- Позвольте, сэр рыцарь, сказать откровенно по поводу вашей пленительной дамы: она обожает плясать под там-тамы и вопли матросов в притонах Палермо. Она виртуозно владеет кинжалом и числит в друзьях аргентинского дога. Она своенравна, капризна, жестока, ей нравятся драки с кровавым финалом.
Сиятельной леди претит утонченность - густая похлёбка ей больше по нраву. Вы скажете: «Ужас!», и будете правы: под сладостной кожей таится солёность и терпкая горечь распутной графини. Такая супруга не делает чести!
Представьте, она не чурается мести: вы слышали сплетни о бедном дофине? Она уложила его на дуэли, одевшись мужчиной и будучи в маске. Он, будто бы, строил племяннице глазки…
Такую-то кошку вы мните в постели???
Пойти под венец – но не с первой же встречной!!! Конечно, богата, умна и красива…
Не гневайтесь, рыцарь! Смолкаю стыдливо…
Готовиться к свадьбе?
Конечно, конечно…

Подорожником – под ноги:
- До свиданья, мой хороший!
Усмехнулся бог дороги. Сумрак пылью припорошен. Свежий ветер пахнет сеном, океаном и слезами.
- Буду помнить, непременно…
(Только – кровью, не глазами. Пропиталась, прилюбилась – оторвать нельзя, нет мочи! Отдаюсь тебе на милость: режь острей и покороче. Уходи, не обещая. Не оглядывайся, милый…)
- На прощанье выпьем чаю? Что-то ветер больно стылый…
(Длю тебя, как наказанье. Надо думать, заслужила. Расставание – вязанье, что вытягивает жилы. Расставание расставит чашки, блюдца, кекс, печенье. Расставанье нас раздавит: ни надежд, ни облегченья.)
- Провожать меня не надо.
Подорожником – под ноги… Тихим вздохом – за ограду… Горьким взглядом – до дороги…

© Ирина Корнетова, время публикации: 5.06.2012 г. в 21:39
Свидетельство о публикации: № 5821-268872/2012065

Расстаемся: мы устали от метаний между нами, городами и работой.
Слишком много пустоты и расстояний: не заполнить, не застроить, не за… Что-то надломилось, потерпело пораженье, обесценилось в пылающей самбуке.
Расстаемся по причине отторженья губ и мыслей. Прежде сомкнутые руки слепо шарят в тщетных поисках опоры (что за жизнь, когда три четверти – разлука?). Все надежды, все мечты уносит «скорый», а любовь… она и вправду близорука.
Расстаемся. Мы устали. С нас довольно задохнувшихся растерзанных свиданий в комнатушке у вокзала. Слишком больно.
Нежность – девочка с печальными глазами…
Расстаемся… Так светло и неизбежно, не умея разлюбить, любя сверх меры, расстаемся обреченно, горько, нежно, растворяя в чашке грусти – каплю веры.
Мы сидим в пустой кафешке у вокзала, пьем несладкий крепкий кофе – на прощанье.
Оказалось, что любви для счастья – мало.
- Обещай мне быть счастливым, обещай мне!

© Ирина Корнетова, время публикации: 8.06.2012 г. в 17:57
Свидетельство о публикации: № 5821-269594/2012068

Раскаленный город терзает жестокий бред:
Перспектива улиц зигзагами мчится прочь
От горящих скверов, в которых деревьев нет…
Сорок пять в тени – не спасает ни врач, ни ночь.

Раскаленный город глотает внезапный дождь.
На асфальте капли шипят, превращаясь в пар.
Аспиринный ливень принес не прохладу – дрожь.
Город душат миазмы, ввергая его в кошмар.

Раскаленный город мечтает нырнуть на дно,
Позабыть про жару, машины, бензинный чад…
Увозите туристов – ему уже все равно.
Запирайте вокзал – он давно никому не рад.

Раскаленный город накрыл темно-синий снег,
Охлаждая бетонный язык обгорелых трасс:
Город бредил о том, как он совершит побег…
Город умер сегодня.
А Бог никого не спас…

© Ирина Корнетова, время публикации: 13.07.2012 г. в 18:14
Свидетельство о публикации: № 5821-277873/20120713

На самом краю судьбы, на опушке лета, где звонкий речной поток убегает в поле, жил издревле, не тужил, и тачал штиблеты добрейший усатый гном и сапожник Толя.
Он часто ко мне ходил по-соседски, к чаю. Брусничное ел варенье с лесным компотом и, сев на веранде, порой заявлял:
- Скучаю… А раньше я был такой – ого-го-го! Да что там…
Потом горевал о том, что все кошки – серы, что старый ручей исчезает в овраге где-то, что Леший не то, что б хам, но – не те манеры… А мне обещал стачать по весне штиблеты.
В закатном саду царил аромат левкоя, и мир был исполнен надежды, тепла и света…
……………………………………………………………………………………………………………………………
Мне снится который год островок покоя и старый усатый гном на опушке лета.

© Ирина Корнетова, время публикации: 17.08.2012 г. в 21:50
Свидетельство о публикации: № 5821-285602/20120817

Не видеть. Не смотреть в глаза беды. Не замечать колючих междометий. Не ощущать, что губы - холодны. Не спрашивать. Не ждать, что он ответит.
Быть тонкой и натянутой струной, чтоб ощутить малейшее касанье любимых рук. Быть розовой весной, не ведающей сроков умиранья.
Хранить его. Хранить от темноты, от острых игл невысказанной боли, и от себя… Без слов, без суеты, без глупых истин в рюмке алкоголя.
Любить его – безудержно, всерьёз. Опутывать надеждами и снами…
А он не разглядит осколки слёз за широко закрытыми глазами.

© Ирина Корнетова, время публикации: 7.09.2012 г. в 21:56
Свидетельство о публикации: № 5821-289286/2012097

Белой акацией улицы сонные
Чуть одурманены, завороженные…
Бьется в окно мое ветка несмелая –
Белая, белая, белая, белая…
Черное море в рассветной мистерии,
Словно красотка в цветной бижутерии,
Ляжет под ноги волною покорною –
Черное, Черное, Черное, Черное…
На Дерибасовской – пульса биение:
Шумное, яркое столпотворение…
Это Одесса – девчонка беспечная:
Гордая, нежная, сильная, вечная…

Девочка Элли устало глядит в окно.
Доктор сказал ей:
- Сегодня особый день! Может быть, выпишем.
Может быть…
Всё равно.
Элли не страшно, ей просто ужасно лень: лень отбивать вопросы серьёзных дядь, лень называть бесценное - детским сном…
Элли не страшно – она научилась лгать.
Лгать – значит бережно душу прикрыть бинтом.
Девочка Элли устало глядит в окно: золотом красит солнце кирпич двора, словно зовет в дорогу, в дорогу, но… Мышкой-норушкою сердце грызет хандра.
Сон повторяется, стоит закрыть глаза: в круглом окошке горит изумрудный свет и ураганный ветер уносит за…
Снова и снова.
Четвертый десяток лет.

«Они не любят чужаков. Вслед за чужаками всегда приходят перемены, а они этого ой как не любят. Они ненавидят перемены и вообще все новое. Похоже, их племя вымирает, но, пока они живы, они внимательно следят, чтобы все оставалось как есть — как им нравится.»
Брайан Ламли, «Тонкие»

Тонкие люди – призраки тёмных окраин: узкие тени, циркульный промельк длинной фигуры. Но их ареал ограничен и строго квартален. Кварталы - обломки чудовищно-странной культуры.
Тонкие люди не любят издержки прогресса: модные бары, крутые тачки, яркие фары. Мы смотрим на них, но за горами не видим леса, а они смотрят на нас, и видят уродов, пожалуй…
Тонкие люди - жители тонкого дома: сжатой другими домами узкой унылой трущобы.
Им свойственны узость, высокий рост, скорость фантома. Они разбивают фонарные лампы, ломают машины, чтобы никто не узнал о том, что они вымирают, что они ненавидят шум и умеют складывать вещи, что они презирают нас, но соседей – не выбирают. Что их очень мало, и с каждым годом - всё меньше.
Тонкие люди хранят запредельные тайны. Они хладнокровно-умны и непостижимо-жестоки. Им нравится затхлость и тишь бесфонарной окраины.
Тонкие люди ужасны, как мы.
И, как мы, одиноки.

Всё в порядке, милая, не кричи,
Это просто грёбаный телефон…
В беспросветно-белой твоей ночи
Одинокой скрипкой звучит муссон.

Всё в порядке, девочка, это дождь
Отмывает тени с бетонных плит.
В недопитой чашке остыла ложь.
Телефонный голос в груди болит.

«Всё в порядке, Господи? Я боюсь…»
Это свет, хорошая, белый свет.
Успокойся, милая, - смерти нет.
Только грусть на донышке, только грусть…

Я родилась: проклюнулась ростком и в сладкий чернозём вонзила корень.
Теперь – воды, всё прочее – потом. Восходит солнце - и процесс ускорен:
Тянусь, врастаю в небо, в глубину. Зеленый хлорофилл бурлит в сосудах.
Навстречу ветру листья распахну: он улетит – но я пенять не буду.
Я изучу язык душистых трав и гулкий бас редеющего леса,
Поговорю с водой, к земле припав… Мне лучшим другом станет шмель-повеса.
Придет пора цветения, и я сойду с ума/сведу с ума от страсти.
Я прорастаю в смыслы бытия, являясь сутью бытия – отчасти.
Придёт пора вынашивать детей (вы знаете, детей уносит ветер!)
Я стану суше, сдержанней, мудрей… Придёт последний день – прохладно-светел.
Умру под песнь усталого шмеля, а он найдет покой в ближайшей луже
В последний солнцевторник октября…
Жизнь удалась! Вторую бы – не хуже…

Закружилась, покатилась, раскололась голова,
Растеряла мудро-мысли и рассыпала слова.
В этой легкой, беспечальной и пустынной голове
Я беспомощно блуждаю – в ти-ши-не.

Запишите меня в разбойники – я не струшу!
Обещаю ходить причесанным, чистить уши,
Буду кушать и суп, и овощи… даже кашу!
И не буду пулять горохами в тетю Пашу.
Запишите меня в разбойники – это важно!
Обещаю, что буду доблестным и отважным.
Буду грабить и делать храбрые абордажи.
Я готов быть хотя бы боцманом, юнгой даже!
Запишите меня в разбойники и в пираты!
Я готов отдавать родителям всю зарплату,
Что награблю в морских сражениях, обещаю!
А себе я куплю собаку и - тортик к чаю)))

© Ирина Корнетова, время публикации: 9.03.2012 г. в 20:27
Свидетельство о публикации: № 5821-249448/2012039

С точки зрения вечности гордость кажется глупостью,
Звезды кажутся мелочью, жизнь – дурацкой возней.
С точки зрения вечности мудрость видится трусостью,
Солнце - гаснущим карликом, ну, а смерть – ерундой.
Вечность – штука жестокая и слегка непонятная:
Нам, живущим, неведомо, есть ли что-то потом…
Может, вечность – гипотеза, может - шутка изрядная,
Может, вечность прикинулась старым черным котом?
С точки зрения вечности эти строки бессмысленны,
И мои измышления – никудышнейший бред.
Ибо мы – краткожители, наши сроки – исчислены…
С точки зрения вечности – нашей вечности нет.

Облицовка-159-СуперБлиц

Не так уж и страшно лишиться тела. Подумаешь, умер… Банальный «сюр»:
Меня обернули ужасно белым, какой-то хламидой не «Haute Couture».
И некто Пресветлый крыло расправил, шепнув мне:
- Пора отдавать долги! Ты часто хвалился игрой без правил – а правила были, сынок, строги!
Я выдернул нимб, применив усилья, и твёрдо сказал:
- Извините, нет! Послушайте, сэр, уберите крылья! Мне кажется, белый - ужасный цвет! А я не могу, не хочу, не буду кого-то хранить под своим крылом! Я с раннего детства не верю в чудо. Не надо о долге – верну потом.
С меня испарилась, истлев, хламида, и Голос промолвил:
- Ступай назад!
Седой серафим мне нанес обиду, свершив равнодушно пинок под зад.
И я возвращался, я горько падал, я больно впадал в раскаленный мрак…
………………………………………………………………………………………………………...............
- Полкубика в сердце!!!
- Ещё?
- Не надо… Ну что, с воскрешеньем тебя, чудак!
…………………………………………………………………………………………………………………………………
Не так уж и страшно вернуться в тело, страшней обнаружить, что доктор врал:
Растерянным ангелом в платье белом я вижу себя в глубине зеркал…

Иногда ты вскакиваешь на рассвете, смотришь в окно осеннее, потом берешь чемоданы, собранные заранее, говоришь мне:
- Пока, детка! Увидимся в воскресенье!
И уезжаешь спокойно в свою Иностранию.
А я подхожу к окну, рывком раздвигаю шторы, и гляжу, как осенний дождь небеса изливает в лужи. И я говорю себе:
- Детка, сними, наконец-то, шоры! Раз не зовет с собой - значит, никто не нужен.
Мне нравится сочинять стихи про туман, про дожди, про осень. А ты называешь это - «нелепое бумагомарание». Ты порою бываешь мил, порой - несносен, но не даешь мне визу в свою Иностранию.
А я ощущаю себя:
- забытой на даче кошкой;
- книгой, потерянной в парке;
- картиной в пыльном чулане.
Хочется сделать горячий чай и поплакать немножко, свернувшись под пледом калачиком на диване
В воскресенье ты возвращаешься, даришь мне цветы и конфеты, нежно целуешь в щечку, говоришь:
- Спасибо за понимание!
И я улыбаюсь, милый, а в душе совершаю вендетту: заливаю жгучим напалмом твою Иностранию.

Крадётся осенний мрак по ночному саду, крадётся осенний сплин по усталым душам.
Невидимый кто-то, хихикая, дышит ядом, и горький словесный пепел вдувает в уши.
Холодные влажные пальцы щеки коснутся, стирая веснушки счастья с весенней кожи.
Внезапно упало на пол, разбилось блюдце. Погасла свеча. Пробирает сквозняк до дрожи.
Скользят в зеркалах, не скрываясь, чужие тени: вторгаются в сны, наполняют кошмаром ночи.
И кто-то смеётся бессмысленно, зло, осенне, и дышит в затылок, и скорую смерть пророчит.

Мы вечные жители тускло-осенней бравады.
Мы горькие странники странноприимного гетто.
Мы гордо-незваные гости, которым не рады.
Мы серою тенью крадемся по краешку лета.
Мы истово душим вас приторным ядом сомнений.
Мы в самые светлые сны насылаем кошмары.
Мы чужды контрастам: нам нравятся тени и… тени.
Мы смутно-безумны и древне-пугающе стары…
Нас гонит по свету пронзительно-жуткая осень.
Мы воем в ветрах, мы таимся в тяжелой простуде.
Вы нам интересны, но сей интерес – смертоносен…
Мы вечные всадники зла, мы - осенние люди

Нетрезвому ангелу трудно давать советы.
Точнее, давать легко, но они – от беса.
Под глазом синяк, и куда-то послали лесом…
На правом крыле – порез и клочок газеты.

Нетрезвому ангелу трудно казаться белым:
Заляпана грязью хламида?.. хитон?.. одежда...
Пора на облёт, но усталость смыкает вежды,
И как совладать с бессмысленно-ватным телом?

Нетрезвому ангелу трудно найти дорогу
В безоблачно-светлый мир доброты и веры.
Он что-то утратил. Наверное, чувство меры…
Нетрезвому ангелу трудно пробиться к Богу.

Все кажется проще один на один с бутылью,
Потерянно-горький смысл – холодком по коже:
Он должен любить людей, но любить – не может.
Нетрезвому ангелу проще лишиться крыльев…

© Ирина Корнетова, время публикации: 15.08.2012 г. в 0:40
Свидетельство о публикации: № 5821-284979/20120815

Порывистый ветер уносит мысли, сдувает с пути, обостряет чувства, дежурный провал заполняя высью…
А мне по-февральски светло и грустно.
Иду никуда, позабыв о главном, прищурив глаза от вселенской пыли. Колышатся ветви деревьев плавно. Рекламные флаеры в небо взмыли.
Размашисто ветер толкает в спину , куда-то торопит, ворча невнятно… Лечу по проспекту, задев мужчину: вальяжный, как боинг, и пахнет – мятно. А ветер несет аромат мимозы, в нем запах кофейный – волшебной нотой, он дышит весною…
Февраль, морозы.
Лечу по проспекту вдвоем с субботой.

© Ирина Корнетова, время публикации: 13.02.2011 г. в 20:09
Свидетельство о публикации: № 5821-192457/20110213

Вы изысканно-игривы, бесконечно-безупречны,
И в еде неприхотливы, и с котами человечны.
Вы блистательно-гламурны, с тонкой ноткою мачизма,
Аполлонисто-фигурны, и речисты без трюизма.
Вы осанисто-высоки, ваша щедрость – безгранична.
Вы конечно, одиноки. Фас и профиль – на «отлично».
Вы измученно-трагичны, влюблены в меня безмерно…
Жаль, что мне вы – безразличны: как до лампочки, примерно.
Я не то, чтоб очень стерва, просто ваши совершенства
Жутко действуют на нервы, наплевавши на блаженство.
Всё, хорош тянуть резину, доведете до мигрени.
Господа, ищу мужчину: «джоннидеппистость» – до фени!

© Ирина Корнетова, время публикации: 8.04.2011 г. в 21:31
Свидетельство о публикации: № 5821-201250/2011048

Разорвать бы паутину липких снов, пустых желаний,
И наняться на корабль под цветными парусами:
Буду прыгать по канатам, подавать сигнал флажками,
И украшу свой гербарий островами без названий.
Заведу ручную ласку и большого попугая,
Чтобы чинно-благородно коротать ночную вахту:
Ласка тщательно проверит новый груз, согласно фрахту;
Попугай расскажет сказку про зеленого Бабая.
Вымыв палубу на юте, я замру, рассвет встречая,
И стежками к океану горизонт пришьют дельфины.
Я – пою, они – смеются! Что тут скажешь – афалины!
Я, пожалуй, угощу их, вылив в море кружку чая.
А потом подует ветер: настоящий, без обмана!
Заполощутся цветные паруса моей удачи,
И корабль помчится к югу: словно птица, не иначе.
Курс – свободный: к черту карты! Без руля и без секстана!
Ждет меня волшебный берег сумасбродства и дерзаний
Где-то там, за горизонтом, в пенном вареве прибоя:
Местным жителям неведом привкус затхлого покоя.
………………………………………………………………………………………………………
Цепко держит паутина липких снов, пустых желаний…

© Ирина Корнетова, время публикации: 21.05.2011 г. в 21:38
Свидетельство о публикации: № 5821-206616/20110521

Плечи котомкой оттянуты.
Сухость последнего вечера…
Зло и рассеянно глянул ты,
Словно я вовсе не встречена.
Может быть, пыль придорожная,
Что к сапогам твоим ластится,
Словно жена осторожная,
Стёрла меня серым ластиком?
Острая сталь равнодушия
Дальней дорогой отточена.
Тихих прощаний не слушая,
Ты позабыл на обочине
Душу мою скоморошную,
Ласку мою неумелую….
Падаю в пыль придорожную –
Серую, серую, серую…

© Ирина Корнетова, время публикации: 20.09.2011 г. в 12:44
Свидетельство о публикации: № 5821-222493/20110920

"И была у Донжуана шпага.
И была у Донжуана - донна Анна..."(М.Цветаева)

Полночь скальпелем тумана вскрыла вены подсознанья:
Вызываю Донжуана, применяя заклинанье.
И гитарною струною пришиваю душу к телу:
Этой ночью ты со мною. До утра - как до расстрела.
Два бокала жгучей страсти быстро головы вскружили.
Мы с тобой трефовой масти: не свои и не чужие.
Мы с тобою – два гурмана: продлеваем наслажденье…
Поцелуи или раны, умиранье иль скольженье?
За твоей спиною - тени. Тени всех, кого ты бросил.
Полночь – время воскрешений. За моей спиною – осень.
Эта музыка – фламенко? – возбуждает и тревожит.
Вечность мается за стенкой; плачет день, что кем-то прожит.
Утро – логово прощаний. Это больно или странно?
Ни надежд, ни обещаний… На пороге – донна Анна.

© Ирина Корнетова, время публикации: 19.11.2010 г. в 9:46
Свидетельство о публикации: № 5821-179236/20101119

В моём тридевятом безоблачный лунный день:
Зелёные звезды горят в голубой траве,
У кратера Тихо пунцово цветёт сирень,
И Море Спокойствия дышит чуть-чуть живей.
В моём тридевятом растёт бирюзовый мох,
И лунные тигры гуляют меж жёлтых скал.
В пыли реголита хранятся следы эпох,
И ярко сияет Земли голубой овал.
В моём тридевятом звучит серебристый смех.
Здесь каждой комете найдётся уютный дом.
Позвольте себе поверить!
Я жду вас всех:
В моём тридевятом, в четверг, под цветным дождём.

Взлетной площадкой простерлась крыша.
Странная птица взлетела вниз.
Что-то кричала – никто не слышал…
Голуби томно мели карниз,
Снег засыпал города и веси,
На мостовой остывала кровь.
Высохли капли последних песен
И, отвернувшись, ушла любовь.
Рухнул на город закат багряный,
Выкрасив алым метельный снег…
………………………………………………………………………
Знаешь, как память бинтует раны
Льдистой полоской замерзших рек?

© Ирина Корнетова, время публикации: 13.02.2012 г. в 20:20
Свидетельство о публикации: № 5821-244116/20120213

Рисунок "Красный Ангел". Стинг Александр

Спи, мой мальчик светлый! Баю-баю, крошка…
Слышишь: белый ангел постучал в окошко?
Сны принес цветные, с летним ароматом…
Славным мальчуганом ангел был когда-то.

Ветреною ночью (тише, милый, тише),
Горько плакал ангел на холодной крыше.
Может, не жалели, или - не любили…
Горький ангел серый, крылья – цвета пыли.

Что-то давит сердце, на душе тревога –
Видно, черный ангел замер у порога.
Черный ангел смерти провожает души…
Спи, мой мальчик светлый, и меня не слушай.

Полночь… в сонном доме догорает свечка…
Колокольчик тихо звякнул у крылечка…
Громко плачет мальчик. Может, сон ужасный?
- Это ангел, мама! Это ангел… красный!

© Ирина Корнетова, время публикации: 9.03.2012 г. в 20:35
Свидетельство о публикации: № 5821-249450/2012039

Нежно-дерзкий, беспечно-гордый,
Взгляд – кинжален, укус – змеин…
Вдохновенно-безумный, твердый:
Ты – индиго. А я – кармин…

Полюс Северный, Южный… Между -
Целый мир равнодушных спин.
Безнадежно горчит надежда…
Ты – индиго, а я - кармин*.

Раствориться в тебе? Едва ли…
Режу пальцы о кромки льдин.
Плещет горечь в моем бокале…
Ты – индиго, а я – кармин.

Я пунцовой, бесстыжей масти,
Безрассудство огня и вин…
Ты готов умереть от страсти?
Ты – индиго, но я – кармин.

Все не так. Рву венец созвездий:
Между нами не будет стен.
Это мир ярко-острых лезвий...
Ты – индиго. Но я – Кармен.

*«… Виктор махнул рукой.
- Иди, пиши. А то, хочешь… - он полез в стол, - на презентацию вечером надо сходить. Новая молодежная поп-группа «Дети кармин».
- Кармен? – не понял Валентин.
- Нет, кармин. Это знаешь, есть такие дети индиго. Очень умные, развитые, все такие своеобразные, нестандартные… - Виктор поморщился.
- Про индиго слышал.
- Ну так это уже не модно. Все эти индиго, вечно себе на уме, не поймешь, чего хотят. Сейчас модно, когда ребенок – кармин. Они трудолюбивые, послушные, спортивные, аккуратные, упорные. Может, звезд с неба не хватают, зато для родителей радость."
Сергей Лукьяненко, "Конкуренты"

© Ирина Корнетова, время публикации: 13.12.2010 г. в 21:01
Свидетельство о публикации: № 5821-182681/20101213

Земляничные деревья. Яцек Йерка. Касторлэнд.

Надеваю улыбку земляничного цвета,
И пугаю прохожих выражением счастья.
Я сегодня пьяна и немного раздета:
Ничего не попишешь – дурные пристрастья.
От улыбки моей, ослепительно-яркой,
Небо щурит глаза и уходит в отставку.
Я себя ощущаю немного - мадьяркой,
И немного – больной, что идет на поправку.
Ярко-алость улыбки тревожит массовку,
Вызывая в их душах томленье бессилья.
Лысый дядечка крикнет: «Держите чертовку!»
Не удержишь! Лечу, уповая на крылья.
Эти легкие крылья клубничного цвета
Разгоняют сомнения, тучи, ошибки,
И уносят меня в бесконечное лето,
Земляничное лето с оттенком улыбки…

© Ирина Корнетова, время публикации: 4.06.2011 г. в 20:55
Свидетельство о публикации: № 5821-208550/2011064

Словно капельки пота из пор, из-под кожи сочилась душа...
В.С.Высоцкий

Безысходности белый цвет – черно-алый, до синевы.
Я в порядке. Меня здесь нет. Я - израненный всхлип травы,
Белооблачный шум берез, горько-белая полу-ночь…
Капля крови близка до слез: истекаешь? И я не прочь.
Эта сладкая сука-жизнь - пополамит наискосок.
Я из тех городских богинь, что стреляют себе в висок.
Я из тех, кто сорвался с гор. Я из тех, кто шагнул в провал.
С каплей пота – душа из пор. Я – начальница всех начал,
Потрясательница основ, свято рушащая мосты.
Я устала от страшных снов, от кошмаров, в которых ты
Оставляешь меня гореть в черно-алом кольце снегов…
Я почти не жива – на треть. Я из тех, неживых, богов.
Безысходности белый плащ мягко кутает белый свет.
Ни к чему говорить: «Не плачь». Я не плачу. Меня здесь нет.

© Ирина Корнетова, время публикации: 18.06.2011 г. в 22:02
Свидетельство о публикации: № 5821-210662/20110618

в этом ритме безобразном
проще спать чем утонуть
проще выиграть сто тысяч
чем искусственно вздохнуть
ничего не выиграв
Нина Искренко

Ты вписался без сюжета и ворвался в жизнь без стука.
Жаркий день на кромке лета: казино, коньяк, самбука.
В гулком ритме безобразном, в ритме-вам-какое-дело
Извивались в танце грязном, прижимая к телу тело
Чьи-то скомканные души, чьи-то брошенные тени…
Ты принес мне: фишки, суши. Целовал мои колени
В жарком ритме безобразном, в ритме-к-черту-все-приличья,
Слишком рваном, слишком страстном… Нас носило хаотично
Между небом и рулеткой. Ставки сделаны. Финита.
Утро выпало таблеткой цианида с аконитом.
В ритме дико-безобразном проигрались в одночасье.
Я плясала в платье красном что-то дикое – на счастье.
И под солнцем ярко-рыжим, что оскалилось свирепо,
Ты унёс меня по крышам на моё седьмое небо.

Последние минуты перед бурей:
Опаловое небо выцветает,
Загадочно сияет город хмурый,
И туча пыли вдалеке вскипает.
Жизнь замирает, словно бы в смиреньи,
И солнца медный диск небольно светел.
И – тишина… всего лишь на мгновенье,
Затем её раскалывает ветер.

«Спрятавшись в домах, где наглухо закрыты все окна, где двери заложены подушками, где мельчайшая серая пыль, просеиваясь сквозь крышу и потолок, оседает на любой открытой поверхности, затягивает пленкой питьевую воду и хрустит на зубах, мы думаем о существах одной с нами крови, которым спрятаться некуда и которые в подобных обстоятельствах могут лишь встать к ветру спиной и держаться до последнего.
Дж. М. Кутзее «В ожидании варваров»

Обезумевший ветер мгновенно сбивает с ног.
Серой пылью забито горло, но я держусь.
Бесполезно искать укрытье в плену дорог.
Эта чертова буря, о Боже, внушает жуть…
До ближайшей деревни четыре часа пути,
Только солнце садится, и, Господи, я устал…
Я порой забывал молиться, но ты прости,
Мне порой не хватало веры, но я искал!
Если ветру подставить спину, возможен вдох
Вперемешку с песком и пылью, но в этом – жизнь.
Мы, пожалуй, осилим бурю, ты слышишь, Бог?
И спасибо за то, что всё время твердил: «Держись!»

Когда придут иные времена
не жди от них ни хлеба
ни вина
а завари им чай
и по плечу погладь
и подари им новую тетрадь
Нина Искренко

Иные времена стучатся в дверь
С интимностью зловещего набата,
И неуместно спрашивать: кто там?
Запоры не помогут – верь/не верь,
Но там – судьба, устала и хрипата,
И всё былое, стало быть, к чертям…
Ты отопрёшь замок, заваришь чай
И пригласишь к столу судьбу-бродягу.
Споткнётся время. Рухнет небосвод.
А ты плеча коснешься невзначай,
Погладишь: ты вернулся, молодчага!
И время, вздрогнув, двинется вперёд.

О чем мечтает Ворон в зоопарке,
Живущий в неудобной, тесной клетке?
Огромный, старый, черный, гордый ворон,
Уставший от конфет и корок хлебных...

Мне кажется, он вспоминает Лондон,
Где ветер пахнет временем и Темзой,
Где древний мрачный Тауэр вздымает
Покрытые плющом и кровью стены...

Я прихожу к нему по воскресеньям,
Покорно жду, чтоб отошли зеваки,
И робко глажу встрепанные перья
На черной голове его склоненной...
Вы видели, как Ворон ласки просит?..

Однажды, тихим лунным днем, презрев закаты и рассветы,
Мы вышли из дому вдвоём, сложив в котомку ломтик лета,
Охапку полуночных снов, краюху белого тумана
И три щепотки нужных слов.
Дорога вдаль змеилась странно
И серебрилась под луной на каждом выдохе и вдохе.
Дорога пахла глубиной и западнёй в чертополохе.
Тянулся тихий лунный день вслед за дорогой в неизвестность.
В траве шуршала дребедень, в кустах барахталась чудесность,
А в каждой лужице воды плескались призрачные тени.
И кто-то пел из пустоты за тонкой гранью ощущений
О том, что мы ушли вдвоём в опасно-сказочное «где-то»:
Однажды, тихим лунным днём, забрав с собою ломтик лета…

Зеленым яблоком луна сияет желтыми лучами.
Я наблюдаю из окна как старый парусник отчалил.
Я вижу пену за кормой и белый парус цвета ночи.
Ты возвращаешься домой. Ты возвращаешься… а впрочем,
Никто нигде тебя не ждёт - такое, право, окаянство.
Ты просто движешься вперед сквозь равнодушное пространство.
Горит зеленая луна на черном сонном небосводе.
Я так безжалостно одна, что даже жалость – на исходе…
Ты просто уплываешь вдаль, а время ничего не лечит.
И безысходная печаль уже склонилась мне на плечи…

Мы сегодня простимся с тобою, видимо, навсегда.
Я уеду в далекий город в холодной чужой стране.
Нас разделят равнины, горы, но больше всего – вода.
Логичнее дуть на воду, чем горе топить в вине.
В старом унылом доме оставлен ненужный хлам:
Потертый плюшевый мишка, нелюбимая чашка, ты…
Осколки былого счастья ютятся по пыльным углам:
Гитара, пластинки, книги, раковина, мои мечты,
Скорлупа разбитых иллюзий, старый кривой торшер,
«Седая от горя и бедствий», забытая нами любовь,
Тобою составленный список ужасных моих манер
И неплохая коллекция добытых мной черепов.
Мы сегодня простимся с тобою, видимо, навсегда.
С тобой остаются старая кошка и грустная серая моль.
А я уезжаю достойно: без хлама, без слёз и совсем одна.
Обычный багаж: море грусти, память, тоска и ручная боль.

Купите письмо в бирюзовом конверте! Глядите на штемпель – письмо из Непала. На марках – слонята. И вы уж поверьте, в нем жгучая тайна – ни много, ни мало!
Купите письмо, это редкая птица: оно пролетело полмира, полсвета. Слегка запылилось, но, может, сгодится? (Бездомные письма – плохая примета).
Конверт рассекает решительный почерк (язык непонятен, письмо на санскрите). Бюро переводчиков рядом, а впрочем… совсем не читайте, а просто купите!
Купите письмо в бирюзовой одежке: конверт пахнет морем, и детскими снами, горячей саванной, корицей – немножко. Само разумеется, пахнет слонами.
Купите письмо ни о чем, ниоткуда – о самом прекрасном и важном на свете! Возможно, в конверте содержится чудо: таинственный остров, косматые йети, случайная встреча с единственной в мире, утеряный меч короля Арагорна, котеночья ферма в далеком Чешире и самая древняя в мире валторна…
Купите письмо! Отдаю за улыбку, за капельку грусти на длинных ресницах, за искренний смех, за мечту, за ошибку (конечно, ошибка вам сразу простится!) Отдам за один поцелуй на рассвете!!!
Никто не берет… Отправляюсь на ужин.
Затеряный мир в бирюзовом конверте - а вам он не нужен?
Не нужен.
Не нужен…

© Ирина Корнетова, время публикации: 23.06.2012 г. в 21:48
Свидетельство о публикации: № 5821-273341/20120623

Если тебя обидели незаслуженно - заслужи

В горле – слезы? Поникли плечи? От обиды болит в груди?
Ты не веришь, что время лечит? Я тебе помогу, входи.
Незаслуженною обидой преисполнен твой тихий мир?
Отдохни под моей эгидой (чернь и золото, стиль – ампир!)
Горечь слов отравляет едко? Злые домыслы, как ножи?
Не страдай от обиды, детка: заслужи ее, заслужи!
Стань раскованной, смелой, дерзкой, и не стоит чураться лжи.
Не сжимайся от фразы резкой – заслужи ее, заслужи!
Будь жестокой, холеной стервой, перевыполни злой навет.
Помни, детка: бей насмерть, первой! Сучье правило: этикет.
Просмеяла свои обиды? Значит, я открываю дверь.
Там – обидчики: твари, гниды. Ты сильнее теперь, поверь!
Беспринципно-крутая сука, квинтэссенция темных сил…
........................................................
Ты отныне входи без стука и без страха, как я учил.

© Ирина Корнетова, время публикации: 13.04.2011 г. в 10:03
Свидетельство о публикации: № 5821-201836/20110413

У тебя нет проблем со счастьем - у тебя проблемы с его обналичкой

Раз пришла – входи без реверансов. Будешь пить? Текила, водка, кровь? В чем проблема? Только без нюансов...
Не стесняйся, девочка, злословь!
Допекла красивая подруга? Слишком строг придирчивый отец? Избавленья ищешь от недуга? Черт, да говори же, наконец!!!
Ну, шепни на ушко, по секрету…
Что же ты ревешь, раззявив рот? «Нет любви, и значит – счастья нету»? Или, может, все наоборот?
Развела тут слезы, сопли, сплины… Дурочка, у счастья - нет причин.
Вот, попробуй: лучшие мужчины! Я их принимаю – от морщин. Будешь уходить - отсыплю малость… Это ведь не чувство – приворот: бац – и вспыхнет страсть!
Такая шалость…
У тебя же - все наоборот. Знаешь, люди носятся по свету в поиске мифических побед. Я тебе открою по секрету: при таком раскладе - счастья нет.
Как бежать из замкнутого круга? Прыгай вверх, и не о чем тужить: счастье, понимаешь ли, подруга, незачем искать – им надо жить.
Так легко, и, Господи, так просто! Только человекам – не понять… Вы же от рожденья до погоста яростно спешите умирать!
Маета непонятых традиций привела тебя в мой темный дом.
Оставайся – будешь ученицей.
Obnalichka_schastya.com

© Ирина Корнетова, время публикации: 5.05.2011 г. в 0:59
Свидетельство о публикации: № 5821-204590/2011055

Зимний вечер, тихий вечер. Напряженьем сводит плечи.
Стану кошкой: выгну спину
На кушетке у камина,
И пойду бродить по крышам,
Напевая: «Тише, мыши…»
Зимний вечер, темный вечер. Сквозняком задуло свечи.
Стану ведьмой: жуткой тенью
Просочусь сквозь сновиденья,
И для пущего веселья
Заварю шального зелья.
Зимний вечер, скучный вечер. Просто мне заняться нечем…

Последний поезд ускоряет ход, чтобы избегнуть огненной лавины.
В конце концов, пророчество не врет. Хотя, возможно, врет наполовину…
Последний поезд проезжает мост всего за две секунды до крушенья,
И пассажиры поднимают тост «за непрерывность нашего движенья».
Последний поезд, как последний лист: уже сорвался вниз, навстречу смерти…
И скалит зубы мёртвый машинист в последней предвокзальной круговерти.
Пророчество звучит в дыму (плевать, что камнепад ударил по вагонам):
Последний поезд должен опоздать в последний день к последнему перрону.
Ну, вот и всё… Расплавленный перрон. Тлетворный дым. Проклятая комета…
Последний поезд, как последний сон, последний стон обугленной планеты...

А.Краснов. Настал март, и ушёл кот…

Вчера наш кот ушел в рассвет, презрев пустые кривотолки,
Оставив память-силуэт и пирожок на пыльной полке.

Сбежал в неведомую даль на запах мартовского хмеля,
Оставив позади печаль измятой тенью на постели.

Задрав трубой пушистый хвост, он гордо шествует по свету:
Мой старый кот совсем не прост, он в прошлой жизни был поэтом.

автор: Д.Грициенко, «Четвёртая струна Паганини»

Сюжет таков: пылал закат, и скрипка пела о том, что нет пути назад.
Стрела летела.
Парила скрипка в вышине на крыльях белых, стекали ноты по струне.
Стрела летела.
Вплеталась музыка в прибой светло и смело, вздымалась розовой волной.
Стрела летела.
Звенела сладостная жуть пьянящим скерцо. Потом стрела пронзила грудь -
Разбила сердце.
Пылал закат в голубизне – кроваво-рыже. Стекали ноты по струне –
Все тише… тише…

Когда опускается мрак на уставший город,
И в каменных руслах улиц стихают звуки,
Она, пробуждаясь, спешит утолить свой голод.
Он – греет под лунным светом худые руки.

Она затмевает холодный огонь неона,
Легко рассекая танц-полы мажорных клубов.
Он чувствует запах самки во время гона,
И следует за Луной, удлиняя зубы.

Она выбирает тех, кто красив и весел.
Её опьяняет запах горячей крови.
Он чувствует смрад домов, и грустит о лесе,
А запах щекочет горло сильней, медовей.

Она убивает быстро, легко и страстно.
Играет в любовь, разгоняя тоску столетий.
Под утро ей грустно. Под утро она несчастна.
Ей нравятся кошки. Её восхищают дети…

Он любит охоту. Им правят инстинкты волка.
Дымящейся кровью так сладко запить удачу -
И Волк убивает внезапно, легко, жестоко.
Плененный Луной, он под утро бессильно плачет…

Он знает о Ней: ее волосы, голос, запах -
Как свет маяка в окровавленном мраке ночи.
Он любит Её до безумья, до дрожи в лапах,
Он любит Её и отчаянно, страстно хочет.

Они существуют в запретном и жутком мире:
Другая реальность – сюжеты, герои, маски…
Мы грезим о сумрачных тайнах в своей квартире?
Нам хочется жить в нереально-кошмарной сказке?

28.08.2010г.

Взрезано тело серпом Луны,
Чудовищен долгий миг…
Прóкляты или приобщены?
Где истина, кто постиг?
Давит глаза чернота небес,
А в глотке клокочет рык…
Как будто я умер – и вновь воскрес,
Вонзая в добычу клык!
Сброшу года, как ненужный груз.
Волчище, мой лютый брат!
Ведь я благодарен за твой укус,
Хоть это – дорога в ад…
Лунной тропою, седой травой -
Несусь, заметая след…
Волк? Человек? Я спешу домой…
Неправда, что дома – нет…

05.03.2010г.

Люди обычно уходят в сон на целую ночь, до рассвета,
И спят в уютной квартире, в теплой постели.
Их ничто не тревожит, никто не будит.
Я же крадусь за тобой в туманно-нездешнее лето,
Я теряю тебя в лабиринте лиловой метели,
И ветер влажную кожу студит.
Ты потерянно шутишь, что я приснила-придумала это,
Что мы с тобой отдалились и любим друг друга все реже.
А в прихожей на коврике - лужи лилового цвета…
А у тебя под подушкой – песок с побережья…

Мне больше ног моих не надо,
Пусть превратятся в рыбий хвост...
А.Ахматова "Русалка"

Захлебнулась…
Лежу на дне.
Тишина исцеляет сплин.
Вы, мой дальний, пришли ко мне?
Тут опасно, а вы – один.
Извините за хмурый вид:
Понимаете, я в грустях!
Попрошу: никаких обид.
Что обиды? Вода в горстях…
Вы зовете меня – куда?
Почему вы упали ниц?
Размывает любовь вода…
Море – небо усталых птиц.
Я – устала…
Желаю всласть надышаться морской водой,
К золотому песку припасть
И хоть вечность побыть одной.
Уходите.
Зачем вам я?
Вздорный нрав, да намокший плед…
Я закутаю боль в моря,
И тихонько всплакну вам вслед.

02.04.2012г.

Прочитано в рубрике «Шило на мыло»:
Меняю кота на большую собаку!
Окрас полосатый. Зовется – Страшила.
Он любит буррито, сардины и драку, характер суровый, нордически-стремный: никто не войдет и не выйдет «без шмона» - все "тайны" раскроет кошак неуемный (ему бы служить генералом ОМОНа).
Он выжил из дома неверного мужа, он писает в туфли гостям-приживалам. Мужчину вчера пригласила на ужин – Страшила друзей приволок из подвала.
Меняю кота на большую собаку, на черную мамбу, акулу и йети, на двух крокодилов, ежа и макаку, на самого жуткого монстра на свете!!!
А если вы добрый, спокойный и милый, мы ждем вас к обеду:
и я, и Страшила.

(оБЛИЦовка-147)