Опять заметает…
Увы, не видать конца тоскливо-холодной и ветрено-злой зиме. Я прячу в надушенный мех теплоту лица, на снежном покрове письмо выводя тебе.
Ты все еще ищешь неведомый мне Грааль? Рисуешь в потертом блокноте зеленых птиц? А я привыкаю листать без тебя февраль, сдувая снежинки печали с его страниц.
Ну как, отыскал позабытый в пустыне храм? Сумел разгадать секреты далёких планет? А я заживаю, верней – заживает шрам на вспоротой жизни. Тебя в этой жизни нет.
Ты ценишь опасность. Привык бороздить моря, умеешь найтовить канаты, готовить снасть. Ты ловишь огромных акул и забыл меня: улыбка судьбы растянулась в акулью пасть.
Надеюсь, ты счастлив. А впрочем, надеюсь, нет: процесс достижений острей пресноты побед. Ты вечно в дороге – бродяга, гурман, эстет…
А я - за спиною, в массовке, глядящей вслед.
Непройденный путь к тебе заметает снег.
Порывистый сладкий ветер уносит сны.
Тебе – покорять вершину, искать ночлег…
А я, завернувшись в память, дождусь весны.

24.02.2011г.

Ты так страстно хотела знать, ты так остро желала быть,
А тебя оставляли - ждать. А тебя отпускали – плыть…
Ты взрослела, глотала грусть, из травинок плела мечты.
Обижали – роняла: пусть… Рисовала углем цветы:
Жгуче-алые, словно боль, терпко-синие, как печаль.
Проступали года, как соль. Убегала дорога вдаль.
Под лопаткой саднит закат.
Одиночество чуть горчит…
Ярко-черным раскрашен сад в разноцветной твоей ночи.

18.04.2012г.

По утрам хрустящий иней красит вянущие травы,
Испаряется туманом в розоватом свете солнца.
Я читаю эту осень, перелистываю главы:
Что там дальше по сюжету - появленье незнакомца?
На купюры желтых листьев разменяю бабье лето,
Кружевами паутинок оплету октябрьский ветер…
Подготовка декораций для любовного сюжета?
Я стою на перекрестке в алом вязаном берете.
День укутан терпким дымом, сладким дымом предвкушенья -
Жгут изношенные листья. Напряженье сводит плечи.
Осень дарит перемены, а точнее – разрушенья…
Начинаю с новой строчки – пять секунд до нашей встречи.
Налетел порывом ветра, закружил в объятьях страстно,
И холодными губами целовал самозабвенно.
Вот и встретились, Ноябрь! Может быть, чуть-чуть ненастно,
Может быть, слегка дождливо, но всегда – благословенно. )))

Это странное лето слегка истончилось по краю,
Червоточинки осени прячутся в пене прибоя…
Наливаю компот, но мечтательно хочется чаю,
И полуденный зной изукрашен сентябрьской резьбою.
Рыжий август изысканно пьян виноградной бравадой,
Дымно-яблочным ветром и темным насыщенным мёдом.
Звуки танго плывут над обшарпанной летней эстрадой…
Все июльские ссадины бережно смазаны йодом.
Все долги по июлю оплачены в душной сберкассе.
Свежий август – прохладным арбузом распластан на дольки.
Может, выпьем сухого вина на открытой террасе?
Завершается лето… Но я – не жалею. Нисколько.

02.08.2011г.

Пряной долькой на ладони - март, присыпанный корицей.
В быстро тающем флаконе - смесь джин-тоника с лакрицей.
Скучно-пресно пить метели в старом кресле у камина -
Кружка мартовской капели чернохлебно пахнет тмином.
Блики солнечного ветра наполняют тоны сердца:
Воздух марта – это цедра и одна щепотка перца,
Терпкий вкус ночного мрака, острота мимозной власти
И туманный хмель арака… Пряный месяц – месяц страсти.

07.03.2011г.

Время вечно, а мы проходим.
Моисей Сафир

Сквозь пальцы время - золотой песок...
Мы люди-тени на бескрайнем пляже.
Исход существования не важен,
лишь быстротечность тычется в висок
холодным и унылым дулом смерти,
напоминая: время – на исходе.
Но время – вечно. Это мы проходим -
песчинками в великой круговерти.

Серые пальцы последней февральской недели
Вкрадчиво гладят прохладную кожу весны.
Город уютно свернулся в бетонной постели.
Городу снятся цветные незимние сны:
Снится июльское море зеленого цвета,
Запах прожаренных солнцем гудроновых рек…
Городу снится последнее шумное лето.
Медленно-медленно в город вторгается снег…
Серые пальцы последней февральской недели
Выпустят острые когти отчаянных вьюг.
Город укутают белые клочья метели.
.................................................................
Городу снится, что лета – не будет.
А вдруг?..

Дата публикации: 13.07.2009г. Это моё самое первое стихо)))

По облакам, по шпингалетам,
Последний раз касаясь солнца,
Врываясь в сон, сминая лето,
Уходят дикие японцы…
Бросая выжатые тени,
Спеша к абсурдному покою,
Изрезав вены воскресений,
Погладив пятницы рукою.
Наискосок, через порталы,
Оставив терпкие вершины,
Разбив последние бокалы,
Изрезав ноги о морщины.
Уносятся сквозь наши души,
Касаясь нервных окончаний,
Вплетая в судороги суши
Пустых надежд, слепых отчаяний…

Отредактированный вариант (история критического разбора и исправления - ниже).

Засыхает в духовке пицца, дождь с деревьев листву сбивает…
Скоро полночь, а мне не спится. Ты уехал в ночном трамвае.
Ноябрем окатила город кидзё*-осень, обиды смыла.
Поздний вечер по шву распорот: без тебя не заштопать, милый…
Зонт забыт на полу прихожей. Я бегу в темноту по лужам,
Понимая, как мы похожи, повторяя, что ты мне нужен.
Кидзё-осень, свернувшись кошкой, прошептала:
«Мы умираем не всерьёз, живем – понарошку…»
Я бегу за твоим трамваем.


А это - первый вариант, сырой и зеленый))) А Насте Гурман - спасибо и сладкое яблочко):

Засыхает в духовке пицца, дождь с деревьев листву смывает…
Полвторого, а мне не спится. Ты уехал в красном трамвае.
Ноябрем окатила город кидзё*-осень, волна-цунами.
Поздний вечер по шву распорот: зашиваю без слез, губами…
Отчего у деревьев лица побледнели так белоствольно?
Старый зонтик с облезлой спицей улетает светло и больно.
Кидзё-осень, мудрая кошка, прошептала:
«Мы умираем не всерьёз, живем – понарошку…»
Я бегу за твоим трамваем.

*Кидзё(яп.) - госпожа

Если позволишь – я буду тебе сестрой: старшей и мудрой…
Иного у нас – не выйдет. «Мы» - не случимся.
Ты волен ходить за мной в глупой надежде, что кто-то меня обидит. В глупой надежде на: что-то пойдет не так; я разлюблю того, с кем полжизни вместе…Время мостов не строит, поверь, чудак! Ты сочиняй стихи, но – своей невесте.
Ты – безнадежно молод, безбрежно юн и обречённо веришь, что всё возможно. Ты утоляешь голод гитарных струн трепетной лаской пальцев, светло поёшь, но…
Всё уже было: песни - водой в песок. Бог мезальянса – умер. Любовь – лишь слово… (пулей цинизма дырявлю тебе висок)
Я не ждала тебя, не была готова к этой лавине страсти!
Ступай домой…
Время поможет сладить с любовью первой.
Если позволишь – я буду тебе сестрой: старшей и мудрой…
Но ты – не позволишь, верно?

Она улыбается храбро и часто. 

     Дышу свободой под солнцем юга, упрятав тело в броне загара. 
     Мне снится дом и твоя подруга. 
Мне часто снится, что вы – не пара. 
   В меня влюбился курортный мачо. Теперь рисует портрет пастелью! Отбросив шкуру усталой клячи, я ощущаю себя моделью, а он считает меня богиней – вчера явился с большим букетом…
Я стала жестче, хитрей, змеинней, и ненавижу тебя за это! 
     Широкий пляж беспощадно жарок, и я купаться хожу под вечер. А мой поклонник… 
О, как он жалок! 
     …все ищет повод для новой встречи. Он не герой моего романа, но так красив, и талант – на месте...
Терзать мужчин не вполне гуманно? Скажи об этом своей невесте! 
     Представь, ночами сижу на крыше: здесь ярче звезды и пахнет морем, здесь даже небо немного выше. Но я на крыше реву от горя. Я режу память твоей улыбкой, и в глупых письмах ищу покоя…
     Жаль, наша близость была ошибкой)))
     Морской песок под моей рукою течет неспешно под солнцем юга, соленый ветер ласкает плечи, и все на свете идет по кругу… 
     Прощай! 
До новой последней встречи…

В доме ломаном и странном, в глухо запертой квартире,
Жили люди-икебаны с тощей кошкой-харакири.
Виртуозно и жеманно люди строили букеты
(В просторечье – икебаны) из давно умерших веток.
Сухостойные натуры вскрыты скальпелем и лаком.
Есть омела – для фактуры. Тухло пахнет аммиаком.
И никто не бьет баклуши, не болтает и не шутит:
Строго высушены души – обезжизненны до жути.
Икебаны процветают в икебанно-мертвом мире,
Но беспечно забывают сущность кошки-харакири.
Кошка шастает мирами, взрезав стены из бетона:
Справа – люди-оригами, слева – люди-покемоны.
В параллельно-многогранных кошку любят, чешут ухо,
Только в мире икебанном слишком тускло, слишком сухо.
Сухостойную реальность (не приемля перемирий,
Отвечая на банальность) режет кошка-харакири.
Разлетаются по свету из рассеченного мира
Икебанные букеты и пакеты от кефира.
Вот и все.
А вам не грустно в глухо запертой квартире?
Кто-то в стенке чем-то хрустнул…
Может, кошка-харакири?

Затерялась в снегу дорожка, заблудился в поземке ветер…
В темный дом захожу, как кошка, потому что никто не встретил.

Ты ласкаешь ее, я – с краю. Серебрится вина в бокале.
Я, как кошка, с тобой играю, потому что меня – не звали.

Ты целуешь ее в ладошку… нежно-нежно… Любимый, слушай:
- Я к тебе подкрадусь, как кошка, и безжалостно выпью душу.

Расцарапанный, красный вечер обескровлен. Саднит немножко…
Мы - в расчете. Расправив плечи, ухожу в темноту – как кошка…

В понедельник ворвалось лето на улыбчиво-желтом «здрасьте!»,

Разбросало песок, штиблеты и траву бирюзовой масти.

Подарило лиловый шпорник, лысый кактус, к нему – иголки.

Раскололо окно во вторник, и в сугробы смело осколки.

Удалилось, покрыв загаром и отборным одесским матом.

Лишь сугробы исходят паром, да у ног – понедельник смятый…

По городу снова плывут машины, как стая кайманов по мутной речке. В машинах, как в лодках, сидят мужчины и шепчут забористые словечки. По улицам тесным бурлят потоки, дрейфует на север лоток с шавермой, и омуты старых дворов – глубоки…
Плюется декабрь погодой скверной.
Ломает деревьям запястья ветер, швыряя обломки в лицо прохожим… Навес магазина, как странный веер, уносится в небо. На черной коже залитой дороги лежат плакаты: их смыло, сорвало, смело со света. Обломки тележки/скамьи/фрегата выносит на площадь.
Летит газета, за нею бейсболка, мальчишек стая, волшебный фонарик, цветы от мужа, пирожное с кремом и чашка чая… Пожалуй, мне вредно смотреть на лужи)))

Ты смеешься над нами, смеешься не в первый раз.
Мы не самые лучшие люди, но Ты жесток.
Ты бы, Боже, явил нам чудо, кого-то спас…
Нет, в ходу плесневелая шутка про «Вышел срок…»
Что ж, в просроченном мире довольно удобно жить,
На руинах морали взлелеяна трын-трава:
Ни к чему извиняться, нелепо любить-дружить.
Мы не помним о прошлом. Мы верим едва-едва…
Мы не самые лучшие люди, но Ты – жесток.
Ты смеешься над нами, и это недобрый смех.
Мы – заблудший дети… Но Ты же любил нас, Бог!
Подари нам хотя бы надежду: одну – на всех.

Я тебя не бросаю – я просто устала лгать.
Надоело не думать, не слушать, не верить, не
Совершать безрассудства, обиды топить в вине…
Ты надежно утоплен – зачем мне тебя бросать?
Наша жизнь, если честно, какой-то уродский свинг:
Мы меняем партнеров на ворох сверхважных дел.
Попытайся припомнить, когда ты меня хотел?
Бесполезное дело…
Смеясь, выхожу на ринг:
Я не то, чтоб сражаться, а просто – на все забить.
Мы сойдемся на равных: дурацкая жизнь и я.
Но она, извернувшись, наносит удар плашмя:
Ты меня не бросаешь, ты просто устал любить.