокойно. В начале пути я возмущалась, что Александр отдал так много денег проводнику. А когда мы, наконец, выехали за пределы боевых действий, то я была несказанно счастлива и поддержала мужа, когда он отдавал две из трех гранат чеченцу. Ему нужнее. Доехав до Ставрополя, мы свернули и к вечеру добрались до маминого дома. Здесь и осели. Из новостей и видео показов мы узнали о полномасштабной войне в Грозном. Даже как – то видели наш, разрушенный дом, но не думали, что война продлиться долго, и тем более что театр боевых действий расшириться. Но дележ России, как и захват власти и сфер влияния не знает границ. К нам на Ставрополе тоже пришла война. Банды, боевики, просто вооруженные люди на машинах. Долго ждать мы не могли, чтобы не оказаться в гуще боевых событий. Встал вопрос – Куда податься? В Армению – не с руки. Хоть там и много родни, но там сейчас тоже не спокойно. Что же делать? Куда бежать? Было решено – едем в Крым, на Украину. Остатки денег позволяли еще какое-то время существовать.
Рано утром, заранее уложив в багажник все, оставшиеся после бегства из Грозного вещи, мы выехали в сторону Новороссийска. Несколько раз нас останавливала милиция. Александр положил в карман брюк единственную защиту. Ту гранату, что у нас осталась еще из Грозного. Но только в одном месте, потребовали открыть багажник и выйти всем из машины.
Я вышла из машины. Артурчика взяла на руки, Адель и Анжела стояли рядом. Александра заставили вынимать из багажника сумки и показывать содержимое. Под дулами автоматов, пока проходила процедура досмотра, мы простояли больше часа. Но, все же, мужу разрешили сложить вещи обратно. Когда все было кое-как, впихнуто в багажник, старший нехотя вернул документы и пошел к другим машинам. Все кто нас окружали, а это четыре человека, пошли за старшим и только молодой сержантик, стукнул Александра прикладом по бедру. Раздался глухой звук.
-Такая защита у нас не проходит. Выкини ее.
Сказал и пошел за остальными. Мы быстро сели в машину и поехали. И я и дети смотрели в заднее стекло. Дети с интересом и испугом. Я смотрела с ужасом и замиранием сердца. Вдруг стрелять начнут! Или сержантик расскажет, что у мужа в кармане граната, и они за нами погонятся. Но нет, вроде все тихо. Когда отъехали подальше, попросила Александра выкинуть опасную игрушку, но он сказал что выбросит только при подъезде к переправе. Сейчас еще много опасностей.
Но к нашей радости, да и удивлению тоже, мы доехали без приключений. Уже темнело, когда впереди показался указатель, что до порта «Кавказ» десять километров. Муж остановился, что бы все сходили в туалет, в ближайший лесок. Сам тоже пошел, а когда вернулся, то я заметила, что карман его брюк стал пустой. Значит, выкинул свою опасную игрушку. Так долго служившую нам защитой. Я ничего не стала говорить, быстренько усадила детей, закрыла на замок двери, села сама и мы поехали.
Нам остался еще один пост гаи и осмотр на таможне. Но я была уже спокойна, и придраться к нам не за что. Опасных и запрещенных грузов мы не везли. Единственное, что было опасно, так это деньги, точнее валюта, которая осталась у нас после бегства из Грозного. Но они так надежно были спрятаны, что даже боевики, обыскав машину и вещи , их не нашли. В кошельке же у Александра, при выезде из Ставрополя, было не более десяти тысяч рублей. Боевики хоть и забирали кошелек при проверке документов, но деньги не тронули и вернули полностью.
Перед постом гаи, мы заправили полный бак, и у нас осталось всего пять тысяч. А что вы хотите – едем с детьми. Тому попить купи, тому поесть. Кстати поесть мы останавливались в придорожном кафе «София». Там было много большегрузных машин дальнобойщиков. Среди больших мы спрятали свою маленькую. Кстати сказать, если кафе еще работает и хозяева живы, от нас им большое человеческое спасибо. Когда увидели что мы с тремя детьми, то нам выделили комнату, с диваном, кроватью и столом. Накрыли стол, дали возможность поесть, поспать и обмыться. Я накормила Александра и Артурчика и сразу уложила их спать, а мы с девочками тихонько поели, сходили, обмылись и девочки тоже немного поспали. Огромное спасибо хозяевам Ашоту и Амине.
Муж проспал без малого три часа. Оно и понятно. Дорога, нервы, ответственность за нас, мне кажется, что он даже постарел немного, в связи со всеми этими событиями. Когда мы собрались ехать, то нас оставляли еще хоть немного отдохнуть, а деньги взяли только за еду. Низкий поклон добрым и отзывчивым людям. Без таких людей очень сложно было бы жить.
Вот и пост гаи. Остановили. Заставили выйти всех из машины. Не обыскивали вещи, а только проверили все под сиденьями, в бардачке и ощупали карманы мужа. Я мысленно перекрестилась. Слава Богу, он игрушку оставил в лесу. Нам разрешили сесть в машину, а Александра пригласили с собой на пост. Через несколько минут он вышел, сел в машину и мы поехали.
-Ну что? Чего хотели?
-Чего, чего – денег конечно же. Ну, я им показал кошелек. Говорят, что это я лохам должен лапшу на уши вешать, а не им. Армянин в гости без денег не ездит. Я же не сказал что бегу из Грозного. Говорю, едем в Крым на день рождение бабушки. А что старушке надо? Главное, это на внуков посмотреть. Вот и везу всю семью в подарок. Посмеялись и отпустили. Сказали, ладно, так сойдешь.
Едем. Вот уже и порт. Таможня из России на Украину. Александр за билетами, все документы, на нас и на детей потребовали. Хоть бы не прицепились. Вдруг, какой бумажки не хватает, где ее теперь возьмешь. В Грозном война. Нашего дома уже нет, разрушен. Билеты куплены. Теперь осмотр. И снова я перекрестилась мысленно. Осмотр начался с обыска карманов, потом машины. Вещи уже вдвоем выложили из машины на дорогу. Пограничники осмотрели, собаки обнюхали. Все, можно ехать. Посадка на паром. Из машины даже не выходим. Быстрей бы уже. Но не прошло и часа, как паром остановился. Выезжаем. Снова пограничники. Но уже с другими знаками отличия. Это Украина. Небрежный осмотр машины. Документы в руки и мы; Вольные птицы. Здесь нет войны! Здесь тихо! Ни кто не стреляет и не убивает.
Вереницей, в группе машин выехали из города. Указатели показывают направление на Симферополь. Едем не быстро, чтобы не нарушать, по тому долго. Степи, села, море. О! море. Людей почти нет. Остановились. В ларечке купили пирожки с картошкой. Хотелось бы с мясом, но лето на дворе, жара. Как бы, не траванутья. Александр заснул на покрывале. Детвора возиться возле воды. Я охраняю покой и сон. Выбрались. Какое счастье, что мы далеко от взрывов и выстрелов. Можно спокойно сидеть и смотреть вдаль. Как то сложиться наша жизнь на Украине?
Поживем, увидим. Главное вырвались из пекла. Ничего нет страшнее гражданской войны. Когда ты даже не знаешь кто твой враг, а кто друг? Даже те что жили в нашем доме. Даже часть из них отпустили бороды и ходили на ночные сборища боевиков. И именно это придавало весь ужас сложившейся ситуации. Откуда и от кого ждать удара кинжалом в спину. Сначала в Грозном, а потом и в доме собственной матери. Даже в Ставрополье, боевики перемещались на транспортерах и угрожали мирному населению и это такие же люди, как и ты сам. Те же что днем с тобой здороваются, а ночью могут придти и убить всю семью.
Любимый проснулся. Наверное, вскрик Артура его разбудил. Просто уже прохладно, и я забрала детей от моря, и одевала их.
-Я по карте помню, мы подъезжаем к Феодосии. Надо решить, мы здесь остановимся или поедем в центр. Здесь на Украине тоже хватает разных банд и придурков. Здесь, на периферии потише, чем в центре, но в Симферополе у меня двоюродный брат, и есть армянская община. Может, помогут или хоть советы дадут, какие. Что ты посоветуешь. Нам ведь здесь теперь жизнь сначала начинать. Говори что думаешь.
А я аж прослезилась. Меня одолевают куча мыслей. Как же он нас любит! Мы выбрались из пекла. Мы на обетованной земле. Он не запил и не бросил все на самотек, как это сделали многие. Он вытащил нас из двух войн и не испугался. Он решал такие страшные и насущные проблемы, а теперь он же предлагает мне сделать выбор и дать совет где нам лучше остановиться и построить сызнова свое гнездышко.
-Как скажешь любимый. Любое твое решение мы примем с радостью. Но если ты все же хочешь знать мое мнение, то община и родственники –это уже большая помощь. Даже если нам ничем и не помогут, нам будет с кем поговорить о наших трудностях и достижениях. Родные люди даже в этом смогут помочь. Вот мое мнение, а ты решай любимый.
- Значит решено. Едем в Симферополь. У меня есть координаты, где найти брата.
Ночевали мы в машине, прямо здесь, возле моря. Машин было мало, а тихий шелест моря, хорошо убаюкивал. Проснулись поэтому поздно. Оно и понятно. Ни стрельбы, ни криков. Тишина. Как давно мы ее не слышали. На въезде в Феодосию остановились возле харчевни и купили всем по татарской самсе. Вкусно, но она сильно отличается от узбекской. Та вкуснее. Но ничего, перекусили и в дорогу. Тут не ошибешься, хоть указатели редко стоят, но дорога одна.
Вот и город. Сразу не впечатлил. Грозный намного больше и выше. Но ничего, довольно длинный. Александр, расспрашивая прохожих, выехал к старым домам. Нашел красивое старинное здание. Оставил нас в машине, а сам ушел. Долго не было. Вышел расстроенный, я видела, но нам ничего не сказал. Три ночи мы спали в машине, за чертой города. С утра он уходил, вечером возвращался. Уставший, голодный и злой. Приносил продукты. Я быстро делала ужин из того что было. На четвертый день, к обеду пришел.
-Дорогая! Есть возможность. Едем смотреть. Домик в деревне.
Поехали. Посмотрели. Рядом с городом. Тихо и уютно. К вечеру вселились и живем уже сколько лет. Детки выросли. Первой замуж выскочила Аделина. Чуть позже и Анжелика ушла из дома.
Живут отдельно. Внука и внучку мне подарили. А с нами Артурчик только остался. Хороший и добрый. С девушкой встречается. Окончил лицей и поступил в институт.
И тут как первый звоночек. Под ложечкой засосало. Оранжевая революция в Киеве. У меня как предчувствие. В висках молоточками стучит. Так и в Чечне начиналось. Вроде все тихо и мирно, а потом война. Но пошумели и стихло. Отлегло от сердца. Сама над собой смеюсь. Опять мысли о доме и о кухне. Живем на Украине. Учу национальную кухню. Решаю проблему, что приготовить. Год прошел, все вроде спокойно, но где-то глубоко и далеко, точит душу червячок. Ох, не к добру бунтовали. Толи еще будет.
Осень. Октябрь. И понеслось. Накаркала. Сначала понемногу. Потом войны с милицией и Беркутом. Вот она! Надвигается. Война на пороге. Люди одумайтесь. Вы на Украине не знаете что такое гражданская война. Когда брат идет на брата. Семьи распадаются из-за политики. Глупые, надо держаться друг друга. Вместе легче. Что будет. Киев горит. Люди с камнями идут на власть. Трусливый президент или ему просто жалко людей. Как понять Януковича? На нашей кухне то же дебаты. Но мы за власть. Жалко солдат и милицию. За что страдает молодежь.
В тихую, в тайне от Александра и Артурчика, сложила все документы вместе. В голове засела старая мысль; - Куда бежать? Где прятаться?
И тут! О Боже! Крым в России. Везде русские солдаты. Нас не дадут в обиду. Нас защитят. Мы даже не мечтали о таком счастье. Сколько денег, времени и сил было потрачено на продление на Украине вида на жительство. А теперь раз.
И мы русские и в России. Ну как тут не похвалить президента. После американского прихвостня, пришел алкаш. И вот теперь стране повезло. Путин хороший хозяйственник. У него прекрасная команда политиков. Пусть долгие годы продлиться эта власть. У нас теперь нет войны. На кухне главенствует основной жизненный вопрос;
-Что приготовить?
Извечная женская проблема. И пусть для всех нас это будет единственной проблемой на века.

Мира и благополучия.

Эх. Ну что за жизнь пошла? Куда ни глянь – скукотища смертная. Надоело все в у смерть. Даже не знаю, как жить дальше?
Бары уже все поднадоели. Картофель фри, ланже, манже и блюманже, водка, текила, коньяк и мартини. Везде одно и то же. Выкладывай деньги и садись, скучай. Нет, что бы за эти деньги вы мне закрутили, что ни будь такое, этакое. А то везде плати и плати, а кайфа ни какого. Скучно везде платить. Родаки давят – иди, работай. Ну да, всю жизнь пахать, только для того, чтоб старого жигуля купить. Нет, уж. Работать надо после сорока. Когда ты уже состарился и тебе ничего не хочется. А вы вот меня нарожали, теперь обязаны до этих сорока обеспечивать по полной. Выпрашиваешь у вас эти копейки. Ни тебе выпить, ни погулять. Да и друзья перевелись. Раньше, в школе еще, скинулись на бутылку и весь вечер во дворе песни горланим под гитару. У Сереги не плохо получалось бренчать. Или шли в парк парочки попугать, молодых погонять. Вот времена были. Так нет теперь. Выросли. Не могут они уже без баров и девок. А на это деньги нужны. Родителей уже полностью вытрусил. Негде теперь денег взять. Вот хоть бы раз повезло, выиграть бы миллион. Тогда бы зажил. Тогда точно матери тысяч десять отстегнул бы. Пусть старушка себе ни в чем не отказывает. Хотя нет, зачем ей такие деньжищи? И пяти хватит. Отцу вообще ничего не дам. Пропьет или матери отдаст. Хватит им пяти тысяч на двоих. С друзьями вообще делиться не буду. Куплю себе «Кодилак» и буду зажигать по городу. Девок катать. Завеюсь в самый крутой ресторан, такой, что б моих сопливых друзей туда не пустили. Дрес код такой, что им там делать нечего. Во, за себя забыл. Конечно же, к машине куплю себе костюм. Белая рубашка, синий галстук и костюм в полосочку.
Мечты, мечты – как вы прекрасны. Осталось решить один маленький вопрос – купить лотерейный билет и выиграть миллион. А лучше два или даже десять. Да! Все мечты летят в тартарары из-за одной, пустяковой мелочи. А так все хорошо начиналось.
Заработать такие деньжищи просто нереально. У меня батя всего двадцатку за месяц получает. Это я только годам к семидесяти соберу нужную мне сумму и то, только при условии, что меня кормить, поить и одевать будут.
Залезть в дом, кого-то ограбить? А где такой дом, что бы там деньги лежали. Сейчас все умные, деньги в банки несут, а сами с карточками ходят. И здесь облом. Так же как и с идеей кого-то поймать, избить и забрать кошелек. Это раньше было. В средние века, там какие-то, когда люди в мешочке на поясе носили большие суммы. Теперь этого нет.
Раздеть кого – то, часы забрать, туфли – это потом нужно еще продать, а до этого постирать и привести в порядок. Сдать в комиссионку и ждать, что найдется лошара, который все это купит. Эта идея хороша только при первом условии. Выиграю в лотерею миллион, а потом в парке кого-нибудь грабану. Заберу костюм, рубашку, туфли. Что бы денег на ерунду не тратить.
Хотя стой, вспомнил. Мне же говорили, что Аудюха три лимона стоит. Так это что? Мне в одну лотерею столько денег не выиграть. А кроме машины еще чего – то захочется. Нет жизни на земле.
В космос меня не возьмут – слабоват. Талантов у меня тоже нет. Ни петь, ни плясать я не умею. Ну как не умею? Так как вон по ящику показывают. Они там до седьмого пота пашут, а не танцуют. Да и то, выиграет один. Певцы так же. Хотя у меня и голоса нет. А было бы неплохо. Пропищал чего на сцене, бабла отхватил и по барам. Девки сами липнут. Мечта, а не жизнь.
Ладно. Тут неудача. Стихи писать, тоже не умею. Я и запомнить то четыре строчки не могу, не то, что сочинить. Поэты и писатели они вроде как все не из мира сего, но поговаривают, что живут не плохо. Написал стишок, его на песню переделали, а артисты наперегонки бегут. Кто первый тысячи отлимонит автору. Нет. Это тоже отпадает. Еще в восьмом классе, когда в Ирку влюбился, пробовал написать оду в ее честь. Учительница забрала, прочитала и сказала, что за это порнографическое чтиво в школу должны придти мои родители.
Ну, на врача, зубника надо долго учиться. Они хоть и золотом зарабатывают, но это тоже работать надо. Работать я не могу – мне в лом.
Это что же получается, мне нищим становиться надо? Фу. Хоть и говорят, что без работы им неплохо подают. Но это, же такая грязь, вонь. Нет. Только не это. А тогда что? Идти на дорогу и грабить? Силенок у меня маловато.
Срочно надо как – то стать знаменитым. Знаменитости они все богатые. Это все знают. Хотя можно клад найти. Но тут одна проблема в маленьком слове – найти. А где искать? А что искать? Кто укажет или подскажет?
Я так себе думаю, что надо кого – то убить.
А что. Выскочил из-за угла, трах трубой по голове. Жертва лежит. Забирай хоть деньги, хоть костюм иди себе бить второго. Ага, а труба как? С ней не погуляешь. И тяжелая и в милицию загребут. Надо нож брать.
Стоишь так за деревом. Прошел человек. Если видишь что бедный, стой дальше. Увидел, что богач прошел. Беги, догоняй. Если он идет спокойно, то бей его сзади. Он твой. А если вдруг обернулся, то беги себе дальше. На вроде того, что ты спортсмен. Вот. Уже лучше. Выработал хоть какую – то тактику. Теперь решить какой нож. Лучше мамин большой. Раз и все. Но с ним на улице как – то не очень. Надо брать папин, раскладной. Точно. А они еще мне говорят, что я слабоумный. Мы еще посмотрим кто из нас слабо. Вон уже сколько думал. Другим бы и на неделю хватило мыслей, а я за три дня все передумал.
Парк.
Прекрасный, теплый вечер. Все гуляют парами, да и с детьми полно прохожих. Когда они уже разойдутся. Я-то думал, что быстренько дело сделаю и к друзьям в бар. Посидим, потусим, выпьем. Можно было и так пойти. Но из друзей уже никто и рюмки не нальет. Говорят, что задолбал их такой халявщик как я. А что я сделаю, если у родаков все бабки закончились, а зарплату задерживают. Надо их него директора прибить. Прикинь, во классно было бы, что б я сейчас директора завода встретил, а он идет такой с портфелем, а там вся зарплата завода. Я ему так:
- Гони бабки паскуда.
И раз ножом. Забрал портфель. Прихожу домой. Достаю из кейса конверт и отдаю мамане.
- Вот конверт, с твоей фамилией. Значит твоя зарплата. Забирай себе, а мне уже не надо. У меня здесь вся зарплата твоего завода.
И пошел тусить с друзьями. Нафиг мне та машина?
Пока ходил, начало темнеть. Значит с детишками, сейчас все разойдутся, и придет мое время.
Походил. Погулял. Опять облом. Дамы с детишками и с собачками разошлись по домам. Теперь гуляют одни парочки. И главное везде. Любят эти парочки темные места. Нормальному убийце и спрятаться негде.
Пока хожу, гуляю, в ожидании своего часа, заметил одинокую фигуру, которая мелькала за деревьями. Присмотрелся к ней. Даже ближе подкрался, ну что бы рассмотреть. Оказалось девка. Но такая, что и зашибить может. Крупная. Грудь сорок третьего размера – как мои сандалии. Голова – ничего себе, с короткой стрижкой. Да и кулаки как кувалды.
Вот такой убить, раз плюнуть. И нож не нужен. Тут я немного отвлекся. С собачкой шел господин. Шел он в дорогом костюме, по тихой аллейке. С поводком в руках. Наверно его милый песик забежал где – то в кустики. Потому что мужик шел и тихонько звал.
- Аркаша. Аркаша. Аркаша домой. Пошли. Уже пора.
Прошел я тихонько в аллейку за этим мужиком. Вот думаю хороший экземпляр. Костюм на нем дорогой. Значит и денег немеряно. Стал, примерятся из-за какого дерева напасть, чтобы не увидел и не успел дать сдачи. Тут слышу шорохи сзади. Обернулся. И…
Потекло сразу по двум ногам.
Мне в лицо смотрела огромная морда дога. Он только один раз сказал свое: «Гав» и я сразу сел на пятую точку. Вот это Аркаша.
- Ой, молодой человек, ну что же вы? Он смирный. Никого не кусает. Он же еще кутенок. Ну, вставайте. Давайте я вам помогу. Аркаша отойди. Не видишь, ты напугал молодого человека.
В общем, вечер провалился. Пришлось идти домой. Но для себя я решил, - «прежде чем выслеживать собачников, надо увидеть какие у них собачки. Иначе, если еще раз попадется такой Аркаша, я не только описаюсь, но и обделаюсь. Да и в этот раз удержался потому, только что перед выходом сходил в туалет».
Дома сидеть, конечно, не в кайф. Но пришлось постучать по клавишам. Костюма у меня еще нет, а брюки мокрые и воняют. Маманя постирала и сказала, что до утра высохнут. О, вспомнил. Интересно, что это была за девица, что тоже пряталась за деревьями.
Сегодня вышел попозже. Не хочу в тупую ждать, пока разойдутся мамочки с детишками. Хорошо. Тепло. Приятно гулять по парку.
- Слышь, парниша. Ты чего здесь шаришся?
- Я? Да я это. А вы?
- Ты давай здесь не выкай. Тебя спросили отвечай, иначе…
И она подняла кулак к моему лицу. Я подумал, что если соединить два кулака, то они будут больше моей головы.
- А вы что из милиции.
- Говори, иначе убью.
- Я сам убью. У меня и нож есть. Видишь? Ага, страшно?
- Ну, ты крутой чел. С ножом. А я думаю, что за балбес под ногами крутиться. Еще вчера срисовала. Ты успел уже кого то, или только готовишься?
- Да вчера уже и мишень нашел, но там такая псина была что я, ну пожалел собачку. Издохнет ведь без хозяина. Поэтому оставил его жить.
- Круто. А я думаю, чего меня маман предупреждает.
- Что? Она уже знает, что в парке действует маньяк? Это я.
- Да. Она мне такая говорит. «Доченька, будь осторожна. Разные маньяки ходят. Район у нас не безопасный, парк рядом». А какой он не безопасный. Все тихо и нормально. Две, три цепочки за вечер имею.
- Какие цепочки?
- Да я это. Встречаю одиноких прохожих, они мне сами и отдают. А ну иди сюда, быстро.
И она дернула меня за рубашку. Прижала к себе и как впилась своими губами в мои, что я чуть не задохнулся. Так минут пять стояли. Потом отпустила.
- Ты что – дура. Я чуть не умер. Перекрыла мне весь воздух.
- Ментов видел? Это патруль был. Вдвоем мы парочка, а по одному – подозрительные личности. Ясно? То – то же. Так что я тебя спасла. Ладно. Мне надо идти. Мама будет ругать, если я задержусь. Пока. Может, завтра встретимся?
- Ну, я постараюсь.
И она ушла. А я стал ходить по парку в поиске жертвы. Хотя жертвой оказался сам. Иду такой, никого не трогаю.
- Эй. Парень. Постой. Документы есть? Ну, хоть какое – то удостоверение личности? Нет? Пройдемте в отделение.
Мы прошли. Там завели в кабинет, посадили на стул и я так просидел часа три. В комнату заходил здоровенный детина, с битой в руках, и, проходя мимо меня, всегда махал этой дубиной перед моим носом. Вот так же он в очередной раз зашел, и, проходя мимо меня, махнул перед носом своей битой. И видимо не рассчитал траекторию и попал мне по голове. Оно вроде и не больно, но страшно, так что потекло. Ну, в общем, как и вчера. Меня обругали, дали тряпку, что бы я убрал за собой, а потом выкинули на улицу. Нет, не тряпку. Меня выкинули. И я побрел домой.
Мама очень ругалась за то, что поздно пришел, но брюки постирала. А потом долго пилила, что надо идти устраиваться на работу.
А я сидел и думал: «может и правда бросить это дело. Ну, типа, убийство. Вот два дня уже охочусь, а результат один – мокрые штаны».
Потом посидел, подумал – может мне жениться. Она вроде девочка ничего. Красивая. А главное сильная. Будет в парк вечерами как на работу за цепочками ходить. На эти деньги, что цепочки сдадим, и будем жить.
Дальше я видел нашу свадьбу. Все переплелось в голове. Я в костюме в полоску, как арестант, она в милицейской форме. Мы оба на танке, а вокруг черепашки ниндзя и Микеланджело бьет меня битой по голове, приговаривая, что это подарок на свадьбу.
Открыл глаза. Голова гудит. Так это я спал? Прямо сидя, лицом на клавиатуре? Вот от чего все болит и гудит. Мой танк в игре уперся в стену и гудит во всю, кругом взрывы, а мое лицо все в красных кубиках. Как кнопки от клавиатуры отпечатались. Выключил компьютер, сходил на кухню за бутербродом и лег на свою кровать, помечтать. Идея со свадьбой мне понравилась. Жена ведь должна заботиться о своем муже. Вон, мама же заботиться об отце, хоть он и выпивает. А по выходным даже напивается. Я ведь лучше. Не пью, не курю, только в комп играюсь. Но не думаю что это так страшно. В сущности, что мне надо? Корми меня, пои и не мешай играться. Идеал, а не муж. Ах да! Я же чуть не забыл про секс. Этого у меня много. Я ведь не уставший, поэтому этого много. Бери, сколько хочешь. Жена точно довольная будет.
Нет! Ну, вы заметили, какой я умный стал? И это только за последнее время. Это в школе меня дебилом обзывали, а у меня, последнее время одна идея гениальнее другой. Правда у этой девочки кулак большой, но меня она точно не тронет. Она меня любить будет. Тем более что мы уже целовались. Мне сначала не очень, а вот теперь подумав, уверен, ей понравилось. А как она меня к себе прижимала? А какая грудь? А попа? Даже у мамы такого богатства нет. Пойду я в парк, найду девочку и сделаю ей предложение.
Сказано, сделано. Оделся и в парк. Брюки, правда, еще не совсем высохли, но это мелочи. Хожу, ищу ее, и тут до меня доходит, что только десять утра. Начали выезжать на прогулку, на прогулку мамочки с колясками и детками. Это сколько же времени мне ее ждать? Идти домой, мама пилить будет, но хоть накормит. Не умирать же с голоду до свадьбы. Решено, домой. Резко разворачиваюсь и сразу получаю шелбан в лоб. Да еще такой, что в глазах искры засверкали. Когда, наконец, увидел белый свет, то разглядел что передо мной стоит моя знакомая. Ничего себе, поцелуйчик. Так можно передумать жениться.
- Привет. А я знала, что тебя встречу. Ну что вчера ни кого не зарезал. Ну и Бог с ними. Давай знакомиться. Я, Лена, для друзей Ангелочек, а тебя как кличут?
- Игорь, а друзья зовут ид., просто другом.
- Вот что я тебе скажу. Ночью долго думала. Ты ведь меня вчера целовал? Целовал, а это почти совратил. Так как девушка я порядочная, то твой поцелуй во мне чё-то – там разбудил и теперь ты обязан на мне жениться.
- Да, я…
Договорить не успел. Как и вчера, она ухватила меня за рубашку, притянула к себе и впилась своими губами в мои. Руками же она так крепко прижимала меня за задницу, что во мне тоже что – то там проснулось. Когда она меня отпустила, и я смог отдышаться, то сказал:
- Ангелочек, ты видишь как рано я сегодня в парке? Это я специально пришел, что бы найти тебя. В такую рань ведь никого не убивают. Я даже папин нож не взял. Шел специально сделать тебе предложение. Давай поженимся.
- Ты это правда? Ну, ты крутой чел. Я согласна.
И она опять меня захватила и прижала к себе, да так крепко, что я чуть не уделался.
И тут чувствую удары по спине. Оттолкнулся от ангелочка и оторопел. Перед нами стояли четыре милиционера.
- Привет голубки. Что это мы в такую рань здесь целуемся? Совращаем малолеток. Вам вечера мало? А ну выворачивайте карманы. У нас тут ориентировка на похожих на вас двоих. Один придурок с ножом бегает, а еще кто – то цепочки снимает с прохожих.
- Да –да,- да, что - , вы, дяденька. Это не мы. Мы вот о свадьбе договариваемся. А в карманах у меня только мелочь, мама на мороженое давала.
- С тобой ясно. А ты красотка, выворачивай карманы. Что - то ты нам не нравишься.
- Не нравиться, вот и не приставайте к моей невесте, а то я милицию позову.
- А мы и есть милиция. Ладно, пошли ребята. Что с этими слабоумными разговаривать. Дело надо делать, искать преступников.
И они ушли.
- Игореха! Какой ты крутой. Как ты за меня на него наорал. Как коршун кинулся. За меня еще ни разу, ни кто не заступался. Я и на борьбу ходила, что б меня не обижали, а ты так. Я аж чуть не плачу.
- Ну, так, я же мужик. А ты мой ангелочек.
Свадьбу сыграли скромную. У нее одна мама. У меня папа пьющий. Денег много нет.
Пару раз мой ангелочек, для порядка, стукнула кулаком по столу. Один раз выкинула меня в открытое окно. Хорошо мы живем на первом этаже. Иначе осталась бы, глупая, вдовой. Тяжело бы ей было без меня.
Пришлось устроиться к отцу на работу. Он кстати, после синяка от ангелочка, тоже не пьет. Нам теперь только по субботам можно, да и то не более пяти литров пива с рыбкой на всю семью. Но большую часть выпивает сама ангелочек.
Теперь мы втроем, мама, папа и я – уходим на работу. Ангелочек садиться к компьютеру и ждет когда придет время, идти в декрет. Потому что ей кажется, что она беременна.
А это хуже чем болезнь. Работать нельзя, а есть надо самое вкусное и полезное. Поэтому я пока отложил идею стать знаменитым на потом. Хожу на работу и готовлюсь стать папой.
А вдруг у меня родится тройня? Вот тогда точно обо мне напишут все газеты. Ну, если не в этот раз, то во второй или третий. Секс занимательная штука. И мой ангелочек знает в этом толк.
А усмирить русского мужика может только его жена.

Сама читала кучу историй из роддома, но никогда бы не подумала, что самой захочется выложить свою. Анонимно.
Все началось и закончилось так, как звучит в песне Наргиз – «Ты моя нежность». Вот слово в слово, хоть верьте, хоть нет.
Сижу, значит, дома, шастаю по сайтам, читаю истории будущих и состоявшихся мам. Грызу «очень полезное» яблоко от бабушки. И тут начинает звучать эта песня. Такая хорошая, милая. Заслушалась. Закрыла глаза и полетела. Да не поверите. Сначала в переносном, а потом в прямом смысле. Откинулась на спинку стула и бух. Лежу на полу. Головой и спиной сильно стукнулась, но это мелочь по сравнению с болью внизу.
Скорая приехала быстро, и вот уже лежу на сохранении. Ну и ничего. Тут осталось все ничего. А после обхода, доктор сказала, что резать будут, если симптомы повторятся. Перестраховываются. Но я сама, если бы не подломившаяся ножка стула, здесь не очутилась.
Завтра или послезавтра. Доходила, или долежала. А тут еще повезло. Девчонки в палате подобрались хорошие. Весело лежали. Тут еще по коридору, ходит какой-то гоблин. Такой инвалид, с короткой стрижкой, хромой и с явными признаками даунито. Пока он ходил мимо, мы веселились. А вот когда пришел день «Ч», этот весельчак пришел в палату с предметами гигиены для бритья.
Стоит такой даунито, слюни текут, глаза кровью налились и так сально говорит:
- «Ну что девоньки, буду готовить вас к родам. Сейчас я вам выбрею там так, что будет блестеть как у кота (сами знаете что).
Мы как прыснули со смеху. Посмеялись, а потом до нас дошло, что он собирается нам именно там, брить.
- Да что это такое, девчонки. Не хватало что бы нам вот это, между ног лазило. А ну отдай инструменты и вали отсюда. Мы друг дружке сами все сделаем и поможем.
Короче выгнали мы его. Сами себе, правда, не смогли. Пузико мешает, а вот друг дружке – без проблем. Только закончили, все убрали, тут заведующая заходит:
- Девочки, зачем вы Анжелу выгнали? Такой порядок, что перед родами по гигиене положено тщательное бритьё.
- Алевтина Сергеевна, мы сами все сделали. Не хотели, что бы этот придурок лез, а Анжелу мы вообще ни какую не видели.
- Девчонки. Вы уже две недели тут валяетесь и не знаете кто у нас медсестра Анжела.
И тут из-за спины заведующей выходит наш гоблин.
- Так это женщина? А мы подумали, что мужика к нам прислали на такое интимное дело.
- Ну, подумайте, девочки. Акушерство и гинекология не для мужчин. Они здесь не выживут. Вымрут как мамонты в пещере.
- Бывают же врачи – гинекологи и мужчины.
- То не мужчины, то врачи. Они бесполы. Какие с них мужики, если они за целый день насмотрятся у вас всех, домой придут, а там такое же.
Мы дружно хохотали. Даже двоих в род - зал увезли.
Все прошло хорошо. Самый лучший мальчуган, мой Сашенька. Имя мы заранее придумали. Был, правда, один неприятный инцидент. Рядом со мной в род зале лежала сумасшедшая. Ну, это я ее так назвала.
Ее со схватками скорая помощь привезла. Быстро подготовили и на стол. А эта дура как заорет, вскочила и бегом по коридору. В один конец, развернулась и в другую сторону бегом. Врачи повыскакивали, схватили, скрутили, уложили и привязали. Чего орала и скакала, родила очень быстро. А потом оказалось что, бросив ребенка, сбежала. Ее милиция задержала, так она отказ от ребенка в отделении писала. Нам заведующая позже рассказывала. Мы все сцеживались, что бы кормить брошенного мальчонку. Ходили на него глазеть и жалеть. Такой хорошенький.
И вот день выписки. Собралась, оделась, иду по ступенькам на первый этаж. Знаю, что там вся родня собралась.
А я иду и сама ничего не пойму. В голове, словно туман или дурман. Сделаю шаг, другой и стою, за стенку держусь. И тут перед глазами, как из тумана Наргиз со своей песней «Ты моя нежность». Да, именно та, с которой и началось мое путешествие сюда.
«Я стояла на краю земли» – точно ведь стою на ступеньках как на краю.
«Больше точно не могу лететь» – и шагу ступить не могу, не пускает что-то.
«И уходят наши корабли» - вещи мои уже отдали мужу.
«Нам наверно не успеть» - медсестра раньше унесла.
«Эту песню нам вдвоем допеть» - а я хотела впереди всех появиться, как сюрприз.
- «Ты моя нежность» - мой любимый.
- «Ты мое небо» - сынок Сашенька.
- «За тобой встану, где бы, ты не был» - а тут такое чувство, что вроде я что-то забыла.
- «Ты мое сердце, ты мое чудо, обниму нежно и с тобой буду» - сердце стучит, почему мне не несут моего сынульку?
«Ошибалась много раз» - это не я, а санитарка.
«Не хотела делать я больней» - вот она глупая, убила бы.
«Знаю, ты не веришь больше в нас» - конечно надо проверять, что и главное кого тебе дают в роддоме.
«И в маршруты наших кораблей» - и документы тоже.
«Я не отпущу, держу сильней» - забрала милый свёрточек из рук санитарки.
«Ты моя нежность, ты мое небо, за тобой встану, где бы, ты не был». Стою на ступеньках держу Сашеньку, а вниз и шагу не могу ступить. Меня уже и санитарка подталкивает.
- Иди, чего встала, там тебя все ждут.
И тут следом другая санитарка бежит, с таким же свёрточком.
- Постойте, постойте. Тот же отказник, вот ваш.
- Ты что дура делаешь, этого надо было на скорую передать, что бы в больницу перевезли, - говорит вторая санитарка – первой.
И тут припев пошел повторно.
«Вы моя нежность
Вы мое небо
И за вами встану
Где бы вы, не были.
Вы мое сердце, вы мое чудо,
Обниму нежно
И с вами буду.»
Тут меня и отпустило.
Весело, как девчонка запрыгала вниз по ступенькам.
А радости то было внизу. Никто ведь не ждал от меня двойняшек.
Черненький – Сашка и белобрысый – Сережка. Как мы с Мишкой. Брюнет и блондинка. Конечно дурочка, зато добрая. Но никто ничего не узнает. Из роддома то они оба лысенькие приехали. Поэтому только материнское сердце сможет различить, если захочет. Но это на врят ли.
Спасибо Наргиз. Красивая песня. Мы ее теперь на каждый юбилей включать будем. Я и слова заучила. Пою детям как колыбельную. Правильно, не правильно в моей жизни, мне самой решать. А я блондинка. Целую всех.

Вердикт.
Утро. То утро которое по идее должно было стать для нас самым счастливым, обернулось большим скандалом. В номер ворвалась Валентина Михайловна. Мы не успели одеться. После вчерашней игры в карты, на раздевание, наши вещи валялись по всему полу. Со стороны могло показаться что здесь проходили сексуальные оргии, с довольно неприятным оттенком. Мужчина, которому уже за шестьдесят, в постели с юной прелестницей, которой скоро исполниться восемнадцать.
Будущая теща не выбирала выражений и эпитетов, что бы обрисовать мое нынешнее положение и ее отношение ко мне.
В это же время ее пьяный любовник уставился на обнаженное тело моей невесты и в вожделении пускал слюни. Мне было до такой степени противно, что я хотел прикрыть наготу девочки, но мамаша отталкивала меня, не давая подойти и накинуть на плечи мой халат. Я порывался, пытаясь отстранить ее, но крик и вопли, а так же напор на меня исключали возможность успокоить истеричку.
Просто стоял в нерешительности. Взять и оттолкнуть –но это же почти теща, мать моей возлюбленной. Тем более что за спиной стоял любовник, хоть и пьяный как всегда, но довольно мускулистый.
Осмотрелся в поисках решения. И тут мой взгляд упал на одиноко стоящую фигуру Танюши. Руками, на сколько возможно, она прикрывала свое обнаженное тело от похотливого взгляда Анатолия. Голова ее была опущена и смотрела она себе под ноги. Но тут, вроде как ища поддержки, она посмотрела на меня. Наши глаза встретились. Сколько мольбы и просьбы было в этом взгляде. Я не выдержал. Рванул вперед. Михайловна не ожидала этого и не удержала меня. Укутав принцессу в свой халат, поднял ее на руки и понес на кровать. В это время мамаша очухалась и кинулась с криками рвать мою спину когтями.
Уложив принцессу я стал собирать по полу вещи и одеваться. К этому времени, не имея точки внимания, на который он бессовестно глазел, очнулся и Анатолий. Он кинулся ко мне с кулаками. Но в этот момент на пороге показались полицейские. Можно двояко расценить это. Они спасли меня от побоев, но и сразу одели наручники. Вслед появился Антон. Хозяин пансионата.
-Пока меня здесь не замордовали, вызови адвоката.
-Владимир, я же тебя предупреждал.
-Антон. А я тебе говорил, здесь нет ничего криминального. Все чисто. И будь добр, присмотри что бы мою жену здесь не обижали. Она останется в номере и будет здесь на правах полной хозяйки.
Тут все разговоры прекратили слова полицейского.
-Гражданин Иванов. Вы задерживаетесь в связи с поступившим заявлением от гражданки Инютиной об изнасиловании ее несовершеннолетней дочери. А так же ваши действия квалифицируются как акт педофилии и растлении малолетней. Нам придется препроводить вас в камеру предварительного заключения, до решения суда. Гражданка Инютина Татьяна Игоревна будет доставлена в судебно-медицинский центр для освидетельствования. Пройдемте гражданин.
-Прошу прощения полицейский, я требую оказания медицинской помощи. Во избежание конфликтной ситуации и обвинениями что травмы нанесли мне вы, давайте дождемся скорую помощь. Мне обработают раны. После этого освидетельствуют якобы пострадавшую и ее мать с отчимом для освидетельствования на предмет алкогольного опьянения. Так как я подаю иск на пьяный дебош и нанесение телесных повреждений в моей собственной комнате. Это можно квалифицировать как разбойное нападение с целью грабежа. Прошу прислушаться к моим словам, так как я являюсь известным, публичным лицом и незаконные действия с вашей стороны могут нанести вред как моей репутации, так и вашей службе. По –этому предлагаю вам вызвать сюда кого-нибудь из руководства и снять с меня наручники. Все ваши обвинения являются надуманными, а якобы факты исходят от пьяной, неадекватной женщины, именуемой себя матерью пострадавшей.
-Руководство мы вызвали, наручники снимем, но всем лицам мужского пола необходимо перейти в другую комнату. Что бы пострадавшая могла одеться.
Мы все прошли в другую комнату, а когда вернулись то в комнате уже ни кого не было.
-Где вы дели мою жену и ее мать?
-Что бы получить ответы на ваши вопросы, необходимо доказать ваше родство документально. Хотя –их увезли на освидетельствование и молитесь что бы там ничего не нашли, как вы говорите, иначе вам грозит до двадцати лет заключения.
-Сейчас приедет мой адвокат и предоставит вам все необходимые документы. Вам придется еще извиниться.
Минут через десять приехал адвокат, и два майора из следственного аппарата. Все расположились за круглым столом. У меня за спиной встали двое полицейских. Я поднялся.
-Прошу всех выслушать мой рассказ, в подтверждение слов может выступить хозяин пансионата, а так же мой адвокат. Месяц назад, в этот пансионат приехала пара. Валентина Михайловна и ее дочь Татьяна. Буквально на следующий день мамочка нашла себе друга и все свое внимание переключила на него. Совершенно забыв про дочь. Как подтверждение вы можете спросить спасателя Анатолия, из соседнего санатория, который здесь присутствует. Весь этот месяц дочь Валентины Михайловны не ночевала дома. Она спала в моем номере. Если вы оглянетесь вокруг, то увидите отделенный ширмой уголок. В котором находится тахта, трюмо и вешалка с вещами девочки. Если, как вы говорите, я извращал и насиловал девочку, то зачем мне надо было отделять ширмой ее ложе от своей кровати. И второе. Мною заранее заготовлен брачный контракт который я при вас подписываю и остается поставить подпись моей супруги. Я думаю она не будет против.
Раздался телефонный звонок. Адвокат поднял трубку, долго слушал. Кивал головой и поддакивал.
-Сейчас мне звонили из судмедэкспертизы. Данные противоречивы, поэтому прежде чем действовать, дослушайте до конца. Во первых Владимир Сергеевич, для вас неприятная новость –девушка оказалась не девственницей.
-У меня на запястьях моментально захлопнулись наручники.
-Подождите, подождите. Дело в том что изнасилование имело место быть.
Мне за спиной задрали руки и поставили на колени.
-Да говорю же, не спешите. Изнасилование было три года назад. Снимите наручники. Прикосновение моего клиента к пострадавшей не доказано. Ну не трогал он ее. А вот против мамы и ее любимого будет заведено уголовное дело. Держите, держите, гляньте как эта новость подействовала на спасателя. Вот кстати и нерадивая мамаша появилась. Ее тоже необходимо задержать. И следите что бы парочка не скрылась. Уже доказано что они собирались обчистить моего клиента. Для этого долго следили за его номером. Так и увидели что сюда приходит девочка, дочка преступницы. Тогда изменили план и решили накрыть якобы парочку на горячем и потом шантажировать моего клиента. Оденьте на них наручники и можете уводить. Вот кстати и Татьяна Игоревна.
В комнату вошла Танюша. Она с ужасом смотрела на арестованную мать и любовника. Потом увидела меня, с криком бросилась в мои объятия.
-Вовочка!
-Дочка! Доченька! А как же я? Ты же не бросишь собственную мать.
-Уважаемая Татьяна Игоревна. Я адвокат Владимирова Сергеевича. Что бы снять с него все подозрения вы должны подписать вот эти бумаги.
-Вот эти?
Да, но подождите! Вы уже подписали. Я хотел объяснить вам что подписав эти бумаги вы становитесь женой Владимира Сергеевна. Это брачный контракт.
-Кто? Я? Женой? Вовочки? А-а-а-а-! не может быть.
И она с ходу прыгнула мне на руки. Мы слились с ней в страстном поцелуе.
Адвокат же сказал:
-Уважаемые господа! Эта подпись удостоверяет невиновность моего клиента. Никаких развратных действий между супругами быть не может. Это их личная жизнь. А так же прошу покинуть частную территорию пансионата, так как ни каких преступлений здесь не совершалось. Ваш вызов был ложным.
-А что делать вот с этими задержанными?
-Молодого человека предупредить и отправить на его рабочее место. Мать невесты через два часа отправляется в кругосветное путешествие на английском круизном лайнере, покинуть который она сможет не ранее чем через год, в этом же порту в Ялте. В связи с отсутствием международного паспорта сходить в других портах на землю ей запрещено. Думаю у нее будет время выучить английский язык и подумать о том как правильно воспитывать своих детей. Все документы подписаны, проблемы решены, указания даны. Давайте оставим молодоженов наедине.
Все вышли. Мы остались вдвоем. Нам не надо теперь прятаться.
-Вовочка! Я не могу поверить своему счастью. Когда впервые я увидела тебя, то ты показался мне каким-то не из мира сего. Потом, когда ты не тронул меня спящей, это мнение усилилось.
Как мужчина мог отказаться от такого соблазна. Твое благородство, твое участие в моей судьбе, перевернуло все у меня внутри. Ты не настаивал, не требовал, не напирал. Ты ждал. И я к тебе привыкла. А когда ты стал еще и защищать меня –ты мой герой, мой муж и мой любимый. Я всегда буду рядом.
-Родная, я тебе благодарен, тем, что ты разбудила во мне мужчину. После смерти моей жены я заживо хоронил себя. И только ты, смогла вдохнуть в мое сердце жизнь. Одно огорчает меня. Я стар. Как только я надоем тебе своей брюзгливостью, или дотошностью, ты скажи и я отпущу тебя. Не буду насильно держать рядом с собой. А теперь идем в зал. Мой большой друг и хозяин пансионата приготовил нам сюрприз.
-Еще один неприятный вопрос нам надо решить, что бы я не думала что обманула тебя. Понимаешь, тогда ну три года назад, я думала что он только пытался и у него ничего не получилось. Оказывается его попытка удалась на 80%. Но я честно тебя не обманывала. Больше у меня никого и никогда не было.
-Я знаю. Медик, которая делала исследования, дала адвокату заключение, что это было всего один раз. На основании оставшихся лоскутков Д.Г.
-Чего?
-Идем праздновать. У нас впереди целая жизнь. Успеем еще обсудить разное.
На основе данного рассказа я снял фильм. Со своей женой в главной роли. Этот фильм теперь номинируется на престижную премию.
Сама Татьяна Игоревна заканчивает первый курс МГУ, но я так думаю придется брать академический отпуск, так как окончание беременности приходится на момент сдачи экзаменов.
Недавно теща вернулась из годового кругосветного путешествия. Довольно сносно говорит на английском языке и просит помочь ей с оформлением загранпаспорта и английской визы, так как говорит что один стюард с теплохода, ждет ее приезда в Лондоне.
В связи с беременностью жены, на данном этапе не могу снимать ее в кино и из-за новой главной героини фильма, еже –вечерне выслушиваю скандалы ревности. Стою и тихо улыбаюсь.
Все как всегда. Почти сорок лет с первой женой, и уже больше года со второй, а вроде ничего не изменилось. Милые мои женщины. Люблю всех вас.
Может зря, в начале рассказа я написал 60+. Хватило бы и 21+. Может моя история станет для кого-то поучительной.
Любви всем и удачи.
Любите и будьте любимыми в любом возрасте.

Судите.
Конечно же, я ее не ждал. Поэтому принял ванну, тщательно побрился и все себя уговаривал.
-Ну, на что ты старый надеешься? Ты подумай кто ты – просто старая развалина. А она? Она нежный, розовый бутон, который вот-вот распустится, в чьих-то руках. Но конечно не в твоих. Найдет себе молодого и красивого. Не обязательно богатого. Любящим сердцем достаточно и шалаша. Плевать ей на твои заслуги и регалии. На дом и на финансы. Не придет она и все.
Надел свой излюбленный халат, и сел в гостиной, просмотреть прессу. Это ничего что под халатом мой самый дорогой костюм, привезенный после фестиваля в Каннах. Хоть маленькая, но надежда теплилась в глубине души.
Уже час как прошел ужин. Не о чем мечтать. Ее не будет. Завтра я уеду домой. Пора начинать работать. Найду подходящий сценарий и сниму фильм вот про такого старого и глупого мужика.
Стук… Стук… Стук.
-Я никого не вызывал,- крикнул я в двери, думая, что пришел кто-то из служащих пансионата.
-А это я. Я сама пришла. Я уже давно тут под дверью стою и боюсь войти.
Я открывал и закрывал рот, пытаясь хоть что-то произнести. Но слова не шли не из сердца, не с языка, правда, я быстро совладал с собой.
-Как я рад. Я уже и не надеялся. Проходите. Закрывайте дверь. Нет, не надо, я сам закрою. Вы проходите.
-Нет. Дверь закрывать не надо. Давайте мы сразу обсудим один вопрос, и если меня устроит, то я закрою дверь и пройду или просто убегу.
-Все что хотите, и как скажете, только не убегайте.
-Понимаете, вы старый, хоть и симпатичный, но старый. Мне опасно и не совсем приятно ваше внимание. Но у меня есть обстоятельства, - нет, сейчас не об этом. Это позже.
Она замолчала, собираясь с мыслями.
-Понимаете! Я молодая, умная, красивая и образованная Девушка. И мне хотелось бы, выйти из вашей комнаты не потеряв достоинства и даже капли самоуважения.
-Если я правильно вас понял, то вы Девушка. Это делает вам честь. В вашем возрасте иметь такой высокий статус. И со своей стороны могу вам гарантировать, что в этой хижине старого вдовца, с вашей милой головки не упадет даже волосинки без вашего ведома. А проще, что вы скажете так и будет. Мы просто посидим и поговорим и будем делать только то, что вы предложите. Клянусь.
- Хорошо. Тогда я закрываю дверь, и скажите где мне можно присесть.
- Любой трон для моей принцессы.
- Вы меня пугаете. Может, я уйду?
- Ой, нет, что вы. Вы единственный лучик света в моем темном царстве. Понимаете, когда… нет, сейчас не об этом. Я сильно волнуюсь. Давайте вернемся к вам. Вы начали говорить про обстоятельства, я внимательно вас слушаю. Вот присядьте в это кресло, а я с вашего разрешения напротив.
-Вы и, правда, не такой как всегда. Я вас видела степенным и таким спокойным.
-Если вы не будете против, я выйду на пару минут, заварю нам, если вы не против, хороший английский чай. За это время я приду в себя, а вы осмотритесь, освоитесь. Вам будет легче одной здесь все осмотреть.
Я вышел на кухню, поставил кофейник, что бы вскипятить воды. Достал ситечко, точно такое же, как Остап Бендер, когда то обменял у Эллочки Людоедки на два стула. Быстро проглотил таблеточку валерианы. К тому моменту, когда вода закипела, я был полностью спокоен. Когда вошел в комнату, Тотоша усиленно делала вид, что спит в моем кресле. Я поставил чайные приборы на столик и подошел к ней. Аккуратно поднял на руки и понес до кровати. Тело ее было напряжено как струна. Она готова была бежать, кричать и отбиваться, а я медленно уложил ее на свое место и укрыл махровым покрывалом. Сам обошел кровать и лег с другой стороны. Лег и стал ее рассматривать. Дыхание было прерывистым, ресницы подпрыгивали, а я, молча лежал и смотрел. Шло время, дыхание выровнялось, глазки полностью закрылись. Уснула. Я осторожно взял ее руку, поцеловал ладошку и положил себе под щеку. Так я провел всю ночь. В пять утра на ее телефоне запищал будильник. Проснулась. Глянула на меня и улыбнулась.
-Можно я уже пойду. Я вечером к вам приду. Честно. И не буду такая капризная. Вы же доказали мне свое хорошее ко мне отношение.
-Как же я могу помешать вам. Вы властны, делать все что захотите. Надеюсь, я увижу вас за ужином или за обедом.
-Я буду на обеде, а после ужина приду к вам. Тогда мы и поговорим. Спасибо вам за ночь и за спокойствие. Я и вправду сначала испугалась. Ведь это первый раз в моей жизни, я и в чужой квартире, у одинокого мужчины, а потом еще и в постели. Но извините, мне уже нужно спешить. До вечера. И пожалуйста, не выдавайте наши отношения, когда меня увидите.
Она упорхнула, а я лег на свое место, которое еще хранило тепло, и очертания ее тела и уснул. Мне снились радужные шары, большой концертный зал и аплодисменты. Я был счастлив и горд. Она же сдержала слово и пришла. А я то, старый дурак забыл подарить ей купленное колечко. Так расстроился, что даже проснулся. Взглянул на часы и даже вскочил с кровати. Солнце было в зените, начинался обед. Быстро умывшись и переодевшись, я спустился в зал.
Все трое сидели уже за моим столом и обедали. Моя Лолита мельком бросила на меня взгляд и продолжила трапезу, Валентина с Анатолием вообще не обратили на мое появление никакого внимания. Девушке администратору показал, что бы принесла ручку и листок. Написал и вернул записку;
*Костюм отпарить, больше ничего не трогать*.
Не хотелось что бы хоть кто-то возился в моих отношениях.
Принесли обед и я принялся кушать. Оказывается от волнительной ночи я сильно проголодался. Пару раз, за обед, я удостаивался нежного взгляда, а один раз улыбки. Сам же всем видом показывал что увлечен только тарелками и их содержимым. После обеда я прошел в беседку и улегся в шезлонг. Достал книгу. Тут пришла Ее мамаша с любовником. Улеглись и почти сразу заснули. Если бы это было на открытом солнце, то они бы уже давно сгорели и превратились в угли. Так спать после каждого обеда. Благо специальное покрытие беседки почти не пропускало ультрафиолет.
А где же моя принцесса. Что то не идет. Я отложил книгу и прошел на пляж. Танюша играла возле моря с маленькой, голенькой девочкой. Странно! Откуда здесь дети? Я что-то упустил или вообще не знал? О! вспомнил! Сегодня же суббота. Видно к кому-то из отдыхающих привезли семью на выходные. Будет теперь моей принцессе с кем поиграть. Другие заняты своими проблемами. Даже я со своей любовью, забываю что Она еще почти ребенок.
Быстро развернулся и ушел в номер. Молодцы, ничего не трогали. Костюм висел уже на месте. Я переоделся и уехал в город. Купил самый навороченный планшет и до отказа набил его игрушками. Теперь, если Тотоша захочет, то сможет рядом со мной посидеть и поиграть.
Скоро ужин. Я успел вовремя. Планшет положил на столе, а сам спустился в зал. Плотно поужинал и решил пойти принять душ. После такого насыщенного дня, просто переодеться, я думаю, не поможет. Но зайдя в номер я увидел что принцесса восседает в моем кресле. Забравшись в него с ногами. Сегодня она пришла в легком летнем платье, а не так как вчера, в колготках, джинсах и плотной блузке. Это меня порадовало, значит я пользуюсь доверием и меня уже не боятся.
-А я не пошла сегодня на ужин. Вчера я видела у вас фрукты, еще вы мне обещали чай, и наверное с печеньем. Мне этого хватит. А вот это вчера здесь не лежало, можно я посмотрю.
-Моя принцесса. Своим неожиданным появлением, вы меня несказанно обрадовали. Как и вчера я говорю, вам здесь все можно. А если мне будет разрешено на некоторое время покинуть вас, то как по волшебству вскоре перед вами появится чай, печенье и другие вкусности.
-Хорошо иди, но знай, я не люблю долго ждать.
Я вышел. Как бы я не спешил, все же принял душ пока закипал кофейник. Выставил на сервировочный столик сладости, чай, фрукты и покатил его в комнату.
Моя Лолита сидела в кресле обхватив ноги руками и смотрела в планшет. Мой взгляд скользнул вниз по ногам, и уперся в маленький белый треугольничек ее трусиков. Рука вздрогнула, чай пролился на блюдечко, ложечки звякнули по фарфору.
Она в миг проследила мой взгляд, смутилась, опустила ноги, оправила юбку и положила в сторону планшет.
-Я должна с Вами объяснится. Вы намного меня старше и я не думаю что смогу понять ваши мысли и дела, да мне это наверное и не надо. Просто мне хочется что бы меня выслушали, может быть поняли или поддержали. Понимаете, у меня очень хорошая мама, я ее сильно люблю. Но эта ее идея фикс! Она обязательно хочет выйти замуж. Находит всяких мужиков, но они из ранга любовников ни как не хотят становится мужьями. Из-за этой погони, она совсем забывает про меня. Вот вчера я провела у вас целую ночь, так она этого и не заметила. Конечно же я сплю в другой комнате, но я прекрасно слышу что там происходит. Это же противно. Может я и не права, как говорят по природе положено, но меня тошнит от их визгов, скрипов, стонов. Подруги говорят что это комплекс, после того случая, когда меня чуть не изнасиловал один из маминых пьяных дружков. Не знаю, но к мужчинам я отношусь с опаской, если не сказать точнее, с отвращением. Если вы заметили, то я вчера совсем не спала, когда несли меня на кровать. Все ждала, когда вы начнете меня раздевать, душить или еще как издеваться. Вы уж простите. Я тут вам душу изливаю, но это только по двум причинам. Во первых вы меня не знаете и не причините мне вреда, тем что узнали. Во вторых, по вашему вчерашнему поведению я поняла что вам можно доверять. А то мне здесь даже поговорить не с кем.
Потом она рассказывала что поступила в театр, и стала обучаться в Свердловской театральной школе, участвуя в массовках и даже снялась в сцене массовой казни, фашистами, заключенных. В каком то фильме, который снимали у них в городе. И что она так хорошо заработала, что купила себе новый телефон. Так мы болтали часов до двух. Потом Нимфа встала с кресла и пошла легла на кровать. Оправила платье и ровненько сложила ручки. При этом она стала похожа на куклу наследника Тутти из трех толстяков, только не хватало большого банта.
Я подошел, встал рядом с кроватью на колено. Взял в руки ее пальчики и стал целовать. Когда дошел до мизинчика, то одел на него давно купленное колечко.
Сначала я видел в ее глазках испуг, а потом такую открытую и откровенную радость.
-Я поняла. Это прекрасное колечко, и этот планшет, вы купили мне в подарок. Как прекрасно. Большое спасибо. Только очень жаль, я не могу все это взять с собой. Мама будет выпытывать где я все взяла, и тогда наша с вами тайна раскроется.
Она подняла руки и поднесла их к лицу, что бы лучше рассмотреть колечко. А я укрыл ее своим покрывалом и лег рядом, зайдя с другой стороны кровати. Танюша повернулась на бочек, положила руку с колечком перед собой и стала любоваться. Минут через пять она уже крепко спала.
В пять часов запищал ее телефон. Как же ей не хотелось вставать. Но собрав все свои детские силы в кулак, она отправилась досыпать к себе. Я же завел себе будильник, что бы не проспать на обед и отключился.
Обед прошел так же как и вчера. После обеда, все семейство выезжало в город на прогулку. А мне понадобилась помощь моего друга, и по совместительству хозяина пансионата.
В самой большой комнате установили трюмо, с зеркалами в полный рост. Само трюмо отгородили ажурной ширмой, которая закрывала вид на трюмо от входной двери, а от кровати создавало вид небольшого будуара. Так же рядом была установлена передвижная вешалка с встроенными полотняными полочками.
-До меня тут доходят некоторые слухи, которые я стараюсь искоренять, но ситуация может выйти из под контроля. Я думаю, дружище, ты знаешь что делаешь и сможешь избежать последствий. Не хотелось бы мне, что бы ты мягкие постели моего пансионата променял на что-то более твердое.
-Друзья для того и нужны, чтобы поддерживать, и помогать друг другу. Спасибо за предупреждение, но поверь моему слову, здесь нет ничего криминального. Все только флирт и игра. Я уже не в том возрасте, что бы портить девочек.
Приятель ушел, а я и правда задумался. У нас с Тотошой и правда ничего не было и нет. Здесь чисто платоническая любовь. Но как все это выглядит со стороны? Что скажет ее мамаша? Когда до нее дойдет что дочь не ночует дома, то крику не избежать. Да и пускай, разве могут они понять наши чистые помыслы. Подумал я, и поехал в город. У меня на телефоне было несколько фотографий моей принцессы. По ним и определили размер двух платьев которые я купил для нее. Привез и повесил возле трюмо. Сам же отправился на ужин. Семейство не появлялось. В пустую я ждал свою Нимфу и в номере. Не пришла. Среди ночи я проснулся и выключил телевизор. Сердце ныло от одиночества. Как за эти дни я привык что она рядом. В сущности мне от нее и надо только что бы была со мной. Мы нашли друг друга, два одиночества в пустыне, среди толпы народа. Уснул почти со слезами в глазах.
Запищал ее телефон. Проснулся, встал и подошел к кровати. Аккуратно снял одеяло и онемел. Откуда она здесь взялась? И почему она спит в одном белье. Быстро накрыл одеялом. Снял одеяло. Это впервые за эти дни она разделась. Накрыл. Не прилично смотреть на спящую, раздетую принцессу. Встал на колени и стал целовать ее ручки. Она открыла глаза.
-Пора любимая. Будильник минут пять как звонил.
-Спасибо что разбудил. Ты не дождался меня. Так и уснул в кресле. Я хотела разбудить, но ты так сладко сопел, что я не решилась.
Я подал ей блузку, а сам отвернулся. Она быстро встала и оделась. Проводил ее до двери. Поцеловал руку.
Что это было? Она так мне доверяет что спит уже раздетой, или вчера просто устала и что бы тело отдохнуло –разделась?
Как мальчишка, сходу плюхнулся в еще теплую постель. В глазах стояла картина спящей принцессы. А на обед я все же проспал, так как забыл завести будильник. Когда я открыл глаза, обед уже стоял на сервировочном столике в номере. Сегодня я хорошо выспался. Пообедал и пошел купаться на море. Со мной это редко случается. Чаще просто смотрю как купаются другие. В город не ездил. Читал, загорал, купался. У меня как лет двадцать сплечь сняли. Вечером ужин, фрукты на закуску. У соседа по столу на закуску бутылка водки. Как так можно. Тут же уже не до любви и, я так думаю, не до секса. Или этому Анатолию, Валентина, мать моей нимфы, так опротивела, что без водки у него ничего не получается. После ужина прошелся по пляжу, а когда возвращался –заметил в своем окне свет. Наверное принцесса уже пришла и увидела подарки. Вчера ведь пришла поздно ночью и не заметила изменений в комнате. Пошел в номер. Угадал. Моя Лолита крутилась перед зеркалом. Увидев меня, подбежала и поцеловала… в губы. Это был первый наш поцелуй.
-Ой спасибо вам. Какое платье. Такое большое трюмо и ширмочка красивая. Я тут похозяйничала и сама стала мерить. Вы же не против?
-Тотошенька! Я против одного. Давай перейдем на ты. Зови меня Вова, Володя, и на ты. А то вроде как чужие люди, а спим в одной кровати.
-Тогда можно и к вам, нет к тебе просьба. Вовочка, ну не называй ты меня этим дурацким именем, Тотоша и Кокоша. Лучше просто Таня или как ты зовешь – принцесса. Мне очень нравится. Договорились. А теперь я пойду мерить второе платье.
И она чуть не вприпрыжку отправилась к трюмо. Совсем меня, не стесняясь, скинула платье, оставшись в неглиже, и стала надевать другой наряд. Дите есть дите. Она искренне радовалась обновкам. Накрутившись возле зеркала, они подошла с грустным лицом.
-Такие красивые платья, как жалко, что я не могу их взять себе и выйти в них на улицу. У себя в городе я бы стала настоящей королевой. Никогда ранее не видела такой красоты. Я расстроилась и ложусь спать.
Она сняла платье и юркнула под одеяло.
-Вовочка, чего ты ждешь? Тоже ложись. Нет, не так. Ты же не будешь спать в носках и костюме. Ложись ко мне, под одеяло. Только помни о своем обещании. Ни-ни.
Даже о такой милости я не мог мечтать. Я за секунду скинул одежды и очутился под одеялом.
-Ой, какие у тебя волосатые ноги, и грудь. Фу. Я тебя боюсь. Не прислоняйся ко мне. Хотя нет. Погрей своими ногами мои ножки. Я должна к тебе привыкнуть. Я же привыкла спать, когда ты рядом.
С этого дня, нет, с этой ночи и началась наша, почти семейная жизнь. Мы спали раздетые, или в рубашках. Но просто спали. Ну не было ни какого рвения и желания. Каждое утро в пять часов она убегала домой, но перед этим был процесс одевания. И этим занимался только я. Она подставляла по очереди ножки и ручки, а мне приходилось одевать ее от начала и до конца. Только однажды я испытал величайшее возбуждение, когда мы голышом играли в карты на кровати и бросая карты в отбой она попала ими прямо в пах.
Мой отросток напух и раздулся. Поначалу она испугалась. Ведь до этого она видела его только в маленьком виде. А тут, когда он увеличился вдвое, она играючись схватила его и несколько раз дернула в разные стороны. А потом весело хохотала, когда отросток дергался у нее в руках, изливая семя на простыню. Для меня же эта игра имела огромное значение. Значит, я могу. Я еще мужчина. Не импотент, какой- то. Надо только захотеть, и все получиться. Она будет моей женой и у нас будут дети.
Я схватил Танюшу за плечи и повалил на себя. Мы замерли в долгом поцелуе. А потом были долгие разговоры. Предложение руки и сердца. А потом сладкий и долгожданный сон в объятиях друг друга. Да такой сладкий, что будильника мы не услышали.
Проснулись только от громкого стука в дверь и криками за нею.

Грезы.
Девочка развернула шезлонг и легла головой к выходу. Включила музыку, надела наушники и повернулась в сторону матери, подставив мне для обозрения свою попу. Нет, не то что бы меня это волновало. При моем-то возрасте, да и не заживающая рана после смерти жены. Прошло всего два с половиной года, но в голове даже мысли не возникало о женщинах. Я просто читал книгу. Как писал выше, шезлонг я установил в полу сидячее положение, и так получается, что когда переворачиваю страницу и начинаю читать сверху, взгляд упирается в ее попу. Отвлекает. Постарался сосредоточиться. Книгу на коленях приподнял выше. Так вроде лучше. Но в следующий раз, когда начал читать сверху, взгляд упал на узкую, светло зеленую полоску, с неглубокой канавкой посредине. Глаза как пригвожденные остановились в этой канавке. Женщина, даже будучи еще девочкой, всегда чувствует взгляд. Рука медленно скользит по бедру и по светло зеленой полоске. Как бы скидывая в сторону мой взгляд. Я отвернулся.
Нужно сосредоточится, что бы читать. Если не можешь читать – отвернись и поспи. Шикарная идея. Вложил закладку, закрыл книгу и повернулся набок. Когда укладывался, то обратил внимание что, мамаша с любовником пьют пиво. Улегся. Закрыл глаза. Открыл глаза и замер. Белый, пластиковый шезлонг отражал свет и оттенял прекрасную белизну ее кожи. Приворожила. Две, идеально ровные, полные ножки, дополняли красоту ее тела. Она опять попыталась смахнуть своей рукой, мой назойливый взгляд. Но не тут то было. Моим глазам не куда было уходить. Книги не было. Попа – это было единственное что привлекало взгляд. Еще взмах рукой. Но нет, не убрала. Просто прикрыла ручкой, свой сокровенный уголок. Это меня не огорчило, а наоборот раззадорило. Ее пальчики были полусогнуты и не касались тела. Но фантазия, мужская фантазия, сразу дорисовала сцену самоудовлетворения. Это мне показалось неповторимо и прекрасно.
Наверное мой настойчивый взгляд беспокоил девушку. Она убрала руку и просто перевернулась на живот. Мне теперь доступна для обозрения только правая часть ее тела. Вместе со всем телом она повернула еще и голову. Из под длинных ресниц бросила на меня короткий взгляд, но сразу же и крепко зажмурилась. Я рассматривал большую коричневую родинку, чуть выше плавок.
Девочка резко открыла глаза и бесцеремонно стала смотреть глаза в глаза. Явно ребенок. Она еще не понимает что глаза могут сказать многое. В ее взгляде я прочел немой вопрос.
-Что я от нее хочу?
Удивление.
-Что я в ней ищу?
Желание.
-Ей хочется чего то, нового, необычного. И взглядом она пыталась оценить, смогу ли я дать ей это необычное. Меня ее взгляд –вопрос, немного смутил. Ну нельзя же вот так, бесцеремонно рассматривать меня. Хотя я сам, грешен, рассматривал ее всего несколько минут назад. Но она этого не видела, может только чувствовала, а я то вижу ее взгляд. Я встал, и ушел к себе в номер.
На ужин девочка не пришла. Мамаша с любовником молча ели. Я осмелился спросить;
-А где дочку забыли? Или как у всех молодых, мания похудения?
-Вы угадали. Тотоша, ой простите, это домашнее имя дочери. Танюша сказала что за эти дни много набрала и решила не ужинать. Меня кстати Валентина Михайловна зовут. А то Анатолий ни как меня не представит вам. Как вас зовут мы уже наслышаны. А вы часто здесь отдыхаете?
-С дня основания этого пансионата. Раньше мы с женой сюда приезжали. Теперь вот продолжаю традицию сам.
-А что случилось?
-Умерла моя благоверная.
-Ой простите. Мы же не знали. Примите наши искренние соболезнования.
-Ничего страшного. Уже прошло два с половиной года. Чтобы я не забыл нашу традицию, дочка меня сюда отправила с внуками. Но им здесь не нравится. Слишком тихо. Да и контингент старшего возраста. Такие как ваша дочка, здесь редкость.
-Да, Тотошка, тоже не очень. Скучно говорит. А вот нам нравится. Я даже подумываю продлить путевку на пару недель. Толечка тоже – за.
Так, в непринужденной обстановке прошел ужин. Только в самом конце Валентина с Анатолием заказали шесть бокалов пива – с отварными раками, а потом пристали ко мне, и не успокоились, пока я не выпил один бокал. И не съел одного рака.
Кстати раки были отварены со знанием дела. Были хорошо посолены и приятно пахли зеленью петрушки. Так что я получил большое удовольствие от закуски. Само же пиво, я употребил с опаской. Дело в том, что сразу после смерти супруги, сорвался, и пил без остановки почти месяц. Кое-как взял себя в руки, и не хотел повторения. По этому все время, после запоя и до сегодняшнего дня, ни капли алкоголя. Наверное от этого, после бокала употребленного пива, меня и развезло. Я еле поднялся из-за стола и так же с трудом добрался до номера. Без сил повалился на кровать, но заснуть сразу не смог. Точнее даже не определил, когда спал, когда бредил, а когда просто летал в облаках. И всю ночь в голове, только Тотоша, а в глазах то круги то попы.
Пришло утро. Встал с кровати чуть живой. Голова трещит, все тело ноет. Ну не может же так быть от бокала пива. Но в любом случае похмеляться не буду. Если сегодня хоть глоток алкоголя, то запой обеспечен. А рядом такая неземная красота. Да я за свою Тотошу – море переплыву. Хотя –с какой стати свою? Да простотой, что я теперь ее тайный поклонник и просто и безответно люблю. Влюблен как восьмиклассник. Я просто подумал о ней, а вроде уже и все прошло, ничего не болит и хочется бежать на край света.
Улыбнулся своим светлым мыслям и заказал по телефону завтрак в номер. Ну не мог я появится в столовой с такой сияющей ряшкой. Меня выдали бы даже мои глаза. Я сам чувствую что они сияют. Надо дать себе привыкнуть к этой новой любви. Прости родная, я предаю такую светлую память к тебе, но не в силах противостоять такому сильному чувству как любовь. Конечно это не надолго. Как только у них кончится путевка, они уедут и я ее забуду. Ты скажешь, что такой любви не бывает. Пусть так. Пусть это просто влечение. Но как приятно ночью помечтать о многом. Плотно позавтракав, я взял второй том *Семья Тибо* и отправился к себе в беседку. После моего ухода, в номере приберут, застелют постель и поставят цветы. Так мне нравится что по дому ничем заниматься не надо. Да и в беседке, где я обычно отдыхаю, людей почти никогда не бывает. Я плохой собеседник. Могу и правду в лоб сказать, а это не всем нравится. Поэтому чаще люди идут в более приветливые места.
Я установил шезлонг, в положение полусидя. Застелил его большим полотенцем, и лег читать прямо в халате. Мне показалось, что еще немного прохладно и не будет хуже, если я разденусь попозже.
Начал и углубился в чтение. Обычно я быстро читаю, и такого томика мне хватает на два –три дня. Но тут пришла Она. Моя Танюша. Моя Тотоша. Моя нимфа. Моя Лолита. Самое главное что во всех моих мыслях она Моя.
Медленно прошла мимо, даже не посмотрев.
Сдвинула два дальних шезлонга вместе. На один поставила принесенную сумку. Достала журнал подошла и легла на ближайший. Предварительно расстелив на шезлонге свое парео.
Она читала, а я не мог отвезти взгляд от этих форм. Сегодня был другой ракурс. Мне для осмотра была предоставлена правая сторона, но спереди. Шикарная ножка, с перевязью зелеными шнурочками плавок, а выше по телу такие же шнурочки от верха купальника. Бюстгальтером или лифчиком этот клочок материи на ровном месте, так назвать нельзя. Хотя нет. Я поспешил. Не совсем ровном. Вот вырисовывается небольшой бугорок. Мне просто плохо видно, из-за руки, держащей журнал.
Я схватил книгу, лежащую на мне, и сделал вид что читаю. Послышались голоса. Шаги. Это пришла ее мама и любовник. Они явно на веселее. Не обращая внимания ни на меня, ни на дочку, плюхнулись на два дальних лежака. Улеглись, глядя друг на друга. Он одну руку положил под голову, а вторую запустил ей под лифчик. Она так же, не стесняясь, сунула ему руку в плавки. Но дело дальше не пошло, так как он просто напросто вырубился.
Тотоша подняла голову и посмотрела в сторону матери. Повернулась на бок. Медленно завела руку за спину и потянула за свисающий шнурочек. Узел развязался. Лифчик упал на шезлонг. Я могу назвать эту ткань лифчиком из-за тех бугорков, которые напирали на ткань изнутри. Я чуть не выкрикнул от разочарования. То видение которое уже открылось для моей фантазии , было закрыто от моего взора спадающими темно русыми волосами и рукой, на которую опиралась моя королева.
-Мама. Мама,- тихо позвала она,- Мама, у меня купальник развязался. Ты плохо его завязала. Помоги, пожалуйста.
А в ответ тишина.
-Ну, мамуля!
Женщина заворочалась. Вытащила свою руку. Убрала с груди руку спящего любовника. Поправила купальник на себе, встала и подошла к дочери. И тут мои глаза раскрылись на полную. Моя Тотоша повернулась и легла на живот, упираясь в лежак локтями. Левая грудь была прикрыта волосами, а вот правая. Правая была превосходна. Она выступала сантиметра на три, и над ней возвышался небольшой, розовый бугорочек ее сосочка. Это было как удар молотком и по лбу. Я лежал как пораженный столбняком. Не в силах не то что пошевелиться, но даже и отвести взгляд.
-Таня! Ну что за выходки? Кто так делает. Вон, ты даже Владимира Сергеевича смутила своим видом.
-Никого я не смутила. Это он так спит, с открытыми глазами. Он ведь старый, не то, что твой. Вот смотри. И она приподняла левую руку и помахала ей. Но при этом она открыла вид на вторую грудь. Я не то, что не отвел взгляд, я даже не моргнул. Из чего они сделали вывод, что я точно сплю. Мамаша надела на Таню купальник, завязала сзади шнурочек, забрала журнал и пошла к своему любовнику. Тотоша встала.
-Я пойду, искупаюсь.
-Иди. Только не долго. Ты же не маленькая. Смотри не замерзни.
Мамаша глянула в мою сторону. Я лежу, не шевелясь и не моргая. Боясь спугнуть виденное мною. Она успокоилась и легла на свой шезлонг. Минут пятнадцать я лежал и смотрел на пустующий лежак. Память восстанавливала отсутствующий образ. Вернулась моя Нимфа. Она остановилась у своего лежака и стала приглаживать волосы, повернув голову в сторону от меня и капли воды с волос стекали по маленькой ложбинке между груди до самых плавок. Потом бросила на меня быстрый взгляд, хмыкнула и повернулась спиной. Опустила руки от волос и взявшись за плавки превратила их в форму бикини. Обнажив при этом две белоснежные ягодицы. Мне кажется, мои глаза полезли на лоб. Тотоша сделала два шага в мою сторону, наклонилась, взяла шезлонг и поставила его, так же как и вчера. Изголовьем к ногам. После этого наклонилась, медленно встала коленками на шезлонг и так же медленно и элегантно легла. Согнув ноги в коленях и немного вперед она предоставила мне для обозрения почти обнаженную попу и светло зеленый треугольничек оставшийся прикрывать сокровенное от некогда полных плавок. Во мне зашевелилось то, что я думал, умерло еще лет пять назад. Я даже обрадовался, что не успел снять халат, да и прикрыл произвольно раскрытой книгой, известное, поднимающееся место. Вот это да! Аж дух захватило. Человек только моего или более старшего возраста поймет, для чего все эти подробности. Раньше и мне хватало одного взгляда, что бы быть наготове. С возрастом подробности стали необходимы. Ее вид убил во мне все прошлое. Я как юнец исходил слюной. Естество вырывалось из под халата. Сил больше не было смотреть на нежно бежевую полоску, разделяющую ягодицу на белоснежно матовую часть и на загоревшую слегка светло- бежевую и сверкающую от капель морской воды и влаги, половинку. Я задрожал всем телом. В голове стучали молоточки. Мать с любовником спят, своим пьяным, непробудным сном. Но даже при этом секс не возможен, хотя кинуться и вонзить я готов был хоть сейчас. Беседка была слишком открыта. С шезлонга я упал на колени, дополз до нее и впился губами, утопая всем лицом в ее упругой попе. Еще. Еще и еще. Я целовал ее без устали, то вверх по спине, то вниз до ягодиц. Она выпрямила ноги, и я включил их в обход моих губ. Лолита изгибалась и тихонько стонала от прикосновений моих губ.
-А я тебя здесь вчера вечером ждала. Думала, что ты придешь, вместо ужина. Пока мои пьют и занимаются этим. Тихонько, шепотом сказала моя Тотошка. Потом повернулась ко мне лицом. Меня же это не остановило. Наоборот. Я стал целовать живот, плечи, грудь, ноги и даже слегка прикрытый тканью заветный треугольничек, с ложбинкой посередине. Нимфа взяла в руки мою седую голову и прижала к груди.
-Давайте не сейчас. Лучше вечером. Вдруг эти проснутся. Скандала тогда не избежать. Идите, ложись. Я знаю, где вы живете и после ужина зайду.
Она оттолкнула мою голову, и мне пришлось лечь на свой шезлонг. Да и вовремя. На соседних лежаках зашевелились. Я быстро отвернулся и лежал, широко раскрыв глаза, смотрел на обвитую зеленью, стену беседки. Мамаша встала. Я сразу понял, что это она. По тихим, крадущимся шагам. Может она что услышала или заподозрила? Подошла ко мне сзади. Заглянула, через плечо, мне в лицо. Отошла к дочери.
-А он и правда спит с открытыми глазами, этот старый мешок с деньгами. Был бы он хоть на десять лет моложе, он бы от меня не ушел.
-Мама, ну что ты говоришь? Как тебе не стыдно? Ты, что, смогла бы спать со стариком?
-Ради тебя, ради денег, ради вот такой жизни, которую ты видишь здесь, я бы все смогла. Представь себе, не один месяц в году, а вся жизнь как сыр в масле. Ради этого можно потерпеть и секс со стариком и то, что он воняет и пердит. Уж извини за прямоту. Ты просто подумай, сколько ему осталось. Лет пять – семь, а потом я свободная и богатая.
-Да тише ты, вдруг проснется. Ты вон себе нашла уже.
-Э, нет. Это альфонс. Он на месяцок и сбежит, а я ищу вот такого, но помоложе. Ладно, пошли, искупнемся.
Они ушли. Я полежал еще пару минут. Поднялся и пошел в свой номер. Оставил халат, поменял мокрые плавки на сухие и так же отправился на пляж. Мамаша еще болталась в воде. Точнее она пыталась отрезвить своего любовника. Который, качаясь, вошел в воду, и первая же набежавшая волна, свалила его с ног. Валентина Михайловна стала поливать его водой, окунать головой в воду. Но Анатолия явно мутило и купание не шло ему на пользу. Я в сторонке от них зашел в воду. Внешне ничем не выдавая своего волнения. Внутри же во мне все трепетало, от предстоящего вечернего свидания. Я уже понимал, что она несовершеннолетняя, и знал что полностью всего не будет. Но что-то, же мне позволят. Зачем то она придет? О господа, когда же вечер, ведь еще и обед не скоро.
Сам себе удивляюсь. Да же в отсутствие жены, мой дом не бывает без женщин. Две невестки и дочка. Три внучки, которые между собой устанавливают порядок, кто спит со мной в постели. Даже самая старшая, Маша, девушка пятнадцати лет, со всеми положенными ее возрасту выпуклостями и впуклостями, даже она спокойно спит со мной на моей огромной кровати. Девчонки часто переодеваются при мне, и ни когда у меня не возникало ни какого желания, а тут? То ли вид зеленого купальника, а может и морской воздух, и я даже от прикрытого тела Тотоши впадаю в ступор.
Так случилось и за обедом. Поднял ложку ко рту, да так и замер, увидев как она, входит в зал. Хорошо хоть когда они сели за стол, меня отпустило. Быстро доел, встал и ушел к себе в номер. Позвонил, заказал в номер вазу с фруктами. Киви, клубника, малина, а так же слабоалкогольный шейк. Попросил прибраться и поменять постель и полотенца. А вдруг…
Сам же поехал в город. Купил небольшое золотое колечко. В знак нашего знакомства и первого свидания. Взял самое маленькое, что бы налезло на мизинец и не привлекало внимания. Когда вернулся, в номере все было готово. За день находился, и напереживался. Лег подремать. Отключился минут на сорок. Когда открыл глаза, почувствовал ароматы кухни, захотелось есть. Глянул на часы, обед закончился. Встал и прошел на кухню. На столе стояли накрытые тарелки с остывающим обедом. Как хорошо, что обо мне позаботились. Явно хозяин, узнав, что я не пришел, распорядился доставить обед мне в номер. Надо будет выразить ему благодарность.
Пообедав, составил все тарелки на разнос и убрал в холодильник. Это что бы везде порядок был. Так заранее было оговорено. До ужина оставалось еще время. Вышел пройтись. Постоял на террасе.
Дошел до моря и намочил ноги. Хорошая и теплая вода. Обернулся на чей-то громкий разговор. Это была Она – моя Лолита. Она шла с матерью и Анатолием. Увидев меня, громко засмеялась и убежала. Она бегала как маленькая девочка. Широко раскидывая ноги и держа руки в стороны.
А если она не придет? Вдруг она пошутила? Или сказала так, только что бы я от нее отстал. А теперь все рассказала матери и мне стоит готовиться к скандалу. А что ты старый дурак хотел? Ребенок поступил так, как ему велит его воспитание. Ты же сам не хотел бы, чтобы в такую ситуацию попала твоя внучка. Да это все маразм. Я ее люблю, и поэтому она придет. Никакой голос разума или совести не сможет заглушить мою любовь. Если мою внучку будут так же любить, как я люблю Тотошку, чисто и открыто, то пусть себе выходит замуж. Замуж? А это идея. Если она придет, то я предложу ей замуж за меня выйти. А если не придет.
Как она весело засмеялась, когда меня увидела. Ее мамаша прошла и так ехидно ухмыльнулась, глядя на меня. Наверняка что-то придумала. А я как старый дурак, клубничку, малинку заказал. Колечко купил. Лошара. Да кому ты такой старый нужен.
Паршивый вечер. Холодное море и вообще, пошел я спать. Завтра проснусь, и все будет как и раньше, тихо и спокойно. Надо было сразу отшить эту малолетку. Это ведь она специально дразнила. То у нее лифчик развязался. То она из обычных плавок сделала шикарное бикини, оголив при этом два таких прекрасных персика.
Нет! Я просто умру, если она не придет. А если придет? Что я с ней буду делать. Я же умру от счастья, но все равно умру, не зная, что с ней делать. Вот дилемма.
Придет плохо, и не придет плохо.
Но ждать уже не долго. Все медленно потянулись на ужин. Я пошел к себе в номер.
Ждать. Ждать, и только ждать. А еще надеяться.

Бес в ребро (60 +)
В одном из англоязычных журналов промелькнула заметка о том, что одним из метров Российского кино была совращена и изнасилована несовершеннолетняя девушка.
Версию произошедшего мы и предлагаем вашему вниманию.
Пансионат
Вот и море. Стоит все-таки год ждать, чтобы попасть в это прелестное место. Уже много лет я езжу в Евпаторию отдыхать. Раньше с женой, с детьми. Детям путевку в лагерь, а мы с женой дикарями. Позже и себе путевку в санаторий. В один миг жены не стало. Не собирался ехать. Плохо было и не до моря. Дочка настояла, чтобы ехал.
- Папа! Тебе после похорон надо в себя придти. Ты ведь сам никакой, а мы за тебя боимся. Переживаем. Да и детей надо оздоровить, а мне отпуск не дают.
Вручила мне внучат, и я поехал. Теперь вот уже третий год на пенсии, и могу себе позволить побыть на море один и подольше, чем двадцать один день отпуска плюс дорога…
Теперь это не санаторий, а небольшой частный пансионат. Комнатка на одного, двоих и более. Питание по желанию, можно в общем зале, а можно и в номере. Я живу в двухместном номере и кушаю чаще в уединении. Не люблю спешить, да и шум не люблю. Как хорошо, когда сидишь на балконе поутру и пьешь парящий в утренней прохладе кофе. Или ужинаешь в кругу артистов, сидящих в концертном зале, а сам у большой плазмы в спальне. Вот обед - это общность. Я иду к людям. Днем эта суета меня успокаивает. Все торопятся, спешат быстрей покушать и на пляж. У людей время ограничено. У кого - отпуск, у кого - путевка лимитирована, а кому и с деньгами не разгуляешься. Нельзя время впустую тратить. Быстро перекусил и на пляж. Получать солнечные ванны и морские омовения. Надо все успеть, вот и бегают. А я спокоен. Тихо сижу у открытого окна и обедаю. Рассматриваю новых, недавно приехавших отдыхающих. Вот молодая пара. Это явно их свадебное путешествие. Они души не чают друг в друге. Везде вместе. Обед. Магазин. Пляж. Море и номер. Думая, что их никто не замечает и не обращает на них внимания, занимаются сексом в любом удобном для них месте. В море, когда делают вид что купаются, стоя на месте и учащенно дыша. Или между домиками, где глухая стена и большие кусты. Но кусты в закутке без ветра не колышутся сами, и тем более страстно не дышат.
Вот мама с дочкой. Скучающий взгляд мамаши, оценивающе облетает обеденный зал. Пару раз в глазах загорается огонек надежды, но сразу и меркнет при виде спутницы или целого семейства. Потухший, блуждающий взгляд уже просто ищет свободное место.
Дочка, девочка лет восемнадцати, осматривает все восхищенным взглядом. Все нравится и все устраивает. Я на море и никто в мире не сможет испортить мне отдых. Мамаша направляется в мою сторону, дочка за ней.
-У Вас свободно? Можно?
-Конечно. Сочту за честь. Такие прекрасные дамы составят мне компанию. Мечта всей жизни.
В ответ на комплимент брошен заинтересованный взгляд, но сразу и потух. Не впечатлил. Но я и не стремился. Как-то не затихла еще боль утраты. Молча и быстро они пообедали, и так же быстро ушли.
Вот новая пара. Примерно моего возраста. Будет с кем пообщаться. А может, вечерком и в карты перекинемся. Не так будет скучно. Хотя нет. Вряд ли. Они смотрят на окружающих с опаской. Наверняка старики из глубинки. Дети купили им путевки и выпроводили отдохнуть, а им кажется, что их окружают олигархи или какие-то мафиози. Ну, еще бы. За такие деньги простой человек отдыхать не будет. Когда эти двое освоятся, им придется уже уезжать. Не будет с ними нормальной компании.
Вот еще пара. Немного моложе, но тоже, явно из крестьян. Мозолистые руки, уставший взгляд и муж постоянно пьяный. Здесь в каждом номере для приезжающих в мини-баре стоит три бутылки с алкоголем. Так вот, пока мужик все не выпьет, он и до моря не доберется.
Да уж. Неудачный сезон. За два месяца ни одной приличной пары. Так и приходится сидеть в уголке и делать умозаключения, созерцая окружающих.
Нет, на море я тоже хожу, но только после обеда. Когда не так жарко. Могу взять шезлонг или просто покрывало, и понежиться на горячем песочке, грея на солнце свои уставшие суставы.
Евпатория - это курорт для детей и стариков. В море здесь мелко. Не утонешь. Чтобы зайти поглубже, надо пройти метров десять, но плотно слежавшийся песок расступается под ногами.
Идти легко и приятно. А можно просто сесть на мелководье и плескаться, как ребенок в почти горячей воде. Там, где мелко, вода прогревается до двадцати восьми градусов. Это напоминает ванну или даже сауну, со спокойным, сухим и горячим воздухом.
Вот, в сторонке, так же сидят старики. Те, что я видел на обеде. Им хорошо. Вдвоем всегда лучше, чем одному. Они общаются, плескаются в воде, обливая друг друга, как дети. Вон и крестьяне. Жена в воде, а муженек, красный, как рак, валяется на песке. Догнался. Но ничего, голубчик. Сегодня тебе обеспечена беспокойная ночь. Он так обгорел на солнце, что любое движение для него будет хуже раскаленной сковороды, а если к этому прибавить то, что он выпил без меры, головная боль вдогонку, это будет что-то. Как так можно? Это же не отдых, а медленное самоубийство. Идиот. Да и жена не лучше. То, что она тоже выпила – это факт, но могла бы она прикрыть его хоть чем-нибудь? Если не больница, то доктор им к вечеру обеспечен.
Вот и мамаша с дочкой. Старая явно чем-то не довольна. Постоянно бурчит. Оно и понятно, оглядев с утра отдыхающих, не нашла себе пары. Поэтому и срывается на ребенке. А дочечка ничего! Бутончик в самом соку. Тут если кавалер и появится, то скорее обратит внимание на дочурку, чем на мамашу. Или мамаша, с ее обвисшими формами или этот прекрасный цветок. Глядя на такой бутон, проклинаешь свои годы. Вот, если бы…
Что там за крики? А, это работяга проснулся. Да, теперь ему очень плохо. Все кругом наблюдают, как он пытается купаться. Да, такую картину надо видеть. Человек первый раз здесь на море. Видит жену, метрах в десяти от берега. Вода омывает ей плечи. Но не может же он представить себе, что его жена сидит, а не стоит так далеко от берега. Он разбегается, делает несколько шагов по воде, подпрыгивает и ныряет в воду. Хорошо, что рядом находятся люди. Мужика за ноги вытягивают из песка и кладут на спину. То ли с перепоя, а может просто не посмотрел, но вода в этом месте по щиколотку. К месту происшествия спешит медсестра и спасатель из санатория. Раненого обступила толпа зевак. Пострадавший истекает кровью, так как стесал себе кожу почти на всем лице. К нему подходит его жена и, не стесняясь в выражениях и действиях, вразумляет муженька. От пощечин в стороны летят брызги крови и раздаются жалобные стоны. Спасатель пытается утихомирить женщину, а медсестра обработать раны перекисью водорода. С лица болезного свисают лохмотья содранной кожи.
Наши старики затравленно наблюдают за происходящим издали. Еще бы! Для них это разборки коза ностра. А вот за мамашей с дочкой интересно посмотреть. Младшая присела возле медсестры и наблюдает за действиями последней. А вот старшая стоит позади спасателя и тщательно мешает ему. А может, помогает. Издали не понятно. Но главное, что она тянет руки к буйной женщине из-за спасателя, тщательно стараясь прижаться к нему. Спасатель же, мужчина средних лет, уже несколько раз обращал свое внимание на помощницу и даже сказал ей несколько слов. Когда же ему удалось усадить в воду буйную женщину и немного успокоить ее, то он быстро обхватил помощницу за талию и впился в нее губами.
- Ловкий парень! Такой своего не упустит. Да и она ничего. Счастливый отдых ей обеспечен. Лишь бы не забыла про дочку. Хотя та уже не малое дитя. Не пропадет. -подумалось мне, и я снова переключился на пострадавшего.
Его подняли на ноги, вывели из воды. Тут уже стояли врач и санитар скорой помощи. Больного увезли, его супруга, медленно покачиваясь, отправилась в номер. Все зеваки разбрелись по пляжу. Развлечение закончилось. Теперь до ужина будут обсуждать и между делом гадать:
- Вернется ли контуженный (так прозвали пострадавшего) к ужину?
Все склонялись, что не вернется, так как к ободранному лицу, еще добавлялась обгоревшая спина и ноги. Но выиграло меньшинство. Водка пересилила разум. По такому случаю, и я отправился на ужин в общий зал. Пара сидела почти в начале и поэтому все без исключения почли своим долгом пройти рядом и рассмотреть внешность и раны героя дня. Некоторые дамы даже пытались дать совет, как быстрее избавиться от травмы. Но полное мычание в ответ повергало всех в шок.
Лицо болезного было ярко красного цвета и все в мелких царапинах. Отсутствие же рубашки обнажало спину, уже покрывавшуюся волдырями. Но по внешнему виду было понятно, что это мало беспокоило мужчину. Все его внимание было привлечено бутылкой водки, стоявшей в середине стола и которая быстро опустошалась парой.
- Извините! Вы не будете против? Мы набрались храбрости и решились еще раз побеспокоить вас. Здесь трудно найти свободное место.
-Дорогие дамы! Мой столик на все время вашего пребывания здесь так же и ваш. Приходите в любое время. Приятно провести время в обществе прекрасных дам.
Ответом была вежливая улыбка. Но про себя я отметил - у мамаши настроение было прекрасным. Видимо она добилась того, к чему шла. У дочери же, наоборот, были насуплены брови, и через лоб пролегла суровая морщинка. Малютка была недовольна похождениями мамы.
Дамы молча поужинали и удалились. Подвыпившая пара тоже, более не дав поводов для обсуждений, качаясь, ушли к себе в номер. Только двое стариков долго сидели за столиком и обсуждали увиденное за день. Я подозвал девушку администратора и спросил:
- Вы не могли бы подойти к сидящей в соседнем углу паре и послушать, о чем они говорят. Я понимаю, что подслушивать не хорошо, но мне хотя бы пару фраз. Просто я тут сижу и делаю небольшие умозаключения.
- И позвольте спросить, к какому выводу Вы пришли, делая выводы об этой паре?
- Ну, я так думаю, они просто обсуждают день текущий и поведение ушедшей пары.
- Вы, несомненно, правы. Я недавно проходила возле стариков. Они очень недовольны пьяной парой, а в общем обсуждают местные новости. Кто, что, где и с кем.
Я дал девушке сто рублей и она, сказав спасибо, удалилась. День закончился. Я поднялся к себе.
Утро прошло как обычно. Легкий завтрак, чтение книги, выход в город. К обеду, как и положено, возвращение. За утро хорошо нагулялся, поэтому в зале один из первых. Занял свой столик и принялся созерцать окружение. Вот и новые приезжие, но это все те же. В смысле из того контингента, что здесь бывают всегда. Я их уже изучил и поэтому для меня они не представляют интереса. Вот появилась пара стариков, сели, как и вчера, в конце зала. Вот и пара из крестьян. Как принято говорить в таких случаях:
- Ну и рожа у тебя, Шарапов.
Да уж. Личико у мужика что надо. Вчерашние царапины сегодня подсохли и на красном, ободранном лице теперь были темные полосы. На спине же рубашка была в пятнах от сукровицы из-за лопающихся волдырей. Да и шел он раскачиваясь. Обожженные солнцем ноги, доставляли массу хлопот. Хотя все это не помешало паре придти опять в пьяном виде. Но сегодня пара вела себя тихо, быстро поели и ушли. Что-то не видно третьих новичков – мамы с дочкой. А, нет, вот и они, я немного поспешил. Смотрю, семейство увеличилось. Вчерашний спасатель, сегодня уже в роли мужа. Идут под ручку, и крепко прижавшись. Дочка идет сзади. Хоть в зале уже освободились столики, троица прямо направляется ко мне. Спокойно, по-семейному отодвигают стулья и садятся.
- Здравствуйте. Вас утром не было, так мы уже и привыкли к вашему столику. Здесь хорошее место все и всех видно. А ко мне муж приехал. Ой, к нам наш папа приехал. Вот познакомьтесь - Анатолий.
- Угу,- буркнула дочка.
- Владимир Сергеевич.
- Очень хорошо. Мы, с вашего позволения конечно, будем сидеть за Вашим столиком. Вы тут единственный, с кем мы знакомы…
Она продолжала еще тараторить, а я махнул администратору, и мне принесли мой обед. Я постарался отключиться от всего и спокойно поесть. Мамаша еще пару минут говорила, пока им не подали обед, а новоявленный папаша тискал ее втихую под столом, отчего та хихикала невпопад, а дочка фыркала и смотрела в окно на пляж. Но вот наступила относительная тишина. Слышны только звон ложек и тарелок. Наконец – то можно спокойно поесть. Хотя спокойно это только кажется. Рядом со мной села девочка. Ела она беспокойно, все время отворачиваясь от матери с любовником. Оно и ясно, ребенок ревнует. Хотя в таком возрасте уже можно было бы понять и простить свою мать. А может это я ошибся? Современные детки такие акселератки. Пока мы рядом, этого ребенка можно рассмотреть поближе.
Прекрасная головка, мелирование да и сама стрижка видимо сделаны перед самой поездкой. Ранее волосы были явно длиннее, потому как девочка непроизвольно пытается убрать их рукой. Значит, волосы были длиннее – привычка осталась. Серо-голубые глаза. Слегка подкрашенные ресницы. Без румян и помады. Изумительно белая шея с голубыми прожилками вен. На плечи небрежно накинута блузка, застегнутая только на нижнюю пуговицу. Хотя можно было не застегивать. Блузка и так просвечивается насквозь. Яркий светло зеленый купальник на белом теле, как светофор. Грудь еще явно не сформирована. Нет, ей явно нет восемнадцати.
Видимо рука нового мужа попала не совсем куда надо. Мамаша, ойкнула, фыркнула и засмеялась. Девочка отложила ложку, встала и ушла. Пара не обратила на уход никакого внимания. В принципе, как и все остальные. Обед подошел к концу. Все разбрелись по домикам и номерам. Спать не хотелось. В голове творился какой-то сумбур и поэтому я решил взять книгу и почитать на пляже.
Беседка. Стенки увиты искусственным плющом, но среди этого висят вазоны с цветами, что создает эффект, что вся изгородь живая. Беседок здесь несколько. В каждой стоят пластиковые лежаки. Я установил свой в полу сидячее положение, расстелил полотенце и улегся почитать. Оно часто так бывает. Вроде что-то беспокоит. В голове блуждают воспоминания. Возьмешь книгу. Почитаешь, и все успокаивается, мысли укладываются в правильном порядке, и ты засыпаешь. Я думал, что так будет и сейчас. Занял место, крайнее справа. Возле трех вазонов с цветущей геранью. Нет, конечно. Мне тоже не нравиться, как герань пахнет. Но если ее не трогать, то довольно красивый цветок. Это была небольшая беседка. Всего на четыре лежака. Другие были побольше. Для желающих позагорать был и открытый пляж. Здесь все сделано для привлечения отдыхающих. Но я так думаю, что привлекать им уже никого не надо. Здесь уже который год постоянный контингент. Несмотря на довольно высокие цены, свободных номеров или домиков не наблюдается. Вот поэтому я и обратил внимание на три новых приехавших в этом году пары. Это мама с дочкой, пара пожилых и пара муж с женой.
Вот же ж. Вспомни оно, вот и оно. Пахнуло перегаром и лекарствами. В беседку заглянули двое. Муж и жена. Как бы мне не хотелось, что бы они здесь улеглись. Фу. Что-то им не понравилось, и они побрели дальше. Как хорошо. Но тут же, следом за ними, даже не смотря, есть ли кто в беседке, зашли и расположились трое.
Мамаша со своим любовником и дочкой. Парочка сразу прошла к дальним лежакам, а дочка легла на ближний ко мне. Анатолий сразу сдвинул два лежака вместе, и парочка улеглась, тихо переговариваясь и тихо смеясь над только им слышимым шуткам. Девочка же, одев наушники, развернула свой топчан наоборот. Там, где у нас ноги, она в ту сторону улеглась головой. Включила музыку, улеглась на топчан и повернулась в сторону матери. Выставив мне на обозрение свою попу.

Проснулся как всегда, пол пятого. Немного болела голова. Оно и хорошо. Как кто-то из великих сказал: « - Если ты проснулся и у тебя ничего не болит, после сорока лет, значит, ты умер».
А вчера мне было сорок, и у меня болит голова – значит, я жив. А это уже не плохо. Во всяком случае, мне нравится.
Почесал э-э-э-э, то, что вспотело и сел на кровати. Жена тихо сопит по соседству. Поднялся и вышел на крыльцо. Было очень жарко. Дул пронизывающий северный ветер. Закурил. Всё стихло и замерло в ожидании. Я просто нутром чувствовал приближение его. Кого его? Да никого его. И тут полыхнуло. Молния через всё небо осветили окрестности. Видны стали даже мельчайшие веточки, ближайшей ко мне яблони.
Странно. Зима на дворе, а молнии блещут. Редкое явление.
Вдохнул в себя дым из воздуха и вдул его в сигарету. Сигарета восстановилась. Зажёг спичку от сигареты. Она потухла. Об коробок потушил спичку и всё убрал в коробку и пачку. Тишина на улице полнейшая. Зашёл в дом. Через открытую дверь детской, увидел спящего сына. Тут он заворочался, скинул с себя одеяло и так ловко, задом спрыгнул с кровати, что я даже удивился, что он так умеет. Задом, с закрытыми глазами дошёл до туалета. Дверь распахнулась и грохнула бы об стену, если б сын не остановил её. Раздалось тихое журчание и сын, также, задом вернулся в спальню и лёг в кровать. Укрылся и заснул.
Вот это да! Что-то странное. Не пойму что, но здесь происходит непонятное. Не успел додумать свою мысль, как из своей комнаты вышла дочка, в одном неглиже. Так же, задом наперёд, прошла в ванную комнату. Странно. Она ни когда не позволяла себе ходить при мне в таком виде. Мало всего этого, она через минуту выглянула из ванной, переставила одну ногу через порог и стала, приседая, чухать спину об косяк. Совершенно не прилично сгибая и разгибая ноги в коленях. При этом она чистила зубы. Потом она поднесла тюбик и собрала с щётки полоску зубной пасты. Вышла из ванной и зашла в туалет. Боюсь подумать, что там произошло, судя по звукам. Но из туалета дочка, бегом, задом пробежала в свою комнату. Раздались стоны и вздохи. Порнуху смотрит, дошло до меня. При этом волосы на моей голове стали шевелиться. Какая-то мысль созрела, но ещё не пронеслась в моей голове.
Тут супруга, бодрая и счастливая, проследовала задом из спальни в ванную. Она была совершенно голой. Челюсть у меня отвисла. Что это было? Из ванной донеслось тихое мурлыканье её любимой песенки и звуки льющейся воды.
Оглянулся. А не схожу ли я с ума? На улице капли дождя поднимались в небо. Земля на глазах становилась сухой.
Привлёк звук открываемой двери. Посмотрел. Потная, изможденная, но счастливая супруга задом, медленно поплелась в нашу спальню.
Мысль вырвалась в голову.
- Пошла мне супружеский долг возвращать, тот что я ей вчера вечером…..
А-а-а-а-а-а…. Это что за жизнь на оборот? Это что же, мне идти в постель и принимать долг от жены? Опять, так же как и вечером? А-а-а-а-а-а.
Неееееет! Только не этоооооооооо!!!!!!!!
И тут громыхнуло. После молнии всегда идёт гром.
Вот это раскаты, аж искры в глазах.
- Милый, что случилось? Что такое?
- Что, что? Не видишь глупая? С кровати упал.

И почудится такое, пока с кровати до пола летишь. Особенно ужасно последнее, с женой.

Вот это началась неделька.

Сегодня же суббота.

Ну и шишка на лбу.

Для того что бы смеяться над человеком, много ума не надо, но иной раз поступки откровенно недалекого человека привозят нас в полное недоумение;
-Может он до этого момента, всю жизнь притворялся глупцом? Но такого не может быть, потому что быть такого не может.
Над Анжелкой смеялись и в школе. Нет, училась она хорошо, кто из учителей ей за знание оценки ставил непонятно, а вот, писала она прекрасно. И ручками, и перьями и красками Анжелика владела виртуозно. За десять лет обучения в школе, самое главное чему она научилась так это читать и считать, а в остальном – не было ни одного школьного кабинета, что бы там не висел плакат или наглядное пособие нарисованные Анжелой. Вот примерно так и был получен аттестат. Кроме этого наша красавица прекрасно знала английский язык, но это благодаря маме, которая преподавала сей предмет на курсах великих политиков. Благодаря большим связям мамы, и своим прекрасным внешним данным (и лицу и фигуре), Анжела всегда была впереди. То ли с цветами при награждении, то ли с венком при возложении. Но, всегда впереди всех. И замуж вышла одна из первых. Правда, многие поначалу-то осудили. Ну, куда ты глупышка лезешь? Тебя там сомнут и не заметят. Но вышло иначе. Депутат, за которого она вышла, быстро и хорошо продвинулся и был даже награжден. И это в большей степени была заслуга именно Анжелы. Не то что бы она сама что-то делала, а просто постоянно донимала прислугу своими вопросами, а затем и указаниями. Из-за чего те были озабочены внешним видом депутата круглосуточно. Сама же Анжела являла из себя образец подражания верной и порядочной супруги. Тусуясь на модных вечеринках, узнавала новые сплетни и все выкладывала супругу. Из-за чего, тот слыл самым сведущим человеком в обществе. Однажды Анжелика узнала подробности одной интрижки непосредственного начальника своего мужа. Сначала хотела сама поиметь с этого, слегка шантажируя пару, но вовремя спохватилась, (могут ведь и прибить) и рассказала все мужу. Тот в нужный момент всучил эту информацию начальнику. Сразу последовал и развод, и увольнение, наша же пара имела благодарности и путевку на двоих на выбор куда лететь. Было решено лететь в Лондон. После песни Лепса с Пьехой, для Анжелы это было самое популярное место на свете.
Работая при муже, старшей секретаршей, Анжелика контролировала работу троих своих подчиненных, а те в свою очередь, зная о небольшом количестве ума у своей начальницы, слегка подшучивали над ней.
Шутки были разные. Но, по большей части, не обидные. Кто же хочет лишиться работы. Так было и в этот раз.
-Анжелика Сергеевна. Вы сегодня прекрасно выглядите. Вы уже собрались лететь на отдых? Говорят, вы посетите Лондон.
-Нет, ну чего мы посидим в Лондоне? Мы там и погуляем тоже. Там говорят даже речка есть, может, на рыбалочку съездим. Шашлычек там, развлекуха. Мой, правда, по музеям собрался, но это такая скука, прям как работа. А мне главное туда попасть, а там я организую культурную программу. Такую, как сама захочу. Порыбачим, походим по магазинам, сауна там, бассейны разные.
-Анжелика Сергеевна, и вы не боитесь? Говорят, что самолеты угоняют.
-Кому они нужны? Что с самолетами делать? Это же не деньги и не косметичка.
-Так они их в арабские страны угоняют.
-Ну и ладно, не посмотрим Лондон, погуляем по Эмиратам. Там говорят море и вообще красиво.
-Так те, что угоняют, людей из самолета в рабство продают. Придется, как рабыне Изауре на плантациях работать.
-Да что вы меня пугаете. Самолеты угоняют в небе, когда они маленькие, а наш вон какой большой. Ты его ни в каком лесу не спрячешь, сразу полиция найдет. Так что нас не угонят.
-Так вы же в Лондон по небу лететь будете. Вот ваш самолет и станет маленьким.
-Не может этого быть. Я одна в такой маленькой самолет не влезу, а с мужем и вещами тем более. Я, правда, не знаю, как это будет на самом деле. Я еще никогда не летала. Но когда я вернусь, то вас трех глупышек просвещу. Подробно рассмотрю и расскажу, как и где все происходит.
День отлета. В багаж сдан чемодан и сумка с вещами мужа. При себе Анжела оставила одну сумку, в которой был зонтик и сумка поменьше. В этой меньшей сумке был полный набор женских необходимостей и маленькая сумочка, в которой лежал кошелек и косметичка. Ну, зря вы так подумали. Конечно же, Анжелика не дура и не держит деньги в кошельке, хоть и в двух сумках. Ей рассказали, что деньги надо держать в разных местах и поэтому в кошельке лежали только сто долларов и то мелкими купюрами. Ну, там дать на чай или расплатиться за туалет.
Основная масса была разделена пополам, сложена в кульки и тщательно уложены в специально купленный на два размера больший бюстгальтер. Это кстати тоже имело свое преимущество. Благодаря таким вложениям, внешний вид груди так увеличился, что встречные мужчины часто оборачивались или приподнимали очки, что бы получше рассмотреть новые объемы.
Это приятно щекотало самолюбие Анжелики. Правда деньги своими углами сильно давили и создавали массу неудобств, но красота требует жертв и поэтому Анжела терпела.
Вот и самолет. Места достались плохие. Второе и третье от окна, от иллюминатора. Рядом сидел чопорный мужик, который собирался спать, натянув на глаза повязку. Муж Анжелики, только плюхнувшись в кресло, присосался к фляжке с коньяком. Мотивируя свою пьянку тем, что боится летать и тут Анжела решилась.
-Молодой человек, я вижу, вы собираетесь спать, а я впервые в самолете. Мне так хотелось посмотреть в окошко. Не могли бы вы пересесть.
Но мужик и ухом не повел. Анжела даже обиделась на такое неуважение и дернула мужика за рукав.
-Эскьюзми.
А! так ты не русский. Ну, тогда…
И она повторила свою просьбу на английском.
-О! да-да. Пожалуйста. Простите мое неуважение. Я вас не заметил. Лететь нам долго, и я хотел поспать. Но с такой красивой девушкой, я, конечно, поменяюсь местами.
И они поменялись. Самолет взлетел. Анжела все рассмотрела в иллюминатор. Ее самолет оставался большим. Земля снизу тоже была большой.
А вот самолеты, пролетающие вдали, были маленькие. Это так порадовало Анжелу, что она даже вскрикнула. Сосед тут же поинтересовался:
-Что случилось?
-Понимаете, меня там, дома, спрашивали, не боюсь ли я лететь на самолете. Ведь их угоняют в рабство. А я им говорю, что самолеты угоняют в небе, когда они маленькие становятся. Вон видите, вдалеке летит маленький самолет, его легко угнать и спрятать, а наш как был большой так и остался. Ну, куда его от полиции спрятать, сразу найдут.
Англичанин, сидя и откровенно скучая, тут же оживился. Видя, что спутница не блещет умом, решил поиграть с ней в загадки. Что не замедлил и предложить.
-Девушка! Нам лететь еще четыре часа, и чтобы не скучать, я предлагаю вам игру.
-Какую?
-Я задаю вам загадку. Если вы отгадаете, я даю вам пять долларов, если не отгадаете, то вы мне пять.
-Фи.
-Ну, давайте и вы мне, потом загадаете свою загадку. Если я отгадаю, вы мне пять долларов, а если не отгадаю, то я вам пятьсот долларов. Идет?
-Хорошо. Загадывайте, но только русские загадки, я ваши загадки и анекдоты не понимаю.
-Прекрасно. Вот первая загадка от меня. Два конца. Два кольца. А посередине гвоздик.
Так как долго думать Анжела не умела, то она достала из сумки сумочку поменьше.
Открыла ее и достала маленькую сумочку.
Открыла маленькую сумочку и достала кошелек.
Открыла кошелек и достала пять долларов.
Закрыла кошелек и убрала в маленькую сумочку.
Закрыла маленькую сумочку и убрала в большую сумку.
Отдала пять долларов англичанину.
-Спасибо. Понятно. Не знаете. Теперь ваша очередь загадывать загадку. Начинайте я записываю.
-Что это такое. Имеет два хвоста, на гору поднимается на четырех ногах и помогает одним хвостом, а спускается с горы на двух ногах, но помогает двумя хвостами. Думайте.
Загадка очень удивила англичанина. Он пересмотрел в ноутбуке все справочники, обзвонил своих друзей, но так и не выяснил ответа.
Пришлось сдаться. Достал кошелек и вручил Анжелике пятьсот долларов.
Анжела открыла большую сумку и достала маленькую.
Открыла маленькую сумку и достала кошелек.
Открыла кошелек, положила пятьсот долларов и закрыла кошелек.
Кошелек положила в маленькую сумку.
Закрыла маленькую сумку и убрала ее в большую. Повернулась и стала смотреть в иллюминатор. Логично рассудив, что игра окончена.
Но так не думал англичанин. Он дернул Анжелу за рукав.
-Девушка! Скажите же мне, что поднимаясь в гору на четырех ногах, помогает себе одним хвостом, а спускаясь с горы, на двух ногах помогает двумя хвостами?
Анжела из большой сумки достала маленькую.
Открыла маленькую сумку и достала кошелек.
Открыла кошелек и достала пять долларов.
Закрыла кошелек и убрала в маленькую сумочку.
Закрыла маленькую сумочку и убрала в большую сумку.
Отдала англичанину пять долларов, и отвернулась к иллюминатору, показывая всем своим видом, что игра в загадки ей надоела.
Англичанин еще долго вертел в руках новую пятерку.

Все готовы. Предельно собраны. В машину сложены все причиндалы. Сменная обувь, накидки от дождя, термос с горячим чаем и главное ножи. На такое дело идти без ножа – грех. Можно уничтожить весь домик и из этого семейства больше не будет никакого толка. Вырезать можно всю семейку. Только старые не трогаем и очень аккуратны с домиком. Главное в нашем деле не навредить.
Итак, вчера, 30 ноября, открылся массовый сезон тихой охоты в Крыму. После несильных, но затяжных дождей, прихватили первые, легкие заморозки. Все, гриб «мышонок» пошел в рост. Если до этого момента можно было собирать маслята, рядовку и рыжики, которых из-за сухости был минимум, то теперь машины возле леса, да и просто посадок, сменяют одну за другой. И главное, что всем хватает. Ни кто не уезжает с пустыми ведрами. Тут на радость школьникам, из-за энерго-блокады Крыма, объявили недельные каникулы. Многие школьники ринулись в леса. А кому же не хочется подзаработать, и довольно быстро. За час собирания грибов, полное ведро. А это три – четыре кило по семьдесят рублей. А в городе люди на ура разбирают этот деликатес. Кто закатать маринованных. Кто отварить и заморозить к праздникам. А кто и просто пожарить с лучком и потешить семью новыми и редкими вкусами. А свои, маринованные грибочки да с лучком, да со стопочкой, так это просто - цимус. Пальчики оближешь.
Чет я с вами заболтался. Пора и честь знать. Полетели. Советовали два места. Есть грибы в степи, и в лесу. Решили немного пройтись полями. Начнём с лёгкого.
Вышли из машины. Разошлись и стали цепью. Армия из четырёх человек с кинжалами ринулась.
Не прошли и пяти метров.
- Есть.
- И у меня.
- И у нас.
Присели. Срезали. Ещё прошли. Но честно скажу, не очень. Ожидали большего. Грибы хоть и крупные, но мало. Всего ведёрко набрали.
Вернулись к машине. Всем по кружечке чая. Оно хоть и не холодно, но ветерок сырой и пронизывает до нитки.
Едем в лес. Каждый выбирает себе просеку, где идти. Здесь ведь все леса высажены. Поэтому везде ровные ряды. Только изредка дорогу преграждает куст шиповника или сваленное дерево. Вот и первая сосенка. Ого! Вот это маслята.
- Смотрите. Редко такое встретишь.
Шляпка маслят с ладонь взрослого человека. Срезал. Проверил. Все семь штук чистые. Ни червячка, ни ямки от слизняка. Красавцы.
- Вот и угадай. То ли идти дальше и глубже, как все и делают. Или искать с краю.
Решили идти сначала по краю, а потом уже вглубь. Но не судьба. Вглубь леса мы не попали. За каких – то полчаса, полных три ведра, да еще степные в машине стоят.
Да уж. Не очень мне такая тихая охота. Вместо того что бы пройтись, по медитировать. Погонять мыслю философскую. Все как на работе. Присел на корточки и пошел грести двумя руками. Одной рукой, нож подрезает, другая рука уже в ведро несет. Прямо конвейер, какой-то.
Все охота окончена. Ведра полные. Едем домой. Не успели насладиться лесной тишиной, чистым воздухом и щебетаньем птиц. Тут замечаю с дороги, что в лесу стоят палатки. Вот это новость. Ну, на море понятно, в горах тоже. Но в лесу? В нашем Крымском лесу? Да еще видимой с дороги, нечего здесь делать палатке. Остановился.
- Пойду, узнаю.
- Пап. Оно тебе надо?
- Не. Ну, интересно ведь.
Сто метров от дороги до леса и вот меня встречают двое молодых людей, двенадцати – четырнадцати лет.
- Здравствуйте ребятки!
- Здравствуйте. Вы за грибами? Так как не далеко от места то по пятьдесят рублей за килограмм. В городе вы по семьдесят, а на рынке по сто рублей будете покупать. Берите.
Затараторил мальчонка, тот что по младше.
- А где же ваши грибы? Вас вижу и палатку. Есть кто-то старший среди вас? Вы что живете в палатке?
- Нет. Мы живем дома. Вот, в соседнем селе. За старшего у нас вот – Максим. Ему уже почти пятнадцать. А в палатке у нас вот.
И он расстегнул полог у палатки.
Да! Шикарная картинка. Палатка до половины засыпана грибами. Спереди стоит картонка, чтобы грибы не высыпались на землю.
- Ого! Вот это вы молодцы. Вдвоем столько?
- Ну почему же вдвоем. Нас пятеро. Трое собирают. Я торгую, а Максим руководит.
- Что-то твой Максим больше молчит.
- А зачем ему сейчас говорить. Я ведь за торговлю отвечаю. Так вы будете грибы брать?
- Можно еще пару вопросов я задам? Много ли заработали? Хотя по такой кучке думаю что порядком. А на что вы деньги тратите? Знают ли ваши родители, что вы тут.
- Родители конечно знают. Мы же местные, сельские. Денег много не заработаешь, а вот родителям будет помощь. Знаете сколько нам на школу сейчас сдавать надо. А какие деньги в деревне зимой? Вот мы и зарабатываем, пока старшие по хозяйству да на рынок с грибами мотаются. Но мы, бывает, оптом даже больше их получаем. Вот вчера возле нас автобус остановился, так почти все из палатки продали. У нас весов то нет, так мы ведро за триста рублей отдавали. Нарасхват.
- Так ли уж нарасхват?
- Были, кто и торговались, не без этого. Зато домой каждый больше тыщи принес. Мы поэтому здесь с самого рассвета.
- А точно, что родители в курсе?
- А вон смотрите. Мамка послала.
Вдоль леса шла девчушка лет пяти, и тащила в каждой руке по кулечку, в которых лежали пирожки. Кулечки запотели, значит еще горячие донесла. Не далеко.
- Эге-ге-гей.
Понеслось над лесом.
- Вы не пугайтесь, это я наших зову. Сейчас по два пирожка каждому, перекусить. И дальше пойдут. Во-во. К нам. Сюда. Мы здесь.
Парнишка стал махать руками и подпрыгивать. Я оглянулся. От дороги, с автобуса Ялта – Сочи, шли человек пятнадцать.
- Вы дяденька отойдите, если не берете, у нас тут сейчас бойкая торговля начнется. Вот бы все скупили.
Я отошел, но еще постоял и посмотрел, как ребята нахваливали и показывали свой товар. Тут ко времени подошли еще мальчики и девочки с ведрами почти полными грибов. Торговля пошла. Еще бы. Грибы, с пылу с жару, только с грядки да прямо в лесу.
Собрался уже уходить, но тут увидел, что с дороги едет старенький жигуленок. Может тоже за грибами?
Машина встала в сторонке. Из нее вышел мужчина лет за тридцать. Стал и стоит, смотрит. Обойдя торгующихся, подошел к нему.
- Это ваши?
- Да, наши, местные.
- Так зачем вы их торговать заставляете?
- Я их? Да это они меня и жену упросили. Вы говорят самые свободные в селе, на данный момент. Сам то, тракторист. Но техника на ремонте. Обещают на днях подвезти нужную запчасть, вот и кукую. А ребята у нас хорошие. Решили они в школе на новый год бал – маскарад устроить. Насмотрелись на Гурченко в «Карнавальной ночи» и мы кричат, хотим. Да кто им даст. Нет, зал то в школе есть. А вот наряды. Да зал украсить. Они уже месяц снежинки режут и фонарики делают на уроках труда. А тут такое счастье привалило. Грибы пошли. Да так много и такие хорошие. Так что теперь у них карнавал точно будет.
- Ну и хорошо. А то я тут уж подумал разное.
- Нет – нет. Все хорошо. И большое вам спасибо.
- Мне-то за что?
- За неравнодушие. Вот посмотрите, сколько людей подходят, покупают, торгуются, а ведь никто не поинтересовался для чего это ребятам, почему одни в лесу? Спасибо!
- Да не за что. Вам спасибо, что воспитываете в детях трудолюбие, а не дай, подай, принеси. Редкость сейчас такое.
- Вы не смущайтесь. Было бы таких людей, как мы с вами больше, легче жилось бы на свете. Я вот вам маленькую историю расскажу.

Еду это я вот так по делам в городе. Остановился возле магазина, собрался уже выходить из машины, смотрю, едет такая вся из себя красивая БМВуха. Медленно едет, прямо возле тротуара, по которому девчушка идет лет десяти. Так вроде бы и ничего, только водила этой тачки через окно тычет малютке большую конфету и зовет к себе. Увидел мою машину, объехал, и опять к бордюру и конфету ей показывает. Не выдержал я. Он же медленно едет. Вылез я из своих Жигулей, подхожу к его тачке, быстро распахиваю дверь, парня за грудки и тащу из машины. Машина встала. Ручник успел дернуть. Вытащил я его. Ору:
- Ты что ж это, сука делаешь. Дите завлекаешь. Она же еще совсем крошка, а ты…
Ну и как понес его матом по кочкам. Он сразу испугался, а потом стоит и на мои маты улыбается и даже так головой покачивает, приветливо.
- Спасибо мужик. Спасибо огромное.
- Это за что ты меня благодаришь то? Я те сейчас морду то набью.
- Нет, не бей, просто спасибо. Понимаешь это дочка моя. И мы с ней в такую игру играем, я ее зазываю в машину, а она не смеет обращать внимания. Вроде как я чужой. Иди сюда Катюша. Не бойся. Дядя хороший. Он за тебя заступается.
Достаёт тетрадь из портфеля, и передаёт мне. А девочку берет на руки.
- Спасибо вам, что вы заметили и отреагировали. Все же мимо едут, видят и молчат. А что бы снять все подозрения вот мой паспорт, и посмотрите тетрадки все в портфеле. Фамилии одинаковые. Да и Катюшу мою спросите. Да доченька.
- Да, папочка.
Я вернул ему паспорт и тетрадку.
- Извините.
- Не извиняйтесь, и не смущайтесь. Редко в наше время встретишь неравнодушного человека. Вам огромное спасибо.
- Вот такая история со мной приключилась.

Так и вам большое спасибо, за то, что вы неравнодушный. Во. Сигналят. Наверно вас заждались. Вы заезжайте если будете в наших краях. В селе тракториста все знают. И на карнавал приезжайте. Посмотрите, какие у нас детки красивые. Это здесь, в лесу они чумазые. Роются в иголках. Но труд он никогда чистым не бывает.
Я ушел. Сел в машину и пока ехал домой все думал:
А ведь и, правда, какие мы стали черствыми и не отзывчивыми на чужие дела и судьбы.
Дома грибы перемыли, перебрали и отварили. Часть закатали. Немного заморозили. И главное нажарили с картошечкой. Вкусня-я-ти-на. На следующий день я видел и тракториста и его жену. Торгуют на рынке. Приятная пара. Жена молодец. Бойко торгует. Вчерашний малец, точно ее сын. Язык хорошо подвешен. За словом в карман не лезет. Уверен. Будет у ребят настоящий карнавал, а главное, созданный своими руками. Что в наше время, большая редкость.

В 1973году мне было семь лет. В силу семейных обстоятельств, я жил в небольшом городе – Гусь Хрустальный, у дедушки с бабушкой. Обучался в первом классе и был-таки доволен сложившимися обстоятельствами. Дело в том, что, честно сказать, правописание давалось не очень просто. Я всё понимал, неплохо учился, но почерк… Почерк оставлял желать лучшего. Он и сейчас не блещет, но тогда, не то, что мама, даже учительница не всегда могла разобрать мои закорючки.
Но хочу рассказать не об этом. Через дорогу от нашего дома, стоял ларёк Союз печати, всего каких-то триста метров. В мои обязанности входила покупка газет для дедушки. Дедушка мой был, надо сказать, очень умный человек. До войны работал преподавателем математики в единственной, Гусевской, школе. В сорок первом году был призван в армию, но послужить Родине долго, не получилось. На подходе к фронту, именно на подходе, потому что техники не хватало, колонну атаковали юнкерсы. Самолёты вынырнули из-за леса. К Москве их не подпускали зенитки и поэтому лётчики люфтваве искали цели для бомбометания, на стороне. Такой целью и стала колонна солдат, которая шла к Москве уже более двухсот километров. Люди устали и не очень хорошо смотрели за небом. Колонна шла по лесной дороге, до фронта было ещё, как все думали, далеко. Поэтому даже когда самолёты начали бомбить колонну и поливать солдат из своих пулемётов, не сразу последовала команда “Разойдись” и “Укрыться под деревьями”. После того, как эти команды прозвучали, и остатки солдат разбежались по лесу, на дороге осталось лежать более половины призывников. В число тех, кто не смог подняться был и мой дедушка. В госпитале он провёл около года и летом сорок второго года был комиссован и возвращён в свой город.
Когда я его спросил, почему они сами не разбежались в тот момент, когда их начали бомбить? Чего они ждали?
- Внучек! Это были тяжёлые времена. Люди не всегда доверяли друг другу. Идя в общей колонне, мы были чужие люди, которые больше боялись самих себя, чем дружили между собой. Поэтому шаг в сторону леса, мог выглядеть как дезертирство или предательство. Выглядит сейчас это конечно глупо, но тогда…. Тогда нас бомбят и расстреливают из пулемётов, а мы упрямо идём на фронт. Идём защищать Родину. После того как передо мной упала бомба и земля поднялась передо мной выше солнца, я уже ни чего не видел. Не видел, не слышал и не чувствовал. Не знал я уже и когда и как в меня попали из пулемёта. Да и пришёл в себя я только в госпитале, через месяц. Так как начало я помнил, а то чем всё закончилось, нет, то мне рассказали другие раненые. Те, что после бомбёжки нас начали вывозить только через четыре часа. Остатки колонны были отправлены далее на фронт. Раненых отправили в город Владимир, в госпиталь. Погибших похоронили в братской могиле в ближайшем селе. Меня тоже тащили хоронить, но когда положили на кучу трупов, стал шевелить руками. Это меня спасло и теперь твой дед возится с тобой, а ты плохо пишешь, не стараешься.
После года лечения в госпитале, дед был отправлен в Гусь Хрустальный. Домой. Лето подходило к концу. Скоро осень. Учителей не хватало, и директор школы сама пришла домой к дедушке и предложила вернуться в школу, в роли преподавателя. Даже, невзирая на то, что ещё не полностью восстановилась речь, деду пришлось согласиться. С первого сентября он стал вести в школе несколько предметов. Математику, алгебру, тригонометрию и историю. В то время все учителя вели по несколько предметов. Людей не хватало.
В мае сорок третьего, после выпускного, деда пригласили в обком партии. К концу учебного года речь и здоровье почти полностью восстановились, и поэтому дед взяв котомку с вещами первой необходимости отправился в обком. Вызывало удивление, почему не в военкомат, но с повесткой спорить не будешь. Домой он вернулся главой обкома партии города Гусь Хрустальный. И проработал на этой должности до осени. В сентябре отправился в исполком, чтобы просить разрешения вернуться в школу преподавателем. Так как из-за отсутствия учителей, дети не получали почти ни какого образования. Но его желания ни кто не учёл. На оборот, в связи с военным положением он вернулся домой уже в роли мера города. Главой он проработал до августа сорок пятого года. После чего, по состоянию здоровья, а больше от того что в город вернулось много здоровых и крепких мужчин, дед был возвращён в школу. Где и проработал до пенсии преподавателем математики.
Каждое утро, в воспитательных целях, я отправился за газетами. Во первых, так я учился считать, во вторых приучался распоряжаться карманными деньгами, и стоя в очереди за газетой, читал всё что вывешивают на окнах киоска Союз печать.
Вот так в одно утро я стоял под ларьком в очереди и читал развёрнутую и выставленную для обозрения литературку. Так в народе называли “Литературную газету”. Обычно я покупал несколько газет: “Советский спорт” “Правда” “Литературная газета” “Труд”. Но в этот раз, растирая слёзы и сопли по лицу, я купил только литературку и побежал, рыдая к деду. Я бежал, ничего и не кого, не замечая. Бежал и плакал. В то время машин ездило мало, иначе бы меня точно задавили. Я не видел дороги, машин и людей. Прибежал и уткнулся в бабушку носом и разрыдался полностью. Старики перепугались не на шутку. Кое-как отпоили меня водой. Умывали и просили рассказать, что случилось. Но говорить я не мог. Просто указал на статью в газете и опять зарыдал.
Дед взял газету. Опустил со лба очки, которые были привязаны на резинке, и стал читать. Бабушка гладила меня по голове и что-то шептала. Я всхлипывал и смотрел на дедушку. Прочитав, он отложил газету. Взял меня за руку и поставил перед собой.
- Внучёк! Ты расстроился из-за того что написали что “Штирлица на самом деле не было”. Ты уже большой и я тебе просто по секрету скажу, и об этом не надо ни кому передавать. Запомни! Это военная тайна. Штирлиц был. Он есть и сейчас. Он просто работает. Эта статья в газете, обеспечивает ему безопасность. Шпионы стали подозревать его и по этому у нас написали эту статью. Штирлиц продолжает работать в тылу врага.
Это был, наверно, самый счастливый день в той моей жизни. Я шёл в школу и улыбался.
Я знал и хранил огромную тайну.
Штирлиц жив и работает.

С детства, читая книгу, всегда пропускал описания природы. Как-то нудно было. Но вот самого проняло. Написал о природе. Просто было красиво и мне понравилось. Решил с вами поделиться. Вчера решили мы с женой, среди осени, съездить к морю. Отдохнуть денёк. Морским воздухом подышать. Сказано – сделано. С утра по раньше выехали. На улице, и в машине – прохладно. В машине включил печку и дворники. Роса покрыла всю машину. Влага с окна ушла только когда выехали на хорошую дорогу и поехали быстро. Ветер сдул всю сырость. На объездной дороге заехал на заправку, спокойнее себя чувствуешь с полным баком бензина.
Пока заправлялись и выезжали – решали куда поедем. А раз на улице прохладно, решили податься на юг. Наверно поедем в Гурзуф. Мы там были один раз. Красивый, загадочный город. Приятно пройтись по набережной, посидеть в кафешке. Пить горячий шоколад и смотреть на штормящее море. А ещё гулять по кривым, узким улочкам.
Едем к перевалу. Листья на деревья вдоль дороги уже желтеют. Осень. Октябрь. Приятная пора. Красоты северных крымских гор пролетают за окном.
- Стой! Вспомнила!
Ищу место, на обочине, где припарковать машину.
- Нет, ты едь! Это я вспомнила, что в новой, Малореченской церкви, выставлена чудотворная икона Святителя Николая. Едем туда.
Хорошо, что вспомнила ещё до перевала. Начинаю в голове проводить расчёты и вычисления, прокладку маршрута. Где и как проехать.
Вот и перевал. Гаишники, ой нет, ГИБДДешники стоят в сторонке. Наблюдают за движением транспорта. В ранний час машин мало. Глянул на часы, всего девять утра. Выходной день в Крыму. Мусульманский праздник – Курбан-байрам.
Пересекли перевал, солнце светит, в машине жарко. Выключил печку. А до перевала было облачно.
При повороте на Лучистое, запрещающий знак. Ведутся строительные работы. Сквозной проезд запрещён. А у нас не сквозной проезд. Мы ещё осматриваем долину привидений и посещаем местный рынок и магазин. Да и выходной день, кто сегодня работает?
И вы знаете, действительно работают. Впереди нас едет авто миксер. Дорога здесь узкая, не объедешь, не разгонишься. Но водитель, хороший человек, дай ему Бог, здоровья, увидел, что мы едем сзади, прижался вправо и пропустил нашу машинку. Объехав его, мы поблагодарили водителя, включив на несколько секунд аварийную сигнализацию. Проехали чуть дальше, по обочинам ходят рабочие. Кто-то укладывает армированные решётки, а кто-то носит камни. Работа движется.
Какие молодцы, даже в выходные идёт работа. Пока не наступили холода, надо восстановить участки дороги, которые размывает каждый дождь или таяние снега. Дорога завалена блоками и камнями, оставлен только узкий проезд. Быстро проезжаем опасные участки и выезжаем на дорогу Алушта – Судак. На Украине эту дорогу латали все двадцать лет, а сейчас – полгода в России и дорогу делают на совесть. Спасибо.
Поворот налево и едем, рассматривая природу южного Крыма. Деревья разодеты как девушки на подиуме. Листья зелёные, жёлтые, салатные, красные, оранжевые. Красотища!
Дорога, конечно, сложная, вправо – влево, вверх – вниз. Зато финиш будет приятнее. Проехали Сатеру. Хороший пансионат, для каждой семьи свой домик. Есть бар ресторан бассейн. Красиво.
А вот и море! Штормит, но не сильно. Осеннее море. Остановились на завтрак. Есть, конечно, свое преимущество в осеннем море.
Достали стульчики, столик. Прямо на берегу, в паре метров от воды накрыли хороший завтрак. Копченая курочка, сыр и горячий кофе, все в окружении природы. Шум моря, мелкие соленые брызги и почти полное отсутствие людей. Только в стороне лежит, загорает парочка, топлес. В море в волнах мелькают оранжевые буйки. Понятно! Стоят сети. Когда наш завтрак подходил к концу, к буйкам подошел небольшой баркас, на котором четверо рыбаков, быстро работая перезакинули сеть, попутно вынимая пойманную рыбу. Далеко. Не видно, что поймали, какая там рыба, но улов есть.
Мы собрались и поехали в церковь.
Въехали в Малореченское. Новая церковь очень красивая. Кто там не был - очень рекомендую. Церковь сделана в честь погибших моряков и кораблей. Поэтому сделана в форме большого якоря. Под церковью сделан большой музей, посвященный самым большим крушениям кораблей, и самой большой гибелью людей на воде. Вокруг церкви большой двор, в котором расставлены старые, выловленые со дна разных морей якоря. Есть таблички в память погибших. И подбор своеобразных растений. Тут и цветущие кактусы, и шикарные крымские сосны. Есть смотровая площадка, сделанная в виде корабельного мостика позапрошлого века. Виды на море завораживают. В стороне видна Медведь гора. Она в дымке, но видна полностью. Как вроде с моря, а не с суши. Пляжи почти пусты, но вокруг церкви ходят паломники из Украины и России.
Зашли в церковь. Тут запрещена фото и видео съемка. Да разве передать красоту росписи на фото? Нет! Это надо видеть в живую. Поклонились чудотворной иконе, поставили свечи и пошли на выход.
Пока поднялись по ступенькам, решили ехать в сторону Судака. Никогда мы по этой дороге не ездили. В Алуште и Ялте мы были. Все, решено. Едем в Судак.
Вы знаете - мы не пожалели. Красота конечно неописуемая. Как хорошо, что мы живем в Крыму и можем себе позволить вот так вот, в обычный выходной проехаться по Крыму.
Справа море. Слева разновидный лес. Да и море разное, смотря с какой стороны горы ты смотришь. На море шторм. Волны несутся на тебя с пенными барашками и разбиваются о прибрежные камни. Переехав на другую сторону бухты, наблюдаем тихий бриз. Ветер с берега гонит мелкую волну. Чудо Крыма! Есть ли еще такое чудо на свете?!
Вот дорога ушла от моря и поднимается в горы. Вокруг ни души, ни домика, ни машины. Мы едем в тишине. Остановились на склоне. Да здесь еще тепло. Бегают ящерицы и скачут кузнечики. Под Симферополем эта живность уже в спячке. Виды с горы прекрасны. Южный Крым славен своими виноградниками, которые занимают здесь большие территории. Но здесь даже виноградников не видно. Едем дальше. Указатель «Канака». Интересно, что такое Канака? Надо будет дома в интернете посмотреть, что такое Канака. А вот дорога и остановка автобуса с названием Канака . Значит это поселок такой. Опять дорога вправо, влево. Серпантин. Но нам вспомнилось старое, малоиспользуемое слово «загогулины». Едем прикалываемся. Вот правая загогулины. А вот левая загогулина. Хи - хи. А вот и море. Какой шикарный пляж. Решили заехать. Возле воды стоит внедорожник. Мы решили встать на пригорке. Остановились, но сильно ветрено. Съехали под горку, но на песок ехать не стали. Тут мимо нас быстро проехал еще один внедорожник. Но в десяти метрах от нас резко затормозил. Его колеса сразу до половины влезли в песок. Все вышли из машины пошли к воде, а водитель попробовал ехать назад. Застрял. Ну, молодец не стал насиловать машину. Позвал своих и нас. Мы быстро вытолкали машину на твердый грунт. Тут сразу поняли, что тот, который стоит у воды, тоже застрял. И тот мужик, что возится у машины - это водитель пытается ее вытащить. Пошли к нему. Он так буксовал, что машина уже лежит брюхом на песке. Целый час пытаемся его вытащить. Но безрезультатно. Тут я вспомнил, что видел при въезде надпись «Буксир» и номер телефона. Сказал хозяину и тот побежал звонить. Приехали на жигулях четверо мужиков. Запросили две тысячи рублей. Взяли лопаты, и пошли откапывать машину. Пока они работали, я решил искупаться. Пока мы пытались вытащить машину - вспотел. У своей машины разделся, одел плавки. Взял полотенце и стульчик. Пока я купался, жена сидела у воды с полотенцем в руках. Не решилась зайти.
Вода оказалась хорошая. Хуже было при выходе. Сильный ветер. Пляж здесь шикарный, а вот дно в воде мне не понравилось. Одни камни, как в Алуште. Когда нырнул, вовремя открыл глаза – перед головой большой камень. Еле увернулся. Вышел, обтерся, оделся. Машину из ямы уже выкопали. Теперь ее по доскам выводят из песочной западни.
Мы поехали дальше. Тут встретилось не приятное. Разрушенный памятник. Надпись закрашена. А остатки памятника указывают, что здесь стоял солдат и был пулемет. Когда же произошло это варварство? Вандалы!!!
Дальше нам попался еще один хороший пляж, но останавливаться мы не стали. Потом дорога, к которой подходит вплотную море. Красиво. Кругом горы и море.
Проезжаем между двух скал, стоящих по обочине дороги. Вот и Судак. Конец нашего путешествия. День удался на славу. Едем счастливые и довольные домой.
Дорога домой всегда короче. Доехали быстро и без приключений. На следующие выходные думаю поехать на Ай-Петри. Кто со мной? В Субботу в семь!

На меня напала геронтофобия или филия. Я точно не разбираюсь в названиях. Слышал где-то, или читал в инете.
Ну, в общем, у меня проблемы с девушками. Может я такой страшный, а может косноязычный, но итог всегда однозначный. На второе свидание со мной ни одна девушка не приходила. Знакомые парни говорят, что надо в первое же свидание брать быка за рога, а девушку между ног. Но у меня так не получается. То ли воспитание не того, а может просто ума не хватает? Не знаю. Поэтому в свои неполные восемнадцать, я был ещё девственник. Послушав друзей, товарищей, да и просто знакомых парней, за кружкой пива, понял, мне нужна женщина в возрасте. Со знанием и стажем. И я решил найти себе старушку лет под сорок - сорок пять. Наверное, ведь не зря говорят, что женщина в сорок пять, как ягода. Конечно они не такие сочные, как ягодки в восемнадцать, но многое умеют. А значит и обязаны научить.
Насмотрелся в Интернете различных фото. И с молодыми и со старыми кисками. Разницы для себя, голодного не заметил. Это все одно что бутерброд или пончик после недели строгого поста. Что бы было чем похвастать, измерил свой вискас и в длину, и в ширину, и в толщину. И сверху и снизу. Результатом измерений остался доволен. Но, правда измерения и вычисления привели к истечению, после чего мой пыл немного упал, а вискас вообще уснул. Решено было идти за жертвой на следующий день.
Насмотревшись на попы в джинсах, своих сокурсниц, в туалете молнией ширинки оцарапал свой вискас. Поэтому всякие мечтания стали доставлять нестерпимую боль. Добравшись до дома, решил обработать ранку зеленкой. Что б заражения не было. Кто ж знал, что она на спирту. Так начало щипать и печь что подпрыгнул чуть не до потолка. Все ноги, трусы и пол на кухне, все в зеленке.
Но, правда когда стал усиленно дуть на свой вискас и гладить его, то стало так хорошо, что я подумал что открыл, никому не известный источник наслаждения. Если найти, как поскромнее выложить свою идею в массы, может мне за это нобелевскую премию дадут. Тогда все девчонки нашей группы будут моими. Сами за мной бегать будут, а я буду перебирать.
Вечером сильно досталось от мамы, за то, что разлил зеленку по полу. И главное, что обидно. Вместо того чтоб пожалеть, она меня ещё и ругает. Ну не расскажу же я ей, что я мазал и почему.
Поход за любвеобильной старушкой пришлось отложить на потом. Надо дождаться, что бы мой вискас зажил. Потому как при шевелении и посещении туалета, сильно болел. Подождем. Ведь даже смотреть по компу все это нельзя. Сразу боль в штанах. Пришлось неделю учиться. Узнал много нового. В выходные ездили к бабушке, копали огород. Все некогда было.
А может это я трус. Все отговорки себе ищу. И это вместо того, что бы найти себе старенькую учительницу секса. Как подумаю чему и как она обязана меня научить, так во мне сразу все поднимается. Поднимается и не болит? Ура. Все решено. Завтра иду на охоту. Моя старушка точно меня уже заждалась. Я ей столько удовольствия доставлю, ахнет. Даже может и не раз. Интересно, а как это и не раз. Вот мне, после того как разочек в ванной, уже даже перед компом не хочется. Может когда в живую, оно само как-то? А, нет. Вспомнил. Это ж старушка должна будет меня через мой вискас разбудить. Точно. Также парни и говорили. Во! Какой я крутой чел. Я так и три, и четыре раза смогу. Эх, где ты моя старушка. Ты меня, наверное, заждалась, ищешь меня повсюду, а я как лошара струсил и сижу дома, у компа. Но сегодня уже все было, вискас спит, и я ничего не хочу. А вот завтра, прямо с утра, нет, после училища, обязательно пойду. Хотя у себя на всех наших насмотришься, домой не всегда дойдешь. Приходится в туалете закрываться. На одну Нинку посмотришь, и уже уединиться хочется. А эта стерва ещё и лифчик два дня не одевает. Своими мелкими титьками под кофтой водит, бугорки выступают. Я думаю, когда-нибудь молния на штанах не выдержит и мой вискас так вскочит, что оторвется и сам к Нинке прилетит. А Ленка? У Ленки ножки тонкие, а попа так обтянута джинсами и выступает, что мне кажется, впился бы губами и никогда не отпустил. А Танька? А Вика? А Жанна? О, да! Жанна вообще. На неё хоть спереди смотреть, хоть сзади. Она ещё бесстыжая в юбочке ходит. И в колготочках белых. И в белой, шелковой блузке. Отпад. Мы уже и зеркальце под шнурки совпали. И под парту к ней лазили. Оно там хоть и не видно ничего, колготки вязанные, тёплые, но сам процесс и вся суть. Дома, в кровати как вспомнишь эту линию бедер, этот крест на схождении верха, между ног. И все. Нет сил заснуть и ноги мерзнут.
Ой, да что вам рассказывать. Разве вы поймете настоящего мужика. Все его мысли и мечтания. Это так же сложно как понять девчонок. Вот если бы я стал девчонкой на время, я бы свои груди гладил бы целыми днями. Это же так приятно. Сидишь на диване, в тишине и получаешь удовольствие. Не понимаю, как они отказываются от такого счастья. Мне даже думать о таком и то все горит внутри.
Заранее предупредил маму, что на субботу у меня дополнительные занятия. И вот этот день настал. Проснулся раньше обычного. Сам себя уговаривал, что иду просто на уроки, иначе даже трусить начинало. Как при простуде. Я ведь и, правда, хотел учиться. Наскоро перекусив, ушёл в город.
Я ходил по улицам, заглядывал в окна и в лица людей. Но ничего не случалось. Ни кто не находился. Людей было мало, выходной, да и утро ещё раннее. Прошелся по парку, заглянул на вокзал. Ничего и ни кого. Почему то мне казалось, что старушка должна сама на меня кинуться. Только увидит праздно гуляющего мужика, так сразу к нему.
Проголодался. Купил пару пирожков. Я ведь думал, что она меня раньше найдёт. Накормит, напоит и преподаст уроки секса, только за то, что я снизошел до неё. Я вот слушал, как парень во дворе рассказывал, что его такая старушка даже в ванной купала, что бы приготовить его к слиянию.
А тут ничего. Даже пирожки за свои деньги. Может я не там, где надо гуляю. Прошёл четыре парковых аллеи. Второй парк.
Моё внимание привлекла одна пожилая пара. Они шли под ручку и о чем-то разговаривали. Потом остановились и, смотря друг на друга, простояли минут пять. Точно любовники. Ну, о чем могут разговаривать двое, сорока летних стариков. Явно он ее не удовлетворяет, раз она его прямо на улице поцеловала. Пойду-ка я за ней. Может и мне перепадет от неё немного любви. Не смотря на то, что она старуха - выглядит прилично.
Да она точно ищет другого. Идёт не спеша. Смотрит по сторонам. Что бы показать себя, два раза обгонял ее, а потом отставал. Ну вот, вроде заметила. Идёт и смотрит на меня. Протянула руку. Я подбежал. Взял ее под руку, и мы не спеша, пошли по улице. Вот оно! Наконец то. А я ещё сомневался, в том, что парни говорили. Я решил заговорить.
- Мне рассказывали, что вот такие, привлекательные старушки как вы, всегда неудовлетворенны. А во мне проснулась, я не помню точно, но вроде геронтофобия. И меня тянет к старухам. Если вы меня научите разным штукам в сексе, то я совершенно бесплатно осчастливлю вас, столько, сколько вы сами захотите.
Она остановилась. Отстранилась и долго, молча, смотрела на меня. А потом сказала:
- А ты сможешь? Пойдем, проверим, на что ты годен. Есть только одно условие. Я тоже женщина с различными фобиями. Поэтому при входе я тебе завяжу глаза, а потом мы с тобой поиграем. Уверена что ты будешь, удовлетворен на триста процентов.
- Конечно же, согласен. Завязывай хоть сейчас.
Мы шли по улице, она изредка поглядывала на меня и улыбалась. Я же был так счастлив, что даже не смотрел где и куда мы идём. Перед глазами всплывали разные видения. Даже когда мы остановились, и женщина своим шарфом, пахнущем духами, завязала мне глаза. Но завязала не сильно. Вниз можно было смотреть и видеть дорогу, чтоб не упасть. Перешли дорогу, вот двор. Подъезд. Открыла дверь. Ступеньки. Первый этаж. Красивая дверь. Зашли. Сняла с меня куртку. Разулся. Прошли в комнату. Развязала глаза.
- Ты пока осмотрись, я позвоню и закрою дверь, не люблю неожиданностей. Можешь раздеваться.
Ого! Вот так сразу. Как не терпится старушке. Быстро скинул с себя все. Остался в трусах и носках. Как учили парни. Когда будет все снимать она, то увидит моё богатство. Оценит, как я ее облагодетельствовал. Стал осматриваться. Большой стол. Два кресла. Вращающийся стул. Кожаный диван и тахта. Интересно где мы с ней будем, на диване, или на тахте? Если на диване, то сколько, ещё вспотею. Надо на тахте. Она пришла. Одета в один тоненький белый халатик, через который видно ажурное бельё. У меня зашевелилось.
- Ну что родненький. Ты не против различных игрушек? Что бы усилить и улучшить. Давай достану, и покажу, чем займемся.
Женщина обошла стол, открыла ящик и стала выкладывать различные предметы. Это все я как-то видел в сексшопе. Мы с пацанами, ради шутки туда забежали, осмотрелись, заржали и убежали. Я много чего рассмотрел, было прикольно. И вот теперь мне предстояло на себе испытать чудодейственные методы возбуждения. Хотя странно, меня и без всего этого возбуждать не надо. От видений, проносящихся в моей голове, и мечтаний, и так уже начинает трясти.
Дама обходит стол. Сейчас начнётся учёба! Гладит плечи, и ниже, ноги. Снимает носки. Выше. Вот и плавки летят в сторону. Я во все оружии. Мой вискас аж звенит как струна. Сажает меня в кресло. Обволакивает ремнями руки, ноги. Маску на лицо. Я закрываю глаза от удовольствия. Немного смущаюсь, но понимаю что это необходимость. Мне привычным движением одевают презерватив. Я смотрю и не понимаю зачем, а она берет ножницы и отрезает самый кончик у презерватива. Берет со стола коробочку и одевает на мой вискас. Я хотел возмутиться, но маска на лице не даёт сказать, ни слова. Только мычание. Хотел снять ее, но руки крепко притянуты к креслу.
О ужас! Я связан и спеленат как ребёнок. А она подключает ко мне разные проводки и улыбается. Что-то это уже не похоже на секс. Я дергаюсь, пробую кричать - безрезультатно.
Женщина поворачивает ко мне монитор на столе. На экране заставка, север, льды падают крупные снежинки. Что - то мне холодно стало и страшно. Мой вискас поник, да и у меня уже одно желание - бежать отсюда. Дама наклонилась через стол и нажала кнопочку. Вся комната наполнилась жужжанием, а коробочка у меня на конце завибрировала.
Мой взгляд с монитора, перешёл на стол, а потом на наклоненную женщину. Через белый халат чётко были видны ее розовые трусики и кружева. Мой вискас дернулся и тут... Тут я получил дикий удар током в самый кончик, где срезан край презерватива. Я замычал и задергался.
- Ага. Молодец. Реагируешь. Теперь немного уменьшим силу тока и поработаем. Ты главное не напрягайся. Каждое твоё напряжение, это боль. И не кричи, не поможет.
Мне сняли маску с лица.
Она обошла стол и села в кресло. Стала набирать что - то на клавиатуре. На экране стали появляться различные обнаженные девушки в соблазнительных позах. Мой вискас зашевелился и тут снова удар током. Яички аж съежились. Ужас, что же делать?
- Ну, вот и молодец. Компьютер разобрался в твоих рефлексах, и мы спокойно теперь поработаем. Отвечай на вопросы. За ложь будешь получать очередную порцию напряжения.
- Кто ты такой?
- Студент.
- Это ясно. Почему пристал ко мне на улице?
- Понравились. Ой.
- Не ври. Рассказывай полностью, иначе увеличу силу тока.
- Понимаете, пацаны сказали, что любая сорокалетняя старушка готова кинуться на молодого. Лишь бы был секс. Вот я и решил попробовать.
- Ну, похоже на правду. А тебе что, сокурсниц мало?
- Да. Ой!
- Не повторяю вопрос, жду ответа.
- У меня это. Геронтофобия. Я старых люблю. А-а. Только не бейте.
- Ну, похоже на правду. Смотри на монитор. Проверим.
На мониторе медленно стали меняться фотографии женщин. Молодых и старых, белых и чёрных. Потом пошли фото ниже пояса.
Сначала я боялся, что стукнет током. Но вроде нет. Потом пошли обрывки сцен половых контактов и раз, все погасло.
- Ну что пациент. Ни какой ты не студент. Обычный пошляк. Компьютер тебя определил как - фантазер, неудачник. Значит, девушки тебе не дают, и ты решил, что тебя должны добиваться дамы постарше. Гавнюк и слюнтяй.
Она подошла и стала снимать с меня ремни. Как только я почувствовал свободу, сразу сдернул коробочку со своего писюна. Отвязал ноги и дернулся за плавками. Я одевался быстрее любого солдата. Секунд, наверное, за пятнадцать. А она все говорила.
- Отныне ты будешь бояться смотреть порнуху в Интернете и тем более заниматься рукоблудием. Вот когда влюбишься, этот страх пройдёт. А влюбишься ты только тогда, когда начнешь уважать свою партнершу, а не видеть в ней только цель своей похоти. Нет у тебя ни какой геронтофилии. Это ты себе нафантазировал. И тем более при этой болезни влечение к 70 -80 летним, а не к вполне половозрелым партнершам.
Я уже стоял у двери и пытался открыть замок. Выбегая на улицу, на стене увидел вывеску:
«Центр нетрадиционной медицины».
Вот уж обломала, так обломала.

-Ой девочки, там такая драка. Мишка из восьмого *Б* и Костя дерутся за школой.
-Пацаны, бежим, посмотрим.
-Куда? Через две минуты звонок на урок, а вы бежать. Этому Мишке все равно с кем драться. Вчера был Витька, сегодня Костя, завтра еще кто-то будет.
-Ага Ленка. Я вся такая, я жду трамвая. Что тут такого? Мой Мишенька очередного нахала проучил. Что там Костик? Вечером пытался к тебе подрулить?
-Во-первых, не мой Мишенька. Мы просто дружим. А Костя? Я даже не знаю кто это. Ну подваливал вчера какой-то. Может и он. Ну типа пойдем, потанцуем. Такой весь наглый, на понтах весь. Он мне нашего Сашку Кучера напомнил. Гонору много, но сам в драку не полезет. Только если скопом одного бить, тогда герой.
-Ну, Ленка, тебе не угодишь. Пользуешься ты своей красотой. Вертишь пацанами как захочешь.
-Ты что при всех то?
-А что тут такого? В классе все знают, на кого ты глянешь, он сразу под ноги как подкошенный падает. Даже вон Сережка, на что тихоня, а и то по тебе сохнет.
-Давай только не о Сереге. Размазня и мямля. Маменькин сынок. Спортом ему некогда заниматься, он видите ли по магазинам бегает. Баба.
-Ну и совсем не баба. Он хозяйственный. С такого возраста, а уже подрабатывает. Да и в спорте он нормальный. Когда школьная олимпиада была, то из ста человек, которые бежали шесть километров, прибежала только восемь, а Сережка был третьим. Твой же Мишенька сошел после первого круга.
-Да видела я как Сережка добежал. Весь запыхался, галстук сорвал, рубашка вся вылезла. Красный как рак. Фу.
-Так все в форме бежали, а Сережка забыл, вот и бежал в костюме и туфлях.
-Он наверно бегать научился когда по магазинам за колбасой бегал. Из одной очереди в другую.
-Ну и молодец, зато твой Мишенька, только и знает, что драться со всеми.
-Зато мой Мишенька всех побеждает.
-Все по местам. Что здесь за базар? Стоит учителю задержаться на пять минут, как его ученики устроили галдеж на всю школу.
Это пришла учительница и всех усадила за парты.
-Виолетта Георгиевна, а что там за драка?
-Да опять этот Винокуров устроил побоище. Избил за школой десятиклассника. Поговаривают из-за девочки нашего класса. Лена, Желтова, а ты случайно не знаешь, из-за кого они дрались.
-Ну что сразу Желтова? Чуть где-то драка, так сразу Желтова. Я уже фамилию эту ненавижу.
-Ничего, еще пару лет и станешь Винокурова.
-Ой, скажете тоже, Виолетта Георгиевна. А может, я себе лучше найду.
-Поверь моему опыту девочка, а я в школе уже больше двадцати лет, нелегко тебе будет расстаться с таким женихом. Было у нас уже такое, в начале моей карьеры. Но, ладно, все. Пора вести урок.
-Расскажите, Виолетта Георгиевна.
-Нет. У нас на носу контрольная, а мы будем разговоры разговаривать. Если захотите, то на классном часе расскажу. Только напомните.
И продолжился урок. Но при первом удачном случае мы напомнили про историю и уговорили рассказать.
-Дело было, когда я только пришла в школу. И как обычно, какой авторитет у молодого преподавателя? Дали мне девятый класс. Временно. Их классная в больницу попала. Но ничего не бывает более вечного, чем что-то временное. Так я два года их и вела. Правда мне, конечно, приятно было, когда выпускала свой первый десятый класс. Подарки, слезы, фотографии. Они меня и сейчас вспоминают. Бывает, заходят или звонят. Но это… А, да. Я об истории. Так вот, имен называть не буду, и по этическим нормам, да и родственники этих героев у нас сейчас учатся. Короче, молодая пара. Он драчун и забияка, в смысле дерется много, а не то, что у вас в голове промелькнуло. Хватит смеяться, слушаем дальше. Анисимова, если ты не поняла шутки, то переспросишь после урока. Не отвлекай остальных. Да и она, не отличница, не красавица и не активистка. Но зародилось у них такое светлое и совсем не детское чувство. Я хоть и была старше, но такого еще не испытывала, и поэтому со стороны очень критически на это чувство реагировала. Это сейчас я могу честно признаться – немного завидовала. А потом наоборот радовалась, что этого нет. Опять я издалека. Два года они вместе. Два года он за нее, пол школы в страхе держал. Состоял на учете в детской комнате в милиции. А вот когда аттестат получили, родители ее решили к родне в Москву отправить. Там у них связи были, пристроить девочку в институт престижный. Раньше ведь все через знакомых или родных. Дефицитом рассчитывались. Ни каких денег и взяток. Все баш на баш. Ты мне я тебе. Ну и вот объявляют девочке вердикт. Ты едешь.
Слезы день и другой. Но потом поразмыслила. Мозги свои направо налево раскинула. Что она в нашем захолустье делать будет. Вся жизнь – продавец, повар или уборщица. А тут Москва. Даже пока учиться. Приходит на последний экзамен, аж светиться вся от радости. Хвастается всем что уезжает. Тут же своему любимому выложила.
-Если любишь – дождешься. Всего-то пять лет.
Она экзамен на пять сдала. Он просто завалил. Мы-то ему тройку поставили, а то, как он пересдаст. Осенью в армию. На следующий день мы узнали, что он ее убил. Громкое дело было. Показательный суд. На суде сказал, что из-за ревности убил и что сам дурак. Ему за это десятку впаяли. Но он не сидел. Повесился в камере. Ни кто не верил. Отпетый хулиган. Сильный и смелый парень и вот так ушел, как тряпка. Вот такая она юношеская любовь.
Красивая история. Может даже и правдивая, но не для нас. Мы с Мишей уже второй год и у нас все в порядке. Правда, был один момент в наших отношениях. Но я не люблю об этом, распространятся. Из-за милиции, да и так. Миши побаивалась. Теперь-то можно.
Была такая неприятная история. Мы пошли на дискотеку в центр города. Ну, танцы там. Скучно стало. Мишка принес какую-то фирменную сигарету. Пыхни, говорит, повеселит.
Я сразу и не сообразила. Пару раз затянулась и меня сразу унесло. Стало весело и беззаботно. Веселились от души. А когда уже домой собирались, ко мне докопались трое парней. Ну Миша, как истинный джентльмен, хоть его самого сильно штормило, вступился за честь мою. Завязалась драка. Я смеялась от души. Приехала милиция. Все разбежались. Осталась только я и Миша. Он лежал на земле, и вокруг была лужа крови. Короче его подрезали. Да так серьезно, что в больнице он пролежал три недели. Даже в реанимации был. Заявление в милицию подавать не стал. Сказал, что сам разберется, а я была под кайфом, поэтому просто не помню, кто там был и что там было.
Пока Миша лежал, я каждый день приходила в гости. Только мне скучно было самой, и я с Сашкой Кучером ходила. Я думала, Мише никто не скажет, побояться. Сашка не такой наглый, более общительный. Всю дорогу мне анекдоты рассказывал. Только в больницу не заходил. Во дворе ждал. Что б Миша не догадался. Мне было интересно с Сашей, да и не так страшно. Он покладистый. С Мишей я всегда опасаюсь, что если он разойдется, то и мне может достаться на орехи.
Вскоре больница закончилась, и я о Саше забыла. Точнее не забыла. Как одноклассника забудешь, он ведь с тобой учиться. Просто встречаться и гулять с ним перестала.
Так как я была старостой класса, то на меня возлагали проведение классных диспутов и различных обсуждений. Это такая скукота, что большинство мальчишек сбегали за час до самого собрания. Пропуская один и даже два урока, лишь бы не сидеть на сборище.
Мне тоже скучно, но для характеристики чего только не сделаешь. Выпускные классы, нужна активная видимость общественной работы так вот я себе развлечение нашла. Начало диспута. Выдаю тему, предлагаю обсудить и даю направление. То есть темы и развитие спора. Все начинают высказываться, обсуждать иногда и вправду спорить. Но я за этим не слежу. У меня другое развлечение. Иду и сажусь за парту с нашим занудой и хозяйственником Сережей. Он отодвигается со своим стулом на край парты. Я ближе к нему. Он увлеченно слушает диспут, делает в тетрадке пометки и с места вставляет реплики, которые раззадоривают спор. Мне этого и надо. Они спорят, я делаю вид что заигрываю. Расстегну на блузке две пуговички и к Сереге придвигаюсь. Он голову воротит, а сам исподлобья на треугольничек моей белой, бархатистой кожи смотрит. Там больше ничего видно, я проверяла зеркальцем. Но Сережке и этого хватает. Он так возбуждается, что аж дрожит. Вот так посидит, протрусится и затихает. Значит, пора наш классный диспут заканчивать. Он ничего не говорит больше и все споры затихают.
Вечером, гуляя с Мишей, рассказываю, как довела бедного пацана до исступления.
Первый раз, так Мишка хотел бежать ему морду бить, но я удержала. Объяснила что все это для прикола. Ничего ведь нет, не было и не будет. Наоборот все это для веселья. Второй раз, когда рассказала. Миша опять взбеленился. Но потом все успокоилось и улеглось. Наоборот даже. Появились новые темы для приколов в классе. Пацаны ходили и прикалывались перед девчонками;
-Может тебе пуговичку на воротничке расстегнуть, что бы меня током тряхануло.
Хохот стоял на весь класс.
А Сашка Кучер вообще приколист. У нас по истории была практикантка из универа. Так он ей посреди урока такой;
-Скукотища от таких историй на истории, может, пуговичку расстегнуть на воротничке, что б меня как током тряхануло?
Весь класс хором как заржет. Урок сорвали. Студентка сбежала. На гогот прискакал директор. Это еще больше развеселило. Короче вызывали почти всех родителей. Моих тоже. Не знаю, что там им выговаривали, но мама когда пришла, только посмотрела на меня, качнула головой и больше ничего не сказала.
Наверное, ей там про мою с Мишей любовь распинались. Типа проведите дома беседу. Молодые, не до любви. Учиться дальше надо, а тут вдруг дети пойдут. Вроде мы маленькие. Я все уже давно это изучила. Прочитала и усвоила. И честно скажу; - До окончания школы у меня секса не было. Так зажимались с Мишкой. Я у него потрогала, заставил. Он меня поласкал. Даже под юбку лазал, но не более. Все это случилось уже после выпускного. Я даже презик взяла и сама его одевала, что очень Мишку моего удивило. Но я рассказала, как дома тренировалась на ножках стула. Прочитала сначала в книге, а потом попробовала. Правду скажу, не сразу получилось. Да и как-то противно было. Зато когда получилось и потом очень пригодилось наяву, обрадовалась. Тяжело в учении, но легко в постели. Не так как у некоторых, что пока одели, пока приступили, то он уже и кончил не начав.
Как-то летом всплыла в голове история, про убийство, рассказанная классной руководительницей. Дай думаю, своего Мишку проверю. Что он скажет. Ну и вечером ему объявляю.
-Миша, свадьба откладывается. Не получается в октябре. Тебя ведь наверняка в армию заберут, а меня родители хотят в институт устроить, но в другом городе. Так что вот на днях еду документы подавать.
В ответ прозвучало только одно слово;
-Убью.
Но так жестко и решительно, что я, аж испугалась. И в правду убьет.
-Да шучу я Мишаня. Просто проверяю, не разлюбил ли ты меня?
Он опять как зыркнет на меня. Ужас.
К осени я поступила в торговый техникум. Мишка получил повестку. Все лето и начало осени мы уже жили как семейная пара. Но как только родители позвонили и сказали, что принесли повестку в военкомат, у меня сразу зародились не хорошие мысли. А если бросит? Нагуляет себе в армии другую невесту. Кому я здесь буду нужна, после такой славы на весь город о любви с хулиганом. Решила вечером с ним переговорить.
Пришла с учебы. Миша уже дома. Сидит понурый, задумчивый. Тяжело, но говорить надо.
-Мишаня! Я тут хотела.
-Помолчи. С мысли сбиваешь. Я вот что решил. Что бы ты, пока я в армии, не сбежала, давай срочно распишемся.
У меня аж посветлело в глазах. Он мои мысли, только на свой лад высказал.
-Любимый. Как скажешь. Я бы тебя и так ждала, но раз ты хочешь, для меня это как закон.
За неделю до армии, отпраздновали свадьбу.
И всю неделю гуляли проводы. Хорошо провели. Дружно и весело. Чуть в тюрьму вместо армии не угодил. Носился пьяный по улицам, с закатанными рукавами и бил морды всем встречным, которые мне в женихи годились по возрасту. Это типа, чтобы не цеплялись ко мне.
Всем встречным, поперечным бил, а Сашу Кучера забыл. Тот, правда, тоже женился, по залету сразу после школы. Они там где-то в парке гуляли и двух девчонок поймали и поимели. Те в милицию. Вот чтоб не в тюрьму, то лучше в загс. Теперь вместе. Не знаю как там и что, но в военкомат принесли справку, что у нее двойня. И Сашку в армии не берут, дали отсрочку до весны. Если двойня родиться, не возьмут вовсе, а нет, так в сапоги и на войну.
Как Миша в армию ушел, я думала, съеду со съемной квартиры. Я же учусь, а родителям тяжело мне за квартиру платить. Но тут, откуда не возьмись Сашка нарисовался. Он где-то влез в прибыльный бизнес. Стал гулять направо и налево, а тут я.
Одноклассница и почти забытая любовь. Стал он жить на два дома. За квартиру мне за год вперед заплатил. Живет с нами двумя. Вечер у меня отдыхает, вечер дома. Ночевать всегда домой. Порядочный семьянин. Только у его жены, на двойню такой токсикоз сильный, что он просто не в состоянии с ней находиться постоянно. Разрешил приехать теще, и теперь у него в доме гарем. Так что я для него отдушина. У меня он отдыхал душой и телом. Как хорошо, что мы с Мишей расписались. Теперь с Сашкой у нас не было никаких спорных вопросов. Он отдыхал от жены и ее капризов, я не должна была терпеть долгой разлуки. А вы думаете легко вот так вот, молодой, красивой и быть одинокой. Когда кругом гуляют молодые парни и девушки с мужиками. У меня перед встречей с Сашей чуть кризис не случился. Все мои взгляды на мужиков оканчивались на пуговичках ниже пояса. Я даже злилась на себя, когда представляла, как кто-то из прохожих кидается и насилует меня, а я млею от счастья. Но тут на горизонте появился Сашка и все прошло. Я быстро утешилась и кризис миновал.
Год прошел и мой Мишаня приехал в отпуск. Сашка у меня был редким гостем. Родилась у него двойня и счастливый папаша пропадал в лоне семьи. Да и я ему отзвонилась что б не приезжал. С Мишкой куролесили весело. Две недели как один день. Я подсобрала немного денег, но сказала, что родители дали и мы съездили отдохнуть на речку. На рыбалку с палаткой. Ох, и голодный же он приехал. Первый день только и успевала, яичница, в постель, кофе и опять в постель. Вот это жизнь. Даже на учебу не ходила. Но вот отпуск кончился. Собрали рюкзак. С собой дали и еды и сигарет, а он гад как двинет со всего размаху в глаз и говорит.
-До меня слухи доходят, что ты здесь не одна. Смотри. Если слухи подтвердятся, убью.
И уехал. А я осталась с синяком на пол лица. Даже Сашке не звонила, пока лицо не приняло обычный цвет. Так прошел еще год. Миша вернулся. Но стал каким-то подозрительным. Все выспрашивал, вынюхивал. Немного успокоился, когда я забеременела. Вот тут снова стал, как и в школе. Внимательный. Разговорчивый. Все пытался мне помочь, и по хозяйству, и по дому, и с покупками.
Нас как-то пригласили на свадьбу. Так он напился до невменяемости. Орал что знает о моих похождениях. О моих любовниках и что ребенок это не его. А в конце так избил, что у меня открылось кровотечение, и я потеряла нашего ребенка.
Наутро, конечно, были извинения, оправдания и уговоры. Но сути это не меняло. Выкидыш. Но оказалось, что Мишка такой сентиментальный бывает. И очень сильно хочет ребенка. На какое-то время он изменился. Успокоился. Подобрел. Мне все удалось, я снова понесла. От всех приглашений старалась отказываться. Ни на свадьбу, ни на дни рождения. Вдруг опять упьется.
Родила девочку. Мишка счастлив. Я не очень. Мороки много. Пеленки, распашонки, бутылочки. Грудь сразу перевязала, чтоб не портить вид. Сказала что молока нет. Все сошло. Год прожили как в сказке, а дальше Мишу как подменили. Я так думаю, что жена Сашкина догадалась, что он гуляет со мной и моему настучала. Мы ведь так и не переставали встречаться. Особенно когда я на работу устроилась. Старший продавец. Потом завмаг. Свой кабинет, свободное время. Что только деньги не делают. Сашка директору заплатил и я начальник.
Мише рассказываю, какая я умная, как меня все ценят. Я даже мысли не допускала, что они встретятся. Ведь если Мишка увидит Сашку, то сразу все поймет. Одноклассники ведь.
Работая в магазине, встретила еще одного своего одноклассника – ухажера, Сережку. Постояли, поговорили. Примерный семьянин. Двое детей. Жена, хоть и не красавица, я их видела как-то, но он ее любит. Везде и во всем помогает. Работают где-то на заводе. В общем, скукота.
Мой Мишка стал драться. Неделя не проходит, чтобы не двинул. Как только придет пьяный, обязательно скандал, упреки. Обвинения не понятно в чем и как продолжение удары кулаками. Это его-то гирями, да по мне. После школы он уже знал, как бить, чтобы было больнее и так чтобы не оставалось синяков. Но я не мужик, на теле все одно оставались гематомы. Когда же допивался до чертиков, то вообще терял контроль, и мне приходилось надевать очки, которые плохо скрывали, расплывающийся на пол лица синяк.
Не смогла я так долго жить. Придумала, как его проучить. На ближайшем сабантуе, на который нас приглашали, нашла веселую компанию из пяти Грузинов. Ну, точнее я так подумала что они грузины, а так просто явно люди с Кавказа. Выделила для себя одного, такого, покрепче и стала строить ему глазки. Когда Миша вышел покурить, даже станцевала с ним один танец. И все нахваливала и напевала в пьяном угаре, как я давно мечтала о настоящих мужчинах. Да какой же он красавец, да как с ним поближе познакомится.
В общем, часам к одиннадцати, они нашли повод зацепить моего Мишу, и пошли на улицу поговорить по душам. Я не переживала. Во-первых, Миша каждый наш выход в люди, находил повод почесать кулаки. А во-вторых, ничего, что их пятеро. Давно пора моего проучить. Пусть знает, что и на него бывает управа.
Грузины вернулись. По-своему о чем-то говорили, посматривая на меня, но потом расплатились и ушли. А Миши все нет и нет. Обрадовалась. Вот думаю молодцы, дали ему оторваться. Никак не очухается.
С полчаса посидела, скучно стало. Оставила деньги на столе и пошла мужа искать. Надо же проявить нежность и доброту. Пусть видит, как я его люблю и жалею. Ходила туда и сюда. Нет нигде. Звоню, телефон на беззвучный поставлен, наверное. Раз не отвечает, значит, не слышит. Пришлось домой одной ехать. Дома Миши тоже не оказалось. Что делать? Не бежать же в полицию?
А в шесть утра полиция сама ко мне постучалась. Спрашивают где мой муж? Когда я его видела? И т.д.. Я интересуюсь - что случилось? Молчат. Заставили одеться и повезли. Подъехали ко вчерашнему бару. Все ленточками перевязано, пестрыми. Подводят меня к кустам у бордюра, а за ними мой Миша лежит.
Погоревала я немножко. Но, наверное, так и должно было быть. Он сам к этому шел. Я этого ведь не хотела. С Грузинов выбила себе Жигули шестерочку. За то, что их не выдала. Хоть и не новая, но моя. Теперь с ребенком хоть в лес съездить можно. Да просто вдовушке покататься можно, развеяться.
Так на природе, один раз Сережку, одноклассника встретила. Он все горбатиться, а в выходной свою с детьми вывез отдохнуть. Едут на своем старинном запорожце, тарахтят. Только на такую рухлядь своими руками заработать и можно. Поговорили с ним о том, о сем. Пожаловалась на свою несчастную вдовью долю. Как мне тяжело. Он тоже сказал, что жена третьим беременна. Вроде как я в этом виновата. Плодят нищету. У меня вон одна, и то от проблем не отобьешься. А эти…
Нам с Сашей теперь привольно. Он на своем джипе и я на Жигулях. Выезжаем на природу. Здесь никто не уследит. А мне так вообще все можно – вдова. Как стало холодать, на земле отдыхать стало не уютно. Сашка раскошелился и кинул мне денег на дачу. Влезла еще в долги, но взяла хорошую.
Дочку не стала посвящать в обновку. Сама хочу отдохнуть, да и место для уединения у меня должно быть.
Хоть я и вдова, зато самая лучшая. К новому году Сашка развелся со своей и переехал жить ко мне. Все этой дуре оставил. Мол, там мои дети, хоть без отца, но не в нищете. Порядочный, сука. Да и ладно. У меня и так в доме с продуктами ни когда плохо не было, а теперь вообще лафа. Красная икра ложками и без хлеба. Доча вообще села на рыбную диету. Ест любые морепродукты и фрукты, овощи. Отказалась от мяса. Говорит, что мясо кожу старит. Невеста блин. На работе полный порядок. Сашка дает денег и скоро магазин будет мой собственный.
Год прошел по Мише. А тут Саша, давай типа наши отношения узаконим. Во дает. Я-то думала, что он так, вроде как прогуляться вышел, а у него и правда ко мне чувства. Расписались. Какая ж из женщин не хочет замуж. Только я просто хотела, а он нет, давай торжественно. Тут вон дочка скоро будет расписываться, и мама надумала. Что люди то скажут? На роспись и его бывшая приехала, на шикарном авто. Я думала, она скандалить будет. Нет! Букет подарила! Поздравила! Сказала мне, что б я Сашеньку берегла. Вот что значит высшее общество. Теперь и я в него влезла. Отпраздновали в ресторане. Магазин он мой мне вроде как свадебный подарок подарил. И на Бали на две недели оторвались. Вот это жизнь. Зачем мне этот магазин? Пусть сам зарабатывает. Меркантильность, какая! Хотя пусть. Сижу дома, салоны, спортзал, скукота. Так хоть изредка заезжаю. Поругаться, да порядка навести. Да и личные деньги, что Саша не контролирует. Чего я со своим Мишкой столько лет тянулась. Выживала? Давно надо было к Сашке переметнуться. Жизнь хороша! Но так нет же. Найдется падаль, которая хочет все испортить. А хуже всего, что эта тварь, собственная дочь.
Нет, ну вы себе представляете – она выходит замуж. И за кого. За старшего сына моего одноклассника. Этого Сережи, мямли. Что ни рыба, ни мясо. Вон, к сорока годам четверо детей и избавились, наконец, от своего драного запорожца. А купили? Купили и того хуже. Вы посмотрите – Жигули копейка. Семидесятых годов прошлого века. Да такие машины даже в музее списывают за старость, а он на ней ездит. Как все же нас, одноклассников переплетает. По Мишке, я была Винокурова, а по Саше – Кучер. От того что дочка осталась на отцовой фамилии, Сергей и не подумал что это моя дочь. Хотя, как он говорит, что бы он смог изменить?
Мой загорелся. Свадьба. Дочь замуж отдавать. Такой шалман закрутим. А я против. Что с Сергея взять? Он же голь перекатная. Почему мы должны сами все тянуть? Но тут случилось. Говорю же, что не дают жить спокойно свои же. Звонит она мне уже из поезда.
-Мамуля прости. Мы уже расписались и уехали на стройку за Урал. Мы хотим начать жить сами. Не зависимо ни от кого.
И все. Отключила телефон. Сергей перезвонил через час. Тоже самое сказал, что типа они сбежали, что бы жить отдельно. И сказали, что позвонят через год, когда устроятся сами и улягутся страсти у нас здесь.
Сашку отъезд сильно не расстроил. Он свадьбу отгул без жениха с невестой. Заказал ресторан. Все оплатил. На приглашал гостей. И всю ночь гуляли. В принципе было весело и отсутствие виновников торжества, почти никто не заметил. Ночью, даже под утро стало плохо жене Сергея. Оказалось что она беременна пятым. Я отвезла их на своей машине, а я уже сменила Жигули на лексус, до больницы. Сама поехала домой.
Что за манера у нашей полиции, являться с утра пораньше с плохими новостями.
Можете себе представить, одиннадцать утра. Я еще вся такая во власти морфея. Лежу, отхожу от лап Бахуса. Голова не того. И тут… Стук в двери. Грохот. Забегают двадцать мужиков в масках. Разбрелись по всему дому, а возле кровати остались стоять двое. Я лежу в одном пеньюаре на кровати как на эшафоте, а два инквизитора пытают меня перекрестным допросом.
-Что? Где? Когда? Чем занимался? Где деньги? Откуда наркотики? И еще миллион вопросов, на которые у меня не было ответов. Я ведь никогда не влезала в дела Саши. Чем он занимался. С кем вел бизнес, и какой. Я не спрашивала, а он был рад, что я не влезала. Так что наркотики или оружие, были его средством заработка, я не знаю. Меня интересовал только последний этап. Сколько он потратит на меня и мои запросы.
Следствие на удивление двигалось быстро. Уже через полгода все дела были переданы в суд. Вердикт, которого никого не обрадовал. Десять лет строгача с полной конфискацией. И вы себе не представляете, пришли и все отобрали у меня. И магазин, и дачу и квартиру. Все оказалось куплено после свадьбы. Даже мою машину отобрали. А эта нахалка, бывшая Саши, все сидела на суде и лыбилась. Обменивались взглядами и улыбками. Такое чувство, что они это сами подстроили. Может он и правда чувствовал что за ним скоро придут, вот и женился на мне. Эта корова теперь в шоколаде, а я последние меха продаю, что бы хоть как-то свести концы с концами.
Через полгода заключения, Саша покончил с собой. Ночью в камере. Осталась я дважды вдовой. Да еще и одинокой, без каких было средств к существованию. Устраивалась пару раз в магазины, продавцом. Но так как я ничего не знаю и не умею, то на долго не задержалась, ни в одном.
Научилась жить в небольшой лачуге, в пригороде. За неё много не просили. Знаю, как вкусен заработанный кусок хлеба. Но бывали моменты, когда жила только за счёт церкви. Там люди приносят фрукты, конфеты, булки. Чтоб поминали усопших. Так прошёл год, с того момента как дочь сбежала с новоявленным зятем. Они должны были позвонить, но у меня и телефона, то нет. Некому мне звонить. Какая интересная фаза с многообещающими словами.
-Некому мне звонить - это типа я не позвоню.
-Некому мне звонить - и это мне никто не позвонит.
Прекрасен и не повторим русский язык. Почти как Библия. Да уж. Когда человеку совсем плохо он идёт в дом к отцу своему - к Богу. Так вот и я стала частым гостем церкви.
Вот и не знаю, может, вымолила или просто повезло, но устроилась торговать на бочку с квасом. Да и место бойкое. Начали появляться кое, какие деньги. Можно в церкви не просить, а самой хоть копеечку подать. Жизнь налаживается. На одной из служб, в честь медового Спаса, увидела Сергея. В трауре. Подошла. Позвала. Вышли поговорить. Оказалось, дети ему звонили. У них все нормально. Моя дочь в положении. Скоро бабушкой стану. За Сашу он слышал немного. Знает что умер, но детям не говорил. Не хотел расстраивать. Спросила, почему в трауре. Оказалось что его жена, родила ему пятого ребёнка, а сама умерла. Ровно год назад. Зашли, поставили заупокойные свечи. Стали часто видеться в церкви. В тёплые выходные он приходил с детьми. Второму шестнадцать. Он теперь старший и на нем держится вся детвора. Сережа по хозяйству и покупкам.
Как-то, приболела младшая, а у старшего экзамены. Сережа попросил помочь. Пришла. Нищета почти как у меня. Оно и конечно, один мужик и четверо детей. Помыла полы, окна. Перестирала бельё. Но всех дел за день не переделаешь. Пришла ещё раз. И ещё. Осталась на ночь. Так и прижилась. Детки ко мне привыкли. Малая жмется как родная. Сошлись мы с Сережкой. Вместе живём. У меня такое чувство, будто я долго болела и лежала в дурдоме, а вот теперь выздоравливаю. Может и правда, эти двадцать с лишком лет, после школы я где-то была? И не жила совсем?
Шикарная машина подъехала и встала у края дороги. Из неё вышла красивая женщина и направилась в мою сторону. Это что же, богатенькая кваску захотела или просто молодость хочет вспомнить? Что-то знакомое в ней промелькнуло, да так - что я вздрогнула. Прежний дурдом всплыл перед глазами. Точно, это же она, первая жена Саши, моего второго мужа.
-Еле тебя разыскала. Ты где-то пропала. На, это принадлежит тебе и твоей дочери. Мне чужого не надо. Сашка хоть и сволочь был отменная, но детей всегда любил. И твою за родную считал. Он ей на свадьбу квартиру купил, и небольшой вклад для вас обоих оставил.
-А как же это не конфисковали то все.
-Эх ты, тютя. Ты была на его фамилии - Кучер, а дочка твоя -Винокурова. Вот твоё забрали, а ее не тронули. Точнее не доказали что им куплено. Потому как через подставных лиц оформлял сделку. Эх ты. Ты даже не представляешь, какими делами он ворочал. Даже наркота, на которой сейчас делают большой бизнес, для него была пылью. Просто побочным действием, без которого не обойтись. Я видела ты ходишь в церковь. Став за него свечу. Он не самоубийца. Убили его. Слишком много знал. Вот документы, бери и пользуйся, но мне на пути не попадайся. Сомну. Прощай.
Призрак Саши и прошлой жизни реально встали передо мной. Документы жгли руки. Еле доработала до вечера. Дома села в уголочке и разобрала все бумаги.
Квартира. Счёта. Если для одной меня, то это до конца моей жизни скромно прожить хватит не работая.
Наутро не пошла на работу. Поехала посмотреть квартиру.
Все есть, мебель, гараж, машина. Поснимала целлофан с диванов, стульев.
Села посидела, подумала.
Нет уж.
Я выздоровела.
Через неделю мы с детьми праздновали новоселье и обновки для всей семьи.
Удачи всем.

- Добрый день, Элеонора Израилевна.
- Здравствуй Сергеич. У тебя что срочное, или подождет. У меня тут встреча намечена. Если не срочно, то давай через часок.
- Я тебе два слова. Ты обдумай, а потом ответишь. Мы тут в шоке от твоего новенького. Расскажешь мне все про него. Я часа в два зайду, если сам все не узнаю.
- Хорошо. Спросишь, потом. Хотя я сразу могу ответить, что ничего не знаю. Мне сверху позвонили и просили принять. Вот я что знаю.
Пришлось от директрисы идти не солоно хлебавши. До обеда проработали. Поели, и меня окликнула Светка. Самая болтливая наша продавщица.
- Сергеич. Там Марковна тебя кличет. Возле нее участковый. Опять, наверное, лишнего наговорила. Он грозится ее арестовать. Беги быстрее – спасай наше радио.
- Да ты радио не меньше.

Пришлось идти быстро к Марковне. К директрисе уже потом.
- Привет Сергеич.
- Здравия желаю.
- Кого мне из вас двоих арестовывать? Тебя или ее? Вы кого послали меня выслеживать? Чуть с работы не вылетел.
- Ты не мельтеши. Говори по порядку, а там решим, что и как.
- Марковна меня тут припрягла узнать все о вашем новеньком, пятом. Пока вы там работали, я проверил его личное дело. Документы. Пробил адресок и отправился туда. Пришел. Но сразу не сунулся, по соседям пробежал. Опрос произвел, и выяснилось, что ваш кадр в адресе уже более года не проживает. Все. Аут.
- Не томи. Говори дальше. Не стал бы Марковну арестовывать, если б не раскопал что-либо интересное.
- Раскопал. Честно сказать меня самого заинтриговал данный субъект. Тем более что в ходе расспросов мне советовали не лезть в пропасть. Я стал опрашивать соседей. Но никто ничего не знает или не говорит. Уже отчаявшись, сел на лавочку у подъезда. Тут подходит Анна Ивановна, мы позже познакомились. В поликлинику ходила, что – то ночами плохо спать стала. Такой же, как наша Марковна шпион, из бывших. Может, даже знакомы были? А Марковна? Ничего вам не говорит имя и отчество моей новой знакомой? Хотя да, вы даже и зная ее, себя не выдадите. Потом я дам вам адресок, а пока продолжу. И вот, Анна Ивановна, тщательно проверив мои документы, доложила. Ваш пятый, а по документам Алексей Сиротко, женился и переехал жить к супруге. Здесь осталась жить его мать. На тот момент она находилась на работе. Что касается отца, то его в доме никто не знает, и не видел. Алексея мать воспитывала в одиночестве. Рос мальчик послушным, добрым и заботливым. Помогая матери по дому, неплохо учился. По учебе часто ездил на олимпиады и различные познавательные соревнования. На таком вот состязании Леша и познакомился со своей будущей супругой. Им мешали, не давали встречаться. Со стороны невесты постоянно были, какие-то козни. Но сразу после школы они расписались, вопреки родителям супруги. Мальчик переехал жить туда. Правда, часто заезжал в гости к матери. Самое необычное во всем этом то, что последние два раза Алексей приезжал пьяным.
- Ну! Не томи! Продолжай.
- А это все. Единственное что я еще узнал у Анны Ивановны – так это новый адрес проживания. Правда, там проверить ничего не удалось. И вам не советую. Единственное скажу, что это элитный, закрытый поселок в районе «Луговое». Все охраняется и тех кто, что-либо расспрашивает, сразу сдают в отделение. Я тоже проехал в отделение, но мне посоветовали не совать свой нос в чужие дела и дома.
- Ясно. Ты конечно молодец, но это мало что нам дает. Интересно бы узнать за то, где он сейчас и куда попал.
- Сергеич. Этот парень теперь грузчик на рынке и работает с тобой, пятым работником.
- Пошутил? Молодец. Я оценил. Не много же ты узнал.
- Зато предупреждение по службе получил. Больше я в ваши игры не играю. Сами разбирайтесь со своим пятым. Пока. Марковна – ты мне должна.
- Да поняла я. Ничего не сказал, а я должна.
Еще неделю отработали. Тихо, мирно и спокойно. Все поуспокоились. Леха не пил. Стали привыкать. Есть молчун. Работает нормально. Минимум проблем. И тут новый залет.
Иду на работу. Настроение хреновое. Туча, наверное, депрессию нагоняют, а может вчера лишку хватил. Оно ж, когда идет, не угадаешь. Пора остановиться или еще по рюмашке. Моя химера не менее меня хлещет, но как, то ей легче это дается. Поутру, она как огурчик всегда, а у меня как придется. Вот и сегодня, голова не того, этого. Тут Марковна со своими новостями.
- Сергеич! Давай быстрее. Тут опять без тебя «ЧП».
- Ну что еще? Опять пятый? Убью гада. Ну не убью, так выгоню. Задрал. Весь в тайнах и не понятках и все туда же.
- Да ты не кипятись, тут другое. Я участкового звать не стала. Решила, что сам разберешься. Да постой, не беги. Тут это. Петрович пятого избил.
- Чего?
- Ну, вот видишь, говорю, не спеши. Пятый домой не пошел. В рядах прятался, пока вы разошлись. Потом сбегал в магазин за бутылкой и в коморку к Петровичу. Далее не знаю, что там и как. Пили и сидели долго. Только потом слышу удары, стоны и рыдания. Думала, что Петровича бьют. Бегом туда, а оно наоборот. Пятый забился под скамейку, а Петрович его пытается ногой стукнуть и как попадает, то пятый воет, или плачет. Я его оттянула. Пьяные очень были. Минут за пятнадцать заснули и я ушла. И вот пока не выходили. Теперь ты иди, глянь, живы ли оба?
То, что живы – не сомневаюсь. Не верю в их трезвость. Кто сегодня работать то будет? Если эти двое в неадеквате.
Когда зашел в каморку – понял, мои опасения оправдались. Сидят оба сокола на скамеечке. Старый и малый. В обнимочку. Сидят и качаются.
- Доброе вам утречко. Что расскажете? Чем порадуете? Приободрите?
Тут Петрович начал мямлить:
- Ты Сергеич, это. Прости нас, мы через час будем в норме. Понимаешь, тут непонятки вышли. Я вечером погорячился. Сегодня уже прощения просил. Тут это! Понимаешь? Ситуация такая – любовь, понимаешь? А он тряпка. Прости Леха, но ты дерьмо. Жестче надо быть, а ты ни рыба ни мясо. Бить тебя не кому, а мне жалко. Ты не смотри что Сергеич серьезный чел. Он правильный. Никогда зря не обидит. Ты вот давай ему всю свою хрень расскажи. Он тебя поучит уму разуму. Да нет, не так как я. Правильно поучит. Совет даст или поможет чем. Хотя чем тебе еще помочь. Все и так вокруг тебя вьется, а ты себя в руки взять не можешь. Только ноешь или водку хлещешь как алкаш. Начни жить как мужик и все у тебя будет. Я вот жизнь прожил и ни капли о ней не жалею. Да я на свалке, жена в больнице. Так видно Богу угодно. За все в жизни надо платить. Мы с женой всегда были вместе и счастливы. Теперь она в больнице, а я на свалке жизни. Детей у нас нет, вот, и расплачиваемся сами за свой эгоизм. Вам бы надо ребеночка завести, тогда бы и жизнь у вас другая пошла.
- Да как его заведешь, если тут эта.
Всхлипнул Леха.
- Ты не ной, выложи все Сергеичу. Он поможет.
Семейство
Познакомился я с Маришкой на одной из многочисленных школьных олимпиад. Учился я хорошо, вот меня от школы и гоняли на все конкурсы там и олимпиады. Поддержать авторитет школы и преподавательского коллектива, как говаривал директор. Да и сам думал, что вытяну на золотую медаль.
С Маришкой тогда написали оба на отлично и нам двоим, присудили первое место. После этого мы и стали встречаться. Тут немного учёбу я и запустил, а зря. Ее мама сразу настроена была против меня, а как узнала, что я учиться плохо стал, так вообще встречаться запретила. Мы, правда, виделись, но намного реже. После школы, как только сдали экзамены, Маришка притащила справку, что беременна и мы расписались. Но я честно скажу, у нас до свадьбы ничего не было. Я жил с мамой, учёба и домашние хлопоты занимали почти все моё время. Но это мне и помогло после. Я ведь и убраться, и поесть приготовить и постирать, все могу. Поэтому Маришку уговаривал уйти жить на квартиру, а она ни в какую. Из пятикомнатной квартиры, ни в какой бомжатник не пойду, говорит. Переехал я к ним. Ну как переехал. Взял кулек, сложил трусы, майки там, брюки, ну всякие мелочи и приехал к ним. Мать ее сразу и не поняла в чём дело. Думала, что я по учёбе зашёл. Мы бывало раньше, готовились вместе к экзаменам.
А мы в комнату прошли. Маришка вещи мои в шкафу разложила, ещё посмеялась - что так мало. Ну, там посидели. В комп проиграли. И легли в кровать. Мы же уже муж и жена. То да се. Полюбили мы друг друга. Лежим, разговариваем. Балуемся. Так доигрались, что опять начали любиться и тут входит ее мама. Что тут началось! Крик, шум, папа прибежал. Мамаша ее верещит. Ничего слушать не хочет. Я пытаюсь хоть слово сказать, папа рот как рыба, молча, раскрывает. А может и говорит что, да за маминым криком его не слышно. Хорошо я с Маришки к стенке скатился, а не то уже стукнула бы или в волосы вцепилась.
Тут произошло то, что я до сих пор понять не могу, а спросить боюсь. Ну, в общем, Маришка вылезла из-под одеяла. Слезла с кровати и стоит, смотрит на орущую мать. А я лежу. Смотрю на все это. Мать орет. Папаша рот открывает. А моя Маришка перед ними голышом стоит. Попа и ноги у неё немного в крови. Испугался я, откинул одеяло. На постели тоже кровь. Я ж говорю, что у нас это первый раз было.
Мать как пятно увидела, ей сразу поплохело. Папаша подхватил ее и повёл в другую комнату. Запахло лекарствами. Маришка прыгнула ко мне в постель. Но мне уже ничего не хотелось. Даже казалось, что волосы на голове шевелятся. Я то своей маме рассказал, что и как, а Маришка дотянула уже до этого.
Ну, помылись мы, в душе, рядом со спальней. Здесь даже туалет есть. И пошли в комнату родителей. Мне так и не дали слова сказать. Маришку тоже плохо слушали, но когда показали им паспорта, то родители выгнали нас из своей комнаты. Мы перекусили быстренько на кухне, и ушли в город гулять. Вернулись к утру. Маман ждала. Ни слова не сказала. Глянула на нас и ушла спать. Наутро состоялся семейный совет.
- Молодой человек. Судя по словам нашей дочери, вас зовут Алексей. Так же проверив ваши документы, мы поняли, что вы наглым образом вторглись в нашу семью. И теперь намереваетесь уверить нас, что являетесь супругом Марии Степановны. В чем мы сильно сомневаемся, несмотря на штамп в паспорте. Проведя элементарное расследование, мы выяснили, что ваша мать, мать одиночка, работает просто прачкой. А отца у вас и в помине не было. Хочу поставить вас в известность, что вы вторглись в приличную семью. Я заслуженная артистка Союза, балерина известного Ленинградского театра. Степан Сергеевич бизнесмен, депутат городской думы (она так и выразилась). Видный человек в городе. Вы себе не представляете, как может отразиться на его карьере и бизнесе ваша выходка. Я ещё и раньше заметила, что вы отвлекаете нашу дочь от учёбы. Вы отстающий ученик и из-за вас наша дочь снизила успехи в школе. Теперь же вы ей запудрили мозги и насильно женили на себе. Не мамкай Марина! Так оно и есть на самом деле. Обсудив это вчера вечером, когда вы развлекались, заметьте на наши деньги, мы провели семейный совет.
- Мы были на дискотеке и ВАШИ деньги не тратили.
- Он ещё и хамит! Нахал. Я так больше не могу. Степа, может ты, хоть что-нибудь скажешь? Он хамит, смотрит вызывающе, а ты молчишь. Не копейки в жизни не заработал, ничего не может и не умеет, а туда же, хамить.
- Алексей. Мы так поняли, что вы расписались по любви.
- Господи! Какая любовь, Степа? У него ещё молоко на губах не обсохло. Да! Кстати, а как это вас расписали? На каком основании? Надо подать в суд. Пусть там разберутся.
- Не надо в суд мамочка. Это я купила справку, что беременна, вот нас и расписали.
- Ты? Не может быть! Не верю. Это все он сбивает тебя с толку.
- Ну, может, я продолжу? Сама твердишь, что я ничего не говорю, но при этом не даёшь мне и слова сказать.
- Говори уже. Сам молчит, а мне претензии.
- Так вот. Мы хотели бы услышать о ваших, далеко идущих планах. Что вы хотите, о чем мечтаете?
- Степан Сергеевич. Я не влезал в вашу семью. Мы любим с Маришкой, друг друга. Но то, что в загсе она показывала липовую, справку я не знал. Это чисто ее инициатива.
- Врёт. Все врёт. Не слушай его, Степа.
- Не вру я. Мы с Маришкой решили поступить в Севастопольский приборостроительный институт. Она и предложила. Давай распишемся, тогда легче будет вместе готовиться, и мама меня не будет выгонять.
- Вот. Вот видишь, он ещё и меня крайней сделать хочет.
- Подожди дорогая. Пусть выскажется.
- Я тоже не думал, что нас распишут. Ну, пошутили и ладно. Пойдём заявление писать, нас и отправят. А Маришка сказала, что договориться сама. У вас там все схвачено. Она пошла. Я стоял на улице. Выходит и зовёт войти. Я зашёл и нас расписали. Полчаса подождали и нам выдали все документы.
- Ну, папочка, ты же сам по телефону говорил с заведующей и обещал ей выделить сумму на ремонт.
- Да, я обещал, и документы подписал уже. Но я, же думал что это благотворительная акция. И выписал на реставрацию дома бракосочетания, сто тысяч рублей.
- Ну вот, папуля. За такие деньги нас за пять минут и расписали.
- Так ты же мне не сказала ничего про роспись.
- Я не успела.
- Степа! Так это ты устроил роспись, да ещё и оплатил ее.
- Так я же не знал. Это все твоя хватка. У нашей дочери твои замашки.
- Опять я виновата. Этот молокосос меня дурной делает и ты туда же.
- Я ничего не делаю. Мы любим, друг друга и хотим жить вместе. Мы уйдем жить на квартиру и не будем вам обузой.
- Ты слышишь. Он нашу дочь хочет в клоповник перевести жить. Этого ещё не хватало. А на какие шиши вы будете жить? Что есть и пить? Сначала найдите себе работу, вот тогда и рот открывайте.
Ну, вот в таком духе мы разговаривали до вечера. Потом мы опять на дискотеку сбежали. Я вышел вроде как в туалет. Маришка за мной. Бегом в прихожку и на улицу. Да ну их, с ихними нудными рассуждениями.
Прятались и бегали мы от их разговоров ещё пару дней. Потом я пошёл искать себе работу. Ну а кому я, вчерашний школьник нужен. Подработал на стройке немного. Меня кинули - не заплатили. На складах разных пробовал. То мало платят, а то так загрузят работой, что вечером домой, нет сил, идти. Я не хлюпик или плакса, вы же видите, я работаю. Но так плохо было. Потом как - то осмелел и подошёл к Степану Сергеевичу. Он хороший мужик, хоть жена у него и стерва. Он меня сюда и устроил. Ну, пока, временно. Вроде что б я денег заработал и его жене показал, что не дармоед. А я, с этими тяжелыми работами чуть не надорвался. Когда совсем тяжело было работать или дома скандал, я начал выпивать. Понемногу, по чуть - чуть. А от этого ещё хуже всем. И мне самому в частности.
Но как не выпивать. Как не скандалить. Воскресенье. Ну, это когда я ещё там работал. Лежим в постели. Благодать. Включили телевизор погромче и решили полюбиться. Только начали, в комнату заходит ее мамаша. Берет стул. Я думаю, зараза, сядет у нас телевизор смотреть. Вроде, как старая, не видит, что я на ее дочке лежу. И что вы думаете. Она ставит стул напротив нашей кровати, и садиться на нас смотреть. Вы такое видели. От стыда у меня не то, что желание пропало, мой дружок спрятался как на морозе, поглубже. Ничего уже не хочется. А Маринка, давай, да давай. И что я ей дам. Нечем. Толи со страху, толи со стыда. Но нечем. Слез я с неё, укрылся с головой, отвернулся к стенке и замер. Жду когда эта, уйдёт. Час лежу. Маринка встала и пошла в душ. Ей хорошо, они бабы. Я уже видел, что моя жена не стесняется своих родителей, а мне какого? Ещё с полчаса лежал. Вот честно, не буду же я голышом перед тещей щеголять. Так она стала часто к нам заходить и смотреть. От этого я стал напиваться после каждого ее посещения. Потом перешёл вот к вам работать. Днём уже некогда с Маришкой любиться. Так эта зараза вечером заходит. Включит люстру, и садиться на нас смотреть. Я уже пробовал отворачиваться, чтоб не видеть. Так эта тварь начала советы давать. Она слово скажет, мой дружок сразу в домик прыг и все. Теперь она кроме как импотентом дома и не зовёт. Даже при муже.
Как - то я решил поговорить с Мариной. Говорю, ты, что не видишь что у нас семья из - за твоей мамы распадается. Поговори с ней, чтобы она не заходила к нам, когда мы любимся или хоть бы стучала.
- Леша! Как ты можешь? Это же мама. И это ее дом. Она может здесь ходить, где хочет и делать что захочет.
- Но ты же видишь что у меня ни чего не получается с тобой когда она заходит. Мы уже пробовали и утром и вечером. Результата ноль.
- Тут два варианта. Или ты меня разлюбил, или надо тебе показаться врачу. Он подскажет.
Я ушёл в тот вечер из дома. Напился и прицепился к группе парней. Вот тогда вы меня и нашли всего в крови. В следующий раз я напился, когда дома взял и на нашей двери прикрутил щеколду. Моя не видела. Легли. Любимся. Тут как тёща стала ломиться. Выломала щеколду, да и саму дверь. Как начала орать, что в своём доме вольна ходить, где хочет. А моя ее ещё и поддерживает. Меня ругает. Тогда я заночевал здесь. С Петровичем. Утром тесть, он мужик то хороший, не знаю как он бизнесменом стал, добрый сильно, звонит. Встретились. Поговорили. Вернулся я домой. Вот вроде пока тихо было, а вчера опять. Нет. Так жить нельзя. Ну не вешаться же мне. Я Маришку люблю. А она от мамы ни на шаг. У меня уже и деньги есть на квартиру уйти, не могу уговорить. Да и тесть обещал помочь, если что. Но, ни как. Вот вчера поругались на этой почве, почти до развода. Как теперь жить? Просто не знаю.
- Э пацан. Одно тебе скажу. Бросай пить. Иди, учись. Здесь можешь приходить подрабатывать. Мы тебя всегда примем. Ты работящий. И всеми правдами и не правдами вырви, если любишь, свою жену из лап мамаши. Иначе она вас разведёт. Попробуй снять квартиру. Обустрой. Обеспечь. Если твоя суженая не увидит большой разницы в жильё, то наверняка останется с тобой. У вас двоих ещё детство на уме, а вы жениться. Теперь все. Быстро все на работу.
- Не-е-е-т!
Громко разнеслось по комнате.
- Нет родная! Нет! Я сам. Алло. Алло. Нет.
Это кричал и плакал Петрович. Он трусил свой старинный мобильник и плакал. Сел на пол. Все кинулись к нему. Стали расспрашивать, а он выл и мычал. Хорошо нашлось у Лехи немного вчерашней водки. Влияли в рот старику. Его сразу немного попустило, и он сквозь слёзы пояснил.
- Понимаете. Жену домой отпустили. Выписали из больницы. Медсестра звонила, сказала, что жена меня на улице, возле подъезда ждёт. А у какого подъезда. Какая выписка. Какая квартира. Жена уже тогда была при смерти. А я и квартиру и все из квартиры продал. Ее выкинули умирать, на улицу, мне ее и отвести то некуда.
Все стояли в оцепенении вокруг плачущего старика. И только Леха сообразил что делать. Позвонил тестю. Тот предоставил машину. И Петровича с женой отвезли на квартиру его матери. Где и прошли последние семейные дни Петровича. От туда и хоронили.
Вот так наш пятый и стал Алексеем. Теперь учится в институте. В нашем овощном супермаркете подрабатывает на выходных и не пьёт.
Чего и вам желает. Удачи.

Сергеич, вот принимай. Новенький,- и повернув голову в сторону, что б пришлый не слышал, в полголоса продолжила,- алкаш, разит от него как из бочки, долго не продержится.
- А на кой она нам таких берет? Потом не выгонишь. Какой с такого работник? А она сама спрашивает, почему не сделано? Почему твои грузчики пьяные по территории шатаются? Говорил же, без меня не бери. Или лучше я сам себе набирать буду.
- Ну, Сергеич. Она директриса, ей виднее. Сам же понимаешь, что берет по знакомству. К нам сами, с неба, не падают, а все бухтишь. Ладно, я пошла. Вы тут его примите как следует, объясните что, чего да как. Его Лехой зовут.
И ускакала. Да оно и конечно. Ей приказали, она сделала, а вы как хотите. Надо опять с директрисой говорить. Вот опять взяла заморыша. Худой аж синий. Да еще и пьян. Ну, какой с него работник?
- Привет мужики! Меня Алексей зовут.
- Да слышали мы, что ты Леха. Садись вот на ящик, поведай нам сказку, с чего это ты с утра нализался? Ты тут в приличное общество вливаешься. На работе не пьют, а работают. После работы это твое личное дело, а днем ни-ни. Понял.
- Во гля и здесь учат. Уж думал на рынке, среди алкашей спокойно будет.
- Алкашей!?
- Спокойно Саня! Сядь. Сядь я тебе говорю. Так ты говоришь Леха, среди алкашей. Мужики не ропщите. Он нас не знает. Давай я введу тебя в курс дела. Ты главное запомни, что ты Леха. Алексей еще нужно заслужить. Вот Алексей и Виктор Кошевы. Грузчики со стажем. Сразу после Афганистана, когда у Алексея в госпитале, после серьезной контузии перестала идти кровь из ушей, вот сразу его Виктор и забрал. И к нам сюда привел. Брат не бросил брата, хотя учился в институте. Алексей совсем плох был. Но год, другой прошел, с помощью брата восстановился. Теперь нормальный мужик. Им есть о чем вспомнить и за что выпить вечером. Пьют и проклинают Афганистан, угробивший обоим жизнь. У Алексея, правда, еще случаются припадки, как у эпилептика, но Виктор всегда рядом. Вот братская любовь.
Вот Анатолий. Он инвалид с чеченской. У него ноги нет. Это протез. А работает за троих. Если судьба где то забирает, то жизнь в другом месте добавляет. У него огромная силища в руках. А вот насилия не любит. Бокс по телевизору или там драку увидит, и плачет. Говорит жалко ему глупых людей, имеющих руки и ноги, но тратящих свое здоровье на безделье. Если бы ему вернуть ногу, то можно и горы перевернуть. Тоже уважительна причина для стаканчика.
Вот старый Петрович. Раньше не пил, не курил. Был инженером. Все хорошо. А как жена раком заболела, у него и пошло. По рюмочке, по рюмочке. Сейчас ее в хоспис положили, а это уже почти все. Он туда уже и не ходит. Ну к жене. Все из квартиры, да и саму квартиру продал. Деньги на лечение нужны были. Теперь гол как сокол. Ему и днем можно, все понимают и не осуждают. Но он до вечера держится. Душа в работе отдыхает. А вечером, когда все расходятся он здесь, на мешках с ней и спит. Да с кем с ней. С бутылкой конечно. Вот наших трое, я четвертый. Ну, за себя я как ни - будь потом расскажу. Ты Леха пятый в бригаде. Постоянно нам не везет с пятым. То алкашей присылают, то хлюпиков. Это сейчас мы сидим. Почти нет работы. Изредка той или этой что поднести и надо. А вот с утра и вечером набегаешься так, что ноги отваливаются. Ну давай расскажи нам быль или небылицу, а мы решим как тебя звать величать, Леха, Алексей и Алешенька. Ты не робей, здесь все свои. Если история у тебя стоящая, то за честь сочтут помнить, как историю Виктора и Алексея. Если же мусора нам начешешь разного, то недолго проработаешь, а такого помнить, нам просто западло. Было и прошло, как в песне. Поэтому не боись…
- Сергеич, срочно.
Донеслось из торговых рядов.
- Петрович, бери Леху и вперед. Это Светка с шестого ряда кричит. Я ей с утра говорил что б помидоры взяла, да она все потом, да потом. Вот теперь приспичило, в обед то.
- Сергеич, да куда с этим то?
- Петрович: Ты же знаешь, замотай его по полной. Если слабак, утром уже не придет. А если выдержит, тогда наш человек. И смотри мне, не жалеть, ни помогать. Пусть пашет. Если тюфяка примем к себе, то сами за него и работать будем.
Этот разговор состоялся в одиннадцать часов, в пятницу. Для чего так точно поймете. Как только Петрович ушел с Лехой, позвали и остальных. Пятница – страда. Люди скупляются перед выходными. Субботу и Воскресенье полно приезжих. Из сел, поселков, небольших городов, едет народ в столицу. Кто скупиться, кто товар сдать или обменять. А нам грузчикам в эти дни покоя нет. Одна беготня. Понедельник выходной. Отдыхаем по полной. Надо выпить, расслабиться. На рынке оно ж как. Ой, нет. В нашем овощном супермаркете оно как. То с продавщицами поцапаешься, то с покупателями, а то директриса наедет. Ей там кто-то хвоста накрутит, так она на нас и вымещает. А это все нервы. Да к этому еще и натаскаешься. Принеси – унеси, подай, иди на хрен, не мешай. Поэтому без бутылки ни куда. Правда, только после работы. С утра конечно перегар, но при входе Марковна сидит, она всегда в долг и кофейку нальет, и жвачку или семечек даст, что б запах перебить. А потом рассчитываемся. У нас все по честному. За эти два с половиной дня, наш пятый себя показал. Работал на совесть. Петрович только указывал и тыкал пальцем. А этот хоть и синий от худобы, но жилистый. В пятницу немного помутил. Потом отошел и стал пахать. Так что со слов Петровича, нам повезло. Нашли мы себе напарника.
Во вторник у утра, идя на работу увидел первой Марковну. Местное радио. Приходит раньше всех, уходит позже всех. Все про всех знает. Все тайны ведает и кому надо выкладывает. Поэтому и радио. Хотя для меня – агент КГБ. И не меньше. Наверняка по ночам доносы строчит.
Так вот Марковна не в духе. Интересуюсь что случилось. Но она молча сопит. Беру пачку сигарет, кофе, жвачку и даю деньги. Ее удивлению нет предела.
- А! Вчера настройке халтурил. Бери за сегодня и за завтра. Дальше посмотрим.
Ну, тут у нее рот открылся.
- Сергеич! Оно мне надо за вас переживать? Ну чего я то? Вы тут пьете, друг другу морды бьете, а я спасать? Да где это видано что – бы на меня все взвалили! Я туда, я сюда. В долг дай, кофе налей.
- Марковна! Ты не тараторь. Помедленней и попонятней говори. Я за тобой не успеваю. Тарахтишь тут.
- Вот только не надо Сергеич меня обижать. Я женщина приличная и всегда с вами хорошо была, а вы. Точнее вот он. Сразу меня за грудки, как труханул. Чуть душа вон не вырвалась. Этот твой, пятый ирод. Вон сидит.
В стороне, за автоматом пополняшкой сидел наш пятый. Подошел к нему. Рубаха разорвана. Брюки в грязи. Руки сбиты и в крови.
- Леха! Ты что – ли? А ну вставай. Пьян?
- Да мне Марковна, только соточку…
Заикаясь и поднимаясь по стенке, пролепетал Леха.
- Марковна! Я не понял. С каких это пор ты моих грузчиков поишь?
- А тут не напоишь. Он меня за грудки, да как тряханет. Да ты на его рожу посмотри. Я почти полбутылки вылила, что бы кровищу с него смыть. А он бутылку вырвал из рук и два больших глотка сделал, скотина. Еле отобрала. Ты же знаешь, Сергеич, я никогда. А он плачет, трясется весь и в кровище. Испугалась я, честно скажу. Думала, убил кого. Так вот что б и меня не зашиб, ненароком. Он и до этого не был трезвым, а теперь вон, развезло.
- Смотри мне Марковна. Леха пошли, проспишься в подсобке, а потом поговорим. Хорош слюни пускать.
- Да он все утро повторяет. Жена, теща и еще что – то. Я не разобрала. А у вас алкашей только бабы и виноваты. Вы как ангелочки невинные. Только пьете и баб своих бьете. Нет, Сергеич, к тебе это не относится. Ты прости меня старую. Ляпну не подумав. Ну а он все у него жена с тещей виноваты. Тащи его к себе. На первый раз я директрисе ничего не скажу, а потом уж, не обессудьте.
- А что ты меня пугаешь. Это ее протеже. Она взяла, пусть сама с ним и разбирается.
Вот уж проблемка. Не разгребешь. В воскресенье деньги дали, что до вторника не протрезвел? Да еще и буйный. В драку лезет. Вон все пальцы сбиты в кровь. Да и лицо подрато. Синяк под глазом.
Во, Толян на работу идет. В месте довели пятого до подсобки. Облом на сегодня. Вторник, после выходного всем товар завозить, работы море, а этот готов. Сука.
Правда, одно хорошо. К девяти проснулся и пошел пахать. Даже на обед не заходил, все по рядам шарился. Стыдно, наверное. Вечером сбежал, даже не взяв деньги. Мы уже решили, что не придет. Когда вот так, сбегают в тихую, то на утро уже ни слуху ни духу.
Утро. Среда. Марковна на своем месте. Только подхожу, уже тянет сигареты и кофе.
- Привет Сергеич! Пятый то твой, пятый.
- Что опять?
- Да нет. Сегодня трезвый и уже товар разносит. У меня прощения просил и сказал что вечером за вчерашнее рассчитается. С наваром, за то что испугал.
- А ты и рада, что с наваром. Пусть почаще тебя пугает – разбогатеешь.
- Ага. С нашим участковым разбогатеешь. Вчера с друзьями пришел. Кофе втроем пили. Три пачки сигарет взяли, а перед уходом еще и пачку жвачек. Хуже алкашей ироды.
- Но, но, Марковна. Ты не заговаривайся.
- Да не про вас я, Сергеич. Не про вас. Тут же и бомжей много ходит. Я вот со своего приработка для них кашу, и пшеничную варю. Когда с лапками, а когда с крыльями. Оно и сытно и полезно.
- Да! И ты в курсе всех новостей.
- Баш на баш миленький. Сам понимаешь. Не подмажешь, не поедешь. Участковый конечно же больше знает, но ему и платить много надо. А тут мужикам каши насыпала, они мне все местные новости. А что у меня остается, то котам, собакам. То же божья тварь. Жалко ее.
- Ладно Марковна. Спасибо за новости. На работу пора.
- Спасибо в карман не положишь, и на хлеб не намажешь.
- Ничего, зато товар тебе Леха донесет. Бывай.
- Если не запьет.
- Сплюнь, вроде пацан работящий, а от запоев мы его отучим.
- Дай Бог. Дай Бог. Твои слова да Богу в уши.
Когда переоделся, вышел в ряды. Леха суетиться в дальнем конце. Прячется лопух. Значит, боится разговора.
Хорошо, совесть еще не пропил. Да и вообще он мутный какой – то. Молодой, кожа светлая, блондин. Такие жизнерадостные по натуре, а этот пьет. Но явно, что пьет недавно. Надо как – то его разговорить. Может засланный? Разведать, кто здесь, чем дышит. Хотя врят - ли. Вылови местных бомжей, они тебе за краюху с рюмкой все расскажут. Или тот же участковый. Он по воскресеньям с нами пьет, а потом до утра гужбанит. Такой же алкаш, как и мы, но при форме. Значит на дело ходил или в засаде сидел. Как его жена и контора терпит?
Ладно. С Лехой проехали. Не хочет говорить, настаивать не буду. Тем более своей работой он искупил пьянку вторника.
Вечером, после работы, не убежал. Дождался зарплату. Переодевался с нами, но молча. Даже если в его сторону кто шутку отпускал, Леха отмалчивался. Когда уже собрались, я подошел к нему.
- Завтра нажрешься, убью.
И показал свой массивный кулак, а для убедительности стукнул с размаху в дверцу шкафчика.
Дверца хлопнула и открылась настежь. На пол упала картинка. Леха поднял, аккуратно вытер о штанину и стал кнопкой прикалывать к дверце.
Это оказалась свадебная фотография. На ней был сам Леха, в светло сером костюме и такая же белокурая девочка. Невеста была под стать жениху. Оба светлокожие и блондины. Фото просто светилось счастьем, светом и любовью. И при этом фото было не старым. Что же у него происходит?
Заметив что я рассматриваю фото, Леха захлопнул шкафчик и быстро ушел.
Но это все мелочи. Главное что б не запил. Деньги ведь получил. А запойные они как? Только деньги в руки попадают, так вроде огнем жгут – срочно потратить надо. А куда? На что? Ничего умное в голову не лезет. Сразу в магазин – за пойлом.
Утро. Четверг.
- Здравствуй Сергеич. У тебя сегодня мини «ЧП».
- Привет Марковна. Ну можешь ты с утра в позу поставить. Что там еще за мини. Я мини юбки знаю. Мини зарплату тоже, а вот мини того что ты сказала – не припомню.
- Та я говорю, у тебя мини «ЧП». Мне тут донесли. Твой пятый домой не ходил. Пил весь вечер с Петровичем. С ним же и спал в коморке на скамье. Но все в норме, уже работает. Не ругайся и не расстраивайся.
- Это что, наш Петрович пятого поил? Это или сверх наглость или сверх тупость. Если он сам пил, это одно. А вот что б наши поили. Могу и обоих уволить. Ты же Марковна все сплетни местные знаешь. А ну выкладывай, что за птица наш – этот пятый. Может что директриса говорила или еще кто?
- Да не знаю я. У самой прыщ на одном месте. Усидеть не могу. Везде удочки забрасывала. Вот жду последнего результата. Помнишь я тебе говорила что участковый с дружками у меня кофе пили и сигареты таскали. Так вот. Я им тогда две сотни отвалила, что бы они всю информацию по этому парню нашли.
- Ладно. Придет участковый, ты и меня свистни. Послушаем, подумаем и решим. А я пока с Петровичем потолкую о таком неподобстве.
Зашел в каморку переодеваться. Петрович хоть и проспавшийся, но с еще осоловевшим взглядом сидел на скамье. Лехи не было.
- О! дорогой наш Петрович! И где у нас приключилось?
- Ты это! Сергеич. Твое «О» не предвещает ничего хорошего. Но я хочу тебе честно сказать. Мается парень. Помочь ему надо. Он себе места не находит. Вот ты жизнь прожил, и я то же не мало повидал. Только здесь не пьянка. Здесь что то другое. Понимаешь, это я вчера решил. Вы как ушли, я в магазин, за чекушечкой. А он там стоит. Ну думаю выпьет, поведет его. Тут он мне все про себя и расскажет. Взял бутылку. Сели, пьем. Я болтаю, а он угрюмый сидит. За второй сбегал. Опять сидим. Ну ты ж меня знаешь. Если надо, то я и подержаться могу. Но он ведь тоже не пьянеет и слова не скажет. Я уж подумал его за третьей посылать, как он брык с лавки и спит. Так ни слова и не сказал. Понимаешь, этот парень в себе все держит. Тут или убил кого, а может и того хуже.
- Да ну тебя, Петрович, с твоими предложениями и расследованиями. Вот придет сегодня участковый, все нам на блюдечке выложит. А ты не смей поить молодого. Уволю. Или будешь сам за него и за себя вкалывать.
- А ты видел как он бегает сегодня. Как ужаленный. Может мои россказни ему на пользу.
- Все. Хорош болтать. Иди, работай. Я к директрисе загляну. С ней потолкую. Она же нам это чудо расчудесное всунула. Вот пусть и колется. Где взяла? Кто, да что? А ты вперед. Девки вон уже за прилавками, а ты тут прохлаждаешься.

Милые женщины. Последнее время от вас постоянно мы слышим:
- Нет мужиков, перевелись.
- Нет рыцарей на белом коне.
- Мужичок мелковат пошёл.
Готов с вами поспорить, но не на тему отсутствия лиц мужского пола соответствующему мужику. А на тему того - что ищите вы больше не мужика, как добытчика, хозяина, семьянина. Ищите и ропщите на отсутствие свободы. Свободы во времени. Свободы в финансах. Свободы от всего что вас, как вы думаете, обременяет.
Возьмите «Мать» Горького. Женщины раньше за счастье считали заботиться о семье, и муже в частности. Теперь хочется больше свободы. Интернет, магазин, курорт. Каждой своё. Нет, не подумайте, я не осуждаю. Все это прекрасно. Это вы осуждаете. Ведь вся эта работа осталась и ее кому - то надо делать. Если не я, супруга, то, конечно же, должен муж. А он лентяй, лежебока, дармоед, да и вообще не мужик.
Ну что? Вот вам история от первого лица.
ВАСИЛИЙ.
Мама меня воспитывала одна. Все на моих глазах. Приводит меня из садика, а потом из школы, и все по кругу. Магазин, кухня, ванна, квартира - покупки, готовки, стирка, уборка. Я подрос. Стала и меня приобщать к домашним делам. Сначала пол промыть. Следующий этап - деньги. Сходить за хлебом, молоком и до полной закупки на неделю. Стирка своих носков, трусов, постельного. Заметьте, стиралок автоматов не было.
Отвлекитесь на секунду - вы своего ребёнка уже научили всему этому. Если вы тоже не растите мужчину, то откуда он сам возьмется. Этот мужик.
Сначала конечно я роптал. Был недоволен. Всячески избегал и придумывал причины ничего не делать.
Но в итоге, как я благодарен матери, когда заблудился в походе и сам себе смог приготовить еду в консервной банке.
Сам прожил две недели, когда мама попала в больницу. И даже носил ей печенье, своего приготовления.
И идя в армию, я не боялся стирки, уборки, готовки.
Спасибо Мама.
Дальше, больше. Женился. Стал жене помогать. Пришли с работы, вместе готовим. Выходные стираем и убираем. Вместе все сделали и гуляем. Вот тут все хвалят - настоящий мужик. Но нет - стоп. Я мужик. Добытчик. Получила зарплату - деньги на стол. Все в мой кошелёк. Во, как вы встрепенулись. Как это без денег? А как у вас мужья без денег? Вот так же и вы. Зачем вам деньги? Картошку купить?
Так вот и у Васи, жена по магазинам не ходит. Сумки не таскает. Платье там, кофту или юбку купить - пожалуйста. В выходной выход в город. Шопинг. У вас мужья не любят по магазинам ходить? Да вы сами без денег не очень этому рады. Трусы вам купить или бюстгальтер. Пожалуйста. Сорок шестой размер - первое, а второе - девяносто четыре в объёме и чашечки третий размер. Муж и тут не оплошает. Ах, ну да! В определённые дни грудь наливается и нужен четвёртый. Будет тебе любимая четвёртый.
- Я должна видеть что покупаешь.
- Ну, ты же мне трусы покупаешь не примеряя. Так. На глазок. Чем я хуже или лучше.
Косметику. Да не вопрос. Мне нравятся у тебя коричневые брови, а не чёрные. Ну и что с того, что тебе кажется, что коричневый не идёт. Ты для меня красишься или у тебя есть другой? То - то же. Не люблю я по магазинам ходить только без денег. Так же как и ты. А когда деньги есть, я ещё и среди белья похожу что бы выбрать приятное, на свой взгляд. Я ведь тебя для себя одеваю.
Да! Не долго длилась Васина семейная жизнь. Урезал он свободу супруги. Она и сбежала. Так что не мужики вам нужны, а свобода. Надоела рутина семейной жизни.
КАРИНА.
Женился наш Вася во второй раз. Гордая и свободная женщина кавказских гор. Поначалу все в розовом цвете. Только не стал Вася тянуть на себя одеяло. Получил зарплату, отдал из рук в руки, а сам к компьютеру или на диван за газету. Не жизнь, а праздник, какой-то. В первой семье не посидишь, бывало. За продуктами сходи, за коммуналку заплати, на кухне помоги. А тут. Времени мешок и маленькая тележка. Стал подумывать наш Вася про, лево. Время есть, сил достаточно. Недолго искал, и... Стал на работе задерживаться. В командировку даже ездил на три дня. Но вот однажды, когда он «задержался на работе» сидя в ночном клубе, заметил свою суженую. Да не одну, а в окружении двух лиц кавказской национальности. Проследил и понял все. Те деньги, что он зарабатывал и отдавал жене, благоверная тратила на свои утехи. Гулял он, гуляла и она. Новый развод.
Долгие поиски. У этой фигура, у этой худоба. У третьей нет сисек, у этой кардан. Переборчив стал Вася. Больше месяца не задерживаются у него потенциальные невесты. Но вот, как – то, привёл.
Не высокая. Не толстая, но плотненькая. Хохлушечка с явным украинским говором. Похоже, что из деревни. Цветастый платочек. Бежевое пальто. Молода. Через весь двор провёл ее Вася. Все оценили. И бабушки на скамейке. И мужики за столом, где играют в домино. Тут же стали спорить на бутылку, надолго ли новая пассия.
Вася в дом завёл, она убирается, а сам к мужикам. Перекинуться парой слов. Ну, мужики палец большой вверх тянут. Хороша. Все при ней. Грудь на месте. Попа средняя. Не оплошай Вася.
Правда, сам Вася тоже политику изменил. В зарплату отдаёт всего две третьих. Заначка должна быть хорошая. На бензин, на ремонт машины, да мало ли ещё на что. На себя взял обязанность больших покупок. Жалко ведь такую миниатюрную заставлять сумки таскать. По мелочи сама купит, а вот на рынок только вдвоём. За тряпками тоже вместе. Когда деньги в кармане, можно и с женой походить. Есть возможность себе самому что-нибудь купить. А не ждать, во что тебя засунут.
А как любящий супруг ещё и указания даёт. Вот этот лифчик бери, он мне нравиться. Тот не тронь, там застёжка плохая. Я в темноте расстегнуть не могу. Не, оно конечно. Не каждой женщине такие указания по сердцу. Но Вася долго выбирал. Теперь вот ходят в том, что друг другу насоветовали купить. Не будем вас томить ожиданием. У Васи хороший вкус и приличный доход. Из маленькой, деревенской, хохлушечки он себе соорудил королевишну. Теперь простой мерс ее не устраивает и Вася купил Мерседес «Вито». Что бы суженая сильно не нагибалась, садясь в машину, и не портила себе прическу. По дому тоже помогает, но если жене хватит терпения три - четыре раза повторить свою просьбу что - то сделать. Но чаще делает сама. Сама за квартиру платит, сама беременная ходит, сама и рожать будет. Хотя это ещё вопрос.
- Так-то я там все видел,- говорит Вася,- а вот как остальное происходит, просто интересно.
Жена, правда, когда с соседками соберутся кофе попить, все жалуется:
- Нет мужиков настоящих. Перевелись. Одно вон, к сорока пузень отпускают, да в домино гоняют во дворе под пивко.
А Вася знай, твердит мужикам одно:
- Контроль за бабой нужен полный. Денег вволю не давать. Если ей совсем трудно, то можно и помогать. Но не много. Иначе на голову сядут. С бабами оно ведь как? Дай денег и волю, на лево уйдут. Поэтому все в семье должно быть в меру. В меру помощи, в меру денег, ну и в меру выслушивать, что ты не мужик. Только для мужика, женские слова не показатель.
Да и вообще женщины. Это вы и только вы можете вырастить мужика. Начинать надо с детства. Как Васина мама. В пять лет, тряпку в руки, и учиться мыть пол. В восемь, первые деньги и первые покупки. В десять стирка трусов и носков. А в двенадцать мужик должен себя сам накормить. А у вас что?
Нет женщин на свете! Одни бабы остались. Как и мужиков нет.
Бывают индивидуумы и с той и с другой стороны. Но это редкость.
Вы же просто задумайтесь. Если в семье не вырос мужчина, то в армии его научат минимуму. Стирать и убирать. Но как научат? Да так, что мужчина возненавидит эти действия навек.
Жене же, очень трудно воспитать в суженом те качества, что ей хочется. Не у всех терпения хватает, да и трудное дело перевоспитывать взрослого человека.
Вот и выходит с нашей, мужской точки зрения, что в том, что нас мужиков нет, виноваты женщины. Все несчастья у мужиков от женщин. Мы же из-за вас головы теряем. Зов любви превыше разума. И как бы вы нас не ругали, а без вас мы не можем.
Ни один мужик не сможет назвать себя мужиком, не полюбив женщину. Любовь правит миром и нами мужиками. Любите нас. Ласкайте нас. Лелейте нас. А мы так и быть, на свадьбе, хоть один раз в жизни, но возьмём вас на руки.
Не ограничивайте нас в сексе и питании. Тогда мы будем целовать вас перед уходом на работу. Не выгребайте у нас из карманов все деньги, а мы за это не будем убегать от вас в магазинах, пока вы выбирает себе платье.
Свободу и равенство полов. Счастья и любви.
Каждой женщине по мужу.
Для всех мой воздушный поцелуй и не судите строго. Это только реплика, а не догма или установка к жизни.
Все люди разные. Наш Вася может даже уникум в своём роде. Даже такого встретить сложно. Но в каждой сказке есть намёк.

Стою в ГАИ. Надо штраф за превышение заплатить. Народу много, но в разные окошки. В наше человек шесть. Перерыв – стоим, ждём. Делимся, кто, за что и как попал. Тут заходит дедушка лет семидесяти. Синяк на пол лица. Рука забинтована и на перевязи. В общем, очень жалкий вид.
- За кем, сынки, я буду.
- Да что ты батя. Так проходи. Кто тебя так? Мало что избили ещё и сюда попал. Бедняга.
- Ни кто меня не бил.
- А весь ваш вид? Вы же чуть живой.
- Да ни кто меня не бил.
- Скажите, что и штраф вам не выписывали.
- Штраф выписали, но не били.
- А за что извините штраф?
- Да я самолёт не пропустил.
Мужики зашептались: Ещё и спятил.
- Да ничего я не спятил.
- Дед! Ты тут всех за дураков держишь? Рассказывай, давай.
Слыша наши повышенные голоса, к нам придвинулись люди из других окошек. Стоят, смотрят, слушают. Все замерли в ожидании.
Дед задумался, но все, же начал.
- Еду я это на днях с рынка. Тыкву продавал. Ну, подзадержался. Бабка на телефон уже тренькает. Гоню, свой Москвич как могу. Темнеет. Тут смекнул, что через поле скорее будет. Увидел разрыв в лесопосадке и туда. На дороге хоть встречки светили, а тут вообще мрак. Я газу, выскакиваю на простор, а тут смотрю, самолёт на посадку идёт. И прямо на меня. Ну, думаю, поломалось у него чего. Нашёл ровную дорожку вот и сажает свой опрыскиватель. Он видишь ли днями поля опрыскивает, а тут поломка. Ну, я в панике. Тормозить, он прямо в меня тюкнется, не оберёшся греха. Принял единственно правильное решение - педальку газа в пол. Проскочу под ним, пока он не сел.
Сказал и замолчал. Все и не дышат. Ждут.
- Дед _лять не молчи, сдохнуть же можно.
- А я и не молчу. Очнулся я, а гаишники мне штраф рисуют.
- А самолёт?
-А самолёт? Та нет. То комбайн ехал. Он косилку вверх поднял и фары включил. Ну чисто самолёт.
Сказать что здание ГАИ вздрогнуло – это ничего не сказать.
От такого смеха дрожали стёкла и трусились двери.
Девочки гаишницы – плакали в своих окошка и не могли нас оформлять.
Но деда мы всё же пропустили.
Уважайте старость друзья.

Дождь. Как хорошо, что идет дождь. Никто не увидит моих слез. Никто не увидит. Никто. Никогда. Ни кого. Никого на улице. Маленькую лесенку взяла возле школы. Мы с нее обрезали ветки в школьном саду. Зато теперь она послужит мне. Мне и только мне, она будет служить для наказания Ему. За что он так со мной. Я же его любила, да нет. Я же его люблю, а Он. Он бросил меня.
Остановилась. Разрыдалась. Постояла, облокотившись на лесенку – стремянку. Немного успокоилась. Подняла лесенку и пошла дальше.
Хорошо, что сегодня выходной и идет дождь. На улице никого нет. Никто не видит моих слез и моего горя. Никто. Живу как в пустыне. Коров уже выгнали в поле. Да и коров то на селе осталось мало. Это раньше, когда я была маленькая, тогда по селу брело большое стадо и бык впереди всех. Теперь прогнали по улице пять – шесть коров и тишина. Это наверное из-за дождя никого на улице. Да и хорошо. Никто не лезет с расспросами. Ни кто не видит слез. Никто не пожалеет. Никто. Никто. Кому я нужна. Мне уже четырнадцать, больше половины жизни уже прожито, а у меня и парня теперь нет. Всего год счастья выпал на мою жизнь. Мы встречались, даже целовались. Он меня обнимал и трогал. Я ему многое позволяла, а он взял и бросил. Скотина безрогая. Как он мог? Но ничего. Я ему отомщу. Вот кончится дождь, выйдет он из ворот, а тут я мертвая. Пусть поплачет. Пусть все поплачут. Будут знать, какого человека потеряли. Да и мать пусть плачет. Не жалко. Только и знает, что по хозяйству крутиться. То коровы, то борщи – супы, то младший брат. На меня ей наплевать. И отец. Стоп. Отца жалко. Он один всегда со мной. Выполняет мои прихоти. Мы в город с ним за покупками ездим. А он мне-то мороженое, то конфет. Вот такого бы мне мужа. Где интересно мать себе такого отхватила. Не был бы отцом, точно отбила бы. Отец поймет. Поплачет, пожалеет и поймет. Он один меня только и понимает. Жалко его бросать. Но зато все остальные узнают.
Девочка с лесенкой остановилась возле ворот. Оглянулась. На серой, мокрой, покрываемой слезами дождя улице никого. Тишина. Хотя это только кажущаяся тишина. Вот где то вдали проехала машина. Наверное, возле сельсовета. И дождь. Идет дождь и стучит. Стучит по крышам домов, по воротам, по листьям и деревьям. Дождинки катятся по листьям и падают еще ниже, на землю. По щекам, и падают на платье.
Даже слезы на моих щеках катятся вниз парами, а я одна. Одна. Как объяснить вам люди, что он бросил меня. Нет сил, терпеть. Все в мире парами. Солнце и луна. Земля и Венера. Кот и кошка. Я только одна. Прости меня папа. А все остальные пусть таки знают. Девочка поставила лесенку – стремянку возле калитки. Взобралась на нее. Достала из кармана, видимо заранее приготовленную веревку.
- Как это делается? Никогда не вешалась. Надо было в Интернете посмотреть. Кто теперь будет следить за моей страничкой в одноклассниках.
От этой мысли стало еще хуже, и она опять разрыдалась, уже стоя на лесенке. Перекинула веревку через газовую трубу. Завязала узел. Оставшийся край веревки обмотала вокруг шеи.
-Все! Пусть выходит. Я готова. Пусть он, или его мать выходят и видят, до чего они меня довели. Мысли в голове летят со скоростью урагана. А может это время остановилось. Может мир, вокруг тоже понимает весь ужас происходящего. Маленькая девочка, на лестнице, под дождем и с веревкой на шее. Что она видела и что понимает в свои четырнадцать лет? Мир в ужасе замер. Прекратился в ожидании дождь. Даже время остановилось. Может поэтому по улице никто не идет. Никого. Ни единой души, которая бы увидела, поняла и спасла. Никого. Только мысли. Толпами, тысячами толкутся мысли в этой маленькой, светлой головке. Перестал идти дождь и не текут слезы. На личике, сменяются одна за другой маски. Вот грусть и боль. А вот улыбка. Вот в глазах опять стоят слезы. Вот усмехнулась. Мысли, толкая друг друга, показывают картинки из жизни. В мозгу кавардак. Но природа, мудрая мать природа, замерла и ждет. Ждет решения. Ждет участи этого ребенка. Ждет, а рядом ни кого. Тишина. Только грохот падающих на землю с листьев деревьев дождинок.
- Кто придумал эту любовь? Кому она нужна? Вот жила же я без нее все это время. Да, я любила мать. Потому что она меня родила. Она со мной говорила и заботилась обо мне. Я ей даже прощала, что она больше любила младшего брата. Это ей прощала, потому что любила. Любила младшего брата, хоть он и вредный, но прикольный. Ведь любила. Очень любила папу. Он лучший на свете мужчина. Даже мечтала о таком муже. Нет. Это не такая любовь. Я говорю о любви.… Да я не знаю, о какой любви, но о той без которой жизни нет. Еще год и два и пять лет назад я не думала о такой любви. Ее не было, и я не думала. Не нужна она мне была. Но вот на школьном балу подошел он. (Снова текут слезы). Протянул руку. Отошла от подруг. Рука в руку. А второй рукой он прижал меня к себе так, что мне руку пришлось положить ему на спину. Почувствовала запах его одеколона и тепло. Исходящее от него тепло и спокойствие. Наклонила голову к нему на плечо, и мы медленно поплыли по залу в танце. Музыка сменяла одна другую, а он не отпускал меня от себя ни на шаг. С этого вечера мы весь год были вместе. Сначала просто ходили. Потом целовались. Было лето и мы помогали, то на току, то на уборке сена. Как то мы баловались на сеновале, он хватал меня-то за грудь, то за попу, а потом как навалился, задышал часто и тяжело. Еле вырвалась. Я все сразу поняла, но думаю что нам еще рано. Надо немного подождать. Вырвалась и со смехом убежала. На следующий день все было как обычно. Работали, в тихую, по за углам целовались. О сеновале не говорили и не вспоминали. Вроде все и забылось. Опять нам хорошо и спокойно. На селе уже все привыкли, что мы вдвоем. Душа поет.
Осень теплая выдалась, и богатая. На грибы, на ягоды. Пошли в лес. Обычно я джинсы одеваю и ветровку. А тут героиня. Не одна же иду – с любимым. Он меня защитит и спасет. В платье поперлась глупая, но поняла свою ошибку уже потом. Он все отстает, сзади идет. Грибы тут и там, у него же пустое лукошко. Неладное заподозрила, когда прислушалась. Опять он как кузнец дышит. Часто и шумно. Не стала ждать, пока кинется. Забежала вперед да в елке спряталась. Под лапами нижними. Искололась вся, ведь и сверху иголки и подложка колючая. А он долго искал. Ходил кругами. Потом побежал к дому. Хотела выходить, но подождала и не зря. Опять бежит, но в лес. Когда шаги затихли, вылезла и к дому пошла. К селу только к вечеру вышла. Смеркаться уж начало. Иду по околице, а сзади топот. Оглянулась, он. Тут я на него и наехала. Почему бросил. Искала весь день. Искололась вся, платье помяла, что люди скажут. Парочка из лесу идет. В общем, так придавила, что он сам себя виноватым считал. И дальше гуляем. Нам легко и весело.
Все случилось на осеннем балу. (Слезы рекой по щекам текут). Как и ровно год назад. Мы танцевали только вдвоем. Жались друг к другу как при морозе. И опять его понесло. Часто и жарко дышит, сопит и мне на грудь смотрит. Мне бы уйти, убежать, скрыться. Так нет же. Меня саму трусить начало, как при ангине. Горло болит и температура. Трясет меня и жарко так стало. Говорю - может, выйдем, подышим воздухом. Смеясь, бежали мы за клуб, в скверик. На бегу подхватил он меня на руки и уложил под деревья. И так мне спокойно стало. Светло и радостно. Подол задрал и руку в трусики. А я сама уже на все готова. Мне уже четырнадцать, пора. Иначе вся жизнь мимо пройдет, не успеешь оглянуться, как состаришься.
Навалился на меня. Рукой водит. Потом как выдернет. Поднял. А рука вся в чем-то темном.
- Предупреждать надо.
Только и сказал. Вытер мокрую и липкую руку об мои оголенные ноги, об траву. Встал и ушел. Поднялась и я. Вышла из-за деревьев на аллею, дошла до скамейки. Села и плачу. Тут по аллейке бежит кто-то. Смотрю Танька. Моя подружка закадычная. Подбежала. Села рядом. По голове гладит, успокаивает. Я из жалости к себе, взяла и все рассказала. А она успокаивает. Бывает такое раньше времени, если переволнуешься сильно. Сама в книжках читала.
- А я-то, думаю, где ты пропала, а ты тут сидишь.
- Да как я пойду. Я же не знала что это будет. А ежедневка не держит. Вон платье все.
И показала ей на разводы.
- Так беги домой, переоденься в другое, а это замочи. Твой – то там, с этой старухой, Наташкой, с того края села танцует. А ты сама знаешь, какая у нее репутация. Вскочила я и бегом до дома. А там мать как вцепилась. Ей надо с коровой, а тут младший приболел. Отца нет дома, еще с элеватора не вернулся. Платье замочила, а оно не отстирывается. Ну пока возилась, смотрю молодежь по улице пошла. Значит бал, кончился.
Всю неделю я за ним бегала. Ни дома, ни в школе. Ни телефонные звонки – не отвечает. Вне зоны доступа. А я его-то там, то тут вижу. Прячется от меня. Избегает. В субботу с утра только ответил. Я на него наехала. Что ж ты, говорю, так-таки так прячешься. Люблю же я тебя ирода и дальше в том же духе. Молчал он. А потом резко так.
- Между нами все кончено. Если хочешь, давай останемся друзьями. Нет, то прости и прощай. Не нужна ты мне. У меня уже есть другая.
И выключил телефон.
Я понимаю, что он меня не слышит, но все говорю и говорю в потухшую трубку.
-А как же я. А мы же, как же. Ведь все село за нас говорит. Да мы с тобою виделись не дважды. Мы год гуляли до зари. Ты обещал. Я слышала ушами. Любовь и верность годы соблюсти. Ушел и бросил в пекло мою честность. Ты растоптал все лучшее внутри. Двумя словами ты убил на вечно. Прости, прощай и больше не ищи.
Нет конечно. Я не собиралась прощаться. Поплакала, встрепенулась и давай домой. Достала свое белое, в синих ромашках платье. Привела себя в порядок. Макияж. Сегодня на дискотеке он не устоит. Одену стринги. Мы когда с отцом на рынке были, я себе купила. Попа оказалась совсем голая. Куда он от меня денется. Если в лесу завелся когда я грибы собирала, то тут, когда я крутанусь в танце пару раз. Юбка взлетит. Мой будет. Не сбежит.
Но мои планы рухнули. Дискотеку продлили до полночи, а он так и не появился. Я шныряла по клубу, по темным коридорам – нету. Все расходятся, а я ищу. Ушла последней. Сторож за мной двери закрыл и сказал что уже два без малого. Бреду по улице одна. Слезы текут. Тишина. Тут шаги. Бежит кто – то. Остановилась. Всматриваюсь. Хоть и луна полная, но плохо видно. Танька – подруга. Добежала. На ухо дышит и шепчет. Моего видели в скверике. Где я на той неделе с ним была. Он там с Наташкой.
Взыграло во мне все. С места так рванула, что Танюха отступила сразу.
Вот и сквер. Темно. На аллейке никого. Я под деревья. Ряд прошла – никого. Нет, думаю так не пойдет. Стала слушать.
Есть. Шелест сухих листьев. Дыхание и шепот. За кустом. Я туда. Все сразу поняла и в лунном свете рассмотрела. Мне кажется, мои глаза светились как фонари на столбах.
Мой сверху. Наташку потаскуху, с того края села, молотит. А она стонет, и рот рукою закрывает. Он ее мнет и молотит. Как завизжала я. Ему в шевелюру вцепилась, оттаскиваю. Ее ногами в бок, в голову. Да куда попаду. Я визжу, она орет, а он не останавливается. Я сильнее тяну. Тут вскочил он и как двинет меня своим кулачищем. Я к ближайшему дереву отлетела. Головой сильно стукнулась и упала. В себя пришла, когда начался дождь. Встала и пошла, исполнить единственную, крутящуюся в голове мысль. Надо ему отомстить. Повешусь напротив его ворот. Там как раз газовая труба проходит. Выйдет из ворот утром, а тут я вишу. Нет весю. Да какая разница. Главное что вот она я. Мертвая. Посмотрю я на него. Как он после этого запоет.
Дождь то идет, то нет. Платье мокрое. Где я? Стою на лестнице у чужих ворот. Надо слезть. Веревка на шее не пускает. Снять. Что это было. Земля размокла. Мокрая и скользкая лестница покосилась. Нога поскользнулась. Лестница упала. Я видела это со стороны. Но это была не я. Тело мое, платье мое, но это не я. Не могу быть это я. Я ведь в стороне стою и смотрю, как дергается это тело. Руки дергают веревку, нечем дышать. Широко раскрытые глаза сейчас выпрыгнут. Язык вывалился. Фу, какой ужас. Оно, это тело еще и об писялось. Это не могу быть я. Нет. Руки опустились. Тело дернулось. Еще раз дернулось и повернулось. В грязи юбка и желтые разводы. Фу. Какое это невезучее платье, а я его так любила. Тело еще раз сильно дернулось, повернулось два раза вокруг своей оси и вдруг упало на лежащую внизу лестницу. Папа!
И темнота. Холод и темнота. Кругом только холод. Нет! Вот что – то теплое. Показалось.
Нет теплое. Еще. Еще. Болит горло. Болит голова. Болит спина. Все болит. Еще больше болит душа. Смогла открыть один глаз. Папа! Мой милый папа. Он один знал что мне плохо и вот пришел.
В голове появляются мысли. Меня несут. Папа несет. Вот и дом. Моя комната. Отец ставит на ноги, но я не могу стоять. Посадил. Снимает мокрое платье и растирает руки и ноги полотенцем. Уложил меня на живот. Расстегнул лифчик и стал смазывать настойкой софоры спину. У нас дома все ранки этой настойкой мажут. Хорошо заживляет, но щиплет зараза. Папа сильно дует на раны. Мажет спину, попу, ноги. Дура. Как стыдно, то. При папе и в стрингах. Нашла время их одевать. Что голая лежу. Хотя это же папа. Все равно сил шевелиться нет. Он меня в детстве наверняка голую видел. Но так это ж в детстве, а это сейчас. Какие глупые мысли лезут в голову. Все тело болит.
Папа аккуратно натянул на меня пижамные штаны. Стал одевать кофту. Стащил с рук бретельки, одел одну руку, стал меня поворачивать, а сам отвернулся. Спасибо папуля. Одел. Уложил. Ушел и вернулся с кружечкой чая. Я не хочу, а он пичкает. Сделала несколько глотков. Больно. Но влага вроде как размочила сухую землю. Мне стало легче дышать. Топот во дворе. Наверное, мама. Точно. Вбежала, упала передо мной на колени. Рыдает. Я хочу сказать, чтоб не плакала. Все же прошло. Я чувствую что вылечилась. Это как операция. Вырезали аппендицит и все. Поболит немного и пройдет. Оказывается это Танька, подруга моя, панику подняла, когда я пропала. А я не пропадала, просто под деревом без сознания лежала. Дождь пошел, меня в чувство и привел. Папа потом сказал, что увидел меня стоящей на лестнице. Хотел тихо подойти и снять меня. Но не успел. Лестница покосилась, я поскользнулась. Лестница упала. А то, что я не завязала веревку, а только обернула вокруг шеи, и спасло меня. Когда начались судороги, тело повернулось, веревка соскользнула, и я упала прямо на лестницу. Сильно ободрав всю левую сторону. Неделю я пролежала дома. С лица сошел синяк. Спина и ноги немного зажили. О трагедии ни кто, нигде не говорил и не думал. Даже Танюха думала, что у меня ангина от лежания на земле под дождем.
Подруга, единственная кого ко мне допускали. Вот она и рассказала что все семейство моего бывшего, переехало в город. Испугались. Об этом все село говорило.
Им всю ночь звонили с неизвестного номера, а на утро перед воротами нашли лестницу и привязанную на трубе, перед входом веревку. Это им как предупреждение. Они ведь зажиточно жили. Предприниматели.
Вот испугались всего этого и сбежали. Спасибо мои милые и любимые мама с папой. Мой безрассудный поступок ни кто не обсуждал. О нем ни кто не узнал. Хочу себе такого мужа как папа.

Хочу поделиться этой, сильно возмутившей меня историей. Многим я её рассказал на словах, но решил записать. Это история черствости некоторых людей и о том, как выйти из создавшейся ситуации.
Вечер. Двадцать часов тридцать минут. Раздается телефонный звонок. Звонит младший сын. Он живёт в соседнем доме и этот звонок меня удивил. Легче было зайти, чем звонить.
-Папа, я на работе, а моя Настя дома одна. Выйди пожалуйста на улицу. Там кто то к нам в окна и двери стучится.
-Сейчас выйду.
Ответил я и пошёл одеваться. На улице март месяц, тёмно и холодно. Включил на улице свет. Начали стучать и в мои ворота. Ну, точно, что-то случилось. Мы живём в военном городке, тут сорок домов род одним номером, только дроби разные. Городок наш, между двух маленьких частей расположен. Такая маленькая деревня, почти в центре города. И вот если что в этой деревеньке случается, то люди за помощью идут к соседям. Так, я подумал и сейчас, у кого-то из соседей, что-то случилось.
Вышел. Стоит молодая женщина, лет двадцати. Не знакомая. Не из наших.
-Помогите, пожалуйста, там женщину на стройке выкинули.
-Как выкинули? Мертвая, что ли?
-Нет-нет. Она живая. Ее из машины, из такси выкинули.
Мы пошли в указанном направлении. Возле стройки, на перекрестке копошился молодой человек. Здесь уже было тёмно и не видно над, чем он склонился. Мы подошли ближе. Оказалось, мужичек пытался поднять, лежащую в грязи женщину. Точнее бабушку, лет восьмидесяти. Я помог ему, и мы поставили бабулю на ноги. Я спросил его, что произошло?
-Понимаете, еду я. Тут же дороги плохие, еду медленно. Включил дальний свет. И вижу в свете фар. Здесь, на площади, машина развернулась, и водитель вышел и выкинул из салона человека. Я думал пьяного, а когда подъехал, смотрю женщина.
Пока мы разговаривали. Бабушка подошла к воротам ближайшего дома и стала стучаться. Мы к ней.
-Вы зачем стучите?
-Я здесь живу, третий этаж, квартира 13.
-Здесь нет квартир, и этажей нет. Это частный дом.
-Я здесь живу. Вот вышла в магазин, через дорогу.
-Тут нет магазина, тут стройка.
-А где я? Как я сюда попала?
-Вот и нам бы хотелось знать, как вы сюда попали и вообще кто вы? Вы помните как вас зовут?
-Конечно, помню. Я здесь живу, на третьем этаже.
И она стала повторять, снова и снова.
Я отошёл в сторону и достал телефон, но тут подошла супруга:
-Зачем ты хочешь звонить и куда?
-Позвоню в милицию, пусть они скажут, что делать.
-Да зачем звонить, я сама все сейчас узнаю.
И подошла к бабушке с расспросами. Я же стал звонить. На звонок ответили только с третьего раза.
-Алло, здравствуйте.
-Здравствуйте.
-Представьтесь, пожалуйста.
-Андрей Григорьевич, но причем здесь я, мне надо, просто узнать что делать?
-Фамилию назовите, пожалуйста, и дату рождения.
Я назвал и спросил:
-А мы что, анкету будем заполнять или решать ту проблему, с которой я позвонил.
-Таков порядок, назовите адрес прописки и адрес постоянного места проживания.
-Забыли сказать, пожалуйста.
-Не ругайтесь, пожалуйста, но так надо.
-А вот я сейчас трубку пользу и что вы будете делать с моими данными. Вы даже не поинтересовались, почему я звоню. А если здесь убить хотели кого-то? И убили, пока вы мою анкету заполняли. Бардак, а не полиция.
-Теперь расскажите, по какому поводу вы звоните?
-И не стыдно, бессовестные. Я звоню сказать, что тут на стройке выкинули бабушку из машины. Что с ней делать, она ничего не помнит. Даже как ее зовут.
-Бабушка жива?
-Нет, я у трупа спрашивал имя.
-Не ругайтесь, скажите номер машины, из которой выкинули бабушку.
-Машину видели только краем, из-за стройки, и метров с пятисот, в свете фар.
-А что была за машина?
-Она стояла за забором, виден был только угол.
-Как выглядел водитель?
-А вы рассмотрите ночью, с полукилометра в свете фар человека.
-А откуда вы знаете, что он выкинул бабушку.
-Потому, что мы ещё нашли в грязи.
-Скажите адрес, куда подъехать.
-Адрес я вам уже сказал, номер телефона моего у вас есть. Но бабушку я от стройки отведу до аптеки. Улица Луговая 6.
-Хорошо. Будьте на связи, мы выезжаем.
Я отключил телефон, время 21-28. Подошла жена.
-Ну что, позвонил? Она ничего не помнит. Я ее пыталась расспрашивать. Она то говорит, что в магазин вышла, то ее на машине, куда то везли.
-Я вызвал милицию, они скоро подъедут. Ты иди на перекрёсток что бы они мимо не проскочили, а я с бабушкой потихоньку пойду.
-А мы, а нам что делать?
Спросил парень из машины.
-А вы куда ехали, когда увидели бабушку.
-У нас ребёнок заболел, нам в аптеку надо.
-Ну, езжайте, конечно, к ребёнку. Мы свободны и отведем бабушку к аптеке, а там полиция ее заберет.
-Ой, спасибо вам. А вы ее точно не бросите?
-Ну, где ее бросить? Сейчас вот до угла дойдем, и все нормально будет.
Ребята уехали, жена ушла встречать на углу полицию, а я взял в одну руку, довольно тяжелую сумку с вещами, а второй рукой, род руку саму бабушку, и мы медленно тронулись к свету. И это не шутка. Здесь с одной стороны заборы, а с другой стройка и ближайший луч света, только на перекрестке улиц. Поэтому приходиться идти в полной темноте. Мне не видно, куда ставить ногу, а бабушке тем более. Приходиться поддерживать и подсказывать, на что сама бабушка без умолку рассказывает, всякие небылицы и свои воспоминания, вплоть до детских.
-Я живу в Керчи, там у моего отца дом, мы его купили после того, как уехали из Херсона. Да я жила в Херсоне, вот недавно. Вы слышите, что я говорю немного по-украински. А я ушла из этого дурдома, хоть это и моя семья, но пусть они сами мирятся, у меня сестра умерла, мы на похоронах были. А рядом с моим домом больница и магазин. Вот я из больницы вышла в магазин. Онкологическая больница большая.
Вот так, кто, рассказывая, а кто, слушая, но через полчаса мы прошли эти сто метров и достигли угла улицы. Здесь уже светло. Можно рассмотреть нашу находку - бабушку.
Одета довольно прилично, на голове чёрная кружевная лента. В руке небольшая женская сумочка и большая сумка, которую пришлось нести мне.
-Я устала. Давайте отдохнем.
Сказала бабушка. И я не сомневаюсь, я сам устал, вести ее и нести тяжелую сумку.
-Давайте пройдем ещё пятьдесят метров, там род фонарем, возле аптеки есть скамейка. Можно будет посидеть и подождать помощи.
И мы отправились в новое пути шествие. Прошло уже полчаса, но полиция не появилась. Жену пока оставил на перекрестке. Пусть ждёт. Здесь наше пути шествие продлилось пятнадцать минут. Во первых, здесь светлее, а во вторых - здесь уже асфальт. Дошли. Усадил бабушку на скамейку род фонарем, а сам пошёл за женой. После звонка в полицию прошло пятьдесят минут, но так никто к нам и не приехал. Когда мы с женой вернулись до бабушки, сидящей на скамейке, я решил позвонить и узнать когда ждать приезда полиции. Пять минут попыток не увенчались успехом. Тишина. Что делать. Время 22-40. Ночь. Тишина. Нас трое и никакого просвета в ситуации. Куда звонить, что делать? Подъехала машина. Вышли парень и девушка.
-Мы вернулись. Подумали, вдруг вы бабушку бросите. Ребёнку дали лекарства и уложили спать. Мама присмотрит, а мы решили вернуться.
-Нет, мы ее не бросим, но что делать, не знаем. - И я обрисовал ситуацию, которая сложилась на данный момент. Парень сказал, что теперь он позвонит в полицию и стал набирать номер. У меня зазвонил мой телефон. Я отошёл в сторону. Номер был мне не известен:
-Вы скорую вызывали?
-Нет, мы вызывали полицию. Но вот уже час ждем, и дозвониться туда не можем.
-Это я вам говорю. Группа занята и пока не приедет. Вызовите скорую помощь, они заберут бабушку, а мы подъедем к вам домой для составления протокола.
-Да зачем вы мне нужны. Ночь на дворе. Что с бабушкой делать?
-Звоните в скорую. Все.
И трубку положили. Я вернулся к остальным у скамейки. Парень все пытался дозвониться до полиции.
-Не звони им. Мне сейчас позвонил не знаю кто и сказал что надо вызывать скорую помощь. Так вот же рядом больница. Давайте я съезжу к ним и попрошу забрать бабушку.
-Ну вы езжайте, а я пока позвоню.
Ребята сели в машину и уехали. Я стал звонить. На удивление, дозвонился быстро.
-Алло, доброй ночи. Мы тут бабушку подобрали, она ничего не помнит, как ее зовут тоже не знает. Мы не знаем, что с ней делать. Звонили в полицию, там сказали звонить вам.
-Скажите где вы находитесь.
улица Луговая 6. В районе больницы. На остановке маршруток, напротив роддома. Хватит вам ориентиров.
-Да спасибо. Ждите. Машина будет, но не скоро. Очень много вызовов. До свидания.
И отключилась. Время 23-07.
Вернулись на машине ребята.
-Они ещё не берут, говорят, что пусть скорая увозит. Они ее в психоневрологический диспансер отвезут. Там выясняет кто она и откуда.
-Спасибо ребята. Езжайте уже домой, у вас ребёнок больной. Скорую уже вызвали. Мы дождемся и отправим старушку.
-Спасибо вам, что вы не равнодушие. Запишите, пожалуйста, наш телефон. Сообщите потом, когда ее заберут.
Мы обменялись номерами телефонов, и они уехали.
Март. Довольно сыро и холодно. Мы уже продрогли. Скорая появилась в 23-48. Проехала мимо. Пришлось бежать за ней и махать руками. Заметили. Остановились. Стали разворачиваться. Побежал обратно. Подъехали. Вышли два парня. Один стал спрашивать бабушку, а со вторым стал разговаривать я. Рассказал все выше описанное. Простояли. Подошёл первый парень.
-Я ее опросил. Она ничего не помнит, даже как ее саму зовут.
-Это не новость, мы это тоже выяснили. Что делать?
-Мы ее забираем, отвезем к неврологам. Там разберется.
-А нам что делать, приедет полиция, что им говорить?
-Полиции скажите, что забрала бригада, номер машины 102 ум. Везем на ул. Розы Люксембург 27. Они посадили бабушку в машину и уехали. На дворе зарождался новый день. 0 ч.04 минуты. Мы с удовлетворением и чувством выполненного долга отправились домой. Несмотря на позднее время, набрал номер телефона молодой пары.
Ответили сразу, вроде как ждали. Я обрисовал ситуацию. Что бабушку забрали, кто и куда. Дома ждал милицию два дня. Для составления протокола или что там им надо ещё. Психанул, конечно же. Вот так. Никому не нужен пожилой человек. Пусть его убьют сначала, а потом кто-нибудь почешется.
В 14-30, на третий день после происшествия, раздался телефонный звонок:
-Здравствуйте. Вам звонит участковый. Вы сообщали о потерявшейся бабушке. Что вы с ней сделали и где она находиться?
-Я ее убил и на стройке спрятал. Прошло три дня и вы ничего не найдёте, и не докажете. Вот.
-Не шутите так. Вы с полицией говорите.
-Я говорю с гавнюками, которые только на третий день вспомнили о человеке, выброшенном из машины, среди ночи, в грязь на стройке в заброшенном районе. Вам не стыдно ещё и звонить.
-Не ругайтесь, пожалуйста, но мы сильно заняты. Очень много дел.
-Так много что никто не будет выяснять, как живого человека выбрасывают в мусор. Я отправил ее со скорой помощью. Больше ничего говорить не буду. Надо вам будет, приходите, составляйте протокол. А то, как по телефону так целую анкету на меня заполнили, а что и как с пострадавшей старушкой, так и не нужна никому.
До свидания. Приезжайте.
Какая же черствость к пожилым и старым людям. До сих пор никто больше не интересовался старушкой.
Будьте добрее. Берегите своих родных и близких.
Мира и долголетия Вам. Здоровья.

Ты что, охамела? Да как ты посмела. Ты понимаешь, что сейчас приедет Сергей Владимирович, а ты тут развесила свое тряпье. Молчи бестолковая. Ты не понимаешь, какой у него изысканный вкус. И он увидит это старье. Эти трусы и лифчики. Нашла где растянуть свои веревки. Сереженька здесь ставит свою машину. Ты разве не знаешь что у него большущий джип. Приедет, откроет дверь машины и уткнется в твое дранье. Меня в дрожь бросает только при мысли, что он все это увидит и что за этим последует. Да он и тебя и меня заодно убьет. Господи, ну за что же мне такое наказание. Ни как не могу найти хорошую прислугу. Мне что, поснимать это убожество и отхлестать тебя по морде. Дрянь. Да мне и перед соседями стыдно. Не дай боже кто через забор глянет. Да меня засмеют. Убирай сейчас же. Ни на одной светской вечеринке мне нельзя будет показаться. Все будут смеяться надо мной, что я не могла прислуге приличного белья купить. Ты бы хоть сказала, что в такой рванине ходишь, я бы в своих вещах пересмотрела. Вот когда беременной ходила, вот эти вещи тебе точно подойдут.
Послушайте!
Да ты что, дрянь такая, ты еще пререкаться. Я ей самое лучшее предлагаю, а она нос воротит. Какое бесстыдство.
Да послушайте же!
Рот закрой засранка бесстыжая. Я сказала все снять и выкинуть в мусорник. Что б я это не видела больше. И вообще, не суши белье на улице. Своим исподним весь вид портишь. Хорошо соседи все разъехались. А то опозорила бы меня. Я тебя уволю. Как можно такую дрянь носить в наше время. Неужели нельзя подобрать себе что-то красивое и более нежное.
Я кружевное ношу!
Я сказала тебе рот закрой, и не пререкайся со мной. Как кружевное. Что ты хочешь этим сказать? Что это не твое. Тогда где ты чертовка это набрала. На какой свалке? И зачем у меня во дворе вывесила эти флаги позора? Кто тебя подослал? Тебя специально в агентстве мне подсунули, что бы меня опозорить и уничтожить. Признавайся бесстыжая. Не молчи. Убью тварина. Говори. Не чего реветь. Признавайся.
Вы мне и слова не даете сказать. Эти вещи я нашла в чемодане, под кроватью в вашей спальне. От долгого лежания вещи стали дурно пахнуть. Я и решила их освежить. Я постирала их руками. Так как вещи очень старые и ветхие. Я не хотела вам плохого, по этому и повесила на улице. Ну, чтобы не с вашими вещами. Я так понимаю, что вы их храните как память о ком то…
Молчи чертовка…
Валентина Владиславовна села на ступени. Прислуга еще что-то говорила. То ли оправдывалась, то ли что доказывала. В голове помутилось,… накатили воспоминания.

Я родилась в девяностом. Вся жизнь это грязь. Сколько помню свое детство, бутылки на полу, на столе, везде. Часто меняющиеся материны ухажеры и смрад перегара.
Самое детство не помню. Наверно и нечего вспоминать. Грязь, мрак и беспросветное завтра. В школу пошла в восемь. Задержка в развитии. А я просто думаю что мною ни кто не занимался. Во всей стране бардак. Президент пьяница, а за ним и вся страна. Плохо было всем, только не той компании, что окружала мою мать. Приближался Миллениум. Так тогда называли двух тысячный год. Много говорили о сбое в компьютерах, о возможной из-за этого ядерной войне. Но все ждали прихода нового тысячелетия с надеждой на что-то лучшее. Что вот оно пришло и всем стало светло и радостно, сыто и весело. И оно пришло. Не знаю, правда, до кого? До меня новое тысячелетие, почему то не дошло. Нет, не так. У меня тоже наступило новое тысячелетие, но изменений в лучшую сторону не произошло. Так и осталось в доме пьянство и разврат. Правда мать, как только мне исполнилось десять лет, стала отправлять меня на ночь в другую комнату. И тщательно запирала дверь. Я поначалу возмущалась и пыталась вырваться, стучала в двери, просилась в туалет и там сидела подолгу. Мать, бывало, забывала обо мне и я убегала на улицу. Возвращалась только когда все пьяницы уже спали вповалку на кухне и в материной комнате. Но мать пресекла, такие мои выходки тем, что поставила в комнате ведро и сказала, что мне этого хватит на ночь. А если будет вонять, то я должна открыть окно.
Она, наверное пыталась сохранить мое целомудрие, закрывая в комнате. Так это делать надо было, когда мне было лет семь. А за это время я уже насмотрелась на то, как и что с ней пьяной делали ее не менее пьяные дружки. Мне было противно и обидно до слез. Я сидела, забившись в угол, возле холодной батареи и смотрела на эти ужасы.
Встав с утра пораньше, я начинала наводить порядок. Пустые бутылки выкидывать нельзя. Для меня это как закон. Да и будет законом. Просто один раз я с мусором вынесла бутылки к мусорному баку, а когда возвращалась в квартиру, то один из дружков так влепил мне кулаком в глаз, что я скатилась с лестницы и потом целый месяц лежала в больнице с переломом обеих ног и одной руки.
Как там было хорошо. Меня купали два раза в неделю. Я спала на белой простыне, о которой дома даже не мечтала. И главное, меня кормили с ложечки, как маленькую, правая рука была в гипсе, три раза на день. За эти три недели я даже поправилась. У меня появился маленький животик, который я постоянно гладила. Потому что он всегда был полный. Кроме трехразовой еды, меня все, чем-нибудь угощали. Конфетой или яблоком, булочкой или мандаринкой. Один раз мне даже предложили банан. Я его спрятала под подушку и сказала что съем попозже, а на самом деле я просто не знала, как его едят. Но вот все-таки умная я тогда была. Подсмотрела, как чистят банан родители, для девочки, что лежала рядом, а потом и сама себе почистила. Говорят, что когда ешь что-то в первый раз, надо загадать желание. И я загадала.
Чтобы мама перестала пить и пришла меня проведать. Но мама не приходила. А я для нее всегда в тумбочке держала печенье и яблоко. Думала вот она придет, а я с ней поделюсь. Угощу ее такой вкуснятиной.
Мама конечно пришла. Такой как всегда. Через три недели, что б меня забрать. Но врач посмотрел на маму и сказал, что мне положена еще целая неделя реабилитации. Фу, еле выговорила. Не знаю что это такое, но мне все нравилось. Мне разрешили вставать с постели и пробовать ходить. Носили на массаж, это когда тетя руками ноги мне мнет и трет. Сначала было больно, а потом я привыкла. Дети там плакали, а я нет. Только тетя, смотрела на меня и сама плакала. Это была хорошая тетя. Она мне принесла целый пакет разных вещей. Когда она развернула пакет, то я увидела белые маечки и трусики, юбочки и кофточки, а еще красивый цветной купальник из двух предметов.
Мне в первый раз в жизни завидовали. Как же это приятно. Я под одеялом разделась, надела купальник и вылезла в центр палаты. Я наверное с пол часа ходила по палате босиком, в одном купальнике и наслаждалась завистью всех девочек. Я важно подходила к каждой кровати и давала трогать свою обновку. Всех конечно интересовала верхняя часть. Ее ощупывали, отодвигали, смотрели во внутрь и каждая поправляла.
Я была на седьмом небе от счастья. Да и все мы, девочки из палаты так были увлечены созерцанием и ношением, что не сразу заметили, что через стеклянную дверь на нас смотрит доктор и две медсестры. Доктор был суров, а женщины, почему то плакали.
Я бегом прыгнула в постель, но в палату, ни кто не зашел.
На следующий день за мной пришла пьяная мама. Схватила меня за руку и потащила. Хорошо, что я успела схватить кулек с вещами, а печеньки и яблоко так и остались в тумбочке. Когда вышли из больницы я ляпнула;
До свиданья родная больница, как мне у тебя было хорошо.
И в тот же момент я получила сильнейшую оплеуху. Синяк, который почти полностью прошел на лице, проявился вновь. Глаз заплыл, а я упала на попу.
Мамочка, как я хочу быть больной и всегда болеть. Тогда меня все любят.
Мать дернула меня за руку, я подскочила, а она занесла руку для следующего удара. Но тут ее за руку схватил, неизвестно откуда появившийся доктор. Он сказал, что если мама еще раз меня ударит, то он подаст документы на лишение ее родительских прав. Потом они отошли в сторону и еще о чем-то говорили, а я сидела на траве, так как стоять долго еще не могла. Сильно уставала.
Подошла мама, вырвала у меня из рук пакет с вещами, схватила меня за руку и потащила домой. Больше этих вещей я не видела. Единственным воспоминанием остался купальник. Его я не снимала почти три года. Только когда он совсем почернел и изорвался, мне пришлось с ним расстаться. На этом мои детские воспоминания прерываются и перескакивают сразу на отрочество. Лет тринадцать.
В принципе, ничего сильно не изменилось. Того, маминого ухажера, за разбой забрали в милицию. Потом еще были двое других, но тоже не долго. Во время описываемого воспоминания, с мамой жил дядя Витя. Под два метра ростом. Широкий в плечах. И как он себя называл;
Профессиональный бомж.
Он жил сам, и нас кормил и одевал со свалки. Я так думаю что он меня любил как ребенка. Потому что заставил мать навести в моей комнате порядок. Я помыла окна. Наша квартира стала не притоном, но хоть каким то убежищем. Я ведь неплохо училась. На четыре и пять. Тройка для меня редкость. Учеба давалась мне легко. Все что говорила учительница, я запоминала. А так как учебников у меня сроду не было, то на перемене я успевала сделать домашнее задание по книжкам подружек. Дома ведь у меня и стола то не было. Дядя Витя, правда, принес в дом запчасти и собрал подобие стола для меня. А еще табурет без ножки. Но, правда приделал как-то палку, и можно было сидеть на табурете возле стола.
Это я сейчас понимаю, что тогда, в мои десять лет, мать закрывала меня в комнате от похотливых, слащавых взглядов алкашей. А теперь она стала ревновать меня к дяде Вите. Они даже ругались на этой почве. Опять же, сейчас я понимаю почему. Он, со своей свалки, приносил огромное количество вещей и давал мне в мешках с тряпьем рыться. Когда я хоть что-то выбирала себе, он брал эту вещь в руки, осматривал ее и так, с барского плеча, кидал мне в руки и говорил;
Носи на здоровье.
Ну типа облагодетельствовал. Потом собирал все в мешки и уносил.
Так я подсобрала себе небольшой гардероб на вырост. Выбрасывают ведь почти новые вещи. Там дырочка маленькая или пятно. У нас в школе есть урок «Домоводство». Там я научилась шить и стирать. Теперь любую вещь могла довести до хорошего состояния. С блузками, кофтами и юбками у меня было все нормально. Даже двое Джинс появились. Одно плохо. Не было белья. И сколько я маму не просила, она ничего мне не покупала, да и сама не носила.
Я так подозреваю, что один из разговоров с мамой, мог слышать дядя Витя. Потому как в один день, когда он, собрав мешки с перебранным тряпьем, ушел, то в прихожей остался лежать небольшой кулек. Я в него заглянула и сразу схватив, унесла в ванную, где и закрылась. Кулек был полон того, чего мне так не хватало. А взять у дяди Вити мне было просто стыдно. Как представлю, что он возьмет эту вещь в руки, осмотрит, кинет мне, то я даже в мыслях сгораю со стыда. А тут он просто забыл или потерял целый кулек белья.
Я все тщательно перестирала. Высушила на веревке у себя за окном. Теперь гардероб был полным. Наконец-то мне улыбнулась удача. Но ненадолго. Вечером дядя Витя пришел и ничего не сказал. Толи не заметил пропажу, а может еще как, в общем, все тихо и как обычно.
Жить вроде стали лучше. Он приносил кроме вещей много продуктов. Чуть подпорченных или с душком и заставлял маму готовить. Я всегда была рядом. Училась и помогала. Было очень приятно сидеть вместе за столом и есть суп или борщ из тарелок. Какие люди не экономные. Стоило только обрезать края заветренного куска мяса, и продукт приобретал свой первоначальный вид. Или курица, помытая с уксусом, сваренная с лавровым листом получалась со вкусом прованского сыра. Это такой, с плесенью. Дядя Витя приносил. Вообще при его жизни с нами, я поняла слово семья. Мы жили более дружно и сытно. Второй раз в жизни у меня появился животик. Который я поглаживала и радовалась сытой жизни. Правда пьяные оргии не прекратились. Так же, каждый вечер, когда мама закрывала меня в комнате, на кухне разливалась не одна бутылка водки. Как же так получилось? ДЯДЯ Витя, как он рассказывал, бывший военный инженер. Из-за какой-то ошибки в расчетах, произошла авария. Было заведено уголовное дело и его просто выгнали. Ушла жена, забыли дети. Из военного в бомжи. Я думала об этом, но разве могла тринадцатилетняя девочка построить логическую цепочку длинною;- Армия-свалка-бомж.
Счастье не может быть долгим. Дядю Витю на свалке, то ли задавили, то ли убили. Домой он просто не пришел. Не было день, другой. Мы с мамой поехали на свалку. А там милиционер. Он все маму расспрашивал. А потом погладил меня по голове и сказал;
Все детка, не ищи больше папу. Уехал он, и на долго. Выживайте, как-нибудь.
Как он был прав, этот милиционер. Мать не хотела работать и не работала. Но времена были тяжелые. После одной из пьянок, в квартиру пришли люди и вышвырнули нас и наш не большой скарб на улицу. Пока было тепло, мы жили под лестницей. Соседи, жалея меня, кормили. В школе сквозь пальцы смотрели на то, что я ходила в обносках и явном рванье. Даже одноклассники устали меня дразнить и донимать. Они просто брезговали со мной общаться. А за одно и учителя перестали проверять мои домашние задания, не вызывали к доске и не проверяли контрольные. Дома, на просьбу к матери;
Ну, купи мне мороженного. Ну, хоть раз в году.
Шел всегда один ответ;
Я тоже люблю мороженное, но деньги есть только на водку.
Как-то мать напилась раньше семи вечера и не успела или не смогла закрыть меня в комнате. Очередные ее друзья напоили меня. И это случилось. Я ничего не помнила и не поняла. Было только отвращение и чувство большой беды и грязи. Не хотелось жить. Я собралась с силами и пошла на реку. Не приветливо встретила меня наша речка. Здесь под мостом я всегда купалась и стирала свои вещи. Здесь мелководье и поэтому вода всегда теплее и приятнее, но сегодня река была черной. Холодный ветер нес над остывающей рекой обрывки тумана. В голове, не было ни каких мыслей. Я просто пошла в воду. Я шла и шла. Здесь мелко. Сначала вода обжигала ступни, потом выше и выше. Никогда бы не подумала, что холодная вода обжигает также как кипяток. Вот руки коснулись воды. Вот вода уже выше пояса. Ноги немеют. В голове вроде как светлеет. Набежавшая волна дернула рубашку. Пуговицы расстегнулись, оголилась часть тела, плечо. Вот вода уже у подбородка. Еще одна волна окатила лицо.
Не делай этого. Доченька!
Мама. Это ее голос. Успела обернуться. Мать бежит по берегу. Очередная волна накрыла полностью. И завертело, понесло, бросило об каменистое дно. Все.

Тепло. Свет. Яркий свет, такой, что невозможно смотреть. Прикрыла глаза. Где это я. Что-то пищит. Лицо мамы, еще кто-то. Темно.
Нет, опять свет. Рядом никого. Тишину нарушает только надоедливый писк. Я, наверное, жива. Я в больнице. Все напоминает то время, когда я ломала ноги. Но что-то все, же не так. Может все же я умерла? Такое чувство, что меня держат взаперти. Мною кто-то руководит. Кто-то дает команды телу и мне. И этот кто-то невидим. А почему этот, скорее эта. Я вспомнила. Я умерла там, на реке. Сейчас моим телом завладела другая или другой. Я еще не разобралась. Надо немного подождать, осмотреться. Что же будет дальше!
Это явно женщина и она руководит мной. Пока мы еще были в больнице, мне позволялось нежиться в своем теле. Но как только нас выписали, моя добрая и нежная душа была отправлена в самые низы тела. Душа забилась в своде стопы и ждала освобождения. А его все не было.
Другая я взяла бразды правления. Жесткая, расчетливая и коварная. Я ненавижу женщин и презираю мужчин, но я твердо знаю что тем и другим надо, в том числе и от меня.
Выйдя из больницы, я не вернулась под лестницу. Сейчас я была чистая и благодаря чужим людям, не плохо одетая. Зачем мне возвращаться в грязь. Мой удел царствовать, а не прозябать. Надо искать удобный случай. Нужно оказаться в нужное время и в нужном месте. И этот случай не заставил себя ждать. Несколько дней я провела в вагонах, в которых сдают на ночь купе, а потом просто гуляла по городу и увидела объявление о студенческом бале с выбором королевы красоты.
Ясное дело, что в одном и том же наряде мне не светило ни какое место. Но на конкурсе была возможность неплохо поживиться. Хоть вход и был платным, но представившись по фамилии, имени и отчеству потребовала проверить себя в списке приглашенных. От такой моей наглости охрана немного опешила, но меня пропустили. Так же я прошла за кулисы.
Везде лежали сумки, платья, вещи и документы выступающих, а внимание всех сопровождающих было приковано к сцене. Где и происходили основные баталии.
Мысль пришла одна. Как тогда, перед рекой.
Вперед! Отступать некуда.
Среди всех вещей подобрала для себя самое подходящее, в сумку сложила приготовленное. Так же взяла две большие косметички. Два найденных паспорта. Услышала овации и шум приближающихся шагов. Сразу заметалась в панике, что делать? Но быстро взяв всю себя в кулак. В другую руку сумку с добычей. Пошла по коридору, пробуя все ручки дверей. На удачу, вдруг какая откроется.
Не заперта оказалась дверь туалета. Зашла. Что дальше? Окно. Выглянула. Выходит во внутренний дворик. Стоит несколько машин. Водители заняты кто чем. Выкинула сумку и следом протиснулась сама. На шорохи стали поворачиваться водители, но я удачно присела за мусорным баком. Немного выждав, выглянула.
День был жаркий. Водители по открывали дверцы своих авто и сидели в ожидании хозяев.
Тихонько пробралась к ближайшему джипу и юркнула на заднее сиденье. Сползла на пол и замерла. Но машина все же качнулась и дверца за мной захлопнулась.
- Странно. Вроде ветра нет, а дверца закрылась. – сказал водитель и вышел из машины, намереваясь открыть обратно дверцу. Но тут раздался другой голос.
- Садись быстро. Поехали. Там кипишь, поднялся. Кто-то, что-то спер. Сейчас менты налетят. Мне совсем неохота светиться, да еще и быть свидетелем.
Пока мужчина говорил и садился, машина завелась. А как только захлопнулась дверь, мы рванули с места на огромной скорости.
Как я буду дальше выпутываться, я еще не решила. Главное, уйти подальше от места действия. Машина долго петляла по городским улицам. Потом остановилась. Из разговора мужчин, поняла, что стоим на железнодорожном переезде. Решилась вылезти. Тихонько открыла дверь, стала вылезать, но была схвачена за шиворот. Я вертелась, кусалась, брыкалась, но их было много. Меня скрутили, бросили опять на пол в машине и мы дальше поехали.
Большой двор. Высокий забор. Красивый двухэтажный дом. Елки, качели. Домик при въезде. Везде камеры, не убежишь! Куда-то я попала. Но не тюрьма. И за это спасибо. Сумку с вещами выкинули прямо на снег, на дорожку. Нашли паспорта.
- О, шеф. Тут ксива этой куклы.
- Михась, ты потише. Что шефа не знаешь. Девочка то смазливая. Если шеф клюнет, тебе несдобровать.
- А я что, я ничо.
- Шеф! Тут паспорт, вроде ее и еще какой-то старухи. Может тетка, но не маман. Фамилия другая.
- Ведите в дом. Проверьте шмотки, чтоб ни камер, ни микрофонов. Косметику в топку. Там и черта можно спрятать.
- Э, полегче, она столько стоит, что вам и не снилось.
А может и снилось, раз такой домик и машинки. Меня ввели под руки в дом. В комнате, на диване, со стаканом в руке сидел мужчина. На вид лет тридцати пяти, приятной наружности. Он и оказался их шефом.
- Снимите с нее верхнее тряпье, - сказал он.
Меня начали раздевать, я сопротивлялась. Одному отдавила ногу, второго попыталась укусить, но потом, видя, что силы не равны, согласилась раздеться сама. Скинула блузку и еле стащила юбку. Так и стояла в одном белье, пока мужчина разговаривал по телефону. А потом стал говорить со мной.
- Похоже, красотка, это ты развела на конкурсе, почти всех на тряпье, косметику и документы. Тебя уже вовсю ищут менты. Ты засветилась на камеры при входе и мне ничего не стоит сдать тебя властям. Но ты крошка вроде ничего. Если тебя приодеть. Обуть, накрасить. То с тобой вполне можно выйти в люди. Я предлагаю тебе поработать на меня в роли топ-менеджера. Это типа раз ногой топнешь – сразу вылетишь. А если будешь паинькой, то мы поженимся и дочку Васей назовем.
Они хором все заржали над шуткой шефа. Один охранник, дернул за рукав другого.
- Что я тебе говорил. У шефа новая игрушка. Обидишь ее, сам вылетишь и хорошо, если не в гроб.
- Я согласна, все равно другого выбора нет.
- О! Молодец. Люблю понятливых. Будь умницей и будешь есть с золотых тарелок и спать в шелках. Но, ни дай боже тебе повысить свой ангельский голосок.

Мы живем уже десять лет. Я сразу говорила, что понимаю что нужно мужчинам и женщинам. Нрав у моего любимого очень крутой и только с ним я овечка. Все остальное вокруг, это свиньи и прихлебатели. Все в мире крутиться вокруг нас. нашему сыну уже семь лет. Он учиться в частном пансионе Англии. Красивый и успешный мальчик. По-английски он лучше говорит, чем по-русски. У него светлое будущее. Опора родителей в старости. Хотя мне моего личного счета и без него хватит с лихвой.
Люди быдло. Совсем не понимают, чего от них ждут и хотят. На днях с испытательным сроком приняла на работу кухарку. Вы не представляете, что она мне в первый же день вписала в меню. Котлеты. Эта смесь мясных отходов, с хлебом, луком и молоком. Она что, не видит в какой дом попала? Предложила бы еще макароны по-флотски. Нищенская натура. Приходят разные голодранки. Да и прислуга, не поймешь что им надо. Прошу, пыль протирайте хотя бы через день. Так они все как сговорились. Не успевают, видишь ли. У нас всего-то двадцать комнат. А как люди во дворцах живут.
Да и в остальном. Отдала им весь подвал. Стирайте свое тряпье, и сушите в подвале. Так нет же, засрались так что на плитке плесень появляется.
А вообще у меня жизнь хорошая. Мы с мужем души не чаем друг в друге. У нас взаимная любовь.
Вот только есть во мне еще частичка, какой-то низости, которая гложет меня. Вот и на днях. Служанка перестирала и развесила тряпье, спрятанное мной еще после свадьбы. Мне аж дурно стало. Уволила служанку и выкинула все эти шмотки вслед за ней.
Нравиться мне моя золотая клетка. Никогда не вернусь под лестницу. С теми вещами я оторвала и выкинула последнюю нить воспоминаний.

Друзья. Всем душевного благополучия и хороших друзей.

- Здравствуйте, я Катя.
- Проходи Катюша. Я тебя узнала. Витя знал, что ты придешь. Он так и говорил;
- Мама, ты жди, она все равно придет, когда-нибудь, потом, поздно, но придет. Когда у неё всё будет хорошо. Отдашь ей это письмо и больше ничего не говори. Я в письме все сказал и за себя и за тебя.
Вот я выполняю его последнюю волю, а теперь иди. Пока я тебе ничего не скажу. Придешь через неделю.
Сказала и выпроводила меня за двери
Я шла домой. Конверт жег пальцы. Хотелось выбросить его в ближайший мусорный бак. Слезы наворачивались на глаза. Нахлынули воспоминания, они душили и давили. Не хватало воздуха, так же как тогда, десять лет назад. Как он мог со мной так поступить? За что?
Последние метры до квартиры я уже бежала. Ну не могла я, тридцатилетняя тетка разрыдаться возле детской площадки.
Только дома, запрыгнув на диван с ногами и укрывшись пледом, я дала волю чувствам. Наплакалась от души. Плакала о своем прошлом, жалела себя сейчас. Постепенно успокоилась и мысли ушли в такое далекое близкое прошлое.
Солнце уже поднялось высоко. Становиться жарко. Ноги вязнут в песке, а нам еще идти и идти. Мы всю ночь танцевали с девчонками в баре. Пили только слабо алкоголку, но сейчас солнце, песок и жажда убивали все самое хорошее что у нас было. Мы с девчонками с нашего курса, вчетвером договорились съездить в Крым и пожить на море в палатке. Романтика, новые ощущения и полное отсутствие контролирующих щупалец родителей. Нет, не то что мы хотели чего то там зачудить. Просто почувствовать себя самостоятельными. Взрослыми.
Мама сразу встала в положение отказа. Отец колебался. Вот на этом я и решила сыграть. Все удалось. К папе легко подлизаться. Любимая доча. А потом он за меня горой. В общем мы поехали. Поселились в палаточном городке на «Новом пляже» под Евпаторией. Шикарное место. Палатки охраняются. Есть камера хранения. Есть и бары и рестораны и дискотеки. Так и в этот раз, мы пошли на местную дискотеку, а утро встретили в самой Евпатории. И вот теперь бредем по песку и жаре, к себе в палатку. Поднимающееся солнце угнетает. Ужасно хочется пить. Ну и спать конечно. Сзади раздались крики, шум и гам. Мы оглянулись. Подвыпившая группа парней, человек шесть, шли по пляжу вслед за нами. Мы сдвинулись ближе к воде и шли, шлепая по воде босыми ногами. Босоножки держали в руках. Ребята явно шли быстрее и вскоре должны были нас обогнать. Но они не ушли, а подошли к нам. Заговорили. Ко мне подошел зеленоглазый парнишка и протянул бутылку минералки.
- Нет, нет, спасибо, я не хочу.
- Такого быть не может, ведь вы так же как и мы всю ночь по клубам зажигали. Было очень весело. Отдохнули во. Как хорошо что мы с парнями договорились вместе отдохнуть. Мы сюда в вшестером приехали. Он говорил, говорил, а мы шли и шли. Я уже напилась минералки. Он рассказывал о себе, о институте, о преподавателях и о своей группе. Обо всем на свете. А я шла и слушала, и так мне было на душе хорошо, что я и не заметила что мы уже прошли наши палатки, да и сам пляж. Очнулись только когда рядом проехал большой грузовик и обдал нас гарью солярки. Мы развернулись и пошли обратно. На пляже людей поприбавилось. Пришла электричка и толпы отдыхающих с детьми спешили занять лучшие места. В этот раз мы не прошли мимо палаток. Но стояли на середине. Между нашими палатками и жильем мальчиков было метров двадцать. Вот где то между, в тени дерева мы и стояли. Когда мы расстались, девчонки в палатке уже просыпались. А мне спать совсем не хотелось. Я вся в мечтах и сказочных грезах. Через час мы снова вместе. И все время вместе. На дискотеку, в бар или еще куда, мы ходили компанией, но были только вместе. Вдвоем. Все и все было без нас. мы видели и слышали только самих себя. Нет, вы не подумайте. Тогда это не сейчас. Теперь то я знаю чем можно было заняться. А тогда я была чиста и невинна. Ночами напролет мы сидели на берегу и обсуждали лунную дорожку. Больше сегодня звезд, чем вчера и ярче ли они. Духовное наше общение заменяло все другое. Мы были пьяны собою. Без алкоголя или чего то еще. Это, случилось за два дня до отъезда, точнее ночи. Море, звезды, любимый. О чем еще можно мечтать? Это было красиво и приятно.
Это лето и это Крым, господа. Поменять билеты не так то просто. Во всяком случае, у нас не получилось. Но в итоге вышло еще романтичнее. Я его здесь со слезами провожала, а он меня в Москве на вокзале встречал. И с огромным букетом.
Наступил сентябрь. Начались дожди. Он был в своем институте, я у себя. Но вы не представляете, как преобразился наш город. Яркие краски рекламы. Хоть и опадающие, но такие прекрасные листья в парке. Какие из них шикарные букеты. В ноябре я забеременела. Как ярко и красочно ты воспринял эту новость. Две из трех гортензий, до сих пор красуются на моем окне. Третья летом засохла.
Ты оберегал меня от всего, и мы многое планировали. Как назовем ребенка? Кто у нас будет? Мальчик или девочка? Когда свадьба и кого будем звать? Мы завели блокнот и все записывали. Это были часы и дни отрешенности и счастья. Ты набрался смелости и пришел знакомиться с моей мамой. И это тоже счастье. Наши мечты и желания взаимны. Если хотелось в парк то мы гуляли до темна. Или катались в метро на кольцевой до одурения. Да мало ли чем можно заняться с любимым в городе. Кино, театр, концерт. Мы старались не пропустить ни одно хоть немного разрекламированное мероприятие. Датой росписи определили на восьмое марта. Даже заявление подали. За то, как ты говорил;
- Ни кто и никогда не забудет что у тебя праздник.
- А ты как же?
- А меня поздравить ты не забудешь и так.
Да, я все десять лет помню, что наша свадьба должна была состояться восьмого марта. Все десять лет для меня этот праздник не в радость. Это началось после нового года. Ты ходил все время грустный и как в воду опущенный. Ничего тебя не радовало. Вся жизнь проходила мимо. Ты оживлялся, только когда речь заходила о нашем ребенке. Ты мечтал, каким он будет, когда родится. Кем он вырастет? Всегда просил беречь его или ее. Роды назначили на июль.
Когда вставала на учет, ты был рядом. Посещал со мной курсы будущих отцов и матерей. Только здесь ты жил. А выходя, вроде как исчезал. Тихая тишина и никакого просвета.
Потом эта непонятная поездка к бабушке на три дня. Я просила тебя взять меня с собой. Ты как то кругами ушел от прямого ответа. Уехал не простившись. Звонил и всего три фразы;
- Как дела?
- Как наш малыш?
- Как ты сама?
Я так радовалась когда ты приехал, а ты был холоден. Мы виделись всего по двадцать, двадцать пять минут. Ты прощался и уходил. Я плакала. Тихо, дома, в подушку. Скулила как побитый щенок. Что же ты со мной делаешь? Все становилось только хуже. И это случилось.
Я ждала на скамейке, на нашем месте. Ты пришел под руку с женщиной. Представил ее. Это была твоя мама. А вы похожи. Встретив вас вместе не ошибешься в том что вы родня.
Когда вы подошли я встала. Ты представил мне свою маму и сказал;
- Катюша прости. Я нашел себе другую девушку. Между нами все кончено. Не ищи меня и не звони.
Я села. Ты демонстративно достал из кармана телефон. Вынул сим карту и отдал мне. Тебя качнуло ко мне, я видела.
Женщина закусила губу и взяла тебя под руку. Вы медленно, слегка качаясь, удалялись по аллее из парка. Надо было броситься. Догнать. Избить тебя по спине, по лицу. Сильно избить. А как же я? А как наш ребенок? Ты совсем не подумал о нас.
Мысль о ребенке просто подбросила меня со скамейки. Если я напомню тебе о нашем ребенке то ты вернешься ко мне. Но вас уже не было на аллее. Мелькнула мысль – позвонить и напомнить. Достала телефон, но из рук на землю упала заветная красная картинка. Я не смогла ее поднять.
Я вспомнила. Я же знаю где ты живешь. Собрала все силы, поднялась и пошла. Вот и твой дом. Подъезд. Этаж. Я даже ступеньки считала. Столько же раз и звонила. Ни кто не открыл. Спустилась вниз. Села на скамеечку рядом со старушками. Сидела до темна, но так вас и не дождалась. Твои окна оставались темны. Бабушки разошлись по квартирам. Стемнело. Медленно поднявшись, я пошла домой. Для меня солнце погасло надолго. Я родила девочку. А как хотела мальчонку, и что бы он был похож на тебя. Так впервые после твоего ухода, солнце выглянуло из-за туч. И прошло почти девять лет, когда пришел он. Мой нынешний муж. Он не был таким же как ты, но он настоящий мужчина. Он любит меня и боготворит Настену. А что нужно еще женщине. Немного ласки и что бы ее ребенок не чувствовал себя обделенным.
Но в сердце все равно ты живешь.
Идя сегодня с работы, я увидела тебя. Такой же веселый, зеленоглазый и с непослушными кудрями. Ты идешь с девочкой, и вы весело щебечете обо всем на свете.
Я не могла это стерпеть. Я подбежала, схватила тебя за рукав, дернула;
- Витя, как ты можешь? А как же я?
Ты обернулся и с удивлением сказал;
- Тетенька, я не Витя, я Саша. Вы обознались.
Тетенька! Я тетенька! Ну да! Прошло уже десять лет. Ты не мог оставаться таким же. Я решила зайти к тебе домой. А теперь сижу на диване дома, и слезы ручьями текут по щекам. Где там это письмо?
САМО ПИСЬМО.
Дорогая моя Катюша. Как же трудно мне писать эти строки. Вчера я с тобой расстался. Ты плакала. Я убежал. А что я мог? Сегодня я прятался за углом, что бы просто тебя увидеть. Но я сделал усилие над собой и не вышел, хотя видел твое заплаканное лицо и красные глаза. Я был рядом. Как же я тебя люблю. Когда я узнал, что ты беременна, моему счастью не было предела. Значит, я не зря прожил свою короткую жизнь. Мой ребенок будет жить после меня. Даже если ты, обидевшись, дашь ему другую фамилию и отчество, даже если у моего ребенка будет другой отец. Я не обижусь. Это все равно мой ребенок. И я был вынужден отказаться от тебя, только ради тебя. Я хочу, чтоб ты меня разлюбила. Я не могу позволить себе такой роскоши, заставлять тебя смотреть, как я умираю. Просто мне, неделю назад сказали, что у меня опухоль головного мозга. А я-то думал, почему у меня ночами болит голова. Так болит, что нет возможности заснуть. К утру все проходит, и я забываюсь на пятнадцать-двадцать минут. Сразу, конечно же, ни кому не поверил. Ты помнишь, я на три дня ездил к бабушке, так это была не бабушка, а другой город, другая больница, другие врачи. Только диагноз тот же. Я смертник, которому осталось не более месяца. Прости родная. Я должен был, поругаться с тобой и бросить тебя. Пусть я буду плохим парнем, но ты не увидишь, как я буду угасать. Да, возможны ещё операции и один шанс из тысячи, но эти мучения и приближающаяся смерть. Я не могу допустить, чтоб ты это видела, и тебе было плохо. Я слишком сильно люблю тебя. Прошу об одном, покажи нашего ребенка маме. Она так мечтала о внуках. Помню. Люблю. С того света вижу и жду. Приходи, но попозже. Вечно твой Виктор.

Я пришла через неделю, как и просила Мама. Показала ей внучку, Анастасию Викторовну. Теперь мы будем чаще видеться. Мой муж тоже не возражал, что бы Настенька узнала свою настоящую бабушку. Мы вместе ездили на кладбище и в церковь. Я простила и отпустила тебя.

Живите люди так, как будто это последний день вашей жизни. Наслаждайтесь увиденным и услышанным. Не ругайтесь с родными и близкими. Ведь кто-то может уйти.
СЧАСТЬЯ И ЗДОРОВЬЯ ВСЕМ.

Год прошел. Триста шестьдесят дней. Для кого-то это очень много. Для кого-то мало.
Вот родилась внучка. Через неделю ей тоже год. Она уже что-то лепечет. Делает первые шаги. Смотрит на наш мир удивленными глазами. Для нее все прекрасно. Ее окружает любовь, забота родителей и приветливые улыбки прохожих, знакомых и незнакомых. Вот старшая внучка перешла из третьего в четвертый класс. Большой шаг, из младших классов в старшие. Ее готовят к школе. Покупают форму, портфель, ручки, тетрадки. Взгляд детско-серьезный, немного печальный. Лето закончилось. Всего-то три дня и новые уроки, новые учителя, предметы – большая ответственность.
У соседей умерла бабушка. Прожила всего-то восемьдесят пять, но по нашим меркам это много. Все повидала, пожила. А задуматься, что она видела Такого? Семья, дом, работа. Это много или мало для современного человека? Кто его знает. Но глаза у бабули постоянно слезились, и казалось, что она постоянно смотрит в след убегающему от нее вперед миру. Мир убежал, она осталась. И это тоже произошло за этот год. Господи! Да куда же мы все бежим? Что в семье, да все по-старому. Один женился, у другого родилась. Ругаемся–миримся. Празднуем – огорчаемся. Все течет, все изменяется. Наверное, это с годами приходит. Люди становятся сентиментальнее. Я не исключение. На этот пляж мы ездим уже пятнадцать лет. Чистый воздух, тихое море. Поля винограда и приветливые люди. Большинство на отдыхе становятся приветливей. Здесь не грузят проблемы. А на таком, мини экстремальном отдыхе, вообще есть своя прелесть. Жизнь в палатке. Кто говорит, что это превосходно? После родной кровати, жесткая земля. После махровой простыни сверху и снизу – спальный мешок. Вам разве нравится спать в мешке? После приготовлений на родной кухне, и поедании различных блюд, маленький таганок, походный столик и еда на скорую руку. Да здесь обычные для дома оладьи, превращаются вверх поварского искусства и не превзойденное лакомство. Целые дни без работы, сериалов, семьи.
Пять дней. Полных пять дней тебя вырывает из обыденности. Твоя голова занята решением совсем других проблем. Выживание современного человека в условиях питекантропа. Когда эти пять дней проходят – ты возвращаешься домой. Твой дом встречает тебя открывающейся дверью. Собаки прыгают вокруг тебя, радостно скуля и повизгивая. Спасибо соседу, покормил их, вижу миски полные. Коты трутся об ноги и преданно смотрят в глаза. Ты здесь нужен. И вроде как укоризненное *Мяу* - как ты посмел уехать.
Это все твое, родное. И плита, и кухня и постель. Но ты понимаешь, что ты за этим скучал. За той плитой, которая уже по горло надоела, перед отъездом. За всем тем что окружало до поездки. Как ты за этим теперь скучал. А значит отдохнул. Вольемся в обыденную жизнь и триста шестьдесят дней до того момента когда…
-Вставайте. Вставайте все. Осталось пятнадцать минут.
Начались потягушки. Кто просит еще минутку поспать. Но во всех палатках зашевелились. На плите закипает большой чайник. Старый, алюминиевый, трех литровый, видавший многое на своем веку чайник.
Зашипел, забурлил. Снимаем.
Из палаток к умывальнику потянулись желающие Это увидеть. Чистим зубы, умываемся и за кружку. Кто–то успел раньше. На все про все пятнадцать минут. Это ждать не будет. Это вам не поезд и не самолет. Тут не договоришься. После умывания с кружками к чайнику. Ложка кофе, ложка сахара. Пол кружки кипятка.
-А чего так мало.
-Делим на всех. Ждать нового закипания некогда. Вереница страждущих потянулась на берег. Девчонки в спортивных костюмах, еще прохладно. Парни в плавках и майках. Вот две женщины в купальниках. Мужики не отстают.
Все бредут с кружками. Каждый занимает, только для него удобную или привычную позицию для обозрения. Некоторые принесли с собой раскладные стулья, и расселись на возвышенности. Кое-кто просто встали на краю небольшого обрыва. Есть, кто расположился просто на пляже, но вот одна, нет две пары зашли в воду. Все! Позиции заняты. Еще минута. В руках парящие, в утренней прохладе кружки с горячим кофе.
В серой дымке. В мареве, образующем тучи над морем появилась розовая полоска.
-Начинается!
Раздается первый возглас, но взгляды у всех и так направлены на восток.
Розовая полоска увеличивается. Еще. Еще.
-Есть…
-Ура! Ура-а-а-а! - несется по берегу. В стороне стоят такие же люди. Они как эхо вторят нам.
-Ура-а-а-а!
Несется над морем. Сегодня первый восход на отдыхе. Еще целых четыре восхода мы увидим здесь, до того как вернемся к обычным проблемам. Дома тоже солнце восходит. Но Кто это видит? Пять дней мы проводим в Солнечной долине под Судаком. Кто-то встречается на Урале, на Дальнем востоке. Кто-то в степях, а кто и в горах. У каждого свой отдых. Своя жизнь, и свои проблемы. Для нас отдых только такой. Переезд из своей постели в номер отеля – это жизнь проститутки, меняющей кровати. Отдых должен выбивать из колеи обычной жизни. Создавать новые, легко разрешимые и не долгие проблемы, которые можно и не решать, если не хочешь. Домашние или рабочие проблемы не отложишь. А здесь? Здесь друзья, знакомые и незнакомые люди. Здесь жизнь всего пять дней. Но какие пять дней?! Каждая поездка имеет свои нюансы, и каждая запоминается какой-то особенностью. И вот эта уже тоже отмечена. Друзья из-за работы опаздывают на один день. Теперь сидя зимой дома за столом, с кружкой чая и бочонками лото мы будем говорить;
-А помните тем летом, когда вы пропустили один восход…

Хочу поделиться небольшой историей, что произошла со мной в недавнем прошлом, и которая привела меня в нынешнее состояние. Кто-то скажет - дурак! А кто и пожалеет. Я расскажу для тех и других, пусть судят о моих делах и поступках, а я уже посмотрю, кто есть кто?
И так. День начался как обычно. С небольшого скандала с женой. Но это не проблема, это скорее привычка. Чтоб не расслабляться. Попил кофе. Сел в наш старенький жигуль и отправился на работу. Как часто бывает, не доехал.
Из под капота, пошёл пар. Наверно где-то потёк патрубок. Поставил машину у обочины, недалеко от больших кустов. Закрыл все двери и побежал на работу. Благо недалеко.
С пятого этажа, где находился наш офис, я видел свою машину. Ближе к обеду, глянув в окно, заметил, что рядом с моей копейкой, встала точно такая. Водитель вышел и стал оглядываться. Подошёл к моей, дёрнул ручку двери. Закрыто. Ха, я всё проверил, когда оставлял машину.
Сначала хотел побежать туда, но потом подумал, что успею, если что и стал наблюдать. Правда, ни чего интересного не произошло. Мужик походил вокруг и пошёл по дороге в обратном движению направлении. Правда часто оглядывался, но так и ушёл.
Я тоже, еле досидел до обеда. В столовую, на первый этаж, бежал через три ступеньки. Чуть начальника не сбил, зато был в числе первых. Схватил три котлеты и хлеба, первым на кассе рассчитался и пошёл, жуя свой обед, к машине.
Пока бегал да скуплялся, машину не видел. Испереживался весь, вдруг разберут, а у меня там почти новая резина, ей всего-то три года.
Выскакиваю на дорогу и тут же замираю. Возле моей машины стоит огромный джип.
Сначала струсил немного. Бандиты наехали. Потом стал думать, вроде ни кому, ни чего не должен. Только Украине.
Тут оговорюсь. Я сам из Крыма. И вот сейчас, когда Крым мирно перешёл из Украины в Россию, этому обрадовались девяносто процентов жителей. Поводов для радости много. И родня в России. И Россия богатая страна, нечета Украине. И безработицы здесь нет и зарплаты выше. Но я рад больше ещё тому, что не надо отдавать долг по кредиткам. По моей девять тысяч долга, а по карте жены восемь. Этот факт меня обрадовал до глубины души. В принципе я не против того что бы отдать. И отдал бы, если только не форс мажорные обстоятельства. А обстоятельства таковы, что из Крыма сбежали все Украинские банки. Ну не догонять же. Заметьте не мой побег, а их.
Правда, говоря, что теперь пять лет нельзя в Украину ездить, но мне там делать не чего, да и не доеду я на своей копейке.
В общем продолжу. Так, стоя за углом, разложив всё по полочкам, в своей голове решил, мне ни что не угрожает. Вышел из за угла и бодро отправился к машине. Буквально за двести метров не доходя до машины, джип взревел и рванув с места, скрылся. Меня это ещё больше обрадовало и дойдя до машины я спокойно занялся ремонтом. Быстро нашёл неисправность. Из патрубка, идущего на печь, тосол тоненькой струйкой брызгал на коллектор. Вот отсюда и пар. Изолентой замотал патрубок, и хотел было отправиться на работу, но тут меня кто - то дёрнул. Чего этот козёл, чья копейка стояла сзади моей, ходил вокруг машины и рассматривал её? Оглядевшись по сторонам, не идёт ли кто, я тоже стал осматривать машины.
Опять оговорюсь. Два дня назад, в понедельник, я получил новые номера на машину и ещё не совсем привык к ним. В связи с переходом Крыма в Россию, все меняют паспорта и документы на автомобили согласно Российским законам. Вот неделю назад получил новенький паспорт, а позавчера новый тех паспорт и номера на машину. Тут мне повезло, мне дали номер = у777ем\777ру=. Красотища. Хотя счастья не прибавилось, машина продолжает ломаться и новее не стала.
Продолжу. Стал я осматривать машины. Та новее моей, но не на много. В салоне там тоже всё в порядке, магнитофон, колонки, чехлы. Да, та машинка новее и лучше. Подёргал дверцы, все закрыты. Номер глянул, у него простой = о123ем\777ру=.
Так вроде ничего другого не заметил. Сделал несколько шагов назад, чтоб глянуть со стороны на обе машины и чуть не упал через какой-то камень или что - то другое. Что упав, издало громкий звук. Развернулся и замахнулся ногой, что бы это пнуть. Но передо мной лежал дипломат. Чёрный, пластиковый, с алюминиевой окантовкой и кодовыми замками дипломат. Но так как замахнулся, я всё же пнул его ногой. Правда, пытаясь сдержаться, с малой силой. Дипломат отлетел в сторону, дальше под куст и ударился о бордюр. Замок не открылся, как вы подумали, но треснул пластик. Даже не треснул, а образовалась небольшая дырочка от удара об угол бордюра. Я видел разбитый дипломат, лежащий в кустах, и раздумывал что делать. Оглянулся. В ногах и руках появилась мелкая дрожь. Оглянулся ещё раз. Ни кого. Присел, попробовал открыть дипломат, закрыто. Покрутил кодовый замок. Он пощёлкал, но не открылся. Зараза. Что дальше. Встал. Огляделся. Никого. И тут мысль. Если я всё утро смотрел за машиной из окна, так же могут наблюдать и за мной. Дрожь усилилась. Оглянулся. Ни кого. Присел. Сунул палец в образовавшуюся дырочку. Сердце остановилось.
Душа ударилась об затылок из нутрии и укатилась в пятки.
Палец ощутил прохладу бумаги и равные углы пачек.
ДЕНЬГИ!!!!!!!!!!
МНОГО!
МОИ!
Не отдам!
Что делать? Куда бежать? Где перепрятать? Моё!
Вскочил. Огляделся. Ни кого? Ледяной душ. Идёт кто - то в дали.
И тут резко взял себя в руки. Поднял дипломат и бодро пошёл на работу. В голове мысли как солдаты – чётко в ряд.
Машину не беру – я здесь с утра не был.
Дипломат не брал0, и не видел - и какой дипломат, вы о чём? Не докажите.
Где его спрятать, чтоб и на работе не видели.
Дурак – кто же деньги прячет. Этот дипломат уже кто-то прятал. Так же хочешь?
Надо отпроситься домой. Сказать что приболел. Интересно сколько там денег? И какие?
Рубли? Нет, не рубли – я точно ощутил доллары! БАКСЫ!
Тысяч сто! Нет – миллион.
Я! Я миллионер! Заживу!
- Толян. Толян. Да ты что – спишь что ли? Или рехнулся? Я с ним полчаса разговариваю, а он лыбится и молчит. Ты куда летал?
Ужас. Передо мной Николай Петрович. Мой начальник. Что - то говорит – я не понял. Надо быть внимательнее, а то можно вляпаться. Опять он меня трусит и говорит.
- Толян! Если б ты, когда бежал на обед, через три ступеньки, не столкнулся со мной, я подумал бы что ты только идёшь на работу. Весь такой важный, сияющий. Даже с дипломатом. Новым. Только он у тебя, что - то в пыли. Ты не забыл? В субботу ко мне на дачу. Там мне поможешь, а потом посидим тихонько, посемейному.
Сказал и пошёл.
Знаю я это по - семейному. Я буду вкалывать на огороде. Моя жена будет катать закатки вместо его жены. А вечером он мне ткнёт в руки бутылку, как алкашу и быстренько выпроводит за ворота. И я, по ночным дорогам, буду добираться домой на своей развалюхе. Хорошо если опять ни чего не сломается. Стой дурень. Ты же Миллионер. На хрен тебе этот старый идиот. Пошли его, куда подальше. Стоп, нельзя. Пошлю попозже. Сейчас он нужен. Надо отпроситься.
Догнал на лестнице. Спросил. Он глянул, нахмурился, но отпустил на три дня.
- Чтоб до субботы отлежался. И не пей, пожалуйста. Ты же знаешь – моя не любит когда ты с перегаром.
Всё, иду домой. Забрать вещи и…… И что и? Домой с баксами? К моей мегере? Отберёт и даже, не узнаешь, сколько там было. Так! А куда податься? Друзья отпадают. Будут завидовать. Забухаем. Сопрут ещё. Что же делать?
Вещи собрал. Глупо выгляжу. Папка, барсетка, дипломат. Папку бросил в стол. Гори она, эта работа. Я миллионер. Теперь заживу. Ни дня работать не буду. А что делать буду? На юга поеду. Со своей? Ищи дурака. Найду помоложе. Девки на деньги хорошо идут. Выберу себе двух, и поедем. А кстати, надо у них спросить, откуда они знают, у кого есть деньги, а у кого нет? Глянул в окно. Машина. Надо домой отогнать.
Сердце встало. У машины вертится тот мужик, что был с утра. Как быть? Машину бросить нельзя. Вдруг понадобиться? Да я в ней спать буду, с баксами. Не домой же нести.
Короче! Морду кирпичом и вперёд. Я с этим мужиком сейчас разберусь.
Зашёл на вахту. Сдал в камеру хранения дипломат и ключи от кабинета. Предупредил что через пол часа заберу. Пусть пока здесь постоит.
Охранник даже не глянул. Подёргал ячейку, хорошо ли закрылась. Порядок.
Всё, руки свободные. Ни кто, ни чего не докажет. Надо было сразу в ячейку спрятать. Шеф бы тоже не увидел. Ну да ладно. В голове крутится песня - Море, солнце, девки, пляж. Скоро всё будет и море и девки. Жить то, как хорошо.
- Мужик, слышь, мужик. Давай меняться.
Что этот козёл от меня хочет? Меняться? Да на что я свой миллион променяю? Только на другой миллион и то не факт. Вот на два миллиона променяю точно.
Ну, замучил. Схватил за рукав и таскает вокруг машин. Что меня все за рукав тягают. То возле моей постоим, то у его. Надо послушать, что он хочет.
- …..Даю штуку зелени….
Ага! За мой миллион – штуку. Ну, насмешил.
-……. Твоя старая……
Причём здесь моя жена? И откуда он знает, что она старше? Надо что - то ему сказать. Как он не вовремя, со своими проблемами. Может он тоже сломался? Но сейчас так не до него.
- Мужик. Я сейчас очень занят. Давай завтра или найди кого другого. У меня куча проблем, а тут ты со своими лезешь. Дай миллион и тогда всё будет, так, как ты скажешь. Всё. Нет миллиона – отвали.
Мужик так выкатил глаза, что я даже засмеялся. Сел в свою ласточку и рванул с места. Мужик остался стоять с открытым ртом.
За минуту я был у работы. Выскочил из машины, не глушил даже. Забежал на вахту. Вахтёр всё читал свою газету. Вот так вот и воруют вещи. Он опять не оглянулся. Я забрал из ячейки дипломат и бегом в машину. Полчаса колесил по городу с двумя мыслями.
1. Нет ли слежки?
2. Где бы открыть дипломат, посчитать свои деньги.
Слежки не было. Я знаю в старом городе несколько тихих улочек, где сразу будет видно – едет ли кто сзади или нет?
Решил ехать за город, на возвышенность.
Нашёл на окраине большой пустырь. Машина со всех сторон как на ладони, но и к машине не замеченным, подойти не возможно. Остановился. Огляделся. Взялся за дипломат. Кручу кодовый замок – не открывается. Палец в дырочку. Ну, явно – деньги.
Опять кручу замок. Опять палец в дырочку. Ну, ни как. Меня аж в дрожь бросило. Трясёт как с угоряки. Ни как. Швырнул дипломат на сиденье. В багажник за инструментом. Со злости хотел молотком разбить. Остановился. Подумал. Взял отвёртку. Стал отжимать замочек. О чудо. Открылся. Дух захватило! От счастья даже глаза закрыл. Ощупываю руками. Точно – деньги.. Чувствую – крышка откинулась назад. Приоткрываю один глаз!
Не понял! Открываю второй.
Гады. Воры. Ограбили. Обдурили. Нет баксов. Ужас.
Полный дипломат Украинской гривны. Сотенными.
Развод. Развели меня как лоха.
Хотел с горя в окно выкинуть. Потом - стоп.
Ну и что - что гривны? Всё равно мои. Мне и на халяву. Смотри сколько? Новенькие. Всё сотенные. И лежат как плотненько. Пачечка к пачечке. И сверху несколько сотенных валяются.
Те, что разрозненные собрал и засунул в карман. Пачки погладил и закрыл дипломат.
Надо всё хорошенько обдумать.
Да уж. С валютой обдурили. Вместо баксов подсунули гривны. Облом конечно. Ну ладно. Тридцать пачек по десять тысяч – это триста тысяч. Если по три и восемь перевести на рубли, то это миллион сто сорок тысяч рублей. Тоже не плохо.
Одно плохо – немного поздно. На той неделе паспорт поменял. Но это не проблема. Старый Украинский паспорт остался на руках. А вот номера на машине позавчера на русские заменил. Вот с этим проблема. На старых номерах я бы в Херсон выехал. Даже если надо было кредит заплатить, то это всего семнадцать тысяч. За то на остальные я накупил бы золота и сюда привёз, а здесь по дороже продал. Ещё и заработал. Или нет. Купил бы машину. Нет, переоформлять опять деньги терять. Купил бы дом под Киевом или дачу под Одессой. Или…..
Так, ладно. Мечты на потом. Что делать сейчас? Домой нельзя. Придётся делиться. К друзьям тоже – обзавидуются. Еду в банк – обменяю те, что в карман положил. В банке обдираловка, ну да ладно. Хоть пивка выпью. Спрятал дипломат под заднее сиденье и поехал. Машину поставил на бесплатной парковке у магазина. Сходил в обменник. Поменял деньги, их оказалось ровно тысяча гривен. Поменял на две тысячи шестьсот рублей. Не плохо.
Подхожу к машине, тут снова этот мужик со своей копейкой. Тот, что у работы меня ждал. И опять какой – то обмен, тысяча долларов. Я и слушать не стал. Махнул на него рукой. Он попросил номер телефона. Я продиктовал номер жены. Сел и рванул с места. Не уж то следил. Исключено. На пустыре точно ни кого не было. Но на всякий случай опять два часа колесил по улицам города. Остановился на окраине. Звонил телефон. Достал, посмотрел. Жена звонит. Резко ответил, что я занят и выключил телефон. Вообще.
Осмотрелся. Нахожусь в неизвестном мне месте. Впереди весит вывеска – “Бильярд- Бар”. Только тут почувствовал что голоден. А ведь точно. Я сегодня за день съел только три котлеты с хлебом. За то в кармане лежало две с половиной тысячи. Пойдём играть в бильярд. В баре пусто. Это хорошо. Заказал отбивную, картофель фри, салатик и сто пятьдесят коньяку. Я миллионер, могу себе позволить. Правда, немного кинули, вместо баксов сунули гривны. Ну ладно, померкуем что с ней делать.
Принесли салатик и выпивку.
Пятьдесят. Ещё пятьдесят. С голодухи в голове посветлело. О, картошечка. Наверно мало заказал.
- Повторите, но без салата, тот ещё не доел. Надо экономить. А вот коньячку можно и ещё двести.

Как то я продрог в машине. Удивительно, голова не болит. Всё чётко и ясно. Только две вещи смущают. Страшный сушняк, и не помню, как закончился вечер.
Лежу на заднем сиденье, под головой дипломат. Достал телефон. Молодец. Не потерял вчера. Включил. Батарея почти полная. Время десять сорок. Посыпались эсемески, более ста штук и все от жены. Скорее выключил телефон. Чтоб не успела перезвонить. Ведь достанет, если не выключу. Дура. Не понимает своего счастья. Я миллионер, и развод ей за час оформлю. Пусть себе другого дурака ищет и мозги ему полощет.
Ох, ну и сушняк. Горло не продрать. Какой - то посторонний шум или шорох. Вроде как где – то рядом кто – то есть. Встать и осмотреться? Лень. Полежу ещё немного. Правда, ноги в коленях затекли. Попробую перевернуться на бок. Вот так носом к спинке сиденья. Во, уже лучше. НО. Тихо. Кто – то сопит. Резко сел. В зеркале заднего вида вижу мужика. Не брит, морда помята и опухла. Кто это?
Тю, да это же я сам. Ну да. Не бритые щёки. Растрепанные седеющие кудри, с рыжиной усы. Сам себя не узнал. Хаха. Не, ну если бы в зеркале всего себя увидеть, а то оно ведь узенькое. Хотя всё равно зарос за сутки я уж сильно. И усы как у……..
У меня нет ни каких усов. Я их сбрил лет семь назад. А в зеркале есть. Ощупал себя – нету.
Не понял. Посмотрел ещё раз. Да нет. Точно не я. Вон и глаза закрыты. Не могу же я на себя смотреть с закрытыми глазами?
КТО ЗДЕСЬ?
Схватил дипломат, тяжёлый. Значит всё на месте. Стал осматриваться. Машина вроде моя.
Впереди вывеска “Бильярд - Бар”. Значит, стоим на том же месте. А что за мужик сидит на переднем сиденье?
Потихоньку открыл дипломат, не глядя, достал пачку денег и убрал в карман. Думаю, пригодятся. Не спеша закрыл и спрятал под заднее сиденье свой миллион. Всё сижу и делаю на автомате. Главное сейчас не разбудить своего соседа. Надо всё вспомнить.
Молодец же я, хорошее место нашёл. Как я этот бар раньше не видел. Я в городе почти все бары знаю. Зато и жена об этом баре не знает, а то уже была бы здесь. Всё равно, к вечеру надо искать новое место стоянки, может ведь и найти.
Что я всё не о том думаю? Что это за мужик рядом со мной. В голове по немного появляются моменты, как он тут появился. Посидел, подумал и тут увидел, что открылась дверь бара. Толкнул сиденье.
- Вставай, пойдём, уже открыто.
- Ага. Угу. Идём.
Мы вылезли из машины. Тщательно закрыл дверцы. Подёргал. И мы зашли в бар. Всё делалось молча. Молча, зашли. Молча, сели. Да слова:
- Как вчера!
Молча, ждём заказа.
На столе появился салат, две рюмки, бутылка коньяка. Молча, выпили. Ещё раз выпили и закусили.
Вот от, куда мне знакома эта физиономия?
Ну, точно! Это мой одноклассник. Винник Сергей. У него всегда голова полна идей.
Так вот куда меня занесли мои мысли. Оно и правильно. С Серёгой мы лет двадцать не виделись. Он обо мне ни чего не знает, а я о нём. Но по внешнему виду, он от меня далеко не ушёл.
Разговор начал сразу о деле.
- Толян! Мы вчера пришли, если помнишь, к очередному консенсусу. На Украину ехать нельзя! Заберут машину из-за новых номеров. Там они нелегальные. Ехать на такси, тоже не подходит. Пока будешь скупать золото, таксист может проследить, а так как в одном магазине на такую сумму сразу не скупишься, то придётся объехать все ювелирные магазины Херсона. А это не реально и таксист за такие деньги может просто прибить.
Можно поехать туда жить или купить машину. Если покупать в Херсоне дом, то для житья денег почти не останется. И ещё придётся выплатить кредиты, ты останешься гол как сокол.
Если взять машину, то здесь её придётся растаможить. А это такие траты, что всех наших денег не хватит. Выпьем. Закусили. Продолжим.
Если ехать в Херсон поездом? Там положить деньги на депозит и ждать процентов. Выгодно, но долго. Это нам не подходит. Положить просто на карточку? Здесь банк может не выдать деньги. Это ж заграница. Выпьем. Закусили.
- Серёга! Какая у тебя светлая голова? Молодец. Я всегда говорил, что ты гений. Сейчас, подожди, я закажу. Официант. Повтори два раза. Салат один. Нам экономить надо. Серёга, продолжай. Я весь внимание.
- Продолжим. Можно поискать лоха и здесь купить хорошую машину за гривны. Но это сложно. Так же не возможно наверно купить дом или квартиру. Можно просто погулять. Да, да. Нам этот вариант не подходит. Но мы можем просто его рассмотреть. На сколько нам хватит денег, если тысячу гривен нам хватило на два дня. То, быстро подсчитав, всех денег нам хватит на два года хорошей жизни. Но это, конечно же, мало. Выпьем. Закусили.
Моё предложение. Ровно половину мы несём в банк. Ложем на депозит и ждём проценты. Так как у нас иностранная валюта. Да, да. Гривна это тоже валюта. Поэтому проценты меньше, но они будут. Так вот, пока пройдут проценты, живём на оставшуюся половину. Потом ещё живём на проценты, а уже потом снимаем депозит и живём за счёт этих сбережений. Так нам хватит более чем на три года. Не спи. Закажи ещё. Делаем выводы. Это предложение самое выгодное. Толян не спи. Мы почти закончили. Живём в твоей машине, поэтому не надо платить за коммуналку. Плати. Пора ретироваться. Сегодня пятница, точнее уже прошла. Завтра с утра и начнём осуществлять наш план. Давай ещё по пятьдесят – на посошок.

Утро. Голова раскалывается. Решётка на окне, решётка вместо стены. Полицейский. Кран. Вода капает. Я к крану. Открыл. Течёт. Пить. Облить голову. Пить. Сполоснуть шею. Пить. Ещё пить. Ещё. Легчает. Что было вчера? Как мы тут оказались? Серёга лежит не шевелится, но сопит. Значит жив. Рубаха и штаны порваны. Лицо чёрное. Под глазами синяки. Толкнул его. Серёга замычал, но не проснулся.
Пошёл ещё раз умылся и попил. Стал осматривать себя. Один рукав оторван и лежит в кармане. Сам весь в грязи. Лицо и руки сильно болят. Ломит всё тело.
Пришёл полицейский и меня повели как преступника, руки за спину. Вперёд. Голова трещит, ни чего не понимаю. Следователь пристал с вопросом, кто дал мне куклу, орёт. Тут и так голова как чугун, а он с игрушками, точнее с куклой.
Потом его попустило. Перестал орать, а может, понял, что мне плохо. Дал подписать два протокола от ГИБДД на штрафы. Я всё подписал и после этого он стал мне рассказывать.
Когда нас избили и вышвырнули из бара, мы сели в машину и собрались ехать в полицию жаловаться на бармена. Но тот позвонил в ГИБДД и пока я искал ключи, к машине подъехал Уазик. Я вылез из машины с поднятыми руками, упал на колени и стал просить прощения. За то, что пьяный за рулём, выписали штраф три тысячи рублей, но пожалели и не отобрали права. Ещё штраф за не правильную парковку, прямо под знаком, тысячу рублей. За то машину не отправили на штраф площадку и я смогу её забрать когда протрезвею.
Друг, Серёга, получил штраф, за то, что пытался меня защитить, когда нас сюда доставили.
Спросил, а за что били в баре?
Рассказал. Когда кончились русские, та тысяча из обменника, я достал из штанов пачку резаной бумаги и кинул в лицо бармену. Ещё и кричал что миллионер, весь бар покупаю. С этого - то у полиции всё и началось. В машине нашли дипломат, с плотно уложенной куклой. Так называют пачки резаной бумаги, а сверху, для вида кладут одну купюру нормальную. Дело видимо происходило в марте, когда менялись деньги. И эта кукла не пригодилась, вот её и выкинули в кусты. А я как лох – подобрал. Для правдивости сверху кинули настоящую тысячу гривен, которую я обменял в обменнике. Следствию стало сразу ясно, что это не моё. Но оставался вопрос, где я всё это взял? Передо мной выложили дипломат, для опознания. Сверху он точно похож, а вот внутри я его сильно не рассматривал. Негде было, да и некогда. Всё так быстро закрутилось.
Когда протокол был заполнен, я его подписал и спросил о судьбе Серёги. На что следователь сказал, что если у дружка не найдётся другого, кроме меня, поручителя, то ему грозит пятнадцать суток за дебош. Меня же отдают на поруки моему поручителю. Мне вручили под роспись, документы, ключи от машины и выпроводили из кабинета. Правда я, увидев своего поручителя, хотел опять внутрь заскочить, но дверь закрылась. А супруга, схватив меня за шиворот, потащила на выход. Когда мы вышли из отделения и сели на свободную лавочку в скверике, она протянула мне телефон.
- Звони. Вчера звонил один богатый мужик, ему очень понравился наш номер на машине. Он решил купить его себе. Как то там получилось, но он действует через своего родственника, у которого такие же Жигули как наши, только новее. Так вот он предлагает нам поменяться машинами с доплатой. Мы отдаём нашу ласточку, а нам тысячу долларов и машину, новее нашей в придачу.
Я стал упираться, и говорить, что сильно болит голова. Но предложенные мне сто грамм и кулак перед носом меня убедили. Махом, глотнув сотку, что жена достала из сумки, я схватился за телефон. Хоть она и мигера у меня, но знает, как меня спасти. Голову моментально попустило.
Набрал указанный номер, немного подождал. На том конце поднял трубку мужик и сразу стал говорить, жена прижалась ко мне, чтоб всё слышать.
-Мужик. Можешь не звонить. Ты всё проспал. Я нашёл другого с такими же номерами. С тремя семёрками впереди и он продал мне их за штуку баксов без обмена машинами. Пока Лошара.
Удар по затылку не был неожиданным.
Придя к дому, отдал ключи соседу, и тот обещал пригнать машину от милиции.
Позвонил начальнику, и сказал, что с утра буду.
С одного пинка влетел в дом.
А когда разделся, со второго пинка, влетел в кровать.

Шесть утра. Звонит будильник. Всё тело ломит. Вроде, как и не спал.
Приснится же такое!
А может это и не сон?
Почему я к начальнику еду в воскресенье? Может я не всё перекопал вчера.
Но откуда в кармане оторванный рукав?

Мелкими услугами мальчика, пользовалась еще учительница в младших классах. Порой она, не зная, идти ли ей на свидание с очередным парнем, спрашивала у Вити;
- А сегодня вечером, мне улыбнется удача?
И Витя грубым, хриплым голосом, закатив глаза, шептал:
- Цели достигнешь, но это ненадолго.
Это означало, что свадьбы не будет. И этот парень не навсегда. А ведь учительница мечтала о свадьбе, и каждый её новый знакомый ей представлялся суженым.
Однажды, прямо среди урока. Витя сидел на первой парте и смотрел на неё. Шёл рассказ о природе. Вдруг глаза его подкатились и он прохрипел!
- Сегодня! Но запомни цифру 30, только 30. Это всё что тебе отпущено.
Урок продолжился, а вечером этого дня, учительница и правда познакомилась с молодым человеком, впоследствии с которым и расписалась. Это первое, что удалось раскопать из истории Вити Круглова.
А началось расследование в этой школе, после вызова нашей группы директором.
- Валентина Ивановна разрешила опубликовать материалы исследований, но только без имен и фамилий, а также без указания города и номера школы. Сами понимаете, шумихи поднимать не хотелось.
Рассказ директора.
В школе всегда происходят разные истории. Дети, они такие. И пошутить и поиграть. Но такая шутка была выше нашего понимания. Вы видите, школа у нас большая. Есть свой спортзал и стадион. Так же есть компьютерный класс. Видеонаблюдение. И живой уголок. Точнее зооуголок. Так правильнее, потому что там не только живые животные, но и несколько чучел, подаренных школе бывшими учениками. В нашей школе учились герои Советского Союза и России. Хотя вам это не надо. Скажу только что один из наших бывших учеников, стал исследователем Сибири. Так вот он нам подарил чучело белого медведя. Когда у нас это ЧП, произошло, то мы созвонились с Борисом Сергеевичем, и он сказал что купил это чучело у ненцев, и никаких приключений с мишкой у него не было. А вот на фото этот, так сказать, спокойный мишка, стоит в полный рост на задних лапах на весь коридор. Да еще и в одной лапе у него клетка с хомячками. Потом эти хомячки два дня были как каменные. Не ели, не пили и не шевелились, но оставались теплыми. Только поэтому мы их не выкинули. Через два дня, на утро, они вели свой обычный ритм жизни. Ну да! Начну по порядку, всю эту историю. А для меня она началась в два часа ночи, со звонка сторожа.
Проснулась я от звонка телефона, и сразу поняла, что-то случилось. Звонил наш сторож с улицы. Вообще у нас два сторожа. Один внутри. А второй во дворе школы. Территория большая. Один за всем не уследит. В этот раз мне звонил уличный сторож. Я подняла трубку и спросила – что случилось? В ответ услышала, только мычание и какое-то блеяние. Невнятные обрывки фраз. У меня создалось впечатление, что сторож просто пьян. И так как вразумительного ответа я так и не дождалась, то отключив телефон уличного сторожа, стала звонить тому, что дежурит внутри. Чтобы он прояснил ситуацию. Но телефон молчал. Недолго думая, я собралась и поехала в школу, по дороге обдумывая, как я попаду во двор. На ночь все ворота запирались. Но тут ворота оказались открыты. Не останавливаясь, въехала во двор. От увиденного так резко затормозила, что в меня чуть не врезалась скорая помощь, ехавшая за мной.
Рассказ врачей со скорой помощи.
Водитель так резко затормозил, что я чуть головой не вошла в лобовое стекло. Он начал ругаться по поводу езды женщины из передней машины, но быстро умолк. Я тоже, осмотревшись, притихла. Картина завораживала. Было понятно, что здесь ждут не нашу машину, а из психоневрологического диспансера. Школа построена в виде буквы *П*. Два трехэтажных крыла и одноэтажный переход между ними. Между зданиями большой двор. И вот посреди этого двора полыхает большой костер. В нем видны бревна, палки, стулья. Один мужчина сидит на бревне, которое одним концом лежит и горит в окне. Огонь очень большой и жаркий. Обжигает мужчину. Он пытается закрыться руками, но это ему не удается. Пляшущие языки пламени, вырываясь наружу, пытаются ухватиться за вытянутые руки. Мужчина машет руками, как отбиваясь от огня. Почему он не отойдет? Даже просто отодвинуться на бревне и то уже не будет такого жара.
Второй мужчина еще интереснее. Он ходит вокруг костра. Машет горящей метлой, вокруг себя. Время от времени, наклоняется, вытаскивает горящей метлой головешку или горящую палку и бросает в сторону. Весь двор усыпан или горящими или дымящимися поленьями. Мужик как шаман, что-то колдует и горящими углями отгоняет злых духов. При этом ходит и что-то мычит. Мы вышли из машины и стояли, смотрели на это действо как завороженные. Немного погодя сказала водителю, что б вызвал по рации психиатричку. Он пошел в машину, остальным приказала не двигаться. Мало ли что? И при первой опасности прятаться в машину. Сама пошла, обходя по-над стеной все это действо, к входу. Мне показалось, я видела свет в окне, сбоку от двери и какие-то тени.
Пока проходила, мужики не обращали на меня внимания. Но когда я попыталась выдернуть метлу, которая была вставлена между ручками и не давала открыться двери, то в меня полетело горящее полено. Я отскочила в сторону. Прямо к окну, за которым я видела свет и тени. В окне интересная картина. На стене висит большой телевизор. По нему показывают белые снега, льды, вода и айсберги. На одном виден белый медведь. Тут изнутри раздается дикий рев. Я отрываю взгляд от телевизора и перевожу на другую сторону зала. Зрителями этого кино являются звери. Вижу медведя, косулю, лису и зайца. Или кролика и не одного. Их много. Зачем они зверинец в фойе сделали. Как ходить между этими чучелами. Стоп, а вон лиса машет хвостом. Они что живые? Три часа ночи. Чего не привидится. Поднимаю руку, чтобы провести по лицу и по глазам, чтобы отогнать сон. Но тут замечаю на подоконнике, внутри что-то шевелится. Опускаю взгляд и отпрыгиваю в темноту. На меня, не мигая своими зелеными зрачками, смотрит змея. Да-да. Самая настоящая змея. И голова у нее как два кулака здорового мужика вместе. Ужас. Я тикать.
Рассказ директора.
Я затормозила очень резко. Но выйти из машины так и не смогла. Меня заворожило просто, вышеописанная картина. Тот, что жарился у костра, был сторож изнутри, а тот, что шаманил, этот охранял на улице. Я видела, как одна женщина врач пошла по-над стенкой до двери школы. Попыталась открыть дверь и в нее полетела горящая палка. Тут у меня как вроде все проснулось. Что он творит? Люди приехали на помощь, а он в них палками швыряет. Вылезла из машины и увернувшись от рук врачей, хотевших меня задержать, пошла разбираться с алкашами. Хотя их так не назовешь, в общем. Так как у нас был строгий отбор по поводу пьянки, и всех негодных отсеяли. А вот в данной ситуации видно, что все же плохо отбирали. Я подошла к сидящему с вопросом:
- Ну что? Напились? Весело шаманите?
Он как вскочит. Хвать меня за голову, притянул к себе и давай мне на ухо:
- Я ш-ш, а он гы-гы-гы. А я о-о-о. Он а-а-а.
Шипит, рычит, орет. И меня к костру спиной все ближе и ближе двигает. Я уже чувствую, колготки на ногах плавятся и исподнее под платьем. Само платье вот-вот вспыхнет. Волосы на голове скручиваются и начинают вонять паленым, но ничего поделать не могу. А он меня грудью защищает от кого- то в ночи, и при этом медленно заталкивает в костер. Огромное спасибо докторше. Подскочила, хвать его за руку и дернула на себя. Он упал. Я от огня. Но мы с ней и двух шагов не сделали. Вскочил. Схватил нас за одежду сзади и опять к костру. Но хоть не так близко. Стоит, рычит. Второй перед нами метлой горящей машет и что-то воет. Злых духов отгоняет. Я наверное лет на двадцать постарела за это время. Тут что-то мелькать начало и эти двое стали на нас наступать. Завывать и медленно вталкивать в жар костра.
Тут шмыг, прыг, куча мала. Вой, свист, крик и рычание. Сразу и не разобрала. Оказалось, врачи первой скорой, вызвали милицию и вторую скорую помощь из дурдома. Вот ребята и успели вовремя. Скрутили этих сумасшедших. А то я уже и с жизнью начинала прощаться. Да и зажарили бы нас, еще пять- шесть минут и все.
Рассказ милиционера.
Когда нас отправили на этот вызов, было три часа ночи. Город спит. Мы тихо, без сирен, только с мигалками, быстро добрались до места. Перед нами уже стояли две машины скорой помощи и одна частная легковая. Я приказал помощнику снимать все, что он видит, а сам стал разрабатывать план захвата двоих больных. О том, что это больные, мне сказали врачи из второй машины скорой помощи. Они прибыли по повторному вызову врачей из первой машины. Мы стали свидетелями попытки побега. Захваченных женщин и то, как их повторно захватили и стали медленно вести к костру. Но как только эти двое отвернулись, чтобы контролировать заложниц, мы быстро побежали. Больные не успели опомниться, как были связаны и препровождены в машину скорой помощи. Затем доставлены в психо неврологический диспансер, где и поныне проходят комплексное лечение. Далее врачи первой машины оказали первую помощь женщине, оказавшийся директором этой же школы.
Директор от госпитализации отказалась, сказав, что ожоги ног не столь существенны по сравнению с тем, что могли натворить эти двое в самой школе. А со слов врача, по школе гуляют звери и змеи. Достав оружие, мы подошли к двери. На улице рассветало. За окном в холле была полная темнота. Очень тускло горела синяя, дежурная лампа. С трудом вытащив обгоревшую метлу из-за ручек двери, мы вошли во внутрь. Резкий запах ударил в нос. Я светил фонарём, а помощник снимал всё на камеру. Важно было не упустить ни единого изменения в обстановке.
- Фу, блин.
Выругался третий наш сотрудник. Мы повернулись и осветили то, на что он указал. Это была большая куча фекалий. Очень большая, не свойственная человеческому организму. А ещё на полу лежали мелкие щепки. Осмотревшись, откуда они могли появиться, Натолкнулись на царапины от когтей на двери. Вроде большая кошка, об дерево точила когти. Позвали женщину- директора. Она включила общий свет. Кроме большой кучи и царапин на двери, изменений не было. В окно удивленно заглядывала врач скорой помощи. Её пригласили вовнутрь и спросили причины удивления. На что она рассказала, что видела в фойе много различных животных, и что её пыталась ужалить змея, через стекло. Так же она согласилась с тем, что её рассказ похож на рассказы пациента уехавшей скорой, если бы не три обстоятельства. Куча, царапины и потёки на стекле. Именно в том месте, где змея кинулась её кусать. Директор подтвердила, что в школе имеются чучела различных животных. В том числе медведя и змеи, но они находятся в другом крыле здания куда мы и отправились осматривать чучела, чтобы не мешать экспертам. Приехавшим на место происшествия для проведения тщательных анализов.
Придя в зооуголок, врач подтвердила, что видела этих зверей в фойе, когда заглядывала через окно. Но этот факт остается под вопросом. Так как под ногами и подставками установленных чучел, скопился старый мусор. Собиравшейся там с прошлого лета. Когда в школе проводился ремонт. Среди мусора обнаружены частички песка и извести. Что доказывает, что эти чучела давно никто не передвигал. Так же нас озадачили исследования оперативной группы, которые вместо того, что бы помочь, только запутали дело. Были указаны такие вещи;
1) Телевизор выключен не более часа назад, определенно по остаточной электроэнергии.
2) На стекле и правда обнаружен яд и частички змеиной кожи, так же как и на подоконнике. Эти частички соответствуют коже чучела из зооуголка.
3) Фекалии, хоть и очень старого происхождения, но прекрасно сохранились и принадлежат белому медведю. Так как внутри есть частички флоры и фауны Антарктиды, а так же частички рыб.
4) Царапины на двери, по форме, глубине и частичкам шерсти и эпителия, соответствуют когтям белого медведя находящегося в зооуголке.
Рассказ директора.
Пока милиция занималась своими исследованиями, я вызвонила дворников и уборщицу.
Люди пришли пораньше. Дворники полностью все убрали во дворе. О происшествии напоминал только обожженный круг асфальта, где был костер, но я попросила присыпать этот круг песком, и в итоге двор приобрел свой обычный вид. Я разрывалась между своими делами и милицией. Как только разрешили, тетя Маша привела фойе в нормальное состояние и открыла двери и окна, что бы удалить из школы этот отвратительный смрад.
К девяти часам, когда в школу потянулись дети, о ночной трагедии ничего не напоминало. Только два милиционера и их машина, на проезжей части, возле школы. И даже это вызывало много толков среди родителей. Я готовилась отвечать на неудобные вопросы. Школа- лицей у нас элитная. Пришла в кабинет и села в свое кресло. Но сразу с криком вскочила и упала на пол. Забежала секретарь. Подбежала ко мне, помогла подняться. Я стояла и плакала. По моим ногам текло. Бегая, занятая и вся в делах я и забыла, что мне обожгло ноги, и на них кругом волдыри. Когда я села резко в кресло, несколько волдырей лопнули, причинив мне сильную боль. Жидкость из этих пузырей залила мне ноги. Секретарь вызвала скорую и меня сразу забрали. Неделю я провела на больничной койке, но как только смогла, то сразу сбежала и приступила к своим обязанностям. За неделю об этой истории стали забывать. Единственный кто мне о ней напомнил, был наш компьютерный гений. Он давал уроки в компьютерных классах и заведовал в школе, фото и видео фиксацией. То есть днем во всей школе велась видеосъемка, для пресечения нарушений, а среди ночи, на всякий случай, он разработал систему, что все коридоры фотографировались один раз в пять минут.
Так вот, компьютерщик и предоставил мне фото, а я передала его копию в милицию, где явно и четко видно, что среди коридора, на задних лапах стоит медведь, и в одной лапе у него клетка с тремя хомячками. И ни кого вокруг. В милиции сказали что это шутки наших школьников, хоть и не нашли никаких следов. Поэтому дело не заводили. Двое сошедших с ума стариков их тоже не убедили. Вот мне и пришлось обратиться к вам. Я прочитала пару статей в прессе, где рассказывается про одинокую женщину и про рыцаря, поэтому и решила, что только вы мне поможете. Прошу вас, одно. Не поднимайте много шума. Нам еще работать. Какие нужны будут еще помощники или возникнут вопросы, обращайтесь. Я в своем кабинете. Вас давайте представлю как работников ГОРОНО. И вы будете проводить проверку. Если кто будет интересоваться, то говорите что комплексная проверка работы всей школы. Если что-то понадобиться лично от меня, то я всегда в кабинете. Вам же отдаю кабинет завуча. Она у нас сейчас на повышении квалификации. Там у вас будет центр, так как с ее компьютера, можно через веб камеры осматривать всю школу и прилегающие территории.
Исследования.
Да, именно исследования, так как ни имеющихся фактах гуляния мумий по школе, выводов много не сделаешь! Вывод только один: в школе живет Нечто и оно хорошо здесь себя чувствует, а значит живет давно. Когда это Оно залетное, то делает мелкие пакости. Тут же большое и емкое дело. Затраты энергии колоссальные. Оно знает, что где находится. Для начала пробуем определить, как Оно приходит в школу. Перед началом учебного дня, поставили на входе стол и расположили на нем аппаратуру. Может она нам поможет. Хотя надежды мало. На контроле посадили нашу лаборантку Светочку и водителя Антона. Все так были уверены, что результата не будет, что серьезно не отнеслись к началу эксперимента. Но в кабинет завуча забежал запыхавшийся Антон:
- Он, он, фу, он от меня ускользнул. Он был, но он ушел. Мы сидим, разговариваем. Дети проходят мимо нас. Смеются, разговаривают. Сначала шли маленькие, первый, третий класс. Потом пошли постарше. Тут до моего уха, доносится хриплый старческий голос: «Ищут суки». Пока я сообразил. Посмотрел на приборы. А они меняли цвет от ярко красного, до нормального зеленого. Поднял взгляд на детей, а их там куча. Думаю, ну потерял. А тут девочка, лет восьми подходит к учительнице в фойе и говорит, показывая на мальчика пальцем: «А он матюкается». Я за ним. А он за столб зашел, и среди учеников растворился. Я туда, сюда, а потом вот к вам прибежал. Но в лицо я его не видел. Только со спины. Он исчез.
Мы кинулись к компьютеру, что бы просмотреть записи с камер наблюдений. Нашли и выделили именно тот момент, где зашла группа ребят, класс где-то седьмой. Как они прошли, Антон встрепенулся, вскочил и побежал. А вот один ученик отделился от всех. Пока Антон выглядывал впереди, этот ученик стоял за столбом и наблюдал за ним. Когда Антон побежал к нам, ученик ушел дальше.
Пригласили директора. Она просмотрела записи и определила что это седьмой класс «А». Ученика точно определить не смогла. Мальчик слишком низко наклонял голову. Но и после первых успехов мы вновь задрали нос. Вот так, с первого раза мы его вычислили. Мы взяли аппаратуру и решили постоять за дверью класса, чтобы понаблюдать за активностью.
Только мы подошли к двери и стали настраиваться, как вдали раздались крики, шум, топот.
Что-то случилось. Все кинулись туда. Пока бежали, разобрались, что кричали в спортзале. Когда зашли вовнутрь увидели, что учительница лежит посреди зала, на полу, а все детки, это были первоклашки, попрятались по углам. Лица у всех серьёзные и перепуганные. Раздался тихий писк. Это дала о себе знать аппаратура. Где то здесь эпицентр аномалии. Прошлись с прибором по залу. Центральной точкой излучения оказалась грязная, сухая тряпка, лежащая перед учительницей. Но поток энергии из тряпки быстро уходил, и через минуту не осталось, ни единого следа и воспоминания о чём-то необыкновенном. Учительницу привели в сознание. Она была вся в пыли и в чём-то белом, Волосы всклокочены. Директор и ещё один учитель, собрали перепуганных детей по залу и отвели в их класс. Учительницу попросили рассказать, что произошло. Когда ей помогли подняться с пола, дали попить воды и усадили за стол преподаватели физкультуры, она нам рассказала
Начался урок. Я с детьми должна была сделать зарядку, на основах гимнастики. Но тут детишки столпились у выхода и зачем-то наблюдали. Сначала было тихо. Потом они начали немного галдеть. Я их звала, но они не шли. Я стала присматриваться. Мне показалось, что там лежит ёжик. Ну, думаю, пусть дети посмотрят. Тем более руками никто не трогал. Ёжик вёл себя смирно. Просто лежал, а когда делал несколько шагов в центр зала, детишки от него отбегали. Потом опять подходили и смотрели. Я наблюдала за ними. Но когда дети стали пихать ёжика ногами, то решила разобраться и сказать, что бить животное нельзя. Ему больно. Подошла. А это не какой не ёжик. Лежит на полу тряпка. Вся рваная, грязная. Я наклонилась посмотреть, а она поползла. Я не первый день в школе. Дети и не такое придумают. Тут явно кто-то тянул эту тряпку на нитке или на леске. Тряпка поползла и не останавливалась. Я догнала её уже в середине зала. Только стала наклоняться, что бы поднять её, а она как подскочит, метра на два над полом и взорвалась. А потом вы все рядом. Я и не пойму что да как. Надо разобраться кто это такие шутки.
Вечером решено было собрать педагогический совет. Надо было поставить учителей в известность и суть наших исследований. Вот так и появился рассказ одной учительницы, с которой мы начали наше повествование.
Еще эта учительница рассказала, как теперь на неё давит цифра тридцать. О которой рассказал Витя. Когда она встретила молодого человека, с которым расписалась, ему было двадцать семь ей двадцать пять. Через три года ему тридцать исполнилось. Она всё ждала, что случится непредвиденное. Всё прошло тихо. Далее, ещё через два года у неё тридцатилетие. Опять ждала. Ничего. Теперь ждёт тридцатилетия супружеской жизни. Может это критическая дата? После ее рассказа, многие учителя стали рассказывать, что Виктор бывает, говорит хриплым и грубым голосом, но думали что играется. Как то раз на новогоднем концерте он показал, что детский конструктор из кубиков, треугольников, цилиндров, может сам летать, а потом построиться в небольшой домик. Но все подумали, что это шутка. Фокус проходил в полумраке, и весь Витя был одет в черное. Только глаза светились зеленым, как у кошки.
Другая учительница вспомнила и рассказала. Дала она всем задачу, решить на уроке. Ну все сидят, пишут на листочках. Виктор сидел и смотрел в окно. Ну я его и отправила к доске, что бы он показал как он справился с заданием. Он вышел и встал к доске. Я смотрела что бы ни кто не списывал, все были заняты. За спиной была тишина. Я ухмыльнулась. Попался голубчик не знаешь. Мельком бросила взгляд назад. Витя стоял опустив голову и руки, о чем то задумавшись. Мел на доске писал решение задачи. Я отвернулась, а когда до меня дошел смысл происшедшего, то резко повернулась назад. Витя, сам, мелом решал задачу на доске. Точнее поставил точку в решении. Материал был новый, но справился он на отлично. Я его похвалила, поставила пять, а остальное мне показалось. Так я решила. Теперь, то я понимаю, когда вы рассказали кто он и что, но тогда как я могла поверить своим глазам. Да никак.
Уважаемые учителя. Если у вас что-то случиться на уроке. Что-то необычное, неординарное. Мы здесь. Не поленитесь, зайдите и расскажите. В Вите живет ОНО. Пока ОНО не выросло с Витей вместе, мы сможем ему помочь. Это ОНО, не из нашего мира. Оно заблудилось. Если мы сможем с ним договориться, то это ОНО уйдет, не причинив вреда. Если мы его напугаем, то в кого ОНО переселиться и в ком захочет отсидеться, отследить будет почти невозможно.
Вывод и решение.
Нами была сшита кукла- девочка. Основа была поролон. Вместо лица, силиконовая маска, в внутри накопитель энергии. Неделю в школе была тишина. Ни кто и ничего ни где не замечал. Куклу мы расположили в фойе. И когда дети заходили в школу то у куклы внутри включался накопитель. Источник энергии должен был привлечь сущность. Но все было тихо. Мы занялись изучением семьи Виктора. И выяснили. Именно в первом классе с ним и произошли изменения. До этого он был тихим, болезненным ребенком. Родители из разряда пьющих, полностью не занимались ребенком. Идя в школу он не мог ни читать, ни писать, ни считать. Но после первого месяца обучения, когда учительница готова была подать документы на перевод ребенка в школу для детей с отстающим развитием, он резко стал учиться. Это и был момент вселения сущности. Которая и помогла в развитии. Кстати родители перестали уходить в недельные запои, как бывало раньше. Но полностью пьянки не прекратили. Зато стали обращать внимание и заниматься со своими тремя детьми.
Через неделю сущность проявила себя. Витя подошел к нашей самодельной кукле. Постоял. Взял ее за руку. Отпустил и быстро ушел. Приборы показали огромный выброс энергии.
Мы вставили в куклу микрофон и динамик. Через день мальчик опять подошел к нашей кукле. Сел на стул, рядом. По росту они были одинаковы. Только бледность маски лица и волосы не живого парика, внешне выдавали куклу. Кисти рук мы взяли в протезной мастерской, и они по цвету и текстуре напоминали настоящие. На ногах белые колготы и туфельки, сверху школьная форма. Витя сидел рядом на стуле. Держал куклу за руку и о чем-то гудел. Именно гудел как трансформатор. По приборам было видно, что энергия переходит от мальчика к накопителю внутри куклы и обратно.
Потом он встал и ушел. Мы не стали ни о чем говорить. Решили выждать, чтобы не спугнуть.
К концу недели сущность заговорила сама. Губами мальчика, но хриплым голосом старца;
- Я вижу, вы меня вычислили и можете убить. Чего вы хотите. Я постороннее на вашей земле, но выхода от сюда не вижу.
- Если мы предложим вам проехать с нами. Без насилия и опасений, а за это попытаемся с помощью наших средств отправить вас туда, где вас ждут.
- По вашим меркам, как я мог изучить, потребуется работа не одной атомной электростанции, для выделения такой энергии, что бы отправить меня домой. Здесь я уже сжился с этим ребенком, здесь и доживу свой век.
- Но мы предлагаем вам попробовать. Вы, сейчас, переходите в эту куклу-девочку и мы везем вас в одно место. Если у нас ничего не получиться, то вы спокойно можете вернуться назад.
- С куклой у вас точно ничего не получится. У живого есть своя энергия. Если у вас и будет что-то получаться, то он мне не поможет. Мне тоже у вас не нравится, и я хочу домой. Едем пробовать.
Всё разрешилось.
Дорога заняла шесть часов. Мы приехали к старцу Феодосию. Не далеко от Одессы есть скит. Автомобильной дороги к нему нет. Дорога только до мужского монастыря. Дальше пешком. Скит надёжно укрыт от посторонних глаз. С одной стороны лес, поросший терновником и ежевикой, а с другой вроде и степь, но так изрыта ямами, оврагами, окопами и воронками от взрывов, что кажется, что это изувеченное тело, по которому идти, то трудно, а проехать и вовсе нельзя. Поэтому и скит в этом месте. Молится старец об убиенных во время войны, денно и мощно.
Когда мы рассказали о сути нашего приезда. Он согласился обоим помочь. И мальчику и сущности. Наутро был проведён обряд экзорцизма. Сущность выведена из тела ребёнка. А молитва всех присутствующих, всех монастырских и старца в купе создали такой мощный поток энергии, что яркий шар сущности взлетел вверх. Чистый звон колоколов усилил эффект воздействия. Вера и молитва сильнее любой электростанции. Сущность не там искала энергию для возвращения домой. А пьющие родители мальчика не показали дорогу к церкви.
На вечер второго дня, когда братья собрались на молитву, с первым ударом малого колокола Витя пришёл в себя.
Так завершилось очередное, большое дело, нашей любительской группы. Группы исследований непознанного.
Мира и спокойствия вашему дому.

На работе санитарный день. Для нас пятницу сделали выходным днем. Лишний день отоспаться. Решила дочку в садик не вести. Пусть и у нее будет лишний день пообщаться с мамой. Мы так редко бываем вместе. Только суббота и воскресенье. А из них, пока поспишь, по убираешь, еды наготовишь, на ребенка времени не остается. Вот и решила, сегодня наводим порядки и все, все, все, а завтра весь день, парк, прогулка, отдых.
Предысторию рассказывать не буду, это надо писать о другом. Сейчас о ближайшем прошлом и настоящем.
Дочурке моей, Алинке, четыре года. Мы всегда вдвоем. Я и баба и мужик. Мой дом, моя крепость и держится эта крепость на моих могучих плечах. При моем росте метр шестьдесят и весе почти в полтинник, я и перестановку делаю сама и обои клею и гвозди вбиваю. Все и везде сама. Дочурка – это моя мечта. Как мне подруга сказала;
- Это ты дурочка, насмотрелась кино «Москва слезам не верит». Но ты это зря. Такое только в кино и бывает. Такие мужики, подруги и счастливое стечение обстоятельств. Живи настоящим. Хочешь замуж, иди. Найди себе кого-нибудь, ты сильная, ты его морально задавишь, и будешь править всей семьей. Нечего ждать мужика с чистой обувью. Лишь бы не алкаш и то ладно.
Да не смотрю я на обувь мужиков. Поверьте на слово, мне наплевать. Если встретиться тот, который меня хочет, я сама ему ботинки помою. Да и все остальное не так как в кино. Подруга у меня всего одна. Образование среднее и дальше учиться не вижу смысла. Да просто не хочу, лень мне. Я же не киношная, а такая, как тысячи других. Да – да, не совсем простая. Поэтому и замуж не берут. Кому я такая нужна? Я и отца то для своей дочурки искала светленького, высокого. И родилась Алинка белокурая. Личико светленькое. Сама беленькая как сметана. Мне когда ее в роддоме показали. Я аж расплакалась от счастья. Теперь моя бабка не скажет, так как про меня;
- На твоей пике, черти горох молотили. Мало что рыжая, да еще и рябая. Не видать тебе мужа, как своих ушей.
Да не комплекс это у меня, нет. Это у всех людей комплекс, когда они на меня смотрят. Все сразу отворачиваются. Это только я, привыкла на себя в зеркало смотреть, и для дочурки пока что я лучшая из мам. Это потом она будет, меня стеснятся и сторониться, а пока…
Пока мы вместе наводим порядок дома. Алинка умница, пока я прыгаю по верхам, протираю пыль, она пылесосит. Я готовлю кушать, она моет овощи. Потом расставляет посуду на столе. Вот так вот, хором, мы и привели наше жилище в порядок. Все куклы, кошки, собачки, расставлены по своим местам.
Сели кушать, а за этим тихий час. Ох, неужели можно ни о чем не думая, часик поваляться в кровати. Возьму какую-нибудь книжку полистаю. Уже сто лет, не читала ни какую беллетристику. Все только спецлитературу по работе. Алинка так сладко сопит. Ну и… открываю глаза, уже три часа. Шум на кухне. Алинки в кровати нет. Бегом. Ух ты, моя блондиночка!
- Мама, а я уже на стол приготовила. Очень кушать хочется.
Легонький салатик и летний холодный супчик. Вкуснятина.
Перекусили, и встал вопрос, чем заняться? Погода на улице хорошая, но ветерок разгулялся не на шутку. Решила, что погуляем во дворе, на площадке. Скоро деток из садиков приведут, будет весело, а пока в песочнице посидим.
Сначала хотела надеть джинсы, но подумала, что на солнце спарюсь. Надела длинную юбку, чтоб не сковывать себя и легкую блузку. Аленке трусики – песочники и ситцевое платьице. Взяли ведерко, лопатку, формочки. На улице благодать. Ароматы цветущих растений, зелень приятная взору. Райский уголок. Только резкие порывы ветра, портили картину отдыха. Сидим, лепим куличики, пасочки, калачики. Тут что-то промелькнуло и следом две небольшие собачки, со звонким лаем. Дочка аж слегка вздрогнула от неожиданности. Поднялась и стала смотреть, куда побежали собачки. Она у меня давно просит купить что-нибудь живое в дом. А когда за ним ухаживать? С утра до вечера на работе, затем садик, ужин, полчаса телевизора и спать. Где тут выкроить время на выгул, уборку лотка – туалета и на кормежку? Нет уж. Пусть играет плюшевыми. А собачки тем временем остановились перед деревом, подняли головы и залились звонким лаем. Я тоже посмотрела наверх. Вроде ничего. Выше, еще выше. О! вот. Точнее вон. На ветках что-то шевелиться. Точно, это котенок. Встала, пошла, отогнала собачек. Они, озираясь, побежали прочь. Теперь нарисовалась новая проблема. Тонко и жалобно замявчал котенок. И чем дальше, тем жалобней и жалостней. Ну что тут делать? Еще и Алинка канючить стала;
- Мама, там кися плачет.
- Мама, ну найди кисю.
- Мама, ну сними кисю.
Да как я ее сниму. Еще б в джинсах я б рискнула. Я высоты то не боюсь, но в юбке! А доча хнычет, чуть не плачет. А котенок мяучит, аж жуть. Весь двор оглядела. Ну, никого. Как вымерли. Думаю в полицию позвонить? Но потом вспомнила «Полицейскую академию», когда там Текельбери из пистолета по коту стрелял. Я понимаю что наши не такие, но все же, пока дождешься, а сначала пока объяснишь. Может пожарникам позвонить? Да нет. Без особых причин в эту службу звонить нельзя. Еще оштрафуют. Опять оглянулась. Пусто. Будь что будет. Полезла. Нет, ну вы это видели? Это ж надо, как специально, поднялся ветер. Я и залезла то всего ничего, метра на два, но ветер как подхватил мою юбку, как стал трепать, что чуть не скидывал с дерева. Уцепилась, чтоб не упасть. Картина. Стою на ветке, уцепилась руками за ствол, а моя юбка как знамя на ветру. Слезть не получается, юбка цепляется за ветки. Я бы спрыгнула, пусть там, на секунду стыда, но Алинка стоит под деревом. А сверху котенок мявчит. Ну, ужас. Ветер раскачивает дерево и пытается меня скинуть. Вроде на секунду две стихнет, а потом с новой силой как рванет. У меня уже и руки затекли держаться, и ноги дрожат в коленях от неудобного стояния на ветках. Слышу, моя Алинка хныкать начинает. Мама к ней не идет и котенок плачет. Вот я учудила. Ради какого-то котенка, дитя одну бросила. Ноги так затекли, что я и спрыгнуть теперь не смогу.
Тут смотрю, к моей доче мужик подходит. Присел на корточки рядом. О чем говорит, ветер доносит обрывки слов.
- Мама, песочек, конфетку.
Берет Алинку на руки и несет. Куда, я аж рот открыла кричать. А он ее в песочницу усадил, и к дереву вернулся. Стоит снизу вверх на меня смотрит. Кричит;
- Слезайте, или прыгайте, я поддержу.
- Да не могу я , у меня ноги и рука затекли. Вы вверх не смотрите, пожалуйста.
- Ага, я вас внизу искать буду.
Смотрю, стал карабкаться вверх, ко мне. Да фиг с ним, со стыдом, что под юбку смотрит, лишь бы помог вниз спуститься.
Долез, смотрит на меня и замер. Ну, думаю, насмотрелся, что под юбку, что на пику мою рябую и вниз полезет. Нет, пытается руки мои отцепить. А я ни в какую. Кое как левую отцепил, так я за его плечо вцепилась. Правую никак не получается оторвать от дерева.
Тут он чмок меня в губы. А я думаю как щас дам по щеке. Чувствую, что вниз спускаемся. Замерла. Вот и земля. Я аж уселась прямо на грязь, так ноги онемели, а он опять на дерево полез. Чего это он. Ах, да! Там же котенок. А я думала, так испугался пощечины, что я хотела ему дать. Хотя он-то об этом и не знает.
Вот и слез. Держит котенка. А оно прыг на землю и тикать.
Тут Алинка подбегает;
- Папа маму с дерева снял.
- Какой папа. Молчи. Спасибо вам.
Я стояла уже на ногах и отряхивала юбку.
- Котенок убежал, где вы его искать теперь будете?
- Это не наш котенок. Он вообще чужой.
- Так это вы из-за чужого котенка вверх, на дерево полезли?
- Да я больше по просьбе дочери. Он так жалобно мяукал.
- Вы геройская женщина. Вот так лезть на дерево ради чужого кошенятки. Не каждая полезет, а скорее ни кто бы и не полез.
- Это скорее говорит о том, что я глупая.
- Что вы, героиня. Вы меня простите, что я там, на дереве с вами вот так, запросто. Я просто не знал, как вас оторвать от ствола.
- Да и вы меня простите. Я такую оплеуху хотела вам дать.
- Но не дали же.
- Не успела. Вы быстро меня вниз опустили, а сами наверх забрались. Я даже подумала что со страху.
Мы разом засмеялись. Дошли до песочницы и сели с Алинкой лепить пасочки. У него это так завзято получалось. Появились другие детки. Женщины, семьи, а мы все сидели на уголочке и говорили, говорили. А потом он глянул на часы, встал, извинился и ушел. Просто так. Первый мужчина в моей взрослой жизни, который разговаривал со мной почти два часа и почти ни о чем. Вот так вот встал и ушел, и я его не остановила. Не задержала. Я только проводила его взглядом до того, пока он не вышел со двора.
- Мамочка, я кушать хочу.
Алинка вывела меня из задумчивости. Я стала собирать совочки, пасочки.
- Женщина, это не ваше ведерко, ваше вон у мальчика.
- Да ладно доченька, детки поиграют и здесь оставят, я вечером спущусь и соберу.
Взяла ребенка на руки и пошла домой. Весь вечер, мало того, всю субботу и воскресенье, да и утро понедельника я обдумывала произошедшее. Только работа вывела меня из состояния задумчивости. Я не отвечала на телефонные звонки, не смотрела свой воскресный сериал. У меня были только две движущие силы. Аленка, с прогулкой в парк и мысль.
Он сделал это. Он поцеловал меня, и ему не было противно. Хоть он и сделал это спонтанно, как то украдкой, но все же не отвернулся и не убежал. Что он испытывал? Как решился на такой поступок. И общение. Да-да.. Он же со мной говорил два часа. Странно. Очень необычно для меня. Может он хотел меня соблазнить? Но ушел сам, не дождавшись реакции. А я то, не могла сразу додуматься. Но он вроде трезвый был. Ну чего я его отпустила. Хоть бы расспросила кто он и что. А то ля-ля да ля-ля, о самом главном ни слова. И сама с себя удивляюсь. Мне было приятно с ним болтать. И темы же находили. Как узнать кто он. Где его можно встретить?
В понедельник вечером чуть не поругалась с подругой. Как в выходные она не смогла мне дозвониться, так заинтригованная приперлась в понедельник, после работы.
- Ну, я так и думала, подруга. Тебя нельзя оставлять одну. Как можно было его упускать. Ты о чем думала? Вы с ним два часа разговаривали. Надо было применить наши женские маленькие секреты. Ты что не знаешь? Хотя да, откуда ты знаешь. Учить тебя и учить. Надо было глазками стрельнуть, юбочку покороче.
- Да куда покороче, он, когда за мной на дерево лез, все под юбку и смотрел.
- Вот, молодец ты, сразу привлечь клиента.
- Да чем привлечь. Я же на дерево за котенком лезла.
- Надо было белье кружевное там, если можно к нему чуть прижаться.
- Да я на нем висела, а юбка была выше головы. Она за ветку зацепилась. Он меня вообще целовал.
- Как? Уже? Ну, ты молодец. Он клюнул? Что сказал?
- Да отцепись ты. Ничего не сказал. Я чуть ему пощечину не влепила за поцелуй.
- Ты с ума сошла? Ее мужик сам целует, первый раз в жизни, а она его по морде. Хотя может это тоже не плохой ход. Пусть наших знает. Будет думать что у тебя очередь из женихов. Дочку уже видел. Тоже как удар в лоб. Ты не всю жизнь одна. На нем свет клином не сошелся.
- Да что ты мне все талдычишь? Ты мне скажи лучше как его найти? Что твои маленькие секреты говорят на эту тему. Как быть?
- У-у-у. Подруга. Тяжелый вопрос. Ты его во дворе встретила. Вот и ходи, гуляй. Может он еще раз подойдет. Ты же не могла вовремя пойти за ним, сейчас бы к нему домой, хоть за спичками, но зашла. А так, с твоей нерешительностью только ждать.
Всю неделю моя Алинка была без меры счастлива. Только я с работы, бутерброд в руки и на двор. Играть в песочнице. Раньше я столько времени, выделить ребенку просто было не возможно.
Пятница. Забрала ребенка с садика. Иду, выжатая как лимон. Возле подъезда соседка, тетя Валя;
- Тебя тут женщина спрашивала. Она такая подозрительная. Я ее уже дважды замечаю. Она там, за углом пряталась. А сегодня, как зовут да где живет. Ты там поаккуратнее, может наводчица какая?
- Спасибо, тетя Валя. Я присмотрюсь.
- Понимаешь, она на тебя очень похожа. Я сразу подумала что родственница, но раз номер квартиры не знает, то вроде чужая.
- Спасибо, я буду осторожна.
На лифте поднялась на свой этаж. Как я ни устала, но не заметить было невозможно. Коврик перед дверью я ложу в длину, а сейчас он лежал поперек. Странно. Сразу вспомнила слова тети Вали. Попробовала дверь, закрыто. Открыла ключом и вошла. Вроде все на месте. Может сосед опять пьяный пришел. Все перевернул, а жена его так положила, наводя порядки.
Сели ужинать. Всплыла мысль о незнакомце. Отогнала мысль так далеко, что даже с Алинкой не пошла, гулять на площадку. Поели, сложила посуду в раковину и легла. Малышка рядом играла куклами, а я лежала и смотрела выключенный телевизор. Вот она, прилетела, поманила пальчиком и упорхнула, вильнув хвостиком. Где эта удача прячется? Какие секреты нужны, чтобы поймать ее хоть не на долго?
Шорохи и шебуршение отвлекли меня и вернули на землю. Встала. На цыпочках прокралась к двери. Глянула в глазок – никого. Стала тихонько открывать замок. Пружинка щелкнула. На лестнице послышался удаляющийся топот. Я открыла дверь. Никого. Только коврик опять лежит поперек. Все это очень странно. Вроде как проверяют, дома ли я. Вышла, поправила коврик, я дома. Зашла и закрылась на все замки, даже цепочку прицепила. Но ночь прошла спокойно.
Только на утро. Я проснулась в восемь часов ровно. Мне сквозь сон послышался дверной звонок. Но потом полная тишина. Наверное, дверью ошиблись. Задремала.
Ровно в девять в дверь опять дзинь, и тишина. Ну, это я уже явно не спала и слышала. Встала. Накинула поверх ночнушки халат и пошла, посмотреть, кто там играется. В глазок глянула, кто-то стоит. Только не понятно. Вроде женщина и спиной. Значит ко мне. Стала открывать. Сняла цепочку. Один замок, другой. Открыла дверь. Передо мной стоит женщина. Лет под шестьдесят. Седая, но с явными попытками перекраситься в рыжий цвет. Лицо с явными морщинами и все в веснушках. Ну, точно как я. Такая же вся рябая. Только старше. А женщина как начала говорить;
- Ой, Тонечка! Здравствуйте. Проходите, не стойте на пороге. Простудитесь. Вот сюда, здесь же у вас кухня. Да вы присаживайтесь. Вот так. Вы так вымотались за неделю. Вчера посуду даже не помыли. Я сейчас. Мы будем говорить, а я помою. Понимаете я по поводу своего оболтуса. Он у меня самый младшенький. У меня восемь детей. Все мальчики уже переженились, а девчонки так еще раньше замуж повыскакивали, а вот этот. Сами понимаете. Последыш. Самого младшего всегда жальче. Вот с ним и нянчусь. Уже б давно женился, так нет. Взял себе в голову, говорит, женюсь мама только на такой как ты. Вот и ходит все в женихах.
- Женщина, да кто вы и что вам надо.
- Ой, а я и не представилась. Я Екатерина Викторовна. Мама Анатолия, ну того что вам котенка с дерева снимал. Он так и говорит; - Мама, я залез на дерево, смотрю на женщину, а она вылитая ты. Это я-то есть. Говорит, не удержался и даже поцеловал. Только я не верю. Он такой не решительный. А он говорит, что думал вы, Тонечка ему пощечину влепите, а поэтому обхватил вас за талию и быстро вниз. А вы ничего, даже не обиделись. Толичка говорит, ни кого в жизни не хочу, только вас. Говорю – так иди и знакомься. Не решается. Вот сегодня поднял меня в шесть часов и говорит, пошли. Я ему твержу, у вас выходные, отоспаться надо, а он свое. Мы позвонили в восемь тишина. Дождались и в девять позвонили. Ну вот видите. Посуда помыта, чайник закипел. Сейчас с тортиком и попьем. Он сам делал. Он у меня молодец. Хоть и младшенький, но старшие его научили, и стирает свои вещи и тортик «Наполеон» сам делает, и покушать себе подогреет. Ой, что-то я громко говорю. Алиночка еще спит, наверное. Такой чудный ребенок, сколько ей? На вид лет 5.
- Ей четыре…
- Мама, мама! Иди скорей, тут папа пришел. У меня сегодня настоящий день рождения. Папа и с тортом. А ты сама говорила, что папа придет, когда у меня наступит настоящий день рождения. Ура! Пошли, папочка. Мама на кухне. Ой, а эта тетя моя бабушка?
- Ух, ты моя умница догадливая. Пошли пока в комнату одеваться, а мама с папой поговорят. Показывай где твоя комната. Ой, какие игрушки…
Неслось уже из детской, а передо мной, с тортом в руках, стоял мой недавний знакомый.
- Давай пить чай. У меня ведь торт не простой, он с маленьким секретом
- Мы с Алиночкой погуляем…
Неслось уже из прихожей.
А я вам открою свой маленький секрет. Мы вместе с Толиком всего пятый год, а я уже третий раз беременна.
Это он знакомиться был робким, а так…

Удачи. Кто ждет тот дождется.